Прикосновение к Америке Халецкий Михаил

Иллюстратор Дмитрий Калиниченко

© Михаил Халецкий, 2018

© Дмитрий Калиниченко, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-0251-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В сентябре 2017-го я две недели провёл в США.

Где-то в середине пребывания на меня напала мысль: я должен сохранить для себя это путешествие. Не только выверенными фотографиями в Инстаграме, влогами на канале и электро-химическими связями воспоминаний в мозгу. Я должен сохранить это путешествие текстом – тревел-дневником, который можно будет открыть 5, 15, 50 лет спустя после путешествия и вспомнить, как же это всё-таки было.

Ещё причина – рассказать о поездке моим друзьям. Далеко не у всех из них найдётся время на прослушивание обстоятельного пересказа, однако на то, чтобы полистать книгу, да ещё и с артами от талантливого Дмитрия Калиниченко, минутка-другая, глядишь, и найдётся.

Наконец, причина последняя по порядку, но не по значению – мои подписчики. Комментируете ли вы мои ролики на Ютубе, смотрите ли сториз в Инстаграме, читаете ли посты Вконтакте – мне хочется поделиться всем пережитым с вами.

И да, спасибо за все лайки-просмотры-комментарии. Вы – супер!

Пара слов о структуре книги.

В попытке нашпиговать свой пилотный труд полезностью я почти в каждой главе упоминаю то или иное выражение на английском – это может пригодиться тем из вас, кто тоже планирует устроить себе трип по США. Ну, или хотя бы интересуется данной темой. И тут же напоминание от меня, как преподавателя английского: чтобы выражение отложилось на подкорке, воспользуйтесь им в ближайшее время – в разговоре с преподавателем на уроке, во время написания поста или при сочинении эссе. Всегда старайтесь применить новое выражение: так оно запомнится лучше.

И да, прошу простить за непостоянный размер глав – он соответствует объёму впечатлений, полученных в тот или иной день.

Из важного: эти заметки помогли мне взглянуть на себя со стороны.

Вот я скучаю по жене. Вспоминаю о ней снова и снова, и это несмотря на то, что мы ежедневно созванивались в Телеграме.

Вот записываю новые выражения на английском – потому что мне нравится пополнять свой словарный запас, нравится получать знания.

Вот чтение, вот ведение заметок, вот рефлексия… В подобных вещах – я, какой есть. И за любые огрехи в тексте прошу винить меня одного.

Глава 1. Выйти за пределы

Monday, 28.08

Полночь.

Моя супруга Софи подвозит меня в центр города, к скверу Карла Маркса – именно отсюда выезжает трансфер, доставляющий жителей провинциального Брянска к московским аэропортам. Выхожу из машины и поёживаюсь от холода – свежо.

Смятение: я последним сдаю водителю чемодан в багажный отсек минивэна и последним же забираюсь в салон. Упс – все места заняты. Не успеваю запаниковать из-за опоздания на рейс, как слышу водилу:

– Забирайся на переднее!

Растерявшийся и немного обозлённый на себя самого за нерасторопность, с силой захлопываю слайд-дверцу салона и запрыгиваю на место справа от водителя. Включается двигатель. Мда уж, «растерялся» – не то слово: даже как следует не обнял Софи на прощанье. Окей, судьба: отыграюсь смс-ками.

Выезжаем из городской черты. Справа и слева от нашего ночного болида – непроглядная чаща, впереди – крохотный участок освещённого асфальта и два типа огней: одни – ослепляющие, несущиеся на нас и несущие опасность столкновения; вторые – красные, крохотные, призывающие себя обогнать.

В перерывах между отправкой жене смсок и обработкой потока беспокойных мыслей а ля «а не слишком ли дует в маршрутке Брянск-Шереметьево», мне в голову пришла идея: break the pattern.

Да, я уже давно решил, что обучение себя самого новым идеям, новым принципам, новым фактам надо сделать привычкой. Но какой из способов запоминания самый лучший? Как минимум одну методику я могу предложить прямо сейчас: «когда вы делаете что-то необычное с вашим собеседником (когда вы, что называется, break the pattern), вот тогда новые связи в мозгу формируются с особой скоростью и основательностью».

Предложение себе самому на будущее: проанализировать себя на самые эффективные часы в сутках – когда мне лучше всего пишется? На протяжении недели-двух пробовать разное время и по 10-балльной системе оценивать, сколь быстро ты входил в состояние Потока (мы о нём ещё поговорим), сколь легко было в нём писать – и так далее. В идеале ещё и графики построить для оценки. Эта процедура будет чем-то напоминать приём из книжек по саморазвитию с анализом своего рабочего дня: в течение суток ты честно пишешь точное время, когда начал чем-то заниматься и когда ты этим чем-то заниматься прекратил. Делаешь так весь день (важно собрать глубокую статистику) несколько дней подряд (важно собрать широкую статистику). Так станет понятно, какие действия съедают наибольшую часть твоей энергии.

Уверенные шаги по тропе к лучшей версии себя – это, конечно, хорошо. Но что мне делать сейчас?

Водитель сделал дежурную остановку на заправке. Я же сижу спереди, очень, очень близко к двери – и всякий раз, когда через неё кто-то входит или выходит, весь мой правый бок обжигает холодом и из полудремы я ненадолго вылезаю в бодрствование. Покрутил-покрутил головой – и обратно в сон.

Ровно 03:30. Через десять минут я окончательно засну и мирно просплю аж до самого Шереметьево, но пока в моём разуме роятся идеи.

Заметки. Любое более-менее интересное событие в жизни не стыдно записать. Ведение записей ведёт к более глубокому, более осознанному опыту. С одной стороны, сам акт записывания оборачивается улучшенным запоминанием – в этот момент вы проговариваете свои впечатления. С другой – даже те вещи, которые окажутся стёрты волнами последующих, наслоившихся впечатлений, останутся с вами в формате заметок. Вы сохраните событие! Так что сплошные плюсы, чесслово.

Проходит пять минут. Вижу ярко-белые огни. С каждой секундой всё ближе. И вот уже проступают контуры кабины: это фура. Огромная фура, которая несётся прямо на нас.

Ещё чуть-чуть и…

Обошлось.

Всё обошлось.

В тот самый момент, когда рисковый дальнобойщик успел вывернуть руль и уйти с нашей полосы, моя голова дёрнулась вправо и по телу пробежала дрожь – наверное, так себя чувствовали Рик и Морти когда разделялись на удвоенное кол-во равных вероятностей в первом эпизоде второго сезона.

Часы показывают 03.37 и в моей голове впервые проносится мысль: из этих заметок теоретически можно сделать нечто большое – чтобы все более-менее ценные размышления превратились в один большой нарратив. Но это не зарождение идеи, а первый взгляд на перспективу, которая потенциально будоражит воображение.

Проходит пара минут, и под доносящиеся из динамиков строки «Любовь приходит летом, в платьице зеленом…» я проваливаюсь в сон.

Доехали до терминала «D» аэропорта Шереметьево.

Когда я учился в БГТУ, нам рассказывали про два принципа обработки данных: First In First Out и Last In First Out (названия самоочевидны). У меня же получился новый тип собственной обработки: Last In Last out – как последним я залез в минивэн, так последним из него и выбрался.

Забрал чемодан и потопал ко входу в терминал.

На путь до конца очереди, образовавшейся из-за багажного сканера, я потратил секунд 25, но продрог так, будто последние сутки косплеил Хью Гласса.

Руки крепко сжимают сумки, а всё моё тело трясёт: будто меня схватил ледяной гигант, прижал к замёрзшей, покрытой огромными сосульками груди, и хочет вытрясти всю душу. То за плечи перехватит, то за макушку… Но сильнее всего – за челюсть: она, родимая, так и ходила ходуном. Стук зубов, казалось, был слышен аж в центре Москвы.

Насилу подавляю тремор, забираю багаж и отправляюсь искать свободное место – мой рейс только через несколько часов.

Двигаюсь по зданию аэропорта. Слева от меня, сквозь огромные стёкла в стальных рамах, занимается понедельник. Справа – стойки регистрации, стенды информации и покупки билетов, выходы к гейтам. А вот и то, что нужно – ряды металлических сидений. Но таких, чтобы и самому сесть и вещи не на полу оставить вроде бы и нет.

Продолжаю вышагивать по залу аэропорта – минуту, три, пять, а подходящих мест всё нет. И наконец: «О, местечко свободное! Даже два рядом!, – радуюсь я. – Присяду-ка сюда…»

Разместился.

И тут же понял, почему эти места никто не решался занять: на мой мозг напал отвратительный дуэт из визуального образа синюшных, покрытых коркой грязи носков, находящихся буквально в полуметре от занятого мной места, а вторил этому образу невероятный по своей ароматности запах. Запах тухлых носков. Мой взгляд поднимается от архипелага тухлых носков вверх по штанинному кряжу – и да, вот оно: безразмерное пузо, обтянутое в футболку сиреневого цвета свисает с сидушки.

Гляжу по сторонам в попытке найти локацию, которая не сопровождалась бы мерзкими ароматами, но всё тщетно. Смиряюсь, перестаю дышать носом и продолжаю разглядывать окружение.

Чуть подальше – «Кандидат в вытрезвитель». Примечательный персонаж, даром что в шлепках. У соседей сзади – девушек в хиджабах – выцыганил остатки какого-то сладкого перекуса; потом ходил и расспрашивал: «Обернуть! Вам не нужно в целлофан обернуть?» Извинился перед иностранцем, что имел неосторожность присесть сбоку… после чего «Кандидат» порылся у того в большом пакете из крафтовой бумаги (разумеется, пока владелец куда-то удалился), нашарил там кусочки печенья и начал их по очереди предлагать всем детям, которые оказывались неподалеку.

Весёлая у меня компания на ближайшие три часа.

Дело идёт к десяти утра. Пора выдвигаться к выходу на посадку.

Перед этим – расскажу про составляющие моего трипа до Милуоки.

Из-за того, что прямые билеты Москва -> Чикаго оказались слишком дорогими (о варианте Москва -> Милуоки я вообще не говорю, ибо там цены совсем заоблачные), я взял билет с пересадкой в Хельсинки.

Пора.

Сдаю багаж. Прохожу просвечивание. Дальше – мимо отделов Duty Free с ярко освещёнными полками и прямо к своему выходу.

Стрелка часов перевалила за 10. За окном под пасмурным небом в манере, которая на первый взгляд кажется хаотичной, движутся машины, люди и, конечно, самолёты. Чтобы быть первым в очереди на посадку, усаживаюсь поближе к ведущим из зданиям дверям. Не проходит и нескольких минут, как мимо меня проплывает толстая тётка с массивным вторым (третьим?) подбородком в синем спортивном костюме. Усаживается на противоположный ряд, но чуть правее. Что-то в её образе не даёт мне покоя. Присматриваюсь – а она босиком!

Я в самолёте, на часах 10:46.

Стюардессы разносят свежую прессу. На секунду задумываюсь о том, чтобы взять Стивену в качестве сувенира одну из отечественных газет – но всего лишь на секунду. В итоге не беру ничего: если захочет ознакомиться с темами в нашей прессе, покажу ему вебсайты русских издательств.

Покружив на шасси по территории, самолёт выезжает на взлётную полосу. Спустя минуту разгоняется и взлетает. Меня вдавливает в кресло – и ещё будет вдавливать, пока мы поднимаемся все выше и выше.

Территория аэропорта удаляется.

Входим в облака; за иллюминаторами лишь белый туман. Но вот мы набрали ещё несколько сот метров и туман перестаёт быть однородным: становятся видны просветы. Наконец, спустя ещё пару минут, мы поднялись над нижним уровнем облаков – пассажиры воздушного судна смотрят на белёсое море.

Пускай! Пускай околополитическая повестка последних лет наполнила слово «вата» негативными коннотациями – надо возвращать простому, короткому слову его изначальный смысл. Столпы облаков, что красуются за иллюминаторами, иначе и не назовёшь – вата. Её хочется погладить. Нет: плотно сжать. Нет! В ней хочется и купаться, и тут же сжимать в ладонях куски побольше. И, чего уж там – заодно уплетать за обе щеки.

Подождите… «Уплетать»? Кажется, кто-то слишком проголодался. Вроде скоро должны разносить обед; а пока – переключу-ка я своё внимание на иную составляющую поднебесного пейзажа.

Моё место – у иллюминатора, прямо над крылом.

По его обшивке тонкой строчкой бежит надпись: «Не переступай за пределы этой зоны». Тень забавно падает на крыло: от надписи, что нанесена вдоль обшивки остаётся подсвеченной лишь часть – «Не переступай за пределы».

Накатывает чувство, что Вселенная бросает мне вызов.

– Ха! – так и хочется бросить ей в ответ. – А вы меня заставьте! Заставьте НЕ переступить.

Быть может, инверсивная версия этого слогана – «Переступай за пределы» – станет лейтмотивом всего моего путешествия? Посмотрим.

…И последнее по порядку, но не по значению из перелёта «Москва -> Хельсинки»:

«11:31. Слушал трек „Two sleepy people“ в исполнении Сета Макфарлейна. Думал о жене. На глазах проступили слёзы. Как же я её люблю.»

Прилетели в аэропорт Хельсинки.

Не успел пройти сквозь «кишку», соединяющую самолёт с аэропортом, как на меня нахлынула радость от нормального Wi-Fi: а) он бесплатный; б) он быстрый; в) к нему легко подключиться. Связался с родными, отписал, что всё хорошо. Скинул несколько селфи друзьям – заделиться радостью от начала трипа. Поводил носом у точек Duty Free, но ничего не взял – ещё не время.

Радуюсь тому, как ловко устроена логистика: не нужно заморачиваться с тем, чтобы забрать свой багаж, а потом снова регистрировать его на новый рейс – всё делают за тебя, достаточно сдать его в месте вылета и забрать на месте прилёта.

Время сравнений.

Про уборные. В мужском туалете аэропорта Хельсинки играет пение птиц и писсуары отделены друг от друга перегородками. В мужском туалете в Шереметьево не играет ничего. И на тебя злобно зырит уборщица – как ни зайдёшь, ты постоянно мешаешь ей убирать.

Пересадка длится несколько часов и я понимаю, что надо бы покушать. В итоге остановился на Burger King. У них здесь в Хельсинки принимают-таки доллары, правда – только банкноты. Но есть и минус: за бургер и стакан колы взяли целых 12 евро вместо 9 – такой у них обменный курс к доллару.

Поев, попытался зайти в Фейсбук и сообщить Стивену, что часть пути пройдена и ждать меня нужно по расписанию (сообщить эту информацию – важно, так как Стивен согласился два часа ехать из Милуоки до Чикаго, чтобы забрать меня из чикагского аэропорта). Попытался – и не вышло. Ни в Messenger, ни в FB: система решила, что раз выхожу с необычного IP-адреса, то я, должно быть, злоумышленник. А при попытке подтвердить, что никакой я не злодей, нужная кнопка на странице напрочь отказывалась нажиматься.

Делать нечего – набрал прямо так, по телефону. Позвонил. Трубку подняла его 86-летняя маман, миссис Гейтвуд. Перекинулся с ней парой слов, потом сообщил Стивену то, что должен был. Только кладу трубку, как мимо меня проносится тёмноволосая мадемуазель со словами: «Молодой человек, вы вообще в курсе, что в Чикаго сейчас 6 утра??» И такая, знаете ли, претензия в голосе.

Игнорирую вызывающий тон дамочки и переключаюсь на полезные действия – захожу в лавку, посвящённую национальным финским промыслам и среди множества сувениров выбираю атмосферную открыточку и банку мёда. Надеюсь, мама Стивена обрадуется таким сувенирам.

Тот факт, что в Штаты меня доставит куда больший по размеру аэробус, понятен сразу: и по гигантской змее очереди, вьющейся к регистрации, и по тому, что к самолёту нас везут аж на двух автобусах.

Доехали до авиалайнера, поднялись по трапу внутрь. Два прохода между пассажирскими креслами.

Здесь уже самолёт побольше – широкофюзеляжный лайнер A330—300.

18:05. В самолёте есть экранчики. Быстренько промониторив доступные к просмотру фильмы, решил вновь пересмотреть «Дэдпула». А вылет, меж тем, задерживают.

18:40. Взлетаем.

18:46. У меня схватило сердце.

На каждом вздохе такое чувство, что на сердце все сильнее и сильнее сжимается капкан – большой такой; сам ржавый, а зубья отполированные, огромные острые. С трудом говорил. Минимизировал действия. Не хватает дыхания – лёгкие наполняешь процентов на 10% от привычного объёма (и на 3% от максимального).

Нажал кнопку вызова стюардессы. Жду. Чувство, что прошла вечность после вызова – хотя, как я потом прикинул, считанные секунды. Подошла. Еле смог объясниться. Кажется, разум сам пытался строить предложения покороче – и такое чувство, что сразу резко перестало хватать кислорода, и ты становишься немного тупым. Ладно.

В итоге принесли воды и предложили кроворазжижающих таблеток. Ограничился водой. Минут 10 – и полегчало.

(Вот, что странно: по возвращению в Брянск я поделился впечатлениями от перелёта с моим другом Максом Лисицей – и он сказал, что это, дескать паническая атака. Но я почитал симптомы – и у меня не подошёл ни один. Никакого чувства нереальности происходящего, никаких прочих проблем. Тупо. Болело. Сердце.

С вами тоже такое случается: всегда хорошо переносите перелёт, однако нет-нет, да бывают проблемы с сердцем? Пожалуйста, напишете мне на почту [email protected] – попробуем вместе разобраться в этом странном феномене.)

Сосед справа – китаец, слабо понимающий по-английски. Слева – брюнетка по имени Ксения. Сама из Риги, но успела несколько лет прожить в Британии.

За её рассказами про женихов, горячими обедами, сном и просмотром «Дэдпула» 9 часов перелёта прошли практически незаметно.

Мы прорвали время – сейчас 21:09. Внизу – рассыпанные по мраку ночи огоньки Чикаго и его главного аэропорта О’хара.

Пора заходить на посадку.

После почти суток пути всё, что происходило дальше, я ощущаю, как во сне.

Очередь к паспортному контролю и сам контроль, который, вопреки моим страхам, начавшимся задолго до вылета, прошёл без сучка без задоринки – офицер, просматривая мой паспорт, дежурным голосом спросил про место работы и цель визита, на что я ответил про блоггинг и посещение моего друга Стивена: с ним познакомился ещё в феврале 2015-го и теперь решил проведать.

Багажная лента и воспоминания о ролике Дерека с канала Veritasium – в том видео он сравнивает постоянную гонку к небу между деревьев в лесу, продиктованную попыткой ухватить побольше солнечных лучей и то, как прибывшие пассажиры толпятся у багажной ленты. Сам же я с таким не сталкивался, считай, быть может потому, что летаю не так много и часто, как Дерек.

Выхожу к зоне встречи и вижу Стивена.

Он всё такой же: высокий, в очках, немного полный в тали и с на удивление худыми ногами.

Добираемся до парковки, садимся в Nissan Almera, платим за парковку и мчим в Милуоки.

…Дорога. Одно из главных впечатлений от автомобилей на дорогах в Штатах – и тут я вынужден вновь свериться с википедией – «грузопассажирский кузов с открытой платформой».