Случайные гости Кузнецова Дарья

Глава шестая,

в которой я еще глубже влипаю в неприятности, причем сотворенные глупости на этот процесс никак не влияют

Я задохнулась от восхищения, на несколько мгновений забыв обо всем. О чужом мире, о своих страхах, о сильных ладонях на талии, почти обжигающих сквозь тонкую ткань одежды, о щекочущем ухо дыхании.

Город сиял. Это было изумительное, волшебное зрелище. Тонкие хрупкие льдинки парили в воздухе, складываясь в застывшее воплощение северного сияния на черном бархате неба, переливаясь разными цветами от бледно-зеленого до густо-фиолетового. А снизу, с дрожащей мелкой рябью поверхности бескрайнего океана, ему отвечало отсветами отражение. Оно, казалось, жило своей жизнью, а не копировало верхний город. Как будто одно сияющее облако медленно опускалось сверху, а ему навстречу из бездны поднималось другое – темное, зыбкое и почему-то значительно более реальное. Рассыпанные по небу звезды совершенно терялись на фоне такого великолепия и казались пылинками, искрами, отлетевшими от главного светоча и осевшими на драгоценном муаре.

Подобная красота просто не могла существовать в действительности, не могла являться творением человеческих рук. Там непременно должны были обитать сказочные феи и эльфы с тонкими хрупкими крылышками, сияющими таким же призрачным светом, но никак не обыкновенные люди. Или блуждать сонмы мятущихся неупокоенных душ, жутких в своем нерушимом и нескончаемом одиночестве.

Да я сама себе казалась сейчас призраком, заблудившимся между вчера и сегодня, между землей и небом. Неподвижная и бесшумная черная туша под ногами не различалась в ночи, и чудилось, что я парю в воздухе. Мы все казались не живыми существами из плоти и крови, а чем-то невозможным и восхитительно жутким. Персонажами старой страшной сказки, рассказанной длинной морозной ночью беззубой старухой у тлеющего очага и записанной ощипанным гусиным пером на шершавой желтоватой бумаге при свете масляной лампы.

Я стояла, чуть дыша и боясь пошевелиться, впитывала кожей сказочное ощущение и остро сожалела, что сейчас у меня под рукой нет скрипки. Для завершенности картины не хватало лишь ее тихого плача – столь же потустороннего, как и замершие в воздухе призрачные сталактиты домов.

Не знаю, сколько времени мы вот так простояли, застыв посреди неба. Сур тоже не двигался: может, был очарован не меньше меня, а может, просто не хотел мешать моему удовольствию. В любом случае я была ему благодарна – и за молчание, и за придерживающие меня руки, не позволяющие окончательно потеряться среди этой призрачной красоты и запаниковать.

Оцепенение отпускало постепенно. С легким порывом ветра, с тихим плеском воды под ногами, с мелькнувшей поперек сияющего великолепия тенью.

– Спасибо, – тихо пробормотала я, потому что выразить свои эмоции словами была неспособна. – Это… волшебно.

– Я рад, что не ошибся, – так же тихо откликнулся мужчина. Горячее дыхание пощекотало мое ухо, и я вдруг поняла, что воздух совсем не такой теплый, как днем, и я как-то незаметно умудрилась замерзнуть, разглядывая ночной город.

Правда, как следует задуматься об этом не успела. Правая рука мужчины переместилась с моего бока на живот, крепче прижимая к горячему сильному телу, а левая – медленно и неторопливо двинулась вниз, осторожно огладила бедро и сместилась на ягодицу. Как мне показалось, бережным прикосновением принося извинения за причиненную недавно боль. Объятия за какое-то мгновение перестали быть приличными, и мне уже стало не просто не холодно – жарко и душно, и отчаянно захотелось с головой окунуться в ледяную воду.

Но я промолчала. Лишь обеими руками вцепилась в предплечье придерживающей за талию руки и прикрыла глаза, ощутив прикосновение губ мужчины к краю уха, которое совсем недавно грело его дыхание. Язык осторожно пощекотал мочку – и мое сердце в ответ бешено застучало в горле, а по спине вновь прокатилась волна мурашек. Дорожка из осторожных теплых поцелуев пролегла по открытой шее к плечу, а ладонь мягко и настойчиво прижала мои бедра к его бедрам.

Мелькнула мысль, что пора бы остановить происходящее, пока все не зашло слишком далеко, но вспыхнула искорками в том огне, что разжигали во мне сейчас руки мужчины. В то же пламя канули и воспоминания о боли, и страхи, и подозрения.

Не встретив сопротивления, Сур осторожно развернул меня и, одной рукой обхватив лицо, коснулся губами губ, пробуя на вкус и неторопливо изучая. Ладонь была шершавой и твердой, а губы – мягкими и невероятно нежными. Поцелуй постепенно становился все более уверенным и откровенным, и я сама не заметила, когда мои пальцы запутались в густых жестких волосах мужчины. Тянущее ощущение возбуждения внизу живота казалось одновременно сладким и мучительным, и я не сдержала тихого стона, который Сур поймал своими губами. А в следующее мгновение я почувствовала его ладонь на своей груди. Под одеждой. Пояс уже был развязан, и шелковистая ткань комбинезона сползла с одного плеча, открыв мужчине доступ к моему телу.

Прервав поцелуй, Сур переместился ниже, придерживая меня одной рукой за талию и вынуждая прогнуться, чтобы ему было удобнее ласкать губами мою грудь. А вторая его ладонь сместилась еще ниже, даря откровенную и уже совсем бесстыдную ласку.

В сладком дурмане, окутавшем мой разум, вяло шевельнулась одинокая мысль, что приличные девушки на первом свидании даже не целуются. А я, судя по поведению, просто феноменально неприличная девушка, если позволяю такое мужчине, которого знаю всего пару дней.

Увы, свое черное дело эта мысль сделала, не позволив мне окончательно сгинуть в затягивающем водовороте наслаждения. Я вдруг очнулась и задохнулась от стыда, уперлась обеими руками в плечи чужака, пытаясь отстранить его от себя, и с трудом выдохнула:

– Сур, остановись, пожалуйста!

Не знаю, что бы я делала, если бы он не обратил на это внимания. Возможности сопротивляться его силе у меня не имелось, да и, если совсем уж честно, добрая половина меня (кажется, даже больше половины) категорически не желала прекращения такого приятного занятия. Наверное, если бы мужчина настоял на своем, начатое дело было бы доведено до логического конца, но тот послушался.

– Что случилось? – настороженно спросил он. Голос прозвучал хрипло и жарко и отозвался в моем теле новой волной возбуждения, так что пришлось закусить губу, чтобы сдержать стон.

– Так нельзя, – тихо и жалко всхлипнула я. – Это… неправильно.

– О чем ты? – совсем уж растерянно уточнил Сур, обеими руками обнимавший меня за бедра.

Ноги стали ватными, и я обеими руками вцепилась в рубашку на его груди, чтобы не упасть.

– Прости, я… не могу, так нельзя, это все… я почти совсем тебя не знаю!

– При чем здесь это? Я же вижу, тебе нравится. Нравлюсь я, мои прикосновения тебя возбуждают. А мне нравишься ты. Что не так?

– Понимаешь, я… зечики бы меня побрали, – пробормотала невнятно, уткнувшись лбом в грудь мужчины. Настолько глупо я себя не чувствовала, кажется, никогда в жизни. – Я не то чтобы против секса до свадьбы, я против секса без любви. Звезды! Нет, я понимаю, как это глупо, наверное, звучит, но… понимаешь, я еще никогда ни с кем… Ну то есть никогда не была с мужчиной в этом смысле. И я мечтала, чтобы первый раз все было… красиво? Нет, зечики меня поберите, куда уж красивее-то! Но… с любимым мужчиной. То есть не со случайным знакомым, которого я знаю всего два дня, на первом свидании, а… чтобы это сопровождалось каким-то более серьезным чувством, чем простое физическое влечение. Прости, я… надо было сразу прекратить! Но я так увлеклась, все шло так чудесно… Я представляю, как по-идиотски это выглядит с твоей точки зрения, но я… не могу. Не прощу себе. То есть, конечно, я утрирую, но… – Я запнулась, понимая, что начинаю нести форменный бред. Чувствовала, как отчаянно горят от стыда уши и щеки, и радовалась, что Сур этого хотя бы не видит. – Прости меня, я… дура, да?

Мужчина несколько секунд молчал. Ждать от него понимания и сочувствия я по-хорошему не имела права. Выругался бы, послал подальше – это была бы вполне ожидаемая и далеко не самая худшая реакция. Но он не ругался, не отпихивал меня и не пытался продолжить начатое, и я замерла, ожидая вердикта.

– Это какой-то обычай твоей родины? – задумчиво проговорил он.

– Ну… да, можно сказать и так, – нервно шмыгнув носом, проговорила я.

– Ты молодая, красивая, физически и морально полностью зрелая женщина, и при этом в самом деле ни разу не соединялась с мужчиной? Это тоже какая-то странная традиция?

– Скорее, следствие предыдущей и образа жизни, – свободнее вздохнула я. – Понимаешь, я с детства жила на том корабле, на котором мы летали. Люди, с которыми мы там находились, – они моя семья, и хоть не родня по крови, но… в общем, как-то возможности не было соблюсти главное условие.

– Очень странная традиция, – протянул Сур. – У нас эмоциональная привязанность – это повод для создания постоянной пары, а для удовлетворения потребностей и желаний тела она совершенно не обязательна.

– Ну… можно сказать, каждый раз, вступая в отношения, мы надеемся, что это – та самая постоянная пара, с которой мы не расстанемся до конца жизни. То есть, конечно, не все человечество так себя ведет, но… скажем так, я отношусь к сторонникам подобного мировоззрения.

– Забавно, – тихо хмыкнул он.

– Прости меня, ладно? – в очередной раз попросила я. – И спасибо, что выполнил свое обещание и действительно остановился. Мне очень повезло, что ты такой разумный и опытный; другой бы, наверное, прибил от избытка чувств.

– Убивать за отказ от соединения? Это вряд ли, – со смешком ответил он и чуть отстранился, спокойно помогая мне привести одежду в порядок. То ли он как-то видел в темноте, то ли обладал достаточным опытом для совершения этого действия на ощупь. – Но желания продолжить общение у этого гипотетического «кого-то» могло и не возникнуть. Когда я обещал вернуть тебя обратно по первому требованию, я, конечно, подразумевал совсем не это, но особенной трагедии тут нет. Я раздосадован, и ощущения тела сложно назвать приятными, но от них можно легко избавиться.

– Каким образом? – полюбопытствовала я, прежде чем сообразила, насколько неприличным может показаться мой интерес.

– Обыкновенно – схожу в место свиданий. Это…

– Я догадалась по смыслу, – прервала его.

Только что выправившееся после несостоявшегося скандала и спокойного объяснения настроение с шумом и воображаемым грохотом рухнуло на не существующий здесь пол. Мне было чудовищно обидно, что Суру настолько откровенно наплевать, со мной провести эту ночь или с какой-то совсем уж посторонней женщиной.

Я пыталась объяснить себе, что понимала это с самого начала и именно поэтому его остановила, что минуту назад ощущала себя ужасно виноватой и мечтала провалиться сквозь землю от стыда перед мужчиной за такой грандиозный облом. И злилась – уже на себя, – что веду себя как пресловутая собака на сене. Даже честно пыталась представить вариант, который бы меня полностью устроил, и не находила. Если бы он настоял на своем – я бы все равно сердилась, если бы рассердился и обиделся, – чувствовала себя виноватой и искренне переживала. А если бы начал клясться в любви с первого взгляда – просто не поверила бы!

Может, стоило все-таки наступить на горло этому принципу и спокойно позволить Суру все и сразу?

Ну да, можно подумать, в этом случае мне сейчас станет легче! Хотя… по крайней мере, тогда исчезнет это отвратительное ощущение неудовлетворенности.

И после этого мужчины жалуются на женскую логику… Они-то с ней встречаются только иногда, а нам с ней приходится жить!

В общем, до дома мы добрались в тягостном молчании. Вернее, тягостным оно оказалось только для меня, а Сур был вполне спокоен; надо ли говорить, как это раздражало!

Скомканно попрощавшись с несостоявшимся любовником у дверей, я направилась прямиком в местный «душ» с твердым намерением избавиться от следов своего несостоявшегося грехопадения и ощущения прикосновений мужчины. Удалось только наполовину: губы и кожа там, где меня касались твердые шершавые ладони, горели и ныли. Тело категорически не соглашалось со столь поспешным и скомканным финалом того, что начиналось настолько приятно.

В итоге ночь прошла отвратительно. Раз за разом я прокручивала в голове произошедшие события, то злилась на Сура, то на себя, то с трудом сдерживала слезы обиды, то корила себя попеременно за излишнее любопытство и за чрезмерную принципиальность. И все никак не могла избавиться от ощущения прикосновений и вкуса губ мужчины. Заснуть, в конце концов, сумела, но лучше бы не засыпала, потому что мне приснилось именно то, о чем я думала: Сур.

Причем подсознание откровенно поиздевалось надо мной, не просто повторив знакомую картинку, но призвав на помощь фантазию и теоретические познания, и местом действия оказалась эта самая спальня. И все бы ничего, только закончился сон почти так же, как в жизни, то есть – ничем: я проснулась в самый ответственный момент. Предсказуемо в отвратительном настроении. И пока совершала утренние гигиенические процедуры, всерьез задумалась, а так ли уж нужна мне эта любовь?! Может, стоит перенять местные традиции?

– Алечка, ты чего такая взвинченная? – растерянно уточнила тетя Ада, когда я, в знак протеста нацепив собственный комбинезон, вышла в общую комнату. Так и подмывало ответить что-нибудь максимально близкое к правде, но я сдержалась и отделалась дежурной фразой про плохой сон и дурное настроение. По-моему, не поверил даже братец, но вопросов никто не задавал.

А потом пришел Сур и все испортил.

Нет, он не стал ни о чем рассказывать, задавать провокационные вопросы или делать неприличные намеки. Вошел, собранный и спокойный, как обычно, я мрачно подумала, что у него-то ночь, похоже, вполне удалась. Но едва ли не на пороге он растерянно замер. Нашел меня взглядом, сначала удивленно и недоверчиво вскинул брови, потом – растерянно нахмурился и проговорил:

– Аля, можно с тобой поговорить? Наедине.

– Да, конечно, – раздраженно поморщилась я, но поднялась на ноги и мрачно потопала в собственную комнату.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Сур, когда мы вошли. Слишком серьезно и напряженно, чтобы можно было просто отмахнуться, поэтому я даже сумела разогнать собственное уныние и насторожиться.

– Если честно, то плохо. Одолевают всяческие неприличные желания и мрачные мысли, а еще я не выспалась, – пожаловалась вполне искренне. – А что, это неестественно? Какая-то болезнь? Я все-таки подцепила тех паразитов?

– Про паразитов определенно нет, а в остальном… Присядь. – Он кивнул на кровать. Напрасно. Перед глазами тут же встали кое-какие картины из сна, отчего я тут же смущенно вспыхнула, а Сур с шумом втянул ноздрями воздух. Как будто подсмотрел, честное слово! Я не решилась поднять на мужчину взгляд, но тот повторил как ни в чем не бывало: – Присядь и закрой глаза. Постарайся сосредоточиться на чем-нибудь нейтральном.

Как будто это было так просто, когда он подошел ко мне и осторожно обхватил ладонями мою голову! Отчаянно захотелось обнять мужчину за бедра и прижаться к нему, но я сумела взять себя в руки, а руки – сцепить в замок на собственных коленях.

Потом наконец-то сообразила, что все происходящее, мягко говоря, ненормально, и подобное поведение для меня совершенно нехарактерно. Ну ладно, вечером разволновалась после таких ярких переживаний. Но видеть подробные эротические кошмары – это уже слишком! Накал страстей явно был чрезмерным, и я почувствовала неловкость непонятно перед кем.

– Лучше? – через несколько мгновений уточнил мужчина, отнимая ладони от моей головы.

Я открыла глаза и встретилась с ним взглядом – Сур опустился передо мной на корточки. Щекам стало тепло от прилившего румянца, но и только; желания срочно вцепиться в собеседника и воплотить ночные фантазии в жизнь не возникло. Вернее, оно мелькнуло, но фоном к растерянности и массе других эмоций.

– Что это было? – нахмурившись, уточнила я. – И как ты понял, что со мной что-то не так? И как это исправил?

– Самый простой вопрос – как понял. Ты знаешь, что такое феромоны?

– В общих чертах, – продолжая хмуриться, кивнула я.

– Благодаря симбионту мы осознаем их присутствие, то есть не просто испытываем на себе воздействие, а слышим своеобразный запах. Это очень удобно, сразу становится понятно, присутствует ответная симпатия или нет, и не нужно ловить другие знаки вроде взглядов и жестов.

– То есть ты именно их и почуял? – Я смущенно опустила взгляд.

– Почуял – это слабо сказано, – хмыкнул Сур и присел на край кровати. – Концентрация ощущалась неестественно плотной. Я заподозрил неладное и оказался прав: у тебя имел место неожиданный и весьма мощный гормональный всплеск, но мне удалось его устранить. Каким образом…

– Я догадываюсь, при помощи своего симбионта, – со вздохом перебила его. Было неприятно, что мужчина как-то воздействовал на меня через эту странную субстанцию, но предъявлять по этому поводу претензии показалось глупым. – Но почему?!

– Может, реакция на какую-нибудь незнакомую пищу или что-то в этом духе, – развел руками контактер. – Выясним, – обнадежил он меня.

Почему-то появилось отчетливое ощущение, что он врал и на самом деле прекрасно знал или, по крайней мере, догадывался о причинах такого странного поведения моего организма. Оставалось надеяться, что в итоге я все-таки выживу и не тронусь умом, а помутнение носило временный характер и больше не повторится.

Если задуматься, все это довольно жутко. Случайный всплеск в организме, концентрация каких-то химических веществ – и ты уже совсем не ты и не отвечаешь за свои поступки. Из всевозможных книг и фильмов я знала, что подобное свойство человеческого организма активно используется, а в детективах порой подобным образом подставляли людей. Такая возможность даже, кажется, была учтена во вполне реальных расследованиях. Но испытать это на себе довелось в первый раз.

– То есть ваши личные отношения строятся вот таким образом? – задумчиво пробормотала я. – По запаху определяете подходящего партнера, и все? А эмоциональная привязанность, она как образуется? Вы тоже осознанно выбираете подходящую пару? Или как симбионт решит?

– Хорошо бы, если бы было так, – поморщился мужчина. – К сожалению, химия тела за личные качества не отвечает, и все это можно выяснить только опытным путем.

– Это славно, – вздохнула я и пояснила в ответ на озадаченный взгляд: – Значит, не так уж сильно мы отличаемся. А славно это, потому что тогда больше шансов понять друг друга. Я имею в виду, в глобальном смысле. Ты, кстати, не знаешь, как отреагировали наши сородичи на ваше предложение? Должны же они были его получить!

Он только качнул головой и поднялся на ноги, прерывая разговор. Правда, у меня опять появилось ощущение, что это ложь и на самом деле собеседник наверняка в курсе. Для разнообразия интуицию поддерживали и логические доводы: вчера Сур сам говорил, что курирует контакты с ЗОР, а тут вдруг – не знает? Скорее, не посчитал нужным делиться с нами подробностями. Интересно, это просто привычка или новости неутешительные?

Может, и вправду не знает, потому что дальняя связь у них отсутствует? Если она, конечно, в самом деле отсутствует.

Нога за ногу, я покорно поплелась за мужчиной на выход, мрачно раздумывая, каких космических духов мы прогневали, если в итоге умудрились вляпаться в эту странную полужидкую цивилизацию. Сдали бы заказ, спокойно прилетели на Орион, пару дней погуляли… В общем, жили бы, как раньше. А вместо этого – висим непонятно где и рискуем в ближайшем будущем подвергнуться перекройке под реалии чуждого мира.

– Аля, а почему ты надела этот наряд? – вдруг спросил Сур, останавливаясь в дверном проеме.

Поглощенная мрачными мыслями о глобальном, я даже не сразу сообразила, о чем речь.

– Да… так получилось, – поморщившись, отмахнулась я. Не объяснять же, что в утреннем своем состоянии просто не могла спокойно воспринимать вещь, с которой связывались столь провокационные воспоминания. – А что?

– Ты красивая, – спокойно ответил он. – Странно это прятать.

Возразить оказалось нечего, осталось промолчать.

Домашние встретили наше появление очень внимательными и пристальными взглядами. Мне даже на всякий случай стало стыдно, хотя, казалось бы, ничего предосудительного именно сейчас мы не делали, только разговаривали. Завтрак прошел в молчании, за настороженными тревожными переглядываниями, и только Сур оставался безукоризненно спокойным, погруженным в собственные мысли, безучастным к происходящему вокруг. В мою сторону он не смотрел, да и вообще ни на кого не смотрел, и это давало надежду, что занимают его какие-то собственные проблемы, а не вопрос утилизации нашей компании. Мало ли к каким выводам пришел ЗОР по результатам контакта!

После завтрака Сур извинился и ушел, сославшись на важные дела и пообещав вернуться через несколько часов, и теперь уже ничто не мешало родным приступить к допросу. Правда, сообразила я это не сразу, а то, может, сбежала бы вместе с нашей нянькой.

– Алечка, что он с тобой сделал? – строго поинтересовалась тетя Ада, присаживаясь рядом со мной на краешек кресла: то было объемным и, если потесниться, могло вместить даже трех человек.

К счастью, я настолько опешила от формулировки вопроса, что не успела начать оправдываться, только растерянно вытаращилась на тетю. А потом все-таки взяла себя в руки и ответила правильно.

– Кто сделал? Когда? – уточнила озадаченно. О ком и о чем речь, было очевидно, но совсем не стоило это демонстрировать. Я, конечно, люблю своих родных, но посвящать их в тонкости своей личной жизни определенно не планировала.

– Сур ночью, – хмуро уточнила она. – Он тебе угрожал? Заставил?

– Стоп, стоп! – поспешила я унять развоевавшуюся тетю. – Откуда такие выводы?! Ничего мне Сур не делал! Ночью я вообще-то спала в своей постели и не знаю, откуда ты взяла другую информацию! Спала плохо, потому что у меня болела голова, а Сур меня просто подлечил. Вон Ванька не даст соврать, они со своими симбионтами это как-то умеют, ему синяк заживили еще на корабле.

– Правда? – подозрительно переспросила тетя, бросив взгляд на молча стоящих рядом мужчин.

– Правда, правда, – успокоила я ее. В конце концов, большую часть ночи я действительно провела в постели, и Сур в самом деле меня подлечил. – Рук не распускал, вел себя исключительно прилично. Ну и, кроме того, я не думаю, что он в случае чего станет опускаться до принуждения. Наш нянь не производит впечатления настолько неуверенного в себе и обделенного женским вниманием человека.

– Кхм, – смущенно кашлянула Ада, а у меня отлегло от сердца: кажется, почти поверили. Или по меньшей мере поверила тетя, а это главное. – Пожалуй. Ты прости, родная, я не со зла, – проговорила она, обнимая меня одной рукой. – Очень уж он меня беспокоит, а ты девочка наивная, доверчивая…

– Да ладно, мне Василич уже прочитал лекцию на тему «откуда берутся дети и что делать, дабы избежать их появления», – насмешливо фыркнула в ответ. – Я понимаю, что вы за меня волнуетесь, но сейчас для этого нет никакого повода.

– А куда наш надсмотрщик убежал, он, случайно, не говорил? – полюбопытствовал Ванька.

– Нет. Но я поинтересовалась, как успехи в достижении взаимопонимания с ЗОР; может, напомнила о чем-то важном? – предположив это, я очень удачно увела разговор в менее нервную сторону.

До чего все-таки докатилась. Наша судьба и результат столкновения двух цивилизаций волнуют меня меньше, чем общение с человеком, которого я знаю всего пару дней, не считая концертов для одного слушателя на корабле.

Понятия не имею, чем добрую половину дня развлекали себя остальные, но лично я отправилась к себе. По «официальной» версии – мучить скрипку, а по факту – вздремнуть пару часов в порядке компенсации за ночные мучения. В кровать забиралась с подозрениями и тревогой, но уснула быстро и без сновидений.

Судя по местному солнцу, проспала не так уж много, в любом случае – меньше половины дня. Когда после душа вышла в общую комнату, там нашелся весь экипаж, а вот Сур, кажется, до сих пор не появился. Но задуматься о дальнейшем собственном досуге я не успела: у общего входа раздался бодрый мужской голос:

– Опа, земляки!

На пороге стоял тип весьма приметной наружности. Про таких обычно говорят: «Маленькая собачка – всю жизнь щенок»; ростом он был ниже, кажется, даже Василича, то есть – откровенно мелкий, при этом щуплый и шустрый. Взъерошенно-кудрявый, русоволосый, с большими ясными голубыми глазами. На первый взгляд он казался подростком, но лучики мимических морщин и перья седины в волосах намекали на более зрелый возраст. Покрой одежды оказался точно таким же, какой мы наблюдали на Суре, только расцветка впечатляла: ярко-алые штаны и канареечная жилетка.

– Не земляки, а земляне, – педантично поправил дядя.

– Да нет, как раз – земляки, – рассмеялся незнакомец, с интересом нас разглядывая. – Ух ты, какая красавица! – восхищенный свист и реплика явно предназначались мне. Но почему-то такая искренняя, хотя и своеобразная похвала вызвала только неожиданное, ничем не мотивированное раздражение и желание оказаться подальше от на первый взгляд вполне обаятельного и безобидного типа. Я даже растерялась от собственной столь резкой негативной реакции на совершенно постороннего, дружелюбно настроенного человека, на меня это совершенно не походило. Может, опять какие-то сбои в организме? – Калинин Андрей Сергеевич, вернее – просто Дрон, в прошлом пилот и капитан частного катера «Кровавая Машка», в настоящем… тоже в общем-то почти пилот. Вы на меня так смотрите, как будто денег должны, а отдавать нечем, – расхохотался он. – Ну да, с Земли я. А это – не муляж. – Он продемонстрировал ладонь, которая на глазах затянулась характерной черной пленкой. – Сургут вас не предупредил, что ли, сюрприз решил устроить? Как-то на него не похоже.

– Кто не предупредил? – растерянно уточнил за всех капитан.

– Ну, местный шеф… вот этот! – «Просто Дрон» просиял и кивнул на дверь.

– Тебя зовут Сургут? – озадаченно поинтересовалась я у вошедшего Сура.

– Я в курсе, что так называется город на Земле, – чуть поморщился тот. – Это полное имя. Тебя ведь тоже зовут не Аля, да? Андрей, ты…

– Развлечь, накормить, ответить на вопросы, – бодро кивнул тот. – Плавали, знаем.

– Аля, пойдем, нужно показать тебя специалисту.

– Ты куда это ее потащил? – всполошилась тетя.

– Мама Ада, все в порядке, – поспешила я ее успокоить. – Сура озадачила моя головная боль, и он обещал показать меня врачу.

– Боль? Ну да, врачу. – К счастью, мужчина оказался достаточно сообразительным и разъяснять ничего не стал. – Ты им не рассказала? – уточнил он, когда мы вышли.

– Не стала беспокоить. Я ведь правильно поняла, ты хочешь выяснить, что случилось со мной ночью?

– В общем, да, – медленно кивнул Сур. – Этот человек, о котором я говорил… в вашем понимании, наверное, биолог. Он поможет.

– Логично, медиков-то у вас нет, – вздохнула я и решила переменить тему: – Почему ты привел этого типа? Ты же, кажется, не собирался знакомить нас с живущими тут сородичами.

– Собирался, хотя и попозже, – возразил он. – Но решил, что так будет лучше.

– Что, ЗОР решился на войну, и это вместо расстрела? – нервно хмыкнула я. – Или наоборот, согласился на дружбу, но вы по какой-то причине не желаете нас отпускать?

– Ни то, ни другое. – Мужчина даже недовольно поморщился. – Просто так будет спокойнее.

– Кому?

– Всем.

На этом разговор заглох, и дальнейший путь продолжался в молчании. Лететь оказалось недалеко, мы даже не вынырнули из облака. Несколько шагов в тумане, лифтовая шахта… а вот дальше начались отличия. То помещение, в которое мы попали, занимало целый уровень в тонкой сосульке здания, а подвижная платформа пряталась внутри центральной колонны.

Не знаю, что я ожидала увидеть на месте работы здешнего биолога. Честно говоря, я вообще не знала, как должно выглядеть логово подобного специалиста. Вариантов имелось два: либо простое кресло у стола и достаточно производительный бик, либо комната вроде тетиного медотсека. Может, даже с какой-нибудь живностью в банках, живой или мертвой.

Здесь находилось нечто среднее между лабораторией, складом, операционной, свалкой и мастерской скульптора. Эффекта добавляли расставленные тут и там разнокалиберные глыбы льдистого камня, из которого в выделенной нам квартире были выполнены терминалы для связи с местным информационным пространством.

В целом пространство казалось значительно более захламленным, чем мы привыкли наблюдать в этом мире, что вызывало противоречивые ощущения. С одной стороны, творческий беспорядок будил ностальгию и подтверждал, что мы с местными очень похожи. А с другой – не слишком-то ассоциировался с ученым, близким к медицине, скорее уж с раздолбаем-техником вроде меня, и это настораживало.

– Малик! – позвал Сур, даже не пытаясь найти здешнего хозяина самостоятельно.

В ответ раздался шорох, и откуда-то сбоку и из нагромождения хлама выглянул, видимо, искомый биолог. Худощавый лысый мужчина весьма пожилого возраста, на вид – чуть моложе Василича. Хотя кто знает, сколько живут местные? В руках этот тип держал оплывший и будто обтесанный водой обломок все того же минерала. Если это, конечно, минерал, а не очередное живое существо вроде коралла.

– А, Сургут, здравствуй, – кивнул он. Окинул меня любопытным взглядом и неопределенно хмыкнул себе под нос: – Надо же, как интересно.

– Что – интересно? – настороженно уточнила я. Происходящее мне категорически не нравилось, интуиция в голос вопила о неприятностях. Тактично, впрочем, умалчивая, о каких именно и откуда конкретно их стоит ждать. Лучше бы уж вовсе помалкивала!

– Ты интересная, – пожав плечами, ответил Малик. Отложил свою ношу куда-то в сторону, подошел ближе. – Можно посмотреть? – вежливо уточнил, протягивая ладонь к моей голове.

– Смотря что, – нервно хмыкнула я. Надеюсь, биолог не собирается вскрывать мне черепную коробку, правда?

– Твое состояние. Это не больно, – чуть поморщился он.

Вблизи мужчина производил странное впечатление: с одной стороны, был обаятельным и вызывал безотчетное доверие на каком-то глубинном, подсознательном уровне, а с другой – пробуждал опасение и настороженность. Он походил не то на художника, не то на маньяка-убийцу. Одухотворенное узкое лицо с высокими скулами, чуть виноватая улыбка, выразительные глаза в окружении мелких морщинок, острый упрямый подбородок… запоминающийся портрет.

Я зачем-то обернулась на невозмутимого Сура и медленно кивнула. Биолог положил узкую сухую ладонь мне на макушку. К счастью, что там происходило, я не видела, но догадывалась, что свою диагностику мужчина проводит при помощи этой черной гадости. То есть симбионта.

– Кхм. Как интересно, – кашлянул он, убрав руку. Выражение лица было озадаченным.

– Все плохо? – встревожилась я.

– Как сказать, – неопределенно пожал плечами Малик. – Ты очень вовремя ее привел, пока затронуты только верхние слои.

– Верхние слои чего? – испуганно уточнила я.

– Разума. Удивительная восприимчивость; я о таком слышал, но никогда не доводилось встречать в реальности. – Он задумчиво качнул головой, обращаясь не то к Суру, не то к самому себе. Во всяком случае, явно не ко мне.

– Восприимчивость к чему? Что вообще происходит?! – начала раздражаться я.

– Я потом объясню, не будем тянуть. Давай сначала тебя подлечим. Ты же не хочешь возвращения и более того – усугубления собственного утреннего состояния? – спокойно уточнил Сургут.

Подозрения мои никуда не делись, но слова он подобрал очень правильные. Я не просто не хотела повторения, я после пробуждения начала всерьез опасаться возвращения этих ощущений и того, что принятые меры по их устранению носили временный характер. Поэтому, даже чувствуя, что меня в чем-то обманывают, позволила отвести себя в дальний конец просторного помещения, имевшего овальную форму.

– Ложись, – велел Малик, кивая на еще одну глыбу все того же камня, большую и неровную.

– Раздеваться, надеюсь, не надо? – мрачно спросила я, осторожно присаживаясь на край и щупая поверхность.

Глыба была твердой, шершавой, чуть теплой и будто немного маслянистой, хотя следов на пальцах не оставляла. Больше всего походило на какой-то полимерный пластик.

– Нет. Просто приляг и расслабься, это не страшно и не больно, – терпеливо проговорил он.

Терзали сомнения, но я послушно улеглась и закрыла глаза. Утешение у меня, хоть и сомнительное, имелось: мое согласие в конечном итоге ничего не решало. Добровольно ли или с применением силы, но желаемого они добились бы в любом случае. А заставить при этом расслабиться можно массой способов – от химических препаратов до банального физического воздействия. Проще говоря, по башке аккуратно стукнул – расслабленность обеспечена.

Темнота беспамятства наступила как-то вдруг, и, очнувшись, я долго не могла сообразить, где нахожусь. К счастью, хотя бы вопрос «кто я?» не стоял, это я помнила. Никаких тревожных ощущений в теле не было, ничего нигде не болело и ничего странного не хотелось. Я чувствовала себя выспавшейся и вполне довольной жизнью, тело ощущалось легким и слушалось безукоризненно. Я задумалась, а почему, собственно, меня это беспокоит, и тут же вспомнила: биолог, захламленная комната и большой кусок непонятного камня.

Открыв глаза, пару секунд разглядывала высокий бледно-желтый потолок. Пошевелила пальцами рук и ног – все в порядке. То есть, кажется, действительно не обманули, и ничего плохого мне никто не сделал.

– Насколько я могу судить, все прошло отлично, – раздался спокойный голос хозяина лаборатории, а на краю поля зрения произошло какое-то шевеление. Я чуть повернула голову и обнаружила, что оба мужчины стоят рядом с моим ложем. – Ты можешь встать, – разрешил Малик.

Вставать я не спешила, но осторожно села, прислушиваясь к собственным ощущениям. Все было хорошо, но – как будто что-то не так. Может, просто последствия переживаний? Сложно принять, что все обошлось?

– А что со мной? Это больше не повторится?

– Нет, не повторится, – успокоил меня Сур.

Я облегченно вздохнула и почесала тыльную сторону ладони. Наткнулась на неожиданную неровность, я бросила взгляд на собственные руки – и замерла, растопырив пальцы.

– Что вы со мной сделали?! – выдохнула испуганно, неверяще ощупывая тонкие темные полоски на коже, убегающие в рукава. Вскинула ладони к лицу – те же полосы обводили брови, касались скул. Они чуть выступали, как вены на руках у некоторых людей, на ощупь были такими же гладкими, как кожа, но более плотными. – Вы… вы же обещали! – воскликнула, подскакивая на ноги и пытаясь ногтями подковырнуть полосу на руке. – Уберите это от меня!

– Кхм. Пойду-ка я воздухом подышу, – поспешил ретироваться Малик, а я тем временем накинулась на Сура.

– Ты! Сволочь! Убери из меня эту гадость, немедленно! – Я оставила попытки разодрать собственную кожу и попыталась вцепиться в горло мужчины. Сейчас я совершенно не задумывалась, что он гораздо сильнее и при желании легко меня скрутит. Я чувствовала себя преданной, обманутой и очень, очень грязной. Потому что я этому уроду поверила, даже позволила к себе прикасаться и имела глупость сожалеть о несбывшемся, а он… – Ненавижу! За что?! Что я тебе сделала?!

Сур предсказуемо перехватил мои запястья. Вот только сдаваться так просто я не собиралась и с искренним удовольствием, от всей души, наподдала ему по ноге, мстительно радуясь, что не переобулась в легкие босоножки, а осталась в своих тяжелых удобных ботинках. Как дядя учил, под колено и со всей дури, которой у меня предостаточно: по другим уязвимым местам еще попасть надо, а тут – даже целиться необязательно.

Сургут зашипел и дернулся от боли, даже чуть не выпустил мою руку. Но радость и торжество были недолгими. Через мгновение я оказалась в крайне неудобном и уязвимом положении: вжатая в стену телом мужчины, с поднятыми вверх руками. Чтобы держать оба моих запястья, ему хватало одной ладони, а вторая в этот момент придерживала меня за горло. Не душила, а именно держала; наверное, чтобы я не начала кусаться. В такой позе я не могла не то что драться – даже дышать получалось с трудом. Очень похоже на сцену на корабле, но сейчас не ощущалось страха: слишком я для этого злилась.

Лишившись возможности повлиять на Сура физически, решила хотя бы от души высказаться. И высказывалась достаточно долго и образно (хорошо тетя не слышала!), а мужчина почему-то не пытался меня заткнуть, только молча продолжал фиксировать в пространстве.

– Ты закончила? – поинтересовался он, когда я примолкла, чтобы перевести дыхание. – Могу я теперь все объяснить?

– Плевать мне на твои объяснения! – огрызнулась я. – С них начинать надо было, а теперь – просто уберите от меня эту дрянь!

– Аля, ты жить хочешь? – поморщился он.