Сталь с голубым узором Найтов Комбат

В Иране Хасан Насралла не пользовался большим влиянием, но усилия нашего посла Вила Болдырева хоть как-то донести до руководства Ирана наше мнение разбивались о нежелание другой стороны что-либо слушать. Здесь же им наступили на больную мозоль и называют условия, при которых с этой мозоли сойдут. При шахе Иран был важнейшим внешнеторговым партнером СССР, обеспечивал треть грузопотока по Волго-Балтийскому каналу, и СССР выполнял многочисленные заказы для зарождающейся иранской промышленности в ходе «белой революции», провозглашенной и исполняемой шахом. Но стремительная капитализация отношений в экономике государства вошла в прямое противоречие с затхлой исламской глубинкой. Не сумев разрешить аграрный вопрос, шах допустил рост монополизации аграрного сектора, вытолкнул крестьянскую массу в города и довел страну до революции. Сергей уже знал, что именно эта проблема в девяносто первом привела СССР его внука к контрреволюции. Ажиотаж и огромные конкурсы в вузы в шестидесятые – семидесятые, беспрецедентный рост количества людей, получивших высшее образование, и относительно малый их доход породили сначала анекдоты типа: «Мой папа – инженер!» – «Ха-ха-ха!» – «Дети, грешно смеяться, в семье такое горе!» – а потом вытолкнуло людей на улицы поддержать популиста ЕБН. Призывы более осторожных и умных людей остались неуслышанными толпой, и в итоге за двадцать пять лет «дерьмократизации» потеряли примерно шестьдесят процентов ВНП. Но теперь руководство знало о том, что может произойти. Экономические границы находились на плотном замке, излишки рублевой массы направляются обратно в экономику за счет принятого Верховным Советом закона «О добровольных эмиссионных займах на развитие». Стало более выгодно хранить деньги не в Сберегательном банке под минимальный процент, а покупать именные инвестиционные паи, где доходность была выше семи процентов. Сбербанк обеспечивал менее двух.

Запад отрицательно прореагировал на новшества в СССР и занялся их критикой, но дело стронулось с мертвой точки, достаточно быстро появились товары, способные конкурировать, в том числе и с «Шарпами» из Гонконга. Рывок, сделанный электронной промышленностью, удалось достаточно выгодно вложить в расхватываемые населением новые товары народного потребления. Упал дефицит бюджета во внешней торговле с четырех до полутора миллиардов долларов. Ужесточили и политику возврата долгов за поставки в другие страны. Преимуществом в этом вопросе по-прежнему пользовалось строго ограниченное количество стран: ГДР, Сирия, Куба, Венесуэла. В Анголе, из-за хронических неплатежей, СССР выкупил несколько месторождений нефти, алмазов, золота, меди и урана, большую часть этих инвестиций забрали за долги. Далеко не всем союзникам такое изменение политики пришлось по вкусу. Зашумел СЭВ, состоялись демарши со стороны Польши, Венгрии и Чехословакии, дескать, принятые меры существенно ограничивают оборот между нашими странами, и они же потребовали снизить стоимость поставляемого топлива, что позволило бы им поднять долю прибавочной стоимости своей продукции. Ведь эти восточноевропейские страны в основном производили конечный продукт. В общем, проблем и с этой стороны вполне хватало. Особенно возмущался премьер-министр ПНР Збигнев Месснер, прямо обвинивший Григория Романова в торпедировании польских экономических реформ. Но Григорий Васильевич во всеуслышание заявил, что СССР не собирается содержать Польскую Народную Республику. Если ПОРП и правительство Польши за столько лет и при такой помощи со стороны СЭВ и СССР не смогли накормить собственную страну, то вкладываться в заведомо убыточное предприятие никто не станет. И тут же поднял вопрос о взыскании государственных долгов с ПНР.

«Голос Америки» немедленно провозгласил это началом конца Совета экономической взаимопомощи и вообще концом света и концом социализма. В ответ Месснер и Ярузельский легализировали запрещенный профсоюз «Солидарность», и по стране прокатилась волна забастовок. Союзники решили нас попугать выходом из социалистического лагеря, чтобы получить новые безвозвратные кредиты. «Правда» опубликовала некоторые экономические выкладки, подтвердив их документами СЭВ. По ним было видно, что полученная помощь от СЭВ расходовалась исключительно на «удовлетворение требований трудящихся», то есть на зарплату и нанесение еще большего удара по продовольственному рынку. Стоимость продовольственной корзины в процентах в Польше была ниже, чем во всем СЭВ, то есть экономические рычаги никто и не пытался задействовать. Организованные в восемьдесят пятом «свободные выборы» принесли победу «Солидарности», и она сформировала правительство Польши. Тут же заговорили об отказе от завоеваний социализма, советской оккупации, выходе из СЭВ. Но остальные члены Совета, по команде из Москвы, не пролонгировали заключенные договора и заморозили связи с Польшей. Ее начали возвращать обратно наиболее эффективным образом: через желудок. В ответ польская «Солидарность» призвала блокировать железнодорожные и автомобильные перевозки в рамках СЭВ, перекрыть трубопроводы, по которым поставлялись нефть и газ в остальные страны. В результате в страну были введены войска стран Варшавского договора, чего усиленно избегал Ярузельский еще в конце семидесятых, и взяли под охрану транспортные магистрали. Правительство «Солидарности» никто от власти не отстранял. Войска только охраняли коммуникации. Валенсу пригласили в Москву. Он покочевряжился пару дней, но прилетел, деваться было некуда. Его родной завод лишился возможности производить БДК (большие десантные корабли) 775-го проекта, которые исправно кормили его «избирателей» с 1974 года и на строительстве которых работал и сам новый премьер. А кушать хочется всегда! На стапелях стояло три недостроенных корабля, финансирование которых Советский Союз прекратил. Да и в последующую серию, проект 778, польские корабелы уже успели немного вложиться.

– Мы уважаем выбор польского народа! Мы приветствуем на советской земле премьер-министра Польской Народной Республики! – заявил с каменным лицом Генеральный секретарь ЦК КПСС на аэродроме во Внуково под ослепительные вспышки многочисленных «Кодаков» и «Никонов». Все «цивилизованные страны» прислали своих корреспондентов освещать исторический визит антикоммуниста в Москву. Леше Валенсе даже позволили рассказать о своем видении проблем, но после этого вывалили список предоставленных и невозвращенных кредитов, начиная с 1944 года, в золотом и долларовом эквиваленте, включая затраты на ввод войск на территорию Польши в 1985 году. Григорий Васильевич предложил «мягкий путь» изъятия долгов: знаменитый Данцигский коридор, тот самый, из-за которого началась Вторая мировая война. Который отсекал территорию Польши от Балтийского моря. К тому же Генеральный секретарь напомнил премьеру, что большая часть шести воеводств получена Польшей за счет СССР и ГДР и никаких особых исторических прав на эти территории у Польши не существует, кроме решения Ялтинской конференции.

– Послевоенные границы незыблемы, и вы нарушаете хельсинкские соглашения! – выдавил из себя польский премьер.

– А кто мне может это запретить? При условии того, что вы своими призывами к блокаде перевозок поставили под угрозу экономики пятнадцати европейских стран, в том числе и Западной Германии, Франции, Бельгии, Дании и Нидерландов. Так что, судя по всему, вы будете последним премьером Польши. Вы вынуждаете остальные страны Европы кардинально решить проблему Польши. Заставляете нас тратить деньги на охрану транспортных коммуникаций, не выполняя собственных взятых на себя обязательств по беспрепятственному пропуску грузопотока в обоих направлениях. Вы настолько сильны, что можете это себе позволить? Сколько у вас боеспособных дивизий, чтобы защитить свою точку зрения?

Бывший мастер сборочного цеха никак не мог унять задрожавшую челюсть. Он прекрасно понимал, что одно его непродуманное слово может стоить большого куска бывших немецких и русских территорий и самой государственности Польши. Он, конечно, получил от папы римского благословление на то, чтобы разрушить дьявольскую большевистскую Польшу, но она базировалась на тех территориях, о которых и шла речь. От него жестко потребовали навести порядок в Польше, а он знал, что «соратники» его слушать не будут. Их опьянила вседозволенность: «Коммуняки нас боятся! Они слились! Без нас им не выжить!»

Романов говорил абсолютно беспристрастно. Просто констатировал свои ближайшие действия. Ожидать, что Соединенные Штаты или НАТО впрягутся за Польшу, не приходилось. В первые дни пребывания у власти Лех Валенса не раз слышал от Войцеха Ярузельского притчу о том, что он, Войцех, спас Польшу от новой оккупации. А теперь ему самому предельно откровенно говорили о том, что мнение поляков никто спрашивать не будет. «Не с нами, значит, против нас».

– Так что, дорогой господин Валенса, у вас максимум два месяца на то, чтобы довести польскую общественность до такого состояния, чтобы магистрали в Польше ежедневно мылись с мылом, высоковольтные линии соответствующим образом охранялись, а над территориями, занятыми нефтегазовыми магистралями СЭВ, даже вороны не гадили. Иначе придется платить. И вы в курсе, чем!

Обострение с «союзниками» ожидалось, и на политбюро было принято такое решение еще в восемьдесят третьем. Так что кто не спрятался – я не виноват! В известность их не поставили, но в прессе старались шумиху не раздувать, а спускать все на тормозах. Довольно неожиданно произошло значительное сближение позиций с Югославией, правда, ее руководителю передали документы об операциях немецких спецслужб в Хорватии, Словении и Боснии. Но положение осложняли постоянные смены лидеров в республике. Умерший в восьмидесятом Тито завещал ежегодно передавать власть в стране новому лидеру. Так, с 1980 года Югославией управляли Лазарь Колишевски, Цвиетин Миятович, Сергей Крайгер, Петар Стамболич, Мика Шпиляк, Веселин Джуранович, а сейчас всем заправлял Радован Влайкович. Он бывший командир партизанского отряда в Воеводине – это равнинная часть Сербии, примыкающая к Венгрии, главный город – Нови Сад. Некогда, еще в 1961 году, Тито стал основателем движения неприсоединения, первый конгресс которого был проведен в Белграде. Участники движения брали на себя обязательства не участвовать в военных блоках, в лучшие годы в нем состояло сто двадцать государств мира. У истоков движения стояли Джавахарлал Неру, Гамаль Абдель Насер и Иосиф Броз Тито. Личности достаточно одиозные. Социалистические республики Югославии имели конституционное право выхода из Федерации. Этим и решила воспользоваться BND, или Bundesnachrichtendienst, или служба Гелена по рождению.

Генерал Рейнхард Гелен был генерал-лейтенантом вермахта, участвовал в разработке плана «Барбаросса», с апреля 1942 года был начальником двенадцатого отдела Генштаба германских вооруженных сил и отвечал за Иностранные армии Востока, то есть за подразделения вермахта, завербованные на Восточном фронте. Он занимался оперативной разведкой на советско-германском фронте. В 1945 году, скопировав досье на многочисленный агентурный состав своего отдела, он сдался американцам. В том же 1945 году, под эгидой США, создал «Организацию Гелена», занимавшуюся разведкой и диверсиями в Восточной зоне оккупации. То есть у нас в тылу. В 1953 году спецслужба Гелена была передана ФРГ, а затем из нее создали службу внешней разведки, BND, которая в восьмидесятых вплотную занялась второй по величине армией в Европе: югославской. И самой Югославией.

Федеративная республика окончательно была сформирована после Второй мировой войны. В ее состав входили территории, которые ранее были заселены этническими немцами, швабами и австрийцами, итальянцами, венграми. Да и сами народы Югославии зачастую находились по разную сторону баррикад в годы Второй мировой войны. Межэтнический конфликт достигал апогея вначале в 1942 году, затем последовала сербская ответка в сорок пятом. Часть районов были подвергнуты этническим чисткам, в том числе и в Воеводине. Немцы зачистили край от евреев, а сербы – от швабов. Но «ложечку мы потом нашли, но вот осадок – остался». Немцы, которых усадили в концлагеря и выпихнули впоследствии из страны, естественно, помнили, что здесь остались могилы предков и немалая собственность. По всему северу Югославии. Да и не всегда оставшиеся на месте народы находили общий язык между собой, якобы сербы остальных притесняли. Карусель с лидерами нации, устроенная Тито, привела к тому, что армия расселилась по национальным квартирам. Каждый из временных царьков протаскивал через Скупщину законопроект о создании собственных вооруженных сил, смягчая это через комитеты солдатских матерей, у большинства членов которых детей никогда не было, зато любовники проходили службу у Гелена. Родовану Влайковичу предоставили материалы об активности BND на севере Югославии, о ее связях со Скупщинами и главами трех республик, и о том, что все три республики уже создали национальные части обороны и полиции. Все готово к тому, чтобы разорвать страну в клочья и устроить маленькую месиловку на крови братских народов, тем более что вероисповедание у всех разное. А ЦРУ усиленно снабжает «Аль-Каиду» новейшими вооружениями, включая ПЗРК «Стингер».

– ЮНА и Бесбедность готовы отразить любые происки наших врагов! – последовал ответ югославского лидера. Тогда ему предъявили агентурные съемки, на которых глава комитета Бесбедности Словении встречается с представителями BND в Любляне.

– Учтите, что мы не сможем вам помочь, как помогли Венгрии, Чехословакии и Польше. Вы не входите в Организацию Варшавского договора, а числитесь там наблюдателем.

Тито вначале не захотел, а затем несколько лет думал, присоединяться или нет к договору, но ему не понравились действия ОВД в шестьдесят восьмом, и он высказался против ввода войск в Чехословакию. Вопрос завис в итоге. Несмотря на бурное развитие югославской экономики, ее армия вооружена сильно устаревшим оружием. Количественный состав довольно большой, но качественно она уступает любой армии ОВД.

– Смотрите сами, дорогой товарищ Влайкович, – продолжил Романов, – в Словении две дивизии ЮНА и четыре батальона Бесбедности, плюс две бригады внутренних войск укомплектованы исключительно словенцами. Граничат со страной НАТО, в Беглиано – крупная авиабаза, с которой НАТО может оказать серьезную воздушную поддержку этим войскам. Контакты с той стороной у Скупщины Словении есть как по линии Бесбедности, так и по армейским каналам.

Они разобрали ситуацию по всем республикам, у BND было все готово, чтобы начать в любую минуту. Югославский лидер задумался. Разговор происходил в Софии, на праздновании Сентябрьской революции осенью восемьдесят пятого года. По возвращении его домой ЮНА провела крупные учения на юге страны и не возвратила дивизии на места постоянной дислокации, заменив части во всех республиках. Органы государственной безопасности устроили вначале большую чистку у себя, а затем распространили эту практику на все органы государственной власти в стране. Созвали съезд Союза коммунистов Югославии, на котором были показаны кадры подготовки националистических восстаний в трех республиках. И был поднят вопрос о вступлении Югославии в Варшавский договор.

Практика ротации руководства страной была признана ошибочной, как и наличие шести партий внутри Союза коммунистов. Председателем партии был избран Лазар Мойсов из Македонии. Президентом Югославии стал Драгослав Маркович. Сам Влайкович отказался от всех постов в правительстве и возглавил Скупщину Воеводины. Мотивировал это тем, что ему не хотелось, чтобы народы Югославии считали, что он всю эту бучу поднял для укрепления личной власти. Республика находилась на пике своего развития, поэтому достаточно быстро смогла перевооружить и оснастить армию всем необходимым в соответствии с новыми для них стандартами ОВД.

К сожалению, в Косово и Метохии полностью разгромить уже образованную УЧК сразу не получилось. Часть сил УЧК ушла в горы и начала партизанские вылазки на границах с Албанией. Косовары получали значительную военную помощь как со стороны албанского руководства, так и из стран Персидского залива. Воевали на стороне УЧК наемники из различных стран. Эта война продолжалась больше трех лет. В остальных республиках до перестрелок не дошло. Реорганизация и чистка аппарата управления страной позволили обойтись без кровавого сценария. После вхождения Югославии в ОВД Средиземноморская эскадра получила еще один пункт берегового базирования, в Сплите.

Новый 1986 год в январе ознаменовался катастрофой шаттла «Челенджер», в которой погиб весь экипаж из семи человек. А 12 апреля, в день космонавтики, наша новая ракета-носитель «Энергия» вывела на орбиту космический корабль «Буран», который совершил облет земного шара, маневры на орбите, подошел к космической станции «Мир-Скиф», выведенной на околоземную орбиту в феврале, произвел причаливание на автомате и автоматически приземлился на аэродром в Ленинске. Полет проходил в беспилотном варианте и осуществлялся в целях испытаний и отработки программного обеспечения таких полетов. Остальной мир, затаив дыхание, ждал катастрофы. А ее не произошло! Рядом с кораблем на посадке на самолете МиГ-31Р находился летчик-испытатель и космонавт Игорь Вовк, готовый перехватить управление и посадить корабль вручную. Но его участия не понадобилось. «Буран» не оправдал надежд «цивилизованного мира». СССР в очередной раз вырвался вперед в космической гонке, а у США закрыта на период расследования вся пилотируемая космонавтика.

Практически сразу после триумфа советской науки и техники состоялась встреча Романова и Рейгана на Кипре. Естественно, не обошлось без подарков, президенту США была подарена модель «Энергии» с «Бураном» на корпусе. А небо над ними неоднократно пересекал переименованный боевой модуль «Скиф» под названием «Мир», на котором трудился экипаж в составе летчиков-космонавтов Леонида Кизима и Владимира Соловьёва, которые впервые в мире перелетели с одной космической станции на другую, сменив станцию «Салют-7» на новенький «Мир». Прям-таки новоселье на орбите. Советский Союз имел на орбите две орбитальные долговременные станции, одна из которых была боевой.

В военной сфере достигнуто состояние равновесия, которое было нарушено в конце семидесятых после обновления парка самолетов в США. Но еще не все потеряно, как считает президент Рейган. Технологическое превосходство Соединенных Штатов позволило создать поистине революционную машину: F-117 «Ночной ястреб». Он стал кумиром западной прессы, заполонил фасады обложек западных мелованных журналов, Голливуд с его помощью свободно, как мух, сбивал гиперзвуковые «БОРы» и «ПОРы» ВВС СССР. «Буран» был, естественно, тупо скопирован с их «Шаттла». А вокруг появления у СССР ядерной бомбы ходили самые невероятные шпионские истории, дескать, все поперли у Америки, хотя абсолютно все настоящие специалисты в ядерной области знали и понимали, что у СССР и США были разные пути и технологии обогащения урана. США использовали флотационный и циклотронный способ обогащения, а СССР разработал и использовал газовые центрифуги. Тем не менее Рональд Рейган летел на Кипр в сопровождении четырех F-14 и четырех F-18, новейших истребителей ВМС США с атомного ударного авианосца «Дуайт Эйзенхауэр», авианосная группа которого крейсировала неподалеку. Романова сопровождали четыре легких МиГ-29 и четыре тяжелых Су-27. Сергея назначили руководить и непосредственно сопровождать. Неподалеку от острова маневрировала Средиземноморская эскадра во главе с тяжелым атомным крейсером «Киров» и авианосным крейсером «Киев». Оба руководителя пытались «обнажить мышцу».

Для Су-27 и МиГ-29 это была первая демонстрация вероятному противнику. И если фотографии «двадцать девятого», кстати, с сирийскими опознавательными знаками, дважды публиковались в Израиле и в США и присутствовали в справочниках НАТО, правда, в варианте 9-12, с подфюзеляжными килями, то Су-27 никогда никому не показывался. В справочнике был рисунок, не соответствующий облику машины. Там был один из первых вариантов компоновки, еще до внесения существенных изменений в планер. Сопровождать генсека – дело ответственное, поэтому из Союза прилетел лично Кутахов, который вытащил из портфеля и лично вручил Сергею новые погоны с зигзагами и одинокой звездой. Распаковали новенькие «тринадцатые» «МиГи», облетали. Погоняли восьмерку в плотных строях, проверили групповой пилотаж и слетанность. Казалось бы, предусмотрели все, любые варианты. На всякий пожарный четверка «сухариков» несла и противокорабельные, и противорадарные ракеты типа «Ха». «МиГи» несли только ракеты для воздушного боя. Вся восьмерка перелетела на авиабазу Тиват в Черногории. Перед этим на сирийских МиГ-23 все летчики восьмерки выполнили посадки на авиабазе в Мирамейре (Пафосе), где было решено спрятать машины. Там аэродром полувоенный и принадлежит армии Кипра. Укрытий там маловато, на всю восьмерку не хватает, но с Кипром договорились, что «сушки» будут стоят в укрытиях. Правда, генсек и его команда уже позже распорядились совершенно по-другому. До Тивата борт номер один летел без сопровождения. Сергей с восьмеркой истребителей пристроился к Ил-86 на высоте одиннадцать тысяч метров за сто километров до Подгорицы. Самолет генсека опаздывал на сорок минут, почему-то задержался с вылетом из Москвы. Нервов попортили, жуть! Над морем, между Грецией и Италией летели плотной группой. По договоренности локаторы ПВО обеих стран не работали. Обстановка была спокойной, лето, видимость – миллион на миллион. Под крылом проплывают отдельные кучевые облака и греческие острова. В двухстах метрах по правому борту висит битюг «Ил», двигатели которого выдают четыре белые полосы, за каждым из истребителей тянется двойная полоса. По докладам с бортов – у всех все в порядке, идем по штату. Периодически включаем РЛС, осматривая горизонт. Оставляем слева Крит и доворачиваем на Кипр. Самый ответственный этап! Там внизу, на широте тридцать три градуса и долготе двадцать девять, крутится эскадра «Эйзенхауэра». В трех градусах севернее находится тяжелый крейсер «Киров» со своим прикрытием. Между ними всего сто шестьдесят километров или чуть больше девяноста миль. Обнаруживаем и тех, и других, получаем отметки «Я свой» от своих, ну, а противник, естественно, таких сигналов не посылает, прижимается к своим, и проходим. На этот раз американцы вели себя вежливо и выполняли поставленные условия: чужих машин над морем не было. Обычно пытаются взглянуть – кто тама?! Через полчаса «Ил» начал спускаться, и «восьмерка» чуть оттянулась от него, предоставляя свободу действий и соблюдая безопасную дистанцию. Из-за опоздания борт с Рейганом висит у нас впереди чуть правее курса в двухстах километрах. Радар Сергея его видит. Американцы попросили через управление полетом не включать на излучение радары истребителей. Там, в Никосии, уже сидит Кутахов, чей хрипловатый голос прорвался в наушниках у Сергея:

– Второй – Маэстро!

– На приеме!

– Тута просят не включать РЛС, ты уж не включай без надобности, мы тебя видим и ведем, если что – подскажу. Как понял, второй?

– Маэстро, вас понял.

Ну, не включать, значит, не включать, тем более что Павел Степанович заливает через «Квиток» всю инфу, и Сергей видит и без радара всю обстановку. Подал команду плотнее прижаться к борту «один». Это чуточку сложнее, но решаемо. Сергей предупредил ведомых, и встали чуть ближе. На Кипре две английские авиабазы в Акротири и в Декелии, которые сейчас активно следят за обстановкой вокруг. И само собой секут и за ними. Так в тишине и подошли к острову. Вдруг опять Кутахов.

– Второй – Маэстро!

– На приеме.

– Тут сопровождение пилотаж показывает некислый. Тоже сделаешь, вариант шесть, и аккуратно!

– Вас понял!

«Твою мать! Хуже нет, когда вот так, на ходу, да еще и с почти сухими баками у «МиГов»!» – подумал Сергей и запросил остаток топлива у «легковушек». По его расчетам, «МиГи» после выполнения «шестерки» будут вынуждены сесть в Никосии. Он передал это Кутахову и получил обратно:

– Не учи ученого! Всем садиться здесь, решение уже принято.

«Блин! Аэродром в Никосии находится в ооновской зоне разделения!»

Но начальству всегда видней, главное, чтобы турки огонь не открыли, и там с ближайших холмов машины будут как на ладони!

Для исполнения «ромба» не хватало одной машины. Тяжелых машин должно быть пять, они летят «крестом», а «малыши» встраиваются между ними. Коротко переговорил с ведомыми.

– Пропускаем «Ил» на посадку, расходимся и работаем «ромб» без центральной машины. Все шесть фигур, распадаемся, и на посадку.

– Это ж чужая база!

– Вбивайте гражданский привод, садимся по «Глиссаде-М».

– Выполнили.

Машины шли попарно, с обеих сторон от «Ила» было два легких и два тяжелых истребителя. Машины выпустили всю автоматику крыла, воздушные тормоза и ползли за «ведущим». Наконец, «Ил» коснулся полосы, и группа четко перестроилась в «ромб». Сергей занял место ведущего, сзади в пяти метрах с обеих сторон два «МиГа», к ним на такой же дистанции пристроились «сухарики». За ними с внутренней стороны подошли «МиГи», и замыкал группу «сухарь». В нормальном строю в центре «ромба» стоял еще один «Су», который и выполнял роль ведущего, по его команде осуществлялись все маневры, но этой машины не было!

– Начали!

И машины пошли на исполнение «иммельмана», уйдя с пятидесятиметровой высоты на тысячу двести. «Групповая бочка», сложнейший маневр, когда не каждая машина в отдельности, а «ромб» оборачивается вдоль направления полетом. «Групповая полубочка» и «обратная полупетля» с выводом на ста метрах. «Одновременные бочки», и уходят на индивидуальные петли, сходятся и распадаются на «Тюльпане». Малыши ушли понизу на посадку, топлива нет, а «сушки» строем фронт исполнили параллельные «Кобры» и так же строем и сели, сохраняя его до самого поворота на рулежку. Маэстро, Пал Степаныч, оказался на стоянке, как только развернулись и заглушили двигатели. Обнял всех и каждого, долго тряс всем руки.

– Уделали синеньких! – У американцев с президентом прилетела пилотажная группа «синие молнии» на F-18, но пилотаж показали достаточно слабенький, и таких сложных фигур не выполняли.

Самым недовольным был, как ни странно, не Рональд Рейган, которому всё обломали, а родной генсек, ведь он не успел выйти из самолета, чтобы посмотреть, а когда вышел на трап, то весь почетный караул смотрел в небо, и все репортеры снимали не его, а группу, исполнявшую пилотаж. Пришлось ему второй раз выходить на трап.

Позже Кутахов объяснил Романову, в чем был «прикол»: эф-восемнадцатые, покрашенные в синий цвет, выполняли пилотаж с двумя легкими «Сайдвиндерами», ракетами малого радиуса действия. Наши летчики крутили его с полным вооружением, а «Су», так еще и с ракетами «воздух-поверхность». Это намного сложнее. У американцев пилотаж исполняли одинаковые машины, а у нас машины с разными массами и с разной по идее маневренностью. В чем и сложность исполнения совместных фигур, что радиусы выполнения у каждой машины разные, время исполнения тоже разное, а крутили все слитно. В общем, основное внимание на встрече было уделено новым самолетам СССР и их потенциальным возможностям. Рейган, старый пройдоха, прекрасно понимал ситуацию: все внимание «рекламщиков» резко переключилось с американской делегации на таинственных русских, которые сумели удивить западный мир возможностями своей истребительной авиации. Это они еще наших «Кайр» не знают! Джеймс Девид Уоткинс, командующий ВМФ, и его четырехзвездный коллега Чарльз Габриэль из ВВС США потихоньку обтекали: русские превосходят их машины по маневренности и энерговооруженности. Кроме того, получалось, что и по возможностям применения оружия они тоже впереди. «Сухарик» Сергея обнаружил и классифицировал цели за двести пятьдесят километров. Естественно, командующие попытались взять на слабо Кутахова, чтобы посмотреть боевые, а не пилотажные возможности машин. Посоветовавшись с Романовым, наши дали добро подогнать на Кипр две «убэшки» из Сирии: одну – МиГ-29, вторую Су-27. Состоялись «бои» между F-18 и F-14 с нашими «убами», во второй кабине советских машин летал прошедший Корею и Вьетнам генерал Габриэль.

Сначала был ближний бой. Взлетали парой, задний оттягивался и затем атаковал МиГ-29УБ. Сергей подпустил машину американца, включил «Гардению», сорвал захват «Сперроу», затем дал форсаж и по косой петле оторвался от американца, зайдя с ходу ему в хвост, и произвел захват: сначала ракетой Р-27 и затем Р-73. Оторваться от него американцу не удалось. Чистая победа. Поменялись местами, но это ничего не изменило. Ни скорости, ни маневра у «Корнета» не хватало, чтобы оторваться от «УБ». Во второй кабине «Корнета-В» сидел генерал-лейтенант Базанов, один из замов Кутахова. Во втором вылете заменили «Корнет-В» на «Корнет-А», вылетели уже без Базанова, и опять полный срыв атаки из задней полусферы, отрыв, и с первой же петли «убэшка» оказывалась на хвосте у «Корнета». Су-27УБ драться ни с кем не выводили. Майор Квочур взял с собой на вылет генерала Габриэля и выполнил пуск Р-73 из «Кобры» по американскому самолету-мишени. Попал по самолету, который был сзади-выше от него. «Кобра» и «Колокол» прочно вошли в обиход фигур высшего пилотажа. Американцы заговорили о разрядке отношений, вспомнили, что некоторое время назад мы были с ними в антигитлеровской коалиции. В общем, мир, дружба, жвачка. А сами кинулись делать F-22, чтобы бить из-за угла. Американцы хорошо помнили уроки Вьетнама, где дальний ракетный бой в основном переходил в собачью свалку, а сейчас их самолеты не обладали сверхманевренностью, как советские машины, и ближний, и дальний бой они проигрывали. А без завоевания господства в воздухе современная война невозможна. В июле 1986 года впервые наши боевые самолеты и вертолеты участвовали на авиационном салоне в Фарнборо, и Романов пообещал, что ни один крупный салон не будет проводиться без участия нашей боевой авиации.

После окончания встречи в верхах оба КБ, и Микояна, и Сухого, получили Государственные премии, кучи наград удостоились создатели замечательных машин, летчики-испытатели, не забыли и разработчиков двигателей, авионики и приборов. Отдельно наградили вооруженцев. Наступала новая пора, пора последовательной модернизации имеющегося парка. А для этого требовался боевой опыт и практика эксплуатации. Новые приборы и вычислительная техника. Новые, еще более революционные разработки.

Благодушие, охватившее и общество, и руководство после весьма удачных и перспективных переговоров в верхах на Кипре, было просто трудно описать. Народ у нас доверчивый и безусловно верит всему, что сказано по телевидению. Особенно, если это прозвучало из уст великого враля всех времен и народов – президента США Рональда Рейгана. Рейганомика начинала давать сбои: рост государственного долга Америки, просто как на дрожжах, ведь золотое наполнение доллара давно отменено, привел к тому, что оба главных индекса – Насдак и Доу – уже перекашивало, а денег требовалось все больше и больше. Тем более выяснилось, что вероятный противник обошел Америку на повороте. Деньги, пущенные на СОИ, просто вылетели в трубу, а перспективный рынок персональных компьютеров и электронных игрушек перехватили СССР и Китай, с руководством которого Романов умудрился наладить отношения. Еще во времена столкновений с Вьетнамом до китайского руководства стало доходить, что времена изменились и одной численностью уже ничего не возьмешь. КПК решила начать экономические реформы, как это начал делать СССР. Стартовые условия у Китая были откровенно лучше, чем у нас, в первую очередь из-за климатических условий и низкой себестоимости любых работ. Китай сделал реверанс перед Западом и открыл свой рынок для размещения на его территории новых предприятий, гарантируя неприкосновенность собственности иностранным инвесторам. С СССР они решили прекратить ссориться, слишком дорого получалось, и попытаться перевооружиться за счет наших наработок. Ведь на вооружении у них стояли образцы конца сороковых – начала пятидесятых годов. Основным оружием был карабин Симонова. А финансы пели романсы. А тут американцы со своим Тофлером и идеей постиндустриальной империи. После реализации нескольких весьма удачных проектов американские компании начали массово переезжать с производством в Китай. Госдеп и ЦРУ, правда, следили, чтобы некоторые технологии случайно не переехали, но китайцев это не отпугивало. Они уверенно развернули целую армию промышленных шпионов и воровали секреты по всему миру. Америка им отказывала в системах вооружений, и пришлось обращаться к СССР. Для этого следовало сблизить позиции по весьма большому кругу вопросов, возникших после обострения наших отношений в начале шестидесятых – конце семидесятых годов.

Понимая, что СССР коренным образом изменил состав политбюро, ликвидировал отставание в передовых технологиях от Америки и уверенно занимает ведущее место в мире по экономическому развитию, китайские товарищи через Ким Ир Сена забросили удочки к Романову, а после провозглашения политики разрядки официальный Пекин решил присоединиться к этому. «Миру – мир!», «Нет войне!», «Нет ядерным испытаниям!». До этого Китай последним из великих держав прекратил открытые ядерные и термоядерные взрывы. Как бы то ни было, а визит Дэн Сяопина в Москву состоялся в том же 1986 году.

Дэн отметил, что ревизионистские течения в линии КПСС прекратили свое существование и он удовлетворен возвратом к почитанию собственной истории в СССР. Ликвидированы перекосы, связанные с попытками создать культ личности Брежнева. Китайцы со своей стороны приносят извинения за массу негатива, вылитого ими на страницах их газет в годы «культурной революции». В общем, пора опять наступить на те же грабли. Но Романов подвел к необходимости вести международные дела на основе взаимных экономических интересов и снижения уровня враждебности в пропагандистских целях. До прежних, как при Сталине, отношений дело не дойдет, но торговать с Китаем будем, в том числе и в оборонных отраслях. Речи о передаче Китаю патентов, как в прошлые годы, не идет, но перевооружить армию поможем. Одновременно китайцы заговорили о поставках вооружений и для военно-морского флота, обещая загрузить наши верфи своими заказами. Был подписан договор об экономических отношениях. Нападки со стороны прессы в Китае на нас прекратились. В противостоянии великих держав Китай стремился занимать нейтральную позицию, что в достаточной степени устраивало и нас, и его. Тем более что полного мира-дружбы-жвачки с Америкой им также достигнуть не удалось. Многочисленная диаспора китайцев в Америке и на Тайване продолжала мечтать об устранении компартии из всех властных структур в стране.

С опозданием на восемь месяцев Романов в конце восемьдесят шестого года собирает очередной, двадцать седьмой, съезд КПСС. Примелькавшийся на телеэкранах Сергей оказывается на нем депутатом. В партии наблюдается типичный для эпохи перемен раскол: левые, правые и центристы. Одни говорят, что и так было хорошо, «на хрена нам эти переделки?» Вторые – что социализм загнивает, а рыба гниет с головы, и «когда народу свободный выезд за границу дадите, ибо задыхаемся от гниения». Третьи пели дифирамбы и тем и другим, стараясь удержаться как можно ближе к линии. И все чего-то боялись. Одни – нас не примет и не поймет Америка, вторые – нас не поймет народ. А для третьих было главным, чтобы их поняло руководство. Больше всех старается Собчак, представитель правого крыла, заведующий кафедрой хозяйственного права в ЛГУ, доктор юридических наук, докторскую диссертацию которого в 1973 году вернул ВАК из-за чрезмерного цитирования. Собственных мыслей там не было, просто были переписаны цитаты Ленина. В партии всего полгода, но уже депутат XXVII съезда. Способный товарищ! Несколько членов и кандидатов в члены политбюро постоянно предоставляют ему слово. Это их «говорящая голова». Как ни странно, но в основном они сконцентрированы вокруг комитета по труду и социальной политике при правительстве СССР. Атака на реформы Романова состоялась из этого угла. Вокруг Соломенцева и Щербицкого, курировавших РСФСР и Украину, Колбина и Шеварднадзе, соответственно Казахстан и Грузию, собралось немалое количество экономистов, которым еще Андропов распорядился рассмотреть «проблемы развитого социализма». Были выделены средства, проведены исследования, подготовлены реформы, проведение которых обернулось распадом государства в 1991 году. Но эти люди ведь, несмотря на произошедшие изменения, никуда не делись! Они в системе, и система работает. И каждый из них считает, что именно его идея позволит приблизить светлое будущее. Тот же Собчак исследовал хозрасчет в СССР и что-то, наверное, понимал в нем, хотя бы приблизительно. В стране заморозился рост заработной платы, введены новые цены на большинство товаров, которые не менялись с шестьдесят первого года. В течение огромного, двадцатипятилетнего срока вообще не учитывалась инфляция, неизбежная при товарном производстве. На руках у населения накопилась огромная масса ничем не обеспеченных денег. Не хватало товаров, способных реализовать эти потребности. Реформа выбросила на прилавок эти товары, но цены на них оказались довольно высокими, потому что требовалось изъять эту «деревянную» массу, снизить покупательский спрос и перенаправить эти деньги на воспроизводство. А у нас привыкли получать премии за мифические проценты выполнения «скорректированного» плана!

Существовало, в принципе, две теории: теория свободного рынка и теория полного государственного контроля, как при Сталине. Новейшие достижения в области вычислительной техники позволили запустить механизмы второй теории. Существенно повысилась роль Госплана, и назрело создание государственной компьютерной сети для учета и отчетности всех и каждого. Появилась необходимость и возможность перехода на электронные деньги взамен бумажных, что дает возможность ужесточить контроль за доходами и расходами. А это – как серпом по причинному месту для большинства хозяйствующих структур! Не привыкли у нас постоянно находиться под колпаком у Мюллера. Всех это дико раздражало. Особенно людей, имевших нетрудовые или левые доходы.

Между представителями этих двух школ и происходили основные столкновения. Шли они в основном под лозунгом: «Сохранить благосостояние советского народа!» – с одной стороны, вторая сторона говорила об экономической невозможности выполнить эти условия, предлагая ужесточить контроль над выполнением планов, повысить их сбалансированность, обеспечить научный подход к планированию, активнее внедрять новые технологии на производстве. Ведь доходило до того, что новейшие автоматизированные комплексы с электронным управлением простаивали, не было рабочих, из-за того что пахать на них приходилось больше, а зарплата прибавлялась медленнее. И не объяснить человеку, что это и есть повышение производительности труда. Но ручная деталь приносила токарю или слесарю больший доход со штуки изделия. План было выполнить проще.

На станках с ЦПУ многое зависело от заложенной программы и логистики. Не подвезли какой-нибудь мелочи, и оборудование будет простаивать. Если на предприятиях военно-промышленного комплекса с этим рабочие уже смирились, ведь очень многие детали ракет и самолетов выполнить вручную физически невозможно, они технологически сложные, то на простых предприятиях внедрение новых средств производства происходило медленно и мучительно. К тому же хорошо подготовленных специалистов по вычислительной технике серьезно не хватало. Как и много лет назад, когда проводилась индустриализация страны, основную нагрузку в этом отношении взяла на себя школа. Четыре часа в неделю было отдано «Программированию и вычислительной технике». Вычислительный центр при АН СССР поставлял в школы и ПТУ приложения для разработчиков на «ДРАКОНе», с электронными учебниками, позволявшими создавать новые программы и библиотеки к ним. Многократно возросло количество программ по телевидению, посвященных этой проблеме, правительство пошло на выделение отдельного учебного канала, причем с возможностью неоднократного просмотра передач. В целом система задействовала все рычаги, чтобы внедрить ЭВМ в каждую советскую семью и во все рабочие коллективы. В этом очень помогали ставшие популярными различные игровые приложения к основной операционной системе и возможность самостоятельно создать их с помощью «ДРАКОНа». Разработки старших школьников, получившие признание, учитывались при поступлении в вуз.

На самом съезде многое происходило не в зале заседаний, а в кулуарах и курилках. Там продолжались дискуссии, образовывались секции, кружки и клубы по интересам, происходил откровенный обмен мнениями, опытом и наработками. Обменивались адресами, телефонами. Ветераны партии говорили, что впервые за много лет на съезде отсутствует помпезность и затхлость, вернулось ощущение причастности ко всему, что происходит в стране. Деловитость и открытость дискуссии располагала к ней, привлекала и притягивала внимание телезрителей. «Впервые, в первый раз, никогда ранее» – такими заголовками пестрели все газеты. Самого Сергея выдвинули в ряд вновь создаваемых комитетов, на съезде было решено воспользоваться советским способом управления, и съезд постановил создать дополнительные структуры для наблюдения и контроля за экономическими изменениями в стране. Рядовых коммунистов реально волновало положение, что их просто используют для голосования, а потом задвигают на полку, как уже прочитанную книгу. Это серьезно подрывало централизм, доминировавший в партии с конца сороковых годов, но это было требование времени. После ожесточенных дискуссий, на четвертый день съезда, это предложение со стороны левых сил получило поддержку большинства участников съезда, и комитеты было решено составить. Ни в один из комитетов Сергей не попал, подошедший к нему маршал Соколов рекомендовал снять свою кандидатуру, даже не объясняя, в чем дело. Когда возмущенные сторонники Сергея стали выяснять, что за дела, то Соколов попросил слова и сказал, что генерал-майор Андреев выполняет свои задачи в Сирийской Арабской Республике и физически не может присутствовать на заседаниях комитетов. Тем более что политбюро ЦК КПСС и Военный Совет Министерства обороны приняли решение, что армия не будет входить ни в один из вновь создаваемых комитетов. Генерал Андреев назначен в Военный Совет Министерства обороны, и его ожидает еще одно назначение, о котором съезд узнает несколько позже. Перед самым окончанием съезда прочитали решение политбюро о создании Совета Безопасности при генеральном секретаре ЦК КПСС, где одним из участников числился Сергей. Романов, заменивший на восемьдесят пять процентов состав политбюро на съезде, решил не рисковать, и приблизил к себе не совсем понятную ему фигуру. До этого они вместе работали, еще во время, когда готовилась отставка Андропова, затем эти контакты быстро были прекращены по инициативе самого генсека. Сейчас, когда Сергей стал известным человеком в стране, Романов посчитал, что необходимо взять его на личный контроль. Старая партийная привычка не доверять никому крепко сидела у Григория Васильевича. К тому же ему срочно требовались молодые и способные люди, чтобы заполнить скамейку запасных, так как со многими, слишком многими на съезде пришлось расстаться. Не тянули они, не выдерживали режима контакта с избирателями, трудящимися и коммунистами на местах. Они прошли совершенно другую, бюрократическую, школу. Многих поразила болезнь чванства, они потеряли связь с массами, и их эффективность резко падала в связи с этим. Максимум могли вовремя и в срок составить и предоставить какой-нибудь отчет.

Первое заседание Совбеза прошло тихо и без помпы. На нем Сергея нагрузили только тем, что он и так выполнял – контролем за строительством ТСНП в Сирии, и лишь на выходе из кабинета после заседания Романов сказал ему, что хотел бы еще раз просмотреть содержимое ноутбука Сергея.

– Что реформы необходимы, мне было ясно еще тогда, когда меня назначили первым секретарем Ленинградского обкома. Главным препятствием для этого было опасение не наломать бы дров. Информация, полученная по вашему каналу, лишь подтвердила их. Но так или иначе реформы начались, и вы в том числе, в числе многих, их подтолкнули. Будем говорить откровенно, мы находимся в очень сложной и опасной ситуации. Будем надеяться на то, что эти сложности нам удастся преодолеть, хотя бы потому, что знаем, к чему могут привести наши ошибки. Части из них уже удалось избежать, как, например, Чернобыльской катастрофы. Лучше у нас обстоят дела и в Афганистане, и с Китаем. Началась разрядка в отношениях между нами и американцами, и снова не без вашего участия. Вы же нашли способ подтолкнуть к миру Иран и Ирак. Примете участие и в этих переговорах, уже в качестве моего советника по безопасности. Так что, Сергей Петрович, настраивайтесь на серьезную работу в Совбезе. С аналитикой у вас проблем не возникает, возраст позволяет нести большую нагрузку. Так что отсидеться на самом дальнем стульчике в Совете, как сегодня, у вас не получится. Точнее, не должно получиться. Впереди серьезные переговоры с американцами по военной тематике на ЕТВД, подключайтесь и к этому. Необходимо заставить американцев убрать ракеты малой и средней дальности из Европы, в идеале их полностью уничтожить. Маршал Соколов введет вас в соответствующие группы экспертов. Жду вас завтра в 17:00 с вашим «чемоданчиком».

Назавтра была прекрасная солнечная погода в Москве. Кабинет генсека на Старой площади был огромным и гулким, поэтому, а может, и не только поэтому Романов с Сергеем перешли в малый кабинет, который был покомпактнее. На столе находилось хрустальное блюдо, на котором стояли бутылочки с традиционным «Боржоми», графин с водой, два красивых стакана на блюдечках, пара чистых блокнотов, карандаши и ручки. Расположились друг против друга, Сергей попытался включить лаптоп, но Григорий Васильевич протянул руку и попросил дать его посмотреть. Попытался открыть крышку, немного покрутив его руках. Сергей протянул ключ.

– Добротно сделано! – заметил Романов. Немного замешкался, подбирая положение ключа. Потрогал мягкий экран и задал первый вопрос: – Владислав Григорьевич, – речь шла о новом министре электронной промышленности Колесникове, – говорит, что производство таких экранов может быть налажено не ранее, чем через два года. Этим он срывает выполнение Государственного плана на двенадцатую пятилетку. У Александра Ивановича таких проколов не случалось. Как он вам? Вы же часто бываете у него в министерстве.

Сергей несколько удивленно взглянул на генсека, «часто» означало, что пять или шесть раз его вызывали на совещания МЭП, и он присутствовал при «передаче ключей» от министерства от серьезно заболевшего Шокина его первому заместителю. Экраны должен был выпускать Воронежский завод. Для производства требовались станки из Японии, а они попали в secret list Госдепа, поэтому закупку пришлось проводить через две подставные фирмы. Плюс химики не давали необходимой чистоты полистирол и N-пара-бутиланилин, которые используются для производства сенсорных пленок и жидких кристаллов. Возможность получения колончатых жидких кристаллов предсказал еще академик Ландау, и они были открыты в Индии в 1977 году доктором Чандрасекаром. Его и привлекли к этим работам. С нашей стороны исследования ведет и курирует член-корр АН Томилин. Но направление новое, технологически достаточно сложное. Ведь совсем недавно научились делать несветящиеся серые жидкие кристаллы. Для того чтобы вечером посмотреть на часы, требовалось нажать на кнопку подсветки. Встроенная лампочка потребляла больше энергии в секунду, чем сами электронные часы за сутки. Само собой, такие приборы военных не устраивали, им требовался светящийся экран с регулируемой яркостью. Его сделали, и Сергей видел, держал в руках такие экраны с величиной пикселя в 0,18 миллиметров. Сейчас речь идет о массовом производстве таких мягких экранов. Тут и возникли проблемы. Массовое производство весьма серьезно отличается от опытного. Но почему Романов задает ему эти вопросы? А отвечать придется!

– МинМЭП полностью в курсе проблем, Григорий Васильевич, и, насколько я знаю, держит все под полным контролем. Он – производственник, и Александр Иванович неоднократно это подчеркивал. А планом не предусмотреть всех нюансов.

Романов криво усмехнулся и довольно саркастическим тоном заметил:

– Когда речь идет о срыве сроков, всегда находятся отговорки! Вот только премии все любят получать точно и в срок. Может быть, правы те, кто говорит, что необходимо внедрять в экономику саморегуляцию?

– Саморегулирующихся механизмов в природе не бывает, у нее единственный коэффициент обратной связи – смерть. У рынка это кризис, когда отмирают излишние структуры. После Великой депрессии ни одно государство в мире на нерегулируемый рынок не ориентируется. Мне кажется, и данные, переданные нам из двадцать первого века, это подтверждают, что за душой у чистых рыночников стоит желание хорошо взбаламутить воду и половить крупную рыбку в мутной воде. За всю историю рыночных реформ в России краденый капитал в страну и в производство не возвращался. Используется только для приобретения прибыли путем рейдерских захватов и последующей перепродажи собственности. Крупный капитал вкладываться ни в один проект не желает, если этот проект не финансируется государством. У них это называется распилом бюджета. Некоторое обновление средств производства на оборонных предприятиях было обеспечено не «эффективными собственниками», а госпрограммой, втридорога, с учетом интересов «собственников» за счет откатов. Исключение – часть предприятий пищевой, сырьевой и перерабатывающей промышленности. В пищевой ликвидировали возможность производства боеприпасов, унитарных выстрелов к 37-, 57– и 76-миллиметровым орудиям, установив импортные линии по разливу продукции, в которых подобный перевод производства просто не предусмотрен. В нефтедобывающей промышленности действительно наблюдается значительный рост производительности труда, себестоимость добычи тонны нефти сравнялась и даже стала ниже мировой за счет меньшей заработной платы, несмотря на то обстоятельство, что основные запасы нефти у нас находятся в северных регионах страны. Так что в этом направлении у нас есть возможность значительно повысить отдачу с каждой тонны нефти. Сейчас она у нас в четырнадцать раз ниже, чем в Саудовской Аравии.

– Да-да, это я хорошо помню из прежних бесед с вами, почему я и разрешил строительство Трансирии. Это даст нам возможность обновить парк и технологии добычи нефти и газа. Уделите закупкам оборудования через Сирию и Ирак особое внимание, товарищ Андреев. И аккуратно, чтобы американцы раньше времени не всполошились.

– Есть.

– Собственно, Сергей Петрович, эти вопросы я поднял для того, чтобы убедиться, что вы не изменили своего мнения по этим проблемам за прошедшее время. Сами понимаете, что время сейчас лихое, многие меняют свои убеждения, как перчатки перед выездом в театр. Вчера был идейным коммунистом, сегодня поет о частной собственности на средства производства. Особенно много таких людей среди интеллигенции, в том числе и технической. Да и часть рабочих на это поддалась, я уже и не говорю за крестьянство. Как ни пытались из них вырастить колхозников, так ничего и не получилось. Урожай на корню гниет, а им и дела нет! Из города подъедут и соберут, что сумеют.

– Колхозы и совхозы больше приспособлены под массовое производство продукции. Там у колхозников больше возможности заработать деньги. Плюс они все пытаются снизить себестоимость за счет шефской помощи. Ведь эти работы никто не оплачивает.

– За счет этого мы много лет подряд держали цены на продовольственные товары.

– Держали, только товаров на прилавках не стало. Пустые полки в магазинах были до начала реформ, товарищ генеральный секретарь. К приезду крупного начальства пополнялись и мгновенно исчезали с прилавков магазинов, чтобы потом появиться на черном рынке.

Разговор длился довольно долго, но у Сергея сначала возникло легкое сомнение, а затем оно переросло в уверенность, что генсек не верит, что кому-то удалось разрушить это государство с его мощнейшей машиной подавления инакомыслия. Коммунистические идеи впитывались обществом с детства, с младых годов, культивировались и…

Когда стало понятно, что скепсис Романова достиг апогея – да, он принимал участие в военном перевороте, но это открывало ему путь к заветному креслу, и военные не ставили задачу смены курса, они беспокоились о своих, узко специфических задачах, поэтому он без всякого сомнения поддержал их, стараясь всей своей дальнейшей деятельностью свести реформы к минимуму, – Сергей предложил немного отдохнуть и переключиться на другие аспекты реформирования общества. Он пощелкал мышкой, нашел папочку «видео» и поставил генеральному секретарю «Утомленные солнцем-2». И тут произошло главное: до Григория Васильевича дошло, что это не шутка! Ему, фронтовику и блокаднику, смотреть «гениальное произведение гения современного киноискусства, председателя Союза кинематографистов Российской Федерации» без того, чтобы не испачкать монитор, не удалось.

Закончили совещание, к которому подключились еще несколько человек из списка номер один, глубоко за полночь. Романов и в старое доброе время недолюбливал творческую интеллигенцию. Через два дня вышла разгромная статья в «Правде», где много говорилось о черной неблагодарности со стороны «вшивой прослойки гениев от искусства», которые пользовались всеми благами ленинской постановки вопроса о важности искусств, неограниченным финансированием и занимались тем, что исподволь разрушали государство, вытащившее их из провинции, давшее им образование и предоставившее возможность проявить себя.

Впоследствии эту статью назвали «реквиемом по шестидесятникам». Чистку авгиевых конюшен «Мосфильма» и Комитета по кинематографии поручили Чебрикову и Зайкову. Последний был воплощением хрестоматийного партийного чиновника эпохи застоя, кошмарным сном творческой фрондирующей оппозиции. Вначале на Западе очень обрадовались начавшемуся процессу. Такой повод для разговоров! Уничтожают цвет нации! Но их просто выталкивали за границу. Там михалковых принимали вначале с распростертыми объятьями, но потом их стало некуда девать. Как в песенке Высоцкого: «А где на всех зубов найти? Значит, безработица!» В конце концов, когда Станиславу Говорухину предложили сменить место жительства, раз ему так не нравится социализм, он выдал:

– Я лучше поеду в Магадан, чем в Америку. Могу и по этапу.

– Судить вас за убеждения никто не собирается, но ваша деятельность противоречит целям и задачам нашего общества.

В тот момент режиссер увлекался монархизмом и много времени проводил в архивах, собирал материалы для будущей книги. Постановление закрывало перед ним возможность продолжать работу.

Пятидесятилетний мэтр нервно теребил гнутую трубку, которую на автомате достал из бокового кармана. Болезненно морщился, вспоминая вчерашнюю попойку в компании – остался гнетущий запах изо рта и легкая головная боль. Он не красовался. Кончаловскому хорошо! Его в восемьдесят втором выпустили по совместному проекту, он теперь в Голливуде снимает что-то… А чем ему заняться? А все эта… Он мысленно нехорошо отозвался о подружке. Натура у него такая: легко подпадает под влияние, особенно, если на не совсем трезвую голову.

– Лев Николаевич, но вы же понимаете! Ну, все вокруг говорят, смотри, там магазины от колбасы ломятся, ты же видел! А у нас!

– Кто? Кто все? У тебя что, дома пожрать нечего? Голодаешь?

– Да нет, конечно, но после одиннадцати водку, кроме как у таксистов, и не купить!

– Нашел о чем говорить на парткомиссии!

– Извините! Мысли разбегаются! Я же всей душой! Не хотел я этого! Сказали: гласность, открытость! Мне тут тему интересную и подсунули, дескать, не все так плохо было на Руси в тринадцатом году, раз уж до сих пор сравниваем все с этим годом!

– Так последний предвоенный, дальше штопором вниз скатились.

– Так-то оно так, но тут люди знающие подсказали, что Россия тогда полмира хлебом кормила, а сейчас в Канаде закупаем.

Зайков понял, что требуется делать: сочувственно помотал головой, включил на всякий случай второй магнитофон, поддакнул несколько раз, достал из закрытого ящика бутылочку «Столичной», кружок «Украинской» полукопченой, и полились откровения под запись. Сам Говорухин Зайкова мало интересовал, он бы ему выговор с занесением, чтобы по уставу выгнать, подложил бы еще пару тревожных писем трудящихся, приплел бы сложные отношения со второй половиной, и не было бы больше такого режиссера на Руси. Так, где-нибудь бомжом отирался бы… Но приказано разобраться! В душу залезть! Лев Николаевич даже мягкие тапочки надел, ради такого случая.

Расстались по-хорошему, после того как Зайков прикрыл ладонью начатую третью бутылку:

– Хорош, Станислав Сергеевич, больше хватит! Тебе-то хорошо, а мне завтра на работу! Так говоришь, что науськали тебя на эту тему эти три товарища?

– Нет, ну, я же говорил уже, помрежу его приятель из посольства документы давал посмотреть! Из библиотеки Конгресса! Как на духу! Он их скопировал и нам показывал!

У Зайкова в голове пульсировал вопрос, как фамилия помощника режиссера, но он предусмотрительно промолчал, чтобы не спугнуть «туземца», запутавшегося в собственных ощущениях стареющего ловеласа, у которого большие проблемы со второй половиной. А кругом молоденькие симпатичные актрисочки, кухонные разговоры, флер, туман, «оппозиционные взгляды на жизнь». И Ленин – еврей, и мать у него – еврейка. Не совсем, правда, но прадед, говорят, точно еврей! Бланк его фамилия! На этом его американские вербовщики и поймали. Теперь на этот же крючок будут ловить их оппоненты.

Выпроводив надоевшего гостя, мгновенно протрезвевшим голосом Зайков доложил куратору из КГБ о результатах беседы. На дело лег гриф: «Легко внушаем, политические взгляды не определены, предлагается в разработку». И резюме Чебрикова: «Известен. Использовать втемную, через замену окружения». Возле известного режиссера появилась молодая, грудастая и крутобёдрая девица, вполне во вкусе вербуемого, которая ему заменила все, кроме творчества. Через нее и шла информация. Спецслужбы свое дело круто знают. Есть такое понятие в информатике: конкатенация. По-латыни – сковывание. Обозначается обыкновенным плюсом, стоящим между двумя выражениями, взятыми в кавычки. Так и произошло: к агенту «ГС» подвели агента «МН» и между ними поставили знак плюс.

Зима промелькнула в сплошных мотаниях туда-сюда между Союзом, Тегераном и Сирией. Начались сначала непрямые встречи, а затем все переместились в Женеву на многосторонние мирные переговоры между Ираном и Ираком. Чуть позже к ним присоединился и Дамаск. Каждая из сторон пыталась не упустить свое, в том числе и в новом проекте Дамаска и Москвы. И все переговорщики отчаянно нуждались в деньгах и в новых вооружениях. Всем казалось, что еще десять тысяч ведер, и золотой ключик будет у них в кармане. Но Громыко, несмотря на возраст и бешеную усталость, продолжал гнуть свою линию: вначале мир, затем пряники! В итоге и Хусейн, и Хаменеи подписали бумаги, превращавшие объявленное временное перемирие в Женевский мирный договор. По срокам как раз успели к открытию очередного съезда в Москве, на этот раз Съезда Советов. С 1937 года они были упразднены, но «идя навстречу пожеланиям трудящихся», Верховный Совет принял постановление о проведении референдума, на котором обсуждался вопрос о приведении в соответствие с Конституцией вопроса о регулярном созыве Съезда народных депутатов всех уровней в городе Москве. Инициатором референдума удалось набрать необходимое число голосов для того, чтобы решение о голосовании было принято. Особенно отличилась Москва, давшая львиную долю голосов. Дело обстояло таким образом, что большинство недовольных советской властью и условиями проживания в СССР проживали в Москве. Перенос всех министерств в город и постепенный переезд основных предприятий за город превратили промышленную столицу СССР в город чиновников и их многочисленных потомков. Плюс большое число студентов, плюс «лимита», плюс громадное число приезжих и «колбасные электрички» со всех направлений в радиусе до пятисот – шестисот километров. Это создавало огромные проблемы с транспортом, строительством, получением жилья, очередями. Ведь после работы у многих уже не было возможности приобрести что-то необходимое. Во времена Брежнева руководство смотрело сквозь пальцы на то обстоятельство, что среди рабочего дня большая часть людей убегала по магазинам, а вездесущие снабженцы организовывали закупки на оптовых базах и распределяли «наборы». Эту практику достаточно решительно прекратили, и после поднятия цен продукты в магазинах появились, но… «А вот раньше!..» Крупные города все страдали от урбанизации: местные жители не рвались занимать пустующие низкооплачиваемые рабочие места и вообще рабочие специальности. Это было не модно! То ли дело сфера услуг! Особенно те места, где теоретически можно было немного подработать на себя: недолив, пересортица, вынос продуктов с места работы, в конце концов, просто мелкая кража или перепродажа по рыночной цене с последующим возвратом «государственной стоимости». Этим кормилась значительная часть населения городов-миллионников. Они и составили основной костяк «оппозиционных сил». Протащить через съезд партии им ничего не удалось, кроме некоторого ослабления снабжения номенклатурных работников. Решили зайти с другого входа. Срочно потребовалась публичная трибуна. Несмотря на то, что газеты и телевидение настойчиво объясняли, что лишний съезд – это достаточно высокие расходы, оппозиции в марте удалось набрать пятьдесят два процента голосов «за». Совет безопасности при генсеке совместного решения выработать не сумел, подсуетились Верховные Советы шести союзных республик, где, несмотря на все изменения, превалировали настроения о выходе из состава СССР. Баку и Тбилиси, Кишинев, Рига, Вильнюс, Таллин надеялись на съезде Советов протащить решение об объявлении независимости. Такое право у союзных республик было, и определенные силы в них прилагали неимоверные усилия, чтобы подтолкнуть страну к пропасти.

Романов распорядился начать подготовку к съезду и особое внимание уделить делегациям из республик, в которых были собраны голоса для проведения референдума. Тихо тлеющие межнациональные конфликты в шести республиках, часть из которых пришлось подавлять силой, создавали в них благоприятную почву для процветания там самых причудливых форм проявления национализма. Началось это еще при Брежневе, и даже раньше, реформы там тормозились со страшной силой. Национальные управленческие кадры страдали клановостью, низким уровнем исполнительности и связями с теневой экономикой. Теневики и финансировали эти мероприятия, плюс некоторые средства перепадали и из-за рубежа. Америка не отказалась от мысли разрушить целостность Советского Союза и захватить его по частям. Поэтому теперь Романов внимательно вчитывался в те документы, которые передали из двадцать первого века, пытаясь найти ключ к решению проблем.

– Обратите внимание, генерал, – сказал как-то он, – на то обстоятельство, что почти во всех республиках действия начинались в основном с блокирования магистралей, автомобильных и железнодорожных.

– Да, я уже видел это. Расследования событий, предшествующих августу 1991 года, никто там не проводил, но все политики от военных утверждают, что это были ниточки одной цепи. Тщательно спланированной и неплохо подготовленной. Следом за этим США модернизировали подходы и научились создавать «протестные массы» буквально на пустом месте. Провели целую серию революций и обломались только в одной стране – Сирии. Во всех остальных странах их революции принесли успех. Еще Египет сумел вывернуться из неприятной ситуации: там в результате волнений к власти пришли сначала исламисты, но затем их свергла армия. Внук передает, чтобы особое внимание мы обратили на небольшую организацию под руководством ЦРУ – Аль-Каиду. Ее финансируют как суннитские богословы, так и американцы. Благодаря тому, что мы в Афганистане значительно ослабили давление на ислам и смогли доказать большинству исламистов, что не являемся их врагами, они переключаются сейчас на войну против Америки.

– Вы хотите сказать, что это наши союзники?

– Ни в коей мере, но это наше оружие.

– Тонкое замечание, Сергей Петрович! Впрочем, и действительно: мусульманские страны – беднейшие на Земле. С образованием и настроениями в обществе у них проблемы, а тут мы помирили, временно, конечно, шиитов и суннитов, исправили косяки в афганской политике. Предлагаем выгодные контракты и проекты. Выгодные не только им, но и нам, прошу заметить! Вот только у самих дела идут пока не очень. Плесени в доме развелось, куда деваться! И все хотят сразу и сейчас!

– «Нет-нет-нет-нет, мы хотим сегодня! Нет-нет-нет-нет, мы хотим сейчас!» И действительно, никто ждать не хочет. Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, взмахнет палочкой, скажет: «Трах-тибидох-тибидох!» – и вот у нас уже и изобилие, светлое будущее коммунизма сияет, все бесплатно и в огромном количестве, что можно немного попользоваться и на помойку выбросить, или пусть полежит на пыльной полке, – улыбнулся Сергей.

– Да, я тут про вас статью прочел в «Огоньке», не забывают они вас! Читали?

– Нет, у нас в посольство его не присылают, исключили из подписки.

– Так вот пишут, что все вам досталось на блюдечке с голубой каемочкой. Папа подарил. Не было бы длинной волосатой лапы, и ничего бы не было.

– Отец и мать помогли получить хорошее образование и не препятствовали моему увлечению авиацией. В аэроклубе я учился сам, в сборную по пилотажу попал самостоятельно, и в испытатели меня папа за ручку не приводил. Кстати, у него самого только третий класс летчика-испытателя, потому что испытателем работал совсем недолго, и считает, что эта работа совсем не для него. И меня достаточно долго убеждал, что занятие это совершенно бесперспективное и не нужное для боевого летчика. Где-то так…

– Да вы не оправдывайтесь! Знаю я вашу историю, что после первой командировки в Сирию вас упекли в отдаленный гарнизон.

– Было! И туда брать не хотели! Тогда отец мне помог, через командующего ПВО, а так бы выгнали за чрезмерную самостоятельность. Не приветствуется она в дипломатическом статусе. А главкома ПВО отец знает с войны, однополчане они.

– Мы вас решили выдвинуть в депутаты Верховного Совета СССР от Латвийской ССР. От армии намечаются три человека, один из них пройти не должен, это подполковник Алкснис, тоже из ВВС. Для вас он противник сложный, потому что из местных, и его дед был репрессирован перед войной. Был командующим ВВС РККА. Есть оперативная информация, что внук от деда недалеко ушел. Но на всякий случай присмотритесь к нему. Встречаться вам придется.

– Есть!

– А насчет волшебной палочки примерно то же самое говорит минреформы Абалкин и обещает включить это в доклад на будущем Съезде. Так что, Сергей Петрович, поезжайте в Ригу и в Резекне. Тамошние товарищи вам помогут, они уже проинформированы.

В Прибалтике до этого Сергей пару раз бывал как турист, путал латвийских и литовских исторических личностей, читал про Моозунд, но считал его латвийским островом. В общем, «королей он путает с тузами, и с дебютом путает дуплет»! Но задача поставлена, и ее требуется выполнить, тем более на чужом поле. Получил справку от Чебрикова по ситуации внутри республики: один из замов Пуго, Ян Янович Вагрис, имеет контакты с организаторами нелегального Народного фронта Латвии, кроме него еще и Горбунов, Анатолий Валерианович, второе лицо в республике – председатель Верховного Совета, находится под влиянием творческих союзов республики: союза писателей, союза художников, союза журналистов и театрального общества, – костяк которых от кухонных разговоров перешел к созданию Национального фронта Латвии, однако чтобы не дразнить гусей, фронт был назван Народным. Как видите, в первых рядах представители, по меткому выражению Ленина, дурно пахнущей субстанции. У них есть свой печатный орган – журнал «Сад и пасека», тиражи которого стремительно растут, и не потому, что все занялись дачами и пчелками. Наблюдался активный рост интереса в республике к «новым идеям».

Сергей покопался в материалах, которые у него были на компьютере. Некоторые заметки, в том числе и о рижском ОМОНе, там были, но вскользь, как бы походя, для внука это давно отрезанный кусок, не стоящий даже упоминания. Пришлось лететь в Сирию и задавать дополнительные вопросы. Очень неожиданная информация пришла на главного противника. Пожав от удивления плечами, Сергей уселся составлять план действий. НФЛ выиграл у компартии благодаря новым формам организации предвыборной агитации. Большую роль в этом сыграло то обстоятельство, что фронт выдвинул новых людей и «свежие» идеи, правда, с нацистским душком. Умело сыграл на появившемся недовольстве в плане «понаехавших». В республике шло активное строительство новых предприятий, на которые приглашались люди со всей страны, они получали новое жилье, они не знали местного языка, они стали составлять значительную часть общества, правда, не везде. В частности, Резекненский район был в основном русскоязычным.

Скоординировав с командованием ВВС, политуправлением и с ЦК КПСС свою программу, Сергей во главе девятки летчиков-пилотажников приземлился на аэродроме Лосики в среду шестого мая 1987 года. Момент совершенно неудачный: в это время все на дачах картошку сажают! Но выбирать не приходилось – выборы на носу. Приказ командующего показан командиру базы, несколько звонков в заинтересованные организации, и на досках объявлений в Резекне появились плакаты о воздушном празднике в честь Дня Победы с участием новейших советских истребителей Су-27 и МиГ-29, который организовывает пилотажная группа Липецкого центра подготовки и переучивания летного состава. Совершили пролет над городом Резекне с исполнением нескольких фигур группового пилотажа. Одновременно с двух вертолетов были разбросаны листовки. Выезд в Лосики бесплатный, на автобусах от костела на Центральной площади. Между Лосиками и Резекне – семьдесят четыре километра. Прошлогодний успех выступления наших машин за рубежом был еще на слуху, поэтому в Лосики со всех сторон – и со стороны Даугавпилса, и со стороны Резекне, и из Полоцка, и даже из Каунаса – с вечера потянулись частники. Автобусы с «избирателями» с трудом, с помощью ГАИ, пробились на базу.

Праздник начался с речи первого секретаря ЦК КПЛ товарища Пуго. Еле-еле смогли уговорить его выступать не более трех минут. Комментировал полеты Народный артист РСФСР Николай Озеров, которому положили на стол программу вылетов, первый всесоюзный канал вел прямую трансляцию. Первый вылет на одиночный пилотаж выполнял сам Сергей на МиГ-29. Место в раскрашенном яркими полосами истребителе он занял, сбежав прямо от трибуны. У машины на малом газу работали оба двигателя. Фонарь захлопнулся, пробег по рулежке на старт. Там на месте дал полный форсаж, а это шестнадцать тонн тяги, при весе машины меньше тринадцати. В этот момент машина с застопоренными колесами просто ползет по бетонке. Отдан рычаг тормоза, нос буквально подпрыгивает, и через секунду полосы на взлетке сливаются в сплошную линию. Плавный отрыв через пять секунд после старта, и полная, четкая вертикаль, с набором скорости! Трибуны просто взревели, заглушая рев двух турбин! На тысяче двухстах метрах скорость уже четыреста, Сергей переложил машину на спину, тройная бочка с фиксацией углов, нисходящий вираж, проход над полосой, и точно у трибун – еще одна вертикаль, с «колоколом» в верхней точке. Выход из пике на «сотне», «косая петля», второй заход, «горка» с переворотом, вираж, три четверти петли, «полубочка» на нисходящей вертикали, еще один проход над полосой с бочкой у трибун. И, срезав круг, посадка. Только он коснулся полосы, как стартовала девятка на групповой пилотаж.

Сергей же пересел в Су-27 и к моменту посадки группы занял позицию на старте. Были показаны «кобра Пугачева», «плоский штопор» и, впервые в мире, «хук» – «кобра» на вираже. А Озеров несколько раз повторил, что пилотаж исполняет кандидат в депутаты Верховного Совета СССР от Латвийской ССР.

Уже на земле последовало указание: завтра, в воскресенье 10 мая, показать все это над Ригой. Перелет в Румбулу уже заявлен. Пуго оценил возможности такой рекламы.

Выступление над Ригой чуть не испортила погода, но облака разогнали девятого, вылетев в район Тукумса. Кстати, Сергей говорил Пуго, что праздник проще провести там, на базе бомбардировщиков, аэродром в Румбуле довольно маленький, нет второй полосы, так что будет сложнее. Но Пуго отбоярился, что времени на дополнительную рекламу нет, в Тукумс еще попасть надо, а до Румбулы местные жители и так доберутся. Телевизионщики из Москвы перебраться не совсем успели, сработали с колес, и репортаж получился хуже, чем в Лосиках, где камеры были установлены в заранее известных местах. Сильно мешалось местное телевидение, которое тоже не хотело пропустить такое событие. Ведь на праздник под Даугавпилсом их не пригласили. Тем не менее они сняли репортаж с праздника и взяли интервью у Сергея. Предложили также теледебаты в прямом эфире. Причем во время, когда идут передачи на латышском. Довольно точно просчитанный ход со стороны НФЛ: в это время большинство людей телевизор даже не включают. Сергей согласился, но попросил перенести встречу на неделю, так как есть дела, которые пришлось отложить из-за проведения праздника десятого мая.

Дело было в том, что он встретился со своим противником. Подполковник не удержался и приехал из Риги в Лосики. Без всякой задней мысли, просто посмотреть на действо. Еще на празднике Сергей взял и пригласил подполковника на трибуну во время закрытия. Разговорились, и стало понятно, что информация о нем от внука поступила абсолютно верная. Чебриков, которого Андреев проинформировал, естественно, об этих данных, дал добро на проведение операции «Знакомство». Из Риги кандидаты в депутаты вылетели в Москву, оттуда машиной в Лефортово. Там Сергей оставил Виктора Имантовича одного знакомиться с делом своего деда.

В Верховный Совет от Латвии прошли все трое баллотировавшихся депутатов от военных. Алкснис выставил свою кандидатуру не в Резекне, а в Риге, где блестяще победил Варгиса, в целом от НФЛ в депутаты попал только Иванс Дайнис, журналист из Даугавпилса.

Подобные операции Романов и КГБ провели во всех шести республиках, отсекая от съезда тех людей, которые могли использовать его трибуну для разжигания затухающих огней недовольства. Это принесло свои плоды, и лишь делегации из Москвы и Ленинграда имели в своем составе представителей оппозиции.

Съезд прошел в Москве, тихо и спокойно, «оппы» несколько раз попытались «ускорить и углубить процесс реформ» на словах, но выработанной программы не имели. Как всякие представители творческой интеллигенции, они старались переключиться на критику «режима» и «возрождающегося сталинизма», но у них ничего и не получилось. Романов на съезде не выступал, поручил провести его заведующему общего отдела ЦК партии Лукьянову, которого и выбрали на должность председателя съезда Советов. Человек он был мягкий, но в плане различных регламентов – профи. Умел замылить любые вопросы. Представителей армии и флота непосредственно перед съездом собирали в Министерстве обороны и инструктировали по ситуации в стране и мире, и о той роли, которая отводилась им на этом съезде. Было предложено основное направление для критики: состояние военных городков и очередь на квартиры для офицеров и прапорщиков, проходящих службу в крупных городах и в отдаленных гарнизонах. Финансировалось это из армейского бюджета, который, благодаря политике миротворца Брежнева, был давненько заморожен, и средств на поддержание городков постоянно не хватало. Тем более что никакой квартирной платы не взымалось, доходов у квартирьерной службы, естественно, не было. Поднять этот вопрос поручили самым молодым офицерам-депутатам, потому что их он касался непосредственно. Бесквартирный Сергей, несмотря на все произошедшие изменения в его службе, так еще и не получивший квартиру в Москве, уже на съезде, где одним из молодых ленинградцев все-таки был поднят вопрос о привилегиях, в качестве примера привел себя. Мол, несмотря на то что много времени в году приходится проводить в Москве, работать в Совбезе и в Высшем Военном Совете, квартиры в городе Москве не имею, прописки тоже, так как жена владеет домом в городе Энгельсе 1905 года постройки. Есть служебная квартира в Дамаске.

Кстати, после съезда об этом вспомнил Романов, и квартиру в номенклатурном доме на Кутузовской набережной Андреевы получили. Галина была просто на вершине счастья и мгновенно переехала в Москву вместе с детьми. И тещей! Теща, правда, жила «в гостях», но от этого не легче.

Убедившись, что съезд Советов в целом надежд оппозиции не оправдал ее представители, несмотря на бурную активность в кулуарах и на трибунах, высоких постов практически не получили, несколько раз были освистаны и захлопаны во время выступлений, – в последний день съезда на нем выступил генсек, который нацелил депутатов всех уровней укреплять исполнительную власть на местах. Лукьянов же, закрывая съезд, посетовал на то обстоятельство, что кроме пустопорожних разговоров похвастаться какими-то результатами руководство Верховного Совета не может.

– Будем надеяться, что во время сессионной работы депутаты двенадцатого созыва докажут стране свою эффективность.

Провести вопрос о постоянно действующем Верховном Совете на съезде оппозиции не удалось, в числе постоянно действующих органов власти остался только президиум Верховного Совета, состоявший из сорока человек, один из которых был от оппозиции. Председателем президиума Верховного Совета единогласно был избран Андрей Андреевич Громыко.

Разрушенные надежды на возможное получение официальной трибуны загнали оппозицию обратно на кухню, правда, появившиеся в массовом количестве принтеры и пакет редакторов «Отчет», состоявший из пяти программ – текстовый «Лексикон», табличный «Бланк», реляционная СУБД «Архив» с подразделами «Бухгалтерия», «План», «Предприятие» и «Склад», редактор «Почтмейстер» для приема и отправления писем и вложений и программы «Электронный диаскоп» – давали им некоторую надежду, что снизу ситуацию удастся раскачать. К великому сожалению «оппов», над программами и устройствами хорошо поработали специалисты из КГБ. Необходимые места в коде были скрыты, все устройства автоматически оставляли видимый в поляризованном свете свой номер. При покупке принтера требовался паспорт, а для его запуска – соединение с базой данных КГБ, ее, правда, так не называли, это была «база обслуживания». Тем не менее по Ленинграду и Москве прокатилась пара-тройка лавин листовок, усилился выпуск «Самиздата». К счастью, иностранные компьютерные сети не могли работать внутри государственной сети СССР из-за несовпадения протоколов. Находились умельцы, переписывавшие прошивки сетевых карт на американский стандарт, но такие пакеты прекрасно отлавливались на серверах, находившихся в ведении того же КГБ. Сева Новгородцев взвыл, рассказывая об ужасах тотальной слежки в тоталитарном СССР. Но мэйнфреймы Z-64, переданные для организации госсети, содержали в своей памяти не только номера принтеров и адреса их владельцев, но и кучу интереснейшей информации: любимые фильмы и мультики для детей, полную электронную Ленинскую библиотеку. Вся информация в сети была иерархической базой данных, у каждого пользователя в сети был свой код и уровень доступа, определяемый его группой. Для семейного использования было выставлено огромное количество программ, видео и аудиофайлов. Поэтому перспектива потерять доступ на этот уровень сети надежно отпугивала искателей приключений на собственные последние «девяносто». Бесконтрольной продажи вычислительной техники не было, все строго в рамках правил. Некоторое время существовал черный рынок компьютеров, но эта часть мафии была быстро и эффективно разгромлена из-за присутствия на всех деталях уникальных МАС-адресов. Долго петь Севе Новгородцеву не позволили сами Соединенные Штаты: они уже начали создавать Глобальную сеть, где существовали схожие возможности, поэтому антиреклама им была не нужна. Плюс они надеялись найти уязвимость в русских протоколах и с помощью вирусов дотянуться до основных советских секретов. Созданию сети они препятствовать не стали. Наоборот, заговорили о совместном проекте в этом направлении, увязывая это все дело с ядерной безопасностью.

В Москве зафиксировано восемь случаев попыток американцев подсоединиться к нашей сети, в Ленинграде – три. Во всех случаях следовала высылка из страны горе-дипломатов.

На съезде обсудили и приняли решение о дальнейшем развитии дачной кооперации. Отменили наконец принятое еще при Хрущеве постановление, ограничивающее размер участка шестью сотками, и запрет на строительство капитального жилья в дачных кооперативах. Споров вокруг этого вопроса было море, особенно беспокоились пригородные колхозы и совхозы. Но государственный план, который утвердил съезд партии, предусматривал постепенную ликвидацию экологически грязных производств и животноводческих комплексов вокруг крупных городов. Эти же меры предусмотрены для хозяйств, расположенных у водных источников, служащих для водозабора. Министерству «среднего машиностроения» (Атоммашу) выделены средства для проектирования и развертывания производства очистительных станций для Минсельхоза. Положение с природоохранными мероприятиями в стране было почти катастрофическим. Долгое время этому вопросу вообще не уделялось никакого внимания. На съезде Советов коммунистическая фракция депутатов вышла с законодательной инициативой по этому вопросу и успешно провела голосование. Большая часть депутатов от беспартийных присоединились к этому почину. В один из подкомитетов вошел и депутат Дайнис, который специализировался на экологических проблемах Даугавпилса. Так что любишь кататься, люби и саночки возить! Общая установка заставить оппозицию работать, а не болтать, упорно продвигалась на всех уровнях. И действовало! Тот же Дайнис, уже в ранге депутата Верховного Совета, активно ездил по стране и в силу своей профессиональной привычки репортера активно раскапывал места надвигающейся экологической катастрофы местного масштаба. Его послали в Среднюю Азию и получили отличный репортаж из пустынь Каракум и Кызылкум, где бездумное использование поливного земледелия и дефолиантов уничтожало целый регион.

Многочисленные строительные кооперативы, отголоски студенческих строительных отрядов, наперебой предлагали председателям и директорам колхозов и совхозов свои услуги по установке, строительству и наладке таких комплексов. А это дополнительный заработок для студентов, преподавателей и младших научных сотрудников. Некоторые из них и вовсе сменили профессию, став строителями. Потихоньку обрастали техникой и опытом. В отличие от государственных бригад, работали от зари и до зари, на общий карман, потом делили или делились. Несколько довольно громких дел состоялось, не без этого, но в целом строительная отрасль значительно увеличила объемы производства. Внедрялись и новые технологии: пенобетон, арболит, элстар, пенополиуретановые «коржики», композитные панели, каркасно-навесные конструкции. Пока все эти новинки использовались только при кооперативном строительстве. «Тяжеловесы» из СМУ продолжали собирать стандартные коробки. Но в промышленном строительстве уже прошла настоящая революция: на смену кирпичу и бетону пришли стальные конструкции, обшитые легкими, термоизолированными фасонными композитными плитами-слойками, из металла, с теплозвукоизолирующими материалами. Экономия получалась огромная.

И в армии тоже происходили перемены! Переформировали войска гражданской обороны, запущенные еще в шестидесятые. Их укомплектовали новой техникой, ввели спасательные отряды, начали проводить учения по всей стране. Привели в порядок убежища, выделили финансирование на замену устаревшего оборудования. Создали всесоюзную спасательную службу. Каждый военный округ теперь имел в своем составе дивизию ГО и ЧС. Получив информацию о грядущих катастрофах, Романов очень серьезно отнесся к ней и драл три шкуры с командующего, заместителя министра обороны генерала армии Говорова. В сухопутных войсках началось массовое перевооружение на новые образцы боевой техники, перепроектированные с учетом боевых действий в Афганистане, где применялись новейшие образцы иностранной техники.

В целом, как и говорил на съезде академик Абалкин, за три года удалось стронуть с места застоявшуюся экономику, и вливания в виде финансов и идей вызрели, набрались сил и опыта и дали первую прибыль. Теперь главное, улавливать перекосы и исправлять общее направление в нужную сторону, дорабатывать законодательную базу, особенно в части налогообложения. Он отметил, что появились отдельные негативные явления, ранее не встречавшиеся. Например, появились конторы по переводу безналичных денег в наличные. Три года назад такой проблемы не существовало, и курс наличного и безналичного рубля был один к одному. Сейчас выяснилось, что безналичный рубль заработать много легче, поэтому и появились эти подпольные меняльные конторы. Исправлять положение нужно применяя как экономические, так и репрессивные методы, но для этого требуется уточнить законодательство. Минреформы вносит на рассмотрение ВС пакет законов, регулирующий отношения в этой области. Крайний пункт в этих статьях предусматривал ВМН – как в сегодняшнем Китае, Абалкин там много консультировал китайских товарищей.

Сам Сергей после съезда вернулся вначале в Женеву, а затем улетел в Дамаск, где началось обострение отношений с Турцией, и из Израиля поступили сведения о подготовке там операции по уничтожению площадки под погрузочный комплекс в Байя. Израильский источник подчеркивал, что далеко не все в Кнесете и в правительстве поддерживают этот шаг и есть влиятельное лобби из желающих присоединиться к проекту. Это они организовали утечку информации о готовящейся провокации. Но их замыслы еще не совсем понятны, и возможно, что это способ оказать давление на Хафеза Асада с целью выторговать более льготные условия. Тем более что Гельмут Коль, федеральный канцлер Германии, подключил концерн «Маннесманн» и «Дойчебанк» к поставкам труб и оборудования и финансированию Транссирии. Кроме нефтепровода по тому же маршруту немцы предложили проложить газопровод и построить завод для получения сжиженного газа. Хафез отчаянно нуждался в деньгах и, не согласовав это с СССР, дал свое добро.

Тут в Дамаске уже находился Примаков, Сергей прилетел на несколько часов позже. Асад мотивировал тем, что СССР сам использовал такую же схему финансирования при строительстве магистральных трубопроводов из Уренгоя. Тем более что газо– и нефтеперекачивающее оборудование магистрали остается советским и румынским. В конечном итоге решение было принято в пользу Асада, потому что он пробил крупный контракт на оборудование от Экссон, то есть выполнил то задание, которое давал Романов. Сорок процентов этих машин Сирия обязалась передать СССР.

Примаков поворчал, несколько раз вставил про волюнтаризм и неуправляемость союзника, но сменил гнев на милость:

– Так, Сергей Петрович, я в Тель-Авив, выяснять, что и как, на тебе вся военная часть вопроса. Считаю необходимым усилить береговую оборону в районе Байя и обеспечить высотное радионаблюдение за акваторией. Обеспечьте все по первому разряду. Соответствующие указания в Москву я передам.

На вооружении береговых ракетно-артиллерийских войск Сирии находились комплексы 4К87 «Сопка», 4К44Б «Редут» и 4К51 «Рубеж». «Сопка» и «Рубеж» провалились в восемьдесят втором году и не смогли поразить ни одного корабля противника. Активно использовав помехи, израильтяне уклонились от всех ракет, выпущенных как ракетными кораблями, так и береговыми комплексами. «Редут» снят с вооружения, и все ракеты П-35 – просроченные. «Рубеж» дорабатывали в восемьдесят пятом, повысили помехозащищенность, поставили комбинированную ГСН, доведя ракету до ума, но на экспорт такие ракеты не поставляли. Сюда по-прежнему шли П-21 и П-22, характеристики которых значительно хуже, чем у П-15М. Надежд на то, что удастся запустить П-35, практически не было.

В СССР приняты на вооружение новые ракеты 3М55 «Оникс», но готовых комплексов на вооружении еще не существовало. Так что, кроме экспортного варианта П-15Э в трех модификациях П-20, П-21 и П-22, в Сирии ничего не было. Дальность у них мизерная, точность – никакая. Созвонился с Москвой, обещают поставить две батареи 3М80Е «Москит». Так что выкручиваться придется летчикам на Су-27: Х-31 и АКУ к ним штатно приданы всем машинам. Для одной эскадрильи пришлось доставлять Х-41 и АКУ-157 под нее, чтобы вешать эту бандуру между воздухозаборниками на две точки. Но тут опять в дело вмешалась большая политика!

В общем, ценные указания из Москвы гласили, что применять можно только ответный огонь. То есть стрелять только после того, как израильские или турецкие корабли уже выпустили ракеты по комплексу портовых сооружений. В ответ на его изумленный вопрос: «Как это так?» – последовало:

– Исполняйте приказание!

А в распоряжении Сергея только С-300ПМУ. Сбить ею «Гарпун» и «Томагавк» теоретически возможно, но только теоретически. Их же еще обнаружить надо и загоризонтно подсветить. Правда, ЧФ выделил четыре Ту-95РЦ, которые, сменяя друг друга, висели над восточной частью Средиземноморья, обеспечивая радиолокационную разведку. Почесав репу и поняв, что от таких действий толку будет мало, Сергей позвонил Асаду и встретился с ним. Втихаря с Базилем разработали учения с боевой стрельбой по отражению атаки на Байя. Кроме главкома ВВС, никого в этот вопрос не посвятили. Кутахов, правда, прислал Ефимова на учения. Фактически это были войсковые испытания ракет Х-41, причем с пуском с истребителя. До этого только испытатели проводили подобные пуски, но не по надводной цели, а по полигону. Естественно, что эти действия не остались без внимания заинтересованных лиц еврейской и турецкой национальности. Да и американцы в стороне не остались. Базиль, к тому времени глава компьютерной ассоциации Сирии, установил на мишень радиоуправление и кучу помехосоздающих станций, и П-20 по мишени промахнулась! А «Москит» разрубил СКР пополам, показав противникам, что «плюхи» будут.

Ефимов был чуть младше отца Сергея, летчик-штурмовик, войну закончил дважды Героем и имел восемьдесят пять уничтоженных на аэродромах самолетов противника на счету, больше всех среди летчиков антигитлеровской коалиции. С шестьдесят девятого – первый заместитель главкома ВВС главного маршала авиации Кутахова. До Кутахова авиацией двенадцать лет командовал Вершинин, переведенный в группу генеральных инспекторов по состоянию здоровья. В шестьдесят девятом Павлу Степановичу более полугода пришлось работать без первого зама, он довольно долго не соглашался на предлагаемые кандидатуры. В декабре шестьдесят девятого ему силком назначили Ефимова, тогда когда он хотел первым поставить Колдунова, истребителя. Ефимов довольно неудачно провел «войну Судного дня», допустив потери как в наших ВВС, так и в ВВС Египта. Но у Александра Николаевича была отличительная особенность: всегда и во всем соответствовать линии партии. Политбюро он нравился именно этим своим качеством. Что сказали, то и сделал. Мог до хрипоты отстаивать свое мнение, но только до того момента, как его не поправят из парторганов. Вот и получалось, что своего мнения зам не имел. Хотя трусом дважды Герой никогда не был! Начал летать еще на одноместном штурмовике в сорок втором году. Сами понимаете, что это значило. Двести восемьдесят восемь боевых вылета за время войны.

Вот и сейчас первый зам расшумелся по поводу того, что учения не согласованы ни с кем из политбюро.

– Организационно мы входим в состав ВВС Сирии. Учения проводятся по плану командования САР.

– Вы обязаны были доложить об этом в политбюро! У вас есть предписание!

– Там написано только, что огонь не открывать по целям противника, если противник не применил оружие. Это предписание мы выполнили. Запрета на использование ракет Х-41 и Х-31 для моей бригады по учебным целям не поступало.

– Я считаю, что вы грубо нарушаете установки ЦК партии, допускаете дальнейшую эскалацию обстановки и сработаете на противника.

– Добро на проведение учебных пусков получено мной непосредственно от главкома ВВС.

Ссылка на главкома стала последней каплей, растворившей терпение первого зама. Недолюбливали они друг друга! Маршал авиации зашелся в справедливом гневе. На самом деле, почему Кутахов в свое время торпедировал его назначение: военная доктрина СССР была оборонительной. Действовать требовалось в ответном ударе, а перед этим надо было сорвать упреждающий удар американцев. Для этого необходимо иметь большое количество качественных истребителей. А выживут или не выживут после первого удара бомбардировщики, которые стоят на открытых площадках, было неизвестно. Именно поэтому Колдунов казался более подходящей кандидатурой на пост первого зама. Но он получил в свое ведение войска ПВО страны. Стоит отметить, что Ефимов не только главкому нервы портил, вовсе нет! С его легкой руки на вооружение ВВС поступило два знаковых самолета: Ту-160 и Су-25. Он непосредственно курировал оба проекта. Но знаменитую «сотку» Сухого (Т-4, Т-4М и Т-4МС) – уже летавшую! – приземлил именно Александр Николаевич. В политбюро посоветовали. Зато пробил строительство Т-8, будущего «гребешка», хотя кровищи попил на этом много! Утверждал, что прицельно-навигационный комплекс для дозвукового низковысотного штурмовика и на три буквы не нужен. В итоге «Кайра» попала на машину уже после того, как Ефимова сняли с должности за посадку Руста на Красной площади. Откровенно говоря, это был просто повод, он к этому никаким боком не относился. Больше похоже, что с ним свели счеты, впрочем, как и с остальными.

Сергей знал все перипетии с командованием ВВС, которые произошли на рубеже катастройки, знал, что Павел Степанович уже пережил сам себя и скоро, очень скоро будет вынужден уйти. Но Ефимову он не доверял совсем! Дудаев и Дейнекин – его поля ягоды, в любимчиках ходят.

Мимо ругающегося на чем свет стоит замкомандующего проследовала на старт тройка «сухариков». У ведущего центральный подвесной бак, а у ведомых между воздухозаборниками подвешена девятиметровая Х-41, оголовок которой прикрыт обтекателем от катапультирующего устройства. Шум шести двигателей заглушил ругань маршала, и было немного смешно наблюдать, как он продолжает открывать рот, словно в немом кино. Александр Николаевич повернулся на выруливающие машины и всплеснул руками:

– А Васька слушает и ест! – сказал нервным голосом, после того, как машины повернули и звук двигателей стих. Сергей показал ему рукой в направлении КП учений. Там на макете, прикрытом плексом с нанесенными дистанциями и градусной сеткой, расставлены все цели и отражена реальная обстановка в районе учений. Несмотря на объявленное закрытие района, к нему тотчас же, как магнитом, притянуло корабли, суда и самолеты противника. Обстановка сложная, и важно не перепутать мишени с реальными целями. Особую тревогу вызывало присутствие неподалеку трех катеров «Саар – 4,5» и двух кораблей 13-й флотилии ВМС Израиля.

Увешанные радиоантеннами корабли-разведчики появились в районе из Хайфы буквально через несколько часов. Фланируют туда-сюда, но непосредственно в район учений не лезут. Чуть подальше висят «Хокай» и РС-135, тоже израильские. У Кипра – зона патрулирования натовского Е-3. У обоих «Алий» есть вертолет «Еврокоптер» и две станции РЭБ: «Элисра» NS9003 и «Элисра» NS9005, с помощью которых они увернулись от П-15Э. Первая – пассивная, вторая – активная. Про пассивную мало что известно, а частоты и принципы модулирования 9005-й воплощены конструкторами Базиля в станцию постановки помех на мишени. ПУ пассивных помех – «цельнотянутые» израильские, прямиком со складов Israel Shipyards Ltd. Палестинские товарищи помогли добыть. Сергей знакомил маршала с обстановкой.

– Это турки, это Шестой флот, это Израиль. Это наша эскадра, они уведомлены, прикрывают. Здесь район патрулирования. Здесь два звена «двести пятых» МРК сопровождают мишень, после нашей атаки они выполнят стрельбы по площадке в Шейх-Аббасе. Все ракеты должны быть перехвачены и сбиты до пересечения береговой линии.

Тут подъехал кортеж из «мерседесов», в которых находились Базиль и «Абу-Базиль» – сам президент Асад, которого частенько стали называть «отцом Базиля». Все было рассчитано, в том числе, что Ефимов может попытаться запретить вылет. В присутствии высшего руководства и посла СССР Федотова Ефимов промолчал, услышав команду Сергея, разрешавшую взлет ударному звену. Не набирая высоты, машины ушли в сторону моря. Учения продолжились. Правый ведомый выполнил горку и произвел пуск по мишени, по которой уже промахнулась батарея «Редутов». Израильский вертолет зафиксировал это. Евреи, наверное, довольно потирают руки. Они подняли второй вертолет, который сдуру направили к мишени, чтобы снять все крупным планом. То есть звено «сухариков», пока никто не обнаружил. В глазах у маршала появился блеск и интерес. Капитан Михайлов доложил о пуске, резко активизировался канал связи американцев, они заметили ракету. Михайлов уже провалился опять к поверхности моря. Машины довольно далеко от цели, больше двухсот пятидесяти километров. «Мадановский» корабль выпустил огромный зонд и начал выполнять маневры. Судя по всему, на кораблях Израиля сыграли боевую тревогу. Но Х-41 прижалась в воде и неслась к цели. Ее опять потеряли все, хотя на излучение работала куча локаторов. «Горка», и, не разделяясь, с работающими ПВРД, инертная ракета врезается в мишень на сверхзвуке, разрубая ее на две части под прицелом телевизионных камер израильтян. В общем, даже о промахах трех ракет телевидение Израиля не объявило, косвенно подтвердив, что цель учений достигнута.

Маршал сменил гнев на милость, лично наградил летчиков и ракетчиков именными часами, ракетчики тоже отличились и сбили все выпущенные с катеров ракеты. В общем, улетел в хорошем настроении. В результате у ВВС Сирии появились столь любимые маршалом штурмовики, которые предстояло задействовать на всю катушку, как приказал Ефимов.

– Машина имеет большой экспортный потенциал, и ты должен доказать местным товарищам, что мы тут тоже не щи лаптем хлебаем. Особое внимание удели их показам соседям. Понял?

– Так точно!

– Ну, вот и действуй! По результатам будем ходатайствовать…

О чем, осталось за рамками разговора, нагрузки и так хватало с избытком. А пацаны подрастают практически без отца. Краткие прилеты домой, все второпях и между делом, старший записался в парашютный кружок и вроде бы решил идти по стопам отца, а младший учится в пятьдесят шестой физматшколе, говорят, имеет выдающиеся математические способности. Галина в Москве ворчать прекратила, теща тоже почти не включает «пилу». Жизнь каким-то образом стабилизировалась, хотя времени постоянно не хватает ни на что.

За близость к телу генсека приходилось расплачиваться полным отсутствием личного времени. Не помогало ни нахождение в отпуске, ни дальние командировки. Его укомплектовали закрытыми средствами связи, даже дома поставили «вертушку». Удивление всех вызывали «планшетная» ЭВМ и мобильный телефон с несколькими комплектами литиевых батарей. Правда, надо отметить, что один раз эти средства пригодились: возвращаясь из Латвии, Сергей попал в компанию местных «оппов», которые, увидев примелькавшееся по телевизору лицо, решили доказать «депутату Верховного Совета от Латвийской ССР», насколько он не прав, не считая советскую власть в Латвии оккупационной. Один из собеседников постоянно напирал на то, что его родители были репрессированы и высланы из любимой Латвии по политическим мотивам.

С помощью планшета и мобильного телефона Сергей связался с базой данных КГБ и через несколько минут сообщил собеседнику, что его отец закончил ЛатГУ, географический факультет, по распределению попал на работу в Магадан, а затем перевелся в Певек. Со своей женой познакомился в Риге, расписались в Риге, уже после того как начал работать в Певеке, и поэтому товарищ родился там, а не в Латвии. Нисколько не засмущавшийся оппозиционер постарался внимание всех переключить на новейшие устройства, углубившись в вопросы о тотальной слежке, столь популярные на «Голосе Америки».

– Я – депутат и член Совета безопасности при генеральном секретаре ЦК КПСС. Поэтому я имею право доступа к таким данным. Круг людей, которым это доступно, довольно узкий. Мне показалось, наблюдались признаки, что вы выдумали свою историю так же, как очень многие в рядах оппозиционеров. Одни выдумывают, что их родственники были жутко богатыми, а большевики их обобрали, другие – что все были репрессированы. Вы слышали выступление депутата Алксниса на Рижском четвертом канале весной, в мае?

– Да, и был сильно удивлен сменой его настроения! До этого он говорил совсем другие вещи и казался совершенно другим человеком, который ненавидел Сталина и его режим.

– Помните, что он сказал?

– Я не знаю, о чем вы говорите, его выступление было довольно большим.

– «Я вырос, считая, что моего деда незаконно репрессировали. Я жил с этим всю свою жизнь. Мне показали документы, в том числе собственноручные показания деда. Военный заговор существовал, и НКВД его раскрыло. Законность при этом не была нарушена. Масштаб заговора был очень велик, и его раскрытие позволило нам впоследствии выиграть войну». Кстати, руководили заговором из Берлина и Риги.

Убедить взрослого, хоть и молодого, человека сложно. Ложь ищет затаенные пробелы в совести и воспитании, играет на самолюбии и самомнении. Серая ложь еще страшна тем, что она похожа на правду. Сидит такой представитель союзной республики, едет в Москву на научный симпозиум, бесплатно получил высшее образование, работает в научно-исследовательском институте связи. Одет во все заграничное, Рига – морской город, видно, что не нуждается. Но этого ему мало! «Понаехали, понимаешь!» Но сам же он не пошел сборщиком на ВЭФ! Говорит, что два года там отработал по распределению, а потом знакомые отца пристроили его на теплое место. И с этого теплого места он и каркает!

– Нет, ну вот почему у одних все есть, я тоже хочу иметь такую ЭВМ, а нам вэфовское дерьмо продают, на «Драконе»! Да еще и только с паспортом. Вон, за границей уже у всех Интернет, а у нас к нему подключиться нельзя!

– Во-первых, этот «планшет» сделан на ВЭФ, вот, смотрите, – Сергей показал оборотную сторону прибора. – Во-вторых, этот прибор использует засекреченные сейчас микросхемы, которые применяются только для военных нужд и средств специальной правительственной связи. Поэтому такие приборы не поступают магазины. Дай его вам, и вы его толкнете вероятному противнику. Вы уже подготовлены морально. Не знаю, где это делают в Риге, в Ленинграде каждый год у универмага «Электроника» на проспекте Гагарина берут работников консульств при попытке купить военные большие интегральные микросхемы.

– У нас это тоже происходит, но почему? Почему нельзя? Ведь весь мир пользуется! А чем мы хуже?

– Мы не хуже. Наши микросхемы выполняют гораздо больший объем операций в секунду, чем американские. Поэтому за ними все и гоняются. А вы, вместо того чтобы радоваться за нашу советскую науку, хаете наши ЭВМ, «Дракон» и «Отчет». Поэтому запрещена продажа ЭВМ с рук. Так что не балетом единым силен СССР.

– Ну вот я и говорю, что если бы Латвия смогла избавиться от «совка», мы бы жили как у Христа за пазухой, имея такие наработки!

– Эти наработки к Латвии не имеют никакого отношения. «ВЭФ» – сборочное предприятие. Сами микросхемы здесь не выпускаются. Основу этих микросхем заложили в Новосибирске, в знаменитой на весь мир школе академика Лаврентьева. Там разработан параллельный ввод данных в решающее устройство. А микросхемы делаются в Зеленограде, Ленинграде и в Воронеже. Без них «ваш «ВЭФ»» не сможет выпустить ничего. А собирать выгоднее не на Севере, а где-нибудь в Китае или Малайзии. Крупнейшие производители микросхем из Америки выезжают в Юго-Восточную Азию и в Китай. Там отапливать помещения не надо. Так что, как только Латвия окажется не в составе СССР, так всем производствам на ее территории придется закрыться. Останутся в работе только порты, автомобильный и железнодорожный транспорт. И часть пищевой промышленности. Но оппозиция предпочитает об этом не задумываться! Главное – во всем виноваты русские, «совок», а мы – белые и пушистые, а то, что выглядим плохо, так это мы болеем.

Разговор, естественно, закончился ничем, не более чем эпизод. Такие встречи происходили достаточно часто. Противник избрал верную тактику и пытался разрушить основы государственности изнутри, применяя активную обработку умов с помощью СМИ, направленных на передний край борьбы. У нас с этим вопросом дело обстояло совершенно иначе. Именно деятели культуры стояли во главе антикоммунистических колонн. Их манили большие деньги, которые получали их коллеги на Западе. Но на Гостелерадио прошла большая чистка, был ужесточен контроль за развлекательными программами. Так повелось еще с тридцатых годов, что деятели культуры бесцеремонно воровали идеи на Западе и выдавали за свои находки и произведения. Лишь с появлением госсети Сергей узнал, что популярная в его семье песня Утесова «Мы летим, ковыляя во мгле» – русский перевод американской песни сорок третьего года: Coming in on the wing and prayer. Ее авторами были Джимми Макхью и Гарольд Адамсон. А «Синий-синий иней» – перепев «Битлов». Оцифрованный звук, малые и большие оптические диски, за которые с огромным энтузиазмом ухватился еще Шокин, смогли свернуть шею целой подпольной индустрии звукозаписи. Это был прекрасно организованный теневой бизнес. Кто-то, имевший возможность выехать за границу, чаще всего из семьи дипломата, моряки или рыбаки, или «по культурному обмену», привозил «пласт». Через них же везли «японскую» электронику, в восьмидесятые с Запада ринулся вал двухкассетников, насколько мощный, что промышленность стала не успевать выпускать кассеты для магнитофонов. Двухкассетник позволял скопировать кассету и пустить ее в продажу. Пользовались невероятной популярностью. Сейчас эти кассеты и кассетники стоят на всех прилавках никому не нужные. Оптический диск и дешевле, и запись более качественная. Микросхемы для «японцев» выпускались в США, а в Японии из них собирали вполне приличную технику. И она расходилась по всему миру, превращая песок из Силиконовой долины в хрустящие зеленые бумажки. По двести долларов за унцию. Гораздо дороже, чем золото! С помощью внука удалось перенаправить этот финансовый поток с банков Федеральной системы в бюджет Союза, который за четыре года сумел развернуть массовое производство этих электронных компонентов, опередив американцев, которым многоядерные процессоры разрабатывали программисты и электронщики бывшего Советского Союза. В мире внука все эти разработки новосибирской научной школы бесплатно ушли в Америку вместе с головами тех людей, которые создали эту технологию. Американцы отлично покопались в запасниках закрытых оборонных предприятий в дикие девяностые, да и позже! Дошло до того, что новейший, еще разрабатываемый космический челнок Америки полностью слизан с БОР-5. Пик развития нашей науки пришелся на середину восьмидесятых, когда масса НИИ и накопленная масса мнс[3] рванула как саму науку, так и государство, их создавшее. НИИ закрыли, накопленный опыт поплыл в Америку, мээнэсы и сээнээсы пошли на рынок торговать ворованными инструментами и идеями, а разжиревшие «коты перестройки», во главе с Гайдаром и Чубайсом, перестали влезать на экран телевизора. «Нам никто не угрожает! Незачем тратить деньги на оборону!» Кто не хочет кормить собственную армию, рано или поздно начинает кормить чужую! Противник перешел в наступление и уже захватил Восточную Европу, Прибалтику и Украину. Американские эсминцы с грузом термоядерных ракет стоят в Клайпеде и Таллине, Одессе и Констанце. Едва смогли удержать Севастополь. И атака продолжается, никто ее не отменит! Войну остановит либо поражение Америки, либо наше. Иного не дано. Идет война до победного конца, и американцы, которые почуяли огромную опасность еще в сорок третьем, когда на Волге была разгромлена 6-я армия Паулюса, последовательно пытаются задушить нашу страну. Дело не в названии и не в «измах». Это битва цивилизаций, и здесь все средства хороши. Победив и растоптав Советский Союз, Америка посчитала себя единственным гегемоном, но просчиталась, не учла того момента, что перенос ее электронных производств в Юго-Восточную Азию даст возможность догнать и перегнать ее технологически. Почивать на лаврах ей долго не удалось, она надорвалась во множестве развязанных ею конфликтов, стала вести себя так, как будто России не существует. Но не говори «гоп», покуда не перепрыгнешь. Да, средний возраст инженерного состава больше шестидесяти, да, разгромлено образование, научные школы, да, все на пределе, и Крым был нашим Сталинградом. Не хватает денег и времени. Противник давит со всех сторон, в стране действует пятая колонна. Она бьет исподтишка по самому святому – по нашей памяти, по истории, закрывает Мавзолей Ленина на время парада Победы, запрещает вывесить на Красной площади портрет главковерха Победы. Откуда-то находятся деньги на съемку многочисленных фильмов про войну, где обязательно победители противопоставляют себя государству и командованию. Тортами воюют с Верховным. Их лозунг: «Они победили вопреки воле партии!» – официально провозглашен! Но стадо баранов под управлением льва победит стаю львов под управлением барана. «Жирные коты» просто боятся, что люди вспомнят, чью сметанку те съели. Донбасс отчетливо показал им, что они – следующие. И отступать некуда: они все-таки пошли против воли Америки и уже заслужили себе «Гаагу» или участь Каддафи. Народ, хоть и ворчит, но понимает, что идет война и есть издержки и потери. И что третьего не дано. Украина отчетливо показала, с кем имеем дело.

Говоря прямо, военный переворот восемьдесят четвертого, когда высшее военное руководство страной заставило политбюро отказаться от практики эпохи пышных похорон, сыграл в этих изменениях решающую роль, но вечных генералов не бывает! Устинову в следующем году исполнится восемьдесят. Сталинский нарком начал потихоньку сдавать. А круг посвященных узок, очень узок! Даже среди членов Высшего Военного Совета МО таких людей всего пять человек. Из них нет ни одного общевойсковика: один маршал Советского Союза, один главный маршал авиации, есть маршал авиации, генерал армии, но он из КГБ, и генерал-майор – это Сергей. Даже заместители министра в эту обойму не попали. На совсем молодого генерала смотрят искоса и подозревают его во всех смертных грехах. Еще один посвященный – генерал-лейтенант Андреев-старший – вышел в отставку по состоянию здоровья, инфаркт он все-таки заработал. После учений в Сирии на очередном Высшем Совете после заседания министр приказал Сергею остаться и пройти к нему в кабинет. Маршал был не один, в кабинете присутствовал незнакомый генерал-полковник.

– Знакомьтесь, начальник 12-го ГУМО генерал Герасимов. Это генерал Андреев, назначен от Совбеза СССР сопредседателем совместной комиссии по наблюдению за исполнением договора СВН-1, который намечается к подписанию в середине следующего года. У вас три месяца на ознакомление с этими вопросами. Дополнительно пройдете обучение в ГРУ ГШ и других ведомствах по американской проблематике.

Генералы обменялись рукопожатием. Герасимов передал министру тоненькую папочку, добавив, что это то, что просил Дмитрий Федорович. Недолго постояли, пока он знакомился с содержимым. Затем Сергея попросили расписаться в нескольких местах. Предстояло посетить «места не столь отдаленные», где хранится и окончательно собирается ядерное оружие. Генсек говорил ему об этом, но напоминаний с его стороны не было. Дмитрий Федорович рукой показал генерал-полковнику выйти.

– Мне доложили о результатах учений ВВС Сирии, – по его лицу было непонятно, доволен маршал или нет. Он несколько раз поправил неизменные очки на носу, и затем лишь продолжил: – Часть товарищей откровенно недовольны тем, что их не поставили в известность, что в результате малейшего срыва мы бы имели огромные проблемы на Ближнем Востоке. Видимо, они не понимают, что только решительные действия могут поставить в тупик противника. Тем не менее как члена Военного Совета предупреждаю вас, что вы как никто другой обязаны о своих действиях докладывать мне лично.

– Товарищ маршал, у меня нет прямой связи с вами. В моем справочнике вашего позывного нет. Самое высшее лицо по справочнику МО – главный маршал Кутахов. Ему я доложил.

– У вас есть мой позывной по Совбезу.

– Есть!

– Ладно, не переживайте! И победителей не судят. Очень неплохо сработали!

Буквально через месяц пришел приказ о присвоении звания генерал-лейтенанта авиации. Сообщение об этом Сергей получил находясь глубоко под землей, в Балаклаве.

Его готовили к командировке в США. Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений предусматривал обоюдный контроль персональными и техническими средствами процесса уничтожения ракет и «лишних» боеголовок. Естественно, что каждая из сторон стремилась пустить под нож только те вооружения, которые морально и физически устарели. «Чернобыль» не состоялся, поэтому никто не бегал с дозиметрами по рынкам и не устраивал антиядерную истерию. Каждая из сторон отчетливо понимала сдерживающий фактор такого оружия. Пробежавшись по самому краешку в восемьдесят третьем, и мы, и американцы понимали, что момент упущен, накоплен огромный ядерный потенциал, и какой-нибудь технический сбой может превратить мир в ядерную помойку. Поэтому на переговорах в основном шла речь о способах уничтожения арсеналов и комиссиях по контролю за исполнением. Естественно, отрабатывался и вопрос чисто экономический: требовалось сделать это быстро и с минимальными затратами. Нам на руку играло то обстоятельство, что космическая программа США простаивала. Для «Атласов» не было надежного двигателя, а твердотопливный ускоритель, применяемый на всех американских ракетах среднего и тяжелого класса, был причиной гибели «Челенджера». У нас же трижды стартовала «Энергия» и начались летные испытания «Вулкана», сверхтяжелого варианта «Энергии» с увеличенным на пятнадцать метров центральным топливным баком. На орбите крутится монстр «Скиф-Мир-Квант-Природа-Кристалл-Квант-2». Причем «Кристалл» – это завод по производству сверхчистых монокристаллов германия и кварца. К станции пристыкованы БОР-5, ПОР-5, «Прогресс» и «Союз». «Природа» позволяет сканировать поверхность Земли с разрешением 0,15 метра в нескольких диапазонах, в том числе на частоте пять и двадцать один сантиметр. Со станции осуществляется контроль за всей орбитальной группировкой СССР. «БОР» и «ПОР» – это не только перехватчики, это рабочие лошадки станции. Они могут захватывать спутники на орбите, доставлять их для ремонта на станцию и возвращать на место. Для повышения их возможностей туда же на орбиту доставлены малые разгонные блоки «Вихрь». Планируется доставка блоков «Шторм» и «Смерч». После этого станция примет свой окончательный состав. «Вихрь» позволяет поднять орбиту даже тяжелому модулю типа «Протон» или «Зонд». С их помощью была отправлена к Венере автоматическая станция «Вега-3». Советский Союз активно использовал космическое пространство, в том числе и для того, чтобы разрушить планы американцев по созданию СОИ. В отличие от них, мы сумели развернуть на орбите такую группировку.

Американцы же пока, кроме двух гигантских спутников-шпионов КН-11-6 и КН-11-8 – «семерка» упала вместе с Титаном34D в океан из-за того же ускорителя, – на орбите ничего нет, кроме мелочевки. Знаем, что у них готовы еще шесть спутников, в том числе радиолокационный «Ларосс», и три таких же «Кеннона», как летают. Но программы закрыты из-за серии катастроф, все из-за ускорителей. Так что в техническом отношении мы немного лучше подготовлены к проведению контроля, чем американцы.

Впрочем, первая командировка последовала не в США, а в Бельгию, в Брюссель. Целью командировки был контроль за снятием с боевого дежурства с последующим вывозом ракет «Першинг-2» и пусковых установок к ним. Кроме того, данная процедура охватывала ракеты и пусковые установки BGM-109G «Томахаук», или «Томагавк» наземного базирования. В ответ Советский Союз снимал с вооружения и отводил за Урал три комплекса ОТР: мобильные комплексы РСД-10 «Пионер», Р-12 и Р-14, и два комплекса шахтного базирования Р-12У и Р-14У. Последний из них был смешанного базирования. Реализация нового договора шла пакетом, его предложили Америке в уже далеком 1982 году. В пакет входил отказ от размещения ракет средней и малой дальности в Европе и отказ от программы СОИ. Старые комплексы Р-12 и Р-14 подлежали утилизации. В ответ на отказ от размещения наземных «Томагавков» мы отводили за Урал ракетные комплексы «Темп-С» и «Рельеф». «Рельеф» был снабжен четырьмя крылатыми ракетами КС-122 «Гранат» с дальностью стрельбы 2500 километров.

Предложение о «двух нулях», то есть полной ликвидации ракет двух классов в обеих странах, американцы не поддержали. Выводу с территории ЕТВД подлежало более шестисот носителей с каждой стороны. СССР выводил более тысячи боеголовок, а американцы не имели ракет с разделяющимися б/ч в этих классах. Договор был масштабный, и больше всего от него выигрывали европейские страны. Для главных противников это был промежуточный договор, определялась договороспособность сторон.

Брюссель встретил жаркой и солнечной погодой. Памятник перед зданием штаб-квартиры НАТО мрачным пятном выделялся на площади. Позади постоянно ревели садящиеся самолеты. Комплекс штаб-квартиры находится в трех с половиной километрах от аэропорта Брюсселя. Борт Ил-76, на котором прилетела делегация, разместили на северо-восточной оконечности аэродрома, неподалеку находились площадки пятнадцатого крыла военно-транспортной авиации Бельгии. Там и приткнули бело-голубой «Ил». Неподалеку рядком стояли «Геркулесы» с красно-желто-черной «мишенью» на корме. Натовцы старательно изображали дружелюбие. Посадили всех в три автобуса и довезли до места. Комплекс штаб-квартиры со всех сторон окружен автостоянками. Членов делегации везли по какой-то второстепенной дороге, затем дважды повернули и оказались на Авеню дю Бурже. Автобусы остановились, не доезжая метров пятидесяти до чек-пойнта. На выходе у дверей несколько офицеров в американской форме выдавали временные пропуска, которые надлежало надеть на шею. На пропусках наличествовала фотография. Сам пропуск был запечатан в прозрачный пластик. Абсолютно неуместная деталь на военной форме. Но здесь все ходили с этим ярмом на шее. Пропуск был чипованным и открывал турникеты, которые перегораживали входы. Он же открывал замки на дверях в коридорах этого здания.

Вошли через главный вход, делегации попытались устроить экскурсию по зданию, дескать, посмотрите, как у нас тут все устроено, но Сергей покачал головой и показал на часы. Прошли в довольно большой конференц-зал и расселись за столы. Напротив уже находились офицеры и гражданские чиновники. Все они были участниками делегации со стороны НАТО на промежуточных переговорах. К основным переговорам никто из членов НАТО не допускался, там были только американцы. Появилось командование: генеральный секретарь Питер Каррингтон, бывший министр обороны Великобритании, и верховный главнокомандующий ОВС в Европе генерал Джон Гэлвин. Рядом с ними по два офицера, которые помогают в переводе с русского на английский. Одного из них Сергей заочно знал – майор Петрэус. Форма у него десантная, в ГРУ о нем особо предупреждали. Как и сам генерал Гэлвин, майор принадлежал к сетевой структуре «Гладио», скандал с которой в прошлом году сотрясал Европу из-за событий в Италии. Там стало известно, что Пентагон и НАТО создали замаскированную сетевую террористическую структуру. Дословно: «На случай советского вторжения в Европу»! Организованная нашими спецслужбами утечка информации вынудила американцев переместить генерала Гэлвина из Рима в Монс. Теперь он командует всеми силами в Европе. Но по сведениям того же ГРУ, продолжает создавать террористическую сеть уже в масштабе всей Европы. Вот с такими людьми приходится работать! Потеряли сорок минут на исполнение танцев с бубнами, каждая из сторон говорила, что полна решимости уменьшить военную опасность в Европе. И только потом делегацию перевезли в Швебиш-Гмюнд. Это недалеко от Штутгарта и в четырехстах километрах от Брюсселя. Чуть севернее города, в типичном американском военном городке и с радиальным построением улиц, в живописнейшей долине меж лесистых гор располагалась американская ракетная база. В массивных противоатомных укрытиях находилось тридцать шесть пусковых установок и сорок ракет «Першинг-2» одного из трех дивизионов 56-й ракетной бригады армии США. Собственно, присутствие самого Сергея было необязательным компонентом, но требовалось разместить членов комиссии, осмотреть место базирования, решить организационные вопросы и вопросы связи. Следует отметить, что далеко не все немцы радовались тому, что американцы уезжают домой. Многие жители этих небольших городков работали на базе. Американцы оставляли довольно большие деньги в местных магазинах и гастштетах. С другой работой в этих местах было туго. Но местных жителей никто ни о чем не спрашивал.

После размещения наблюдателей здесь поездка обратно в Брюссель, а там уже два борта – наш «Ил» и их «Геркулес» – перелетают в ГДР под Дрезден. Там в составе ГСВГ находились части 119-й ракетной бригады. Они прибыли сюда в восемьдесят четвертом из Грузии, после обострения международной обстановки в 1983 году, и выводились они обратно в Грузию на места старого базирования в поселок Гомбори – не так, как об этом пишут в Википедии. Это был ответный шаг советского правительства. Дивизион стоял в Нойс-лагере, а занимал позицию в лесу юго-западнее Кенигсбрюке, на севере от Дрездена. Позиция имела позывной «Пушинка». Ракеты – аналогичные «Першингу» 9М76 «Темп-С», с неразделяющейся б/ч. И их было значительно меньше. Здесь в Кенигсбрюке было одиннадцать пусковых установок и девятнадцать боевых ракет. А так тут танкисты стояли из 11-й гвардейской танковой армии. Эти установки имели дальность девятьсот и тысяча сто километров и входили в состав сухопутных сил. Еще одна такая бригада стояла в Варене, 152-я. Это под Лейпцигом. Третья бригада находилась в Чехословакии. Штаты у всех одинаковые. Итак, против ста двадцати ПУ «Першингов» с американской стороны находилось тридцать шесть ПУ с нашей стороны. Остальные ПУ, предлагаемые к охвату договором, находились на территории Советского Союза, в пяти советских республиках. Больше всего их было в Белоруссии. Так что это очередной миф о советской военной угрозе. Ведь кроме американских ракет Западную Европу прикрывали ракеты Англии и Франции, но принимать их в расчет никто не собирался. А американцы соглашались только на один к одному! И упорно не верили, что больше ракет в Европе у нас нет. А какой смысл держать их в Германии, если РВСН своими «Пионерами» из Белоруссии закрывает всю Европу. Имело смысл держать на расстоянии пистолетного выстрела тридцать шесть ПУ на двух стартовых позициях, чтобы накрыть непосредственного противника – 56-ю бригаду сухопутных сил армии США. К тому же все пусковые установки «Темп-С» прошли модернизацию: им установили приемо-индикаторы позиционной системы «Глонасс», и теперь они могли наносить удары из любой точки без дополнительной топографической привязки к местности. Фактически с марша. Раньше на это уходило до двадцати шести минут по нормативу.

Так что после возвращения из ГДР в Брюссель в том же конференц-зале в центральном офисе НАТО Сергей поднял вопрос о неравноценности отвода.

– Начиная с 1982 года, с момента принятия на вооружение ОТР «Першинг-2», Соединенные Штаты поставили в Западную Европу сто двадцать пусковых установок и двести сорок ракет, не считая учебных. Советский Союз, начиная с 1984 года, ввел в состав центральной группы войск и ГСВГ тридцать шесть пусковых установок и сорок одну ракету, также без учета учебных. Теперь американская сторона требует произвести неравноценный отвод: мы якобы должны отвести аж за Урал наши установки, которые никогда не находились в составе сил на Европейском театре военных действий и входят в ракетные войска стратегического назначения. Располагаются они на территории Советского Союза. Мы, со своей стороны, предлагали нулевой вариант – вообще уничтожить эти ракеты и установки малой дальности. Но делегация США отвергла эти предложения. Исходя из количественного состава можно прямо показать пальцем на того, кто готовится к наступлению, – палец Сергея указал прямо на генерала Гэлвина. Выглядело это недипломатично, но даже офицеры НАТО заулыбались. Чует кошка, чье мясо съела!

– Страны Варшавского договора имеют неоспоримое превосходство в обычных вооружениях, и мы вынуждены использовать иные средства сдерживания. По имеющимся у нас расчетам, в случае возникновения конфликта на ЕТВД, имеющихся сил стран Варшавского договора хватает, чтобы в течение трех – пяти дней сбросить войска НАТО в Ла-Манш. Естественно, при условии применения ядерного оружия. Ваших боеголовок вполне хватает на то, чтобы уничтожить все порты на побережье, предотвратив тем самым возможность высадки нашего десанта. Мы считаем, что отвод оперативно-тактических ракет за Уральский хребет снимет опасения европейских правительств и населения, – прозвучал ответ Гэлвина.

– Население больше волнуют ваши учения с символическим названием «Ларж Томб-84» и наличие ваших ракет в Германии и в Великобритании. Проводимые массовые демонстрации указывают именно на это. До объявления о ваших планах по размещению этого богатства в Европе таких действий населения Европы не наблюдалось. В восемьдесят третьем ваша безрассудная самоуверенность в вашем техническом превосходстве поставила мир на грань ядерной войны. Я как непосредственный участник тех событий могу при всех сказать, что мы были на волосок от ядерной зимы. И провоцировала всех американская сторона. В восемьдесят втором она направила во внутреннее море Советского Союза авианосную группировку и попыталась блокировать одну из баз РВСН и военно-морскую базу на Камчатке. Причем все это совпадало по времени с атакой на нашего союзника на Ближнем Востоке. То есть нас вынуждали начать ядерную войну.

– Наша группировка прошла туда по нейтральным водам пролива Буссоль.

– При плавании военных кораблей в Охотском море надлежит руководствоваться Частью девятой «Замкнутые и полузамкнутые моря», статьей 122 Конвенции ООН по морскому праву, которую нарушили ваши корабли, проводя учения в полузакрытом море, полностью окруженном территориями СССР. То есть вы нарушили наши границы. То, что мы не нанесли удар по США, говорит только об одном: мы не хотим превращать этот мир в радиоактивную пустыню. Стратегов из США это, похоже, не слишком волнует. В восемьдесят третьем еще раз нарушили нашу границу, да еще и сбили при этом южнокорейский самолет.

– Это бездоказательно! Его сбил СССР!

– Ничего подобного! Мы сбили SR-71 и посадили нарушителя: RC-135 на аэродроме в Елизово. Лично сажал RC и подсвечивал SR. Оба находились в воздушном пространстве СССР, – Сергей ткнул во вторую звезду Героя у себя на груди. – Кроме четырех бортов – одного Су-15, двух МиГ-31 и одного МиГ-31УБ – с аэродрома никто не поднимался. Расход боеприпасов: две ракеты Р-33 и шестьдесят выстрелов к 23-миллиметровой пушке на предупредительные по «Боингу». А КАЛ-007 над Камчаткой не появлялся. Его так и не нашли. Но это дела давно минувших лет. Наши расчеты показывают, что для того, чтобы уничтожить или вывести из строя все пусковые установки ракет «Першинг-2», в Европе достаточно иметь тридцать шесть модифицированных установок 9К76. К тому же, если ранее эти установки могли вести огонь по 56-й бригаде только из двух специально оборудованных мест, то сейчас, используя новейшие достижения в космической области, мы имеем возможность рассредоточить эти установки по всей территории двух групп войск и перейти на скрытое базирование. Угроза, которую представляли собой три дивизиона 56-й бригады для наших войск еще год назад, сведена на нет. В настоящее время она представляет большую опасность для принимающей, немецкой, стороны. Ну, и личному составу, не поздоровиться. Поэтому есть предложение отказаться от нулевого варианта и предложить вариант: «Все на тридцать шесть».

Американцы были возмущены, они уже раскатали губищу, что восточный сосед сам все сдаст, чтобы выглядеть в глазах «прогрессивного» человечества красиво, ведь на предварительных переговорах, без участия военных, все прокатило. Шли, конечно, разговоры о том, что не все теперь так однозначно в СССР, что у Высшего Военного Совета гораздо больше прав, чем написано где-либо. Заявление сделал Член Совбеза СССР и член ВВС МО. Так что действует он, естественно, согласовав все с Устиновым. А тот прекрасно понимал те изменения, которые произошли в области тактического и оперативно-тактического ракетостроения. Позиционная система дала наконец возможность попадать по цели с минимальным КБО в несколько метров. Срочным порядком промышленность вводит эти приборы в состав навигационных комплексов и ВВС, и РВСН, и ракетные войска сухопутных сил. Готовы и поступают на вооружение управляемые 152-миллиметровые снаряды «Краснополь», как с обычным, так и с ядерным ВВ. Дорабатывается система «Штора», блокирующая наведение по лазерному лучу управляемых ракет ТОУ, ТОУ-2 и перспективных «Джавелин». Ставка министра обороны на новейшие разработки полностью оправдалась. Принят на вооружение новый ударный вертолет Ка-50, пошла массовая модернизация имеющихся Ми-24 и Ми-8. Ка-50 уже полностью всепогодный и круглосуточный вертолет, уникальный по своим возможностям. Укомплектована дивизия новейших дальних сверхзвуковых бомбардировщиков Ту-160. Провал начала восьмидесятых, когда мы отставали по всем видам вооружений и по средствам связи, ликвидирован. Удалось закрыть связь даже для ротного тактического звена, благодаря уменьшению габаритов приемопередатчиков, переходу на ионно-литиевые аккумуляторные батареи и цифровую передачу данных с применением шифра. Опробована в Афганистане и новая тактика для сухопутных войск.

Промышленность наконец освоила выпуск сверхвысокопрочных материалов на основе полиамидбензимидазолтерефталамида, имеющего сходные характеристики по прочности с кевларом – материалом, из которого изготовлены корпуса ракет «MX», «Першинг-2» и «Ланс». По достаточно многим параметрам, в том числе и напряжению на разрыв, СВМ превосходит кевлар. Наши ученые не копировали известный материал, а предложили свой. Материал уже пошел на шинные заводы для производства колес для шасси самолетов, его применили для бронирования части оборудования на Ка-50.