Право сильнейшего. Дочь воина. Невеста воина (сборник) Звездная Елена

– Я выгляжу в соответствии с традициями Иристана.

– Да? – Закинув ногу на ногу, молча осмотрела тар-эна, после чего невинно поинтересовалась: – У вас все полуголыми шляются?

Оторвав взгляд от моих ног, Дьяр неожиданно резким движением закрыл дверь. Мне это сразу не понравилось. А затем тар-эн плавно шагнул ко мне, заставляя возрадоваться, что между нами высится стол. Но воина это ничуть не обеспокоило. Подойдя к столу вплотную, он оперся на него могучими руками и медленно, не отрывая взгляда от моих глаз, склонился к моему лицу.

Пауза. Дьяр взирает на меня сверху, я отвечаю ему спокойным взглядом, вынужденная запрокинуть голову. Он опускает голову еще на несколько сантиметров, и вот теперь я вполне обоснованно могла дать ему по морде – границы тар-эн все же перешел. Но жду, исключительно из любопытства. И ожидание было вознаграждено:

– Ты не реагируешь, – произнес воин, практически касаясь моего рта губами.

– А на что я должна реагировать? – спросила, чуть отклонившись, неприятно было.

Дальше произошло неприятное – Дьяр сдурел! Одна его рука вдруг метнулась, хватая меня за волосы, и, рванув на себя, воин заставил прижаться к его губам. Я дернулась – бесполезно. Следующим моим действием стала имитация рвотного позыва – отпустил сразу. Но не отпрянул, продолжая сжимать волосы на затылке.

– Не реагируешь, – хрипло произнес воин.

– Убери руки, ген бракованный, – прошипела я.

Убрал.

Я вскочила, но стоило ему выпрямиться, и Дьяр снова получил преимущество в росте. Урод! И, видя мою ярость, тихо рассмеялся, затем так же хрипло произнес:

– Строптивая и неприступная Киран.

Вот урод!

– Мерзкий и отвратительный Дьяр, – в тон ему ответила я.

Тар-эн стал дышать еще тяжелее, фактически пожирая меня глазами, по его губам змеилась пошлая ухмылка, мышцы заметно напряглись. А у меня нарастающая паника. Дикая, и знобит от страха, и… И тут я вспоминаю папочкины слова и понимаю, что Дьяр ничего, абсолютно ничего мне не сделает.

Я выпрямилась, тряхнула полураспустившейся за время сна косой, облизнула губы, невинно поправила топик и после этого бросила лукавый взгляд на Дьяра. Воин застыл. Улыбок больше не наблюдалось, мышцы проступили явственнее, на висках капельки пота.

– А знаешь, – я прикоснулась пальцами к губам, – у тебя очень… – эпитет подобрать было сложно, но вроде как у них тут все на силе помешаны, так что… – У тебя очень сильные губы, – прошептала я.

Воин сжал кулаки, напряжение достигло предела.

– Такие сильные, – продолжала искушать я, – такие… мм… властные…

В следующее мгновение Дьяр развернулся и вышел из моей каюты, едва не снеся дверь. А я, запрокинув голову, пыталась удержать слезы, не позволяя им выкатиться из глаз… Не хватало, чтобы эти уроды догадались, что довели меня. Не дождутся.

А потом, успокоившись, я задумалась о случившемся. Поняла главное – у тар-эн явные проблемы с самоконтролем. То есть пока другие теряют контроль над своими эмоциями – это нормально, к этому воины привыкли, а вот сами не выносят собственных конфликтов между разумом и эмоциями. Уроды! И планетка у них уродская. И…

Дверь повторно распахнулась без стука. Вошел отец – как и Дьяр, в состоянии полуобнаженности, на руках широкие браслеты, обхватывающие руку от запястья и почти до локтя, на шее какой-то массивный медальон, черные прямые, как и у меня, волосы распущены.

Заметив мой удивленный взгляд, папандр пояснил:

– Традиции Иристана, Киран. Воин, возвращаясь домой, должен быть открыт, демонстрируя добрые намерения и доверие.

Это как?

– То есть на тебе сейчас нет оружия? – предположила я.

Хассар коснулся массивного браслета на правой руке, и произошло невероятное – черная сталь густой смолой сползла на его раскрытую ладонь, чтобы через миг обратиться коротким мечом с остро заточенными краями. Отче крутанул оружие, вернул в исходное положение, и я проследила за обратной трансформацией меча в браслет.

– Тар-эн всегда носит оружие, – как аксиому, произнес отец.

Я не хочу на эту планету! Она меня уже пугает! Я…

– Дочь должна выглядеть скромно, – еще одна аксиома от папандра. – Пять минут. За тобой придут воины.

И мой родитель оставил меня одну. Хотя нет, нас было двое – я и ужас. Ужасу тоже было страшно, и он тоже не хотел на Иристан. Но нашим мнением никто не интересовался.

А потом я вспомнила, что пора стать очень плохой девочкой. В конце концов, надо оправдать папандрово: «Ты распущенная, невоспитанная, безголовая, наглая, эгоистичная и не контролируешь собственные желания».

И, раскрывая свои чемоданы, я искала что-то длинное, но развратное и этот разврат прикрывающее. С цветом определилась сразу – красный. Во-первых, у меня есть красные туфли на высоченном каблуке, а вовторых – это самый вызывающий из всех цветов. К тому же у меня где-то было именно ярко-алое платье в пол. Нашла. Под чемоданом диверсанта, кстати. Платье было потрясающее: длинное, закрытое, с длинными рукавами и воротом под шею, но такое обтягивающее, что мужская фантазия гибла еще на подлете. Правда, имелись сомнения, что отче меня в таком наряде выпустит, но на случай временной маскировки у меня отыскалось алое парео. Белье под все это я выбрала черное, черные же были и чулки, ногти остались алые, губы – в тон к платью, ресницы красила долго и основательно.

В дверь постучали. Глянула на сейр – действительно пять минут уже истекли. А я еще не готова. Ладно, отвоюем себе еще пару минут.

Я надела туфли, подошла к постели, закинула одну ножку на кровать, подтянула платье, открывая всю ногу и старательно поправляя резинку чулок, крикнула:

– Войдите.

Дверь распахнулась. Трое воинов, обнаружившиеся в проходе, там так и застыли. Я мило улыбнулась и спросила:

– Что-то не так? – Невинно хлопаю ресницами.

Тар-эн посмотрели на меня, на ногу, снова на меня… развернулись и вышли. Хоррошие мальчики.

Освободив себе время, я собрала вещи, зафиксировала новый код на всех рюкзаках, заперла оба чемодана с вещами, взятыми из дома. Едва завершив со сборами, встала перед зеркалом. Выглядела я эффектно. Платье обтягивало, как вторая кожа, до середины бедра, оттуда струилось, приоткрывая кончики туфель. Элегантно и в то же время очень сексуально. Помнится, мы с Микой себе такие одинаковые взяли, но на мне смотрелось круче – у меня фигура более женственная, и потому Микаэлла его с корсетом надевала. У меня корсета под него нету, увы. Хотя и так выглядит роскошно. И я заодно распустила волосы, а они у меня длинные, иссиня-черные, достают до талии и выгодно смотрятся на красном. Короче, жди, Иристан, я иду!

Стук в двери – я стремительно набросила парео на плечи и сказала:

– Войдите.

Вошел… отец. Рывком так. Ему про мое показательное выступление с ножкой доложили?! Мало того, что нарики, так еще и стукачи.

– Дочь!

И для чего это было сказано?

– Это самое длинное из моих нарядов, – смиренно изображая почтение, сказала я.

Отче промолчал, изучая взглядом все, что не скрывало парео. А оно непрозрачное.

– Хорошо!

На этом общение завершилось. Меня оставили одну. И почти сразу раздался стук в двери.

Грациозно сняла парео, подтянула юбку так, чтобы была видна полоска кожи над резинкой чулок, словно я тут себя в зеркало разглядываю, и ответила:

– Войдите.

Вошли четверо. Застыли на пороге. Взгляды на меня, на ноги, на меня…

– Ма-а-альчики, – проворковала я, – вы за вещами?

Воины развернулись и оставили меня одну.

Стремительно меняю диспозицию, опуская юбку, набрасываю парео на голову, на манер платка, скромно присаживаюсь на краешке постели и жду. Отче заявился секунд через тридцать. Влетел весь разъяренный и, сурово сдвинув брови, уставился на меня.

– Папа? – невинно вопрошаю.

– Идешь со мной! – рявкнул отец.

– Хорошо. – Да я вообще сама покорность.

Но идти не вышло, пришлось бежать. Тот факт, что на каблуках мне бежать неудобно, никого не смущал. Да еще и юбку придерживать нужно было одной рукой, а парео – другой. Через пару тысяч шагов, когда я уже задыхалась и ковыляла, отец снизошел до беседы:

– Мы приземлились на площади. Твоего появления ждут. Когда выйдем из корабля, нас будут приветствовать тысячи тар-эн. Веди себя достойно!

– Да… хассар. – Я с трудом приводила дыхание в норму.

Он остановился, резко развернулся ко мне и ледяным тоном произнес:

– Я твой отец.

Вырвав ладонь из его руки, выпрямилась, взглянула в его черные глаза и ответила:

– Я знаю, хассар.

Мне казалось, что он меня ударит сейчас. Даже рука дернулась, но боли я не боюсь, а ничего серьезного он мне в любом случае не сделает.

– Я. Твой. Отец! – медленно, разделяя слова, произнес папандр.

Нарываться дальше или не стоит? Отца я боялась, если честно. Возможно, не будь той яростной схватки в нашей квартире, я бы вела себя более нагло, но…

– Я знаю, – повторила без обращения.

Отец стоял и продолжал пристально смотреть на меня. Очень пристально. Я же сжала край парео, чтобы до срока не показать все достоинства моего наряда. Хассар Айгора склонил голову, сделал шаг ко мне – я отшатнулась в то же мгновение, и папандр засек мой страх. Плохо.

– Не такая уж безголовая, – с усмешкой произнес он. Хмыкнул и продолжил разговор: – Слушай меня внимательно, Киран. Я готовился к этому двенадцать лет, и никто, включая тебя, не посмеет мне мешать. Ты сейчас идешь со мной – покорная, скромная и тихая, идеальная дочь сильнейшего клана Иристана. Тебя должны возжелать все. Тайна, Киран, влечет сильнее всего. И каждый из воинов будет желать ту, что стала тайной хассара Айгора.

Просто не верю в услышанное! Просто не верю…

– А… зачем? – выдохнула потрясенная я.

Отец усмехнулся, но ответил:

– За тебя будут сражаться лучшие воины Иристана, дочь, а победа достанется клану МакВаррас.

И до меня начало доходить:

– Это что, вид спорта такой? – возмущенно спросила я.

– Именно, – отец даже кивнул. – И тут важен не столько приз, сколько победа. А после этой победы мой клан будет признан сильнейшим на Иристане.

То есть я – так называемая «золотая медаль»? Это что за бред!

– Отче, – начинаю злиться, и уже даже не страшно, – а что, приза получше нет? Деньги там, золото, кораблик какой-нибудь, наконец!

Хассар Айгора расхохотался. Смех, странный и громкий, разнесся по пустым коридорам этого сверхскоростного корабля, а едва отсмеявшись, отец улыбнулся и, как маленькой, объяснил:

– Ты в качестве приза – идеальный способ заставить правящий клан держаться подальше от схваток. Они не сражаются за женщин, – в голосе папандра прозвучало откровенное презрение, но еще и злость, и вот это меня удивило, – еще вопросы?

Вопросов не было. Пока. Зато я вдруг поняла, что попала гораздо хуже, чем думалось.

– Дочь будет вести себя достойно? – с усмешкой вопросил Хассар.

Надейся!

– Да, отец, – даже чуть голову наклонила, для пущего создания образа покорности, и парео на волосах поправила, продолжая удерживать ткань под подбородком.

Он промолчал, развернулся и продолжил путь уже более размеренным шагом. Чем дальше мы шли, тем громче слышались крики толпы. И крики эти мне очень военные парады напоминали, то есть вопили одни луженые мужские глотки. А потом стены шлюза начали разъезжаться, и мы вступили на эскалатор.

В следующую секунду ослепило солнце!

Я зажмурилась, стараясь привыкнуть к свету, и в то же время скривилась, потому как вопли оглушали. Звон оружия и крики. Крики и звон оружия! Такое ощущение, что я только что не космический корабль покинла, а вылезла из лодки в обществе первобытных варваров!

Порыв ветра. Сильного, сухого, почти обжигающего. Я не удержалась и прикрыла лицо руками. Мне так никакого крема не хватит с их климатом. А потом крики стихли. Я открыла глаза, осмотрела огромную площадь, заполненную полуголыми и мускулистыми… Кажется, меня начинает тошнить от качков!

Взглянула на отца – великий хассар Айгора, как оказалось, вскинул руку, оттого все и умолкли, площадь погрузилась в тишину. Интересно, что он сейчас скажет? Любопытно до жути. И он сказал:

– Хрого, таи граех! Аэ шэассо Киран!

Кто-то что-то понял?

Лично я вообще ничего, но тар-эн, видимо, да – потому что теперь я ощущала, как на меня смотрят отовсюду. Никогда не думала, что взгляды можно чувствовать… да уж.

– Это древний язык, – снизошел до объяснения отец, – он неизменен для каждого воина. Женщинам запрещено говорить на древнем.

– А дышать женщинам можно? – не сдержалась я.

Мне не ответили, так как отче собирался еще что-то выдать толпе, собравшейся у подножия холма. Я, памятуя о требовании отче быть скромной и покорной, также собиралась пообщаться с народом.

Порыв ветра – и я попросту перестала удерживать края парео, отпуская его в свободный полет… А затем тряхнула волосами, встала ровнее, вскинула подбородок и с усмешкой взглянула на отца, – устраивать шоу я умела, выглядеть эффектно также, а еще точно знала, как шикарно черный корабль, находящийся позади, оттеняет мою затянутую в алое платье фигуру.

– Киран! – с шипением выдал отец.

Грациозный поворот головы – и, глядя в родственные очи, я спокойно, нагло и совершенно бесстрашно произнесла:

– Покорных дочерей ищи себе в другом месте, отче! И реализовывать свои планы за счет меня – очень глупая затея. И советую прямо сейчас меня домой отправить, а то хуже будет, папочка! Просто поверь мне на слово!

Мы могли все это закончить здесь и сейчас, но хассар Айгора совершил самую страшную ошибку в своей жизни – он не принял меня всерьез. Взбесился настолько, что едва не утратил самоконтроль, но все же не принял меня всерьез.

– Дочь будет наказана, – прозвучало тихое. – Жестоко наказана.

Вскинула подбородок еще выше, повернулась к толпе, а дальше… шоу!

– Воины, я вас приветствую! – Мой звонкий голос разнесся над всей толпой. – Привет, красавчики! Какие вы все… сильные, могучие, – воины внимали молча, потрясенно глядя то на меня, то на папандра, – а уж какие вы… сексуальные!

Изгиб в стиле «стрип пластики» был завершающим аккордом моего выступления. Папандр взбесился, рванул ко мне, и я была схвачена. Причем, не особо заботясь о моем самочувствии, папандр сжал больно.

– Дрянь, – прошипели у меня над ухом.

– Я буду скучать! – орала я, пока меня утаскивали с глаз подальше. – Мальчики, вы лучшие! Вы секси! Вы все такие миленькие пупсики! Я хочу вас! Всех!

После этого папандр изменил захват и попросту закрыл мне рот. Умно, ничего не скажешь, и я была вынуждена прекратить позорить собственного отца, а жаль. И он больше не отпускал меня. Так, удерживая, взошел на летную платформу, и мы взмыли над площадью, над потрясенно безмолвствующими воинами, над городом, который был так не похож на строения из стали и стекла, что составляли девяносто девять процентов зданий на родной Гаэре.

Но я едва ли смотрела на город, я прикладывала все возможные усилия, чтобы не расплакаться. Потому что мне было жутко от его «дочь будет наказана».

История восьмая, родственно-ознакомительная

Наш путь занял несколько минут, не более. И вскоре впереди показался дворец. Красивый, белый, непривычный в архитектурном стиле, окруженный деревьями, которые дубы напоминали.

При нашем приближении открылись огромные ворота, наверное, метров сорок в высоту, не меньше, впрочем, стены были им под стать, и отче, вместо того чтобы промчаться над стенами, снизился, и аппарат пролетел через ворота.

Едва мы приземлились, послышался неясный гул. Отец напрягся, его рука, придерживающая меня за талию, сжала сильнее.

– Что-то не так? – решила я поинтересоваться, так как мой рот, наконец, освободили.

– Наглость следует ограничивать! – Отец продолжал меня удерживать.

Я все еще пыталась понять смысл фразы, как увидела нечто – с неба к нам спускалось около двадцати странных птиц. Гул нарастал, и чем ближе подлетали эти существа, тем яснее становилось – механизмы. Странные летательные аппараты, где наездник перемещался стоя, а от летательной платформы, словно хребет ящера, поднимался пульт управления. Но это стало понятно, лишь когда они прилетели, а так, если смотреть сверху, – гибрид черной птицы и черного же ящера. Платформа, на которой папаша меня приволок, попроще выглядела.

Отец, хмурый и злой, отпустил меня, сошел с платформы и больше на меня даже не смотрел. Теперь все его внимание было приковано к появившимся воинам. Я все не понимала его настороженного к прилетевшим отношения, но, стоило платформам приземлиться, как поняла – эти тар-эн совсем другие. Нет, тоже здоровые, тоже смуглые, но эти до черноты почти и волосы их, хоть и черные, но какие-то иные, тоньше, что ли. А еще у этих, прилетевших, более коренастое телосложение, хотя в росте папандровым бугаям не уступали, и строение лица также другое, так что сразу становилось ясно – это другая нация. Или род. Я еще не разобралась, как у них тут принято обзываться.

Первым на каменный двор спрыгнул коренастый воин в жилетке и брюках, как у всех. На груди его висел золотой медальон, изображающий голову какой-то хищной птицы, волосы достигали середины спины, а в ухе сверкала серьга. И чем-то этот воитель мне отца напоминал. Присмотрелась и поняла, чем – скоростью движений.

– Нрого! – величественно и в то же время враждебно произнес отец.

Я так и застыла. Крепкий, мускулистый, загорелый и быстрый воин менее всего был похож на «старикана».

– Агарн! – в свою очередь произнес воин с серьгой, который, как я понимаю, имеет на меня какие-то права.

Судя по всему, он тоже это понимал. Потому как взгляд черных раскосых глаз сейчас был направлен исключительно на меня. Только на меня. Конкретно на меня! У меня было такое ощущение, что он сейчас раздевал меня глазами, и я с трудом удержала желание прикрыться руками. А еще я поняла, что взгляды того же Дьяра – просто пыль по сравнению вот с этим демонстративным пожиранием меня глазами.

– Киран, – после недолгого молчания произнес Нрого, – Киран – дочь Киары… почти копия.

Он знаком с моей мамой?

– Киран… – вновь повторил воин и в следующее мгновение вдруг оказался на расстоянии шага от меня. Как он преодолел те как минимум двадцать шагов, что нас разделяли, я понятия не имела. Но вот Нрого стоит так близко, что можно его коснуться, едва протянув руку, и продолжает разглядывать меня так, словно платья тут не было. И взгляд его изучал снизу – ноги… голени… бедра… интимное место, причем его так долго, что появилось желание прикрыть руками, потом изгиб тела, талию, грудь… опять-таки слишком долго. Плечи, шею, губы… губы долго, чуть сжав собственные, и только после он взглянул в глаза. Усмехнулся и произнес:

– Строптивая. Как пантера. Укрощение пантеры – изысканное удовольствие.

И на его роже мелькнула нехорошая такая ухмылка. В следующую секунду я поняла – маньяк!

А потом Нрого сказал:

– Я хочу ее.

Как будто в этом тут хоть у кого-то оставались сомнения! Я уже точно не сомневалась, но страшно стало, даже отступила на шаг. Нрого отреагировал еще более кривой усмешкой.

– Я требую ночь! – продолжил урод.

Испуганно смотрю на папандра, искренне надеясь, что отче скажет «нет». Но в черных глазах хассара Айгора промелькнуло что-то очень похожее на месть.

– Она твоя, – ответил отец, и я поняла, в чем будет состоять мое наказание. – На всю ночь.

Действительно очень жестоко!

В полном ауте смотрю на предка. Потом на Нрого. Под взглядом папика чувствую себя ничтожеством, под голодным взглядом Нрого – куском мяса.

– Идем! – приказал отец.

Я пошла за ним, по дуге огибая маньяка. С каждым шагом казалось, что мое платье сейчас сгорит прямо на мне. И я уже проклинала и свою идею вырядиться в красное, и выходку на площади, и высоту каблука, и тот факт, что при каждом движении ткань чуть сверкала, что привлекало еще больше внимания. Так и шла, проклиная папика, платье, планету.

Тройной абзац, в общем!

Как дошла до входа во дворец, помнила плохо. Все время хотелось прикрыть руками место, на котором сидят, или шаг ускорить. Но папашка шел неторопливо, как назло, и мне пришлось идти так же. На входе на меня уставились оба охранника – уже просто передернуло от такого повышенного внимания.

* * *

Когда мы, наконец, вошли во дворец, отец пошел не в пример быстрее. Да он почти летел по проходам, а мне приходилось бежать следом, даже разглядеть интерьер времени не было. А потом папа остановился. Я тоже. И вдруг пол затрясся. Основательно так. Дробный стук послышался. А затем стекла потряс вопль:

– Папа!

Я нервно сглотнула. В следующую секунду в конце коридора появился серо-бежевый бегемотик, который вприпрыжку мчался в нашу сторону! В бегемотике имелось явно больше ста кг веса, а также я наблюдала жиденькие пшеничные волосы, серые невыразительные глаза и восторг! Огромный такой восторг. Смотрю на папашку – куда делся суровый воин? На морде лица счастливая улыбка, глаза и те улыбаются, руки раскинуты в готовности обнимать.

Далее бегемотик ускорился, совершая забег до собственно воина. Подобравшись на подходящее расстояние, бегемотик совершил прыжок, явно в стремлении свалить отче с ног. Отче устоял и даже подхватил бегемотище на лету, обнял, радостно закружил.

– Папка! – вопил бегемотик, он же, судя по всему, моя сестра.

– Адди, – суровый воин сверкал от нахлынувших чувств. – Адди, маленькая, соскучилась?

М-м-маленькая?!

– Сильно-сильно. – Бегемотик обнимал папашку пухлыми ручками. – А папа привез подарки?

– Ага, – не сдержалась я, – стопку подгузников и пустышку!

Трепетное воссоединение семьи было нарушено. Великий воин медленно отпустил дочь, стремительно развернулся ко мне. Мило улыбаюсь папочке, слишком хорошо понимая, – он уже отомстил, хуже вряд ли будет.

– Так что там за ночь была обещана Нрого? – ехидно спросила я.

Отец не ответил. Снова подхватил бегемотика, махнул мне рукой, приказав оставаться на месте, и утопал в радости, не оборачиваясь, унося свой центнер счастья в неизвестном направлении. Хорошо, что не обернулся, – кадет Киран МакВаррас в данный момент нарушала все кодексы допустимого, демонстрируя уходящей спине жест, позорящий офицера космофлота.

* * *

Скучать мне не пришлось. Спустя не более чем минуту в поле зрения появилось шесть женщин в невыразительных мешковатых серых одеяниях, которые вежливо предложили следовать за ними. Наплевав на чувство достоинства, я сняла туфли и, придерживая платье, потопала за женщинами. Меня привели на четвертый этаж и оставили в номере, состоящем из двух комнат. То, что комнаты мои, было ясно с первого же взгляда на сваленные тут же мои вещи. Обстановочка оказалась крайне скромненькая – белые стены, каменный потолок, выбеленный деревянный пол. Причем именно деревянный, даже лаком не покрытый – просто отшлифованное светлое дерево. Окна, двери – из древесины такого же цвета, хлопковые плотные занавеси грубого полотна, диван, обтянутый шкурой животного, небольшой и, кажется, не раскладной… Нет, я все понимаю, бывают и отсталые цивилизации, но я же видела корабль! И эти их летательные платформы. О мечах, трансформирующихся в браслеты, я вообще молчу, и тут это! Домик в деревне далекого прошлого!

В общем, у меня шок, опять. Спальня умилила – кровать и шкаф были ее единственной мебелью. Туалет порадовал хотя бы своим наличием, а вот ванная – величием. В ванной имелось все – и зеркало во всю стену, и в виде капли бассейн мне глубиной по пояс примерно, и душевая система. Система сушки отсутствовала напрочь. Стиральная машина также. О массажерах умолчим, были бы – я б сказала, а так и говорить не о чем.

А потом иристанские дамы ушли, оставив меня в одиночестве изучать временное жилище – было бы что изучать! И это, как я поняла, покои принцессы Иристана.

Я начала с приятного. Потопала к сумкам, отыскала бутылку шампанского, ловко открыла и, потягивая игристое, направилась осматривать апартаменты. В конце концов, принцесса я или как?! Будем праздновать.

– Эй, принцесса, – шепот едва не вынудил выронить бутылку.

Стремительно повернулась на голос и увидела нечто! На балконе, скрываясь за занавеской, обнаружился парнишка примерно моих лет, невысокий, худенький и ничего общего с местными грудами мышц не имеющий.

– Привет, – прошептал мне незваный гость. – Я Наска.

– Киран, – испуганно ответила я.

– Знаю, – белобрысый весело подмигнул, – я от шефа.

На мой танец веселья и радости парнишка смотрел с открытым ртом. Плевать! Я отпрыгалась с визгом «Ура», потом покричала «Да!» для закрепления радостного эффекта и только потом вспомнила, что как бы радоваться еще рано.

– Заходи, – махнула я союзнику.

Тот отрицательно покачал головой и поманил пальцем. Пришлось мне к нему топать.

– Ты чего на площади устроила? – вопросил парень. Шустро тут новости разлетаются… – По-тихому обставить свое появление не могла?!

– Что за наезды? – воскликнула я. – Да ты хоть можешь представить, для чего меня приволокли на эту убогую планетку?

Наска хохотнул, но тут же примолк, прислушиваясь к звукам в доме. Я тоже прислушалась – где-то звучал восторженный визг. Парень закатил глаза, видимо, разделяя мое мнение о центнере папашкиного счастья.

– Так зачем? – вернулся Наска к разговору.

Я тяжело вздохнула, вышла на балкон, села прямо на деревянный пол и начала объяснять:

– Мне отвели роль приза. А громилы тут ценят покорность в женщине и скромность. Вот я и продемонстрировала, насколько я малоценный приз.

Горько так на душе и вообще противно.

Парень присел, все так же прикрываясь занавеской, протянул руку, потрепал по плечу, пытаясь приободрить. На этом жесте дружеской поддержки все хорошее закончилось.

– Кир, слушай внимательно, – начал Наска, – это Иристан, ты не смотри на обстановку, – он указал на комнату, – просто на слово мне поверь – у них технологии покруче гаэрских.

– Это я уже поняла. – Шампанское таки открыла, жестом предложила Наске.

– Мне нельзя, – отозвался парень, – запах засекут.

– Ну нельзя так нельзя. – Я сделала глоток, закашлялась, сделала второй. – И что ты мне хотел про Иристан сказать этим своим «у них технологии покруче гаэрских»?

Наска тяжело вздохнул и, как маленькой, начал объяснять:

– Кира, жаль, что приходится тебе об этом говорить, но не связывайся с воинами. И отца провоцировать не стоит, просто поверь мне на слово.

Молча отхлебнула еще шампанского.

Парень явно не одобрял моего пьянства, но именно он мне сказал такое, от чего я едва не полбутылки выдула:

– Соблазни Нрого.

И все это так спокойно. Шампусик-то я выпила, но он мне не в то горло пошел, от чего я долго и надрывно кашляла. Откашлявшись, я уставилась на представителя банды Исинхая и хриплым шепотом спросила:

– Что?! Сдурел?!

На меня укоризненно посмотрели. Но мне не было стыдно, и на покрытом веснушками лице Наски появилось выражение обиженного недовольства.

– Соблазни Нрого, Киран, – повторил он. – Он тут единственный, кто сможет вмешаться и вытащить тебя. А с его территорий тебе будет проще всего смыться с планеты. К тому же Нрого гордый, он преследовать не будет, а хассар Айгора и на другом конце вселенной достанет.

Недоуменно смотрю на Наску.

– Нрого должен твоей матери, – прошептал тот, – постарайся понравиться ему при встрече, и тогда он настоит на том, чтобы договоренность была соблюдена.

– Стоп-стоп. – Я просто утратила нить его логики, – Нрого должен моей матери? Тогда, может, мне просто сказать ему об этом сегодня и…

Наска вытаращился на меня и спросил:

– Сегодня?

Пожав плечами, стараясь не расплакаться, грустно отвечаю:

– Сегодня… Отец отдал меня ему на всю ночь до утра.

Наска побелел и прошептал:

– Не может быть.

Молча пожала плечами, я и сама не верила.

– Нет… – шепот Наски теперь был едва слышен. – Хассар не мог согласиться, ты… Киран, ты… Он не мог!

Хотелось, чтобы это было так.

– За что он так с тобой? – возмущался парень.

– За площадь, – прошептала я.

Наска выпал в осадок. Минуты две он просто сидел и смотрел на меня округлившимися светло-серыми глазами, у него даже веснушки посветлели. Потом я услышала странное:

Страницы: «« ... 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

О, Анк-Морпорк, великий город контрастов! Что ты делаешь со своими верными сынами?Мокриц фон Липвиг ...
Для чего и кому нужна глобальная реформа Московского государственного университета....
Как изменятся дома и квартиры после окончания пандемии коронавируса....
Решили сбежать посреди ритуала? Не готовы жертвовать собой, снимая проклятие с зачарованного города?...
Нелюдь, Бездушный, слуга Бога-Отступника, убийца. Им пугали детей, и даже бывалые воины торопились у...
Яркая, пронзительная и полная опасностей история любви охотника на нечисть Влада Климентьева и вампи...