Алмазный Огранщик: система управления бизнесом и жизнью Роуч Майкл

Глава 5

Принципы использования потенциала

В предыдущей главе мы говорили о скрытом потенциале всех вещей – о том, что буддисты называют «пустотой». Мы ясно увидели: ничто из того, что случается с нами, не является по сути хорошей или плохой вещью, иначе все остальные воспринимали бы это так же, как мы. Например, раздражающий вас коллега производил бы на всех и каждого точно такое же впечатление, как и на вас, если бы его «раздражательность» была чем-то внутренне присущим ему и излучалась бы из него по всей комнате. На самом деле почти всегда находится кто-нибудь, кто считает такого человека хорошим и привлекательным.

Из достоверности этого факта, следуют два вывода:

1. Этот человек не обладает внутренним качеством быть раздражающим или приятным. Сам по себе он «чист», «нейтрален» или «пуст».

2. Причина, по которой лично мы считаем его раздражающим, должна приходить откуда-то ещё.

И откуда же она приходит? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выявить особые принципы развёртывания скрытого потенциала вещей и использования этого потенциала для достижения успеха в работе и в личной жизни. Вот что Будде пришлось сказать в Алмазном огранщике о том, как сделать бизнес совершенным и жизнь совершенной – о том, как создать совершенный мир, или рай.

И сказал тогда Победоносный:

– Предположим, о Субхути, что некто из учеников, находящихся на пути сострадания, скажет: «Я работаю над созданием совершенного мира». Сказанное не будет правдой.

Великий учитель Чоней Лама разъясняет эти таинственные строки таким образом:

– Будда хочет указать на следующее: для того чтобы человек достиг высшего состояния бытия, он должен сначала создать совершенный мир, в котором и можно достичь этого высшего состояния. Поэтому Победоносный говорит Субхути:

– Предположим, что некто из учеников, находящихся на пути сострадания, скажет вслух или про себя: «Я работаю над созданием совершенного мира». И предположим, что в то же время они верят, совершенные миры могут существовать сами по себе, а создание этих миров может происходить само по себе. В этом случае сказанное не будет правдой.

Будда продолжает, разъясняя свои слова в следующих строках Алмазного огранщика:

Почему это так? Потому что Татхагаты утверждают, что эти совершенные миры, эти «совершенные миры», для создания которых мы работаем, никогда не могли даже существовать. Вот именно поэтому мы и называем их «совершенными мирами».

Давайте считать «совершенный мир» «совершенным бизнесом». Отметим, во-первых, что будет неверно утверждать, что совершенный бизнес мог когда-либо существовать сам по себе. Ни книга, ни приобретение здания, ни эта сволочь, что отравляет вам жизнь на работе, – ничто из этого, ничто вообще, не исходит само из себя. Ничто из этого не будет ни плохой, ни хорошей вещью по своей внутренней сути, иначе все и каждый видели бы во всех вещах одно и то же.

Но люди видят разное. И потому вещи чисты, нейтральны, или, как говорят буддисты, «пусты». И всё же мы действительно считаем одни вещи хорошими и действительно считаем другие вещи плохими. Но если такое восприятие исходит не изнутри самих этих вещей, то откуда же оно приходит? Если мы разгадаем эту загадку, то, возможно, сумеем заставить вещи оказываться такими, какими мы их хотим.

Достаточно поразмыслить несколько мгновений, и становится вполне очевидно, что тот или иной взгляд на вещи исходит от нас самих. Считаем ли мы своего коллегу раздражающим или привлекательным, есть вопрос нашего собственного восприятия. Это доказывается тем фактом, что другие сотрудники смотрят на этого человека иным, порой даже противоположным образом.

Как же так случилось, что вещи происходят из нас самих? И как мы можем использовать это явление с пользой для себя?

Думаю, что самое важное, о чём надо поговорить вначале, – это то, как эти вещи не происходят из нас самих.

Легко сказать, что наш взгляд на других людей и другие вещи исходит из нашего собственного сознания, наших собственных ощущений. Но при этом совершенно очевидно и очень неприятно, что это вовсе не означает, что мы можем управлять формированием своего восприятия по собственному желанию. Нет ни одного бизнесмена в мире, который хотел бы своего краха, который желал бы обанкротиться и видеть страдания своих разочарованных работников, неоплаченных поставщиков, огорчённых жён и детей.

В какой-то степени верно, что наше восприятие банкротства рождается в нашем же сознании, но из этого не следует, что устранить банкротство можно простым желанием избавиться от него. Что бы ни заставляло нас видеть вещи тем или иным образом, оно принуждает нас силой, не оставляя нам выбора, независимо от нас, несмотря на то, чего мы хотим в настоящее время.

Отсюда мы должны перейти к буддийской идее отпечатков в уме – истинному значению слова «карма». Но поскольку вокруг этого понятия развелось столько неправильных толкований, давайте в нашем разговоре придерживаться термина «ментальные следы, оттиски или отпечатки».

Представьте, что ваш ум – это видеокамера. Ваши глаза, уши и всё остальное – это линзы, через которые вы смотрите наружу. Почти все рукоятки и кнопки, определяющие качество записи, привязаны к намерению, то есть к тому, чего вы желаете и почему. Как же происходит запись? Как оттиски успеха или провала коммерческих предприятий запечатлеваются в нашем уме?

Давайте поговорим об идее ментальных отпечатков в целом. Представьте, что ум – это кусок очень чувствительного пластилина. Всякий раз, когда он входит в соприкосновение с чем-нибудь в прямом или переносном смысле, эта вещь оставляет на нём свой отпечаток. Но у этого пластилина есть и другие удивительные качества.

Прежде всего он полностью чист и нематериален, совсем не то что наши тела и всё, что создано из плоти и крови.

Буддизм не принимает идею о том, что мозг и есть ум, хотя частично ум может, в некотором смысле, пребывать вблизи и вокруг мозга. Но ум простирается и до кончиков пальцев руки: вы чувствуете, когда кто-то к ним прикасается, и это именно ваш ум чувствует прикосновение. Более того, если я спрошу вас, что вкусненького найдётся в вашем домашнем холодильнике, ваш ум обратит туда свой взор – ваша память извлечёт из себя представление о тех продуктах, которые, возможно, уцелели там после завтрака. Таким образом, ваше сознание через посредство рассудка и памяти, можно сказать, совершает путешествие далеко за физические границы вашего внутреннего мира, вашего физического тела, уйдя совершенно в другое место. А если я предложу вам вообразить далёкие звёзды и другие галактики, где тогда окажется ваш ум?

Ум-пластилин обладает ещё одним интересным качеством. Представьте, будто он тянется, вроде длинной макаронины, вдоль всей вашей жизни от её первого момента до последнего (а может быть, и дальше в обе стороны, но мы сейчас не будем в это углубляться). Другими словами, он простирается во времени. Следы, отпечатанные на таком уме в первом классе – азбука, например, – остаются в нём, что позволяет вам читать слова и во втором классе, и сейчас.

На Западе мы не очень привыкли говорить о процессе обучения как о «целевом насаждении ментальных отпечатков», но если поразмыслить, мы посылаем своих детей в школу именно за этим. Мы ожидаем, что учитель в первом классе сумеет посеять «разумное, доброе, вечное» в виде ментальных отпечатков в уме нашего балбеса, и надеемся, что эти всходы останутся там, когда он поступит в медицинскую школу, и нам в старости не придётся рассчитывать на одну только пенсию. Мы полностью признаём идею ментальных отпечатков, хотя совсем не задумываемся над тем, как всё это функционирует, – почему, например, наш мозг не увеличивается в размерах, когда мы становимся старше, ведь ему приходится вмещать в себя весь этот накопленный с годами хлам.

Давайте поговорим о тех видах отпечатков, которые заставляют нас считать на самом деле «чистые» или «нейтральные» (или «пустые») вещи хорошими или плохими. Я надеюсь, что вы уже достаточно прочли в этой книге о природе «пустоты», чтобы осознать, что она не имеет ничего общего с «отсутствием смысла», или «чёрными дырами», или попытками представить себе «ничто», или другими подобными заблуждениями. «Пустота» означает только то, что хорошие и плохие вещи, которые с нами происходят, не содержат сами по себе качества быть плохими или хорошими.

Эти следы «хороших» или «плохих» переживаний укореняются тремя различными путями: когда мы делаем что-то, говорим что-то или даже когда мы думаем о чём-то. Наш встроенный видик – наш ум – включён всё время: один из умственных уровней постоянно пишет на кассету всё, что мы ощущаем через линзы глаз, ушей и т. д., включая сами мысли. Когда вы видите, как выручаете своего сотрудника, переживающего трудные времена, в вашем уме появляется хороший отпечаток. Когда вы видите, как пытаетесь совсем чуть-чуть обмануть своего покупателя или поставщика, в уме возникает плохой отпечаток.

От положения рукоятки регуляции намерения на камере более всего зависит, насколько сильным, или глубоким, станет отпечаток. Если вы помогаете сотруднику не потому, что так уж заботитесь о нём, а в основном из-за того, что его проблемы отражаются на производстве и ваших доходах, то положительный отпечаточек в вашем уме будет почти незаметным. Если вы выручаете его, потому что понимаете, что эта проблема действительно делает его несчастным, то хороший отпечаток выйдет намного сильнее. А если вы помогаете ему, потому что осознаёте, что черта между «я» и «ты» проведена искусственно, что рана одного из нас причиняет боль всем, – короче, если видите себя сражающимся с нашим общим врагом, человеческим несчастьем, – тогда отпечаток будет самым мощным из всех возможных.

Есть и другие настройки, которые стоит учитывать. Во-первых, это эмоции. Если вы решили надуть своего покупателя, ещё и сильно разозлившись на него, то чувство гнева сделает отрицательный отпечаток в вашем уме настолько же сильнее.

Далее следует то, что мы называем «правильное опознавание». Если вы надули покупателя по ошибке, например неправильно прочитав цену на экране компьютера, то соответствующий отрицательный след будет намного слабее, чем если вы ясно понимали бы, что называете неверную цену.

Условия, или обстоятельства, которые окружают субъект, по отношению к которому вы совершаете действие, также играют важную роль в определении того, насколько сильным будет отпечаток.

После двух-трёх лет работы в бизнесе по купле-продаже больших пакетов с полированными алмазами я решил, что смогу оценивать алмазы лучше, если буду понимать, как их гранят. И вот я стал стучаться в двери маленьких запрятанных гранильных мастерских – это вам не алмазные лоточники с 47-й улицы, – пытаясь найти того, кто мог бы меня научить.

Я разыскал одного из самых известных огранщиков; насколько помню, он в то время работал над одним из самых больших ограненных алмазов в мире, «фантазийным» камнем канареечного цвета весом свыше 400 карат, который был куплен ювелирной сетью Zales. Он сказал, что иногда я могу приходить к нему и смотреть, но это были только слова. (Кстати, «фантазийными» называются алмазы природной окраски – ярко-желтые, бурые или синие, как, например, Алмаз Хоупа.)

Я наткнулся на нескольких южноафриканских огранщиков и провёл с ними несколько дней, но у них было слишком шумно. Проблема была ещё и в том, что мне нужно было найти того, кто мог учить меня довольно-таки поздно, почти по ночам, потому что мы по-прежнему продолжали вкалывать на износ, занимаясь налаживанием бизнеса в «Андин». Так я столкнулся с Сэмом Шмулевым.

Шмуль, как мы его называли, был ещё одним настоящим джентльменом в алмазном деле. Его жена Рэчёл была моей правой рукой в «Андин» и чуть ли не главной причиной успешной работы нашего отдела. Шмуль согласился обучать меня по ночам и в воскресенья. Одной из причин этого стало то, что многие алмазные дилеры в Нью-Йорке являются ортодоксальными евреями, которые чтят шаббат – субботу, и никого на 47-й улице, если он религиозен, не заставляют работать в этот день.

Переступив порог гранильной мастерской в первый раз, я почувствовал себя как Данте, которого Вергилий водит по кругам ада. Шмуль буквально за руку притащил меня к почти незаметной входной двери между двумя облицованными мрамором небоскрёбами на улице, ясное дело, Сорок седьмой, к маленькому лифту. Тот еле поднял нас где-то на десятый этаж и с облегчением выпустил в едва освещённый узкий коридорчик с узкими же дверями по обеим сторонам. Каждая из этих обшарпанных ветхих дверей была тем не менее снабжена внушительными, сверкающими новизной, экзотическими замками и засовами. Большую часть дверей украшало пять-шесть дешёвых рукописных табличек; позже я узнал, что это были различные «псевдонимы», под которыми могло работать какое-нибудь предприятие скромного алмазного торговца с именем типа Бенни Аштар, численностью в один человек.

«МЕЖДУНАРОДНАЯ АЛМАЗНАЯ КОРПОРАЦИЯ АШТАР»

(небольшая обувная коробка, наполненная странными алмазами, которые он огранил за последние месяцы, вместе с несколькими совершенно безобразными непродаваемыми камнями, которые кто-то оставил ему много лет назад в уплату безнадёжного долга)

«ВСЕМИРНАЯ КОМПАНИЯ ПО ПРОИЗВОДСТВУ ЮВЕЛИРНЫХ ИЗДЕЛИЙ БЕН-АШ»

(несколько непарных сережек, которые он однажды сваял из своих камней, прослышав, что на изготовлении ювелирных украшений можно заработать намного больше и гораздо легче, чем на алмазах, но так и не смог продать ни одной)

«МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ ПО ОГРАНКЕ АЛМАЗОВ И РЕМОНТУ СИМЗЕВ»

(реальное предприятие, состоящее из единственного стола с алмазным гранильным кругом, название которого обязательно включает имена его детей Симона и Зе’евы, хотя все упорно продолжают называть его «Гранильная мастерская Бенни»)

«РЕДКИЕ И ЭКЗОТИЧЕСКИЕ КАМНИ БЕНДЖАМЕН ЛИМИТЕД»

(два кило «розового льда» – кирпичиков искусственного циркония, которые его уговорили купить ещё в 1993 году, когда они были в моде в течение полугода, но Бенни попридержал их на семь месяцев в надежде, что цена будет продолжать расти, а теперь его страховой агент недоволен тем, что пакет занимает слишком много места в его сейфе, и считает, что его надо просто выбросить)

По мере того как мы приближаемся к странной входной двери, всё громче и громче становится слышно высокое комариное пение, как будто подходишь к огромной пещере, в которой, запертые как в ловушке, тучами вьются миллионы этих тварей. Сама эта громадная металлическая дверь представляет собой некое хитроумное сооружение стального серого цвета без номера и вообще без каких-либо табличек. Высоко над дверью, из-под самого потолка, своим всё(не)видящим оком на нас таращится видеокамера слежения.

Шмуль нажимает на кнопку звонка, и мы ждём.

Никакой реакции.

Он нажимает ещё и ещё, и наконец из-за двери раздаётся крик: «И уже хто там?»

Камера-то, ясное дело, как всегда, не работает – ни у кого нет ни времени, ни желания её чинить.

«Шмуль!» – «Таки о’кей». – И вы слышите, как отпираются бесчисленные замки, щеколды, запоры, цепочки, задвижки, крючки, защёлки, засовы, – наконец дверь со скрипом открывается.

Шум вырывается наружу, влетает вам в уши, заполняет голову. Такое ощущение, что получасовая какофония прогулки по нью-йоркской улице – визг тормозов, завывания клаксонов, грохот отбойных молотков – сжата в несколько аккордов. Шмуль проходит вперёд под первыми пристальными взглядами хозяина мастерской – «Вэй, всё в ажуре, он со мной» – и тащит меня через «западню» (которая тоже сломана) в саму мастерскую.

Одна-две головы на границе, за которой начинается уже просто сплошной шум, поднимаются и, оценив ситуацию – вроде не ограбление и не покупатель, – сразу опускаются обратно, спеша удостовериться, что алмаз едва ли в микрон не сошлифовался на нет, пока они вертелись.

Комнату перегораживают с пяток длинных и узких, как ребра, столов. Каждый стол снабжён тремя-четырьмя вращающимися металлическими кругами, и перед каждым кругом сидит на высоком стуле огранщик, склонившись над своим камнем. Места располагаются с обеих сторон для экономии ценнейшего офисного метража – чуть ли не самой дорогой недвижимости в мире, поэтому одного огранщика отделяет от другого, сидящего наискосок, всего несколько футов. Проводя на стуле от десяти до четырнадцати часов, вы видите только лица парней наискосок, – хорошо ещё, если с ними есть о чём поговорить.

Такого освещения, как на алмазном производстве, нет больше нигде. Когда коричневатая оболочка необработанного алмаза обдирается до получения прозрачной зеркальной грани, мельчайшие частицы алмаза откалываются и смешиваются с очищенным маслом на поверхности металлического гранильного круга. Из-за невероятно высокой скорости круга крошечные песчинки прозрачной алмазной пыли и капли масла разлетаются по воздуху, эта липкая дрянь летит в ближайшую стену или вашего коллегу, где и оседает.

Поэтому здесь каждый дюйм серый, тускло-серый. В серой-серой комнате с серыми-серыми стенами и полом сидят серые-серые огранщики в серых-серых рубашках, брюках и ботинках, с серыми-серыми руками и серыми-серыми лицами. И даже окна здесь серые. Можно побывать на тысячу футов под землей или на сороковом этаже сверкающего снаружи стеклом нью-йоркского небоскрёба (где полно алмазных цехов), но так и не увидеть отличия подземного освещения от серой мглы, пробивающейся через окна. Не перестаю изумляться, глядя, как из тёмных преисподних появляются на свет изысканные ювелирные камни. Это всё равно что смотреть на розовый лотос на пруду возле нашего монастыря в Индии, который вырастает из единственной почвы, дарующей ему жизнь, – смеси ила и грязи. Буддисты обожают эту метафору – Можем ли мы быть как лотос? Можем ли и мы расцветать, поглощая боль и неустроенность жизни, можем ли использовать её несовершенство, чтобы стать одной из редчайших драгоценностей мира – истинно сострадательной личностью?

Шмуль даёт мне несколько необходимых указаний с чего и как начать, а затем усаживает меня на высокий скрипучий стул; слева передо мной Натан, справа Хорхес. Натан – хасидский еврей из Бруклина. Каждый день он приезжает на работу в специальном автобусе; женщины и мужчины в нём сидят по разные стороны друг от друга, разделённые занавеской, и читают молитвы, пока старенький жёлтый школьный автобус, прокладывая себе путь через Бруклинский мост и Чайнатаун, добирается в Район. Натан – счастливчик, у него постоянный контракт с крупным производителем ювелирных изделий на огранку четвертинок (камней весом в четверть карата). Вообще-то это не слишком выгодное предложение – стоимость его труда приближается или даже превышает стоимость готового камня, – но они торгуют высококачественными украшениями, а он запрашивает хорошую цену за стабильное количество. Поэтому если будет по-настоящему много работать, то сможет заработать на жизнь.

Хорхес совсем с другой планеты. Он один из пуэрториканских мастеровых, хорошо известных в алмазном деле: гордый и неуправляемый. Иногда он уходит в запой и не показывается целыми днями, иногда исчезает в Пуэрто-Рико на несколько недель и вдруг возвращается на работу как ни в чём не бывало, как будто ходил пить кофе. Но его золотые руки! Ни у кого нет таких рук, что мелькали бы над гранильным диском как крылья стрекозы, создавая шедевры из абсолютно безнадёжных кусков сырья. Ему доверяют обрабатывать лучшие камни в мире, вот и сейчас в его верных руках двенадцатикаратный алмаз, раскалённый до малинового цвета визжащим железным кругом. Ограненный, он потянет больше чем на пятьдесят тысяч долларов.

Шмуль достаёт старую проверенную гранильную головку из коллекции экзотических инструментов, воткнутых в отверстия по краю его скамьи; возможно, это та головка, на которой учился он сам, настоящий антиквариат, заря алмазного гранильного дела. На конце рукоятки, сделанной из твёрдой качественной древесины, закреплена толстая медная оправка со свинцовым шариком на конце. Мы нагреваем шарик с одного края на маленькой спиртовке, которая всегда у него под рукой, пока свинец не становится мягким. Затем быстрым движением Шмуль вдавливает необработанный камень в свинец, плотно подгоняя его несколькими быстрыми щелчками ногтя.

Совершенная атомная структура алмаза делает его не только одним из чистейших веществ во Вселенной, но и одним из лучших проводников тепла и электричества. Совсем маленький алмазный квадратик, помещённый под чувствительное электрическое соединение – скажем, в крошечный выключатель космического аппарата, – гарантирует, что оно никогда не выйдет из строя из-за перегрева, потому что алмаз отводит тепло лучше любого другого вещества. Поэтому алмазы можно найти в лучших изделиях NASA. Я помню большой камень, который они заказали в соседней фирме, – они требовали, чтобы он был почти безупречным и большого диаметра. Он был вырезан в форме диска и использовался для защиты внешних линз камеры на спутнике, посылаемом на Марс, ведь алмаз неподвержен почти никакому виду окислительной или другой коррозии. Они даже заказали ещё один такой камень про запас, на случай, если что-то произойдёт с первым. Я и представить не могу, во сколько им всё это обошлось! О чём это я? А, так вот, Шмуль должен был пошевеливаться, потому что алмаз проводит тепло лучше, чем металлы, даже такие, как золото или серебро, и может вызвать неслабый ожог.

На роль моего первого камня Шмуль доверил мне изрядный кусок «борта» – так называют ошибку природы, допущенную при формировании алмаза. Подобное случается, когда вещество алмаза кристаллизуется не вполне правильно и напоминает не лёд, а мутный студень защитного цвета. Эти камни годятся, только чтобы растирать их в абразивный порошок для шлифовки или, на худой конец, чтобы выравнивать, как утюжком, железный гранильный круг в тех местах, где неправильный алмаз с непредсказуемой ориентацией твёрдых слоёв оставил на нём «борозды», или выемки. Необработанный камень весит пару каратов, но стоит меньше десяти долларов, так что нам нечего терять, если я при огранке запорю все его углы.

А углы должны быть идеальными. Алмаз обладает высшей степенью преломления, или рефракции, среди всех природных веществ, что опять-таки объясняется совершенством его атомарной структуры. Рефракция имеет отношение к свойству материала впускать свет, отражать его от задней грани (фацеты), или внутреннего зеркала, насквозь к наружной поверхности и выпускать обратно к наблюдателю. Если угол нижней части слишком острый (глубокая огранка), тогда по законам преломления свет отразится между задними гранями, не поднимаясь наверх, и камень будет казаться безжизненным и тусклым даже нетренированному глазу. Если дно сделано слишком плоским, то свет просто пройдёт насквозь сверху донизу, так же как он проходит через плоское дно граненого стакана, и такой алмаз не будет сверкать, или, как говорят, играть. Потому-то самым трудным навыком, которым должен овладеть новичок, и является умение точно «попасть» в угол нижних граней. Этот угол составляет 40 целых и три четверти и ни на полградуса больше или меньше.

Так вот, Шмуль, учитель от бога, даже не собирается допускать меня к современным ограночным головкам с автоматической установкой угла: начинать я должен не более чем с круглого алмазного булыжника, запаянного в свинец на конце медной оправки. Чтобы добиться нужного угла, приходится наклонять медяшку и удерживать, прижимая к колесу. Несколько микронов алмаза содрано, и мне надо быстро поднести камень к моему ювелирному увеличительному стеклу (лупе) и проверить угол странным инструментом, который выглядит как металлическая бабочка. Фокусное расстояние лупы около дюйма, и это означает, что моё лицо почти полдня приклеено к держащим стекло пальцам. Мне приходится опираться ими на кончик носа, чтобы лупа не дрожала – ни у кого из людей нет такой твёрдой руки, чтобы без дополнительного упора удержать от тряски обнаруженное во время поиска внутри камня угольных пятнышек микроскопическое включение. Это то же самое, что, запершись в маленьком шкафу, искать с микроскопом блох во время землетрясения.

Мне понадобилось около получаса, чтобы осознать, что я смотрю не на включения в алмазе, а, скорее, на кожные поры моего пальца по другую сторону камня. Держать лупу и лекало и головку с камнем, пытаться удерживать пальцы от тряски, глядеть на свет под правильным углом, задерживать дыхание, стараться не слышать визжания гранильных кругов вокруг, причём одновременно, – это, пожалуй, чересчур. Уголком глаза я смотрю на стрелки часов, еле двигающиеся ко времени окончания работы, тем медленнее, чем оно ближе.

Но вот небольшая суета, и я вижу Хорхеса, вернее, его зад (он несколько полноват), ползающего на коленках с носом у самого пола. Как я позже узнал, это обычная поза в алмазном бизнесе, когда кто-то роняет камень. Это выглядит бесподобно: полная комната взрослых людей, многие из которых – фешенебельные миллионеры, рассекающие на четвереньках по полу, хватающие и осторожно разрывающие каждый катышек пыли в надежде найти камень, улетевший с колеса или у кого-нибудь с пинцета. На курсах по сортировке алмазов нас не отпускали домой, пока блудный камень не находился. Один раз нам пришлось задержаться после уроков на три часа – красивый бриллиант приличного размера пролетел через всю комнату и приземлился на уголок преподавательской кафедры, а вовсе не на пол, который мы прочесывали дюйм за дюймом снова и снова.

Так вот, Хорхес всё ползает по полу, сначала вполне тихо, потом всё более шумно, потом слегка матерясь по-испански, и вот уже на полу Натан, а Хорхес смотрит на Шмуля несколько безнадёжным взглядом, который означает: «Мы имеем здесь проблему. Уже становись на все четыре и впрягайся». В течение несколько минут на полу оказываются все. Алмазы на сумму в несколько сотен тысяч долларов зависают над вращающимися с бешеной скоростью кругами в ожидании огранки, пока алмазных дел мастера проявляют свою цеховую солидарность. Потерян двенадцатикаратный алмаз – самый крупный за довольно-таки большой срок.

Мы ищем далеко за полночь. Сначала каждый кусочек поверхности пола, потом подоконники (к счастью, сами окна не открывались годами, поэтому можно было не бояться, что камень упал в руки какого-то алмазного дилера-счастливчика, что в прошлом не раз случалось на 47-й улице). Затем карман рубашек каждого (любимый тайник); затем отвороты брюк; затем ботинки; затем носки; затем за поясом, в штанах, в исподнем, в сумках и коробках, в щелях и трещинах. Мы проверяем даже волосы, у кого они, конечно, есть (маленькие алмазы часто там застревают), но всё безуспешно. Потом мы повторяем всё это ещё раз, потом ещё и ещё. Уже почти светает, когда мы все до одного – ведь не ушёл никто, все остались помочь – сдаёмся, совершенно зайдя в тупик.

Этот случай – пример того, как оттиск в уме может отпечататься особенно сильно, когда что-то доброе или недоброе делается тому, кто в великой нужде. В алмазной отрасли есть страховые полисы, которые покрывают подобные неприятности, но почти никто не может себе их позволить. Хорхесу потребовался бы целый год, чтобы возместить стоимость камня, и вы можете быть уверены, что он выплатил бы всё до копейки, потому что для огранщика это дело чести. Каждый, оставивший свою работу, чтобы помочь ему в поисках, проявил заботу о том, кто попал в беду. Когда речь идёт о таком человеке, действительно нуждающемся в помощи, то отпечаток – хороший, если мы помогаем, и плохой, если проходим мимо, – будет намного глубже.

Кстати, на следующее утро хозяину мастерской позвонил огранщик из соседнего офиса вдоль по коридору с вопросом – не потерялся ли у нас большой камень? Он нашёл его на полу, в углу, где сидит бухгалтер. Так я получил посвящение в абсолютную личную честность почти любого в алмазном мире – это произвело на меня глубокое впечатление. Мы выяснили, что алмаз срикошетил от металлического угла гранильной скамьи, прокатился по полу, нырнул в малюсенькую трещину в плинтусе и, попав через зазор между стеной и полом в такую же трещину в плинтусе, вышел с другой стороны стены. Стоит ли говорить, как был благодарен Хорхес!

Отпечаток будет глубже не только тогда, когда вы делаете что-то человеку, который попал в беду; подобным же образом он усиливается, если вы действуете в отношении того, который вам очень полезен или обладает исключительным авторитетом. Одно дело походя уволить сотрудника, который отработал без году неделю, не сделав никакого серьёзного вклада, и совсем другое – отпустить многолетнего соратника, помогавшего строить компанию, только потому, что он почти выработал стаж ухода на пенсию. Одно дело опоздать с оплатой телефонного счёта, и совсем другое – нарушить устное соглашение с партнёром, который по доброте душевной доверил тебе дорогой свёрток с алмазами.

В алмазном бизнесе существует практика таких соглашений. Вся оптовая торговля алмазами традиционно зиждётся на концепции мазал. Мазал не санскритское слово, это аббревиатура еврейского выражения на идише mazel un b’rachah, означающего «Наслаждайся этим в добром здравии!». Среди алмазных бизнесменов это слово означает «договорились». На самых высоких уровнях алмазного бизнеса большинство работает, исходя из принципа мазал, или устного совершения сделки. Камни на миллионы долларов продаются и покупаются по телефону, иногда людьми, которые никогда в глаза друг друга не видели, и всё это с помощью одного волшебного слова мазал. Как только у вас изо рта вырывается мазал, значит, вы приняли на себя обязательство соблюдать условия сделки любой ценой.

Держать мазал – сердце алмазного бизнеса. Нарушить мазал – неслыханно. Когда продавец и покупатель после яростной торговли оба говорят мазал, это значит, что их договор высечен в граните, и уж как минимум в их сердцах. Нет никаких контрактов, никаких подписей. Вы заплатите ту сумму, которую обещали, в тот день, о котором договорились, потому что вы сказали мазал.

Теперь вы можете представить, что впечатление или отпечаток в вашем уме значительно сильнее, когда вы надругались над самим духом мазала или сделали что-то дурное человеку исключительной репутации. Пример этого содержится в том, что мы называем «подменой», или нарушением системы «memo» – ещё одной священной традиции алмазного ремесла.

Допустим, Дилер А посылает свёрток или маленький бумажный пакет с тремя сотнями однокаратных неоправленных алмазов Дилеру Б на оценку, или консигнацию. У Дилера Б есть несколько дней, чтобы тщательно просмотреть камни и решить, покупать партию целиком, частично или не покупать вовсе. Если он решает покупать всё, то обязательно будет рассчитывать на скидку с общей цены пакета, и размер этой скидки станет объектом жаркой торговли, которая будет потом идти с переменным успехом неделями.

Если Дилер Б решает купить только несколько из камней, предложенных Дилером А в партии, то Дилер А по традиции имеет право запросить большую индивидуальную цену за каждый камень, который Дилер Б решил оставить себе. Это объясняется тем, что стоимость лучшего камня партии обычно намного выше, чем стоимость гадких утят в том же самом пакете, поэтому если вы снимаете сливки, то есть обесцениваете партию, лишая её самых лучших образчиков, то и платить за них должны побольше.

Если теперь предположить, что Дилер Б оказывается низким негодяем, то он может позвонить Дилеру А через несколько дней и сказать: «И что ты думаешь, я только что и делал? Смотрел то добро, что ты прислал – поверить не могу, что ты мне предлагаешь такой drek, в натуре. Присылай своего охранника прямо сейчас, уже пусть всё забирает обратно. Если я вставлю этот стеклярус в кольца, моя Софа в такой бижутерии даже в сортир не пойдёт».

(Drek на идише означает «дерьмо». Если перед вами индийский дилер, подставьте слово karab. Если французский, скажите merde. Ну и так далее. Если вы покупаете камни у кого-то, то они всегда drek. Если вы продаёте камни кому-то, тогда – даже если это тот же самый drek, что вам предложил сегодня утром кто-то ещё, – они уже становятся mitzia, или «сокровище задаром».)

На самом деле в течение нескольких дней Дилер Б самым тщательным образом изучал алмазы Дилера А. Он вытащил парочку самых ценных алмазов и заменил их своими собственными, более низкого качества, но такого же веса. Ведь алмазы похожи на снежинки – нет ни одной пары одинаковых, и никто на свете не упомнит всех «алмазов пламенных в пещерах каменных», особенно если в этих пещерах, как на складе «Андин», скажем, около четверти миллиона алмазов. Шансы, что никто не заметит подмену, велики.

Конечно, по ходу дела мы разработали разные фокусы, чтобы удостовериться, что мы не стали жертвой подобного жульничества. Алмаз слишком твёрд, чтобы можно было взять иголку и нацарапать свои инициалы на своих камнях. Для этого в нашей отрасли служат высокоточные лазеры, позволяющие прожечь крохотный опознавательный номер на боку алмаза, если вам действительно этого хочется. (Это так дорого, что оправдывает себя только для «сертифицированных» и ещё более дорогих камней.) Мы также нашли способы использовать рентгеновские лучи для определения подделок и подмен и научились проверять тысячи камней одновременно в небольшом передвижном рентгеновском аппарате, который размещался в автомобиле и мог быть доставлен куда угодно.

Однако на деле этот выродок из дилеров, который отваживается на подмену, рано или поздно делает какую-нибудь простую ошибку (бесчестность и глупость часто сопутствуют друг другу в одном и том же уме, подобно алмазу и гранату – красному драгоценному камню, который предупреждает старателя о возможном присутствии алмазов). Весть облетает мир за день-два, и внезапно этот дилер отовсюду слышит только: «Нет, именно этих у нас товаров сегодня нет», когда звонит по поводу новой партии.

Здесь всё дело в том, что Дилер Б обманул священное доверие Дилера А. Он нанес убыток человеку, который доверял ему, он попрал институт чести, олицетворяемый понятием mazal, и это ещё в большей степени делает отпечаток его поступка в его собственном уме намного сильнее.

Тот стиль (или манера), с которым вы делаете что-нибудь хорошее или плохое, так же влияет на силу, с который оттиск запечатлевается на пластилине, именуемом вашим умом. Скажем, вы не только опоздали с оплатой поставщикам, но ещё и пытаетесь придумать себе отговорку. Вот самые известные из тех, что я слышал, занимаясь бизнесом:

«Мы выслали чек на прошлой неделе, но вы же знаете эту нью-йоркскую почту!»

«Заместитель нашего бухгалтера по оплате счетов переехал в другой офис в этом же здании; нет, у нас пока нет его местного телефона».

«Мы поменяли бухгалтерскую программу, теперь чеки можно печатать только по пятницам».

«Да я знаю, что по договору девяносто дней, но мы думали, что это значит девяносто дней после того, как мы закончим классификацию алмазов по сортам» (что может потребовать нескольких недель).

«Даже такие огромные компании, как Coca-Cola, берут несколько дней отсрочки; уже в чём проблема?» (Разве только в том, что вы-то говорите это после двухмесячной задержки платежей.)

«Мы сейчас в серьёзной запарке; ваш чек будет готов через день-другой, что если вы тогда и подъедете, после обеда?» (То есть наша бухгалтерия проинструктировала нас вручить вам чек в пятницу через десять минут после закрытия банка, чтобы нам ещё три дня набегали проценты на вкладе.)

Конечно, самый известный метод – простое уклонение: снимите все-все телефоны в бухгалтерии с рычагов или (если у вас садистские наклонности) запишите на автоответчик сладкий голос, повторяющий каждые полминуты: «Ваш звонок очень важен для нас! Пожалуйста, подождите ещё несколько секунд, пока наши представители обслуживают других тоже очень ценных клиентов!», добавьте к этому совершенно отвратительный музыкальный фон и будьте уверены, что такой ваш стиль значительно усилил след отрицательного деяния в вашем уме.

Последний фактор, влияющий на то, как отпечатки насаждаются в вашем уме, связан с теми выводами, которые вы сделаете для себя мысленно, вслух или на деле. Проще говоря, вы довольны тем, что натворили? Вы собираетесь это повторить? Вы берёте на себя ответственность за содеянное? Если так, то оттиск будет настолько же сильнее – неважно, положительный или отрицательный.

Вот таковы принципы ментальных отпечатков. Наш ум – как очень чувствительная плёнка; что бы ни представало перед ней, особенно то плохое или хорошее, что мы делаем другим, всё оставляет на ней оттиск или отпечаток (а в уме – впечатление); след голубиных лапок или волчьих когтей на свежем снегу, след, остающийся потом надолго.

Как эти отпечатки влияют на нашу жизнь? Можно ли ими воспользоваться? Можем ли мы заставить дела идти так, как мы этого хотим? Чтобы это понять, необходимо связать принципы потенциала с самим потенциалом.

Глава 6

Как самому использовать потенциал

Теперь у нас есть все части этой головоломки – всё, что нужно знать для того, чтобы использовать глубокое знание древнего Тибета в вашей собственной жизни и устремлениях, – и остаётся только собрать их воедино.

Прежде всего мы увидели, что каждая вещь – вообще всё – обладает скрытым потенциалом, чем-то вроде изменчивости в пределах того, чем она могла бы стать. Ни один из наших знакомых не является раздражающим сам по себе, потому что всегда найдётся человек, который считает такового весьма привлекательным. Каким бы лично мы его ни представляли, это мнение исходит не от него. Тогда откуда? Очевидно, что это каким-то образом исходит от нас, из нашего собственного ума.

Можно ли тогда, не долго думая, решить, что раз всё исходит из нашего собственного ума, то мы будем считать всё дурное, что с нами случается, хорошим? Каждую плохую сделку – удачной? Нет, вы уже знаете, что этот метод не работает. Вы не можете купить дом или послать детей в школу, просто возжелав этого. По-видимому, нечто, заставляющее нас видеть вещи тем или иным образом – как что-то хорошее или как что-то плохое, происходящее с нами, – действует насильственным образом, то есть принуждает нас видеть вещи такими, какими мы их видим.

Так вот, всё это из-за ментальных отпечатков, о которых мы говорили выше, а искусство буддийской мудрости в том и состоит, чтобы заставить их служить вам на пользу. Для этого вы должны знать, как эти отпечатки влияют на вас. Давайте обратимся за советом к самому Алмазному огранщику.

И сказал Победоносный:

– О Субхути, как ты думаешь? Предположим, что сын или дочь благородного семейства возьмёт да и заполнит все обитаемые планеты этой великой галактики – галактики с тысячами тысяч раз по тысяче планет – семью видами драгоценностей, и поднесёт их в дар кому-то. Создаст ли таким деянием этот сын или дочь великое множество благих заслуг?

Трудно поспеть за мыслью Будды. Наверное, будет лучше, если мы возьмём с собой в дорогу Чоней Ламу, чтобы он растолковал нам каждый шаг. Вот его толкование.

В этой части сутры Будда желает указать на некий несомненный факт. В предыдущих разделах мы обсуждали деяние по достижению высшего состояния бытия, деяние по обучению этим вещам других и прочие подобные вещи.

Ни одно из этих деяний, равно как и никакой объект во вселенной вообще, не существует само по себе, не имеет собственной природы. Однако они существуют в нашем восприятии. А значит всякий, кто отдаёт, таким деянием укрепляется в добродетели. Но тот, кто изучает принципы, лежащие в основе этих вещей, кто усиленно размышляет, а затем и медитирует над ними, тот обретает несравнимо больше добродетели.

Чтобы лучше выразить эту идею, Победоносный задаёт Субхути вопрос, который начинается словами: «…как ты думаешь? Предположим, что сын или дочь благородного семейства возьмёт да и заполнит все обитаемые планеты этой великой галактики – галактики с тысячами тысяч раз по тысяче планет…»

Упомянутая здесь галактика описывается в Сокровищнице высшего знания так:

• То, мы что зовём галактикой первого порядка, Это тысяча обитаемых планет.
• На каждой из них по четыре континента, Центральная горная система
• И особые обитатели в единой стране.
• Над каждой – «Мир чистоты».

• Тысячу таких галактик
• Мы называем галактикой «второго порядка»,
• А тысяча последних образует
• Галактику «третьего порядка».

«Предположим теперь, – продолжает Будда, – что этот сын или дочь благородного семейства заполнит эти планеты семью видами драгоценностей, в число которых входят: золото, серебро, хрусталь, лазурит, изумруд, камень каркетана и тёмно-красный жемчуг. И скажем, они поднесут эти планеты кому-то. Так вот, обретёт ли такой сын или дочь великое множество благих заслуг от такого деяния, от подношения такого вот дара?»

Назад, к Алмазному огранщику.

И ответил Субхути:

– О Победоносный, это будет великое множество благих заслуг. О да, Победоносный, воистину великое множество! Этот сын или дочь благородного семейства несомненно создаст таким деянием великое множество благих заслуг. И почему это так? Потому что, о Победоносный, это великое множество благих заслуг – то самое великое множество благих заслуг, что никогда не может существовать. Вот именно по этой причине Татхагаты и говорят о «великом множестве благих заслуг, великом множестве благих заслуг».

Эти строки также объясняет Чоней Лама.

На вопрос Будды так ответил Субхути:

– Это великое множество благих заслуг – есть множество благих заслуг, которое мы порождаем к такому существованию в нашем восприятии, какое имеет в нём сон или иллюзия. Это великое множество благих заслуг, однако, никогда не может существовать как множество, существующее само по себе, имея причину своего существования в самом себе. И Татхагаты также говорят об «великом множестве благих заслуг, великом множестве благих заслуг», в номинальном смысле, то есть просто давая им название.

Этот фрагмент предназначен, чтобы продемонстрировать ряд различных идей. О чёрных и белых деяниях, которые вы совершили раньше и которые собираетесь совершить позже, можно сказать так: те, что в прошлом, уже закончены, а те, что в будущем, ещё не начинались.

И потому они являются несуществующими; но нельзя также не согласиться и с тем, что в более широком смысле они существуют. Мы должны также согласиться с тем, что они связаны с умственным потоком того, кто их совершил, и с тем, что соответствующие последствия этих поступков влияют на этого человека. Эти и другие непростые вопросы подняты в приведённых выше словах.

Алмазный огранщик продолжает:

И сказал тогда Победоносный:

– О Субхути, предположим, что сын или дочь благородного семейства возьмёт да и заполнит все обитаемые планеты этой великой галактики – галактики с тысячами тысяч раз по тысяче планет – семью видами драгоценностей, и поднесёт их в дар кому-то.

А теперь, представим, что этот сын или дочь удержал одну только четырёхстрочную строфу этого особого учения, правильно объяснял и проповедовал её другим. Совершая это деяние, он обретёт намного больше того великого множества благих заслуг, чем в предыдущем: добродетель будет бесконечной, вообще ничем не измеримой.

Чоней Лама объясняет последние строки в таких словах.

Сначала мы должны поговорить о слове «строфа». Хотя эта древняя книга в её тибетском переводе написана прозой, суть здесь в том, что на языке оригинала, санскрите, она могла быть записана стихами. Тибетское слово «удержать» подразумевает «удержать в памяти», или запомнить наизусть. Оно может также означать удержание книги в руке и, в некоторых случаях, декламацию текста вслух. Русское слово обладает ещё и значением «придерживаться, соблюдать» учение.

Фраза «правильно объяснять» означает произносить слова книги и хорошо объяснять их. Фраза «правильно проповедовать» относится к хорошему разъяснению смысла сутры – ведь именно в этом и заключается самый важный вопрос.

Итак, представим, что кто-то удержал и проделал с этой древней книгой все перечисленные действия. Так вот, по сравнению с предыдущим благодеянием подношения, он создаст несметное, вообще ничем не измеримое множество благих заслуг.

Итак, мы увидели, что любое событие, которое когда-либо случается с нами, по сути, «нейтрально» или «пусто». Содержание, которое мы видим в этом событии, – то есть то, что мы воспринимаем его как приятное или неприятное, – не является чем-то ему присущим, исходящим от него. Скорее это содержание исходит от нас, хотя мы-то как раз и не можем управлять этим процессом. Пока не можем.

Здесь кроется секрет ментальных следов. Они насаждаются в наш ум, как было описано выше: через врата нашего собственного самоосознания в те моменты, когда мы делаем что-нибудь на пользу или во вред другому. Сила, с которой они отпечатываются, зависит от различных, ранее упомянутых факторов. Перечислим их ещё раз. Это наши намерения; сила наших эмоций; насколько хорошо мы осознаём, что делаем; стиль, в котором мы действуем; до какой степени мы впоследствии берём на себя ответственность за содеянное; и наконец, конкретные подробности, касающиеся субъекта наших деяний – человек в большой нужде, некто очень нам полезный или кто-то в авторитете.

Остаётся только обсудить, каким образом эти отпечатки определяют то, как мы воспринимаем окружающее. Согласно старинным буддийским книгам, видеокамера нашего ума каждое мгновение – короткое как щелчок пальцами – записывает около шестидесяти пяти дискретных изображений, или отпечатков. Эти отпечатки попадают, можно сказать, в некоторое место нашего подсознания. Там они остаются на дни, или годы, или даже десятилетия, воспроизводясь каждую миллисекунду, с каждым включением-выключением самого ума, перемещаясь подряд как кадры киноленты, дающие нам иллюзию непрерывности.

Подобно семенам в мире природы, семена в потоке ума продолжают расти после того, как были посажены, и так же как в природе, их прирост экспоненциален. Размеры укоренившегося ментального отпечатка в первый день удваиваются каждую секунду, к третьему учетверяются, а к пятнадцатому дню скорость роста уже в шестнадцать раз превышает первоначальную.

Если хорошенько подумать, в этом принципе нет ничего удивительного. Сравните вес желудя в граммах с весом дуба, который из него вырос, – это ведь буквально тонна древесины на грамм семени. Древняя мудрость Тибета гласит, что умственные ростки ведут себя так же, и это более чем справедливо. Сравните, например, суммарную массу федерального бюрократизма в Соединённых Штатах с крошечным зародышем новой формы правления в умах основателей государства в далёких 1700-х – тем самым зернышком, откуда всё это произросло. Вспомните тот момент своего детства, когда вы впервые поняли значение денег, и посмотрите, как сильно в эти последние двадцать лет ваша жизнь и мысли были заняты погоней за ними.

Та идея, о которой мы сейчас говорим, в Тибете называется kenyen chenpo: огромный потенциал для достижения выгоды и огромный риск потерпеть убыток, причём в одном флаконе. Даже совсем незначительные и лёгкомысленные действия, направленные на других, засевают наш ум желудями, которые ко времени своего созревания могут вырасти в необъятные дубравы наших переживаний. Как же произрастают эти семена? Какие правила здесь работают?

Наш ум напоминает обширное вместилище тысяч и тысяч ментальных отпечатков. Как самолёты у взлётной полосы аэродрома, они ждут своей очереди взлететь. Чем сильнее отпечаток, – согласно тем принципам, о которых мы говорили выше, – тем раньше он взлетает, в то время как слабые оттиски плетутся далеко позади, каждую минуту накапливая силы, пока они остаются у взлётной полосы. Как только мы совершаем очередное направленное на других действие, которое отпечатывается сильнее одного из уже существующих, этот новый оттиск перемещается вперёд по очереди, поближе к взлётной полосе.

Когда самолёт-отпечаток взлетает, то есть когда впечатление выходит с подсознательного уровня ума на сознательный, это целиком окрашивает (скорее даже определяет) наше восприятие того события, которое мы в данный момент переживаем. Вот некая конструкция из четырёх двигающихся цилиндров телесного цвета, прикреплённых к бочонку, предстаёт перед вами, и на сознательный уровень вашего ума поступает отпечаток, требующий интерпретировать эти новые данные, как «человек».

Розовый овал появляется в середине яйца на верху бочонка. Сразу вслед за этим красный блестящий цилиндр возникает внутри овала и начинает болтаться вперёд-назад. Уровень шума начинает быстро меняться вокруг цилиндра, в то время как гласные и согласные звуки соединяются особым образом в слоги. Одновременно с этим негативный отпечаток, выращенный за последние дни, появляется в сознательном уме, требуя, чтобы вы интерпретировали эти новые данные, как «босс кричит на меня». И так далее.

Есть четыре правила, определяющие, как отпечатки прошлого «созревают» в уме и, таким образом, заставляют вас видеть, что вещи вокруг вас проявляются именно так, а не иначе.

1. Ментальный отпечаток вызывает переживания, основное содержание которых должно совпадать с основным содержанием самого этого отпечатка.

Попросту говоря, отпечаток, оставленный у вас в уме отрицательным деянием, – чем-то, наносящим другому вред, – в результате может заставить вас воспринимать нечто в виде неприятного ощущения. А вот отпечаток, посеянный предпринятым положительным поступком, – чем-то, сделанным в помощь ближнему, – в результате может заставить вас воспринимать нечто в виде приятного ощущения. Если ещё проще, то негативное действие может привести только к негативным результатам, а позитивное – только к позитивным. Думаю, Иисус именно это имел в виду, когда сказал, что виноград не растёт на терновнике, а смоквы не созревают на чертополохе.

2. Сила ментального отпечатка ежеминутно возрастает, пока он пребывает в подсознании, то есть пока он созревает, чтобы затем заставить нас испытать некое переживание, плохое или хорошее.

Мы уже говорили об этом феномене. Идея в том, что даже очень незначительные или почти не осознаваемые действия могут впоследствии запустить сильнейшие ощущения. Посеешь ветер, пожнешь бурю.

3. Мы не можем испытать то или иное переживание, пока не созреет отпечаток, который приведёт его в действие.

Суть в том, что каждое переживание, которое мы испытываем, обусловлено предыдущим отпечатком. Всё, что нас окружает – люди, вещи или события, и даже наши собственные мысли, – имеет своей причиной отпечаток в нашем собственном уме. Этот отпечаток поступает в наше сознание и заставляет нас воспринимать его.

4. Стоит отпечатку укорениться в уме, он обязательно приведёт к какому-то ощущению: ни один отпечаток не пропадает впустую.

Четвёртое правило – это что-то вроде перевёрнутого третьего. То есть если верно то, что никакое переживание любого типа не происходит, если прежде нет отпечатка, который его вызывает, то также верно и то, что любой посеянный отпечаток обязан вызвать соответствующее ощущение. Отпечатки никогда не пропадают впустую, они всегда имеют результат, они всегда заставляют нас испытывать некое переживание.

А вот второе правило вобрало в себя цитату из Алмазного огранщика в начале этой главы. И это самая главная, ключевая идея для достижения коммерческого и личного успеха:

Даже совсем незначительное деяние, предпринятое с полным осознанием того, как именно отпечатки заставляют нас видеть мир, – без них «нейтральный» или «пустой», – таким, каким мы его видим, приводит к выдающимся результатам.

Чтобы пояснить эту истину, Будда говорит своему ученику Субхути, что лучше заполучить текст Алмазного огранщика и хотя бы в общих чертах понять, о чём там речь, чем поднести кому-то целую планету, заполненную драгоценностями, или даже миллиард таких планет. Это объясняется тем, что тот, кто хотя бы приблизился к пониманию того, как отпечатки заставляют нас видеть наш мир таким, каким мы его видим, уже может осознанно приступить к созданию совершенной жизни и совершенного мира. Чем лучше мы понимаем этот процесс, тем лучше и сильнее укореняются в уме семена даже незначительных деяний, слов и мыслей и тем мощнее результат их влияния на моделирование мира вокруг и внутри нас.

Нам остаётся только определить, каких именно целей мы добиваемся, а затем использовать правило номер один, чтобы выявить, какие именно отпечатки заставят нас увидеть эти цели достигнутыми. Мы называем это корреляцией между целью и отпечатком – это значит, что вы можете работать над конкретным желаемым результатом, подбирая соответствующие отпечатки, которые заставят вас увидеть его «воплощение».

В большинстве случаев отпечатки, необходимые для достижения заданного результата, чуть ли не диаметрально противоположны тому, что стремится диктовать человеческая природа. Например, предположим, что ваша компания изо всех сил борется на рынке за место под солнцем, и вдруг начинаются перебои с наличкой. Естественной реакцией любого человека или любой фирмы в этой ситуации будет сокращение расходов. Первой жертвой становятся все и всяческие корпоративные льготы, за ними явно чрезмерные, почти пижонские, траты, типа авиабилетов в бизнес-класс для инспекционной поездки руководства в ближайший пригород.

Потом идут статьи расходов, занимающие промежуточное положение между пижонским разбазариванием средств и зарплатой, например развозка по домам сотрудников, задерживающихся допоздна. За ней следуют праздничные премии. Далее урезаются прибавки к зарплате, а потом и вовсе прекращаются. И вот уже нож подбирается к социальному пакету – пособиям, пенсиям: объявление замдиректора: «Мы сумели поднять соцстрах на ещё более высокий уровень» – в компании, попавшей в беду, заставляет опытных работников поволноваться, поскольку обычно означает некий маневр для срезания существующих страховок под корень. Эти последовательные сокращения подрывают корпоративный дух фирмы сверху донизу, вызывая снижение морального настроя у всех.

«С деньгами плохо, поэтому всё идёт к тому, что мы должны отложить повышение вашей зарплаты на несколько месяцев».

«Ну и чего ради я буду надрываться и торчать тут допоздна? Они мне даже зарплату не повысят».

«Давайте снова отложим повышение зарплат – народ вообще ничего не делает».

«Не буду я их бабки беречь, раз они мне прибавку не дают».

«Мы уже урезали всё что можно, а с деньгами всё хуже и хуже!»

И так далее. Поэтому так важно быть осторожными относительно вашей естественной реакции на проблему: такая реакция может сделать проблему бесконечной, превратив ситуацию в замкнутый круг. На тибетском этот феномен называется korwa, или «замкнутый круг самовоспроизводящейся неприятности». Вашей компании не хватает денег. И вот вы начинаете предпринимать действия, которые приводят к отказу в помощи тем, кто в ней нуждается. И вот вы начинаете говорить о сокращениях затрат. И вот, и здесь это самое важное, сам образ вашей мысли меняется от наступательного – творческого и созидательного – к оборонительному и пораженческому.

Каждая из этих реакций насаждает в вашем уме новые отпечатки, и это негативные отпечатки. Каждый раз, когда вы отказываете в средствах или помощи тем, кто от вас зависит, вы сеете зерно ментального отпечатка, которое созреет и заставит вас увидеть, как вам самому и вашему собственному бизнесу будет отказано в таких же средствах и помощи. Этот феномен усиливается согласно правилу номер два: от того, каким образом, за счёт чего прирастает сила отпечатков, зависит время их вызревания в подсознании. И вот, когда это запускает вторую волну финансовых проблем, вы реагируете ещё сильнее – в вашем отношении ещё больше скупости – и создаёте уже третью волну. Результат сложения этих волн, увы, известен – обвальное падение показателей едва барахтающейся компании.

Из всего вышесказанного следует очевидный вывод: в ответ на финансовые затруднения мы должны избегать усиления скупости и сокращения затрат. Однако это следует уточнить. Как было сказано выше, существует три пути укоренения отпечатков в уме: через действия, через слова и через мысли как таковые. Наиболее важным из них является третий; это значит, что самые глубокие отпечатки создаются исключительно нашим отношением к происходящему, одной только его оценкой.

Суть в том, что в своей реакции на финансовые затруднения – неважно, личные или корпоративные – прежде всего нужно избегать скупости как состояния ума. И пусть вам не хватает средств, чтобы, как раньше, швырять деньги налево и направо, и пусть вам даже придётся прикрыть эту лавочку до лучших времён, жизненно важно, чтобы вы не стали мыслить мелочными категориями, не утратили творческий подход, не потеряли щедрость и благородство видения под гнетом очередных финансовых трудностей.

Если вы опуститесь до мелочного состояния ума, отказывая другим в том, что вам на самом деле вполне по карману, – даже в этих стеснённых финансовых условиях, – то создадите сильные отпечатки, которые будут оказывать ощутимое влияние, независимо от того, сможете ли вы снова встать на ноги или нет.

Есть ещё одна важная идея, которую необходимо упомянуть именно в этой связи. Мы обращаемся к этой системе древней мудрости вовсе не за тем, чтобы поговорить о том, как отношение может окрасить ваше восприятие вашей же финансовой ситуации. Мы излагаем здесь подробности процесса, который действительно определяет окружающую вас реальность. Мы не говорим о том, что вы там чувствуете, когда не в силах платить по счетам. Мы говорим о том, как вы чувствуете, по сути дела, решая, можете вы или нет оплатить ваши счета. Здесь содержится глубочайшая предпосылка, не имеющая прецедента в других системах управления бизнесом исключительно в силу их тупости: Чтобы создать деньги как таковые, надо пребывать в щедром состояния ума, или Ум, создающий деньги как таковые, должен пребывать в щедрости.

Рассмотрим произвольную рыночную ситуацию.

Грубо говоря, алмазы почти ничего не стоят. Невзрачные уродцы, коричневые или чёрные кусочки борта, или промышленных алмазов, не более презентабельные, чем гравий, играют могущественную роль в мировой экономике. Блоки автомобильного двигателя или важнейшие части воздушного лайнера приходится обрабатывать инструментом из высокоуглеродистой стали, закалённым до такой прочности, что он сам режет сталь и придаёт деталям заданную форму с высокой точностью, которая абсолютно необходима для их правильной работы. Но и сам стальной инструмент нуждается в заточке, и в качестве точильного вещества алмаз не имеет равных в этом мире.

По этой причине алмаз наряду с ураном и плутонием обычно причисляют к стратегическим минералам, совершенно необходимым для современной индустрии. На протяжении многих лет правительство Соединённых Штатов запасало промышленные алмазы, создавая резерв на тот случай, если война или катастрофа сравнимого масштаба воспрепятствует необходимым поставкам сырья, которое в те годы было полностью сосредоточено в придонных речных залежах в нескольких африканских странах.

Более того, во время холодной войны Соединённые Штаты предпринимали шаги, чтобы поставки этих алмазов в страны Восточного блока, прежде всего в Советский Союз, были бы прекращены. Это заставило русских перелопатить просторы их необъятной империи вдоль и поперёк в поисках собственных алмазов.

Алмазная трубка имеет вид большущей морковки, длина которой колеблется от нескольких футов до сотен ярдов вглубь от того места, где она пробивается на поверхность земли. По мере того как мы вгрызаемся в землю всё глубже и глубже на тысячи футов, добывая алмазную руду из такой трубки, она обычно постепенно становится всё уже и всё труднее для разработки. Алмазные трубки – это тоннели, по которым древняя лава текла из ядра Земли к её поверхности, перенося с собой зарождающиеся алмазы. Эти трубки наполнены зеленоватой рудой, которая называется кимберлитовой; иногда нужно перелопатить целую тонну этой дряни, чтобы найти горстку алмазов, которая уместится на карандашном ластике. Поэтому, вопреки расхожему мнению, добыча алмазов всё-таки достаточно дорогое удовольствие.

Расположение трубок на планете является одним из доказательств той теории, что когда-то все материки были единым континентом, а нынешние океаны представляют собой трещины или разломы, образовавшиеся, когда эти материки начали дрейфовать в разные стороны. Как хорошо известно, классические кимберлитовые трубки расположены в Южной Африке, где, например, среди полей двух обнищавших фермеров-буров – братьев де Бир, была обнаружена знаменитая трубка Де Бирс, которая вместе с рудником Кимберли, расположенном там же, произвела миллионы каратов алмазов, с тех пор как братья продали эту землю за бесценок где-то в 1870 году. Именно это месторождение дало своё имя печально знаменитому алмазному картелю Де Бирс, могущественной и безжалостной организации, которая держала под контролем большую часть международного бизнеса по производству алмазного сырья на протяжении более чем ста лет.

Интересная вещь происходит за те один-два миллиона лет, которые требуются для того, чтобы конусообразной выброс лавы, образовавшейся от извержения алмазной трубки, сравнялся с поверхностью окружающей её почвы. Дождь, ветер, воздействие жары и холода мало-помалу изнашивают конус. Алмазы выкрашиваются из «синей глины», или руды, подхватываются ручейками, затем потоками побольше и, наконец, реками выносятся к океану.

Алмаз – один из самых тяжёлых минералов, почти как золото, а поскольку алмазы ещё и намного твёрже любого камня, то они начинают выкапывать себе небольшие карманы в скальном основании речного русла. Некоторые камни снова вырываются на волю и продолжают своё неумолимое движение к морю. Только чистейшие из алмазов – не имеющие даже мельчайших трещин или включений – могут уцелеть в этом путешествии, которое длится целую вечность. Наверное, самое сказочное алмазное месторождение было обнаружено на западном побережье Африки, там, где река Оранжевая впадает в Атлантический океан.

Камни из кимберлитовых трубок скатывались по руслу Оранжевой прямо в открытое море, откуда сильные океанские течения и мощный прибой столетиями выбрасывали их обратно на побережье. Там-то немецкие геологи в 1908 году и обнаружили россыпи этих алмазов наивысшего качества. Одна из моих любимых фотографий изображает старателей, ползающих на четвереньках по всему побережью, позже названному Sperrgebeit, или «Запретная Зона», и просто подбирающих огромные безупречные кристаллы.

Трубки трубками, но вот в Бразилии есть области, где русла рек изобилуют алмазами, скажем в бассейне реки Жекитиньонья недалеко от старинного, с виду почти швейцарского, городка Диамантина в современном штате Минас Жерайс. А кимберлитовых трубок, из которых могли бы появиться алмазы, в этой стране нет совсем. Так же как нет их и в некоторых районах аллювиальных или речных россыпей Восточной Индии, страны, создавшей первые известные в истории великие бриллианты – такие шедевры, как «Кох-и-нор» и «Орлов», – задолго до открытия африканских месторождений.

А теперь возьмите карту мира, вырежьте Южную Америку и Индию и приложите их нижние концы туда, где они когда-то находились – по обе стороны от нижней оконечности африканского материка. Сразу станет ясно, откуда произошли речные алмазы: камни из огромных трубок на юге Африки рассыпались по руслам рек Бразилии и Деканского нагорья в Индии задолго до того, как соответствующие материки оторвались от прародителя.