Коза отпущения Трускиновская Далия

Когда приехали все заблудившиеся контейнеры, когда главреж цирка окончательно переругался с московским начальством и с руководителем аттракциона, когда программа в результате благополучно была запущена, когда кончились последние споры между артистами, звукооператорами, униформой и осветителями, Артем позволил себе маленькое удовольствие – прогулку по рынку.

Арго он оставил в гримерке, взял большую старую сумку и отправился на поиски приключений.

Рынок всегда будил его фантазию. У бабок, торговавших фамильной рухлядью, а также у алкашей Артем находил удивительные вещи. Он тащил их в цирк, грузил в контейнер, пять лет возил за собой по городам, пока они не находили своего места в работе – вроде той цветастой юбки, которая пригодилась для куклы-цыганки выше человеческого роста. Или, скажем, древнего, совершенно исторического пылесоса. Его следовало взять просто из жалости к старушке – но Артем извлек пользу из толстого длинного шланга. Он сделал из шланга тропическую змею.

На сей раз рынок его разочаровал. Артем не был в этом городе то ли десять, то ли одиннадцать лет. Цирк-то остался прежним, а все прочее изменилось в худшую сторону. Рынок хотя бы… Огромная площадь между дореволюционными красно-кирпичными павильонами напоминала диковинный плац-парад – ровными рядами стояли одинаково хмурые люди, растопырив руки, а на руках у них висели привозные из Польши или Китая майки, кофты, эластичные штаны и прочий унылый ширпотреб.

Пройдясь взад-вперед и по диагоналям, Артем понял, что зря тратит время.

Человек, полгода назад вернувшийся с парижских гастролей, в таких штуках не нуждался. Единственно, чем здесь можно было разжиться, – так это сигаретами чуть подешевле, чем в ларьках.

Артем подошел к первой попавшейся женщине с фанерным щитом на груди. Щит был выложен пустыми сигаретными пачками и обтянут полиэтиленом. Между ног продавщица зажала дорожную сумку с товаром.

Эта женщина просто стояла ближе прочих… просто ближе прочих… куртка!

На ней была старомодная куртка в яркую клетку.

Десять, а то и одиннадцать лет назад эта куртка была остромодной. Артем помнил легкую фигурку, и эту нарядную курточку, и длинные темные волосы, забившиеся в откинутый капюшон. Девчонка не приняла его всерьез… он был, возможно, для нее староват… впрочем, как звали девчонку?..

Артем подошел к женщине со щитом и попросил пачку «Мальборо».

У продавщицы не оказалось лица. Она так низко наклонила голову, так отчаянно надвинула капюшон, что Артем обратился скорее к его верхнему шву, где неровно и нескладно состыковались синие, красные и желтые клетки. Потом она нырнула в сумку. Приняв деньги, выдав сигареты и сдачу, женщина не сказала ни слова. Артем отошел, соображая – она или не она?

Рост соответствовал. Опущенный капюшон, как ни странно, тоже. Тогда многообещающая девчонка мечтала о славе – и вот итог бурного десятилетия!

Щит с пустыми коробками! Впрочем, безработица вполне могла ударить по ней, как и по любой другой женщине с никому не нужным высшим техническим…

Времени хватало. Артем отошел в сторонку – понаблюдать. Возможно, женщина просто не могла сладить с объемным капюшоном и он наползал на лицо сам, по собственной инициативе. Возможно, она узнала Артема и спряталась, как в шатер, – если это действительно Катька… Катька! Уже кое-что…

Изучив пейзаж, Артем заметил еще несколько таких же продавщиц с одинаковыми щитами, сорок на шестьдесят сантиметров. Его это заинтересовало с профессиональной точки зрения – допустим, можно выйти на манеж с такой штуковиной на груди, только гигантского размера, с огромными, жутко раскрашенными пачками, и что же дальше? Перебирая варианты, Артем совершенно не заметил, когда к предполагаемой Катьке подошел высокий светловолосый мужчина в той самой классической кожаной куртке, без которой не бывает теперь ни качка, ни рэкетни. Впрочем, мужчина производил приятное впечатление – в меру плечистый, в меру коротко подстриженный. Да и куртка была накинута поверх вполне пристойного пиджака. Он обменялся с продавщицей какими-то словами и вдруг решительно заглянул к ней под капюшон. Она отступила – но он удержал ее за руку.

К ним быстрым шагом, насколько это вообще возможно в толпе, направился стриженый совсем уж налысо приземистый парень в похожей курточке, только качеством послабже. Шея у парня начиналась выше ушей. Он подошел, ему что-то сказали, он усмехнулся и вернулся туда, где только что курил с таким же приятелем, – за ларек, на островок асфальта посреди комковатой и радужной лужи.

Эту картину Артем понял сразу – девчонки работают на хозяина и он честно заботится о безопасности бизнеса.

Когда Артем опять посмотрел на собеседников, мужчина уже что-то записывал на визитке, отдавал визитку продавщице и на прощание ее даже по плечу погладил. Но и тут она не подняла головы.

Артем проследил, куда же теперь пойдет эффектный мужчина, – и с большим удивлением обнаружил, что буквально в трех шагах того ждала серебряная «ауди» с интересной физиономией за рулем.

Сухое, даже костлявое лицо парня было совершенно нездешнее, и Артем, побывавший в разных краях, даже не смог бы сказать, на каком востоке водятся такие узкие и выразительные лица. Но парень был еще и глазаст.

Темнокарие глаза у него занимали чуть ли не всю ширину лица, да еще были немного навыкате. Словом, Артем определил его, как приметную рожу.

И рожа эта тоже была знакома…

Артем вообразил длинные волосы, стянутые на затылке резинкой, распущенными, достигающими плеч, и вдруг увидел парня голым по пояс, в лосинах смугло-телесного света. Парень шел босиком по светлому дощатому полу, поминутно озираясь и замирая в причудливой настороженной позе. Играла какая-то индийская флейта, рокотал барабанчик.

Пока в воображении Артема длинноволосый парень играл в дикаря, реальный водитель оказался у задней дверцы «ауди». Он впустил в машину того, кто беседовал с продавщицей, вернулся к рулю и довольно ловко вывел «ауди» сухими клочками асфальта на проезжую часть улицы.

На заднем сидении двое мужчин что-то весело обсуждали. Второй был крупный, темноволосый, с залысинами.

Никакого потаенного смысла во всем этом Артем не видел. Продавщица в клетчатой куртке могла быть вовсе посторонним человеком. Парень за рулем – тоже. Даже если это бы и оказались знакомые по той поре – приставать к ним не стоило. Разговор, скорее всего, не сложился бы. Потому что Катька не от хорошей жизни таскает на груди идиотский щит, а тот… его и по имени-то не звали, а вот прозвище было… так вот, тот – шофер какого-то хозяина, что тоже не венец карьеры.

Даже если бы Артем деликатно обошел вопрос о сбывшихся надеждах, собеседники все равно бы вспомнили о его недавнем киношном успехе, о призе на португальском кинофестивале, да и цирковые афиши вон по всему городу расклеены – с его физиономией, между прочим.

Десять или сколько там лет назад перед ними, молодыми, был весь мир, а Артем считался несостоявшимся клоуном, что для взрослого мужчины уже вроде эпитафии. Возможно, ему просто больше повезло, думал Артем, возможно, это всего лишь судьба…

С пустой сумкой он вернулся в цирк, чтобы устроить Арго полноценную прогулку за городом. Пес давно уже не дышал свежим воздухом.

Катя в полном изумлении держала рукой в кармане визитку и пять долларов, как будто те могли раствориться.

– Не может быть! – сказал, удержав ее за руку, незнакомый благополучный мужчина-покупатель. – Сколько лет, сколько зим! Постой… Да ты же меня не узнала!

– Вы ошиблись, гражданин, – тупо ответила она. Как отвечала решительно всем.

– Катька, это же я, Андрей! – не унимался он.

– Не знаю я никаких Андреев, – буркнула она.

– Точно, не знаешь, – вдруг весело согласился он. – Вы все меня Длинным звали! Катюха, я же осветителем был! Все еще вспомнить не можешь? Я еще на тебя зеленый свет дал вместо желтого!

Тут только она подняла на собеседника глаза.

Андрей за одиннадцать, или сколько там, лет покрупнел, рожа из озабоченной сделалась довольная, светлые волосы улеглись, зубов во рту появилось штук сорок, не меньше. Вид у него был вполне ухоженный, а уж одеколона он точно не экономил.

– Совсем скверно, а? – спросил он, не дожидаясь ее ответа. – Слушай, это не дело!

– Есть проблемы? – неприятным, с гнусавинкой голосом спросил, возникая из толпы, Стасик. И сделал агрессивно-внушительный вид, что при его крупной «лысой» голове и мощной шее было совсем несложно.

– Проблем нет, – быстро ответила Катя. – Это знакомый.

– Проблем нет, шеф, – добавил Андрей. – Мы вместе бурную молодость проводили. Вот – встретились…

– Если чего… – проворчал Стасик, выразительно глянул на Катю, помолчал, усмехнулся и отбыл обратно за ларек – курить.

– Давно ты тут торчишь? – сурово спросил Андрей.

– Третью неделю.

– Ясно… Слушай, меня тебе сам Бог послал. Очень ты за эту работенку цепляешься? Сколько она тебе дает? Кормит?

– Баксов пять-шесть в день получается…

– Есть у меня один человечек… – словно решившись, начал Андрей. – Он сейчас ищет женщин примерно твоего возраста, сообразительных, с характером… Не для того, о чем ты подумала! Работа сдельная, на свежем воздухе. Все как положено – с записью в трудовой книжке, с договором.

Сперва – баксов десять в день, сверхурочные оплачиваются особо, выдаются даже деньги на карманные расходы, но за них придется отчитываться… Да что я тебе толкую! Сведу я тебя с ним, вот что… Ты завтра свободна?

– Договорюсь… – ошалело прошептала Катя.

– Договаривайся! В четыре часа можешь? Тогда забиваем стрелку. У входа в «Мираж». Если я задержусь – там кафешка на первом этаже, обождешь. Вот на случай склероза…

Андрей достал из портмоне визитку и золотистой ручкой написал на ней место и время встречи.

– На кофе… – и он вручил Кате визитку вместе со скомканной зеленой бумажкой. – И не смотри на меня так! Мы обязаны помогать друг другу, ясно? Ты не виновата, что торчишь с траханными сигаретами! И я вышел в люди не потому, что умный, а потому, что умные вовремя помогли… Пока!

С тем и ушел быстрым шагом.

Катя стояла и вспоминала, как Машка позавчера гадала ей на картах и обещала большие перемены через случайную встречу с пиковым королем. Когда подошел тот пожилой мужик, Катя съежилась – было в нем что-то тревожное.

Выручил капюшон. И сразу же следом – Длинный! Судьба!

Пять долларов – на кофе, конечно, многовато. Колготки, вот что! Нельзя идти на деловую встречу в драных колготках. Можно в брюках, но не нужно.

Пока еще Катя в состоянии позволить себе самое рискованное мини, она должна этим пользоваться.

На визитке Длинного было много чего хорошего. «Лукьянов Андрей Борисович», – было написано там под элегантной, но совершенно невразумительной эмблемой с готическими буквами. И чуть пониже – «вице-президент».

Вечером, сдав Стасику выручку и товар, получив свое законное вознаграждение, Катя побежала домой – кормить Павлика. Тот, конечно, опять весь день провалялся перед телевизором. Тот самый муж, который объелся груш… Хорошо, что удалось отвезти Сережку к свекрови.

Катя ни слова не сказала Павлику – валяйся, сделай одолжение… только молчи и не спрашивай… Когда он однажды принялся расспрашивать о стоянии с сигаретами на базаре, нарвался на хорошую истерику. Впрочем, когда Катя пыталась узнать подробности неудачного похода на биржу труда, получила то же самое. Так и жили…

Катя выложила на кухонный стол хлеб, дешевую колбасу, пакеты с гречкой и вермишелью, банку кетчупа. Немного денег приберегла – а вдруг действительно придется сидеть в кафешке? Торчать без чашки кофе просто неприлично – это она с детства усвоила. Колготки Катя оставила в сумке и весь вечер копалась в шкафу – сочиняла наряд.

Клетчатую куртку она не выбросила чудом – и вот куртка пригодилась, особенно капюшон. Никто из знакомых не узнавал Катю в этом чудище… но кто же был тот пожилой, высокий, немного сутулый, с длинным лицом, с диковинными морщинами? Лицо очень знакомое, где-то совсем недавно промелькнуло…

Катя достала юбку со сломанной молнией. Новая молния – это две буханки хлеба. Остается последнее – с утра зашить юбку на себе. Не сразу же заставят ее снимать, а? Позорище…

На рынок она вышла в позапрошлогодней курточке, еще довольно приличной, в старых плотных колготках – наверняка ведь забрызгаются. И торговала до трех. Стасик, хороший человек, все понял и не возразил – пусть Катька ловит свой последний шанс! Все равно ведь завтра придет за щитом и товаром.

Катя проскочила в институтский туалет и поменяла там колготки. Потом старательно навела красоту. Утром она успела вымыть голову, так что на свои почти тридцать два не выглядела. Не девочка, да… но не у каждой девочки такие ноги и такая талия. Эту талию никакая беременность не испортила и не испортит. Курточка была стянута поясом как можно туже и лихо топырилась над бедрами. Шарфик собственного изготовления, но в тон, в тон! К зеленовато-серым глазам.

«Мираж» был престижным торговым центром. Туда входили женщины, принадлежащие богатым мужчинам. Не было ни одного уха без бриллиантов.

Они вели с собой детей, разодетых во все цвета радуги. Когда-то Катя и сама одевалась ярко, но очень беспокоилась о гармоничности сочетаний. Эти заграничные дизайнеры лепили вместе такие цвета, что с души воротило. За пять минут ожидания Катя только дважды видела действительно элегантных дам.

Длинный подъехал на темно-синем «опеле». Он подошел к Кате с таким видом, будто кроме нее на планете вообще женщин не существовало. И весь такой свежевымытый, наглаженный, с привычной улыбкой на всем лице, весь такой голубоглазый…

– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулся он, оценив ее наряд. Тут-то Катя и поняла, что начинается новая жизнь.

Они пошли не в ту кафешку, где ей полагалось ждать и куда она даже не сунулась, сэкономив на ужин. Они пошли на второй этаж, и там официант положил перед Катей такое меню, что она растерялась.

– Что будем пить? – спросил Длинный.

– Мартини бьянко, – назвала Катя модный в том сезоне вермут. И закинула ногу на ногу.

Затем Длинный дал официанту загадочные указания, особенно напирая на то, чтобы по икре не топтались сапогами. Действительно, оранжевые шарики на бутербродах были безупречны по цвету, блеску и количеству, среди них также не было ни одного мятого.

Длинный не стал расспрашивать Катю ни о прошлом, ни о настоящем. Он говорил исключительно о будущем.

– Работу я тебе предлагаю сдельную, но регулярную. Никакого секса, только в нерабочее время. Будешь получать почасовую оплату, плюс иногда премиальные, плюс представительские – чтобы в кафе не тосковать за одинокой чашкой чая или при нужде брать такси… В основном работа на свежем воздухе, так что не растолстеешь.

– Но что же это за рай земной? – спросила Катя. – Может, скажешь наконец?

– Почему же не сказать, скажу. Это – частное сыскное бюро, – даже несколько застенчиво улыбнулся Длинный. – Ты не волнуйся, там все в порядке, есть лицензия и так далее…

– Ты стал Шерлок-Холмсом? – изумилась Катя. – Ты?..

– Нет, я стал вице-президентом акционерного общества «Фронтир», как ты могла прочесть на моей визитке, – вполне серьезно отвечал Длинный. – Бюро открыл мой друг, он довольно известный юрист. И дело так хорошо пошло, что он набирает новых сотрудников.

– Очень интересно… – сказала растерянная Катя. – Но у меня же никакого юридического образования…

– Оно и не потребуется, – обнадежил Длинный. – Давай допивай мартини и едем! Я обещал Мишке, что непременно тебя привезу. И он уже сгорает от нетерпения.

– Не нравится мне такое нетерпение, – отрезала Катя. – Хотелось бы знать, что ты ему про меня наговорил…

– Катька, если бы ты видела Мишкину новую жену, которая моложе тебя примерно на пятнадцать лет, ты бы поняла, что ему в ближайшие полгода приключений не захочется, – так же сурово ответил Длинный. – Извини, но это так. Тебе предлагают работу. Или мы едем, или возвращайся на базар.

– Едем, – покорно сказала Катя.

И ощутила подлинное наслаждение, когда Длинный не просто сел за руль и, изогнувшись, открыл ей переднюю дверцу, а, открыв машину, обошел ее и усадил Катю, как сажают дам в кино – даже с легким поклоном. Она порадовалась, что надела мини – он задержал-таки взгляд на стройных ногах.

Длинный достал из-под сиденья мобильник, набрал номер и сказал: «Порядок, едем!» Она объехали парк, в который Артем полчаса назад выводил Арго, и взяли курс на новый микрорайон.

– У Мишки с офисом ерунда получается, – рассказывал Длинный. – Он снял второй этаж в самом центре, начал делать ремонт, и тут такое поехало! Дом старый, как начали разбирать перегородки – ой, мамочки! Канализация на соплях, электропроводка на соплях, в сущности есть только кирпичные стены, а все прочее делай заново!

Длинный со знанием дела перечислил цены и материалы. Катя подумала, что им с Павликом ремонт в ближайшие сорок лет не угрожает.

– Так что Мишка все еще сидит в той квартире, которую снял под офис год назад, – объяснил Длинный. – И все планы отодвигаются. Когда он закончит ремонт, там будет бюро присяжных адвокатов, кабинет нотариуса, комната отдыха для персонала, компьютерная – ну, все! А теперь адвокаты сидят в каком-то вонючем подвале, персонал… Ну, в общем, сама увидишь…

Он остановил машину возле девятиэтажки.

Возле двери висела скромная табличка «Михаил Чадович. Юридическое бюро».

Бюро оказалось на первом этаже в двухкомнатной квартире. Навстречу Кате встал солидный мужчина с умными глазами и залысинами. Мужчине было под сорок. Его костюм и галстук наводили на мысли о рауте у английской королевы.

– Добрый день, рад вас видеть, – благодушно сказал мужчина. – Меня зовут Михаил Семенович. Раздевайтесь, садитесь, устраивайтесь. Что будете пить?

Из модных напитков Катя знала только тот самый мартини бьянко. Она посмотрела через плечо на Длинного, который помогал снять курточку, – мол, подсказал бы…

– Давай, Миш, я сварю кофе, а ты приступай к делу, – предложил Длинный. – Только не пугай девушку.

Катя села в предложенное глубокое кресло, позволяющее вынести коленки чуть ли не к носу Чадовича. Главное теперь было – чтобы единственный приличный свитер с жемчужинками не задрался на боку, где была наскоро зашита юбка.

– Есть не пугать, – Михаил Семенович улыбнулся. – Андрюша, очевидно, кое-что вам уже рассказал. Одна из сфер моей деятельности – частный сыск.

Вы сами, наверно, сталкивались с тем, что от милиции проку мало. Надо убить дюжину человек или по крайней мере унизиться до людоедства, чтобы тебя начали искать… А бывают ситуации, когда людям нужна помощь, так сказать, конфиденциальная. Тут государственные структуры не столько помогут, сколько навредят. Скажем, недавно мы вот чем занимались…

Он помолчал, очевидно, соображая, с чего начать.

– У одного богатого папы дочка пропала. Нет и нет… Загуляла? В беду попала? Девчонке шестнадцать. Могла в компанию наркоманов угодить. А могла просто с хорошим человеком в постели оказаться. Поскольку ей случалось ночевать Бог весть где и наутро возвращаться, сразу тревогу бить не стали, а к вечеру позвонили мне. Я проинструктировал парочку бойцов, пошли разбираться… Одной подружке звонит приятный молодой голос, другой… За два дня нашли эту самую дочку. Действительно – жила на даче с парнем. А если бы неприятность? А если валяется в больнице с проломанным черепом и без документов? И такие случаи бывали…

Он замолчал, давая Кате возможность обдумать историю и сделать выводы.

Катя была – вся внимание.

– К кофе коньячок подавать? – осведомился Длинный.

– Подавай, – опять-таки подумав, разрешил Михаил Семенович. – Для давления полезно. Итак, частный сыск. Если вы читали того же Рекса Стаута, то заметили – у него действует армия безымянных детективов, которые собирают информацию для главных героев. Куда-то сходил, за кем-то понаблюдал, порылся в газетах и собрал информацию… Работа вроде несложная, но в частном сыске без таких людей нельзя. Вот мы и предлагаем вам стать агентом сыскного бюро.

Катя онемела.

– Катенька, я уже говорил тебе, что тут нет ничего противозаконного, – подал голос от кофеварки Длинный.

– Вам же не придется бегать с пистолетом по крыше за шпионом, – подтвердил и Михаил Семенович. – Работа самая безопасная. Пойти в учреждение за документами, понаблюдать за кем-то, обойти квартиры в подъезде с фотокарточкой… Мы всегда выдаем сотрудникам удостоверения. В случае необходимости вы можете обратиться за помощью в милицию. Такая договоренность имеется…

И оба уставились на Катю ласковыми, усталыми и добрыми глазами.

– Как-то неожиданно все это, – непроизвольно поежившись, призналась Катя.

– А что – ожиданно? Стоять с товаром на базаре? – спросил Длинный. – Ты ради этого диплом получала? Я, Миш, когда ее увидел – глазам не поверил!

– Могу себе представить… – покачал головой юрист. – Врывается это ко мне Андрюша, сам не свой, говорит – места у тебя еще есть? Человека выручать надо!

– К себе бы взял, – задушевно признался Длинный. – Хотя бы оператором! Но нам нужны профессионалы. А ты, наверно, компьютер только издали видела.

Катя задумалась.

– А сколько у вас платят? – нерешительно спросила она.

– Сперва – немного. Скажем, два доллара в час, – тут Михаил Семенович очень внимательно посмотрел на Катю. – Но… Я смотрю, вы женщина красивая, элегантная, одеты со вкусом. У нас надо бы попроще.

Понеприметнее. А бывают случаи, когда приходится присутствовать в ресторане. Тогда мы идем сотрудникам навстречу, помогаем одеться. По одежке-то всех встречают, даже частных сыщиков…

– Знаешь, к чему это он клонит? – вдруг развеселился Длинный. – Здесь иногда сразу выдают сотрудникам аванс! Что-то вроде подъемных. Чтобы приодеться. И следят, чтобы персонал имел товарный вид!

– Поскольку вы не посторонняя, а как бы Андрюшина протеже, мы могли бы пойти вам навстречу, – Михаил Семенович протянул руку за спину и нашарил ручку маленького сейфа. – Я полагаю, сотни долларов вам должно хватить.

Нужен очень скромный и неприметный плащик, обувь без каблуков, неброский зонт, но нужно и нарядное платьице.

Дальше началась фантасмагория.

Совершенно не спросив Катиного согласия, ей подсунули на подпись какую-то ведомость, по которой разные люди получили астрономические суммы. Она расписалась в получении ста долларов, тут же ей продиктовали заявление о приеме на работу, вытащили на экран портативного компьютера текст договора и вписали туда Катины данные. Заворчал принтер, выполз договор, в руках у Кати оказалась дорогая ручка… Ей раза четыре напомнили, чтобы не забыла сфотографироваться на удостоверение… Ее заставили пересчитать деньги…

И она оказалась на улице уже не базарной торговкой, а штатным агентом юридического бюро, с долларами в кармане и сумятицей в голове.

– Садись скорее! – торопил ее Длинный. – Мне еще на презентацию, а потом ужин с датчанами. Все запомнила? Нет? Тогда поедем купим тебе диктофон на случай склероза.

– Да запомнила я! – воскликнула Катя. – Завтра в одиннадцать утра в баре «Лидо»! Ко мне подойдет человек и назовет по имени! У меня в руках будет вот эта самая сумка!

– Ага, красная сумка с большой пряжкой, – подтвердил Длинный, выпутываясь из нелепо расставленных девятиэтажек. – Ну, держись, сейчас взлетим!

Катю вжало в спинку машины. Длинный был лихим водителем.

Он выпустил ее в центре города и умчался. А она пошла вдоль роскошных витрин преображенной улицы. Теперь эти витрины были уже и для нее!

Простенький плащ можно было взять у Натальи, ее прошлогодний плащ, она его больше носить не будет. И сказать, что обошелся в пятнадцать долларов… Хотя, они же не потребуют отчета! Катя чувствовала, что и походка у нее стала другой, и лицо из-за этой сотни баксов тоже похорошело.

А, главное, Длинный не задавал никаких идиотских вопросов о тех временах и тех людях, они его просто не интересовали. Он благополучно забыл свою случайную трехмесячную осветительскую карьеру. И напоминать ему об этом, право же, не стоило.

Весь вечер Катя бродила по квартире, разнашивая новые темно-коричневые ботиночки, скромные, но крайне модные. Павлик недоумевал, что это она разгулялась, но на ноги ей взглянуть не догадался. Подумаешь, лучшие на факультете ноги… Дело привычное.

Утром же Катя долго делала такой макияж, который в последнем журнале «Бурда» назывался скромным. И думала – можно ли ее лицо считать незаметным?

Лицо было правильное, одно из тех редких лиц, которым подходит гладкая прическа, стянутые к затылку волосы и узел. Катя прекрасно это знала, но знала она также, что именно такая прическа и привлекает к ней внимание.

Можно было распустить волосы… собрать их в хвостик… и поди сообрази, что окажется самым скромным и неприметным!

Павлик спал. Он просыпался как раз к триста какой-то серии мексиканского сериала. И смотрел ее, не вылезая из-под одеяла.

Катя приготовила ему завтрак – три бутерброда. Потом она подобрала к плащу неприметный, но очень милый платочек. Волосы собрала сзади, заколола на висках, сделала легкий напуск на лоб. Вроде скромно. И пошла.

Не куда-нибудь пошла – на работу.

В одиннадцать часов бар «Лидо», естественно, был пуст. Катя села к стойке, на соседний высокий стул положила приметную сумочку и позволила себе кучу удовольствия. Она взяла кофе, пирожное и раскрыла «Бурду». Из месяца в месяц она печально смотрела на витрины киосков, где появлялись очередные номера этой самой «Бурды». И не удержалась – купила. Впрочем, покупка была вполне деловая – сотрудница приличной юридической формы должна знать, как за границей одеваются женщины среднего класса. И следовать их примеру.

Не успела Катя долистать журнал до выкроек, как появился высокий парень в длинном пальто. Впечатление он производил какое-то ненадежное. То ли пальто на нем было чересчур объемное, с барского плеча, то ли уши слишком торчали, то ли шея в широком воротнике и без шарфа выглядела совсем убогой – Катя так и не поняла, откуда берется это впечатление.

– Катя? – вполне уверенно спросил он. – Меня Вадимом зовут.

И, положив сумку на прилавок, сел рядом.

– Сейчас я тоже выпью кофе и отвезу вас туда, где вы будете работать, – торопливо сказал он. – Вам придется погулять следом за одной женщиной.

Нужно проследить все ее маршруты. В какие магазины заходит, с кем беседует, и так далее.

Кате показалось, что она все поняла, – ревнивый муж нанял сыщиков, чтобы выследить изменщицу.

– Особенное внимание обратите на учреждения. Допустим, она вошла в подъезд, где несколько вывесок. Постарайтесь узнать, что ей нужно. Если она сядет к кому-то в машину – запишите номер. Преследовать не надо.

Возможно, она с кем-то встретится и что-то этому человеку передаст. Тогда объект меняется – вы идете следом за тем человеком.

– И долго мне так ходить следом? – удивленно спросила Катя.

– Когда объект сядет в темно-вишневую «вольво», можете сделать ему ручкой и возвращайтесь сюда, – парень наконец-то усмехнулся, но симпатичнее от этого не стал. – Садитесь, заказывайте себе обед и ждите.

– Но я часов до пяти успею? – забеспокоилась Катя, потому что некормленный Павлик мог много что сказать вечером о ее опоздании.

– Успеете гораздо раньше, – обнадежил парень. Потом он расплатился за свой кофе и вывел Катю на улицу. Машина у него была скромная – «фольксваген-гольф». Правда, ярко-желтая и потому немного забавная.

Они остановились напротив парикмахерской.

– Зайдите в магазин, встаньте поближе к витрине и ждите, – велел Вадим.

– Она выйдет из парикмахерской. Меня и мою машину она видеть не должна.

Она будет в желтом широком пальто, как раз под мою машину, и с вот такой сумочкой.

Вадим показал пальцами что-то вроде почтового конверта.

– Ну, я поехал.

– Постойте! – Катя удержала его за рукав. – А вдруг там две женщины в желтых пальто? Какие у нее еще приметы?

– Приметы? Ну, волосы как у вас, немного светлее… – Парень даже не приемом, а легким намеком на прием избавил свой рукав от Катиной руки. – Да, на всякий случай – ее Инессой зовут. Лет – как вам… Пока! Ни пуха!..

«Фольксваген-гольф» отчалил от тротуара и потерялся в ярком потоке автомобилей. Катя вошла в магазин и выбрала место между прилавком и витриной. Вроде бы она манекен в песцовой шубке изучает… Инесса – это хорошо. Это для объекта удачное имя. Теперь Катя не сомневалась, что справится с заданием. Инессу она не упустит.

Это имя Катя попросту ненавидела.

Она погладила рукав шубки. Ну, положим, выходя за Павлика, она знала, что песцовых и прочих шуб не предвидится. Все шло нормально, родился здоровый ребенок, что по нашим временам редкость, свекровь не сражалась за сферы влияния, а это еще одна редкость. Если бы не проклятая политика, то жили бы мирно и дальше. Чего же не жить со спокойным, послушным, добродушным Павликом?

Лежит этот добродушный, будь он неладен, на диване перед телевизором, жует бутерброд, правда, толстый, но с дешевой колбасой. И ждет – пока кто-то повернет к лучшему его судьбу, а также судьбу его жены и его сына.

А сам он не знает, как это делается. Как конструировать радиоаппаратуру – знает, а как жить за пределами разогнанного КБ – уже не знает.

Хорошо хоть не пьет…

Тут из дверей парикмахерской кто-то собрался выходить. Катя подобралась – нет, не пальто вовсе, а лиловая куртка. Ладно…

Она проводила взглядом еще утепленный плащ неопределенного цвета, коричневую куртку, зеленую удлиненную куртку и четыре разнообразных кожаных. Наконец в дверном проеме засветилось и пронзительно-желтое пальто.

На выход – приказала себе Катя. Марш, голубушка, отрабатывай сто долларов.

Когда она вышла из магазина, желтое пальто уже повернуло к перекрестку.

Катя шла следом метрах в десяти.

Женщина явно не подозревала, что за ней следят. Она двигалась неторопливо, да и поди поторопись на таких каблуках. Аккуратная головка проплывала мимо витрин. Женщина поглядывала на витринную роскошь без особого интереса, и Катя вдруг осознала – это была несерьезная для такой женщины роскошь.

Ее маленькая сумочка, повешенная наискосок, съехала вперед, и Катя видела только пересекающий спину ремень. Ноги у этой Инессы были весьма и весьма. Даже Катя сто раз бы подумала, прежде чем надевать пальто такой опасной длины – точненько по колено. А вот Инесса надела. Наверно, у нее дома и всякой кожи с замшей навалом.

Инесса вошла в дверь с зеркальным стеклом. Это было настолько новое кафе, что Катя, бывавшая в этих краях довольно часто, даже припомнить не могла – когда успели закрыть галантерейку, чтобы еще и отремонтировать помещение?

Катя решительно вошла следом, моля Бога, чтобы не пришлось раздеваться.

Свитерок на ней был старый, а юбка зашита небрежно. Оказалось, внутри имеется собственно кафе, со всякими изысками, вроде увитого искусственными цветами зеркального потолка, и то, что Катя назвала «предкофейником». Там был бар, стояли два столика и три игровых автомата, тут же перегородил дверь прилавок гардероба – пока, к счастью, закрытого.

Между кафе и предкофейником была стенка из металлических черных выкрутас, тоже с искусственными цветами.

Катя села в уголке со своей законной чашкой кофе и раскрыла «Бурду».

Оттуда, из-за выкрутас и «Бурды», ей было прекрасно видно, как Инесса садится за столик, спиной ко входу, как поправляет прическу, как берет меню. Из-за стойки вышел бармен, присел к ее столику, они о чем-то весело заговорили. Потом бармен встал и провел Инессу за стойку, туда, где в уголке стоял телефон.

Катя заволновалась – ей за то обещали платить деньги, чтобы она сообщала цифры и факты. Но разглядеть с такого расстояния, какой номер объект набирает в темном углу, тоже невозможно.

Катя засекла время. Разговор длился минуты полторы. Она записала это в блокнот. Пока записывала, Инесса опять оказалась за столиком спиной к Кате, и бармен – при ней. Высоченный плечистый бармен явно был приятелем – угостив Инессу кофе и чем-то в маленькой рюмке, не взял с нее денег.

Инесса направилась к выходу. И все время, пока она шла, довольная, нарядная, гордая, Катя сидела, словно окаменев, и глядела в это ухоженное лицо из своего уголка.

Это действительно была Инесса, та самая Инесса, не совпадение имени! Это была единственная в мире женщина, которую Катя ненавидела всеми силами души.

Пропустив ее мимо, Катя взяла себя в руки, встала и пошла следом. При всем своем атеизме она захотела поблагодарить какое-то Высшее Существо, хоть Аллаха. Вот и встретились. Вот дорожки и пересеклись. Есть правда на небесах. Божьи жернова мелют медленно, но верно. Чем бы ни согрешила Инесса, Катя уж позаботится, чтобы эта тварь получила по заслугам.

Артем уже не раз замечал – если кого-то вдруг начинаешь к месту и не к месту вспоминать, этот человек возьмет и объявится.

Он вспоминал Катю.

Тогда он считал себя мужчиной в расцвете лет, а она так не считала. Она по уши влюбилась в другого, это за версту видно было. Другой, изящный, как статуэтка темного дерева, помышлял только об отвлеченных предметах – восточной философии, йоге, гравюрах какого-то сбрендившего на парадоксальной стереометрии итальянца. Вот любопытно, за него ли она вышла замуж?

Артем осторожно походил-походил вокруг, понял, что и тут – неудача, вежливо отступился. А девчонка была – высший класс. Когда она выходила на узенькую сцену в этом черном трико, в этой черной ушастой полумаске, и по-кошачьи опускалась на пол, и ставила перед собой руки на манер звериных лап, и замирала, как велел режиссер – спокойная и независимая… да, тогда в нее несложно было влюбиться.

Впрочем, он и тогда не называл это любовью. Обычный мужской интерес к молодому и красивому телу. Серьезной ставки на пантомиму и вообще искусство Катя не делала – знания и таланты Артема были ей вроде и ни к чему. Она училась в каком-то институте, писала какие-то контрольные, и явственно давала понять, что ее ждет не дождется Большая Наука.

Потом, в других городах, были другие женщины, постарше и более сговорчивые. Артем очень скоро забыл Катю. А вот теперь принялся вспоминать… Очевидно, это означает старость, сказал он себе.

Он увидел Катю на улице три дня спустя после похода на рынок и теперь-то узнал на самом деле. Она шла навстречу, легкая, в летящем плащике, изящная и сосредоточенная. Походка и фигура не изменились, так же стройны были ноги, мелькавшие между расходящимися полами плаща.

Правда, лицо стало суше и строже. Но это ей даже шло – она уже не была заносчивой девчонкой с кругленькими щечками, она стала интересной и знающей меру женщиной.

Артем заступил ей дорогу.

– Привет, – сказал он. – Катенька, это я, Артем. Не узнаешь?

– Привет, – удивленно ответила она. – Узнала, конечно. Я про тебя в газете читала… Прости, спешу. Какими судьбами?

– Приехал с программой на два месяца, – объяснил он, оттягивая любознательного Арго. – Приходи в цирк. Я кое-что теперь интересное делаю.

– Непременно.

Но это «непременно» означало, что за два месяца она вряд ли выберет два свободных часа.

Артем подумал, что у нее наверняка должны быть дети, хоть один ребенок, но спрашивать не стал. С этими юными красавицами бывают такие приключения, что вопрос о детях становится для них навсегда неприятным.

– Где работаешь? – спросил он.

– На фирме одной, – и она вытянула шею, разглядывая что-то вдали. – Ой, извини, я очень спешу! Пока!

С тем и ушла торопливым шагом.