Секретный удар Орлов Алекс

19

Чья-то рука легла на плечо Гэри, заставив его вынырнуть из мечтаний, навеянных созерцанием пламени, и повернуть голову.

– Что вам нужно? – спросил он.

– Какая-то дама желает поговорить с вами. – Курьер улыбнулся одними губами, не спуская с Гэри внимательного взгляда.

– Дама? – переспросил Гэри и почувствовал, как сердце в его груди гулко забилось.

«Значит, я ей действительно небезразличен», – подумал он и поднялся на ноги.

– Что ж, я готов.

– И вы даже не хотите узнать, что это за дама? – спросил курьер, беря Гэри под локоть.

– Дело в том, что я примерно догадываюсь, – признался Гэри, оглядывая пространство огромной пещеры. Майора Навински нигде видно не было, и это только подкрепляло его догадку.

Предвкушая радость свидания, он проследовал за незнакомцем по узкому коридору и неожиданно оказался в небольшом, вырубленном в каменной породе тупичке.

Позади хлопнула тяжелая дверь, а перед ним вместо доктора Навински появились два неприветливых человека. И, что самое неприятное, один из них показался Гэри знакомым.

– Стоп! – произнес он, поднимая руку. – Я сплю или это снова Герберт Апач?

– Да, я Герберт Апач, – подтвердил Гэри без всякого энтузиазма.

– Но ведь тебя должны были расстрелять! Откуда же эта форма и эти трофеи на поясе?!

– Форму дали взамен изорванной одежды, а трофеи я снял с убитых врагов.

– Что, сам, что ли, с ними расправился? – криво усмехнулся майор Курш.

– Я ничего не хочу знать, – перебил его префектор. – Возьми свой итальер и отруби ему голову – хочу своими глазами увидеть, как он умрет. В противном случае наша военная тайна проживет недолго.

– Как прикажете, префектор. – Майор Курш пожал плечами и, потянувшись к висевшим на спинке стула ножнам, вытащил не слишком длинное, изящное лезвие. – Становись в угол, – приказал он, подходя к Гэри. – А то ты нам тут напачкаешь.

Видимо, напоследок Курша заело любопытство, потому что он спросил:

– Как же ты все-таки убил этих имперских десантников? Или просто снял цацки с подвернувшихся трупов?

– Из бронебойной системы «нерпа»…

– Ишь ты…

На лице Курша снова появилась кривая усмешка, а в следующее мгновение страшная сила сотрясла все подземелье и с потолка посыпались мелкие камешки и песок.

Дверь распахнуло взрывной волной, и Гэри, недолго думая, выскочил в коридор.

20

В пещере творилось что-то невообразимое. Одной стены вообще не существовало – она обрушилась от внешнего взрыва, и в огромный пролом, копошась в обломках, словно боевые муравья, лезли имперские десантники. Это были тяжеловооруженные бойцы, которые могли одновременно рубить врага острыми итальерами и расстреливать из короткоствольных автоматов. При этом они жутко орали и, как со страху показалось Гэри, щелкали стальными зубами.

Несмотря на неожиданное нападение и частичную потерю личного состава под обвалившейся стеной, осажденные быстро сориентировались, и скоро в огромной пещере началась невиданная рубка, от созерцания которой Гэри оцепенело замер, не в силах сойти с места и произнести хоть слово.

– Гэри! – крикнул внезапно появившийся рядом разведчик Байферс. Отбив выпад трофейным итальером, он дернул Герберта за руку, спасая от верной смерти. По счастью, с нападавшим на них имперцем сцепился военный полицейский; рыча, словно циклопы, оба они повалились на пол, стараясь дотянуться оружием до лица друг друга.

– Смотри! – крикнул Гэри.

Доктор Навински довольно неуклюже отбивалась от наступавших врагов заклинившей штурмовой винтовкой. И хотя имперцы видели, что перед ними красивая женщина, они пытались достать ее итальерами и зубчатыми секирами, остервенело рубя слева и справа.

В какой-то момент Навински удалось оторваться, и она побежала в первый попавшийся коридор, однако за ней сразу увязались семеро десантников, которых в пещере становилось все больше и больше.

– Давай за ней! – крикнул Байферс и побежал следом. И хотя в коридоре было довольно темно, Байферс неплохо ориентировался благодаря своему особому зрению.

– Стой, – сказал он перед очередным поворотом. – Ты ничего не слышишь?

– А что? – задыхаясь, спросил Герберт. – Бой продолжается…

– Да, а впереди тихо.

– Может, они ее… убили? – Гэри хотел было бежать дальше, однако Байферс его придержал.

– Не спеши, – сказал разведчик. – Пахнет как-то нехорошо…

– Воняет, что ли? – прошептал Гэри. Звуки боя в большой пещере становились все приглушеннее, у Гэри возникло неприятное чувство, будто они с Байферсом погружаются в холодную яму.

– Нет, не воняет… Просто металлом порванным пахнет…

Они прошли вдоль стены и повернули направо.

– Пиши схему движения… – сказал Байферс. – А то заблудимся.

– Ага, – кивнул в темноте Гэри и на всякий случай решил запоминать повороты и количество шагов.

– Стоп, кажется, есть, – через какое-то время произнес разведчик и тронул ногой что-то, лежащее на дороге.

– Что там?

– Голова… Сколько их сюда забежало следом за докторшей?

– Кажется, семеро… Нет, точно семеро.

– Значит, стало одним меньше.

– А где тело?

– Вон там, чуть дальше. Ты что, в самом деле плохо видишь?

«Да я вообще ничего не вижу!» – хотел завопить Гэри, однако решил не озадачивать Байферса.

– Темнота – не мой конек.

– Тогда давай прихватим его наводящий фонарик-люксер.

С этими словами Байферс нагнулся над обезглавленным телом и отстегнул с его пояса какой-то предмет. Отрегулировав мощность на самый слабый режим, от которого на стенах не оставалось даже светлого пятна, он посветил вокруг.

Как ни странно, Гэри этого вполне хватило, и он во всех подробностях рассмотрел останки десантника, которому не повезло. Бедняга выглядел так, будто его разорвали пополам.

– Держи, это тебе. – Байферс протянул Гэри итальер, а сам вооружился подобранным автоматом.

Они двинулись дальше и за следующим, левым поворотом наткнулись еще на два тела. Кираса одного десантника была прорублена страшным ударом какого-то не слишком острого оружия, второй солдат был проткнут собственным автоматом.

На этот раз Байферс не стал задерживаться, только подобрал пистолет и передал его Гэри. Эта находка приободрила Гэри, поскольку обращаться с мечом, пусть даже и хорошо сбалансированным, он совершенно не умел. Неловко сунув его за пояс, он приготовил пистолет и осторожно пошел следом за старым разведчиком, на которого очень надеялся.

– Они могут притаиться где угодно, – предупреждающе шепнул Байферс и остановился. – Вот где все закончилось, смотри, – добавил он через минуту и осветил люксером место очередного побоища. Только он сам мог разобраться в этой мешанине человеческих органов и хитроумных имплантатов. – Здесь трое…

– Значит, остались еще один и доктор Навински? – дрожащим голосом предположил Гэри.

– Боюсь, мы не застанем их в живых, парень, – сказал Байферс, поудобнее перехватывая автомат.

И они снова двинулись вперед. Сделали, по подсчетам Гэри, двадцать четыре шага, затем повернули налево и оказались в небольшом помещении с темными нишами в стенах.

– Поганое место… – прошептал Байферс, и вдруг Гэри почувствовал затылком жуткий страх. Такой сильный, что даже стало больно спине.

Быстро развернувшись, он вскинул пистолет и выстрелил. Гэри намеревался расстрелять всю обойму, но сильная отдача незнакомого оружия чуть не сломала ему руку.

Впрочем, и этот единственный выстрел оказался точным. Предназначенные им с Байферсом пули прошли выше, а в следующую секунду разведчик сцепился со здоровым десантником, который просто швырял Байферса из стороны в сторону и пытался разрубить его итальером. Свой автомат он выронил, когда Гэри попал ему в плечо, иначе неизвестно, чем бы закончилась эта схватка.

Гэри на ощупь нашел пистолет и, подловив удобный момент, выстрелил еще раз.

Остальное – итальером – довершил Байферс, вложив в этот последний удар все силы, после чего повалился на пол, тараща в темноту свои ненастоящие глаза.

Неожиданно совсем рядом послышались всхлипы, и из ближайшей ниши выглянула доктор Навински. Свет от валявшегося в стороне люксера падал на ее роскошные волосы и кровавый рубец на правой щеке.

– Мисс Навински! – обрадованно воскликнул Гэри и подхватил на лету майора медицинской службы, которая покачнулась и упала бы, если б не он.

– Мелани, – тихо сказала она.

– Мелани?

– Да, – слабо произнесла доктор Навински, – это мое имя.

Без сомнения, это было признанием заслуг Гэри, он счастливо заулыбался.

– Как ты это делаешь, Гэри? – хрипло спросил Байферс, поднимаясь с пола.

– Что именно?

– Как ты обнаружил этого парня в момент, когда он уже в нас целился? У тебя что, датчики движения вшиты? Рад видеть вас живой, мэм…

– Спасибо, что пришли мне на выручку, Байферс. Если бы не вы и… э… рядовой Апач… Что там в пещере? Уцелел ли кто-нибудь из наших?

– Неизвестно, мэм. Но нам нужно уходить отсюда. Не знаю, кто разделал ваших преследователей, но против него у нас нет никаких шансов… Вы не заметили, кто или что это было?

– Н-нет, – замотала головой Мелани… – Т-только этот ужасный хруст… И все…

21

Плайпорт была одной из представительских планет монархической династии Империи. Этот статус она окончательно получила несколько сот лет назад, и тогда же все население, не участвовавшее непосредственно в государственной деятельности, было перевезено на другие планеты. Остались только те, кто был нужен дворцу и кто считался полезным для реализации очередной акции династии – присоединения к своим владениям Архонских миров.

Сами архоны называли себя по-разному: Гавань Гектора, циторианцы, страна Абана-Курц, однако запоминать это было сложно, и потому им дали общее название – Архонские миры.

В последнее время, когда в войне с архонами наметились крупные успехи, значение Плайпорта возросло. Император Хаокин Известный появлялся здесь все чаще, чтобы лично выслушивать доклады об очередных победах своих генерал-лордов. Что скрывать – это было приятно.

– Перед вами, мой Император, Золотая дорога, а планета Куггель – ключ к этой дороге! – громко объявил лорд Стромберг, указывая на большой стол с мастерски выполненными моделями планет и целых звездных систем. Лорд совершил целых пять «прыжков» на флагмане «Академик Первухин», спеша поскорее добраться до Плайпорта.

Вообще-то «прыжки» переносились пассажирами больших судов довольно легко, однако в возрасте Стромберга пять «прыжков» подряд без должного отдыха действовали на самочувствие просто угнетающе.

– Я благодарен вам, лорд Стромберг, за то, что вы сдержали свое обещание, – довольно сказал Император и, поднявшись с трона, подал руку гвардейскому полковнику, который помог монарху спуститься со специального возвышения.

Император Хаокин был вовсе не немощен, однако опасался предсказания придворного эрмофена – человека, путешествовавшего по иным мирам за счет одних лишь умственных усилий.

После таких путешествий эрмофен говорил не очень внятно, однако много раз описывал картину падения Императора со ступенек.

– Итак, это и есть Золотая дорога? – спросил Хаокин, любуясь почти правильными рядами планет, которые в реальности тянулись на миллиарды и триллионы космических миль. Все они, если верить дальней разведке, были населены и имели немалые богатства, а стало быть, требовали покровительства цивилизованной Империи.

Долгое время приграничные миры архонов были настолько крепки, что имперские экспедиции растворялись в их пространствах без следа, однако война все расставила по местам, и теперь Император знал о Золотой дороге достаточно, чтобы двинуться по ней.

«И будет Империя от Синей до Белой звезды» – так было сказано в древнем пророчестве, и Хаокин надеялся его исполнить.

– Да, впечатляет, – согласился Император, потрогав несколько следовавших за Куггелем планет и тщательно вытерев пальцы шелковым платком. – Впечатляет. Еще бы нам двигаться побыстрее, а то ведь с этой Конфедерацией мы возимся долгих двадцать лет.

Хаокин повернулся, и по длинным шеренгам чиновников пробежали волны, словно по забитой саргассами морской гавани.

Здесь было много тех, от кого зависела скорость продвижения Империи к новым колониям, и потому волнение передавалось от одного к другому.

– В чем проблема, лорд Морвин? – спросил Император, обращаясь к высокому тучному господину, затянутому в тесный, расшитый драгоценными камнями мундир.

Лорд Морвин курировал комитеты по новейшим системам вооружения и, как он сам часто любил повторять, «кормил науку из своих рук».

– Э-э… Ваше императорское величество, архоны, несмотря на свою общую непросвещенность, весьма искусны в отдельных ремеслах. Они успешно совмещают в своих солдатах гибкость живого человеческого ума и технологии имплантаций. Пока что их солдаты быстрее, чем наши…

– С чем же это связано? Неужели нельзя наших солдат сделать сильнее, защищеннее, в конце концов?

– Э-э… Ваше императорское величество, наши ученые пока не в состоянии преодолеть барьер потери личности.

– Какой такой барьер? Почему я не знаю?

– Об этом лучше расскажет председатель трех Академий – Дориан.

– Один перекладывает на другого, – поморщился Император. – Что ж, многомудрый Дориан, объясните мне, что такого неразрешимого в этом барьере?

– О мой Император, речь идет о предельной возможности насыщения человеческого тела полезными дополнениями. Мы могли бы улучшить наших клонов, добавляя им чуть ли не бесчисленные технические возможности, однако на каком-то этапе они перестают себя контролировать и начинают выполнять совершенно непонятные команды.

– Чьи же они выполняют команды?

– Мне неловко произносить, ваше императорское величество, я человек заслуженный, серьезный ученый, магистр эфталогии и критик энтропии…

– Покороче, многомудрый Дориан, ваши заслуги широко известны.

– Да-да, прошу прощения, ваше императорское величество. Одним словом, испытуемые жаловались на некие голоса.

– Голоса? Какие голоса?

– Они утверждают, что слышат голоса, которые приветствуют их приход, потом начинают смеяться, и после этого наступает фаза внешнего контроля. Испытуемые совершают те или иные действия, а позже не могут вспомнить, что и почему они делали.

– А что делают эти ваши испытуемые? Что велят им голоса?

– Они, прошу прощения, гадят на пол, ваше императорское величество…

– Гадят на пол? – Брови Императора взлетели на лоб. – Но зачем?

– Чтобы, прошу прощения, было чем писать на стенах, – через силу произнес председатель трех Академий.

– Очень интересная подробность! – сказал Император. Он позволил себе улыбнуться, и сейчас же по рядам высших чиновников прокатился дозволенный смешок. – И что же пишут эти ваши испытуемые? Уж, конечно, не сонеты Джо Вильсона?

– Нет, ваше императорские величество, не сонеты… – Дориан потоптался на месте своими расшитыми башмаками, не решаясь открыть монарху правду.

– Говорите, не бойтесь, многомудрый, я уже догадываюсь, что они поносят своего Императора.

– Не только ваше императорское величество, но и ваших врагов! – тут же добавил Дориан.

– Значит, они объективны, – сухо произнес Хаокин, и было непонятно, шутка это или Император начинает сердиться. – Какие еще преимущества есть у противника? Я имею в виду Конфедерацию.

– Без сомнения, красное масло, ваше императорское величество. Оно совершает поистине чудеса и помогает нашим врагам. Масло имеет стороннее происхождение, но откуда его доставляют, пока неизвестно. Впрочем, лорд Кроу, насколько я знаю, уже собрал какие-то сведения.

– Хорошо. Лорд Кроу, что вы об этом знаете?

– Ваше императорское величество, я хотел бы сделать доклад вам лично. Он чрезвычайно секретен.

Император смерил взглядом высокого, затянутого в строгое черное платье Кроу и решил, что министр безопасности прав. Хоть и не хотелось в это верить, но среди каждой сотни чиновников Империи найдется один-другой купленный врагами, и они немедленно донесут своим хозяевам. А лорд Кроу, судя по всему, действительно до чего-то докопался.

– Я согласен. Поговорим об этом после обеда… Что там об этих реконструкторах, лорд Морвин? Кажется, в этом направлении вам что-то удалось? – Помня о возможных шпионах, Император подошел к Морвину вплотную.

– О да, ваше императорское величество, – тихо ответил тот. – Идея общего с машиной кровообращения себя оправдала. В этом случае проблемы потери контроля удалось избежать… Мало того, действуя в рядах прославленного Восемнадцатого Гвардейского легиона, эскадрилья пилотов-реконструкторов сыграла главенствующую роль. Как уже сообщил мне лорд Стромберг, у них все получалось.

– «Все получалось», – невольно повторил Император. – Как бы мне хотелось слышать такое почаще… Лорд Кроу, я жду вас после обеда для секретного доклада. Остальные – свободны!

Сказав это, Император повернулся и быстрым шагом вышел из зала аудиенций. Его личный доктор Кох немедленно последовал за своим высочайшим пациентом, которому пора было принять амброзию.

22

Помещение для принятия амброзии находилось под землей на глубине полукилометра. Небольшая комната и прилегающие к ней коридоры были тщательно изолированы от воздействия акустических, электромагнитных и даже псевдозначимых вибраций с первого по шестой уровень. Амброзия считалась чрезвычайно неустойчивой субстанцией и начинала распадаться от любого пустяка. Даже от случайной мысли о какой-нибудь грозящей неудаче.

Для того чтобы исключить сотрясения, пусть самые минимальные, зонд с порцией амброзии оставался на месте, а зафиксированное тело Императора подавалось на специальном подвижном столе. Чтобы Хаокин не мучился от неприятных ощущений при введении зонда через пищевод, его анестезировали точечными электродами. После введения анестезию отключали, и специальный человек ударял друг о друга два стальных брусочка, звучание которых и стимулировало амброзию к моментальному распаду.

Что при этом происходило с Хаокином, описать было невозможно. Каждый раз ощущения были чуть иными, но почти всегда ему казалось, что еще немного, и он смог бы заглянуть за край всего сущего. По сравнению с этим блаженством неудобства от введения в пищевод зонда были ничтожными. Амброзия давала Императору молодость и силу. Он жил по эту сторону мира уже сто тринадцать лет, а его отец Рамон Превентивный дотянул до трехсот тридцати восьми. Он жил бы и дальше, укрепляя Пурпурную Империю, если бы однажды не вкусил антиамброзии. Говорят, будто от него осталась лишь горстка пепла, которая тоже растворилась в пространстве к утру следующего дня.

Со временем придворные математики сумели рассчитать вероятность появления антиамброзии, однако Хаокин Известный им не очень-то верил.

Дважды в его строго охраняемой и тщательно экранируемой спальне возникали нах-нудлы, черные точки, посланцы неизведанных холодных миров. Хаокин знал, что они искали его перекормленное амброзией тело, чтобы испарить, выпить до дна, как когда-то сделали это с Рамоном Превентивным.

А ведь придворные математики с их суперваквантерами немыслимой мощности утверждали, что нах-нудлы не могут появиться рядом с обожаемым Императором еще сто пятьдесят лет. Как после этого верить науке?

Полный сил и исполненный желания совершать во славу Империи великие деяния, Хаокин в сопровождении доктора Коха перешел в императорскую столовую, где уже все было готово к принятию пищи более приземленной.

На первое подали бульон из нежных прозрачных грибков-сайнриков, на второе – потрошка ронгийских бабочек, а на третье – зеленоватое желе из крапивных слизней.

Одним словом, ничего особенного – обычный обед Императора. Просто и питательно.

Запив все это подогретым настоем из лунного камня, Хаокин в сопровождении главного секретаря отправился в комнату послеобеденного отдыха, чтобы выслушать доклад министра безопасности. Доктор Кох был против такого нарушения режима, однако его императорское величество себя не жалел, часто работая и после обеда.

– Ну? – коротко произнес Император, опускаясь в любимое потертое кресло, которое запрещал реставрировать.

Ожидавший его лорд Кроу откашлялся и начал доклад:

– Мой Император, нашим агентам наконец удалось выяснить некоторые подробности того, каким образом у противника появляется это самое «красное масло». Внедренные в Департамент безопасности лазутчики доложили о некоем человеке, который совершенно случайно оказался посвящен в тайну происхождения масла.

– И где же этот человек?

– Один из префекторов Конфедерации, занимавшийся доставкой стратегического продукта, распорядился уничтожить этого случайного свидетеля.

– Так, значит, он мертв? – нетерпеливо спросил Император.

– К счастью, нет, ваше императорское величество. Он избежал этой участи и теперь прячется где-то в горах. Нам известно его имя, и мы ищем его.

– И каково же имя?

– Оно у него довольно глупое – Герберт Апач.

– Да, действительно глупое… – Император задумчиво почесал нос. – Какие еще у нас проблемы на этом направлении?

– Воздушная армия барона Хеддинга, мой Император.

– Ах да, – кивнул Хаокин. – Не следовало мне отнимать у него эту жалкую Репеннию. Ведь сейчас он мог бы воевать на моей стороне. Но сделанного не воротишь. Можно ли как-нибудь перекупить его?

– Едва ли, ваше императорское величество. Конфедерация не допустит этого.

– Значит – убить. Постарайтесь сделать это…

Император вздохнул и, поднявшись с кресла, подошел к окну. Рядом с резиденцией высилась батарея двухсотметровых колонн реактора, которые нарабатывали очередную порцию амброзии для Императора.

– Значит, убить, – повторил Хаокин. – Другого выхода я не вижу.

23

Под утро прошел дождь, свежий ветерок, налетая из долины, сбивал капли, повисшие на широких листьях деревьев, и они с легким шуршанием падали в траву.

Всю ночь Гэри мучили кошмары, заставляя то и дело просыпаться. Открыв глаза в очередной раз, он увидел прямо перед носом половинку питательной плитки из походного набора.

– С добрым утром, парень, – сказал Байферс.

– А я надеялся, что все это сон, – пробормотал Гэри и потянулся.

– Нет, дружок, нам действительно надрали задницы.

– Да, конечно, – согласился Гэри. – Где мисс Навински?

– Ха, вспомнил! Она с полковником ушла в расположение роты ополченцев – у них много раненых.

– С каким полковником?

– Ты хочешь, чтобы я описал его внешность? – Байферс криво усмехнулся.

Разговаривать на эту тему Гэри не хотелось. Он встал и направился к протекавшему неподалеку ручью. Вся его одежда была напитана ночной сыростью, и от этого Гэри чувствовал себя отвратительно.

Он поплескал в лицо проточной водой, прополоскал рот и присел на камень, пытаясь собраться с мыслями.

В лесу было тихо, однако то тут, то там за кустами двигались люди, а точнее, разрозненные остатки подразделений Конфедерации. Они были молчаливы, и, казалось, их вовсе не интересует, что с ними произойдет в следующую минуту.

– Куда ты смотришь? – спросил подошедший Байферс.

– На бабочку, – ответил Гэри.

– Дальномер тарируешь?

– Да нет, просто смотрю.