Мошка в зенице Господней Нивен Ларри

МАСТЕРСТВО ИЗМЕНЫ

Они долгое время стояли на балконе номера Рода, слушая слабые звуки ночного города. Человек-В-Капюшоне поднялся уже высоко на небо, и его гибельный красный глаз равнодушно смотрел на них: двоих влюбленных людей, собирающихся послать эскадры кораблей в сам Глаз и держать их там, пока они не исчезнут…

– Она не кажется слишком большой, – пробормотала Сэлли, прижав голову к плечу Рода и чувствуя, как его руки обнимают ее. – Просто желтое пятнышко в Глазе Мурчисона. Род, это сработает?

– Блокада? Конечно. Мы приняли план, предложенный Джеком Каргиллом: эскадра внутри самого глаза будет пользоваться выгодами послепрыжкового шока. Мошкиты не знают об этом, и в лучшем случае их корабли будут неуправляемыми в течение нескольких минут. Если же они попытаются посылать их в Прыжок на автоматике, это будет еще хуже.

Она вздрогнула.

– Это не совсем то, что я имела в виду. Весь этот план… сработает ли он?

– А какой у нас выбор?

– Никакого. И я рада, что ты согласился. Я не смогла бы жить с тобой, если бы… не смогла бы и все!

– Да. – И потому я благодарен мошкитам, предложившим этот план, ведь мы не можем позволить им вырваться. Галактическая чума… Есть только два лекарства против этой болезни: карантин или уничтожение. По крайней мере, у нас был выбор.

– Они… – Сэлли замолчала и посмотрела на него. – Я боюсь говорить тебе об этом, Род. Я не смогу жить сама с собой, если мы сделаем это… если блокада не поможет.

Он ничего не ответил. Откуда-то снизу донесся смех.

– Они могут проскочить мимо этой эскадры в звезде, – сказала Сэлли. Голос ее был идеально спокоен.

– Конечно. И мимо мин, сделанных Сэнди Синклером, тоже. Но куда им идти, Сэлли? Есть только один выход из системы Глаза, они не знают, где он находится, а когда найдут его, их будут ждать военные корабли. И потом, не забывай, что они будут внутри звезды. Возможности избавиться от лишней энергии не будет и потому вероятны повреждения. Ты не сможешь придумать ничего такого, что бы мы не предусмотрели. Это прочная блокада, иначе я не согласился бы на нее. – Она снова расслабилась и прижалась к его груди. Его руки обняли ее. Так они и стояли, глядя на Человека-В-Капюшоне и его глаз. – Они не должны выйти, – сказал Род.

– Они живут там уже миллион лет… Интересно, какими станем мы через миллион лет? – задумалась она. – Похожими на них? Есть что-то очень важное, чего мы не понимаем в мошкитах. Фатализм, которого я не могу даже представить. После нескольких неудач они могут даже… сдаться.

Он пожал плечами.

– В любом случае мы продолжим блокаду. Потом, лет через пятьдесят, мы войдем туда и посмотрим, как обстоят дела. Если коллапс будет настолько полон, как это предсказала я Чарли, мы примем их в Империю.

– А что потом?

– Не знаю. Нужно будет что-то придумать.

– Да. – Она выскользнула из его объятий и возбужденно повернулась.

– Я знаю! Род, нам нужно реально взглянуть на эту проблему. Мы можем помочь мошкитам.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я полагаю, что лучшие умы Империи работают над этим.

– Да, но для Империи, а не для мошкитов. Нам нужен… Институт. Что-то, управляемое людьми, которые знают мошкитов, и далекое от политики… И мы можем сделать это. Мы достаточно богаты…

– Что?

– Мы можем потратить половину того, что имеем. – Она промчалась мимо него, выскочила в коридор и бросилась к себе в номер. Род последовал за ней и увидел, что она роется среди множества свадебных подарков, которые покрывали большой стол из розового тика, стоявший в прихожей. Найдя свой карманный компьютер, она удовлетворенно хмыкнула.

«Должен ли я рассердиться сейчас?» – подумал Род. – «Пожалуй я должен радоваться, когда она такая. Надеюсь, у меня будет время научиться этому».

– Мошкиты сами работают над этой проблемой, – напомнил он ей.

Она посмотрела на него с легким раздражением.

– Фу! Они не видят ее так, как мы. Фатализм, помнишь? И потом, у них нет никого, чтобы заставить их принять решение, к которому они придут. – Она вернулась к своим торопливым заметкам. – Разумеется, нам будет нужен Горовиц. Он говорил, что на Спарте есть подходящие люди – нужно будет послать за ними. Кроме того, доктор Харди.

Он смотрел на нее со страхом и удивлением.

– Когда тебе нужно идти, ты идешь. – И лучше идти с тобой, если я хочу иметь тебя всю жизнь. Интересно, на что похожа жизнь с ураганом?

– Если тебе нужен Отец Харди, он у тебя будет. Кардинал назначил его на проблему мошкитов и, думаю, у Его Преосвященства есть в запасе кое-что еще. Харди давно уже должен быть епископом, но у него нет права на митру. Не думаю, чтобы сейчас у него был большой выбор. Первый папский делегат к чужой расе, или что-то вроде этого.

– Значит, в правлении будем мы с тобой, доктор Хорват, Отец Харди и… Иван.

– Иван?

– А почему бы и нет? И пока мы делаем это, мы должны делать это правильно. Нам нужен хороший исполнительный директор. Сэлли нельзя использовать, как администратора, а у меня нет времени. Может, Хорват?

– Сэлли, ты представляешь, против чего мы выступаем? Чего стоит одна биологическая проблема: как превратить женщину в мужчину без беременности или стерильности? Но даже если мы найдем способ, как заставить мошкитов пользоваться им?

Она почти не слушала его.

– Мы найдем способ. Мы достаточно хороши в управлении…

– Мы с трудом управляем империей людей!

– Но ведь управляем, не так ли? Хотя бы кое-как. – Она отодвинула в сторону кипу разноцветных свертков, чтобы освободить побольше места. Какая-то большая коробка едва не упала, и Род подхватил ее, пока Сэлли продолжала писать, вводя данные в банк памяти компьютера. – Как мне выйти на раздел ученые империи? – спросила она. – На Мейджи есть крупный специалист в генной инженерии, а я не могу вспомнить его имя…

Род тяжело вздохнул.

– Я найду его для тебя. Но с одним условием.

– Каким? – Сэлли с любопытством взглянула на него.

– Ты займешься этим на следующей неделе, потому что если ты возьмешь свой компьютер в свадебное путешествие, я брошу эту чертову штуковину в масс-конвертор!

Она рассмеялась, но Род вовсе не чувствовал себя уверенным. Ну, ничего. Компьютеры не слишком дороги. Он может купить ей новый, когда они вернуться обратно. В самом деле, может, ему придется иметь дело с Бари: им потребуется множество вещей, если они решат обзавестись семейством…

Гораций Бари шел по Дворцу за звездным пехотинцем, демонстративно игнорируя тех, что следовали за ним по пятам. Его лицо было спокойно, и только близкое изучение его глаз могло выявить отчаяние, сверлившее его.

На все воля Аллаха, вздохнул он и удивился, что его больше не возмущает эта мысль. Возможно, есть своя прелесть и в повиновении. Впрочем, это мало утешало его. Звездные пехотинцы перевезли его слугу и весь его багаж вниз, а затем отделили его от Набила. Но прежде чем это было сделано, Набил прошептал ему, что признание Джонаса Стоуна дошло до Дворца.

Стоун был еще на Нью-Чикаго, но что бы он не сказал Военной Разведке, это было достаточно важно, чтобы послать курьерский корабль. Информатор Набила не знал, о чем говорил предводитель мятежников, но Бари это было известно, как будто он уже прочел кодовые ленты. Послание должно быть коротким, но содержать смертный приговор Горацию Бари.

Итак, это конец всего. Против изменников Империя действует быстро: несколько дней или недель, не больше. Возможностей для побега не было. Звездные пехотинцы были вежливы, но очень бдительны. Они были предупреждены, и их было много, слишком много. Один мог бы принять взятку, но не тогда, когда на него смотрят товарищи.

На все воля Аллаха. И все-таки жаль. Если бы я не был так обеспокоен чужаками, если бы не занимался работой с торговцами, то давно уже мог бы бежать. Левант велик… Но мне пришлось бы покинуть Новую Шотландию, а именно здесь принимаются решения. И какой смысл бежать, если чужаки могут уничтожить всех нас?

Сержант звездной пехоты довел его до конференц-зала и держал дверь открытой, пока Бари не вошел вовнутрь. Затем, что было просто невероятно, охрана ушла. В комнате кроме Бари находилось всего два человека.

– Доброе утро, лорд, – сказал Бари Роду Блейну. Голос его звучал ровно и спокойно, хотя во рту пересохло, а когда он поклонился другому человеку, то в горле появился какой-то резкий привкус. – Я не был представлен сенатору Фаулеру, но, конечно, его лицо известно всем в Империи. Доброе утро, сенатор.

Фаулер кивнул, не вставая со своего места за большим столом.

– Доброе утро, ваше превосходительство. Садитесь. – Он указал на место напротив себя.

– Спасибо. – Бари занял указанное кресло и удивился еще больше, когда Блейн принес кофе. Бари осторожно понюхал его и убедился, что это та самая смесь, которую он послал шеф-повару Дворца для Блейна.

Во имя аллаха! Они играют со мной, но каков конец будет у этой игры? Он почувствовал смесь гнева со страхом, но по прежнему никакой надежды. И остановил дикий булькающий смех, зародившийся в его горле.

– Нам только что стало кое-что известно, ваше превосходительство,

– сказал Фаулер. Он сделал знак, и Блейн включил стенной экран. Грузные черты Джонаса Стоуна появились на нем. Лоб и скулы его покрывал пот, а голос Стоуна то гудел, то звучал умоляюще.

Бари бесстрастно слушал, губы его презрительно кривились. Сомнений не было: теперь у Флота имелось больше чем достаточно доказательств, чтобы казнить его, как изменника. И все-таки улыбка не исчезла с лица Бари. Он не доставит им удовлетворения. Он не будет умолять.

Наконец, лента кончилась. Фаулер снова махнул рукой, и изображение вождя мятежников исчезло.

– Об этом знаем только мы трое, ваше превосходительство, – осторожно сказал Фаулер.

Только мы… Чего они хотят? Может, все-таки есть надежда?

– Не думаю, чтобы это требовало обсуждения, – продолжал сенатор. – Давайте, лучше поговорим о мошкитах.

– О! – сказал Бари. Крошечный звук кольнул его горло. Хотите ли вы заключить сделку или просто напоследок посмеяться над моими страхами? Прежде чем заговорить, он глотнул кофе, чтобы смочить язык. – Уверен, сенатору известна моя точка зрения. Я считаю мошкитов величайшей угрозой, с которой когда-либо сталкивалось человечество. – Он посмотрел на двух людей напротив, но на лицах их невозможно было ничего прочесть.

– Мы согласны, – сказал Блейн.

Пока в глазах Бари разгоралась искра надежды, Фаулер быстро добавил:

– Это не подлежит сомнению. Они находятся в постоянном состоянии демографического взрыва, за которым следует всеобщая война. Если они вырвутся из своей системы… Бари, у них есть разновидность солдат, которые заставят покраснеть от стыда зауронских суперменов. Черт побери, вы же видели их.

Блейн дал сигнал своему карманному компьютеру, и появилось другое изображение: скульптура машины времени.

– Это? Но мой мошкит говорил мне… – Бари замолчал, потом рассмеялся, как человек, которому больше нечего терять. Мой мошкит.

– Вот именно, – слабо улыбнулся сенатор. – Не могу сказать, что можно верить вашему мошкиту. Бари, даже если широко распространятся только малыши, мы можем потерять все миры. Они размножаются как бактерии. Это просто не с чем сравнивать. Впрочем, вы знаете.

– Да. – Бари с трудом взял себя в руки. Лицо его было спокойно, но перед мысленным взглядом сверкали множество крошечных глаз. И ведь я сам почти вынес их наружу! Хвала и слава Аллаху!

– Черт побери, перестаньте трястись, – приказал Фаулер.

– Прошу прощения. Вы несомненно слышали о моей встрече с малышами.

– Он взглянул на Блейна и позавидовал его внешнему спокойствию. Малыши должны были быть не менее неприятны капитану «Мак-Артуру». – Я рад слышать, что Империя поняла опасность.

– Да. Мы устраиваем блокаду мошкитов. Закупорим их в их собственной системе.

– А не лучше ли уничтожить их, пока это возможно? – тихо спросил Бари. Его голос был спокоен, но темные глаза горели.

– Как?

Бари кивнул. – Конечно, возникнут политические осложнения. Но я могу найти людей для такой экспедиции на Мошку-1 и, получив нужные приказы…

Фаулер махнул рукой.

– Если потребуется, я могу отправить своих собственных агентов.

– Мои будут значительно менее ценными, – Бари посмотрел на Блейна.

– Да. – Фаулер сделал паузу, и Блейн заметно напрягся. Затем сенатор продолжал: – Лучше это или хуже, но мы решились на блокаду. Правительство слишком боится обвинения в ксеноциде. Кроме того, я не знаю, устроит ли меня идея неспровоцированного нападения на разумных существ. Мы будем делать, как решили.

– Но угроза! – Бари наклонился вперед, не пытаясь скрыть фанатичного блеска в глазах. Он знал, что близок к безумию, но это его больше не заботило. – Вы думаете, что загнали джина обратно, если пробка вставлена в бутылку? А если следующее поколение будет смотреть на мошкитов иначе? Если они вновь выпустят джина на свободу? Представьте себе тучи их кораблей, обрушившихся на Империю, каждый под командой существа, подобного этому и думающего, как адмирал Кутузов! Специализированные Воины, превосходящие зауронских «мертвоголовых». И вы позволите им жить? Я говорю, что они должны быть уничтожены…

Нет! Их не убедить так просто… Он постарался расслабиться.

– Я вижу, что вы приняли решение. Чем я могу вам помочь? – Вообще, что вы хотите от меня?

– Думаю, вы уже помогли, – сказал Блейн, поднял свою чашку и отхлебнул кофе. – И спасибо вам за подарок.

– Блокада – это самая дорогая военная операция, – буркнул Фаулер.

– И никогда не бывшая популярной.

– А-а… – Бари почувствовал, что напряжение его уходит. Они держали его жизнь в руках, но он был им нужен. Возможно, ему удастся сохранить гораздо больше, чем жизнь. – Вас беспокоит Имперская Торговая Ассоциация.

– Вот именно.

Огромное облегчение… За это я воздвигну мечеть. Кто знает, может Аллах все-таки существует. Тот булькающий смех все еще был в его горле, и Бари знал, что если начнет смеяться, то остановиться не сможет. – Я уже указал своим коллегам на всю невыгодность неограниченной торговли с мошкитами. По-моему, я добился кое-какого успеха, хотя слишком многие торговцы похожи на соседа, который последовал за Аладдином в волшебную пещеру. Несметное богатство сверкает гораздо ярче, чем опасности.

– Да, это так. Но сможете ли вы удержать их? Найти тех, кто собирается саботировать наши решения и спутать их планы?

Бари пожал плечами.

– Мне потребуется помощь. Это будет дорого стоить. Полагаю, придется использовать секретные фонды…

Фаулер зло усмехнулся.

– Род, что там еще говорил Стоун? Что-то о…

– Вовсе не обязательно вытаскивать на верх бред этого человека, – запротестовал Бари. – Надеюсь, я достаточно богат. – Он пожал плечами: что у него останется, когда дело будет сделано? Фаулера не тревожит, что Бари может разориться. – Но может оказаться, что потребуются ресурсы, превосходящие мои…

– Мы это обсудим, – сказал Фаулер. – Например, блокада должна поглотить массу ресурсов Меррилла, которые он предполагал пустить на объединение Трансугольного Сектора. Мне представляется, что умный торговец мог бы завести несколько контактов с мятежниками. Может, даже убедить их принять нашу точку зрения. Конечно, я не знаю, как это можно сделать.

– Понимаю.

Фаулер кивнул.

– Надеюсь. Род, возьмите, пожалуйста, эту ленту и уберите ее в надежное место. Думаю, она нам больше не понадобится.

– Да, сэр. – Род дал команду своему карманному компьютеру. Машина загудела, знаменуя новый период в жизни Горация Бари.

Возможности уклониться не будет, подумал Бари. Фаулер примет только результаты, а не извинения, и моя жизнь будет ставкой в этой игре. Должно быть, нелегко быть политическим агентом этого человека. А какой у меня выбор? На Леванте я могу только в страхе ждать, а здесь по крайней мере буду знать, как идут дела с мошкитами… а может, даже изменю их политику.

– И еще одно, – сказал сенатор. Он сделал знак, и Род открыл дверь кабинета. Вошел Кевин Реннер.

Все они впервые видели парусного мастера в гражданской одежде. Реннер выбрал яркие брюки и еще более яркую тунику. Его шарф был из какого-то похожего на шелк материала, который выглядел натуральным, но вероятно был синтетическим. Мягкие ботинки, драгоценности… – короче говоря, он выглядел как большинство преуспевающих торговых капитанов. Торговец и капитан удивленно уставились друг на друга.

– Да, сэр? – спросил Реннер.

– Несколько рановато, не так ли, Кевин? – Заметил Род. – Ваша отставка с сегодняшнего дня не действительна.

Реннер ухмыльнулся.

– Не думаю, сэр, что могу согласиться с этим. Даже уверен в этом. Доброе утро, ваше превосходительство.

– Я вижу, вы знакомы с торговцем Бари, – сказал Фаулер. – Это хорошо, поскольку отныне вы будете часто видеть друг друга.

– Что? – насторожился Реннер.

– Сенатор имеет в виду, – объяснил Род, – что хочет просить вас об одолжении. Кевин, вы помните условия вашего служебного контракта?

– Конечно.

– Четыре года или продолжительность Критического Положения Первого Класса, или продолжительность внешней войны, – сказал Род. – Так вот, сенатор объявил ситуацию с мошкитами Критическим Положением Первого Класса.

– Минуточку! – воскликнул Реннер. – Вы не можете сделать этого со мной!

– Могу, – сказал Фаулер.

Реннер упал в кресло.

– О, мой Бог!

– Широко об этом еще не объявлено, – сказал сенатор Фаулер. – Мы не хотим никакой паники. Но вы официально извещены. – Фаулер прервался, чтобы сделать глоток. – Конечно, у вас есть альтернатива.

– Спасибо.

– Резко, не так ли? – сказал Род, улыбаясь. Реннер ненавидел его.