Кланы Пустоши Левицкий Андрей
– Здесь тело в бочке! – крикнул вдруг Леха из-за кузова. – То есть этот… шкелет.
– И здесь скелеты, – отозвался Крючок.
В плетеном навесе, заменяющем автобусу крышу, зияли дыры, сквозь них лился лунный свет. Когда глаза привыкли к полутьме, Макота увидел ряды сидений и кости – много костей. Очистив от них одно кресло, Крючок восседал там, нога на ногу. Макота заглянул в кабину – к дверце привалился скелет, костяная рука свисала из окошка, похожая на сук с веточками-пальцами на конце.
– Слышь, а чего кости не рассыпаются? – спросил атаман.
Крючок не ответил. Макота, послюнявив палец, провел по черепу водителя. Что-то склизкое осталось на коже, склизкое и клейкое… Эта гадость, похоже, и скрепляла кости, плоть на которых давно истлела.
– Хозяин! – позвал Малик.
– Чего?
– Мы вокруг самохода обошли. Тут ничего, но в бочках сзади скелеты лежат. И оружие. Это стрелки были, понимаешь? Сидели в бочках, когда самоход ехал, охраняли…
– А оружие какое? – Пройдясь по салону, Макота вернулся к дверям.
– Ржавое очень, трудно сказать. Самострелы пороховые вроде, какие-то совсем старые. Харьковчане такие вроде делали, но очень давно. Этот самоход тут, выходит, уже сколько стоит…
– Крюк, вали в сендер и заводи мотор, – велел атаман, выходя наружу.
Из-за автобуса показались Леха с Маликом и тоже пошли к «Панчу». Залезая в грузовик, атаман подумал: что, если люди в автобусе ехали туда же, куда летит Ставридес, куда едут омеговские солдаты? Знать бы только, что там…
Крутанув штурвал, Ставро проворчал:
– На одно надеюсь – омеговцы потеряли нас. Или застряли в этой каше внизу. – Он рванул рычаг, и «Крафт» завалился на левый бок. – Или изжарились в своих танкерах, как мидии на костре.
– Ну, это вряд ли, борода, – возразил Тим Белорус. Он сидел на корточках у стены, упираясь в нее ладонями. – А вот застрять и вправду могли. Кто его знает, что в том тумане.
Макс с Тураном держались за торчащие из стены крюки, на которые Ставридес обычно вешал одежду и оружие. Термоплан немилосердно качало, хозяин вел его вниз, приближаясь к провалу посреди пустыни.
Луну и звезды скрыли облака. Озаряемое багровыми всполохами озеро серого тумана закончилось у склона провала, дальше распростерлась черная бездна – ничего не видно, кроме огненно-красной нити на самом дне, далеко-далеко. По мере того как уходил газ из емкостей, термоплан медленно опускался сквозь восходящие потоки теплого воздуха. Туран уже трижды забирался в каморку над гондолой, откручивал и снова закручивал вентиль.
– Крепче держитесь! – крикнул Ставридес, сдвигая другой рычаг. – Мы прямо на склон идем, поворачиваю!
Зарокотал пропеллер, со скрипом сдвинулись воздушные рули. Нос термоплана стал задираться, пол накренился. Тим Белорус так отчетливо заскрипел зубами, что Макс оглянулась на него.
Перебирая руками по стене, Туран подобрался к окну. «Крафт» опускался к северному склону провала, где между озером тумана и черной бездной протянулась широкая каменистая полоса.
Качка внезапно прекратилась.
– О! – Белорус поднял голову. – Борода, держись этого места! Тут…
– Танкеры! – крикнул Туран, увидев в боковом окне машины омеговцев, показавшиеся из серой мглы. – Ставро, солдаты!
– Вижу. – Ставридес повернул штурвал. – Надо перелететь через провал, на ту сторону они не скоро доедут. Если вообще смогут.
Двигаясь так низко, что отчетливо были видны камни внизу, «Крафт» начал разворачиваться носом к провалу. Танкеры вместе с каменистой полосой поплыли вбок, но Туран успел заметить, как один из них повернул пушку в сторону термоплана.
А потом будто невидимый гигант схватил летающую машину и потащил вниз.
Пора было догонять омеговские танкеры, уходящие все дальше в расцвеченную багровыми сполохами грязную муть, и Макота, приоткрыв дверцу, крикнул Ханге, сидящему за рулем сендера впереди:
– Ходу, а то совсем потеряем их!
Машина поехала, за ней тронулся «Панч». Туман становился все плотнее. Дерюжка, подавшись вперед, вцепился в руль и напряженно глядел перед собой.
– Слышите гул? – спросил он. – У нас движок шумит, у сендера тоже, а все одно слышно. Вроде земля гудит.
На Макоту вдруг накатило одно из его предчувствий: запекло в груди, что-то сжалось внизу живота, сердце застучало быстрее. Положив ладони на приборную доску, атаман уставился вперед неподвижным взглядом. Грузовик катил за сендером, туман клубился вокруг; стекло усеяли капли влаги, в кабине стало теплее. Сквозь гул земли и рокот моторов донеслось клокотание. Сендер свернул, и Дерюжка крутанул руль – они объехали гейзер, похожий на прорвавшийся нарыв. Из круглой расселины бил тугой темно-серый столб с белесой паровой шапкой на вершине. Столб подрагивал, иногда немного опадал, будто сгибаясь под своим весом, и тут же вновь с шипением распрямлялся.
– Во как бьется оно, – протянул Дерюжка. – Если туда человек попадет, чё будет? В небо зашвырнет? А вон еще один! И еще! Поворачивай, тупой! – Он замигал фарами Ханге, и сендер свернул влево. – Хозяин, что с тобой? Что случилось?
Макота наконец опомнился.
– Захар, иди в отсек. Стопор, Леха, сюда. Малик тоже, оружие берите. Захар, а ты там не дрыхни, начеку будь. Дерюга, где твой автомат?
– Под сиденьем, – откликнулся молодой.
– Ты его починил, не заедает больше?
– Починил, теперь так строчит! Я ж еще магазинов пять штук тогда захватил!
– Давай сюда. И сумку с магазинами.
– Но, хозяин, – огорчился бандит, – он же… Я ж его принес, наладил…
– Мне давай, сказал!
Засопев, Дерюжка достал из-под сиденья оружие с сумкой. Захар перебрался назад, Макота пересел на его место, а возле дверцы, положив на колени ружье, устроился молчаливый Стопор. Малик и Леха встали позади, держась за спинки сидений. Дерюжка отдал хозяину автомат, Макота повертел его в руках, похлопал по торчащему вбок непривычно длинному магазину.
– Чую я, хлопцы, щас что-то бу… – Он не договорил.
Стопор у дверцы дернулся и выдавил:
– Тре… трещ… – Мучительно сглотнул, задергал острым кадыком, приоткрыв рот, будто хотел языком вытолкнуть из него ком липкой грязи, и закончил: – Трещина т-там.
Впереди полыхнуло багровым, гул накатил волной.
– Ханга, в сторону! – заорал Макота.
Если бы он сидел у дверцы, то, возможно, успел бы распахнуть ее и высунуться, и тогда сидящий за рулем сендера бандит услышал бы хозяина. Но сбоку был Стопор, и потому крик атамана ничего не дал, только Дерюжка за рулем вжал голову в плечи да крякнул Малик за спиной.
Все они хорошо видели происходящее впереди. Крючок, встав коленями на сиденье, потянулся к пулемету на багажнике, чтобы поправить там что-то. А неумелый водитель Ханга не заметил извилистую расселину справа по борту. Не заметил из-за тумаа, а еще потому, что до поры до времени расселина оставалась темной. Но когда сендер оказался рядом, из нее полыхнуло багровым. Машина вильнула, Крючок рванулся к рулю, но было поздно – сначала переднее, а после и заднее правое колесо сорвались в расселину.
– Дерюга, тормози! – заорал Макота, толкая Стопора в бок. – Вылазь!
Заика вывалился из «Панча», за ним атаман. Соскакивая с подножки, он видел, как сендер накренился, как Ханга пытается выпрыгнуть из него, но почему-то не может – зацепился, наверное, курткой или рубахой за рукоятку, болван. А где Крючок?..
Ханга заорал.
– П… прыгай! – выдохнул Стопор.
Он, Макота и выбравшийся следом Малик побежали к сендеру. Ханга почти успел, но тут машина перевернулась и ухнула в расселину.
Макота взмахнул руками, едва удержавшись на краю.
Вниз уходили почти отвесные склоны. За падавшим колесами вверх сендером сыпались запекшиеся комья ила. Из машины донесся вопль Ханги, так и не сумевшего покинуть кабину.
Сендер рухнул на торчавший из склона каменный уступ, и крик оборвался. Карданный вал продолжал вращаться, крутились колеса, рокотал двигатель. Заскрежетало, автомобиль опять накренился.
Бандиты стояли, разинув рты, – под уступом было нечто очень странное. Никто из них раньше не видел такого: раскаленная вязкая масса пучилась, будто тесто в закваске, дышала, постепенно выползая из расселины, и чем выше она поднималась, тем сильнее шевелились волосы на голове в потоках жара.
– Оно… оно как мозги горячие, – прошептал Малик.
Снизу потянуло паленой резиной. Автомобиль начал сползать с уступа. Из кабины показалась рука, хлопнула по дверце, потом по пояс высунулся Ханга – и тут машина провалилась в раскаленную массу. Та без всплеска приняла ее в себя, вспучилась сильнее, выстрелив язычками огня… и будто дыхнула на стоящих вверху. Малик отскочил, покатился по земле упавший Стопор. Макота присел, прикрыв лицо, глядя вниз между пальцами. Темно-красное, в ярких оранжевых прожилках вещество опало, выпустив бльшую часть распирающего его жара, ушло назад в глубину расселины и глухо заворчало там, будто не вовремя разбуженный бойцовый мутант в клетке.
Макота встал, потер лоб. Глаза слезились, дышать было тяжело. Попятившись, он снова присел и со злости саданул кулаком по иловой корке.
– Сгорела, – прошептал Малик в полном обалдении. – Сгорела машина… И Ханга сгорел! И Крючок!
– Назад, – велел Макота, выпрямляясь. – Садимся, быстро. Надо омеговцев догонять.
Они вернулись в «Панч». Дерюжка не глушил мотор и, как только все уселись, погнал грузовик вперед. Захар, наблюдавший за событиями в окно, махнул рукой и ушел в отсек охраны, откуда вскоре донеслись звон и бульканье.
– Осторожно теперь, Дерюга, – сказал Макота хмуро. – Тут этих трещин полно.
«Панч» все дальше уходил в серую мглу. Вокруг клокотали, шипели и плевались паром гейзеры, ворчало в трещинах раскаленное вещество. Трещины образовывали жаркий туманный лабиринт, проходы между ними становились всё же.
Когда смолкли голоса и хлопнула дверца «Панча», из-под длинной каменной глыбы, выступающей из склона расселины, показался человек. Одежда дымилась, он тяжело дышал, открыв рот, как рыба, вытащенная из воды.
Рокот двигателя стих – грузовик уехал. Неловко хватаясь за выступы, обжигая ладони о горячие комья ила, Крючок выбрался из расселины и встал на четвереньки, с хрипом вдыхая воздух. Качнулся – и упал на бок. Пополз.
В десятке шагов от расселины он кое-как сел, расстегнул рубаху и коснулся обожженного лица. Лоб, щеки и кончик носа покраснели, губы растрескались, оттопыренные уши горели огнем. Крючок сорвал с ремня флягу, трясущимися пальцами отвинтил крышку и приник к горлышку, громко глотая. Нагревшаяся вода потекла по подбородку, по грязной шее.
Придя в себя, бандит встал. Обрез он потерял в расселине, но оба пистолета и нож были при нем. Вокруг колыхался туман и шипел пар, серые столбы били в ночное небо. Крючок разделся до пояса, обмотал рубаху вокруг головы, рукава куртки завязал на талии.
И пошел за «Панчем».
Глава 21
– Берегись! – Рык Ставро заглушил рокот про пеллера.
Ноги Турана оторвало от пола, он едва не взлетел к потолку, но его тут же швырнуло вниз. Двигатель «Крафта» закашлял, захрипел и стих. Термоплан качнуло так, что Туран покатился по полу.
Макс держалась за крюк на стене, Ставридес обнял штурвал. Присевший в углу рубки Тим Белорус принял Турана в свои широкие объятия.
– Спокойно, парень! – крикнул Тим, отпихивая его от себя, но при этом не отпуская воротник. – За ящик хватайся, а я за тебя!
Туран двумя руками вцепился в крышку привинченного к полу ящика. «Крафт» зарылся носом в воздушный поток, будто в вату, и за передним окном, прямо под термопланом, открылось исполинское ущелье. Темно, никаких багровых всполохов, лишь далеко в глубине извивается тонкая красная нить. Она казалась разорванной посередине – там ее закрывал от взгляда то ли необычайно широкий мост, перекинутый с одного края провала на другой, то ли что-то большое, застрявшее между склонами.
– Почему падаем?! – крикнул Белорус.
Ставридес, не оглядываясь, прорычал:
– Над провалом холодный воздух! А у нас газа мало, подъемная сила слабая!
Он дернул на себя рычаг с черной рукоятью, сразу же рванул его в другую сторону, потом вновь на себя, еще раз… Двигатель заперхал, простуженно засипел, рокотнул – и заглох.
– Великая Пустошь! Заводись! – Ставро опять сдвинул рычаг.
Белорус перехватил Турана за ремень, и парню кое-как удалось выпрямиться. В окно он видел, что «Крафт» падает в провал, но не отвесно – движется наискось, приближаясь к дальнему склону.
Обрывистые края ущелья остались вверху. В северной стороне, где появились танкеры, громыхнул взрыв, и сразу второй, потише. Термоплан летел в бездну. Ставро снова дернул черный рычаг, и двигатель завелся.
– Мы приближаемся к чему-то! – крикнул хозяин термоплана. – Внизу… Это энергион! Кажется, он застрял между склонами!
– Что там такое движется? – Дерюжка щурился, вглядываясь в туман. – Не разберу. Вы видите?
Стопор покачал головой, Малик сзади сказал:
– Я ничего не вижу.
– И я, – поддакнул Леха.
Макота, хмуро глядевший вперед, приказал:
– Левее держи.
– Куда ж левее, хозяин? – забеспокоился молодой. – Там вон трещина, ты не видишь, потому что темная, но если полыхнет…
– Левее, сказал! По самому краю ехай.
– Так а что это справа? Вроде подымается что-то из земли.
– Там дыра в иле, – объявил Малик, перегибаясь через плечо Стопора к окну в дверце. – Не трещина, круглая такая. Вроде когда-то туда каменюка большая сверху упала, пробила корку.
– А может, гейзер потухший? – предположил Леха.
– Может, и так. А над ней… Ох ты! – Малик схватился за пистолет.
– Дерюга, не тормози! – повысил голос атаман. – Ровно ехай! Спокойно, хлопцы. Да ровно ты, говорю!
«Панч» двигался по самому краю трещины, из которой струился приглушенный красноватый свет. А справа была большая дыра, и в ровном потоке идущего из нее жара медленно всплывал выгнутый кверху блин густой слизи.
– Хозяин! – прошептал Дерюжка хрипло. – Это что же, медуза такая? Она ж «Панч» наш накрыть может! Гляди, что у нее с боков висит? Давай ракетой по ней!
Макота не отвечал. Медуза парила в волнах жара, по бокам ее свисали сиреневые отростки, бахрома липких нитей и жгутов, в которых запутались разные предметы. Череп катрана. Еще один. И третий – человеческий. Длинная кость, продолговатый камень, что-то обугленное, диск от колеса, оплавленная шина…
– Така говорил, у медуз пустынных кислота какая-то, – припомнил Малик. – Что, если тех, которые в автобусе, такая медуза и разъела?
– Как это? – не понял Дерюжка. – Они ж внутри сидели, шкелеты эти, а там навес над самоходом. Как она внутри их растворила? Хозяин, давай ракетой…
– Сюда глянь. – Макота ткнул пальцем в монитор под панелью. – Чё видишь?
– Ну… ничё.
Сзади раздался голос выглянувшего из отсека Захара:
– Потому что медуза не железная, локация ее не видит.
– Так что дальше двигай, – заключил атаман.
– А я и двигаю. Только медуза вроде не отстает…
– На дорогу смотри! – рявкнул Макота.
Дерюжка вцепился в руль. Чудовище всплыло выше, сиреневая бахрома закачалась. Оно медленно летело рядом с грузовиком.
– Не может она за нами, – подал голос Малик. – Потому что ей надо, чтоб воздух горячий снизу… А, нет, не надо, – поправился он, увидев, как медуза отлетела от дыры. Теперь, когда багровые сполохи не так ярко подсвечивали ее снизу, стали видны пятна радужного света, переливавшиеся в толстом желейном теле. Они ползали, сливаясь и распадаясь.
– Это кишки ее, – благоговейно прошептал Дерюжка. – В них, может, газ какой-то, ну, как в леталках?
– На дорогу смотри, говорю!
И тут медуза остановилась – то ли грузовик был для нее слишком большой, то ли она его и не преследовала. Качнувшись, тварь поплыла обратно в сторону дыры, которую миновал «Панч», и вскоре исчезла из виду.
Дерюжка шумно перевел дух, Захар ушел в отсек.
Туман стал реже, да и гейзеры теперь почти не попадались. Макота поставил автомат между ног, откинулся на спинку сиденья и вытер рукавом лоб.
– Тут же наверняка еще такие живут, – заговорил молодой. – Летают туда-сюда, мелких медуз плодят. А что, если…
– Ос-сторожно! – перебил Стопор. – Ав-ви… етка. Т-там лежит.
Из темной расселины по правому борту торчал обгоревший хвост машины небоходов, сбоку виднелся конец изломанного крыла.
– Ты гляди, летунов куда занесло! – удивился Дерюжка. – Но зачем? Что им в пустыне делать, в самой середке?
– А зачем сюда Молота на дирижабле понесло? – спросил Малик. – А солдат? Что-то тут есть… Э! Слышите?
– М-моторы, – подал голос Стопор. – Ом… меговцы.
– Мы на них едем! – воскликнул Малик. – Хозяин, в монитор гляди!
Атаман опустил взгляд – на верхнем краю зеленого экрана проступили две точки. Они быстро наливались светом.
Туман почти исчез, и впереди показались танкеры. Один стоял задом к грузовику, второй полз влево, в сторону скальной глыбы размером с двухэтажный дом. Фары озаряли широкую каменистую полосу, протянувшуюся вдоль края провала. В свете фар мелькнул покатый бок газовой емкости дирижабля, быстро летевшего над ним.
Стоявший задом к «Панчу» танкер начал разворачиваться.
– Хозяин, стреляй! – крикнул Дерюжка.
– Рано! – выдохнул над ухом Леха.
Макота схватился за тумблеры, но обе точки горели вне малого круга. Более того, они расходились все шире – та, что слева, ползла вбок.
– Дерюга, жми! – гаркнул атаман. – Вперед и левее, но не круто!
«Панч» закачался на крупных камнях. Один танкер поворачивался к грузовику, второй ехал вдоль склона к каменной глыбе. Она лежала не на самом краю обрыва, омеговская машина могла укрыться за ней.
– Быстрей, молодой! Ну!!!
Дерюжка втопил педаль газа, и точки на мониторе стали сходиться.
Танкер справа развернулся. Его пушка уставилась на «Панч».
Точки достигли границы центрального круга, и Макота рванул сразу три тумблера.
Сверху взвыло, грузовик присел на задних колесах, будто пес, неожиданно услыхавший гневный оклик хозяина. Над кабиной выстрелили три бледные полосы: две потянулись к повернувшему танкеру, третья – к тому, что уходил за глыбу. Оскалившись, Макота приподнялся на сиденье. Глаза его бешено сверкали.
Автоматика направила две ракеты к ближайшей цели, неподвижной и находящейся лишь немного в стороне от курса машины. Пролетев по пологой дуге, снаряды ударили в танкер. Темно-красный шар, увитый тугими спиралями дыма, вспух на месте орудийной башни. Он мгновенно расширился и лопнул, брызнув огнем и расплавленными обломками.
Третья ракета, выбрасывая короткую реактивную струю, свернула влево.
Танкер исчез за преградой, ракета еще довернула, преследуя цель, – и врезалась в глыбу.
Этот взрыв не сопровождался шаром огня. Задрожала земля, громовые раскаты покатились над провалом.
И тогда что-то откликнулось в его глубине – шевельнулось, издав низкий металлический стон. Тяжело заскрипели сминаемые камни на склонах, и все стихло.
– За ним! – крикнул Макота, и вжавший голову в плечи Дерюжка на полном ходу вывернул руль. – За вторым! Гони, пока не ушел!
Присев, Ставро обнял стойку штурвала.
– Всем держаться! – Его голос едва прорвался сквозь вой ветра за тонкими стенками гондолы, скрип тросов и рокот мотора. – Крепче! Сейчас врежемся в склон, я ничего не могу сделать!
Макс, прижавшись к стене, вцепилась в крюк, Туран – в прикрученный к полу ящик, Тим Белорус обхватил Турана за пояс. Ставро приподнялся, выглянул в переднее окно.
– Кажется, светает! – крикнула Макс. – Где мы?
– В провале! Летим к склону.
– А что под нами?
– Пока не видно. Внизу что-то торчит… Я попробую развернуться, иначе врежемся носом и… – Не договорив, Ставро локтем сдвинул сразу два рычага и навалился на рулевое колесо.
«Крафт» клюнул носом, будто утлая лодочка, зачерпнувшая воду. Корму задрало к небесам. Ноги Турана подбросило, руки соскользнули с ящика, и Белорус выпустил его. Кувыркаясь, Туран полетел над полом. Он бы пробил лобовое стекло и выпал наружу, но лежащий грудью на штурвале Ставро схватил его за шиворот и рванул к себе. Воротник впился в шею, дыхание перехватило. Туран, прижатый к боку великана, задергался.
В рассветной полумгле за окном он успел разглядеть протянувшуюся к склону провала широкую трубу из голубоватого металла, усеянную шипами, выступами и углублениями.
И еще кое-что стало видно при взгляде в окно: «Крафт», летящий прямо над трубой, вот-вот врежется в склон.
Емкости такого удара не выдержат, лопнут обе – тогда конец.
– Там что-то торчит! – крикнул Туран. – Слышишь? Надо зацепиться!
Оттолкнувшись от штурвала, он сорвал брезент с лебедки под окном. Пригнулся на наклонном полу, будто на крутом косогоре, и каблуком вмазал по стопору. Лебедка хрустнула, Туран дернул рукоять на торце. Она завращалась, из-под днища гондолы вниз полетел швартовочный крюк. Прошлой ночью Ставро починил механизм, сломанный в аварии на Корабле, повесил новый крюк на запасной трос.
– Он не выдержит! – крикнул великан, понявший наконец, что делает Туран.
– Хотя бы смягчит удар!
Свист ветра заглушил лязг, с которым крюк стукнулся о трубу. Она исчезла из виду за нижним краем окна. Каменистый склон, который рассекала поросшая травой широкая горизонтальная трещина, стремительно надвинулся.
Не сумев удержаться, Макс упала. Белорус схватил ее одной рукой, прижал к себе, второй вцепившись в ящик.
– Сейчас дернет, держитесь! – крикнул Туран.
– Крюк не закрепится там! – возразил Ставро.
И в этот миг термоплан будто напоролся на стену.
Нет, это были еще не камни – просто крюк зацепился за один из шипов, усеивающих трубу. Корма «Крафта» рванулась к склону, носовая часть, от которой шел трос, – обратно. Стремительно провернулась едва различимая панорама за окнами, Ставро и Турана отбросило от штурвала в разные стороны.
Туран спиной влип в стену, затылком ударился о лобовое стекло. Оно треснуло. В глазах потемнело, он услышал треск рвущегося троса, глухой стон сминаемой оболочки – и потерял сознание.
За глыбой протянулась длинная широкая расселина, идущая параллельно провалу, от которого ее отделяла каменная насыпь естественного происхождения. Расселина шла под уклон, все глубже вгрызаясь в землю, и заканчивалась неровной площадкой – каменным мешком, окруженным почти отвесными стенами. Там стоял успевший съехать вниз танкер, он пытался развернуться, но тыкался стволом в склоны.
– Туда давай, – приказал Макота, не убирая пальцы с тумблеров.
– Хозяин, опасно тут. – Дерюжка вывернул руль, огибая глыбу. – По самому краю идем, если камни осыплются эти – свалимся к ползуновой матке!
Макота не слышал. Он тихо выругался, уставившись под приборную доску.
– Хозяин! А если прям отсюда ракетой… Что с тобой?
– Это! – Атаман ткнул пальцем в монитор. – Что оно такое? Захар! Захар, что это?!
Там возникло что-то новое. Не точка, даже не пятно – почти треть экрана с той стороны, где был провал, побелела. Светлая область полукругом наползала на монитор. И она всё росла.
– Это чего? – удивился Малик, перегнувшись через спинку сиденья.
«Панч» въехал в расселину, по левую руку потянулся склон, на котором лежала скальная глыба, по правую – стена из камней, отделявшая расселину от провала. Вдруг что-то свалилось на кабину. Сквозь шум двигателя донесся вскрик, стук… Мимо лобового стекла пролетел не удержавшийся наверху человек в черном. Грузовик качнулся, переехав его.
– А, тварь! – крикнул Малик. – На каменюку эту перелез с башни танкера и нас дождался. Не вышло, гад!
– По звуку – вроде их двое прыгнуло, – вставил Леха.
Эти слова стали последними в его жизни.
За окном водительской дверцы показалась перевернутая голова в черном шлеме. Макота и Стопор отреагировали первыми – повернулись, вскидывая оружие. Но у одного был карабин, а у другого автомат, ими нелегко манипулировать в кабине, куда набилось несколько человек. Макота завозился, привстав, ствол автомата поднялся.
Сержант-шеф Альф Сыман висел вниз головой, зацепившись ногами за стрелковую башенку. Обеими руками он держал большой маузер и целился в окно.
Он выстрелил трижды. Стекло разлетелось, Дерюжка съежился под рулем, втянув голову в плечи. Одна пуля вошла Лехе в шею, вторая попала в стойку на другой стороне кабины, третья угодила в плечо Стопора. Тот все еще пытался развернуть громоздкий карабин. Макота полоснул очередью по окну – но Сыман уже исчез.
– Танкер впереди! – крикнул Малик.
– Стопор, в сторону! – страшным голосом заорал атаман, отпихивая бандита, врезал ему кулаком под дых, заставив согнуться в три погибели, полез по его спине к правой дверце.
На крыше кабины Альф Сыман, стоя на четвереньках, сорвал с пояса гранату и выдернул чеку. Омеговец медлил: если кинуть слишком рано, бандиты могут успеть выбросить гранату обратно. Ему надо было подождать несколько мгновений, пока прогорит запал.
Распахнув дверцу, Макота встал на подножке. Светало, грузовик ехал по расселине вниз, от бездны его отделяла каменная насыпь, пока еще совсем невысокая. Конец спуска приближался, и оттуда, из тупика, двое в черном, стоящие на башне танкера, стреляли по кабине «Панча».
– Танкер! Танкер! – орал, как заведенный, Малик.
Макота, высоко задрав ногу, поставил ее на квадратный капот «Панча» и ухватился за край дверцы.
Последнее мгновение истекло – и Альф Сыман, упав животом на крышу кабины, размахнулся, чтобы швырнуть гранату в окно.
Сжимая автомат левой рукой, атаман выпрямился на капоте и увидел омеговца, лежащего боком к нему.
Альф Сыман бросил гранату. Макота выстрелил.
Очередь пробила затянутую в черную кожу спину, разворотила лопатку, ключицу, превратила в костяное месиво верхние позвонки.
Граната ударилась о край оконной рамы, подпрыгнула, вращаясь, словно балансируя на узкой железной полоске, – и упала под колеса.
Макота соскочил обратно на подножку, выпустив автомат, схватился за дверцу. На башне танкера впереди мелькали вспышки. Пули визжали вокруг кабины, били в броню, в ребристые листы железа, закрывающие стекло сверху и снизу.
Под «Панчем» грохнул взрыв.
Появившийся из отсека Захар оттолкнул Малика, перегнулся через спинку сиденья и пятерней ударил по трем тумблерам.
Белая область заняла уже половину экрана, и автоматика направила два снаряда в провал, лишь один достался танкеру.
Макота широко раскрыл рот, когда ударная волна стартующих ракет хлопнула по барабанным перепонкам. Пара снарядов ушла по дуге вбок, пронеслась над стеной из камней, свернула вниз. Третий полетел прямо и вломился в башню танкера.
От взрыва гранаты «Панч» качнуло, он накренился, разворачиваясь к провалу, кабина врезалась в каменную стену, смяв капот. Дерюжку швырнуло на руль.
Грузовик встал.
Оглушенный Макота выпрямился на подножке, моргая. Во время удара он присел за дверцей, и она защитила атамана от разлетевшихся камней, но теперь его все равно шатало. Голову будто горелой ветошью набили, болели уши. Сглотнув, Макота огляделся. Кабина грузовика, своротив камни, торчала над провалом, внизу раскинулась бездна. Светало, и постепенно взгляду открывалось то, что висело между каменными склонами.
Запричитал Дерюжка, расквасивший нос о руль. Выругался Малик. Захар деловито сказал:
Читать бесплатно другие книги:
