Невидимый рубеж. Книга вторая. Странники Красин Олег

Иван и Андрей пошли по коридору, заглядывая в кабинеты и пытаясь узнать, куда подевался Полупанов. Следователь остался на месте, рядом с Царьковым и Шумиловым.

– Давно из Академии? – спросил Шумилов.

– В прошлом году выпустился и по распределению попал сюда. Сам-то я из Москвы.

– Понятно. Значит, службу придется начинать здесь.

– Ничего, до Москвы недалеко, каждые выходные можно ездить – заметил Царьков, с нетерпением ожидавший своих оперов. Наконец, в коридоре появились Иван и Андрей.

– Нигде нет, товарищ полковник, – доложил Андрей Шумилову, как старшему по званию.

– Тогда возьмите понятых, будем ломать замок – распорядился Шумилов.

Офис ЧОП "Беркут" находился в здании, где имелось еще несколько арендаторов – разных ООО, среди которых оперативники без труда нашли двух девушек. Кроме них, к дверям кабинета директора подошла бухгалтер "Беркута" – пожилая женщина в очках.

– Нельзя подождать? – спросила она – Владимир Иванович может скоро появиться, зачем же ломать дверь?

– Нет, уже поздно. Времени нет! – возразил ей Шумилов и приказал приступать к вскрытию.

Андрей и молодой следователь вместе со всей силы налегли на дверь, раздался сухой треск, и она отворилась, глухо стукнув о косяк. Замок, словно висевший на ниточках, выпал из паза и с металлическим звоном вывалился на пол.

Поскольку все были заняты процедурой проникновения в кабинет, то в первое мгновение, как только дверь открылась, никто не посмотрел на стол директора и его кресло. Только Шумилову почудилось что-то нехорошее.

В кабинете было темно. Следователь нашарил рукой выключатель и включил освещение – небольшой офисный светильник, дающий тусклый, блеклый свет. В этом неярком свете они увидели директора на своем месте. Он сидел в кресле в зеленой куртке, с кепкой на голове, словно только недавно зашел в кабинет, и смотрел на них. Он смотрел не мигая, каким-то застывшим взглядом.

Следователь растерялся, замялся у входа, и так же нерешительно замерли у входа остальные: Царьков, Иван с Андреем, девушки-понятые. Но Шумилов сразу понял, в чем дело и быстро прошел внутрь, приложил пальцы к холодной шее Полупанова, пытаясь нащупать пульс.

– Мертв, – сказал Шумилов подошедшему Царькову, – мертв уже пару часов. Надо вызывать скорую.

В коридоре громко охнула бухгалтерша.

– Как его убили? – спросил Царьков, слегка охрипшим голосом.

– Вот смотри, след на груди – Шумилов показал на небольшую дырку на куртке, в том месте, где у человека находится сердце. – Выстрела никто не слышал. Видимо, стреляли с глушителем.

– Ушли через окно? – спросил следователь, помаленьку пришедший в себя.

Они все подошли к окну. Помещение офиса было на первом этаже. Створки окна, закрывающиеся на шпингалеты, были прикрыты неплотно. Шпингалеты открыты.

– Да через окно – подтвердил Шумилов – думаю, что кассеты мы здесь не найдем.

– Скорее всего – согласился с ним Царьков.

"Опоздали – с раздражением подумал Николай Поликарпович – досадно! Досадно, что кто-то обошел нас на один шаг. И мы тоже хороши, оперативники называется – полдня оформляли документы. Что сейчас докладывать генералу? Оборвали нам ниточку".

– Вызывайте криминалистов, проводите обыск, а мне надо вернуться в Управление – сказал Шумилов, – доложить в Москву.

– Я поеду с вами – тоже засобирался Царьков и они, оставив остальных сотрудников делать под руководством следователя обыск, пошли к машине.

Однако Шумилов даже не мог предположить, что в Москву он доложить не успеет. События начали нарастать, как снежный ком. Едва они приехали и поднялись в кабинет Царькова, как тому сообщили новость, от которой круглое лицо Андрея Викторовича вытянулось и побагровело.

– Нашли "Странников" – сказал он несколько растерянно – все мертвы.

– Тогда не отпускай машину. Поехали на место! – предложил Шумилов.

Тела членов группы "Странники-1" нашли в колодце связистов на окраине Автозаводского района, фактически напротив водонасосной станции "Малиновая Гряда", если переплыть Оку в этом месте. Колодец был старый, заброшенный, связисты им давно не пользовались. Может оттого, что в нем было холодно, тела, за прошедшее время с момента исчезновения группы, а прошло почти полторы недели, еще не успели разложиться.

По прибытию на место, Шумилов и Царьков увидели, что там уже достаточно народа – милиция, прокурорские, представители связистов. Кое-кто из них, человека два-три, топтались рядом, курили, а криминалисты, поставив свои чемоданчики возле люка, работали в колодце – оттуда слышались их гулкие голоса.

Чтобы подсветить место обнаружения, вокруг расставили машины, зажгли фары и ветер с реки задувал выхлопные газы прямо в сторону колодца, людей, работавших там, но никто не обращал на это внимания.

Шумилов и Царьков, показав удостоверения милиционеру из оцепления, подошли ближе, чтобы посмотреть на тела. Они увидели, что двое застрелены в затылок, о чем свидетельствовали входные отверстия в голове – они находились в затылочной части, чуть выше места, где заканчивался волосяной покров. А другой, лежащий немного в стороне, был застрелен в висок. Убивали их аккуратно. На одежде нигде следов крови не просматривалось.

"Похоже, что все произошло достаточно быстро – подумал Шумилов, глядя на трупы, – их застали врасплох и, как с Полупановым, стреляли из оружия с глушителем. Возможно, убийц было двое – иначе могли не успеть. Чтобы уложить трех здоровых парней, трех оперов, нужна сноровка, скорость, реакция. Это если их убивали в одном месте. Если они разошлись, то мог действовать и один. Хотя куда там, на гряде разойтись? – все как на ладони, ведь территория не такая уж и большая. Да, пленка Полупанова могла нам помочь!".

Он старался не думать о членах группы. У каждого были семьи, родственники, близкие. Остались дети – он просмотрел их личные дела в Москве. До этого у него еще теплилась надежда, что они живы – в оперативной работе бывало всякое. Их могли взять в заложники, держать в тайном убежище. Однако во все время поисков, в ФСБ, в другие органы, никто не обращался, не звонил с предложениями выкупа или каких-нибудь требований. Поэтому, с каждым днем надежда таяла, превращалась в маленький островок, медленно погружающийся в пучину безысходности.

Но их искали, искали до последнего. Никто не позволял себе расслабляться, впадать в панику, опускать руки. В этот тяжелый ритм, ритм кропотливого поиска, хоть и с опозданием, тоже включился Шумилов. И тоже, как все, немедленно ощутил тяжкий груз ответственности за жизнь пропавших коллег. Так же как и другие, он принял на себя вину за случившееся, хотя "Странники" были мертвы сразу, с первого мгновения, и никакие поиски им бы не помогли.

Рядом с ним с печальным скорбным лицом стоял Царьков. Он не знал погибших – ребята были из Москвы, но когда погибают люди, которые делают с тобой одно дело, это всегда воспринимается как личная утрата.

– Прямо как на войне! – сказал он Шумилову, тяжело вздохнув, – несем невосполнимые потери.

– Почему как? – с некоторой суровостью спросил его Шумилов – это и есть война! Только раньше мы говорили о войне с преступностью, а сейчас с международным терроризмом.

– Что будем делать? – спросил далее Царьков, – поедем на вскрытие? Или подождем наших? Они сейчас закончат обыск у Полупанова и приедут в Управление.

– А чего нам делать в морге? Итак, всё видно – застрелены в упор. Усыпить их до убийства, а потом привезти на водонасосную станцию не могли, охранники видели, как они въезжали на территорию живыми. Как они уезжали оттуда, уже не видел никто. Отсюда, я делаю заключение, что ни были убиты именно там, на территории гряды – рассуждал Шумилов. Ему отчаянно захотелось курить, но он бросил несколько лет назад, еще в Уральске. Во рту стало сухо. – Слушай, у тебя нет леденца?

– Какого леденца? – не понял Царьков.

– Какого, обыкновенного, леденцового леденца, конфетки такой, сладкой. Давно уже бросил курить, а сейчас вдруг потянуло – объяснил Шумилов, – ладно, надо возвращаться в Управление, срочно готовить шифровку о том, что группа нашлась. Думаю, её доложат Угрюмову, это дело у него на контроле.

Поутру Цыганков первым делом пошел к номеру Забелина постучал, но ему никто не ответил. Александр не знал, что накануне Забелин вместе с коллегами ростовского УФСБ выехал в Таганрог и совершенно не мог предположить, где сейчас может находиться его приятель.

Однако учения надо было заканчивать. Во-первых, всё уже готово для их завершения, а во-вторых, этот срок – 3 марта, указан в плане и неважно, на месте наблюдатель или нет. В инструкции об этом ничего не говорилось. Александр, как старший группы был вправе действовать по своему усмотрению.

Он вернулся в номер, куда уже подошла Светлана после завтрака в гостиничном кафе. Настроение у всех было хорошее. Светлана, едва войдя, предложила Емельянову расческу, чтобы он причесался, и капитан машинально протянул руку, хотел её взять. Только потом вспомнил, что его голова гладко выбрита, как шар. Третьякова расхохоталось, довольная получившимся розыгрышем. Цыганков тоже улыбнулся, а Емельянов принялся шутливо рассказывать Светлане о повадках мужиков, чтобы подготовить её к предстоящим прелестям супружеской жизни.

– Светочка – сказал он, – мужчина до старости остается ребенком и только в старости он перестает это скрывать. А детей, как известно, интересуют только игрушки.

– Понимаю, – насмешливо протянула Света, – сначала его интересуют детские машинки, а потом, когда он становится мужчиной, то начинает коллекционировать настоящие.

– Да, конечно, и так во всем – сначала игрушечные пистолеты и автоматы, потом настоящие.

– А женщины для мужчин тоже игрушки?

– Своего рода замена солдатикам! – поддержал коллегу Цыганков.

– Но в этом, есть и свои плюсы – продолжил Емельянов – если женщина это знает, то будет баловать своего мужчину игрушками, и окажется для него самой лучшей женой.

– Ага, теперь знаю, чем вас, мужиков, можно зацепить, – улыбнулась Светлана, – а я-то думала раньше, что только любовью.

– Ну, это обыкновенное девчачье заблуждение – парировал Емельянов – принцы на белом коне, воздушные замки… Все как в женских любовных романах.

– Ладно, заканчиваем трепаться! – прервал их пикировку Цыганков, решивший, что утренняя разминка закончена, – значит, делаем следующим образом: мы с Игорем подгоняем машину на стоянку автобусов, как можно ближе к зданию автовокзала. Ты Света, идешь внутрь автовокзала, думаю, надо подняться на второй этаж – оттуда будет лучше видно. Как только поставим машину, выйдем из неё, я махну тебе рукой, и ты сразу по телефону-автомату звонишь в милицию, сообщаешь о заложенной бомбе на вокзале. Всё понятно?

– Проще пареной репы! – отозвался Емельянов, а Третьякова кивнула головой.

– Только, Света, звонок в милицию не затягивай, нам надо засветиться, пока не приперся какой-нибудь гаишник и не начал выяснять, откуда взялась тачка. В милиции такие звонки записываются на магнитофон и потом, при "разборе полетов", время звонка установить будет легко.

– Окей, начальник! – ответила Света, блестя глазами и все еще оставаясь в шутливом настроении.

В хорошем расположении духа они пришли на стоянку, забрали машину. Игорь, открыл багажник и предварительно проверил мешки с сахаром, не исчезли ли они за ночь куда-нибудь. При этом он с усмешкой пояснил Цыганкову и Светлане, что в России все возможно, даже на охраняемой стоянке.

Мешки были на месте, никто их не тронул.

Подойдя к багажнику, Цыганков достал из сумки муляж СВУ. В сущности, изготовить взрывное устройство оказалось не сложно – это может сделать, при известной сноровке, даже школьник.

Цыганков и его ребята особо не заморачивались по этому поводу. Муляж им изготовили заранее специалисты-взрывотехники. Они же объяснили Емельянову и Третьяковой – Цыганкова в то время не было в Москве – как правильно его прицепить к мешкам. Для этого им дали взрыватель с часовым механизмом в виде будильника. От него по проводам к мешкам должен был передаваться ток для срабатывания электродетонаторов. Всё это Цыганков с Емельяновым установили довольно быстро.

Света не стала их ждать, села в машину и включила радио в магнитоле. Филипп Киркоров, переделав песню турецкого певца, весело пел, как он даст маме шика.

– Мы тоже сейчас шика дадим! – засмеялся Цыганков.

– Ага, повеселимся! – закончив собирать СВУ, ответил Игорь.

Сев в машину, они тронулись по направлению к Автовокзалу.

– Только не торопись, Игорек, не будем привлекать внимание – проявила заботливость Светлана.

Подъезжая к нужному им объекту, Емельянов притормозил, выпустил Свету из машины. Махнув им рукой, Третьякова пошла к вокзалу, но Цыганков не торопился ехать.

– Пусть войдет и приготовится – сказал он Игорю – у нас может быть мало времени, если менты начнут пробивать эту легковушку.

Между тем, им было видно, как Светлана перешла мостик, прошла мимо лотков продавцов, как обычно торгующих в этом месте, и потом её пуховик мелькнул в дверях.

– Всё, вошла! – сказал Игорь, которому не терпелось уже закончить – через несколько дней начинается праздник и ему хотелось быстрее попасть домой, чтобы успеть поздравить знакомых девушек и женщин.

Они поехали. Проделав несколько маневров, и с трудом объехав бетонные заграждения, Емельянов умудрился подогнать машину почти к самому входу с западной стороны.

– Посиди пока здесь, я дам сигнал Светке – сказал ему Александр.

Он вышел из "Жигулей" и задрал голову. Однако они встали слишком близко, рассмотреть, кто находится на втором этаже, не было никакой возможности.

"Надо отойти подальше – подумал он – а то, она меня не увидит".

Под ногами хлюпала кашица из растаявшего снега, дорожной грязи, песка, которым зимой посыпали площадку для стоянки автобусов, чтобы не было гололеда. Перед ним с правой и левой стороны торчали красные корпуса междугородних автобусов, параллельно выстроившихся друг за другом. Возле некоторых деловито ходили водители, мимо шли случайные прохожие, просто пассажиры.

Ничего необычного, экстраординарного.

Но чувство опасности, которое было остро развито у Цыганкова и за прошедшие годы совсем не притупилось, вдруг заговорило в нем с необычайной силой. Что-то ему не понравилось, смущало, а ведь интуиция его еще никогда не подводила.

Прежде, чем дать сигнал Третьяковой, он решил пройти дальше по площадке, мимо автобусов, и посмотреть, нет ли чего подозрительного.

Все эти дни, пока они находились в Ростове, вроде ничего не предвещало того, что события могут развиваться по неожиданному сценарию. Подозрения в отношении Емельянова? Это только подозрения, их еще надо проверять. И потом, тот держит себя спокойно, не нервничает. В его словах, выражении лица, поведении, Цыганков не смог найти ничего подозрительного, как ни старался.

Вспомнив о Емельянове, Александр, медленно идущий вдоль автобусных рядов, оглянулся, посмотрел в сторону машины, которая стояла все там же, возле входа. Он подумал, что если в это время к Игорю пристанут менты, тот отбрешется, в крайнем случае, даст денег – за него он не волновался.

Продолжив свой осмотр, Александр почти подошел к последнему ряду автобусов, за которыми асфальтовая дорожка вела по ступенькам наверх, к проезжей части улицы, идущей вдоль автовокзала.

У задней части последнего автобуса стоял невысокий мужчина в надвинутой на лоб кепке, черной куртке. Руки он держал в карманах и делал вид, что кого-то ждет. Это мог быть водитель или его знакомый – обычное дело. Однако что-то в его лице показалось Цыганкову знакомым.

Медленно приближаясь к нему, Александр вдруг узнал в этом мужичке вчерашнего продавца сахара с Пригородного вокзала. Что он здесь делал? Случайность или…

Мысли молниеносно проносились в его голове. Мужчина, без сомнения тоже узнал Цыганкова и, самое главное, это узнавание отразилось на его лице. Это не было выражением, когда встречаются случайно знакомые люди, улыбаются, кивают друг другу, мирно расходятся. На его лице возникло выражение жестокой решимости, немедленной готовности к действию. Эту готовность тут же уловил Цыганков и, не дожидаясь, пока продавец сахара достанет оружие, он отскочил, спрятался за водительскую кабину.

Рука машинально расстегнула крутку и выхватила пистолет. Цыганков снял предохранитель, затаился, в ожидании, что предпримет его противник. Напряжение росло. "Вдруг он сбежал – подумал Александр – что-то его не слышно!". Он посмотрел вниз, на свои грязные ноги, на лужицы рядом, на асфальте. У автобусов "Мерседесов" была низкая посадка, но если лечь на асфальт, то противника увидеть можно.

С другой стороны, чеченец мог сделать тоже самое. Если уже не сделал. Эти мысли вихрем пронеслись в голове Цыганкова. Его взгляд скользнул по гладкому светло-голубому боку автобуса, на котором он заметил выделяющиеся металлические ручки багажного отсека. В таких автобусах эти отсеки занимают всё пространство под автосалоном. Он тронул ручку – дверца отсека легко поднялась вверх. Тогда Цыганков нырнул внутрь. Юркий и щуплый, он без труда поместился в автобусном чреве. Оставив дверцу открытой, он взял оружие наизготовку и замер в напряженном ожидании.

Если бы Цыганков мог видеть своего противника в этот критический момент, то увидел бы, как чеченец лег на асфальт, как до этого намеревался сделать сам Александр. Но, конечно, ничего не увидел. Однако звериное чувство осторожности не позволило ему расслабиться – чутьё подсказывало, что эфэсбешник придумал хитрый ход. Чеченец медленно начал обходить автобус с другой стороны, не с той, где его видел до этого оперативник.

"Что делать, стрелять или нет? – задал себе вопрос Александр, вытирая пот со лба – вдруг у него нет оружия? Черт его знает, чего он там крадется! Может, решил поиграть в прятки. Пристрелишь его, потом под суд пойдешь. Нет, надо убедиться, что у него есть оружие".

В это время бандит почти обошел автобус, и резко выскочив сбоку, начал стрелять, думая, что попадет в Цыганкова. А тот, услышав выстрелы со стороны двигателя, немедленно повернулся на своем ложе в ту сторону и увидел полкорпуса чеченца. Кавказец на мгновение растерялся, но тут же направил на Цыганкова свое оружие и выстрелил. Только Александр его опередил. Совсем немного. Его пуля толкнула противника в грудь, и тот сорвал выстрел, промазал, а Цыганков только услышал, как что-то хлопнуло возле уха, словно ребенок топнул ногой по замерзшей луже.

Продавец сахара тяжело всхлипнул, начал обмякать и валиться на землю, пистолет с металлическим звоном выпал из его руки и заскользил прямо под автобус. "Надо будет его потом поднять" – машинально подумал Александр, не отрывая взгляда от поверженного врага. Но тот не шевелился.

Цыганков выбрался из своего убежища и невольно оглянулся по сторонам. У кавказца могли быть сообщники, однако рядом никого не было. Где-то впереди, почти у вокзала, на стоянке мирно урчали автобусы, пуская вверх сизые дымы своими дизельными движками. Народа поблизости не наблюдалось, никто не волновался, не смотрел встревоженного в его сторону, будто прозвучавших два выстрела не были слышны.

"Наверное, приняли за хлопки заводившихся моторов – решил Александр, медленно приближаясь к лежащему на земле человеку – сейчас посмотрим, что это за "хачик".

Он присел на корточки, попробовал нащупать у лежащего, но пульс не прощупывался, видимо тот мгновенно умер. Тогда Александр быстро обыскал его карманы. В наружных карманах куртки он нашел денежную мелочь и запасную обойму с патронами. Во внутреннем – лежал паспорт на имя гражданина Грузии Гиви Мгеладзе с вложенными в него несколькими стодолларовыми купюрами. Больше, на первый взгляд, ничего не было.

Но Мгеладзе не зря находился здесь. Ведь что-то ему было нужно? Только что?

Цыганков расстегнул молнию на куртке покойника. Под курткой оказался темно-синий пиджак, который он тоже расстегнул. На ощупь карманы показались пустыми, но в одном из боковых карманов пиджака ему попалась небольшая вещица, размером со спичечный коробок, похожая на автомобильный брелок.

"Да, как будто брелок – думал Цыганков, но это не брелок. Это скорее дистанционный пульт. Что же он хотел этим пультом включить? Интересно…"

Он стал искать дальше, но в карманах больше ничего не было. Скорее для самоуспокоения, чем из особой нужды Цыганков ощупал нижний край пиджака на случай, если внутри что-то вшито. Опять ничего. Он поднялся, неподвижно замер в раздумьях над трупом. Надо вызывать скорую, милицию. Но перед этим дать сигнал Светлане – все-таки учение следует закончить. Зря они, что ли, здесь парились все эти дни?

Его взгляд коснулся ботинок Мгеладзе. Тяжелые, грубые, они были запачканы грязью, так же как и его, Цыганкова. Вспомнив о шпионских романах, где говорилось о тайниках, устраиваемых в обуви, он напоследок все же решился их осмотреть.

Быстро расшнуровав ботинки, он стянул сначала один, а затем и второй с ног покойника. В первом, правом ботинке ничего не было. Зато во втором, под стелькой, он сразу нащупал что-то плотное, завернутое в целлофан. Когда он извлек это нечто на свет, развернул упаковку, то обнаружил удостоверение зеленого цвета с гербом непризнанной ичкерийской республики. На развороте красовалось фото Мгеладзе, только надпись уже гласила, что это не грузин Мгеладзе, а Ахмад Бараев, чеченец, майор шариатской госбезопасности.

"Грузин превратился в чеченца! – Александр внимательно рассматривал удостоверение и напряженно думал – как майор шариатской безопасности, да еще с пультом дистанционного управления оказался здесь? Причем, в такой день, когда мы проводим свою операцию?"

Цыганков вышел из-за автобуса, посмотрел в сторону автовокзала. Часы показывали, что с момента его столкновения с чеченцем прошло не более двадцати минут.

"Он не зря оказался здесь, в одно время с нами – продолжал рассуждать Александр, – скорее всего, взрывчатка уже находится у нас, не исключено, что в тех же мешках. Мы ночью машину не охраняли, и мешки могли подменить, спрятать дистанционный передатчик. Он бы нас взорвал, а следы привели к ФСБ. Таков был план, которому я помешал".

Следовало немедленно все отменять. Черт с ними, с учениями! Сейчас, в свете происшедшего, это слишком опасно. Он остро пожалел, что Сергея Забелина не было рядом и не с кем было посоветоваться – дельный совет ему бы очень пригодился!

Тут новая мысль пришла к нему: ведь именно Светлана вывела его на чеченца. Именно она, а не Емельянов. Неужели Третьякова работает на противника? Это не укладывалось в голове! Он скорее был готов поверить, что это Емельянов, чем она.

"Светка, стерва! Как могла!" – его взгляд скользнул по окнам второго этажа Автовокзала, за одним из которых, должна была находиться девушка. Он увидел фигуры разных людей, но узнать издали, есть ли среди них Светлана не смог.

"А вдруг у них был запасной вариант? – внезапно подумал он и он похолодел – вдруг здесь, на вокзале есть еще боевики готовые нажать кнопку. Будет взрыв, погибнут люди. Надо срочно отогнать машину подальше, а потом разберемся с Третьяковой".

Сначала ускоренным шагом, а потом, почти переходя на бег, словно подгоняемый невидимой силой, Цыганков помчался к машине. Обеспокоенный долгим отсутствием Цыганкова, Емельянов стоял возле машины, готовый рвануть на помощь, но увидел, что Цыганков сам несётся к нему. Оказавшись рядом, Саша крикнул:

– Заводи машину! Быстрее!

– Что случилось, куда бежим? – удивленно спросил Игорь, повернув ключ в замке зажигания.

– Гоним отсюда, подальше за автобусы, видишь, где течет речка – поближе к ней. Там, бросаем тачку и выскакиваем. Понял?

– Понял! – коротко ответил Игорь, не задавая лишних вопросов. Он почувствовал, что у Цыганкова нервы на пределе и его напряжение сразу передалось Емельянову.

Мотор машины взвыл на высоких оборотах, и она рванула к набережной между автобусов.

Цыганков не знал, стоило ли пороть горячку. Может он зря нагнетал, преувеличивал опасность? Однако чутье, как и несколько минут назад, когда он пошел проверять автобусную площадку, подсказывало ему, что надо торопиться.

Они мчались и мчались. Казалось, пролетела вечность. Мелькали автобусы, мелькали удивленные лица водителей. Резко повернув у последнего автобуса, Игорь направил "Жигули" к бетонному парапету, тянувшемуся вдоль Темерника от самого вокзала. Но доехать до него уже не успели.

Пассажиры, заполнившие автовокзал, стоявшие на улице люди, вдруг услышали сильный взрыв. Яркая вспышка огня взвилась из-за автобусов на высоту почти двухэтажного дома и в стороны полетели куски автомобильного кузова, лопнувшие стекла. На оказавшемся рядом автобусе "Мерседесе" стекла тоже разлетелись вдребезги. Кто-то закричал, кто-то побежал, началась паника.

В воздух медленно поднимался черный дым горевшей изуродованной машины, и горький запах гари разносился с пожарища, предупреждая всех о настигшей беде.

N331/101 секретно

04.03.2000г. экз. N 1

Радиоперехват разговора между Абу Мовсаевым и Исой.

(перевод с чеченского)

И. – Салам, брат!

А.М. – Салам!

И. – Второй этап операции "Гюрза" прошел успешно. Мы потеряли одного бойца, но неверные хорошо заплатили за это.

А.М. – Мы будем молиться о правоверном. Пусть душа его попадет в райские сады! Наши братья довольны вами. Мы в вас не сомневались!

И. – Когда будет курьер? Нам нужны деньги.

А.М. – С курьером все нормально – небольшая задержка, но думаю, с помощью Аллаха, мы решим проблему. В ближайшие день – два он будет у вас.

И. – Мы готовы его встретить. По месту и времени никаких изменений?

А.М. – Нет. Там же, где говорили раньше.

И. – Понял. Будем ждать!

А.М. – Тогда всё. До связи, брат!

И. – Аллах акбар!

А.М. – Аллах акбар!

Занявшись с утра вместе с Лозовым допросом Нечитайлы, Забелин не заметил, как пролетело время. У него начало складываться впечатление, что ничего ценного Нечитайло им уже не скажет. Да, он признался в своих связях с мелкими жуликами по обе стороны границы, в криминальном бизнесе, основанном на контрабандных поставках телевизоров, но не более. Он не курьер! Забелин чувствовал это. Нечитайло – клиент их коллег из экономической безопасности, но не их.

Они уже собирались пойти на обед – Нечитайло увели – как в кабинет торопливо вошел начальник горотдела Абрамов.

– Только что звонили из Управления. Что-то произошло в Ростове возле Автовокзала, пока непонятно, но похоже на теракт.

– Что именно, какие подробности? Жертвы есть? – заволновался Забелин, который итак сидел как на иголках, ожидая вестей от Цыганкова.

– Кажется, есть, точно не знаю! – ответил Абрамов.

– Нам надо немедленно выезжать в Ростов – тут же начал собираться Забелин – там могли погибнуть наши.

– Откуда там наши? – не понял Лозовой, – это что, теракт против ФСБ? Но взрыв был возле Автовокзала…

– Я тебе потом все объясню, сейчас некогда. Поехали!

Они немедленно выехали, и Забелин, коротко рассказав Лозовому, без лишних подробностей о группе Цыганкова, всю дорогу напряженно думал о том, что произошло, кто погиб. Он очень сожалел, что в этот ответственный момент, оказался в Таганроге, а не в Ростове.

Не заезжая в Управление, он попросил отвезти себя в гостиницу, где в номере Цыганкова нашел плачущую Свету.

– Свет, что случилось, ты чего плачешь? – прямо с порога спросил он с нехорошим предчувствием.

– Сергей, они погибли. Мальчишки погибли!

– Как погибли, что случилось? – Забелин бессильно упал на стул. – Давай, говори, со всеми подробностями.

– Мы подогнали машину к вокзалу – всхлипывая, начала свой рассказа Третьякова, – я поднялась на второй этаж и должна была ждать сигнал Саши, чтобы позвонить в милицию. Но он вышел из машины и пошел к стоянке автобусов.

– Зачем? Он что-то увидел?

– Не знаю. Я только видела его спину. Он ушел в дальний конец площадки и что там было, не видела.

– Дальше!

– Потом Саша побежал от автобусов к машине, где сидел Игорь. Он сел, и они быстро поехали вдоль стоянки к набережной, а потом…, а потом… – Света всхлипнула – а потом раздался взрыв. Очень сильный. Машина загорелась, а я стояла на месте как привязанная. Меня словно столбняк хватил. Я не знал что делать, куда бежать.

Третьякова прижала платок к покрасневшим глазам, затем высморкалась.

– Так, так! – разрозненные мысли мелькали в голове Забелина – если был взрыв, значит, им подложили бомбу. Это могли сделать только те, кто знал о вас, для чего вы здесь находитесь. Ты не заметила что-то необычное в эти дни, подозрительное?

– Нет – протянула девушка – единственное… Игорю кто-то звонил, не знаю кто. Он сказал, что ошиблись номером.

– Знаю, что ему звонили – пробормотал Сергей – мы проверяли звонок. Ладно, побудь пока здесь. Нам сегодня нужно поехать в Управление.

Он вышел из номера Цыганкова, ничего не видя перед собой и медленно побрел к себе. Ему хотелось побыть одному, недолго, самое короткое время – большего он себе позволить не мог. Сашка был его другом, самым близким. Забелин не раздеваясь, упал на кровать в своем номере. Потолок в комнате показался ему очень низким, давящим, словно он находился в спичечном коробке.

"Как там, у Маяковского? – подумал Сергей – "потолок на нас пошел снижаться вороном?".

Он закрыл глаза, начал вспоминать Цыганкова, всё, что с ним связано. Отчего-то ему припомнились самые драматические моменты. Вдруг вспомнилось, как они искали в 94-м Сашку, когда его захватили бандиты. Тогда искали день и ночь, надежды было мало, но она была. Он вспомнил, какое чувство радости, ликования охватило его, когда узнал, что Цыганкова спасли чеченцы. Тогда надежда была, сейчас её нет! Одни чеченцы спасли тогда, а сейчас другие убили! Потом было еще несколько острых моментов, но всегда они были рядом, помогали другу.

В номере резко и неожиданно раздался громкий звук звонка. Забелин вздрогнул. Чувствуя себя совершенно разбитым, он поднялся с кровати, снял трубку. Звонил Шумилов из Нижнего Новгорода.

– Сережа, что там у тебя? – голос полковника звучал как сквозь вату – едва слышно, неразборчиво – мне позвонил Сан Саныч, сказал, что ребята погибли…

– Третьякова жива – ответил, не своим, чужим голосом Сергей.

– Ты вот что, держись, понял! Нам нельзя раскисать! Я тебе передаю указание генерала – если вы все там закончили, собрали все данные по теракту, то бери Третьякову и выезжайте в Москву – будем разбираться здесь. Я тоже подъеду.

– Всё понял – ответил Забелин – я сейчас собираюсь в Управление, узнаю, что они получили на месте взрыва и будем выезжать.

Это был короткий предпраздничный день, но настроение у всех собравшихся в кабинете генерала Васильева было далеко не праздничным. Они сидели бледные, осунувшиеся.

– Это поражение! – сказал Сан Саныч и тяжело вздохнул – поражение, связанное с гибелью наших сотрудников. Противник, хотя до конца и не достиг поставленной цели, но, в общем, добился тех результатов, которые ставил перед собой – нагнетание обстановки накануне выборной компании Президента России.

В подтверждение сказанного, Васильев хлопнул рукой по стопке газет, лежащей возле него на столе. Газеты были разные, по большей части иностранные, они красочно описывали происшедшее в Ростове.

В кабинете Васильева на совещании сидели его заместитель Новиков, Шумилов и Забелин.

– Я уже доложил Угрюмову, а он на самый верх – продолжил генерал, – получается, что за короткое время, буквально за месяц-полтора, мы потеряли две группы сотрудников: одну в Нижнем Новгороде, другую в Ростове. У кого есть соображения? Прошу докладывать!

– Я думаю, что без информации изнутри, то есть от нас – не обошлось первым начал Новиков – получается, в центральном аппарате есть агентура террористов, их пособники.

– Вы разговаривали в Управлении собственной безопасности? Сообщили, что у нас утечка информации? – спросил Васильев.

– Да, я выполнил ваше указание. Но у них никаких зацепок – Новиков пожал плечами, – им надо начинать с чистого листа, а я понимаю так, что времени у нас нет.

– Отчего же? – Васильев внимательно посмотрел на сидящих перед ним людей, своих коллег – времени у нас достаточно, форсировать события не будем. Пусть собственная безопасность делает свое дело, а мы будем делать своё.

– А что с третьей группой? – поинтересовался Шумилов, – будем её запускать сейчас или подождем?

– Я думаю, надо подождать выборов – ответил Васильев – хорошенько разобраться в том, что случилось, всё проанализировать. Опросите подробно Третьякову, если потребуется, проверьте её на полиграфе – она единственный очевидец случившегося. Этим займитесь вы, Николай Поликарпович! А вы, Виктор Евгеньевич – сказал он Новикову, – будете координировать общую работу по поиску предателя между нашими сотрудниками и сотрудниками собственной безопасности.

– Есть! – коротко ответил Новиков.

– Да, и вот еще что, – продолжил генерал – я беседовал наверху – надо будет организовать похороны как положено. Я думаю, Николай Поликарпович вам следует подключиться. Все вопросы этого плана возьмите на себя, свяжитесь с кадровиками – они знают ритуал.

– А как быть с Цыганковым? – спросил Шумилов – его надо везти в Уральск. Может, отправим сопровождать Сергея Павловича? Они были друзьями…

– Да – Васильев с сочувствием посмотрел на Забелина, – это тяжелая утрата! Сможете отправиться в Уральск, Сергей Павлович?

– Я поеду – коротко ответил Сергей.

В кабинет Шумилова после совещания они вошли молча. Николай Поликарпович сразу подошел к сейфу, достал две рюмки, бутылку коньяка.

– Генерал нас не осудит – сказал он, наливая коньяк в рюмки, – как-никак, а Сашу мы с тобой знали хорошо. Давай его помянем, пусть земля ему будет пухом! Помянем сейчас, потом будет некогда.

Они выпили не чокаясь. Закусывать было нечем. Затем налили по второй и помянули погибших ребят из обеих групп "Странников".

– Как думаешь, Николай Поликарпович, Васильев даст добро на еще одно проведение учений? – спросил Забелин.

– А что?

– Если даст, я хотел бы участвовать как член группы. Мне нужно найти тех, кто убил наших.

– Месть не лучший советчик в таких делах – Шумилов поставил рюмку на стол, – но я тебя понимаю. Однако в данном случае зависит не от Васильева, наверное, от самого Директора. А я сомневаюсь, что после стольких проколов он решится на повтор. Предателя мы ведь не нашли, значит не исключены новые жертвы.

– Но если все-таки будут проводить, замолвишь за меня словечко?

– Конечно! Да, Сашины пацаны теперь осиротели – вернулся Шумилов к теме похорон – сколько им, не помнишь?

– Маленькие еще, наверное, лет десять-двенадцать.

Они замолчали, каждый думая о своем. Первым молчание нарушил Сергей.

– Николай Поликарпович, я пойду собираться. Пограничники обещали предоставить борт для перевозки.

– Когда вылетаете?

– Сегодня вечером.

– Удачи! Будешь в Уральском Управлении, передавай привет от меня.

– Обязательно!

Доставив вечером гроб в цинковом ящике в Уральск, Сергей из аэропорта поехал ночевать к сестре. Они не виделись больше года с тех пор, как он перевелся в Москву.

Его сестра Маша жила вместе с мужем в четырехкомнатной квартире. У мужа – бизнесмена средней руки, дела шли хорошо, в доме был достаток. Каждый год они ездили отдыхать за границу на море. Муж построил за городом большой коттедж, где они жили всё лето, а на зиму перебирались в город, на зимнюю квартиру. У сестры было двое детей – последнего, племянника Сергея Максима, она родила в 95-м году.

Отправляясь из Москвы сопровождать тело погибшего друга, Забелин, который хотел зайти к сестре в гости, заранее купил своим племянникам Алёне и Максиму подарки.

Маша знала, что он приедет, и знала причину приезда – накануне он ей звонил по телефону – открыла дверь, обрадовано всплеснула руками.

– Сережка, привет!

Они обнялись.