Осознание Левицкий Андрей

Цепенея от страха, она потянулась к стоп-крану, сорвала пломбу, дернула рукоять – поезд вздрогнул и заскрежетал. Дождавшись полной остановки, она выпрыгнула из вагона. Упала на четвереньки.

Лил дождь, колея пахла мазутом, справа и слева железную дорогу ограждал высокий бетонный забор. Яна поднялась и, пригибаясь, рванула вдоль поезда, не обращая внимания на заинтересованных пассажиров, приникших к окнам.

К счастью, через десяток метров в заборе обнаружилась дыра, девушка протиснулась в нее, встала на другие пути. Здесь было три колеи, за ними – невысокий железный забор. Убедившись, что поездов нет, Яна помчалась к забору, подворачивая ноги. Как перелетела через ограждение, она не помнила. Машинально раскрыла зонтик и устремилась к серым девятиэтажкам, постоянно оглядываясь.

Если Горилла побежит следом, то быстро догонит ее, потому надо поторопиться. Но, к счастью, за ней никто не гнался…

Вот и двор, спасительная стена дома, где можно наконец отдышаться.

Сунув мокрый зонтик под мышку, Яна стала под козырек подъезда, достала из кармана смартфоны, поменяла аккумуляторы и вышла в скайп, пытаясь связаться с Егором.

Впереди шумел машинами проспект Мира. Над домами высилась пятидесятиэтажная башня «Русо-Вирта».

* * *

Атила открыл глаза, прищурился и разглядел вверху темный свод из ржавых тюбингов.

– Фух, очухался! – раздался радостный голос Большого. Из темноты выплыла его бородатая физиономия.

Атила приподнялся на локтях, потер голову и посмотрел на Картографа. Тот повернулся спиной и светил в темноту тоннеля, куда убегали рельсы узкоколейки. С потолка падали невидимые во мраке капли, с тихими всхлипами разбивались о землю. Больше никаких звуков, даже Большой не сопел. Атила откашлялся. В горле першило, сухой спертый воздух не давал нормально дышать. Потерев грудь, он еще раз осмотрелся и спросил:

– А где Рябой? Вроде ведь с нами побежал…

Говорил Егор негромко, но голос умножило эхо.

Звеня, оно долго таяло в пустынном коридоре. Большой потупился, качнул головой и вздохнул. Атила наморщил лоб… и вспомнил распахнутые глаза Рябого, струйку крови, бегущую изо рта. Когда раненый сталкер падал, случайно столкнул Атилу в шахту. Тот ушибся и потерял сознание. Хорошо, что не убился.

Большой протянул руку, Егор ухватился за нее и встал. Отряхнул штаны. Картограф, услышав возню за спиной, оглянулся, махнул им и торопливо зашагал в тоннель.

– Идти можешь? – спросил Большой. – Ничего не сломал?

Егор, прихрамывая, устремился за Картографом.

– Вроде могу. Как думаешь, что это было? Почему они на нас напали? Они ж сталкеры обычные…

Большой подхватил:

– Во-во! Свои же пацаны… были!

Шаги Картографа стихли – он остановился, дожидаясь спутников. Донесся его безэмоциональный голос:

– Альфа их накрыл.

Атила попробовал идти быстрее, но в боку закололо; он замедлил шаг, и все равно каждое движение давалось с трудом. Задыхаясь, он сделал единственно возможный вывод:

– Они стали его частью, да? Как бы придатками, типа сектантов с мутантами? А как же Рябой?

– Может, он случайно затесался в их компанию.

Атила вспомнил слова Рябого – сталкеры знали о маршруте, о котором Картограф ни с кем не обмолвился ни словом. Но как тогда он стал известен сталкерам? Альфа постарался? Выходит, что да… Альфа привел их, чтобы натравить на Картографа. Значит, тот опасен для Альфы.

Луч фонаря скользил по тающим в темноте рельсам. На стены тоннеля Картограф не светил. Из мрака выплыла небольшая дрезина. Картограф подошел к ней, осмотрел, принялся дергать рычаги, пытаясь запустить двигатель. Атила забрался на сиденье, снятое с какого-то автомобиля, прикрыл глаза и тяжело задышал. Ему не хватало воздуха, словно что-то не давало наполнить легкие, сжимало ребра.

– Выходит, – проговорил Большой, устраиваясь рядом, – Альфа и нас хотел подчинить? Когда голова болела и помехи на ПДА шли?

Сил на беседу не было. Уставившись в потолок, Егор слабо кивнул и полез под куртку, за ПДА.

Картограф возился с мотором дрезины, пытался завести, но пока безуспешно. Ни Атила, ни Большой ничего в этом не понимали и в помощники не набивались. Мишку одолели мысли, и он стал ими делиться:

– И значит, снова попытается. Бр-р! Альфа, он как кукловод… нет. Он как сотня, тысяча кукловодов с одним разумом. Так и свихнуться недолго!

Сзади раздался приглушенный лязг, будто хлопнула крышка люка. Атила обернулся и прислушался, но зашелестел стартер, под днищем дрезины зарычал мотор, глуша далекие звуки.

Дрезина вздрогнула и начала плавно набирать ход. Пол и сиденье, на котором устроился Егор, завибрировали. Картограф запрыгнул на дрезину, но садиться не стал – замер на передке, как капитан на носу корабля. Большой вцепился в подлокотники и оглянулся.

– И что, по тоннелю прям до «Ящика» доехать можно? – спросил он.

– Можно, – ответил Картограф. Попятившись, присел и взялся за рычаг управления скоростью.

Егор всмотрелся в темноту тоннеля, откуда они вышли к дрезине, и ему показалось, что там движется размытый человеческий силуэт. Сказать он не успел: впереди начало гулко стучать, будто кто-то ритмично колотил огромной кувалдой в металлическую стену или дверь. Стук, пока еще приглушенный, постепенно усиливался.

– Что это? – испугался Мишка. – А вдруг нас кто-то поджидает там, впереди?

Глава 12

Телекинетики

Такси Яна не стала брать – побоялась, что так ее отследят, да и денег особо не было. Выпрыгнув из маршрутки, она торопливо подошла к высотке «Русо-Вирта».

Пока ехала сюда, Яна заметила: в столице неспокойно. Москва и без того шумный, шебутной город, а сейчас она казалась еще и очень напряженной. Возле здания «Русо-Вирта» с полсотни демонстрантов стояли полукругом у входа, сдерживаемые охранниками. Протестующие держали наскоро сляпанный транспарант: «ВЕРНИТЕ НАШИХ ДЕТЕЙ».

Еще бы! – сообразила она. Сколько людей, подключенных к «Сталкеру» через шлемы и костюмы, сейчас лежат или сидят неподвижно, будто в кому впали… Странно еще, что волнения пока не разгорелись в полную силу.

Кое-как она протолкалась сквозь толпу, поднялась по ступеням. Под стеклянными дверями стояли два серьезных мужчины в темных костюмах, в холл они пропускали только по приглашениям.

У порога образовалась небольшая очередь жаждущих попасть на мероприятие, и Яна обескураженно пристроилась в хвосте. Она думала, хотя бы в холл здания проникнуть будет легко, а выяснилось, что даже с этим проблема.

Плана действий просто не было. Вот стоит она, вот здание, куда надо войти, а вот секьюрити по обе стороны от стеклянных дверей, за которыми гудит толпа в холле с высокими сводами… Что делать? Непонятно!

Очередь двигалась быстро, Яна приближалась к охранникам. Один низкорослый, ничем не примечательный, другой высокий и рыжеватый. Люди впереди показывали им ярко раскрашенные картонки и проходили через турникет. Осталось два человека. Один… Что же делать? Остановят же!

Яна всегда боялась таких жизненных ситуаций, робела, ее дрожь брала… Все, она у дверей. Охранники вопросительно глядят на нее. Делать нечего – она стала рыться в сумке, понимая, как жалко смотрится.

– Девушка, вы бы заранее достали, люди ждут, – сказал низкорослый.

Рыжий напарник воззрился на нее заинтересованно. Яна запустила руку в сумку чуть не по локоть и, наконец, очень глубоко вдохнула, собрала волю в кулак и выдала, жалобно заглядывая в глаза Рыжему:

– Ой, нету… Потерялся.

– Тогда внутрь вам нельзя, – отрезал низкорослый.

– Но как же… – Она чуть не плакала, стыдясь, презирая саму себя и вспоминая, какая она в играх – решительная, блин, герла, командует мужиками, вся из себя крутая, стволами обвешана, стреляет, дерется, а тут… размазня, промокашка, курица в юбке!

– У меня… я… у меня он, правда, был. Я с медицинского, нам на кафедре несколько выдали… – залепетала она что-то совсем уж несообразное. Курица, курица, мокрая курица! Не мокрая – сухая, но от того не менее жалкая!

Рыжий сдержанно улыбнулся и вдруг выдал такое, от чего у Яны на душе разом посветлело:

– Ладно, идите.

Но низкорослый был непреклонным:

– Нет, без пригласительного мы не можем пропустить.

Рыжий взглянул на него, как на вошь, и отрезал:

– Спокойно, Игорек, пусть идет.

– Без пригласительного… – начал второй, вытягивая в сторону руку и преграждая путь.

– Я сказал – пусть проходит! – отбросив его руку, Рыжий пропустил Яну. И добавил тише, подавшись к ней: – Мы через десять минут сменяемся, я вас в холле найду, да, девушка?

– Да, конечно, – пискнула она счастливо и, презирая себя до кончиков каблуков, шмыгнула в гулкий многолюдный холл.

Яна была самой себе противна – это ведь просто унизительно, в какой ступор ее вгоняют подобные вещи! Почему другие красавицы уверены в себе, вертят мужиками, имеют их… не мужчины их имеют – они их! – а Яна такая рохля? Ведь в поезде с Ашотом и Гориллой получилось, а тут… Она тряхнула головой. Нет, тут тоже получилось, она в здании – что и требовалось доказать. Все, работаем дальше!

В холле шумела выставка достижений русовиртского хозяйства. Повсюду были витрины, раскладные стойки и столики, в высоких стеклянных колбах демонстрировались всякие девайсы. В другое время Яна изучила бы их всерьез – чего стоит один костюм для виртуального управления реальным автомобилем.

Также здесь стояли ярко раскрашенные полотняные киоски с нарядными девочками в синих мини-юбках, блестящих синих туфлях на каблуках, в жакетиках и беретах с лого «Русо-Вирта»: кружок земного шара, накрытый паутинкой, символизирующей Интернет. В киосках продавалась разная электроника, игровые приставки, костюмы, шлемы и прочее.

На другой стороне зала была трибуна полукругом, с нее в микрофон вещал мужчина в дорогом костюме, толпа в зале слушала его. Высоко над оратором висел экран, там транслировалось что-то яркое, рекламное.

Наверх. Ей надо наверх – как туда попасть? Лифты, лестницы?..

Некоторое время Яна ходила по залу, наконец заметила слева от трибуны двери лифтов… и возле каждой – по охраннику. Причем они там не расслабленно торчали для порядка, а внимательно приглядывались к каждому гостю, хотя пригласительных не спрашивали.

Людей, желающих подняться, было немного; вероятно, все они работали в корпорации, и охранники помнили их лица. А если кто незнакомый попытается пройти, то они его остановят и попросят удостоверение или что тут у них заведено.

Вскоре она поняла, что на лестницу ей вообще не попасть. Лестница была за запертыми дверями в дальнем углу холла.

В толпе впереди мелькнула рыжеватая шевелюра охранника у входа… черт! Яна попятилась, отступив за ближайший киоск. Время идет, наверх надо побыстрее, но как, как?!

Из киоска доносились приглушенные голоса – девочки-продавщицы сменялись. Киоски эти на самом деле были просто кубическими рамами из железных труб, обтянутыми тканью с логотипами и эмблемами, и с откидывающимися пологами на молниях, как у палаток.

Вжикнула молния, наружу шагнула девушка, не удостоив Яну внимания, заспешила прочь. Яна заглянула в киоск и увидела спину продавщицы, раскладной прилавок, коробки под тканевой стеной, стул, переносную вешалку, а на ней в прозрачной пластиковой упаковке на «плечиках» – аккуратно сложенный синий униформенный набор.

Это был ее шанс!

Закусив губу, она сунулась в киоск – как в прорубь головой! – прямо за спиной продавщицы протянула руку, сдернула с вешалки пакет и отпрянула, поймав лениво-удивленный взгляд покупателя по ту сторону прилавка.

На подгибающихся от страха ногах отскочила подальше от киоска, слыша барабанную дробь сердца – будто из пулемета в груди стреляют! – лихорадочно огляделась. Теперь надо переодеться! Где? В туалете, конечно!

Женский туалет нашелся быстро – гулкий мраморный «грот», внутри все светло-бежевое, с золотистыми прожилками, офигеть какое дорогое-красивое… У раковин перед зеркалом прихорашивались молодая женщина и пожилая дама с высокой прической.

Яна зашла в кабинку, где чище, чем у нее в квартире на кухне, и начала переодеваться. А свои вещи куда девать? Пришлось просто скомкать их поплотнее и сунуть в ведро для туалетной бумаги.

Жакетка униформы оказалась маловатой, бюст ее аж распирал, а юбка – коротковатой, не рассчитанной на длинноногих девушек. Только берет пришелся впору. Даже обидно – все у нее круче, чем у других женщин, кроме размера головного мозга.

Оправляя юбку, Яна покинула кабинку, понимая, что теперь ее джинсовая сумка не в тему, а кроссовки вообще к этому наряду не идут, но синих туфель нет… Да если и были бы, не факт, что налезли бы.

Дама и молодая женщина уже удалились, теперь в туалете никого. Вот и славно!

Перед зеркалом Яна снова оправила юбку – та стесняла движения, норовила задраться до пупа. Ну что за издевательство! Скептически оглядев себя, она даже скривилась: вид у тебя, девочка, в таком наряде совсем, прости господи, б***кий.

То и дело приглаживая жакетку, топорщившуюся на боках, она вышла, перекинула ремешок сумки через плечо и направилась к ближайшему лифту. Туда заходили четверо: мужчина и три женщины, среди них – девушка-продавщица в синем. Охранник, стоящий слева от двери, сложил руки за спиной и сканировал взглядом лица. «Только бы не заметил кроссовки!» – твердила про себя Яна, приближаясь.

Вот уже двери прямо перед ней, а охранник – сбоку… Яна шагнула дальше, поправляя беретик и прикрывая рукой лицо. Охранник уставился на нее, как телохранитель главы государства на обезьяну с гранатой, подался вперед, словно хотел остановить. У нее внутри все оборвалось, но тут в его руке пискнул переговорник, охранник поднес его к лицу, заговорил, и Яна прошмыгнула в лифт.

Дверь закрылась, кабина поехала. Поднималась она практически бесшумно. Яна глянула на себя в зеркальную стену: глаза распахнуты, в них – паника… А ну возьми себя в руки! Сделай строгую, но приветливую физиономию…

Первым вышел мужчина, потом на девятом этаже – две женщины. Девочка в синем, удивленно смотревшая на кроссовки Яны, перевела взгляд на ее лицо. Яна ей слегка улыбнулась.

Девушка вышла на двенадцатом. Оставшись в кабине одна, Яна перевела дыхание.

Ее била нервная дрожь. Глядясь в зеркало, она снова попыталась расправить юбку. Наконец тихое треньканье и светящиеся цифры на панели с кнопками возвестили о том, что лифт на пятнадцатом. Яна вышла, двери за спиной сомкнулись бесшумно, отрезая путь к отступлению.

Вперед тянулся коридор, по одной стене были окна, из которых открывался вид на Москву, другая стена, прозрачная, состояла по большей части из стеклянных дверей, ведущих в кабинеты и комнаты.

На рабочих местах никого не было, хотя впереди доносились приглушенные голоса. Яна на цыпочках пошла по ворсистому ковру и вскоре увидела табличку: «ГЛАВНЫЙ ПРОГРАММИСТ».

Не останавливаясь, она миновала кабинет, небрежно заглянув за дверь.

В помещении был стол с компьютером, перед ним – высокая кушетка, где лицом вверх неподвижно лежал человек. Его голову скрывал массивный шлем с выпуклым прозрачным забралом, от шлема к компьютеру тянулись провода. Рядом с кушеткой виднелась капельница.

Это Знахарь, что ли? То есть, как его там, Артюхов Модест Андреевич…

Ближе к окну на краю другого стола присела, выставив округлую коленку, медсестра в коротком белом халате.

А перед ней стоял охранник. Зачем тут охранник?

Эту мысль вытеснила другая, до Яны только сейчас дошло: Модест Артюхов, главный программист, жив. Он жив, хотя в отрубе, а может, в коме, но главное – мутанты и черные сектанты не убили его на болоте. Иначе зачем капельница, да и труп вывезли бы из здания…

Между стеклянной дверью с табличкой и кабинетом была приемная, где стоял небольшой стол – за ним, надо думать, сидела секретарша Артюхова, о чем свидетельствовали стул, диванчик под стеклянной перегородкой, стеллаж с папками, за ним в углу – старая деревянная тумбочка. Вся мебель стильная, современная, из пластика и серебристого металла, а тумбочка допотопная, словно про нее забыли или просто поленились выбросить.

Картограф говорил, что ключи в ней, да? Ключи от кладовки, где лэптоп лежит… Медсестра сейчас к двери боком, охранник – спиной. Разговаривают, любезничают. Судя по позам, которые непроизвольно принимала медсестра, охранник ей нравился. Бессознательные движения самки, пытающейся привлечь самца… Не будем их отвлекать!

Выйдя из поля зрения парочки, Яна развернулась, сделала несколько шагов назад и толкнула дверь в предбанник. Та открылась легко и без скрипа. Она прошла вдоль стеллажа, присела перед тумбочкой, выдвинула верхний ящик – скомканные бумажки, скрепки, батарейки, сломанный степлер, – открыла второй… Вот они, ключи. Связка из пяти штук.

Яна взяла их, сжала в кулаке и тихо-тихо попятилась в проем раскрытой двери. Вышла. Двое в кабинете ворковали, как голубки, охранник уже держал медсестру за локоть, а она касалась коленом его бедра.

Неужели так просто? После всех мыканий, нервотрепки в холле… Не может быть! Почему судьба не подстроила ей очередную подлянку, почему не оглянулся охранник или она не споткнулась на ковре и не рухнула посреди предбанника?

Теперь – подсобка. Где она, что там говорил Картограф? «Коридор 3-Б, западная сторона здания, направо от лифта, два поворота…» Три или два? Кажется – два… Или все же три?

Она пересекла коридор, размышляя… Получается, Артюхов, то есть Знахарь, жив? Как это понимать в контексте происходящего? Его не убили, потому что он для чего-то нужен сектантам, то есть Альфе? Или в игре Знахарь убит, но его тело живо, в реале он только впал в кому?

Все эти предположения вернули ее к мысли о Горилле с его парнями, о преследовании. Они работают на «Русо-Вирт», в этом Яна не сомневалась. Но ведь Альфа, по словам Артюхова, вышел из-под контроля программистов корпорации, он восстал против «Русо-Вирта» – тогда почему люди корпорации ловят ее?

Может, хотят получить сведения от единственного человека, сумевшего за последние сутки покинуть «Сталкер»? Тогда не надо было от них сбегать. Вроде логично, но не нравился Яне Горилла, не нравились его повадки, взгляд, она инстинктивно ощущала идущую от него опасность и не хотела иметь с ним никаких дел.

Оказалось, что поворота два – третьего не было, коридор заканчивался большим, во всю стену, квадратным окном. А сбоку от него виднелись три двери – не стеклянные, обычные. Что там Картограф говорил? Ей нужна третья – в подсобку… Чем отличается кладовка от подсобки? Неважно, главное – вот она. Яна подошла, на ходу примеряясь, с какого ключа начать… И оторопела, сообразив, что ключи ей не понадобятся: дверь запиралась на электронный замок, а его обычным ключом, понятное дело, не открыть.

Черт! Все-таки судьба – безжалостная шутница! Стоило рисковать жизнью, проделывать опасный путь, чтобы поцеловать замок? Ну уж нет! Яна толкнула соседнюю дверь – повезло, не заперта! – заглянула в помещение: швабры, тряпки, шкафчик для одежды. Прикрыв дверь, нащупала выключатель, зацепила плечом огнетушитель, висящий на крючке. Включила свет, еще раз огляделась и в сердцах топнула ногой – ничего подходящего, чтобы бесшумно отжать ту, соседнюю дверь!

Лэптоп рядом – но как его достать?

* * *

Мерцающий фонарь на передке дрезины озарял бетонные стены туннеля с черными потеками воды и покатый свод. Тускло поблескивали рельсы, мелькали гнилые шпалы.

Дрезина набрала скорость. Впереди по-прежнему что-то стучало, и звук нарастал, но медленно – поначалу он казался оглушительным из-за эха, теперь Атила сообразил, что источник звука где-то очень далеко.

Картограф уселся возле тумбы с рычагами управления. Выглядел провожатый бодрым, будто не он столько шарахался по Зоне и настороженно всматривался в темноту тоннеля.

Егор устроился на сидушке удобнее, достал ПДА, чтобы проверить скайп. Экран рябил помехами, но Атила не спешил убирать ПДА.

Большой пересел к Картографу. Грохочущий стук впереди его нервировал, и Мишка держал наготове автомат с отлетевшим прикладом. Стрелять из такого, наверное, можно, но очень сложно. А что из оружия у Картографа припасено на черный день – черт его знает. Может, и ничего, разве что эти его читы…

Атила часто с сомнением и подозрением поглядывал на провожатого. Что это за человек? Замер, вон, манекеном… Все его странноватые намеки, не совсем обычное поведение, «залипание», когда он замирает, ни на что не реагируя, жесты… Кто он на самом деле? Какое отношение имеет к Альфе, к «Сталкеру», к «Русо-Вирту», к тому, что случилось в игре?

Монотонная мрачность туннеля давила. Большой притих, молчал Картограф, лишь все громче грохотало вдалеке, будто там билось металлическое сердце гигантского монстра.

Егор приложил ладонь ко рту, сглотнул несколько раз подряд. Ему с каждым часом становилось хуже. Пора выходить из игры, спасать себя, приводить в порядок лежащее на диване в далекой Москве тело, но Альфа взял его сознание в заложники!

Атила снова глянул на экран ПДА, открыл скайп… Нет, связи вообще нет. ПДА не работает, скайп не работает, ни черта не работает.

– Слева рукав, – проговорил Картограф, не меняя позы.

Мишка подтянулся, заозирался:

– Их там несколько!

Дрезина пронеслась мимо узких боковых туннелей. В двух было темно, а в глубине последнего горел огонек, тусклый и одинокий, и не просто горел – рывками приближался, становился ярче.

Что это, Атила не успел рассмотреть – дрезина пролетела мимо. Когда оглянулся, сзади померещилось движение, и он посветил туда: луч фонарика выхватил из тьмы овцу. Появившись из бокового тоннеля, она тащилась за дрезиной – жалкая, облезлая, хромолапая, да еще и одноглазая. На месте второго глаза вздулась гниющая лиловая опухоль. Большой без азарта прицелился в нее, но Атила ладонью опустил ствол его автомата.

– Не стреляй, все равно не догонит.

Тварь что-то выкрикивала, но из-за грохочущего стука слов было не разобрать. Когда грохот ненадолго стих, донеслось:

– Тени! Тени идут! Света нет! Люди, помогите!

Разевая слюнявый рот, она длинными скачками, спотыкаясь о шпалы, бежала следом. Овцы были неразумны, но, как попугаи, могли имитировать человеческий голос.

Большой повел плечами и спросил:

– Чего это она?

– Не обращай внимания, просто повторяет, услышала где-то.

– Где? Кто так странно на помощь звал?

– Люди, помогите! – повторила овца, голос звучал механически, без всяких эмоций. – Тени! Тени везде! Помогите! Идут они! Люди, тени идут! Помогите!

Голос становился все тише, она начала отставать, споткнувшись, упала в лужу между шпалами. Поднявшись, продолжала взвывать, тоскливо глядя вслед удаляющейся дрезине единственным глазом.

Мишка поежился, покачал головой.

– Там, – сказал Картограф, когда льющийся спереди грохот стих, и его громкий, безжизненный, как у овцы, голос резанул по натянутым нервам.

Большой встал, настороженно вглядываясь в черноту впереди.

– Что – «там»?

– Конец туннеля. Мы прибыли.

Картограф дернул рычаг – дрезина начала сбавлять скорость и вскоре совсем остановилась. В свете фар было видно, что тоннель заканчивается развороченной бронированной дверью-заслонкой. Возле нее рельсы вздыбились и изогнулись, как две змеи, приготовившиеся к атаке. Полусгнившие шпалы валялись бесформенной кучей.

Фары дрезины быстро угасли, и пришлось включить фонарики. Картограф направился к двери, пригнулся, пролезая под рельсами, и исчез в дырке, похожей на лилию, развернувшую лепестки. Донесся его голос:

– Это «Ящик».

Следом за Картографом в дыру протиснулся Большой, за ним – Атила.

Они оказались в машинном зале, отгороженном от железнодорожных путей стальной дверью. Лучи фонариков ползали по «стрелкам» и коротким веткам, Егор разглядел две платформы, заваленные пластиковыми боксами и трубами.

На потолке ржавела блок-лебедка, до самого пола свешивались стальные тросы. Мазнув по потолку лучом фонарика, Егор сказал:

– Мы под заводом, я правильно понял? А над нами…

Картограф, пожав плечами, ответил:

– Мертвый город. От него недалеко до АЭС.

Большой шумно поскреб в затылке.

– Мы, блин, даже не знаем, что и где искать. Оружие? Че за оружие, где оно? Знахарь же ничего толком и не объяснил.

Картограф направился вперед, переступил через ржавое ведро. За платформами в стенах справа и слева был ряд дверей, обитых дерматином. Атила толкнул ближайшую – скрипнули петли, и он очутился в просторной комнате, где в два ряда стояли столы, покрытые жестью, станки, погасшие лампы-панели под низким потолком.

Рядом скрипнула другая дверь, Большой чихнул от поднятой пыли и сказал:

– Тут то же самое. Мастерские.

Картограф по своему обыкновению отмалчивался.

Начало тошнить, закружилась голова, подкосились ноги. Атила вцепился в дверной косяк. Хреново-то как! Во рту горечь, постоянно хочется пить, каждый шаг дается с трудом. Он отстегнул флягу от пояса и присосался к горлышку – вода наполнила рот, заструилась по пищеводу, но легче не стало.

– Картограф, ты хоть примерно можешь сказать, что мы ищем? – прохрипел он.

– Когда найдем, думаю, сразу узнаем, что это именно оно, – ответил Картограф, закрывая дверь одной из мастерских.

– А может, ты прямо сейчас нам пароль дашь? – предложил Большой. – А то еще выскочит из-за угла какой-нибудь упырь, голову тебе отхватит… Как ты нам без головы пароль скажешь? – он неуверенно захихикал над своей шуткой.

– Пароль получите, я не обманываю. Что это?

За рядом дерматиновых дверей обнаружились небольшие железные ворота, покрытые серой краской, вздувшейся волдырями. Картограф потянул за ручку – петли отозвались ржавым скрежетом, пахнуло ржавчиной и сыростью подземелья. Едва Атила переступил порог, как возобновились гулкие удары. Атила мысленно отметил, что не заметил, когда они стихли. Теперь в железо колотили совсем близко, причем из-за эха трудно было разобрать, где находился источник звука.

За воротами открылся квадратный тоннель. В темноту убегали три совсем узкие рельсовые ветки, заваленные приборами, выпавшими из картонных ящиков. К стене справа жались стеллажи и столы. Атила, шагнув вперед, посветил в черноту: дальше свод обвалился, и тоннель засыпало камнями.

Картограф подошел к стеллажам, разглядывая за ними жестяную будку высотой в человеческий рост, похожую на небольшой металлический гараж. Задней стенкой она примыкала к стене тоннеля, а в передней были закрытые ворота, но замок из них кто-то вырвал с мясом.

– Это еще что? – пробормотал Большой в паузе между громкими ударами. – Опять тоннель?

Пока Картограф возился с воротами, Атила оперся о стол, облизнул пересохшие губы и сказал:

– А почему ветки такие узкие? Это ж даже не узкоколейка, это… – Он щелкнул пальцами. – А! Тир! Тир-туннель.

– Че еще за тиротуннель? – проворчал Мишка.

– Длинный тир для испытания какого-то мощного оружия. Так, Картограф? – спросил Атила, оборачиваясь.

Заскрипели петли – Картограф сунулся в «гараж».

Дожидаться его Атила не стал, двинулся вдоль стеллажей, освещая их. Если его предположения верны, значит, где-то тут… Ага, вот оно! Заметив прикрытый ветошью приклад, Егор прибавил шаг, ухватился за него и потянул на себя. Ну и оружие – громоздкое, килограммов пятнадцать, вокруг ствола что-то вроде ячеистой трубки… Егор покачал его в руках, прицелился и объяснил Большому, замершему с разинутым ртом:

– По этим рельсам откатывали мишени, понял? А отсюда стреляли.

Его голос утонул в возобновившемся грохоте. Мишка крикнул:

– Что там стучит? Задолбали. Слушай, а ведь грохот, по-моему, из глубины тоннеля идет. То есть из-за завала того…

В размеренный стук влился рев мотора, донесшийся из «гаража». Секунда – и, лязгая гусеницами, оттуда выкатила машина, Атила ее про себя сразу же обозвал «самоходкой», – что-то среднее между легким трактором и вездеходом. Позади машины была пушка, увеличенный вариант того оружия, что Егор держал в руках. Ствол ее тянулся над головой Картографа, сидящего в переднем отсеке механика-водителя.

Атила стоял лицом к завалу в дальнем конце туннеля и целился, хотя стрелять он не собирался, но когда машина выкатилась из «гаража», вздрогнул – и палец сам собой вдавил спусковой крючок.

Его качнуло, оружие дернулось, что-то молниеносно вылетело из ствола…

Завал в конце тоннеля просел с низким протяжным грохотом. Заложило уши, разлетелись каменные крошки, обломки покрупнее забарабанили по стенам и потолку, кусок земли ударил Егора в грудь, голову осыпало песком.

– А-а-а! – присев, завопил Большой. – Ты что делаешь, блин-нафиг-твоюмать?!

– Я… – начал Атила и замолк, разглядывая самоходку, резко остановившуюся в двух шагах от него. – Я понял – это скорчеры, силовые винтовки.

– Точно! – с азартом крикнул Большой, выпрямляясь. – Только… но их же даже в игровом магазине нет! Я слышал, хотели запустить, но что-то не сложилось… Их нет в игре вообще!

– Теперь есть. И если мы сможем… Что там?

Пыль в тоннеле оседала. Там, где был завал, что-то двигалось, Егор посветил туда – луч скользнул в широченную дыру, проделанную зарядом скорчер-пушки.

Оттуда перли мутанты. Атила не сразу разобрал, что это за твари. Одна из них шарахнулась от луча фонаря, и тогда он узнал подземного пси-брутора – горбатого человекообразного карлика. Наземные бруторы были здоровенными, постоянно голодными, злобными, безжалостными чудищами. Про их пси-разновидность Атила только слышал, но не видел ни разу… и вот, наконец, довелось столкнуться. Хуже всего то, что карликовые пси-бруторы, живущие большими таборами, обладали телекинетическими способностями, то есть умели силой мысли перемещать предметы.

Донеслись бормотание, шорохи, стуки – мутантов в тоннеле было много.

Картограф включил фары самоходки и спокойно произнес:

– Садитесь в машину, уезжаем. Быстро!

Коренастый пси-брутор, похожий на уродливого тролля, стараясь обойти стороной лучи света, спешил к машине. В руках он сжимал кувалду. В тоннеле появился второй карлик – с копьем из гнутой арматуры, – за ним угадывались другие силуэты. Бруторы применили телекинез, и в воздух взлетело несколько камней: один просвистел над головой пригнувшегося Атилы, второй ударился в машину, не причинив ей заметного вреда. Залезая в отсек позади турели с пушкой, Егор нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало.

– Скорчеры подзаряжаются долго! – Большой устремился к стеллажам. – Подождите, там еще два, их надо забрать!

Картограф повысил голос:

– Не надо геройствовать. Пси-бруторы опасны, лезьте под броню.

Атила забрался в самоходку, прищелкнул магазин к автомату и разрядил его в карликов, но пули не долетели до них, натолкнувшись на генерируемое мутантами поле.

В машине было всего три места: водительское впереди и два в заднем отсеке, видимо, командирское и наводчика. Пушка работала на электроприводе – у наводчика был пульт, педали и рычаги, а у командира – монитор радиолокационной станции, мерцающий зеленоватым свечением. По нему, очерчивая окружность за окружностью, бегала ярко-зеленая полоса, вспыхивали точки – враги. Их становилось все больше, они приближались…

Наконец подбежал Большой, в каждой руке он с трудом удерживал по скорчеру. Сгрузив один ствол под ноги Картографу, Мишка вскинул другой, но пошатнулся – в лоб ему ударил запущенный карликами камень. Он достиг цели на излете, и Большой устоял, иначе ему бы не поздоровилось.

– Побер-р-регись! – взревел он и выстрелил.

Силовая винтовка издала ахающий звук, дернулась в руках Большого, и завал позади пси-бруторов взорвался, швырнув на лобовое стекло гравий и землю. В карликов Мишка не попал – на миг остановившись, они снова ломанулись к самоходке.

– В отсек! – гаркнул Картограф. – Живо!

Охваченный азартом, Большой снова прицелился. Ругнувшись, Атила вылез из люка, схватил его за шиворот и затянул в машину, где толкнул на сиденье наводчика.

– Придурок! Жить надоело? Сам же сказал, что они так быстро не заряжаются!

– Псих ты! – заорал Мишка. – Я из-за тебя скорчер уронил!

Он потянулся к люку, но Атила толкнул его обратно в кресло и зашипел:

– Только вылези – сам тебе башку проломлю!

По корпусу барабанили камни. Пока до самоходки долетали лишь самые мелкие, а крупные падали неподалеку, но бруторы были все ближе.

– Целься! – скомандовал Атила, глядя на монитор РЛС.

– Как? – Большой приник к прицелу, попытался вращать рукояти, но они не сдвинулись с места.

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

Есть вещи, которые помнятся всю жизнь, есть люди, которые проходят через нашу жизнь красной нитью. Е...
«Сандро из Чегема» – главная книга Фазиля Искандера, юмористический эпос, плутовской роман, где ярко...
Попаданцы – они разные бывают. Кто – из идейных, кто – по случаю, а кто и по божественному соизволен...
«Африка притаилась на горизонте, словно лев в засаде, рыжевато-золотистая в первых лучах солнца…» Сп...
Книга доктора исторических наук, профессора, ведущего научного сотрудника Института российской истор...
«Мыслеформы по лунному календарю» помогут любому Человеку (вне зависимости от образования, цвета кож...