Битва судьбы Казаков Дмитрий
– Опять в неспящую красавицу вздумал превратиться? – вылезая из мешка, вспомнил охотник известную сказку. Маг невесело улыбнулся и промолчал.
Когда Хорт вернулся после краткой прогулки по лесу, проснулись и остальные. Леслав выглядел хмуро, лишь Ратан бодрился и смотрелся не столь сурово, как обычно.
Завтракали в молчании, лишь стук ложек и чавканье нарушали лесную тишину. В путь вышли, как обычно, но двигались на удивление медленно. Хорт никак не мог понять, почему. Препятствий особых нет, а версты уползают назад с величайшей неохотой, словно трупоеды от падали. Промучившись до полудня, охотник не вытерпел, спросил:
– Что нас за ноги держит? Почему мы так медленно идем?
– Ты забыл, Хорт, – со странной миной ответил маг. – Сегодня двадцать восьмой день месяца, день Ворона, когда любое дело идет тяжело, как ни старайся. Хорошей ходки сегодня все равно не сделаешь.
– Ах, вот как, – вздохнул охотник, и дальше шел молча.
После полудня лес преобразился, появились признаки того, что совсем недалеко живут люди. Сначала путники наткнулись на вырубку, совсем свежую. Деревья здесь стояли еще прошлым летом.
Прогалины, образованные руками человека, приходилось обходить. Затем Хорт учуял запах дыма. Спешно повел маленький отряд южнее. Крюк сделали порядочный, версты в четыре, прежде чем охотник успокоился. Миновали узкую, но наезженную, несмотря на зимнее время, дорогу.
Прошли небольшой ельник, и тут Ратан вырвался немного вперед. Вступил на подозрительно ровную, белую поверхность и провалился по пояс. Раздался чавкающий звук.
– Болото! – воскликнул Леслав.
– Как ты догадлив, – буркнул охотник и, крикнув Ра-тану: «Не двигайся!», метнулся к ближайшему дереву.
Он рубил быстро, длинный тонкий ствол трясся, белые щепки отскакивали одна за другой. С протяжным треском дерево умерло, и Хорт бросился обратно.
Ратан погрузился уже по подмышки. – Лови, – сказал Хорт, и конец очищенного от веток ствола подполз к Ратану.
Навалились втроем, дернули. Хорт ощутил, как слезает кожа с ладоней, но вечно голодное болото не спешило отпускать жертву. Потянули еще раз. С громким хлопком вылетел воин из болота, как лягушка из воды, а спасатели, оглашая воздух руганью, повалились на землю. На Хорта свалился Родомист, и было это не очень приятно.
Долго хохотали, определяя, кто кому чего отдавил. Но хуже всех пришлось Ратану. Вымазанный по шею темно-коричневой жижей, он постепенно просох, и грязь начала отваливаться, подобно корочке на перепеченном хлебе.
– Да, – сказал маг, посмотрев на это безобразие. – Стоять тебе нельзя, надо идти.
С вечера у Брана сильно болела голова, с завтрака он вышел раздраженный и злой. Но государственные дела не станут ждать, когда у правителя будет все в порядке со здоровьем. Подбежавший служитель сообщил о том, что просит принять верховный маг.
– Проводите его в Зеленый кабинет, – дернув щекой, сказал Бран.
Зеленый кабинет назвали так потому, что стены его до самого потолка покрыты зеленеющими круглый год растениями. Горшочки спрятаны искусно, и их не видно. Водопады листвы струятся по стенам, сверкая разными оттенками зелени. Углы помещения украшены небольшими деревцами, пол покрыт ковром растений. Посреди живого великолепия оставлен островок, где стоят два кресла и небольшой столик. Здесь государь Эрина принимает посетителей, если необходима секретность встречи, или же сам Бран чувствует себя не лучшим образом.
Бран раскинулся в кресле, закрыв глаза. Запах листвы щекотал ноздри, принося спокойствие, заставляя напряженные мышцы расслабляться, а дурные мысли – выветриваться из головы. Журчащий в углу, под кроной карликового дуба, фонтанчик навевал дремоту.
Шагов Бран не услышал, лишь ощутил, что рядом кто-то есть. Почти сразу легкий, бесплотный голос достиг ушей:
– Финтан, Носитель Булавы из клана Бегущих с Волками, приветствует повелителя!
Бран открыл глаза, ответил, согласно ритуалу:
– Бран, Носящий Венок, принимает приветствия Носящего Булаву, – правитель зевнул и заговорил по-обыденному. – Садись, что там у тебя?
– Благодарю, государь, – зашелестела одежда. Стул под легковесным магом даже не скрипнул. – Странные вещи творятся на юге.
– Где? И что случилось? – голос Брана отдавал равнодушием.
– Повелителю несомненно известно, что границы Новгородского княжества прикрывает магическая стена, что отражает всякую Силу, правителям княжества враждебную, – маг кашлянул. – Вчера вечером, немного южнее реки Светлой, кто-то прорвал магическую преграду.
– Кто то из наших ослушался? – спросил Бран. От безразличия его не осталось и следа.
– То-то и странно, что нет. Никто из магов великого Эрина не направлял в сторону Новгорода никаких заклинаний.
– Тогда кто же? С нашей территории!
– Мы сами пока не можем понять. На прорыв в Новгороде отреагировали мгновенно. Верховный маг княжества – хороший дальновидящий, и он тут же дальновидел то место, где произошел прорыв. Попытался обнаружить виновников. И, судя по реакции, не смог. Верховный маг – и не сумел!
– А на нашей территории, в последние дни, не было никаких всплесков Силы? – правитель Эрина закусил губу, что делал всегда в моменты наибольшего напряжения ума.
– Нет, все спокойно, – ответил Финтан.
Бран встал с кресла. Два шага туда – два обратно, вот и все пространство для прогулки.
– Маги Новгорода не полные идиоты. И обнаружить заклинание для них – проще простого. Оно, пробив защиту, тупо полетело бы далее и было бы хорошо заметно. Кроме того, ты чувствуешь все заклинания, созданные на территории Эрина. Следовательно, через границу прошел маг, который, идя по нашей территории, а теперь, перейдя в Новгородское княжество, скрывает свое присутствие, свою Силу. Такое может быть?
– Да, вероятно. Силу можно скрыть, если ей не пользоваться. Не колдовать, проще говоря. Но кто может от нас проникнуть во владения князя Ярослава? – Финтан недоуменно затряс головой. Глаза были изумленные.
– Красноглазые? – Бран остановился, посмотрел в потолок – единственное место в комнате, лишенное растений. – Маловероятно. Зачем идти через нашу территорию? Да и с Ярославом у них мир.
Маг дернул себя за волосы, словно этим надеясь пробудить задремавшие мысли. Но ничего не выходило, и Финтан со вздохом пожал плечами:
– Не знаю, что и предположить, повелитель.
– А я знаю, – Бран улыбнулся, но улыбка не была веселой. – Ты забыл об одном очень сильном маге, которого мы не можем обнаружить почти месяц, хотя тратим на поиски значительные силы.
– Родомист? Но откуда он на юге? – маг вскочил, руки нервно тискали дубовую булаву – символ власти верховного мага.
– А где, по-твоему, Храм Судьбы? На Ледяном острове? Этот Волосатый обманул нас. Пока мы переворачивали каждый камешек в землях севера и востока, он спокойно прошел на юг по нашей территории. Почти четыреста верст одолел и при этом магией не пользовался.
Финтан изумленно покачал головой.
– В Новгородской земле ему нелегко придется. Его там не особо любят.
– Это мягко сказано, – лицо Брана затвердело, словно гончарная глина после просушки. – Но я думаю, тамошние маги ему не помешают. А остановить Родомиста сможем только мы.
– Как? – маг огладил подбородок. – Драконы?
– Несомненно, – кивнул Бран.
– Но он может идти по степи ночами.
– Естественно, да и перекрыть степь, даже с помощью драконов сложно. Но попробовать стоит, – Бран покачался на носках, пошевелил кожей на лбу. – Трех ящеров должно хватить.
– Трое магов к полудню будут в вашем распоряжении, государь, – маг встал, поклонился.
Бран небрежно кивнул, и Финтан вышел, столь же бесшумно, как и вошел.
Разбудили Айлиля непочтительным для столь родовитого альва образом – попросту потрясли за плечо. Айлиль развернулся к будящему, намереваясь высказать все, что думает по этому поводу, но лицо сотника было настолько встревоженным, что ругательства пришлось проглотить:
– Что такое? На нас напали?
– Нет, прилетели драконы. Вставайте скорее.
– Какие драконы? – Айлиль стрелой вылетел из-под одеяла. Одежда не желала застегиваться, обувь – налезать да ноги, но командующий почти не обращал на это внимания. Одевался быстро, торопливо. Прилет драконов в расположение армии может означать многое, но большей частью неприятное, в том числе начало войны или же отставку самого Айлиля.
Выскочил из дома, едва пригладив волосы. Не замечая мороза, пошел быстрым шагом за сотником, что направился к поляне за околицей, которая была достаточно велика для посадки огнедышащих исполинов.
Три громадных ящера, синих, словно вечернее небо, заняли большую часть поляны. Лежали, словно бревна, если можно представить бревна, обросшие чешуей. Дыхания не слышно, хотя сопеть такие громадины должны громко.
Но сегодня его интересовали не драконы, а драконьи наездники. Шестеро: трое с мечами – явно воины и трое без всякого оружия, у каждого в руке небольшая живая веточка – сейчас, посреди зимы! Маги.
Один из них, судя по всему, старший, развернулся к Айлилю, вынул из сумки грамоту. Звучный, могучий голос прокатился над поляной:
– Гобар из клана Кружащихся в Листопаде приветствует Айлиля из клана Играющих с Солнцем.
– Айлиль из клана Играющих с Солнцем принимает приветствия Гобара из клана Кружащихся в Листопаде, – вежливо ответствовал Айлиль, но сердце его дрожало – что там, в грамоте?
– Приказ от Брана, государя Эрина, – Гобар с поклоном передал свиток Айлилю. Шершавая бумага показалась тому горячей, словно пламя.
Не торопясь, развернул.
Буквы прыгали перед глазами Айлиля, словно он хорошенько набрался. Смысл написанного дошел не сразу, а когда дошел, то породил в груди командующего мощный вздох облегчения. «Разместить, оказывать содействие... выражаем удовлетворение» – все обычно, хоть и не совсем понятно. Чего магам делать в войсках, если не намечается войны?
– Проходите, почтенные, – повел Айлиль рукой в сторону поселка. – Проходите пока ко мне. Позже вам подберут жилье. А... гм... зверей своих можете оставить здесь.
Глава 10
Проснулся Терик поздно, когда солнце уже высоко поднялось над водами, распластав лучи, словно громадная оранжевая птица. Голова оказалась тяжелой, чему удивляться, учитывая масштабы вчерашней попойки, особо и не стоило. Гуляли знатно, почти до утра. Далее будет не до веселья. Но с утра сын конунга ощущал последствия от употребленного пива во всех частях тела – болел череп, в животе неприятно булькало, ноги и руки казались слепленными из рыхлого снега.
Полегчало, когда Терик добрался до реки, опустил голову в прохладные струи. Голова заледенела почти сразу, по шее потек морозец, но зато появилась бодрость, а зрение – прояснилось. Предметы перед глазами перестали дрожать и раскачиваться, а поступь сделалась твердой, такой, какая и подобает предводителю.
Команду драккара он будил до полудня. На пинки и тычки бравые мореходы реагировали вялыми стонами и хриплой руганью. Глаз не размыкали, да еще и стремились отползти, куда подальше. Но Терик действовал неумолимо, и один за другим они поднимались, тащились, чуть ли не на карачках, к воде. Затем слышалось фырканье, похожее на конское, во все стороны летели брызги, и одним работоспособным йотуном становилось больше. Потихоньку погрузились на драккар. Последним на борт взошел Терик.
Глава провожающих обрубил канат. Берег потихоньку начал отдаляться. Оттуда заорали, заулюлюкали. Терик в ответ поднял правую руку, с удовольствием ощутил, как вздуваются твердые мускулы на плече и предплечье. Утренняя слабость осталась в прошлом, сила вернулась.
Вскоре корабль вынесло в море. Волны тугими кулаками тут же попробовали на прочность его борта. Дул свежий ветер с полуночи, и Терик приказал поднять парус. Под дружное хаканье матросов широкое синее полотнище поползло вверх. Над палубой развернулся вышитый на нем герб Нордбурга – белый топор, древко которого украшают орлиные крылья.
В лицо летели соленые брызги. Полотнище раздувало, и драккар ходко шел вперед. Под этим парусом предстоит одолеть еще около семисот верст вдоль лесистого безжизненного побережья.
Усилия Родомиста не пропадали зря. Сила потихоньку возвращалась. Исчезала пустота, что после посещения Темного леса поселилась за грудиной. Накопленной Силы, правда, пока на многое все равно не хватит. Но попытку дальновидения удалось заметить, а то, что от невидимого взора удалось скрыться – за это и нужно благодарить собственное истощение. Будь Родомист в полной Силе, дальновидящий его бы обнаружил. Вот уж точно не знаешь, где найдешь, а где – потеряешь.
Шли ходко, бодро. Ратан, что побывал вчера в объятиях болота, не показывал никаких признаков простуды. Хорт приписал такой эффект самогону, Родомист – лечебным травам.
Снегопад, начавшийся вчера, и не думал прекращаться. Снежная крупа, то мелкая, словно песок, то огромная, будто перья, сыпалась из прохудившейся серой подушки неба. Следы путников исчезали под плотным ковром не далее чем за версту позади. Кто бы их ни преследовал, давно потерял след. Найти четырех людей среди леса можно только с воздуха, но он так набит липкой холодной мишурой, что и дракону пролететь непросто.
Ближе к вечеру, когда тучи на востоке стали значительно темнее, Хорт неожиданно остановил отряд. Махнул рукой и скрылся в чаще. Исчез за пологом снегопада. Когда вернулся, изумление на его лице заметили все, даже не очень наблюдательный Леслав.
– В чем дело? – спросил Родомист.
– Там... там... – охотник только сипел, и судорожно дергал рукой в ту сторону, куда отлучался.
– Так что там? – громче и четче повторил вопрос маг. Краем глаза заметил, как напрягся и тут же расслабился Ратан. Правильно, если бы Хорт обнаружил реальную опасность, то повел бы себя совсем по иному.
– Там крепость, – наконец, вымолвил Хорт. – Идемте.
– Посреди леса? – улыбнулся Леслав. – Не может быть!
– Запомни, ученик, если хочешь стать магом – что может быть ВСЕ, – сказал Родомист веско. – И отрицая возможность существования чего-либо, ты ставишь перед собой невидимую, но очень прочную стену.
Что крепость может оказаться посреди леса, Леслав не поверил. Даже после слов учителя. Крепость должна стоять у дорог, среди населенных земель, иначе ее защитникам просто нечего будет есть. Но не оставаться же одному, и он с легкой досадой следовал за спутниками, что мчались, словно на пожар. Преодолели овраг, из снега на дне которого торчали, словно черные толстые пальцы, кончики камышей. А когда вышли на широкую поляну, рот юноши открылся сам собой, а глаза вытаращились.
Посреди густого, непролазного леса, меж осин и берез, возвышалась крепость. Небольшая, скорее форт, но массивная, чудовищная в своей мощи. На первый взгляд она показалась какой-то странно низкой, но, приглядевшись, Леслав понял, что под огромной тяжестью стены давно уже погружаются в грунт, и что возвышается укрепление над землей едва ли на половину.
– О, – удивление пробилось даже на лице Ратана, хотя ранее казалось, что такое вообще невозможно. В голосе воина слышалось почтение. – Сколько же этому лет?
– Не менее пятисот. Только тогда в этих местах строили укрепления, – ответил маг. – Тогда Дар осиял земли Красноглазых в течение многих Циклов. Единое могучее государство покрывало тогда всю степь, от моря до моря.
– Такое огромное? – вздохнул в ужасе Леслав.
– Да. Войска Красноглазых беспрерывно наседали на Северинскую империю, тогда целостную, и на государства Остроухих. Красноглазые строили корабли и даже высаживались на Зеленых островах.
– Они и построили крепость? – спросил Хорт.
– Да ты что? – усмехнулся Ратан. – Она же развернута на юго-запад, туда, откуда приходили и еще будут приходить орды степняков.
– Да, ты прав, – кивнул Родомист. – Это построили люди. Южные границы тогда прикрывала линия таких вот укреплений. Часть из них разрушены войнами, часть – уничтожило время, а это – сохранилось, оказавшись в глуши.
– Как доставили сюда камень? – удивление мешалось в голосе Ратана с восхищением. – Ведь до гор далеко.
– Не знаю, – неуверенно протянул маг. – Волоком, зимой.
Так и не решив этот вопрос, двинулись путники к входу в крепость. Тот чернел редкозубым ртом посреди заснеженных стен.
Первым во двор прошел Ратан, затем Хорт. За учителем вошел в пределы крепости Леслав, и тут же словно огромные ладони хлопнули по ушам. Успел еще увидеть, как зашатался учитель, а затем словно оглох и ослеп.
Двор заброшенной крепости на первый взгляд выглядел нормально, но беспокойство сразу кольнуло сердце – что-то тут было не так, совсем не так. Ратан дернулся, попытавшись остановить остальных, не дать им войти, но оказалось поздно. Небо резко потемнело, как во время грозы, когда огромная туча заслоняет солнце, по воздуху потекло ледяное шипение. Ратан обернулся. Леслав стоял на коленях, зажав уши, в глазах его, странно невыразительных, застыл ужас. Родомист, побелев, пытался устоять на ногах. Изо рта его шла пена, тело конвульсивно подергивалось. Хорт выглядел обычно, в руках – лук и стрела. Ратан не стал ломать голову, почему он сам не ощущает ничего странного – маги, как всем известно, существа гораздо более чувствительные, чем простые смертные.
Не теряя времени, Ратан подскочил к старику, встряхнул, как следует, так, что голова мага затряслась:
– Что происходит, Родомист? – заорал в самое лицо, чувствуя, что маг теряет сознание. Хорт тем временем пытался привести в себя Леслава. Слышалась ругань охотника и звуки пощечин.
– Ло...ловушк...а, – прохрипел маг. Нитка слюны потянулась от уголка рта на бороду. – Для маг., оов... Вытаскивай... – в последнем усилии Родомист стиснул плечи Ра-тана – А то создания Силы этого места выпьют из нас жизнь.
– Все ясно, – сказал Ратан, вскидывая тело мага на плечо. Крикнул Хорту: – Бери мальчишку!
Охотник кивнул, ловко поднял Леслава. Ратан развернулся, пытаясь обнаружить арку, через которую они попали сюда. Но ему не дали. Что-то холодное, скользкое коснулось ноги. Воин скосил глаза. Щупальце, сотканное из тьмы, тянулось к Родомисту. Ратана оно лишь задело. Содрогнувшись от отвращения, он, что есть силы, рубанул по отростку и крикнул:
– Прорываемся!
Но выхода не было видно. Над людьми сомкнулась непроглядная темнота. Из нее тянуло холодом, шипение усиливалось, и щупальца, подобные тому, что бессильно корчилось у ног Ратана, тянулись со всех сторон.
– Что делать, Ратан? – закричал Хорт, уворачиваясь от одного из особо настырных щупалец. Изловчившись, охотник пустил стрелу. Та без следа канула во мраке.
– Ты чуешь, где выход? – приходилось напрягать горло, чтобы перекричать усиливающийся шум. Около десятка щупалец уже тянулись к Родомисту, и Ратан вступил в бой. Меч засверкал, застонал распарываемый воздух, и черная слизь в изобилии украсила землю.
– Должен быть там, – Хорт яростно махал топором. Ему приходилось легче. На Леслава отростки тьмы бросались не так охотно, как на старшего мага. Изловчившись, охотник ткнул пальцем себе за спину, показывая направление.
– Тогда – туда, и очень быстро, – Ратан отрубил еще одно щупальце и, поправив тело Родомиста на плече, ринулся в указанном направлении. Позади тихо бухали о землю валенки охотника.
Как они вырвались из ловушки, Хорт запомнил плохо. Что-то склизкое, холодное хватало за плечи, подгибались ставшие вдруг мягкими ноги. Но он бежал, бежал изо всех сил, туда, где, как чуял всей сутью лесного жителя, находится невидимый выход. Словно сокрушенный железной волей людей, треснул полог тьмы. Хорт вслед за Ратаном вывалился на белый свет, под тихое шуршание продолжающегося снегопада.
Насколько смог, мягко, Хорт положил юношу. А сам буквально рухнул на пятую точку, жадно ловя ртом чистый воздух. Ратан стоял рядом, нагнувшись и уперев руки в колени Дышал, словно загнанный олень.
– Что, вояка? – просипел Хорт. – Каково, а? Такого в твоей воинской судьбе, я думаю, не бывало.
– Нет, не бывало, – покрутил головой Ратан. – Там весь двор – сажен пятнадцать, а мы с тобой ровно версту пробежали.
– Да, – охотник зло посмотрел в сторону крепости. Там ничего не изменилось. Тот же двор, арка входа, заснеженные стены. – Не иначе там какая-то злая магия.
– Это точно. И очень сильная, – Ратан с усилием распрямился. В спине у него что-то хрустнуло. – Но нечего рассиживаться. Пора магов наших в чувство приводить.
Кто-то совершенно безжалостно лупил Леслава по щекам. Юноша хотел высказать возмущение столь вопиющим поведением, но губы не слушались. Пришлось открыть глаза. Получилось с большим трудом, под веки словно насыпали песка, и каждое движение глазами причиняло сильную боль.
Юноша с недоумением наблюдал, как над ним, в неизмеримой вышине колышется в странном тумане знакомое лицо. Чье оно, он не мог понять. Лицо исказилось в гримасе разочарования, и тут Леслав вспомнил имя – Хорт. Вслед за первым воспоминания хлынули подобно ливню в неестественно опустошенную голову: крепость, арочный вход, темнота. За ней, прячась от воспоминаний, крылось нечто настолько ужасное, что Леслав застонал.
– Ничего, голос к нему вернулся, – донесся издалека, словно из-за стены, голос Хорта. Юноша ощутил, как его охватывает ужас, боязнь того, что не случилось, но могло случиться.
– Поднимай его, а то он замерзнет, – сказал другой голос, тоже знакомый. Юношу дернули за руки, и через некоторое время он ощутил, что стоит. К его удивлению, ноги не дрожали. Спустя некоторое время даже смог оглядеться.
Рядом могучий мужчина в расстегнутом полушубке, в котором Леслав узнал Ратана, приводил в сознание учителя, коего признавать не потребовалось. Воин бил мага по щекам, растирал уши, но тот не реагировал. На мгновение оторвавшись от своего занятия, Ратан сказал:
– Хорт, ты води его. Пусть не стоит на месте, а шевелится.
К тому моменту, когда очнулся учитель, Леслав уже разогрелся, ходил сам и даже мог разговаривать. Родомисту досталось больше. Даже в полумраке сгущающегося вечера было видно, как он бледен, чуть не белее снега. Глаза мага, обычно сияющие, яркие, сейчас были тусклыми и безжизненными.
Но, встав на ноги, Родомист пришел в себя быстро. Сказался больший опыт выхода из разнообразных передряг.
Для полного восстановления Хорт выделил пострадавшим по глотку самогона. Леслав принял флягу осторожно, словно ему дали ядовитую змею. Обжигающая жидкость прокатилась по горлу и засела в животе, разведя там небольшой костерок, решив заночевать. Пережитый ужас сразу отступил, и Леслав смог спокойно спросить:
– Что с нами случилось?
– Пусть Хорт с Ратаном расскажут, что они видели, – маг говорил тихо и медленно, слова давались ему с большим трудом.
– Нет уж, – отрезал Ратан. – Как на ночлег встанем, так все и услышите.
Пришлось смирить нетерпение и ждать, пока Хорт отыщет подходящее место подальше от смертоносных стен. Потом перебирались туда. Пострадавших освободили от поклажи, и все равно Леслав брел, спотыкаясь, словно древний дед.
Когда разводили огонь, Хорт спросил, отворачивая от дыма лицо:
– Интересно, а эта пакость за пределы крепости не вылезает?
– Думаю, нет, – ответил Родомист. – Но чтобы сказать точно, мне нужен ваш рассказ. И все равно мы дальше не пойдем сегодня?
– Не пойдем, – кивнул охотник, и Леславу вдруг захотелось оказаться далеко от этого страшного места, желательно – дома, в Северине.
Бивак готов, ужин приготовлен и съеден. Сытые и немного отдохнувшие путники расположились вокруг пламени.
– Рассказывай, Ратан, – кивнул Родомист,
Под равномерное поддакивание Хорта, воин коротко поведал про тьму, накрывшую путников, про шипение, про странные щупальца, про то, что для спасения пришлось пробежать в десять раз больше, чем занимает двор крепости.
Когда голос Ратана стих, и только ветер да костер нарушали тишину, Леслав осмелился спросить:
– Что там произошло, учитель?
– Мы попали в ловушку для магов, – ответил Родомист, неподвижно глядя в огонь. – Такие ловушки делали очень давно. Эта крепость гораздо древнее, чем я думал сначала. Ей не менее полутора тысяч лет.
– Ух, ты! – это Хорт. Глаза его стали, как у совы. Подумать только – такая бездна времени.
– Подобные ловушки создавали на случай отступления. Чудовищное количество Силы вкладывалось в создание особого полуживого существа, которое невозможно обнаружить. Дракона, например, я почувствую за несколько сот шагов, а эту тварь – нет. Когда внутри пространства, на котором живет это существо, появляется маг, ловушка захлопывается, существо просыпается и выпивает из мага Силу.
– И как же мы спаслись? – вяло поинтересовался Ра-тан, зевая.
– Благодаря вашей силе и упорству. На не магов эта штука действует не так сильно, тем более на тех, кто защищен Даром. Но как Хорт, не прикрытый ничем, сумел устоять, не потерять сознания, я сам не пойму.
– Не по зубам настоящий мужчина этой мерзкой твари, – гордо сказал Хорт.
Лес закончился. Еще совсем недавно казалось, что серым и коричневым стволам, заснеженному кустарнику, уродливым пальцам коряг, что торчат из-под снега, не будет конца. Но словно рухнул меч исполина, обрезая деревья, и далее тянется голая, будто шкура гадюки, и плоская, как блин, степь. Родомист говорил, что далее будут и рощи, и заросли кустарника, но с того места, где путники вышли из леса, виднелась лишь белая равнина.
Шесть дней прошло после того, как путники избежали гибели в ловушке древних магов, шесть одинаковых, словно доски в заборе, дней. Шли самыми глухими уголками леса, чащобами, где не то что людей, волков – и то не встретишь.
Из леса могли выйти и ранее, но Родомист осознанно увел отряд далеко на восток. Под покровом деревьев прятаться легче, да и степь – место непривычное, странное, как там выжить – неясно. Теперь же наступил момент, когда идти на восток нельзя – это лишь удлинит дорогу. Путь возможен только один – на юг, к Драконьим горам.
Ратан хорошо понимал, что самая трудная часть путешествия еще впереди, но, тем не менее, радостно было видеть результат усилий путешественников – мало кто из обитателей Северинского княжества добирался до края лесов. С таким настроением даже надоевшая походная работа – сбор хвороста и разведение костра, казалась не в тягость.
Скрип мачты, хлопанье парусов, и соленый запах моря надоели Терику за эти семь дней. Никогда он не мог представить себе такого: морское путешествие – и надоело. А тут – случилось. Днями они плыли, и попутный ветер с севера послушно надувал паруса. Вечером выбирали место на берегу, приставали. Несколько воинов всегда дежурили на драккаре. Волны колотились о низкие борта, проверяя их на прочность, и спал Терик плохо. Одно радовало – берег оказался пуст, ни разу не встретились следы разумных существ, и воевать ни с кем не пришлось.
Но рано или поздно все заканчивается. Закончилось и морское путешествие. Горы по правую руку начали понижаться, убегать от берега, зеленая щетина леса на побережье – редеть. Вскоре деревья совсем пропали, а горы превратились в ряд пологих холмов. Когда же и холмы сошли на нет, Терик отдал приказ причаливать.
Давно собранный мешок тяжелым теплым телом лег на плечо, ладонь сомкнулась на рукояти секиры. Но вот прощаться Терику еще никогда не приходилось. С тяжелым сердцем он повернулся к спутникам:
– Прощайте, друзья, успешного вам пути.
– Прощай и ты, сын конунга, – сердито сказал Гуннлауг. – Мы будем ждать тебя с победой.
Терик лишь махнул рукой.
Удаляясь от корабля, он постоянно оглядывался, до тех пор, пока море, драккар и фигуры спутников не поглотил безжалостный горизонт.
Пребывание в ловушке для магов, как ни странно, почти не истощило Родомиста. Вероятнее всего, сказалось то, что вытащили его, потерявшего сознание, очень быстро. И с каждым днем, несмотря на тяжелую дорогу, Родомист с удовлетворением ощущал, как Сила возвращается, как за грудиной становится по-прежнему, по привычному тепло. Правду говорят, что Сила есть везде, в земле, воде, воздухе, что она пронизывает все мироздание. Но воспользоваться разлитой вокруг Силой не так легко, как непросто удержать ветер или огонь. Маг должен сделать Силу своей, сродниться с ней, прежде чем сможет ее использовать. Место у людских магов, где хранится накопленная, присвоенная Сила, находится позади грудины, правее сердца. Где хранят Силу представители иных Племен, неизвестно, но это и не так важно. И только этой Силой, спрятанной в себе, может воспользоваться маг. Чем больше Силы способен накопить маг, и чем быстрее он это делает, тем сильнее он, тем больше его возможности.
К моменту выхода из леса Родомист восстановился почти на две трети. Если и далее все будет спокойно, то дней через пять-семь Сила восстановится полностью. Но ведь эти семь дней надо еще прожить в степи, голой, открытой. А Бран, который уж точно не глупец, наверняка отправил драконов сторожить пути к Драконьим горам. Днем придется отсиживаться в оврагах, что не редки на обширном теле степи. Хорошо, что степные просторы здесь, к востоку от орд Красноглазых, почти необитаемы. Но Вольные Степи, как их называют, дают приют многим беглецам от ханской руки, и как вольные орки при встрече отнесутся к чужакам, совершенно непонятно.
Глядя на то, как пожилой мужчина долгое время сидит с отрешенным, грустным лицом, меланхолично помешивая кашу в котелке, любой бы рассмеялся, но никто не чувствовал веселья. Совсем. Не в привычках мага Родомиста переживать по пустякам, и если он опечален, то, наверняка, случилось нечто серьезное.
– Эй, маг, ужин-то готов? – вопрос ударил по Родомисту, как кнут по лошади. Маг дернулся и уронил ложку в котел.
– Похоже, готов, – вылавливая ее, отозвался он. – И навар теперь крутой будет, от ложки!
– Именно, почти мясной, – усмехнулся Хорт, чей неожиданный вскрик и привел к неприятностям. – Эй, Леслав, помоги наставнику.
Хорт уселся на бревнышко, и долго, с удовольствием наблюдал, как ученик и учитель вылавливают скользкую деревяшку из густого, горячего варева. Когда сие героическое деяние все же оказалось завершено, подошел Ратан.
– Готово? – спросил спокойно. Невинный вопрос вызвал бурю хохота. Леслав просто свалился, уронив ложку, на этот раз – в снег. Захохотал Хорт, и даже Родомист улыбнулся в бороду. Недоумение проступило на лице воина:
– Чего это вы?
Отсмеялись, приступили к ужину. Хорту посчастливилось добыть зайца, и посему обыденную кашу украшало свежее мясо. Хлебали со зверским аппетитом, ложки так и щелкали о край котелка.
После того, как посудина опустела, и даже Леслав бросил полировать стенки, Родомист вытащил из мешка флягу с самогоном.
– А это зачем? – занервничал Хорт.
– Как зачем? – с деланным равнодушием ответил маг. – Тебя провожать. Мы завтра на юг отправимся, в степь, а твой путь на север лежит, домой.
– Да, отправлюсь, – охотник опустил голову. Родомист принялся не спеша, осторожно вытаскивать пробку.
– Погоди, – остановил мага Ратан. – Хорт, ты на самом деле хочешь вернуться? Не желаешь идти с нами?
– Я сам не знаю, чего хочу, – охотник поднял глаза. – Или вернуться домой, к обычной, привычной жизни, или идти с вами.
– Так пойдем, – предложил Родомист. Глаза мага настороженно блестели.
– Я не нужен там, южнее, – тоска прозвучала в словах Хорта. – Ведь все вы носите Дар, и любой из вас может войти в этот Храм, а я – нет. Кроме того, ты сам сказал, Родомист, что болезнь вернется ко мне, когда я переступлю край леса. Вода из Сиреневого озера перестанет действовать. И я вновь стану обузой.
– Ты никогда не был обузой! – горячо начал Леслав, но Родомист остановил юношу.
– Не лезь. Дай я скажу, – маг отложил бутыль. Завозился, устраиваясь поудобнее. – Во-первых, человек без Дара тоже может войти в Храм и даже выйти оттуда после Ночи Судьбы. Такое бывало, и не раз. Во-вторых, ты на самом деле – не обуза, даже когда приступы терзали тебя, ты оставался верным и надежным спутником.
Ратан и Леслав кивали, одновременно, словно деревья под ударами ветра.
– И, кроме всего прочего, никто лучше тебя не разбирается в животных, не охотится и не находит дороги, – продолжил маг. – Ты нужен нам!
– Нужен, – эхом отозвался Ратан. – Главное не то, что твои возможности не столь велики, главное – что ты используешь их в пути полностью, ничего не жалея и не зажимая. И я хотел бы, чтобы ты шел с нами.
– И я, – Леслав смотрел прямо и серьезно.
– И я, – торжественно кивнул Родомист. – А впереди нас ждет еще один лес, тот, что лежит за Кольцевым хребтом.
– Нет, я не могу, – Хорт сжался, словно побитая собака. – Я никогда не был в степи. Там все другое! И так я двадцать пять дней в лесу – это очень много. Я устал, я хочу домой. Хочу отдохнуть и выспаться.
– Мы все устали, все этого хотим, – просто ответил Родомист. – Но мы пойдем дальше, потому что надо! Потому что больше некому! Некому, понимаешь? Если мы не пойдем туда – никто не пойдет. От нас, от людей Северинского княжества – никто. И что тогда?
– Мне то что? – глухо ответил Хорт. – Какая мне разница, кто подати собирает – Северин или Новгород? Для меня ничего не изменится.
– Хорошо, – Родомист рукой остановил вскинувшегося Леслава. – Зайдем с другой стороны. Зачем тебе возвращаться? Кто тебя ждет? И что там – впереди?
Тяжелое молчание повисло над поляной. Хорт сидел, подобно грозовой туче, мрачный и насупленный. В горле у него что-то сипело:
– Ты попал в точку, маг! – сказал он жестко. – Меня никто не ждет. А впереди – еще лет двадцать охотничьей жизни, пока медведь или вепрь не задерет, или пока лихоманка окончательно не скрутит.
– У тебя есть шанс изменить будущее, – Родомист вновь потянулся за бутылью. – Сравни с тем, что ждет тебя, если пойдешь с нами. Поход в неведомые края, преодоление опасностей и, быть может, – слава?
– Что в ней толку? – спокойно ответил Хорт. – Она мне не интересна. Опасности – их и дома хватает. Это все ерунда. Но зато если я пойду на юг, у меня будет шанс на хорошую, полезную смерть! На это стоит соглашаться!
– Что ты такое говоришь! – вскипел Леслав. – Какая смерть?
Ратан остановил юношу, сказав веско:
– Он говорит правильно, – и Леслав замолчал. Тяжелая ладонь на плече заставила его сесть.
– Прожить долгую жизнь, в безвестности, бездействовать, подобно мыши в норе! – Хорт вскочил, глаза его засверкали. – Или же пойти в неизвестность, рискуя гибелью на каждом шагу? О, Творец, обычно ты предлагаешь такой выбор лишь героям, а я – разве я герой? Что мне выбрать? Куда пойти? Прожить палкой в заборе – долговечной, но малозаметной? Или поленом в костре, которое, сгорая, отдает тепло другим?
Охотник сел, кусая губы.
– Никто не выберет за тебя! – глядя ему прямо в глаза, сказал Родомист.
– Все ясно. Я решил, я иду с вами, – усталая улыбка появилась на лице Хорта. – Ведь если я откажусь, то всю жизнь буду сожалеть о том, что не пошел. Для чего рождается мужчина, как не для славной гибели?
Хорт обвел спутников взглядом, мутным, как вода в болоте.
– Эх, маг, наливай! Выпьем за успех в дальней дороге.
– Ура! – завопил Леслав. Ратан хлопнул Хорта по плечу с такой силой, что тот едва не кувырнулся в костер, а маг принялся деловито наполнять кружки.
Луций тосковал пятый день. Даже горы вокруг, родные горы, казались скучными, обыденными. Но когда тебя неизвестно зачем вызывают в заброшенный город Лонга, где, как все знают, кроме магов никто не живет, поневоле заскучаешь. Но и от вызова отказаться нельзя. Ведь как пойдешь против велений народа, которые выражают маги цвергов, что носят на одежде знак Горна. Вот и сидел Луций пятые сутки в отведенной ему комнате, глядел сквозь окно на заснеженную долину и ждал неизвестно чего. Попытался заикнуться о работе, чтобы было чем заняться. Но маг, к которому обратил просьбу, так посмотрел на дерзкого, что Луций ощутил себя полным идиотом и быстро отошел, бормоча нечто невразумительное.
О причинах вызова в Лонгу Луций мог только догадываться. В пределах Северного царства нет более загадочного места. Государством правит принцепс, дворец которого расположен в Тускулуме. Там же проживают и знатнейшие цверги. Лонга же – совсем небольшой город, в двух сотнях верст от столицы, стоит вдали от торговых путей, от иных поселений и всецело принадлежит магам. Сколько их и чем они занимаются – об этом ходят самые разные слухи, большую часть из которых каждый почтенный цверг посчитает враками. В повседневные дела государства маги не вмешиваются, проявляя себя только в годы еойн и прочих несчастий, когда гибель грозит всему народу. Но свиток, запечатанный печатью Горна, который приносят к тебе в дом – достаточная причина для того, чтобы бросить все и кинуться выполнять указания, в нем заключенные, будь ты хоть последний рудокоп, хоть сам принцепс Марк. Вот и Луций, старший сын купца из Кум, города на западном взгорье, также не посмел ослушаться, когда свиток, повелевающий явиться в Лонгу, нашли на пороге в первый день месяца Собаки.
Удивлению Луция не оказалось тогда предела. Зачем он, ничем не выдающийся обитатель Кум, таинственным магам? К своим семидесяти годам – началу зрелости у мужчин горного народа – Луций успел побывать с торговыми караванами почти во всех обитаемых землях, видел вечнозеленые деревья Эмайн Махи, столицы надменного Эрина, видел прибитый жарой Ашзнти, главный город империи Гологоловых, бывал в перемещающейся, словно перекати-поле, и не имеющей названия столице орды Аджад. В странствиях приходилось и мечом помахать, и переговоры вести. Но таких как он, в тех же Кумах, где все живут торговлей – десяток на дюжину. Вот и недоумевал он – зачем?
Хоть и многое прошел, побывал и в воде, и в пламени, так и не смог Луций, прозванный за цвет волос и бороды Огнебородым научиться ждать в бездействии. Кормили три раза в день, честь по чести, и Луций настолько привык к появлению закутанной в темный балахон фигуры, приносящей еду, в одно и то же время, что едва не схватился за оружие, когда дверь заскрипела в неурочный час.
– В чем дело? – Огнебородый вскочил с койки, поправляя одежду. Сотни маленьких иголочек тут же впились в ногу, напомнив о том, что лежать долго в одном положении вредно. Луций сморщился и сжал зубы.
Читать бесплатно другие книги:
