Мир валькирий Ковальчук Алексей
Во время завтрака состоялась небольшая битва за сырники, в которой я победил, умудрившись последние три штуки разом наколоть на вилку и вызвав тем самым у Ольги изумленный взгляд. Не иначе как своим великим искусством уводить из-под носа такие вкусняшки. И не обращая внимания на её недовольную, но такую милую моську, откинулся на стуле с выражением абсолютного счастья на лице и, прихлебывая кофе, спросил:
– Итак, ваша светлость, вы хотели мне сообщить что-то очень важное?
Ольга, с печальным видом осмотрев пустую тарелку из-под сырников, грустным взглядом окинула столик, явно в надежде найти еще одну тарелку вкусняшек. И недовольно буркнула:
– Как ты только не лопнул, троглодит?
Так как в левой руке была чашка с кофе, то, похлопав правой рукой себя по животу, я с довольным видом произнес:
– Это тебе еще повезло. Ты села за стол раньше.
– Ну ты и нахал. То есть я еще и спасибо должна сказать? – ехидно произнесла Оля.
– Поверь мне, жертва этих сырников была не напрасной. Они сыграют важную роль.
И воздев указательный палец к потолку, патетически воскликнул:
– Это инвестиции!
Ольга скептически посмотрела на мой палец, потом на мой живот. С явным сарказмом спросила:
– Можно полюбопытствовать, куда это вы, сударь, направили такие инвестиции да еще без согласования с главой клана? – И нарочито гневно постучала вилкой по своей пустой тарелке.
– Можно, – я важно качнул головой. – Мальчик, – я похлопал себя по груди, – потерял много калорий. Ему нужно восстанавливаться, – закончил я и улыбнулся.
– Ага! – Её глаза опасно блеснули. – Хорошо! Восстанавливайся, дорогой.
Тут я решил, что надо бы подстраховаться и оставить себе маленькую лазейку для отступления.
– Но ты же понимаешь, – вкрадчивым голосом произнес я, – инвестиции – вещь рисковая, дело может и не выгореть.
– Если дело не выгорит, – проворковала Оля, – то исполнитель этого дела очень сильно пожалеет. – И ласково так улыбнулась.
Гм… я аж поперхнулся. Решил не продолжать тему, а перевести на планируемое мероприятие.
– Ты так и не ответила, по какому случаю праздник? – И демонстративно дернул себя за отворот пиджака.
Ольга слегка пожала плечами и спокойно сказала:
– Сегодня день казни.
Хорошо, что в этот момент я не делал очередной глоток кофе. Иначе точно подавился бы.
– Эм-м-м… у-у-у… гм… – промычал я. – А мне обязательно идти на казнь? Я как бы не очень люблю смотреть, как умирают люди, – немного ошарашенно сказал я.
– Нет, тебе идти на казнь не надо. Там другой человек приговорен, – Ольга улыбнулась. – А вот присутствовать обязан, – твердо добавила она. – Ты же просил за дочь этой женщины? Я должна показать тебе, как выполняю свои обещания.
– Э-э-э… да я абсолютно тебе верю, – все еще растерянно произнес я.
– Это хорошо, что ты мне веришь, – задумчиво протянула Ольга. – Но мне все-таки хотелось, чтобы ты все увидел своими глазами.
Я задумался. Вы когда-нибудь присутствовали на казни? Сомневаюсь, что это может быть приятным зрелищем. Меня передернуло. Имхо, учитывая, что XXI век на дворе, такие вот средневековые традиции выбивают из колеи. Зачем Ольге мое присутствие? Навряд ли ей требуется моя поддержка. Когда она в образе княгини Гордеевой, там за версту несёт такой силой, что поддержка нужна скорее окружающим, чтобы не разбежались от страха. Тогда что это? Урок для меня? Типа, не лезь, малыш, куда не просят. Возможно! Больше похоже на правду. Лады, сходим. Не потому что интересно, а потому что, если проявлю слабость и сдам назад, потеряю больше, но уже в глазах Ольги.
– Ну пошли, поприсутствую, – криво усмехнулся я.
В этом зале я еще не был: на глаз где-то сто квадратных метров, потолки высотой метров шесть. До блеска надраенный паркетный пол, вдоль стен шесть колонн – по три слева и справа от входа, – украшенных искусной резьбой с изображениями разных животных. Огромные витражные окна с обеих сторон находились как раз между колоннами и давали много света. Три хрустальные люстры свисали с потолка. Ну, и дополнял картину простой деревянный трон. Или не трон. Трон, в моем понимании, должен находиться на подиуме и быть похожим на произведение искусства. А это кресло стояло просто на полу у противоположной от входа стены, тоже украшенной резьбой и огромным барельефом росомахи из чистого золота прямо по центру. Именно этот зверь изображен на гербе клана.
Я снова перевел задумчивый взгляд со стены на кресло. Или все же трон? Нет. Для трона оно какое-то простое слишком. Из темного дерева, практически без украшений, с полукруглой невысокой спинкой. И только на подлокотниках, в том месте, где удобно положить ладони, были изображены по четыре длинных когтя. А назову-ка я его мегакреслом, ибо странное оно какое-то.
Пока шли по залу, Ольга попросила встать справа от кресла и на шаг позади. С этой позиции был хорошо виден весь зал, и при этом я мог спокойно любоваться профилем своей девушки. В той же позиции, что и я, только слева от кресла, стояла Рада, воительница в ранге «альфа». Как я позже узнал, помимо функций телохранителя девушка выполняла еще разные деликатные поручения, являясь, по сути, карающей рукой своей госпожи. Та еще, блин, должность.
В зале находилось еще шестеро охранниц, две стояли по краям входной двери, а остальные четыре распределились напротив каждого окна. Кстати, что-то я Леры два дня уже не встречал. Как раз после сцены в подвале начхран всего поместья перестала попадаться на глаза. Надо будет у Ольги ненавязчиво поинтересоваться, а то, может, она её того, в распыл? Вряд ли, конечно, Ольга резкая девочка, но косяк Леры, допустившей моё неожиданное появление в подвале, на ликвидацию последней явно не тянул. Хотя здесь то еще средневековье. Может, Лера столько пунктов нарушила, что тоже попала под статью о предательстве?
Я резко выдохнул. Н-да, женский мир с тотальным матриархатом – это что-то с чем-то. И тут, прерывая мои размышления, входные двери распахнулись, и в сопровождении еще одной охранницы в зал вошла девочка. Так вот ты какая, симпатяшка, из-за которой я пережил несколько неприятных мгновений. Я порадовался, что такая красотуля ещё поживет. Густые, слегка вьющиеся каштановые волосы, ярко-изумрудные глаза, пухленькие, красиво очерченные губки. Года через два-три это будет бомба, а через пять-шесть лет – вообще сверхновая. Девочка тем временем приблизилась, остановилась в пяти шагах от Ольги и присела в глубоком реверансе.
– Лиза, – произнесла Ольга.
– Ваша светлость, – ответила девочка, слегка поклонившись.
– Тебя привели, чтобы ты смогла встретиться со своей матерью. В последний раз, – жестко проговорила Ольга.
Лиза вздрогнула, а глаза слегка заблестели от сдерживаемых слез.
– Что с ней? Почему в последний? – почти прошептала она.
– Об этом она расскажет тебе сама, – отрезала Ольга.
При последних словах двери снова распахнулись, и в зал, тоже в сопровождении охранницы, вошла молодая женщина. Похоже, мама Лизы. Да, точно. Именно она стояла на коленях, умоляя пощадить ее ребенка.
Я нахмурился, что-то картинка становится слишком мрачной, очная встреча матери с дочкой почему-то не вселяла оптимизма.
Мать девочки, как-то я не потрудился узнать её имя, тем временем приблизилась к нам и, став рядом с дочкой, отвесила такой же поклон с реверансом. Ольга в этот раз промолчала, только дернула головой, указав подбородком в сторону Лизы.
Молодая женщина, на вид не старше тридцати лет, повернулась к Лизе, опустилась на колени и протянула к ней руки. Девочка тут же бросилась к ней в объятья и сквозь уже не сдерживаемые рыдания спросила:
– Мама… Мамочка… Почему мы с тобой больше не увидимся? Что… Что случилось?
Женщина, по лицу которой тоже текли слезы, слегка отстранилась и, глядя Лизе в глаза, продолжая держать своего ребенка за руки, тихим, но твердым голосом сказала:
– Прости меня, солнышко. Прости. Я совершила страшное преступление, и мне нет прощения. Я навлекла на нашу семью большой позор. И смыть его можно только кровью. Моей кровью. Я очень сильно подвела тебя. Прости меня, пожалуйста.
– Неужели совсем ничего нельзя сделать? – жалобно спросила Лиза.
– Можно, доченька. Можно умереть! Это единственная плата за мое преступление и другой быть не может. Запомни этот день и никогда не вставай на путь искушения, никогда не иди против чести и достоинства. А теперь отойди, пожалуйста, и дай мне исполнить то единственное, что еще в моих силах. Прости меня, если сможешь.
С последними словами мать оттолкнула свою дочь, а охранница, тут же схватив девочку за руку, отвела ее в сторону на несколько шагов. Лиза не сопротивлялась, просто стояла, смотрела на мать и продолжала беззвучно плакать.
Я тоже стоял, смотрел на всё это действо, в нервном напряжении до крови прокусив нижнюю губу. Вся эта ситуация выбивала из колеи. Что будет дальше? Надеюсь, матери не будут отрубать голову на глазах у дочери.
Тем временем вторая охранница, стоявшая рядом с матерью, вытащила из ножен на поясе узкий и длинный, сантиметров двадцать, клинок и протянула рукоятью вперед продолжавшей стоять на коленях женщине. Та, оставшись стоять на коленях, повернулась лицом в сторону Ольги и слегка охрипшим голосом сказала:
– Благодарю за возможность уйти достойно, ваша светлость.
Ольга, за все это время, как мне показалось, даже ни разу не шевельнувшаяся, на эти слова лишь слегка кивнула.
А мать Лизы перехватила нож двумя руками, направив остриём себе в грудь, замерла на пару секунд и резко, на выдохе, вонзила себе прямо в сердце. Тело – да, теперь уже просто тело, – простояв немного, завалилось вперед и распласталось на полу. Только руки так и остались на рукояти, вцепившись мертвой хваткой.
Я закрыл глаза. Но мрачные картинки продолжили мельтешить перед мной, сменяясь как в каледойскопе. Вот мать вонзает себе в грудь нож. Вот Лиза стоит, закрыв глаза обеими руками. Вот Ольга, молчаливо смотрящая на все это.
Сколько так простоял, не понял. Очнулся от прикосновения к щеке. Открыл глаза и понял, что плачу, как девчонка. Напротив стояла Ольга и вытирала мне слезы тыльной стороной ладони. В глазах её плескалась тревога. Я резко запрокинул голову вверх, чтобы прекратить это соленое безобразие, что двумя ручьями стекало по лицу. Кажется, получается.
– Как ты? – тихо спросила Ольга.
Я обвел взглядом зал и никого не нашел. Все уже ушли, только мы с Ольгой вдвоем и остались. Даже труп уже унесли. Присмотрелся к месту, куда упала мать Лизы. Ни пятен крови, ничего. Оперативно, мля.
– Уже лучше, – глухо ответил я. – Что с Лизой?
– У лекарки. На всякий случай та присмотрит за ней, проследит, чтобы не было нервного срыва, – ответила Ольга.
– А что с ней в принципе дальше будет? – спросил я. – Ведь родственников у неё не осталось?
– Либо в приют клана, – пожала плечами Ольга, – либо пристрою в какую-нибудь достойную, но бездетную семью. Не переживай. У неё все будет хорошо. Обещаю.
– Да уж, – мрачно сказал я. – Знаешь! Из тебя получился бы отличный режиссер фильмов ужасов. Обстановку нагнетать ты мастер.
Ольга печально улыбнулась и проговорила:
– Поверь, мне и в реальной повседневной жизни хватает ужасов. Даже придумывать ничего не надо.
– Верю, – ответил я. Вздохнул. – Пошли, что ли? Чего стоять?
– Пойдем, – ответила она.
– Кстати! – воскликнул я. – Спросить хотел. А чего у тебя стул такой неказистый?
– Сам ты стул неказистый, – фыркнула Оля. – Это кресло – мощный артефакт, способный защитить в радиусе десяти метров от удара любой «валькирии». Ему уже более трехсот лет. Мастер, что его сделала…
Ольга продолжила рассказывать про мастера, создавшего сей шедевр. Не зря я ему приставку «мега»– приклеил. А я подумал, что этот день в плане открытий и понимания некоторых внутриклановых традиций принес гораздо больше, чем предыдущие два месяца, которые я провел в этом мире.
Глава 7
Рубикон перейден.
Цезарь Гай Юлий
Телефонный звонок отвлек Ольгу от просмотра очередных документов. Судя по мелодии звонка, кто-то близкий. Ага. Так и есть, Вяземская Катя собственной персоной.
– Катюша, привет.
– Привет, привет, потеряшка, – ворчливым тоном ответила подруга.
– Я не потеряшка, – улыбнулась Ольга, – просто дел много.
– Ага. Конечно. Как только мальчиком своим похвасталась, так и пропала. Дела сразу появились, – ехидно закончила эта вредина.
Ольга улыбнулась еще больше.
– Подруга, не ревнуй, тебе совсем не идет.
– Да я не ревную, мне просто не терпится оценить, на кого ты так запала.
– А вот оценку, Катюш, сможешь произвести только визуальную, – с явным холодком проговорила Ольга.
– У-у-у… Как все запущено и серьезно, – продолжила ерничать Катя. – А как же тест-драйв?
– Перебьешься, – отрезала Ольга. – Этот только мой, и точка. У меня действительно все серьезно. Не обижайся, пожалуйста.
– Эх… – явно напоказ вздохнула Катя. – Выросла жадиной. Ну ладно. Я тебе вообще-то звоню напомнить, что в следующую субботу в три часа жду у себя на дне рождения, а то ты в своих амурах совсем все позабывала.
– Когда это я пропускала твой день рождения? – возмутилась Ольга.
– Тогда у тебя не было такого явно замечательного мужчины, благодаря которому я тебя уже месяц не видела. И кстати, не забудь его взять с собой. Хватит уже прятать. Обещаю руками твой экспонат не трогать, ну если только за попу ущипну разочек, проверю упругость, – уже явно смеясь, закончила Катя.
– Руки оторву, – мрачно проговорила Ольга, – так и знай.
Катя на том конце телефонной связи залилась смехом и, еле справляясь с весельем, сказала:
– Все, ваша светлость. До субботы. Не потеряйтесь со своим другом по дороге ко мне. Что-то мне подсказывает, это будет самый веселый день рождения.
И повесила трубку.
«Вот гадина, – подумала Ольга. – Веселье ей подавай». Она мрачно посмотрела на телефон. Вздохнула. Брать с собой Сергея или не брать – решала уже неделю. Взять с собой и похвастаться в высшем свете хотелось очень. Но… Эти белые пятна в биографии не давали ей покоя. Задумчиво побарабанив пальцами по столу, решилась. Хватит ждать результатов от службы безопасности. Пора уже поговорить с Сергеем по душам. «Сегодня же вечером», – решительно кивнула своим мыслям и вернулась к прерванной работе.
День прошел как обычно, проводил Ольгу на работу, размялся пробежкой на пять километров, побродил по мировой сети, сходил в бассейн. После обеда, гуляя по усадьбе, наткнулся на маленький концертный зал. В относительно небольшом для таких целей помещении, квадратов на восемьдесят, на небольшой сцене находился рояль, а на стене за ним висело несколько гитар. Пройдя мимо десятка рядов стульев, взобрался на сцену и задумчиво посмотрел на гитары. Одна была двенадцатиструнной, вторая – классика на шесть нейлоновых струн, а вот третья, с большим корпусом и узким грифом, была явно моим любимым акустическим вариантом. Уверенно снял гитару с креплений на стене, вышел в центр сцены, уселся на прихваченный стул и провел рукой по струнам, оценивая звучание. Немного подтянув слегка расстроенные струны, окинул взглядом пустой зал, усмехнулся и громко заявил:
– Выступает Сергей Ермолов, вариации в стиле русского рока, первая песня называется «Последний герой».
- Ночь коротка, цель далека,
- Ночью так часто хочется пить,
- Ты выходишь на кухню,
- Но вода здесь горька.
- Ты не можешь здесь спать,
- Ты не хочешь здесь жить.
- Доброе утро, последний герой,
- Доброе утро тебе и таким, как ты,
- Доброе утро, последний герой,
- Здравствуй, последний герой[2].
Отыграв с десяток песен, закончил свой импровизированный концерт и, повесив гитару на стену, пошел гулять дальше. Ну, а перед ужином решили перекинуться в карты: я, Лера и Агата. Кроме этих двоих, все остальные девчонки – и охранницы, и персонал – по-прежнему от меня шарахались, а если я нагло навязывал свое общество, отвечали короткими фразами: «да», «нет» или «тебе туда». Отдельно стояла, правда, еще шеф-повар столовой, Марья Ивановна. Да-да, не смейтесь, честно, так и зовут. Так вот Марья Ивановна – потрясающая и очень милая бабушенция, лет шестидесяти на вид, но по факту ей, как я узнал, было под сотню. Вот что магия животворящая делает! Очень душевная и располагающая к себе бабуля, у которой всегда и в любое время можно выклянчить что-нибудь вкусненькое вне очереди. Вот она тоже не избегала моего общения. Ах да, еще Рада от меня не сбегала, но относилась ко мне равнодушно. Девушка была явно с розовым уклоном и мной как мальчиком совершенно не интересовалась. Редкие парни, с которыми успел познакомиться, тоже на контакт не шли, отговариваясь от общения со мной срочными делами и убегали. В чём была причина, я пока не понимал.
– А скажите мне, пожалуйста, – спросил я во время очередной раздачи карт, – почему, кроме вас, со мной никто не хочет общаться? Чуть ли не сбегают, когда видят меня.
При моих словах Лера улыбнулась, а Агата фыркнула во весь голос.
– Ты очень опасный человек, Сергей, – ответила Агата. – С тобой страшно общаться.
– С хрена ли? – выскочило у меня. А удивленный взгляд дополнил картину моего изумления.
Девушки уже смеялись в полный голос, а я продолжал удивленно хлопать глазами.
– Потому что они не хотят, чтобы княгиня в порыве ревности начала медленно и с чувством откручивать им головы. Ты её мальчик! И только её! И никто из девчонок, если обладает банальным чувством самосохранения, не рискнет тебе даже улыбнуться. Понял? – закончила свой монолог Агата.
Я задумался. Ну, что-то такое предполагал, поэтому и не особенно удивился.
– А вам, значит, улыбаться можно? – спросил я их.
– Нам она доверяет, – ответила Агата. – Да и должен же кто-то за тобой здесь присматривать.
– Понятно-о… – протянул я.
– Кстати, нам очень понравился концерт. Буду рада, если потом заранее пригласишь, – вдруг сказала Лера.
Я похлопал глазами и смущенно произнес:
– Ты что, подглядывала?
Лера рассмеялась и ответила:
– Мне нет нужды подглядывать, для этого по всему поместью раскиданы камеры. Так что запись уже разошлась большим тиражом, и все девочки в восторге.
– Да, песни необычные, но очень хорошие. Мне «Звезда по имени Солнце» очень понравилась, – сказала Агата. – Меня потом тоже пригласи. Кстати, это ты сам написал? – спросила она.
Я решил не присваивать чужое творчество, поэтому, покачав отрицательно головой, ответил:
– Нет, автора музыки и слов зовут Виктор Цой, и его, к сожалению, уже нет в живых.
– Цой… – задумалась Агата. – Нет, никогда не слышала, – решительно произнесла она.
– Увы, но его имя в этом мире точно никому не известно, – немного грустно сказал я.
Где-то с час мы еще предавались азартной игре, и только мне наконец-то пошла карта, как тут в комнату отдыха вошли Ольга вместе с Радой.
– Дорогая, – в притворном ужасе воскликнул я. – Это не то, что ты думаешь. Я все могу объяснить.
Избитая фраза из мыльных сериалов вызвала у всех на лице улыбки. А Ольга, продолжая улыбаться, проговорила:
– Конечно, дорогой, ты мне все объяснишь. На что вы там играете? На раздевание? – грозно закончила она.
– Как ты могла такое подумать? У нас серьезные ставки. На кону полкняжества и принцесса. Принцессу я, правда, обратно уже отыграл.
– О-о-о… – протянула Ольга. – И чье княжество ты разыгрываешь?
– Твое, конечно, своего-то у меня пока нет, – развел я руками.
Ольга фыркнула:
– Ну, раздайте и на меня тоже, в карты собственное княжество я еще не разыгрывала.
Все так же перебрасываясь шутками, поиграли еще где-то с полчаса, пока нас не позвали на ужин.
Расположившись после ужина в кресле напротив входа на террасу, Ольга с задумчивым видом пригубила из бокала вино и принялась рассматривать Сергея. С каждым днем она чувствовала к нему всё большую привязанность, и очень хотелось прыгнуть в этот омут с головой. Да что там. Самой себе можно признаться – она уже прыгнула. Была бы обычной женщиной, не раздумывая сделала бы ему предложение. Но как глава клана она вынуждена держать свои эмоции в кулаке. Давно нужно было разобраться, чтобы потом не было мучительно больно, но она понадеялась на свою СБ и затянула начало этого разговора. Решительно отставила бокал на столик. Откинулась в кресле, устремила на него пронзительный взгляд и спросила:
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, Сергей?
Он перевел на неё свои карие глаза, улыбнулся и спокойно ответил:
– Судя по тональности вопроса, я где-то что-то совершил ужасное и должен тебе сейчас во всем признаться?
– Я не знаю, что ты совершил, – покачала она головой. – И это меня несколько напрягает. Я ничего не знаю о твоем прошлом. Где ты родился, где воспитывался, как появился в Москве? Кто ты, Сергей? – последнюю фразу она произнесла достаточно жестко, чтобы заставить его проникнуться её настроением.
Он покачал головой и немного грустным голосом проговорил:
– Похоже, твоя СБ наконец-то призналась тебе в собственной некомпетентности. А тебе так любопытно, что сил терпеть больше нет?
– Мне не просто любопытно, Сережа. Мне очень важно получить ответы на эти вопросы, жизненно важно. Для того, чтобы определиться со своим и твоим будущим.
– Хм… ну-у… – протянул он. – О своем будущем я и сам могу подумать. А вот что не так с твоим?
Ольга вздохнула, она знала, что разговор с Сергеем будет сложным.
– Скажи, я тебе нравлюсь?
– По-моему, – улыбнулся он, – это глупый вопрос. Я в полном восторге от тебя.
– А если я предложу тебе стать моим мужем? – спросила она и посмотрела ему прямо в глаза.
При этих словах маска спокойствия на его лице наконец-то дала трещину. Глаза широко распахнулись, и он растерянно протянул:
– Это очень неожиданное предложение. Ты серьезно? Не шутишь? Ты хочешь стать моей женой?
Ольга снова вздохнула и решительно произнесла:
– Да, я серьезно, и это не шутка. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем. Теперь ты понимаешь, почему мне жизненно необходимо знать ответы на свои вопросы? При условии, конечно, что ты хочешь стать моим мужем. Я не могу брать кота в мешке. Если в твоем прошлом есть неприглядные эпизоды, я должна о них знать сейчас, чтобы нивелировать последствия до того, как надо мной начнут смеяться в высшем свете. Клоунов никто не уважает.
– Н-да, озадачила, – растерянно произнес Сергей. И задумался.
Я сидел в кресле и напряженно размышлял. Ощущения очень необычные. Я все-таки вырос в мире, где за понравившейся девушкой сначала долго ухаживаешь, а потом делаешь предложение руки и сердца. Хм… или не делаешь. Здесь же всё с ног на голову. Этот мир полностью и безраздельно принадлежит им – женщинам. Они устанавливают правила, они решают, они доминируют во всем. И вот перед мной сидит ярчайшая представительница этого мира. Квинтэссенция огня, силы, ума, власти и сексуальности. В общем, богиня, просто богиня, которая сводит меня с ума. Хочу ли я такую девушку видеть своей женой? Глупый вопрос. Будь дело в моем мире, я бы приложил все свои силы, чтобы добиться этого. Но такая, как она, в моем мире даже не посмотрела бы на простого студента. А здесь мне открытым текстом говорят: «Стань моим мужем!» Вот это меня и смущает. «Стань моим!»
Мужчины в этом мире, подцепив этот странный инопланетный вирус, выродились и количественно, и качественно. И имеют фактически только одну роль. Быки-осеменители или кролики-производители – вот и весь жизненный цикл. Хочу ли я себе такую роль? Нет! Это однозначно не мой вариант. Слишком скучно и тоскливо для моей деятельной натуры. Посадит меня в этой золотой клетке и будет время от времени хвастаться окружающим. Вот! Все смотрите: какой у меня самец! Но я очень хочу эту девушку и, пусть стараюсь держать с ней свои эмоции в узде, по факту, как в песне, готов целовать песок, по которому она ходит. Эти её контрастные переходы от величественной строгости и кровожадной жесткости до нежности и ласковости полностью отключают мне мозг и затыкают чувство самосохранения, которое время от времени панически шепчет: «Парень, ты попал! Тебе конец, Сережа! Ты продал душу дьяволу! Беги, балбес, пока ноги ходят!»
А мне плевать! Я хочу себе такую! Навсегда хочу! Но… эта золотая клетка, я же сдохну от тоски. Но есть ли у меня выбор в этом полностью женском мире? Я честно пытался найти работу, и что? Официант, секретутка или бордель – вот и весь выбор. Вариантов нет, либо я – дурак и не смог их увидеть. Да и не важно это всё, если я хочу быть с этой женщиной, а я однозначно хочу, и ей я тоже нужен, то неужели она не найдет мне дело, в котором я могу быть полезен, если захочет, конечно? Я, кажется, даже простонал вслух, так как Ольга вскинула свои голубые, бесконечной небесной глубины глаза и обеспокоенно спросила:
– Сережа, все хорошо?
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, Оль, все плохо, – зло ответил ей. – Вот это всё вокруг, – я даже рукой махнул, показывая, что именно – всё. – Всё, что меня окружает, это на самом деле гигантская клетка, пусть даже из золота. Я здесь сдохну от тоски. Понимаешь меня?
Ольга подалась ко мне и немного торопливо сказала:
– Скажи мне, что нужно сделать, чего ты хочешь, и я сделаю это. Хочешь, найму репетиторов по вокалу и гитаре, будешь петь и выступать на сцене. Я, пока ехала с работы, успела послушать запись с твоего концерта, и мне очень понравилось. Я могу устроить тебе путь на сцену, у тебя не будет времени скучать и хандрить, обещаю.
– Нет! – мой голос зазвучал яростней. – Я не хочу выступать на сцене! Я не певец! Я играю и пою для души, а также для тех, кому хочу открыть свою душу. Мне нужно дело, благодаря которому я не буду ощущать собственную никчёмность рядом с тобой! Вот ты можешь дать мне такое дело? – Последние слова я практически прокричал ей в лицо, также подавшись ей навстречу. После чего обессиленно откинулся в кресле и замолчал.
Ольга пару секунд молчала, ошарашенно глядя на меня. Потом тихо и ласково проговорила, при этом накрыв своей ладонью мою руку:
– Сережа, я, к сожалению, не всемогуща. И хоть как глава клана я могу предложить тебе очень много, но я не знаю, как сделать, чтобы ты смог встать со мной на одну ступень и не чувствовал бы при этом себя никчёмным. Быть равным мне? Ты этого хочешь?
– Да какой, в задницу, равный, – махнул я раздраженно рукой. – Ты не поняла. Я реалист и прекрасно понимаю, что это в принципе невозможно. Я просто хочу быть полезным тебе и клану. А не развлекать, как ты предложила, со сцены тебя и других людей. Быть нужным не только как секс-партнер, но и как человек, который может помочь и взять на себя решение каких-то проблем. Я не могу принадлежать только тебе и выполнять роль лишь твоей постельной игрушки. И если я вступлю в клан на правах твоего мужа, то я должен приносить и ему пользу тоже. По-другому я не хочу. Теперь поняла?
Ольга, улыбаясь, кивнула.
– Поняла. И почему-то не удивлена твоему желанию, – произнесла она. – Я подумаю, что можно тебе предложить, возможно, стоит пройти какие-то тесты, чтобы выявить твои сильные стороны. Этот вопрос решаем, и я совсем не против твоей помощи в управлении кланом. Тем более у моей семьи уже был похожий опыт. Мой прадедушка тоже не хотел быть просто игрушкой. Мне бабушка рассказывала, что он был весьма жёстким мужчиной, и прабабушка не гнушалась прислушиваться к его советам. В общем, я обещаю, что помогу тебе обязательно найти то место, на котором ты будешь чувствовать себя нужным клану и мне, – торжественным голосом закончила Ольга.
– Спасибо, Оль, – сказал я. – Поверь, для меня это действительно очень важно. А по поводу твоих вопросов. Все, что я могу тебе сказать сейчас… – я вздохнул. – Клянусь! Ни моё происхождение, ни мои поступки в прошлом абсолютно никак не повредят твоей репутации. Я не принадлежу ни одному клану или роду, меня нигде не разыскивают за совершенные преступления. Я полностью чист перед тобой, не держу камня за пазухой и никогда не ударю тебя в спину. А если мне что-то не понравится, всегда скажу это прямо в лицо.
Весь этот монолог я произнес твердым голосом и глядя ей прямо в глаза.
– Я обязательно расскажу тебе всё, но не сейчас. Просто моя история настолько невероятна, что ты скорее сочтешь её бредом, а лично мне иногда кажется, что я сейчас лежу в коме, а ты мне снишься. И я очень боюсь однажды проснуться, – закончил я грустно.
Ольга снова улыбнулась.
– Я верю тебе, Сергей Ермолов. Я очень хорошо чувствую, когда мне лгут. Расскажешь мне всё, как только сочтешь нужным это сделать. Например, после свадьбы.
Я с усмешкой спросил:
– То есть все-таки хочешь взять кота в мешке?
– Я же сказала тебе, что вижу, когда мне врут. И мой внутренний детектор еще ни разу не ошибся. Пока мне достаточно того, что ты мне сказал. Я тебе верю, – закончила Ольга твердым голосом.
Я задумался. Потом медленно проговорил:
– Ты знаешь, один эпизод я тебе все же расскажу. В день нашей первой встречи ко мне пристала одна высокомерная дамочка. Хотела снять меня на ночь, – я усмехнулся, – была хорошо так подвыпившая. Сначала я послал её вежливо, потом грубо, а потом зарядил под дых и сбежал. На машине, из которой она вышла, увидев меня, был изображен лис. А представилась она наследницей рода Лисовых. Вот, – развел я руками, – как-то так.
Внимательно слушавшая меня Ольга, когда я сказал про род Лисовых, потянулась к планшету, что-то набрала там, развернула экраном ко мне, и я увидел того самого лиса. Я кивнул, подтверждая:
– Да, это тот самый.
Оля улыбнулась и махнула рукой.
– Забудь, – сказала она. – Лисовы – мелкий свободный род. Они побоятся даже смотреть в мою сторону.
– Так то в твою, – сказал я.
– Я с превеликим удовольствием объясню некоторым особям женского пола, если вдруг такие самоубийцы появятся, почему нельзя обижать моего жениха, – произнесла она таким тоном, что воздух ощутимо похолодел.
Я даже вздрогнул. Потом фыркнул про себя. Дожили, блин, под юбку прячусь. Потом подумал, что, к сожалению, несмотря на всю свою крутизну, я и рядом не стоял с большинством из местных воительниц. Про Ольгу вообще молчу, мне до неё как пешком до Луны, она вершина всей этой пищевой цепи. А я в этой цепочке даже до уровня планктона не дотягиваю. И вообще давно пора пересмотреть свои моральные установки, особенно те, которые утверждают, что женщины – это слабые существа. Я снова про себя усмехнулся. «На этой планете слабый пол – это мужчины, пора бы уже если не привыкнуть, то хоть приспособиться. Э-э-эх-х, жизнь моя – жестянка…»
– Н-да, не так я представлял себе помолвку с дорогой мне девушкой, – иронично и немного грустно произнес я.
– А как? – тут же с улыбкой отозвалась Ольга.
– Ну-у, я рассчитывал признаться ей в любви, сделать ей предложение стать моей женой. А она в ответ должна была сказать, как она счастлива, что на всё согласна и что тоже меня любит. – Под конец я, похоже, даже немного покраснел.
Ольга с улыбкой встала с кресла, сделала шаг и уселась ко мне на колени. Прямо напротив моих глаз оказалась её волшебная грудь, а сама она смотрела на меня немного сверху вниз.
– Давай, говори, – нежно сказала она.
Отчего-то в горле пересохло. Вроде бы всё решено, но облечь свои чувства в слова было тяжело.
– Я очень сильно тебя люблю, – слегка хрипловатым голосом произнес я. – И хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Это так неожиданно, – серьезно и без тени улыбки сказала она. – Я согласна, – кивнула она. – И я тоже очень сильно тебя люблю, – закончила она бархатистым тоном.
А я прижал её к себе и впился поцелуем в эти нежные, чувственные губы, от которых невозможно оторваться.
– Как же мне повезло встретить такую, как ты, – прошептал я, когда мы все же прервали свой поцелуй.
– Мне повезло больше, – тихо ответила она. – Таких, как я, на планете миллионы, а вот ты точно один.
– Дуреха, такой больше нет во всей Вселенной. Поверь мне, я искал, – и прижал её к себе.
Её счастливый смех был мне наградой. Градус счастья поднялся практически до максимума. Я радовался, что наконец-то наметился мой ясно видимый, хоть и сложный путь в этом мире. А для тех, кто решит мне вставлять палки в колеса, у меня теперь есть супергёрл, которая мигом объяснит всем злопыхателям, насколько сильно они не правы.
Утром, после сумасшедшей ночи, последовавшей за нашим разговором по душам, Ольга лежа головой у меня на плече и рисуя пальчиком на груди какую-то фигуру, задумчиво произнесла:
– На следующей неделе, в субботу, идем на день рождения к моей лучшей подруге, Кате из клана Вяземских.
– Хм… Ну это здорово, наверное, – неуверенно ответил я. – Действительно такая хорошая подруга?
– Клан союзный, притом давно, со времён прабабушки, – ответила Ольга. – С детства общаемся, дружим, делились… эм-м… – тут Ольга замялась. – В общем, многим делились друг с другом. Ну, и любовница она классная, – закончила Оля с улыбкой.
«Н-да», – про себя подумал я. Моё отношение к всеобщей розовости этого мира было неоднозначным. С одной стороны, я понимал, что такой перевес полов и не мог привести к иному результату, с другой – мне было непривычно наблюдать подобные отношения, абсолютно свободно демонстрируемые на каждом углу. «О-о-о… – мысленно протянул я, – надо бы проверить одну мысль».
– Хм. Ты, случайно, не собираешься познакомить нас поближе? Если что, я не против любви втроем. – И напоказ облизнулся…
– …Ай. Больно же… – следующий мой возглас возник в результате нехилого такого удара мне в грудь.
«Точно теперь синяк будет», – подумал я. Поморщился и обиженно проговорил:
– Так и убить можно.
Оля, приподнявшись на локте и сверкая крохотными искрами в глазах – адепт молнии, блин! – жестким и бескомпромиссным голосом припечатала:
– Убью! Сначала ту, с которой решишь покувыркаться, а потом тебя. Понял?
– Меня нельзя убивать, – произнес я. – Ты потом сама же и плакать будешь.
– А может, и не убью… – с задумчивым видом протянула она. – Может, просто оторву что-нибудь. – И взглядом профессионального патологоанатома окинула мое тело взглядом. – Например, ногу, чтобы не бегал по чужим кроватям, – закончила Оля, с прищуром глядя на меня.
– Всё-всё, – замахал я руками. – Проникся, осознал, каюсь, виноват, ляпнул не подумав, – с улыбкой произнес я. И утвердительно добавил: – Я понял, что ты очень ревнивая собственница.
Читать бесплатно другие книги:
