Слепая атака Басов Николай

Глава 1

Трол Возрождённый, прозванный Воином Провидения, как сказывали, воплощение Лотара Желтоголового, смотрел на город, который притих в ожидании скорой и неотвратимой гибели. Люди двигались вдоль домов, опасаясь выходить на середину улиц, нигде не было видно больше трёх-четырёх человек вместе, и даже на рыночной площади царили пустота, безлюдье и тишина.

На стенах почти не было воинов, ворота стояли открытыми. На башнях не развевались флаги, у маленькой речной пристани не было пришвартовано ни одного корабля, лишь крохотные лодочки, на которых местные рыбаки плавали по устью Ура на самой границе его впадения в солёное Великое озеро.

Когда-то берега этого озера, раскинувшегося в длину на сотню лиг, не меньше иного моря, были полны жизни, тут процветали десятки больших и малых городов. Теперь они исчезли, потому что около Великого озера уже более двух столетий кипела война. Доранцы, племя степных кочевников и скотоводов, не желая подчиниться Империи, не сложили оружия, даже когда их вытолкнули в эти в общем-то чуждые им земли. В итоге и от доранцев остались лишь мелкие отряды, между которыми к тому же в последнее время не было единства, и города обратились в руины, а их жители были либо уничтожены, либо проданы в рабство.

Сейчас только этот городок оставался последним осколком неконтролируемой Империей территории, лишь тут ещё имелись хоть какие-то силы, которые сопротивлялись её власти… Хотя что это были за силы! Двадцать эскадронов конников, полторы тысячи пехотинцев да несколько тысяч ополченцев: преимущественно отчаявшиеся, озлобленные, усталые люди, потерявшие родных, лишённые всякой собственности, которые многие годы не видели никакого просвета в своей жизни. Они подчинялись командирам лишь перед первым ударом, потом теряли всякое представление о благородном мастерстве войны и дрались, лишь бы убить побольше солдат противника и погибнуть самим, не понимая уже ни смысла, ни цели этих смертей, не умея даже маневрировать на поле боя. Это было безнадёжно, с таким войском войны не выигрывались.

Городок назывался Лугапор. Около него встал лагерем последний из оставшихся в живых вождей доранцев, последний их лидер, который ещё пытался поддержать хоть какую-то дисциплину среди подчинённых ему солдат, Дерек, прозванный ещё Стражем Милинока. Если Трол не ошибался, этот Милинок, бывшая шатровая, кочевая столица доранцев, находящаяся где-то на западном берегу Великого озера, а может быть, между Кермалом и озером, в глубине лесостепей, предшествующих тайгу, исчез даже из памяти Дерека.

Слишком много раз Милинок грабили и сжигали и слишком давно сожгли последний раз. Поэтому в прозвище не было никакого смысла, кроме… надежды, что, может, когда-нибудь обретёт его. Хотя с такими силами, с такой подготовкой войск… Нет, если Трол что-то понимал в стратегии, дело выглядело очень плохо.

Он обернулся. Около него стоял Ибраил, бывший имперский маг Катампхали, а ныне один из его спутников. Чуть дальше, у лошадей, расположился командор Арбогаст, бывший лидер Зимногорской командории Белого Ордена, о чём-то негромко переговариваясь с тремя рыцарями, прошедшими выучку ещё в Лотарии, незадолго до её разрушения солдатами Империи. Теперь Трол знал этих троих, за тот месяц, что они покинули Кадот и двинулись на восток, сначала на корабле, потом почти сотню лиг на лошадях, все как-то спаялись без особого труда.

Самым авторитетным и опытным из троицы считался рыцарь Череп. Он получил это не очень звучное прозвище, когда ещё в молодости попросил какого-то заезжего в Лотарию мага избавить его от необходимости бриться. Тот перестарался, и волосы на всей голове Черепа превратились в светлый и редкий пух, который лишь подчёркивал блестящий, жёлтый, как кость, цвет его кожи. Череп мог работать мечом очень долго, несколько часов кряду, почти до середины иных тренировок Трола, хотя особенным мастерством не блистал.

А вот двое остальных — Бали и Батар — были близнецами. В детстве, без сомнения, они походили друг на друга как два листка одного дерева, но теперь жизнь наложила на них разные отметины. Бали был смешлив, лёгок, любил работать алебардой или в крайнем случае чеканом на длинном древке, а Батар — угрюм, часто его губы кривила нервическая гримаса, которую многие принимали за презрительную усмешку. Он был силён в бою топорами и очень неплох в стрельбе из арбалета.

Вот и всё, эти пятеро спутников Трола являлись той силой, которой ныне он располагал, разумеется, кроме собственного умения. Слуг или оруженосцев у них, естественно, не было, всех верных людей они растеряли в прежних боях, когда раскрыли и подавили заговор магов Империи против Малаха Зимногорского, а брать с собой непроверенных боем мальчишек не стоило.

Из шатра Дерека Милинокского вышел один из его офицеров. Это был высокий, немного кривоногий доранец, загорелый почти до черноты и с реденькой, как у всех кочевников, бородкой. Эта бородка показывала, до какой степени упала дисциплина в войсках доранцев, даже отчётливей, чем все неудачные попытки ополченцев совершить разворот строем на выгоне перед воротами города. Впрочем, офицеры и эти солдаты по крайней мере не голодали. Насколько Трол был наслышан об отрядах других командиров, там уже начинали потихоньку грабить крестьян, своих, так сказать, главных союзников в войне против Империи.

— Дерек Благородный ждёт вас, господа, — проговорил офицер с таким видом, словно у него вдруг заболели зубы.

До сих пор доранцы были вежливы, хотя и демонстрировали откровенное непонимание — зачем Трол со товарищи явился в их лагерь, если не хочет стать одним из их офицеров? Но, видимо, запас вежливости уже подходил к концу, как вода во фляге странника.

— Оставайтесь тут, — скомандовал своим людям Арбогаст, а Трол, Ибраил и сам командор вошли в шатёр предводителя последнего чего-нибудь стоящего отряда, противостоящего имперцам.

Тут царил полумрак, зато было тепло. В центре, прямо под отверстием, сделанным вверху, где сходились опорные жерди, горело несколько поленьев. Жар и мягкий свет этого пламени были куда приятнее, чем слабые отсветы умирающих углей жаровни, которая обычно использовалась для обогрева в таких шатрах. Царившая за войлочными стенками осень, которая вот-вот должна была обратиться в зиму, немного отступала перед этим пламенем. На три-четыре шага, не больше, но и это было хорошо. Трол улыбнулся огню; несмотря на непонятность ситуации, он был спокоен и слегка рассеян.

Дерек был невысокий, толстенький, пожилой человечек, с такой же бородкой, как у его офицера. Его гладкое тёмное лицо с раскосыми глазами могло бы показаться уверенным, если бы не читаемая во взгляде боль от поражений, которые он потерпел за последние месяцы. Но из солдатских рядов это выражение было незаметно, особенно если гарцевать перед ними на коне, не останавливаясь ни на миг.

Дерек сидел на кошме перед разложенным куском ткани. На ткани были обозначены берега Великого озера, вокруг которого были разложены камешки двух цветов — голубоватого в прожилках и чёрного. Чёрных камешков было гораздо больше, и они окружили голубые такой плотной стеной, что свободным оставался только один путь — на север. Но там расстилался тайг, которого кочевники боялись не меньше, чем противника. А значит, этот путь к отступлению тоже исключался, если Дерек не хотел, чтобы половина его армии дезертировала. Трол, Ибраил и Арбогаст постояли, потом офицер, который провёл их внутрь, подошёл к командиру, наклонился и что-то зашептал. Трол мог бы опустить порог своего слуха и уловить каждое слово, но не стал. Это было не самым интересным.

— Итак, — заговорил Дерек, оторвавшись от карты и осмотрев каждого посетителя, — мне доложили ваши имена, титулы и сообщили, что служить мне вы не собираетесь. Зачем же вы прибыли в мой лагерь?

Трол поклонился, показывая, что именно он будет вести переговоры. Ибраил и Арбогаст стояли навытяжку, демонстрируя на местный манер верность своему командиру, которым был Трол.

— Если мы не собираемся драться в рядах твоей армии, это не значит, что мы не можем быть союзниками, Страж Милинока.

Дерек, заметив, что Арбогаст не отрывает взгляда от матерчатой карты, сделал нетерпеливый жест рукой, и кривоногий офицер стал поспешно убирать её, запоминая расположение камешков, чтобы расставить их, когда чужаки выйдут из шатра. Эта непривычная необходимость думать проступила на лбу офицера капельками пота.

— Союзники?.. — Дерек хрипло и невесело рассмеялся. Но смех этот, очевидно, был предназначен не Тролу. — И почему же, как ты сказал, мы можем быть… — он помедлил, но всё-таки договорил, — союзниками?

— Мы, — Трол сделал жест, обозначающий людей, стоящих рядом с ним, — собираемся атаковать Империю.

— Даже так? — снова невесело хохотнул Дерек. Казалось, он теряет интерес к этому разговору. — Если ты считаешь, что смелость заключается в том, чтобы погибнуть, мальчик, то я вынужден тебя разочаровать…

— Моё имя Трол, — снова поклонился Трол, — и я не собираюсь погибать. — Он помолчал, чтобы Дерек получше понял, что он говорит. — Битвы бывают разные, Милинокский, и даже такие, где Империя терпит поражение на своих самых тонких, неявных, но от этого не менее опасных планах. Как, например, произошло в Кадете, столице Зимногорья.

— Я слышал, — кивнул Дерек. — Так это был… ты?

— Мы вместе… Да.

Дерек помолчал. В его лице появился интерес. Теперь это был уже не просто подавленный проигрышем войны человек, он вдумывался в слова, которые ему говорил этот странный юноша, приехавший так неожиданно и никому до сих пор не объяснивший причину приезда.

— Я получил… сообщение с берегов Кермала об этих червяках. Кстати, мы выявили двух заражённых офицеров.

— Скорее всего, их гораздо больше, — чуть слышно прошептал Ибраил.

— Что? — переспросил Дерек. Ибраил повторил. И добавил:

— Нужно более тщательно провести рекомендованные в сообщении обследования.

— Их проводил наш главный лекарь, у меня просто нет более компетентного врача. Вот если бы ты… — начал было Дерек, но Трол не дал ему закончить.

— Прошу извинить нас, Милинокский, но мы не можем терять время на помощь твоей армии в таком… в общем-то незначительном деле. Мы спешим.

Лицо Дерека стало непроницаемым.

— Да, я слышал, ты собираешься опрокинуть Империю чёрных магов.

— Атаковать, а не опрокинуть. Для того чтобы её опрокинуть, потребуется время и куда больше сил, чем имеется у нас.

Дерек вздохнул. Похлопал глазами, и тогда стало ясно, что последний раз он сумел выспаться, наверное, полгода назад.

— Ты приехал ко мне просить у меня помощи? У армии, которую имперцы, возможно, сокрушат в следующем сражении и которое произойдёт ещё до наступления холодов?

— Я пришёл просить помощи у тебя, армия мне не нужна. — Трол переждал, пока это сообщение уляжется в голове Милинокского, и добавил: — Я собираюсь проникнуть на территорию Империи и выяснить… Нет, прошу извинить меня, я должен признаться, что настоящей, отчётливой и взвешенной цели этого похода у меня нет. Но она, возможно, появится там, куда мы направляемся.

— И куда же вы направляетесь?

— В Архенах.

Дерек откинулся на подушки, подложенные под его спину. Посмотрел на Трола с любопытством.

— Иль-Архенах, самый большой город всех этих земель, может быть, самый большой город Северного континента. Он в лапах Империи уже несколько поколений, он находится на дальнем, южном конце солёного озера… Ты именно туда направляешься? — Трол не ответил, он смотрел на Дерека спокойно, словно видел перед собой всего лишь случайного прохожего на дороге. Дерек продолжил: — Тогда дай подумать. — Он поднял голову, посмотрел на отверстие, через которое уходил дым. — Сложность в том, что у тебя нет цели.

Трол переступил с ноги на ногу, это и в самом деле был едва ли не самый уязвимый момент его плана. Поэтому он проговорил:

— Такие действия мой Учитель называл атакой вслепую. Они, кстати, иногда оказывались самыми эффективными, например в бою на мечах. Потому что бывают непонятными даже противнику.

— Значит, ты хочешь, чтобы я помог тебе в этой атаке… Хочешь попасть в Архенах, — проговорил Дерек, — тихо и без шума войти в город, имея на это имперский фирман, замаскировавшись или даже… сменив личину с помощью магии.

— Гадать не стоило, — проговорил Трол. — Я бы и сам сказал, чего хочу от тебя.

— Догадываться интереснее, — улыбнулся Дерек. И тут же его лицо превратилось в каменный лик. — Трол, в Архенахе расположился полный легион, половина их самого лучшего конного корпуса, почти полная тьма ополченцев, которые выполняют роль городской стражи…

— Ну, может, они просто формируют те части, которыми собираются прижать тебя к тайгу? — спросил вдруг Арбогаст густым, очень красивым голосом.

— Чтобы добить меня, им не нужно пополнять никакие части, — отчеканил Дерек. — А такие силы в одном месте держать глупо. Если только., они не ждут вас. — Он помолчал, потом спросил: — Ты по-прежнему собираешься в Архенах?

Трол набрал побольше воздуха в лёгкие и начал говорить:

— Видимо, я должен кое-что пояснить. — Он сделал паузу, оглянулся на своих спутников, они стояли истуканами. — В Кадете был обнаружен довольно сложный заговор, который Империя основала на немагической, но очень эффективной системе заражения червями-паразитами высших офицеров и дворян тех земель, которые чёрные колдуны хотели бы подчинить своей власти. Эти черви позволяли передавать любую, даже самую конкретную информацию колдунам, которые использовали её не только для своих планов, но и подчиняя личности этих червеносителей своей воле. Практически те становились разведчиками и пособниками Империи.

— В предупреждении было также сказано, что они становились отменными бойцами, — буркнул под нос Дерек. Его лицо было непроницаемо, глаза полузакрыты, но слушал он внимательно.

— Да, это тебе уже известно. Однако ты, скорее всего, не знаешь того, что эти черви произрастали на специальных, напичканных магией кустах, вскормленных телами ещё живых людей. Но сами эти кусты, которые мы назвали червоцветами, определённо происходят от какого-то другого, пока неведомого нам существа или растения. Смерть куста, который нам удалось захватить, вызвала гибель всех червеносителей, которые были от него заражены. У нас возникло подозрение, что смерть главной матки кустов, того существа, от которого они все происходят, способна также погубить эти кусты и таким образом убить всех червеносителей на всех континентах и во всех странах, где они не выявлены. Мало того что это расстроит всю систему тайного воздействия Империи на не подчинённые ей страны, это обеспечит нам существенный выигрыш во времени, потому что в самой Империи придётся создавать новую систему связи, а также громоздкую структуру проверки исполнения приказов. — Трол подумал и твёрдо добавил: — Это позволит тебе перегруппировать армию и подготовиться к дальнейшему сопротивлению.

— А что, если у них уже существует эта запасная система связи и проверок? — спросил Дерек. Теперь он не казался дремлющим стариком, его глаза были широко раскрыты, хотя в них всё ещё горело несогласие.

— Такая система может существовать лишь в одном исполнении, — твёрдо ответил Ибраил. — Две попросту не нужны, это, так сказать, встроено в их идеологию и механику.

— Почему? — спросил вдруг Арбогаст. Видимо, идея параллельных информационных и шпионских образований, пронизывающих всю структуру Империи, и ему показалась разумной.

— Просто потому, что это было бы пустым распылением ресурсов, — повернулся к нему Трол. — Потому, что черви были абсолютно надёжны, пока мы их не раскрыли, потому что, скорее всего, эта система действовала не одно столетие. — Он помолчал и закончил: — Потому, что гораздо разумнее построить систему по другому принципу, скажем, на основе магии, но никак не повторять эту.

— Ты хочешь найти эту матку червоцветов? — спросил Дерек. — Долго же тебе придётся её искать… Империя охватывает четыре континента, лишь тут, на севере, они не захватили большую часть территорий, а в других местах…

— Я это понимаю, — признался Трол. — Но мне кажется, я придумал кое-что, облегчающее нам поиски.

— Что? — спросили в один голос Дерек и Арбогаст.

Командор Белого Ордена тоже не знал, как будет действовать Трол, когда окажется в Империи. И это его интересовало, даже очень. Трол отвернулся от Арбогаста и Дерека, подошёл ближе к огню. Протянул руки, погрел их в дыму.

— Эти действия совсем не обязательно позволят нам выявить зону, где может находиться матка червоцветов. Пока я не надеюсь на такую удачу. Но кое-что, например степень секретности этой информации в самой Империи, мы выяснить попробуем. В нашем положении и это будет победой.

— Значит, ты ни в чём не уверен, — признал Дерек. — И всё-таки просишь меня о помощи?

— Я же сказал, мы ничего пока не знаем наверняка. Как и бывает в таких вот слепых атаках.

Дерек снова прикрыл глаза. Видимо, с ним что-то было не в порядке, подумал Трол. Иначе бы он меньше так болезненно гримасничал.

— Что от меня требуется? — спросил вдруг Дерек жёстким, как на плацу, голосом.

— Есть здесь караван, который я мог бы выдать за… ну, скажем, за собственность моего отца? — Трол помолчал, добавил: — Это позволит мне притвориться неопытным и неопасным барчуком, который только-только начинает обучение торговле.

Арбогаст потоптался, потом спросил:

— Может, всё-таки замаскируешься под охранника?

— Под охранников замаскируешься ты со своими рыцарями, а я и Ибраил будем играть роль сложнее. — Трол повернулся к Стражу Милинока. — Дерек, есть у тебя такой человек, с которым наше появление в Архенахе не вызовет подозрения?

— Подозрение всё равно вызовет…

— Ну, хотя бы ослабит внимание, обращённое к нам? — проговорил Трол.

— Тогда — почти есть. — Дерек внезапно усмехнулся, правда, по-прежнему невесело. — Только вот что… Ты даёшь обещание, что… если твоя атака будет удачной, давление на меня ослабнет? И я получу время… Хотя бы до следующей весны.

Трол подумал, что он недоучёл необходимость убеждать Дерека. Давать слово ему не хотелось, потому что он привык держать его. Но отступать было некуда.

— Ты должен понимать, что в сложившихся обстоятельствах это может быть лишь условное обещание. — Трол замялся. — Ведь никто не знает, как обернётся дело… Но если эта оговорка тебя устраивает, то… Мне кажется, если всё пойдёт, как хотелось бы… Тогда они вообще могут забыть о тебе. И даже не до весны. — Он посмотрел на Арбогаста и Ибраила. Они не одобряли его полуобязательства, поэтому пришлось высказать следующее соображение: — Кроме того, мы поделимся новыми идеями и свежей информацией, когда вернёмся. Это тебе поможет, даже если всё остальное провалится.

— Если… — Дерек выделил это слово и даже поднял палец вверх, привлекая к нему внимание, — если вы вернётесь.

— Да, — признал Трол, — если.

— Хорошо, — согласился Дерек, — пусть будет так, как ты хочешь. Если они снимут хотя бы свои конные части, будем считать, дело выгорело.

— Когда мы можем отправиться в Империю? — спросил Трол, стараясь не показывать, как ему хотелось бы поторопить всех исполнителей в лагере Дерека, которые вовсе не выглядели быстрыми.

— Ну, если вы не хотите передохнуть у меня в лагере, то… — Дерек подумал, посмотрел почти с таким же сомнением, которое грызло Трола, на кривоногого офицера, стоящего рядом. — Задержка на три дня не покажется тебе чрезмерной?

— На три дня я даже не рассчитывал, — признался Трол с облегчением и поклонился.

Глава 2

Караван состоял из двадцати повозок. Из них три считались, по легенде, принадлежащими Тролу. Разумеется, их тащили местные мулы, и возницами на них восседали обычные погонщики. Сам Трол, Ибраил, Арбогаст и трое его рыцарей ехали на конях. Все они были переодеты согласно новым ролям. Трол был в парче, и единственное, что отличало его от барчука, которым он якобы являлся, были мечи. С собой в этот поход он взял мечи, некогда принадлежавшие Визою, знаменитому бойцу, которого Трол убил в поединке в потаённой бухточке, неподалёку от Кадота. Он надеялся, что эти мечи не слишком известны по эту сторону Кермальского моря, и потому рассчитывал остаться неузнанным.

Ибраил был в обычной для него личине лекаря, Арбогаст приоделся, по его мнению, в богатого воина, а Череп, Бали и Батар — в солдат попроще, в бродячих наёмников, на которых много оружия, разных побрякушек, но которые уже вынуждены экономить на доспехах. Иногда они покатывались с хохоту, посматривая друг на друга, но чаще заметно грустили, сожалея о строгом облачении Белого Ордена, и тогда даже в этих нарядах становились похожи на тех, кем являлись — на воинов высочайшей выучки и дисциплины.

Они шли восточным берегом Великого озера, которое особенно сильно пострадало во время последних войн. Первую неделю их путь пролегал среди земель, буквально напичканных разъездами и конными поисками имперцев. Ибраил то и дело, чуть не по десятку раз на дню, вынужден был пересаживаться в одну из Троловых повозок, чтобы, сидя на её досках, дальновидением отыскать солдат противника и предложить путь в обход. Именно тогда всем остальным караванщикам стало ясно, что новоприбывшие едят хлеб не зря, а отрабатывают его весьма успешно. Какие бы у них ни были охранные возможности и фирманы на проезд, почти любой имперский офицер предпочёл бы перебить охранников, разграбить караван и мигом разбогатеть в надежде, что война всё спишет, а не пропустить куда-то в глубину Империи двадцать неизвестных повозок.

Поэтому они куда как часто уклонялись от обычных караванных троп, то и дело оказываясь в душных и вместе с тем холодных болотах, лежащих между Великим озером и Кермальским морем. Тут, несмотря на осень, днём было жарко так, что даже возчики сбрасывали свои бараньи кацавейки. Зато по ночам становилось очень холодно, а изредка на небольших озерках с пресной водой, у которых они останавливались на ночёвку, образовывались тонкие мутноватые корочки льда. И всё же лёд таял уже через часа два после восхода, а из глубины болот налетали бесчисленные полчища комаров и какой-то мелкой мошки, которая была ещё хуже. Она объедала животным и людям веки, набивалась в ноздри, в лёгкие, так что иногда дышать становилось почти невозможно, несмотря на все мази и магию Ибраила.

Спустя десять дней похода, когда и солдаты действующей армии, и болота со всеми их прелестями остались позади, когда дороги наконец появились под колёсами повозок и по сторонам потянулись бескрайние степи, становящиеся всё более сухими и бестравными, появились змеи. Их было много, и они вели себя совершенно бесцеремонно. То и дело ночью выползали погреться к костру, а несколько раз даже забирались в повозки, где прятались среди сброшенной одежды и одеял.

Но вот змей, в отличие от комаров, караванщики не боялись и довольно сурово с ними расправлялись, разумеется сохраняя все необходимые меры предосторожности. Они вообще повеселели, когда стало ясно, что степь вот-вот перейдёт в привычную для них пустыню. Это было заметно по всем людям, кроме главного караванщика и владельца большинства повозок, которого звали Пепир Вакамон, по прозвищу Золочёный.

Пепир был нехудым, но и не толстым, не очень подвижным, но и не полной развалиной, в зрелом возрасте, но ещё далёком от подлинной старости. Его реденькие волосы, заплетённые в короткую косицу, уже начали седеть, но большая их часть ещё оставалась чёрной. Отличительной особенностью Пепира от остальных его людей было то, что он не улыбался и никогда не разговаривал просто так, для удовольствия. Каждое его слово было продиктовано необходимостью отдать приказ, а каждый его ответ на вопрос Трола или Арбогаста был краток до минимума, и то — если не считать его реплики простыми отговорками.

Вникнув в его состояние, Трол понял, что Пепир недоволен. По его мнению, он слишком рисковал в этом походе, но всё-таки рисковал, не в силах отказаться от соблазна убраться из гибнущей, по его мнению, армии Дерека Милинокского, да ещё с каким-нибудь прибытком. Что это за прибыток, Трол понял не сразу.

Ещё Пепир сердился, потому что слишком явно и безапелляционно ему навязали этого мальчишку с его непонятными охранниками. Слишком уж они отличались от обычных охранников, слишком все шестеро были умны и независимы от него и слишком хорошо умели обращаться с оружием. Поэтому Пепир их всех побаивался.

С несколько запоздалым раскаянием Трол подумал, что не следовало работать мечом на глазах караванщиков, не стоило показывать им, чего стоит каждый из их новых спутников. Потому что даже Череп, самый тяжёлый и ленивый в тренировках боец, стоил по меньшей мере полдюжины караванных охранников. А о таком владении мечом, которое показывал Арбогаст и тем более Трол, никто из этих людей даже не подозревал. Но уходить для тренировок в степь было бы вовсе неразумно — Пепир решил бы, что связался с настоящими разбойниками, которым есть что скрывать.

На пятнадцатый день, когда до границы Империи, впрочем, весьма условной в этих безлюдных землях, осталось едва ли не два дневных перехода, Трол решил изменить к себе отношение Пепира. На вечернем привале он выволок из повозки кувшин вина, самого лучшего, какое только нашлось, пригласил Ибраила и Арбогаста, которому по идее должна была перепасть львиная доля этого вина, и отправился к костру, у которого в гордом одиночестве сидел Пепир.

Слегка бесцеремонно усевшись на его кошму, Трол протянул кувшин Арбогасту, пока Ибраил доставал простые оловянные стаканчики. Пепир следил за всеми этими манипуляциями с настороженностью, но стаканчик, налитый до краёв, взял своими тёмными, с длинными чёрными ногтями пальцами. Трол пригубил стакан и тут же спросил:

— Почему ты нас не любишь, Пепир?

Главный караванщик выпил половину вина, пошлёпал губами, оценивая вкус напитка, одобрительно покосился на кувшин, который Арбогаст поставил у своих ног, и только после этого встретился взглядом с Тролом.

— А за что мне вас любить?

— Кажется, тебе прежде всего не за что на нас дуться, — сразу же проговорил Ибраил. — Да ещё так явно.

— Вы дойдёте со мной до Архенаха, а там… — Он допил вино, но Арбогаст тут же долил ему снова.

— Нам ещё предстоит, может быть, долгий путь, и, если ты позволишь, в твоём караване, — проговорил Трол. — Так проще, никому не бросится в глаза, насколько мы отличаемся от других людей.

— А-а, ты о маскировке беспокоишься… — чуть не с облегчением ответил Пепир. — Не волнуйся, с объяснениями всё будет нормально. Мне Дерек говорил об этом.

— Меня волнует не только маскировка, — чётко, чтобы это было понятно даже Пепиру, ответил Трол. — Меня интересует, откуда взялась эта неприязнь к нам?

Пепир с недоверием посмотрел на Трола. Оказывается, по мнению этого мальчишки, он должен был давать ему какие-то объяснения. Но потом перевёл взгляд на Арбогаста, который пил вместе с ним, но не присел даже на корточки, в обыденной манере пустынников, на Ибраила, сидящего на тугой и высокой подушечке, которую запасливый маг притащил с собой, и понял, что объясняться придётся.

Пепир ещё раз посмотрел на кувшин и тут же получил третий стаканчик вина, попробовал его с ещё большим уважением и тогда ответил:

— Пойми, я двадцать лет зарабатывал имя честного караванщика, а теперь вот влип в политику.

Арбогаст, добродушно хмыкнув, спросил с высоты своего роста:

— Кстати, давно хотел спросить, как тебя заставили?

Теперь Пепир нахмурился, долго не произносил ни звука, лишь глядел на огонь. Наконец промямлил едва слышно:

— С прошлым караваном, спасаясь от имперцев, которым ничего не стоило ограбить меня, я привёз сюда большую партию ковров и шёлка. Обычно в этих местах их меняют на пушнину. И вдруг выяснилось, что мехов нет. — Пепир ещё раз осмотрел собеседников, в его глазах уже появился хмельной блеск. — Их продажу остановила армия, якобы чтобы шить зимние шапки для солдат. Я просил, умолял — понимаете, у меня просто не было другого выбора… Остальные здешние товары, какие бы я ни выручил за свои ковры, мне просто невозможно продать, особенно на юге. К тому же у меня есть контракты, поставщики товаров в Империи, партнёры, наконец… Дайте, говорю, хоть немного, хоть для вида. Но они ни в какую. Пришлось идти к Дереку. Да ещё с подношениями. — Пепир сел прямее, расправил полы кафтана, теперь ему хотелось выглядеть получше, вино определённо делало своё дело. — Едва уговорил, да вот — вас навязали.

Оказывается, по мнению Пепира, рухнула его идея о полной и неоспоримой независимости от кого бы то ни было в этом мире. А это было плохо для дисциплины его людей и, разумеется, плохо для торговли.

Арбогаст разлил ещё раз, в кувшине осталось уже немного, как с некоторым облегчением заметил Трол. Но и славного командора слегка «повело».

— Ты должен быть доволен, — проговорил Арбогаст чуть заплетающимся языком, — из-за нас будешь с мехами, хоть с каким-то барышом. Несмотря на войну и прочие трудности.

Внезапно Ибраил поднялся со своей подушки.

— Он будет с таким барышом, что о нём скоро сказки начнут рассказывать — если один, среди всех караванщиков, которые или не ходили на север, или были ограблены, привезёт меха. Это же мечта любого торговца — дери за них сколько хочешь, всё равно купят.

— Ну зачем же так? — удивился Пепир. — Может, ещё кто-нибудь с мехами придёт, из других… ик… мест.

— Ты отлично знаешь, что не придёт, — сказал Трол, тоже поднимаясь. — Всех распугала война. А других таёжных мехов, кроме как из Лугапора, быть не может.

Оставив Арбогаста с караванщиком, Трол и Ибраил ушли к себе. Через час, что-то бормоча себе под нос, появился и командор. Он принёс кувшин, хотя мог бы и оставить его у Пепира. Потому что сосуд был пуст, как кошелёк азартного игрока.

— О чём вы договорились? — спросил его Ибраил.

— Что доход от мехов скрасит его печаль от нашего присутствия, — невнятно пробормотал Арбогаст и тут же улёгся спать.

Они шли ещё два дня. Теперь степь сменилась несомненной пустыней. Тут уже было больше песка и глины, чем земли, исчезли ковыль и репейник, зато появилась верблюжья колючка. И стало гораздо труднее вести животных, которых дважды в день приходилось подолгу и досыта поить.

Пепир, который после распитого кувшина вина немного смягчился, сказал как-то:

— Это ещё ничего, что пьют. Пока есть вода — пусть их. Хуже станет, когда вода кончится.

Вода кончилась как раз на заставе Империи. Первой заставе, которую Трол видел в этих землях. Видимо, раньше, в степи, они не имели смысла, потому что их слишком просто было обходить. А тут, у единственной речушки на много десятков миль, застава была уже необходима… по мнению тех, кто контролировал эти земли.

Это был грязный посёлок, уместившийся сбоку от старой, едва поддерживаемой в надлежащем виде крепости, гудящий от мух и источающий все мыслимые ароматы, какие только возможны на свалках. Сбоку от крепости были выстроены символические ворота с плетёными, обмазанными чем-то липким створками, у которых выдавались фирманы для проезда по землям Империи. Сбоку от ворот стояла башенка, где разместился, так сказать, гарнизон этих ворот, а также служба таможенных сборов. У ворот и башни стояли несколько солдат. И нищих, которых охранники каравана пытались не подпускать близко к тюкам. Но это было их обычным делом.

А вот делом Пепира и Трола было добиться приёма у чиновников, и для этого пришлось ждать. А пока они дожидались, чтобы их приняли таможенники, им пришлось кланяться на каждый появившийся даже в отдалении конус высокой, с широкими полями шляпы, иногда украшенной к тому же множеством цветных лент. Поклоны эти были необходимы, потому что даже здесь, на краю Империи, действовали правила, придуманные для простолюдинов и чужаков. А первым правилом являлась обязательность этих самых поклонов. Вторым правилом, как рассказал Пепир, была возможность лишиться головы, даже без суда, на месте, если не поклонишься достаточно быстро.

— Я сколько раз видел, что ротозеи, вроде вас, засмотрятся, а к ним подбегает охранник, который всегда есть при таких носилках, и раз… Нет головы. У имперцев это даже что-то вроде спорта — не спускать никому такого оскорбления, как невнимание ко всем должностным и титулованным лицам.

Потом они попали в небольшую, слеплённую из необожжённой глины башню, где восседали сразу трое чинуш, облачённых в жёлтые хламиды, очень похожие на монашеские рясы. В этом климате такое одеяние, вероятно, было ещё и практичным, словно халаты настоящих пустынников. Чинуши не обратили внимания на поклоны и приветствия, которые изобразили Пепир с Тролом, зато довольно быстро принялись считать пошлину, как показалось Тролу, завышая её раза в три. Но Пепир, ещё недавно лелеявший свою независимость и суровость, не протестовал.

Заплатив то, что полагалось за повозки, перешли к объяснениям о том, кто такой Трол и как он тут оказался.

Пепир не путался, он был проинструктирован, причём весьма неплохо. Быстро, одним духом он рассказал байку о том, как его старый друг и дядюшка «вот этого самого юноши» поручил своему старому другу, то есть ему, Пепиру, этого самого племянника воспитать и научить семейному ремеслу — караванной торговле. Для начала дядюшка вручил племяннику, то есть Тролу, небольшой начальный капиталец, например, меха, о количестве которых он и доложил премногоуважаемым… И теперь юноша будет проходить учёбу, а где, спрашивается, это лучше всего устроить, как не в Архенахе, да выстоят его стены ещё тысячу поколений.

Толстый, заплывший жирком чиновник, который выслушивал до этого весь поток слов и славословий, поднялся и нехотя проговорил на квантуме:

— Ладно, пойдём посмотрим, правильно ли ты указал количество товаров.

Они вышли. Толстяк в жёлтой хламиде походил между повозок, заглядывая даже не во все из них, а потом выволок из кожаной сумы, которую запасливо повесил себе на плечо ещё в конторе, фирманы на въезд в Империю и принялся их раздавать. Пепир и Трол получили серебряные с небольшими золотыми насечками. Арбогаст и глава отряда охранников Пепира были удостоены медной таблички, а все остальные были отмечены простыми свинцовыми знаками размером чуть больше крупной монеты.

— Носите фирманы на шнурах на шее или у пояса. Храните их, как свою жизнь, — равнодушно объявил толстяк. — Если потеряете по своей вине, то можете быть казнены. Если утратите, подчиняясь силе или преступлению, должны сразу же сообщить ближайшим властям Империи и ждать их решения. Всё, ступайте с миром.

— Благослови Басилевса и Империю все небеса, земли и воды, — заготовленной фразой ответил Пепир и тут же взобрался на своего коня. Останавливаться тут хотя бы для пополнения запаса воды он не собирался.

Проговорив эту же фразу, остальные последовали его примеру и тронулись в путь, проехав под шутовскими воротами, которые, поглядывая на их фирманы, раскрыли стражники.

Отъехав на пару миль от крепостишки с воротами, посёлком и таможней, Пепир, который вместе с Тролом ехал впереди отряда, объяснил своё решение:

— Не люблю таможенников, могут в любой момент опять придраться, и снова пришлось бы платить… Лучше уж расположимся подальше. По этой дороге в десяти милях находится неплохой пруд, там и заночуем.

Трол кивнул и отъехал от главного караванщика, поравнявшись со своими повозками. Рядом с одной из них ехал Арбогаст на своём жеребце и вертел в руках медную бляху, повешенную поверх его грудного доспеха на железной цепи, которые Ибраил заготовил ещё в Кадете.

— Надо же, фирман… — Он с отвращением скривил губы. — Не думал, что придётся его носить.

— Ты теперь в Империи, так что носи, — ответил ему Ибраил.

— И ведь ничего особенного… — проговорил Череп, который тоже никак не хотел успокоиться.

Ибраил, который ехал на облучке передней повозки рядом с нанятым возницей, сурово посмотрел на рыцарей.

— Ничего особенного… Кроме того, что подделать их очень трудно, практически невозможно. Не думайте, что эти бляхи так просты, в них заложена вся информация о дате, офицере, выдавшем фирман, о человеке, которому их выдали, а на серебряных есть даже указание о количестве повозок, количестве людей, животных, общие сведения о привезённых товарах.

Воины замолчали. Тогда Трол, внимательно посмотрев мимо растянувшегося каравана в сторону крепости, спросил негромко:

— Ибраил, что он сейчас делает?

Пояснять было не нужно. Сосредоточившись на миг, Ибраил закрыл глаза, вздохнул и наконец удовлетворённо кивнул.

— Толстяк, которого мы, кажется, недооценили, в настоящий момент пишет донесение о нашем прохождении их ворот. Оно будет в Архенахе, возможно, уже к исходу дня, опередив нас перехода на три, а то и на четыре.

— Пошлют магический сигнал? — спросил Арбогаст.

— Скорее всего, — ответил Ибраил.

— Да, не просто тут будет, — проговорил Арбогаст.

— Скорее всего, у них лучшая система управления и администрирования в мире, — ответил ему Ибраил. И добавил: — На том и держатся.

Глава 3

Дорога вилась впереди спокойными, мягкими глиссадами и казалась видимой до самого горизонта. Но в ней было что-то в высшей степени неприятное. Трол придержал коня, чтобы разобраться в этом ощущении. Он оглянулся: караван полз в сотне саженей сзади, поднимая шлейфы обычной тут, надоевшей всем уже пыли. Люди дремали в сёдлах, на облучках. Даже лошади и мулы, которые мерно переставляли ноги, тоже казались дремлющими, хотя Учитель говорил, что спать на ходу могут только очень тренированные бойцы. Но может быть, животным эта способность была присуща изначально, вернее, они её никогда не теряли, практикуя в таких вот караванных походах?

Конь, который почувствовал обеспокоенность Трола, негромко заржал и попытался вернуться к остальным путникам. Трол поддёрнул его уздой, чтобы он не вертелся. Это был тот самый конь, на котором Трол приехал в Кадот и которого чуть было не потерял, но позже отбил. Почему-то Трол не мог с ним расстаться, хоть перед этим походом ему предлагали лошадку повыносливей. Наверное, считал его своим или верил в его дружественность. Чтобы это стало понятно и коню, он негромко проговорил:

— Не дури. А будешь своевольничать, поведут тебя в поводу, за какой-нибудь унылой и скрипучей телегой.

Конь, конечно, сразу успокоился, он вообще притихал, когда Трол с ним разговаривал. «Интересно, — подумал Трол, — я разговариваю с ним, чтобы он меня слушался или по привычке?»

Он направился к странному, непонятному здесь в пустыне изгибу дороги, по обе стороны от которой вставали крутые холмы. «Лучшего места для засады, — решил он, — не найти на десятки миль…»

И вдруг понял, что его волновало. Впереди было что-то очень хорошо и старательно, даже искусно замаскировано за складками холмов, среди валунов, рассыпанных между кустами. Магическое прикрытие было настолько плотным, что можно было подъехать к этой засаде и ничего не увидеть. Он поднял руку и замер на месте.

Караван сзади стал двигаться тише, потом повозки одна за другой остановились. От них отделился всадник, он подскакал к Тролу. Это был Пепир, потный и мрачный больше обычного.

— Что случилось? — спросил он.

Ответа не понадобилось, потому что от холмов, словно бы материализовавшись из ничего, появились всадники, летящие к каравану во весь опор. Их было много, гораздо больше полусотни, нет… Почти сотня. Некоторые из них, осознав, что вырвались из магической завесы, принялись дико выть и орать, подгоняя своих лошадей

Трол развернул коня и понёсся назад, к каравану, Пепир сделал то же самое… Хотя и немного неудачно, потому что опоздал и отстал. Нападающие мигом оказались от него в десятке лошадиных корпусов, некоторые уже размахивали дротиками. Трол оглянулся, почему-то он совсем не волновался, хотя пора было мобилизовываться… Вдруг над ним тяжело, чуть свистя в полёте, пролетела тяжёлая арбалетная стрела и воткнулась, уйдя до середины древка, в плечо чужого коня. Конь со всадником тяжело рухнули, поднимая тучу местной мелкой пыли.

Трол оглянулся: около Пепира скакал один из разбойников, он низко, по-львиному рычал, разинув огромный бородатый рот… Стрела возчиков ударила в него чуть под углом, скользнула по тяжёлому железному панцирю и ушла вбок. Он завыл ещё громче, замахнулся конной пикой, чтобы снять Пепира, который скакал не очень быстро, потому что не в силах был отвернуться от этой несущейся к нему смерти и этим заставлял коня двигаться немного боком. Снова просвистел арбалетный болт, бородатый захлебнулся в крике, откинувшись на круп коня — задняя лука на его степном седле, видимо, была не очень высокой.

Повозки уже пытались расставиться в круг. Но получалось это не очень скоро, слишком глупыми и неподготовленными оказались многие возницы. Трол подлетел к своим трём повозкам, они-то уже точно развернулись и стояли почти правильным треугольником. Трепещущим возницам, нанятым у Пепира, помогал Череп, он носился среди них и ругался, да так, что даже пыль вокруг него казалась темнее, чем в других местах. Но это помогало, люди ему подчинялись.

Бали и Батар, сидя на своих конях, стреляли из двух арбалетов, причём Бали натягивал их, а Батар накладывал стрелу и пускал её в противника. Кажется, ни один его выстрел не пропадал зря.

Арбогаст, осознав главную опасность, носился среди остальных повозок, пытаясь поставить их так, чтобы они присоединились к узлу обороны, созданному Черепом. Но у него не получалось — слишком велик был страх возчиков, слишком их было много, а Арбогаст был один… Трол подлетел к своей повозке, выбрал заранее уложенные у борта копья, три штуки, выпрямился и похлопал коня по шее, чтобы он перестал дрожать.

А потом, когда разбойники вдруг очутились прямо перед его повозками, дал шпоры и выскочил на них, пригнувшись к лошадиной шее, чтобы его не сразу было видно. Выбрал цель — какого-то разодетого в парчовый халат бедолагу с тяжёлым южным ятаганом, бросил в него копьё, оно пронзило его плечо насквозь. Второго из нападающих Трол ссадил с коня точёным, как взмах птичьего крыла, ударом, нанесённым снизу вверх. Получилось в корпус, в район печени, туда, где не было даже кожаного панциря, поэтому противник умер сразу, даже не закричав от боли. Третий попытался отбиться пикой, но промахнулся из-за разницы в скорости своей лошади и рысящего коня Трола, а вот Трол не промахнулся, он развернулся и послал своё копьё ему в спину. Разбойник даже не понял, как это вышло, но теперь из его груди торчал стальной наконечник, разорвавший его мускулы и лёгкие…

А вот потом пришлось браться за мечи. Трол с сожалением подумал, что вместо леворучного Синкопора лучше бы у него была пика или хотя бы недлинный ослоп, тогда бы он смог лучше защищаться слева, а так ему приходилось только закрываться от левых атак, потому что короткого и тяжёлого клинка не хватало, чтобы наносить ответные удары. Зато Клунг оказался вполне хорош, он даже чем-то напомнил Тролу Беставит, меч, который Трол взял из тайника Учителя, но который потерял, убивая карду, — кислотная кровь чудовища растворила клинок, словно он был сделан из плохо пропечённого теста…

Трол не очень усердно контратаковал, ему хватало, чтобы противник вышел из боя. Вот он и молотил по рукам, по выставленным вбок коленям разбойников, изредка, если противник слишком уж наклонялся вперёд, пытался ударить в лицо — эти раны обычно не очень задерживали меч, но самообладание противника после них мигом улетучивалось.

Вдруг где-то сзади и сбоку раздался торжествующий рёв разбойников. Трол мельком оглянулся, стараясь не терять нить боя с тремя очень настырными противниками. Сзади, из-за крытой повозки, прибившейся к его трём, поднимался тяжёлый, тёмный столб дыма. Ого, понял Трол, да они же решили спалить нас тут, даже товары на повозках их не привлекают.

Он уклонился, откинувшись назад, от атаки, которую вполне слитно на него провели двое находящихся справа противников. Этим воспользовался тот, что был слева, он ударил сверху, пытаясь обойти Тролов Синкопор… но не смог. Трол поймал клинок противника своим леворучным мечом, потом перехватил его правым Клунгом, заплёл, отвёл вверх и в сторону и левым ото всей души полоснул противника коротким ударом в район подмышечной впадины. Огромный тяжёлый восточник сразу залился кровью, с ним всё было кончено, с такими ранами не живут дольше трёх-пяти минут…

А вот двоих остальных Трол развёл, поднявшись, как на пружине, в высокую посадку в своём седле и направив коня между ними… Они этого не ожидали и не сумели нанести удар на поражение сразу, а когда всё-таки нанесли, Трол блокировал Синкопором удар, которым один пытался ранить Тролова коня, и тут же отбил выпад второго разбойника, которым тот пытался убить самого Трола. Потом завертел Клунг неравносторонней восьмёркой. Степняк, не знакомый с таким приёмом, попытался закрыться, опустил свой меч, но сообразил, что нижняя петля короче, снова его поднял, но опоздал… Он уже получил аккуратный выпад в межключичную ямку, в дюйме над краем его кирасы из тяжёлой, толстой кожи, усиленной бронзовыми пластинами.

Последний из нападавших попытался уйти, но конь Трола не дал ему это сделать. Неожиданно осмелев, он вздыбился и сверху, как при случке, придавил невысокую степную лошадку к земле. Лошадка присела, захрапела в отчаянии, но Трол уже освободил её, вытянувшись, как стрела, вперёд, почти завислув над землёй вдоль плеча своего коня, и достал противника стремительным, как укус змеи, ударом под полукруглый избитый шлем… Назад клинок вернулся залитым кровью почти на три дюйма, для такого выпада этого было достаточно, скорее всего, Трол задел позвоночник противника, сразу ниже затылка.

Он заставил коня повернуться на месте, осматриваясь… Вокруг него стояло ещё почти полтора десятка воинов, но теперь они не нападали. На пятачке, где бился Трол, в пыли лежали четверо, ещё столько же унесли кони. Или даже больше, ведь он не считает тех, кого снял своими пиками… Получалось, он один принял на себя удар доброй четверти отряда разбойников. И справился с ними, увёл от повозок и заставил бояться его.

Внезапно Трол встретился глазами с низким, очень тёмным, гораздо темнее Ибраила, воином, в одной посадке которого чувствовалась властность. И вместо того чтобы оценить его, хотя бы приглядеться, Трол вдруг сделал резкий, вызывающий рывок вперёд… Вернее, обозначил его. Так цепной пёс, знающий себе цену, обозначает рывок на предводителя волчьей стаи, вызывая его на бой, показывая, что готов расправиться с противником, разорвать его глотку, захлебнуться его кровью… И темнокожий разбойник дрогнул, в его почти непроницаемых тёмных глазах вдруг появился ужас, который этот человек не сумел скрыть даже от своих воинов, он отшатнулся непроизвольно, как от струи огня, пущенной ему в лицо.

Кстати, подумал Трол, высматривая ещё кого-нибудь из этой кружащей вокруг него стаи бандитов, где же Ибраил? И вдруг поверх всех ещё дерущихся людей почувствовал его. Маг сражался, только не с лёгким человеческим оружием, а с какими-то тяжёлыми магическими инструментами, каждый из которых в один миг способен был уничтожить половину всего каравана или даже всех его защитников… И Ибраилу с трудом, с нечеловеческим напряжением удавалось ликвидировать эту угрозу.

Трол оставил мага в покое и атаковал двух похожих, как братья, вояк с круглыми щитками на животах поверх кожаных фартуков. Такими фартуками и щитами пользовались горцы ближнего востока. Они считались совершенно несгибаемыми воинами, презирающими смерть, охотно идущими даже не гибельные поединки, чтобы проверить своё мужество… Но эти оказались пожиже, они отступили, хотя их горячие глаза и метали молнии, а руки, сжимавшие оружие, выдавали гнев.

Трол ещё раз оглянулся. Что он делает, мелькнуло в сознании, он же приковал к себе столько противников разом… Ему бы следовало кружиться и ждать, пока не придёт помощь, — вот наилучшая тактика, какую можно сейчас придумать… А он, кажется, откровенно пытается атаковать этих разбойников, заставляет их отступить.

Вдруг один из бандитов закачался в седле и сполз по боку своего коня, оставляя на попоне кровавую дорожку, потом что-то похожее произошло с другим. Трол привстал в стременах, ещё раз осмотрелся — это был Батар. Он стоял в центре повозки, с которой был полусорван тент, и бил, на этот раз из лука. Бил по самой кучной и выгодной цели, помогая Тролу. Лицо его оставалось спокойным, как на стрельбище.

Кто-то из разбойников дико заорал, конь Трола дрогнул, сейчас же кто-то из них попытался атаковать сзади… Трол даже не стал поворачиваться, он закрыл спину длинным Клунгом, а когда меч противника ударил по этой неожиданной защите, вынес левую руку, не выпуская меча, в широком охвате. У него вышло, затянутая в широкий кожаный рукав рука захватила меч противника. Трол согнул локоть, дёрнул плечом вперёд, противник, меч у которого, кажется, висел на кисти на шнуре, вынужденно поддался вперёд… И тут же наткнулся на удар Клунга, который Трол перехватил клинком к себе и которым ударил назад ниже своего локтя, в паре дюймов от бока.

Выдернул, снова перехватил по-боевому, стряхнул капли крови в лицо тёмнолицего главаря, и… всё. Разбойники этого не выдержали, тем более что, пока Трол убивал атакующего его сзади, Батар ранил коней ещё двух бандитов.

Кто-то пронзительно, на непонятном языке закричал, кони разбойников присели, а потом вся банда ринулась к холмам в сторону от дороги. Они уносились так дружно, что даже Тролу не захотелось их преследовать. Тем более что почти половина из них ещё сохранила копья, а это значило, что при желании его могли и подловить на этом преследовании.

Он пропустил мимо себя всех разбойников, которые ещё способны были уходить, и подъехал к Батару, который снял ещё двоих, пока стая степняков проносилась мимо. Только теперь Трол разглядел у его ног тело. Это был Бали.

Трол заговорил, но из пересохшей глотки вырвалось лишь какое-то шипенье. Он выплюнул пыль и пот, снова поднял голову к Батару.

— Что с Бали?

— Жив, — отозвался орденец. По его лицу среди потной корки от глаз проходили две светлые дорожки. — Если Ибраил не занят, хотелось бы, чтобы он его посмотрел… А если он не сумеет, командир, я не поеду дальше, я останусь тут и положу жизнь, чтобы ни один из этих… не дожил до наступления зимы.

Сзади раздался тяжёлый топот, Трол понял, что к ним подъезжает Череп. Он мельком посмотрел на Бали, кивнул Батару.

— Ибраил уже идёт, отсиделся-таки в повозках, даже пару из этих стервятников поджарил своим огнём… — Повернулся к Тролу и просипел сорванным в крике горлом: — Ну, Трол, ну… Никогда не мог сообразить — как тебе удаётся? А сегодня, кажется, осознал… что никогда так и не пойму.

Трол протянул руку к бурдюку с водой, лежащему около раненого, взял его в чуть подрагивающие от напряжения руки, откупорил, напился, брызнул в лицо мутноватой, тёплой от жары водой. Передал бурдюк Черепу.

— Чего не поймёшь?

— Ты же оказался, — рыцарь стал пить так, что его щёки раздулись, как у трубача, — на самом острие… — Он напился, закупорил, передал Батару. — На острие их атаки. И атака эта захлебнулась!

Трол увидел Ибраила, который бежал среди тел раненых к их повозке.

— Ты бы лучше подумал о том, что они не похожи на бандитов.

— Разве? — удивился Череп.

Ибраил подбежал, кивнул Тролу, словно именно ради него бежал сюда, потом заметил, как Батар наклонился и протягивает магу руку. Взялся за неё, и был почти вознесён на повозку.

— Не понимаю… — Череп хмурился, поглядывая уходящим противникам в спины, вернее, в шлейф пыли. — Тогда чего ради они всё это устроили?

— Может, проверяли нашу боеспособность? — просипел подъезжающий к ним Арбогаст. Оказалось, он всё слышал.

Страницы: 1234567 »»

Читать бесплатно другие книги:

Роман «Крамола» – это размышление об истоках и последствиях беспощадного русского бунта, Октябрьской...
Роман «Крамола. Столпотворение» – это размышление об истоках и последствиях беспощадного русского бу...
Учебное пособие по тайцзицюань, самому популярному в мире направлению китайского ушу.Пособие предста...
«Она лежала на постели очень тихо, смутно сознавая, что ей следует быть не здесь, ей следует занимат...