Облом Суворов Виктор
Все маршалы при участии в парадах должны были быть одеты в предписанную маршалом Жуковым форму. Все, кроме самого маршала Жукова.
Все маршалы — в черных сапогах, а маршал Жуков — в белых туфлях.
Всем маршалам — брюки в сапоги, а маршалу Жукову — брюки навыпуск.
Для адмиралов и офицеров флота было установлено три летние парадные формы одежды для строя:
№ 1: белая тужурка, белые брюки, белые полуботинки, белые перчатки, кортик, ордена и медали;
№ 2: белая тужурка, черные брюки, черные ботинки, остальное как для формы № 1;
№ 3: черная парадная тужурка, остальное как в форме № 2.
По традиции для участия в военно-морских парадах на Черноморском флоте адмиралы и офицеры были одеты в форму № 1, на остальных флотах — в форму № 2, но накануне военно-морского парада в Ленинграде Жуков приказал одеть адмиралов и офицеров в форму № 3 — во все черное.
А сам — весь в белом.
Для матросов и старшин также было установлено три парадные формы для строя:
№ 1: все белое,
№ 2: белая форменка (форменная рубаха), черные брюки;
№ 3: темно-синяя суконная фланелевка и черные брюки.
Жуков приказал одеть матросов для парада в форму № 3.
Для участия в параде с Чёрного моря в Ленинград прибыл крейсер «Михаил Кутузов». Никто не ожидал, что в жаркий летний день потребуется суконная парадная форма. Не все моряки имели ее с собой. Их срочно переодели на складах Балтийского флота. После парада состоялся прием в честь высшего руководства флота и командиров кораблей, принимавших участие в параде.
День был жарким. Все адмиралы и офицеры — в черном. Во время парада исключением был Главнокомандующий ВМФ адмирал Горшков, который по ошибке появился в форме № 2. Перед приемом он ошибку исправил: ему срочно доставили черную форму.
И только Жуков все так же порхал белой вороной. Иного объяснения такому поступку, кроме желания выделиться в белом кителе на общем фоне, найти невозможно.
Весть о вызывающем самодурстве Жукова мгновенно разлетелась среди высшего руководства страны и Вооруженных Сил. Его поведение слишком напоминало манеру рейхсмаршала Геринга, который сам для себя выдумывал обмундирование, не предусмотренное никакими приказами и правилами. Разница заключалась лишь в том, что Геринг, наряжаясь, не заставлял при этом тысячи своих подчиненных одеваться в какую-то особую форму, чтобы выделиться на их фоне.
Козлов Фрол Романович, член Президиума Центрального Комитета КПСС и первый секретарь Ленинградского областного комитета партии, находившийся рядом с Жуковым во время парада и на приеме, доложил о случившемся Хрущёву. Хрущёв сдержался, но выходки Жукова не забыл и через два с половиной месяца, на пленуме, тот случай Жукову припомнил:
Жуков заставил всех командиров флота в черных бушлатах праздновать, а сам одел белый морской костюм. Люди парились в черном, чтобы он, как белая чайка, был бы лучше виден на черном фоне (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы.с. 346).
— Георгий Константинович, давайте начистоту.
— А что, Никита, случилось?
— Ничего не случилось. Просто я думаю, что нам надо разделить полномочия.
— Разве они не разделены?
— Разделены, но не четко.
— И что же ты себе хочешь?
— Хочу сельское хозяйство. Согласитесь, Георгий Константинович, вы же в сельском хозяйстве ни черта не смыслите.
— И чтобы я в сельское хозяйство не вмешивался?
— Именно так.
— Хорошо, подумаю. А что мне будет взамен?
Руководимая государством (то есть бюрократами) социалистическая экономика Советского Союза не могла удовлетворить потребности населения в самых простых и жизненно необходимых предметах потребления. Потому проблему сохранения Советского Союза можно было решить, только опустив окружающие страны на наш уровень, только уничтожив базу для сравнения.
Попытка перекрыть Суэцкий канал руками президента Египта Гамаля Абдель «на всех Насера» и тем самым обвалить экономику Европы провалилась. В те годы еще не было супертанкеров. Были танкеры обыкновенные. Они шли из Персидского залива в Европу Суэцким каналом. Гонять их вокруг Африки было слишком накладно. Увеличение протяженности маршрута на 8 тысяч километров резко повышало издержки и цену доставляемой нефти, что оборачивалось для Европы кризисом. Потому Хрущёв и Жуков не оставили идею положить тяжелую пролетарскую руку на Суэцкий канал, чтобы в случае необходимости его перекрывать.
Попытка 1956 года не удалась потому, что у Советского Союза не было точки опоры в Средиземном море, то есть не было военно-морских баз в этом регионе.
Строго говоря, одна база была. В Албании. Но ценность ее невелика: держать на той базе мощный флот было невозможно. Дело в том, что одна заправка самого обыкновенного эсминца — это 500 тонн жидкого топлива, легкого крейсера типа «Чапаев» — 3600 тонн. Чтобы один раз заправить легкий крейсер, надо пригнать два железнодорожных эшелона по 30 шестидесятитонных железнодорожных цистерн в каждом. А на интенсивные боевые действия сколько тому крейсеру заправок потребуется?
Но ведь боевой корабль не только топливом кормить надо. Ему снаряды, патроны, морские мины подавай. Если в Средиземку эскадру вывести не только с легкими крейсерами, но и с тяжелыми, с эсминцами, подводными лодками, сторожевиками, если с воздуха эту эскадру авиацией прикрыть, то сколько надо будет подать топлива, боеприпасов и всего остального? И что случится, если корабли выйдут в Средиземное море, а супостат перекроет Босфор, выставив поперек пролива мины в сто рядов, а по берегам поставив танки в укрытиях? Вся эскадра без снабжения окажется в мышеловке.
Можно было бы заплатить большие деньги вождям Египта или Сирии и базы на их территории учредить. Но их ценность была бы точно такой, как и баз в Албании.
Советскому Союзу были нужны не просто базы в Средиземном море, но такие базы, на которые с нашей территории можно было бы гнать эшелоны с теми самыми цистернами. Такие базы можно было создать только в Югославии. Которая еще товарищу Сталину подчиняться отказалась.
То, что Советским Союзом отныне правит Жуков, поняли все, кто присутствовал на пленуме Центрального Комитета в июне 1957 года.
Это поняла и Фурцева Екатерина Алексеевна, причем поняла, как видно, одной из первых.
Что делать, если возник совершенно новый расклад сил? Правильно: пригласить неудержимо рвущегося вверх вождя к себе на дачу поговорить по душам. Тем более что у Жукова и Фурцевой было столько общего.
Жуков и Фурцева стали кандидатами в члены Президиума ЦК на XX съезде КПСС в феврале 1956 года.
Жуков и Фурцева стали членами Президиума ЦК в июне 1957 года.
Жуков и Фурцева стали членами Президиума потому, что спасли Хрущёва.
Фурцева спасла Хрущёва тем, что в момент, когда взбунтовавшиеся вожди сбросили Никиту с главного поста, не растерялась и вызвала Жукова в Кремль. Жуков спас Хрущёва угрозой решить спор вождей с помощью танков. Жуков созвал членов Центрального Комитета партии со всей страны и доставил их в Москву на военных самолетах, продемонстрировав решимость Советской Армии защищать Хрущёва любыми средствами.
Екатерина Алексеевна Фурцева любила красивую жизнь. Было куда пригласить высокого гостя — на дачу, смахивающую на дворец, на берегу Москва-реки. Было чем угостить.
Екатерина Алексеевна страстно любила власть.
Было о чем поговорить с тем, кто скоро станет вождем уже и официально.
Потому разговор Екатерина Алексеевна повела о героях войны. О тех, кто спас человечество от диктатуры нацистов, от чумы коричневой. О том, как оценивать заслуги героев.
Вот там у них, на Западе, социальная несправедливость вопиющая, богачи утопают в роскоши, во дворцах живут, а пролетариат бедствует. Никакого равенства! Но в одном вопросе нам есть чему у них поучиться.
Кто главный герой войны в Америке? Правильно, Эйзенхауэр. А кто он теперь? Теперь он Президент США.
Кто главный герой войны во Франции? Правильно, Шарль де Голль. После войны он возглавил правительство Франции, сейчас он в оппозиции, но скоро быть ему президентом. Потому что больше некому.
Кто главный герой войны в Югославии? Правильно, Йосип Броз Тито. Маршал. Он взял власть в свои руки и будет править страной всю жизнь. Если он победил в войне, то должен и в мирное время страной управлять. Разве не так?
Оттого, что разговор зашел о Югославии, Екатерина Алексеевна мужа своего позвала: Коля, подойди сюда, познакомься с Георгием Константиновичем.
Представила Екатерина Алексеевна мужа своего, чрезвычайного и полномочного посла СССР в Югославии Фирюбина Николая Павловича. Николай Павлович рассказал Жукову о том, о чем рассказывать не имел права: маршал Тито, который Югославией правит, может быть, военно-морские базы и аэродромы Советскому Союзу уступит. Дело в том, что с экономикой у него не очень, деньги позарез нужны. Прямо сейчас. И много. Да только в том беда, что с Никитой Тито говорить не будет. Кто такой Хрущёв? Генерал-лейтенант. Да не боевой генерал, а политический надзирала. А Тито — боевой маршал. Тито советским орденом «Победа» награжден. Таких орденоы во всем мире 19 штук. У Тито он есть, а у Хрущёва и близко такого ордена быть не может. Встреча с Хрущёвым для маршала Тито — унижение. Если бы и встретился Тито с Хрущёвым, то на хрущёвские уговоры не поддался бы.
Хрущёв созвал новый состав Президиума Центрального Комитета КПСС на совещание. На повестке дня — вопрос о международном положении. Картина ясная. В прошлом году отбили бы Суэцкий канал у проклятых врагов, если бы была хоть одна военно-морская база на Средиземном море, но такая, которую можно было бы по железным дорогам беспрепятственно снабжать, то есть база в Югославии. Вздохнул Никита Сергеевич:
— Придется мне, товарищи, ехать в Югославию, с Тито договариваться. Авось уломаю.
— А что если товарища Жукова туда послать? — осторожно поинтересовалась товарищ Фурцева. — Два-то маршала быстрее сговорятся.
— А и то правда, — поддержал товарищ Брежнев.
— Можно с намеком туда прибыть, — товарищ Козлов вставил. — Не самолетом полететь, а прийти на крейсере. Мол, товарищ Тито, куда бы нам причалить?
Оживились товарищи. Шутка, к месту сказанная, украшает любой деловой разговор. И повернулись все разом к товарищу Жукову: что скажешь, Георгий Константиныч? По силам тебе дипломатическая миссия?
Немедленно после встречи с Жуковым Николай Павлович Фирюбин отбыл в Югославию. Забыв все, забросив все дела, он требовал встречи с вождями Югославии, с государственным секретарем по делам обороны, с воротилами идеологического фронта, с государственным секретарем по иностранным делам. Он говорил с генералами и дипломатами, министрами и их заместителями. Он добился встречи с маршалом Тито и имел с ним продолжительную беседу. А 12 июля 1957 года МИД СССР получил шифровку из Белграда:
Государственный секретарь по делам народной обороны ФНР Югославии генерал армии И. Гошняк передал через заместителя Государственного секретаря по иностранным делам ФНР Югославии Д. Видича официальное приглашение министру обороны СССР Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову посетить Югославию в удобное для него время. Фирюбин (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. с. 166).
12 июля 1957 года в 15 часов 53 минуты на государственном полигоне Тюра-Там был произведен пуск ракеты 8К71. На 33-й секунде полета ракета потеряла устойчивость. Был дан сигнал на подрыв.
Во время разбора причин неудачи заместитель министра обороны по специальному (то есть ядерному) оружию и ракетной технике маршал артиллерии Неделин объявил, что ни стране, ни ее армии такая ракета не нужна, и что он ставит вопрос перед товарищами Хрущёвым и Жуковым о прекращении испытаний.
Главный конструктор Королёв Сергей Павлович сидел в своем кресле, уронив голову на грудь. Левая его рука скользнула с колена и обвисла. Легкий шепот ветерком прошелестел по залу и стих.
Королёв почти незаметно тряхнул головой, как бы отгоняя обрывок сна или дурную мысль. Его правая рука потянулась к графину. Скрюченные пальцы обхватили горлышко.
И Королёв взорвался!
Его вдруг стальной пружиной выбросило из кресла, он вознес графин над головой и с какой-то дьявольской яростью размозжил его о край стола. Осколки стекла и два литра воды брызнули гранатным разрывом, заставив всех присутствующих с визгом прикрывать глаза и лица руками. На маршала Неделина горным обвалом обрушились дикие обвинения во вредительстве, перемешанные с перлами русской словесности вроде «хрен тебе вокруг шеи вместо чернобурки».
Королёв кричал, что 8К71 — это выдающееся достижение человеческой цивилизации. Что ни у кого в мире ничего подобного нет. Что промышленности для испытаний заказаны двенадцать штук. И пока только два изделия сгорели во время испытаний. И вот находятся какие-то тра-та-та, которые тра-та-та и тра-та-та, вместо того чтобы тра-та-та, тра-та-та и тра-та-та!
Королёв метнул взгляд, соображая, что бы еще размозжить о край стола или о маршальскую голову, но не найдя ничего подходящего, гордо вышел из зала, так саданув дверь ногой, что вышиб из нее доску со щепками.
Жуков насаждал в Советской Армии железный порядок.
Пример. Лейтенант Павлов на глазах трех сержантов застрелил сержанта Очкасова за отказ заступить в наряд. Первым выстрелом сержант был ранен в щеку, вторым выстрелом в голову убит. В военное время за отказ выполнять приказ начальника расстреливают. А разве можно без суда расстреливать в мирное время? Решением Военного совета Московского военного округа лейтенант Павлов был арестован на 20 суток. Доложили Жукову. Жуков приказал лейтенанта немедленно освободить и вернуть в полк.
Второй пример. Матросы пришли в гости к друзьям. Появился пьяный гражданин, которому присутствие матросов не понравилось. Он приказал матросам возвращаться в казармы. Матросы приказ не выполнили. Пьяный гражданин взбесился и натравил на матросов овчарку. Матросы ушли. Пьяный гражданин вернулся домой, схватил пистолет, догнал матросов на трамвайной остановке и выстрелил в грудь матросу Кондратьеву. Пуля прошла сквозь легкое в двух сантиметрах от сердца.
Пьяный гражданин оказался контр-адмиралом Нарыковым. Матросы не знали, что перед ними контр-адмирал и потому его приказов не выполняли. Жуков приказал дело контр-адмирала в суд не передавать. Контр-адмирал был понижен в звании до капитана 1-го ранга и уволен в запас с полной пенсией (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. с. 331).
Мы видим, что Жуков, наводя порядок в Советской Армии, поддерживал тех, кто действовал в его стиле. Стиль руководства Жукова и тех, кто ему подражал, можно назвать высокой требовательностью.
Но правильнее назвать его разгулом беззакония.
ГЛАВА 13
28 июля 1957 года в Москве грянул Всемирный I фестиваль молодежи и студентов. 34 тысячи гостей из 131 страны мира пели на разных языках Гимн демократической молодежи:
Дети разных народов,
Мы мечтою о мире живем.
В эти грозные годы
Мы за счастье бороться идем!
Последний раз Москва видела такое количество иностранцев 13 лет назад. 17 июля 1944 года по приказу Сталина по улицам Москвы прогнали 19 пленных германских генералов, 1227 офицеров и 41 тысячу солдат, захваченных войсками Маршала Советского Союза Рокоссовского в ходе операции «Багратион».
Но тогда их гнали под конвоем. А теперь тысячи иностранцев шли тем же маршрутом без всякого конвоя. К ним можно было подойти, даже потрогать рукой.
В Москве до фестиваля, конечно, иностранцы были. Но вовсе не в таких количествах. Они жили за стенами своих посольств, у них были свои клубы и магазины. Они проносились по московским улицам в своих блестящих лимузинах. Им незачем было общаться с советским народом, а советский народ был приучен держаться от них подальше: за любой контакт с иностранцем можно было схлопотать полновесный срок.
И вдруг! 34 тыщи! Да прямо на улицах! На две недели!
Москва погрузилась в состояние буйного помешательства. В Лужниках на новом стадионе был устроен грандиозный парад. 3200 физкультурников демонстрировали силу и удаль. В небо взвились десятки тысяч белых голубей. И закружили над стадионом.
Никто в мире ничего подобного никогда не делал. Только нам под силу устраивать мероприятия такого размаха. Да и сами голуби никогда не видели себя в такой массе. Обезумившие птицы кружили и кружили над стадионом.
Белые голуби — символ мира. Своим полетом они как бы призывали людей: будьте бдительны! Не допустите войны! Вот, смотрите, что будет с вами, если разразится атомная война. После ядерного взрыва образуется радиоактивное облако, из которого выпадут продукты деления. Именно так из кромешного белого облака, из десятков тысяч голубиных кишечников на зрителей обрушился поток продуктов деления.
А ночью на Москва-реке — массовый заплыв с факелами. И танцы до зари.
И ни один из 34 тысяч дармоедов, приехавших на фестиваль из разных стран, не задумался: а кому все это нужно? И зачем? Кто платил за то, чтобы по всему миру собрать лоботрясов и в Москву доставить?
В то время пассажирские самолеты были экзотикой. Делегатов из дальних стран сначала везли на кораблях в советские порты — Ленинград, Одессу, Владивосток, потом поездами в Москву.
Путь из Бразилии и Аргентины до Марселя — много дней. Потом из Марселя до Одессы — еще столько же. А дармоеды прожорливы. Их кормить надо. Им еще и обратный путь обеспечить необходимо, чтобы впечатление от нашего гостеприимства не испортить. Путь из Сиднея до Владивостока никак не короче. Потом семь дней в поезде. И обратно.
Нашим правителям не жалко. Наши добрые правители обеспечили всех гостей фестиваля билетами, кормили их по дороге в Москву, принимали в Москве и доставляли обратно. Всего несколько месяцев назад эти правители обворовали собственный народ на сотни миллиардов рублей[14] — у них не было денег, чтобы расплатиться с собственным народом, у которого они вырывали последнее. Но деньги на организацию показухи для иностранных балбесов они нашли: любуйтесь, как красиво мы живем, вникайте в преимущества социализма! И забудьте подвиги Жукова в Венгрии!
Кстати, в состав организационного комитета фестиваля входил один товарищ в сером костюме. Его звали Иваном Александровичем. В свободное от фестивальных забот время он выполнял обязанности председателя КГБ. Под присмотром Ивана Александровича тысячи дармоедов из США и Канады, Кубы и Бразилии, Уругвая и Австралии резвились на площадях и улицах.
Халява развращает. Две недели болтовни о мире и дружбе, обильной жратвы и танцев. И ничего не надо делать.
Общежития иностранных делегатов фестиваля превратились в очаги невиданного в Москве разврата. Русские девушки рвались туда как на встречи с великими певцами и актерами. А вскоре появились и первые результаты:
• вспышка венерических заболеваний в Москве, которая расползлась по стране;
• определенная часть молодежи Москвы, а за ней Ленинграда, Киева, Одессы, а затем и дальних окраин резко сменила стиль не только одежды, но и всей жизни; стиляги-одиночки были и раньше, но после фестиваля их стало особенно много;
• вошло в моду все заграничное: узкие короткие брюки с манжетами, которые можно натянуть, лишь намылив ноги, толстые подошвы из каучука, пестрые галстуки почти до колен, короткие узкие юбки с разрезами;
• вовсю развернулись фарцовщики, которые скупали поношенные тряпки у заезжих иностранцев и продавали втридорога советскому народу;
• вскоре после фестиваля в родильных домах Москвы впервые появились на свет наши родные советские дети с непривычным темным цветом кожи.
В те годы шутили: кто остался в Москве после того, как делегаты фестиваля разъехались? Дети разных народов.
Поднял Жуков трубку белого телефона с золотым профилем Спасской башни на циферблате:
— Товарищ Горшков, какой крейсер на Чёрном море лучший?
— «Куйбышев».
— В каком состоянии?
— В отличном.
— Дайте два лучших эсминца в эскорт.
— Берите «Бывалый» и «Блестящий».
— Готовьте все три корабля. Пойдут с визитом в Югославию.
21 августа 1957 года в 15 часов 25 минут на государственном полигоне Тюра-Там рванула в небесную даль еще одна ракета 8К71. Может быть, боясь всесокрушающего гнева своего создателя, на этот раз она вела себя как послушная девочка-первоклассница. Она выполнила заданный урок. Она прошла весь путь до Камчатки и попала, как ее учили, в заданный квадрат.
27 августа было опубликовано сообщение ТАСС о том, что в Советском Союзе впервые в мире успешно проведены испытания многоступенчатой межконтинентальной баллистической ракеты.
Это означало, что впервые в истории противник мог нанести сокрушительный удар по территории США.
Крейсер «Куйбышев» проекта 68-К был заложен 31 августа 1939 года и 31 января 1941 года спущен на воду. После 22 июня 1941 года строительство было приостановлено, недостроенный крейсер отвели в Севастополь, затем в Поти, и законсервировали. После войны строительство было продолжено. 20 апреля 1950 года крейсер вошел в строй.
Полное водоизмещение крейсера 14100 тонн. Суммарная мощность двигателей 124600 лошадиных сил. Максимальная скорость 33,4 узла. Вооружение — 12 пушек калибра 152 мм в четырех башнях, 8 универсальных пушек калибра 100 мм в четырех башнях, 13 спаренных 37-мм зенитных автоматических пушек, морские мины. Экипаж — 1184 человека.
В 1957 году в составе Черноморского флота находился крейсер «Фрунзе», заложенный на два дня раньше «Куйбышева». Это был крейсер того же проекта, той же серии, он имел точно такую же историю и точно такие же характеристики.
Выбор Главнокомандующего ВМФ адмирала Горшкова пал на крейсер «Куйбышев». По случайному совпадению город Куйбышев был тайной резервной столицей Советского Союза. Летом 1957 года все, кто был близок к власти, ясно понимали: дружба с крокодилом может продолжаться только до тех пор, пока она крокодилу не мешает, потому двоевластие Хрущёва-Жукова кратковременно и неустойчиво. Никто не сомневался, что вскоре двоевластие завершится, что Жуков сожрет Хрущёва не поперхнувшись.
Жуков уже вышиб из состава высшего руководства страны двух бывших глав правительства Советского Союза, Молотова и Маленкова, а судьба третьего, в тот момент действующего, Булганина, была уже предрешена. Жуков уже вышиб из состава высшего руководства страны Маршалов Советского Союза Берию, Ворошилова, Василевского, Бирюзова, Баграмяна, Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова. На вершине политической и военной власти кроме самого Жукова остался один только Хрущёв, не глава правительства и не маршал.
Посоветовав Жукову выбрать крейсер «Куйбышев», Горшков словно намекал Жукову: резервная столица страны в твоем распоряжении, главную бери сам.
Между тем, тайная столица могла быть и ловушкой. В мае 1937 года Сталин отправил Маршала Советского Союза Тухачевского в город Куйбышев, как бы давая ему тайное повышение: я буду править в Москве, а ты — в запасной столице. Там, в Куйбышеве, власть Тухачевского и завершилась.
21 августа ракета 8К71 упала в заданном районе. Понятно, что ракета несла не ядерную головную часть, а только ее макет — габаритно-весовой эквивалент. Не достигнув земли, макет головной части разрушился и сгорел из-за ошибок в конструкции теплозащиты.
И это было двойной удачей Королёва. Сгоревший макет головной части одной ракеты развернул историю XX века в новом направлении.
Случилось вот что. Когда запускали ракеты с дальностью до двух-трех тысяч километров, все шло нормально. Но межконтинентальная баллистическая ракета уходит в безвоздушное пространство. Потом, на конечном участке траектории, она возвращается в плотные слои атмосферы на чудовищной скорости. Потому возвращающаяся часть ракеты разогревается и сгорает как падающая с неба звездочка.
Первая удача Королёва была в том, что его ракета груз к цели доставила. Ракета-носитель выполняла роль такси, которое довезло пьяного пассажира к дверям дома. А уж что потом с пассажиром случилось — не забота таксиста и не его ответственность. Головную часть создавал не Королёв. Так пусть другие ребята теперь бьются над проблемой, как уберечь заряд до момента взрыва при входе в плотные слои атмосферы.
Величие Королёва заключалось помимо прочего в том, что любую сложнейшую проблему он мог объяснить совершенно несведущим людям, используя простые и ясные образы.
Легко что-нибудь объяснять человеку, которому смотришь в глаза, руками помогая доходчиво выразить мысль. Королёву пришлось объяснять по телефону, в глаза собеседнику не глядя, жестами свои аргументы не подкрепляя. Давно известно, что если ученики не понимают учителя, значит, учитель не достаточно хорош для того, чтобы его понимал всякий. Королёв в этом смысле был очень хорошим учителем: суть проблемы он мог объяснить любому.
В данном случае пришлось объяснять Хрущёву.
Королёв выразил суть дела коротко и просто:
Первое. Теперь мы нашими ракетами можем достать Америку.
Второе. Нужна доработка головной части, которая входит в плотные слои атмосферы с почти космической скоростью. Этой проблемой должны заниматься те, кому по должности положено.
Третье. Доработка головной части требует сложнейших теоретических расчетов и научных экспериментов.
Четвертое. А в это время у нас простаивают три готовых ракеты 8К71. Так почему бы не использовать одну из них и не запустить в космос искусственный спутник Земли? Приближается знаменательная дата — 40 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Запуск спутника, даже если мы окажемся в космосе вторыми после американцев, все равно будет победой.
На том конце провода правительственной связи Хрущёв Никита Сергеевич вопросительно глянул на своего помощника Шуйского Григория Трофимыча.
Трофимыч сидел рядом, делая пометки в блокноте. В ответ на вопросительный взгляд Хрущёва он сжал руку в кулак большим пальцем кверху, жестом подтверждая: правильно!
7 сентября 1957 года состоялся еще один запуск ракеты 8К71. Ракета и на этот раз успешно достигла заданного района, но доработанная головная часть опять не достигла поверхности земли, сгорев на конечном участке траектории. Итак, ракета-носитель была готова, но головная часть по-прежнему нуждалась в доработке. Потому до создания более совершенной конструкции головной части и более эффективной защиты ее от тепловых нагрузок не имело смысла и дальше без толку бросать ракеты за горизонт.
В этом заключалась вторая удача Королёва: в его распоряжении оставалось еще две ракеты, которым пока было нечего делать. Если бы конструкторам с первой попытки удалось разработать головную часть, не сгорающую на конечном участке траектории, то испытания ракет и головных частей продолжались бы в соответствии с программой. Никто бы не позволил Королёву заниматься баловством и запускать никому не нужные искусственные спутники.
В этом случае через год американцы первыми запустили бы искусственный спутник Земли. Мир, конечно, обратил бы внимание на это событие, но, возможно, оно вызвало бы не больший ажиотаж, чем завершение строительства нового рекордно высокого небоскреба в Нью-Йорке. Если бы спутник первыми запустили американцы, это не стало бы сенсацией. Если бы спутник первыми запустили американцы, то никакой космической гонки между СССР и США не возникло бы. В этом случае история XX века была бы совсем иной.
В этот же день, 7 сентября 1957 года, посол СССР в Югославии Фирюбин получил шифровку с приказом немедленно вернуться в Москву.
В Кремле товарища Фирюбина встретили члены Президиума Центрального Комитета КПСС товарищи Хрущёв, Фурцева и Козлов. Смерил Хрущёв Николая Павловича недобрым взглядом и отрезал:
— Решением Президиума ЦК КПСС вас, товарищ Фирюбин, мы освободили от обязанностей чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза в Югославии.
Фирюбин ожидал чего угодно, только не этого. А Хрущёв улыбнулся:
— Решением Президиума ЦК КПСС вас, Николай Павлович, мы назначаем заместителем министра иностранных дел.
Сумасшедшее лето 1957 года отшумело. Вожди Советского Союза товарищи Хрущёв и Жуков отбыли на отдых.
Крым. Царский дворец. Бархатный сезон. Жуков и Хрущёв встречаются каждое утро на пляже. И улыбаются друг другу.
Жуков вдруг перестал хамить Хрущёву. Между Жуковым и Хрущёвым установились нормальные отношения — теплые, деловые, дружеские.
Точно как у Сталина с Гитлером в мае 1941 года.
Советский Союз имел непомерно огромные Вооруженные Силы. Солдат призывали на три года, матросов на четыре. Во время службы солдат и матрос могли получить звания сержантов и старшин.
Помимо срочной службы существовала служба сверхсрочная. Отслужив свое, солдаты, матросы, сержанты и старшины могли остаться в армии и во флоте и продолжать службу. В этом случае им резко повышали заработную плату, выдавали другое обмундирование более высокого качества, они могли жить вне казарм. По своему положению сверхсрочник был ближе к офицеру, чем к солдату и матросу.
Сверхсрочник уже прошел три-четыре года срочной службы, у него был соответствующий опыт. Он знал службу и любил ее. Он не был невольником, он был добровольцем, потому не считал дней и часов, которые остались до дембеля. Если солдата или матроса на службе унижали, если не уважали, то он никогда не оставался на сверхсрочную. Оставались те, кто мог за себя постоять, кто мог заставить себя уважать.
Сверхсрочников использовали там, где требовались знания и навыки: младший авиационный специалист, инструктор вождения, командир отделения технического обслуживания танков, оператор радара, фотодешифровщик и так далее. На сверхсрочников был огромный спрос в авиации, во флоте, в войсках связи, в топографических частях.
Жуков ломал проверенные жизнью и устоявшиеся основы службы. Он решил сэкономить народные деньги. Рассудил так: солдат и матрос сейчас пошел грамотный, если ему в сельской семилетней школе рассказали про Пушкина и Лермонтова, про параллельные прямые и круговорот воды в природе, то с ремонтом и настройкой антенны тропосферной связи он как-нибудь справится.
И Жуков ударил по сверхсрочникам. Вербовка на длительные сроки была отменена. Условия вербовки на короткие сроки были резко ухудшены. Во флоте это выглядело так:
Он [Жуков. — Прим. автора] заявил, что в связи с тем, что призываемые имеют среднее образование, сверхсрочники потеряли свою роль в Вооруженных Силах и прежде всего приказал резко сократить их число... Что же получилось? Из 28 с лишним тысяч сверхсрочников [служивших во флоте. — Прим. автора] после этого уволилось 12800 человек... Откуда ушли сверхсрочники? С подводных лодок, из машинных команд надводных кораблей, специалисты приборной техники (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. с. 279).
Так обстояли дела не только во флоте, но и в авиации, артиллерии, танковых и всех других войсках. Удар по сверхсрочникам резко снизил боеготовность Вооруженных Сил. Хуже всего пришлось авиаторам, связистам, топографам, ракетчикам.
После настоятельных докладов тов. Жуков признал, что в этом деле допущена ошибка, но при рассмотрения этого вопроса недавно на коллегии заявил, что так как прошел только год после издания нового положения, входить в Совет Министров с вопросом о его изменении неудобно (там же).
Подобным же образом Жуков решил сэкономить на контроле качества военной техники. На военных заводах работали офицеры Министерства обороны, которые следили за качеством выполняемых работ и осуществляли приемку вооружения и боевой техники для Советской Армии и Флота. Жуков решил сократить их количество.
Не изучив, где надо сокращать аппарат, а где он необходим, министр дал соответствующее указание Генштабу, а тот, приученный не очень-то считаться с доводами главкомов, послушно сократил контрольно-приемный аппарат на 38 процентов, оставив без этого аппарата даже такие заводы, где переоборудуются корабли под ракетную технику... Мы вынуждены будем в ближайшие месяцы уволить из армии и флота несколько сот опытных специалистов, освобожденных от работы в контрольно-приемном аппарате, многих из них — без пенсионного обеспечения (там же, с. 279).
Отдали эти офицеры свою молодость Родине, отслужили в Вооруженных Силах много лет, но до пенсии чуток не дотянули. Они ни в чем не были виноваты — просто Жуков распорядился деньги экономить.
Такая экономия нашей стране выходила боком.
ГЛАВА 14
Осень — пора войсковых учений. Урожай собран. Грачи улетели. Лес обнажился. Поля опустели. Можно воевать.
1957 год — необычный. Приближалась круглая дата — 40 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Весь советский народ рапортовал Родине о достигнутых успехах.
Советская Армия тоже собиралась отрапортовать Родине о своих успехах. Для этого командование решило провести в Киевском военном округе небывалые войсковые учения с участием четырех танковых, пяти мотострелковых и четырех авиационных дивизий с соответствующим артиллерийским, инженерным и прочим усилением. Гвоздем программы должно было стать форсирование Днепра 41-й гвардейской танковой дивизией без наведения мостов и паромных переправ.
План форсирования реки был таким: с левого берега Днепра два самоходных миномета 2Б1 калибра 420 мм и весом по 55 тонн каждый наносят два ядерных удара по расположению противника на правом берегу реки. Думаю, Жуков очень сожалел о том, что на учениях пришлось наносить не настоящие ядерные удары, а всего лишь их имитировать. Следом за ядерными ударами Днепр форсируют разведывательный батальон танковой дивизии и разведывательные роты мотострелкового и трех танковых полков.
Все разведывательные подразделения Советской Армии были вооружены плавающими танками ПТ-76 и легкими, открытыми сверху бронетранспортерами БТР-40. 41-я гвардейская танковая дивизия вместо БТР-40 получила новые, пока еще не принятые на вооружение боевые разведывательно-дозорные машины БРДМ. Эти учения для БРДМ, как и для самоходных минометов 2Б1, должны были стать войсковыми испытаниями.
Всего в первой волне форсирования — 19 плавающих танков и 43 БРДМ. Задача разведывательного батальона дивизии и разведывательных рот полков — переправившись через Днепр, стремительно рвануть вперед, продолжая вести силовую разведку[15] на большую глубину, захватить и удерживать плацдармы в районе эпицентров ядерных взрывов.
Следом должна идти вторая волна — мотострелковый полк на гусеничных плавающих бронетранспортерах БТР-50П. Эти бронетранспортеры переправляли через Днепр не только пехоту, но и 85-мм противотанковые пушки[16]. Задача полка: захватить и удерживать плацдарм на западном берегу Днепра.
В третьей волне по дну реки должны пройти три танковых полка и танковый батальон мотострелкового полка. Всего 315 танков Т-54.
А уж следом должна была переправляться артиллерия на плавающих транспортерах К-61. Для транспортных машин, а их в танковой дивизии больше тысячи, все же надо было наводить паромную переправу или понтонный мост, но это в программу представления не входило.
Раньше по дну рек ходили танковыми ротами. Ходили и батальонами. Однажды — даже целым полком. Но чтобы дивизией, да не через какую-нибудь речушку, а через Днепр, — это предстояло совершить впервые.
Постойте, а зачем нам на учениях Днепр форсировать?
Как зачем? Пролетариат Западной Германии, Франции и других стран Западной Европы стонал под гнетом капиталистов. Братьев по классу надо было освобождать. Маршал Жуков нашел способ проломать самый мощный фронт любого противника и отработал его на учениях на Тоцком полигоне в сентябре 1954 года[17]. Но на пути наших танковых и мотострелковых дивизий, общевойсковых и танковых армий в Западной Европе окажется множество водных преград. В их числе Рейн.
Чтобы в будущем прорваться через Рейн, надо было пробовать на Днепре.
Ракеты Королёва строили в Куйбышеве на заводе «Прогресс».
22 сентября 1957 года из Куйбышева в Тюра-Там было доставлено изделие 8К71ПС.
ПС — простейший спутник.
29 сентября 1957 года в 16 часов 22 минуты грохнуло на Урале. В городе Челябинск-40.
В Челябинске его не ищите. Это адрес из той же серии, что и Арзамас-16, Красноярск-26, Томск-7, Свердловск-44, а еще — Москва-400, Москва-600 и так далее. В секретных документах Челябинск-40 назывался Озёрском, но этого названия не было ни на одной советской карте. Жители Челябинска-40 не имели права называть имя города непосвященным.
Сразу после войны закрытый город Челябинск-40, он же Озёрск, строился заключенными одновременно с химическим комбинатом «Маяк». В охраняемом городе жили только те, кто работал на комбинате, и те, кто их охранял и обслуживал. Химический комбинат выпускал продукцию, отчитываясь перед Москвой за каждый произведенный грамм. Продукция называлась плутонием.
Плутоний нужен для производства ядерных бомб с романтическими названиями вроде «Татьяны» и разных термоядерных «Кузькиных матерей». Производство граммов плутония сопровождается появлением тысяч кубометров жидких радиоактивных отходов. Что с ними делать? Решение нашли простое и гениальное в своей простоте. Рядом течет речка Теча, так вот — в речку!
До 1949 года лили много. Потом народ в деревнях по берегам речки начал понемногу вымирать, и сливать стали меньше.
Теча впадает в Исеть, Исеть — в Тобол, Тобол — в Иртыш, Иртыш — в Обь. Истоки Иртыша в Китае, из Китая река течет в Казахстан, набирая радиоактивной мощи с Семипалатинского полигона, принимая по пути все новые дозы, в том числе из Тобола. Бассейн Иртыша больше полутора миллионов квадратных километров. Длина — 4248 километров. Иртыш — самая длинная в мире река-приток. Миссури — на втором месте.
Течу, а за ней Исеть, Тобол, Иртыш и Обь загадили так, что сливать отходы начали в озера. Их на Урале хватает. Когда и озера в округе загадили, понадобилось искать новое решение. И нашли. Рыли котлованы диаметром 20 метров и глубиной 12 метров, на дне и стенках крепили арматуру и заливали бетоном. Затем дно и стенки выстилали нержавеющей сталью, сваривая воедино. Получалось нечто вроде большой кастрюли. На дно кастрюли по центру ставили круглый стальной нержавеющий столб диаметром полтора метра. От вершины стенок на вершину столба укладывали стальные нержавеющие фермы. Получалось нечто вроде велосипедного колеса со спицами. На колесо укладывали стальные листы, крепили арматуру, заливали бетоном. Получалась бетонная крышка толщиной метр. Сверху крышку засыпали слоем земли. Такие емкости возводились сотнями. В них сливали самые активные отходы.
Но оттого, что отходы радиоактивные, они продолжали выделять тепло, потому каждое такое сооружение следовало постоянно охлаждать. Но такие отходы — среда предельно агрессивная. Вследствие коррозии вышла из строя система охлаждения банки № 14 комплекса С-3. Произошел саморазогрев содержимого. Вода мгновенно испарилась. Сухой остаток продолжал стремительно разогреваться. Когда температура перескочила за 300 градусов, крышка «кастрюли» подскочила вверх — ну точно как на вашей кухне, когда жена по телевизору сериал досматривала. Крышка была не очень тяжелой. Всего 160 тонн. И слой земли сверху. Отбросило ее недалеко. Всего на 25 метров.
Ядерного взрыва не было. Был взрыв тепловой. Содержимое «кастрюли» было выброшено в воздух на два километра. Ветер подхватил облако и понес в северо-восточном направлении, осыпая всех, кто был внизу, радиоактивными осадками, словно голубиным пометом на фестивальном параде в Лужниках.
Жители уральских городов вечером наблюдали величественную картину: небо переливалось изумрудно-розовым сиянием. Народ успокоили: в этих широтах, оказывается, тоже бывает северное сияние. Иногда. Оно и дальше повторяться будет, потому не беспокойтесь.
На ликвидацию бросили зэков, солдат, студентов, школьников. От Челябинска-40 на северо-восток коридором в 300 километров и шириной 5-10 километров навсегда пролег ВУРС — Восточно-Уральский радиоактивный след. Его площадь — 23 тысячи квадратных километров. В 1968 году тут был учрежден заповедник, который нельзя посещать и через полвека после катастрофы. Его не откроют и через века.
Со всех, кто принимал участие в ликвидации последствий, взяли подписку о неразглашении. Но можно было и не брать. Студентам и школьникам, солдатам и зэкам не рассказывали, что тут произошло и какой опасности их подвергают. Они просто снимали и вывозили грунт, рушили дома в брошенных деревнях, рыли какие-то канавы, мыли тротуары и улицы Озёрска, стряхивали пыль с подоконников и скамеек, собирали опавшие листья в садах и парках, вели какие-то непонятные работы.
Потому ничего интересного и необычного они рассказать не могли.
Да и жили они после того совсем недолго.
Нам всегда везло. Нам всегда дико везло. Южнее Озёрска — Челябинск, севернее — Свердловск. Радиоактивный след прошел между ними! Не зацепив! Рядом Тюмень, Курган, Каменск-Уральский, Шадринск. И — пронесло!
В зоне выпадения радиоактивных осадков проживало всего лишь 270 тысяч жителей. Да и «кастрюля» всего одна грохнула. И то не полная. И взрыва ядерного не было. Просто крышку подбросило.
И все же выброс радиоактивных отходов на «Маяке» был для того времени рекордным. Ни у кого в мире ничего подобного не случалось. Рекорд радиоактивного заражения наша страна держала 29 лет!
Рекорд этот был побит только взрывом в Чернобыле. И мы снова оказались впереди всей планеты! Пальму первенства по масштабам ядерных катастроф мы так никому в XX веке и не уступили!
Жаль, что наши бюрократы аж до 1990 года сведения о том, что случилось на «Маяке» держали в строжайшем секрете. Мир три десятка лет ничего не знал о наших «свершениях».
Доложили Жукову: на «Маяке» грохнуло, комбинат заражен. Планы производства плутония под угрозой.
Распорядился Жуков бросить войска на ликвидацию.
Доложили Хрущёву: на «Маяке» грохнуло. Меры принимаются. Министр среднего машиностроения Славский с заместителями работают на месте. По приказу Жукова войска с инженерной техникой приступили к работам. Лагерей на Урале в достатке, место взрыва расчищают заключенные. Местное население помогает.
Хрущёв зубами скрипит. Не иначе как кто-то под него роет, норовит свинью подложить. Только отбился от Молотова, Кагановича, Маленкова, Ворошилова, Булганина, Первухина, Сабурова и Шепилова, а тут еще Жуков что-то затевает. Никак Жуков в Югославию не уберется.
Читать бесплатно другие книги:
