Верните новенький скелет! Колпакова Ольга
Пёс махнул хвостом в знак согласия и приготовился сделать маленькое землетрясение, скача на первый этаж, как вдруг учуял возле мусоропровода незнакомый запах. Отложив прогулку, пёс принюхался.
Чужой гражданин в лёгком не по сезону пальто поёжился. Пахло от него не просто чужим, а чем-то иностранным.
– Иди, иди давай, – с акцентом сказал незнакомец Кошмару.
– Куда? – спросил пёс.
– Да куда шёл, – ответил он и икнул, осознав, что говорит с собакой.
Кошмар сел у дверей и принялся делать вид, что выискивает блох. Ещё не хватало, чтобы какой-то чужак им командовал.
Незнакомец тоже нервно почесался и нетерпеливо переступил. Пёс с деланым равнодушием отвернулся.
Незнакомец, покосившись на огромного говорящего пса, пробормотал что-то типа: «В этой России жуткие снега и ужасные собаки!», подошёл к двери Сергеевых и тихо открыл её. Пёс удивился. Он точно знал: кроме Картахены, дома в это время никого нет.
Взломщик аккуратно прикрыл за собой дверь. Но замок не защёлкнул. Кошмар подкрался поближе. Услышав, как зашипела любимая подруга Картахена, Кошмар ударил лапой по двери и забежал в двадцать вторую квартиру.
– Куда… Кудасай?!. – удивлённо начал фразу незнакомец, желая вежливо попросить собаку выйти, но не смог договорить. Пёс смотрел на него глазами инугами[1]. На самом деле Кошмар просто опешил и даже приготовился спросить: «А ты сам куда?», но в последний момент раздумал тратить время на разговор. Он просто грозно зарычал, оттесняя ворюгу от двери внутрь квартиры. Довольная Картахена сидела на пуфике, скрестив лапки, и любовалась героем-соседом, время от времени одобрительно шипя.
– Мне надо… Тут всего одну вещичка, – попробовал пойти на переговоры незнакомец. – Потому что она – моя. Мне без неё банзай.
– Рр-гав, – ответил Кошмар, что однозначно обозначало: хозяева придут и разберутся.
– Мя-я, – предупредила соседа Картахена. Это значило, что главное – не пускать его в кухню, где за батареей лежит одна запасная Картахенова рыбная котлетка, которую она приберегла для Кошмара. Пожалуй, больше никаких драгоценностей в квартире Сергеевых не было. Ну разве что старинный шкаф с двумя отделениями (для каждого отделения свой ключ) и огромным ящиком для белья. Его делали из настоящего дерева, а не из фанеры, оклеенной «под орех».
В принципе, если поставить этот шкаф на гусеницы и приладить пушку, то вполне можно его использовать как танк. Но Сергеевым танк был не нужен, а шкаф – в самый раз. Правда, левую дверцу время от времени заклинивало, поэтому в шкафу хранили не очень нужные вещи – старые одёжки, которые жаль выбросить, посуду, летом – зимние вещи, а зимой – летние.
– Когда нам будет нечем платить за квартиру, мы сможем жить в шкафу, – говорила мама. Наверное, по этой причине шкаф и не продавали, хоть занимал он много места.
Кошмар, вдохновлённый котлеткой, медленно оттеснил незнакомца в комнату и заставил прижаться к шкафу спиной. «Чего же с ним дальше делать? – подумал пёс. – Укусить? Противно, он же ни капельки не обжаренный и не хрустящий. Загнать на шкаф? Картахена может оскорбиться, она сама любит полёживать под самым потолком и наблюдать за хозяевами».
– Кошмар! Кошмар! – раздалось на лестничной площадке.
Взломщик в тонком пальто вздрогнул и лихорадочно бросился открывать дверку шкафа.
– Кошмар! – повторились призывы прямо у дверей Сергеевых. Незнакомец наконец нырнул внутрь, дверца с треском захлопнулась. Кошмар с благодарностью принял от Картахены котлетку и побежал на бабушкин зов.
Пёс вышел из квартиры двадцать два, за ним звонко щёлкнул дверной замок. Лидия Семёновна удивилась.
– Может, у Андрея Викторовича уроков нет? – пожала она плечами и надавила на звонок. Никто не открыл.
– Ну не кошка же тебя впустила? И выпустила? – спросила Кошмара бабушка.
– Куда? – только и ответил пёс.
Глава 6. Опасная страна Япония
Вечером всё семейство Сергеевых ужинало и делилось впечатлениями дня. Вообще-то делился в основном папа, потому что у мамы только и было новостей, что опять заклинило дверцу шкафа да перегорела лампочка в ванной. Зато папа только вчера поздно вечером прилетел из Японии, и ему там присудили звание «Учитель года».
Стаська так и не поняла толком, чем это папа так прославился, но по её разумению выходило, что на открытом уроке про эволюцию папа продемонстрировал потрясённой комиссии департамента образования, как обезьяна превратилась в человека. Прямо взял и превратил «для наглядности». Комиссия сразу решила, что лучше папы в России нет учителя, и отправила его в Японию на какой-то симпозиум. Японцам папа тоже понравился. Но там был один вредный японец Кусука, он сказал прямо с трибуны, что если бы уважаемый Сергеев-сан на уроке биологии успел превратить амёбу в человека по всем стадиям, включая динозавра, – вот тогда да, это было бы воспитательно и педагогично. А из обезьяны в человека каждый дурак сможет. Японцы послушались этого завистливого Кусуку и самый главный приз папе не дали. Но звание «Учитель года» присвоили и вручили ценный подарок для кабинета биологии – живую рыбу с японским названием Кукуреку. Может, Стаська чего и не так поняла, она эволюции ещё не проходила. Но вот она, рыба Кукурека, в термосе, её папа ещё не отнёс в школу. Потому что утром чуть не проспал и не успел.
– Это потрясающая рыба, – захлёбываясь картошкой, рассказывал папа. – Их в Японии всего 16 штук осталось. Она…
– А почему же её тебе подарили, раз такая редкость? – спросила мама. – Пусть бы жила с товарищами, размножалась…
– Она уже отразмножалась, – сказал папа. – Старенькая уже, пенсионерка, можно сказать.
– Безобразие, – возмутилась мама. – В её возрасте такая перемена климата… Издевательство над старушкой.
– Да ничего, мы её как королеву устроим, в отдельном аквариуме, – возразил папа. – Она знаменита тем, что…
– Да бог с ней, с рыбой, ты лучше про Японию расскажи, – отмахнулась мама. – Как ты там общался, ты же японский язык не знаешь.
Папа возразил, что он знает по-японски два слова: «икебана» и «банзай», и прекрасно ими обошёлся. Главное – интонация. А если было трудно, то папа ещё добавлял «вай мэ». Это на каком-то кавказском языке вроде грузинского. Японцы думали, что это по-русски, а русские – что по-японски. И все были довольны. Особенно папа.
– А рыбу должны были подарить какому-то другому учителю, из Китая. Суй Дай его зовут, он очень передовой, уроки зоологии проводил прямо в море, среди акул.
– Я бы тоже хотела в море, – вздохнула мама. – Но акулы – это лишнее.
– Но Суй Дай не пришёл на вручение призов, ходили слухи, что у него недоразумение с акулой. И рыба досталась мне, – сказал папа. – Как я с ней домой добирался, это отдельный рассказ. Запихал её в термос, поехал в аэропорт… И всё время какие-то несуразицы случались. Такси, на котором я ехал, чуть не торпедировал какой-то идиот на «Волге».
– Какая «Волга», это же Япония! – удивилась Саша.
– Старая «Волга» – очень прочная машина, прямо танк, – объяснил папа. – Если кто кого хочет разбить, то обязательно едет на «Волге». А у японских машин железо тонкое, хоть и хорошее.
– Потом я потерял билет на самолёт. Но мне поверили на честное слово, а на рыбу билет очень тщательно проверили, хорошо, что я его отдельно положил, в крышку от термоса. Потом самолёт чуть не захватили террористы. Но доблестные японские полицейские их всех обезвредили напрочь. Потом, уже в полёте, оказалось, что злоумышленники отвинтили от самолёта какую-то запчасть, и мы чуть не упали в Тихий океан…
– Ничего себе, – побледнела мама. – И это ты называешь несуразицы… Если бы я знала, что Япония такая опасная страна…
– И что, самолёт упал в океан? – раскрыла глазёнки Стася. – И ты утонул?
– Нет, – сказал папа, – мы всем самолётом привинтили эту запчасть обратно. Я тоже, между прочим, помогал.
– Кричал «банзай»? – съязвила Саша.
– Я много чего кричал, – вздохнул папа. – И не всегда по-японски. Но главное, что рыба всё это пережила благополучно.
Читать бесплатно другие книги:
