Одураченные случайностью. Скрытая роль шанса на рынках и в жизни Талеб Нассим Николас

Примеры предубеждений в понимании вероятности

Я нашел в поведенческой литературе, по крайней мере, сорок ярких примеров проявления таких острых предубеждений. Ниже представлен хорошо известный тест для медицинского персонала. Вопросник предлагался докторам медицины (я его заимствовал из превосходной книги Деборы Беннетт Случайность [31] ).

В тесте на заболевание заложено 5 % ложных положительных результатов. Болезнь затрагивает 1/1000 часть населения. Люди проверяются наугад, независимо от того, подозреваются ли они в наличии болезни. Тест пациента положителен. Какова вероятность, что пациент поражен болезнью?

Большинство докторов ответило, что 95 %. Они просто приняли во внимание тот факт, что степень точности испытания равна 95 %. Ответом является условная вероятность заболевания пациента, и тест это показывает, порядка 2 %. Меньше чем один из пяти профессионалов ответили верно.

Я упрощу ответ. Предположим, что нет ложных отрицательных результатов теста. Из 1000 пациентов, которые проходят тест, ожидается один заболевший. Из популяции оставшихся 999 здоровых пациентов тест выделит приблизительно 50 с болезнью (точность 95 %). Правильный ответ: вероятность быть заболевшим для кого-то, отобранного наугад, и чей тест является положительным, определяется следующим отношением:

Число заболевших людей

–

Число истинных и ложных положительных результатов теста

Здесь 1 к 51. Представьте, сколько раз Вам назначали лекарства с разрушительными побочными эффектами при лечении болезни, которую Вам якобы диагностировали, при вероятности того, что диагноз поставлен правильно 2 %!

Мы слепы в опционах

Как опционный трейдер, я заметил, что люди чаще всего недооценивают опционы, поскольку обычно не способны правильно оценивать инструменты, обеспечивающие сомнительное вознаграждение. Свою лепту вносят регулирующие органы, объясняя людям, что опционы это истекающие или распадающиеся активы, тем самым, укрепляя невежество. Опционы, которые без денег , считаются распадающимися, теряя свою премию между двумя датами.

Я дам упрощенное (но достаточное) объяснение сути опциона. Скажем, акции торгуются по 100$, и кто-то дает мне право (но не обязанность) купить их в течение одного месяца по 110$. Это называется колл-опционом. В случае моей заинтересованности исполнить его я предлагаю продавцу опциона поставить мне акцию по 110$, только если она торгуется в течение месяца по цене выше 110$. Если акция идет по 120$, мой опцион будет стоить 10$, поскольку я смогу купить акцию по 110$ у подписчика опциона и продать по 120$ на рынке, присваивая разницу. Но вероятность этого невысока. Такой опцион называется без денег, ведь я сразу не имею никакой выгоды от его исполнения.

Положим, я покупаю опцион за 1$. Какую стоимость опциона я ожидаю через месяц? Большинство людей думает, что нулевую. Это неправда. Опцион имеет высокую вероятность, порядка 90 %, иметь нулевую стоимость по истечении его срока, но, возможно, с вероятностью 10 % он будет стоить 10$. Таким образом, продажа мне опциона за 1$ не обеспечивает продавца свободными деньгами. Если продавец, вместо этого, самостоятельно купил бы акцию за 100$ и ждал месяц, он мог бы ее продать за 120$, что дало бы ему свободные деньги. Аналогично, купленные акции не являются стареющим активом. Даже профессионалов в этом вопросе можно одурачить. Как? Они путают ожидаемую стоимость и наиболее вероятный сценарий (ожидаемая стоимость 1$, а наиболее вероятный сценарий для опциона нулевая стоимость). Они мысленно перевешивают состояние, которое является наиболее вероятным, а именно, что рынок не двигается вообще. Опцион это просто средневзвешенное число возможных состояний, которые может принимать актив.

Есть другой тип удовлетворения для продавца опциона: устойчивый доход и устойчивое чувство награды то, что физиологи называют потоком. Очень приятно утром идти на работу в ожидании прибавления маленьких денег. В то же время требуется некоторая сила характера, чтобы принимать ожидание проигрывания копеек в устойчивом режиме, даже если стратегия, как предполагается, станет выгодной в течение более длинных периодов. Я заметил, что очень немногие из опционных трейдеров могут поддерживать то, что я называю позицией «длинной волатильности», а именно позицию, которая с наибольшей вероятностью будет терять малую сумму денег при экспирации, но, как ожидается, сделает деньги в долгом периоде из-за случайного взрыва. Я обнаружил очень мало людей, которые принимали проигрыш в 1$ для большинства экспираций и получали 10$ время от времени, даже если игра была справедливой (они делали 10$ в течение более чем 10 % времени).

Сообщество опционных трейдеров я делю на две категории: продавцы премии и покупатели премии. Продавцы премии, называемые также продавцами опциона, продают опционы и, в целом, делают устойчивые деньги, подобно Джону из глав 1 и 5. Покупатели премии делают обратное. Продавцы опциона, можно сказать, едят как цыплятам и идут в ванную как слоны. Увы, в своей карьере я чаще всего сталкивался с трейдерами, работающими с опционами, которые были продавцами премий. Когда они «взрывались», то обычно теряли деньги других людей.

Как могут профессионалы, по-видимому, знающие элементарную математику, оказываться в таком положении? Знания математики могут быть поверхностны либо не прочувствованы. А с точки зрения медицины, можно полагать, что наши действия не полностью управляются теми участками мозга, которые диктуют рациональность (см. Ошибку Декарта Антонио Дамасио или Эмоциональный мозг Ледоукса [32] ). Мы думаем, не отключая эмоции, и никак не удается избежать этого. По той же самой причине люди, которых обычно можно считать рациональными, курят, вредя здоровью, или участвуют в поединках, не обепечивающих никаких непосредственных выгод. Аналогично, люди продают опционы, даже когда знают, что этого делать не следует. Но все может быть еще хуже. Есть категория людей, обычно академиков, которые вместо того, чтобы приспосабливать свои действия к умственным способностям, делают обратное. Они подтасовывают статистику, чтобы оправдать свои действия. В бизнесе, где я участвую, они сами себя дурачат статистическими аргументами, оправдывая свою продажу опционов.

Вероятности и СМИ (больше журналистов)

Журналисты больше натренированы в методах и способах подачи информации, чем в проникновении в глубину проблемы. При этом в центре внимания обычно наиболее общительные из них, но необязательно хорошо изучившие предмет, о котором пишут. Мои друзья доктора медицины жалуются, что большинство журналистов, освещающих проблемы медицины и биологии, не понимая сути предмета, часто делают грубые ошибки. Я не могу подтвердить такие утверждения, поскольку сам любитель, а иногда и жадный читатель информации о медицинских исследованиях. Я заметил, что обозреватели почти всегда неправильно истолковывают вероятности, используемые в отчетах медицинских исследователей. Наиболее типичная ошибка касается интерпретации свидетельства. Часто журналисты путают такие понятия как отсутствие свидетельства и свидетельство отсутствия (подобно проблеме, рассмотренной в главе 9). Каким образом? Скажем, я проверяю некоторые средства для проведения химиотерапии, например препарат флуороурасил для лечения рака верхних дыхательных путей, и нахожу его более действенным, чем плацебо, но незначительно. То есть применение испытуемого препарата повышает шанс выживание с 21 до 24 %. Учитывая малый размер выборки, я не могу быть уверен, что дополнительные шансы на выживание (3 %) продуцируются лекарством, ведь это могла быть простая случайность. Я написал бы статью, где указал, что пока нет никакого свидетельства повышения эффективности лечения при использовании такого лекарства, необходимы дальнейшие исследования. Медицинский журналист выдернул бы эту фразу и написал бы в журнале, что какой-то профессор Н.Н. Талеб нашел свидетельство, что флуороурасил не помогает, что полностью противоречит моим намерениям. Прочитав эти строки, наивный доктор в маленьком городе, который еще меньше знает о вероятности, чем самый бестолковый журналист, настроится против лечения таким препаратом, даже если, наконец, будет найдено свежее свидетельство его эффективности.

CNBC во время ленча

Появление финансового телевизионного канала CNBC предоставило множество выгод финансовому сообществу, в то же время позволив разным экстравертам практикам и теоретикам озвучивать свои теории за несколько минут телевизионного времени. Зритель может часто видеть на экране представительных людей, делающих смехотворные (но кажущиеся толковыми) утверждения о свойствах рынка акций. Среди них бывают такие, которые явно нарушают законы вероятности. Как-то летом, усердствуя в клубе здоровья, я часто слышал такое утверждение: «реальный рынок сейчас ниже только на 10 % от максимума, в то время как средняя акция понизилась приблизительно на 40 % от своих максимумов». Это утверждение предназначалось, чтобы показать серьезные неприятности или аномалии некоторые предвестники медвежьих рынков. Нет никакой несовместимости между фактом, что средняя акция ниже на 40 % от максимума в то время как среднее число всех акций (то есть рынок) ниже лишь на 10 % от собственных вершин. Надо полагать, что акции не достигали своих максимумов все сразу, в то же самое время. Учитывая, что акции не коррелированны на 100 %, акция А могла бы достичь своего максимума в январе, акция В в апреле, а среднее из этих двух акций А и В могло бы достигнуть своего максимума, например в феврале. Кроме того, в случае отрицательно коррелированных акций, если акция А достигла максимума, когда акция В находится в ее минимуме, то они обе могли бы быть ниже на 40 % от их вершины, когда рынок акций находится в его максимуме! В соответствии с законом вероятности, называемом распределение максимума случайных переменных, максимум среднего числа обязательно менее волатилен, чем средний максимум.

Вы должны быть мертвы к настоящему времени

Сразу вспоминается другое распространенное нарушение законов вероятности телевизионными (лучшее эфирное время) финансовыми экспертами, которых, видимо, отбирают по внешности, обаянию и их презентационным навыкам, но, явно, не благодаря их острому уму. Например, я обычно замечал такую ошибку в репликах видных финансовых гуру: «Средний американец, как ожидается, будет жить 73 года. Поэтому, если Вам 68, то можете ожидать, что проживете еще пять лет, и соответственно должны планировать свои действия». То есть эксперты предписывают, как человек должен инвестировать, имя пятилетний временной горизонт. А что, если Вам 80? Будет ли ожидание продолжительности Вашей жизни минус семь лет? Эксперты путают безусловную и условную вероятность продолжительности жизни. При рождении Ваша безусловная ожидаемая продолжительность жизни может быть равна 73 годам. Вы стареете и не умираете, поэтому Ваша ожидаемая продолжительность жизни увеличивается вместе с возрастом. Почему? Поскольку другие люди, покинув бренную землю, заняли Ваше место в статистике для расчета среднего значения ожидания. Итак, если Вам 73, и Вы находитесь в добром здравии, то можете все еще иметь, скажем, девять лет в ожидании. Но ожидание изменилось бы и в 82, Вы будете иметь еще пять лет, если, конечно, будете живы. Даже в 100 лет человек все еще имеет положительное условное ожидание жизни. Такое утверждение, если подумать, не слишком отличается от следующего: Смертность при данной операции составляет 1 %. Поскольку уже удачно прооперированы 99 пациентов, а Вы наш 100-ый, следовательно, у Вас все шансы умереть на операционном столе.

Телевизионные финансовые планировщики могут запутать кого угодно. Но гораздо тревожнее, что информация профессионалам поставляется непрофессионалами. И сейчас речь пойдет о журналистах.

Блумберговские объяснения

На моем столе стоит информационный терминал, называемый Bloomberg™ (в честь легендарного основателя Майкла Блумберга). Это многофункциональное устройство позволяет мне безопасно обмениваться электронной почтой, запрашивать различную информацию, строить графики, получать неоценимую аналитическую помощь и, не в последнюю очередь, видеть на экране котировки ценных бумаг и валют. Без такого интеллектуального помощника я чувствовал бы себя отрезанным от остального мира. Я использую Bloomberg , чтобы войти в контакт с моими друзьями, подтверждать время встреч и решать некоторые интересные проблемы, которые придают определенную остроту нашей жизни. Так или иначе, трейдеры, которые не имеют адреса в системе Bloomberg, не существуют для нас (они вынуждены обращаться за помощью к более плебейскому Интернету). Но есть одна опция системы Bloomberg, без которой я бы обошелся это комментарии журналистов. Почему? Они участвуют в объяснении вещей, тем самым, увековечивая путаницу между правой и левой колонками таблицы 1. И Bloomberg для меня не единственный нарушитель спокойствия, хотя я всячески старался избегать ненужной мне информации. В течение прошлого десятилетия вместо атак деловых разделов газет я предпочитал читать хорошую прозу.

Когда я пишу эти строки, я на своем терминале вижу следующие заголовки:

Доу [33] поднялся на 1,03 на более низких ставках процента.

Доллар упал на 0,12 иены на более высоком активном сальдо Японии.

И так далее, целая страница. Если я правильно понимаю, то таким образом журналист якобы объясняет происходящее в ходе торгов, хотя толку ноль это просто совершенный шум. Движение 1,03 для индекса Доу-Джонса, который сейчас 11 000, составляет менее чем 0,01 %. Такое движение не подтверждает предложенного объяснение. Там нет ничего, что честный человек может пробовать объяснить. Но подобно профессорам-новичкам сравнительной литературы, журналисты получают зарплату за то, что беспечивают объяснения, и поэтому с удовольствием и готовностью делают это. Майклу Блумбергу следует прекратить платить журналистам за их комментарии.

Значимость. Почему я решил, что это был совершенный шум? Возьмем простую аналогию. Если Вы с другом участвуете в гонке на горных велосипедах через Сибирь и месяцем позже обходите его на одну единственную секунду, то очевидно, не можете хвастаться, что Вы быстрее его. Возможно, Вам что-то помогло или, может быть, это всего лишь случайность, ничего больше. Та секунда, сама по себе, недостаточно существенна, чтобы сделать вывод. Я не стал бы писать в моем ежедневнике: велосипедист А лучше велосипедиста В, потому что он питается шпинатом, принимая во внимание, что велосипедист В сидит на диете, богатой морковкой. Причина, на основании которой я делаю этот вывод, та, что он побил его на 1,3 секунды в гонке, протяженностью 3000 миль. Если бы различие результатов составило, например, одну неделю, я мог бы начать анализировать, является ли причиной морковь или есть другие факторы.

Причинность. Помимо статистической значимости, мы должны учитывать причинную связь и полученный эффект, что означает связь события на рынке с вызвавшей его причиной. Post hoc ergo propter hoc [34] . Скажем, в больнице А новорожденные мальчики составили 52 %, а в больнице В, за тот же период, только 48 %. Могли бы Вы сказать, что у Вас родился мальчик по тому, что это произошло в больнице A?

Причинность может быть весьма сложной. Очень трудно выделить отдельную причину, когда есть множество других. Это называется многовариантным анализом. Например, рынок акций может реагировать на соотношение доллара против иены и доллара против европейских валют, на европейские рынки акций, баланс платежей Соединенных Штатов, инфляцию в Соединенных Штатах и дюжину других основных факторов. Журналисты должны рассматривать все эти факторы, оценивать их исторический эффект по отдельности и совместный, учитывать стабильность такого влияния, и потом, после статистического испытания, выделить фактор, если это возможно сделать. Наконец, надлежащая степень доверия должна быть присвоена самому фактору; если она меньше 90 %, то история была бы мертва. Я могу понять, почему Юм был так увлечен установлением причинности и не принимал заключения без этого.

У меня есть свой способ узнать, происходит ли что-то реальное в мире. Я на своем мониторе Bloomberg сделал установки для наблюдения цены и процентного изменения всех зависящих от нее других цен в мире: валюты, акции, ставки процента и товары. Поскольку я смотрю на такую заставку в течение нескольких лет (валюты держу в верхнем левом углу, а различные рынки акций справа), то сумел интуитивно выстроить путь к пониманию того, что происходит (если происходит) нечто серьезное. Уловка в том, что смотреть нужно только на большие процентные изменения. Если актив не двигается больше, чем его обычные ежедневные колебания в процентах, событие считается шумом. Процентные движения у меня отражаются размером заголовков на экране. Вдобавок интерпретация не является линейной: движение на 2 % не вдвое существенней, чем изменение на 1 %, скорее, значительней раза в четыре. Заголовок, говорящий об изменении Доу на 1.3 пункта на моем экране сегодня имеет меньше, чем одну миллионную значимости его серьезного снижения на 7 % в октябре 1997. Люди могли бы спросить меня: почему я хочу, чтобы каждый немного изучал статистику? Ответ в том, что слишком много людей читают объяснения журналистов. Мы не можем инстинктивно понять нелинейный аспект вероятности.

Методы фильтрации

У инженеров существуют методы очистки сигнала от шума. Случалось ли Вам когда-либо, разговаривая с кузеном из Австралии или Южного полюса, различать атмосферные помехи телефонной линии и голос абонента? Метод состоит в предположении, что маленькое изменение амплитуды с большей вероятностью является следствием шума, а вероятность того, что это изменение является сигналом, увеличивается по экспоненте с увеличением магнитуды этого изменения. Метод называется сглаживанием и показан на рисунках ниже. Но наша слуховая система неспособна к исполнению такой функции сама по себе. Аналогично, наш мозг не может видеть различий между существенным изменением цен и простым шумом, особенно если это совмещается с не приглаженным журналистским шумом.

Мы не понимаем уровни доверия

Профессионалы забывают следующую реальность, что не оценка или прогноз имеют большое значение, а уровень доверия к этому мнению. Положим, Вы осенним утром собираетесь в поездку и Вам необходимо сформулировать предположение о погодных условиях до упаковки багажа. Если Вы ожидаете, что температура будет 17 градусов, плюс-минус 2–3 градуса (скажем, в Аризоне), то Вы не стали бы брать никакой зимней одежды и никакого портативного электрического обогревателя. А что, если Вы собираетесь в Чикаго, где, как Вам сказали, погода может изменяться на 10 градусов, даже если за окном в настоящий момент 17? Вы были бы должны упаковать и зимнюю, и летнюю одежду. Здесь ожидание температуры не слишком важно относительно выбора одежды, имеет значение только возможное изменение. Теперь, когда Вам сказали, что изменения могут достигать 10 градусов, ваше решение о том, что упаковывать, заметно изменилось. Теперь давайте пойдем дальше. Что, если Вы собираетесь на планету, где предполагается также 17 градусов, но плюс-минус 100? Что бы Вы упаковывали?

Можно видеть, что моя активность на рынке мало зависит от моего предположения о том, куда рынок идет. Однако очень сильно зависит от степени ошибки, которую я допускаю вокруг такого уровня доверия.

Признание

Мы закрываем эту главу следующей информацией: я считаю себя столь же склонным к глупости, как и любой другой человек, которого я знаю, несмотря на мою профессию и время, потраченное на изучение предмета. Но есть исключение: я знаю, что я очень, очень слаб на этот счет. Моя человеческая сущность будет пытаться мешать мне, и я должен быть начеку. Я рожден, чтобы быть одураченным случайностью. Это будет исследовано в части 3.

Часть 3 Воск в моих ушах жизнь со случайностями

Одиссей, герой Гомера, имел репутацию человека, использующего хитрости против более сильных противников. Я считаю более примечательным, что он использовал такие хитрости не против противника, а против себя самого.

В главе 12 Одиссеи герой на острове, находившемся недалеко от скал Сциллы и Харибды, сталкивается с сиренами. Известно, что их песни погружают моряков в безумие, заставляя бросаться в море рядом с островом сирен и погибать. Неописуемая красота песен сирен противопоставляется бесформенным трупам моряков, которые заблудились в море вокруг острова. Одиссей, предупрежденный Цирцеей, изобретает следующую уловку. Он, заполнив уши всех своих моряков воском, до полной глухоты, заставляет привязать его к мачте. Морякам строго приказано не освобождать его. По мере приближения к острову сирен море успокаивается, по воде плывут звуки музыки, столь восхитительные, что Одиссей пытается неистово освободиться от пут. Его люди связывают его еще сильнее, пока они благополучно не миновали полосу отравленных звуков.

Первый урок, который я извлек из этой истории не надо даже пытаться быть Одиссеем. Он мифологический персонаж, а я нет. Он может быть привязанным к мачте, а я могу только достигнуть уровня моряка, который должен заполнять свои уши воском.

Я не столь разумен

Мое крещение в карьере спеца по вопросам случайности произошло тогда, когда я понял, что недостаточно разумен и недостаточно силен, чтобы даже пытаться бороться со своими эмоциями. Кроме того, я верю, эмоции мне нужны, чтобы формулировать идеи и получать энергию для их выполнения.

Я достаточно разумен для понимания того, что я, так же как и все остальные, имею предрасположенность быть одураченным случайностью, и признать, что я довольно эмоционален. Я нахожусь во власти своих эмоций, и, будучи эстетом, счастлив этим. Я точно такой же, как те персонажи, кого я высмеял в этой книге. И нетолько. Я могу быть даже хуже, поскольку вполне вероятна отрицательная корреляция между верованиями и поведением (вспомним Поппера-человека). Различие между мной самим и теми, кого я высмеиваю, состоит в том, что я пытаюсь быть осведомленным. Независимо от того, как долго я изучаю и пытаюсь понять вероятность, мои эмоции ответят на любой набор вычислений, ведь мои невежественные гены хотят, чтобы я сделал. Если мой мозг может определить различие между шумом и сигналом, то сердце не может.

Такое невежественное поведение проявляется не только в вопросах вероятности и случайности. Я не думаю, что достаточно разумен, чтобы не обращать внимания на невоспитанного водителя, который сигналит мне одной наносекундой после того, как зажегся зеленый сигнал светофора. Я полностью признаю, что такой гнев самоубийственен и бесполезен. Если бы я давал волю своему гневу по поводу каждого идиота, делающего что-то подобное, я давно был бы мертв. Такие мелкие ежедневные эмоции нерациональны, но мы в них нуждаемся. Мы созданы, чтобы отвечать на враждебность враждебностью. У меня и так достаточно врагов, чтобы еще добавлять волнений в свою жизнь, но иногда мне жаль, что не появляется еще несколько новых (я редко хожу в кино и поэтому нуждаюсь в развлечениях). Жизнь была бы невыносимо вежливой, если бы мы не имели никаких врагов, на которых можно впустую тратить усилия и энергию.

Избежать конфликтов мне помогают некоторые уловки. Одна из них избегать контакта глазами с другими людьми (через зеркало заднего обзора), находясь за рулем автомобиля. Я пытаюсь вообразить, что другой человек это марсианин, а не человек, и не реагирую на него. Иногда уловка работает, но лучше всего, если человек относится к иной категории участников дорожного движения. Как? Я энергичный велосипедист. Недавно я ехал вместе с другими велосипедистами по трассе, замедляя движение. Маленькая женщина за рулем гигантской машины открыла окно и осыпала нас проклятиями. Мало того, что это не только не расстроило меня, но я даже не отвлекался от своих мыслей, дабы обратить на нее внимание. Когда я еду на своем велосипеде, люди в больших грузовиках представляются мне опасными животными, способными угрожать мне, но они не способные рассердить.

Меня как человека с сильным собственным мнением окружает целая команда критиков. В их числе академики от финансов и экономики, раздраженные моими нападками на их некорректное употребление законов теории вероятности и недовольных тем, что я объявил их псевдоучеными. Ведь я неспособен сдержать эмоции при чтении их комментариев. Лучшее, что я могу сделать, это просто не читать. Аналогично, и с журналистами. Отказ от чтения обсуждений ими рынков экономит мне множество эмоциональной энергии. Аналогично я поступлю с рецензиями на эту книгу. Воск в моих ушах.

Немая команда Одиссея

Вспомните, что своим главным достижением, которым я горжусь больше всего, считаю отлучение от телевидения и средств массовой информации. В настоящее время я настолько отлучен, что мне требуется гораздо больше усилий на просмотр программы телевидения, чем на любую другую работу, например, написание этой книги. И здесь мне также помогли ухищрения, иначе я не избежал бы токсичности информационной эры. В торговом зале моей компании телевизор весь день показывает финансовый канал новостей CNBC, на котором комментатор сменяет комментатора, руководитель компании сменяет другого руководителя. В чем уловка? Я полностью отключаю звук. Почему? Когда телевизор молчит, бормочущий человек на экране выглядит смехотворно. Можно наблюдать человека с двигающимися губами и искривлениями лицевых мускулов, принимающего себя всерьез, однако без звука он воспринимается как клоун. Возникает диссонанс между аудиальным и визуальным восприятием. Так, если лицо спикера выражает некоторое волнение, но звука не слышно, у зрителя возникает противоположное восприятие происходящего. Именно этот вид контраста имел в виду философ Генри Бергсон в своем Трактате о смехе, с его известным описанием разрыва между серьезностью джентльмена, собирающегося прогуляться по банановой кожуре, и комизмом этой ситуации. Телевизионные ученые мужи теряют свой запугивающий эффект; они выглядят даже смешными, становятся клоунами. По этой причине писатель Грэм Грин отказался идти на телевидение.

Идея отделить людей от языка у меня возникла в поездке, когда жестоко страдая от смены часового пояса, я слушал чужую речь без перевода. Так как у меня не было никакой возможности предположить о предмете речи, оратор в моих глазах потерял большую часть своих достоинств. Появилась идея, что может быть я смогу использовать генетическую склонность, в данном случае предубеждение, чтобы возмещать другую генетическую склонность нашу предрасположенность принимать информацию всерьез. Кажется, это работает.

Третья часть, заключение этой книги, представляет собой человеческий аспект действования в условиях неуверенности. Я лично потерпел неудачу в попытке полной изоляции от случайности, но я придумал несколько уловок.

Глава двенадцатая Приметы азартных игроков и голуби в коробке

Приметы игрока, наполняющие мою жизнь. Почему плохой английский язык водителя такси может помочь Вам сделать деньги. Почему я – дурак из дураков, за исключением того, что знаю об этом. Что делать с моей генетической непригодностью. Никаких коробок с шоколадом в моем торговом офисе

Английский язык таксиста и причинность

Сначала представлю Вам ретроспективный кадр моих первых дней в должности трейдера в Нью-Йорке. В начале своей карьеры я работал в Кредит Свисс Ферст Бостон, располагавшейся тогда между 52-ой и 53-ей улицей, Парк-авеню и Мэдисон. Она называлась фирмой с Уолл-Стрит, несмотря на то что находилась в центре города. И я имел обыкновение утверждать, что работаю «на Уолл-Стрит», хотя мне повезло побывать на Уолл-Стрит всего лишь дважды. И на мой взгляд, это одно из наиболее отталкивающих мест, которые я посетил к востоку от Ньюарка, в Нью-Джерси.

Тогда мне шел третий десяток, и я жил в забитой книгами (иначе она была бы довольно пустой) квартире в восточной стороне Манхэттена. Мебель в квартире отсутствовала: я никак не мог дойти до мебельного магазина. Каждый раз, собираясь туда, я, в конечном счете, по пути останавливался у книжного магазина, откуда тащил домой мешки книг. Как можно ожидать, на кухне отсутствовало любое продовольствие, а также посуда, за исключением дефектной кофеварки, и я, должен заметить, научился готовить совсем недавно…

Каждое утро я ездил на работу в желтом такси, которое высаживало меня на углу Парк-авеню и 53-ей улицы. Шоферы такси в Нью-Йорке известны своим неукротимым нравом и тотальным незнанием географии города. Однако при случае можно найти водителя такси, который может быть как незнаком с городом, так и скептиком в отношении всеобщности законов арифметики. Однажды я имел несчастье (или, возможно, удачу, как мы увидим далее) ехать с водителем, который казался неспособным к пониманию никаких языков, известных мне, в том числе и искаженного таксистами английского. Я пробовал помочь ему проехать на юг между 74-ой и 53-ей улицами, но он упрямо провез меня еще на один дополнительный квартал к югу, вынудив воспользоваться входом с 52-ой улицы. Именно в тот день на своем торговом портфеле я заработал значительную прибыль из-за колебаний курсов валют. Это был лучший день в моей юной карьере.

На следующий день я как обычно вызвал такси от угла 74-ой улицы и 3-его авеню. Но приехал другой шофер, а предыдущего водителя нигде не было видно, возможно, его выслали назад, в свою страну. Я расстроился, так как был охвачен необъяснимым желанием отплатить ему за услугу, которую он мне оказал, и удивить его гигантскими чаевыми. Затем я поймал себя на том, что инструктирую нового шофера такси отвезти меня к северо-восточному углу 52-ой улицы и Парк-авеню, точно туда, где я был высажен днем ранее. Я был ошеломлен потайным смыслом своих собственных слов …, но было слишком поздно.

Когда я взглянул на свое отражение в зеркале лифта, я понял, что на мне тот же самый галстук, что и вчера, с пятнами кофе от олнений предыдущего дня (моя единственная пагубная привычка это кофе). Был кто-то во мне, кто явно верил в сильную причинную связь между тем, что я вошел через тот же вход, моим выбором галстука и поведением рынка в предыдущий день. Я встревожился, что действовал подобно фальшивке, подобно актеру, который пытался вжиться в некую чуждую ему роль. Я чувствовал себя самозванцем. С одной стороны, я считал себя человеком с сильными научными стандартами, сосредоточенном на своем ремесле, специалистом по теории вероятности, с другой стороны, поддался суеверию, точно так же, как эти трейдеры из биржевой ямы. И следующим моим шагом должна быть покупка гороскопа?

Немного поразмыслив, я понял, что до сих пор меня мало задевали суеверия. Но теперь, когда я стал экспертом в опционах и беспристрастным знатоком в расчетах вероятностей, рациональным трейдером! Не первый раз я действовал в соответствии с небольшими суевериями, которые скорее всего шли от моих восточно-средиземноморских корней: никто не перехватывает солонку из руки другого человека, она может выпасть; следует стучать по древесине после получения комплимента; плюс много других ливанских верований, передаваемых в течение нескольких дюжин столетий. Но подобно многим другим вещам, эти верования я воспринимал со смешанным чувством уважения и недоверия. Мы рассматриваем такие предрассудки скорее как ритуалы, чем истинно важные действия, предназначенные для предотвращения нежелательных поворотов богини Фортуны, ведь суеверие может внести некоторую поэзию в ежедневную жизнь.

Я расстроился, когда впервые заметил, что суеверия вползают в мою профессиональную жизнь. Моя профессия действовать подобно страховой компании, строго вычисляя шансы, основываясь на заранее определенных методах и делая прибыль на отличии от других трейдеров, менее строгих и ослепленных некоторым «анализом» или верящих, что являются избранниками судьбы. Но было слишком много случайности, вторгающейся в мои занятия.

Я обнаружил, что быстро накапливаю то, что называется «приметами азартных игроков». Они, минутные и едва обнаружимые, скрыто развивались во мне и сказывались на моем поведение. До сих пор эти маленькие напасти избегали меня. Казалось, мой мозг постоянно пробовал обнаруживать статистическую связь между некоторыми выражениями моего лица и результирующими событиями. Например, мой доход начал увеличиваться после того, как я обнаружил у себя небольшую близорукость и стал носить очки. Хотя необходимости в очках я не испытывал, они даже не были мне полезны, за исключением езды ночью за рулем, я держал их на носу, так как подсознательно верил в связь между выполнением работы и наличием очков. Для моего мозга такая статистическая ассоциация была неубедительной вследствие небольшого размера выборки, и все же этот врожденный статистический инстинкт, казалось, не подпадал под влияние моего опыта тестирования гипотез.

Игроки, как известно, развивают в себе отдельные поведенческие сдвиги в результате некоторой патологической ассоциации между результатом пари и неким физическим движением. «Азартный игрок» является наиболее уничижительным термином, который может применяться в моей профессии, связанной с производными. Для меня азартная игра на деньги определяется как деятельность, в которой агент получает острые ощущения при сопоставлении случайного результата независимо от того, сложены ли шансы в его пользу или против него. Даже когда шансы явно сложены против игрока, он иногда переоценивает свои ожидания, полагая, что его некоторым образом выбрала судьба. Это качество демонстрируют самые искушенные люди из тех, которых можно встретить в казино, где их обычно нечасто встретишь. Я даже сталкивался с экспертами по вероятности мирового класса, которые на стороне имели привычку играть на деньги, пуская все знания по ветру. Например, мой бывший коллега и один из наиболее интеллектуальных людей, которых я когда-либо встречал, часто ездил в Лас-Вегас, и, казалось, был этакой индюшкой, для которой казино обеспечивало роскошный номер в отеле и транспорт. Он даже консультировался с гадалкой перед открытием больших торговых позиций и пробовал получить возмещение этих расходов у нашего работодателя.

Эксперимент Скиннера с голубями

В 25 лет я ничего не знал о поведенческих науках. Я был одурачен полученным образованием и воспитанной во мне культурой, поверив, что мои суеверия культурны, и, следовательно, могли быть отброшены путем выявления причины. Современная жизнь устранила бы суеверия по мере проникновения в нее науки и логики. Но в моем случае, когда я рос, постигая ступени мастерства в профессии, прорывались шлюзы случайности, и я еще больше поддавался суеверию.

Эти суеверия, должно быть, имеют биологические корни, но я был воспитан на вере, что причина предрассудков заложена в воспитании, редко природе, что уже само по себе является нарушением. Ясно, что нет никакой взаимосвязи между ношением мною очков и случайным результатом рынка. Не было никакой ассоциации между использованием определенного входа с улицы и результатами моей работы в качестве трейдера, так же как в моем ношении того же самого галстука, что день назад. Кое-что в нас не развилось должным образом в течение прошедшей тысячи лет, и я попал под влияние пережитков старого сознания.

Чтобы исследовать мысль далее, мы должны посмотреть на формирования причинных ассоциаций у более низких форм жизни. Известный физиолог из Гарварда Б.Ф. Скиннер соорудил коробку для крыс и голубей, оборудовал ее выключателем, которым голуби могли оперировать клювом. Кроме того, продовольствие в коробку поставлялось с помощью электрического механизма. Скиннер разработал коробку с целью изучения наиболее общих свойств поведения группы птиц. В 1948 году у него возникла блестящая идея сосредоточиться на поставке корма. Он запрограммировал коробку, чтобы корм голодным птицам давать наугад.

Он увидел весьма удивительное поведение со стороны птиц: они развили чрезвычайно сложный тип танца дождя в ответ на предложенный им порядок выдачи корма, своего рода статистическую машину. Одна птица ритмично качала головой напротив определенного угла коробки, другие крутили головами по часовой стрелки. Буквально все птицы развили определенный ритуал, который стал прогрессивно ассоциироваться в их мозгу с подачей зерен.

Эта проблема может быть расширена следующим образом: мы не созданы, чтобы смотреть на вещи независимо друг от друга. При рассмотрении двух событий А и B трудно не предположить, что А является причиной В, а В вызывает A, или обе причины вызывают друг друга. Наше внутреннее предубеждение должно немедленно установить причинную связь. В то время как для подающего надежды трейдера это вряд ли будет стоить больше, чем несколько монет в плате за такси, а такая склонность может привести ученого к ложным выводам. Ведь тяжелее действовать, будучи неосведомленным, чем когда считать себя умным: ученые знают, что эмоционально тяжелее отклонить гипотезу, чем принять ее (называется ошибкой типа I и типа II). Мы даже имеем такие поговорки, как felix qui potuit cognoscere causas [35] . Очень трудно для нас просто замолчать, мы к этому не готовы. Попперы мы или нет, но принимаем все слишком серьезно.

Возвращение Филострата

Я не предложил никакого решения проблемы статистического заключения при низком разрешении. Я обсуждал в главе 3 техническое различие между шумом и значением, пришло время обсуждать исполнение. Греческий философ Пиррхо, выступавший в защиту хладнокровной и безразличной жизни, подвергся критике за неудачную попытку сдержать свое самообладание в критических обстоятельствах (его преследовал вол). Его ответ был таков: иногда очень трудно избавить себя от человеческой сущности. Если Пиррхо не может не быть человеком, я не вижу причин, по которым остальная часть населения должна напоминать человека рационального, который действует достойным образом в условиях неуверенности, как этого требует экономическая теория. Я обнаружил, что многие из полученных мною рациональным способом результатов, основанных на вычислениях различных вероятностей, не воспринимаются достаточно глубоко, чтобывоздействовать на мое собственное поведение. Другими словами, я действовал подобно доктору в главе 11, который знал о 2 %-ой вероятности болезни, но так или иначе невольно обращался с пациентом, как будто он был болен с вероятностью в 95 %. Мой мозг и мой инстинкт не действовали сообща.

Далее. Как рациональный трейдер (все трейдеры хвастаются, что это так) я полагаю, что есть различие между шумом и сигналом, и шум должен игнорироваться, в то время как сигнал восприниматься всерьез. Я использую элементарный, но устойчивый метод, позволяющий мне вычислять ожидаемое соотношение шума и сигнала любого колебания котировок в моей торговой работе. Например, после регистрации прибыли 100 000$ при данной стратегии, я могу назначить вероятность 2 % гипотезе, что стратегия является прибыльной и 98 % гипотезе, что такое исполнение может быть результатом простого шума. Прибыль в 1 000 000$, с другой стороны, удостоверяет, что стратегия прибыльная с вероятностью 99 %. Рациональный человек действовал бы соответственно при выборе стратегий и поддавался бы своим эмоциям в соответствии с его результатами. И все же я испытывал приливы радости от результатов, которые, я знал, были простым шумом, и чувствовал себя несчастным, если результаты не несли даже небольшой степени статистического значения. Я не могу помочь этому, но получаю эмоциональный заряд от своих страстей. Так что приручение моего сердца не является решением.

Поскольку мое сердце, кажется, не соглашается с разумом, я должен предпринять серьезные меры, дабы избежать иррациональных торговых решений, а именно, запретить себе доступ к отчету о моих результатах до тех пор, пока они не превысят предопределенный порог. Такой подход не отличается от расхождения между моим умом и моим аппетитом, когда речь идет о потреблении шоколада. С последним я справляюсь: Вы не увидите под моим рабочим столом никаких коробок с шоколадом.

Наиболее раздражают меня беседы с людьми, которые читали мне лекции о том , как я должен вести себя. Большинство из нас очень хорошо знает, как мы должны вести себя. Проблемой является выполнение, а не отсутствие знания. Меня утомили морализирующие тугодумы, пичкающие меня банальностями типа нужно чистить зубы, регулярно есть яблоки и посещать гимнастический зал. Применительно к рынку рекомендация такова игнорировать шумовую компоненту в результатах. Мы нуждаемся в уловках, но перед этим должны осознать тот факт, что являемся простыми животными, которые требуют более низких форм уловок, чем лекции.

Наконец, я считаю, что мне удачно удалось избежать склонности к сигаретам. Лучший способ понять, как мы можем быть рациональны в нашем восприятии рисков и вероятностей, и в то же самое время быть дураками, действуя в их окружении, побеседовать с курильщиком сигарет. Немногие курильщики остаются в неведении, что рак легкого поражает каждого третьего из их популяции. Если Вы еще не убеждены, посмотрите на беспорядочную курящую толпу около служебного входа онкологического центра Кеттеринга в верхне-восточной стороне Нью-Йорк Сити. Вы увидите множество медсестер (и, возможно, докторов), стоящих у входа с сигаретой в руке, в то время как подкатывают безнадежных пациентов для того, чтобы они их лечили.

Глава тринадцатая Карнид приходит в Рим: вероятность и скептицизм

Цензор Катон высылает Карнида. Монсеньер де Норпуа не помнит свои прежние мнения. Остерегайтесь ученого. Женитьба на идеях. Тот же самый Роберт Мертон, помогающий автору основать ему фирму. Наука развивается от похорон до похорон.

Попросите вашего знакомого математика определить вероятность. Скорее всего, он покажет Вам порядок ее вычисления. Как мы видели в главе 3, посвященной вероятностной интроспекции, вероятность относится не к шансам, а к вере в существование альтернативного результата, причины или мотива. Вспомните, математика это инструмент для размышления, а не счета. Давайте снова вернемся к древним. Вероятности всегда рассматривались ими как нечто вне предметного и текучего измерения верований.

Карнид приходит в Рим

Около 155 года до н. э. греческий постклассический философ Карнид из Кирены прибыл в Рим в качестве одного из трех афинских послов, которые пришли просить политического покровительства у Римского Сената. На граждан их города был наложен штраф, и они хотели убедить Рим в несправедливости такого решения. Карнид представлял Академию то самое открытое дискуссионное учреждение, где три столетия назад Сократ заставлял своих собеседников убивать его, лишь бы что-нибудь возразить на его аргументы. Теперь она называлось Новой Академией, и была не менее дискуссионной, имела репутацию гнезда скептицизма в древнем мире.

В давно ожидаемый день его торжественной речи он встал и произнес блестящую аргументированную речь, восхваляющую правосудие и то, что оно должно быть на вершине людских мотиваций. Римская аудитория была очарована. Слушателей поразило не только его обаяние, аудиторию поколебала сила его аргументов, красноречие мысли, чистота языка и энергия речи. Но это не было его целью.

На следующий день Карнид возвратился и убедительно доказал концепцию неуверенности в знании. Как? Перейдя к противоречию и опровержению не менее сильными аргументами того, что он убедительно доказал днем ранее. Он сумел убедить ту же самую аудиторию на том же самом месте, что правосудие должно быть низвергнуто вниз в списке мотиваций для человеческих свершений.

Теперь плохие новости. Катон старший («цензор») был среди тех слушателей. Уже весьма старый и не более терпимый, чем во время службы цензором, он, разгневанный, убедил Сенат выслать этих трех послов, чтобы дух спора не запутывал молодежь Республики и не ослаблял устои культуры Рима. (Катон во время своей службы цензором запретил всем греческим риторикам селиться в Риме. Он был слишком серьезным человеком, дабы принять их самосозерцательные изыски.)

Карнид был не первым скептиком в те времена и не первым, кто преподал нам истинный смысл вероятности. Но этот инцидент произвел наиболее сильное воздействие на поколения риториков и мыслителей. Ведь Карнид был не просто скептиком, он был диалектиком человеком, который никогда не согласится с любыми предпосылками, исходя из которых он спорит, или с любым из заключений, которые он вывел из них. Он всю жизнь стоял против высокомерной догмы и веры в одну единственную правду. Немного достойных мыслителей соперничали с Карнидом в строгом скептицизме. Сюда стоит включить средневекового арабского философа Аль-Газали, Юма и Канта, но только Поппер сумел поднять его скептицизм до уровня всеобъемлющей научной методологии. Поскольку главное учение скептиков состояло в том, что ничто не могло быть принято с уверенностью, то были сформулированы выводы о различных степенях вероятности, которые и обеспечили руководящие принципы. Ступая далее назад во времени в поисках первых известных использований вероятностного мышления в истории, мы находим, что появляется оно в шестом столетии до н. э. в Греческой Сицилии. Там понятие вероятности использовалось в юридической практике самыми первыми риториками, которым при обсуждении случая необходимо было показать наличие сомнения относительно уверенности в обвинении. Первым известным риториком был сиракузец по имени Коракс, который обучал людей спорить о вероятности. В основе его метода лежало понятие наиболее вероятного. Например, право собственности на участок земли при отсутствии дополнительного информационного и физического свидетельства должно переходить к человеку, чье имя наиболее известно в контексте этого участка. Один из его студентов, Горгиас, взял этот метод аргументации в Афины, где тот получил свое развитие. Были установлены такие наиболее вероятные понятия, которые научили нас рассматривать возможные непредвиденные обстоятельства как отличаемые и разделимые события с вероятностями, соответствующими каждому из них.

Вероятность дитя скептицизма

До тех пор пока над средиземноморским бассейном не стало доминировать единобожие, которое вело к вере в некоторую уникальную форму правды, чтобы позже разродиться эпизодми коммунизма, скептицизм получил распространение среди многих основных мыслителей и, конечно, проникал в мирскую жизнь. Римляне не имели религии самой по себе, так как они были слишком терпимы, чтобы принять заданную правду. У них были собрания разнообразных гибких и синкретических суеверий. Я не буду слишком вдаваться в теологию, но скажу, что нам пришлось ждать дюжины столетий в западном мире, чтобы снова поддержать критическое мышление. Действительно, по некоторой странной причине в средневековые времена критическими мыслителями были арабы (через постклассическую философскую традицию), в то время как христианская мысль была догматичной. Затем, после Ренессанса, они загадочным образом поменялись ролями.

Одним из античных авторов, который являет собой свидетельство такого мышления, стал говорливый Цицерон. Он предпочитал руководствоваться вероятностью, чем утверждать с уверенностью. Такая позиция очень удобна, говорят некоторые, потому что позволила ему противоречить себе. Для нас, кто учился у Поппера оставаться самокритичным, это может служить основанием для еще большего уважения, поскольку он не продолжал упрямо выражать мнение по той простой причине, что высказал его в прошлом. Действительно, ваш среднестатистический профессор литературы обвинил бы его в противоречиях и перемене мнения.

Только в современную эпоху появилось желание быть свободным от собственных прошлых утверждений. Нигде это желание не проявилось более красноречиво, чем в Париже. Студенты Франции в 1968 бесчинствовали в настенных надписях. Молодежь, без сомнения, задыхалась под гнетом требований жить интеллектуально и последовательно, и произвела на свет, среди других драгоценных мыслей, следующее требование:

Мы требуем права противоречить самим себе!

Мнения монсеньера де Норпуа

Современные времена преподают нам печальную историю. Внутреннее противоречие не может быть позорным вопрос, который может доказать заболевание науки. В романе В поисках утраченного времени Марсель Пруст описывает полуотставного дипломата, Маркуса де Норпуа, который до изобретения факсимильного аппарата, подобно всем дипломатам, был светским человеком, проводившим значительное время в салонах. Рассказчик видит, что господин де Норпуа открыто противоречит себе по некой проблеме (довоенное восстановление отношений между Францией и Германией). Когда ему напоминают о его предыдущей позиции, господин де Норпуа, кажется, даже не помнит ее. Пруст оскорбляет его:

Монсеньер де Норпуа не лгал. Он просто забыл. Каждый забывает довольно быстро о том, что он глубоко не продумал, и что диктовалось Вам имитацией и окружающими страстями. Происходят перемены и с ними меняются ваши воспоминания. Даже чаще чем дипломаты, не помнят мнений, которые выражали в некоторый момент жизни, политические деятели, и их выдумки больше относятся к избытку амбиций, чем к недостатку памяти.

Господин де Норпуа создан, чтобы стыдиться того факта, что когда-то выражал другое мнение. Пруст не считал возможным для дипломата передумать, предполагая, что мы должны быть преданными нашим мнениям. В противном случае, каждый становится предателем.

Теперь я скажу, что монсеньер де Норпуа должен был бы быть трейдером. Один из лучших трейдеров, с которыми мне доводилось когда-либо сталкиваться в жизни, Найджел Баббаг, обладает замечательным свойством быть полностью свободным от любой зависимости в своих верованиях. Он не выказывает абсолютно никаких затруднений, покупая данную валюту на чистом импульсе, хотя всего несколько часов назад яростно доказывал перспективы ее будущей слабости. Что заставило его передумать? Он не чувствует себя обязанным объяснять это.

Публичный человек, наиболее явно наделенный такой чертой, это Джордж Сорос. Одна из его сильных сторон быстро, без малейшего затруднения пересмотр своего мнения. Проиллюстрируем такую способность Сороса мгновенно и полностью изменить свое мнение следующей историей. Французский трейдер Жан-Мануель Розан обсуждает эпизод из своей автобиографии, замаскированный под роман, чтобы избежать юридических исков. Главный герой (Rozan) имел обыкновение играть в теннис в Хамптоне на Лонг-Айленде с Георги Саулосом, «пожилым человеком с забавным акцентом», и иногда участвовать в обсуждениях рынка. На первых порах он не знал, насколько важным и влиятельным господином был Саулос в действительности. В один уикэнд в суждениях Саулоса преобладали медвежьи аргументы, за которыми рассказчик не мог уследить. Он, очевидно, «коротил» рынок. Несколькими днями позже рынок яростно поднялся, делая рекордные максимумы. Главный герой, волнуясь о Саулосе, спросил его на следующем теннисном матче, не пострадал ли тот. «Мы сделали убийство, сказал Саулос. Я передумал. Мы закрылись и сильно встали в длинную».

Это та самая черта, которая несколькими годами позже отрицательно воздействовала на Розана, что почти стоило ему карьеры. Сорос в конце 1980-ых дал Розану 20 миллионов долларов на спекуляции на довольно длительный срок, что позволило ему учредить торговую компанию. Почти втянули в это дело и меня. Несколькими днями позже, когда Сорос посетил Париж, они за завтраком обсуждали рынки. Розан заметил, что Сорос отдаляется и затем он полностью забрал деньги, не давая никаких объяснений. Что отличает реальных спекулянтов, подобных Соросу, от остальных, так это то, что их действия лишены зависимости от пути. Они полностью свободны от своих прошлых действий. Каждый день чистая страница.

Зависимость верований от пути

Существует простой тест для определения зависимости верований от пути. Скажем, Вы имеете картину, которую купили за 20 000$, и вследствие спроса на произведения искусства на художественном рынке она стоит теперь 40 000$. Если бы у Вас не было картины, приобрели бы Вы ее по текущей цене? Если нет, то считается, что Вы женаты на своей позиции. Ведь нет никакой рациональной причины держать картину, которую Вы не стали бы покупать по ее текущей рыночной цене, это только эмоциональная инвестиция. Много людей женятся на своих идеях на своем пути к могиле. Верования считаются зависимыми от пути, если последовательность идей такова, что доминирует первая по времени появления.

Есть основания полагать, что в целях эволюции, мы могли быть запрограммированы хранить лояльность к идеям, в которые вложили свое время. Подумайте о последствиях быть хорошим трейдером вне рыночной деятельности, и каждое утро в 8:00 решать, не разойтись ли с супругой (супругом) или лучше остаться с ним или с нею для лучшей эмоциональной инвестиции в другом месте. Или подумайте о политическом деятеле, который настолько рационален, что в течение своей кампании передумает по какому-либо вопросу из-за свежего свидетельства, и резко перетасует политические стороны. Это сделало бы рациональных инвесторов, которые оценивают сделки надлежащим способом, генетической причудой, возможно, и редкой мутацией. Некоторые медицинские исследователи находят, что вполне рациональное поведение со стороны людей признак дефективности, то есть психопатии. Может ли Сорос иметь генетический недостаток, который делает его рациональным, человеком, принимающим решения?

Среди людей действительно редка такая черта, как отсутствие привязанности к идеям. Мы поступаем с идеями так же, как поступаем с детьми, поддерживаем тех, в кого много «инвестировали» продовольствия, времени и любви, до тех пор, пока они не способны размножать наши гены. Академик, который стал известен благодаря выражению определенного мнения, не собирается высказывать что-либо, что может, возможно, девальвировать его собственную прошлую работу и убить годы инвестиций. Люди, которые меняют взгляды, становятся предателями, ренегатами или худшими из всех вероотступниками (те, кто отказывался от своей религии, были наказуемы смертью).

Вычисление вместо размышления

Существует другая история появления теории вероятности, отличная от той, которую я представил с Карнидом и Цицероном. Вероятность влилась в математику вместе с теорией игры на деньги и осталась там в качестве отдельного раздела. Теория вероятности занимается вычислением веротностей ожидаемых случайных событий (зависящих от неопределенных или недостаточно известных причин) и исследует законы, которым подчиняются подобные явления.

Недавно появилась целая отрасль «измерителей риска», которая специализируется на применении вероятностных методов оценки риска в социальных науках. Очевидно, шансы на удачу в играх, где правила ясно и явно определены, могут быть вычислены, а риски измерены. Однако в реальном мире определенности добиться не всегда удается: мать-природа не обеспечила нас ясными правилами. Жизнь не колода карт. Но, так или иначе, люди «измеряют» риски, особенно если им за это платят. Я уже обсуждал Юмовскую проблему индукции и появление черных лебедей. Здесь я представляю «нарушителей науки».

Вспомните, что я в течение долгого времени вел войну против шарлатанства некоторых видных финансовых экономистов. Например, некий Гарри Марковиц получил кое-что, называемое Нобелевской премией по экономике, (которая, в действительности, даже не Нобелевская премия, поскольку предоставляется Шведским центральным банком в память об Альфреде Нобеле). В чем достижения Марковица? В создании сложного метода вычисления будущего риска, если Вы знаете будущую неопределенность, другими словами, если рынки ясно определили правила, что явно не является нашим случаем. Когда я объяснил идею нобелевского лауреата шоферу такси, тот смеялся над тем, что кто-то мог думать, будто есть какой-либо научный метод понимать рынки и предсказывать их атрибуты. Так или иначе, когда кто-то вовлекается в финансовую экономику, то в силу мудрености культуры этой отрасли с большой долей вероятности он забывает эти базовые аксиомы.

Непосредственным результатом ошибочности теории доктора Марковица был почти полный крах финансовой системы летом 1998 (как мы видели в главах 1 и 5), вызванный фондом «LTCM», Гринвич, штат Коннектикут, которым руководили коллеги доктора Марковица, тоже Нобелевские лауреаты. Это доктора Роберт Мертон (тот самый из главы 3) и Майрон Шоулз. Так или иначе, они верили, что могут научно «измерять» свои риски. Они в истории с LTCM не делали абсолютно никакого допущения на возможное недопонимание ими рынков или применение неправильных методов. Это не было гипотезой, которую надо было рассматривать. Так получилось, что я специализируюсь на получении прибыли от черных лебедей и поломок системы, и делаю ставки против предсказаний финансовых экономистов. Внезапно наряду с платежными чеками я начал ощущать со стороны участников рынка некоторое раздражение и заискивание. Поскольку капитал начал перетекать к людям, которые делали точную противоположность тому, что делали они, доктора Мертон и Шоулз помогли разместить координаты вашего скромного автора на карте, чем способствовали рождению скромной фирмы Empirica охотницы за кризисами.

Можно было бы думать, что когда ученые делают ошибку, они развивают новую науку, которая включает извлеченные уроки. Когда академики «взрывают» торговлю, можно было бы ожидать, что они объединят такую информацию в своих теориях и сделают некоторое героическое заявление в том смысле, что они были неправы, но что теперь они кое-что узнали о реальном мире. Ничего подобного. Вместо этого они жалуются на поведение своих коллег на рынке, которые атаковали их подобно стервятникам, таким образом ускоряя их крушение. Принятие того, что случилось, было бы храбрым поступком. Осознание ошибки лишило бы силы те идеи, которые они развивали в течение всей академической карьеры. Все руководители, занятые в обсуждении событий, приняли участие в маскараде науки: они приводили специфичные для этого случая объяснения и перекладывали вину на редкое событие (проблема индукции). Как они узнали, что это было редкое событие? Они тратили свою энергию на собственную защиту, а не попытались сделать доллар на том, что узнали. Снова сравните их с Соросом, который ходит вокруг, сообщая всем, кто имеет терпение его выслушать, что он склонен к ошибкам. Мой урок, полученный от Сороса, звучит так: каждая встреча в торговом бутике должна начинаться с убеждения каждого в том, что мы являемся кучкой идиотов, которые не знают ничего и склонны к ошибкам, но иногда мы наделены редкой привилегией осознавать это.

От похорон до похорон

Я свое изложение заканчиваю следующим печальным замечанием об ученых в гуманитарных науках. Люди путают науку и ученых. Наука величественна, а отдельные ученые представляют для нее опасность. Ученые люди и испорчены людскими предубеждениями и пристрастиями, возможно, даже больше остальных. Большинство ученых сильно мотивированы своим разумом, иначе они не имели бы столько терпения и энергии, чтобы, например, проводить за работой по 18 часов в день, совершенствуя свою докторскую диссертацию.

Ученый скорее может быть вынужден действовать подобно дешевому адвокату, чем чистый искатель истины. Ведь докторская диссертация «защищена» соискателем. И в редких случаях соискатель осмелится изменить свое мнение о предмете после того, как ему предоставят убедительный аргумент. Но наука лучше, чем ученые. Как говорят, наука развивается от похорон до похорон. Старое поколение препятствует всему новому, видя в нём угрозу своему положению. Для того, чтобы наука действительно занималась непредвзятым поиском истины, необходимо изменить коллективное сознание. После краха LTCM появится новый финансовый экономист, который объединит полученные знания в своей науке. Он будет отвергнут старшими учеными, но опять они будут намного ближе к дате своих похорон, чем он.

Глава четырнадцатая Бахус покидает Антония

Смерть Монтерланта. Стоицизм – это не жесткие губы, а иллюзия победы человека над случайностью. Легко быть героем. Случайность и личная элегантность.

Когда французскому аристократу, писателю-классицисту Генри де Монтерланту сказали, что ему грозит потеря зрения из-за разрушительной болезни, он нашел более приличествующим расстаться с жизнью. Такой конец становится классикой. Почему? Предписание стоика заключается в выборе того, что можно делать, чтобы управлять судьбой перед лицом случайного результата. В конце концов, каждому позволено выбрать между не жизнью вообще и тем, что дается судьбой; мы всегда имеем опцион против неопределенности. Но такое отношение не ограничивает стоика. Обе конкурирующие секты в древнем мире стоицизм и эпикурейство рекомендовали такой способ контроля над выбором (различие между ними лишь в незначительных технических особенностях, это совсем не то, что понимается сейчас в обывательской культуре под этими философиями).

Быть героем необязательно такой чрезвычайный акт, как гибель в сражении или убийство другого (последнее возможно лишь в исключительных обстоятельствах, иначе рассматривается как трусость). Наличие контроля над случайностью может быть выражено в манере действовать как в большом, так и в малом. Вспомним, что эпические герои оценивались по их действиям, а не результатам. Независимо от того, насколько сложны наши варианты выбора и в какой мере мы доминируем над шансами, последнее слово будет за случайностью. В качестве выхода из ситуации нам оставлено только право выбора варианта, позволяющего сохранить человеческое достоинство. Достоинство определяется как выполнение протокола поведения, не зависящего от непосредственных обстоятельств. Такой выбор не может быть оптимальным, но, безусловно, позволяет чувствовать себя лучше. Например, л юбезность при давящих обстоятельствах, решение не подхалимствовать перед кем-то, независимо от возможной награды, участие в дуэли, чтобы спасти лицо. Или передача сигналов предполагаемой пассии во время ухаживания: «Послушайте, я влюбляюсь в Вас без памяти, Вы завладеваете мною, но я не буду делать вещи, компрометирующие мое достоинство, и Вы никогда не увидите меня снова».

В последней главе мы обсуждаем случайность под совершенно новым углом философским. Но это не та жесткая философия науки и эпистемологии, какую мы видели в части 1, где речь шла о проблеме черного лебедя. Здесь более архаичный, более мягкий тип философии, ее различные руководящие принципы, которые древние люи применяли для сохранения лица и достоинства, когда приходилось сталкиваться со случайностью. Ведь не было никакой реальной религии в то время (в современном смысле). Стоит заметить, что перед распространением того, что наилучшим способом можно определить как средиземноморский монотеизм, древние не слишком верили во влияние своих молитв на повороты судьбы. Их мир был опасен, чреват вторжениями и разворотами фортуны. Они нуждались в существенных рецептах, чтобы иметь дело со случайностью. Эти верования мы рассмотрим далее.

Замечания на похоронах Джекки О

Если бы нас посетил стоик, его можно было бы представить героем следующей поэмы. Многие искушенные любители поэзии считают К.П. Кавафи одним из величайших поэтов. Константинос Кавафи был александрийским греком с турецкой или арабской фамилией, он почти столетие назад состоял на государственной службе и писал поэмы на смеси классического и современного греческого языка. Кавафи написал за целую жизнь всего лишь маленький томик стихов, однако считается одним из крупнейших поэтов нового времени. Его поэзия, кажется, забыла о последних пятнадцати столетиях развития западной литературы. Греки дорожат им как национальным памятником.

Большинство из его поэм посвящены Сирии (его греко-сирийские поэмы первоначально меня тянули к нему), Малой Азии и Александрии. Так или иначе, поэзия Кавафи с одинаковой легкостью может быть произнесена на греческом, английском или французском. Несмотря на все интеллектуальное богатство и широту кругозора, несмотря на зрелость и доброжелательность суждений, Вы чувствуете, что поэзия стоит немного в стороне от мира: острый эстетизм лишен сентиментальности, обеспечивая облегчение от столетий слащавости в поэзии и драме. Язык поэта прекрасен для тех из нас, кто считается средним классом, ценящим мелодраму, представленную новеллами Диккенса, романтичной поэзией и операми Верди. Многие люди изучают формальный полуклассический греческий язык только, чтобы смаковать его поэмы.

Я был удивлен, услышав, что Морис Темпелсман, последний супруг Джекки Кеннеди Онассис, читал прощальный Apoleipein о Theos Antonion Кавафи (Бог отказывается от Антония) на ее похоронах. Поэма описывает Марка Антония, флот которого и египетской царицы Клеопатры в битве при Акции только что проиграл сражение против Октавиана и был оставлен богом Бахусом, который до сих пор защищал его. Это одна из наиболее воодушевляющих поэм, которые я когда-либо читал. Произведение было воплощением утонченного эстетизма из-за нежного, но поучающего голоса рассказчика, повествующего о человеке, который только что узнал о сокрушительном развороте судьбы.

Поэт говорит об Антонии, побежденном и преданном (согласно легенде, даже лошадь покинула его, чтобы перейти к его врагу Октавию). Клеопатра просит его, чтобы он простился с Александрией, городом, который оставляет.

Зажми в кулак трепещущую душу,

Не умоляй, не жалуйся, не сетуй,

Внимая отголоскам наслаждений,

Испытанных когда-то…

Попрощайся

С любовницей своей

Александрией,

Которую сегодня потерял.

В то время, когда захлестывают эмоции, никаких жестких губ. Нет ничего плохого и недостойного в эмоциях мы обречены иметь их. Неправильно не следовать героическим или, по крайней мере, достойным путем вот что именно означает стоицизм . Это попытка человека сквитаться с вероятностью. Мне не хочется быть противным и нарушать течение поэмы и ее смысловое сообщение, но я не могу удержаться от некоторого цинизма. Пару десятилетий спустя Кавафи, умирая от рака горла, не совсем следовал своим предписаниям. Лишенный хирургами голоса, он имел недостойное обыкновение пытаться кричать и цепляться за посетителей, удерживая в своей комнате смерти.

Немного истории. Я сказал, что стоицизм имеет мало общего с жестким рисунком губ, что мы обычно под ним подразумеваем. Начавшись как интеллектуальное движение в античности стараниями финикийского киприота Зенона из Китиума, оно ко времени Рима развилось в учение о жизни, основанной на системе достоинств в античном смысле, когда достоинство означало добродетель, вид веры, в которой достоинство является его собственной наградой. Также развивалась социальная модель для стоического человека, подобно джентльменам в Викторианской Англии. Принципы стоицизма могут быть суммированы следующим образом: стоик это человек, который объединяет в себе мудрость, устремленность и храбрость. Стоик, таким образом, будет свободен от превратностей жизни, поскольку будет выше ран, полученных от злых шуток судьбы. Но все можно довести до крайности: строгий Катон считал ниже своего достоинства иметь человеческие чувства. Более человечную версию поведения стоика можно прочитать в Письмах стоика Сенеки. Это успокаивающая и полезная книга, которую я распространяю среди моих друзей трейдеров (Сенека также забрал свою собственную жизнь, когда был загнан судьбой в угол).

Случайность и личная элегантность

Читатель знает мое мнение относительно непрошеного совета и проповедей о том, как вести себя в жизни. Вспомните, что идеи не тонут именно тогда, когда вступают в игру эмоции: мы не используем свой рационализм вне классных комнат. Книги о путях самоусовершенствования (даже если они написаны не шарлатанами) в значительной степени неэффективны. Хороший грамотный (и «дружественный») совет и красноречивые проповеди не задерживаются в голове более нескольких минут, когда они идут вразрез наших склонностям. Интересная особенность стоицизма играть на достоинстве и личной эстетике, тех качествах, которые глубоко сидят у нас в генах. Начните подчеркивать личную элегантность при следующей неудаче. Выказывайте sapere vivere («знает, как жить») во всех обстоятельствах.

Наденьте лучшее платье в день своей казни (тщательно побретесь), стойте вертикально и гордо, постарайтесь оставить хорошее впечатление у команды палачей. Попытайтесь не играть жертву, когда Ваш диагноз рак. (Скрывайте диагноз от других, разделите эту информацию только с доктором. Никто не будет обращаться с Вами, как с жертвой, достойной жалости. Достойное отношение сделает и поражение, и победу одинаково героическими). Будьте чрезвычайно учтивы по отношению к вашему помощнику, когда теряете деньги (вместо того, чтобы срываться на нем, как обычно делают многие из трейдеров, кого я презираю). Попытайтесь не обвинять других в перипетиях вашей судьбы, даже если они заслуживают этого. Никогда не показывайте жалость к себе, даже если Ваш важный партнер или супруга удрали с красивым лыжным инструктором или более молодой симпатичной моделью. Не жалуйтесь, если страдаете от неопасной версии «проблемы отношений», подобно моему другу детства Камиллу Абуслейману. Он начал играть хорошего парня, когда его бизнес трещат по швам, послав электронную почту коллегам с сообщением «меньше бизнеса, но то же самое отношение». Единственное, над чем госпожа Удача не властна это ваше поведение. Удачи!

Эпилог: так говорил Солон

Остерегайтесь лондонских пробок

Спустя пару лет, как мы оставили его, смотрящим на Джона, курящего сигарету с капелькой schadenfreude, скептицизм Неро стал получать свое подтверждение. Во-первых, он полностью излечился, побив 28 %-ый шанс умереть, и достиг нескольких волнующих личных и профессиональных побед. Мало того, что он перешел к следующему уровню богатства, он заработал деньги как раз тогда, когда другие горячие головы с Уолл-Стрит разорились, что позволило ему покупать товары, которые они распродавали, с очень большими скидками. Но он приобретал очень немного, и, конечно, не купил ни одного из тех товаров, которые обычно покупают бизнесмены с Уолл-Стрит. Однако Неро был вовлечен в процесс создания благополучия.

В пятницу, в полдень, в Лондоне могут быть ужасные пробки. Неро стал проводить много времени в дороге. Затруднения в движении действовали ему на нервы. Однажды он потратил пять часов, следуя на запад из своего офиса в центре Лондона к дому в Котсволдсе, где он часто оставался на уик-энд. Раздражение побудло Неро получить права на управление вертолетом, закончив курсы интенсивного обучения в Кембриджшире. Он понимал, что поезд, вероятно, был бы более легким решением проблемы выезда из города, но его понуждала собственная экстравагантность. Другим результатом его раздражения было не менее опасное переключение на велосипедные поездки между его квартирой в Кенсингтоне и его офисом в Сити.

Так или иначе, но чрезмерное осознание и понимание вероятности в профессии, Неро не распространял на обработку физического риска. Результат беспечности падение вертолета, так как Неро приземлял его около Парка Бартерси в ветреный день. Он был в нем один. В конце концов, черный лебедь получил своего человека.

Примечания

1

Только когда слова значат больше чем молчание (лат.). (Прим. переводчика).

2

Поппер (Popper) Карл Раймунд, австро-английский философ-неопозитивист, логик и социолог. (Прим. переводчика).

3

Трейдинг от англ. Trading регулярные финансовые операции по купле-продаже ценных бумаг, которыми занимаются специалисты (трейдеры).

4

Плутарх. «Жизнеописания» (Авт.).

5

Proprietary trading (Прим. переводчика).

6

Способ действия (лат.) (Прим. переводчика).

7

МВА master of business administration, магистр делового администрирования (англ.) (Прим. переводчика).

8

Financial Accounts Standard Board Совет по стандартам бухгалтерского учета в США (Прим. переводчика).

9

Sample path (Прим. переводчика).

10

Примером псевдонаучного историзма я полагаю работы Francis Fukuyama, 1992, The End of History and the Last Man, New York: Free Press (Прим. автора).

11

Человек прямоходящий (лат.) (Прим. переводчика).

12

Tatler, Paris Match, Vanity Fair, The Economist популярные иллюстрированные журналы (Прим. переводчика).

13

Глава в Своде законов о банкротстве в США, регулирующая реорганизацию бизнеса и активов должника, к которой прибегают находящиеся в затруднительном финансовом положении корпорации, в случаях, когда им необходимо время для реструктуризации их долгов (Прим. переводчика).

14

Витгенштейн (Wittgenstein) Людвиг (18891951), австрийский философ и логик, представитель аналитической философии.

Карнап (Carnap) Рудольф (18911970), немецко-американский философ и логик, ведущий представитель логического позитивизма и философии науки (Прим. переводчика).

15

Richard Dawkins, 1990 (1970), The Selfish Gene, 2nd ed., Oxford: Oxford University Press.

16

Деррида (Derrida) Жак (р. 1930), французский философ, близкий к структурализму. Выступает с критикой метафизики как основы европейской культуры.

17

Большой грех (фран.) (Прим. переводчика).

18

Стоп-лосс от англ. Stop-loss ликвидация позиции в случае достижения ею заранее определенного уровня убытка, что позволяет ограничить потери в случае неудачной сделки (Прим. переводчика).

19

ЮМ (Hume) Дейвид (26 апреля 1711, Эдинбург, умер 25 августа 1776, там же), шотландский философ и историк. Оказал решающее воздействие на возникновение в XIX в. традиции позитивизма, а в XX в.  на развитие аналитической философии (Прим. переводчика).

20

Черный лебедь (лат.) (Прим. переводчика).

21

Милль (Mill) Джон (17731836), английский философ, историк и экономист. Последователь философии Д. Юма. В социологии отрицал теорию естественного права. Комментатор экономического учения Д. Рикардо.

22

Бэкон Фрэнсис (15611626), английский философ, родоначальник английского материализма. В трактате «Новый органон» (1620) целью науки провозгласил увеличение власти человека над природой, предложил реформу научного метода очищения разума от заблуждений («идолов» или «признаков»), обращение к опыту и обработка его посредством индукции, в основе которой лежит эксперимент. Автор утопии «Новая Атлантида».

23

В. Нидерхоффер. Университеты биржевого спекулянта М: Крон-Пресс.  1998 (Прим. переводчика).

24

Brian Magee, 1997, Confessions of a philosopher, London: Weidenfeld & Nicolson.

25

Malachi Haim Haconen, 2001, Karl Popper, The Formative Years, 19021945: Politics and Philosophy in Interwar Vienna, New York: Cambridge University Press.

26

«Герой» большого скандала, связанного с махинациями на рынке бросовых облигаций в США в 1980-х.

27

Обработка лучше материала (лат.) (Прим. переводчика).

28

Плацебо (лат. Placebo, букв. понравлюсь ), лекарственная форма, содержащая нейтральные вещества. Применяют для изучения роли внушения в лечебном эффекте каких-либо лекарственных веществ (Прим. переводчика).

29

Алан Гринспен председатель Совета директоров Федеральной резервной системы США в 1990-х. Возглавляемый им Комитет по открытому рынку решал вопросы понижения или повышения процентных ставок с целью монетаристского регулирования экономики (Прим. переводчика).

30