Брянский капкан Михайловский Александр

В качестве средства ПТО стрелковых частей планируется использовать реактивные гранатометы, выпуск которых наша промышленность наращивает ежедневно. Главная задача первого рубежа обороны – пропустив танки над собой, плотным огнем отсечь от них пехоту. Как вы уже видели, в глубине обороны, примерно в километре, находится вторая линия обороны, построенная по принципу противотанковых опорных пунктов, на которой находится легкий артиллерийский дивизион в составе двенадцати орудий ЗИС-3, пробивающие борт и корму немецких танков примерно с полутора-двух километров. Если танки противника начнут утюжить окопы, то они будут расстреляны нашими артиллеристами. Так что задерживаться на линии окопов немецкие танкисты не будут, и, невзирая на отставшую пехоту, попытаются пойти вперед. А там их уже будут ждать новые сюрпризы.

– Понятно, – сказал Сталин. – Значит, основную угрозу для нашей обороны представляет германская тяжелая артиллерия. Кстати, а как с этой самой тяжелой артиллерией обстоят дела у противника?

– Непосредственно с материальной частью значительно хуже, чем у нас, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – все орудия германской артиллерии спроектированы до тридцать третьего года и имеют значительно меньшую дальность огня, чем соответствующие им по калибру и мощности орудия Красной армии. Кроме того, в ходе зимней кампании под Москвой, в Крыму, на юге и под Ленинградом немецкая армия понесла огромные потери в тяжелой артиллерии. Мы же, напротив, вернули себе больше половины тех тяжелых орудий, которые были утрачены нами в западных округах в самом начале войны. В чем немцы нас до сих пор превосходят, так это в наличии механической тяги, а значит, и в маневренности артиллерии на поле боя. Но мы тоже постепенно решаем эту задачу, и вопрос с маневренностью вскоре будет закрыт.

– Насколько серьезны эти потери, понесенные германской артиллерией, и какое количество орудий немцы могут выставить против нас этим летом? – спросил Сталин.

– В германской армии, – ответил Василевский, раскрывая свою записную книжку, – вся артиллерия делится на артиллерию РГК, дивизионную артиллерию и орудия непосредственной поддержки пехоты. Ни на армейском, ни на корпусном уровне самостоятельных артиллерийских частей в вермахте нет. Артиллерия РГК, придвинутая в ходе их последнего наступления вплотную к Москве, Ленинграду и Севастополю, уничтожена нами почти полностью. Потери дивизионной артиллерии, включающей в себя по одному артиллерийскому полку на каждую пехотную моторизованную или танковую дивизии, можно посчитать исходя из количества окруженных и уничтоженных немецких соединений.

В ходе зимней кампании нами было окружено и уничтожено до пятидесяти немецких дивизий, без разделения их на пехотные, моторизованные и танковые. При штатной численности немецкого дивизионного артполка в тридцать шесть легких 105-миллиметровых и восемнадцать тяжелых 150-миллиметровых гаубиц, потери вермахта получаются примерно на уровне тысячи восьмисот легких, и девятисот тяжелых орудий. Потери достаточно тяжелые. Но, зная привычку немецкого командования обирать части, находящиеся на спокойных, с их точки зрения, участках фронта, необходимо предполагать, что группировки, выставленные противником на направлениях главного удара, будут оснащены артиллерией в соответствии со своей штатной численностью. По данным нашей разведки, сейчас немцы снимают с консервации две с половиной тысячи 150-миллиметровых гаубиц периода Первой мировой войны, по своим характеристикам примерно соответствующих нашей шестидюймовой гаубице образца пятнадцатого года. С учетом этого количества орудий и штатной артиллерии дивизионного уровня можно ожидать в полосе группы армий Юг примерно семь-восемь тысяч орудий всех калибров, из которых примерно половина будут тяжелыми.

– А что мы сможем противопоставить этой группировке? – спросил Сталин.

– Наша артиллерийская группировка несколько скромнее, – сказал Василевский, снова открывая свою записную книжку, – примерно две с половиной тысячи орудий ЗИС-3, включенных в штат стрелковых дивизий, а также полки и бригады РВГК.

К переброске на направления главных ударов готовы пятьдесят две гаубичные бригады РВГК, укомплектованные семьюдесятью двумя гаубицами М-30 каждая, общая численность орудий три тысячи семьсот сорок четыре единицы. Все бригады обеспечены конной или механической тягой. Также обеспечены механической тягой и могут быть выставлены на направления главных ударов около тысячи тяжелых пушек А-19 и пушек-гаубиц МЛ-20. Положение с мехтягой постоянно улучшается путем организации выпуска собственных гусеничных тягачей, а также поставок по ленд-лизу американских быстроходных тягачей М5. Поэтому точное число тяжелых орудий, способных принять участие в оборонительных сражениях, будет ясно несколько позднее.

Кроме того, в распоряжении командования находятся еще двадцать полков РВГК, укомплектованных гвардейскими реактивными минометами БМ-13 в общем количестве 720 единиц. Это, собственно, вместе с некоторыми техническими новшествами, и есть наш основной козырь в летней кампании. Ничего подобного вермахт на вооружении не имеет.

– Очень хорошо, товарищ Василевский, мы вас поняли, – сказал Сталин и неожиданно спросил: – Да, кстати, что будет находиться на третьей линии обороны, которая у вас пока не дооборудована?

– А там, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – находится весьма неприятный сюрприз для немецких танкистов, который я им уже обещал сегодня.

Лаврентий Берия при этих словах понимающе ухмыльнулся, а заинтригованный Сталин покачал головой и сказал:

– Поедем, посмотрим на этот ваш сюрприз.

Легковые автомашины с Верховным и сопровождающими его лицами по узкой проселочной дороге подъехали к малозаметным проволочным заграждениям второй линии обороны. Проезжая мимо них, Сталин заметил их несколько необычный вид, попросил остановить машину и вышел из нее. Следом за ним покинули машины и сопровождающие его генералы. Привычка вникать во все подробности не позволяла Верховному так просто проехать мимо чего-то необычного.

Колючая проволока не была, как обычно, натянута на высоких кольях высотой почти в человеческий рост. Несколько рядов колючки располагались на небольшой высоте, так что в траве ее почти не было видно. Между собой линии проволочного заграждения были соединены колючей проволокой. Все это напоминало ловчую сеть с полуметровыми ячейками, и шириной около четырех метров.

– Товарищ Бережной, – спросил Сталин, полюбовавшись на этот рукотворный «силок для ловли человеков», – скажите, это ваше изобретение?

– Частично, товарищ Сталин, – ответил Бережной. – В наше время массово выпускалось малозаметное проволочное заграждение, которое нужно было лишь расстелить на местности. А здесь имеет место скорее удачная импровизация из местных подручных материалов. Для установки такого заграждения требуется значительно большего времени, чем для разматывания готового проволочного ковра. Хотя своему назначению оно соответствует полностью. Я бы лично тут атаковать не стал – поискал бы менее проблемный участок.

– Поясните свою мысль, товарищ Бережной, – с интересом спросил Верховный. – Почему вы не стали бы атаковать противника на этом участке обороны?

– Товарищ Сталин, – сказал Бережной, – вы посмотрите внимательно. Если вы думаете, что тут одни линии проволоки натянуты вдоль, а другие поперек, то это совершенно не так. Проволока идет по диагонали, зигзагами, с двойным перехлестом в точках пересечения, образуя единую сеть, разорвать которую не сможет даже танк, который застрянет в ней, как муха в паутине. Про немецкую пехоту я вообще молчу. Она вряд ли вообще дойдет до этого рубежа, потому что перед первой линией обороны ее ждет такой же «коврик».

– Мы не очень-то надеемся на проволочное заграждение перед первой линией обороны, – сказал Василевский, – совершенно очевидно, что немецкие саперы постараются заранее наделать в нем дырок. Поэтому малозаметное заграждение шириной всего в один метр, а за ним развернуты такие любимые немцами спирали Бруно, установка которых не столь трудоемка.

– Очень хорошо, – сказал Верховный, – что вы постарались продумать все детали. Скажите, товарищ Василевский, а кто все это будет строить непосредственно на линии фронта?

– Из состава саперных армий, которые мы сейчас расформировываем, выделяются наиболее боеспособные саперные бригады, – ответил Василевский. – Их младший, средний и высший комсостав проходит сейчас специальную подготовку в двух учебных саперных бригадах, базирующихся на этом полигоне. Курс обучения – три недели. Там, на третьем рубеже обороны, проходят занятия уже третьей смены курсантов. Кроме того, большая численность войск на линии фронта позволяет нам развернуть и масштабные оборонительные работы, которые будут вестись при помощи и под руководством специалистов-саперов.

– Отлично, – сказал Сталин, – пехота, артиллерия, саперы, которые сразу учатся взаимодействовать между собой… Хорошая идея, и не менее хорошее ее исполнение.

– В дальнейшем, – сказал Василевский, – мы планируем превратить Гороховецкий полигон в постоянно действующий учебный центр для всех родов сухопутных войск. Очень удобное место.

– Это правильно, – сказал Верховный, подводя черту под разговором, – не зря Александр Васильевич Суворов говорил: «Воюй не числом, а умением»! Но тут все ясно, так что, товарищи, давайте поедем дальше.

Еще немного попетляв среди ПТОПов, в которых проходили занятия личного состава учебного артиллерийского дивизиона непосредственной поддержки пехоты, кортеж выехал к сооружениям строящейся третьей линии обороны. Выйдя из машины, Верховный осмотрелся. Обстановка здесь сейчас больше напоминала выставку артиллерийских вооружений и бронетанковой техники. В ПТОПах, угрожающе нацелив стволы на расстилающуюся впереди равнину, стояли схожие конструкцией артиллерийские орудия двух разных калибров, низкого силуэта и непривычного футуристического вида. Что-то подобное Верховный уже где-то видел, хотя пока не мог вспомнить – где именно и когда. Но только абсолютно несведущий в военном деле человек не узнал бы в этих артсистемах противотанковых орудий большой мощности.

Кроме установленных в ПТОПах орудий на позиции находились еще три самоходные установки явно зенитного назначения, с четырьмя тонкими длинными стволами, задранными вверх из скошенной спереди и открытой сверху коробчатой башни, а также три ставших уже классическими пехотных БМП-42. Чуть дальше, накрытые маскировочной сетью, стояли шесть американских ленд-лизовских бронетранспортеров М3 и четыре грузовика ЗИС-5.

Тут же находились и хозяева этого «зверинца»: конструктор советских артсистем, доктор технических наук Василий Гаврилович Грабин и конструктор советских танков, профессор Николай Федорович Шашмурин. Эти двое явно поладили между собой, что доказывала установленная чуть в стороне конструкция, в которой можно было узнать макет боевого отделения танка с башней, непривычной для сороковых годов дисковидной формы, и с уже установленным в ней орудием большого калибра, имевшим в середине ствола странное утолщение.

– Здравствуйте, товарищи, – сказал Верховный подошедшим Грабину и Шашмурину. – Я смотрю, работа у вас тут в разгаре.

– Здравствуйте, товарищ Сталин, – поздоровались конструкторы.

– Мы тут, – сказал Грабин, – с товарищем Шашмуриным для пользы дела и ускорения процесса проектирования решили объединить свои усилия. Кроме того, полезным оказался обмен опытом и специфической информацией.

– Поясните? – заинтересовался Верховный.

– Например, – вместо Грабина ответил Сталину Шашмурин, – товарищ Грабин поделился со мной своими методами скоростного проектирования, приемами повышения технологичности готовых изделий и способами повышения удобства работы для расчета орудия или, в моем случае, экипажа танка. Последнее крайне важно из-за ограниченного внутреннего объема боевого отделения танка. Я же раскрыл товарищу Грабину свой способ закалки деталей с повышенным износом, токами высокой частоты. Также, по моей просьбе, в конструкцию танкового и самоходного вариантов 100-миллиметровой пушки был введен эжектор для уменьшения загазованности боевого отделения.

В настоящий момент у нас идут завершающие испытания боевого модуля, путем проведения контрольных артиллерийских стрельб. Этот модуль потом будет целиком вставлен в уже готовую ходовую часть нового танка.

– Отлично, товарищ Шашмурин, – кивнул Сталин и сказал: – Надеюсь, что ваш новый тяжелый танк ИС-1 подтвердит все наши ожидания.

– Это будет не совсем ТОТ танк ИС-1, товарищ Сталин, – ответил Шашмурин, – заимствование от танка Т-72 рациональных методов бронирования и компоновки оборудования и экипажа позволяет рассчитывать на то, что масса машины и высота ее силуэта значительно снизятся, а общая защищенность возрастет.

– Понятно, товарищ Шашмурин, – сказал Сталин, – но мы поговорим об этом позже, когда вы представите на испытания полностью готовый экземпляр танка. А пока продолжайте в том же духе. Мы вам верим.

– Хорошо, товарищ Сталин, – ответил Шашмурин и, поняв, что разговор окончен, отошел в сторону.

– Товарищ Грабин, – спросил Верховный, указывая на установленные в ПТОПах орудия, – как я понимаю, это и есть ваш сюрприз для немецких танкистов, о котором мне недавно говорил товарищ Василевский?

– Да, товарищ Сталин, наверное, можно сказать и так, – немного подумав, сказал Грабин. – Но давайте я расскажу вам всю ее предысторию.

Восьмидесятипятимиллиметровая противотанковая и дивизионная пушка С-52 с баллистикой зенитного орудия 52К, как и ее танковый аналог С-53, способна уверенно поражать любые образцы современной германской бронетехники в любых проекциях на дистанции до двух тысяч метров. Стомиллиметровая противотанковая и корпусная пушка БС-3 способна сделать то же самое на дистанции до трех километров. Ранее дивизионная, а ныне полковая пушка ЗИС-3 способна поразить эту же технику в лоб с дистанции пятьсот-семьсот метров, в борт – с дистанции тысячу – тысячу пятьсот метров. Сорокапятимиллиметровая противотанковая пушка образца тридцать седьмого года последние образцы немецких танков способна поражать только в борт с дистанции до пятисот метров.

Перспективные образцы германской бронетехники, которые должны появиться на фронте в конце этого – начале следующего года, и имеющие по данным разведки сто миллиметров вертикального и шестьдесят миллиметров наклонного бронирования, будут поражаться с восьмисот-тысячи метров для С-52 и полутора-двух тысяч метров для БС-3. При этом пушки ЗИС-3 и сорокапятка тридцать седьмого года не смогут пробить броню новых немецких танков даже в упор.

Высокая начальная скорость снаряда – восемьсот метров в секунду для С-52 и девятьсот метров в секунду для БС-3 – подразумевают высокую настильность траектории и большую точность стрельбы. Мощь фугасных и осколочно-фугасных снарядов позволит решать задачи, свойственные соответственно дивизионным и корпусным орудиям.

– Товарищ Сталин, – тихо сказал Василевский Верховному, так, чтобы его слова не услышал стоящий чуть в стороне генерал Яковлев. – Уже к осени этого года немцы должны навесить на наиболее уязвимые места своих танков дополнительные тридцатимиллиметровые бронеэкраны, после чего их лобовое бронирование возрастет до восьмидесяти миллиметров, и пушка ЗИС-3 выйдет из игры как противотанковая даже до появления «Тигров» и «Пантер».

В ТОТ раз, из-за недостаточной бронебойности снарядов пушки ЗИС-3, на грани фола нашим противотанкистам пришлось сражаться с панцерваффе на Курской дуге. Тогда Жукову, для того чтобы парировать прорыв, пришлось бросать в контрудар 5-ю танковую армию Ротмистрова, предназначенную для развития успеха, которая в результате этого почти полностью сгорела во встречных боях, но все же сумела остановить наступательный прорыв немцев. На советских танках Т-34 и КВ-1С тогда стояли танковые 76-миллиметровые пушки ЗИС-5, по своим бронебойным качествам не превосходящие ЗИС-3. Советские танкисты могли поражать немецкие танки только в борт и только в упор, а немцы расстреливали Т-34 в лоб с восьмисот метров, а КВ-1С с пятисот. Такого развития событий надо избежать любой ценой.

– Я все это понимаю, – так же тихо ответил Верховный, – потому я и дал свое добро на все эти эксперименты. Меня беспокоит другое. Уж больно у этих пушек вид, как бы поточнее выразиться, экстравагантный. Уж не увлекся ли товарищ Грабин ненужными экспериментами? Где-то я такую конструкцию уже видел, но не могу вспомнить где.

– Я вам напомню, – ответил Василевский, – стодвадцатидвухмиллиметровая гаубица Д-30, образца шестьдесят третьего года. Пришла на смену гаубице М-30. Одно из самых массовых послевоенных советских орудий. Насколько я помню, лафеты этих пушек точно от нее. Такая конструкция позволяет обеспечить круговой обстрел в противотанковом режиме при угле подъема ствола не более восемнадцати градусов.

Берия и Бережной, краем уха слушавшие этот разговор, синхронно кивнули.

– Да-да, именно она! – воскликнул вождь. – Точно, товарищ Василевский, я вспомнил. Вы говорите, что это было массовое орудие?

– Возможно, самое массовое в истории, – ответил Василевский, – очень быстро эта гаубица ушла в полки, освободив на дивизионном уровне место гаубицам калибра сто пятьдесят два миллиметра. Точных данных нет, но по самым предварительным подсчетам получается не менее тридцати тысяч стволов. При этом около четырех тысяч орудий было поставлено на экспорт.

– Очень хорошо, – удовлетворенно сказал Сталин, и уже громче добавил: – Товарищ Грабин, подойдите поближе…

Вскоре образовался кружок посвященных, которые начали малопонятный для генерала Яковлева разговор. И он неожиданно почувствовал себя чужим на этом празднике жизни. В последнее время вокруг вождя появилось много новых людей и одновременно так же неожиданно из окружения Сталина куда-то исчезли другие.

В войсках то же – одни стремительно делали неслыханную карьеру, другие – уходили в небытие – кто по-тихому, а кто-то – со скандалом и последующим арестом.

Тимошенко, Курочкин, Черевиченко и несть числа чинам поменьше просто тихо отправились на незначительные тыловые должности. Октябрьский, Козлов, Мерецков, Кузнецов – не адмирал, а генерал – арестованы органами госбезопасности и в отношении их ведется следствие. Вместо них в командующие армиями и фронтами выдвигаются доселе мало кому известные люди, до войны незаметные и не поднимавшиеся выше командиров дивизий.

Кто мог подумать, что бывшего арестанта Горбатова назначат командовать фронтом, а подполковника Черняховского – 2-й Ударной армией. Откуда он взялся, этот Черняховский, за три месяца войны махнувший из подполковников в генерал-майоры?

А карьера Рокоссовского, или того же Василевского, и многих других, из безвестности поднявшихся по служебной лестнице до самых высших командных должностей.

Генерал Бережной – так это вообще загадка, как и новый командующий Черноморским флотом адмирал Ларионов. Не понимал зачастую Яковлев и смысла спускаемых ему сверху в ГАУ указаний. Хотя было ясно, что в конечном итоге это для чего-то было надо, и что есть какой-то хитрый план, исполняемый с обычной для Сталина пунктуальностью и педантичностью, и в который он, генерал Яковлев, не был посвящен.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, начальник ГАУ отошел чуть в сторону, достал из пачки «Казбека» папиросу и нервно закурил. Выполнять все указания, не задавать лишних вопросов и не выделяться – решил он. Так будет проще уцелеть, если что.

– Товарищ Грабин, – тихо сказал Сталин, – мне доложили, что ваши орудия С-52 и БС-3 созданы путем наложения стволов соответствующих орудий на лафет еще не существующей гаубицы Д-30. Это так?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – именно так.

– Очень хорошо, товарищ Грабин, – сказал Верховный. – Скажите, как этот лафет показал себя на испытаниях и в производстве?

– Отлично показал, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – конструкция проста, технологична и нетрудоемка. Большинство деталей или штампованные, соединенные сваркой, или литые, с минимальной последующей обработкой. Общий вес лафета не дотягивает и до тонны. При этом у него остаются немалые запасы прочности и надежности. На С-52, таким образом, мы смогли отказаться от дульного тормоза. В походном положении орудие получились компактным, так как оно транспортируется со сложенными подвижными станинами стволом вперед. Орудия мобильны, скорость перевозки по шоссе на шинах, заполненных резиновыми жгутами, составляет сорок километров час. А на пневматических шинах скорость возрастает и до восьмидесяти. Время приведения из походного в боевое положение зависит от опытности расчета и составляет от двух с половиной до пяти минут.

Верховный кивнул и с интересом спросил:

– Скажите, товарищ Грабин, а как вы вообще пришли к мысли использовать такой, прямо сказать, необычный лафет? Ведь даже в будущем, насколько я понимаю, все остальные орудия, в том числе и тяжелые противотанковые того же класса, что и БС-3, имеют, так сказать, классическую компоновку.

Грабин на какое-то время задумался, а потом стал объяснять.

– Товарищ Сталин, – сказал он, – когда мы еще в феврале, после завершения работы над танковой пушкой С-53, получили задание на создание тяжелых противотанковых пушек, то все практические работы начались с наложения ствольной группы С-53 на лафет орудия Ф-22 УСВ, обладающий достаточным запасом прочности.

Но первые же стрельбы выявили, что из-за возросшей отдачи сошники орудия так сильно зарываются в грунт при стрельбе, что выдернуть их силами расчета просто невозможно. Стало понятно, что пушка БС-3, тогда еще находящаяся на стадии проектирования, будет обладать еще большим импульсом отдачи и, соответственно, еще сильнее зарываться в грунт при стрельбе.

Так как возможность быстрого изменения секторов стрельбы входила в перечень обязательных условий использования пушки в качестве противотанковой, то это сделало для нас классическую конструкцию лафета неприемлемой.

И тут, просматривая переданные мне товарищем Василевским материалы по артиллерии будущего, я наткнулся на фотографию гаубицы Д-30, имеющей на прямой наводке полностью круговой обстрел. Готового такого образца у товарищей не было. Но вскоре мне доставили еще несколько фотографий, на которых были видны отдельные узлы компоновки гаубицы, а также эскизные схемы и чертежи, после чего мы приступили к работе над созданием этого лафета. Вот, собственно, и все.

– Понятно, товарищ Грабин, – сказал Верховный. – Скажите, а можно наложить на этот лафет 122-миллиметровую гаубицу, полностью воссоздав для нашей армии гаубицу Д-30, под наименованием, ну, к примеру, С-30?

– Вполне возможно, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – поскольку гаубичного ствола калибра 122-миллиметра и длиной тридцать пять калибров пока не существует, то придется разрабатывать его с нуля, что займет некоторое время.

– Товарищ Василевский, – Сталин посмотрел на начальника Генштаба, – как вы думаете, найдет ли такая гаубица себе место в структуре советских артиллерийских частей, и нужно ли заниматься сейчас этой работой?

– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – такая гаубица, легкая, мобильная, но одновременно достаточно мощная и совместимая по боеприпасам с гаубицей М-30, была бы крайне востребована в корпусном звене, откуда она могла бы вытеснить тяжелую и неповоротливую пушку А-19. Считаю работу по этой теме крайне полезной и даже приоритетной.

– Хорошо, – сказал Верховный, немного подумав. – Товарищ Грабин, вы должны немедленно приступить к работам по созданию гаубицы С-30, и чем скорее она будет готова – тем лучше. Тем более что часть работы в этом направлении вы уже проделали.

– Ясно, товарищ Сталин, – ответил Грабин. И тут же начал лихорадочно соображать: с чего начать и какую артсистему взять за основу. И то ли удлинять ствол М-30, то ли обрезать А-19… Первый вариант выглядел перспективнее.

– Товарищ Василевский, – вдруг сказал Сталин, – я же вижу, что вы еще хотите что-то сказать?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – в корпусном звене не хватает легкой, мобильной и одновременно мощной гаубицы калибра сто пятьдесят два миллиметра. В ТОТ РАЗ такая гаубица была получена путем наложения ствольной группы гаубицы М-10, снятой с производства из-за недостаточной мобильности, а также из-за нехватки в Красной армии тяжелых тягачей, на лафет дивизионной гаубицы М-30. ТОГДА работы по созданию такой гаубицы через год по собственной инициативе начало ОКБ-9, завода Уралмаш, которым руководит Федор Федорович Петров. Гаубица попала на фронт к началу сорок четвертого года. Предлагаю, не ждать год, а немедленно поставить перед коллективом ОКБ-9 первоочередную задачу по созданию такой артсистемы, которая очень понадобится нам тогда, когда противник массово, на всем протяжении линии фронта, перейдет к стратегической обороне, и нам потребуется взламывать его оборонительные рубежи. Одним, как вы его назвали «жупелом», при этом не обойдешься. Это, скорее, оружие по уничтожению особо укрепленных узлов и воздействия на психику противника, чем массовая система. Промышленность просто не в состоянии будет дать нам нужное количество сверхтяжелых ракет.

– Хорошо, товарищ Василевский, – сказал Сталин, – действуйте. Я вас поддержу, да и товарищ Берия, как я полагаю, тоже. Кстати, объясните мне, что на ваших артиллерийских позициях делает другая техника – БМП и самоходные зенитки?

– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – эта учебная артбригада является прототипом противотанковых артбригад РВГК большой мощности, которыми мы предполагаем парировать вражеские удары на самых опасных направлениях. Поскольку орудия С-52 и БС-3 пока выпускаются в крайне ограниченных количествах, все они направляются на комплектование таких бригад. Так как эти соединения будут представлять большую ценность для нас и угрозу для противника, каждая батарея в их составе будет прикрыта мотострелковым взводом на трех БМП-42, и взводом ПВО в составе трех ЗСУ-23Ч4 для отражения атак вражеской авиации.

– Понятно, товарищ Василевский, – кивнул Сталин и, оглядевшись вокруг, добавил: – Думаю, что с технической стороной вопроса все ясно. Теперь важно успеть закончить вашу подготовку до того, как немцы начнут свое летнее наступление. Товарищ Василевский, материалы по ТОМУ плану «Блау» и выкладки по текущим разведданным у вас с собой?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – они в машине у моего порученца.

– Тогда, – сказал Верховный, – нам, пожалуй, стоит вернуться на станцию и отправиться обратно в Москву. Все, что нам было необходимо увидеть – мы уже увидели. Там, в поезде, по дороге в столицу, вы и доложите нам об общих стратегических составляющих вашего плана летней кампании. Товарищей Бережного и Берию мы попросим проследовать с нами. А вот товарищ Яковлев останется пока здесь. Все товарищи, по машинам.

– Товарищ Василевский, – сказал Верховный, когда поезд начал движение, – доложите обстановку, сложившуюся на сегодня в полосе Юго-Западного и Южного фронтов, а также перспективы летней кампании этого года и с нашей и с немецкой стороны.

– Товарищ Сталин, – сказал Василевский, подойдя к висевшей на стене вагона карте. – В настоящее время нашей разведкой отмечается концентрация противником значительных запасов бензина, газойля и боеприпасов в районе железнодорожных узлов Курска, Белгорода и Харькова. Также в этих же районах нашей радиоразведкой зафиксирована работа радиостанций и расшифрованы передачи передовых штабных подразделений танковых корпусов противника. Штабные подразделения 24-го и 48-го танковых корпусов обнаружены в районе Курска, 40-го танкового корпуса – в районе Белгорода, заново сформированных 3-го и 14-го танковых корпусов – в районе Харькова.

Все это вместе взятое может однозначно трактоваться как подготовка к стратегической наступательной операции с участием крупных механизированных соединений, нацеленной на разгром наших Юго-Западного и Южного фронтов. Кроме того, обнаружено большое количество радиостанций, принадлежащих венгерским, итальянским и румынским соединениям.

– Должен добавить, – сказал Берия, – что по нашим каналам поступила достоверная информация о том, что в Западной Европе немцами завершено формирование двух французских и по одной голландской, бельгийской и датской так называемых «добровольческих» дивизий. Имеется твердая уверенность, что они также будут направлены на Восточный фронт, поскольку развернутая пропаганда прямо указывает на СССР как на будущего противника этих новых европейских ландскнехтов.

– Мы тоже получили такие сведения, – кивнул Василевский, – и предполагаем, что в связи с крайне сомнительной боевой ценностью этих формирований немецкое командование заменит ими немецкие соединения, находящиеся в настоящий момент на спокойных участках фронта, высвободив их, таким образом, для использования в ходе летнего наступления.

По нашим оценкам, к началу операции германское командование будет способно создать ударную группировку в составе семидесяти пехотных дивизий, более половины из которых будут румынскими, венгерскими и итальянскими, десяти танковых дивизий и от пяти до десяти моторизованных дивизий. Общая численность наступательной группировки может составить до полутора миллионов солдат и офицеров, полторы тысячи средних танков, тысячу сто легких танков и бронемашин, семи тысяч дивизионных гаубиц и орудий РГК, двух тысяч пехотных орудий, трех тысяч противотанковых пушек и четырех тысяч трехсот батальонных минометов. Это, товарищ Сталин, по максимуму, исходя из полной штатной численности соединений, концентрирующихся в районе будущих боевых действий.

– Понятно, товарищ Василевский, – сказал Сталин и неожиданно добавил: – А что скажете вы, товарищ Бережной?

– Товарищ Сталин, – ответил Бережной, – поскольку в ОКХ сидит все тот же генерал-полковник Гальдер, а в рейхсканцелярии все тот же Адольф Гитлер, то и мыслят они аналогично тому, как мыслили в нашей истории. Гитлеру нужна кавказская нефть, а Гальдер будет строить свои планы исходя из поставленной перед ним задачи – разработать план окружения и уничтожения основных сил 40-й и 21-й армий, не дав им отступить вглубь советской территории.

После этого он рассчитывает быстро повернуть свои механизированные соединения на юг и, стремительно продвигаясь к Сталинграду, обрушить наши Юго-Западный и Южный фронты, заставляя советские войска сражаться с открытым флангом. Однако точной репликой ТОГО плана «Блау» их нынешняя операция быть не может, поскольку конфигурация линии фронта сейчас несколько иная.

Наш Южный фронт не был разгромлен немцами в ходе неудачной Харьковской операции, и немцам в ходе своего контрнаступления не удалось занять наиболее выгодных исходных позиций для начала летней кампании. Из-за потерь, понесенных во время зимней кампании, до самого последнего момента у них не было ни сил, ни средств для проведения каких-либо подготовительных наступательных операций, в результате чего линия фронта южнее Белгорода до сих пор проходит по реке Северский Донец, что дополнительно усиливает оборонительные возможности наших войск. Участков фронта южнее Белгорода, удобных для начала наступательной операции, у немцев теперь значительно меньше, и они весьма невелики по фронту.

Бережной взял у Василевского указку и подошел к карте:

– Поставив себя на место Гальдера и зная, как он действовал в прошлый раз, могу предположить, что основной удар на первом этапе операции будет наноситься на северном фланге группы армий «Юг», на фронте шириной около шестидесяти километров. В состав этой группировки, в нашей истории именовавшейся группой «Вейхс», входят 2-я полевая и 4-я танковая армии, имеющие в своем составе два танковых и три усиленных армейских корпуса.

– Что значит «усиленных», товарищ Бережной, – поинтересовался Верховный, – поясните, пожалуйста.

– В немецком корпусе, товарищ Сталин, – ответил Бережной, – может быть две или три дивизии, и тогда он примерно соответствует нашим корпусам, хотя и превосходит их в численности. А может быть и пять дивизий, и тогда, по нашим понятиям, это уже армейский уровень. С учетом того, что товарищ Василевский ожидает общую численность личного состава группы армий «Юг» в полтора миллиона солдат и офицеров, против девятисот тысяч в ТОТ РАЗ, можно предположить, что каждый из трех армейских корпусов 2-й полевой армии вермахта получит примерно по две дополнительные пехотные дивизии.

– Понятно, товарищ Бережной, – сказал Сталин. – Продолжайте.

– Левый фланг северной группировки в составе одного армейского и одного танкового корпуса, скорее всего, будет наносить основной удар в направлении Воронежа. Его же задачей станет блокирование наших возможных контрударов во фланг и тыл со стороны резервов Брянского фронта.

Правый фланг в составе двух армейских и одного танкового корпусов будет наступать в направлении города Старый Оскол и далее, тоже в направлении Воронежа, чтобы после захвата этого стратегически важного пункта повернуть на юг, в направлении Сталинграда. Тут план «Блау» относительно прежней своей редакции вряд ли претерпит какие-либо серьезные изменения.

Перейдем к Белгородской группировке противника и Шестой армии многогрешного генерала Паулюса. Тут уже обстановка отличается от той, что была в нашей истории.

Сейчас противник имеет там, на восточном берегу Северского Донца, вместо широкого открытого фронта лишь узкий плацдарм непосредственно в районе Белгорода, пятнадцать километров в глубину и двадцать пять по фронту. Единственно возможное направление наступления с этого плацдарма для основной ударной силы 6-й армии, 40-го танкового корпуса, поддержанного как минимум двумя армейскими корпусами – тоже на Старый Оскол, между реками Сажновский Донец, Разумная и Корень, с целью замкнуть кольцо окружения вокруг левого фланга нашей 40-й и правого фланга 21-й армии.

В дальнейшем эта группировка повернет на юг, в направлении линии Россошь – Валуйки с целью зайти в тыл всему левому флангу Юго-Западного фронта, после чего его можно будет считать полностью разгромленным. Наступление 6-й армии может начаться либо одновременно с северной группировкой, либо с отставанием на один-три дня.

Как только противник достигнет этого рубежа, на седьмой-девятый день с начала операции с немецкого плацдарма у Балаклеи в дело вступит отдельный усиленный армейский корпус, в составе шести дивизий, который будет наступать на Купянск, а в дальнейшем – на Сватово и Старобельск. Задачей корпуса будет разгромить левый фланг нашей 38-й армии, и во взаимодействии с 6-й армией генерала Паулюса замкнуть кольцо вокруг части войск 21-й, 28-й и 38-й армий и продолжить движение на юг, в направлении Миллерово.

Примерно на десятый-двенадцатый день с начала операции из района Мерефы наступление на позиции нашей 57-й армии начнут наступление 1-я танковая и 17-я полевая армии немцев, нанося удар в общем направлении на Сталино и далее на Ростов-на-Дону.

Таким образом, последовательно вводя в бой все новые и новые силы, противник рассчитывает, окружить и уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов и, образовав в нашем фронте брешь шириной от четырехсот до шестисот километров, беспрепятственно продвигаться к нижней Волге и нефти Кавказа. На этом всё, товарищ Сталин.

Бережной замолчал, и в вагоне повисла мертвая тишина. Было слышно только, как стучат колеса по стыкам рельсов.

– Ясно, товарищ Бережной, – произнес, наконец, Верховный, – вы нарисовали нам просто какой-то Апокалипсис. Но мы знаем, на что способны немцы, когда им дают возможность развернуться, и верим товарищу Бережному, который, используя немецкую же тактику быстрых прорывов, не раз бил с ее помощью немцев в хвост и в гриву.

– Товарищ Сталин, – неожиданно сказал Бережной, – у меня есть вопрос.

– Спрашивайте, товарищ Бережной, – ответил Верховный. – Мы вас внимательно слушаем.

– Товарищ Сталин, – с горечью произнес Бережной, – мне непонятно одно – как товарищ Тимошенко и прочие советские командиры, провоевав с немцами уже год, так и не смогли заметить накапливающейся прямо у них под носом в голой степи вражеской ударной группировки? Даже без тех возможностей, которые дает наша техника, для военной разведки Красной армии было просто невозможно не обнаружить накопление противником на исходных позициях почти миллиона солдат? Как получилось так, что на второй год войны немцы опять сумели воспользоваться эффектом внезапности и снова нанести Красной армии тяжелое поражение? Я видел статистику по численности боевого состава РККА: десять с половиной миллионов человек в июне и чуть больше семи миллионов в ноябре сорок второго года. И далее в ходе войны эта цифра ни разу не дотягивала до восьми миллионов. Вот цена той катастрофы! У меня такие вещи не укладывались в уме ТАМ и не укладываются сейчас.

– Мы тоже много думали над этим вопросом, товарищ Бережной, – задумчиво сказал Верховный, – и считаем, что в надлежащее время товарищ Берия даст нам на него ответ. Но сейчас мы хотим услышать мнение товарища Василевского по поводу изложенных товарищем Бережным планов немецкого командования.

– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – думаю, что товарищ Бережной довольно точно реконструировал ход мысли немецких штабных генералов. С учетом полученных нами разведданных, вероятность того, что немцы планируют свое наступление именно в таком ключе, почти стопроцентная.

– Теперь, как начальник Генерального Штаба, ответьте нам на два вопроса, – не спеша, с расстановкой, произнес Сталин. – Скажите нам – каким образом, несмотря на свои зимние неудачи и потери, немцы смогли собрать против нас силы, в полтора раза превышающие те, что они использовали в летней кампании 1942 года в прошлый раз?

И еще – есть ли у нас возможность, и что мы должны делать для того, чтобы нарушить все эти немецкие планы, и чтобы все то, что изложил нам сейчас товарищ Бережной, осталось бы только, как любят писать товарищи из будущего, «в пределах гипотетической псевдореальности»?

– Товарищ Сталин, – сказал Василевский, – Гитлер объявил Советский Союз главной угрозой существованию так называемой цивилизованной Европы, а Восточный фронт – главным фронтом в борьбе с мировым большевизмом и американской плутократией.

В связи с этим из Северной Африки, как вы уже знаете, переброшены части так называемого «Африканского корпуса», а его командующий – генерал Роммель, по некоторым сведениям, уже назначен командующим 1-й танковой армии, дислоцированной в районе Харькова. Эвакуируется из Ливии также и часть итальянских войск, а в Италии, Румынии, Венгрии и Словакии проведены дополнительные мобилизации, и в ближайшее время все эти войска следует ожидать у нас сюда, на южном участке фронта.

Радиоразведкой установлено, что из семидесяти пехотных дивизий, которые примут участие в наступлении, только двадцать будут немецкими, а остальные – итальянскими, румынскими, венгерскими и словацкими – всего до девятисот тысяч солдат и офицеров.

Кроме того, румынской армии уже полностью передан фронт в нижнем течении Днепра, а также охрана Черноморского побережья от наших десантов. Что касается некоторого увеличения списочного состава танков, то исходя из новой немецкой стратегии, все новые танки, выпускаемые с декабря прошлого года по конец мая этого года, будут направлены исключительно в распоряжение группы армий «Юг». Ни 2-я танковая армия в группе армий «Центр», ни 3-я танковая армия в группе армий «Север» не получат ни одной новой машины. Последняя сейчас вообще является танковой только по названию, не имея в своем составе ни одной танковой дивизии.

– Подтверждаю слова товарища Василевского, – сказал Берия, – наши источники сообщают примерно о том же самом. Гитлер поставил на эту операцию, как говорится, все до последнего пфеннига.

– Теперь все понятно, – сказал Сталин. – Гитлер человек азартный. Теперь нам надо сделать так, чтобы и эта его карта была бита. Товарищ Василевский, что вы можете сказать по этому поводу?

– Товарищ Сталин, – сказал Василевский, – в данный момент нами накоплены довольно значительные резервы. Списочная численность боевого состава РККА на сегодняшний день составляет более одиннадцати миллионов человек, что, при грамотном подходе, позволит нам, измотав противника в упорных оборонительных боях, перейти затем в наступление на всем южном участке советско-германского фронта. Для реализации этого замысла особой группой работников Генштаба был разработан план летней кампании под кодовым названием «Орион».

Василевский расстегнул тугие замки своего портфеля и вытащил оттуда сложенную карту, которую тут же расстелил на столе, занимавшем всю середину вагона.

– Товарищи, – сказал он, – вы первые, кто видит этот план, за исключением, пожалуй, его разработчиков. Начальным этапом мероприятий по отражению немецкого наступления являлась только что продемонстрированная вам подготовка к прочной глубокоэшелонированной обороне. На случай, если противнику все же удастся прорвать наши оборонительные линии, в УРах тылового рубежа, подготовленных еще осенью прошлого года, будут размещены 3-я, 5-я и 6-я резервные армии, которые в прошлый раз находились в районе Волги, и не успели вовремя к месту решающих событий.

Кроме того, на направлении основного удара концентрирующейся под Курском группировки во вторых эшелонах 40-й армии мы разместим недавно сформированную по измененным штатам 5-ю танковую армию под командованием генерал-майора Лизюкова. В состав армии входят три танковых корпуса, мотострелковая бригада, противотанковый полк, зенитно-артиллерийский полк и отдельный зенитно-артиллерийский дивизион.

– Товарищ Василевский, – сказал Сталин, – расскажите нам подробнее об этих новых штатах для танковых частей.

– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – мы приняли решение, что кроме уже сформированного мехкорпуса ОСНАЗ товарища Бережного и такого же формирующегося мехкорпуса товарища Катукова, предназначенных для глубоких прорывов во вражеский тыл и полуавтономных действий, нам понадобятся мощные полноценные механизированные соединения, предназначенные для осуществления активной обороны и проведения наступательных операций на значительно меньшую глубину.

– Разумно, – кивнул Сталин, – продолжайте, товарищ Василевский.

– Изменения в штатах, – сказал Василевский, – коснулись пока только сформированных в апреле-мае этого года 3-й и 5-й танковых армий. Это было сделано с целью избежать тех недостатков, которые особо ярко проявили себя в ТОЙ летней кампании 1942 года. Мы отказались от разнородных танковых бригад, поскольку танки Т-60 и Т-70 не обладают качествами, необходимыми для основного боевого танка, являясь аналогом немецкого танка Pz.II, который с апреля месяца этого года был снят немцами с производства. По той же причине эти танки были переквалифицированы нами в разведывательные, и после перевооружения, с пушки ТНШ-20 на пушку НС-37Т, были включены в состав разведывательных подразделений механизированных частей.

Вторым большим недостатком старого штата было как раз отсутствие этих самых разведывательных подразделений, как на бригадном, так и на корпусном и даже армейском уровне, из-за чего в ТОТ раз наши танковые части вступали в бой вслепую, не зная обстановки и не представляя себе дислокации частей противника. По новому штату в состав каждой танковой бригады этих двух армий включены механизированные разведывательные роты, состоящие из пяти танков Т-70(37) и десяти мотоциклов с коляской. Кроме того, в состав каждого танкового корпуса включено по одному разведывательному батальону, состоящему из трех механизированных разведывательных рот.

Теперь структура танковой бригады выглядит так: рота из десяти тяжелых танков КВ-1, три роты по десять средних танков Т-34 и разведывательная механизированная рота. Все танки в составе танковых бригад 3-й и 5-й танковых армий прошли модернизацию по образцу той, которой зимой подверглись танки генералов Бережного и Катукова. Трансмиссия, являющаяся слабым местом в ходовой части танков, была подвергнута обработке по методу профессора Шашмурина. Все танки были перевооружены на 76-миллиметровую длинноствольную танковую пушку образца 1942 года. Прошедшие модернизацию танки получили возможность совершения маршей своим ходом на дальность более тысячи километров без утраты боеспособности.

Кроме того, непосредственно в состав танковых частей был введен броневой десант – по одному отделению автоматчиков на каждую машину, что значительно расширило боевые возможности танковых частей, которые перестали зависеть от придаваемой им пехоты.

Сталин и Берия переглянулись, после чего Берия утвердительно кивнул.

– Умное решение, – сказал Верховный, – вы правильно делаете, что не ждете поступления новой техники, а по максимуму используете возможности той, что уже имеется в войсках. Продолжайте.

– Кроме того, – продолжил Василевский, – вместо стрелковой дивизии, предполагавшейся первоначально, в штат танковой армии включено по две мотострелковых бригады. Эта замена была произведена по той причине, что передвигающаяся пешим порядком стрелковая дивизия обязательно отстанет от танков на марше, а это неприемлемо, как в ходе нанесения контрудара, так и в ходе проведения наступательной операции.

Мотострелковые бригады сформированы по штату № 010/370 – 010/380 с некоторыми изменениями, которые коснулись замены бронеавтомобилей БА-10 в разведроте на разведывательные танки Т-70(37) и замены 45-миллиметровых противотанковых пушек в составе противотанковых батарей мотострелковых батальонов на орудия ЗИС-3.

Истребительно-противотанковые полки, включенные в состав этих двух танковых армий, также были перевооружены с зенитных пушек 52-К на новые противотанковые орудия С-52. Штаты гвардейского минометного полка, зенитно-артиллерийского полка, отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона и разведывательного мотоциклетного полка были оставлены нами без изменений.

– Все понятно, товарищ Василевский, – сказал Сталин и спросил: – А вы что скажете, товарищ Бережной?

– Для выполнения поставленных задач по активной обороне, нанесению контрударов и наступательных действий на небольшую глубину, такая структура танковой армии выглядит вполне сбалансированной и самодостаточной, – немного подумав, ответил Бережной. – Все остальное покажет бой.

– Очень хорошо, – кивнул Верховный, – теперь, товарищи, давайте вернемся к плану «Орион». Продолжайте, товарищ Василевский.

– Забегая вперед, – сказал Василевский, – хочу сказать, что кроме 3-й и 5-й танковой армий, для развития успеха нами еще были созданы две конно-механизированные армии по образцу армии маршала Буденного, сформированной зимой. Для их развертывания были использованы хорошо показавшие себя в зимней кампании гвардейские кавалерийские корпуса Исы Плиева и Павла Белова. Но об этом позже, а сейчас о главном…

Все склонились над картой, и Василевский продолжил:

– Первым этапом плана «Орион» будет проведение силами мехкорпуса ОСНАЗ генерала Бережного в период с семнадцатого по двадцатое мая локальной Брянско-Орловской наступательной операции. Противник, застигнутый врасплох в процессе концентрации своих сил для летней стратегической наступательной операции, будет поставлен перед выбором: то ли пытаться ликвидировать этот выступ, бросая в бой свои силы по частям, то ли вообще проигнорировать наши действия.

Не сомневаюсь, что Гальдер выберет второй вариант, ибо неподготовленные атаки приведут лишь к напрасным потерям, а на подготовку отдельной наступательной операции у немцев уже не будет времени. Лето коротко, и любая задержка будет грозить им срывом основного замысла, тем более что операция будет проводиться в полосе группы армий «Центр» – направлении, которое у немцев пока считается второстепенным. Тем более что, заняв намеченные по плану позиции, наши войска тут же перейдут к жесткой обороне.

Таким образом, на фланге немецкой наступательной группировки образуется выступ, который можно использовать в качестве плацдарма для дальнейших наступательных действий. А контроль над Брянским и Орловским железнодорожными узлами облегчит нам концентрацию войск и накопление соответствующих запасов топлива и боеприпасов.

– Вторым этапом плана «Орион» будет истощение наступательного потенциала противника путем жесткой обороны наших войск на заранее подготовленных рубежах с возможным парированием прорывов контрударами наших танковых армий. Как я уже говорил, 5-я танковая армия генерала Лизюкова будет дислоцирована в полосе Юго-Западного фронта в районе станции Касторная – на пути 4-й танковой армии немцев к Воронежу. А 3-я танковая армия генерала Ротмистрова будет дислоцирована в полосе Южного фронта в районе Лозовая, перекрывая путь 1-й танковой армии противника к Сталино. Для улучшения управляемости наших войск, занятых отражением первого немецкого удара, Генштаб предлагает выделить из состава Брянского фронта 13-ю, а из состава Юго-Западного фронта 40-ю и 21-ю армии, сформировав из них новый Центральный фронт. Командующим Центральным фронтом мы предлагаем назначить генерала Жукова, как главного нашего специалиста по кризисным ситуациям.

– Согласен, товарищ Василевский, – кивнул Сталин, – Западный фронт стал слишком спокойным местом, и товарищ Жуков все время рвется начать неподготовленное наступление. Новое место службы будет вполне соответствовать его темпераменту. Но продолжайте дальше, что там у вас еще со вторым этапом вашего плана «Орион»?

– Основной проблемой второго этапа операции, – продолжил Василевский, – является то, что, скорее всего, противник рассчитывает поэтапно вводить в действие свои группировки. В результате может получиться так, что, при неуспехе на северном фланге группы армий «Юг», наступление на южном фланге будет просто отменено, так как полностью утратит свой смысл. Таким образом, к концу второго этапа, который наступит на седьмой-десятый день немецкого наступления, противник сможет сохранить в своем распоряжении довольно значительные резервы, как в живой силе, так и в технике.

– А вы что скажете, товарищ Бережной, – с интересом спросил Сталин, – как вы думаете, как поступят немцы?

– Товарищ Сталин, – ответил Бережной, – в случае осложнений в операциях такого масштаба решения обычно принимал сам Гитлер, руководствуясь при этом своими «гениальными озарениями». Думаю, что и в этот раз будет точно так же, а я не психиатр, чтобы прогнозировать – до чего может додуматься этот бесноватый.

При этом надо помнить о двух вещах. Харьков для Гитлера является своего рода идеей фикс, и он до самого последнего момента будет цепляться за него. А немецкая военная машина – это тонкий механизм, и любое непредвиденное изменение обстановки быстро приводит его в состояние, близкое к хаосу. С точки зрения немецких генералов на местах, того же Листа или Роммеля, проще будет продолжить выполнять первоначальный план, чем оставаться на месте в состоянии полной неопределенности. Хотя решать этот вопрос будут в Берлине.

– Я с вами полностью согласен, товарищ Бережной, – кивнул Верховный, – и в том, что решения Гитлера в сложной обстановке непредсказуемы, как и в том, что на какое-то время немецкая военная машина будет дезорганизована. Но давайте послушаем, что товарищ Василевский расскажет нам про третий этап операции «Орион», – Сталин бросил взгляд на карту. – Полагаю, что это должно быть очень впечатляющее событие.

– Товарищ Сталин, – сказал Василевский, – к моменту начала немецкого наступления в Брянско-Орловском выступе, кроме войск 61-й, 3-й и 48-й армий, будут скрытно сосредоточены: 1-й мехкорпус ОСНАЗ генерала Бережного и 1-я механизированная армия маршала Буденного – в районе Брянска, 2-й мехкорпус ОСНАЗ генерала Катукова – в районе Орла, 2-я ударная армия генерала Черняховского между ними – в районе Карачева.

Наступление начнется в тот момент, когда в сражении на Воронежском направлении наступит кризис, и противник снова соберется переходить к обороне. Удар будет наноситься в общем направлении на юг. Мехкорпус Катукова будет наступать по линии Орел – Курск – Белгород. Мехкорпус Бережного по линии Брянск – Сумы – Полтава, а 2-я ударная армия будет продвигаться между ними.

Конно-механизированная армия маршала Буденного двинется широким фронтом за правым флангом мехкорпуса Бережного в общем направлении Чернигов – Киев с задачей не столько занять территорию, сколько дезорганизовать вражеские тылы и прервать коммуникации киевского транспортного узла на левом берегу Днепра. С воздуха операцию будет прикрывать полностью укомплектованный авиакорпус ОСНАЗ генерала Савицкого. Фактически мы заимствует у немцев их замысел на игру с открытым флангом и доводим его до совершенства, так как нашим группировкам не надо никуда поворачивать.

В случае неблагоприятного течения событий промежуточным рубежом для завершения наступления выбрана река Псел. Но если все пойдет как надо, окончательный финиш должен наступить на рубеже реки Ворскла. При этом мы учитываем, что Гитлер может развернуть 1-ю танковую армию и часть 17-й полевой армии фронтом на север с задачей контратаковать наши наступающие войска и нанести им поражение.

При этом есть два варианта – или удар всех четырех свежих немецких танковых дивизий будет нацелен только по мехкорпусу Бережного, и тогда Катуков от Курска повернет на Сумы. Или же немцы разделят свои силы, направив против каждого из наших механизированных корпусов по одному своему танковому корпусу. В любом случае встречные танковые сражения почти неизбежны…

– Одну минуту, Александр Михайлович, – неожиданно сказал Бережной. – Товарищ Сталин, мне требуется кое-что прикинуть и посчитать…

– Что именно вы хотите прикинуть, товарищ Бережной? – удивленно спросил Верховный. – У вас снова появилась какая-то интересная идея?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Бережной, – возможно, мой корпус сумеет разгромить Первую танковую Роммеля самостоятельно.

– Вы шутите? – удивленно спросил Сталин.

– Я не шучу, товарищ Сталин, – ответил Бережной, доставая из планшета лист бумаги, шариковую ручку и калькулятор, – просто предполагаю. Но, прежде чем дать вам и товарищу Василевскому точный ответ, сперва мне надо сделать подсчет нашего с ним сравнительного боевого потенциала.

– Делайте ваш подсчет, а мы посмотрим, – кивнул Сталин и придвинулся поближе к Бережному.

– У Роммеля, – сказал Бережной, – скорее всего, будет четыре танковых дивизии, и в каждой дивизии только по одному танковому полку трехбатальонного состава. Это максимум, и именно из этой цифры исходил товарищ Василевский, когда назвал общее количество немецких танков – полторы тысячи единиц.

– Все верно, Вячеслав Николаевич, – сказал Василевский, подойдя к Бережному с другой стороны, – именно так мои штабисты и считали. По две танковые дивизии на танковый корпус и одному танковому полку на дивизию.

– Идем дальше, – сказал Бережной, выписывая цифры в таблицу, – из девяти танковых рот две тяжелых, укомплектованных танками Pz. IV. Одна рота на танках предыдущей модели F1, с укороченной 75-миллиметровой пушкой – «окурком», и одна рота на танках модели F2, с пушкой того же калибра, но длинноствольной. Тяжелая танковая рота у немцев состоит из четырнадцати танков Pz. IV и пяти разведывательных танков Pz.II. Но их мы пока в расчет не берем, поскольку в столкновениях танки против танков они не участвуют – не та весовая категория.

Итого в четырех дивизиях по пятьдесят шесть танков той и другой модели. Танки с укороченной пушкой можно считать за половину условного Т-42, а танк с длинноствольной пушкой – за две трети. Итого: двадцать восемь и тридцать семь с хвостиком – получается шестьдесят пять «условных» Т-42…

– Товарищ Бережной, – с интересом поглядывая на подсчеты Бережного, спросил Сталин, – вы собираетесь перевести все танки Роммеля в некие «условные» Т-42, чтобы понять – хватит ли у вас сил для того, чтобы нанести ему решающее поражение?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Бережной.

Верховный переглянулся с Василевским, и тот утвердительно кивнул.

– Значит, вы не полагаетесь на удачу, а на точный подсчет своих сил и сил противника? – спросил Сталин. – Продолжайте, товарищ Бережной, это очень интересно.

– Из семи средних танковых рот, укомплектованных танками Pz.III, – сказал Бережной, – две роты вооружены танками Pz.III модели J с укороченной 50-миллиметровой пушкой, и пять рот танками Pz.III модели J1, с длинноствольной пушкой.

В средней танковой роте у немцев по семнадцать танков Pz.III. Итого: на все четыре дивизии сто тридцать шесть танков Pz.III модели J, и триста сорок танков Pz.III модели J1. Танк модели J можно считать за две пятых «условного» T-42, а танк модели J1 – за половину. Итого: пятьсот восемьдесят восемь танков списочного состава и почти двести девяносто «условных» Т-42.

Бережной подчеркнул последнюю цифру и продолжил:

– У меня в корпусе имеется триста шестьдесят вполне реальных танков Т-42, плюс десять танков Т-72, каждый из которых можно оценить как четыре или пять Т-42, плюс сорок БМП-3 с меньшей защитой, чем у Т-42, но зато со 100-миллиметровой стабилизированной пушкой. Будем считать их один к одному. Триста шестьдесят, плюс сорок пять, плюс сорок. Итого: четыреста пятьдесят пять «условных» и реальных Т-42 в составе моего корпуса.

Превосходство в танковой мощи над Роммелем ровно в полтора раза. Но это только в том случае, если произойдет лобовое танковое сражение, как только что сказал товарищ Василевский. Но это возможно только в самом крайнем случае.

– Поясните, товарищ Бережной, – сказал Сталин.

– За счет той форы, которую мы получим за счет неразберихи у немецкого командования, – ответил Бережной, – а также за счет большей скорости движения корпуса, я планирую заблаговременно вывести его в район будущего сражения, встретив противника на выгодном рубеже перешедшими в оборону механизированными бригадами, к тому же поддержанными самоходной противотанковой и гаубичной артиллерией.

Роммель – азартный военачальник, и он тут же с ходу начнет массированные атаки. Но здесь не Африка, а мои бойцы – не флегматичные британцы. Противотанковые САУ: сто восемь легких с орудием ЗИС-2 и сорок восемь тяжелых с орудием БС-3 – это довольно весомый аргумент в нашем с ним противостоянии. Но пока он это поймет, он потеряет от трети до половины всей своей техники. Для отсечения немецкой пехоты в составе корпуса имеются сто восемь самоходных гаубиц М-30 и столько же самоходных 120-миллиметровых минометов. Страшная вещь, скажу я вам, шквальный заградительный огонь.

– А как с артиллерией у противника и как у вас? – с интересом спросил Верховный. – Ведь ваши оборонительные позиции могут просто завалить снарядами издали. Сколько у них пушек?

– В артполках двух танковых и двух механизированных немецких дивизий, – ответил Бережной, – числится двести восемьдесят восемь 105-миллиметровых гаубиц и сто сорок четыре гаубицы калибра 150 миллиметров. В составе моего корпуса для контрбатарейной борьбы имеются восемнадцать самоходных гаубиц МСТА-С, сорок восемь самоходных гаубиц МЛ-20 и столько же самоходных пушек БС-3, также с большой дальностью стрельбы.

Подсчет эффективности надо вести исходя не из чисто арифметического подсчета, а учитывая, что все наши орудия на четыре-пять километров дальнобойнее немецких. В контрбатарейной борьбе немцам придется полагаться лишь на звукометристов. А у нас в составе Особого артдивизиона имеется контрбатарейный радар и баллистический вычислитель. Все немецкие орудия – это тяжелые буксируемые системы, не способные к быстрой смене позиций. Так что, думаю, что своей артиллерии Роммель лишится даже быстрее, чем танков.

– Это очень хорошо, – сказал Верховный, – что у вас есть такие технические средства, которые дают вам качественное преимущество над противником. Вы меня убедили. Полагаю, что в любом случае не нужно отвлекать корпус Катукова от задачи продвижения к Харькову с севера. Товарищ Бережной обещал нам справиться с Роммелем самостоятельно.

Теперь вы, товарищ Василевский, скажите, что вы будете делать, если Гиммлер нанесет вам контрудар 2-й танковой армией под основание Брянского выступа?

Василевский прокашлялся:

– Если противник силами группы армий «Центр» попытается нанести контрудар от Смоленска по правому флангу Брянского фронта, то в резерве Ставки в районе Козельска остаются 3-й, 9-й и 10-й танковые корпуса, сформированные по старым штатам, и танки которых не прошли модернизацию. Они непригодны для глубоких наступательных операций, но для активной обороны и нанесения локальных контрударов их возможностей вполне достаточно.

– Понятно, товарищ Василевский, – сказал Верховный, – думаю, что этого будет вполне достаточно. Но я вижу на вашей карте еще дополнительные направления ударов – с юга, через Днепр и в Болгарии. Не слишком ли это авантюрно?

– Нет, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – все просчитано так же досконально, как и у товарища Бережного. Задачей четвертого этапа операции «Орион» является разгром Румынской армии и принуждение Румынии к выходу из войны против СССР. При подрыве ДнепроГЭСа осенью прошлого года осталась неповрежденной техническая потерна, по которой позже немецкие танки 1-й танковой армии форсировали Днепр.

Зимой во время операции «Полынь» нашим войскам удалось взять под контроль саму плотину и захватить небольшой плацдарм на правом берегу Днепра. Еще раз использовав недавно продемонстрированный вам «жупел», мы планируем полностью уничтожить вражескую оборону на этом участке и пустить в прорыв 2-ю конно-механизированную армию Белова и остающуюся в резерве 3-ю танковую армию Ротмистрова, а также 14-й, 23-й и 24-й танковые корпуса, вооруженные в основном ленд-лизовскими и легкими танками. Но против румын этого вполне хватит.

Одновременно, по приглашению царя Бориса, наши войска высадятся в Болгарии и, соединившись с болгарской армией, развернут наступление на Плоешти и Бухарест. Для этой операции мы планируем использовать механизированную бригаду морской пехоты Черноморского флота, особую штурмовую бригаду, сформированную из бывших белоэмигрантов, и 3-ю конно-механизированную армию Плиева. Еще раз повторю, что накопленные нами и нерастраченные резервы позволяют нам при правильном их использовании осуществить все четыре этапа плана «Орион».

– Так, значит, царь Борис все же решился, – задумчиво сказал Сталин, – что же, так даже лучше – меньше будет проблем. Товарищ Берия, насколько надежна эта информация?

– Вполне надежна, товарищ Сталин, – ответил Берия, – Гитлер давно требовал от Болгарии послать войска на Восточный фронт. Но царю Борису пока удавалось выкручиваться. Если все три первых этапа изложенного здесь плана «Орион» будут выполнены в полном объеме, и группа армий «Юг» будет разгромлена, то и четвертый этап тоже не станет проблемой. Его величество, подпрыгивая от нетерпения, еще будет встречать наших солдат с цветами на набережной Варны.

– Очень хорошо, – сказал Верховный, – считаю, что план «Орион» можно взять за основу, постепенно внося в него дополнения по мере поступления новых разведданных и развития событий. А теперь, товарищи, давайте пойдем ужинать. Есть мнение, что время для этого уже наступило.

Вчера вечером Верховный, заинтригованный всем увиденным на полигоне, очень долго тет-а-тет беседовал с Лаврентием Берией, являвшемся по совместительству и «Главным менеджером» по технологиям будущего. И Шашмурин, и Грабин, и Лавочкин, и Королев с Курчатовым работали под его чутким руководством, как еще многие другие никому еще не известные бойцы научного фронта. Только в начале февраля научным лабораториям и КБ было роздано более сотни поручений: исследовать, воспроизвести, отработать технологию. И вот теперь все эти труды начали давать свои всходы.

Результат этой беседы теперь лежал на столе перед Верховным. Это был эскизный чертеж тяжелого танка, который в скором времени должен обрести грозное имя «Иосиф Сталин». К чертежу была приложена пояснительная записка.

Будущее изделие советского танкопрома было не похоже ни на что, что было построено в первой половине XX века. При этом в приложенной к эскизу пояснительной записке говорилось, что все технологические приемы, необходимые для производства этого изделия, или уже освоены советской промышленностью, или могут быть освоены в самое ближайшее время. А сырье для производства материалов нового поколения дешево, имеется в изобилии на территории СССР и легкодоступно.

Конструкция и размеры корпуса нового танка в точности повторяли свой прототип из будущего – танк Т-72Б.

По проекту лобовая часть корпуса и корма танка должны быть изготовлены из композитных плит, состоящих из сорока пяти миллиметров закаленной катаной брони высокой твердости, шестидесяти миллиметров стеклотекстолита и пятнадцати миллиметров экстрамягкой никелевой брони с высокой вязкостью. Крыша корпуса, борта, скосы, прикрывающие надгусеничные полки, а также бортовые навесные экраны, до половины прикрывающие гусеницы – из композитных плит с толщиной слоев в пятнадцать, тридцать, пятнадцать миллиметров. Носок корпуса литой, обжатый гидравлическим прессом для устранения дефектов литья. Башня в плане круглая, в форме сплющенного сверху и спереди полуэллипса вращения, без «замана», с экстрарациональным наклоном и переменной толщиной бронирования. Наибольшей толщины броневой слой достигал в районе пояса башни, составляя сто восемьдесят миллиметров композита, из которых семьдесят пять миллиметров приходилось на внешнюю броню, девяносто – на стеклотекстолит, и пятнадцать – на внутренний стальной слой.

За счет применения композитной брони, низкого силуэта, уменьшающего площадь толстого вертикального бронирования, и предельно плотной компоновки, вес нового танка, оснащенного двигателем В-2К мощностью шестьсот лошадиных сил, должен был составить от тридцати пяти до тридцати семи тонн. Это должно было обеспечить машине высокую скорость и хорошую проходимость.

Сопроводительная записка, полученная из Центральной броневой лаборатории, поясняла, что «в результате испытаний было установлено: