Гарри Поттер и кубок огня Роулинг Джоан Кэтлин

— Рон, противомаггловая безопасность! — напомнил мистер Уизли с лицом, светящимся от радостного предвкушения. — Когда настоящие магглы идут в поход, они готовят на кострах снаружи. Я сам видел!

Осмотрев палатку девочек, которая была чуть-чуть поменьше, зато не воняла кошками, Рон, Гарри и Гермиона отправились за водой с двумя кастрюлями и чайником.

Теперь, под лучами только что взошедшего солнца, которое растворило туман, им был отлично виден весь палаточный городок, растянувшийся на много миль вокруг. Они шагали между палатками, с любопытством озираясь по сторонам. Только сейчас Гарри понял, сколько колдунов и колдуний живет на свете. Он никогда не задумывался о том, что маги живут и за рубежом.

Обитатели палаток уже просыпались. Первыми зашевелились семьи с маленькими детьми: Гарри в первый раз увидел таких маленьких волшебников. Маленький мальчик, на вид не старше двух лет, сидел на корточках у большой палатки в форме пирамиды. В руках у него была волшебная палочка, которой он тыкал в слизняка на траве. Слизняк медленно раздувался и уже достиг размера небольшой салями. Когда они поравнялись с ним, из палатки вышла мать мальчика.

— Сколько раз я тебе говорила, Кевин, нельзя… трогать… папину… палочку… фуууу!

Она наступила на гигантского слизняка, и тот лопнул. До них ещё долго доносились восклицания матери, заглушаемые криками малыша: — Ты лопнула слизня! Ты лопнула слизня!

Немного дальше две маленькие волшебницы, едва ли старше, чем Кевин, летали на игрушечных мётлах, которые поднимались ровно настолько, чтобы ноги девочек касались покрытой росой травы. Их уже заметил маг из Министерства, который пробежал мимо Гарри, Рона и Гермионы по направлению к нарушительницам, бормоча себе под нос: — Посреди бела дня! Родители, полагаю, заспались…

То там, то здесь взрослые волшебники выходили из палаток и начинали готовить завтрак. Некоторые, украдкой оглянувшись по сторонам, разжигали огонь заклинаниями, а другие, с недоверием чиркали спичками, как будто сомневаясь, что из этого что-то получится. Три африканских мага в длинных белых одеяниях сидели, погружённые в серьёзную беседу, не забывая при этом поворачивать насаженного на вертел кролика, которого они поджаривали на ярко-фиолетовом огне. Чуть дальше группа американских колдуний средних лет добродушно сплетничала под натянутым между палатками, усыпанным звёздами плакатом, на котором было написано «ИНСТИТУТ САЛЕМСКИХ ВЕДЬМ». Гарри перехватил отрывки разговоров на разных незнакомых языках, доносившихся из палаток, мимо которых они проходили и, хотя он не понимал ни слова, было ясно, что все говорившие находились в радостно-возбуждённом состоянии.

— Ээээ… у меня что-то с глазами или всё вдруг позеленело? — спросил Рон.

С глазами у Рона было всё в порядке. Они шли среди группы палаток, которые были настолько увиты толстым слоем клевера, что казались маленькими, странной формы бугорками, выросшими прямо из земли. Из палаток выглядывали весёлые лица. И вдруг кто-то окликнул их.

— Гарри! Рон! Гермиона!

Это был Шеймус Финниган, их одноклассник из Гриффиндора. Он сидел перед своей покрытой клевером палаткой, рядом с женщиной с волосами песочного цвета, которая наверняка была его мамой, и с лучшим другом — Дином Томасом, тоже гриффиндорцем.

— Как вам украшения? — расплылся в улыбке Шеймус. — Министерству не очень-то нравится.

— Ох, почему нам нельзя показать наши цвета? — сказала миссис Финниган, — Вы пойдите и посмотрите, что болгары развесили над своими палатками. Вы, естественно, болеете за Ирландию? — добавила она, сверля Гарри, Рона и Гермиону глазами. Они уверили её, что действительно болеют за Ирландию, и отправились дальше. — Как будто мы бы посмели сказать, что не болеем за них, со всех сторон окружённые этой публикой, — сказал Рон, когда они отошли подальше.

— А что, интересно, висит над палатками болгар, хотела бы я знать, — сказала Гермиона.

— Пошли, посмотрим, — предложил Гарри, указывая рукой вверх на склон, где развивался по ветру бело-зелёно-красный флаг Болгарии.

Палатки здесь не были увиты живой растительностью, но на каждой из них красовался плакат, с которого смотрело хмурое лицо с густыми чёрными бровями. Лицо, естественно, двигалось, но лишь моргало и хмурилось.

— Крам, — тихо сказал Рон.

— Что? — переспросила Гермиона.

— Крам! — повторил Рон, — Виктор Крам, болгарский Ловец!

— Какой-то он слишком хмурый, — заметила Гермиона, оглядываясь на многочисленных Крамов, мигающих и хмурящихся на них.

— Слишком хмурый? — брови Рона взлетели до небес. — Да кому какая разница, как он выглядит? Он невероятный игрок. И совсем молодой. Всего восемнадцать, или около того. Он же гений! Вот, подожди, увидишь его сегодня.

У колонки собралась очередь. Гарри, Рон и Гермиона встали за двумя мужчинами, ожесточённо о чём-то спорившими. Один из них, старый маг, был одет в ночную рубашку в цветочек. Второй, без сомнения, маг из министерства, держал на вытянутых руках брюки в полоску и чуть не плакал от злости.

— Арчи, я умоляю тебя, надень эти брюки. В таком виде тебе нельзя показываться на улице. Маггл у ворот уже что-то подозревает.

— Я купил это в магазине у магглов, — упрямо говорил старик. — Магглы носят такую одежду.

— Женщины магглов носят такую одежду, Арчи, мужчины же носят вот такую, — доказывал маг из министерства, тряся перед его носом брюками в полоску.

— Этого я не одену, — с достоинством произнёс Арчи, — нет, спасибо, предпочитаю, чтобы определённые части моего тела овевал ветерок.

Гермионой овладел такой хохот, что ей пришлось выскочить из очереди и убежать в сторонку. Она вернулась лишь тогда, когда Арчи, набрав воды, удалился.

С двумя кастрюлями и чайником, полными воды, они медленно продвигались через лагерь. То там, то здесь мелькали знакомые лица: другие ученики из Хогвартса и их родители. Оливер Вуд, бывший капитан команды Гриффиндора по Квиддитчу, который в прошлом году закончил Хогвартс, потащил представить Гарри своим родителям. Он радостно сообщил Гарри, что только что записался в дубль команды «Паддлмир Юнайтед». Потом их окликнул Эрни Макмиллан, Хаффлпаффец с четвёртого курса, а дальше они наткнулись на Чо Чанг, очень красивую девочку, которая была Ловцом в команде Рэйвенкло. Она помахала рукой и улыбнулась Гарри, который так энергично замахал ей в ответ, что чуть не пролил всю воду из своей кастрюли. Чтобы замять оплошность и заставить Рона прекратить смеяться, он указал на группу подростков, которых он до этого никогда не видел.

— Кто это, как ты думаешь? — спросил он, — они ведь не из Хогвартса?

— Наверно учатся в какой-то зарубежной школе, — ответил Рон, — я знаю, на свете полно волшебных школ. Хотя я не знаком ни с кем, кто бы там учился. Билл когда-то переписывался с девочкой из Бразилии… давным-давно… Он хотел поехать туда по обмену, но у мамы и папы не было денег. Девочка обиделась, когда он написал ей, что не сможет приехать, и послала ему заклятую шляпу. Когда он надел её, у него уши в трубочку свернулись.

Гарри рассмеялся, стараясь не показывать, что удивлён существованием других школ. Увидев столько представителей разных национальностей здесь в палаточном городке, он понял, что с его стороны было глупо предполагать, что Хогвартс был единственной в мире волшебной школой. Он взглянул на Гермиону, которая не выразила ни малейшего удивления по поводу существования других школ. Без сомнения, она вычитала о них в какой-нибудь из своих многочисленных книг.

— Вас хоть за смертью посылай, — проворчал Джордж, когда они, наконец, вернулись в палатку.

— Наткнулись на пару знакомых, — ответил Рон, ставя на землю воду, — огонь не развели ещё?

— Папа играется со спичками, — ответил Фред.

Мистеру Уизли никак не удавалось разжечь костёр, но вовсе не от недостатка усердия. Вокруг него земля была покрыта слоем сломанных спичек, а его лицо выражало беспредельное счастье.

— Ой! — воскликнул он, когда его очередная попытка зажечь спичку увенчалась успехом, но тут же от неожиданности уронил её.

— Давайте я покажу вам, — мягко предложила Гермиона, забирая у него спичечный коробок и показывая ему, как это делается.

Наконец разожгли огонь. Пришлось ждать ещё час, пока он разгорится достаточно сильно. Они сидели и ждали, а мимо них постоянно сновали люди. Их палатка, как оказалось, была разбита рядом с дорогой, ведущей на игровое поле. Работники министерства бегали взад и вперёд по этой дороге и, проходя мимо мистера Уизли, сердечно приветствовали его. Мистер Уизли отпускал пару реплик о каждом, проходящем мимо, главным образом для Гарри и Гермионы, так как его собственные дети были достаточно наслышаны о министерстве.

— Это Катберт Мокридж, начальник Отдела по Связям с Гоблинами… а вон идёт Гилберт Уимпл. Он служит в Комитете по Экспериментальным Заклинаниям, да, эти рога у него уже давненько… Здравствуй, Арни… Это Арнольд Писгуд, он — Обливиатор, член Отряда аварийного волшебного обращения, ну вы знаете… а это Боуд и Кроукер… они Неговорящие…

— Они что?

— Из Отдела тайн, совершенно секретно, ни малейшего представления, чем они занимаются…

Наконец огонь разгорелся, и они начали жарить яичницу с колбасой. В этот момент из леса вышли Билл, Чарли и Перси.

— Только что аппарировали, отец, — громко сообщил Перси. — А, отлично, ланч!

Они уже почти покончили с яичницей, когда мистер Уизли вскочил на ноги, махая рукой и улыбаясь идущему к ним мужчине. — Ага, — воскликнул он, — герой дня! Людо!

Людо, без сомнения, был самой заметной фигурой в округе, включая даже старого Арчи в цветастой ночной рубашке. Он был одет в длинное одеяние для игры в Квиддитч, с широкими горизонтальными полосками ярко-жёлтого и чёрного цвета. Огромное изображение осы красовалось у него на груди. Его мощное телосложение всё ещё бросалось в глаза, несмотря на небольшую обрюзглость. Квиддитчная форма плотно облегала его выступающий живот, которого, очевидно, не существовало в те времена, когда он играл в Квиддитч за Англию. Его нос был расплющен (вероятно, сломан шальным Бладжером, подумал Гарри), но круглые голубые глаза, коротко подстриженные светлые волосы и розовые щёки придавали ему вид великовозрастного школьника.

— Приветствую вас! — радостно провозгласил Бэгмэн. Он шагал, как на пружинах, и, совершенно очевидно, был вне себя от восторга.

— Артур, старик, — тяжело дыша, сказал он, приближаясь к костру, — какой день, а? Какой день! Лучшей погоды и быть не могло! Вечер, похоже, будет безоблачным, и фактически ни одной прорухи в организации. Мне практически нечего делать.

Позади него группа измученного вида магов из министерства спешила к явно волшебному огню, посылающему фиолетовые искры метров на шесть вверх.

Перси поспешил навстречу Бэгмэну с протянутой рукой. Очевидно, несмотря на неодобрение того, как Людо Бэгмэн заведует своим отделом, он всё же стремился произвести хорошее впечатление.

— Ах, да, — расплылся в улыбке мистер Уизли, — это — мой сын Перси. Он только что начал работать в министерстве. А это — Фред… нет, Джордж, извини… вот это — Фред. Билл, Чарли, Рон, моя дочь Джинни и друзья Рона Гермиона Грэйнджер и Гарри Поттер.

Бэгмэн украдкой бросил на Гарри быстрый взгляд — глаза, как обычно, метнулись к шраму на лбу.

— А это, — мистер Уизли повернулся к ним, — Людо Бэгмэн, вы знаете кто он такой. И благодаря ему у нас такие отличные билеты.

Бэгмэн широко улыбнулся и махнул рукой, как бы говоря: — Да что вы, не стоит!

— Хочешь поставить на матч, а Артур? — взволнованно сказал он, позванивая значительным количеством золота в карманах черно-жёлтого одеяния. Родди Понтнер уже побился со мной об заклад, что Болгария откроет счёт. Я повысил ставку, принимая во внимание, что тройка Ирландских нападающих сильнее, чем когда-либо. А малышка Агата Тиммс поставила половину своей доли в ферме по разведению угрей на то, что матч будет продолжаться неделю.

— Ага, ну тогда… — сказал мистер Уизли, — ставлю галлеон на то, что Ирландия выиграет.

— Галлеон? — у Людо Бэгмэна вытянулось лицо, но, быстро овладев собой, он добавил. — Прекрасно, прекрасно… ещё кто-нибудь?

— Им ещё рано делать ставки. Молли не…

— Мы ставим тридцать семь галлеонов, пятнадцать сиклей и три кната, — поспешно вставил Фред, поспешно складываясь с Джорджем, — что Ирландия победит, но Крам поймает Снитч. А, и добавим поддельно-волшебную палочку.

— Не морочьте мистеру Бэгмэну голову такой ерундой, — зашипел Перси, но Бэгмэн вовсе не находил поддельно-волшебную палочку ерундой. Его мальчишеское лицо загорелось от восторга, когда в его руках палочка пронзительно вскрикнула и превратилась в резиновую курицу. Бэгмэн разразился хохотом.

— Здорово, я такой хорошей подделки уже лет сто не видел! Даю вам за неё пять галлеонов.

Перси застыл с выражением ошарашенного неодобрения.

— Ребята, — тихо сказал мистер Уизли, — я не хочу, чтобы вы делали ставку. Это же все ваши сбережения. Ваша мать…

— Не порть другим удовольствия, Артур, — загудел Людо Бэгмэн, гремя монетами в карманах, — они уже достаточно взрослые, чтобы решать самим! Так вы считаете, что Ирландия выиграет, а Крам поймает Снитч? Ни под каким видом ребята, ни под каким видом… На это я повышу ставку. Сначала, добавим пять галлеонов за потешную волшебную палочку, а потом, мы…

Мистер Уизли беспомощно смотрел, как Людо Бэгмэн, вытащив тетрадь и гусиное перо, записал имена близнецов.

— Отлично, — сказал Джордж, принимая листок пергамента, который протянул ему Бэгмэн, и засовывая его в карман мантии.

Бэгмэн радостно обратился к мистеру Уизли:

— Можешь сделать мне одолжение? Я ищу Барти Крауча. Мой болгарский коллега достаёт меня чем-то, а я не понимаю ни слова из того, что он говорит. А Барти разберётся, он знает около ста пятидесяти языков.

— Мистер Крауч? — оживился Перси, каменное выражение глубокого неодобрения сменилась на его лице выражением радостного возбуждения. — Он говорит минимум на двухстах языках: по-русалочьи, на гобблдегуке, по-трольи…

— По-трольи все говорят, — презрительно перебил его Фред. — Нужно просто тыкать пальцем и мычать.

Перси бросил на Фреда чрезвычайно злой взгляд и с силой принялся помешивать поленья, чтобы вскипятить воду в чайнике.

— У тебя есть какие-нибудь новости о Берте Джоркинс, Людо? — спросил мистер Уизли у Бэгмэна, усевшегося на траве рядом с ним.

— Ни пташки, — без тени волнения сообщил Людо, — никуда она не денется. Бедняжка, Берта! Не память, а дырявый котёл. Она всегда идёт в противоположную сторону. Потерялась, даже не сомневаюсь. Где-нибудь в октябре она забредёт назад на работу, думая, что на дворе ещё июль.

— Может, стоит послать кого-нибудь на поиски? — осторожно предложил мистер Уизли, в то время, как Перси подал ему чашку чая.

— Вот и Барти Крауч мне всё твердит, — сказал Бэгмэн, широко раскрывая невинные голубые глаза. — Но на сегодняшний день у нас просто не хватает людей. А, лёгок на помине! Барти!

Рядом с их костром только что аппарировал маг, который являлся полной противоположности Людо Бэгмэну, растянувшемуся на траве в своих старых Осиных одеждах. Барти Крауч был пожилым человеком с совершенно прямой, негнущейся спиной, одетым в хорошо отглаженный костюм и галстук. Пробор в его коротко подстриженных седых волосах был до неестественности прямым, а тонкие щетинистые усики выглядели так, как будто он подстригал их по линейке. На его ногах красовались отполированные до блеска ботинки. Гарри сразу стало ясно, почему Перси боготворит его. Перси свято верил, что правилам надо слепо подчиняться, а мистер Крауч настолько тщательно последовал постановлению одеться под маггла, что мог бы сойти за управляющего банком. Гарри решил, что даже дядя Вернон не узнал бы в нём того, кем он на самом деле являлся.

— Помни чуток травы, Барти, — весело сказал Людо, похлопывая по земле рядом с собой.

— Благодарю тебя Людо, не стоит, — ответил Крауч, в голосе его чувствовалось небольшое раздражение, — я тебя всюду ищу. Болгары настаивают, чтобы мы добавили ещё дюжину мест в Верхней Ложе.

— Ах вот, чего они хотят, — протянул Бэгмэн, — а я-то думал, что этот мужик зовёт меня «поужинать вместе». Акцент у него малёк тяжеловат.

— Мистер Крауч, — еле переводя дух сказал Перси. Он согнулся в подобие какого-то полупоклона, придававшего ему вид горбуна, — позвольте мне предложить вам чашечку чая?

— О, — произнёс мистер Крауч, поглядывая на Перси с лёгким удивлением, — да, благодарю вас, мистер Уизерби.

Фред и Джордж прыснули в чашки. Перси, покраснев до ушей, занялся чайником.

— Да, с тобой, Артур, мне тоже надо поговорить, — сказал мистер Крауч, сверля глазами мистера Уизли, — Али Башир вступил на тропу войны. Он хочет обсудить с тобой эмбарго, которое ты наложил на импорт ковров-самолётов.

Мистер Уизли тяжело вздохнул.

— На прошлой неделе я послал ему по этому поводу сову. Я говорил ему сто раз, и ещё раз скажу: Регистр незаконно околдовываемых объектов определяет ковры как вещи магглов, — но послушает ли он?

— Сомневаюсь, — ответил мистер Крауч, принимая чашку чая из рук Перси, — он отчаянно стремится их экспортировать.

— Но они никогда не заменят мётлы в Великобритании, как вы считаете? — заметил Бэгмэн.

— Али полагает, что на нашем рынке есть место средствам передвижения для всей семьи, — ответил мистер Крауч, — я помню, у моего дедушки был Аксминстерский ковёр, на котором могли усесться двенадцать человек — но это было, естественно, до их запрещения.

Он сказал это таким тоном, что ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в том, что все его предки были предельно законопослушны.

— Так много дел, Барти? — беззаботно осведомился Бэгмэн.

— Достаточно, — сухо ответил Крауч, — организовать Портключи на пяти континентах — нелёгкое дело, Людо.

— Я полагаю, вы оба будете рады, когда матч закончится, — сказал мистер Уизли.

Людо Бэгмэн искренне удивился.

— Рад?! Не помню, когда в последний раз я получал подобное удовольствие… всё ж, не то, чтобы у нас на горизонте не было ничего новенького, а Барти, а? Осталась ещё куча организационных дел.

Мистер Крауч приподнял бровь.

— Мы договорились не сообщать об этом публике, пока все детали…

— А, детали, — сказал Бэгмэн, отмахиваясь от его слов, как от стаи мошек, — ведь всё уже подписано, все уже согласились, ведь так? Уверен, что ребята всё равно всё скоро узнают. Ведь это же будет происходить в Хогвартсе…

— Людо, у нас встреча с болгарами, помнишь? — резко перебил его мистер Крауч, обрывая замечания Бэгмэна, — спасибо за чай, Уизерби.

Он сунул нетронутый чай Перси в руки и подождал, пока Людо поднимется с травы. Бэгмэн с трудом встал, допивая большими глотками остатки чая. Золото весело позванивало у него в карманах.

— Увидимся позже, — сказал он, — вы сидите в Верхней Ложе рядом со мной. Я комментирую! Он помахал им рукой, Барти Крауч сухо кивнул, и оба аппарировали.

— Что будет происходить в Хогвартсе? — немедленно спросил Фред. — О чём шла речь?

— Скоро узнаете, — улыбнулся мистер Уизли.

— Это — секретная информация до тех пор, пока Министерство не найдёт нужным предать её огласке, — напыщенно сказал Перси. — Мистер Крауч был совершенно прав, когда не пожелал её разглашать.

— Заткнись, Уизерби, — отозвался Фред.

После полудня возбуждение в лагере стало почти осязаемым. К сумеркам, ещё по-летнему тёплый воздух, казалось, дрожал от предвкушения удовольствия, а когда темнота окутала покрывалом тысячи с нетерпением ждущих волшебников, последние следы притворства испарились. Министерство покорилось неизбежному и перестало бороться с совершенно явными проявлениями магии, происходящими во всех концах лагеря.

То там, то здесь из воздуха вырисовывались продавцы с подносами и ручными тележками, нагруженными необыкновенным товаром. Там были светящиеся розетки — зелёные для Ирландии, красные для Болгарии, которые выкрикивали имена игроков; остроконечные зелёные шапки, с танцующими лепестками клевера; болгарские шарфы, украшенные по-настоящему ревущими львами; флаги обеих стран, играющие национальные гимны, когда ими махали; миниатюрные модели «Молнии», которые на самом деле летали и фигурки игроков, которые, прихорашиваясь, прохаживаясь по ладони.

— Всё лето копил на эти штуки, — сказал Рон, расплачиваясь за сувениры. Хоть он и купил большую шляпу с танцующим клевером и огромную зелёную розетку, но также приобрёл фигурку Виктора Крама, болгарского ловца. Фигурка Крама прошлась взад и вперёд по ладони Рона, хмурясь на зелёную розетку над головой.

— Ой, посмотрите-ка на них, — воскликнул Гарри при виде тележки, нагруженной штуковинами, которые бы сошли за медные бинокли, если бы не были покрыты всякими странными ручками и циферблатами.

— Это — Омниокли, — с готовностью объяснила продавщица, — они прокручивают по несколько раз отрывки игры, замедляют действие, если пожелаете и разбивают игру на части, если вам так захочется. И всего — десять галлеонов.

— Зачем же я истратил все свои деньги! — сказал Рон, указывая на шляпу с танцующим клевером, с жадностью пожирая глазами Омниокли.

— Три штуки, — сказал Гарри продавщице.

— Нет, нет, не надо, — запротестовал покрасневший до ушей Рон. Он всегда чувствовал себя страшно неловко от того, что у Гарри, который унаследовал от родителей целое состояние, было намного больше денег, чем у него.

— Ты ничего от меня не получишь на Рождество, — ответил Гарри, всовывая Омниокли ему и Гермионе в руки, — ещё лет десять.

— А ну тогда ладно, — ухмыльнулся Рон.

— Ой, Гарри, большое спасибо, — сказала Гермиона, — а я куплю нам всем программки, смотрите…

С основательно похудевшими кошельками, они возвратились назад в палатку. На Билле, Чарли и Джинни красовались зелёные розетки, а мистер Уизли держал в руках ирландский флаг. Фред и Джордж ничего не купили, так как отдали Бэгмэну всё своё золото.

Откуда-то из-за леса прозвучал рокочущий звук гонга, и тут же между деревьев ярко загорелись зелёные и красные фонарики, освещая дорогу к игровому полю.

— Пора, — воскликнул мистер Уизли, у которого вид был не менее возбуждённый, чем у ребят, — пойдёмте!

08. Чемпионат Мира по Квиддитчу

Крепко держа свои покупки, они поспешили вслед за мистером Уизли в лес по освещённой фонарями тропинке. Со всех сторон до них доносились тысячи голосов: крики, смех и пение. Атмосфера безумного веселья оказалась очень заразной: улыбка не сходила с лица Гарри. Они шли через лес двадцать минут, громко болтая и веселясь, пока, наконец, не оказались по другую сторону леса в тени гигантского стадиона. Хотя Гарри видел только кусочек высокой золотой стены, окружавшей игровое поле, было ясно, что стадион так огромен, что в нём мог бы спокойно поместиться десяток соборов.

— Вместимость — сто тысяч, — сказал мистер Уизли, заметив потрясённое лицо Гарри. — Министерство направило пятьсот человек работать над этим стадионом, и работали они целый год. На каждый квадратный дюйм наложено Заклинание Отталкивания магглов. Если за этот год магглы оказывались слишком близко отсюда, они внезапно вспоминали, что им срочно нужно быть в каком-то месте далеко отсюда, и они тут же снова убегали… храни их господь, — с восхищением добавил он и заторопился к ближайшему входу, у которого уже топталась шумная толпа волшебников и волшебниц.

— Самые лучшие места! — отметила колдунья из Министерства, стоящая на контроле билетов. — Верхняя ложа! Идите наверх по лестнице, Артур, до самого конца.

Ступени на стадион были устланы ковром ярко-фиолетового цвета. Они поднимались вместе с толпой, которая медленно расходились в двери направо и налево, а они шли и шли вверх по ступеням пока не достигли последней лестничной площадки, на которой была расположена небольшая ложа высоко над стадионом прямо посередине между золотыми шестами ворот. Около двадцати позолоченных стульев с фиолетовой обивкой стояли здесь в два ряда. Перед Гарри, усевшимся на первый ряд рядом с Уизли, предстала картина, подобие которой он и не мог представить.

Перед его глазами сто тысяч волшебников и волшебниц занимали места, поднимающиеся вверх от длинного, овального поля. Стадион был залит таинственным золотым светом, который, казалось, исходил от самого стадиона. С высоты игровое поле казалось гладким, как бархат. На противоположных сторонах поля на высоте пятидесяти футов стояло по три золотых кольца, а почти на уровне глаз Гарри висела гигантская доска. По ней пробегали золотые надписи, казалось, начертанные рукой великана-невидимки, который писал что-то, а потом стирал. Через некоторое время Гарри понял, что это была реклама.

«Василёк: метла для всей семьи — безопасная, надёжная, со встроенной сигнализацией против воров… Универсальный магический очиститель миссис Скауэр: выводит пятна легко и приятно!.. Хохмотки: одежда для магов — Лондон, Париж, Хогсмид…»

Оторвавшись от рекламы, Гарри обернулся посмотреть, кто ещё будет сидеть вместе с ними в ложе. Пока что, кроме них никого не было, если не считать маленького существа, устроившемся на втором с конца сидении. На существе, чьи ножки были настолько крошечные, что торчали перед ним, было кухонное полотенце, замотанное в виде тоги, а лицо его было закрыто руками. Но длинные уши, напоминающие крылья летучей мыши, были подозрительно знакомы…

— Добби? — неуверенно позвал Гарри.

Маленькое существо подняло голову и растопырило пальцы, из-за которых показались огромные карие глаза и нос, размером и формой похожий на большой помидор. Это был не Добби… но, без сомнения, это был эльф-домовой. Гарри освободил Добби от его старых владельцев — семьи Малфоев.

— Господин меня назвал Добби? — удивлённо пропищал домовой сквозь пальцы. Голосок его был ещё тоньше, чем у Добби — тонюсенький дребезжащий писк, и Гарри заподозрил (хотя у домовых трудно сказать наверняка), что, возможно, этот эльф был женского пола. Рон и Гермиона повернулись, чтобы тоже посмотреть. Они слышали о Добби от Гарри, но никогда его не встречали. Даже мистер Уизли обернулся и с любопытством взглянул на домового.

— Извините, — сказал Гарри, — я принял вас за кого-то другого.

— Но я тоже знать Добби, сэр! — пропищал домовёнок. Она прикрывала лицо ручками, как будто загораживаясь от яркого света, несмотря на то, что в Верхней Ложе было почти темно. — Меня зовут Винки, сэр… а вы, сэр… — её тёмные глаза расширились и стали размером с блюдца, когда она заметила шрам у него на лбу. — Вы, конечно же, Гарри Поттер!

— Да, это я, — сказал Гарри.

— Добби всё время о вас говорит, сэр! — сказала она с благоговением, чуть-чуть опустив ладони от глаз.

— Как у него дела? — спросил Гарри. — Как он поживает на свободе?

— О, сэр, — сказала Винки, качая головой, — о, сэр, при всём уважении, сэр, я не уверена, что вы оказали Добби услугу, когда освободить его.

— Почему? — ошарашено спросил Гарри. — Что не так?

— Свобода ударила ему в голову, сэр, — печально сказала Винки. — Идеи, не подобающие существу в его положении, сэр. Не может найти другую работу, сэр.

— Почему? — спросил Гарри.

Винки понизила голос на пол-октавы и прошептала: — Он хочет оплату за работу, господин!

— Оплату? — недоумённо повторил Гарри. — Ну… а почему бы ему не платить?

От одной мысли Винки пришла в ужас и слегка сомкнула пальцы, так что её лицо снова было скрыто наполовину.

— Домовым не платят, сэр! — приглушённым пискливым голосом сказала она. — Нет, нет и нет. Я говорить Добби, я говорить: — Иди и найди себе хорошую семью и осядь, Добби. — Он слишком сильно гуляет, господин. Это не подобает домовому. — Ты веселится вот так, Добби, — я говорить, — а потом, не успеет оглянуться и окажется у дверей Отдела по Управлению и Контролю Волшебных Существ, как какой-нибудь обыкновенный гоблин.

— Ну, пора бы ему немножко повеселится, — сказал Гарри.

— Домовые не должен веселиться, Гарри Поттер, — твёрдо сказала Винки из-за ладоней. — Домовые делает то, что им говорить. Я совсем не любить высоты Гарри Поттер, — она быстро глянула в сторону края ложи и сглотнула, — но мой хозяин посылает меня сюда, в Верхнюю Ложу, и я приходить, сэр.

— Зачем же он послал тебя сюда, если он знает, что ты боишься высоты? — нахмурился Гарри.

— Хозяин… хозяин хочет, чтобы я занимать ему место, Гарри Поттер. Он очень занят, — сказала Винки, склонив голову в сторону пустого сидения рядом. — Винки хочет назад в палатку хозяина, Гарри Поттер, но Винки делает то, что ей говорят. Винки — хороший домовой.

Она вновь бросила быстрый испуганный взгляд на край ложи и снова полностью спрятала лицо за руками. Гарри повернулся к остальным.

— Так это и есть домовой? — пробормотал Рон. — Странные существа.

— Добби был куда страннее, — с жаром сказал Гарри.

Рон вытащил свой Омниокль и стал его проверять: приложил к глазам и разглядывал толпу на другой стороне стадиона.

— Круто! — сказал он, вертя ручку повтора сбоку. — Я могу заставить этого парня там внизу ещё раз поковырять в носу… и ещё раз… и ещё раз.

Между тем, Гермиона внимательно изучала свою программку в бархатной обложке с кисточками.

— Перед матчем будет выступление талисманов команд, — громко прочитала она.

— О, на это всегда стоит посмотреть, — сказал мистер Уизли. — Сборные привозят с собой волшебные создания из своих стран, чтобы добавить немножко зрелищности.

В течение получаса места в их ложе заполнились магами. Мистер Уизли пожимал руки людям, которые явно были очень важными волшебниками. Перси вскакивал со своего места, чтобы поприветствовать их, так часто, что казалось, будто он сидит на ёжике. Когда прибыл сам министр магии Корнелиус Фадж, Перси так низко поклонился ему, что очки слетели у него с носа и разбились вдребезги. Ужасно сконфузившись, Перси починил их волшебной палочкой и уже больше не вставал со своего места, бросая завистливые взгляды на Гарри, с которым Корнелиус Фадж поздоровался, как со старым приятелем. Фадж, который уже был знаком с Гарри, по-отцовски пожал ему руку, справился о его жизни и представил его другим волшебникам.

— Гарри Поттер, знаете ли, — громко сказал он болгарскому министру, одетому в роскошную мантию из чёрного бархата, окантованного золотом, который, казалось, не понимал ни слова по-английски, — Гарри Поттер… да ладно, вы же знаете, кто он такой: мальчик, который пережил атаку Сами-Знаете-Кого… да вы же знаете кто он такой…

Болгарский маг неожиданно заметил шрам Гарри и стал громко и возбуждённо о чём-то лопотать, указывая на шрам пальцем.

— Я так и знал, что до него дойдёт в конце концов, — устало сказал Фадж. — Я не особо силён в языках. Для таких вещей мне нужен Барти Крауч. Ага, я вижу, его домовой держит ему место… Правильно, а то эти болгарские типы пытались заграбастать все лучшие кресла… ага, а вот и Люциус.

Гарри, Рон и Гермиона быстро обернулись. Вдоль второго ряда к трём всё ещё свободным местам пробирались ни кто иные, как бывшие хозяева Добби: Люциус Малфой, его сын Драко и женщина, которая, очевидно, была его матерью.

Гарри и Драко Малфой были врагами с их первой поездки в Хогвартс. Бледный, с острым лицом и светлыми волосами, Драко был копией отца. Мать его тоже была блондинкой, высокой и стройной. Её можно было бы назвать красивой, если бы её лицо не носило такое выражение, словно ей только что подсунули под нос нечто очень вонючее.

— А, Фадж, — сказал мистер Малфой, протягивая руку Министру Магии. — Как вы? Кажется, вы не знакомы с моей женой Нарциссой и нашим сыном Драко?

— Очень приятно, очень приятно, — сказал Фадж, улыбаясь и кланяясь миссис Малфой. — А мне позвольте представить вам мистера Обланска… Обалонска… мистера… а… в общем, Министра Магии Болгарии. Он не понимает ни слова из того, что я говорю, так что, неважно. И ещё… я так понимаю, вы знакомы с Артуром Уизли?

Наступила натянутая пауза. Мистер Уизли и мистер Малфой взглянули друг на друга, и Гарри отчётливо вспомнил последний раз, когда эти двое встречались лицом к лицу: в книжном магазине у «Флориша и Блоттса», причём встреча завершилась дракой. Холодные серые глаза мистера Малфоя скользнули по лицу мистера Уизли, а затем по всему первому ряду.

— Боже мой, Артур, — тихо сказал он. — Что тебе пришлось продать, чтобы заплатить за билеты в Верхней Ложе? Не стоит же твой дом столько денег?

Фадж, не слышавший этих слов, продолжал:

— Люциус только что сделал очень щедрое пожертвование в пользу Больницы Волшебных Болезней и Травм имени Святого Мунго, Артур. Он здесь в качестве моего гостя.

— Как… как мило, — сказал мистер Уизли, улыбаясь чересчур натянуто.

Мистер Малфой перевёл взгляд на Гермиону, которая слегка порозовела, но не отвела глаз. Гарри прекрасно понял, что вызвало кривую усмешку на губах мистера Малфоя. Он и его семья гордились своей чистокровностью и считали волшебников из маггловских семей, то есть таких, как Гермиона, вторым сортом. Но под взглядом Министра Магии он не посмел ничего сказать. С презрительной усмешкой на губах он слегка кивнул мистеру Уизли и стал пробираться дальше к своему сиденью. Драко послал Гарри, Рону и Гермионе полный презрения взгляд и уселся между матерью и отцом.

— Мерзкие слизни, — пробормотал Рон, вместе с Гарри и Гермионой повернувшись лицом к полю. В следующую секунду в ложу влетел Людо Бэгмэн.

— Все готовы? — сказал он, сияя, словно огромный голландский сыр. — Министр… начинаем?

— Если вы готовы, то и мы готовы, Людо, — добродушно отозвался Фадж.

Людо вытащил волшебную палочку, направил её себе на горло, и произнёс: «Сонорус!», а затем заговорил прямо поверх гула набитого людьми стадионом. Его голос, проник во все углы и, отразившись эхом, прогремел:

— Дамы и господа… добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата Мира по Квиддитчу!

Зрители закричали и разразились аплодисментами. Тысячи рук махали тысячами флажков, и несогласованное пение национальных гимнов вносило ещё больший шум в общий хаос. С огромной доски напротив них исчезла последняя реклама (Конфеты с Любыми Вкусами от Берти Ботт — пробуйте на свой страх и риск!), а вместо неё появилось: БОЛГАРИЯ — 0, ИРЛАНДИЯ — 0.

— А сейчас, без промедления, позвольте мне представить вам… Талисманов болгарской сборной!

Правая сторона стадиона — сплошная алая стена — взревела в знак одобрения.

— Интересно, кого они с собой привезли, — сказал мистер Уизли, наклоняясь вперёд. — Оооо!.. — он внезапно сорвал с носа очки и тщательно протёр их о мантию. — Виилы!

— Что такое Ви…

Но сотня Виил уже выплывала на поле, ответив на вопрос Гарри. Виилы оказались женщинами… самыми красивыми женщинами, которых когда-либо видел Гарри, только… они не были — просто не могли быть — людьми. На секунду это смутило Гарри, пока он пытался понять, кто же они такие, почему их кожа сияет лунным светом и почему их отливающие белым золотом волосы развеваются без малейшего дуновения ветра… Но тут заиграла музыка, и Гарри стало всё равно, люди они или нет… ему вообще стало всё равно.

Виилы начали танцевать и разум Гарри абсолютно и полностью безмятежно опустошился. Единственное, что существовало сейчас на свете — это танцующие Виилы, потому что, если они вдруг перестанут танцевать, произойдёт катастрофа…

Виилы танцевали быстрее и быстрее, и дикие, оборванные на полуслове мысли, стали появляться в голове у Гарри. Он почувствовал необходимость совершить что-то из ряда вон выходящее в эту же минуту. Прыгнуть из ложи на игровое поле — показалось ему превосходной идеей… но достаточно ли героической?

— Гарри, что ты делаешь? — прозвучал в его ушах откуда-то издалека голос Гермионы.

Музыка остановилась. Гарри моргнул. Он стоял, поставив ногу на стенку ложи. Рядом с ним стоял Рон с таким видом, как будто собирался нырнуть с вышки.

Стадион наполнился озлобленными криками. Толпа не желала отпускать Виил. Гарри с энтузиазмом присоединился к общим крикам. Конечно же, он будет болеть за Болгарию. Он не понимал, почему к его груди приколот большой зелёный лист клевера. Рон в каком-то трансе рвал на мелкие части клевер на своей шляпе. Мистер Уизли, улыбнувшись, наклонился к Рону и забрал у него шляпу.

— Она тебе ещё пригодится, — сказал он, — когда Ирландия скажет своё слово.

— А? — спросил Рон, открыв рот и глядя на Виил, которые выстроились по одну сторону поля.

Гермиона громко прищёлкнула языком и потянула Гарри назад на сиденье. — Я тебя умоляю! — сказала она.

— А сейчас, — прогремел голос Людо Бэгмэна, — пожалуйста, поднимите палочки вверх… и поприветствуйте Талисманов ирландской сборной!

И тотчас же, что-то похожее на огромную зелёную с золотом комету, ворвалось на стадион, пронеслось по кругу, разорвалось на две меньшие кометы, каждая из которой понеслась к золотым шестам на краях поля. Над полем сверкнула радуга, протянувшаяся от одного светового шара к другому. Толпа заохала и заахала, как будто на фейерверке. Радуга исчезла, шары света объединились, слились и сформировали огромный искрящийся лепесток клевера, который поднялся высоко в небо и поплыл над трибунами. Что-то, похожее на золотой дождь лилось из него на зрителей.

— Классно! — закричал Рон, когда клевер поравнялся с ними и осыпал их дождём тяжёлых золотых монет, которые отскакивали от голов и сидений. Сощурившись, Гарри присмотрелся к клеверу и увидел, что он состоит из тысяч малюсеньких бородатых карликов в красных жилетках, держащих в руках малюсенькие золотые или зелёные лампы.

— Лепреконы! — сказал мистер Уизли, стараясь перекричать громовые аплодисменты толпы, в которой многие всё ещё шарили под стульями в поисках золотых монет.

— Вот, — сказал Рон, залившись счастливой улыбкой, всовывая кучу денег в руку Гарри, — за Омниокли. Теперь тебе придётся купить мне подарок на Рождество. Ха!

Огромный клевер растворился в воздухе, лепреконы спустились вниз на поле, по-турецки уселись на противоположную от Виил сторону и приготовились смотреть матч.

— А сейчас, дамы и господа, я прошу вас поприветствовать… национальную сборную Болгарии по Квиддитчу! Я представляю вам — Димитрова!

Фигура в алой мантии верхом на метле влетела на поле с такой скоростью, что её очертания расплылись в воздухе. Последовали дикие аплодисменты со стороны болгарских болельщиков.

— Иванову!

Вторая фигура в алых одеждах влетела на поле.

— Зографа! Левского! Вулчанова! Волкова! ииииииииии Крама!

— Это он! Это он! — заорал Рон, следуя за Крамом своими Омниоклями. Гарри быстро навёл на него фокус.

Виктор Крам был худым, темноволосым, со смуглой кожей с желтоватым оттенком и крупным крючковатым носом под густыми бровями. Он смахивал на огромную хищную птицу. Трудно было поверить, что ему всего восемнадцать лет.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»