Америка off… Ерпылев Андрей

4

– Сергей Извеков! Вы арестованы по подозрению в финансовых преступлениях с применением компьютерных технологий! Самолет является территорией Соединенных Штатов Америки и любое сопротивление с вашей стороны будет пресечено самым жестким образом.

Перед самыми глазами Сергея покачивался увесистый блестящий значок с известными по фильмам буквами «FBI», закрепленный в некоем подобии черного кожаного портмоне.

– Магда, – кривовато улыбнулся парень, еще не отдавая себе отчета в том, что сверкающая ледяной синевой глаз красавица с отдаленно знакомым лицом, изъясняется, и весьма чисто, на русском языке. – Ты прикалываешься, да?..

– Вы имеете право на один телефонный звонок… – выпалила в ответ стандартную формулу задержания-ареста, набившую оскомину по тем же голливудским боевикам, преобразившаяся датчанка, пряча жетон, и довольно больно тыча стволом пистолета в подбородок «приятелю». – Повернитесь лицом к стене, обопритесь на нее руками, расставьте ноги…

– Ты что: решила в «копов» поиграть? – все еще пытался обратить все дело в шутку Сергей, чувствуя, как его профессионально, судя по ловкости и сноровистости движений, обыскивают. – Тебя это возбуждает?..

И тут же взвыл от несильного, но чувствительного удара между расставленных ног, а когда обрел способность соображать, на его запястье уже защелкивался металлический «браслет» наручников.

«Влип! – похолодел Сергей, чувствуя, как у него предательски слабеют ноги: когда „Магда“ заговорила по-русски он узнал тот самый легкий акцент, слышанный по телефону. – Что там она про „преступления с применением компьютеров“ плела? Неужели из-за наших с Лешкой „проказ“ с дисками?..»

В памяти разом всплыло все читанное в «инете» и виденное по «ящику» о том, как «штатники» преследуют правонарушителей в области чужой интеллектуальной собственности, особенно «компьютерных пиратов».

«Все с самого начала было подстроено! – бухало в голове стотонным молотом. – И приглашение это, и сам чемпионат липовый… Блин! А еще радовался, как дурак, что десять тонн выиграл! Влип по самое некуда…»

Сразу становились легко объяснимыми и быстрота получения визы в страну Евросоюза, и легкость, с которой достался приз, и интерес со стороны красивой и уверенной в себе девушки (Сергей, раз взявшись за самобичевание, был беспощаден к себе до конца), к тому же старше на пять лет, и билет на Нью-Йоркский рейс без проблем… И отлучка Магды в аэропорту перед самым прохождением досмотра, под вздорным предлогом… А как же: пистолет, наручники, да Бог весть что еще – сотрудники ФБР всегда над законами!

А почему не арестовали прямо в Италии? Элементарно, Ватсон: хоть и дружественная, а, все же, чужая страна со своими законами и привычками. А ну как не отдали бы «штатникам»? По своим статьям «заперли» бы или, вообще, в Рашку депортировали? Янкесы хитрые, их на кривой кобыле не объедешь…

– Сейчас мы вернемся обратно в салон, – после того, как второй «браслет» был защелкнут на левом запястье девушки, голос «Магды» немного потеплел, но прежней мягкости в нем явно недоставало. – И если ты будешь паинькой, ничего страшного не случится. В аэропорту Нью-Йорка нас уже ждут… Знаешь, Серж – все-таки лучше несколько лет тюрьмы в Штатах, чем пуля в боку.

– Мы же на борту самолета. Неужели ты будешь стрелять?

– У меня экспансивные пули, Серж.

– Ну и что?

– Такая пуля, попадая в тело, разворачивается, словно цветок, и очень быстро останавливается. Внутри, – улыбнулась девушка. – Насквозь не проходит и никакой опасности пробить ненароком обшивку лайнера нет. Это специальная технология, такими патронами снабжают только полицию и ФБР.

Сергей почувствовал, как по его спине, прижатой к двери туалета, пробежал противный холодок: «Магда» рассказывала о пуле в теле – в его, Сергея теле – словно о рецепте какой-нибудь яблочной шарлотки, которой собирается угостить вечером. Змея! Гадюка! А он еще хотел ее…

«Почему только „хотел“? – насмешливо хмыкнул кто-то в его голове. – Вот здесь бы и прижал… Прямо на умывальнике и по всей форме. Чмо озабоченное! Лох ушастый!..»

– Мы отвлеклись, – продолжала «датчанка». – Перекинь-ка кофточку через наручники… – Она кивнула на лежащую на умывальнике кофточку, которую принесла с собой. – Ни к чему остальным пассажирам знать, что между нами размолвка. И помни, что мне известно о твоей службе в маринах…[23]

– Где?

– Это… В морской пехоте, – нашлась сотрудница ФБР. – Поэтому, давай-ка без приемов карате и прочего джиу-джитсу… Не проканает! – с очаровательной улыбкой закончила она.

– Я и не собирался… – обиделся Сергей, в душе продолжавший оставаться рыцарем и не представлявший себе как это: ударить женщину. – А ты хорошо подготовилась… Я имею в виду: много слов знаешь… э-э-э… не из словаря.

– Ха! – девица выдала серию таких «несловарных» выражений, что у Извекова зардели уши. – Спецкурсы ФБР! Я и по фене ботаю…

– Не надо! – запротестовал парень, в глазах которого образ нежной и обаятельной Магды рассыпался на глазах. – Верю!.. Как тебя хоть зовут-то по-настоящему? Наверняка ведь не Магдой? – с кривой улыбкой поинтересовался он.

– Конечно не Магдой, – хмыкнула «крутая агентша». – Но очень похоже… Мэгги. Мэг Смит. Мэгдалайн, если полным именем.

– Ага, – подхватил Сергей. – «Зваться в Америке Смитом все равно, что не зваться никак…»

– Точно! – улыбнулась Мэгги. – Только не в Америке, а в Германии, и не Смитом, а Мюллером. Это из фильма вашего режиссера Захарова про барона Мюнхгаузена, – пояснила она и вздохнула. – Но вообще-то правильно…

В салон вернулись, совсем как влюбленные, только девушка все время зябла и кутала руки кофточкой. Бросил на них понимающий взгляд, пряча улыбку в пышных усах, лишь один седовласый красавец лет восьмидесяти из соседнего ряда, судя по всему, изрядно грешивший в молодости.

Очутившись в своем кресле, Сергей откинул голову на высокую спинку, прикрыл глаза, чтобы обдумать ситуацию, и неожиданно для себя задремал…

Снилось ему нечто совершенно невообразимое…

Сначала все, без исключения, персонажи компьютерных «стрелялок», гоняли парня по переходам, этажам и подвалам какого-то громадного здания совершенно шизофренической архитектуры, причем из всего доступного «оружия» у него в наличии были лишь собственные кулаки.

Справедливо заключив, что с голым кулаком против восьмирукого страшилища, например, закованного в шипастую броню, да к тому же покрытого ядовитой слизью, не попрешь, из всех доступных видов обороны, Сергей выбрал самый эффективный, то есть бегство. Монстры, видимо, обрадованные возможностью отомстить разом за всех, изощренно «замоченных» геймером собратьев, сладострастно растягивали месть, предпочитая окружению длительную погоню, а когда беглец, выдохшись замедлял бег, тоже переходили на шаг, довольно потирая ладони, клешни, щупальца и прочие хватательные конечности… В реале его давным-давно настигли бы, но погоня происходила во сне и обе стороны отлично понимали это.

Шоу длилось уже целую вечность (совершенно незаметно оно переместилось сначала на улицы Флоренции, а потом и в Челябинск), и конца ему не предвиделось, когда на сцене возник новый персонаж.

Взмахнув гривой соломенных волос, прямо посреди площади Революции, куда враги, наконец загнали беглеца, эффектная в своем черном кожаном одеянии, вернее, в практически полном отсутствии такового, возникла разъяренная Магда-Мэгги. При виде ее Сергей даже перестал карабкаться на постамент к бронзовому Ильичу, от изумления напялившему на голову кепку, которую до этого держал в руке, и теперь нервно оглядывавшемуся, в какую именно сторону ему лучше «пойти другим путем».

Вообще-то Извеков стремился на Комсомольскую площадь, благо там на постаменте замер символ «Танкограда» – самый могучий танк Второй Мировой «ИС-3», по слухам, во вполне рабочем состоянии. Уж тут-то Сергей развернулся бы: какой морпех спасует перед танком, хотя и устаревшим, но принципиально от современных не отличающимся… Но коварные враги легко раскусили его замысел и, по всем правилам охоты, отрезав на перекрестке проспекта Ленина и улицы Свободы все пути к отходу на более выгодные позиции, направили вниз по проспекту…

И вот теперь появилась восхитительная в своей ярости амазонка, облаченная в крохотный черный кожаный купальник-бикини с металлическими заклепками и высокие сапоги почти до самого… до самого этого… ну вы поняли. Никаких вульгарных пистолетов! Мэгги была вооружена лишь фэбээровским значком и длинным кнутом.

Бронзовый Ленин не выдержал стольких свалившихся на него за один день потрясений и, по-бабьи подобрав длинные полы своего пальто, все-таки дунул скачками в сторону Оперного Театра, туда, где кольцо монстров-преследователей было поуже. Сергей же остался на гранитном постаменте в трогательном одиночестве, ощущая себя маленьким и голым…

Стоп! А он ведь и в самом деле голый, как младенец! Стыдуха-то какая! Какая-никакая, а Мэгги-то девушка…

Под омерзительный гогот уродливых тварей, парень неловко прикрылся ладонями, хотя стальной браслет на правом запястье жутко мешал это сделать.

Видя смущение своего пленника, грозная валькирия сперва хихикнула в кулачок, как простая девчонка, но потом решительно нахмурилась и щелкнула своим бичом, будто укротительница в цирке. Под точно такие щелчки тигры и львы безропотно встают на задние лапки, зажмурясь, сигают в пылающие кольца, и носятся галопом по арене…

«Жутики», однако, оказались даже трусливее каких-то там львов и дружно прыснули во все стороны, будто мартовские коты, которым, ведром холодной воды из окна, неожиданно прервали бурное выяснение отношений между собой. Владимир Ильич, испуганно выглядывающий из-за фонтана, который ему явно был маловат в качестве укрытия, пригнулся еще более и, на четвереньках, бросился вслед за самыми неповоротливыми из них, неведомо куда, должно быть в эмиграцию или, по меньшей мере, в Разлив.

Разогнав таким образом всю преследовавшую Извекова братию (и даже более), Мэгги уперла кулачки в очаровательные бока и рявкнула, как армейский старшина, на всю притихшую, словно перед бурей, площадь:

– Чего встал как столб? А ну слезай!

Сергей с ужасом почувствовал, как ледяной браслет на руке судорожно задергался, стягивая его с пьедестала, а вся площадь затряслась, вскипая асфальтовыми волнами. Постамент накренился, тонущей лодкой и он полетел куда-то в разверзшуюся под ногами черную пропасть, наполненную что-то тоскливо курлычущими мятущимися душами, куда еще впереди него летела мучительница, на глазах теряющая человеческий облик…

Вот она набрала в грудь воздуха и гаркнула:

– Проснись, Серж, проснись!!!..

– Проснись, Серж, проснись!..

Наручник, оказывается, и в самом деле дергал Сергея за руку, все вокруг тряслось и скрипело, а вопили вовсе не грешники, а пассажиры, которых пытались утихомирить мечущиеся по салону бортпроводницы, сами белые, как полотно.

Первым, что бросилось Извекову в глаза, были огромные, во всю радужку, зрачки на белом в синеву лице его коварной спутницы с уродливыми алыми пятнами на скулах.

«А ты, оказывается, вовсе не железная леди, милая! – удовлетворенно подумал среди всего этого тарарама Сергей, ощутив крепкий алкогольный дух, исходящий от Мэгги: похоже агент ФБР в его „отсутствие“ пыталась укрепить свой дух остатками виски, пустая бутылка из-под которого сейчас перекатывалась под ногами. – Ох, не железная…»

– Мы падаем? – поинтересовался он как можно безразличнее.

– Н-н-нет… – выдавила, стуча зубами, Мэгги. – Стюардессы утверждают, что это струя от пролетевшего до нас реактивного лайнера…

– Вау! Прямо, как в фильме «Турбулентность»! И давно?..

– Ты тоже видел этот фильм? – немного порозовела фэбээровка, заражаясь спокойствием арестованного. – Минут пятнадцать уже…

Пятнадцать? Плохо…

– Тогда начинайте волноваться, – улыбнулся Сергей. – Дело, действительно плохо. Но, то что мы сейчас не на морском дне, как-то обнадеживает. Ведь мы над океаном?

– Да…

– Скоро аэропорт?

– Судя по времени, мы уже час, как должны были прилететь! – неожиданно взорвалась девушка, колотя свободным кулачком по подлокотнику кресла так, что остальные пассажиры забыли о своих страхах и притихли. – Мы уже давным-давно должны были быть в аэропорту Нью-Йорка! Я уже час, как должна была сдать тебя с рук на руки!

– Тихо, тихо… – успокаивающе гладил ее по вздрагивающему плечу Извеков. – Успокойся, глупая… Ведь мы еще не падаем?..

Словно в ответ на эти слова, самолет как-то рывком мотнуло в сторону и он, круто накренившись, пошел вниз.

Мэгги оборвала свои причитания на полуслове и явственно позеленела. Сергей тоже почувствовал, как желудок бодро устремляется куда-то вверх.

«Похоже кранты… – успел подумать парень, пытаясь судорожными глотками воспрепятствовать побегу сего чрезвычайно важного для жизнедеятельности органа. – Приехали…»

Под тоскливый вой и причитания пассажиров, самолет, все ускоряясь и ускоряясь, скользил куда-то в неизвестность…

5

– …вероятно навсегда.

Докладывающий Президенту офицер разведки, конечно, читал по бумажке. Не мог он, не имел права изменить хотя бы одно слово, хотя бы одну букву в столь важном тексте. Президент слушал и согласно кивал головой. Он сам уважал шпаргалку даже тогда, когда по смыслу должна была иметь место импровизация. Зачем же иначе платят деньги десяткам «спичмейкеров»? Эпоха импровизаций, особенно в верхних эшелонах власти Российской Федерации давно ушла в прошлое, вместе с последним импровизатором…

– Значит, на сегодня, все-таки, не до конца прояснен сам факт исчезновения Соединенных Штатов Америки с поверхности земного шара?

Президент остался верен себе и в эту, весьма щекотливую минуту. Там, где любой другой подпустил бы драматизма, произнеся «загадочное исчезновение» или даже «таинственное исчезновение» он, как бывший офицер службы, более всего ценящей точность и объективность, ни на йоту не отступил от протокольной формулировки. «Исчезновение». Только так и ничего более.

Молодой подполковник тоже едва заметно кивнул и продолжил чтение:

– На сегодня рассматриваются три основные версии случившегося…

Если отвлечься от темы доклада, можно было предположить, что разговор идет, в лучшем случае, о виртуозно ушедшем от опеки контрразведчиков иностранном резиденте, а вовсе он о пропаже почти что целого континента. Специфика-с!

– Хотя последняя, вследствие полного отсутствия разрушений и сопутствующих природных явлений, как то: землетрясений, цунами, оползней и прочено, практически не рассматривается.

– Не рассматривается? – вопросительно поднял бровь Президент.

Подполковник смешался. Ответа на последний вопрос, конспект доклада не предусматривал.

– Хорошо. Вы свободны, – отпустил Верховный Главнокомандующий своего верного солдата. – Можете идти…

Стоило массивной двери с золотыми инкрустациями закрыться за подтянутым военным, подающим большие надежды и, вполне возможно, обреченному закончить карьеру обладателем трех, а то и четырех больших звезд на погонах, как Президент живо обернулся к сидящим в дальнем углу трем пожилым и совершенно лишенным выправки мужчинам.

– Ваше мнение, товарищи.

С глазу на глаз со своими можно было не церемониться.

– Туфта, – безапелляционно заявил старший из стариков, ковыряя в заросшем жестким седым волосом ухе длинным узловатым пальцем без всякого пиетета перед сидящим перед ним сухопарым мужчиной недавно перевалившем возрастную категорию «средний возраст». – Фуфло.

– Коллега хотел сказать, – незаметно тыча соседа локтем куда-то в область печени, заторопился второй «аксакал», пониже, поплотнее и с гораздо меньшим количеством столь же седой растительности на голове. – Что ни одна из гипотез не в состоянии объяснить бесследного исчезновения почти девяноста процентов Североамериканского материка без всяких последствий для соседних частей суши.

– Я и говорю: фуфло! – благодушно подтвердил костлявый великан, шумно прихлебывая изрядно остывший чай из «сталинского» стакана с подстаканником.

– А точнее?

Чем-чем, а терпеливостью Глава Государства мог поспорить с пауком, способным часами неподвижно висеть в своей паутине в ожидании неосторожной добычи.

– Лично я сказал бы, что это – событие скорее физического, чем географического плана, – развел руками пухлый старичок. – Тут мне видится прямая взаимосвязь с проблемами пространства-времени, как взаимопроникающих и взаимодополняющих субстанций…

В течение последующих пятнадцати минут Президенту очень хотелось встать и пройтись по комнате, возможно, колесом, чтобы стряхнуть с себя вязкую, опутывающую сознание нить, которая легко лилась из не по-стариковски ярких уст академика, напоминающего крепенький боровичок.

– А вы что думаете? – вперил он свой прозрачный, по утверждению многих, обладающий гипнотическими свойствами взгляд в третьего, до сих пор сохраняющего молчание, собеседника.

– Я, в отличие от своих коллег, не располагаю их опытом и заслугами, – действительно, третий академик был самым молодым из всех – не более, чем на десять лет старше самого Президента. – И привык излагать свои мысли в более удобоваримой форме.

Ученый помолчал немного, собираясь с мыслями.

– Несколько лет назад мне довелось столкнуться с работами некого молодого ученого из США (его имя вам ничего не скажет) выдвигавшего некоторые, заслуживающие должного внимания, идеи…

– Деннингс! – хлопнув себя по колену и расплескав чай, долговязый упер палец в своего младшего товарища, словно только что уличил его в чем-то совершенно непотребном для ученого, к примеру, в признании реального существования Божественного промысла или кощунственной вере в НЛО.

– Да, вы правы… – слегка поморщился «молодой». – Вернее, я имел возможность ознакомиться лишь со следами его работ, примерным пересказом их в европейской научной прессе, причем, зачастую в критическом ключе, так как почти сразу после известного терракта 16 апреля он исчез с научного небосвода вместе со всеми упоминаниями о нем в американской прессе. Скорее всего, был засекречен. Это известная практика…

– И чем же он занимался? – перебил Президент несколько увлекшегося ученого: поборником конкретики тот тоже, видимо, был лишь на словах.

– Единой Теорией Поля, – пожал плечами ученый. – И я подозреваю, что он пошел по пути Альберта Энштейна, вернее, продолжил те исследования, все материальные следы которых великий теоретик самолично или кто-то за него, уничтожил…

– Эксперимент «Филадельфия», – в один голос заявили остальные академики, кивая головами друг другу…

– В октябре 1943 года на одной из военных судостроительных верфей Филадельфии в присутствии военных проводился эксперимент по защите от радиолокационного обнаружения военного корабля – эскадренного миноносца ВМФ США «Элдридж». На борту судна были смонтированы некие особенные генераторы электромагнитного поля, принципиально новой конструкции и большой мощности. При их включении, корабль должен быть стать полностью невидимым для радаров противника. Есть мнение, что он также должен был стать и оптически невидимым из-за искривления лучей в мощном электромагнитном поле.

Полковник О’Хиггинс остановился, чтобы перевести дух и глотнуть воды из услужливо поданного стакана. Все присутствующие терпеливо ждали.

– Эксперимент увенчался полным успехом. Корабль исчез на некоторое время и для приборов, и для внешних наблюдателей, а затем появился снова. К сожалению, в аварийном состоянии, горящим. Многие члены экипажа погибли, часть пропала без вести. Чем была вызвана катастрофа – аварией генераторов или чем-то еще, так и осталось неизвестным. Естественно, это привело к признанию опыта неудачным, а все материалы по нему, как представляющие огромную военную ценность были засекречены.

По непроверенным до сегодняшнего дня данным, научное руководство экспериментом принадлежало непосредственно Альберту Энштейну, а в работах над ним принимал участие знаменитый физик Никола Тесла, скончавшийся за несколько месяцев до, собственно, начала эксперимента…

Старинное помещение наполнилось сдержанным шумом и докладчик вынужден был повысить голос.

– Официальные данные о проекте так никогда и не были опубликованы и, вообще, некоторая информация просочилась в прессу лишь десятки лет спустя, послужив поводом для всякого рода околонаучных сенсаций и спекуляций. К примеру, широко муссировались слухи о перемещении «Элдриджа» во времени, что впоследствии было обыграно в двух широко известных фантастических фильмах и ряде книг. Якобы, напуганный масштабами произведенного под его руководством эксперимента, Энштейн незадолго до своей смерти в 1955 году уничтожил все документы и работы, касающиеся проекта «Филадельфия». Так это или нет, неизвестно до сих пор, но уничтожение великим физиком части своего архива – реальный факт. Более того, в сути его поздних работ способен разобраться далеко не всякий физик.

– Вы утверждаете…

– Я ничего не утверждаю, но моему ведомству доподлинно известно, что с конца 90-х годах прошлого века в Соединенных Штатах и ряде европейских стран, в частности, в Соединенном Королевстве, был опубликован ряд научных работ одного молодого ученого, которого некоторые представители ученого мира прочили в продолжатели идей Альберта Энштейна. После известного всем грандиозного терракта 16 апреля, работы физика были засекречены и методично изъяты даже из научных библиотек и большей части личных собраний, причем не только в США, но и в других странах, что, несомненно, облегчалось их микроскопическим тиражом. Например, нам удалось найти лишь некоторые из них…

– Даже в Великобритании?

– Даже в фондах Британской библиотеки под их каталожными номерами находились совершенно посторонние издания.

– Когда вы заинтересовались этим вопросом?

– Сразу после того, как в США, якобы для работы в американских научных учреждениях отправилось более десятка британских ученых, вернее, после того, как пропали без следа трое из них. Как нами было установлено достоверно, отъезд и исчезновение ученых, работавших в близкой к профессору Деннингсу сфере имел место и в других странах, причем, не только в Европе, но и в России и странах Третьего Мира.

– Профессор Деннингс – это тот самый молодой ученый?

– Да, это он.

– Почему ваше ведомство своевременно не подняло тревогу в связи с исчезновением такого количества ученых одного направления?

– После того, как был окончательно выяснен конечный пункт их маршрута и после консультаций с вышестоящими инстанциями, работа в этом направлении была законсервирована.

– Под вышестоящими инстанциями вы подразумеваете премьер-министра?

– Да, и его тоже.

– В какой именно области физики работал упомянутый Деннингс?

– Докторскую степень он получил за теоретическое обоснование некоторых аспектов Единой Теории Поля.

– Выражайтесь яснее, полковник. Что это за теория?

– В ее основе лежит теория о тесной взаимосвязи пространства, времени и гравитации. Основные постулаты ее были предложены еще Альбертом Энштейном…

– Опять Эншнейн. Эта теория имеет прикладное значение, например, в военной области?

– Нет, не имеет. По крайней мере, не имела до сих пор.

Полковник О’Хиггинс помолчал, но не более того, чем это требовалось.

– Дело в том, что некоторые исследователи «Филадейльфийского эксперимента» утверждают в один голос, что Энштейну, с помощью какой-то установки, действующей по неизвестному принципу, разработанной совместно с Никола Тесла, удалось путем создания электромагнитного поля огромной мощности свернуть вокруг эсминца «Элдридж» пространство. Побочным эффектом оказалось изменение времени…

– Ерунда! Разве время можно изменить?

– Физики-теоретики и ряд математиков не видят здесь ничего невозможного. К примеру, в поле действия гравитации некоторых звезд, именуемых Черными Дырами…

– При чем здесь звезды?

– Я хотел лишь привести пример…

– До какой степени, предположительно, могло свернуться, как вы выразились, пространство вокруг эсминца?

– Точно этого не может сказать никто. Но, возможно, «Элдридж» и все окружающее его в радиусе нескольких сотен ярдов на некоторое время сжались в точку. Примерно, до размеров элементарной частицы…

По залу пронесся сдержанный вздох…

– Я бы сказал, господа, – губернатор Флориды Лестер Моусон оглядел присутствующих. – Что мы, в данный момент, участвуем в самом малочисленном заседании Конгресса США за всю его историю.

– И самом представительном, кстати, – проворчал сенатор от Аляски Роберт Эрчетт.

Действительно, в скромном по размерам кабинете гавайского «Капитолия» собрались два губернатора: от Гавайев и Флориды, четыре сенатора: два от Аляски и по одному от Гавайев и Флориды и девять членов Палаты представителей, оказавшихся дома во время Катастрофы, то есть почти все, кто остался… Один из членов Палаты представителей проводил отпуск в Европе и теперь спешил на родину. Из-за малочисленности и важности повода, заседание представителей законодательной и исполнительной властей решили сделать общим.

– Господа, – взял слово старейший, из присутствующих здесь, сенатор от «Штата Алохи[24]» Кевин Ластки. – С момента Катастрофы прошло чуть более двенадцати часов и мы собрались здесь, чтобы избрать временного Главу Государства и решить несколько важнейших задач, стоящих перед нами в это тяжелое время.

Наш дом разрушен. От пятидесяти штатов, живших единой семьей, осталось только три, причем не понес потерь только один – тот, где мы сейчас находимся, а также Пуэрто-Рико. В настоящий момент от территории США осталось лишь семнадцать процентов, а их население составляет восемнадцать с половиной миллионов собственно на территории государства и немногим более пяти миллионов – туристы, военные, дипломаты, представители компаний и прочие – за рубежом. Мы потеряли практически все сельскохозяйственные земли (основная часть нашей территория приходится сейчас на непригодные для сельского хозяйства полярные и приполярные области Аляски), промышленность, инфраструктуру и научный потенциал. Положительным моментом является только то, что сохранены почти две трети вооруженных сил и ВМС, размещенные, в основном, в Европе, Азии и мировом океане и большая часть орбитальной группировки – временно потерянный контроль над спутниками удалось перевести на резервный центр управления на Гавайях…

– Значит мы не беззащитны?..

– Соединенные Штаты по-прежнему в состоянии дать достойный отпор любому агрессору в любой точке планеты.

Переждав аплодисменты сенатор продолжил.

– Некоторую проблему, конечно, представит их снабжение, но…

– Это почему еще? – подал голос краснолицый, похожий на моряка, которым он, собственно, и был раньше, член палаты представителей от Флориды Альберт Макгвайер.

– Дело в том, что Форт-Нокс исчез вместе со штатом Кентукки, а вместе с ним, и практически весь золотой запас США. Наше экономическое положение я кратко обрисовал выше…

– Ну и что с того? – не унимался недоверчивый Макгвайер.

– Федеральная резервная система США тоже прекратила существование, – вздохнул сенатор Ластки. – Нам просто нечем сейчас обеспечить нашу валюту, разве что снегами Аляски, солнцем Гавайев и цветами Флориды… К тому же, печатать доллары тоже негде…

– Боюсь, нехватка наличной валюты нам не грозит, – подал голос из своего угла, куда забился по обыкновению, тощий, похожий на кузнечика сенатор Бернштайн.

– Как это? – обернулись все к нему.

– А вы не забыли, господа, – с неприкрытой издевкой ответил тот. – Сколько наличных долларов, напечатанных нашим «Бюро Гравирования и Печати», поглотили развивающиеся экономики? Азия, Африка, Россия, наконец?..

6

Алексей Мерзлин оторвал тяжелую голову от стола и попытался нашарить бутылку.

Бутылка, после некоторых поисков, благополучно нашлась, но вот содержимого в ней было ровно столько, сколько хватило бы, чтобы напоить, скажем, комара или средних размеров таракана.

«Неужели это все я один высосал? – мучительно попытался собрать разбегающиеся мысли Лешка. – Не может быть…»

Но факт был непреложен и не допускал иных толкований: литровый сосуд из под ванильного «Абсолюта» был пуст, а собутыльников за столом не наблюдалось.

«Мы же, вроде, с Серым начинали, – мысли не желали выстраиваться в привычные подтянутые шеренги, предпочитая им некое беспорядочное движение, давным-давно описанное англичанином Броуном. – За его выигрыш… Хотя…»

Все дело в том, что Алексей чувствовал себя настоящим предателем и чувство это было настолько ярким и всеобъемлющим, что хотелось скрыться, зарыться куда-нибудь или, к примеру, утопиться. Хотя бы в водке…

История началась больше года назад, когда Мерзлин, совершенно случайно открыл один, сравнительно безопасный, способ обогатиться. За чужой счет, естественно.

Дело-то было плевое: перевести с нескольких, случайно выбранных, счетов некоторые не слишком бросающиеся в глаза суммы на один, вполне определенный. Схема, согласитесь, не нова и немало «продвинутых» наследников бессмертного Остапа ее, в свое время, провернуло, но… Провести несложную операцию так чисто, чтобы не оставалось никаких зацепок, удавалось далеко не всякому. Если точно, то почти никому. Подобно извечному соревнованию щита и меча, а позднее брони и снаряда, защита от взлома и шустрые ручки, угрожающие ей, постоянно соперничают уже не один десяток лет и, если защита не смогла до сих пор построить надежную на сто процентов преграду, то уж выискивать нарушивших ее «девственность» злоумышленников научилась довольно эффективно.

Алексей, маниакально осторожный от рождения, как раз, в отличие от большинства своих «коллег» не кинулся сразу же конвертировать свои идеи в шуршащие разноцветные бумажки с портретами давно почивших в Бозе президентов и изображениями европейских мостов и ворот, а сперва постарался построить между собой, еще ничего предосудительного не совершившим, и потенциально обиженными им обладателями вышеупомянутых бумажек, стену достаточной высоты.

Можно было, конечно, купить какой-нибудь «левый» паспорт, где-то и когда-то утерянный или украденный, «навесив» на ничего не подозревающего растяпу, кроме десятка-другого несуществующих в природе фирм-однодневок, зарегистрированных на его имя «дешевеньких» «Альфа-Ромео» и всяких разных джипов, еще и солидную сумму, но связываться с откровенным криминалом Мерзлину претило.

Случай подвернулся, как всегда, случайно.

«Оголодавшему» в армии другу-компаньону Сереге Извекову «запоносило» «оттянуться по полной» в жарком забугорье и Алексей посодействовал ему в получении загранпаспорта: имелись кой-какие связи в ОВИРе. Естественно, все анкеты тоже заполнил сам, по дружбе…

Нет, поначалу не было даже и мысли подставлять Извекова, но больно уж все удачно складывалось…

Серега поехал загорать в свой Египет, а Алексей начал действовать.

Сначала он тщательно «засветил» его в Интернете во всех возможных и невозможных местах, прилежно создавая образ этакого не очень чистого на руку и не особенно отягощенного интеллектом «свободного художника», дорвавшегося до халявы. В ход шли взломанные пароли платных сайтов, причем, не только «порнушных», спамовые рассылки, обещавшие головокружительные дивиденды, вложившим куда-нибудь в Нигерию, исключительно по протекции некого «г-на Мобуту» или «д-ра Око-Оболе» несколько десятков тысяч «зеленых», пара компьютерных «пирамид» и даже откровенно мошеннический интернет-магазин… Причем, на реальный доход от всех этих «гешефтов» Мерзлин и не надеялся, так что пара-другая тысяч явилась скорее подарком.

Когда же подготовка была закончена, пришла очередь главного. То самое, ради чего затевалась вся свистопляска отняло от силы неделю, после чего деньги были переведены на несколько открытых опять же на имя Сергея пластиковых карт, откуда стремительно рассосались (опять же несколько интернет-магазинов, сетевых казино и т. д. и т. п.), с не меньшим изяществом перекочевав через пару-тройку «станций» в карман самого доморощенного «Копперфильда». Ловкость рук и никакого мошенства, понимаешь!

Тысчонкой, правда, пришлось пожертвовать, положив ее на банковский счет, конечно, на имя ни в чем не подозревающего «компьютерного взломщика», но, вдруг для розыска пропавших денег привлекут отечественные службы?

Заключительным аккордом всей операции была продажа системного блока, с которого велась вся работа, за сущие гроши (якобы из-за покупки нового, более мощного «компа») благодарному за это без памяти другу, от радости забывшему, что истинному компьютерному асу совсем необязательно с целью повышения производительности техники, заменять ее кардинально – достаточно модернизации на уровне отдельных блоков…

После «смерти» виртуального «Извекова» минуло больше года. Неправедно нажитые денежки частично «крутились», принося неплохой «навар» в Москве (куда Алексей и сам подумывал перебраться) в руках маминого брата дяди Яши, частично, превращались в различные блага цивилизации. Сам «комбинатор» начал уже забывать, не видя явных проблем у подставленного им друга, о всех опасениях, связанных с удачно провернутой операцией, как грянуло…

Это чертово приглашение, полученное Сергеем из Италии, заставило Мерзлина изрядно поволноваться, и был даже момент (и не один), когда он хотел обо всем признаться другу. А что? Денег с лихвой хватило бы и на двоих (особенно, если не зацикливаться на сумме, «обнародовав», скажем, процентов двадцать, а то и менее…). Спрятать до того момента, как все уляжется, парня в Москве под крылышком того же дяди Яши, по принципу «иголки в стоге сена»… Но Алексей так и не решился. И не одни лишь финансовые резоны взяли верх…

Билась в мозгу слабенькая надежда, что все волнения не стоят и выеденного яйца, чемпионат – не липовый, и Серега, повидав Италию, вернется вскоре домой, с пустыми карманами, но довольный… Зачем же терять друга (в первую очередь), поспешно разоблачаясь перед ним? После оглушительного выигрыша Извекова надежда совсем скорчилась, но открыться ему теперь значило подставить себя по полной программе…

Неразрешимая нравственно-финансово-шкурная дилемма (теперь уж, наверное, трилемма, какая-нибудь) довела Мерзлина до закономерного финала: он запил.

Два дня, запершись в своем тайном «гнездышке» на Северо-Западе (не таскать же случайных девчонок домой, прямо под огонь тяжелой артиллерии в лице родителей?), сказавшись всем отъехавшим по делам в «столицы», совершенно один, изредка выбираясь на волю лишь для того, чтобы пополнить запасы съестного и горячительного, Алексей «квасил»… Нет, он не жрал стаканами гнусную водяру – его «самобичевание по-русски» носило более утонченный характер: шампанское под фрукты и икру, сменял «Мартини» под паштеты и салаты, его, в свою очередь, коньяк с лимоном, и лишь потом пришла пора водки, но, опять же, самой приличной…

То ли водочка, извечный русский прояснитель совести, хотя и в импортной упаковке, то ли иные материи сыграли свою роль, но, под занавес «злодей» дозрел до того, что каждые пятнадцать-двадцать минут хватал мобильник, вновь и вновь набирая хорошо знакомый номер. Заранее обливаясь сладкими покаянными слезами он жаждал выкрикнуть в мембрану роковые слова, но… Равнодушный женский голос ледяным тоном неизбежно сообщал ему, что «абонент недоступен или временно находится вне зоны досягаемости…» Означать это могло только одно, но, пропустив пару рюмок, Алексей снова и снова шарил по столу в поисках скользкой коробочки…

Курт Вайцхогель лихо тормознул свой мощный сверкающий «БМВ» у знакомого отделения «Дрезденер Банка», привычным движением ботинка откинул никелированную подножку и, ласково шлепнув по обширному заду, обтянутому черной кожей, подружку, так и не покинувшую заднего сиденья, направился к уличному банкомату, на ходу вынимая из нагрудного кармана «кредитку».

Погодите морщить носы, господа: господин Вайцхогель вовсе не относился к сорту байкерского сообщества, предпочитающему немытые патлы элегантной прическе, вонючую комнатку в трущобах приличной квартире на Александр-Плац, а социальное пособие – неплохому жалованию в серьезной фирме. Всего первого с лихвой хватало в жизни Курта и до знаменитого «разрушения Стены[25]», когда будущее в «красной» Германии казалось беспросветно серым, вожделенный Запад – недосягаемым, а восемнадцать лет, прожитые на белом свете – бесконечным марафоном… «Порошок», добытый неведомыми путями, тогда был (или мнился?) единственным просветом, суматошная толкотня дискотеки под рев луженой глотки Тилля Линдеманна, еще не помышлявшего о «Раммшайне» – верхом наслаждения, а «стальной конь», не нынешний, конечно, а попроще – Пегасом…

И вот все это, кроме ревущего бензинового монстра – в прошлом. И «штази[26]», и Стена, и русские солдаты, стены городка которых упоенно разрисовывались звездами, свастиками и лозунгами типа «Убирайтесь в ж… русские свиньи!»… И месяцы лечения в наркодиспансере, и студенческая скамья в благополучном западном Трире, и анекдоты про умных «веззи[27]» и тупых полудиких «оззи», от которых сами собой сжимались кулаки, и долгое блуждание в поисках работы…

Слава Богу, нашелся тогда умный человек, шепнувший на ухо, что «оззи», пусть даже учившемуся на Западе, там делать особенно нечего, но вот на Востоке… Слава Богу, озверевший от безденежья Курт тогда послушал его, купив на последние свои марки билет до родного Берлина…

И снова блуждание без работы, хотя и очень непродолжительное, и сакраментальный вопрос симпатичной секретарши в офисе: «Знаете ли вы, герр Вайцхогель, русский язык (кто же его, проклятый, в бывшем Восточном Берлине не знал тогда в девяносто пятом)?..», и новые «старые» анекдоты сослуживцев про находчивых деловитых «оззи» и тупых ленивых «веззи»… А потом – первая поездка в пугающую Россию, в бесконечных снегах которой в страшном 43-м сгинул без следа дедушка Фриц, штурмфюрер «панцер-СС», да еще не куда-нибудь в относительно цивилизованные Москву или Петербург, а в далекую Тюмень, мнившуюся тогда где-то «на краю географии»… И первая сумма с четырьмя нулями, полученная по возвращении в родной «Дойчланд» действительно отупевшим от выпитой водки, бесконечной бани, российских просторов, виденных из иллюминатора вертолета, и веских деловых предложений от пьяных здоровенных мужиков с неожиданно трезвыми, как пистолетные дула, стальными глазами… Меньше всего тогда Курт думал о том, что придется еще раз посетить эту дикую и великую одновременно страну… Через полгода его уже знали в лицо почти все улыбчивые стюардессы «Люфтганзы» на российском направлении и, наверное, все, без исключения, сибирские медведи…

В дневной своей ипостаси нынешний «герр Вайцхогель» служил менеджером среднего звена в «Штольц Бауверке АГ» имеющей запутанные, но весьма прочные связи с добрыми двумя десятками стран, как в Евросоюзе, так и по обе стороны Германии, причем, на западе – за проливом и океаном, а на востоке – в основном за Волгой и Уральским хребтом… Ну а вечером «старина Курт»… В свободном демократическом обществе всякий имеет право на частную жизнь.

Карта привычно воткнулась в щель автомата. Несколько несложных манипуляций и… и… «На вашем счету 0.00 евро»? Это что, шутка? Весьма неудачного свойства, господа, весьма неудачного!..

– Ты вызвал полицию, Хосе?

От мощного рева внизу герметичные стеклопакеты дребезжали так, как не дребезжит, найденный на помойке и закрепленный в раме ржавым гвоздиком, осколок стекла в окне нищей халупы последнего пеона, от проезжающего по дороге мощного самосвала «Юнайтед Металлик», груженного медной рудой.

– Вызвал, – Хосе Эусебио, старший менеджер эквадорского филиала упомянутой корпорации, претендующей на звание транснациональной, был несколько зеленоват с лица, что, учитывая общий густо-оливковый оттенок его кожи, свидетельствовало о почти что смертельной бледности. – Они очень удивились, что мы еще живы и посоветовали покончить самоубийством пока шахтеры не смели охрану…

– Кассуалдос![28] Вонючие кассуалдос! – взорвался почтенный Энрике Кордеро и врезал могучим шахтерским (в прошлом, увы, в далеком прошлом) кулаком по столу так, что подпрыгнула тяжелая пятнадцатизарядная «Астра», давно уже извлеченная из сейфа «на всякий случай». – Как брать деньги, так они завсегда, а как дойдет до дела… А своему зятю на базу «Мария Селеста» ты звонил?

– Звонил, но вы же знаете, что почти все низшие чины из вертолетчиков – вчерашние шахтеры… Паулито с десятком верных офицеров забаррикадировался в столовой и сам просит у меня помощи. Говорит, что продержится еще час-полтора, самое большее – до вечера. Он сказал, что в столице такие же волнения и восставшие уже берут штурмом президентский дворец…

Из панорамного окна со звоном вылетел толстый осколок и рев толпы, собравшейся внизу, сразу стал оглушительным, как океанский прибой. Одновременно в кондиционированное помещение ворвался жаркий воздух улицы, насыщенный ароматами цветущих деревьев, разгоряченного людского скопления и порохового дыма.

– Они стреляют! – завопил дон Эусебио, бросаясь ничком на пол и прикрывая затылок сцепленными руками от сыпавшихся непрерывным дождем осколков стекла и кусков штукатурки, отколотых шальными пулями от потолка и стен. – Пора спасаться, дон Кордеро!

– Черт бы побрал этого президента Гутьерреса![29] – пузатый Кордеро, пыхтя, боком, словно краб выбрался из за стола, не забыв сцапать со стола и засунуть за опояску брюк пистолет, выдавая своим уверенным движением давние, не очень законопослушные деяния юности. – Чтоб его черти поджаривали в аду на медленном огне… А вместо дров использовали эту проклятую «зелень», которой гринго[30]