Повелители Чёрного леса Авласенко Геннадий

Арбалет, впрочем, он предусмотрительно положил подле себя с правой стороны.

Наверное, женщина и в самом деле очень озябла. Некоторое время она лишь молча сидела подле костра, с наслаждением ощущая на себе его живительное тепло. Потом, немного поколебавшись, вновь вытащила из ножен кинжал.

– Я отрежу кусочек? – почти умоляюще проговорила она, указывая на аппетитно пахнущую тушку на вертеле. – Можно?

Гэл лишь молча кивнул головой.

Женщина довольно неумело отполосовала от тушки большущий кус мяса и тут же, не дожидаясь даже, пока мясо остынет, жадно впилась в него зубами.

– Ну, как? – спросил Гэл. – Вкусно?

Женщина, не переставая жевать, лишь молча и благодарно кивнула.

– Соли нет, жалко! – вздохнув, добавил Гэл. – Была бы хоть щепотка…

– И так сойдёт!

Теперь, при свете костра, Гэл смог уже куда более детально рассмотреть свою гостью. Молодая, слишком даже молодая… скорее девушка, чем женщина. И красивая, несмотря на грязь и копоть, глубоко и прочно въевшиеся в обветренную кожу её юного, полудетского ещё личика. Почему она здесь, в безлюдных гиблых этих местах? Прячется от преследователей, или, наоборот, сама преследует кого-то? Впрочем, вряд ли… не очень то она похожа на преследователя…

А вот на преследуемую девушка очень даже похожа. И одна ли она здесь, в самом деле, как уверяла?

А что, если это всё же оборотень?!

От одной этой мысли Гэлу стало вдруг как-то не по себе. Да нет же – принялся мысленно успокаивать он себя – девушка эта никак не может быть оборотнем! Оборотни, даже в обманном человеческом обличье не терпят никакой одежды… да и нож в руке оборотня, это явный уж перебор…

Впрочем, не так и много известно людям об оборотнях, чтобы утверждать такое наверняка. Да и сведения все эти почерпнуты лишь из печальных примеров столкновения людей с оборотнями в таинственных и бесконечных дебрях Чёрного леса. Кто знает, может быть тут, в узких ущельях предгорья, оборотни ведут себя совершенно иначе?

И так же может быть, что тут, у самого подножия Северных скал, вообще, никакие оборотни не водятся…

Очнувшись от невесёлых своих размышлений, Гэл поднял голову и обнаружил, что девушка внимательно, хоть и исподлобья за ним наблюдает. Встретившись с Гэлом взглядом, она почему-то смутилась и быстро опустила глаза.

– Как тебя зовут? – спросил Гэл, хоть, по правде, это было ему совершенно даже безразлично. Но нельзя же всё время сидеть и играть в молчанку.

Услышав его вопрос, девушка вздрогнула и, вновь посмотрела на Гэла, молча и, как ему показалось, с каким-то непонятным даже упрёком.

– Ну, чего смотришь? – сказал Гэл. – Имя у тебя есть хоть какое?

– Зачем тебе моё имя? – хрипло и насторожено проговорила девушка, продолжая в упор разглядывать Гэла.

Гэл задумчиво пожал плечами.

– Вообще-то, мне наплевать, как тебя там дома папа с мамой называли! – сказал он довольно резко. – Но должен же я хоть как-то к тебе обращаться, пока мы тут мило беседуем…

– А мы и не беседуем вовсе! – ещё более резко отозвалась девушка. – И, тем более, не мило! Я поем, посижу тут немного у костра и тотчас же уйду!

– Ну и проваливай! – проворчал Гэл, осторожно поворачивая вертел. – И скатертью дорожка, как говорится!

Девушка ничего на это не ответила. Она вновь принялась за еду, а Гэл, даже не глядя в её сторону, осторожно подбросил в огонь небольшую порцию свежего топлива.

– А ты не очень то и любезен! – как бы мимоходом заметила девушка.

Ничего ей на это не отвечая, Гэл лишь молча продолжал наблюдать, как набросился огонь на свежую добычу, как жадно принялся её пожирать…

– Ты что, не хочешь со мной даже разговаривать?

– Я любезен лишь с теми, кто этого заслуживает! – буркнул Гэл. – И разговариваю только с теми из них, кто сам желает вести со мной разговор! У тебя, как я понял, такого желания не наблюдается!

– Какой ты понятливый! – девушка хмыкнула. – И с чего взял, что я не желаю с тобой разговаривать?

– Ну… – Гэл пожал плечами. – Ты же не соизволила сказать мне своё имя, когда я тебя об этом спросил. Скажи тогда, от кого ты тут скрываешься? Или это тоже секрет?

– Ты не мой мужчина, чтобы я тебе рассказывала обо всём этом! – немедленно огрызнулась девушка. – Не надо быть таким любопытным!

– Вот уж чем не страдаю!

Гэл привстал, аккуратно снял с деревянных рогулек вертел и, положив его около себя на широкие листья лопуха, принялся нарезать ножом тонкие мясные ломти. Тут только девушка заметила, наконец, что у собеседника вместо кисти левой руки блестящий стальной трезубец…

– Ты где потерял руку? – как ни в чём не бывало, спросила она. – В набеге?

– Ты не моя женщина, чтобы я рассказывал тебе об этом! – в тон ей ответил Гэл. – Не надо быть такой любопытной!

– Подумаешь, какой обидчивый! – девушка насмешливо фыркнула. – Да мне совсем даже не интересно, где ты потерял свою руку!

– Мне тоже! – Гэл вздохнул и, наконец-таки, принялся за еду. – Тем более, что руку этим не вернуть, так что…

Он замолчал, не договорив, и некоторое время они так и сидели молча. Гэл с отсутствующим видом жевал мясо, девушка исподтишка за ним наблюдала.

– Можно, я переночую тут, у костра? – произнесла она почти умоляюще. – Там слишком холодно. И страшно…

– Где это, там? – спросил Гэл, не переставая жевать. – В той крохотной пещерке?

Девушка ничего не ответила.

– Ночуй! – сказал Гэл, бросая начисто обглоданную кость в костёр. – Вдвоём, оно всё же веселее как-то…

– Вдвоём?!

Подозрительно покосившись на однорукого воина, девушка вздрогнула и как бы невзначай поправила нож на поясе.

– Ты об этом даже не мечтай! – сказала она вздрагивающим каким-то голосом. – Понял?! Даже не мечтай об этом!

– О чём, об этом? – Гэл недоуменно уставился на девушку, потом до него, наконец, дошло. – Ах, вот ты о чём?!

– Да, вот я о чём! – девушка вызывающе уставилась на Гэла. – И не говори, что ты об этом сейчас не подумал!

– Размечталась! – Гэл насмешливо хмыкнул. – Ещё думать о тебе, много чести…

– Что?! Да как же ты…

Девушка оскорблено вскочила с места. Некоторое время она стояла неподвижно и лишь молча сверлила Гэла сердитым взором, чего Гэл, вновь принявшись за еду, кажется, даже не заметил.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – сердито осведомилась девушка.

– Да как пожелаешь! – невозмутимо ответствовал Гэл, с хрустом вгрызаясь в тонкие, хрящеватые рёбрышки антилопы и перемалывая их вместе с мясом крепкими зубами. – Хочешь – уходи, хочешь – оставайся! Как-то мне всё равно, знаешь…

– Как же, всё равно! – девушка продолжала недоверчиво смотреть на Гэла. – Знаю я вас!

– Ну, тогда ты знаешь обо мне больше, чем я сам, – Гэл вздохнул, выбросил в костёр дочиста обглоданные кости. – Слушай, или садись или уходи! Не стой над душой!

Немного поколебавшись, девушка вновь опустилась на прежнее своё место. И вновь принялась молча, исподтишка, наблюдать за Гэлом.

– Странный ты какой-то, – задумчиво произнесла она. – Не такой, как другие…

– Ты тоже странная! – сказал Гэл, вытирая руки о край плаща. – Но я же не сверлю тебя взглядом. Кстати, если тебе некуда смотреть – смотри на огонь, это успокаивает…

– Тоже мне, советчик! – презрительно фыркнула девушка, но взгляд всё же отвела и, как бы послушавшись дельного совета, принялась внимательно и сосредоточенно смотреть на пляшущее пламя костра.

Прошло ещё некоторое время, и прошло оно, это время, в полном и обоюдном молчании.

– Ты ведь из племени Совы? – неожиданно и как бы невзначай спросил Гэл, и сразу же заметил, как дрогнуло и напряглось лицо девушки. – Впрочем, можешь не отвечать, я и так это вижу.

– Я уже не из племени Совы, – тихо и как-то тоскливо произнесла девушка. – Я – изгой…

– Я тоже! – сказал Гэл, подбрасывая в костёр несколько новых поленцев. – И я тоже из племени Совы…

– А из какого селения? – с каким-то жадным любопытством поинтересовалась девушка. – Ясно, что не из нашего, иначе бы я о тебе слышала…

– Вряд ли ты бы слышала обо мне, – сказал Гэл равнодушно и принялся помешивать в костре длинной палкой. – Мне уже почти сорок, а изгоем я стал, считай, в твоём возрасте. Тебе сколько сейчас, семнадцать?

– Мне уже восемнадцать! – громко, с каким-то даже вызовом произнесла девушка, потом она помолчала немного и добавила уже значительно тише: – Скоро будет…

– Вот я и говорю… – Гэл отложил палку в сторону, внимательно посмотрел на девушку. – Выходит, я стал изгоем ещё до твоего рождения…

– Но ты всё равно не из наших… – задумчиво произнесла девушка, в свою очередь внимательно рассматривая однорукого воина. – Я – первый изгой из нашего селения, вернее, второй! Первым был…

Вздрогнув всем телом, она замолчала, так и не закончив фразы.

– Не будем о грустном, – сказал Гэл.

– Нет, будем!

Слова эти девушка почти выкрикнула.

– Хочешь, я расскажу тебе, как я стала изгоем?! Хочешь?

– Хочу, – осторожно проговорил Гэл, стараясь не встречаться при этом с девушкой взглядом, ибо затравленный взгляд её был переполнен сейчас ещё и какой-то внутренней болью и отчаяньем. – Но если тебе это тяжело – можешь не рассказывать.

– А, может, мне станет легче, если я расскажу тебе об этом? – тихо и как-то тоскливо произнесла девушка, опустив, наконец, глаза. – Я ведь никому ещё ничего этого не рассказывала. Возможно, потому мне так тяжело…

– Тогда говори, – сказал Гэл, по-прежнему не глядя на неё. – Кто знает, может ты и права…

Он вновь подбросил в костёр очередную порцию топлива и приготовился слушать, но девушка молчала.

– Ты ведь из Гремучего лога, так?

Вздрогнув как от удара, девушка вновь вскочила на ноги.

– Откуда ты знаешь? – гневно и звонко выкрикнула она. – Или ты… ты, может… может, ты тоже был тогда с ним… с ними?

– Я не был с ними тогда, – сказал Гэл негромко. – Так что можешь успокоиться и сесть! Но я знаю обо всём, что тогда там произошло…

– Знаешь?

– Знаю! – повторил Гэл. – Так что, начальную часть повествования можешь просто опустить. И лучше бы тебе сесть, не люблю, понимаешь, когда напротив меня кто-то стоит, а я в это время сижу…

Девушка вновь опустилась на землю и, подобрав подле костра несколько разноцветных камешков, принялась бесцельно и беспорядочно перебирать их в тонких своих пальцах.

– Ничего ты не знаешь! – проговорила она, оставив, наконец, камешки в покое. – Ты знаешь только то, что тебе рассказали! А я… я там была!

Последние слова она вновь почти выкрикнула.

– Не надо кричать, – предостерегающе сказал Гэл. – Особенно в горах, тут далеко слышно.

– Я знаю, – тихо отозвалась девушка. – Извини!

Некоторое время они сидели молча, и лишь негромкое потрескивание костра оживляло немного давящую эту тишину.

– Я знаю, что всех женщин тогда… – Гэл замолчал, не договорив. – Ну, я имею в виду, всех молодых и красивых…

– И некрасивых тоже! – проговорила девушка со странным каким-то смешком. – Красивых бы на всех не хватило…

– Ты красивая, – неожиданно даже для себя самого произнёс Гэл и, немного помолчав, добавил: – Значит, и тебя тоже?

– Нет! – совершенно позабыв о предостережении Гэла, вновь во весь голос выкрикнула девушка. – В том то и дело, что нет! Этот убийца, этот предатель своего племени … он не разрешил никому из них даже прикоснуться ко мне!

Гэл понял, что девушка говорит о Стиве.

– Почему он запретил им тебя трогать? – спросил он, вновь стараясь при этом не встречаться с девушкой взглядом. – Он оставил тебя для себя?

– Нет! – вновь выкрикнула девушка. – Он просто приказал им не трогать меня! Одну из всех!

Замолчав, девушка вдруг судорожно всхлипнула, прижала к груди маленькие грязные кулачки.

– За что он так поступил со мной?! – прошептала она с отчаяньем. – Что я ему такого сделала… скажи, что?!

– Ты жалеешь о том, что никто из них не тронул тебя? – Гэл с искренним удивлением уставился в измученное, перекошенное страданием лицо девушки. – Ты об этом жалеешь?!

– Да! – крикнула девушка, глядя Гэлу прямо в лицо. – Да, я жалею об этом! А знаешь, почему?!

– Догадываюсь, – пробормотал Гэл, опуская глаза. – Все женщины селения возненавидели тебя за это…

– Не только женщины!

Девушка плакала… не плакала даже, просто, слёзы сами бежали у неё из глаз тонкими струйками, бежали почти непрерывно и оставляли на чумазом девичьем личике две хорошо заметные светлые полоски.

– Разве это я виновата в том, что произошло с семьёй его дяди?! – с каким-то отчаяньем прошептала она, уставившись в костёр тоскливым, невидящим взглядом. – Разве я виновата в этом больше других?

– Ну, может, он просто не хотел причинять тебе боль…

По какому-то негласному взаимному уговору они оба не упоминали имени Стива.

– Может, он хотел сделать как лучше. Для тебя, я имею в виду…

– Как лучше?! – девушка даже задохнулась от негодования. – Этот предатель, этот грязный убийца… он хотел, как лучше?!

– Кого он убил? – перебив вдруг девушку, спросил Гэл.

– Он убил нашего лучшего воина! Он снёс ему голову мечом!

– Он напал на него предательски, со спины? – снова спросил Гэл. – А, может, вашего воина перед этим связали?

– Нет, – нехотя призналась девушка. – Был поединок и вот…

– Тогда это не убийство, – сказал Гэл.

– Ты так считаешь? – с возмущением произнесла девушка. – Ну, пусть так, пусть это произошло в честном бою! Но ведь жреца он просто сжёг! Связанного и беспомощного!

– А незадолго перед тем жрец хотел сжечь его самого, – напомнил Гэл. – И сжёг бы, будь у него такая возможность. Связанного и беспомощного…

– Ты, что, оправдываешь его?! – от гнева и возмущения девушка даже плакать забыла. Глаза её, ещё недавно полные слёз, полыхали теперь самым праведным гневом. – Ты пытаешься оправдать этого предателя, этого убийцу, этого… этого…

Как видно, не найдя больше подходящих эпитетов, девушка наконец-таки замолчала. Гэл тоже молчал и ждал продолжения.

– Как можно даже сравнивать праведные деяния жреца, освящённые Высоким Небом, с нечестивыми поступками отвергнутого племенем отщепенца?! – проговорила вдруг девушка, не совсем, правда, уверенно.

– Мы с тобой тоже отщепенцы, отвергнутые племенем, – напомнил ей Гэл. – Да, кстати, ты так и не рассказала мне, из-за чего тебя прокляли. Ведь не за то только, что тебя возненавидели односельчане?

Девушка ничего не ответила. Уставившись остановившимся взглядом в почти догоревшие угли костра, она вновь погрузилась в какие-то свои невесёлые мысли.

Гэл ей не мешал. Он подбросил в костёр очередную порцию топлива, и тоже принялся думать о своём, наболевшем. Одновременно с этим он внимательно наблюдал за бешеной пляской оранжевых языков пламени, жадно пожирающих свежую добычу. Потом девушка тихонько пошевелилась, и Гэл, почти позабывший за это время о самом её существовании, вновь перевёл взгляд на неё.

– И всё же, за что тебя изгнали? – негромко спросил он. – Ведь не за это же?

Девушка как-то судорожно вздохнула.

– Меня никто не изгонял, – тихо проговорила она. – Я сама ушла. Вернее, убежала.

– Почему?

Девушка ничего не ответила.

– Ведь была же какая-то причина?

– Была! – девушка резко, с каким даже вызовом вскинула голову. – Понимаешь, они все меня ненавидели, но не трогали, пока… пока был жив отец. Потом он умер…

– Отчего он умер? – спросил Гэл, по-прежнему не сводя с девушки пристального взгляда. – Он что, был ранен тогда?

– Нет! – большие глаза девушки вновь наполнились слезами. – Он просто не вынес всего этого… просто не смог этого вынести…

– Того, что тебя так ненавидят?

– Нет, дело совсем не в этом, – тихо, еле слышно проговорила девушка. – Вернее, не только в этом. Просто он был одним из тех, кто, следуя указанию жреца, пошёл тогда в дом его дяди, и…

Девушка замолчала, не договорив, но и без этого Гэл всё понял.

– Указание жреца ещё не приказ! – довольно резко произнёс он. – И твоему отцу вовсе не обязательно было следовать этому указанию, если только он сам…

Тут уже, не закончив фразы, замолчал сам Гэл.

– Он не хотел идти туда, как те, другие! – с болью и гневом выкрикнула девушка, правильно уразумев всё то, что хотел сказать, да так и не сказал её собеседник. – Он и там ничего такого не делал, просто пошёл, понимаешь?!

– Просто пошёл… – задумчиво повторил Гэл. – Как часто мы идём туда, куда не хотим идти, и как часто мы делаем то, чего не желаем делать…

– Ты это к чему? – гневно осведомилась девушка. – За что ты осуждаешь моего отца?

– Да никого я не осуждаю! – устало проговорил Гэл. – И хватит об этом! Итак, мы остановились на том, что до смерти твоего отца тебя ненавидели, но не трогали. А что случилось потом?

Девушка ответила не сразу. Некоторое время она лишь молча и сосредоточенно всматривалась в мерцающие угли костра.

– Впрочем, можешь ничего больше не рассказывать, – сказал Гэл. – Если тебе тяжело…

– Они заявились ко мне поздно вечером… – девушка вновь вскинула голову, в глазах её теперь сверкала одна лишь ненависть, и ничего кроме ненависти там не было. – Ещё и суток не прошло после погребального костра, а они…

– Женщины? – спросил Гэл.

– Мужчины! Пятеро или шестеро, не помню точно. Они заявили мне, что должны проделать со мной то, чего я избежала в тот страшный день. И что тогда я стану такой же, как все остальные, и никто ни в чём меня уже не упрекнёт…

– И что было дальше? – спросил Гэл, так как девушка вновь замолчала. – Ты согласилась?

– А моего согласия никто и не спрашивал! – девушка засмеялась вдруг сухим, злым смехом. – Просто они бросили жребий, и тот, на кого он выпал, потащил меня в спальню. Остальные же, усевшись за стол, принялись пить вино и играть в кости, в ожидании своей очереди…

Девушка в очередной раз замолчала, и Гэл тоже молчал, ожидая продолжения и в то же самое время, почему-то, страшась услышать его, это продолжение…

Впрочем, продолжение это оказалось совсем не тем, чего он так страшился услышать.

– Они так и не дождались своей очереди! – с каким-то мрачным даже торжеством произнесла девушка. – Я убила того, первого, его же собственным ножом! Вот этим самым!

Девушка выхватила из ножен кинжал и некоторое время так и сидела, держа его в крепко сжатом кулачке.

– Спрячь! – строго сказал, приказал даже Гэл. – И никогда не вытаскивай кинжал просто так! Не привлекай духов смерти!

– Суеверие! – презрительно бросила девушка, но кинжал всё же спрятала.

– Вот так я оказалась здесь! – проговорила она некоторое время спустя. – А ты?

– Что я? – не совсем понял Гэл.

– Ты-то, почему здесь? От кого прячешься?

– Ни от кого.

– Так я тебе и поверила!

– Скажи, – спросил Гэл, меняя тему разговора, вернее, вновь направляя его в прежнее русло. – Ты убежала сразу, после того, как убила его?

– Да! – кивнула головой девушка. – Те, остальные, пьяно шумели и ничего не расслышали. А я завернулась в это покрывало, одеваться было некогда… да и не во что, эта скотина изорвала всю мою одежду в клочья, раздевая меня. Потом я сняла с убитого пояс с ножнами и выбралась через окно наружу. Было уже темно… я долго бежала, очень долго, всю ночь. Утром я спряталась в зарослях кустарника, просидела там до вечера, потом пошла дальше…

– Понятно, – сказал Гэл. – Ну и сколько же времени ты здесь прячешься?

– Сколько времени?

Девушка задумалась, что-то подсчитывая в уме.

– Неделю, наверное… Или две. Не помню точно. А что?

– Ничего.

Гэл встал, и девушка вновь насторожено положила руку на костяную рукоятку ножа.

– Я буду спать тут! – Гэл указал трезубцем левой руки на плоское углубление в скале. – Понятно?

– А я?

Девушка смотрела на однорукого воина с тревогой и, одновременно, во взгляде её было ещё что-то, странное какое-то выражение, надежда какая-то, что ли…

– Где мне спать?

– Да где пожелаешь!

Гэл неопределённо провёл рукой по воздуху.

– Можешь лечь здесь. Или вот здесь, ещё удобнее. Только советую для начала наломать побольше молодых веток горного кипариса. Его тут много вокруг, а спать на нём одно удовольствие.

Девушка разумному совету не вняла. Нахохлившись и как можно плотнее завернувшись в безобразное своё одеяние, она лишь молча продолжала сидеть у костра, исподтишка наблюдая за тем, как Гэл готовит себе удобную постель.

А постель и в самом деле получилась знатная. Гэл не пожалел ни времени, ни сил, натаскав столько кипарисовых веток, что хватило бы и для нескольких лежанок поскромнее. Сверху, на мягкие пахучие эти ветки, Гэл расстелил свой поношенный плащ. Проделав всё это, он искоса посмотрел в сторону девушки.

– Ну что, так и будешь всю ночь сидеть у костра?

Девушка ничего не ответила.

– Ну, как знаешь!

– А можно, я лягу рядом с тобой? – робким, просительным каким-то тоном, так не похожим на прежний её задиристый тон, спросила вдруг девушка. – Можно?

Гэл ничего не ответил. А девушка, встав, расстегнула пояс с кинжалом и бросила его себе под ноги. И почти сразу же там оказалось покрывало.

Больше на девушке ничего не было, и Гэл вновь ощутил, ежели и не страх, то, по крайней мере, определённое беспокойство. Он знал, что оборотни не носят одежды, но ведь покрывало, это не совсем ещё одежда. И что, если…

Глупости, попробовал успокоить себя Гэл. Она просто убежала сразу же после убийства, убежала, закутавшись в одно лишь покрывало, у неё просто не было времени подыскивать что-либо более подходящее. К тому же, она так хорошо помнит своё недавнее прошлое…

Тут Гэлу припомнилось вдруг то, что рассказывал ему Стив о своей встрече с девушкой-оборотнем в Чёрном лесу, о том, что девушка эта вовсе не пустая, ничего не помнящая оболочка, как многие полагают…

– Ты разрешишь мне лечь рядом с тобой?

Теперь голос девушки звучал жалобно и как-то совсем даже по-детски.

– Я позволю тебе делать со мной всё, что ты пожелаешь! Я и вправду буду очень послушной, обещаю!

Вместо ответа Гэл вновь подошёл к костру и оказался при этом совсем недалеко от девушки. Она невольно вздрогнула при его приближении, но Гэл, пройдя мимо, наклонился, поднял покрывало девушки и вновь воротился назад. Сорвав с кипарисовых веток свой плащ, он аккуратно уложил на его место покрывало, расправил его правой рукой.

– Иди сюда! – сказал он, не поворачиваясь даже в сторону девушки. – Быстрее!

Девушка послушно подошла.

– Ложись! – по-прежнему не глядя на девушку, сказал Гэл.

Девушка легла. Мельком взглянув в её сторону, Гэл увидел, что глаза у девушки крепко зажмурены, а нижняя губа закушена почти до крови.

– А теперь спи!

Гэл накинул на обнажённое тело девушки свой плащ и вновь вернулся к костру. Сел подле него, неторопливо подкинул в едва тлеющие уголья несколько свежих поленцев. С каким-то интересом даже принялся наблюдать за возрождающимся пламенем…

Некоторое время девушка лежала молча и совершенно неподвижно, потом она открыла глаза и, чуть скосив их в сторону, посмотрела на Гэла.

– Ты что, так и будешь сидеть там всю ночь?

– Нет, – сказал Гэл, стараясь не глядеть на неё. – Сейчас я встану и приготовлю себе спальное место вон у той стены. Так что, можешь не волноваться. Лучше постарайся уснуть, тебе это необходимо…

Девушка ничего не ответила, а через некоторое время, когда Гэл уже решил, было, что она крепко уснула, он вдруг услышал с той стороны приглушённое всхлипывание.

– Не надо плакать! – по-прежнему не поворачивая головы в сторону девушки, негромко проговорил Гэл. – Всё у тебя ещё будет хорошо, вот увидишь!

– Ты добрый! – сказала девушка, продолжая негромко и часто всхлипывать. – Я даже не думала, что такие бывают. Наверное, ты один такой, да?

– Наверное, – сказал Гэл. – А теперь давай, спи!

– Если бы ты знал, как я устала!