Проснись, когда умрешь Канг Андреа
Ольга, не отрываясь, смотрела в сторону темной и сырой подворотни.
– Вон там, где темно, там такая же тварь стоит… – она продолжала всматриваться, – нет, не такая же, что-то в ней другое… Эта жалкая, что ли, какая-то, слабенькая…
– Ага, пожалей ее, просто хозяина у нее нет еще, сейчас подберет себе хозяина, вот и крепчает чуток, возмужает и дальше пойдет.
– А они кто? – спросила Ольга.
– Не кто, а что. Твари они… То есть сущности всякие.
– А откуда они взялись?
– А, – задумалась Надия, – ну, источник у них один – дьявол по-простому, а по-сложному там цепочка длинная и сложная, но что точно и важно – питаются они и размножаются благодаря и за счет людей, вернее, их темных сторон: злобы, ненависти и прочей грязи. Они различны по силе и влиянию на человека, но цель у них одна – чтобы им хорошо жилось, им надо питаться человеческой отрицательной энергией…
– Я уже разное прошлом летом видела, а этих только несколько дней назад… Почему?
Надия жила в самом центре северной столицы. Но, в отличие от типичных грязных питерских парадных, здесь было светло и чисто. На первом этаже располагался кабинет с компьютером и техникой, еще маленький и уютный кабинет, войдя в который, Ольга почувствовала, как ее сердце забилось от волнения. Всю стену занимали бутылочки с разноцветными эссенциями. Бутылочки были подсвечены лампами, но и без них Ольга видела их особенный свет. Она оглянулась на Надию, в глазах ее стояли слезы.
– Это божественно… – она глубоко вздохнула, чтобы справиться с волнением, – они все… все похожи на мою бутылочку, ту, которую дала фея с острова. Я не знаю, что это…
Надия ласково посмотрела на Ольгу:
– Ты права, они похожи… У них одна энергия. Эти бутылочки рождены слепой женщиной Вики Уолл, она видела ауру цветов и минералов. Она узнала истину через свою слепоту. Смешав в определенных пропорциях сорок девять минералов и трав, она получила квинтэссенцию истины. Каждая из бутылочек может помочь как в духовном, так и в физическом плане. Ты умеешь видеть.
Ольга задумалась:
– Однажды мой учитель сказал мне: «Есть разница между смотреть и видеть…» Я только сейчас начинаю это понимать… Я смотрю на эти бутылочки, и моя душа радуется и ликует от знаний, которые я получаю от них, но мой мозг… он сопротивляется и лопается.
Ольга без сил упала на пол:
– Надия, прости, я устала, мне нехорошо.
– Ты спи, просто спи… – нежно сказала Надия, помогая Ольге перебраться на диванчик рядом со стендом бутылочек Аура-Сомы.
Она нежно укрыла девушку пледом и тихо закрыла дверь.
***
Впервые за несколько дней Ольга спала. Она спала крепким здоровым сном без сновидений, чудовищ и тревоги. Когда она очнулась, наступал глубокий вечер. Ольга осторожно вышла из комнаты, стараясь не разбудить Надию. Но, проходя по огромному холлу, она заметила свет в большой комнате. Она осторожно приоткрыла дверь и увидела нескольких женщин разных возрастов, сидящих на полу вокруг Надии. Та, заметив Ольгу, улыбнулась ей и жестом пригласила войти. Девушка повиновалась ее жесту и присела в уголке комнаты.
– Я продолжу свою мысль… – обратилась Надия к женщинам и обращая добрую улыбку к Ольге. – Не бойтесь идти сквозь свой страх. Наш страх – это часть нас. Убегая от него, мы воздвигаем уйму баррикад, но страх только растет. Идите в него, смотрите ему в лицо. Он может и не уйти, но вы познаете его природу и сможете им управлять.
– А теперь, – Надия хлопнула в ладоши и грациозно и легко вскочила с колен, – наш обычный, но из-за этого не потерявший своей магической силы танец! Танец женщины! Свободной! Сильной! Мудрой! Свободной!
Ольга тоже вскочила на ноги, как и все остальные женщины в комнате. Первое ее желание было бежать…
«Что-то такое уже было, мелькнуло в ее мозгу, это опасно», – продолжал говорить он.
– Оля, останься, – Надия ласково взяла Ольгу за руку, – пожалуйста. Просто доверься мне…
Ольге было очень и очень тревожно, но она смотрела в глаза Надии и вдруг поняла, что надо довериться. Чему? Она и сама до конца и не понимала. Наверное, довериться тому, что она верит этой хрупкой красивой женщине с огромной внутренней силой.
– Хорошо, Надия, – выдохнула Ольга, – но мне страшно. Я что-то подобное уже испытывала раньше. Помнишь, я тебе говорила об Эстер?
– Да, я все знаю. У нас схожие методы, но разные намерения… Я потом тебе объясню, а теперь просто танцуй. Слушай тело, слушай музыку, закрой глаза и иди…
– Куда? – удивилась Ольга.
Но Надия уже отошла от нее и включила музыку.
В комнате горели только свечи, расставленные по углам комнаты. Большинство женщин сразу же закрыли глаза и стали ритмично двигаться под музыку, чувствовалось, что делают это они уже не в первый раз и с большим удовольствием. Ольга столбом стояла посередине зала и наблюдала за причудливо движущимися тенями по стенам, за женщинами разного возраста, внешности и ухоженности, и вдруг стала замечать, что и тени, и женщины, и музыка – все подчинены одному ритму, одному рисунку. Внешность женщин стала преображаться, куда-то делся отпечаток возраста, молодость, социальная принадлежность – все стали очень похожи друг на друга, как красивые, добрые и свободные сестры.
«Они – одно целое, одна энергия, – поймала себя на мысли Ольга, – так, наверное, выглядела Ева и все истинные женщины».
Ей неудержимо захотелось войти в это состояние единой женской энергии, и она, открыв объятия и закрыв глаза, доверилась музыке, потоку общей силы и просто начала двигаться за своим телом.
Первые минуты Ольга чувствовала, что контролирует происходящее. Она боялась задеть соседок, размахивая руками, потом ее стала волновать схожесть происходящего на уроки Эстер.
Вскоре, сделав над собой усилие и сказав в приказном тоне самой себе: «Надия другая, все другое!», Ольга немного расслабилась…
Вскоре она отметила, что перестала думать и контролировать происходящее. Ее руки, ее ноги – ее тело было отдельно от нее, оно двигалось само по себе, двигалось красиво, легко, Ольге даже казалось, что в какие-то мгновения ее тело легко поднималось над полом… Но иногда мешал ум. Очень мешал… Он все время пытался контролировать и объяснять все вокруг. Ольга неожиданно для себя издала громкий и затяжной крик, который шел из низа живота, и еще ритмичнее стала двигаться за рисунком музыки…
Сколько прошло времени, Ольга не знала, но усталость даже не наступала, а, наоборот, в ней чувствовалось все больше и больше силы. Она вела ее дальше и дальше, в неведомое и необъяснимое. Ольга уже и не пыталась открыть глаза, она просто-напросто забыла об этом, каким-то другим зрением смотря за происходящим вокруг, видела женщин, необыкновенно красивых и чистых, двигающихся рядом с ней, видела Надию, исполняющую очень сложный и прекрасный танец чуть поодаль от Ольги, видела красивую девушку, неотрывно следящую за Ольгой и дерзко улыбающуюся ей.
Через некоторое время Ольга смотрела лишь на эту красивую, очень знакомую девушку. Вскоре она стала танцевать только с ней, повторяя только ее движения. Она не отрывала взгляда от нее, и Ольге казалось, что она полностью погружается и сливается с девушкой. И самое главное, ей очень хотелось стать единым целым с ней, это была главная и самая важная Ольгина задача… На мгновение Ольга оглянулась и увидела, по-прежнему не открывая глаза, что окружающая обстановка изменилась. Не было Надии, не было ее подруг. Это был незнакомый, очень дорогой клуб. И люди вокруг были другие: в большинстве своем молодые, модно одетые, с красивыми и надменными лицами. Девушка, танцующая с Ольгой, была в коротком красном платье. Она пристально смотрела на Ольгу, и та тоже не могла оторвать от нее взгляда.
«Еще чуть-чуть, и я стану ею», – мелькнула яркая и отрезвляющая мысль.
И в это мгновение девушка оторвала взгляд от Ольги и посмотрела в сторону. Ольга проследила за ее взглядом и наткнулась на холодные глаза Альберта.
– Нет! – раздался чей-то крик. Ольга оказалась в кромешной темноте и стала задыхаться.
– Дыши! Дыши! – сквозь темноту прорывался голос Надии.
Ольга подчинилась силе хрупкой женщины и стала глубоко и часто дышать сквозь темноту. Вскоре она увидела свет, а в нем взволнованное лицо Надии.
– Что это было? – все еще задыхаясь, с испугом прошептала Ольга.
Она лежала на полу, ее голова – на коленях Надии. Надия попросила одну из женщин принести ей бутылочку красного цвета и стала растирать Ольге ноги.
– Зачем? – удивилась та.
– Надо. Сейчас сядь в уголке, ничего не делай и никуда не улетай… Я закончу встречу и тебе все объясню.
Ольга села на полу в конце комнаты, обняла себя за колени. Она наблюдала за происходящим, перед глазами все время всплывали воспоминания о недавнем видении.
«Эта девушка, я ее знаю. Она оказалась с Альбертом на Альбинином дне рождения. Она очень похожа на меня, но в то же время абсолютно другая – дерзкая, яркая, высокомерная… Я не такая. Может, потому Альберт и произнес свою пламенную речь о любви ко мне, потому что на самом деле он искал ЕЕ и любит ЕЕ, а не меня. Но как же мы с ней связаны? Я даже в какой-то момент почувствовала, что хочу стать ею… Будто бы мы с ней одно целое. Бред какой-то! А как странно наложились картинки друг на друга – эта комната и какой-то клуб. Как же я устала! Я не понимаю сама себя, своих видений, своих демонов…»
Ольга закрыла глаза. Она старалась просто слушать музыку, чтобы не думать о странных вещах, происходивших с ней в последнее время. Она просто наблюдала. Наблюдала за музыкой, за женщинами, за Надией… Это все успокаивало и отвлекало от мыслей. Ольга легла на пол и почувствовала, что погружается в тяжелый сон, сопротивляться которому не было сил, да и не хотелось. Она по-прежнему наблюдала за происходящим в комнате, но действие постепенно стало таять, и проявилась другая картинка: обстановка клуба, молодые и красивые люди, а вот и та, что так похожа на Ольгу.
Она стояла посередине зала, и Ольге показалось, что была очень раздражена и раздосадована. Девушка оглядывалась вокруг в поисках кого-то или чего-то… Альберт подбежал к ней и обнял за плечи.
– Где она?! – кричал он.
Музыка была оглушительной, и он старался перекричать ее.
– Я не знаю! Ты же сам все видел! – кричала в ответ ему девушка. – Еще чуть-чуть, и все бы получилось! Мне кажется, она заметила тебя! И все сорвалось!
Альберт в досаде ударил по воздуху и выругался, потом, словно очнувшись, повернулся к девушке и с нежностью, на какую только мог быть способен, посмотрел ей в глаза:
– Прости! Прости, дорогая! Я знаю, что тебе это нужно так же, как и мне. Ты делаешь все возможное.
Потом взял девушку за талию и прижал к себе. Он прошептал ей тихо на ушко:
– Я люблю тебя! Ты же знаешь, как я люблю тебя!
Девушка отстранилась от него, посмотрела пристально
ему в глаза.
– Ты любишь не меня, ты сам знаешь, что это невозможно…
Ольга очнулась ото сна и села на полу.
«Да все чуднее и чуднее в моем мозгу. Все веселее и веселее. Начать с того, что, засыпая, я видела, что происходит здесь, в комнате Надии, а мои глаза были закрыты. Ну ладно, мы уже встречались с этим раньше. Я и слышу иногда мысли людей, и становиться невидимой могу, но как я могу видеть других людей на расстоянии?»
Вскоре Надия освободилась, закончив группу и проводив женщин. Некоторое время спустя они сидели на кухне, пили душистый травяной чай и разговаривали. Надию интересовало все, что чувствовала и видела Ольга. Некоторое время женщина молчала, грея руки о горячую чашку и непрерывно смотря в пространство, потом вымолвила:
– Тебе следует ее найти.
– Кого? – удивилась Ольга.
– Ту девушку, которую ты видела рядом с Альбертом.
– Я ее не знаю… Но мне кажется, что она очень похожа на меня, хотя абсолютно другая, и в одежде, и в поведении. Может, это моя сестра? Родители ничего мне не говорили, а у меня сестра есть, ну, как в кино «Зита и Гита»?
Надия улыбнулась шутке девушки про индийских героинь душещипательной старой индийской драмы.
– Нет, я думаю, что в твоем случае все сложнее, чем тайная сестра.
– Так что же мне делать?! – вскрикнула Ольга. – У меня состояние, словно я схожу с ума и еще внимательно наблюдаю за этим. Я ничего не понимаю! Что мне делать?!
Надия встала из-за стола, подошла к Ольге, обняла ее:
– Тебе надо идти и искать. Тебе надо верить своему сердцу и себе. Ты не можешь признать что-то очень важное в себе, гонишь прочь правду о себе… Все в тебе борется и сопротивляется этому… Но времени больше нет. Если ты не посмотришь своему страху в глаза, не примешь себя, страх и зло сожрут тебя…
– Что мне делать? – заплакала Ольга. – Я боюсь выходить на улицу, боюсь оставаться одна. Везде эти твари, они хотят засесть в меня! И эта девушка! Может, у меня болезнь – раздвоение личности? Может, мой мозг поражен страшной болезнью?
– Хватит! Оля, ты знаешь, но не хочешь признать, что ты особенная! Да, такие люди, как ты, не рождаются на каждом шагу! Наверное, где-то есть объяснение твоим особенностям, а главное, твоей миссии, но сейчас ты просто должна действовать и искать. Тварей не бойся. Аура-Сома сможет защитить тебя от них.
Надия повесила на шею Ольги маленький квадратный флакончик с темно-красной жидкостью, украшенный серебряной крышкой в форме ангела. Потом подвела к стенду с бутылочками Аура-Сомы и дала несколько из них:
– Вот эту наноси на тело на ночь, эту поставь около папы, а этой натри ему грудь. Вот тебе еще флакончик со спреем, брызгай его над собой, когда надо принять решение…
Ольга с чувством обняла Надию и поняла, что та напоминает ей Любушу, а не Эстер. Да, обе владели тайнами, но суть у них разная. Светлая и любящая – у Любуши и Надии, властная и эгоистичная – у Эстер.
***
Ольга приехала на следующий день в Москву и сразу же помчалась на такси к папе в больницу.
Никаких изменений не произошло за эти дни. Петр Андреевич по-прежнему был в коме. А врачи только руками разводили, никак не находя причину его странной болезни.
Ольга поставила бутылочку с розово-белой жидкостью рядом с отцом, а другой, белой, намазала папе грудь, как велела Надия. Ничего не произошло, и Ольга, посидев рядом с папой еще час, отправилась домой. Она отметила, что под защитой подаренного Надией амулета-бутылочки чувствует себя спокойнее, а тени и сущности, которые она по-прежнему видела, теперь шарахались от нее.
Марь Санна была дома и копошилась у окна, стараясь оттереть слизь со стекла и удивляясь глубоким царапинам.
– Привет, Марь Санна, я у папы только что была, а до этого в Питер ездила к подружке. Ничего не изменилось?
Марь Санна удивленно посмотрела на Ольгу.
– Оль, ты че? – проворчала та. – Какой Питер? Ты же уехала в Лондон вчера…
– Какой Лондон, Марь Санн? – Ольга в шоке села на стул.
– Ну да, Лондон… – домработница с удивлением наблюдала, как с Ольгиного лица сходит краска, а глаза расширяются от ужаса. – Ты утром, когда ж это было… Ну да… Утром после того дня, когда ты заболела… Я пришла в девять, как обычно, тебя дома не было, я удивилась, но вспомнила, что ты к маме с Ванечкой за город собиралась… Вдруг часов в 11 ты врываешься… такая странная… на каблуках высоченных, в платье коротком, зеленом… блестящем… Хохочешь… Побежала по комнатам, словно искала чего-то, потом в своей комнате минут сорок возилась… Вышла с сумкой, переоделась в джинсы… Говоришь, мол, Марь Санна, а паспорт мой заграничный где?
– Я паспорт спрашиваю? – еле слышным дрожащим голосом спросила Ольга.
– Ну да, паспорт, – Марь Санне передался Ольгин шок, но она продолжала вспоминать. – Я тебе и говорю, что, мол, как всегда, в кабинете посмотри. Ты опять засмеялась, в окно выглянула, из кабинета выскочила, меня чмокнула… и к двери. Я кричу тебе вдогонку, что, мол, куда ты, а ты хохочешь и отвечаешь: «В Лондон! Куда ж еще НАШИ едут!»
– Господи! Какой Лондон?! Марь Санн! – воскликнула Ольга.
– А я почем знаю?! Может, тебя со школой везут! Не знаю я ничего! Не морочь мне голову! Мое дело полы мыть, а не за взрослой девкой и ее кавалерами следить! – зло проговорила Марь Санна, возвращаясь к оттиранию слизи на стекле окна. – Все училась и училась, мышкой с книжками дома сидела, и на тебе! Словно с рельс съехала! Два красавчика за пару дней!
– Марь Санн! – возмутила Ольга. – Ну что Вы говорите! Какие красавчики!
– А как же! Сначала Олег на ночь глядя проперся, потом этот, что за тобой зашел, когда ты в Лондон собиралась. Красивый такой, блондинчик с голубыми глазами… Только уж неприятный он, высокомерный.
Ольга некоторое время не могла сдвинуться с места, очнулась, только когда услышала звонок телефона в сумке.
– Ольга? – услышала она голос доктора, лечащего отца. – Оленька, папа очнулся… Он просит, чтобы ты приехала.
– Да! Еду! – закричала Ольга и пулей вылетела из дома.
***
Когда Ольга вошла в палату отца, ей показалось, что ничего не изменилось. Петр Андреевич, по-прежнему подключенный проводками к аппарату, лежал с закрытыми глазами и ровно дышал. Черты его лица заострились, сквозь загар пробивалась болезненная серость.
Оля на цыпочках подошла к отцу, с трудом веря словам доктора, что папа пришел в себя.
– Олененок… – тихо позвал Петр Андреевич.
– Папочка! – Ольга бросилась на грудь отца и зарыдала. – Папочка, родненький, не уходи только больше, мне так страшно и плохо. Ты нужен мне….
Петр Андреевич с трудом погладил дочь по голове, рука его была холодной и дрожала.
– Доченька, у меня мало времени…
– Папа! – Ольга подняла голову.
В глазах ее было столько боли, отчаяния и тоски, что отец и сам разрыдался. Он крепко, насколько мог, прижал к себе дочь и зашептал ей на ухо:
– Доченька, у меня мало времени… Началась война… Я не успею рассказать тебе всего. Ты сейчас и не поймешь…
Петр Андреевич остановился, чтобы глотнуть немного воды. Ольга перестала плакать и с ужасом смотрела на своего измученного отца.
– Слушай меня внимательно, доченька, – с трудом продолжил он. – Ты – избранная. За тобой идет охота. Меня они вывели из игры… Но Либуша бережет тебя. Ты не слышишь ее, она не успела тебя обучить, но на самом деле ты все знаешь… Просто слушай себя. И еще… Самое главное. Тебе надо найти себя. Они забрали часть тебя. Но это ты позволила им это сделать.
– Папочка! Папочка! О чем ты говоришь? – плакала Ольга.
Петр Андреевич слабой рукой гладил дочь по голове, и из его глаз текли слезы. Он нежно и с глубокой печалью смотрел на нее и не мог сказать больше, чтобы не напугать Ольгу.
– Доченька, я скоро уйду…
– Нет! Папа! Нет! – закричала Ольга, зарыдала еще громче.
– Олененок, так надо… прости. Но ты знаешь, как все исправить… Слушай свое сердце, доверяй себе…
Петр Андреевич хотел еще что-то сказать, но не смог. Он вдруг тяжело и глубоко вздохнул, судорожно сжав Ольгину руку, и вновь потерял сознание.
Ольга вскочила на ноги и в ужасе смотрела на отца. Очнувшись, она истошно закричала, и дальше все происходящее воспринималось ею как сон. Вокруг нее в палате забегали какие-то люди, появилось новое оборудование, и Ольга видела, как отцу делали искусственное дыхание, разрядом тока пытались заставить работать сердце, кололи в вену укол. Неожиданно стало тихо, и слышен был только слабый писк прибора, к которому был подключен отец. Оказывается, все это время Ольга была в палате, но на нее никто не обращал внимания. Ольга очнулась, подошла к отцу, чтобы убедиться, что он дышит. Она снова тихо позвала его, но он был в коме.
Вошла медсестра. Ольга от неожиданности дернулась и задела капельницу. Молоденькая медсестра широко раскрыла от удивления рот, наблюдая, как падает капельница, и очнулась только тогда, когда та с грохотом рухнула на пол.
– Ой, простите, я случайно, – пролепетала Ольга.
Медсестра с ужасом оглянулась на голос и с криком выбежала в коридор.
Ольга с удивлением проводила медсестру взглядом и подошла к зеркалу, чтобы проверить, что так напугало в ее внешности девушку.
Но в зеркале никого не было. Ольга остолбенела, смотря в отражение комнаты, и потом рухнула без сознания на пол.
Сколько времени Ольга пролежала без сознания на холодном полу, она не знала. Очнулась, только когда за окном уже стемнело.
Она чувствовала, что очень замерзла и все ее тело трясется от шока и холода. Она хотела подойти к зеркалу, проверить свое отражение, но неожиданно осознала, что боится это сделать. У нее совершенно не было решимости увидеть, вернее, не увидеть себя в нем, еще у нее не было ни малейшего представления и объяснения тому, что произошло.
Ольга села у постели отца, мимоходом отметив, что стоит новая капельница и с пола убраны все осколки разбившейся прежде. Девушка равнодушно отметила, что персонал больницы заходил в палату, пока она валялась на полу, но ее никто не видел. Сколько времени Ольга просидела на неудобном стуле, она даже не пыталась понять. У нее не было ни сил, ни желания что-либо делать, двигаться. Пустота и равнодушие к собственной судьбе сковали душу, тело и волю.
Неожиданно в дверном проеме появился слабый свет. Ольга подняла глаза, равнодушно наблюдая, как свет разрастается и принимает не отчетливые формы человека.
У Ольги вдруг бешено забилось сердце, и она, наконец, вышла из ступора.
– Либуша! – закричала девушка и бросилась в сторону фигуры.
Но Либуша, словно парящая в воздухе, проворно увернулась от Ольги и выскользнула в коридор.
Ольга бросилась за ней, но фантом старухи очень быстро двигался вперед, и только иногда оглядывалась Либуша назад, словно проверяя, что Ольга не отстала.
– Либуша, подожди! – кричала Ольга, еле поспевая за фигурой, быстро удаляющейся по воздуху.
Она преследовала Либушу по бесконечным коридорам больницы, по длинной лестнице, ведущей в подвал, снова по подвальным коридорам. Либуша остановилась только перед тяжелой и широкой железной дверью, оглянулась на Ольгу, ласково улыбнулась и прошла сквозь нее.
Ольга как зачарованная стояла перед дверью, пока позади себя не услышала грохот. По коридору двигалась каталка, за которой, пошатываясь, шел пьяный санитар. Ольга прижалась к стене, пропуская вперед процессию. Санитар удивленно поднял на Ольгу мутные глаза и рявкнул:
– Ты чей-то здесь делаешь? Не положено! Брысь отседова, шантропа! – и продолжил свой путь.
Когда тяжелая дверь открылась, Ольга заметила ровные ряды таких же каталок, с лежащими на них телами, покрытыми с головой простынями.
– Это морг! – ужаснулась Ольга.
– Не-е, салон красоты! – заржал пьяный санитар, равнодушно запихивая под простынь руку трупа на своей каталке.
Ольга в ужасе отпрянула назад, успев заметить след татуировки на руке тела, лежащего под саваном на каталке санитара. Это была пентаграмма, та самая пентаграмма.
Ольга бросилась бежать. Сейчас она хотела только оказаться на улице и впустить в легкие свежий воздух.
***
Было три часа ночи, когда Ольга добралась до дома. Ей было страшно одной в пустом доме. Она включила везде свет, телевизор. Долго стояла под горячим душем, не чувствуя обжигающей воды. Потом девушка замерла перед запотевшим зеркалом, наблюдая за тем, как постепенно конденсат уходит, отражение проясняется. Девушка спокойно отметила про себя, что готова к тому, чтобы увидеть, вернее, не увидеть свое отражение. Но на нее смотрела все та же Ольга, только сильно осунувшаяся и уставшая.
– Ну и славно, – вздохнула Ольга.
Она пошла к себе в комнату, но поняла, что не может заснуть.
Тут она увидела следы когтей на стекле своего окна и задумалась, что же оттолкнуло тех тварей от кабинета папы.
Ольга почувствовала себя в безопасности, когда закрыла дверь кабинета. Она открыла шкаф, где хранились документы и разные вещи папы, и начала перебирать каждую из них. Было много фотографий. И старых, и новых. Старые фото Ольга вспоминала. Здесь папа с военными друзьями. Здесь он в начале своей политической карьеры выступает перед рабочими на заводе. Одна фотография особенно привлекла внимание Ольги. На ней папа стоял рядом с очень стареньким священником на фоне такой же старой и маленькой церквушки. Вернее сказать, священник стоял на пороге церкви и что-то говорил папе, а тот весело улыбался. Одет папа был по-рабочему и в руках держал молоток и ящик с инструментами. Видно было еще несколько фигур, что-то делающих вокруг церквушки. И папа очень счастливый и здоровый. Ольга отложила эту фотографию. Она очень хотела вновь увидеть папу таким же веселым и светлым. Еще несколько вещей привлекли внимание Ольги. Маленькая темная икона и коробочка из дерева.
Открыв ее, Ольга с удивлением обнаружила там свой крестик, который ей подарила Либуша. Ольга сняла крест сразу же по возвращении из лагеря, объясняя себе, что боится потерять его, но сейчас она призналась себе, что боялась и того, что произошло с ней, и последствий этих приключений, и главное – боялась себя.
И тут что-то произошло… Ольга тихо сидела за письменным столом отца и прислушивалась. Сколько времени она была без движения, Ольга не поняла. Она очнулась лишь тогда, когда, вдруг ясно осознала, что надо делать. Схватив маленькую сумочку, в которой всегда лежали гражданский паспорт и несколько кредиток, Ольга выбежала из квартиры. Бросив взгляд на часы, она отметила про себя, что пробыла в доме всего лишь два часа и уже не спала несколько суток, но сна и не было. Странное чувство охватило Ольгу: волнение до нервной дрожи, радостное возбуждение от осознания того, что она, наконец, знает, что делать, и страх. И как раз страха становилось все больше и больше, по мере того как она приближалась к больнице. Ольга подошла к проходной, но заспанный охранник только рявкнул на нее, что прием с трех дня, и тут же ушел в глубину комнаты досыпать. Ольга, вдруг почувствовав разочарование и упадок сил, в тот же момент поняла, что это отговорка, чтобы не идти вперед, или, вернее, идти, наконец, до конца и все закончить… или начать. Не важно! Главное – идти! И больше не прятаться от ситуации, не бежать от себя, надо идти.
Зачем именно сейчас, в этот ранний час, Ольге срочно надо было идти к больнице, она не знала, но чувствовала, что это единственно правильное движение по направлению ее решимости все прояснить.
Ольга сделала глубокий вздох полной грудью, на минуту закрыла глаза, а когда открыла их, то для постороннего человека, вдруг увидевшего девушку, было бы потрясением заметить огромную перемену, произошедшую с ней за эту короткую минуту. Зрачки Ольги расширились, стали просто огромными, черными и бездонными, и весь мир словно отразился в них.
Девушка решительно подошла к пропускному пункту и нажала звонок, не отпуская кнопки, пока заспанный охранник, спотыкаясь и проклиная надоедливого посетителя, не открыл дверь.
– Это опять ты! Какого черта ты названиваешь! Я же тебе ясно сказал… – он вдруг оборвал свой яростный монолог на полуслове.
Ольга неподвижно стояла напротив охранника, в упор смотря на него и негромко, но властно, четко проговаривая каждую букву, приказала:
– Открой мне дверь! Открой мне дверь!
Охранник резко отшатнулся от Ольги и с криком побежал вглубь комнаты. Ольга разочарованно наблюдала, как взрослый мужик спрятался под стол, всхлипывая и судорожно хватая ртом воздух, как рыба на берегу.
– Вот идиот! – проворчала Ольга и вошла в комнату. Не такого эффекта она ожидала, но дверь была открыта, и она прошла на территорию больницы.
Но, пройдя несколько метров, она остановилась, о чем-то подумала и решительно вернулась к всхлипывающему под столом охраннику. Ольга присела рядом с ним на корточки, внимательно посмотрела на него и поняла, что мужчина не видит ее и вообще ничего не видит из-за своего страха. Девушка протянула к нему руку, погладила по голове и тихо, ласково проговорила:
– Успокойся, забудь все и спи… Засыпай…
Мужчина перестал всхлипывать, вздохнул и медленно прикрыл глаза. Так он и заснул под столом, свернувшись калачиком, как ребенок.
Ольга быстро вскочила на ноги и, не теряя ни минуты, побежала на нижний этаж больницы. Редкие в такой ранний час работники больницы не видели ее и только удивленно оглядывались, когда чувствовали рядом с собой поток воздуха и звук шагов.
Ольга неслась по темному коридору к моргу и вдруг осознала, что чувствует себя счастливой! Да, ей страшно, да, ее пугает неизвестность, но в то же время она стала принимать свой дар и свою необычность и еще, что очень важно, она слушала себя и не обманывала, и сразу же наступило ощущение правильного.
Ольга без проблем нашла широкую дверь морга, встала перед ней, на миг замерла и решительно зашла внутрь. На одном из столов храпел пьяный санитар. Ольга спокойно прошла мимо него, и наступил черед самого страшного, как ей казалось, действия. Она искала руку с пентаграммой. Зачем? Ольга уже не старалась давать себе рациональных объяснений, они уже не помогали. А вот слушать себя, свою интуицию – это то, что, Ольга знала, сейчас самое важное.
Обойдя несколько столов с трупами, поднимая каждую простынь и холодные тяжелые руки мертвецов, Ольга, наконец, нашла то, что искала, и радостно воскликнула. Потом сама же над собой посмеялась, насколько нелепая была реакция – радость при виде трупа. Ольга внимательно рассматривала молодого парня, на чьей руке был знак. Ничего особенного в трупе не было, если не считать несколько синяков на шее у него. Ольга смотрела на парня, на его лицо, не зная, что делать дальше и что она от него хочет.
– Кто же ты такой, почему мне надо было найти тебя? – вслух заговорила Ольга. – А может, я опять все придумала? И Либуша не вела меня сюда? Что же, что же?
Ольга уже не смотрела на парня, а просто стояла рядом, разглядывая руки парня и стараясь угадать его профессию при жизни. Но тут ледяные мурашки побежали по ее позвоночнику: она почувствовала на себе чей-то взгляд, и в это же самое время пальцы на руке мертвеца чуть дернулись в судороге. Ольга медленно подняла глаза на лицо парня и встретилась с его мутным взглядом, установившимся на нее. Парень мерзко ухмыльнулся, поднял руку, сделал манящий жест и крепко схватил Ольгу ледяными пальцами за запястье. И Ольга, даже не успев произнести ни слова, погрузилась в темноту и пустоту.
Часть 3. «Лондон ис зе кепитал оф зе нел»
Очнулась она на ледяном полу морга, в узкое окно под потолком уже пробивался утренний свет. За руку Ольгу уже никто не держал. Странно, что труп, рядом с которым очнулась Ольга, был накрыт с головой простыней, и только рука с пентаграммой свешивалась над Ольгой. Девушка быстро отскочила от трупа, вскользь отметив про себя, что рука больше похожа на женскую, с ухоженными ногтями. Но разбираться, кто лежит под простыней, Ольге очень не хотелось, а все, что она желала, – это покинуть как можно быстрее это ужасное здание. Она вскочила на ноги и побежала к двери. В это же самое время дверь открылась, и Ольга налетела на огромного человека в зеленом костюме санитара.
– Ой, простите, – пролепетала Ольга, пытаясь проскользнуть мимо него.
– Mother, f…k you! What a you doing here? – заорал санитар.
Ольга с удивлением отметила про себя, зачем он говорит на английском, и на автомате ответила:
– Sorry, I am so sorry… – и выскочила за дверь.
Она побежала по коридору и потом по лестнице наверх и сразу же оказалась на улице, во дворе старого низкого здания из красного кирпича.
Ольга в ужасе оглядывалась на чужие по архитектуре здания, глубоко заглатывая воздух и не в силах дышать. Кусок серого низкого неба давил сверху. Ольга почувствовала, что все, что она сейчас хочет, – это снова упасть в обморок и очнуться где-то в привычном месте. Но нет. Сейчас паника захватила всецело, сдавило горло, надавила на грудь, отупляет мозг. Ольга продолжала судорожно глотать воздух, но дыхание становилось все более частым и истеричным.
– Леди, с Вами все в порядке? – услышала Ольга голос за спиной.
Она оглянулась на милую старушку в твидовом костюме и аккуратной прической седых волос.
– Нет, – ответила Ольга, вскользь отметив про себя, что вопрос был задан на английском, так же как она и ответила машинально.
– О, милая! Могу я чем-то помочь Вам? – спросила старушка с милой полуулыбкой.
– Где… Где я? – еле выдавила из себя Ольга.
Дама внимательно посмотрела на Ольгу, чуть нахмурив светлые брови.
– Должно быть, с Вами случилась какая-то неприятность. Хотите, я отведу Вас к врачу?
– Нет! – вдруг воскликнула Ольга. – Нет! Мне надо ехать! Срочно! Только… Только я не знаю куда… Нет, я знаю куда, точнее, узнаю, если узнаю, где я сейчас… – Она умоляюще посмотрела на милую леди.
– Вы, дорогая, в Хетфорде, около городского морга, – продолжая внимательно рассматривать Ольгу, объяснила старушка.
– Хетфорд? Хетфорд? – судорожно начала вспоминать Ольга. Здесь школа есть, да? Я летом там была! Хейлибери!
Милая дама медленно кивнула головой.
– Это Англия? Да? – Ольга вдруг перестала задыхаться и почувствовала, что находит опору в сознании.
– А зачем я здесь? – продолжила вслух на русском.
– Дорогая! Вы, должно быть, иностранная студентка и заблудились? – предположила пожилая леди и облегченно вздохнула, найдя для себя объяснение поведению странной девушки.
– Да, да! Спасибо! – почти радостно воскликнула Ольга.
Она еще не совсем понимала, зачем она в Англии, но это давало надежду на то, что есть путь, есть куда идти. А зачем – это она еще успеет подумать.
– Простите, а не могли бы Вы подсказать, где станция? Я немного заблудилась и отстала от группы своих друзей, они были здесь… на практике! – выкрутилась Ольга.
Брови старушки поползли еще выше от такого заявления Ольги, но, судя по всему, она уже жалела, что подошла к этой странной иностранке, и хотела побыстрее закончить сомнительную историю. Дама подробно объяснила Ольге, как пройти к станции, не предлагая уже помощи, и, пожелав удачи, быстро засеменила прочь от нее.
Ольга быстро побежала по направлению, указанному милой леди, вспоминая то лето, когда она приезжала в летнюю школу для изучения английского языка. Эти воспоминания отвлекли ее ненадолго от главной темы – как она попала сюда и зачем.
Подойдя к кассе, Ольга похвалила себя за привычку везде носить с собой маленькую сумочку-кошелек, где есть кредитки и российский паспорт.
– Паспорт! – воскликнула Ольга.
Кассирша удивленно посмотрела на девушку:
– Нет, мне нужен только Ваш студенческий для скидки.
– А-а-а, нет, спасибо, я не взяла с собой, – пробубнила Ольга и быстро отошла от кассы.
«Марь Санна сказала, что я, то есть не Я как Я, а та, что похожа на меня, в зеленом платье, искала загранпаспорт! А когда Марь Санна спросила ее, зачем он ей, мне… нужен… она, то есть я, тьфу, запуталась, что в Лондон… куда? В Лондон! А куда же еще! Где все наши! – ответила я в зеленом платье…» – вспоминала Ольга, сидя в вагоне метро, что вез ее в центр Лондона.
– А как же я ее искать там буду? А где мне жить? Кредитка-то есть, но без паспорта меня в гостиницу не пустят. Можно позвонить маме, наверняка есть друзья в Лондоне, но представляю, как она отреагирует, если узнает, что я внезапно уехала в тот момент, когда папа в коме… Нет, не годится, – продолжала размышлять девушка, рассеянно разглядывая мирный пейзаж за окном поезда.
Уже подъезжая к Кинг-Кроссу, она знала, кому надо звонить. Она была убеждена, что это единственный человек, который может ей помочь, и самое главное, хочет ей помочь, просто она, Ольга, не давала ему шанса это сделать.
– Алло, Олег! – смущенно начала она.
– Оля? Ты где? – воскликнул Олег в телефон. – Я же ищу тебя!
Читать бесплатно другие книги:
