Крымская весна. «КВ-9» против танков Манштейна Веков Даниил

Глава двенадцатая

Ночь выдалась темная, безлунная, что было как нельзя кстати. Из совхоза Арма-Эли КВ-9 выехал поздно вечером, почти перед самым закатом. Немцы так и не отважились атаковать, остаток дня для 56-й танковой бригады прошел относительно спокойно. И для экипажа майора Дымова тоже.

Виктор Михайлович сообщил подполковнику Лебедеву о предстоящем налете, тот одобрил – дело правильное. И врачей наших освободите (а они нам очень нужны), и немцам еще раз по рогам двинете, чтобы не слишком радовались жизни. А то чувствуют себя победителями, прут нагло, напролом. Хотя на самом деле, если разобраться, не слишком-то и преуспели в своем наступлении. По крайней мере, здесь, у совхоза…

И у курганов Кош-Оба и Сюрук-Оба бои идут по-прежнему напряженные, упорные, наши войска оказывают сопротивление. Которое с каждым днем возрастает – подходят новые батальоны из Керчи и с Тамани. Как стало известно, Главное командование Северо-Кавказского направления решило поддержать Крымский фронт, подкинуть кое-какие войска, в том числе танковые. Немного, конечно, но в данной ситуации и это отнюдь не лишнее…

Маршал Буденный приказал задействовать для переброски бригад и батальонов все имеющиеся плавсредства: сейнеры, баржи, паромы, шхуны, шаланды, баркасы, катера, даже рыбацкие лодки… «Всех – на Керченский полуостров!» – таков был категорический приказ Семена Михайловича. Выгребли из тылов все, что имелось, попросили еще из резерва Главного командования…

В Ставке прекрасно понимали, каким ударом для Красной армии (и страны в целом) обернется потеря Керчи, а потому категорически приказали:

«1) Всю 47-ю армию необходимо немедля начать отводить за Турецкий вал, организовав арьергард и прикрыв отход авиацией. Без этого будет риск попасть в плен.

2) 103-ю бригаду дать не можем.

3) Удар силами 51-й армии можете организовать с тем, чтобы и эту армию постепенно отводить за Турецкий вал.

4) Остатки 44-й армии тоже нужно отводить за Турецкий вал.

5) Мехлис и Козлов должны немедленно заняться организацией обороны на линии Турецкого вала.

6) Не возражаем против перевода штаба на указанное вами место.

7) Решительно возражаем против выезда Козлова и Мехлиса в группу Львова.

8) Примите все меры, чтобы вся артиллерия, в особенности крупная, была сосредоточена за Турецким валом, а также ряд противотанковых полков.

9) Если вы сумеете и успеете задержать противника перед Турецким валом, мы будем считать это достижением. Все».

Маршал Буденный лично выехал на Крымский фронт – навести порядок и организовать оборону. Днем и ночью, под непрерывным огнем, теряя каждое пятое судно, но на Керченский полуостров пошло пополнение. Что, конечно же, не могло не сказаться на общей обстановке…

С тяжелыми боями и немалыми потерями немецкая 22-я танковая дивизия дошла до небольшого городка Огуз-Тобе и встала: панцер-гренадеры напоролись на решительное сопротивление советских войск. А затем и вообще отступили назад – под слаженными ударами 40-й и 55-й танковых бригад…

Одновременно у них начались проблемы с подвозом горючего и боеприпасов – их доставляли с большим опозданием. А то и вовсе не привозили: Т-60 совершали смелые рейды и громили караваны, идущие по степи…

В результате немецкая бронетехника замирала и была вынуждена ждать, когда доползут до места бензовозы и грузовики. В то же время казаки 72-й кавалерийской дивизии прорвались вдоль побережья Черного моря и нанесли чувствительный удар по 132-й немецкой пехотной дивизии, заставив ее перейти к обороне…

Все чувствовали: надо еще немного продержаться, выстоять, вытерпеть, и тогда наступит перелом – уже в пользу Красной армии. Буквально еще несколько усилий… И налет на Дальние Камыши был очень кстати. Пусть немцы видят – у нас есть силы! Не только обороняться, но и наступать.

Подполковник Лебедев поинтересовался у Дымова, не понадобится ли ему помощь. «Конечно, танков осталось мало, – вздохнул командир бригады, – но пару-тройку «шестидесяток» дать смогу».

Виктор Михайлович отказался: успех операции полностью зависит от скрытности, а потому лучше действовать малыми силами. Одного «Ворошилова-9» будет достаточно. Танковую группу легко обнаружить, а так – проскочим незаметно. Есть у нас тут одна хитрая задумка… Ну а если что – конечно, попросим подмоги. Подполковник Лебедев кивнул: «Ладно, договорились».

Для обмана противника КВ-9 замаскировали под трофейный танк. У немцев уже имелось несколько «Ворошиловых», они охотно ими пользовались (как и прочей захваченной техникой). И для того чтобы не путаться, метили советские машины специальными знаками.

Этим майор Дымов и решил воспользоваться: нарисовали белые кресты на кусках брезента, закрыли красные звезды. Брезент легко скинуть – чтобы уже советские бойцы не приняли за вражескую машину.

До захода солнца прятались в Черной балке, недалеко от места прорыва. Как только солнце село, потихоньку тронулись вперед – с выключенными фарами, ориентируясь лишь по компасу. Общее направление – на юго-запад, к Дальним Камышам. Шли на малой скорости, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания.

Несколько раз в степи встречались бредущие на восток группы красноармейцев, очевидно, из разбитых частей, их аккуратно пропускали мимо себя. Слава Богу, никто не пытался завязать бой, а то шуму бы было… Через час добрались до бывшей передовой.

Траншеи, артиллерийские позиции, огневые точки, блиндажи – все было жутко перепахано снарядами и разбито. Повсюду – тела погибших красноармейцев. На жаре трупы уже начали разлагаться, запах стоял невыносимый, пришлось плотно задраить люки…

Перевалили через гитлеровские окопы – те остались в идеальном состоянии, хоть сейчас занимай! К счастью, позиции никем не охранялись – передовые немецкие части ушли уже достаточно далеко… Удача пока сопутствовала экипажу КВ-9.

Дальше двигались без опаски: гитлеровцы не станут проверять машины у себя в тылу. Увидят и решат, что это трофейный танк. Зря мы, что ли, белые кресты рисовали? Вот и шли открыто, на максимальной скорости.

Наконец добрались до Дальних Камышей, остановились на подступах. Осмотрелись – вокруг тихо, только где-то далеко гавкают собаки. Поселок мирно спал, лишь в двух-трех оконцах мелькали слабые, дрожащие огоньки свечей.

Решили ударить в двух местах сразу. По охране – с шумом и гамом, чтобы ошеломить, напугать, а по больнице – тихо, по возможности – даже не ввязываясь в бой. Но для этого следовало точно знать, кто где находится. Значит, пора вызывать Меньшова. Надо провести операцию очень быстро и еще до рассвета вернуться в Арма-Эли – пока не появились немецкие бомбардировщики. В голой степи от них не уйти…

Дымов высунулся из люка и запустил в небо две красные ракеты. Ждем Ивана, от него теперь зависит успех операции…

Немцы на ракеты внимания не обратили – раз запускают, значит, кому-то надо. Русских здесь быть не может (ну, кроме пленных, конечно), волноваться нечего. Можно дремать дальше…

Лагерь долго не успокаивался: кто-то громко стонал, мучаясь от боли, кто-то бродил между лежащих товарищей, не находя себе места, кто-то страдал от голода и жажды, а потому никак не мог заснуть… Наконец стало более-менее тихо.

Иван толкнул в бок Алексея Сомова: «Давай, друг, пора!» Тот чуть приподнялся, кивнул – готов.

– Поползли к «колючке», – тихо произнес Иван.

Фонари вокруг лагеря, к счастью, освещали ограждение неравномерно, имелись темные зоны. Если выбрать момент, когда патруль далеко, можно пролезть… Опасно, конечно, но все равно терять уже нечего!

Иван и Алексей поползли по направлению к «колючке». Приходилось то и дело приподниматься, перелезать через спящих товарищей, за что вслед получали порцию ругани… Но молчали в ответ и упорно двигались вперед. Вот и «колючка» – два ряда, на высоких деревянных столбах. Однако проволока в нескольких местах до земли не достает…

Немцы считали этот лагерь временным, пленных скоро отправят дальше, а потому на ограждение особого внимания не обращали. Если кто-то и сбежит, все равно скоро поймают и доставят обратно…

Залегли, стали ждать удобного момента. Время тянулось невыносимо медленно, были слышны лишь стоны раненых, чей-то сухой, надрывный кашель да ночной треск цикад. И еще – шаги патруля вдоль ограды…

Подождали, пока немцы пройдут, и скользнули под «колючку». Благо оба худые, молодые, гибкие. Распластались, как ящерицы, и пролезли. А дальше – бегом, пока патруль далеко. Хорошо, что ночь оказалась темной, безлунной…

Отбежали метров на триста, упали возле кустов. Здесь уже начинался поселок, следовало быть особо осторожным: вдруг кто-то из фрицев выйдет покурить или просто отлить?

Пригибаясь, двинулись вокруг поселка, на восток. Иван еще вчера запомнил направление и уверенно вел за собой Алексея. Вырос-то в деревне, часто ходил в лес и, в отличие от городского Сомова, отлично умел ориентироваться, даже ночью.

На самом выходе из поселка чуть было не напоролись на патруль – два немца обходили Дальние Камыши по периметру. Сомов взволнованно шепнул Ивану: «Давай нападем, отберем оружие. Будет чем драться…» Но Меньшов отрицательно покачал головой: «Нельзя, зашумят, а нам надо все сделать тихо…»

Пошли дальше, достигли окраины, упали среди кустов степной полыни. Теперь будем ждать условного сигнала…

Очень хотелось пить, Алексей машинально сорвал растение, стал жевать. И тут же выплюнул – горькая! Иван чуть улыбнулся – а что ты хотел, это же полынь! Потерпи, друг, вот найдем наших, тогда и напьемся. А после операции еще и поедим, если живы будем…

И тут в ночном небе с шипением вспыхнули две красные звезды, Иван толкнул Сомова – вперед! Побежал первым, Алексей – за ним, стараясь не отставать. Через минуту выскочили на пыльную дорогу, на ней – танк. В темноте – мрачная стальная громадина…

Однако Алексей вовремя заметил белый крест на боку и рванул Ивана за рукав – стой, это же немцы! Упали в траву, снова затаились. Иван тихо произнес:

– Я поползу на разведку, а ты жди здесь. Если что – беги, спасайся. Если же все будет нормально – я позову.

После чего исчез в темноте. Сомов прижался к земле, слился с ней, сердце бешено стучало – спасение было так близко… Вдруг это гитлеровцы? Тогда придется одному идти по степи. Без еды, без воды, без оружия. Повезет, если удастся прибиться к какой-нибудь группе красноармейцев. А если снова нарвешься на гитлеровцев? Думать об этом не хотелось…

Наконец послышался тихий голос Ивана:

– Алексей! Давай сюда, это наши!

Сомов облегченно вздохнул – ну, слава Богу! Будто гора с плеч упала. И, как мог быстро, пополз навстречу Ивану.

Возле танка их встретил Михаил Стрелков, помог забраться внутрь. В башне (и без того не слишком просторной) стало совсем тесно. Иван представил Сомова, тот кратко рассказал о себе – откуда родом, где воевал, как попал в плен. Майор Дымов кивнул – вроде бы можно верить…

Меньшов занял привычное место заряжающего, Сомов уселся рядом с ним – еле поместился. Попросил напиться – жажда мучила. Капитан Вальцев протянул фляжку. Алексей припал к ней сухими, растрескавшимися губами, сделал несколько больших, судорожных глотков – какое наслаждение! Потом отдал Ивану, тот тоже напился.

Меньшов стал рассказывать, что узнал про госпиталь и лагерь. И здесь ему очень помог Алексей: быстро набросал на листе бумаги расположение поселковых зданий, где что находится – пригодился опыт чертежника. Схема получилась полная и точная, капитан Вальцев похвалил – отличная память и твердая рука, все теперь ясно.

После этого распределили роли: экипаж КВ-9 ударит по комендатуре и охране, подожжет дома, устроит огненный шквал (Иван останется в машине – нужен заряжающий). А Михаил и Алексей незаметно подберутся к больнице и освободят Веру. И остальных медиков…

В качестве оружия им дали пару «лимонок» и ДТ – свинтили кормовой. Спросили у Сомова – обращаться умеешь? Тот уверенно кивнул – а как же! Ну и прекрасно – владей. И еще два диска в придачу…

У Стрелкова был личный «наган» – старый, еще дореволюционный. Его с коробкой патронов он выменял у ремонтников, когда гостили под Керчью – на немецкую губную гармошку. Воентеху Василию Коровину та очень понравилась, вот и махнулись, не глядя. Все равно Стрелков играть на ней не умел. Где Коровин взял «наган», Миша не интересовался – не все ли равно?

Алексей повел Михаила прямо к больнице – более-менее стал ориентироваться. КВ-9, взревев мотором, устремился в центр Дальних Камышей. С башни и корпуса сняли брезент, чтобы фашисты видели – это советский танк! Тоже своего рода психологическое воздействие…

С ходу снесли хилый шлагбаум на въезде в поселок, раздавили ночной немецкий бивуак, часовые очумело шарахнулись в сторону. Выпучили глаза и даже забыли, как стрелять, настолько были поражены увиденным – по поселку открыто грохотал русский танк.

Вскоре темнота взорвалась выстрелами – КВ-9 открыл огонь по комендатуре. Громыхнуло так, что было слышно, наверное, за десять километров. А потом еще ярко, ослепительно сверкнуло. Это внутри здания взорвались ящики с осветительными ракетами – каменную комендатуру использовали и как склад боеприпасов. Фейерверк получился, что надо…

Вслед за этим переключились на дома охраны. Осколочно-фугасные гранаты легко пробивали стены, разлетались внутри десятками смертельных осколков. Немцы в одних трусах посыпались из окон и дверей… Денис Губин ударил по ним из курсового ДТ – совместил обязанности водителя и пулеметчика. Короткие злые очереди косили фашистов, как траву. Для острастки ударил и в сторону хиви, но те даже не думали сопротивляться. Вылетели наружу и побежали, кто куда…

Пока «Ворошилов-9» вел огонь по комендатуре и охране, Стрелков и Сомов потихоньку подобрались к больнице. Алексей помнил: советский медперсонал находится в левом флигеле, в правом живут немецкие врачи. Но это – если смотреть из лагеря, а они подобрались с противоположной стороны…

Вот и перепутал. Показал Михаилу – туда, влево… Стрелков рысцой побежал к флигелю, а Алексей остался ждать во дворе – прикрывал на всякий случай.

Хорошо, что в комнате горела керосиновая лампа, и Михаил сразу понял свою ошибку. Ворвался в комнату, видит – а там за столом сидит высокий худощавый немец и ест вареную картошку. Аккуратно разрезает ее ножом, подцепляет вилкой и по кусочку отправляет в рот. А потом тщательно жует…

Судя по знакам различия – военврач. Немец с удивлением посмотрел на Стрелкова и удивленно поднял брови. Рука с поднятой вилкой застыла в воздухе…

Михаил не стал его убивать – чтобы не терять время. Развернулся и вылетел во двор, где ждал Сомов. Махнул рукой – не сюда, и побежал к другому флигелю. Алексей еле поспевал за ним – пулемет и два диска очень затрудняли бег…

Михаил, не останавливаясь, влетел на крыльцо, ногой вышиб дверь, ворвался внутрь. И сразу увидел Верочку – та внимательно прислушивалась к бою за окном. Вместе с ней в комнате находилось еще трое медиков – двое мужчин и немолодая женщина.

– Товарищи! – громко объявил Михаил. – Я лейтенант Стрелков! Мы – за вами…

И повернулся к любимой:

– Ну, здравствуй, Верочка!

Та громко ахнула, прижала руки к груди:

– Миша? Это ты?

– Не сомневайся, – Михаил улыбнулся. – Я, и никто другой! Слышишь взрывы? Это наши дерутся, а я – за вами. Давайте быстро за мной, у нас мало времени…

Верочка подошла к Стрелкову, прижалась к его груди, взглянула еще раз – да, это точно Михаил. Такой же смелый и отчаянный, как был и на Финской. Рубаха-парень, настоящий герой! Его ни с кем не спутаешь.

Подхватила с лавки шинель и уже собралась бежать, но внезапно остановилась:

– А как же пленные? Тоже берем с собой?

Михаил отрицательно покачал головой:

– Нет, только вас. Кто может двигаться – пойдет следом. Выведем к нашим…

– А как же раненые? Их много…

– Нет, не берем, – вздохнул Стрелков. – У нас всего один танк, других машин нет. Даже подвод нет…

– А кто будет здесь за ними ухаживать? – спросила Верочка. – Если нас, врачей, увезут, немцы их тут же убьют… У них своих врачей мало, даже на своих раненых не хватает, не то, что на наших… Возиться точно не будут.

– Это война! – жестко ответил Михаил. – Сама понимаешь… Нам приказали спасать вас, врачей, вы очень нужны! А также тех, что может сражаться. Что касается раненых… Не знаю.

– Они же не выживут, – в отчаянии произнесла Верочка. – Вот что, Миша. Забирай, кого можешь, и уходите. А я остаюсь… Это мой долг. У раненых надежда только на меня!

– Верочка, я же приехал за тобой! – чуть не застонал Стрелков. – За другими – тоже, но главным образом – за тобой! Неужели ты этого не понимаешь?

– Я не брошу раненых, – твердо произнесла Верочка, а затем обернулась к коллегам: – Бегите, товарищи!

Тем два раза повторять не пришлось – выскочили за дверь. Михаил зло стукнул кулаком по стене – вот упрямая какая! Ну что за характер! И ничем ее не проймешь, никакими аргументами. Чувство долга у нее – превыше всего. Это он уже понял…

– Жди меня здесь! – сказал он Верочке. – Я что-нибудь придумаю.

Та кивнула – хорошо, буду ждать. И надеяться.

– Идите за мной, – приказал Михаил медикам и вышел во двор.

В поселке уже вовсю шел бой: резко трещали пулеметные очереди, звучали резкие хлопки гранат. Надо помочь нашим…

Михаил повел врачей к КВ-9. Может быть, капитану Вальцеву удастся как-то уговорить Верочку? Он умеет убеждать, может практически к каждому найти подход. Не силой же Верочку, в самом деле, за собой тащить! Хотя, если ничего другого не остается…

Из левого флигеля выскочили немецкие врачи, бросились в темноту, Михаил лишь проводил их взглядом – пусть бегут. Мы не такие сволочи, как фашисты, не стреляем по врачам…

Однако двух солдат, также появившихся во дворе, положил короткой очередью – они тащили пулемет MG-34. Нечего было соваться, куда не надо! Подхватил трофейный пулемет, а коробку с патронами отдал одному из врачей – держите, будете вторым номером! И взял еще две гранаты на длинных деревянных ручках – не пропадать же добру!

– Бежим к комендатуре, – приказал Михаил, – там наши.

И двинулся первым – на тот случай, если столкнемся с гитлеровцами. Следом шли врачи, а замыкал группу Алексей Сомов с ДТ.

Пробрались через сад, пересекли узкую улицу и оказались в тылу у немцев. Гитлеровцы уже оправились от первого потрясения и стали давать отпор. Пытались подобраться к танку и закидать его гранатами… Притащили даже миномет, приготовились стрелять…

«Этого нам не хватает! – подумал Михаил. – Броню мины не пробьют, но корпус изрядно поцарапают. Всю красоту испортят…» Он сделал врачам знак – ждите! А сам достал трофейные гранаты, размахнулся и кинул одну за другой в сторону гитлеровцев. После чего добавил из трофейного MG-34. Минометчиков как ветром сдуло – жить хочется всем…

На этом бой в поселке и завершился. Немецкие солдаты и офицеры, кто уцелел, отступили в сторону Феодосии. Залегли в двух километрах от поселка и решили дожидаться рассвета. Тогда станет ясно, как складывается ситуация. А то какой-то бред получается: вдруг среди ночи в глубоком тылу возникает русский танк… Да не один, а, судя по выстрелам, с целой пехотной ротой. Это как минимум. Нет, надо сообщить командованию корпуса и ждать помощи. И без приказа в поселок не соваться…

Оперативная сводка Советского Информбюро за 14 мая 1942 года

Утреннее сообщение 14 мая

В течение ночи на 14 мая на Керченском полуострове продолжались ожесточенные бои. На остальных участках фронта чего-либо существенного не произошло.

Вечернее сообщение 14 мая

В течение 14 мая на Керченском полуострове наши войска под давлением превосходящих сил противника с упорными боями отошли на новые позиции.

На Харьковском направлении наши войска продолжали успешно продвигаться вперед. За два дня боев уничтожено и подбито не менее 150 немецких танков. Захвачено много трофеев и пленных.

На других участках фронта ничего существенного не произошло.

По уточненным данным, за 12 мая сбито не 43 немецких самолета, как об этом сообщалось ранее, а 51 немецкий самолет.

За 13 мая уничтожено 40 немецких самолетов. Наши потери – 23 самолета.

За 13 мая частями нашей авиации на разных участках фронта уничтожено или повреждено 120 немецких танков, свыше 200 автомашин с войсками и грузами, автоцистерна с горючим, 30 подвод с боеприпасами, 16 полевых и зенитных орудий, 8 пулеметов, взорваны склад с боеприпасами и склад с горючим, разбит железнодорожный эшелон, рассеяно и частью уничтожено 2 батальона пехоты противника.

Глава тринадцатая

После того как врачей благополучно довели до КВ-9, Алексей попросил майора Дымова:

– Нельзя ли ударить и по лагерю? Он там, за поселком, совсем близко…

Виктор Михайлович сказал:

– Танк гонять не будем, побережем горючее, да он там и не нужен. Немцы, полагаю, все уже убежали. Вас двоих со Стрелковым вполне хватит. Тем более что все так хорошо получается…

Михаил в это время разговаривал с Петром Вальцевым: объяснил ситуацию, попросил помочь с Верочкой. Тот понимающе качал головой – да, понимаю. Знаю, сам видел Верочку, характер у нее еще тот… Ладно, помогу, если смогу. А ты пока с Сомовым займись пленными – нам бойцы нужны. Есть у меня одна идея…

Стрелков подхватил трофейный MG-34 и порысил к лагерю. Сомов, оставив у танка тяжелый ДТ, взял у него коробку с патронами – стал вторым номером в расчете. Одного пулемета вполне будет достаточно…

Немцев у лагеря, как и предсказал Дымов, не оказалось: все давно разбежались. Вовремя – иначе им бы пришлось иметь дело с очень злым Мишей Стрелковым.

Алексей отодвинул металлическую задвижку ворот, распахнул створки пошире и крикнул:

– Товарищи! Вы свободны!

В лагере давно никто не спал, все с напряженным вниманием прислушивались к тому, что делается в Дальних Камышах. На слова Ивана ответили дружным гулом – всем хотелось поквитаться с фрицами, отомстить за свои мучения. Полураздетая, полуживая, но весьма решительная толпа повалила из лагерных ворот. Злость придавала красноармейцам силы, и все, кто мог двигаться, пошли в сторону поселка.

Сомов дернул Михаила за рукав – давай вон туда, к тому сараю. Надо кое с кем поквитаться.

Подошли, но никого, разумеется, не нашли – предатели смотались одними из первых. Однако, как выяснилось, недалеко: укрылись в кустах за лагерем. Решили переждать заварушку, а потом вернуться к немцам. В кустах их и нашли – Алексей знал, что больше прятаться негде.

Долго разговаривать с изменниками не стали: собакам – собачья смерть: дали по кустам длинную очередь из пулемета. Густо, не жалея патронов, чтобы наверняка.

Как ни странно, Мустафаев опять уцелел – выбежал из кустов с поднятыми руками. Похоже, сдаваться стало для него уже делом привычным. Крикнул визгливо:

– Не стреляйте, товарищи, я свой!

– Ага, как же! – сплюнул Сомов. – Знаем мы, какой ты свой…

И взял у Михаила пулемет – чтобы лично прикончить гада.

– Братцы, товарищи, пощадите! – залепетал, умоляя, Мустафаев. – Не убивайте! Я не виноват – немцы заставили! Сам бы я никогда… Честное слово!

– Ну да, – презрительно скривился Алексей, – я все видел: сам сдавался, добровольно! Давно, наверное, хотел к фрицам перебежать, все случай подходящий ждал… Тут же руки поднял!

– Пощадите! – заползал на коленях Мустафаев. – Не стреляйте! Я искуплю! Кровью… Докажу! В бою! Честное слово!

– Нет тебе веры, сволочь, – резко ответил Сомов, – за измену – смерть!

И резко оттолкнул от себя рыдающего Айдера – тот, коротко взвизгнув, упал на землю. Мустафаев даже умереть не смог достойно – стоя, как и полагается мужчине. Алексей нажал на курок…

Хоронить предателей, разумеется, не стали. Во-первых, не заслуживают, а во-вторых, некогда. Надо воевать дальше. Ночи в мае короткие, воробьиные, не успеет стемнеть – а уже рассвело. Утром же немцы наверняка пойдут в атаку – захотят отбить Дальние Камыши. Иметь противника у себя в тылу – очень опасно, вот и решат ликвидировать угрозу…

Нам же надо еще решить, что делать с пленными. И с Верочкой…

Михаил и Алексей вернулись к КВ-9. Майор Дымов отдавал приказы, а Иван Меньшов строил прибежавших пленных в две шеренги. Из них решили создать роту или даже две – как получится. Из тех, кто может держать оружие и воевать. Немного, но хоть что-то…

Капитан Вальцев предложил такой план: немцы с утра наверняка предпримут атаку, однако пойдут небольшими силами. Поймут, что ночной налет является делом рук небольшой группы, и предпримут попытку восстановить положение. А то конфуз получится – один советский танк разогнал целый немецкий гарнизон и освободил несколько сотен пленных…

Соберут по тылам связистов, ремонтников, хозобслугу… В общем, тех, кто окажется под рукой. Привлекать резервы не станут – неоткуда, все части уже втянуты в боевые действия. Значит, ударят с тем, что есть. А это максимум одна-две роты и легкая бронетехника: «ганомаги», броневики, может быть, парочка «двоечек». А мы устроим им засаду – как в Арма-Эли. Подожжем танки, разгоним солдат… В общем, наделаем шуму.

Пока гитлеровцы будут приходить в себя, подойдет подкрепление от подполковника Лебедева – попросим прислать «шестидесятки». Обещал же! Но не только их, но еще «полуторки» и конные подводы – все, что имеется. На них мы и эвакуируем раненых. А вместе с ними – и врачей, в том числе Верочку. Тут уж она не откажется…

Майору Дымову план понравился – гитлеровцы действительно не ждут отпора, можно преподать еще один урок, лишним не будет. И кивнул – давай попробуем. Что мы, в самом деле, отступаем? Надо показать, что умеем неплохо драться и в обороне…

С оружием, правда, дела обстояли неважно. Собрали все, что нашлось в поселке, получилось около сотни немецких карабинов и три MG-34. Ну и миномет с запасом мин, само собой. Зато патронов много и гранаты имеются…

Главной ударной силой маленького гарнизона по-прежнему являлся КВ-9. И орудие у него мощное, и пулеметы. Снятый ДТ, кстати, передали пехоте – для огневого усиления. Нам и двух хватит…

Майор Дымов подумал и велел отдать также и ДШК: все-таки крупнокалиберный, 12,7-мм, пули пробивают стальную защиту немецких «ганомагов» и броневиков. Если с близкого расстояния, конечно… Значит, будет как бы ПТО.

Итого после всех мобилизационных мероприятий получилось две полные стрелковые роты. Один карабин, правда, на двоих, отдали самым опытным красноармейцам… Но ничего, добудем оружие в бою. Зато есть взвод огневой поддержки – пять пулеметных расчетов и один минометный.

Тех бойцов, кто воевать не мог (раненых, контуженных, ослабленных), собрали в больничном саду – эвакуируем при первой возможности. Нашли также спрятавшихся немецких врачей, отправили ухаживать за своими же ранеными. За нашими вновь стали присматривать советские медики – Верочка и ее коллеги.

«Кто же знал, – думал про себя майор Дымов, – что так выйдет! Думали – налетим, пошумим, освободим – и быстренько смоемся. А дело-то вон как оборачивается! Хотя, может быть, так даже лучше. Запомнят нас фашисты надолго…»

Сразу послали конного нарочного к подполковнику Лебедеву – объяснить ситуацию, попросить Т-60 для боевой поддержки. А также грузовых машин и конных подвод для раненых. Он поймет, придет на выручку…

Пока же надо было разобраться с текущими делами. И в первую очередь – напоить и накормить бойцов. Многие из которых от голода едва держались на ногах…

Майор Дымов поручил это Ивану – как опытному, умелому человеку. Как-никак старший сержант… Меньшов подошел к заданию со всей серьезностью и ответственностью: организовал работу на кухне (благо не сильно пострадала), приказал пленным немецким поварам варить гречневую кашу. Крупа нашлась в одном из домов, приспособленных под склад, хватило с запасом…

На всякий случай поставил возле них двух красноармейцев – присматривать, а заодно – и охранять обед. Как бы бойцы с голоду не набросились на еду раньше времени… У единственного на весь поселок колодца Иван также сделал пост, чтобы красноармейцы не толпились, брали воду по очереди, не мешая друг другу. В результате впервые за много дней измученные, истощенные люди и наелись, и напились, и даже частично помылись. Тела убитых фрицев бросили в той же балке, где и предателей – потом зароем. Или это сделают сами немцы…

На этом бытовые дела закончились, занялись собственно военными. Следовало как можно скорее организовать защиту поселка. А это являлось делом совсем непростым: он стоял практически в голой степи, из укреплений – вообще ничего. Ни дотов, ни огневых точек, ни даже стрелковых ячеек. Каменная же комендатура, где можно было бы закрепиться, сгорела во время ночного сражения…

Но ничего, что-нибудь придумаем! Русскому солдату не привыкать укрепляться и зарываться, дело знакомое… Скоро вдоль больничного сада, под защитой старых яблонь, появилась цепочка ячеек, перед ними на низких столбиках растянулась лагерная «колючка» (благо было в избытке). Через каждые сто метров бойцы оборудовали огневые точки – для ДТ и трех MG-34. Поставили также трофейный миномет, приготовили мины – забросаем гитлеровцев! Они же пойдут по открытому месту, будут как на ладони.

ДШК замаскировали возле самой больницы, на него возлагали особые надежды – последний рубеж обороны. Он и против пехоты годится, и против легкой бронетехники. Если же появится что-то более крупное или ситуация станет критической, то тогда придется задействовать КВ-9. Хотя раньше времени пускать его в бой не хотели…

«Ворошилов-9» спрятали на окраине поселка, тщательно укрыв сверху маскировочной сетью и забросав листьями – от бомбардировщиков. На этом приготовления в основном закончились, можно сражаться… Стали ждать немцев.

Вскоре в небе появилась «рама» – покружила над поселком, посмотрела, что и как, и убралась восвояси.

– Будут бомбить, – со знанием дела произнес Алексей Сомов и крикнул своим бойцам:

– Всем укрыться!

Алексей командовал пулеметным взводом. Капитану Вальцеву понравилось, как Сомов вел себя во время боя, вот и предложил его на командирскую должность. А что – смелый, решительный человек, ненавидит фашистов, готов драться до последнего… Иван Меньшов и Миша Стрелков стали командирами рот и сами подобрали себе взводных – из старшин и сержантов.

Губин, как всегда, занимался техникой – в данном случае чинил два трофейных немецких мотоцикла. Они слегка пострадали при налете, но Денис надеялся их скоро отремонтировать. Пригодятся… Капитан Вальцев взял на себя руководство штабом новоявленного батальона, ну а комбатом стал, само собой, майор Дымов.

…Ждать атаки было муторно, каждый боец думал про себя: сумеем ли отбиться, продержимся ли до наших? Хватит ли сил, чтобы выстоять? Позади – голая степь, побежишь – тебя или расстреляют из танковых орудий, или раздавят гусеницами…

Да и куда вообще бежать, в каком направлении? Неизвестно, где штаб 51-й армии, как идет оборона…

Гитлеровцы между тем, по слухам, прорвались к Турецкому валу: еще два дня назад выбросили в районе Марфовки и Хаджибие воздушные десанты, которые с ходу овладели аэродромами. Что позволило перекинуть в тыл 44-й армии пехотный батальон, причем с танкетками. Отступление некоторых частей на левом фланге Крымского фронта превратилось в неуправляемое бегство…

Немецкие панцеры подошли к последней линии советской обороны перед Керчью, кое-где им даже удалось продвинуться за Турецкий вал. 156-я стрелковая дивизия, брошенная навстречу, не смогла их остановить. И даже категорические приказы маршала Буденного («Войскам драться везде… Добиться перелома, восстановить положение на левом фланге 44-й армии… Паникеров и дезертиров расстреливать на месте!») не могли уже исправить положение. По сути, части 51-й и 44-й армий беспорядочно отходили… Лишь у Арма-Эли 56-я танковая бригада пыталась оказывать сопротивление. И даже иногда контратаковала…

…Алексей Сомов, как и многие красноармейцы, очень боялся немецких налетов: а ну как появятся «лаптежники», устроят «карусель», вобьют в землю! Он хорошо помнил прежние налеты, после которых от целой роты оставалось меньше половины… Страшно!

Но капитан Вальцев, заметив его состояние, успокоил:

– Вряд ли гитлеровцы будут бомбить поселок. Здесь их раненые, тоже попадут под удар. Нет, сначала, скорее всего, попробуют выбить нас так, одними наземными силами…

И точно: вслед за «рамой» вскоре прилетели «юнкерсы», покружились над поселком, повыли, но сбросили свой смертельный груз на окраине, никого не задев. Бомбить центр, где была больница, они не стали.

Петр Иванович проводил самолеты удовлетворенным взглядом: все идет, как и заведено у немцев. Сначала – воздушная разведка, потом – авианалет, теперь надо ждать штурм. Ну, что же, посмотрим, кто кого. Силто у вас не слишком много…

Но немцы, как выяснилось, приготовили сюрприз – бросили в бой штурмовые StuG III. Причем на острие атаки… По идее, те должны следовать за пехотой, поддерживать ее огнем, но на сей раз вышло все наоборот: «штуги» шли первыми. Как броневая сила.

На самом деле это объяснялось просто – панцеры были заняты в тяжелом сражении у Сюрук-Оба и принять участие в штурме пока не могли. А самоходки – вот они, в резерве, 190-й дивизион гауптмана Ланца.

Причем штурмовые орудия прекрасно подходили на роль стального кулака – и броня хорошая, особенно лобовая (50 мм), и пушка весьма грозная – 75 мм. Да еще пулемет – 7,92 мм. В общем, настоящая бронемашина!

Не хотелось, конечно, генералу Манштейну бросать в бой 190-й дивизион StuG III, берег для Севастополя (следующая цель после Керчи), но пришлось – надо же отбить (или опять захватить – с какой точки зрения смотреть) Дальние Камыши. Нельзя было допустить, чтобы противник находился в тылу 22-й панцерной дивизии… Вот и двинул в бой штурмовые орудия гауптмана Ланца.

Низкие, приземистые «штуги» появились у поселка около полудня. Их заметили уже издалека – по поднимаемой к самому небу пыли. Машины шли по шоссе со стороны Феодосии. Особо не прятались и не маскировались – незачем теперь…

За ними на грузовиках и «ганомагах» следовала пехота – батальон 170-й дивизии, переброшенный с левого фланга фронта на правый. Почти триста человек. Остальная часть дивизии помогала в это время моторизованной бригаде полковника Корне брать курган Сюрук-Оба.