Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне Перетолчин Дмитрий
В предыдущих главах отмечалось значение железной руды для экономики Германии. 25 июня 1941 года Рейхард, руководитель иностранного отдела концерна Otto Wolff писал: «Наиболее важной областью является Украина с ее добычей железной руды в 22 млн. т, марганцевой руды в 1,8 млн. т, производством стали в 12 млн. т и 35 крупными доменными печами и прокатными станами». Согласно цитируемому документу, производство железа и стали должно было контролироваться четырьмя административными округами, где за Киевом закреплялся представитель сталелитейного концерна Hoesch Werke A.G. Москва и Ленинград распределялись между Hermann Goring Werke и Krupp AG [6], глава которого Альфред Крупп съездил на Украину: «После инспекционной поездки с господином Плейгером на некоторые заводы… в июне 1942 года я предложил моим сотрудникам взять опеку над следующими предприятиями: машиностроительным заводом в Краматорске, металлургическими заводами в Азове и металлургическими заводами в Мариуполе». Член совета директоров доктор Фридрих Янсен после совещания 19 августа 1941 года обозначил: «Мы в первую очередь заинтересованы в Днепропетровском заводе… производственная мощность примерно 5000 тонн». 8 октября 1942 года министерство по делам Востока закрепило право опеки Krupp Industrie und Stahlbau над Днепропетровским заводом [8]. Как указывает В. Дашичев: «Представители немецкого банка, «Группы немецких колониально-хозяйственных предприятий» (Деко), немецких колониальных обществ, экспортно-импортных объединений, концерна «И. Г. Фарбен»… настойчиво требовали от гитлеровского правительства проведения активной колониальной политики» [6].
«Германский союз, как бы он ни был обширен, нуждается в огромных колониальных рынках. Стомиллионная масса людей гитлеровской «высшей расы» нуждается в 160-миллионной массе людей низшей расы, чтобы дать выход своему «призванию к господству»… Низшая раса – это огромная темная крестьянская масса, которая живет между Балтийским и Черным морями и Тихим океаном; которая отказывается покупать что-либо у Тиссена, не желает иметь ничего общего с гитлеровской культурой и развивает свою собственную культуру – культуру социализма… Создание гитлеровской расовой империи и колонизация России должны происходить параллельно».
Генри Эрнст, «Гитлер над Европой?», 1936 г.
Как вспоминал Эрнст Ханфштенгль, Гитлер еще в начале 1923 года повторял свой излюбленный тезис: «Главное, чего следует добиться в будущей войне, полного контроля над зерновыми и продовольственными поставками из Западной России» [58]. Примечательно, что BASF AG, составляющей I.G. Farben, еще в 1909 году удалось добиться прорыва в области удобрений, а точнее искусственных нитратов [59], в рынках для которых концерн нуждался прежде всего. Об этом высказывался барон фон Вильмовский на заседании Экономического объединения Центральной Европы в Вене в 1940 году.
«…для экономической деятельности немцев в области сельского хозяйства открываются большие возможности… Это, прежде всего, сотрудничество в мероприятиях по переводу хозяйств на производство высокоценных продуктов, поставки машин, обучение персонала, который будет их обслуживать, систематическое снабжение искусственными удобрениями, помощь в налаживании севооборота» [21].
Памятная записка Ульриха фон Хасселя, сентябрь 1941 г. НЦА, Потсдам, министерство иностранных дел, № 6869
Экономика была основным двигателем нападения: 18 ноября 1938 года представитель калийных синдикатов Арнольд Рехберг написал «Меморандум относительно агрессии против Советского Союза», где высказал мысль, продвигаемую им с конца Первой мировой, когда он еще являлся советником генерала Гофмана: «…необходимо захватить, по крайней мере, всю русскую территорию по Урал включительно, где залегают огромные рудные богатства… Из всего этого вытекает следующее соображение: …попытаться создать общий фронт европейских великих держав против большевистской России» [6][65][66]. С целью привлечения к войне стран-сателлитов, пронацистские СМИ заведомо объявляли богатства СССР общеевропейским достоянием [41].
28 февраля 1941 года начальник управления военной экономики Г. Томас планировал захват советских предприятий: «К выполнению этой задачи с самого начала было бы целесообразно подключить надежных представителей немецких концернов» [6]. Так, металлургический завод в Таганроге стал опекаться фирмой Mannesmann-Rohrenwerke [41]. Как проходила «опека», описывал имперский министр финансов граф Шверин фон Крозигк: «В последнее время всякого рода организации, общества и тому подобные образования вырастают как грибы после дождя… На предприятия назначаются высокооплачиваемые опекуны, тогда как всю работу в действительности… выполняют низкооплачиваемые представители местного населения. Служащие из частных фирм и общественных организаций устремляются на Восток, где им назначаются оклады, вызывающие удивление и возмущение фронтовиков» [12].
«Всего лишь через девять лет после прихода к власти руководящий слой был в такой степени коррумпирован, что даже на критическом этапе войны не мог отказаться от ставшего уже привычным стиля жизни на широкую ногу. Всем им «для представительства» были необходимы просторные дома, охотничьи угодья, поместья и замки, многочисленная прислуга, обильные застолья, подвалы с изысканными коллекциями вин».
Рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер, «Воспоминания»
В результате к апрелю 1944 года из СССР в Германию было вывезено свыше 1 млн. тонн железной руды [29]. Профессор Дитрих Айххольц в книге «Цели Германии в войне против СССР» описывает «прямое ограбление» советской экономики: «Интересы элиты концентрировались в первую очередь на отраслях, связанных с производством сырья, нефтедобычей, а также на горнодобывающей и металлообрабатывающей промышленности, электропромышленности, химическом производстве, предприятиях точной механики и оптики, текстильной промышленности, табаководстве и оптовой торговле».
В общем ситуация поразительным образом напоминает обстановку, сложившуюся на всем постсоветском пространстве после перестройки. Следует не упускать из внимания, что с 1941 года планирование экономики Третьего рейха в том числе на оккупированных территориях было официально передано «Обществу Юго-Восточной Европы» под руководством главы отдела экономической разведки I.G. Farben Макса Илгнера, племянника финансового архитектора концерна Германа Шмица.
Резиденция Общества была расположена в Вене и являлась сосредоточением независимых экономических школ и институтов. Позднее Московское отделение Международного института прикладных систем анализа (NASA), альма-матер которого также располагалось в Австрии, подготовит российских перестроечных младореформаторов:
«Международный институт системных исследований в Вене. Если почитать биографии молодых российских реформаторов из команды Гайдара, огромная их часть прошла через эту точку» [16].
Доктор экономических наук М. Г. Делягин, директор Института проблем глобализации
Для полноты сходства стоит процитировать исследование Б. Ковалева: «В своей политике нацисты делали ставку на разжигание частнособственнических интересов среди мирных жителей, их разложение по социальному и национальному признаку» [41], кстати термин «приватизировать» был разработан именно в Третьем рейхе [18]. Как говаривал близкий друг Адольфа Гитлера, тонкий интеллектуал Роберт Лей, кстати, выходец из I.G. Farben: «Инновации – главный ваш инструмент. Под маркой экспериментов и заимствований иностранного опыта смело наносите удары ломом» [17].
Впервые именно в нацистских средствах пропаганды согласно Б. Ковалева «частная предпринимательская инициатива… принципиально противопоставлялась советскому экономическому строю и рассматривалась как основная движущая сила хозяйственной жизни». Почему действия якобы боровшихся с коммунизмом младореформаторов в деталях повторяют действия оккупационных властей Третьего рейха остается только догадываться. Ведь и «Зеленая папка» ведомства Геринга аналогично предполагала ликвидацию советской промышленности, за исключением предприятий, удовлетворяющих запросы германской армии, определенные ведомством экономической разведки штаба армии [41].
Генеральный план «Ост» Конрада Мейер-Хетлинга на самом деле на 90 процентов документ не расового, а экономического характера и оценивает инвестиции, «которые приводят к приносящим доход капиталовложениям, в первую очередь следует принять во внимание средства кредитов, взятых у рейха, средства рынка частного капитала и средства из предоставленных дополнительных кредитов». Средства частных кредитов в «приносящие доход капиталовложения» оценивались в 19,11 млрд. из необходимых 45,7 млрд. рейхсмарок [19] – то есть и в этом положении план «Ост», по сути, не сильно отличается от планов «младореформаторов» из 90-х, особенно с учетом того, что в январе 1941 года на совещании в ставке вермахта задача ставилась аналогичная: «Гигантские пространства России таят в себе неисчислимые богатства. Германия должна экономически и политически овладеть этими пространствами, но не присоединять их к себе» [6]. Другой вопрос, что тогда овладеть оказалось не так просто, растерянный Геббельс констатировал: «Мы серьезно недооценили советскую боеспособность и, главным образом, вооружение советской армии. Мы даже приблизительно не имели представления о том, что имели большевики в своем распоряжении…» [11].
Тогдашний младореформатор Адольф Гитлер принял решение: «Фюрер… вновь напоминает, что он не желает на Востоке никаких организаций-монополистов, что должна быть включена частная инициатива». По условиям, на которых советские предприятия поступали в «опекунство» германским фирмам, все риски брало на себя государство, единственно, о чем осталось тревожиться концернам, сформулировали в Zeiss AG: сможет ли «арендующее общество приобрести арендуемый завод, когда произойдет окончательное оформление политических, государственно-правовых и экономических отношений на оккупированной русской территории и Германская империя соберется продать заводы» [12].
30 июня 1941 года в имперском министерстве экономики состоялось совещание «Подбор персонала для административных и руководящих постов в советской химической промышленности», разработанный план поглощения советских предприятий включал в себя ленинградский завод «Красный треугольник», химические предприятия в Иванове, Тамбове, Батуми, Актюбинске и Новосибирске. На следующий день член правления I.G. Farben Отто Амброс разослал членам «комиссии I.G. Farben по производству буны в России» циркулярное письмо: «По возможности берите уроки русского языка… На месте мы решим вопрос относительно использования русских заводов для производства определенных сортов буны…».
14 июля до сведения членов комиссии было доведено решение основать подведомственную I.G. Farben фирму, которая «будет руководить работой отдельных предприятий в России, предоставлять фонды для налаживания производства». Амброс беспокоился, «до какой степени и при каких условиях мы сможем использовать в Великой Германии производственные методы и техническую информацию, собранную в России». 17 декабря 1941 года было принято устраивающее концерн решение: «Учитывая услуги, оказанные концерном «И. Г. Фарбен» рейху, нам кажется, что правительству не следовало бы оспаривать права концерна» на приобретенные технологии [8].
Описываемая картина лишь подтверждает выводы Розы Люксембург о том, что «Империализм является политическим выражением процесса накопления капитала, проявляющимся в борьбе за последние некапиталистические, еще свободные территории» [13]. Еще в начале 1941 года членом наблюдательного совета концернов Bergmann-Borsig и Hermann Goring Werke начальником управления военной экономики Г. Томасом был создан «Рабочий штаб Россия», ставший основой экономического штаба «Ольденбург» [6], возникшего в феврале 1941 года и впоследствии под руководством заместителя Геринга статс-секретаря Кернера именовавшийся «Экономический штаб Востока». Задачей этой организации было ведение учета всех необходимых для фашистской военной экономики материальных ценностей [8][21][41]. В мае 1941 года в его протоколах появилась запись: «1. Войну можно будет продолжать лишь в том случае, если на третьем году весь вермахт будет питаться за счет продовольствия из России. 2. Нет сомнения, что при этом миллионы людей в самой России умрут от голода, так как мы выкачаем из страны все, что нам необходимо» [22]. Инспектор по вооружениям на Украине 2 декабря 1941 года докладывал: «Изъятие из Украины сельскохозяйственных излишков в целях снабжения рейха… мыслимо при условии, если внутреннее потребление на Украине будет сведено до минимума» [70].
22 июня 1941 года немецкое правительство издало постановление об управлении оккупированными территориями, в котором указывалось: «Что касается положений Гаагской конвенции о ведении сухопутной войны, то они не относятся к СССР, так как Союз ССР следует считать распущенным…» [8]. Наиболее взвешенным расчетом экономических потерь считается работа французского экономиста А. Клода, выполненная в ценах 1938 года. Согласно ей, на Германию приходится 48 миллиардов долларов, на Францию 1,5 млрд., на Польшу 20 млрд., а на Великобританию 6,8 миллиардов в долларовом эквиваленте. Потери СССР им оценены в 128 млрд. долларов или 679 млрд. рублей [7]. Отечественные оценки говорят, что на момент подписания акта о капитуляции 8 мая в Карлхорсте военные расходы СССР по тогдашнему курсу составили 485 миллиардов долларов [27] или приблизительно 2600 миллиардов рублей, составляющие 30 % всего национального состояния СССР [6].
Непосредственно перед нападением имперский министр Розенберг издал следующее постановление: «Вся движимая и недвижимая собственность СССР, а также собственность корпораций, ассоциаций и обществ, которые служат целям экономики, будет представлять собой на оккупированных восточных территориях законную собственность рейха» [8]. Установка нашла отражение в «Принципах ведения хозяйства на Востоке», распространявшихся в качестве приложения к особому распоряжению по снабжению от 22 августа 1941 г., где говорилось: «Завоеванные восточные области являются германской хозяйственной территорией. Земля, весь живой и мертвый инвентарь… являются собственностью германского государства» [7]. Более ранний апрельский «Меморандум относительно целей агрессии» определил: «Оккупировав Великороссию, можно осуществлять ее ослабление тремя путями: …глубокими и повсеместными реквизициями предметов экономики, например – вывозом всех запасов, машинного оборудования и особенно транспортных средств» [6].
В результате было разграблено 31850 фабрик и промышленных предприятий, 605 научных учреждений, 1876 совхозов, 2890 станций МТС, 98000 колхозов вместе с принадлежащим им 285 тыс. животноводческих построек, 505 тыс. га плодовых насаждений и 153 тыс. га виноградников. При этом истреблено семь из 11,6 млн. лошадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота из 31 млн., 20 млн. голов свиней из общего количества 23,6 млн., истреблено 27 млн. овец и коз из общего количества 43 млн. голов. Разрушена половина из 2567 жилых домов, попавших в зону оккупации и треть из 12 миллионов домов сельского населения, 976 санаториев и 656 домов отдыха, 82000 школ, 334 ВУЗа и 167 театров [26]. С момента заключения Геринг постоянно подчеркивал свое отрицательное отношение к договору о ненападении с СССР [38], что отразилось на последующей позиции.
«Вы посланы туда не для того, чтобы работать на благосостояние вверенных вам народов, а для того, чтобы выкачать все возможное, этого я ожидаю от вас. Вы должны быть как легавые собаки! Там, где имеется еще кое-что, в чем может нуждаться немецкий народ, – все должно быть молниеносно извлечено из складов и доставлено сюда… Я намереваюсь грабить, и именно эффективно…» [8].
Рейхсмаршал Герман Геринг, из выступления на совещании рейхскомиссаров оккупированных стран в августе 1942 г.
Усилиями подопечных рейхсмаршала в Германию было вывезено 239 тыс. электромоторов, 175 тыс. станков [29], 34 тыс. молотов и прессов, 2700 врубовых машин, 15 тыс. отбойных молотков, 62 доменных и 213 мартеновских печей, 45 тыс. ткацких станков. 65 тысяч километров железнодорожной колеи из существовавших 122 тысяч разрушено и вывезено, вывезены все 2078 тысяч километров телефонно-телеграфных линий [26]. С лета 1942 года под страхом публичной казни началось повсеместное изъятие домашней утвари и посуды из цветных металлов [41].
С немецкой пунктуальностью была задокументирована отгрузка нескольких десятков тысяч тонн хлопка, шерсти, 9,2 млн. тонн зерна, 3,2 млн. тонн картофеля, свыше 1 млрд. шт. яиц, 2 млн. тонн грубых кормов, 622 тыс. тонн мяса и мясных продуктов, 420 тыс. тонн сахара и другие товары [29]. Общая стоимость продуктов питания ввезенных из Советского Союза к 1943 году составляла 751 млн. рейхсмарок [28]. В оправдание приводились данные о том, что 2,3 млн. тонн зерна и 400 тыс. тонн мяса было потрачено на питание самих остарбайтеров и военнопленных и «представлялось вполне законным заставить эти страны поставлять продовольствие своим рабочим» [28].
Вывоз в Германию продовольствия с Украины, 1941 г.
В соответствии с требованием Геринга к рейхскомиссарам «выжать из них все, что возможно…» [52], уже в конце 1941 года вермахт начал компанию по сбору у населения теплых вещей для германской армии. 20 декабря 1941 года Гитлером был отдан приказ: «Населенные пункты – сжечь. У местного населения отобрать теплую одежду» [53]. В одних городах цинично оповещалось, что теплая одежда предназначается для пленных красноармейцев, в других, что для детских приютов и инвалидных домов, разрушенных Красной армией и восстанавливаемых немцами [41].
23 мая 1939 года на совещании с руководителями вермахта Гитлер, говоря о «расширении жизненного пространства на Востоке», заметил: «Наряду с плодородием земли основательная немецкая обработка ее в громадной степени увеличит избыток продовольствия. Никакой иной возможности в Европе не видно» [6]. Дошло до того, что вывозили даже чернозем (как рассказывает в своем интервью доктор наук, профессор Н. И. Картамышев), который, к сожалению немецкой стороны, быстро выгорел и потерял свойства [37].
Действия немецких войск привели к разрушению половины из существовавших 26 тысяч мостов [26], когда Сталин в Потсдаме попытался убедить своих союзников возложить на Германию выплату репараций в пользу разрушенного войной СССР в сумме 15 млрд. долларов, союзники – США и Великобритания – в этой скромной просьбе отказали [30]. Последующие репарации немецкого промышленного оборудования покроют лишь 0,6 % прямых потерь имущества» СССР в период Отечественной войны [26].
««Аненэрбе» организовывала археологические и исторические экспедиции в другие страны. С чисто немецкой неразборчивостью в средствах они могли служить также для военных и шпионских целей. Эти академические «эксперты» грабили музеи в оккупированной России».
Сэмюэль Гоудсмит, «Миссия «Алсос»»
Изъятием архивных и культурных ценностей по линии Йохима фон Риббентропа занимался специализированный батальон штурмбанфюрера СС барона фон Кюнсберга (Sonderkommando Kunsberg), по линии вермахта за конфискацию отвечал начальник войсковых архивов, библиотек и музеев (Chef der Heeresarchive, Heeresbibliotheken und Heeresmuseen) и по линии СС действовало Научно-исследовательское и учебное общество «Наследие предков» (Forschungs und Lehrgemeinschaft das Ahnenerbe) [67]. Всего за период оккупации на территории Советского Союза было разграблено 427 музеев, 43 тыс. библиотек [26], 2 тысячи церквей из которых вывезены 1148 миллионов произведений искусства [31]. В «айнзатцштаб» Розенберга входило 350 экспертов по искусству, силами которых с марта 1941 по июль 1944 года в Германию были отправлены 137 вагонов с 4100 ящиками, наполненными произведениями искусства.
Финансовым отделом имперского комиссариата гауляйтера Лозе в Риге руководил г-н Виалон, распорядившийся: «Все золотые и серебряные вещи точно подсчитывать, описывать и пересылать в мое распоряжение… Копии описей представлять мне». В Латвии в огне рижской городской библиотеки, основанной в 1512 году сгорело 800000 книг, рукописей и документов, такая же участь постигла 20000 томов уникальных книг XVI–XVIII веков литовской библиотеки евангелическо-реформатского синода, основанной в 1611 году. В рамках «борьбы с большевизмом» из Риги было вывезено 700 ящиков различных музейных сокровищ, из Таллинна более 10000 произведений искусства, в общей сложности около 100000 экспонатов старинных изделий XV–XVII веков были переправлены в Берлин, а картины, что примечательно, во Франкфурт-на-Майне. Перемещения награбленного тщательно документировалось:
Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга
«… утром 8 февраля 1944 года. В этот день нами были загружены и отправлены в тыл все экспонаты музея Петра Великого, упакованные в ящики, кроме громоздких предметов и мебели. Была также эвакуирована библиотека музея и коллекция медалей и монет. Второй этап работы начался 11 февраля 1944 года. Были вывезены все документы, находящиеся в ратуше; архив земельного ведомства; судебные документы; художественные ценности из православного собора (старинная утварь, одежда, картины на библейские темы, иконы) [32].
Доктор Шпеер. Ост (Рига) Т454/Р5.БЛ. (2374–2378)». Рига 28.3.44 г.
Софийский собор Великого Новгорода был разрушен, как показал на допросе доктор Штирофгрубер относительно золоченого купола собора: «Все позолоченные листы этого купола… были просто растащены. В ограблении Софийского собора принимал участие сам командир 1 немецкой авиа-полевой дивизии генерал-майор Вильке». Аналогичный случай произошел в Пскове, когда в начале 1942 года сотрудники оперативного штаба Розенберга обнаружили, что многие ценности растащены при прямом пособничестве комендатуры, возглавляемой де Бари, который оправдывался тем, что иконы, фарфор, бронза и другие ценности ему и еще восемнадцати офицерам подарены «русскими властями города» или приобретены «после переговоров об их цене».
Разграбление Большого и Малого иконостасов, рукописей XVI века, уникальной люстры Годунова, коллекций фарфора, фаянса и хрусталя из собраний Софийского собора производилось при непосредственном участии первого бургомистра Новгорода Василия Пономарева и будущего американского писателя Бориса Филистинского, который при эвакуации на Запад был обеспечен специальным вагоном для вывоза ценного имущества. Все эти люди, понятное дело, боролись строго с большевизмом.
Библиотеки Софийского собора, Юрьева монастыря, братства Святой Софии, архиепископа Арсения и архиерея Григория Любинского, всего 34 тысячи единиц книг из новгородских собраний, помеченных как «редкость» или «большая редкость» были переправлены доктором Паулем Ваалем для дальнейшей эвакуации в Ригу. За архивы и библиотеки Новгорода отвечал бывший директор исторического музея во Франкфурте-на-Майне граф Зольмс-Лаубах, продолживший свою работу в царских дворцах под Ленинградом [41], где орудовал целый батальон СС под командованием историка искусств Эбергарда Фрайхера фон Кюнсберга, укомплектованный историками и искусствоведами [32], а также специальная «Кунсткомиссион» при эйзацштабе Розенберга, с задачей «изымать дворцовое имущество в оккупированных районах России и все изъятое перевозить в Германию» [67].
116346 из 180000 экспонатов музеев и дворцов Петергофа, Царского Села и Павловска и прочих близлежащих к Ленинграду музеев было похищено или утрачено. С фонтанов и аллей парков Петродворца, дворец Марли которого был взорван при отступлении, было похищено 12 барельефов, 22 маски, 70 мраморных и 37 бронзовых скульптур [32]. Под руководством доверенного фюрера по конфискации культурных ценностей Нильса фон Хольста, при помощи ротмистра графа Отто Сольмса-Лаубаха и его помощника гауптмана Пенгсена был демонтирован Петергофский фонтан «Нептун». Руками Нильса фон Хольста, до войны «трудившегося» в «немецких культурных комиссиях» на территории Эстонии и Литвы, а также Москвы и Ленинграда был подготовлен документ с перечнем 17 музеев, 17 архивов, 6 церквей и соборов Ленинграда и Ленинградской области за которыми сохранялась прерогатива фюрера [67].
В числе 34000 вывезенных музейных экспонатов числилась около пяти тысяч экземпляров уникальной старинной мебели, множество редких фарфоровых сервизов русских и иностранных заводов XVIII и XIX веков. Главная аллея Нижнего парка была полностью вырублена. Дворцы и музеи Пушкина, Гатчины, Павловска лишились всех библиотек-музеев, 650 икон из коллекции Петра Великого, коллекции фарфора, изделий из драгоценных металлов, собрания жемчуга, живописи и скульптур. В общей сложности под Ленинградом гитлеровцами был нанесен совокупный ущерб стоимостью 38,4 млрд. рублей, разрушен 101 музей, 15 церквей, костел, синагога, уничтожено 2 910 363 томов книг, похищено 84604 золотых и серебряных изделия.
Из Минской республиканской библиотеки имени Ленина в Берлин и Кенигсберг было переправлено почти два миллиона томов, среди которых книги белорусского первопечатника Скорины четырехсотлетней давности и 300 000 томов из библиотеки Академии наук БССР. Также разграбили все девять институтов Академии наук с геологическим, зоологическим музеями и ботаническим садом. Такая же участь постигла Белорусский государственный университет вместе с геолого-минералогическим и историко-археологическим музеями, в общей сложности было уничтожено 26 белорусских музеев. Из Государственной картинной галереи Минска в Германию вывезли более 500 произведений русских и западноевропейских художников.
В Киеве за вывоз ценностей отвечал уполномоченный Гиммлера Винтер, отправивший 11 больших ящиков из Киевского музея Западного искусства, 15 из музея Русского искусства. Такая же участь постигла Исторический музей с уникальными материалами отдела «Киевская Русь», 5000 томов Киевского педагогического института, Музей украинского искусства, откуда были вывезены все редкие книги, музей Т. Г. Шевченко, откуда была вывезена вся литература о поэте, личная библиотека митрополита Петра Могилы, книги Всеукраинской библиотеки, в общей сложности свыше 4 миллионов книг. Еще 1,3 млн. книг, включая архив древних актов, сгорели вместе с двумя миллионами прочих экспонатов, когда был взорван и сожжен Киевский государственный университет имени Т. Шевченко. Обер-штурмфюрер СС Норман Ферстер в своих показаниях перечислял трофеи разграбления библиотеки Академии наук УССР – более 200 тысяч томов из основного фонда и все собственные издания академии: «…редчайшие рукописи персидской, абиссинской, китайской письменности, русские и украинские летописи, первые экземпляры книг, напечатанные русским первопечатником Иваном Федоровым…», а также Первое и Второе Горностаевские Евангелия XVI века художественной работы, Сербское Евангелие, сборник XV века с записями В. Писаря, всего пять ящиков старопечатных книг.
Из собора Успения Богородицы Киево-Печерской лавры, которой был взорван по приказу штадткомиссара Берндта вывезли Порфирьевскую коллекцию из более 1000 икон и парсун, а также 200 древних досок, панораму «Голгофа», множество драгоценных церковных украшений, предметов убранства и культа из золота и серебра, старинные дорогие и редкие ткани, шитье и церковные облачения. Перед взрывом из Успенского собора были изъяты золотая и серебряная посуда, древние иконы с отделкой драгоценными камнями и металлами, 14 фресок XII века похищено из Софийского собора. Всего из Киева в октябре 1943 года выехало 40 вагонов, увозивших 330 000 экспонатов, включающих сокровища Софийского собора, Михайловского и других монастырей и музеев.
Под руководством гауляйтера Эриха Коха вывезли скульптуры, гобелены и картинные галереи из музеев Харькова. В Смоленске картин и икон лишился собор, построенный в память побед русского народа над Наполеоном [32], всего из города в Прибалтику и Германию было отправлено 5 железнодорожных вагонов, один из которых был заполнен русскими рукописными книгами XVI–XVII веков [41]. В 1944 году по просьбе Коха генерал СС Бах-Залевкий переправил ему все ценности из подлежащих ликвидации варшавских домов, что и было выполнено. В кенигсбергском особняке и обширных имениях на территории Восточной Пруссии и Украины Кох собрал огромную коллекцию искусства, особой гордостью которой была коллекция исторического оружия [67].
Из Ростове-на-Дону на Запад была переправлена коллекция картин русских живописцев музея изобразительных искусств, бесследно исчезло собрание Никопольского музея.
Сотрудник германского консульства Львова, посетив музеи, архивы и библиотеки, заранее составил список подлежащего экспроприации. Уполномоченный Геринга Кай Мюльман сразу после вступления вермахта в город обеспечил поступление в коллекцию шефа рисунков Дюрера [32], состоящую из 27 работ подаренных музею при его основании в 1820 году князем Генриком Любомирским. Позже американцы передали их не имевшему на них юридических прав американскому гражданину Джорджу Любомирскому, чтобы распродать их через закрытый аукцион в Швейцарии.
Также после захвата города на стол директора Львовской картинной галереи легло предписание изъять из «державной картинной галереи» еще шесть особо ценных картин старых мастеров итальянской и немецкой школ, что положило начало методичному разграблению музеев Львова [67]. Также в Германию отгрузили картинную галерею и экспонаты кабинета искусств библиотеки филиала АН УССР. «Самое прекрасное в этой войне то, что мы уже ничего не отдадим из того, что однажды взяли», – подвел итог польский генерал-губернатор Ганс Франк.
В Крыму была похищена нумизматическая коллекция, шитые золотом украшения и другие ценнейшие вещи Бахчисарайского дворца, утрачены рукописные Кораны XIV–XVIII веков из евпаторийской мечети Джума-Джани. Воронцовский дворец в Алупке был обещан Гитлером фельдмаршалу Манштейну, в нем коллекция дворцового музея маркировалась «AI» по названию города и паковалась в ящики, подписанные готическим шрифтом: «Покорителю Крыма фельдмаршалу барону фон Манштейну». Неупакованные картины, в том числе из коллекций ленинградского Русского и Симферопольского музеев во время оккупации была доступна для посещения немецкими офицерами. До отступления успели вывезти 500 картин итальянских, голландских и русских мастеров, попытавшись напоследок взорвать дворец, в котором вскоре разместилась английская делегация Ялтинской конференции.
Согласно письму «О вывезенных с Украины произведениях искусства» на имя Розенберга от 14 сентября 1944 года в Восточную Пруссию было переправлено 85 ящиков и 57 папок с произведениями искусства. Розенберг докладывал, что «ценнейшие произведения из публичного украинского культурного наследия, которое даже при поверхностной оценке стоит много миллионов» в количестве 65 ящиков складировано в Айлденхофе, в доме графа фон Шверина. Остальные 20 ящиков, 57 портфелей и 1 рулон гравюр ожидали инвентаризации [32]. По данным Центра хранения историко-документальных коллекций РФ за годы войны только из 73 особо ценных музеев гитлеровцы вывезли 565 723 экспоната, из которых найдена и возвращена лишь пятая часть. Многие произведения искусств, долго всплывали в различных частных коллекциях и на аукционах как, к примеру, драгоценный крест XII века Евфросинии Полоцкой оказался в США [67].
Вывоз ценностей являлся реализацией наставлений Гитлера: «Мы должны стремиться всеми средствами выкачать из оккупированных русских областей все, что возможно в экономическом отношении» [29]. Имперский комиссар Украины Эрих Кох особо старательно выполнял указание немецкого руководства: «Я выжму из этой страны даже последнюю каплю… Население должно работать, работать и снова только работать. Мы пришли сюда не для того, чтобы раздавать манну…» [40]. Последней выжатой каплей стали миллионы человек трудоспособного населения, задействованного в экономике Германии, отчего доля работающих в СССР сократилась на 16 % [39]. Геринг считал, что «русские рабочие доказали свою работоспособность при построении мощной русской индустрии. Теперь их следует использовать для Германии» [41]
«Восточные рабочие» перед отправкой в Германию
Начиная с весны 1942 г. оккупационные власти все чаще прибегают к угрозам, организации облав и насильственному угону в Германию советских граждан, причем основной удар пришелся по территории современной Украины, и той ее часть, где зачастую в наше время стало принято относиться к памяти Третьего рейха с таким нескрываемым пиететом [17] Рейхскомиссар Украины Эрих Кох вряд ли ответил бы взаимностью современным украинским политикам: «Украина является для нас всего лишь объектом эксплуатации, она должна оплатить войну, и население должно быть в известной степени как второсортный народ использовано на решение военных задач, даже если его надо ловить с помощью лассо» [30]. За годы оккупации были убиты 5,3 миллиона жителей Украины, а 2,3 вывезены на работы в Германию [70].
Плакат для «восточных территорий»: «Мы едем в Германию»
Как заявлял в ноябре 1941 года Гитлер: «Мы заставим работать на нас всех, до последнего человека» [41]. Так это и осуществлялось: «Если не удастся приобрести необходимые рабочие силы на добровольной основе, то нужно немедленно приступить к их аресту, а именно к принудительному обязыванию», – было записано в Программе генерального уполномоченного по использованию рабочей силы Фрица Заукеля, который в кругу сотрудников заявлял: «Я получил свое поручение от Адольфа Гитлера, и я доставлю миллионы остарбайтеров в Германию, не обращая внимания на их чувства, независимо от того хотят они этого, или нет» [17].
«…Огромные резервы такой рабочей силы имеются на оккупированных территориях Востока. Поэтому требуется обязательно и полностью использовать существующие людские резервы в захваченных советских районах. Если не удастся получить потребную рабочую силу на добровольной основе, надо немедленно приступить к ее изъятию или принудительной депортации. Таким образом, наряду с военнопленными, которые еще находятся на оккупированных территориях, нужно мобилизовать прежде всего гражданских лиц и квалифицированных рабочих и работниц в советских районах, начиная с пятнадцатилетнего возраста, для использования на работе в Германии» [51].
Из директивы генерального уполномоченного по использованию рабочей силы Ф. Заукеля, 20 апреля 1942 г.
По мере мобилизации немецкого населения дефицит рабочей силы с мая 1940 по май 1941 г. достиг 2,6 млн. человек, а провал блицкрига против Советского Союза заставил имперские власти отказаться от первоначальной доктрины неиспользования в экономике Германии оккупированного населения и советских военнопленных [44]. В феврале 1942 года министериаль-директор Мансфельд обратил внимание на простой имевшихся в наличии 3 350 000 советских военнопленных: «Настоящие трудности во вводе в работу не возникли бы, если бы своевременно решились на широкий ввод русских военнопленных». До него еще в 1940 году Геринг высказывался за то, чтобы не вызывать «слишком много беспокойства среди населения», отметив, что потребности страны в рабочей силе могут быть покрыты за счет военнопленных [42][43].
«…оплаты труда миллионов граждан других государств, прежде всего восточноевропейских, которые в годы войны были угнаны на принудительные работы в Германию. Вот тут и зазвучали названия крупнейших германских фирм и банков: страховой концерн «Альянц», «Дойче банк», «Дрезденер банк», бывший концерн «И. Г. Фарбен», «Дегусса», концерн «Даймлер-Бенц» и др.»
Профессор Грейфевальдского университета им. Э.-М. Арндта и Берлинского Технического университета Дитрих Айххольц, «Цели Германии в войне против СССР»
Воспринимая все захваченные территории как военный трофей, фюрер рассуждал вполне в духе прогрессивного либерального реформатора: «Нужно только высчитать, какую прибыль можно извлечь из того, что иностранный рабочий, в отличие от немецкого, получает не 2000, а 100 рейхсмарок в год» [42][43]. Комиссар по рабочей силе в управлении четырехлетнего плана Фриц Заукель оповестил коллег-гауляйтеров особым письмом: «Для существенного облегчения перегрузок, которым подвергаются немецкие домохозяйки… фюрер дал мне указание доставить из восточных областей в Рейх примерно 400–500 тысяч отборных, здоровых и сильных девушек» [46]. «Всех расхватали для себя семьи партийных функционеров», – как вспоминал потом Шпеер [17]: «Сверх того немалая доля от полумиллиона украинок использовалась в качестве прислуги партийными функционерами, о чем вскоре в народе и начали шептаться» [46]. Д-р Гросс в секретном меморандуме «…об обращении с лицами ненемецкой национальности на Востоке» 1940 года писал: «Это население, не имея своего руководства, будет служить источником рабочей силы, поставлять Германии ежегодно сезонных рабочих и рабочих для производства особых работ (строительство дорог, каменоломни)» [61]. На показательные исторические параллели происходящего в 90-е годы обратил внимание в своем интервью депутат Госдумы Евгений Федоров: «Знаете, сколько вывез Гитлер с оккупированной территории Советского Союза гастарбайтеров для работы в Германии и Европе? 4,5 млн. человек под автоматы, то есть гестапо вывозило. Вот сейчас из России… ну из бывшего Советского Союза в десятки раз больше под воздействием оккупационных механизмов. Методы другие, а суть одна и та же» [45]. На Нюренбергском процессе ответственный за рабочий персонал Фриц Заукель признавал, что в июле 1942 года число рабочих, вывезенных с оккупированных территорий, составило 5 миллионов 124 тысячи человек [8]. Нужно также добавить, что и предприятия использовавшие иностранный труд были те же: BMW, Siemens и Volkswagen [49]. Сохранился документ, касающийся рабочих с Востока, призывающий «перебрасывать дешевые рабочие руки сотнями тысяч, используя их в течение нескольких лет в самой империи и, таким образом, препятствуя их естественному биологическому размножению» [8].
Причем новорожденные остарбайтеров изымались в детский дом в Рюхене, принадлежавший предприятию Volkswagen, 70 % рабочих которого были принудительно пригнаны с восточных территорий [28]. Доставка в рейх детей для подготовки к работе на фабриках входила в обязанности главы «Гитлеровской молодежи», сумевшего до лета 1944 года привезти около четырех тысяч мальчиков в возрасте от 10 до 14 лет [17]. В отношении новых «остарбайтеров» система ювенальной юстиции с системой патрональных семей является лишь новым более скрытым механизмом реализации старых планов. Особенно это видно по актуальной в современное время риторике американского суда, оправдавшего Lebensborn на процессе в 1948 году: ««Лебенсборн» не прибегал к усыновлению, как в случае с детьми-сиротами, а разрешал только помещать ребенка в немецкую семью после того, как эта семья подвергалась проверке с целью выяснить ее репутацию и пригодность для заботы о ребенке и для его воспитания» [63].
Логотипы международных корпораций в 1930-е гг.
«Все, что нации могут предложить в виде хорошей крови нашего типа, мы возьмем, при необходимости похищая их детей и воспитывая их здесь у нас. …Очевидно, что в такой смеси людей всегда будут расово хорошие типы. Поэтому наш долг – забрать таких детей, отделить их от их среды, украв их. если это необходимо… Так мы получим всю хорошую кровь, которой сможем воспользоваться для себя и дать ей место в нашем народе или… мы уничтожим эту кровь» [48].
Генрих Гиммлер о славянских нациях, из публичного выступления в г. Познань 14 октября 1943 г.
«Если хорошая кровь не будет воспроизводиться, мы не сможем править миром», – продолжал идею Гиммлер. На встрече с работниками Пенемюнде проявился интерес рейхсфюрера СС к евгенике как к практическому инструменту: «Мы позволим молодым немецким крестьянам жениться на породистых украинских девушках и получим здоровое поколение, приспособленное к жизни в тех условиях… На всей захваченной территории мы должны применять жесткое государственное планирование и людских ресурсов, и материальных» [48].
Сотрудник Управления расовой политики д-р Гросс в ноябре 1940 года предлагал следующее: «Кроме начальной школы, на Востоке вообще не должно быть никаких школ. Родители, которые с самого начала хотят дать своим детям лучшее школьное образование… должны для этого обратиться с заявлением… послать своего ребенка на учебу в Германию… тогда они, вероятно, не будут больше производить детей и исчезнет опасность, что этот неполноценный народ Востока благодаря таким людям с хорошей кровью получит опасную для нас прослойку руководителей» [61]. Определенные параллели с современностью также просматриваются и в этих социальных конструкциях.
История социальных аспектов применения евгенических теорий содержит примеры, содержащиеся в «Акте об истреблении немецко-фашистскими захватчиками на территории Латвийской ССР 35000 советских детей», где упоминаются данные департамента Остланд: «Немцы доставляли советских детей в возрасте от 4–12 лет… во двор «Народной помощи» гор. Риги, по улице Гертрудес, 5 через который в течении 1943–1944 гг. передали хозяйствам Латвии до 5000 советских детей» [50]. По такой же схеме детей, отобранных у родителей в Сербии, доставляли в Вену и использовали в качестве прислуги [17]. Война это всегда соревнование ресурсов, и рабочий ресурс Германии требовался не менее других. Первыми трудовыми рекрутерами были поляки и французы, причем более полумиллиона из них приехали добровольцами [28], также добровольцами были 10 % из первых партий «восточных рабочих» [44].
Однако вид подорвавших здоровье отнюдь не употреблением баварского пива, как станет казаться некоторым через шестьдесят лет, соотечественников, многих заставит передумать добровольно менять условия труда с социалистического на национал-социалистический.
«Иначе обстояло дело с «восточными рабочими», которых отправляли на работу в Германию из оккупированных областей Советского Союза. Обращение с ними при сборах, погрузке, транспортировке и в самих лагерях было недостойным человека… Труднее всего восточным рабочим приходилось в крупных городах или в промышленных районах на предприятиях, где они использовались целыми «рабочими колоннами». Здесь условия труда были гораздо худшими, чем те, в которых работали сами немцы или иностранные рабочие, завербованные по вольному найму, да и надзор за восточными рабочими был гораздо строже… Продовольственные нормы были очень низкими, а дисциплина – исключительно строгой. Одеждой рабочие почти не снабжались, а квартирные условия были весьма плохими, свободным временем рабочие не располагали. Именно к этим рабочим относится вошедшее после войны в употребление слово «угнанные» [69].
Проф. К. Г. Пфеффер, «Немцы и другие народы во Второй мировой войне»
В указе Заукеля от марта 1942 года говорилось о «мобилизации всех, еще не задействованных рабочих сил в Великогерманском рейхе и в оккупированных областях»: «Все военнопленные, находящиеся уже в Германии, как из западных, так и из восточных областей, должны, если это еще не произошло, также без остатка быть введены в германскую экономику вооружений и питания, их производительность должна быть доведена до максимально возможного уровня». Последнее было повторено в указе, вышедшем через месяц: «От них можно требовать оптимальных трудовых достижений и выжать из них все». Задача «выжать все» получила правильное идеологическое подкрепление: среди восточных рабочих была установлена расовая иерархия, по которой наименьшему ущемлению подверглись выходцы из Прибалтики. Хотя и их условия оставляли желать лучшего:
«…Тогда стали вербовать новых. Эта вербовка удалась в связи с тем, что усиленным порядком стали посылать латышей на работу в Германию и Эстонию. Этих работ все страшатся как смерти. Поэтому многие с целью уклонения от посылки в Германию записались в полицию» [50].
Сообщение Секретарю ЦК КП/б/Латвии т. Калнберзиню о положении в оккупированной немцами Латвии. 1942 г. РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 450. Л. 2-27.
Остальным же расовым категориям приходилось еще сложнее: полякам, согласно специальной инструкции предназначались низкооплачиваемые работы с окладом не превышающим 70 % от заработка истинного арийца. В наихудшем же положении оказывались граждане СССР. На заводах Круппа их заработок составлял половину заработка даже польского рабочего, они были обязаны носить на робах специальные нашивки с обозначениями «Ост» или «СР» («Советская Россия»). В цехах были развешаны плакаты, напоминавшие немецкому персоналу о том, что «славяне – это рабы», по причине чего их «строжайшим образом отделяли от немецкого населения, от других иностранных рабочих и от всех военнопленных» и содержали «в изолированных лагерях, которые они будут покидать только уходя на работу под вооруженным конвоем».
На обращение одного из руководителей предприятия за увеличением пайков для советских военнопленных, функционер ведомства Заукеля ответил «Большевики – бездушные люди. Если сотни тысяч этих людей погибнут, то их место займут новые сотни тысяч». В соответствии с тезисом об «уничтожении через труд» представителей «неполноценных рас» в Рейхсминистерстве продовольствия были установлены уступавшие нормы продовольствия, следствием чего в дополнение к плохому обращению стала высокая смертность «восточных рабочих». В угольных шахтах концерна German Goering Werke от истощения умер каждый десятый. Из показаний Международному военному трибуналу начальника строительно-монтажных работ завода I.G. Farbenindustrie в Освенциме, весной 1944 года занявшего пост его директора, В. Дюррфельда следует, что «…из заработной платы занятых здесь поляков вычиталось 15 %, а из заработка русских и украинцев, в соответствии со специальным законодательным распоряжением, – от 30 до 40 %» [28].
Имея ввиду рабочих Геббельс высказал опасения в своем дневнике: «В конечном счете, приток рабочей силы с Востока значительно сократится, если мы… будем обращаться с ними как с животными» [68]. Как признавал профессор К. Г. Пфеффер: «Отношение к советским военнопленным было несколько другим… Большую роль сыграла и немецкая пропаганда, объявившая всякого русского и в особенности нерусского советского солдата человеком «низшего» происхождения» [60].
«…смерть десятков и сотен тысяч заключенных от истощения и голода прискорбна, поскольку привела к потере работников… Судьба русских или чехов не интересует меня ни в малейшей степени… Живут ли нации в процветании или голодают до смерти, интересует меня лишь постольку, поскольку от этого зависит поставка рабов для нашей Культуры; во всем остальном они мне совершенно безразличны. Умрут ли 10000 русских женщин, копая противотанковые рвы, интересует меня лишь с той точки зрения, будут ли закончены противотанковые рвы для Германии… Мы продукт естественного отбора» [48].
Генрих Гиммлер о славянских нациях, из публичного выступления в г. Познань 14 октября 1943 г.
Примечательно, что расовые идеи приживались неудовлетворительно, из-за частого возникновения союзов между немками, преимущественно из сельской местности и «остарбайтерами» потребовалось опубликовать памфлет, разъяснявший женщинам, что Гитлер привлек иностранцев в рейх не с целью «создания одной большой европейской семьи», а с тем, чтобы «решить проблему серьезной нехватки рабочей силы». Ужесточенные наказания за «осквернение расы», предусматривавшее смертную казнь через повешение для «восточных рабочих», виновных в указанном «преступлении», и тюремное заключение на срок от нескольких месяцев до 6 лет для «согрешивших» с ними не помогало. В общем счете судьба более чем 600 тыс. из принудительно привлеченных к работам впоследствии осталось неизвестной: они либо погибли, либо были по получения инвалидности отпущены домой, либо пополнили ряды узников концлагерей, перевод в которые происходил либо в силу малейших проступков, либо по прямым разнарядкам [28]. Больные, истощенные, не имеющие нужной квалификации, не знающие языка своих хозяев и смертельно их ненавидящие «рабы XX века» обходились дороже того, что они в состоянии были произвести [17].
«В Германии чистота, аккуратность и порядок – прежде всего… за свою месячную зарплату рабочий имеет возможность одеться, обуться и культурно провести время – сходить в театр, что так доступно для рабочего в Германии… Обеды в ресторанах вкусны и дешевы. Немец без пива никогда не садится кушать… Дома утопают в зелени и фруктовых деревьях» [47].
Н. Вощило, «Записки о Германии», ноябрь 1942 г.
Риторика этого панегирика, написанного главным редактором газеты «Голос народа», издававшейся на территории Локотской республики, после обзорного посещения ее администрацией Мюнхена, вернется в Россию в 90-х усилиями либеральной общественности. В реальности пятеро рабочих смоленского пивоваренного завода были выпороты за то, что самовольно выпили по кружке пива [41]. Даже триколор поднятый над административными зданиями так называемой Локотской Республики был лишь следствием рассуждений А. Гитлера: «Самая высокая ступень административных учреждений, которую им можно позволить, это – общинное управление, да и то лишь в той мере, в какой оно необходимо для содержания рабочей силы» [29].
Перспектива общинной локализации советского населения, из которого выжмут все возможное, была понятна еще во время подготовки к реализации плана «Ост» экономическим штабом «Ольденбург», на заседании которого генерал Йодль заметил: «Выделение черноземных областей должно обеспечить для нас при любых обстоятельствах наличие более или менее значительных излишков в этих областях. Как следствие – прекращение снабжения всей лесной зоны, включая крупные индустриальные центры – Москву и Петербург… Несколько десятков миллионов человек на этой территории станут лишними и умрут или будут вынуждены переселиться в Сибирь». Более определенно выразился фельдмаршал Герд фон Рундштедт: «Мы должны уничтожить, по меньшей мере, одну треть населения присоединенных территорий. Самый лучший способ для достижения этой цели – недоедание. В конце концов, голод действует гораздо лучше, чем пулемет, особенно среди молодежи» [54].
Отдел «Остланд» функционировал в Рейхсминистерстве продовольствия и сельского хозяйства с 1933 года, что явилось продолжением гитлеровской политики, определенной фюрером в «Mein Kampf»: «Мы… указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены» [28]. «Коренных жителей вытесним в болота Припяти, чтобы самим поселиться на плодородных равнинах… Мы совершенно не обязаны испытывать какие-либо угрызения совести… Едим же мы канадскую пшеницу, не думая [при этом] об индейцах» [52].
В день своего сорокалетия Гиммлер стал главой Комиссариата рейха по консолидации немецкой государственности (RKF) с задачей расселения немецких эмигрантов на конфискованных польских фермах [48]. «Рано или поздно станет непреложным фактом то, что каждый ведущий человек страны – в то же время земледелец» поделился своими соображениями с личным врачом Гиммлер 28 декабря 1940 года [55]. В сентябре 1933 года был принят закон о наследственных дворах, по которому владельцы «арийского происхождения» освобождались от налогов с хозяйств площадью от 7,5 до 125 га. Под действие закона попало 40 % обрабатываемой земли, а сам закон привел к разорению мелких крестьянских хозяйств, число принудительных продаж которых исчислялось тысячами [42]. Рационализм и «ограниченная площадь земли в Германии вынуждает «к строжайшему отбору будущих крестьян» [57].
«…восточная фашистская группа готовит почву для второй, «аграрной» части программы германского капитализма; для ампутации и изгнания значительной части германского крестьянства, мелкой буржуазии и безработного пролетариата – балласта монополистического государства – в Восточную Европу («колонизация славянских стран»).
Генри Эрнст, «Гитлер против СССР». 1938 г.
Поселениями занимался министр сельского хозяйства рейха Дарре, идеологический аппарат которого объяснял крестьянству, что оно «оплот против разрушительного воздействия цивилизации» и «эталон нордической расы», условия соответствия которому определил Дарре, выступая перед представителями германской промышленности в 1934 году: «Мы требуем, чтобы каждый крестьянин сознательно подчинялся суровой дисциплине; мы отдаем ему приказ в битве за продовольствие…». По его мнению «зачаточными клетками расового возрождения немецкого народа» должны были стать «наследственные дворы», закон о которых разрешал наследование лишь одному из детей мужского пола. Под лишенных наследства остальных детей 1 февраля 1940 г. в Имперском молодежном руководстве была создана «служба поселенцев молодого поколения OST» – основа заселения «восточных поселений», где после годового курса сдавался экзамен на усвоение сельскохозяйственного труда [28]. Кроме того земли были обещаны участникам и инвалидам войны.
По плану «Ост» под свободных немецких поселенцев из этих крестьян стали освобождались целые украинские и белорусские деревни. Будущая жизнь Гитлеру представлялась так: «Когда мы будем осваивать русское пространство, то «имперские крестьяне» должны будут жить в селениях выдающейся красоты. Немецкие административные и прочие учреждения должны размещаться в прекрасных зданиях, а губернаторы – во дворцах. Вокруг учреждений будет построено все то, что необходимо для жизни. А вокруг каждого города, в радиусе 30–40 км, будут кольцом располагаться красивые деревни, соединенные первоклассными дорогами. Все, что лежит за пределами этого кольца, – иной мир… В случае какой-то революции нам будет достаточно сбросить на их города пару-другую бомб – и вопрос решен. Раз в год мы будем проводить через столицу империи партию киргизов, чтобы в их сознании запечатлелась мощь и величие каменных памятников этого города» [29].
«Подготовку к осуществлению второочередных задач Германии на Востоке, например к проведению массового переселения немцев, можно осуществлять сегодня совершенно незаметно, тем более что после этой войны численность населения на восточных просторах настолько сократится, что указанный план можно будет провести в жизнь без труда».
Из предложения о политике имперского министерства по делам оккупированных восточных областей от 26 июня 1944 г. НЦА, Потсдам, фильмотека, № 4105
Подавляющая часть переселенцев – 332 тысячи 445 тысяч по статистике штаба Гиммлера успела разместится лишь на землях западной Польши. Судьба приблизительно остальных ста тысяч, которые предположительно обосновались в районах Украины, до сих пор основательно не исследована [56]. Они оказались жертвой социальных экспериментов руководства Третьего рейха, сам факт, а главное содержание не соответствуют легенде о Гитлере, действовавшем в интересах немецкого народа. Социальная политика Третьего рейха говорит об обратном.
Интернациональный нацизм
«Фашистский национализм есть принцип разделения народов. С каждым новым образующимся фашистским государством на политическом горизонте Европы появляется новое темное облако… Фашизм перенес разъединительные силы из горизонтальной плоскости в вертикальную. Он превратил борьбу классов в борьбу наций» [3].
Вальтер Шубарт, немецкий философ
Расовая идеология Третьего рейха – абсолютно картонная конструкция, в которой не только «еврейская», но и «арийская» темы носили характер пропаганды, меняющейся от обстоятельств и не имеющей никакого отношения к модной тогда наукообразной расологии. К примеру, Хаустон Стюард Чемберлен, которого многие заносят в предтечи «германского фашизма» писал, что мир в Европе во благо всей белой расы может быть достигнут только на базе кельто-германо-славянского союза [1]. Первым союзником, выступившим на стороне Гитлера, была объявленная на тот момент суверенным государством Словакия, чье название говорит само за себя [65], но никакого германо-славянского союза не было, 5 сентября 1939 года словацкие подразделения перешли границу Польши. Славяне сражались против славян, потому расовый или националистический вопрос являлся элементом оправдывающей насилие пропаганды, но никак не сутью конфликта.
Кроме того после войны, перепроверив данные измерений немецких черепов, ученые с удивлением обнаружили, что их арийские черты значительно стерлись. Неточные циркули или новая идеология сильно приуменьшили степень долихоцефальности немцев, считавшейся отличительным признаком «нордической расы» [2]. В апреле 1942 году доктор Ветцель написал в замечаниях по генеральному плану «Ост»: «…можно с уверенностью сказать, что наши прежние антропологические сведения о русских, не говоря уже о том, что они были весьма неполными и устаревшими, в значительной степени неверны. Это уже отмечали осенью 1941 г. представители управления расовой политики и известные немецкие ученые» [11]. Одним словом, расовые обоснования для грабежа почти сразу оказались несостоятельными и к ним у Нового мирового порядка был весьма прагматичный подход, в основе которого лежало переформатирование социальной структуры и мировоззрения.
Форма «Британского добровольческого корпуса»
«Большинство добровольцев из стран Западной Европы шло на Восточный фронт только потому, что усматривало в этом общую задачу для всего Запада. В дивизии SS «Викинг» сражалось много норвежцев, а также солдат так называемого «Свободного корпуса Дания» под командованием своих кадровых офицеров. Целая дивизия состояла из одних только голландцев. Из валлонских рексистов была создана бригада, командовал которой их организатор Дегрелль. Одна воинская часть была сформирована во Фландрии» [10].
Проф. К. Г. Пфеффер, «Немцы и другие народы во Второй мировой войне»
Итальянская «8 Armata» [61], скандинавские дивизии СС «Wiking» и «Nordland 1-М», с приданным датским полком «Danmark» и норвежским «Norske Legion», бельгийская дивизия «Wallonie», фламандская «Langemarck», голландские подразделения СС «Nederland» и «Landwacht Niederlande», испанские «голубые дивизии» – все они по вектору действия наследники борьбы с «реакционными народами» Востока, к колонизации которых призывал Ф. Энгельс, только теперь их колонизация была обставлена как необходимость борьбы с последователями идей уже К. Маркса [5] [9].
Группа английских фашистов в форме «Британского добровольческого корпуса»
Отсюда и мнение заместителя начальника штаба генерала Вальтера Варлимонта, зафиксированное в мае 1941 года: «Политические руководители подразделений не признаются пленными, с ними должно быть покончено не позднее, чем в пересыльном лагере. В тыл их не отправлять» [11], то есть идеологические противники казались ему представляющими все-таки большую опасность.
Добровольцы отправляются на формирование Legion des Volontaires Francais contre le Bolchevisme – французского подразделения, сформированного для войны с СССР
У французов уже была «Голубая армия», прибывшая в помощь Пилсудскому в 1919 году под руководством инструкторов среди которых числился Шарль де Голль [9]. Теперь же название французского подразделения отражало его идеологическую основу – «Легион французских добровольцев против большевизма» (LVF – Lgion des Voluntaires Franais contre le Bolshevisme) – будущая дивизия «Charlemagne» – по-французски «Карл Великий», который, кстати, средневековый основатель единого европейского экономического пространства. Стоит добавить, что во Франции Третий рейх получил запасы нефти, достаточные для начала наступления на СССР, а оккупационные расходы позволяли содержать вермахт [15].
Как писал К. Пфеффер: «Большинство добровольцев из стран Западной Европы шли на Восточный фронт только потому, что усматривали в этом общую задачу для всего Запада». 120 000 венгров, 40 000 бельгийцев, 20 тысяч голландцев, 6000 норвежцев носили форму СС или вермахта [5][9], по данным историка Джона Лукача (John Lukacs) за идеи Третьего рейха норвежцев погибло больше, чем в рядах Сопротивления [7]. 70 000 чехов были взяты только пленными [8], у поляков таковых оказалось 60 277 [18], при общей численности в составе войск противника в полмиллиона [8]. Существовала польская «Абверкоманда-204» и Свентокшицкая бригада, в одном из подобных подразделении вермахта служил Йозеф Туск, дед польского премьер-министра Дональда Туска [18], несмотря на то, что на Польшу пришлось шесть из 45–47 млн. славянских «untermenschen» [48] и никто из руководства Третьего рейха не рассматривал Польшу как самостоятельный субъект, что определенно объяснил Гиммлер в марте 1940 года в лекции для верховного командования [20].
Указатель отделения Legion des Volontaires Francais contre le Bolchevisme во Франции
«Вопреки большому значению, которое придается за границей польской проблеме, включение Польши в конфедерацию [европейских] государств в качестве члена не предусматривается. Если эта тема станет предметом международного обсуждения, можно будет заявить, что решение польского вопроса отложено, ибо оно зависит от того, как проявит себя польский народ во время войны. Можно было бы подумать о создании в Польше какого-нибудь марионеточного правительства» [19].
Записка дипломата Сесиля фон Ренте-Финка от 9 сентября 1943 г.
Плакат Legion des Volontaires Francais contre le Bolchevisme
В каждом государстве Третий рейх находил своих приверженцев, о которых писал Пол Мэннинг: «…одна и та же история в каждой стране, павшей перед войсками Третьего рейха: Auslands-Organisation были так называемой пятой колонной, предвосхищавшей немецкую армию…» [7]. Из них формировали руководящие посты, и отстраивали систему экономической зависимости, делавшей подчиненные страны управляемыми. Большую часть военного времени Ялмар Шахт провел в Швейцарии, в феврале 1942 года упоминавшийся ранее глава Банка международных расчетов Томас Маккитрик (Thomas McKittrick) организовал кредиты в несколько миллионов швейцарских франков для коллаборационистских правительств Польши и Венгрии [22], количество граждан которой, воевавших с СССР к началу 1942 года достигло аж 200 000 солдат и офицеров 2-й армии [78].
Боснийские боевики мусульманской дивизии «Ханэар»
Будь «общая для Запада задача» националистической или расовой, ее не могла бы решать приданная к LVF «Африканская фаланга» (Phalange Africaine), состоящая строго из тунисских негров, которых отнести к «чистокровным арийцам» так же трудно как батальон боснийских мусульман «Verstarken Kroatischen Infanterie Regiment» [6] или хорватских усташей из «Crna legija» и дивизии СС «Ката» к «носителям европейских ценностей» [9]. Вряд ли албанская дивизия СС «Skanderbeg», изгнавшая с территории Коово 40 000 сербов, отстаивала официальные европейские ценности. Вряд ли носителями этих ценностей были более двадцати тысяч французских уголовников, из которых была сформирована дивизия «La Carlingue», личный состав которой отправился на фронт в качестве альтернативы быть привлеченными на принудительные работы [9]. Французский исследователь А. Симон писал, что «Запад буквально вскормил гитлеровскую Германию», а «грядущая мировая война трактовалась как «война цивилизаций» [15].
«В войсках СС состояло 910 000 человек, но только 400 000 из них были немцами. 310 000 были немецким резервом, но, тем не менее, гражданами других стран, преимущественно соседних с Германией. 200 000 являлись иностранными волонтерами».
М. Уолш, «Сведение к варварству»
Африканские бойцы вермахта. Осень 1943 г.
В начале 1941 года Адольф Гитлер возвращает начальнику штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта генералу А. Йодлю «Инструкцию по особым вопросам» (приложение к Директиве № 21 план «Барбаросса») со следующей ремаркой: «Предстоящая кампания есть нечто большее, чем просто вооруженный конфликт. Это столкновение двух различных идеологий… Сегодня социалистическую идею в России уже невозможно истребить. С точки зрения внутренних условий образование новых государств должно исходить из этого принципа… Наша цель – построить как можно скорее и используя минимум военной силы социалистические государства, которые будут зависеть от нас. Задача эта настолько трудная, что ее нельзя доверить армии». Поэтому вопросами работы с оккупированным населением занимались, к примеру, специалисты Психологической лаборатории. Отделы в ней возглавляли Альбрехт Блау и Вальтер Николаи [29], который, являясь специалистом по России, возглавляя немецкую разведку во время Первой мировой, а после ее окончания скрыл от союзников картотеки и архивы, работая в концерне Круппа [13]. Во время Второй мировой Николаи не занимал официальных должностей, но работал в составе экспертной комиссии Имперского института по изучению истории Германии [71].
«Африканские фалангисты» на службе вермахта
Согласно мемуарам Николаи в конце Первой мировой произошло слияние австрийской и немецкой разведок, а соответственно австрийские разработки по идентичности бошняков, с версией их происхождения от богомилов на территории современной Боснии и Герцеговины [90] с целью нейтрализации влияния Сербии и наработки по галицийской и русинским идентичностям.
«Африканские фалангисты» на службе вермахта
Берлинская психологическая лаборатория и Психологическое управление германской армии, действовавшие под руководством генерала Ганса фон Фосса, с момента своего основания в 1929 г. разрабатывала широкий круг расовых, антилевых, антипрогрессивных и антикоммунистических вопросов [29]. Видимо где-то среди ее разработок нужно искать корни появившегося на территории оккупированной Югославии Независимого Государства Хорватия, первый закон которого объявлял гражданами лишь арийцев, правда, отнеся к ним и хорватов. В тот же день был принят закон о защите хорватской крови, запрещавшие межнациональные браки [65], по сути являющийся явной антисербской социальной конструкцией.
Основным «угнетателем» была определена «большевистско-еврейская интеллигенция», что нашло отражение в «Указаниях по применению пропаганды по варианту «Барбаросса»» от 6 июня 1941 г., где указывалось, что «противниками Германии являются не народы Советского Союза, а исключительно еврейско-большевистское советское правительство». Пропагандистское использование еврейской темы для борьбы с большевизмом как с «угнетателем» иллюстрируют представления европейцев о евреях вообще, и способности этих представлений сформировать целый «крестовый поход» Европы [4].
«Мы не должны оставаться равнодушными к тому, что происходит в России… Русачество, это славянство в соединении с диктатурой пролетариата, есть опаснейшая сила на свете. Что будет, если осуществится этот симбиоз? Подумайте лишь о том человеческом потенциале и сырьевом богатстве, которым располагает Сталин! Уже сейчас наши публицисты должны бить тревогу. Никогда не была так велика угроза западной цивилизации» [15].
Адольф Гитлер в интервью редактору газеты «Лейпцигер нейесте нахрихтен» Р. Брейтингу
Великая Отечественная война между общеевропейцами и советскими людьми являлась противостоянием социальных систем, так как именно в этом различие между Третьим рейхом и СССР. Многие национальности и даже государства имели свои подразделения как с одной, так и с другой стороны, или же успели повоевать и по одну, и по другую линию фронта. К примеру, после того как Адольф Гитлер помог румынскому «кондукатору» маршалу Иону Антонеску разгромить фашистскую партию «Железная гвардия», остановив тем самым начавшийся процесс изъятия 600 синагог в ее пользу, оформился союз с Германией, выразившийся в том, что Румыния не дала разрешения Советскому Союзу прийти на помощь Чехословакии. Сам Антонеску на политической арене возник, приняв участие в Парижской мирной конференции, а к реальной власти пришел после массовых протестов вследствие передачи Венгрии Северной Трансильвании по решению Второго Венского арбитража. С Гитлером профессионального военного Антонеску роднит англофильство, после посещения Англии бывший министр обороны даже внедрял в румынскую армию униформу английского образца. Однако в 1944 году в стране произошли два государственных переворота, восстание «Железной гвардии» нацисты разогнали снова, но приход к власти короля Михая I позволил использовать румынские войска на стороне СССР [80][81][83].
Самое показательное различие между мироустройством «тысячелетнего рейха» и Советским Союзом отражается в программе Боевого Союза Русских Националистов (БСРН), созданного осенью 1941 года из числа военнопленных: «4. Колхозы упраздняются, а вся земля, им принадлежащая, передается в частную собственность. 5. В области торговли поощряется частная инициатива. Мелкая промышленность передается частному капиталу, средняя – будет находиться в руках акционеров, а крупная подлежит ликвидации, поскольку Россия должна быть аграрной страной» [23]. Как было описано в предыдущей главе, возможность приватизировать предприятия после войны было единственным, что беспокоило I.G. Farben и другие корпорации, ради этого ими и была развязана война против СССР. Национализм же был не более чем инструментом пропаганды, которая рассказывала о славянских «untermenschen» устами Геббельса, самого при этом крутившего роман с чешской киноактрисой Лидой Баровой [12].
Сам термин «недочеловек» (untermensch) впервые был использован 6 августа 1941 года в газете Volkischer Beobachter [23] и подхвачен авторами агитки Г. Гиммлера «Der Untermensch», в которой список «недочеловеков» возглавляют «мулаты и финно-азиатские варвары», что никак не мешало самим финнам погибать за Третий рейх. По необходимости из вчерашних «untermenschen» легко формировались подразделения СС со всем их пафосом имянаречения и прочим идеологическим бредом [19]. Это работало в самой Германии, должно было сработать и на оккупированных территориях.
Истоки методик, которыми воспользуются идеологи Третьего рейха можно найти в работах упомянутого А. Дж. Тойнби, написанные им еще в период Первой мировой войны: «…мы осуществим столь желаемое переустройство Центральной Европы на национальной основе за счет германского и венгерского шовинизма, у России не будет ни воли, ни силы далее сдерживать процесс приведения в порядок собственного дома… Малороссийский элемент образует почти треть всей расы, и, если он будет оторван от основной массы и создаст собственную орбиту притяжения, это в критической степени ослабит всю систему… братоубийственная борьба ослабит силу обоих фрагментов и повредит концентрации их энергии» [16].
Мысль о расчленении России была расширена в 1926 году в статье «Журнала геополитики» (Zeitschrift fur Geopolitik), издаваемым другим членом английских закрытых клубов Карлом Хаусхофером: «Ее пространства никого не пугают… Если кусок окажется для одного велик, он будет разбит на сферы влияния. Возможно, для России сохранят видимость независимости, но каждое из ее будущих правительств будет фиктивным, представляя собой лишь орган колониальных господ… Россия определенно вступит в новую стадию своей истории: она станет колониальной страной» [11].
Примечательно, что примерно в это время в гости к генералу Исааку Федоровичу Быкодорову, возглавлявшему в Праге «Вольное казачество» приехал Лоуренс Аравийский с целью создания «Казакии» в союзе с Соединенным Королевством, при котором все концессии и внешняя политика в интересах обеих стран согласуется с правительством Его Величества. С такой целью ранее у него побывали Юзеф Пилсудский, первый президент Чехословакии Масарик и французский посол [89]. Лоуренс собирался содействовать фюреру, но погиб при странных обстоятельствах, поэтому уже Хаусхофер вдохновлял Адольфа Гитлера, который 16 июля 1941 года резюмировал идею так: «Необходимо умело разрезать этот гигантский пирог, с тем чтобы… во-первых, господствовать, во-вторых, управлять, в-третьих, извлекать выгоду» [17].
Командир 5-го донского полка вермахта Иван Кононов
Непосредственно перед нападением 2 апреля 1941 года появляется «Меморандум относительно целей агрессии» уполномоченного по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства, в котором говориться: «Из Московского княжества развилась после татарского ига Русская империя с ее царским режимом… действуя против СССР, следует поставить перед собой политическую цель систематически расшатывать этот стержень России… тремя путями: …3) передачей значительных территорий этой центральной русской страны в компетенцию вновь образуемых административных единиц, особенно Белоруссии, Украины и Донской области… Нашей политической линией относительно этой области стало бы поощрение стремлений к национальной независимости вплоть до потенциального создания собственной государственности… надлежало бы постоянно угрожать Москве и прикрывать великогерманское жизненное пространство с востока. В экономическом плане эта область одновременно представляла бы собой мощную сырьевую и пищевую базу Великогерманской империи» [11].
Казаки на службе вермахта
Когда 22 июля 1940 г. на совещании в Генштабе сухопутных войск обсуждался вопрос о будущей войне против СССР, Гитлер поставил перед своими генералами следующие политические задачи: «Украинское государство, Федерация Балтийских государств, Белоруссия». В начале 1941 года он возвращает Начальнику штаба вермахта генералу А. Йодлю «Инструкцию по особым вопросам» (приложение к Директиве № 21 план «Барбаросса») со следующей ремаркой: «Ввиду масштаба вовлекаемой в эту войну территории… должна быть разделена на отдельные государства, каждое со своим собственным правительством, с которым мы затем сможем заключить мир. Формирование этих правительств требует большого политического умения и должно основываться на хорошо продуманных принципах…» [4]. Одним из таких продуманных принципов становиться требование Гитлера запретить слова «русский» и «Россия», заменив их терминами «Московия» и «московское» [23], так будет легче противопоставить одно другому. Доктор Ветцель в замечаниях к плану «Ост» в 1942 году пояснял: «Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве. Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы. Дело заключается скорей всего в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их. Только если эта проблема будет рассматриваться с биологической, в особенности с расово-биологической точки зрения и если в соответствии с этим будет проводиться немецкая политика в восточных районах, появится возможность устранить опасность, которую представляет для нас русский народ…».
Эта же мысль пошла в директиву по вопросам пропаганды штаба верховного командования: «…пропаганда должна вообще способствовать распадению Советского Союза на отдельные государства. Но на первом этапе… пропагандистские материалы не должны преждевременно привести население к мысли о нашем намерении расчленить Советский Союз» [11]. На момент своих публикаций все эти директивы являлись секретными, что было закреплено в генеральном плане «Ост» Конрада Мейер-Хетлинга: «Так как сейчас невозможно отказаться от сотрудничества с коренным населением Восточных областей, создаваемый на этом пространстве народный порядок должен быть нацелен на умиротворение местных жителей» [25].
Согласно плану, представленному Розенбергом на Берлинском совещании высшего военно-политического руководства Германии 20 июня 1941 г., будущее административно-политического устройства «восточных территорий» выглядело как пять рейхскомиссариатов (Reichskomissariat):
• «Московия» (центральные области России),
• «Остланд» (Прибалтика и Белоруссия),
• «Украина» (большая часть Украины и Крым),
• «Кавказ» (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия)
• «Туркестан» (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Башкирия) [11].
«Готовя войну против Советского Союза, руководство Германии рассматривало его как «искусственное и рыхлое объединение огромного числа наций, этнический конгломерат, лишенный внутреннего единства». Поэтому расчленение СССР путем привлечения к сотрудничеству нерусских народов планировалось как один из вариантов скорейшего окончания войны и послевоенного переустройства «восточных территорий».
Олег Романько, «Советский легион Гитлера»
Из описания национального состава войск Третьего рейха уже следует, что он не был нацистским, а носил как раз интернациональный характер. Понятно, что ни о каком самоопределении наций вопрос даже не поднимался, игра в национализмы была лишь инструментом управления оккупированными территориями. Доктор Гросса из Управления расовой политики в ноябре 1940 года стратегию управления захваченными территориями через управление национализмами описывал так: «…мы должны проводить политику, заключающуюся в том, чтобы как можно больше выделять отдельные народности, т. е. наряду с поляками и евреями выделять украинцев, белорусов, гуралов, л емкое и кашубов. А если где-либо можно еще обнаружить остатки национальностей, то выделять и их. Тем самым я хочу сказать, что мы не только в высшей степени заинтересованы в том, чтобы население Востока не представляло собой единого целого, а, напротив, заинтересованы в том, чтобы оно было расчленено на возможно большее количество групп и народностей». Пример логического развития его предписаний приводит доктор Ветцель: «…Русскому из горьковского генерального комиссариата должно быть привито чувство, что он чем-то отличается от русского из тульского генерального комиссариата. Нет сомнения, что такое административное дробление русской территории и планомерное обособление отдельных областей окажется одним из средств борьбы с усилением русского народа…».
После расчленения доктором Гроссом предполагалась следующая политика по отношению к населению Востока: «…мы заинтересованы в том, чтобы раздробить эти народности на бесчисленное количество мелких групп. Выходцев из таких народностей, особенно небольших по численности, мы будем, разумеется, использовать в качестве служащих полиции и бургомистров» [11].
«Тогда неприятные для русского населения мероприятия будет проводить, например, не немец, а используемый для этого немецкой администрацией латыш или литовец, что при умелом осуществлении этого принципа, несомненно, должно будет иметь для нас положительные последствия. Едва ли следует при этом опасаться обрусения латышей или литовцев, особенно потому, что число их не так уже мало и они будут занимать должности, ставящие их над русскими. Представителям этой прослойки населения следует прививать также чувство и сознание того, что они представляют собой нечто особенное по сравнению с русскими [47]»
Доктор Ветцель, «Замечания и предложения по генеральному плану», Берлин 27.4.1942. Vierteljahreshefte fur Zeitgeschichie, 1958, № 3.
Методику работы с национализмами иллюстрирует работа спецслужб с украинским национализмом, показательным примером отсутствия субъектности которого является то, что он всегда был наполнен не идеей национальности как таковой, а идеей конфронтации сначала с Польшей, потом, после смены стратегической задачи, с СССР, то есть, по сути, речь идет лишь о шовинизме для удобства преподносимого как национальная идея. Геббельс настолько вошел во вкус, играя социальными конструкциями, что как-то заметил «Нет ничего легче, чем совершить кровавую революцию в Северной Америке… Ни в одной стране нет такого количества социальных и расовых противоречий. Здесь мы сумеем играть на многих струнах» [77]. Этим они и собирались заниматься на оккупированных территориях.
20 июня 1941 года Альфред Розенберг заявил: «Россия никогда не была национальным государством, а всегда являлась государством многонациональным… Все народы оставались враждебными русским… Задача нашей внешней политики представляется мне следующей: в разумном и целенаправленном виде учесть стремление к свободе всех этих народов и облечь их в определенную форму государственности. Это значит: на огромной территории Советского Союза органически нарезать государственные образования и настроить их против Москвы, чтобы на ближайшие столетия освободить Германский рейх от дурного давления с Востока». Через год его концепция получит дополнение: «Надо прилагать все усилия, чтобы вызвать национальное сознание украинцев. Надо способствовать появлению литературы о борьбе украинцев. Также следует поддерживать культ их вождей – гетмана Хмельницкого, Мазепы. И, наконец, на более позднее время можно иметь в виду и организацию политического движения, что-нибудь вроде «Свободного украинского казачества» [23].
Первый же после распада Российской империи гетман Украины, пришедший к власти с помощью немецкий войск Скоропадский, впоследствии возглавлявший одну из групп украинской эмиграции [31][33], но его влияние закончилось после прихода к власти Гитлера, хотя он поддерживался МИД Германии и лично тем самым Альфредом Розенбергом [9], чья цитата приведена выше.
Повторить комбинацию 1919 года, когда Украинская Народная Республика объявила войну Советской России [89], что, по сути, являлось результатом социального эксперимента, проведенного в период Первой мировой, когда десятками тысяч уничтожались «москвофилы», а оставшиеся писали расписки: «Обязуюсь никогда не называть себя русским, а украинцем, и только украинцем». Следствием этого эксперимента стали и первые боевые организации, типа «Сечевые стрельцы» и «Союз вызволения Украины» и показательно подкорректированный в наше время лозунг «Смерть жидам, москалям и ляхам». В 1920 году служившие в австро-венгерской армии, теперь уже украинцы, основали в Праге УВО (Украинскую военную организацию), которую возглавил бывший прапорщик австрийской армии Евгений Коновалец [27], а военное отделение возглавлял также служащий австрийской армии Роман Сушко.
Для противодействия Польше при немецком Reichswehrministerium (Военном министерстве) в составе Абвера создается отдел военной разведки за границей, в котором подразделение Abwehr II Gruppe «I» (Insurgierung) под руководством Эрвина Штольце занимается «нацменьшинствами». Бывший служащий военной разведки генерального штаба австро-венгерской армии Рико Ярый, ставший «украинским областным руководителем для Германии» по линии МИДа, являлся в УВО доверенным лицом Абвера и работает в берлинском UWI (Украинском научном институте), который и финансировал деятельность УВО [9]. В 1929 году так называемый Перший Великий Збiр объединил УВО, Лигу украинских националистов и Союз украинской националистической молодежи в организацию украинских националистов (ОУН) [41]. Пресс-служба новой организации также располагалась в Берлине, по адресу Хайдельбергер-Платц, 1, в так называемом «доме с трезубом». На Нюрнбергском процессе руководитель Абвера II генерал Эрвин фон Лахузен свидетельствовал, что украинские националисты использовались как мобильные отряды боевиков в Польше.
С 1923 года Абвер проводил обучение украинских националистов шпионажу и диверсионной деятельности, направленной против польских чиновников, к примеру на счету УВО попытка покушения на Пилсудского в 1921 году во Львове. Роман Шухевич также занимался организацией терактов, направленных против сотрудников польской госбезопасности, и нападениями на польские госучреждения. За террористическую деятельность против Польши в 1924 году на четыре года посадили деверя Коновальца Андрия Мельника, также входившего в руководство УВО. Как соучастник убийства министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого, убитого 15 июня 1934 года Григорием Мацейко, разыскивался в Польше член УВО с 1925 года и связной Абвера Микола Лебедь [9][28][41]. Под руководством Степана Бандеры, также проходившего в Абвере под псевдонимом «Серый», осуществлялись нападения на инкассаторский транспорт, произведена ликвидация депутата польского сейма Тадеуша Голувко, комиссара полиции Львова Емельяна Чеховского и секретаря советского консульства во Львове Андрея Майлова [9][41].
После убийства Перацкого практически все руководство ОУН в Западной Украине, включая организационную структуру ОУН, боевую и разведывательную референтуры было арестовано и находилось в заключении до момента освобождения немцами. Логично предположить, что освобождали немцы тех, кто готов был готов к сотрудничеству, они же сегодня и составляют список «героев Украины». Не исключено, что многие украинские националисты погибли, как Дмитро Мирон, погибший в 1942 году при попытке бегства из немецкой тюрьмы в Киеве [9]. В целом ими были сформированы вполне законные претензии к имитации украинского национализма германской сборки:
«Вы признаете фашистский принцип безусловной диктатуры вашей партии, а мы стояли на позиции кровного и духовного единства целого народа на основах демократии, где все имеют равные права и обязанности… Это правда, что ваша партийная сеть в некоторых областях Западной Украины довольно распространена и ею охвачены хорошие молодые люди. Но достаточно ли этого, чтобы построить великую САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ Соборную Украинскую Державу? Мало забросить сеть в глубокое море. Более важно ее оттуда вытащить целой» [79].
Открытое письмо командующего УНРА Тараса Бульбы-Боровца ко всем членам ОУН. Газета «Оборона Украины», 29 декабря 1943 г.
Многие воспринимали идею украинского национализма не без доли романтики, но в целом ОУН – террористическая организация со специализацией на политических убийствах. В 1938 году в Нью-Йорке по адресу 6-я Стрит, дом № 217-19, где располагался «Украинский национальный центр», полиция, расследовавшая похищения с целью шантажа, обнаружила комнату пыток и подполье с человеческими костями [29].
В 1931 году Рико Ярый встречался в Мюнхене с Адольфом Гитлером [9], в 1933 Коновалец проводит встречу с сотрудником внешнеполитического отдела NSDAP К. Мотцем и гестапо Р. Дильсом [27]. Сохранившийся доклад немецкого МИДа от 1933 года, в котором глава Абвера Конрад Патциг свидетельствует о финансировании ОУН [9]. Причину, по которой эти связи не афишировались, в том же году объяснил Коновалец, выступая на конференции в Берлине: «Национал-социализм не имеет много друзей во всем мире, и выявление связи украинского национализма с германским национал-социализмом непременно приведет к нашей изоляции» [27].
Польша вплоть до самого 1939 года предлагала Гитлеру совместный поход на Украину [24]. После того, как в 1933 году к власти приходит Гитлер, Пилсудский откровенно ориентируется на союз с Германией [24] и в 1934 году подписывает с новым немецким канцлером соглашение о неприменении силы во взаимоотношениях [9]. Как по команде, а видимо так и было, украинские националисты переключаются на борьбу с «большевизмом», тех, до кого команда не дошла, собрали потом в польском концлагере Береза-Картузская, где большинство искренне исповедовавших украинский национализм и закончили свою деятельность [37][38]. Остались на свободе и получили поддержку те, кто сотрудничал с Абвером и представлял для него интерес.
О том, что борьба с «большевизмом» не более чем идеологическое прикрытие более серьезного противостояния свидетельствует то, что так называемый большевизм содействовал внедрению украинского национализма в наибольшей степени. В момент соглашений с альтернативой диктатуры гетмана Скоропадского и директории Петлюры – главой правительства Украинской Народной Республики В. Винниченко, на требования которого «создать диктатуру украинского языка» Ленин заметил: «Мы согласны признать не один, а даже два украинских языка, но, что касается их советской платформы – они нас надуют» [30][31].
В это время автор исторической теории по которой корни разности русского и украинского этносов уходят во времена, предшествующие Киевской Руси, в 1914 году обвиненный в шпионаже пользу Австро-Венгрии Михаил Грушевский, автор современного герба Украины, не только становится главой Украинской Рады, но и впоследствии направляющим решения XII съезда РКП(б) 1923 года, взявшего в национальном вопросе курс на «украинизацию», при которой все рабочие и служащие были обязаны выучить украинский язык под угрозой увольнения с работы. Подкрепленная решением III Всесоюзного Съезда Советов об «этническом советском самоуправлении», так называемая «украинизация», сопровождаемая партийной и комсомольской агитационной работой, коснулась даже областей кубанского казачества, части Северного Кавказа, Воронежской области и Северного Казахстана [32][33][34][82]. Этот процесс в 1933 году немецкий посол охарактеризовал так: «В Одессе, основанной как колониальный русский город, никогда не имевший хоть сколько-нибудь значительной части украинского населения, довольно строго следят за тем, чтобы госслужащие изучали украинский язык, все вывески были на украинском языке, профессора читали свои лекции по-украински, печать и театр были украинизированы и т. д.».
В этот же год процесс «украинизации» останавливается разбирательством по делу «украинских националистов», по поводу чего также сохранилось описание немецкого консула: «Большинство националистов пришли на Украину из Праги и Галиции, среди них нашлись и члены партии, как, например, прежний местный заместитель уполномоченного наркоминдела. Дальнейшей целью националистов было отдаление Украины от Советского Союза при помощи Германии и Польши и, будто бы, существовал полный список членов правительства самостоятельной Украины» [24].
«В окружении Гитлера подумывают о такой операции, которая повторила бы в более широких масштабах операцию в Судетах: проведение в Польше, Румынии и СССР пропаганды за предоставление независимости Украине, в подходящий момент дипломатическая поддержка и акция со стороны местных добровольческих отрядов. И центром движения станет Закарпатская Украина. Таким образом, по странным причудам судьбы, Чехословакия, созданная как оплот для сдерживания немецкого продвижения, служит рейху в качестве тарана для пролома ворот на Востоке» [36].
Из письма посла Франции в Германии Р. Кулондра министру иностранных дел Франции Ж. Боннэ, 15 декабря 1938 года
После прихода к власти А. Гитлер подписывает соглашение с основателем «желтой прессы» Уильямом Рендольфом Херстом, издания которого раскручивают ситуацию вокруг голода на Украине как целенаправленный геноцид [35]. В этой по сей день раскручиваемой, особенно так называемыми «западенцами» теме последних не смущает, что голодающий Львов, к примеру на тот момент – польская территория [39], что пик смертности приходится на лето, чего не наблюдалось даже в блокадном Ленинграде [24]. Тогда благодаря исследованию Луиса Фишера стало известно, что никакого «Томаса Уокера», описавшего ужасы «голодомора» в издании Херста не существует. К теме «голодомора» снова вернуться в 1980-х благодаря усилиям Джеймса Мейса, ассистента того самого сотрудника британской разведки Роберта Конквеста, запустившего касательно 1937 года термин «Большой террор». Оба за популяризацию идеи «голодомора» награждены украинскими орденами Ярослава Мудрого [24][35][42][43].
Причины неожиданного стремления Пилсудского к союзу с Гитлером показывает содержание письма в МИД Германии генерального консула в Данциге М. Янсона: «…в Польше, по-видимому, пришли к убеждению, что внутреннее положение Советского Союза заставляет ожидать рано или поздно насильственных перемен, и к такому случаю – будь то вооруженный конфликт между Москвой и Берлином или новый революционный хаос в России – хотят подготовиться… украинские элементы в Польше следует использовать как ядро националистической украинской пропаганды, направленной против Советов и выступающей за создание самостоятельного украинского государства, сотрудничающего с Польшей в рамках федерации… Какая из украинских групп в Польше выдвинется при этом на первый план, пока еще не ясно» [36].
Это секретное письмо было датировано 21 апреля 1938, когда Коновалец и Абвер в письменной форме договорились о новых принципах сотрудничества, но 23 мая советская разведка ликвидировала лидера украинских националистов, и его приемником стал Андрий Мельник. В 1939 году, когда после быстрого разгрома польской армии охрана польских тюрем разбежалась и Степан Бандера оказался на свободе, он приступил к подготовке радикального крыла ОУН в Кракове, что привело к конфликту между лидерами и появлению ОУН (Б) андеры, к которой примкнул и Шухевич [9][27]. По поручению адмирала Канариса руководитель диверсионного управления Абвера полковник Э. Штольце предпринимает попытку примирения сторон, чтобы как следует из показаний его допроса в 1946 году, «объединить их для борьбы с Советским Союзом» [41].
С санкции Канариса из украинских националистов в начале 40-х при участии обер-лейтенанта Абвера Теодора Оберлендера (Theodor Oberlander) создается диверсионная часть «Nachtigall» («Соловей») группы «Север» под командованием обер-лейтенанта Ганса Альбрехта Херцнера (Hans Albrecht Herzner) и, также под руководством Абвера, дружина группы «Юг»-«Roland» [9] [40]. В мае 1941 года ОУН(Б) приняла инструкцию, где «державы, которые ведут борьбу с Москвой и не относятся враждебно к Украине, трактуются как естественные союзники» и определяется «…подходящая ситуация для вооруженного восстания против Москвы и создания Украинского государства собственными силами украинского народа».
Уже 30 июня 1941 года Украинское краевое правительство Ярослава Стецко заявило, что «Организации украинских националистов под руководством Степана Бандеры провозглашает восстановление Украинского государства», обратившись за официальным признанием к правительствам Италии, Румынии, Венгрии, Словакии, Японии и в Ватикан [41]. Гитлеру, считавшему, что «никогда не должно быть позволено, чтобы оружие носил кто-либо иной, кроме немцев», потому что «это в один прекрасный день непременно и неизбежно обернулось бы против нас самих» [23], такие действия Бандеры сильно не понравились [27]. Несмотря на провозглашаемые заверения сражаться «против своего величайшего врага на все времена – против русских, и особенно против большевизма», последний вместе со Стецко был отправлен в концлагерь Заксенхаузен [41].
До 1943 года борьба с «московским империализмом» ОУН обычно сводилась к участию в карательных операциях [23], как в белорусской Хатыни или польском селе Пеняцка Гута [45], уже после битвы за Сталинград появилась Украинская повстанческая армия (УПА), которую вместе с ОУН теперь возглавлял Шухевич [9][44], ставший к тому времени капитаном Абвера [49]. В июле 1943 формируется Galizisches SS, а до конца 1943 года появляется еще три галицийских полка [46]. В следующем месяце был проведен III Чрезвычайный собор ОУН(б), на котором под его деятельность подвели идеологическую базу: «ОУН борется за свободу печати, слова, мысли, веры и мировоззрения… за право национальных меньшинств сохранять и развивать свою собственную по форме и содержанию национальную культуру… за равенство всех граждан Украины, независимо от их национальности, в государственных и общественных правах и обязанностях» [49].
С немецкой оккупацией пришла новая волна «украинизации», открывшееся в 1942 году Бюро помощи украинскому населению города решило что «[только] украинцам будут выдавать муку и другие продукты», для желающих стать украинцами комендант Симферополя старался всячески помочь: «Все украинцы, которые живут в городе… но которые почему-то зарегистрированы как русские… могут обратиться с прошением в комиссию при Главном управлении полиции Симферополя».
Хотя осенью 1944 года был освобождены С. Бандера, Я. Стецько и А. Мельник, все это время вопрос украинцев оставался в сфере ответственности группы «И» Абвера II, после реформирования которого перешел в Управление военной разведки «Amt Mil» В. Шелленберга [50][71]. По инициативе Розенберга 18 ноября 1944 года в Берлине прошло заседание «представителей порабощенных Россией народов» с участием А. Мельника, представителя Белорусской центральной рады Р. Островского, президента Туркестанского национального комитета Вели Каюм-хана, председателя Крымско-татарского национального центра Э. Кырымала, Боевого союза волжских татар А. Шафаева, Армянского, Азербайджанского, Грузинского и Северо-Кавказского комитетов. Глава РСХА обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих изначально требовал особенно мягкого отношения к нерусскому населению в своей директиве от 10 октября 1941 года: «С украинцами, белорусами, азербайджанцами, армянами, представителями тюркских народов строго обращаться следует только в том случае, если среди них обнаруживаются фанатичные большевики».
Высокий процент коллаборационистов среди крымских татар, который был на порядок выше, чем среди русского населения, 7–9% против 0,4 %, связан с тем, что немцы сразу же освободили почти всех военнопленных крымских татар, распуская их по домам, предусмотрительно сделав в учетных документах пометку «с целью включения в германские части». При этом цинично вынашивались планы, которые Гитлер довел до Розенберга: «Крым должен быть полностью очищен от негерманского населения». Вопрос должен был быть решен принципиально, так как по сведениям Розенберга на полуострове в XVI в. жило древнее немецкое племя готов [71].
«Туркестанцы» на службе вермахта
Грузинский батальон в составе вермахта
После Второй мировой войны согласно работе Тима Уайнера, украинские националисты курировались спецслужбами: «ЦРУ добилось от Конгресса США права ежегодно ввозить в США до сотни эмигрантов из стран Восточной Европы и СССР. Среди них были и бывшие нацистские военные преступники» [9]. После войны ОУН все-таки сформировал свое правительство в Канаде, в ожидании нового похода на СССР [27]. С 1946 года в течении следующих сорока лет Стецько станет главой Антибольшевистского блока народов, в котором ОУН будут курировать уже представители американского разведывательного сообщества [50].
Так же как украинские, эстонское подразделение «Omakaitse» («Самозащита») участвовало в карательных операциях, в результате только в 1941 году были убиты 7357 человек [65]. Весной того года военная разведка Германии установила контакт с бывшим послом Латвии в Берлине с целью создания в тылу русской армии «Фронта литовских активистов» (ФЛА) [9]. Также до начала войны немецкими спецслужбами, создан эстонский батальон «ERNA». Несмотря на то, что в 1942 году выяснилось, что фюрер «не желает никаких воинских соединений из Прибалтики для использования их на фронте, так как после войны это привело бы к политическим требованиям с их стороны», призыв, организованный немцами в условиях оккупации в 1943 году дал эстонским легионам СС 5500 человек и еще 6800 для вспомогательных подразделений вермахта, латвийским легионам СС – 17900, а вспомогательным подразделениям еще 13400 человек. Всего же в эстонских частях на стороне вермахта воевало около 50 тысяч человек, их и финнов немцы использовали для карательных операций против партизан. В Латвии в общей сложности около 80 тысяч, в Литве попытка в 1943 году сформировать легион СС провалилась, но в «оборонительных батальонах» состояло около 20 000 литовцев [4][6][23][26].
Из латвийских коллаборационистов были укомплектованы «Объединения латвийских националистических партизан», поделивших между собой территорию Латвии в 1944–1945 гг., провозглашающую «роспуск колхозов» и «помощь скорейшему приходу англичан и освобождения Латвии». Освобождение заключалось в индивидуальном терроре, распространявшемся, в том числе и на Псковскую область. В 1946 году появился центр антисоветского подполья в Литве, а в 1949 году «Движение бойцов за независимость Литвы», несмотря на то, что половину заповедной Куршской косы с Кретингой и Клайпедой Литва получила силами Красной армии и благодаря «позорным Ялте и Потсдаму» [3].
Еще в 1934 году на одном из совещаний Гитлер заметил, что целью германской политики на Востоке должен быть «альянс с Украиной, Поволжьем, Грузией и т. п. Но не альянс равных партнеров, а союз вассальных государств без отдельной армии, политики и экономики» [4][13]. Осенью 1941 года из числа военнопленных формируется Боевой союз русских националистов (БСРН), первый пункт программы которых гласит: «Будущая Россия должна стать мононациональным государством. Украине, Белоруссии, Прибалтике и Закавказью будет предоставлено право на самоопределение под протекторатом Великой Германии» [23]. Хотя согласно профессору К. Г. Пфефферу: «Сторонники крайних мер говорили о необходимости лишить русских всякой государственности и за их счет ускорить развитие всех остальных народов» [51], но после краха надежд на молниеносную войну риторика сменилась и «болтовня о колониальном народе» была отмечена как просчет [23].
Белоруссия во время оккупации
«Народы, достигшие таких успехов в войне, какие были продемонстрированы Красной армией, находятся уже на слишком высокой ступени развития, чтобы позволить ввергнуть себя в колониальное состояние. Попытка осуществить это силой оружия настолько явно заранее обречена на провал, что уже по одной этой причине следует от нее воздержаться… И тут цели можно достигнуть только с помощью «руководства»…» [19].
Из предложения о политике имперского министерства по делам оккупированных восточных областей от 26 июня 1944 г. НЦА, Потсдам, фильмотека, № 4105
В марте 1942 года министерство Розенберга проводит в Берлине конференцию «Задачи науки на Востоке», где профессор Герхард фон Менде заявил, что война против Советского Союза поставила перед германской наукой совершенно новые задачи [23]. 18 декабря 1942 г. в Берлине состоялась конференция представителей военно-политического руководства, отвечавших за проведение «восточной» политики. «Россия может быть сокрушена только русскими», – таким стал, как пишет английский историк А. Буллок вывод, сделанный на конференции [4]. На встрече представителей немецких комендатур в апреле 1943 года в Пскове вывод был сделан еще более однозначный: «Военной оккупацией нельзя покорить революционный народ, напротив, этим только начинается его покорение». Было признано, что «мы имеем в России только две возможности: или уничтожить всех русских, или включить их, связать с политикой Бисмарка», поэтому решено было действовать «через Власова и новейшую русскую пропаганду». Еще в июне 1941 года Геббельс писал в своем дневнике: «Мы работаем на Россию при помощи трех тайных радиопередатчиков. Тенденция первого – троцкистская, второго – сепаратистская и третьего – националистически русская» [23].
Кадры геббельсовской пропаганды: белорусские дети встречают гитлеровских «освободителей»
Об этом немецкое командование предупреждал немецкий посол граф фон дер Шуленбург, изначально выступавший против войны и предупреждавший о наличии в СССР сильной армии и индустриальной базы [52]. «СССР мог быть побежден только руками самих русских. Боевые действия следовало превратить в гражданскую войну», – вспоминал о его предложениях помощник по линии МИД Ганс фон Герварт [53].
С самого начала войны появляется распоряжение о формировании четырех национальных легионов (Ostlegionen). В марте 1942 года в структуре управления VI управления РСХА появляется организация «Unternehmen Zeppelin» [54], занимавшаяся подбором добровольцев из лагерей военнопленных для агентурной работы в советском тылу. В 1942 году из членов Боевого союза русских националистов началось формирование русского отряда СС «Дружина № 1», ставшей в 1943 году «1-й Русской национальной бригадой СС» под командованием В. В. Гиля [55]. В ноябре 1942 года на территории Польши создается 1-я казачья дивизия, в которую вливаются уже сформированные казачьи подразделения вермахта, и Волжско-татарский легион. «Восточными» добровольцами, русскими, украинцами и белорусами, комплектовался ряд подразделений сформированной из уголовников специальной команды «SS-Sonderkommando Dirlewanger», под командованием Оскара Дирлевангера. Штурмовая бригада СС «РОНА» (нем. Waffen-Sturmbrigade der SS RONA) появляется в 1944 году как продолжение «народной бригады Каминского» (нем. Volksheer-Brigade Kaminski), чей отец был поляком, а мать немкой. Тогда же сформированы XV казачий кавалерийский корпус СС и Специальный десантный белорусский батальон «Дальвиц» (Landung Bataillon zur besonderen Verfgung «Dalwitz») [4][9][13].
3 июня 1942 г. декретом министра по делам оккупированных восточных областей Розенбергом был учрежден специальный отдел молодежи, членам которого русской, украинской, белорусской и литовской национальностей был присвоен официальный статус «помощников СС» (SS-Helfer), с 1944 года термин находящихся под патронажем СС молодежи будет заменен на «воспитанники CC»-«SS-Zglinge». На «престижную службу» только с 25 марта по 20 сентября 1944 г. было завербовано 21117 человек (18917 юношей и 2500 девушек), из них: 1383 русских, 5933 украинских, 2354 белорусских, 1012 литовских, 3000 эстонских и 3614 латышских юношей» [4][13].
Геббельс на встрече с представителями восточных формирований 21.12.1944 г.
После капитуляции под Сталинградом Геббельс уже был уверен, что «для победы должны быть мобилизованы не только все наличные и находящиеся в нашем распоряжении силы немецкого народа, но и силы тех народов, которые населяют страны, оккупированные или завоеванные нами в ходе войны» [19]. В инструкции, разосланной 15 февраля 1943 г. всем высшим функционерам нацистской партии и местным руководителям пропаганды говорилось: «Нельзя называть восточные народы, ожидающие от нас освобождения, скотами, варварами и т. д. и в этом случае ждать от них заинтересованности в германской победе». Представители азиатских республик составят «военную элиту Третьего рейха» в качестве дивизии СС «Новый Туркестан» («Neu Turkestan»), будущий 1-й Восточно-мусульманский полк СС [56]. Майор немецкой разведки Андреас Майер-Мадер до того как принять командование этим подразделением находился при штабе командования Восточными легионами (Kommando der Ostlegionen), а еще раньше служил военным советником у Чан Кайши [71]. Всего количество представителей народов СССР, служивших в вермахте, войсках СС и полиции составило 1,2 млн. человек. Захваченные территории в ускоренном темпе брались в идеологический оборот, проходили Конференции угнетенных народов Восточной Европы и Азии, первая из которых собрала 12 делегаций, представлявших различные «национально-революционные организации» [4][13]. Как отмечают Р. Мэнвэлл и Г. Франкель: «К концу войны в 1945 году существовало уже 35 дивизий Ваффен-СС, большинство солдат которых было завербовано в оккупированных странах» [56].
Геббельсовская пропаганда: плакат «Свободный Кавказ»
Геббельсовская пропаганда: «Пришло время действовать»
«Одной из особенностей немецкой оккупационной и национальной политики в войне против Советского Союза было активное привлечение его граждан к сотрудничеству. Оно принимало различные формы, наиболее активной из которых была служба и так называемых «восточных» добровольческих формированиях вермахта, войск СС и полиции. В целом приходится признать, что эта политика имела определенный успех, так как за период с 1941 по 1945 г. в подобных формированиях прошло службу от 1,3 до 1,5 млн. человек».
О. Романько, «Советский легион Гитлера»
В 1942 году в двух учебных лагерях на территории Польши было положено начало формированию нескольких кавказских легионов: Армянский легион, Азербайджанский легион, Грузинский легион, Кавказский легион. Командные посты занимали преимущественно немецкие офицеры. В общей сложности под ружье поставили ни много ни мало 50 тысяч человек, самым крупным подразделением был 12-тысячный Грузинский легион бывшего бургомистра Тбилиси Шалвы Маглакелидзе, с 1937 года кадрового офицера Абвера. В составе Абвера существовал отдельный батальон с Кавказа «Bergmann» (Горец), формирование которого началось осенью 1941 г. на учебном полигоне Нойхаммер (Германия). Формированием подразделения занимался основатель украинского «Nachtigall» Теодор Оберлендер, в состав подразделения были включены 130 грузин из подразделения Абвера «Тамара», созданного для организации восстания в Грузии. В соответствии с тактикой Гросса и Ветцель грузинские коллаборационисты отказывались сотрудничать с русскими коллаборационистами, даже в лице «независимой России» генерала Власова [9][53][71], что препятствовало созданию единого антисоветского фронта.
Геббельсовская пропаганда – народам Кавказа
Несмотря на то, что основными тезисами, разработанными для РОА в Ostpropzug было признание того, что «дореволюционная царская Россия строилась по принципу угнетения национальностей и была тюрьмой народов», «власть в СССР ничем не отличается от своего предшественника», поэтому к угнетенным добавляется и русский народ, который как и «каждый народ получит национальную свободу, вплоть до права самоопределения» [23]. 27 июля 1941 года, рассуждая о том, что Германии предстоит управлять огромной территорией, Адольф Гитлер обращался к истории Англии: «Давайте учиться у англичан, которые с помощью 250 тыс. человек, включая 50 тыс. солдат, управляют 400 млн. индийцев», и, развивая далее эту мысль, заметил: «Тем, чем была Индия для Англии, станет для нас Россия». Свое отношение к колониальной политике Гитлер выразил в 1942-м: «Я стою на точке зрения британских тори: если я подчиняю себе свободную страну только для того, чтобы дать ей свободу, то какой в этом смысл?» [57].
Геббельсовская пропаганда: «освободитель» на оккупированных территориях
И Кавказ в этом плане представлял для Третьего рейха особый интерес. Англичане, которым так старательно подражал Гитлер, были первыми, кто развязал «Большую игру» в Средней Азии, в которую попал и Кавказ. В свое время учителя-англичане умело разыгрывали мусульманскую карту, не зря же вместо термина Карла Линнея «Homo europaeus» [1] они включили в терминологию понятие «Caucasian race». Тогда операциями горских подразделений командовали офицеры британских спецслужб Лонгворт (Алкеб-бей), Давид Урпарт (Дауббей), Нант (Надир-бей). Погибший в 1839 году Якуббей – капитан английской шхуны «Угнел», арестованной за контрабандные поставки оружия в регион [59].
Геббельсовская пропаганда: где-то в России
Одним из первых европейских политиков, который с успехом разыгрывал мусульманскую карту, был Наполеон, во время похода в Египет объяснивший мусульманскому духовенству, что французская армия здесь, чтобы принять ислам. Поначалу немцы по незнанию чуть было не опростоолосились, в сентябре 1941 года офицер связи при Верховном командовании вермахта Отто Бройтигам пожаловался, что «обрезанных» военнопленных мусульман уничтожали, приняв за евреев. Присутствующий Генрих Мюллер удивился, узнав, что и мусульмане практикуют обрезание [23]. Уже после Коран стал той книгой, которую Гиммлер всегда имел при себе, а муфтий Хаджи-Имам в мае 1943 года стал почетным генерал-лейтенантом СС [56]. В описываемое время в Германии стала издаваться газета «Газават» с лозунгом «Аллах над нами – Гитлер с нами» [58].
С немецкой стороны «Большая игра» за Ближний Восток была начата еще бароном Максом фон Оппенгеймом (Max Freiherr von Oppenheim), выходцем из банкирской семьи, занимавшийся финансируемым Deutsche Bank исследованием местности для Багдадской железной дороги и параллельно организовавший археологические раскопки [63]. Примечательно, что в это же время голландский центр разведки и контрразведки уже против Германии курировал торговый атташе сэр Фрэнсис Оппенгеймер [76].
С его коллегой по разведдеятельности, Томасом Эдвардом Лоуренсом, известным как Лоуренс Аравийский, барон был знаком лично. Лоуренс собрался было присоединиться к фашистской партии лично ему знакомого Освальда Мосли, чем будучи национальным героем того времени, способствовал бы ее популярности, но умер не приходя в сознание через семь дней, разбившись на мотоцикле в тот момент, когда пытался избежать столкновения с двумя школьниками на велосипедах. Авария произошла во время подготовки встречи с Адольфом Гитлером, историк Родни Легг (Rodney Legg) однако утверждает, что Лоуренс был намеренно сбит сотрудником MI5. Показания о черном автомобиле изначально были проигнорированы под давлением британских спецслужб. Единственный солдат, утверждавший, что видел участвовавший в ДТП черный автомобиль, застрелился во время дознания по делу [73][85].
В свое время, как противодействие политики Лоуренса Аравийского, барон Макс фон Оппенгейм разработал секретный «Меморандум о революционизировании исламских областей наших врагов», основанный на объявлении священной войны турецким султаном. Создав так называемое Агентство восточных новостей (Nachrichtenstelle fr den Orient) и журнал «Эль-Джихад», фон Оппенгейм предложил план создания «мусульманской дуги» с помощью восстаний в Индии и Египте.
Русский национальный хор «Бояр»
В мечетях и на базарах Востока пустили слух, что немецкий кайзер Вильгельм II инкогнито совершил паломничество в Мекку и принял ислам. Дипломатическая миссия Рудольфа Надольного финансировала любые антибританские группы в Персии, а немецкая агентура сумела доставить в Исфаган более 7000 винтовок, около 2 миллионов патронов и 30 тысяч ручных гранат.
«Новообращенный мусульманин», немецкий дипломат Вильгельм Вассмусс регулярно, надевая наушники и высекая в темноте магнитом искры, имитировал связь с кайзером, передающим указания вождям племен, которым за выступление на стороне Германии было обещано 500 тысяч марок, ради выплаты которых Вассмусс после окончания войны создал сельскохозяйственное предприятие в Месопотамии [59][60][62].
Гитлер и муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни. Кстати, этот человек назвал Гитлера «защитником ислама» и «великим другом арабского народа»
В новой ситуации англичане сами давали повод для организации восстаний арабского населения, с 1936 по 1939 год британскими войсками были убиты пять тысяч палестинских арабов [87]. В Ираке Рашид Али аль-Гайлани и прогерманская группа военных «Золотой квадрат» 1 апреля 1941 года осуществила военный переворот, после ответной оккупации Ирака английскими войсками аль-Гайлани возглавлял в Германии иракское правительство в изгнании [86]. В Иране резидент 6-го управления РХСА штурмбанфюрер СС Франц Майер записал в своем дневнике: «Затем следует создать иранский исламский комитет, который должен иметь связи с подобными движениями в Ираке и Палестине, а затем в Афганистане, Египте, Сирии, Индии и Южной России. Продуманная организация такого движения, за которым было бы право командовать в силу религиозных постулатов, значительно облегчило бы положение вещей в смысле джихада» [60]. Автора плана, чье настоящее имя было Рихард Август, в 1943 году арестовала британская разведка [88], «арабскую весну» остановил ввод англо-советских войск.
Макс Оппенгейм при поддержке Германа Геринга совершил очередную поездку в Сирию в 1939 году, после, несмотря на еврейское происхождение, организовал частную выставку своих археологических изысканий, корпуса которой в 1943 году уничтожили бомбежки союзников [59]. А новый виток создания «арабской дуги» в это время организовывал резидент 6-го управления РХСА в Иране штурмбанфюрера СС Франц Майер [60]. Кавказ был элементом этой стратегии, описывая историю открытия второго фронта И. Земсков пишет: «В июле немцы предприняли наступление на Кубань и Северный Кавказ. Немецко-фашистских стратегов привлекали заманчивые перспективы похода через Главный Кавказский хребет на Ближний Восток для соединения с войсками под командованием Роммеля и в Индию» [70].
«…тогда путь на просторы южнее Кавказа будет открыт. Там мы можем приостановить наши войска и дать им отдых, создать склады. А затем, через год-другой, мы оттуда развернем наступление в подбрюшье Британской империи. Скромными силами мы освободим Персию и Ирак. А индусы встретят восторженно наши дивизии» [64].
А. Гитлер начальнику штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта Францу Гальдеру
Овладение Кавказом было не только стратегическим, но и важнейшим тактическим шагом, подготовленный еще в 1939 году секретный меморандум «Снабжение Германии нефтью в период войны» указывал: «…овладеть также самой большой нефтеносной областью Европы – Кавказом, что является наиглавнейшей и наивыгоднейшей целью». Понимая важность направления, Гитлер высказался вполне определенно: «Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, то мне придется прекратить эту войну» [66].
Касаясь оккупационной политики на Кавказе, О. Романько пишет: «…одним из ключевых моментов будущей оккупационной политики в этих регионах должно было стать «иное», чем в других областях СССР, отношение к местному населению. В целом планировался грандиозный эксперимент по предоставлению проживающим здесь народам определенных прав и привилегий» [71]. На Кавказе Розенберг предлагал создать государственное объединение федеративно связанное с Германией, что обеспечило более мягкое отношение [11], поэтому инструкции по обращению с местным населением группы армий «Юг» предписывала: «Уважать собственность горских народов. Изъятия проводить только за плату. …Уважать честь кавказских женщин» [23].
Иного выхода у Гитлера и его окружения просто не было, документ, подготовленный отделом обороны страны определял потребность европейских территорий Третьего рейха в минеральных маслах всех видов в 1,15 млн. тонн в месяц, собственное производство же не могло обеспечить потребность в 300 тыс. тонн ежемесячно, начиная с сентября 1941 года. План отдела обороны гласил: «Германия может покрыть свою потребность в нефти только за счет Кавказа… Поэтому имеет смысл попытаться использовать заранее политические и прочие средства, чтобы, учитывая возможные явления распада в русском государстве после первых крупных немецких успехов, способствовать возникновению самостоятельного государственного образования на Кавказе. Такое государство было бы, разумеется, заинтересовано в сохранении продуктивности нефтяных предприятий» [11]. Дополнительные интересы описывал справочник-путеводитель для немецких войск, приложение которого поясняло цели наступления: «Баку – нефть, Грозный – лучший в мире бензин, Кабарда – молибден, Осетия – цинк, Зангезур – медь» [23].
Первый пункт, пожалуй, является самым драматичным. До революционных событий в России 55 % русской нефтяной промышленности принадлежало иностранному капиталу, 37 % конкретно британскому [94], а в 1918 году Уинстон Черчилль и глава Shell Детерлинг дополнительно скупили во Фрнции все дореволюционные концессии в районе Баку [91]. В целях попытки контролировать Деникина и Вооруженные Силы Юга России в его штаб в 1919 году советником прибыл член «Круглого стола» X. Макиндер [21].
Лорд Керзон заявил, что англичане несут моральную ответственность за поддержку молодых государств Армении, Азербайджана и Грузии, как антибольшевистских стран, на территории которых, как пишет эксперт по советской нефти Генрих Хассманн (Heinrich Hassmann) – англичане отменили «экспроприацию нефтяной промышленности и восстановили прежних собственников», а британские инженеры приступили к ремонту насосных станций и железной дороги Баку-Батуми. Лорд Бальфур был более прагматичен, нежели лорд Керзон, считая, что «мы будем защищать Батум, Баку, железную дорогу между ними и трубопровод», вместо того, чтобы «тратить деньги и людей на приведение нескольких человек к цивилизации вопреки их воли» [92]. Контролируя транспорт, англичане формировали ценовую политику и вывозили нефть нарастающими темпами, если в 1918 году из Баку вывезено 13,3 тонны, то в 1920 году только за первые полгода 153,22 тонны [94].
Однако в начале 20-х в Лондоне произошла встреча Л. Красина и Г. Синклера из Sinclair Oil Corporation, в руководство которой входили Теодор Рузвельт-младший, сын бывшего президента, его брат Арчибальд Рузвельт и директор Chase Manhattan Bank Уильям Бойс Томпсон. Вскоре Арчибальд Рузвельт подписал в Москве соглашение о предоставлении концессии на разработку месторождения в Баку и на Сахалине. Учреждались компании с равными долями, объемом инвестиций не менее 115 млн. долларов и участием в прибыли 50/50. Следом должно было состояться признание Советской России и установление президентом Уорреном Гардингом дипломатических и торговых отношений с США. Но «неожиданно» вокруг президента разразился коррупционный скандал, связанный с Sinclair Oil Corporation, с шумихой в средствах массовой информации и расследованием Конгресса, в ходе которых Уоррен Гардинг также неожиданно умер [91], прослушав зачитанную женой статью в «Saturday Evening Post», и следом медсестра нашла его с выражением муки на лице. Отчего он умер, так и не удалось установить, труп вскрывать не стали, забальзамировав его прямо в отеле [93], но дипломатических отношений с Советской Россией не получилось. В силу этих событий, видимо, появились причины недолюбливать лондонский банковский клуб и у Рузвельта.
Наверно наиболее правильно политику всех освободителей Кавказа понял член эмигрантского кружка выходцев с Кавказа доктор Шаков. Когда перед ними выступал внук известного имама Сайд Шамиль, в то время уже сотрудничавший с немецкой разведкой, которая вышла на него в Турции через компанию AEG, доктор поинтересовался – где независимость, когда «под разговорами о независимости речь идет только о смене протекторатов» [89].
В целях создания «большого германского банковского института для восточноазиатского предпринимательства» готовилось слияние Германского Азиатского и Германского банка для Восточной Азии, было образовано Имперское кредитное общество [19][57]. Э. Р. Фишер, один из директоров I.G. Farben на заседании 27 марта 1941 года заявил, что подчинение германскому влиянию района Персидского залива и «возможно, других стран», где сегодня доминируют «интересы Royal Dutch Shell» это высшая цель [66]. Таким образом, ближневосточная нефть стала еще одной областью, в которой связанному с Ротшильдами бизнесу предложили подвинуться в регионе, который еще долго будет определять ценовую политику на нефть, благодаря уникально низкой себестоимости добычи, всего 7 против 45 пфеннигов за литр, за которые ее был готов производить концерн I.G. Farben [69]. В этот день появилась компания Continental Oil, совместное предприятие на 100 % принадлежащей концерну BASF – Wintershall AG, I.G. Farben, Deutsche Bank, Dresdner Bank, Deutsche Oil AG, Preussag AG и Braunkohle-Benzin AG (BRABAG) [66][67], соакционером которого также в свою очередь являлась I.G. Farben [68]. Новому совместному концерну «было передано исключительное право на добычу, переработку, транспортировку нефти и торговлю нефтепродуктами» сроком на 99 лет, за что немецкому государству отчислялось 7,5 % получаемой прибыли. Управление компанией было сосредоточено в руках одного из директоров I.G. Farben Э. Фишер и Deutsche Bank К. Блессинга, в наблюдательный совет вошли: министр экономики В. Функ, статс-секретари министерства иностранных дел В. Кепплер и «четырехлетнего плана» Э. Нойман, К. Краух и Г. Бьютефиш от I.G. Farben, А. Ростерг от Wintershall AG, К. Ширнер от Deutsche Oil AG, К. Раше от Dresdner Bank, Г. Абс от Deutsche Bank, Г. Виссельман от Preussag AG, а также представители «Имперского кредитного общества» А. Родевальд и «Берлинского торгового» Г. Вельтцин [66].
Совершенно секретно. Только для командования.
«Использование арабского национально-освободительного движения. Положение англичан на Среднем Востоке при проведении крупных немецких операций станет тем затруднительнее, чем больше они будут в нужное время скованы очагами волнений и восстаниями. Все служащие этой цели военные, политические и пропагандистские мероприятия потребуют теснейшего согласования. В качестве органа, который должен принимать участие в составлении всех планов и в проведении всех мероприятий на арабской территории, назначаю особый штаб Ф» [11].
Директива № 32 «Подготовка к периоду после осуществления плана «Барбаросса»», 11.06.1941 г.
Дети Японии, Германии и Италии встретились в Токио, чтобы отпраздновать подписание Тройственного союза между их странами, 17 декабря 1940 года
Деятельность особого штаба «Ф», названного так по имени командовавшего им генерала Фельми, предполагаемого будущего гауляйтера Индии, координировалась через эксперта по Ближнему Востоку Ф. Гробба. В начале 1942 года на стол Розенберга легла его докладная записка «Продвижение Германии через Кавказ в арабское пространство»: «…Необходимо подготовиться к взятию нефтяных сооружений в различных областях арабского мира и Ирана (Киркук, Ханекин, Абадан, Кувейт, Бахрейн, трубопроводов, ведущих в Триполи и Хайфу, и нефтеперерабатывающих заводов в этих местах)», также он отметил, что «необходимый материал, в частности буровое оборудование, подготавливается». Ближневосточная операция Третьего рейха была остановлена вводом ввод советских и английских войск в 1942 году в Иран.