Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра Клавелл Джеймс

– Горнт может получить контрольный пакет? – спросила Кейси. Оба заметили перемену в шотландце. Улыбка все так же играла у него на губах, но глаза уже не улыбались.

– По сути дела, нет, но, заполучив достаточное количество акций, он, конечно, может войти в совет директоров и сместить весь его нынешний состав. А как только он окажется в совете директоров, ему станет известна большая часть наших секретов, и он примется дробить и разрушать компанию. – Данросс обернулся к Кейси. – Он нацелен на разрушение.

– Из-за прошлого?

– Отчасти. – Данросс улыбнулся, и на сей раз за улыбкой проступила глубоко спрятанная усталость. – Ставки высоки, на карту поставлена репутация, огромная репутация, и это Гонконг. Сильные здесь выживают, слабые гибнут, и правительство никого не защищает, но и не залезает к тебе в карман. Если кому-то не нужна свобода или не нравятся наши правила, а скорее, их отсутствие, нечего сюда приезжать. Вы ведь приехали, чтобы получить прибыль, хейя? – Он наблюдал за Бартлеттом. – И вы получите ее, так или иначе.

– Да, – вежливо согласился Бартлетт, а Кейси подумала, насколько Данросс осведомлен о договоренности с Горнтом. От этой мысли ей стало не по себе.

– Да, наша цель – прибыль, – признала она. – Но не разрушение.

– Это мудро, – оценил он. – Лучше созидать, а не разрушать. О, кстати, Жак спрашивал, не желаете ли вы поужинать с ним сегодня, где-то около половины девятого. Я не могу, у меня официальное мероприятие с губернатором, но попозже можно встретиться, пропустить по одной.

– Спасибо, но сегодня я не могу, – отказался Бартлетт, и голос его прозвучал как ни в чем не бывало, хотя при внезапной мысли об Орланде ему сделалось не по себе. – А ты, Кейси?

– Нет-нет, спасибо. Меня еще ждет целая кипа документов. Тайбань, нельзя ли перенести это на другой раз? – Ее устраивало и то, как мудро поступил тайбань, воздержавшись от комментариев, и такое же мудрое решение Бартлетта притормозить на время со «Струанз». «Да, – мечтала она про себя, отвлекшись, – вот было бы славно поужинать с Линком, только вдвоем. Может, нам даже удастся сходить в кино».

Данросс вошел в свой офис.

– О… о, привет, тайбань! – воскликнула Клаудиа. – Мистер и миссис Кирк внизу в приемной. Заявление Билла Форстера с просьбой об увольнении у вас в лотке «Входящие».

– Хорошо. Клаудиа, мне нужно обязательно встретиться с Линбаром до его отъезда. – Он пристально смотрел на нее и, хотя она изо всех сил старалась скрыть свои эмоции, почувствовал, что ей страшно.

Страх витал во всем здании. Все храбрились, но прежней уверенности уже не было. «Если нет веры в военачальника, – писал Сунь-цзы, – нельзя выиграть ни одной битвы, сколько бы ни было воинов и оружия».

Охваченный беспокойством, Данросс снова стал обдумывать план действий и положение дел. Он понимал, что возможных ходов очень немного, что единственная настоящая защита – это нападение и что без солидных средств перейти в атаку он не может. Сегодня утром на встрече с Ландо Матой он услышал лишь неохотное «возможно».

– Я же говорил, мне нужн сначала посоветоваться с Прижимистым Дуном. Я уже оставлял ему сообщения, но мне никак его не поймать.

– Он в Макао?

– Думаю, да. Сказал, что приедет сегодня, но не знаю, на каком пароме. Я действительно не знаю, тайбань. Если его не будет на последнем пароме в нашу сторону, я вернусь в Макао и немедленно встречусь с ним – при условии, что найду. Позвоню тебе сегодня вечером, сразу после встречи с ним. Кстати, ты не подумал еще раз насчет обоих наших предложений?

– Подумал. Я не могу продать вам контрольный пакет «Струанз». И не могу оставить «Струанз», чтобы заниматься игорным бизнесом в Макао.

– С нашими деньгами ты отобьешь атаку Горнта, ты…

– Уступить контрольный пакет я не могу.

– Можно и объединить оба предложения. Мы поддержим тебя против Горнта в обмен на контрольный пакет «Струанз», а ты будешь управлять нашим игорным синдикатом, тайно, если тебе так хочется. Да, можно и тайно…

Данросс заерзал в своем покойном кресле. Он был уверен: Ландо Мата с Прижимистым хотят воспользоваться тем, что он попал в ловушку. «Как и Бартлетт с Кейси, – беззлобно подумал он. – Какая все же интересная женщина. Красивая, смелая и преданная – Бартлетту. Интересно, знает ли она, что Линк сегодня завтракал с Орландой, а потом был у нее в квартире? Интересно, знают ли они, что мне известно об этих двух миллионах из Швейцарии? Бартлетт неглуп, очень неглуп, и ходы делает правильные, но он широко открыт для атаки, потому что предсказуем, и его слабое место – некая азиатка. Может, это Орланда, может, нет, но наверняка какая-нибудь полная молодости мисс Золотистая Кожа. Квиллан неплохо придумал – использовать ее как наживку. Да. Орланда – прекрасная наживка». Потом он вернулся мыслями к Мате с его миллионами. «Чтобы получить эти миллионы, мне придется нарушить клятву, а этого я не сделаю».

– Кто мне звонил, Клаудиа? – спросил он, ощутив вдруг, как похолодело все внутри. Мата с Прижимистым были единственной его козырной картой.

Она задумалась и глянула на список.

– Звонил напрямую из Токио Хиро Тода. Просил перезвонить, когда у вас будет время. А также Аластэр Струан из Эдинбурга, Дэвид Мак-Струан из Торонто, ваш отец из Эра, старый сэр Росс Струан из Ниццы…

– Дядя Трасслер из Лондона, – проговорил он, прерывая ее, – дядя Келли из Дублина, кузен Купер из Атланты, ку…

– Из Нью-Йорка, – поправила Клаудиа.

– Из Нью-Йорка. Плохие вести разносятся быстро, – спокойно подытожил он.

– Да. Потом еще… – У нее в глазах появились слезы. – Что мы будем делать?

– Ну уж точно не плакать, – объявил он, зная, что большая часть сбережений Клаудиа вложена в акции «Струанз».

– Да! О да. – Она шмыгнула носом и вынула носовой платок, переживая за него и в то же время благодаря богов. Во-первых, за то, что поступила прозорливо и продала свои акции, когда они еще были в цене. А во-вторых, за то, что не последовала совету главы дома Чэнь, когда тот шепнул всем членам клана, что нужно покупать бумаги «Струанз» в больших количествах.

– Айийя, тайбань, виновата. Я так виновата, простите меня… да. Но ведь все очень плохо, да?

– Ох, верно, девонька, – пропел он с подчеркнутым шотландским акцентом, – только когда помрешь. Не так ли говаривал старый тайбань? – Старым тайбанем называли сэра Росса Струана, отца Аластэра, первого тайбаня, которого помнил Данросс. – Кто еще звонил?

– Кузен Керн из Хьюстона и кузен Дикс из Сиднея. Из родственников – всё.

– Это все они и есть. – Данросс вздохнул.

Семьи звонивших продолжали контролировать Благородный Дом. У каждой был переданный им пакет акций, хотя по законам дома этими акциями голосовал он один – пока был тайбанем. Активы семьи Данросс, унаследованные от дочери Дирка Струана Уинифред, составляли десять процентов; у Струанов – наследников Робба Струана, сводного брата Дирка, – было пять процентов; у Трасслеров и Келли – отпрысков младшей дочери Кулума и «Карги» Струан – пять процентов; у Куперов, Кернов и Дерби, ведущих свой род от американского коммерсанта Джеффа Купера из компании «Купер-Тиллман», который всю жизнь дружил с Дирком и женился на старшей дочери «Карги» Струан, – по пять процентов у каждого; у Мак-Струанов, которые считались незаконнорожденными потомками Дирка, – два с половиной процента и у Чэней – семь с половиной.

Основная часть акций – пятьдесят процентов, личная собственность и наследство «Карги» Струан, – была оставлена в бессрочное управление действующему тайбаню, кем бы он (или она) ни был. Прибыль от этого ежегодно делится следующим образом: пятьдесят процентов тайбаню, а остальное – каждой семье пропорционально их активам, но только по решению тайбаня — так было написано ее твердым размашистым почерком. Если он решит отказать семье в прибыли от моих акций по любой причине, этот прибыток зачисляется в личный фонд тайбаня и может быть использован на любые цели, какие он сочтет нужными. Но пусть все последующие тайбани знают: Благородный Дом должно передавать из одних надежных рук в другие надежные руки, а все кланы переводить из одной безопасной гавани в другую, как определено самим тайбанем, или, клянусь перед Богом, я добавлю свое проклятие к его и оно падет на того, кто подведет нас…

По спине Данросса пробежал холодок, когда он вспомнил, как в первый раз прочитал ее завещание – такое же властное, как и завет Дирка Струана.

«Почему так действуют на нас эти двое? – снова вопрошал он себя. – Почему мы не можем отрешиться от прошлого? Почему по-прежнему должны повиноваться призракам, к тому же не очень добрым?

Я не повинуюсь, – твердо заявил он себе. – Я лишь стараюсь придерживаться определенных ими стандартов».

Он снова посмотрел на Клаудиа: почтенная матрона, крепкая и очень собранная, сейчас она была очень испугана, испугана впервые. Он знал ее всю жизнь, она служила старому сэру Россу, потом его отцу, потом Аластэру и теперь ему с фанатической преданностью, как Филлип Чэнь.

«Ах, Филлип, бедный Филлип…»

– Филлип звонил? – спросил он.

– Да, тайбань. И Диана. Она звонила четыре раза.

– Кто еще?

– Человек двенадцать или больше. Самые важные – это Джонджон из банка, генерал Жэнь с Тайваня, Гэваллан-pre[23] из Парижа, Четырехпалый У, Паг…

– Четырехпалый? – переспросил Данросс, окрыленный надеждой. – Когда он звонил?

Она справилась по списку:

– В четырнадцать пятьдесят шесть.

«Может, старый пират передумал?» – заволновался Данросс.

Вчера днем он ездил в Абердин к У, чтобы просить о помощи, но, как и от Ландо Маты, получил лишь неясные обещания.

– Послушай, Старый Друг, – сказал Данросс Четырехпалому на неуверенном хакка, – я никогда раньше не обращался к тебе за услугой.

– В течение многих лет твои предки, тайбань, просили о многих услугах и получали огромные прибыли с помощью моих предков, – ответил старик, стреляя хитрыми глазками. – Услуги? Ети всех собак, тайбань, у меня нет столько денег. Двадцать миллионов? Откуда столько денег у бедного рыбака?

– Вчера из «Хо-Пак» ушло больше, Старый Друг.

– Айийя, ети их всех, кто передает шепотом неверные сведения! Может, я и благополучно изъял свои деньги, но их уже нет. Они ушли на оплату товара, товара, за который я был должен.

– Надеюсь, не за «белый порошок», – мрачно проговорил Данросс. – «Белый порошок» – ужасный джосс. Ходят слухи, что ты им интересуешься. Как друг, не советую этим заниматься. Оба моих предка – Старый Зеленоглазый Дьявол и «Карга» Струан с Дурным Глазом и Зубами Дракона – наложили проклятие на тех, кто имеет дело с «белым порошком», не на опиум, а на все «белые порошки» и на всех, кто имеет с ними дело. – Он, конечно, чуть добавил от себя, зная, как суеверен старик. – Советую не иметь дела с «убивающим порошком». Ведь твой бизнес с золотом, вне сомнения, более чем прибылен.

– Я ничего не знаю про «белый порошок». – Старик выдавил из себя улыбку, показав десны и несколько кривых зубов. – И не боюсь проклятий, даже от них!

– Хорошо, – похвалил Данросс, зная, что это ложь. – А пока помоги мне поучить кредит. Пятьдесят миллионов на три дня – это все, что надо!

– Я поспрашиваю друзей, тайбань. Может, они и помогут или мы вместе. Но не думай, что можно набрать воды из пустого колодца. Под какой процент?

– Под высокий процент, если завтра.

– Невозможно, тайбань.

– Уговори Прижимистого, ты же его компаньон и старый друг.

– У Прижимистого только один, ети его, друг – сам Прижимистый, – угрюмо ответствовал старик и продолжал стоять на своем…

Данросс потянулся за телефонной трубкой.

– Какие еще были звонки, Клаудиа? – спросил он, набирая номер.

– Джонджон из банка, Филлип и Диана… О, про них я уже говорила… Суперинтендент Кросс, потом все наши значительные акционеры и все управляющие директора всех дочерних компаний, большая часть членов Скакового клуба… Травкин, ваш тренер. Ну просто конца нет…

– Минуточку, Клаудиа. – Справившись с волнением, Данросс произнес в трубку на хакка: – Это тайбань. Мой Старый Друг у себя?

– Конечно, конечно, мистер Данросс, – вежливо ответили ему по-английски с американским акцентом. – Спасибо, что перезвонили. Сейчас он подойдет, сэр.

– Мистер Чой, мистер Пол Чой?

– Да, сэр.

– Ваш дядя рассказал мне все про вас. Добро пожаловать в Гонконг.

– Я… вот он, сэр.

– Спасибо. – Данросс сосредоточился. «Почему Пол Чой сейчас с Четырехпалым, а не внедряется вовсю в дела Горнта? Почему звонил Кросс? И почему Джонджон?»

– Тайбань?

– Да, Старый Друг. Ты хотел поговорить со мной?

– Да. Можем… можем встретиться сегодня вечером?

«Ты что, передумал?» – хотелось закричать Данроссу. Но приличия не позволяли, да и китайцы не жаловали разговоры по телефону, предпочитая им личные встречи.

– Конечно. Около восьми склянок, в ночную вахту, – как ни в чем не бывало предложил Данросс. Около полуночи. – Раньше никак не смогу, – добавил он, вспомнив, что в 22:45 встречается с Брайаном Квоком.

– Хорошо. Моя пристань. Будет ждать сампан.

Данросс положил трубку. Сердце колотилось.

– Клаудиа, сначала Кросса, а потом пригласите Кирков. Затем пройдемся по списку. Договоритесь о конференции по телефону с моим отцом, Аластэром и сэром Россом, назначьте ее на пять, у них это девять и десять в Ницце. Дэвиду и остальным в Штатах я позвоню сегодня вечером. Не стоит поднимать их среди ночи.

– Хорошо, тайбань. – Клаудиа уже набирала номер. Она попросила Кросса, передала трубку Данроссу и вышла, закрыв за собой дверь.

– Да, Роджер?

– Сколько раз вы были в Китае?

Вопрос застал Данросса врасплох.

– Это все зафиксировано. Вы легко можете проверить.

– Да, Иэн, но не могли бы вы припомнить сейчас. Пожалуйста.

– Четыре раза в Кантоне, на ежегодной ярмарке, – это за последние четыре года. А один раз в Пекине с торговой комиссией в прошлом году.

– Вам когда-нибудь удавалось выезжать за пределы Кантона или Пекина?

– А что?

– Удавалось?

Данросс задумался. У Благородного Дома было немало давних связей с Китаем и много старых, облеченных доверием друзей. Некоторые стали убежденными коммунистами. Другие, присягнув на верность новой идеологии, внутри оставались стопроцентными китайцами, то есть дальновидными, скрытными и осторожными людьми, не склонными вмешиваться в политику. Все они занимали различное положение, а один даже состоял в Президиуме. И, будучи китайцами, все эти люди понимали, что история повторяется; что эры сменяют друг друга очень быстро; что сегодня утром ты император, а после полудня – цзоу гоу, раболепствующий прихвостень; что одна династия уступает место другой по прихоти богов; что, забираясь на «драконовый трон», основатель очередной династии не может не замарать рук в крови; что всегда нужно изыскивать путь для бегства, а еще что некоторые варвары остаются Старыми Друзьями, которым можно доверять.

Но самое главное, все китайцы – люди практичные. Китаю нужны товары и помощь. Без товаров и помощи он будет беззащитен перед лицом традиционного и единственного настоящего врага – России.

Благодаря особому доверию, оказываемому Благородному Дому, к Данроссу неоднократно обращались, официально и неофициально, но всегда тайно. У него намечалось немало сделок с самой разной дефицитной техникой и товарами, в том числе контракт на поставку целого флота реактивных авиалайнеров. Он часто бывал там, куда не пускали других. Однажды ездил на встречу в Ханчжоу, самое красивое место в Китае. На этой неофициальной, закрытой встрече его и других членов «Клуба-49» угощали на славу как почетных гостей Китая. В «Клуб-49» входили компании, продолжавшие торговать с Китаем после 1949 года, в основном английские фирмы. Великобритания признала правительство Мао Цзэдуна правительством Китая вскоре после бегства Чан Кайши с материка на Тайвань. Несмотря на это, отношения между правительствами двух стран оставались напряженными. Но, по определению, отношения между Старыми Друзьями такими не были, если только Старый Друг оправдывал доверие и не начинал жульничать.

– О, у меня было несколько отклонений от маршрута, – беззаботно сказал Данросс, не желая лгать шефу Эс-ай. – Ничего особенного. А что?

– Пожалуйста, не могли бы вы сказать, куда ездили?

– Конечно, Роджер, если выразитесь поконкретнее. – Голос его зазвучал жестче. – Мы торговцы, а не политики и не шпионы. Благородный Дом занимает особое положение в Азии. Мы здесь уже много лет. Именно благодаря торговцам «Юнион Джек» развевается над… развевался над половиной мира. Что вы имели в виду, старина?

Последовала длинная пауза.

– Ничего, ничего особенного. Очень хорошо, Иэн. Я подожду, пока мы будем иметь удовольствие прочитать бумаги, а потом буду говорить конкретно. Спасибо, извините за беспокойство. Пока.

Встревоженный Данросс пристально смотрел на телефон. Что надо этому Кроссу? Нет сомнения, что многие сделки, которые он, Данросс, заключил и будет заключать, не укладываются в рамки официальной правительственной политики Лондона или тем более Вашингтона. Ясно, что его краткосрочные и долгосрочные планы в отношении Китая совершенно отличны от их намерений. То, что они считали контрабандой, он не считал таковой.

«Ну что ж, пока я тайбань, – твердо сказал он себе, – будь что будет. Наши связи с Китаем не прервутся, и всё на этом. Большинство политиков в Лондоне и Вашингтоне просто не понимают, что китайцы прежде всего китайцы, а потом уже коммунисты. А Гонконг – жизненно важный для мира центр Азии».

– Мистер и миссис Джейми Кирк, сэр.

У Джейми Кирка, маленького человечка педантичного вида, было розовое лицо и розовые руки. Говорил он с милым шотландским акцентом. Жена его оказалась рослой крупной американкой.

– О, нам так приятно по… – начал было Кирк.

– Да, нам очень приятно, мистер Данросс, – перебив Кирка, добродушно загудела его жена. – Давай ближе к делу, Джейми, милый. Мистер Данросс – человек очень занятой, а нам еще нужно кое-что купить. У моего мужа пакет для вас, сэр.

– Да, он от Алана Медфорда Гра…

– Он знает, что пакет от Алана Медфорда Гранта, милый, – снова радостно перебила она. – Передай ему пакет.

– О… О да, и еще есть…

– Письмо, тоже от него. Мистер Данросс очень занят, поэтому передай это все ему, и мы можем идти по магазинам.

– О… Да, хорошо… – Кирк передал Данроссу пакет. Примерно четырнадцать дюймов на девять и с дюйм толщиной. Коричневый, какого-то неопределенного вида и весь обмотанный лентой. Конверт был опечатан красным сургучом. Данросс узнал печать. – Алан сказал пе…

– Вручить его вам лично и передать наилучшие пожелания, – снова улыбнулась жена Кирка и встала. – У тебя все так медленно, радость моя. Ну, спасибо, мистер Данросс, пойдем, мил…

Она испуганно осеклась, потому что Данросс повелительным жестом поднял руку и спросил абсолютно вежливо, но властно:

– Что бы вам хотелось купить, миссис Кирк?

– А? О, что-нибудь из одежды… э-э… мне нужно кое-что из готовой одежды, а Джейми – кое-какие рубашки и…

Данросс снова поднял руку и нажал на кнопку. Появилась Клаудиа.

– Сейчас же проводите миссис Кирк к Сндре Ли. Она должна немедленно отвести нашу гостью вниз к Ли Футапу. И ради господа бога, скажите ему, чтобы не думал взвинчивать цены, иначе я позабочусь, чтобы его депортировали! Мистер Кирк присоединится к супруге через минуту! – Он взял миссис Кирк под руку, и не успела она понять, в чем дело, как уже, удовлетворенная, оказалась вне комнаты, где Клаудиа внимательно выслушала, что она хотела бы купить.

Кирк молча вздохнул. Вздох был глубокий и выстраданный.

– Вот бы мне так, – мрачно проговорил он, а потом просиял: – Ох да, тайбань, вы во всем такой, как рассказывал Алан.

– Вот как? А что я такого сделал? Ведь ваша жена хотела пойти по магазинам, верно?

– Да, но… – Кирк помолчал. – Алан сказал, что вы должны… э-э… вы должны прочитать письмо в моем присутствии. Я… я ей этого не говорил. Вы считаете, нужно было?

– Нет, – добродушно сказал Данросс. – Послушайте, мистер Кирк. Прошу прощения за плохие новости, но, видите ли, какое дело, АМГ погиб в прошлый понедельник, управляя мотоциклом.

У Кирка раскрылся рот:

– Что?

– Извините, что приходится говорить такое, но я подумал, что вам лучше знать.

Кирк сидел, задумчиво уставившись на струйки дождя на оконном стекле.

– Какой ужас, – через некоторое время произнес он. – Проклятые мотоциклы, гиблое дело. Его сбила машина?

– Нет. Его просто нашли на дороге рядом с мотоциклом. Извините.

– Ужасно! Бедный старина Алан. Боже, боже мой! Я рад, что вы не сказали этого при Фрэнсис. Она… она тоже очень хорошо к нему относилась. Я… э-э… я… может, вы лучше прочитаете письмо, и тогда… Не то чтобы они с Фрэнсис были большие друзья, так что я не… бедный старина Алан!

Чтобы дать Кирку время, Данросс вскрыл письмо. В нем говорилось:

Дорогой мистер Данросс, рекомендую Вам моего старого школьного друга Джейми Кирка и его жену Фрэнсис. Пакет, который привезет Джейми, прошу открыть без свидетелей. Я хотел, чтобы он благополучно попал в Ваши руки, и Джейми любезно согласился сделать остановку в Гонконге. Ему можно доверять, насколько в наши дни вообще кому-то можно доверять. И пожалуйста, не обращайте внимания на Фрэнсис. На самом деле она человек неплохой, хорошо относится к моему старому другу и довольно обеспечена за счет своих прежних мужей, что дает Джейми необходимую ему свободу посидеть и подумать – редкая, очень редкая привилегия в наше время. Кстати, они не имеют к моей работе никакого отношения, хотя знают, что я историк-любитель и у меня свои источники.

Здесь Данросс улыбнулся бы, если бы не знал, что автора письма уже не было в живых. Далее было написано:

Джейми – геолог, он занимается морской геологией и в своей области один из лучших в мире специалистов. Поспрашивайте его о работе, особенно последних лет, желательно в отсутствие Фрэнсис: не то что она не в курсе, просто немного несдержанна. У него есть несколько интересных теорий, которые, возможно, будут полезны для Благородного Дома и вашего планирования непредвиденных обстоятельств. С самыми добрыми пожеланиями, А. М. Г.

Данросс поднял глаза от письма:

– По словам АМГ, вы старые школьные друзья?

– О да. Да, мы учились вместе в школе. В Чартерхаусе[24]. Потом я пошел учиться дальше в Кембридж, а он – в Оксфорд. Да. Мы… э-э… все эти годы поддерживали контакт друг с другом, при случае, конечно. Да. А вы… э-э… давно с ним знакомы?

– Около трех лет. Он мне тоже нравился. Может, вы не хотите сейчас говорить?

– О… О нет, ничего. Я… я, конечно, потрясен, но что поделаешь, жизнь должна идти дальше. Старина Алан… он такой смешной, верно? Со всеми этими его бумагами и книгами, трубкой и пеплом и домашними тапочками. – Кирк печально переплел пальцы рук. – Полагаю, мне следовало сказать, он был. И все же, наверное, неправильно говорить о нем в прошедшем времени… Но, полагаю, нам следует так говорить. Да. Он всегда носил домашние тапочки. Мне кажется, всякий раз, когда я навещал его, он непременно был в домашних тапочках.

– Вы имеете в виду его квартиру? Я там никогда не был. Мы всегда встречались в моем лондонском офисе, хотя однажды он приезжал в Эр. – Данросс порылся в памяти. – Не припомню, чтобы он носил там домашние тапочки.

– Ах да! Он рассказывал об Эре, мистер Данросс. Да, он мне рассказывал. Это был… э-э… светлый момент в его жизни. Вы… вам повезло, что у вас такое поместье.

– Эвисъярд-Касл мне не принадлежит, мистер Кирк, хотя моя семья владеет им уже больше сотни лет. Его приобрел для жены и своей семьи Дирк Струан – дом на природе, так сказать. – Как и всегда, Данросс вдруг ощутил волнение, вспомнив об этих прелестных местах: мягкая покатость холмов, озера, пустоши, леса, поляны, шесть тысяч акров или даже больше, есть где пострелять, поохотиться, Шотландия во всей своей красе. – Тайбань у нас по традиции является и лэрдом Эвисъярда – пока он тайбань. Но конечно же, все семьи, и особенно дети разных семей, прекрасно знают это место. Летние каникулы… У нас замечательная традиция собираться в Эвисъярде на Рождество. Зажаренная целиком овца и говяжья грудинка, хаггис[25] на Новый год, виски и ревущее пламя огромных костров, звуки волынки. Замечательное место. А еще действующая ферма, коровы, молоко, масло и винокуренный заводик Лох-Вэй! Хотел бы я проводить там больше времени. Только сегодня туда уехала моя жена, чтобы приготовить все для рождественских каникул. Вам знакомы те места?

– Немного. Шотландское нагорье я знаю лучше. Моя семья из Инвернесса[26].

– А, тогда вы должны заехать к нам, когда мы будем в Эре, мистер Кирк. АМГ в своем письме говорит, что вы геолог, один из лучших в мире?

– О… О, он слишком любезен – был слишком любезен. Моя… э-э… специализация – морская геология. Да. С особенным акцен… – Он вдруг осекся.

– Что случилось?

– Ох… э-э… ничего, вообще-то, ничего. Но как вы считаете, с Фрэнсис все будет в порядке?

– Абсолютно. Вы хотите, чтобы я сказал ей про АМГ?

– Нет. Нет, я могу сделать это позже. Нет, я… я тут поразмыслил, мистер Данросс, и думаю, что буду вести себя так, будто он не умер. Вам не нужно было говорить мне, и тогда мне не пришлось бы портить ей праздник. Да. Так будет лучше всего, как вы считаете? – Лицо Кирка немного просветлело. – Тогда мы сможем узнать эту плохую новость, когда вернемся домой.

– Как скажете. Так что вы говорили? С особенным акцентом на…

– О да!.. На петрологию, а это, конечно, общее изучение скальных пород, включая их расшифровку и описание. В рамках петрологии область моих интересов с недавних пор сузилась до осадочных скальных пород. Последние несколько лет я… э-э… был консультантом в одном проекте по изучению осадочных пород палеозойской эры, пористых осадочных пород. Да. Эти изыскания касались в основном морского шельфа у восточного побережья Шотландии. АМГ считал, что вас это могло бы заинтересовать.

– Конечно. – Данросс подавил нетерпение. Ему было не оторвать глаз от лежащего на столе пакета. Хотелось вскрыть его, позвонить Джонджону и заняться десятком других неотложных дел. Еще так много нужно было сделать. И какую связь усмотрел АМГ между Благородным Домом и Кирком? – Звучит интригующе, – заметил он. – А какую практическую цель преследуют эти изыскания?

– А? – Кирк удивленно уставился на него. – Углеводороды. – Увидев, что Данроссу это ничего не говорит, он торопливо добавил: – Углеводороды находят лишь в пористых осадочных скальных породах палеозойской эры. Нефть, мистер Данросс, сырая нефть.

– О! Вы занимались поисками нефти?

– О нет! Целью исследовательского проекта было определение вероятности залегания углеводородов на дне моря. У берегов Шотландии. Рад сообщить, что, по моему мнению, там их будет в избытке. Не у берега, а дальше, в Северном море. – Розовое лицо маленького человечка еще больше порозовело, и он вытер лоб. – Да. Да, я считаю, что там будет найдено довольно много хороших месторождений нефти.

Данросс недоумевал, по-прежнему не видя связи.

– Что ж, я немного знаю о добыче нефти в открытом море на Ближнем Востоке и в Техасском заливе, но в Северном море? Боже мой, мистер Кирк, это же самое неблагоприятное для плавания море. Вероятно, самое непостоянное в мире. Там всегда шторм и громадные волны. Как там можно бурить? Как обезопасить буровые установки, организовать их снабжение, как доставлять нефть наливом на берег, даже если она будет обнаружена? Боюсь, ее стоимость окажется чрезмерно велика.

– О, совершенно верно, мистер Данросс, – согласился Кирк. – Все, что вы говорите, совершенно верно, но я коммерцией не занимаюсь, я лишь ищу наши трудноуловимые, чрезвычайно ценные углеводороды. – И он с гордостью добавил: – Мы первые пришли к заключению, что они там могут быть. Конечно, все это пока лишь теория, моя теория, – никогда нельзя знать наверняка, пока не произведено бурение. Я еще отчасти занимался анализом сейсмической активности, то есть изучением волн, возникающих при вызванных чем-то взрывах, и мой подход к последним открытиям несколько неортодоксален…

Данросс слушал теперь вполуха, по-прежнему пытаясь разгадать, почему АМГ счел все это заслуживающим внимания. Он позволил Кирку еще какое-то время поговорить, а затем вежливо вернул его к действительности.

– Вы убедили меня, мистер Кирк. Я вас поздравляю. Вы долго пробудете в Гонконге?

– Ох… О, только до понедельника. Затем… э-э… затем мы отправляемся в Новую Гвинею.

Весьма озабоченный, Данросс сосредоточился.

– Куда именно в Новой Гвинее?

– В одно место под названием Суканапура, на северном побережье, это в той части, что недавно стала индонезийской. Я был… – Кирк улыбнулся. – Извините, вы, конечно, знаете, что в мае президент Сукарно[27] взял в свои руки управление голландской Новой Гвинеей[28].

– Проще говоря, он прибрал к рукам эту территорию. Если бы не дополнительное неразумное давление со стороны США, голландская Новая Гвинея осталась бы голландской и, как мне кажется, процветала бы куда больше. Я считаю, ехать туда сейчас – далеко не лучшая идея. Там все очень непросто, политическая ситуация нестабильна, и президент Сукарно относится к нам недружелюбно. Индонезия инспирировала и поддерживает восстание на Сараваке[29]. Сукарно настроен очень враждебно к странам Запада, ко всей Малайзии[30] и выступает за своих марксистов[31]. Кроме того, в Суканапуре, в этом паршивом порту, очень жарко и неуютно, а помимо всех остальных напастей там еще полно всевозможных болезней.

– О, вам не стоит беспокоиться, у меня конституция шотландца, и мы приглашены правительством.

– Я хочу сказать, что в настоящее время правительственное влияние там очень невелико.

– Ах, но там есть кое-какие очень интересные осадочные породы. Им хотелось бы, чтобы я взглянул на них. Вам не стоит беспокоиться, мистер Данросс, мы, геологи, к политике отношения не имеем. Все уже подготовлено – собственно, за этим мы туда и направляемся, – и волноваться не стоит. Ну, мне пора.

– Будет… я устраиваю небольшой прием с коктейлями в субботу вечером. Не желаете прийти с женой? Тогда мы могли бы продолжить разговор о Новой Гвинее.

– Ох, о, это так любезно с вашей стороны. Я… э-э… мы с удовольствием. Где…

– Я пришлю за вами машину. А теперь вы, наверное, хотели бы присоединиться к миссис Кирк. Я не буду говорить об АМГ, если вы действительно того хотите.

– Ох! О да. Бедный Алан. На какой-то момент за всеми этими осадочными отложениями я и забыл про него. Забавно, верно, как быстро все забывается?

Отослав его с другим помощником, Данросс закрыл дверь. Он осторожно сломал печати на пакете АМГ. Внутри был конверт и еще один пакет. На конверте было написано: Иэну Данроссу, лично в руки. В отличие от другого, аккуратно написанного от руки, это письмо было отпечатано на машинке:

Уважаемый мистер Данросс, посылаю это письмо с оказией, через моего старого друга Джейми. Я только что получил кое-какие весьма неприятные известия. Где-то в нашей системе, британской или американской, случилась еще одна серьезная утечка информации, и становится ясно, что масштаб тайных нападок наших противников растет. Кое-что из этого может выплеснуться и на меня, и даже на вас – отсюда и мое беспокойство. На вас, потому что раскрыто существование серии наших сверхсекретных документов. Если со мной случится что-нибудь непредвиденное, прошу позвонить в Женеву по телефону 871-65-65. Спросите госпожу Рико Грессерхофф. Для нее я – Ганс Грессерхофф. Ее настоящее имя – Рико Андзин. Она говорит по-немецки, по-японски, по-английски и немного по-французски, и если мне причитаются какие-то деньги, прошу вручить их ей. Она передаст вам кое-какие бумаги, некоторые для пересылки. Прошу вручить их лично, когда это вам будет удобно. Как я уже упоминал, очень редко находишь человека, которому можно доверять. Вам я доверяю. Вы единственный человек на земле, кто знает о ней и знает ее настоящее имя. Помните: жизненно важно, чтобы ни это письмо, ни мои предшествующие бумаги не попали от вас никому.

Сначала объясню про Кирка. Я считаю, что лет через десять арабские страны предадут забвению свои разногласия и используют реальную власть, которой обладают, не против Израиля непосредственно, а против всего западного мира и поставят нас в невыносимую ситуацию: или мы отказываемся от Израиля… или переходим на «голодный паек». В качестве орудия шантажа они используют нефть.

Если горстка шейхов и феодальных правителей Саудовской Аравии, Ирана, государств Персидского залива, Ирака, Ливии когда-нибудь сможет действовать заодно, в их власти будет прекратить поставки в страны Запада и в Японию единственного сырья, без которого нельзя обойтись. Они могут прибегнуть даже к еще одному более изощренному приему: поднять цены на беспрецедентную высоту и требовать выкупа от наших стран. Для арабского мира нефть – последнее оружие. И нам, пока мы зависим от их нефти, противопоставить этому нечего. Отсюда мой живой интерес к теоретическим выкладкам Кирка.

На сегодняшний день стоимость подъема на поверхность в арабской пустыне одного барреля нефти составляет около восьми американских центов. В Северном море доставка одного барреля до берега в Шотландию, при оптовых поставках, будет стоить семь долларов. А если стоимость арабской нефти подскочит на мировом рынке от сегодняшних трех долларов за баррель до девяти… Уверен, вы сразу поймете, к чему я веду. Добыча нефти в Северном море тут же представляется очень даже возможной и становится одним из источников пополнения британских национальных богатств.

Джейми утверждает, что нефтяные месторождения расположены к северу и востоку от Шотландии. Будет логично переваливать нефть на берег в порту Абердина[32]. Человек мудрый начал бы присматриваться в Абердине к причалам, недвижимости, аэропортам. Насчет плохой погоды беспокоиться не надо: связь с нефтяными вышками будет осуществляться вертолетами. Дорого – да, но практически осуществимо. Далее, если вы принимаете мой прогноз, что из-за скандала с Профьюмо на следующих выборах победят лейбористы…

Материалами об этом деле были заполнены все газеты. Шесть месяцев назад, в марте, военный министр Джон Профьюмо официально отрицал связь с печально известной «девушкой по вызову» Кристин Килер – одной из нескольких девиц, которые вместе со своим сводником Стивеном Уордом (до этого он был известен в высшем обществе Лондона лишь как остеопат) вдруг прогремели по всему миру. Стали циркулировать неподтвержденные слухи, что эта особа одновременно поддерживала связь с советским атташе, известным агентом КГБ, капитаном первого ранга Евгением Ивановым, который в декабре предыдущего года был отозван в Россию. В результате поднявшегося скандала Профьюмо подал в отставку, а Стивен Уорд покончил жизнь самоубийством.

Интересно, что сведения об этой связи были раскрыты для прессы в самый благоприятный для Советов момент. У меня нет доказательств, пока, но, по моему мнению, это не просто совпадение. Вы же знаете, что Советы уже взяли себе за правило сначала разделять страны – Северная и Южная Корея, Восточная и Западная Германия и так далее, – а потом заставлять напичканных их теориями сателлитов работать за них. Поэтому я думаю, что просоветски настроенные социалисты помогут разделить Британию на Англию, Шотландию, Уэльс и Южную и Северную Ирландию (если присмотреться как следует к Эйре[33] и Северной Ирландии, то Советам уже есть где разгуляться).

Теперь что касается предлагаемого мной плана номер один для Благородного Дома на случай непредвиденных обстоятельств: относиться к Англии с оглядкой, выбрав в качестве основной базы Шотландию. Нефть Северного моря сделает Шотландию более чем самостоятельной в экономическом отношении. Население там небольшое, люди закаленные и националистически настроенные. Шотландия сейчас на практике может стать самостоятельным государством, способным обороняться, – с богатыми запасами нефти, которую можно экспортировать. Сильная Шотландия, вероятно, могла бы склонить чашу весов в свою сторону и помочь обветшавшей Англии… нашей бедной стране, мистер Данросс! Я сильно опасаюсь за Англию.

Возможно, это еще одна из моих надуманных теорий. Однако рассмотрите Шотландию, Абердин еще раз, в свете нового Северного моря.

– Это просто смешно! – взорвался Данросс, на миг оторвавшись от чтения. Мысли обуревали, но он предостерег себя: не заводись с полуоборота!

«У АМГ иногда кое-что притянуто за уши, он склонен к преувеличению, он крайне правый, империалист, под каждой кроватью ему мерещатся по пятнадцать красных. Но то, что он говорит, возможно. А если возможно, то это нужно непременно обдумать. Если и впрямь дойдет до глобального нефтяного кризиса, а мы будем к нему готовы, сможем заработать целое состояние, – говорил себе Данросс, и его возбуждение росло. – Сейчас купить недвижимость в Абердине не составит труда, и начать планомерное отступление из Лондона без всякого ущерба несложно. В Эдинбурге есть все непременные атрибуты современного делового мира – банки, коммуникации, морские порты и аэропорты, – которые понадобятся нам для эффективной работы. Шотландия для шотландцев и огромные запасы нефти на экспорт? Абсолютно осуществимо, но без отделения, а в составе сильной Британии. Но если лондонский Сити, парламент и Треднидл-стрит будут отданы на откуп левым…»

Волосы у него на загривке встали дыбом при мысли о том, что левый социализм станет для Британии погребальной пеленой, саваном. «А Робин Грей? Или Джулиан Бродхерст? – спрашивал он себя, холодея. – Эти, без сомнения, все национализируют, заграбастают нефть Северного моря, если она будет найдена, а Гонконг положат под топор – сказали уже, что так и поступят».

Сделав над собой усилие, он отложил невеселые мысли на потом, перевернул страницу и стал читать дальше.

Далее: думаю, я выяснил личности троих агентов «Севрина» у вас. Эту информацию я получил не задешево – может быть, до Рождества мне потребуются дополнительные средства – и не совсем уверен в ее достоверности (я сразу стал перепроверять полученные сведения, понимая, насколько они важны для вас). Этими агентами якобы являются: Джейсон Пламм из компании «Эйшн пропертиз», Лайонел Тьюк из телефонной компании и Жак де Вилль из «Струанз»…

– Но это невозможно! – вырвалось у Данросса. – АМГ сошел с ума! И насчет Пламма невозможно, и насчет Жака абсолютно невозможно. Они ну никак не могут…

Зазвонил его личный телефон. Он автоматически снял трубку.

– Да?

– Это оператор международной связи. Мистера Данросса, пожалуйста.

– Извините, кто звонит? – рявкнул он.

– Согласен ли мистер Данросс оплатить звонок из Сиднея, Австралия, от некоего мистера Дункана Данросса?

Сердце тайбаня замерло.

– Конечно! Привет, Дункан… Дункан?

– Отец?

– Привет, сынок. У тебя все нормально?

– О да, сэр, абсолютно все! – услышал он голос сына, и волнение оставило его. – Извини, что звоню посреди рабочего дня, отец, но на мой рейс в понедельник все билеты проданы и…

– Проклятье, у тебя же подтвержденный заказ, парнишка. Я попрошу…

– Нет, отец, спасибо, ничего страшного нет. Я купил билет на рейс пораньше. Это шестой рейс Сингапурских авиалиний, он прибывает в Гонконг в полдень. Встречать меня не надо, не беспокойся, я возьму такси и…

– Ищи нашу машину, Дункан. Тебя будет ждать Ли Чой. Но перед тем как ехать домой, заскочи в офис, хорошо?

– Хорошо. Я оформил билеты и все остальное.