Темные времена Михайлов Дем

– Себе завари! Рикар, нормально у меня все! Не понимаешь?

– Ежели я чего и не понимаю, господин, – ворчливо ответил здоровяк, – так это когда молодой парень на девок не заглядывается! О вас же забочусь! С утра до ночи по хозяйству носитесь, дела решаете… сгорите вы так, господин. Отвлекаться надо! Душой отмякать надо. А без женщины тут никак!

– Ох… – простонал я. – Рикар, твою ж так… Слушай! Последний раз говорю – нормально у меня все с этим делом! Самому-то когда последний раз молодка постель стелила?

– Ну, молодка, аль не молодка, а случается, – с достоинством прогудел Рикар, поглаживая бороду. – Как без этого?

– Ну-у-у… ну и ладно. – несколько ошарашено буркнул я. – А я сам как-нибудь разберусь! Понял?

– Понял, господин. Вот только, пока вы разбираться будете, уведут ее! Девка-то справная!

– Да за милую душу! Еще и ручкой вслед помашу! Рикар, надеюсь, ты с таким же вопросом к Але не подкатывал? А? – спохватился я.

– К баронессе? – уточнил здоровяк. – А что ее спрашивать-то? Чай не шурда в постель подкладываем. Она еще благодарить должна, что вы ей такую милость оказываете!

Ну да. Представив, как именно «отблагодарит» меня баронесса, узнав о коварных планах здоровяка, я не выдержал и расхохотался. Так «отблагодарит», что мало не покажется ни мне, ни чрезмерно заботливому опекуну.

– Вы у нас мужик справный, руки ноги на месте, да и титулом не обделены. Приданного, опять же, не требуем. – степенно рассуждал здоровяк, покачиваясь в седле. – А ежели случись чего, и орелик ваш сонный просыпаться не возжелает, так я вмиг с настойчиком подоспею.

Когда я осознал, что именно подразумевается под словом «сонный орелик», мой смех словно отрезало и, захлопнув рот, я возмущенно уставился на Рикара.

– Все! Рикар, я тебе последний раз говорю – все у меня там в порядке! И хватит на этом! Тоже мне… сват нашелся.

– Как скажете, господин. – сокрушенно вздохнул здоровяк и, притихнув, поехал молча, лишь изредка поглядывая на меня укоряющим взором. Причем поглядывал столь искренне, что я на самом деле едва-едва не стал чувствовать себя последним подлецом, не поведшим девушку к алтарю.

По оставленной охотниками борозде мы проехали еще с пол-лиги, затем я окликнул Лени и развернул коня. Дальше ехать не требовалось – я убедился, что леса в ущелье более чем достаточно для наших нынешних нужд. Осталось только спилить и, обрубив сучья, оттащить бревна к поселению. Хорошая новость. Без крайней нужды я не хотел высовывать носа за пределы ущелья. Одно дело бесшумно передвигающиеся охотники, оставляющие за собой минимум следов, и совсем другой расклад, когда вразнобой стучат топоры и пронзительно визжат пилы лесорубов. Такой шум и мертвого поднимет из земли… причем в буквальном смысле этого выражения.

Мне это надо? Ответ очевиден.

– Алларисса, на сегодня достаточно. Возвращаемся домой. Не замерзла? – несколько смущенно поинтересовался я – за все время поездки мы не перемолвились ни словом.

– Нет. – улыбнулась девушка, стряхивая с воротника налипший снег. – Раньше мерзла, а потом привыкла. Зимы здесь очень холодные.

– Я и забыл, что ты не первый год в Диких Землях. – удивленно произнес я и, спохватившись, повернулся к здоровяку: – Рикар, а с кормом для лошадей, что делать будем?

– Травы здесь полно, господин. – отозвался здоровяк. – Вдоль старого русла ручья целые заросли вымахали. Знай собирай.

Взглянув в указанную Рикаром сторону, я на самом деле заметил чернеющие в снегу стебли растений. Сегодня же надо отрядить людей для сбора травы – пускать лошадей на мясо не хотелось. Я хорошо оценил все преимущества, даруемые тягловой силой.

– Господин, вы только взгляните! – воскликнул Рикар, возбужденно тыча толстым пальцем в склонившееся под шапкой снега деревце. – Не думал не гадал, что увижу здесь долгоцвет.

– Долгоцвет? – с интересом спросил я, рассматривая неприметное с виду дерево. – Его едят? Или лечебные свойства имеет?

– Нет, господин, – широко улыбнулся здоровяк, – лучше! В деревнях ветвями долгоцвета украшают свадебные столы и спальню жениха, чтобы, значитца, молодожены жили долго и счастливо.

– Рикар!

– Просто к слову пришлось, господин!

– Свадьба? А кто женится? – с неподдельным интересом спросила Аля.

– Оо-ох… – испустил я мученический стон. – Рикар, я тебя убью!

– Господин, что сразу серчать-то? Долгоцвет просто так на пути не встречается! Примета такая!

– Да твою ж так…

– Так кто женится?

– Никто не женится!

– Но вы же про свадебные столы говорили? – настаивала на своем Алларисса.

– Господин, позвольте я объясню баронессе. – встрял здоровяк. – Старики говорят, что ежели на дороге долгоцвет встретится, а по обе стороны от него скалы гранитные, то непременно свадьбе быть! Судьба, значит, такая!

– Рикар! А что говорят приметы, ежели, к примеру, под тем долгоцветом мужика бородатого, с топором в голове найдут?

– А вот о такой примете, я и не слыхивал, господин. – ответил здоровяк, поспешно подавая коня в сторону. – Брешут, наверно…

По возвращению в форт я остался во дворе – особых дел не было, и я оказался предоставлен самому себе, чем и не замедлил воспользоваться. Работы по возведению защитной стены были временно приостановлены, и я с удобством расположился на ее вершине. Царившее здесь спокойствие идеально подходило для моих целей, а высоко вздымающая стена открывала широкие возможности для обзора.

Лучшего наблюдательного пункта не найти – отсюда я, не отвлекаясь от дел, свободно охватывал взглядом двор и солидный кусок ущелья и мог контролировать ход работ. За ночь ветер сменил направление и теперь тщетно бился о северную стену Подковы, не попадая в ущелье. Сразу ощутимо потеплело. И стало гораздо тише – исчез тихо шепчущий, ревущий, воющий и стонущий шум ветра, которому было тесно в узком ущелье.

По обе стороны стены деловито сновали люди, торопясь переделать как можно больше дел до прихода темноты. На вчерашнем сборе я приказал сосредоточить все усилия на мелких, но крайне важных для нашего выживания работах – обустройство пещеры и прилегающей к ней пристройки. Ну и самое главное – я громогласно объявил день хомяка.

В последние дни, моя память все чаще подкидывала необычные словечки и размытые образы, значение коих лично я с легкостью осознавал и считал обыденными, но потом выяснялось, что они абсолютно непонятны для моих людей. Проблема состояла в том, что я не знал, какие из них являются обычными, а какие зарождаются лишь в моем больном рассудке, поэтому плюнул на осторожность и перестал задумываться над каждым произносимым словом.

Когда Рикар с осторожностью поинтересовался о значении слова «хомяк», я пояснил, что это мелкий зверек, внешне напоминающий крысу, селящийся в норах и отличающийся крайней запасливостью. Как оказалось, сделал я это зря – теперь несчастному Тезке не давали проходу и величали не иначе, как хомяком. У него ведь и норка в наличии, и запасливости хватает. Надо отдать должное – хозяйственник хоть и сердился, но прозвище принял со снисходительной добродушностью, ибо и сам осознавал, насколько близки ему перечисленные качества.

Здоровяк набивался со мной, но я решительно пресек его поползновения и в отместку за давешний разговор о женитьбе отрядил его на потрошение оставшихся ниргалов. Пусть знает, как господина втихую женить. А чтобы ему жизнь медом не казалась, дал ему в помощники рыжего Лени, после чего испытывая легкое злорадство, отправился на стену.

Очистив от снега участок строительного помоста, я аккуратно разложил все свои заметки о магии, пристроил на край кружку с горячим отваром и углубился в чтение, с трудом разбирая собственные каракули, сделанные по памяти. Магическое перышко отец Флатис зажал, и пришлось выцарапывать буквы обычным пером, что запасливый Тезка неохотно достал из недр своей кладовой вместе со склянкой старых чернил. Перо нещадно ставило кляксы, но делать было нечего. Заодно узнал, что умею писать. Уже радость.

Перед тем как забраться на стену, я попросил священника составить мне компанию, и пока он не пришел, есть время полистать бывший дневник, не менее бывшей королевской фаворитки – исписанные ее рукой страницы я недрогнувшей рукой вырвал и отправил в печь.

Варварство? Уничтожение памяти усопшей и ее воспоминаний? Возможно. Но я думаю лишь о выживании и мне ни к чему десятки страниц, пропитанных капризными слезами.

В моем распоряжении оказалось немало чистых листов. Настоящее сокровище по меркам Диких Земель. Помимо заметок о магии, я скрупулезно вносил в книгу все, кажущееся мне полезным или непонятным – все, что знал о повадках шурдов, обрывки сведений о сгархах. Подробно описал посетившие меня во время болезни странные сны и нарисовал приснившийся мне меч с волнистым лезвием.

Наспех просмотрев скупые записи о магии, я прикрыл глаза и сосредоточился на попытке узреть незримое. Так и сидел, пока на стену не забрался священник и не разрушил идиллию:

– Спишь, никак? Так я тогда попозже загляну.

Открыв глаза, я укоризненно взглянул на зловредного святошу и ответил:

– Вот, пытаюсь узреть эти ваши магические потоки и узлы.

Хмыкнув, священник покрутил головой по сторонам и, ткнув пальцем под ноги, спросил:

– Видишь?

Внимательно осмотрев палец священника и то место, куда он указывал, я был вынужден признаться, что не вижу ничего интересного, если только старче не имеет ввиду отпечатавшийся в грязном снегу след здоровенного сапога. Святой отец в сердцах сплюнул, подняв лицо к небу, попросил Создателя вразумить скудоумных и одарить терпением его верных служителей.

За прошедшие месяцы я уже успел привыкнуть к такой манере общения и спокойно дожидался окончания патетической речи. Поняв, что меня таким образом не пронять, священник, похоже, смирился со своей участью и, глубоко вздохнув, пояснил:

– Полностью глаза не закрывай. Веки чуть опусти и самым краешком глаза посмотри на то место, что я указал.

– Отец Флатис, вы хоть подскажите, как эти потоки выглядят. На что похожи? – сказал я, послушно прикрывая глаза.

– Здесь я помочь не могу. – покачал седой головой священник. – Каждый видит сосредоточия силы по-разному. Огненным магам они кажутся столбами дрожащего от жара воздуха. Маги-воздушники видят пылевые смерчи и завихрения. Но поверь, Корис – когда ты их увидишь, то ни с чем не спутаешь.

Опустив веки, я попытался последовать совету священника, но возникшее внутри чувство раздраженности никак не давало мне сосредоточиться. Такое чувство у меня возникало, лишь когда я сталкивался с чем-то, что не могу понять. На этот раз не пришлось задумываться о том, что именно меня беспокоит – раздражающий фактор стоял рядом и тонко улыбался. Святой отец Флатис.

Своего рода, уникальная личность.

Сутулая фигура, закутанная в белый плащ и с неизменным старым посохом в руке, незримо участвовала во всех важных событиях в поселении или просто маячила на заднем фоне, пристально смотря своими ярко синими глазами. Помимо более чем обширных и разносторонних знаний, свято отец обладал столь внушительным набором умений, что меня брала оторопь, когда я пытался подсчитать их!

Если каждый священник церкви Создателя обладает таким острым умом и столь же умел, как наш отец Флатис, то тогда, будь я проклят, но я не понимаю, почему Дикие Земли все еще не очищены от скверны, и почему шурды все еще дышат. Отправь Церковь Создателя один отряд таких вот «отцов Флатисов» в Дикие Земли – и успевай только мертвых шурдов штабелями складывать. Снесут все нечисть и не заметят!

Вот и скажите на милость, как тут можно расслабиться и пытаться узреть магические потоки, когда моя несчастная голова вот-вот лопнет от непомерных мысленных потуг проникнуть в покров тайны, столь тщательно укутывающий отца Флатиса?!

Каждый раз я откладывал откровенный разговор со священником на потом – вечно появлялись более срочные проблемы, требующие немедленного моего вмешательства. Но вот сейчас я относительно свободен, и грех будет не попытаться – иначе просто свихнусь от любопытства. К тому же я не хочу иметь за спиной человека, в котором не уверен до конца – ведь отец Флатис мне клятву крови не приносил…

Решившись, я плюнул на попытку прикоснуться к своему магическому дару и, повернувшись к священнику, задал прямой вопрос, требующий столь же прямого ответа:

– Святой отец, вам не кажется, что настало время поговорить по душам? Есть возражения?

Священник, не ожидая от меня такого подвоха, удивленно распахнул глаза, но, мгновенно овладев собой, вернул на лицо маску каменного голема. Пристально изучив мое лицо, выдержал паузу и только затем ответил:

– Конечно, сын мой, это долг каждого священника – выслушать и поддержать заблудшую душу.

– Я больше нуждаюсь не в утешении, а в просвещении, отец Флатис. А насчет заблудшей души точно подмечено – я впрямь несколько заплутал, пока пытался разобраться со всеми недомолвками, что вас окружают.

– Недомолвки? – поднял кустистые брови священник. – Сын мой, какие недомолвки могут быть у простого священника?

– А вы и не догадываетесь? – саркастически спросил я.

– Нет. К тому же, насколько я помню, мы уже беседовали на эту тему, и я ответил на все твои вопросы.

– Отец Флатис, в прошлую нашу беседу вы рассказали лишь то, что посчитали нужным. Не более. А теперь я хочу получить ответы. Прямо сейчас.

– Думаю, мне стоит проверить раненых. – буркнул священник и развернулся к лестнице.

С трудом подавив приступ внезапного бешенства, я сжал зубы и как можно спокойней произнес, обращаясь к удаляющейся спине священника:

– Отец Флатис! Я обязан вам своей жизнью и ценю это! Поверьте. Но не стоит забывать, кто здесь хозяин.

Словно запнувшись на ходу, отец Флатис медленно обернулся и, вперив в меня взгляд своих пронзительно синих глаз, спросил:

– Это угроза… сын мой?

– Лишь предупреждение, святой отец. – ответил я. – Есть древняя поговорка – худой мир лучше доброй ссоры. Достаточно мудрое изречение, чтобы прислушаться к нему. И видит Создатель – у меня нет желания ссориться с вами.

Видя, что священник продолжает сверлить меня взглядом и молчать словно каменный истукан, я пожал плечами и добавил:

– Решать вам. Но знайте – в этом поселении останутся лишь те, кому я могу доверять. Пока вы к этой категории не относитесь. Не хочу оставлять за спиной того, кто может воткнуть мне кинжал в спину. Проклятье… прямо как про себя самого говорю – ведь это мой удар кинжалом в спину королевскому ублюдку привел нас всех сюда…. Знаете… Я хорошенько расспросил своих людей и очень удивился, узнав, что никто толком не может вспомнить, как именно вы присоединились к нашему отряду. Сам-то я по понятной причине этого вспомнить не могу, но памяти Рикара вполне доверяю. Вы просто появились словно из ниоткуда. Может, хватит отговорок и недомолвок?

Помедлив, святой отец протяжно выдохнул и, взглянув мне в глаза, сказал:

– Что ты хочешь знать?

– Все. – не задумываясь, ответил я и демонстративно похлопал по покрытому снегом бревну. – Садитесь. Сейчас прикажу принести вам кружку горячего отвара, а потом мы побеседуем – мирно и дружески, как и подобает двум людям, не желающим ссориться из-за пустяков.

Отец Флатис осторожно отхлебнул глоток горячего травяного отвара и выжидательно взглянул на меня. Решив не обманывать его ожидания, я задал первый вопрос:

– Отец Флатис, давайте начнем с малого – буквально вчера вы мимоходом упомянули, что обучались в имперской академии магов. Как-то это не вяжется с духовным саном.

– Здесь все просто, сын мой. Я обучался в академии еще в отрочестве, когда меня забрали из родной деревни.

– И какой же у вас дар? Хотя я уже догадываюсь – судя по тому, как мастерски исцеляете раны, вы, не иначе, как маг-целитель.

– Твоя догадка ошибочна. – покачав головой, ехидно рассмеялся священник. – Я обладаю… обладал талантом огненной стихии. Просто я хорошо знаю лечебные травы и умею врачевать не слишком сложные ранения и болезни…

– Простите, святой отец, – перебил я, – что значит «обладали»? Разве магический талант может исчезнуть?

– Нет. Талант дарован нам свыше, а Создатель свои дары не забирает. Зато это научились делать имперские маги – меня лишили дара, когда я решил посвятить жизнь церкви и покинул имперскую службу. Таков закон. Боевые маги могут использовать свои способности лишь на службе империи. Последняя разрушительная война магов наглядно показала, на что способны независимые маги. – священник промочил горло и, посмотрев на меня, сказал: – Я ни о чем не сожалею. Это был правильный выбор.

– Возможно. Это ваша жизнь, вам и решать. – я поднял голову и взглянул священнику в глаза: – Вот только не могу понять, с чего это вдруг всем обеспеченный боевой маг захотел променять вышитые золотом облачения на скромный холщовый балахон священника. Каковы причины?

– А вот это только мое дело! – свирепо сверкнул глазами отец Флатис. – И случилось это, когда тебя и на свете-то еще не было! Не тебе судить!

– Да я и не пытаюсь судить! – взорвался я. – Я пытаюсь решить, могу ли я вам доверять! Вы ослепли?! Не видите, что происходит вокруг? Взгляните, к примеру, вон на те столы. – я яростно указал пальцем на столы с неподвижно застывшими железными фигурами ниргалов, над которыми в поте лица трудился здоровяк. – Знаете, что самое интересное? Они пришли за мной! Ради того, чтобы прикончить никчемного баронского сынка, они преодолели долгий путь по Диким Землям, нашли место нашего поселения, знали, как я выгляжу, мой титул и имя! Откуда такая осведомленность? Почему хотят моей смерти? Вот я и задумался, святой отец. Ведь вы на них столь похожи – знаете многое, но сами остаетесь загадкой за семью печатями. Вот и раскройте тайну – для чего вы здесь? Зачем присоединились к отряду, идущему на верную смерть? Шансы нашего выживания в проклятых Диких Землях ничтожны – даже сейчас! Даже под защитой стены мы все еще можем погибнуть в любой момент! Так зачем же с нами пошел умудренный священник?

– Церковь идет своим путем… – начал было отец Флатис, но наткнувшись на мой взгляд осекся и продолжил совсем другими тоном: – Это очень долгая история, сын мой. Иногда лучше жить в неведении, чем столкнуться с истиной.

– Времени у нас достаточно, святой отец. – подбодрил я отца Флатиса. – Давайте уж выясним все раз и навсегда. А после зубодробительной встречи с кабаном я уже не особо боюсь столкновений.

– Хорошо. Хочешь знать правду? Так знай – я здесь, чтобы приглядывать за тобой… и ждать.

– Что?! – ошарашено произнес я, едва не выронив кружку. – Отец Флатис вы сами-то поняли, что сейчас сказали? Зачем церкви приглядывать за мной? Вы меня ни с кем не спутали случаем?

– Церковь здесь не замешана. Это мое решение последовать за тобой. Для чего именно? Ответь, что ты помнишь о том времени, когда ты ожидал приговора суда в тюремной камере?

– Ответ на этот вопрос вы знаете не хуже меня – ничего. Мои воспоминания начинаются с того момента, как я пришел в себя на залитой кровью траве.

– Ну тогда я тебя немного просвещу! После совершенного убийства ты ожидал суда в тюремной камере, под надежным присмотром стражи. Вот только присутствие многочисленных тюремщиков нисколько не помешало нескольким неизвестным забрать тебя из камеры и увезти на целую ночь в наглухо закрытой карете! Вернули тебя обратно следующим утром в бессознательном состоянии. Только Темный знает, что с тобой сотворили, но гораздо важнее – кто это сделал! Не перебивай! – рявкнул священник, заметив, как я ошеломленный услышанным, открываю рот для вопроса. – Хотел знать – вот и слушай!

Дождавшись моего молчаливого кивка, отец Флатис продолжил:

– Хочешь, я опишу тех, кто забирал тебя из камеры? Думаю, они покажутся тебе знакомыми. Молчаливые мужи, черные плащи до пола, глухие капюшоны полностью скрывают лица, а толстенные каменные плиты двора не выдерживают тяжести их шагов и с треском ломаются. Описание никого не напоминает?

Вот теперь меня проняло не на шутку. Бросив со стены взгляд на мертвых ниргалов, все еще укутанных в обрывки черных плащей, я поднял палец, останавливая разошедшегося священника и заорал, обращаясь к здоровяку:

– Рикар! Бросай все и бегом сюда!

Здоровяк не заставил себя ждать и через несколько мгновений уже стоял рядом со мной, причем за пробежку по двору и по крутой лестнице у него и дыхание не сбилось. Крепок ветеран!

– Слушаю, господин. Случилось что?

– Случилось, Рикар, случилось. Ты присядь и слушай. – кивнул я. – Святой отец, а теперь расскажите нам эту историю с самого начала и поподробней.

Отец Флатис, поерзав, поудобней утвердился на бревне и, помогая себе в трудных местах жестами, начал повествование. Напряженно вслушиваясь, я старался не пропустить ни одного слова. Постепенно перед нами открывалась весьма неприглядная история с моим непосредственным участием в оной.

Решив рассказать нам все без утайки – или мне так чудилось? – священник начал с себя, и нам открылась совсем иная ипостась отца Флатиса – оказалось, что наш святоша со столь безобидной внешностью принадлежит некоему ордену с мрачным названием «Искореняющие Ересь». Интересно. Судя по заметно напрягшемуся здоровяку, это название ему знакомо и не с самой мирной стороны. Значит, орден не из простых и, скорей всего, занимается не проповедями и не сбором пожертвований. Что же это за орден такой? Проклятье! Как я устал быть самым неосведомленным!

Стоило мне задать самому себе вопрос об Искореняющих Ересь, как на меня накатило и мгновенно исчезло чувство головокружения и тошноты, голову словно сдавило стальными обручами. Лишь неимоверным усилием я не позволил себе застонать и, стиснув зубы, пережидал внезапный приступ. К счастью, боль отпустила почти сразу. Я облегченно выдохнул и тут же озадаченно замер – в моей голове появились ответы. Теперь я точно знал, что это за орден, для каких целей он служит и, самое главное, – теперь я как никогда был уверен, что с моей головой не все ладно. Сведения оказались столь полными, будто я годами тщательно изучал летописи всех деяний церковного ордена, и сейчас воспоминания возвращались ко мне.

Как я и предполагал, орден Искореняющих оказался не из простых. Лучше бы я и дальше оставался в неведении.

Предельно закрытый от мирян и от большей части монашеской братии, орден полностью оправдывал свое название и служил лишь одной цели – нахождение и уничтожение всего, что подпадает под такие смутные определения, как служение Темному или же ересь. Уничтожение в буквальном смысле. Святые отцы не тратили свое время на чтение душеспасительных проповедей и не пытались вернуть заблудшего грешника на истинный путь. Эту работу они оставляли на долю Создателя, а на себя брали обязанность доставить грешную душу пред его очи. Не больше и не меньше. Судя по незнамо откуда появившимся в моей больной голове сведениям, за столетия существования ордену удалось сделать многое – нечисти резко поубавилось, бесследно исчезли маги-некроманты. Однажды похороненные люди больше не поднимались из могил и не наводили ужас на окрестных жителей. «Искореняющие» не побоялись вскрыть древние многоярусные могильники на берегах Асдоры, чтобы навеки упокоить их восставших обитателей. В некогда брошенные земли вновь вернулись мирные жители и безбоязненно занялись хозяйством. Такая четкая организация действий больше напоминает регулярную и хорошо обученную армию, чем орден скромных богобоязненных монахов.

Оторвавшись от своих мыслей, я обнаружил, что мои собеседники замолчали и с нешуточной тревогой взирают на мое исказившееся лицо. Узрев, что я вернулся в реальность, священник пожевал сухими губами и спросил:

– Все в порядке, сын мой?

– Да. В зуб стрельнуло. – не моргнув глазом соврал я. – Продолжайте, отец Флатис.

Говорить правду о творившихся странностях в моей голове я точно не собирался, особенно после рассказа священника о таинственном похищении моего старого «Я». Перебьется как-нибудь святой отец без моей исповеди.

Согласно кивнув, священник продолжил рассказ:

– Помнишь, сын мой, как я поведал тебе историю о деревушке Лесное Подворье и о печальной участи ее жителей?

– Помню. Все жители деревни погибли и восстали из мертвых. Вам пришлось упокоить их всех.

– Правильно. И когда я оглядывался на пылающую за моей спиной деревню, ставшую общим погребальным костром для всех жителей, то мою скорбящую душу согревала лишь одна мысль – с некромантом было покончено раз и навсегда! А его проклятое Создателем оружие было уничтожено! – священник поднял на меня тяжелый взгляд и продолжил: – Утешался я этой мыслью недолго – спустя два года, на противоположной стороне Империи, за сотни лиг от Лесного Подворья, была разорена еще одна деревня, и все жители восстали из мира мертвых! Только на этот раз в деревне было не два десятка дворов, а две сотни с лишним! И что самое поразительное – как и в прошлый раз, за всем этим стоял некромант.

– Что?! – в унисон со здоровяком выпалил я.

– Именно! На этот раз туда был отправлен регулярный полк кирасиров, подкрепленный тремя десятками братьев из ордена «Искореняющих» и магами. Я руководил миссией. Наученные горьким опытом, мы не стали заходить в деревню, а лишь убедились, что там не осталось никого живого, после чего деревню накрыли ментальным куполом и выжгли дотла. Бойня.

– А сотворивший это некромант? – глухо спросил здоровяк, с хрустом сжимая пальцы в тяжелый кулак.

– Некромант ушел за несколько часов до этого, – покачал головой священник, – словно знал о нашем приближении. Нам удалось расспросить немногих выживших людей, что милостью Создателя отсутствовали в деревне – кто-то зерно в город отвозил, кто-то по другим делам уезжал. Больше всех нам помог хозяин постоялого двора, который на свое счастье ездил возобновлять запасы вина и пива, а по возвращению на месте своего дома застал тлеющее пепелище. Спрашивали мы в первую очередь о незнакомцах. По словам выживших за неделю до случившегося в деревню приехал богатый дворянин и поселился на постоялом дворе. Деревня большая, да и расположена на оживленном тракте, дворяне часто останавливались на постой, но этот выделялся – приехал один, без свиты, без любовниц. Вечерами не буянил, пил в меру, к девицам не приставал. За неделю постоя даже в морду никому не дал. Крайне необычно для дворянских сословий проявлять такую сдержанность. Обычно все с точностью до наоборот. Не правда ли, Корис?

– Не знаю. – сдержанно ответил я, не отреагировав на намек священника. – Я в трактирах еще не бывал. И что с того, что дворянин приехал один? Причин этому может быть много – скрывался от рассерженного мужа-рогоносца, от кредиторов прятался или. на худой конец, от вызова на дуэль.

– Возможно. – покладисто кивнул отец Флатис. – Мы то же так решили, и начали было рыть в другом направлении, когда хозяин постоялого двора припомнил одну очень интересную деталь – дворянин не выпускал из рук необычной формы кинжал, с желтым драгоценным камнем на навершии рукояти. Вечно полировал его тряпочкой, достав из ножен, любовался лезвием – и так постоянно. Трактирщик божился, что один раз заметил, как дворянин, приблизив кинжал к губам, что-то нашептывает, а затем прислушивается ровно в ожидании ответа.

– Создатель милостивый… – пораженно прошептал я, сразу опознав по описанию однажды упомянутое страшное оружие. – Отец Флатис, но ведь вы рассказывали, что кинжал некроманта из Лесного Подворья раздробили в пыль! Откуда он мог взяться?