Принцесса в академии. Суженый Медная Варя

ЭПИЛОГ

Король влетел в зал прямо во время совещания: именно так — влетел. Верхом на грифоне. Впереди сидела зеленая девушка, та самая гоблинша, которая покинула столицу вместе с ним.

— Нам нужно переговорить с глазу на глаз, сир Высокий, — бросил Его Величество, на ходу соскакивая на пол и не обращая внимание на поднявшийся шум. Со всех сторон сыпались восклицания, члены Совета Достойных приветствовали его.

Амброзий Высокий только кивнул и указал на дверь в смежную комнату.

— Прошу сюда, Ваше Величество.

Марсий нагнул голову и шагнул в проем. Ученый муж последовал за ним.

Когда Марсий и Рогатый скрылись из виду, Уинни неуютно поежилась и огляделась по сторонам. Как это ни парадоксально, никто не обращал внимания на гоблиншу, сидящую верхом на грифоне посреди зала для совещаний в королевском дворце. Все были слишком поглощены, обсуждая произошедшее.

Уинни вздохнула. С одной стороны, она радовалась возвращению в Потерию, но ни за что не призналась бы, что соскучилась по этому городу и своей работе, с другой стороны, было грустно, что их безумное путешествие подошло к концу. Ведь теперь все вернется на круги своя, и все станут теми, кем были раньше: Марсий — королем Марсием, а она — обычной подавальщицей из таверны «Наглая куропатка».

Уинни тихонько соскользнула на пол, на прощание потрепала Карателя по холке и вышла из зала. Ее ухода никто тоже не заметил.

Возвращение монарха застало сира Высокого врасплох, но не удивило. Значит, расчет оказался верным.

Обнаружив трактат с картой в столь неожиданном месте, как библиотека Принсфорда, четыре недели назад, он сразу понял, что держит в руках ключ к выходу из ситуации. На тот момент королевство было на грани развала, требовалось что-то, чтобы вразумить юного короля.

Еще в далекой молодости Амброзию Высокому доводилось слышать о волшебных свойствах той пещеры. Ее даже называли Пещерой Истины, якобы простое пребывание рядом с ней помогает найти верное решение из мучающего вас затруднения.

И принц понадеялся, что посещение пещеры с останками предков подтолкнет Марсия к правильному решению: юноша проникнется величием и поймет, что не может уклониться от предназначения, не может загубить дело своих предков, пусть и берущих начало от узурпатора.

Господин Буковец как-то спросил сира Высокого, почему он не стал ничего предпринимать, когда очнулся на площади и понял, что королевством правит незаконный монарх, и принц ответил, что его задача — поддерживать порядок и служить своими советами тому, кто сидит на троне, а не вмешиваться в ход вещей.

Теперь он убедился, что решение оказалось верным. Жаль, он не сумел донести ту же истину до Эола и Глюттона. А Мадоний всегда был сам по себе, и именно он казался Амброзию самым мудрым из их четверки.

— Рад, что вы вернулись, Ваше Величество и, как вижу, полны энтузиазма взяться за управление страной. Если позволите, я готов помогать вам на всех…

— Я вернулся не за этим, — перебил Марсий.

— Нет? Тогда зачем? — удивился ученый муж и пришел в полное замешательство, услышав в ответ:

— Чтобы найти настоящего законного короля!

Сир Высокий безо всякой просьбы со стороны Марсия пообещал хранить тайну его рода до тех пор, пока не наступит время рассказать обо всем жителям королевства.

Вернувшись в зал для совещаний, Марсий огляделся в поисках Уинни. Ее нигде не было, только Каратель невозмутимо ждал хозяина там, где он его оставил. Наконец удалось выяснить у стражников, что гоблиншу видели выходящей из дворца. Куда направилась? Да, кажется, в сторону таверны «Наглая куропатка». Сперва Марсий хотел немедленно послать за ней, но потом передумал. Это подождет, а сейчас ему предстоит разобраться с самыми срочными делами, чтобы можно было приступить к главной задаче — поиску наследника престола, который примет на себя бремя венца и избавит его от родового проклятия.

Обратный отсчет начался, и он не станет терять ни минуты.

Я писала письмо Эмилии, с которой собиралась встретиться через недельку-другую, когда прислужник сообщил, что папа желает меня видеть. В это время суток король обычно отдыхает после обеда и готовится к вечернему заседанию совета, поэтому я удивилась. Но он действительно ждал меня в тронном зале, причем одетый довольно официально, как для приема гостей. Когда я вошла, подтянулся и с важным видом сложил руки перед собой.

— А, Оливия!

— Ты хотел меня видеть?

— Да, дочь моя. — Я приподняла бровь, услышав это непривычное обращение. — Вообще-то тебя хотел видеть еще кое-кто.

В этот момент я заметила гостя. Он стоял спиной к окну, в ореоле света, поэтому различим был лишь силуэт, но фигура показалась знакомой. После папиных слов он вышел вперед, и ноги у меня подкосились. А накатившая следом волна счастья смела все на своем пути, включая болезненные воспоминания об обстоятельствах расставания. Я радостно подалась вперед, но тут он ткнул когтем в мою сторону.

— Ты! Опозорила меня. Дважды.

Я растерянно замерла, словно коготь уперся прямо в грудь.

В лицо бросилась краска, я нервно покосилась на папу и забормотала:

— Господин Кроверус, не лучше ли будет поговорить об этом в другом…

— И сбежала от меня. Трижды.

— Вообще-то в третий раз я…

— Помолчи, Оливия, — строго заметил король. — Прошу, господин Кроверус, продолжайте и извините манеры моей дочери.

— Папа! — возмутилась я.

— Спасибо, Ваше Величество, — кивнул дракон и двинулся мне навстречу, приближаясь с каждым словом. — Из-за тебя мой собственный замок отбился от рук, еда потеряла вкус, а слуга уехал, обозвав меня бессердечной скотиной (простите, Ваше Величество, никаких намеков на недавние события).

— Хоррибл уехал? — поразилась я. — Но почему?

— Сказал, что я тебя недостоин.

Я пожала плечами:

— Мне он всегда казался очень разумным. На этом у вас все?

— Нет. Еще Варгар хандрит, и свечи не зажигаются. — Дракон остановился напротив, буквально нависая, в серебристых зрачках колыхнулось мое отражение. — Что ты на это скажешь?

Я скрестила руки на груди, прищурилась и вздернула подбородок.

— Скажу: пользуйтесь картой, направьте жалобу господину Мартинчику, предложите Варгару колбасу, закажите спички и верните Хоррибла. Лучшего слуги вам не найти. Вы прилетели лишь затем, чтобы все это мне сказать?

— Нет, я прилетел сказать, что ты перевернула мою жизнь с ног на голову, сбила, запутала и лишила покоя, а потом уехала, прихватив с собой кое-что очень важное.

Я постаралась скрыть разочарование:

— Так вот в чем дело! Ничего я не забирала, все вещи остались в башне, даже платье по почте отправила.

— Ты забыла выслать по почте это, — он прижал ладонь к своему сердцу, — и это, — коснулся головы.

Горло стиснуло, я медленно опустила руки и сказала дрожащим голосом:

— Тогда, боюсь, вы приехали зря. Я не могу исправить то, что уже произошло.

— А я приехал не для того, чтобы ты исправила.

— Нет? Тогда зачем?

— Чтобы попросить тебя вернуться.

— Засим я вас оставлю.

— Нет, папа, прошу, останься. — Я снова повернулась к дракону. — С чего мне возвращаться?

— Потому что я жить без тебя не могу.

Я помолчала, глядя в пол, а потом попросила:

— Папа, ты можешь нас оставить?

Когда король, ворча на молодежь, удалился, я снова подняла глаза и произнесла, буквально выдавливая слова:

— Вы сами меня прогнали.

— И за это буду вымаливать прощение остаток жизни.

— Мне было больно, — заметила я. — Мне еще никогда в жизни не было так больно, как от тех ваших жестоких слов.

Дракон виновато коснулся моей щеки и тихо произнес:

— Мне было стократ больнее их произносить.

— Обещайте, что это не повторится.

Он грустно убрал пальцы.

— Не могу, я не могу гарантировать, что не причиню тебе боли, равно как и не могу обезопасить от нее себя. Потому что жизнь полна острых углов и все их войлоком не обтянешь.

— Нет. Пообещайте, что больше никогда не оттолкнете меня, — пояснила я. — Не скажете, что я для вас ничего не значу.

— Обещаю, — твердо произнес дракон и потянулся ко мне, но я отступила на шаг.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что я говорю правду. — Он запнулся и прошептал: — Помнишь, принцесса: чудовище погибнет, если красавица не вернется.

— Так вы только поэтому хотите моего возвращения? Чтобы было кому поддерживать порядок в замке, болтать с Хорриблом и развеивать вашу скуку?

— И поэтому тоже.

Я отступила еще на шаг.

— Этого мало.

— А еще мне нужно смотреть с кем-то закаты и практиковаться в танцах босиком.

— Этого тоже мало.

Он не дал мне снова отступить. Шагнул вперед, притянул за талию и, прижав к груди, выдохнул в губы:

— Потому что я люблю тебя, Ливи. И прошу выйти за меня замуж.

Я попыталась высвободиться и, когда не получилось, замолотила кулачками по его груди:

— Я не хочу, чтобы вы любили меня только из-за Знака! Я сама выбираю судьбу, и никакие Знаки мне не указ!

Дракон мягко перехватил руки и прижал к своему сердцу.

— Глупенькая. Слышишь, как стучит? Ни один Знак не заставил бы меня тебя полюбить, как ни один Знак не может заставить разлюбить. Оливия Виктима Тринадцатая, я люблю тебя по знакам, вдоль знаков и поперек знаков. Так ты выйдешь за меня?

Я всхлипнула и молча закрыла лицо руками.

— Это значит «да»?

— Да, — расплакалась я.

— Уверена?

Я подняла глаза и засмеялась сквозь слезы:

— Да!!

В голове некстати мелькнула мысль про третью примету — черную метку в неустановленном месте. Поинтересоваться? А, к черту!

— Отлично.

Дракон деловито порылся в кармане, взял мою руку и нацепил на палец кольцо с большим черным камнем в красных прожилках.

Пару секунд я всматривалась, а потом уточнила:

— Это «невестин камень»?

— Да.

— То самое кольцо, которое уже невозможно снять до свадьбы?

— Именно. Поэтому дважды переспросил.

— Я думала, оно у госпожи Марбис.

— В нашей семье их два. Кстати, как раз успеем на свадьбу к отцу на будущей неделе.

«Стоп, так госпожа Марбис станет моей свекровью?»

Я покосилась на перстень. Дракон перехватил этот взгляд и крепче прижал меня к себе, словно опасался, что сбегу:

— Поздно отступать, принцесса. Я никуда тебя не отпущу.

Оторвавшись от созерцания перстня, я посмотрела ему прямо в глаза, улыбнулась и притянула за лацканы.

— У нас нет пути назад, только вперед!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Принимаясь за историю принцессы Ливи и ее друзей, я понятия не имела, к чему она меня приведет, вернее, что она заведет меня так далеко. То, что начиналось, как бессовестное хулиганство и авторский эксперимент, за прошедший почти год превратилось для меня в непростое, но увлекательное путешествие. Оглядываясь назад, я с удовлетворением вижу, что жители трилогии не остались такими же, как в начале пути. Они развивались, менялись, взрослели, что естественно, и поэтому заключительный том получился более лиричным, в нем существенное внимание уделено взаимоотношениям.

Это был мой первый опыт создания истории с таким немалым количеством персонажей, и в процессе работы я столкнулась с рядом трудностей. Самой большой стало то, что буквально каждый герой тянул одеяло на себя и требовал авторского внимания, отказываясь оставаться двумерной цепочкой букв. Даже самые проходные хотели поведать о себе подробнее.

Я понимала, что потакание их требованиям грозит развалом истории, поэтому в большинстве случаев твердо держала героев в узде сюжета. Однако попались среди них бунтари, отказавшиеся мириться с таким положением вещей. Одним из главных стал Марсий. Как вы знаете, он в принципе не отличается покладистым характером. Но до поры до времени я ничего не замечала, самоуверенно почитая себя верховным демиургом, слово которого — закон.

Наступление персонажа началось исподволь. Сперва Марсий разбил мою мечту о создании беспросветного негодяя (о, как я лелеяла этот замысел!), заявив, что у него тоже есть чувства и своя история. К концу первого тома он потребовал отдельного рассказа про свое детство. Во втором отвоевал несколько самостоятельных эпизодов, а уже в третьем развернулся вовсю. Ему удалось настолько меня очаровать, что я назвала книгу в его честь. Благо вовремя спохватилась и остановилась на более разумном варианте. А ведь прежде я считала рассказы про самоуправство героев авторским кокетством…

В итоге третий том цикла (хотя для меня это всегда была одна история, разделенная ввиду технических требований на три части) стал самым сложным в плане структуры. Ее продумывание отняло едва ли не столько же времени, сколько непосредственно написание. На определенном этапе я даже решила удалить линию Марсия из второй половины и перенести в дополнительный рассказ. Но время шло, мне не спалось, а пальцы отказывались писать слово «конец». Мне было совестно перед героем. И мы заключили сделку: я вернула его в историю и пообещала отдельную книгу, а он позволил поставить точку.

Поставив ее, я неожиданно осознала, что в процессе работы над циклом изменения произошли не только с характерами, структурой, сюжетом, но и со мной. Я переняла у героев кое-какие словечки, хотя обычно бывает наоборот, и научилась прислушиваться не только к общепринятой логике, но и к логике истории. Но главное, чему я научилась, это ответственности перед собственными персонажами: единожды кого-то создав, ты должен помочь ему изведать судьбу до конца. К каждой личности следует относиться с уважением, даже если она существует только на бумаге.

Таким образом, история принцессы Ливи подошла к счастливому финалу, но впереди новая история — про Марсия и Уинни. Признаться, я рада, что смогу вернуться в Затерянное королевство и вновь встретиться с героями, преподнесшими мне немало ценных уроков и сюрпризов. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне в этом путешествии!