Случайные гости Кузнецова Дарья

Глава восьмая,

в которой становится понятно, что слово «налаживаться» все-таки происходит от слова «лажа»

Обе местных луны – я уточнила, их действительно было две – висели низко над горизонтом, неподалеку друг от друга. Наша пета медленно скользила почти над самыми гребешками невысоких волн на пересечении лунных дорожек.

Не знаю, сколько прошло времени с момента отбытия из города и куда мы, собственно, летели. Это казалось совсем неважным. Вообще ничего важного не было, кроме сияющих над головой звезд, двух рожков неполных лун и тихого шелеста волн внизу. Спать не хотелось, да и ничего другого тоже не хотелось; я просто сидела, впитывая соленый запах моря и слабый голубовато-белый свет, изредка нарушая живую тишину грустным голосом скрипки.

Мой спутник молчал. Он давно уже не нависал надо мной, сначала сел, потом – и вовсе лег, вытянувшись на твердой гладкой шкуре зверя вдоль, ногами к его морде. Мы с Суром за прошедшее с вылета из города время перекинулись едва ли парой фраз, а потом оба замолчали. Мне вообще казалось, что мужчина дремал. Ладно я, к собственным странностям и склонности к созерцанию я уже давно привыкла, но нынешнее поведение Сургута озадачивало. Он даже при всей любви к музыке казался человеком действия и здорово напоминал дядю Борю, хронически не способного сидеть без дела. Что Сур страдал ради меня, не верилось, да и на страдающего он не походил.

Видимо, желание тишины и звездного неба над головой возникает порой у каждого, просто у кого-то – крайне редко.

Сон сморил меня быстро и как-то внезапно. Я легла, желая просто вытянуть ноги и дать отдых спине, а в следующий момент сновидения попытался нарушить посторонний голос.

– Аля, просыпайся, мы уже прибыли.

– Куда прибыли? – лениво пробормотала я.

– Домой. Пойдем, в кровати будет удобнее.

– Угу, – покладисто согласилась я, не предпринимая попыток подняться и категорически не желая выбираться из объятий дремы, вместо этого поплотнее сворачиваясь в клубок. – Потом. Попозже.

– Ребенок, – с тяжелым вздохом проговорил тот же голос.

– Угу, – вновь согласилась я. Вокруг что-то происходило, но было тепло и уютно, поэтому никаким событиям разбудить меня не удалось.

Проснувшись в следующий раз, я долго пыталась сообразить, где кончается сон и начинается реальность. Воспоминания заканчивались на спине петы, а теперь я лежала в собственной кровати, за окном уже рассвело, и тихая ночь под звездным куполом казалась абсолютно нереальной. Правда, пошевелившись, я обнаружила, что лежу хоть и под одеялом, но во вчерашней одежде, а на другом краю широкой постели поверх одеяла была уложена скрипка, которую я обычно держала в шкафу.

Кхм… Похоже, это все не сон. И перекресток лунных дорожек, и последующие попытки Сура меня разбудить. Крепко же меня вырубило на свежем воздухе, обычно я спала значительно более чутко! Может, организм так отреагировал на стресс?

Я поднялась с кровати и поплелась в сторону уборной. На ходу, правда, вспомнила, что помимо собственной ненадежной памяти есть еще один источник информации, и обратилась за разъяснениями к симбионту. Мазур сообщил, что да, все происходило на самом деле, я действительно отключилась. Более того, Сур пытался уговорить его, мазура, меня разбудить, но он, мазур, обещал лишний раз не вмешиваться в мое сознание, вот и не стал.

В итоге мужчине пришлось отнести меня в комнату на руках, так что обещание «не прикасаться» он все же нарушил, хотя предъявлять ему претензии в связи с этим совсем уж стыдно. Тем более что он, как честный человек, просто отнес меня, уложил и накрыл одеялом, не пытаясь избавить от одежды. Даже не разул, что характерно!

М-да. Вроде ничего плохого не сделала, а все равно неловко получилось.

Как показала практика, с помощью местного душа можно почистить одежду. Сложность заключалась в необходимости делать это аккуратно и быстро, а то тамошние обитатели вполне могли ее сожрать, да и изнашивалась она при такой «стирке», по понятным причинам, очень быстро. Наверняка существовали другие способы, но узнать про них я благополучно забыла, так что пришлось ограничиваться известными.

Правда, я и после чистки чувствовала себя неуютно в вещах, в которых проспала всю ночь, несмотря на то что выглядели они совершенно прилично: ткань не мялась. Ходить туда-сюда в общую комнату и обратно (обзавестись запасным комплектом я вчера, конечно, не догадалась) и лишний раз переодеваться было лень, так что я не мудрствуя лукаво надела принесенный Суром комбинезон. Кажется, после совместно проведенной ночи я окончательно перестала сердиться на мужчину.

Тьфу! Ну и формулировка получилась! Не ляпнуть бы кому-нибудь…

Все-таки интересно, зачем контактера понесло вчера на прогулку? Рассчитывал поднять мне настроение и помочь окончательно успокоиться? Или это все же случайный порыв и ему самому захотелось подышать свежим воздухом?

В конце концов пришла к неутешительному выводу, что Сургута я не понимаю. Не то чтобы не понимаю совсем, но в значительной степени. Не понимаю, что им движет в отношении меня, нас всех, нашей родины и вообще – жизни. Чем он занимается помимо этой системы адаптации? А ведь явно занимается, иначе сидел бы с нами круглые сутки, а не появлялся лишь изредка по необходимости.

Но больше всего хотелось выяснить именно личные мотивы. Они ведь явно присутствовали и, мне кажется, не ограничивались простым… как он это называл? Соединением? Ведь если местные относятся к этому вопросу настолько спокойно и предпочитают обходиться домом свиданий вместо завоевания приглянувшейся женщины, кажется логичным, что ко мне он испытывает нечто большее. С биологическим влечением (обоюдным, что уж скрывать) все понятно, но…

Простое любопытство? Желание чего-то новенького? Ради которого он поговорил с кем-то из бывших землян (тем же пилотом Дроном, к примеру), выяснил, как положено ухаживать за земными женщинами, и пытается реализовать на практике? Сомнительно. Не стал бы он так надрываться из простого любопытства, да и ухаживание его… Говорят, мужчины в этом вопросе крайне неоригинальны, а тут – ни красивых подарков вроде конфет с цветами, ни предложений выпить бокал вина. Хотя, может, они просто не употребляют спиртные напитки, да и цветы здесь наверняка не растут, разве что на водорослях.

А вообще, перед тем как анализировать поступки Сура и задумываться над их подтекстом, стоило бы разобраться, чего я-то от него хочу?

От этой разумной мысли меня быстро отвлекли. В общей комнате оказалось людно: ученые пришли с ответным визитом.

– Аленушка, вот объясни мне, как в такую стройную изящную девушку вмещается так много сна? – насмешливо поприветствовал меня Василич.

– Я потряхиваю и утрамбовываю, – зевнула в ответ, прикрыв ладонью рот. – Ой, а где дядя?

– Дядя твой вызвался эксперименты на себе ставить, – вздохнула тетя Ада. – Вообще, Ванька рвался, но он еще несовершеннолетний, так что мы его не пустили.

– Какие эксперименты? – растерянно уточнила я.

– Да с мазуриками этими, – хмыкнул штурман. – Ему как капитану по должности положено на себе все проверять. Ну или привилегия полагается, тут с какой стороны посмотреть. Сейчас, правда, ты его опередила, но это форс-мажор, бывает.

– То есть он согласился на подселение симбионта? – сообразила я. – Но зачем?! Если местные договорятся с нашими, у вас появится возможность вернуться, а время, как я поняла, терпит.

– Мне он не отчитывался, но Борька вообще не склонен принимать решения впопыхах, так что, видимо, что-то серьезное надумал. – Василич развел руками. – Ада Измайловна изволят утверждать, что не в курсе, но я не верю.

– Погодите, но как же это… получается, и вы, и тетя, и Ванька, – все останутся тут? – озадаченно проговорила я. – Но… как же…

– А почему нет? – пожал плечами он.

– Тут прикольно, – вставил братец. – А симбионты эти круче любых ишаков[5]!

– Ты-то откуда знаешь? – со вздохом уточнила я.

– Мне Вадос рассказал, что почем и что они могут. И это круто! – заявил он с горящими глазами.

– А остальные?

– Алечка, а чем плохо осесть на этой планете? – мягко поинтересовалась тетя. – Женя вон давно подумывал о том, чтобы уйти на покой, все-таки возраст. А мне главное, чтобы вы с Ванечкой здоровы были; если при этом еще и под рукой, то больше совсем уж нечего желать!

– Но… твоя работа, дядина… – пробормотала я растерянно.

– Аленушка, да что ты переживаешь? – со смешком спросил Василич. – Мы же не в диком лесу, тут большой и густонаселенный мир. При наличии мозгов найти работу, даже работу по душе, несложно.

Я только глубоко вздохнула в ответ, окончательно растерявшись. Честно говоря, не ожидала, что они все так спокойно отреагируют на перспективу остаться здесь навсегда.

Василич, может быть, действительно уже вплотную приблизился к тому возрасту, когда настолько интенсивная работа оказывается непосильной. А здесь красиво, интересно, чистый воздух. Пейзажи, правда, однообразные; но, думаю, если спуститься под воду, можно найти много интересного. И в любом случае здесь куча возможностей для занятия его любимым делом – рисованием. Изобразительное искусство-то у местных должно было сохраниться, если сохранилась музыка!

С Ванькой тоже все более-менее понятно, местные летающие животные вполне могли вызвать восторг и желание познакомиться поближе. И, наверное, вполне сумеют заменить в его устремлениях и фантазиях космические корабли: братцу нравятся полеты на грани аварии, он любит щекотать себе нервы, а в работе пилота транспортника подобных возможностей ничтожно мало. Честно говоря, работа та в большинстве случаев скучна и рутинна, а в меньшинстве… лично я в этом меньшинстве, когда мы вляпывались в какую-то историю, начинала отчаянно скучать по пресловутому спокойно-размеренному ритму. Но то – я, а Ванька – совсем другое дело.

Тетя Ада как верная жена всегда следовала за мужем, и как раз ее точка зрения не стала для меня неожиданностью. Но дядя? Чем купили его? Как уговорили? Причем явно ведь уговорили, если его жена так спокойна. А не обсудить с ней это решение он просто не мог, не те у них отношения.

Странная получилась ситуация. Я меньше всего хотела здесь оставаться, но как раз у меня выбора не было. И получалось, что теперь мне окончательно отрезали пути к отступлению, привязав к этой планете заодно и родных. Впору подозревать наличие заговора во имя ассимиляции такой изумительной и необыкновенной меня в это общество. Хорошо, что с самооценкой у меня все в порядке, и я понимаю, что одна я подобного не стою. Если, конечно, это не личное стремление воспылавшего неземной (потому как мы сейчас точно не на Земле) страстью Сура. Что тоже не тянуло на правду.

С другой стороны, а если бы меня не породнили с симбионтом заранее, принудительно, неужели я так сильно возражала бы? Здесь действительно красиво и интересно, космическими перелетами я особо не бредила и неоднократно задумывалась о более тихой и размеренной работе на поверхности планеты. Не в мегаполисе, а где-нибудь в тихом уютном местечке, чтобы чистое звездное небо над головой, свежий воздух, покой и тишина. Пожалуй, это место вполне отвечало моим предпочтениям. Хоть и крупный город, но какой-то… совершенно не похожий на город, не заполненный шумом работающих двигателей и многоголосым гулом. Так что я наверняка последовала бы за своей семьей без особых сожалений.

Обидно только, что механики живым кораблям не нужны. Или нужны, а я просто пока об этом не знаю?

Наш личный разговор гости благовоспитанно пропускали мимо ушей, тихонько обсуждая что-то свое, а потом беседа перешла уже на более общие темы. Я, правда, в ней не участвовала, гораздо больше сосредоточившись на собственных мыслях и знакомстве с миром посредством терминала в углу. Наверное, таким образом пыталась смириться с неизбежным и привыкнуть к новой реальности.

Рассматривала я все подряд, металась в виртуальном пространстве весьма хаотично, и в конце концов пришла к странному выводу: местные гораздо меньше отличались от нас, чем можно было предположить на первый взгляд. Да, технику им в большинстве случаев заменяла всевозможная искусственно выведенная живность, наличие симбионтов тоже накладывало свой отпечаток, но в целом не так уж далеко от нас ушла эта цивилизация. Они казались… понятными. Да, другими, но не чуждыми.

Наших инженеров и программистов здесь заменяли биологи, генетики и… воспитатели. Или, лучше сказать, дрессировщики, занимавшиеся обучением более сложных существ, чем обитатели местных туалетных комнат. Медицина, к слову, тоже имелась; только лечили эти врачи не людей, а живую технику. Были пилоты, они даже назывались точно так же и занимались перевозками людей и грузов по поверхности и под поверхностью планеты.

Под водой местные не жили, но там располагались всевозможные производства, шахты для добычи разнообразных полезных ископаемых и фермы для разведения всего подряд, начиная с колоний «душевых кабин» и заканчивая космическими кораблями.

Дико, конечно, звучит: ферма по разведению космических кораблей. И тем не менее определение точное.

Понять, на каких физических принципах основано перемещение этих необычных китов-амфибий (их даже называли китами) с планеты на планету, я так и не сумела: не хватило знания местной терминологии, она все-таки сильно отличалась от привычной. Живые корабли выдерживали экстремальные внешние условия вроде агрессивных сред и серьезных перепадов температур, могли на продолжительный срок (что-то около месяца) останавливать обмен веществ с внешней средой, полностью восполняя собственные нужды за счет внутренних запасов. Но при этом не могли существовать в разреженной атмосфере, плохо перенося пониженное давление, так что переход осуществлялся в непосредственной близости от планеты. А вот как именно определялась конечная точка маршрута при межпланетных перемещениях и как киты умудрялись не промахнуться, я тоже не сумела толком понять. Наверное, ориентировались на узлы концентрации информационного поля.

Кроме того, оказалось, что эти киты и в нормальной, привычной человеку атмосфере, не способны находиться достаточно продолжительный срок, поскольку предпочитают газовой среде воду. Так что такого понятия, как орбитальные станции, здесь не существовало: местные города тоже не были способны подниматься в верхние слои атмосферы.

Закапываться в дебри градостроения я не стала (а дебри выросли густые и запущенные), но выяснила, что стены домов представляли собой родственников кораллов, только быстрорастущих. Стены эти получались очень тонкими и прочными, и в итоге весили дома ничтожно мало. В воздухе же их поддерживали какие-то другие местные эндемики, нечто вроде летающих водорослей, обитающих в облаках. Собственно для того и поддерживалась над городом облачность, хотя как именно – я уточнять не стала. Вернее, попыталась, но очень быстро запуталась.

Выяснилось, что прочие населенные миры аборигенов находятся относительно близко: чуть больше, чем в сутках пути. На это время пассажиры погружались в глубокий искусственный сон, чтобы избежать психологической травмы как у мазуров, так и у их «сожителей».

По поводу дальней связи Сур не то чтобы соврал, но рассказал неточно. Связь между населенными мирами была вполне устойчивой. Другое дело, что на более значительных расстояниях она правда не действовала: не хватало концентрации информационного поля. Но местные активно работали над этой проблемой.

Что касается ненаучных сфер жизни, досуг местные жители проводили так же, как и в моем родном мире: рисовали, слушали музыку, читали книги, занимались спортом и местным аналогом голографии, путешествовали и вдохновенно бездельничали. У них даже пользовались популярностью собственные виртуальные игры, знакомиться с которыми я, впрочем, не спешила.

Да и в личной жизни все обстояло не так страшно. Легко относясь к интимной сфере и не видя ничего зазорного в одноразовых любовниках, они тем не менее подходили к вопросу образования семьи даже более ответственно, чем мы. Может быть, именно потому, что гораздо реже путали увлечение и желание плоти с настоящими чувствами.

Тут я вспомнила, что хотела поинтересоваться историей возникновения этой цивилизации, и начала разыскивать информацию на тему, но меня некстати прервали приглашением к столу, а потом и вовсе стало не до того: вернулся дядя Боря в сопровождении Сургута.

– Ну как оно? – едва ли не хором поприветствовали мы капитана.

Он в ответ поморщился и отмахнулся.

– Да никак, просто полоски какие-то нарисовали, и все. Хотя, говорят, это оно еще спит.

– Тебе бы тоже стоило поспать, – явно не в первый раз проговорил сопровождающий. – Из практики наблюдения могу сказать, что знакомство с симбионтом лучше начинать на ясную голову, утром, – с легкой вежливой улыбкой заметил он.

– Ладно, зечики с тобой, – смирился дядя. – Пойду.

Тетя, разумеется, последовала за мужем в качестве моральной поддержки, а Сур – вновь сослался на неотложные дела и покинул наше общество. Вдохновленные его примером, засобирались и гости: неожиданно обнаружилось, что время незаметно подобралось к вечеру, а то, что я посчитала обедом, на самом деле оказалось ужином.

– Алена, можно тебя на пару слов? – неожиданно обратился ко мне Вараксин.

– Почему бы и нет. – Я растерянно пожала плечами, задумавшись, где можно поговорить с мужчиной наедине.

Но остальные проявили тактичность: ученые дружно покинули нас без своего товарища, а Василич вытолкал зубоскалящего Ваньку со словами: «Не лезь к сестре!»

– Собственно, я хотел пригласить тебя немного прогуляться, – спокойно проговорил мужчина, а я потерянно оглянулась, как будто рядом стоял некто, способный ответить на вопрос за меня.

– Только прогуляться? – переспросила с нажимом. – Ничего кроме?

– Разумеется, – нахмурился мужчина, – ты за кого меня вообще принимаешь?

– Извини, – тут же пошла я на попятный. – Просто… мало ли? Местные вон не задумываются над темой близких контактов, может, и ты от них нахватался, – заметила со смешком, пытаясь сгладить неловкость. – Пойдем, конечно, ничего не имею против. А ты уже сумел разобраться со здешним транспортом? – полюбопытствовала, когда собеседник вежливо пропустил меня вперед в лифт.

Вот тоже странность. Я никогда не терялась в общении с мужчинами, наверное, потому, что, во-первых, осознавала себя привлекательной, а во-вторых, мне ничего от них не было нужно, но сейчас с Анатолием чувствовала себя неуверенно. Гораздо неувереннее, чем с тем же Суром, хотя, казалось бы, тот – непонятный и непредсказуемый чужак, а этот – почти земляк.

Надеюсь, это все потому, что к Сургуту успела привыкнуть. Ну или Вараксин просто меньше нравится мне как мужчина.

– Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд, – пожав плечами, спокойно ответил он. – Если хочешь, я покажу. С одной стороны, тот факт, что эти существа живые, здорово нервирует. Но с другой – в древние времена люди тоже пользовались ездовыми животными, и никому это не казалось странным, да и плюсы свои имеются. Например, если животное хорошо обучено, оно может оказаться умнее и аккуратнее своего пассажира. И избежать столкновения на спине живого существа определенно проще: у него есть инстинкт самосохранения, оно проявит осторожность там, где техника послушно позволила бы пилоту разбиться.

– И когда ты только это успел, – растерянно хмыкнула я, качнув головой. – Я еще только с теорией начала знакомиться!

Вот что значит – человек занимался делом, а не терзался вопросами «кто виноват», «что делать» и проблемами не то реально появившейся, не то воображаемой личной жизни.

– Местные охотно делятся знаниями. Во всяком случае, некоторыми, – со странной задумчивостью проговорил он.

В это время мы уже поднялись на окутанную туманом крышу здания, где ожидала готовая к старту пета. Интересно, когда Вараксин успел ее вызвать? Может, планировал поездку заранее?

Странно все это и неожиданно. Мне не показалось, что мужчина так уж сильно заинтересовался моей скромной персоной, чтобы приглашать на романтические прогулки. Или просто умело скрывал свой интерес? Может, он вообще скуп на проявление эмоций, иногда и такое бывает.

Наверное, опрометчиво вот так с ходу доверять малознакомому мужчине, но я здорово сомневалась, что Анатолий решит сделать мне какую-то гадость. Во всяком случае, давно знакомый с ним профессор полностью доверял «ответственному за все», да и мое старшее поколение отнеслось к нему с уважением. Василич так вообще был настроен весьма благодушно: кажется, у них нашлись общие темы для разговоров.

– Как тебе нравится это место? – спросил Вараксин, вежливо подавая мне руку, чтобы помочь подняться на спину зверя. В отличие от Сура на неровной поверхности Анатолий держался неуверенно – наверное, как и я, не мог до конца довериться симбионту, – поэтому тут же присел и жестом пригласил меня последовать его примеру.

Я не стала возражать и устроилась рядом в такой же позе, лицом по ходу движения.

– Здесь красиво, – осторожно ответила я. – Но странно. Один душ чего стоит! Я, по-моему, до сих пор не привыкла к окружающей реальности и не могу поверить, что это теперь навсегда, – пожаловалась, радуясь внимательному слушателю. Мужчина поглядывал на меня с сочувствием и пониманием, и это подкупало. – Но, с другой стороны, легко найти плюсы. Как минимум мы живы, и это не может не радовать.

– Живы, да, – мрачно хмыкнул он, пустым взглядом созерцая пространство прямо перед собой.

Пета медленно скользила вокруг здания по нисходящей спирали настолько близко к стене, что, казалось, в отдельные моменты касалась ее краем крыла.

– Там, на Земле, осталась твоя семья? – озаренная внезапной догадкой, уточнила я.

– Что? – Он растерянно нахмурился, явно не понимая, что имеется в виду. – А, нет, не обращай внимания. Извини, что показался тебе настолько несчастным; я, скорее, раздражен происходящим, чем расстроен, – со смешком заметил Анатолий.

– Ну изменить же все равно ничего нельзя, – философски заключила я. Вараксин вновь покосился на меня с непонятно задумчивым выражением лица, но не ответил, и некоторое время мы летели молча.

– А если я тебе предложу все-таки изменить сложившуюся ситуацию? – вдруг проговорил мой спутник, когда пета добралась почти до самого низа здания.

– В каком смысле? – озадачилась я. – Что ты имеешь в виду?

– В прямом, – по-прежнему глядя перед собой, спокойно ответил он. – Избавиться от этой дряни в организме и вернуться домой.

– Но он же умрет, – растерянно пробормотала в ответ.

Этот вопрос и подобная тема разговора застали меня врасплох, и было совершенно непонятно, что на все это можно ответить. Я еще толком не разобралась в своих мотивах и желаниях, только-только признала возможность начать новую жизнь, а тут вдруг – бац! – и снова какие-то альтернативы.

Лучше бы он меня в самом деле на романтическую прогулку пригласил и попытался поцеловать! Я бы хоть примерно догадывалась, как на такой поступок можно реагировать.

– И что? – хмыкнул мужчина. – Какое тебе до него дело? Жизнь такая, все мы смертны, и эта тварь – в том числе. Зато ты останешься собой. Тебя ведь никто не спрашивал, хочешь ты или нет связывать свою жизнь с этой планетой, а я предлагаю выбор. Неужели ты не задумывалась о подобной возможности?

– Ты пригласил меня именно за этим? – медленно кивнула я. Интонация получилась вопросительной, но ответ был очевиден. – А почему только меня?

– У этих ребят отлично поставлена работа с поступающим материалом, – поморщился он. – Твоих товарищей уже обработали, Кузнецов с его мальчишкой – отмороженные ученые, которые воспринимают перемены с восторгом. Остальные наши, которые сейчас выздоравливают, тем более никуда уже не денутся. А ты не такая, тебе неприятны условия, в которые тебя загнали. Или я ошибаюсь?

– Но… как это возможно? Или они уже договорились с ЗОР, просто нам решили не сообщать? Здесь ведь нет наших космических кораблей, а местные вряд ли согласятся куда-то везти беглецов. Особенно с учетом убийства мазуров.

– Способ есть, не волнуйся. Если бы не было, я бы и не подумал травить душу такими вопросами, – хмыкнул мужчина. – Ну так что, ты согласна?

– Я… – пробормотала я и запнулась.

Он буквально читал мои мысли, озвучивал их вслух и предлагал реализовать недавнее желание. Пару дней назад я бы ответила однозначно, и даже перспектива смерти мазура не остановила бы меня. Но первая обида прошла, я почти смирилась с новым положением вещей, да и… родители. Как теперь без них? Не могу же я их бросить! Надо хотя бы поговорить с дядей Борей, предложить ему. Кто знает, чего наобещал ему Сур и как уговорил на подобный шаг? Конечно, до сих пор абориген не лгал, но уж очень талантливо недоговаривал и тасовал факты. Может быть, и дядя купился, не выяснив всего до конца?

Чем его могли взять? Не мной ли?

– Почему ты не спросил об этом вчера? – грустно вздохнула я.

– Увы, еще вчера у меня такой возможности не имелось, корабль прибыл только сегодня, – слегка пожал плечами Вараксин. – Я понимаю, тебе тяжело оставить родных, но клянусь, это реальный шанс сбежать из нашей тюрьмы! – проговорил он, строго глядя на меня.

Это звучало заманчиво. Это звучало настолько заманчиво, что я почти открыла рот, чтобы согласиться.

Не знаю, что остановило меня в последний момент; как ни стыдно признать, не жалость к симбионту. И даже, увы, не страх оставить родных. В конце концов, они без меня не пропадут, да и я, наверное, сумею справиться одна. Тем более что я искренне верила: контакт ЗОР с этими существами все-таки наладится к общему удовольствию и даже на моем веку. И, вполне вероятно, найдется способ погасить негативное воздействие повышенной концентрации информационного поля без помощи мазуров.

Не позволило дать согласие устойчивое ощущение неправильности, неестественности происходящего. Я толком не могла сформулировать, что именно меня беспокоит, но все внутри категорически возражало против поспешного решения. Что-то казалось лживым или, напротив, остро резала слух недосказанность? И неточность эта по непонятной причине перевешивала все недомолвки Сура. Может, дело было в скрытом воздействии симбионта на мой разум, не знаю; но чужаку я сейчас верила гораздо больше, чем сородичу.

– Я должна подумать, – осторожно ответила в конце концов.

– Подумать – это поговорить с капитаном? – хмыкнул Анатолий, окинув меня странным взглядом.

– Ну… да, а что в этом плохого? – Я нахмурилась. – Мне кажется, он как мой отец имеет полное право участвовать в моей судьбе.

– А слабо принять важное решение самостоятельно? Без чужой подсказки? – Мужчина усмехнулся уголками губ, продолжая буравить меня взглядом.

– В любом случае я хочу все взвесить. Могу пообещать никому ни о чем не рассказывать. Или я должна дать ответ прямо сейчас? – Ощущение странности происходящего усиливалось, стало всерьез не по себе. А еще потихоньку начало приходить понимание, что именно мне не понравилось: вот эта поспешность и таинственность. Почему он предложил бежать только мне и именно сейчас? Почему возражает против разговора с родными?

Страх перед этим миром по-прежнему не хотел отступать, заставлял отчаянно цепляться за желание вернуть все на круги своя и не позволял окончательно смириться. Страх работал на Анатолия.

Но дело в том, что я отчетливо осознавала: как было, уже не будет. Даже если наступить на горло собственной совести и позволить убить мазура, даже если прямо сейчас очертя голову броситься в эту авантюру и рвануть подальше от чужого мира, все равно жизнь изменится. Я останусь одна. Вараксин явно категорически возражал против попыток прихватить с собой всю мою семью, а без разговора с ними мой уход станет предательством. Почему он так уверен, что дядя Боря не согласится последовать моему примеру и уйти следом?

Я попыталась обратиться к мазуру – от безысходности и нежелания самостоятельно принимать решение, – но тот молчал. Причем молчал не от невозможности высказаться, а от пресловутого нежелания давить и что-то решать за меня. Демонстрировал свою точку зрения мазур очень странно: в ответ на попытки позвать его приходил мыслеобраз, очень точно изображающий заставку «абонент недоступен», появляющуюся в случае невозможности вызова человека через Инферно в одной из популярных сетевых болталок. Откуда только нахватался? Небось умудрился считать из моей памяти.

– Прямо сейчас, – кивнул Вараксин.

– В таком случае я не согласна, – ответила решительно. – Верни меня домой.

– Очень жалко, – с расстановкой проговорил он. – Если бы ты согласилась добровольно, было бы проще.

– В каком смысле – добровольно? – испуганно ахнула я, порываясь встать.

Не знаю, зачем: не собиралась же в самом деле прыгать со спины петы! Но в любом случае не успела. Мужчина сгреб меня в охапку и без особых затруднений подмял под себя. Из головы заполошно метнулись прочь все мысли, начиная с сожаления об упущенной возможности и заканчивая облегчением от отсутствия необходимости решать судьбу мазура. Остались только страх и непонимание происходящего.

– Пусти! Что ты делаешь?! – забилась я, пытаясь вывернуться из крепкой хватки. Увы, даже с учетом помощи симбионта силы оказались неравны: Вараксин был крупнее, сильнее и по его коже тоже разбегалась маслянисто-черная пленка. – Ты говорил, что это просто прогулка!