Не устал ли Создатель Андреева Наталья

– Ничего, Лешонок, сейчас что-нибудь придумаем. Промокла?

– Немножко.

– Зато я словно искупался. В одежде. Погоди-ка, штаны стяну. Да что это я? Какие штаны? А ну-ка, дай мне зонт.

– Зонт?

– Надо ведь в милицию сообщить? Надо! – он решительно стряхнул с себя морок. Гражданин он, в конце концов, или нет?

Вадим выехал на шоссе, затормозил на обочине, метрах в десяти от злосчастной автостоянки, потом вылез и, раскрыв зонт, встал с поднятой рукой. Первой остановилась машина с московскими номерами. Вадим сказал водителю: тут такое дело, что нужен кто-нибудь из местных. Водитель, ехавший на юг с семьей, захлопнул дверцу и уехал. Потом Вадим долго объяснялся с мужиком, на машине у которого были местные номера. Сославшись на то, что ему не по пути, вредный мужик торопливо надавил на газ. Вот трус! Только в четвертом авто, в стареньком зеленом «Москвиче», сидел крепкий дедок, который оказался родом из ближайшего городка.

– Слушай, отец, тут в машине два трупа, – торопливо сказал Вадим. – Люди задохнулись угарным газом. Мы с подружкой случайно их нашли. Будь человеком, как приедешь домой, звякни в местную милицию.

– Да я лучше заеду, сынок. У меня там племянник в больших начальниках ходит. А они точно того? Померли? – с любопытством спросил дед.

– Пойди сам да посмотри, – огрызнулся Вадим. Потом спохватился и уже миролюбиво продолжил: – Ты скажи: мол, на двести пятидесятом километре, на стоянке, задохнулись от угарного газа мужчина и женщина. Белый «Лансер», «Митсубиси». С московскими номерами.

Только когда дед все повторил без запинки и «Москвичонок» тронулся с места, Вадим закрыл зонт и, сев в машину, стал стягивать мокрые штаны. Пожаловался при этом:

– Что за день, а? Но если бы мы сами навестили местных ментов, то и завтра бы отсюда не уехали. Ну, все. Гражданский долг выполнен, можно трогаться! На заднем сиденье сумка, достань мне сухие джинсы, будь добра. Или нет. Они в багажнике. Точно. Достань тогда шорты. Что ты так смотришь? Это мужские трусы. Типа плавки. Я промок, понимаешь? И потерял кучу времени. Чуть ли не час!

Натянув шорты, Вадим потянулся к переключателю скоростей и надавил на педаль. Вперед! Подальше отсюда!

Вскоре Вадим обогнал зеленый «Москвич» и еще прибавил газу. Олеся сидела тихо, только ойкала, когда он шел на слишком уж рискованный обгон. А Вадим все никак не мог успокоиться и гнал машину, не обращая внимания на дождь. Только бы скорее отсюда уехать! Примерно через полчаса черную тучу они обогнали.

Успокоился он только через час, когда они пролетели километров сто. То самое место было теперь далеко позади. И дождь кончился. Вадим подумал, что не надо бы так гнать. Что за паника, в конце-то концов? Они с Олесей ни в чем не виноваты. Это стечение обстоятельств, всего лишь. И свой гражданский долг он выполнил.

И тут Олеся, которая от скуки читала вслух названия населенных пунктов на указателях, пискнула:

– Есть хочется. Очень.

– Давай тормознем, – охотно согласился он.

По правую руку он увидел вывеску: «Кафе «Машенька». Уютный домик под малиновой крышей, перед крыльцом – красные зонты с надписью «Кока-кола».

– Мне здесь не нравится, – тихо сказала Олеся.

– Как хочешь, – пожал он плечами. Не нравится так не нравится. Если женщина просит. Ему и самому не показалось, что здесь будет вкусно.

Следующее кафе называлось «Три медведя». Метрах в десяти от него красовалась «Березонька», избушка, сложенная из не ошкуренных березовых стволов. Перед ней дымился мангал, за столиками на веранде ждали ужина дальнобойщики.

Вадим почувствовал, что тоже голоден. Так голоден, что сил больше нет! С утра ничего не ел! Просто позабыл о еде, и все из-за этих чертовых жмуриков! Но Олеся отчего-то отвергла и «Медведей», и «Березоньку».

– В чем дело? – нахмурился Вадим. – Хочешь ты есть или нет?!

– Там люди.

– Ну и что? Везде люди.

– Мне эти люди не нравятся.

– Милая, а ты, оказывается, привереда! На тебя не угодишь! А вот я просто умираю с голоду. Поэтому мы сейчас…

– Вот здесь хорошо.

У маленького пруда стоял неприметный домик, над дверью которого красовалась вывеска «Кафе «Ивушка». Вадим, пожав плечами, поинтересовался:

– А чем «Ивушка» отличается от «Березоньки»? Не вижу принципиальной разницы.

– Я вижу.

– Что ж, ты штурман, тебе и решать. Сворачиваем. – Вадим остановился у кустиков, пояснив: – Штаны надо надеть. Прохладно.

Олеся кивнула:

– Мне тоже надо привести себя в порядок. – И торжественно добавила: – Ведь это наш первый совместный выход на люди.

– Фу-ты, ну-ты! – не удержался он. И насмешливо подмигнул: – Давай действуй!

Девушка щелкнула заколкой и потянулась за косметичкой. Открыв рот, Вадим смотрел на медового цвета волосы, рассыпавшиеся по плечам. У той, в машине с трупами, волосы были крашеные, Вадим видел, как на макушке просвечиваются темные пряди. Олеся же оказалась блондинкой натуральной. Должно быть, ее волосы пахнут лугом. Медом пахнут, цветочной пыльцой. Окунешь в эти волосы лицо, и на губах останется душистая золотая пыль. Останется ли? Ему вдруг захотелось проверить, так ли это?

Девушка словно почувствовала что-то и подняла на него удивленный взгляд.

Вадим отчего-то смутился и, подхватив сумку, торопливо выскочил из машины. Переодевался он в кустах. Закончив, подошел, постучал согнутым пальцем в стекло:

– Сеньорита, она же мадемуазель. На выход.

Олеся кивнула: иди, мол, я сейчас. Он покачал головой: ох уж эти женщины – мусорное ведро не пойдут выносить без макияжа! Вздохнул и направился в кафе один. По дороге подумал, что надо бы машину помыть. Номер наполовину заляпан грязью. Неудивительно: дожди идут по всей средней полосе России, дороги развезло. Когда Вадим сворачивал сюда, к пруду, заехал колесом в колдобину. Вот смешно будет приехать на солнечный юг на грязной машине!

На пороге избушки стоял мужик, рот у которого оказался полон золотых зубов, и, когда хозяин кафе улыбался, невольно хотелось зажмуриться. В серых сумерках улыбка эта вполне могла заменить искусственное освещение. Вадим удивился: с чего вдруг такая радость по поводу его прихода? Или здесь всех так встречают?

– Пожалуйста, дорогой, проходи. Давно ждем.

Да, сервис нынче стал на грани фантастики. Встречают, как дорогого гостя, а если он, кроме полуторалитровой бутылки кваса, ничего не купит? Такие дорогие в прямом смысле слова улыбки надо бы придержать для дорогих в прямом смысле слова клиентов. Вадим почувствовал себя неловко и на пороге замялся. В другое место, что ли, поехать? Он обернулся и тут увидел Олесю.

Та шла к кафе неуверенной походкой, но, мать честная, как же эффектно она выглядела! Вместо прежней одежки в стиле «унисекс» девушка накинула на плечи короткую кожаную курточку цвета переспевшей вишни. «А ведь это любимый цвет моей бывшей жены», – невольно подумал Вадим. Эля терпеть не могла красного, но сходила с ума по наиболее темным его оттенкам. Бордо, малиновый, вишневый – этот репертуар Вадим знал наизусть. Да и фасон этой курточки был в стиле его бывшей: без так называемых наворотов, простенько, но с отменным вкусом. Ни убавить, ни прибавить.

Олеся оказалась еще и в темных очках, тоже весьма примечательных: на дужках вкрапления винного цвета стразов, оправа такого же цвета, как и курточка.

Вадим сразу понял, что вещи дорогие и стильные. Откуда они у Олеси? У девушки, которая приехала в Москву просить пятьсот долларов у родственницы? Пятьсот долларов? Ха-ха! Да одни очки стоят никак не меньше двух сотен! Не говоря уж о куртке! Эля научила его разбираться в брендах!

Когда Олеся подошла, он со злостью сказал:

– Так… Из провинции вещички, значит.

И тут он заметил, что девушка чувствует себя неловко. Мало купить стильную вещь, надо еще уметь ее носить. Эля умела, она словно родилась для роскоши. Стильные курточки на фирменных плечиках и брючки сорок второго размера, томящиеся на полках дорогих магазинов, как будто ждали именно ее. Хрупкую женщину с волосами цвета гречишного меда.

Олеся же носить такие вещи не умела. Курточку накинула на плечи, отчего Вадим сразу же заподозрил, что одежда эта девушке просто-напросто мала. Значит, с чужого плеча. Ограбила кого-нибудь? Олеся?!

Увидев ее, золотозубый улыбнулся еще дороже, на тысячу у. е., никак не меньше, если учитывать стоимость его зубов:

– Прошу, прошу!

– Мы торопимся, – сухо сказал Вадим, проходя в кафе. – Нам только сухой паек. Все с собой.

– Конечно, конечно! Давно все готово, – заспешил вдруг хозяин. И крикнул: – Маша! Давай сюда пакет!

Высокая полная Маша, увенчанная роскошной русой косой, словно короной, выплыла из-за перегородки и протянула им объемистый пакет, на котором красовалась реклама сигарет «Мальборо».

– Что здесь? – с удивлением спросил он.

– Три порции шашлыка, боржоми, кетчуп, лаваш, зелень, бутылка отменного красного вина для дамы… – начал перечислять хозяин.

– И во сколько мне все это обойдется? – хмуро спросил Вадим, подумав, что если уже по дороге выбрасывать серьезные суммы, на отдыхе придется ограничивать себя в разного рода удовольствиях. А не хотелось бы.

– О чем речь? – вполне натурально обиделся хозяин. – Все оплачено, дорогой! Кушайте на здоровье! И от души поздравляю! С законным вас бракосочетанием! Такая красавица! Хорошая жена тебе будет!

Маша тоже приветливо улыбнулась, качнув короной. Вадим оторопел.

Олеся же наступила ему на ногу и взяла пакет. Улыбнулась хозяевам и сказала:

– Спасибо большое. Но мы действительно очень торопимся.

– Знаю, все знаю, – кивнул золотозубый.

Пакет девушка сунула Вадиму со словами:

– Иди в машину. А я руки помою. – И глянула на хозяина: – Можно?

– Конечно, дорогая! Для тебя все можно! Маша! Покажи!

Маша чуть нагнула коронованную косой голову и поплыла за перегородку. Олеся, сняв солнцезащитные очки, двинулась следом.

Вадим помялся, раздумывая. Как поступить? Начать выяснять, что происходит, почему его вдруг поздравляют с бракосочетанием и в честь знаменательного события вручают подарок? Или же, приняв дары, молча уйти? И почему Олеся не протестует?

Она вскоре появилась из-за перегородки и еще раз всех поблагодарила. Потом направилась к выходу, а Вадим двинулся за ней, неся в руках злополучный пакет. На пороге девушка вновь нацепила очки, хотя на улице было пасмурно, и первой стала спускаться по ступенькам. Вадим, скрипнув зубами, следом. Золотозубый хозяин и королева Мария стояли на пороге и махали им вслед. Хорошо, что не крикнули «горько!» и не заставили «молодых» целоваться.

Вытерпел Вадим только до машины. Олеся первой залезла в салон и вольготно расположилась на переднем сиденье. Упав на водительское место, Вадим зло хлопнул дверцей, потом резко развернулся к девушке и спросил:

– Что происходит?

– Ты о чем? – невинно спросила Олеся.

– Во-первых, откуда у тебя эти вещи? Куртка, очки?

– Тебе не нравится?

– Не в этом дело! Они же стоят бешеных денег!

– А ты откуда знаешь? – слегка удивилась она.

– То, что я – мужик простой, на «Лансере» езжу, а не на «БМВ», еще ни о чем не говорит! В женских шмотках я кое-что понимаю!

– А я нет, – пожала плечами Олеся. – Если бы я знала, что эти вещи безумно дорогие, ни за что бы их не взяла.

– Не взяла у кого?

– У своей родственницы, у кого же еще? Она их мне буквально навязала. Деньгами, говорит, помочь не могу, но у меня есть вещи, которые мне разонравились, но из моды еще не вышли. Возьми, мол, в качестве подарка и не обижайся на меня. Я и взяла. Курточка вот только оказалась маловата. Я же хотела тебе понравиться, – с обидой сказала девушка.

– Допустим. Но почему ты взяла пакет с едой? Почему ты не протестовала, когда нас назвали молодоженами?

– Какой же ты… – На глазах у девушки выступили слезы. – Мне надо было сказать, что я тебе никто? Еду на юг с первым встречным? Хочешь, чтобы обо мне так подумали? Это жестоко!

– Но…

– Было так приятно, что меня считают твоей законной женой, и, вместо того чтобы испытывать ко мне презрение, эти люди радуются моему счастью. И поздравляют. Думаешь, мне легко? У меня, между прочим, до тебя никого не было! – со слезами в голосе крикнула она.

Вадим мысленно отметил, что и его у нее еще не было. Но в целом Олеся права. Если она – честная девушка, то ей гораздо приятнее чувствовать себя законной женой, чем случайной любовницей. Вот только пакет…

– А что будет, если приедут те самые?…

– Кто?

– Ну, молодожены. Те, которых действительно ждут?

– Они бы давно уже приехали. Может, передумали?

– И все-таки я чувствую себя вором.

– Что ж, иди и отдай все назад. А я есть хочу.

– Я вообще-то тоже.

Он заглянул в пакет. Вытащил оттуда бутылку вина. Красное полусладкое, «Алазанская долина». Эля обожает это вино. И бутылка солидная, из толстого темного стекла, с сургучными печатями, не дешевка какая-нибудь. Дорогое вино для дорогой женщины. Почему же ему везде мерещится Эля? Вещи, как у Эли, любимый цвет Эли, вино, которое обожает Эля… Словно она незримо присутствует в его машине. Это все потому, что он постоянно думает о ней. Вадим тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, и сказал:

– Хорошо. Я возьму этот пакет, только давай поскорее уедем отсюда. Время дорого, и я не хочу столкнуться с молодоженами, если те вдруг объявятся.

Олеся кивнула, и он тут же завел мотор. Отъехал от гостеприимной «Ивушки» он так же быстро, как и от автостоянки, где были обнаружены жмурики. Шашлык Вадим жевал по дороге, Олеся держала на коленях тарелочку с едой, и когда он просил пить, наливала колу в пластмассовый стаканчик, который протягивала ему. Вино они решили выпить вместе, когда остановятся на ночлег. Сама Олеся ела неохотно, словно бы через силу.

Долгое время они ехали молча. Наконец, Вадим глянул на приборную доску и сказал Олесе:

– Без пяти десять. Ты не устала?

– Нет, – покачала она головой.

И тут… Он вздрогнул, потому что раздался телефонный звонок. Тот самый. Мелодия, от которой Вадима теперь все время будет бросать в дрожь.

Олеся покосилась на него, потом достала из сумочки мобильник и поднесла к уху:

– Да?

Он так растерялся, что не сразу сообразил: надо бы выхватить у нее из рук этот треклятый телефон! Девушка через короткие паузы, во время которых, видимо, говорил ее собеседник, три раза сказала «да». И ничего больше. А когда Вадим добрался-таки до телефона, в трубке уже было молчание.

И тут он начал кричать:

– Ты что творишь, а?! Зачем ты его взяла?! С кем говорила?! Дура ненормальная!

Она сначала покраснела, а потом стала всхлипывать:

– Ты же сказал: «Убери». Я и убрала телефон.

– Я имел в виду, чтобы ты положила телефон на место! Туда, откуда взяла! И не прикидывайся дурочкой! Я все равно не поверю!

– Чему? Да, я его взяла! Потому что он такой красивый…

– Поиграться, значит, захотела? – зло прищурился Вадим. – Девчонка! Кого обманываешь? И кто он?

– Я не понимаю…

– С кем ты разговаривала?!

– Я не знаю.

– Но ты с ним разговаривала!

– Я просто слушала. Мне же интересно!

– И что ты услышала такого интересного? – ехидно спросил он.

– Он опять сердился, говорил, что мы сильно отстаем от графика.

– И все?

– Да, – сказала она точно так же, как и пять минут назад тому, кто звонил. С такой же интонацией.

Вадим никак не мог понять, что все это означает? Неужели он поверит в такую детскую наивность? Вадим так и сказал:

– И ты хочешь, чтобы я поверил в то, что вы с ним не знакомы?

– Можешь верить, можешь не верить, но мы не знакомы, – тихо, но твердо сказала Олеся. – Он понятия не имеет, с кем говорит. Должно быть, принимает меня за другую. И все время спрашивает, почему именно я беру трубку. Я догадалась, что разговаривать с ним должен был мужчина.

– И почему ты все не объяснишь ему?

– Он не слушает. Слова мне не дает вставить. Очень торопится и не хочет слушать моих объяснений.

– Так… – Вадим посмотрел на нее со злостью и решительно сказал: – В следующий раз с ним и в самом деле будет разговаривать мужчина. То есть я. И если ты здесь действительно ни при чем, то отдашь мне этот телефон.

– Хорошо, – послушно кивнула она. И спросила: – Сейчас отдать?

– Дай-ка прикинуть… В начале шестого, на стоянке… Потом в десять… Может, он среди ночи разбудит, чтобы поинтересоваться, укладываемся ли мы в график? Скорее всего, так.

– Можно телефон еще немного побудет у меня? – жалобно попросила Олеся. – Он такой красивый!

– Либо ты прикидываешься, либо…

Он, убей, не понимал, что происходит? А может, Олеся и в самом деле наивная дурочка? Которая в куклы еще не наигралась? И все-таки у Вадима возникло ощущение, что он попал в очень неприятную историю. Некто втянул его в игру, смысла которой он пока не понимает. Но, похоже, что его используют втемную. И что теперь делать?

«Ехать, – сказал он себе. – Вперед, не останавливаясь».

Возвращаться бессмысленно, он уже прочно во все это вляпался, а телефон у Олеси он отберет чуть позже. Не похожа она на преступницу, и в машину к нему попала случайно, но всякое в жизни бывает. Надо понять, кто она такая?

Километров через сто погода вновь испортилась. На лобовом стекле появились водяные брызги. Стремительно темнело. Дорога в этом месте оказалась плохая, и Вадим почувствовал, что смертельно устал и ехать дальше не может, но внезапно кое-как заделанные колдобины сменились широченной четырехполосной трассой, заново заасфальтированной. И словно второе дыхание открылось. Ехать по такой дороге было одно удовольствие.

– Ну что, Лешонок? – подмигнул он Олесе. – Еще стольничек отмахнем, а?

Показалось, или она действительно вздохнула с облегчением? И согласно кивнула. Вадим никак не мог понять, что за всем этим кроется? Либо девушка боится остановки на ночлег и их неизбежной близости, либо… Опять это либо! А проверить можно одним только способом. Переспать с ней, и тогда выяснится, кто перед ним: робкая девица или наглая особа, которая уверенно ведет свою партию. Не соло, но подголосок. А солист – тот самый парень на другом конце эфира. Если так, то актриса Олеся потрясающая, надо отдать ей должное!

Они снова ехали молча. Олеся дремала или делала вид, что дремлет. Он же задался целью проехать в первый день как можно больше и целиком сосредоточился на выполнении поставленной задачи.

Девушка проснулась около полуночи, сонно потерла глаза и зевнула:

– Где мы?

– Посмотри по карте.

Олеся полезла в бардачок. Потом зашуршала картой и пожаловалась:

– Темно. Ничего не могу прочитать.

Он подумал: если зажечь в салоне свет, трудно будет следить за дорогой, и посоветовал:

– Тогда смотри по указателям. Они освещены.

Еще минут двадцать Олеся развлекала себя чтением надписей. Если название было забавным, хихикала совершенно по-детски. Так, что он опять начал мысленно ругать себя. Заподозрил черт знает в чем наивную девчонку! Кретин!

Дорога же, как назло, опять испортилась. Когда машина начала подпрыгивать на ухабах, жалобно при этом дребезжа, Вадим пару раз не выдержал и выругался. И почувствовал, как на него вновь наваливается смертельная усталость.

И вдруг Олеся пискнула:

– Ой! Через два километра кемпинг! Называется «Алан». Может, остановимся?

– Устала?

– Да. Очень. – Она вдруг спохватилась: – Но ты-то устал еще больше!

– Спасибо за заботу, – буркнул он. Но не мог с ней не согласиться.

Уже перевалило за полночь, и погода испортилась, так что можно было запросто слететь в кювет. Вадим почувствовал, что больше всего на свете хочет оказаться сейчас в постели. Растянуться во весь рост, закрыть глаза и провалиться в блаженное забытье. Поэтому, когда через два километра они увидели стрелочку и крупную надпись «кемпинг здесь», Вадим свернул туда без колебаний.

На глухом заборе мышиного цвета он разглядел огромные буквы: АЛАН. Ворота были открыты, за ним сплошняком стояли фуры. Вадим с сожалением сказал:

– Должно быть, мест уже нет. Поздно приехали. В машине придется спать.

Вспомнились вдруг те двое, в новеньком белом «Лансере», и Вадим невольно вздрогнул. Только не с включенной печкой! Упаси бог!

Въехав в ворота и миновав заасфальтированную площадку, на которой в ряд стояли фуры, они с Олесей очутились во дворе. Мужчина, сидевший на крыльце, тут же вскочил. Сверкнула золотозубая улыбка. Вадим невольно вздрогнул: брат-близнец хозяина гостеприимной «Ивушки»! И этот так же поспешил навстречу и оказался столь же приветлив!

– Пожалуйста, пожалуйста! Заждались вас! Вот тут местечко, проезжайте.

– Нам бы номер, – не очень уверенно сказал Вадим, приоткрыв дверцу. Весь двор был заполнен легковыми машинами. Какой уж тут номер!

– Все готово, – широко улыбнулся золотозубый. – Номер для новобрачных. Жена сама убирала.

Вадим в бешенстве воззрился на Олесю. Ее штучки? Девушка невинно улыбнулась и пожала плечами:

– Откажемся? Ты же с ног валишься от усталости!

Он вылез из машины и с усмешкой осведомился:

– Номер, разумеется, оплачен?

– Обижаешь, дорогой! Кто думает о деньгах, когда такое событие! Свадьба! Все в номере: фрукты, вино. Шашлык сейчас принесу. Наслаждайся, дорогой, – сверкнул золотыми коронками хозяин кемпинга и крикнул: – Белла! Дорогие гости прибыли!

Чернявая симпатичная Белла сбежала с крыльца и захлопотала вокруг них, словно курица-наседка. Вадиму даже стало неловко. Кто-то заранее оплатил номер и позаботился о том, чтобы молодые ни в чем не нуждались, а он собирается нагло этим воспользоваться. Никогда он не был вором, крутился, конечно, как мог, но чужой копейки не взял. Вот и сейчас собирался от нежданного подарка отказаться.

Но Олеся, видимо, почувствовав это, опередила Вадима.

– Неужели ты не понял, что они уже не приедут? – шепнула она.

– Ты хочешь сказать… – И до него вдруг дошло! Вот за кого их везде принимают! Да и номер его «Лансере» заляпан грязью как раз в том месте, где изображена буква «С» и последние две цифры! А если сейчас взять да вылить на этот номер ведро воды?

Вадим припомнил дорогое обручальное кольцо на пальце у блондинки. Платина, бриллианты. Такие дорогие вещи простым смертным не по карману. Покойники-то были люди со средствами! Олеся права в одном: им теперь все это уже не понадобится. Номер для новобрачных, цветы, фрукты, вино…

С неба сыпалась все та же неприятная изморось. Склизкая, холодная, как лягушачья кожа. Вода хлюпала под ногами, и создавалось ощущение, что вокруг не просыхающее болото. А в номере, должно быть, тепло. Чисто, светло, сухо. Ох, как же ему захотелось очутиться там поскорее!

Словно опять прочитав его мысли, Олеся поспешила вслед за хозяйкой к одноэтажному зданию, похожему на барак. Штукатурка местами облупилась, шифер на крыше позеленел от времени.

Вадим замер под дождем, впитывая в себя, словно губка, липкую влагу и все еще чего-то ожидая. Когда совесть проснется? Ха!

– А во сколько мы должны были приехать? – осторожно спросил он у хозяина.

– С семи часов вечера вас ждем, дорогой, – охотно пояснил тот.

– У нас была поломка. – Господи, какая поломка! Машина с иголочки! Врать надо умеючи. Но хозяин кивнул:

– Понимаю. Может, механику сказать?

– Нет, спасибо. Пустяки.

Он прикинул. Значит, они отстали от графика не меньше чем на пять часов. Чем это может грозить «солисту»? Серьезными проблемами? Возможно. А если это просто друг семьи, который решил подарить людям медовый месяц без забот и хлопот? В самом деле: как красиво! Ты едешь на юг с молодой женой, тебя везде ждут, встречают улыбками, поздравляют, все оплачено. Подарок так подарок! Королевский! Хорошо иметь таких друзей, черт возьми!

Олеся давно уже скрылась в кемпинге вместе с чернявой Беллой, а он все сомневался. Вправе ли он принять такой подарок от незнакомого человека? Не им ведь предназначен. А девушка угрызений совести отчего-то не испытывает. Но решение должен принять он, мужчина. Потому что, предложив ей место в своей машине, он принял на себя определенные обязательства по отношению к этому воробышку. По крайней мере на неделю. Пока не посадит ее на поезд и не отправит домой к маме.

Все-таки, поборов себя, он прихватил бутылку вина, запер машину и направился к кемпингу. Снаружи одноэтажное здание было неказисто, но внутри оказалось чистенько и уютно. Небольшой холл был отделан янтарным деревом, на стенах красовались пейзажи в аккуратных рамочках, на журнальном столике обосновалась ваза с живыми цветами.

Первая дверь, та, что справа, была распахнута. Слышалось щебетание Олеси. Она умела так искренне радоваться, что, наверное, всех окружающих заражала своим детским восторгом. Вадим вошел в комнату и увидел: есть, чем восхищаться.

В просторном трехместном номере было по-домашнему уютно. Две кровати, тумбочка, стол застелен белоснежной скатертью, в хрустальной вазе стоял огромный букет, рядом блюдо с фруктами: сочные персики, бананы, абрикосы, виноград. И бутылка вина. Вадим невольно вздрогнул: «Алазанская долина»! Точно такая же, как у него в руках! Призрак бывшей жены словно появился на пороге. Эля улыбалась, щурила свои плутовские глаза и лукаво спрашивала: «И как тебе это, дорогой?»

«Дурацкие у тебя шутки, милая», – мрачно подумал он.

Белла все время спрашивала, понравилось ли, не надо ли чего еще дорогим гостям, говорила, что вода в душе горячая, а кафе работает круглосуточно. Она все говорила, говорила, говорила… А точнее, журчала. Было такое ощущение, что и здесь, в номере, беспрерывно льется вода. Потом хозяйка оставила их, наконец, одних, пожелав на прощание счастья.

Когда за ней закрылась дверь, Олеся не выдержала и от восторга, совершенно по-детски, захлопала в ладоши:

– Как здорово, Вадим! Как мне здесь нравится! Ой, посмотри! Даже телевизор есть! Большой! Цветной! А белье просто белоснежное! Накрахмаленное! А фрукты? Я бы на всю жизнь здесь осталась!

Он вдруг подумал: а что она в жизни видела? Уж, конечно, не было в ней, двадцатилетней жизни этой, ни кемпингов, ни южных курортов, ни шмоток дорогих, ни приключений, достойных героев боевика. Она боится, что и не будет больше никогда, вот и стремится ухватить сразу все. Чтобы воспоминаний осталось потом на всю жизнь. Какое он имеет право осуждать эту девочку?

Он водрузил на стол бутылку вина, рядом с той, что уже там была, и со вздохом спросил:

– Ты первая в душ?

– Нет, иди ты. Я еще тут не осмотрелась.

– Тебе правда нравится? – усмехнулся он.

– Очень! – произнесла Олеся с таким искренним восторгом, что он не мог ей не поверить и заподозрить, что все это лишь умело срежиссированный и мастерски сыгранный спектакль.

Он достал из сумки чистое белье, гель, зубную щетку и отправился в душ. Олеся же с радостным писком научившегося летать птенца повалилась на кровать и прижалась лицом к подушке. Он увидел блестящие от восторга карие глаза, раскрасневшиеся нежные щечки и с усмешкой подумал: «А кровать-то – двуспальная!»

Вадим с наслаждением смывал пот и усталость, прикидывая, хватит его на что-нибудь сегодня ночью или уже не до того. Не обидеть бы девочку, а в таком состоянии он способен только на жуткий эгоизм. Никак ни на ласку и нежность. Ладно, все решать ей.

А Олеся, видимо, все уже для себя решила, потому что вторую кровать разбирать не стала. Когда он вернулся, упорхнула в душ. Не было ее долго.

Белла принесла шашлык, накрыла на стол. Когда хозяйка ушла, Вадим лениво пожевал мясо, выпил немного вина, и тут же уставшее тело охватила истома. Он с наслаждением растянулся на кровати, закрыл глаза. Где же она? Вадим уже чувствовал, что засыпает. Тепло, хорошо…

Наконец вернулась Олеся, заперла дверь и нырнула к нему под одеяло, прошептав:

– Ты не спишь?

Целоваться она не умела. И что касается остального – увы! Студент туристической академии не научил ее ничему стоящему. На мгновение Вадиму даже стало откровенно скучно. Потом он аккуратно расстегнул ее простенький бюстгальтер, и пальцы почувствовали нежную, шелковистую кожу.

Руки скользнули ниже, осторожно прошлись по ее талии, бедрам. На ощупь девушка оказалась гораздо плотнее Эльки. И грудь размера на два больше. Вадим невольно вспомнил гибкое тело бывшей, ее нежные косточки. Она не терпела однообразия и пассивности. Хотя разбирать ее по всем статьям, так Элька никакой критики не выдержит. И тело у нее змеиное, и груди почти нет, и руки холодные. И вот, поди ж ты! Приворожила прямо! А ведь у него вот уже несколько месяцев не было женщины! В личной жизнь ноль, пустота.

Он попытался отвлечься от мыслей о бывшей жене. Если хочешь, чтобы что-то получилось, по крайней мере не надо сравнивать. Теперь он уже не сомневался, что Олеся невинная девушка. Неопытная, неумелая.

Вадим невольно отстранился.