Мошка в зенице Господней Нивен Ларри

ИНЖЕНЕР

Чужой корабль был компактной массой неправильной формы тускло-серого цвета, подобно куску модельной глины в руках гончара. Во все стороны без видимого порядка торчали разные отростки: кольцо крюков вокруг того, что Уайтбрид называл кормой, яркая серебряная нить, подпоясывающая его среднюю часть, прозрачные выпуклости на носу и корме, чудовищно изогнутые антенны, а на корме – что-то вроде жала: шип во много раз длиннее корпуса, прямой и тонкий.

Уайтбрид медленно двигался к кораблю. Он сидел в ракете «космос – космос», в кабине из поляризованного пластика, короткий корпус которой был покрыт толкательными пучками – множеством позиционных дюз. Уайтбрид был обучен передвижению в космосе на таком экипаже. Он был по-детски легок в управлении, имел огромное поле зрения, был дешев, безоружен и не приспособлен для посадок на планеты.

И чужак мог видеть его, сидящего внутри. МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ И НИЧЕГО НЕ СКРЫВАЕМ – именно об этом должен был сказать чужому вид Уайтбрида, сидящего за прозрачным пластиком.

– Этот шип генерирует плазменное поле для движения, – сказал его коммуникатор. Экрана перед ним не было, но голос был Каргилла. – Мы следили за ним во время торможения. Втулкообразное возвышение под шипом, вероятно, впрыскивает водород в поле.

– Пожалуй, мне лучше держаться подальше от него, – сказал Уайтбрид.

– Верно. Энергия поля может разрушить все твои приборы. И заодно воздействовать на твою нервную систему.

Чужой корабль был сейчас очень близко. Тормозя, Уайтбрид на мгновение включил двигатели. Позиционные струи производили звук, похожий на хлопки жарящейся кукурузы.

– Видно что-нибудь, похожее на воздушный шлюз?

– Нет, сэр.

– Открой свой собственный шлюз. Может, это подскажет ему ту же идею.

– Слушаюсь, сэр, – Уайтбрид видел чужака сквозь переднее стекло его корабля. Он был неподвижен, наблюдал за ним и выглядел очень похоже на фотографии мертвеца из зонда. Джонатан Уайтбрид видел кривобокую голову без шеи, гладкий коричневый мех, тяжелую левую руку, сжимающую что-то, и две гибкие правые руки, двигавшиеся очень быстро и делавшие что-то, чего он не видел.

Уайтбрид открыл свой воздушный шлюз и стал ждать.

Во всяком случае, мошкит пока не пытался стрелять.

Инженер была очарована и не сразу заметила крошечный кораблик рядом с собой. В нем не было воплощено никаких новых принципов. Но зато большой корабль!

Вокруг него было какое-то странное поле, нечто такое, о чем она никогда не думала, что это возможно. Поле регистрировали полдюжины приборов Инженера. Для других силовая оболочка была почти прозрачна. Инженер знала о военном корабле достаточно для того, чтобы капитан Блейн пришел в ужас, узнав об этом, но для нее самой этого было мало.

Все эти приспособления! И металл…

Изогнутые двери маленького корабля вдруг открылись, и время от времени он ярко вспыхивал. Оба корабля излучали какие-то сложные электромагнитные поля, но сигналы, подаваемые ими, ничего не значили для Инженера.

Все ее внимание привлекали корабельные приспособления. Само поле, его интригующие и странные свойства, принципы, лежащие в основе его работы – все служило пищей для догадок. Она бы согласилась провести остаток своей жизни, занимаясь этим делом. За один взгляд на генератор она бы согласилась умереть. Силы, движущие большой корабль, отличались от любой реакции синтеза, о которой когда-либо слышала Инженер, и, похоже, использовали свойства этой таинственной силовой оболочки.

Как же попасть на борт? Как пройти сквозь эту оболочку?

Интуиция, посетившая ее, была редким чувством для Инженера. Этот маленький корабль… было ли это попыткой поговорить с ней? Он пришел с большого корабля… значит…

Маленький корабль был связующим звеном с большим кораблем, с силовой оболочкой и ее технологией, и с тайной их внезапного появления.

Она забыла об опасности, забыла обо всем, кроме настоятельной необходимости узнать побольше об этом поле. Инженер открыла дверь своего воздушного шлюза и стала ждать, что произойдет.

– Мистер Уайтбрид, ваш чужак пытался зондировать «Мак-Артур», – сказал капитан Блейн. – Командор Каргилл говорит, что блокировал эти попытки. Он не испытывал какого-нибудь зондирования на вас?

– Нет, сэр.

Род нахмурился и потер переносицу.

– Вы уверены?

– Я слежу за приборами, сэр.

– Это хорошо. Вы меньше, но вы ближе. Вы думаете, что он…

– Воздушный шлюз! – крикнул Уайтбрид. – Сэр, мошкит открыл воздушный шлюз!

– Я вижу. Рот, открывшийся в корпусе, – это вы имели в виду?

– Да, сэр. Оттуда никто не вышел. Через это отверстие я вижу всю кабину. Мошкит находится внутри. Разрешите войти, сэр?

– Гмм… Хорошо. Только будьте осторожны. Оставайтесь на связи и… удачи вам, Уайтбрид.

Джонатан на мгновение замер. Он почти надеялся, что капитан запретит это дело, как слишком опасное. Но, конечно, что такое гардемарин…

Уайтбрид протиснулся в отверстие воздушного шлюза. Чужой корабль был очень близко. На глазах у всего своего корабля он оттолкнулся и вылетел в космос.

Часть корпуса чужого корабля растянулась, как кожа, образовав что-то вроде воронки. Странный способ делать воздушный шлюз, подумал Уайтбрид. Пользуясь спинным реактивным двигателем, он притормозил, двигаясь прямо к воронке, прямо к мошкиту, стоявшему в ожидании встречи.

Чужак был покрыт мягким коричневым мехом и четырьмя широкими плетенками из черного волоса – по одной под каждой подмышкой и одна на паху.

– Никаких признаков того, что удерживает воздух внутри, – сказал Уайтбрид в микрофон, – но, несомненно, он там есть, – мгновением позже, он понял, в чем там дело, попав в невидимые сети.

Воздушный шлюз закрылся у него за спиной.

Он едва не ударился в панику. Поймали, как муху в янтарь – ни вперед, ни назад. Он находился в камере высотой в 130 сантиметров – по росту чужака, а тот стоял перед ним по другую сторону невидимой стены и с непроницаемым лицом смотрел на него.

Мошкит. Он был ниже того, погибшего в зонде, и цвет их был разным: у этого не было белых полос в коричневом меху. Имелись и другие, более тонкие, ускользающие различия… Возможно, между живым и мертвым или что-то еще.

Мошкит вовсе не был пугающим. Его гладкий мех походил на мех одного из доберман-пинчеров, которых держала мать Уайтбрида, но в отличие от собаки в нем не было ничего злобного. Уайтбриду захотелось потрогать этот мех.

Лицо его было не более чем наброском, без выражения, за исключением безгубого рта, мягко изогнутого вверх в сардонической полуулыбке. Маленький, плоскостопый, с гладким мехом и почти ничего не выражающим лицом… Он выглядит как карикатура, подумал Уайтбрид. Как можно бояться карикатуры?

Однако Джонатан Уайтбрид был согнут в три погибели в пространстве слишком маленьком для него, а чужак ничего не делал, чтобы поправить положение.

Кабина была переполнена панелями и темными углублениями, и из теней на Уайтбрида смотрели крошечные лица. Паразиты! Корабль кишел паразитами! Крысы? Запасы пищи? Мошкит нисколько не забеспокоился, когда один из них нырнул в отверстие, затем второй, третий зашевелились, перебираясь из угла в угол, подкрадываясь поближе, чтобы взглянуть на пришельца.

Это были большие существа. Гораздо более крупные, чем крысы, но значительно меньше человека. Они таращились из углов, любопытные, но робкие. Наконец, одно подобралось поближе, и Уайтбрид смог разглядеть его. То, что он увидел, заставило его задохнуться от удивления. Это был крошечный мошкит!

Это было трудное время для Инженера. Приход пришельца должен был ответить на вопросы, но вместо этого их стало еще больше.

Что он такое? Крупный, большеголовый, симметричный, как животное, но имеющий свой собственный корабль, подобно Инженеру или Мастеру. Никогда не было класса, подобного этому. Повинуется он или командует? Неужели его руки действительно так неуклюжи, как кажутся? Мутант? Монстр? Для чего он создан?

Его рот что-то говорил сейчас, видимо, в коммуникационный прибор, но это ничего не объясняло. Даже Посыльные могут говорить.

Инженеры не были приспособлены для принятия таких решений, но они могли ждать, пока появятся новые данные.

У Инженеров было бесконечное терпение.

– Здесь есть воздух, – доложил Уайтбрид, глядя на датчики, видимые в зеркало, укрепленное на уровне его глаз. – Я не говорил об этом? Мне бы не хотелось попробовать вдохнуть его. Давление нормальное, кислорода около 18 процентов, около двух процентов углекислоты, гелия достаточно для обнаружения, а…

– Гелия? Это странно. А как его много?

Уайтбрид переключился на более чувствительную шкалу и подождал, пока анализатор заработает.

– Около одного процента.

– Что-нибудь еще?

– Есть и яды. SО2, окись углерода, окиси азота, кетоны, алкоголь и некоторые другие вещества, которые прибор не различает. Цвет индикатора – мерцающий желтый.

– Значит, это не убьет вас мгновенно. Вы можете вдохнуть его и еще вовремя получить помощь, чтобы спасти свои легкие.

– Так я и думал, – сказал Уайтбрид и начал ослаблять винты, крепящие лицевую пластину его шлема.

– Что это значит, Уайтбрид?

– Ничего, сэр, – Уайтбрид слишком долго находился в полусогнутом состоянии. Каждый сустав, каждый мускул его тела буквально вопили о прекращении этой пытки. А этот трижды проклятый мошкит по-прежнему стоял в своих сандалиях, слабо улыбался и смотрел, смотрел…

– Уайтбрид?

Уайтбрид сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Затем, преодолевая слабое давление, поднял лицевую пластину, взглянул чужаку в глаза и заорал что было сил:

– Ради всего святого, убери, наконец, это проклятое силовое поле!

– прокричав это, он вновь опустил пластину.

Чужак повернулся к контрольной панели и что-то сделал. Мягкий барьер перед Уайтбридом исчез.

Уайтбрид сделал два шага вперед и выпрямился, чувствуя боль в затекших суставах. Он провел в согнутом виде в этом замкнутом пространстве часа полтора, разглядывая полдюжины кривляющихся домовых и одного вежливого и терпеливого чужака, и был обижен на него.

Под лицевой пластиной остался воздух кабины чужака. Зловоние было такое, что он перестал дышать, затем полубессознательно фыркнул и сделал вдох: в любом случае нужно было определить, что это такое.

Он почувствовал запахи животных и машин, озона и бензина, горячего масла, дурной запах изо рта, запах горячих пропитанных потом носков, клея и чего-то такого, чего никогда не чувствовал прежде. Запахов было невероятно много – и его вакуумный костюм, слава богу, уже очищал воздух.

– Вы слышали мой крик, – спросил он.

– Да, как и все на корабле, – ответил голос Каргилла. – Не думаю, чтобы на корабле был хоть один человек, не следящий за вами, если не считать Бакмена. Есть результат?

– Он убрал силовое поле. Немедленно. Как будто ждал, пока я напомню ему. Сейчас я нахожусь в кабине. Здесь все сделано вручную, даже контрольная панель. Но все сделано хорошо, чтобы мошкит чувствовал себя удобно. Я же слишком велик и боюсь пошевелиться.

– Все меньшие существа попрятались… хотя нет, одно выглядывает из угла. А большой ждет, глядя, что я буду делать. Я хочу, чтобы он прекратил это.

– Постарайтесь, чтобы он вернулся на корабль вместе с вами.

– Я попытаюсь, сэр.

Чужак понял его минуту назад – или это просто показалось? – но не понимал сейчас. Уайтбрид напряженно думал. Язык жестов? Взгляд его остановился на чем-то, что было вакуумным скафандром мошкита.

Он потянул его с подставки, отметив его легкость: на нем не было ни оружия, ни брони. Уайтбрид передал это чужаку, затем указал на «Мак-Артур», видневшийся через стекло.

Чужак тут же начал одеваться. В считанные секунды он полностью облачился в этот скафандр, выглядевший, как десять мячей, склеенных вместе. Только рукавицы были более сложны, чем просто надутая сфера.

Затем он снял со стены прозрачный пластиковый мешок и резким движением поймал одно из миниатюрных существ. Мошкит сунул его в мешок головой вперед, не обращая внимания на сопротивление, повернулся к Уайтбриду и молниеносно двинулся к гардемарину. Он был у него за спиной и уже начал движение назад, когда Уайтбрид среагировал.

– Уайтбрид! Что случилось? Отвечайте! – резко спросил другой голос. – Пехота наготове.

– Ничего, командор Каргилл. Все в порядке. Я хочу сказать, что атаки не было. Я думал, что чужак хочет… но все было не так. Он сунул двух паразитов в пластиковый мешок и надул его с помощью воздушного вентиля. Одна из маленьких тварей сидела у меня на спине, а я даже не чувствовал этого.

– А сейчас чужак что-то делает, хотя я не понимаю, что. Он знает, что мы отправляемся на «Мак-Артур» – он надел скафандр.

– Что он делает?

– Снял крышку с контрольной панели… что-то отсоединяет… Секунду назад это была тонкая серебряная зубная паста, вытянувшаяся вдоль печатной схемы. Разумеется, я описываю только то, на что это похоже. Аааа!

– Уайтбрид?

Гардемарин оказался вдруг в центре урагана. Руки и ноги его задергались, когда он попытался ухватиться за что-нибудь прозрачное. Его тащило в сторону воздушного шлюза, а он никак не мог найти, за что ухватиться. А затем его окружила ночь, а вокруг завертелись звезды.

– Мошкит открыл воздушный шлюз, – доложил он. – Без предупреждения. Я снаружи, в пространстве, – он раскинул в стороны руки, чтобы прекратить вращение. – Думаю, он выпустил наружу весь воздух. Вокруг меня дымка из ледяных кристаллов и… О, боже, это мошкиты! Хотя, нет, они без скафандров. Это кто-то другие.

– Это, должно быть, маленькие существа, – сказал Каргилл.

– Верно. Он убил всех паразитов. Вероятно, он делал так не раз, освобождаясь от них. Он не знал, сколько времени пробудет на борту «Мак-Артура», и не хотел, чтобы они размножались. Поэтому он опорожнил корабль.

– Он должен был предупредить вас.

– Чертовски верное замечание! Прошу прощения, сэр.

– Все в порядке, Уайтбрид? – новый голос – капитана.

– Да, сэр. Я рядом с чужим кораблем. Ага! А вот и мошкит. Он прыгнул к ракете, – Уайтбрид остановил свое вращение и повернулся, следя за мошкитом. Чужак плыл в пространстве, подобно грозди пляжных шаров, но гораздо изящнее. Внутри прозрачного пузыря виднелись две маленькие, яростно жестикулирующие паучьи фигурки. Чужак не обращал на них внимания.

– Точный прыжок, – буркнул Уайтбрид. – Если не… О, боже! – чужак затормозил и проплыл сквозь двери ракеты, не коснувшись их краев. – Он, должно быть, весьма уверен в своем чувстве равновесия.

– Уайтбрид, значит, чужак внутри вашего корабля? Без вас?

Уайтбрид вздрогнул, почувствовав язвительность голоса капитана.

– Да, сэр. Я следую за ним.

Чужак был уже на месте пилота, напряженно изучая переключатели. Вдруг он протянул руки и начал расстегивать застежки на краю пульта. Уайтбрид вскрикнул и бросился вперед, схватив чужака за плечо. Тот не обратил на него внимания.

Тогда Уайтбрид прижал свой шлем к шлему чужака.

– Черт возьми, оставь это в покое! – крикнул он, а затем указал на пассажирское место.

Чужак медленно поднялся, повернулся и уселся в седло. Уайтбрид взялся за рычаги и начал маневрировать, направляя машину к «Мак-Артуру».

Он остановил корабли, только пройдя через отверстие, сделанное Синклером в Поле «Мак-Артура». Чужой корабль скрылся из виду, оставшись по другую сторону корпуса военного корабля. Ангарная палуба была внизу, и гардемарину захотелось завести туда катер, чтобы показать наблюдающему чужаку свое умение, но он сдержался. Здесь его уже ждали.

С ангарной палубы показались люди в скафандрах, следом за ними тянулись кабели. Один из людей махнул Уайтбриду, тот ответил, а спустя несколько секунд Синклер включил лебедку, и катер втянули на борт «Мак-Артура». Как только он миновал двери ангара, новые кабели устремились к носу кораблика, таща его вовнутрь. Огромные двери закрылись.

Мошкит продолжал наблюдать. Все его тело вертелось из стороны в сторону, напоминая Уайтбриду сову, которую он однажды видел в зоопарке Спарты. Самым удивительным было то, что крошечные существа в мешке чужака тоже наблюдали, подражая более крупному чужаку. В конце концов все они успокоились, и Уайтбрид жестом указал на воздушный шлюз. Через толстое стекло видно было канонира Келли и дюжину звездных пехотинцев.

Перед Родом Блейном располагались двенадцать экранов, необходимых для контроля во время сражения, и поэтому каждый ученый на борту «Мак-Артура» хотел сидеть рядом с ним. В качестве единственного возможного решения Род приказал очистить боевые корабельные посты и мостик от гражданского персонала. Сейчас он следил, как Уайтбрид забирается в катер.

С помощью камеры, укрепленной на шлеме Уайтбрида, Род видел чужака, сидевшего в пилотском кресле: его изображение увеличивалось по мере того, как гардемарин двигался к нему. Блейн повернулся к Реннеру.

– Вы видели, что он делал?

– Чужак пытался… Капитан, я готов поклясться, что он хотел нарушить управление катером.

– Мне тоже так показалось, – встревоженно они смотрели, как Уайтбрид ведет катер к «Мак-Артуру». Блейн не винил парня за то, что тот не поглядывал на своего пассажира, пока управлял лодкой, но… Они ждали, пока кабели поймали катер в захват, и лебедки втянули его в «Мак-Артур».

– Капитан! – это был Стели, вахтенный гардемарин, но Род и сам видел все. Несколько экранов и пара вспомогательных батарей были наведены на катер, но все остальные силы следили за чужим кораблем. А тот вдруг ожил.

Вымпел голубого огня вспыхнул вдруг за кормой чужого корабля. Огонь стекал параллельно гибкому серебряному шипу, торчавшему сзади, а потом за кораблем появилась яркая белая линия.

– Корабль уходит, капитан, – доложил Синклер.

– Черт возьми! – его собственные экраны показали то же самое: корабельные батареи отслеживали чужой корабль.

– Разрешите открыть огонь? – спросил офицер-артиллерист.

– Нет! – Но что же произошло? – недоумевал Род. Прошло уже какое-то время с тех пор, как Уайтбрид прибыл обратно. Чужой корабль не мог уйти, как не мог сделать этого чужак…

– Келли!

– Да, сэр?

– Отделение к воздушному шлюзу. Доставить Уайтбрида и этого… в комнату для отдыха. Но вежливо, канонир. Вежливо, но так, чтобы он не ушел куда-нибудь.

– Слушаюсь, капитан.

– Номер Первый, – позвал Блейн.

– Да, сэр, – ответил Каргилл.

– Вы вели наблюдение через камеру на шлеме Уайтбрида все время, пока он был на этом корабле?

– Да, сэр.

– Есть возможность того, что на борту имелся еще один чужак?

– Нет, сэр. Там не было места. Верно, Сэнди?

– Да, капитан, – ответил Синклер. – Кроме того, мы не видели дверей.

– Там не было никакой двери воздушного шлюза, пока она не открылась, – напомнил Блейн. – Было там что-нибудь вроде ванной?

– С правой стороны от воздушного шлюза было нечто вроде клозета.

– Что ж, значит, у этой штуки есть автопилот. Вы согласны? Но мы не видели, чтобы он программировал его.

– Мы видели, что он фактически перенастроил управление, капитан, – сказал Каргилл. – Боже мой! Вы думаете, что так они управляют…

– Но у этих бестий нет ничего, что могло бы быть программируемым автопилотом, – пробормотал Синклер. – И его торопливость при этом… Капитан, вы думаете, что он сделал автопилот?

– А голубая вспышка в воздушном шлюзе чужого корабля? Для чего это было нужно?

– Убить тех паразитов, – предположил Синклер.

– Вряд ли. Это мог сделать вакуум, – ответил Каргилл.

Уайтбрид вошел на мостик и стал по стойке «Смирно» перед креслом Блейна.

– Прибыл по вашему приказанию, сэр.

– Хорошо сработано, мистер Уайтбрид, – сказал Род. – Что вы думаете о тех двух паразитах, которых он принес на борт «Мак-Артура»? Зачем они здесь?

– Не знаю, сэр. Может… из вежливости? Мы могли бы захотеть анатомировать их.

– Возможно. Если бы знать, что они такое… А сейчас взгляните сюда, – Блейн указал на свои экраны.

Чужой корабль развернулся, и белое пламя его двигателей прочертило дугу по небу. Похоже было, что он направляется обратно к троянским точкам.

И Джонатан Уайтбрид был единственным живым человеком, побывавшим внутри него. Когда Блейн распустил экипаж с боевых постов, рыжеволосый гардемарин, вероятно, подумал, что тяжелое испытание позади.

РАБОТА

У Инженера был широкий и безгубый рот с поднятыми вверх уголками. Это походило на счастливую полуулыбку, хотя и не было ею. Это было постоянное выражение ее карикатурного лица.

И все же Инженер была счастлива.

Счастье ее становилось все больше и больше. Проход через Поле Лэнгстона оказался новым ощущением, похожим на изучение черного пузыря замедленного времени. Даже без приборов это кое-что сказало ей о Поле, и теперь ей хотелось взглянуть на генератор.

Корабль внутри пузыря выглядел излишне грубо, однако, был богат, очень богат! На ангарной палубе находились части, казалось, не прикрепленные к чему-то другому, механизмы настолько обильные, что их невозможно было использовать. Было и много такого, чего она не могла понять с первого взгляда.

Кое-что должно было быть структурными приспособлениями Поля или таинственного привода, работавшего в связи с Полем, но также были и явно новые изобретениям для выполнения знакомых функций. По крайней мере, новыми для наивного разума Инженера. Она узнала оружие: оружие на большом корабле, оружие на шлюпках, стоявших на ангарной палубе, личное оружие, которое носили чужаки, столпившиеся по ту сторону воздушного шлюза.

Это не было для нее сюрпризом. Она уже поняла, что этот новый класс отдает приказы, а не получает их. Естественно, у них должно быть оружие. У них должны быть даже воины.

Двойная дверь воздушного шлюза было слишком сложной, слишком легкой для сжатия, и на нее пошло слишком много металлов и материалов. Инженер знала, что нужна здесь, она видела это. Новому классу требовался Инженер, а на борту явно не было ни одного, раз они пользовались такими вещами, как эта. Она принялась разбирать механизм, но пришелец дернул ее за руку, и эту мысль пришлось оставить. У нее не было никаких инструментов, и она не знала, что можно использовать, чтобы сделать их. Впрочем, для всего этого еще будет время…

Большинство пришельцев, таких похожих на первого, толпились вокруг нее. Они носили странные одеяния, похожие друг на друга, и были вооружены, но приказов не отдавали. Один из них попробовал заговорить с ней.

Неужели они не видят, что она не Посредник? Они были не очень-то сообразительны, эти примитивные представители нового класса. Но они отдавали приказы. Первый из них выкрикнул явно команду.

И они не могли говорить на Языке.

Положение не требовало от нее принятия решений. Инженеру нужно было только идти, куда поведут, исправлять и переделывать, когда представится удобный случай, и ждать Посредника. Или Мастера. А здесь так много нужно сделать, так много…

Комнату отдыха для старшин превратили в приемную для посетителей-чужаков, а старшины заняли одну из кают-кампаний звездной пехоты. Были пущены в ход все приемы регулировки, чтобы разместить толпу гражданского персонала.

Для того, чтобы быть лабораторией, комнате отдыха явно чего-то не хватало, но она была спокойной, имела множество проточной воды, краны в стенах, горячие плиты, а также возможность доставки закусок и напитков. Во всяком случае, там не было ничего вроде стола для анатомирования.

После недолгого совещания было решено не пытаться создать мебель, подходящую для чужаков. Все, что они могли сделать, было бы приспособлено для пассажира зонда, а это казалось абсурдом.

В комнате установили множество телекамер, поэтому, хотя там находилось лишь несколько ученых, почти каждый, бывший на борту, мог следить за происходящим в гостиной. Сэлли Фаулер ждала вместе с учеными и намеревалась завоевать доверие мошкита. Ее не заботило, что за ней наблюдают.

Когда все собрались, оказалось, что завоевать доверие мошкита очень легко. Она была доверчива, как ребенок. Первое, что она сделал, выйдя из воздушного шлюза, это разорвала пластиковый мешок, в котором сидели малыши, и передала их в первые руки, которые потянулись за ними. Больше она о них не беспокоилась.

Она шла, куда ее вели, двигаясь между звездными пехотинцами, пока Сэлли, держа ее за руку, ввела в двери приемной. По дороге она оглядывалась по сторонам, вращаясь всем телом, подобно совиной голове. Когда Сэлли выпустила ее руку, мошкита просто стояла, ожидая дальнейших инструкций, глядя по сторонам все с той же мягкой улыбкой.

Похоже было, что она не понимает жестов. Сэлли, Хорват и другие пытались заговорить с ней, но безрезультатно. Доктор Харди, священник-лингвист, начертил математические графики, но ничего не произошло. Мошкита не понимала их, и это ее не интересовало.

Впрочем, ее интересовали механизмы. Едва оказавшись внутри, она потянулась за оружием канонира Келли. После приказа доктора Хорвата звездный пехотинец неохотно разрядил оружие и разрешил ей осмотреть один из патронов, после чего передал сам пистолет. Мошкита разобрала его на части к досаде Келли и развлечению остальных, затем собрала снова, несказанно изумив этим Келли. Потом она осмотрела руку звездного пехотинца, сгибая пальцы до предела и изучая суставы, пользуясь своими пальцами, прозондировала мышцы и сложные кости запястья. Потом для сравнения проделала то же самое с рукой Сэлли Фаулер.

Вынув из своего пояса инструменты, мошкита принялась трудиться над рукоятью пистолета, делая ее из пластика, выдавливаемого из тюбика.

– Маленькие существа – самки, – объявил один из биологов. – Так же, как и большое.

– Женщина – астероидный шахтер, – сказала Сэлли, глядя куда-то вдаль. – Если они используют женщин для рискованных работ вроде этой, их культура весьма отличается от культуры Империи, – она посмотрела на мошкиту, которая продолжала улыбаться.

– Лучше бы нам заняться изучением того, что они едят, – буркнул Хорват. – Непохоже, чтобы она принесла продукты с собой, а капитан Блейн сообщил мне, что ее корабль ушел в неизвестность, – он взглянул на миниатюрных мошкитов, которые бродили по большому столу, обычно используемому для спитбола. – Конечно, если не они являются этими продуктами.