План Б: Как пережить несчастье, собраться с силами и снова ощутить радость жизни Грант Адам

9. Трудности и обучение на рабочем месте

В тот год, полный отчаяния, случались и яркие моменты, и одним из них стало впечатление от того, как взрослые мужчины плачут – от радости. Женщины там тоже были, но их слезы мне доводилось видеть чаще.

Был апрель 2016-го, и для меня подходил к концу год, в котором многое пришлось пережить впервые. Однако мне предстояли еще три страшные даты. Первый день рождения моего сына без отца. Первая годовщина моей свадьбы без мужа. И наконец, первая годовщина смерти Дэйва.

Этих печальных «первых разов» было так много, что я решила хоть чем-то порадовать детей и взяла их в Лос-Анджелес, в штаб-квартиру SpaceX. После четырех неудачных попыток SpaceX хотела снова попробовать посадить ракету в море. Илон Маск, генеральный директор компании, сам пригласил нас присутствовать при этом. Когда мы впервые встретились с Илоном после смерти Дэйва, он выразил свои соболезнования, а потом добавил: «Я понимаю, насколько это тяжело». В 2002 году первый ребенок Илона внезапно умер в возрасте двух с половиной месяцев.

Мы почти ничего больше не сказали друг другу и просто сидели рядом, объединенные горем.

В день запуска мы с детьми стояли в фойе SpaceX вместе с сотрудниками компании. На большом экране перед нами начался обратный отсчет. Ракета во Флориде стартовала вовремя. Послышались радостные крики. Стабилизаторы сработали как планировалось. Еще больше криков. При каждом видимом успехе сотрудники SpaceX приветствовали команду, которая работала над данным узлом, а потом все радовались вместе.

По мере того как ракета приближалась к управляемой плавучей платформе, чтобы осуществить посадку, напряжение росло. Крики прекратились, все затихли. У меня тоже сердце забилось чаще, а дети в волнении сжали мои руки. Дочка прошептала: «Надеюсь, она не взорвется!» Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Ракета стала снижаться, три ее стойки выдвинулись, но одна застряла, и ракета стала отклоняться от места посадки. Все, находившиеся в фойе, потянулись в одну сторону, словно пытаясь выровнять положение ракеты. И тут она накренилась обратно и благополучно опустилась на платформу. Фойе взорвалось криками, как на рок-концерте. Команда поддержки, техники и инженеры орали, обнимались и плакали. Мы с детьми заплакали тоже. У меня до сих пор мурашки по коже, когда я вспоминаю об этом.

Несколько лет назад два специалиста по менеджменту решили провести исследование факторов, обеспечивающих успех космического полета. Они подняли данные обо всех запусках почти за пятьдесят лет, начиная с первого искусственного спутника 1957 года, осуществленных тридцатью организациями – преимущественно правительственными, но также и некоторыми частными компаниями. Возможно, вы думаете, что предшествующий успех гарантирует самые высокие шансы на удачный запуск, но данные по более чем 4000 запусков свидетельствуют об обратном. Чем больше неудач было у организации, тем выше вероятность успешного запуска ракеты на орбиту в следующий раз. Кроме того, шансы на успех росли, если предшествующий запуск завершился не просто мелкой неудачей, а взрывом ракеты. Мы не только извлекаем из неудачи больше ценных уроков, чем из успеха, но к тому же узнаем больше при крупных неудачах, потому что анализируем их тщательнее.

Задолго до посадки на воду при первой попытке запуска ракеты SpaceX ее двигатель загорелся через тридцать три секунды после старта, и ракета была уничтожена. Перед запуском Илон проверил десять наиболее вероятных причин неудачи, но причина оказалась одиннадцатой. Полезный совет: контролируйте одиннадцать факторов риска. Второй запуск оказался неудачным из-за относительно мелкой неполадки. Третий мог бы оказаться успешным, если бы не крошечная ошибка в программе. «Изначально я предполагал, что у нас есть средства на три попытки, – говорит Илон. – Когда мы в третий раз потерпели неудачу, я был просто уничтожен». Когда мы с детьми наблюдали за успешной посадкой на воду, момент был еще более важным, потому что триумф последовал за многочисленными неудачами.

Организациям стойкость нужна не меньше, чем людям. Мы видим это на примере компаний, которые продолжали работать после потери сотен сотрудников 11 сентября. Мы видим это на примере предприятий, восстанавливающихся после финансовых кризисов, и благотворительных организаций, перестраивающихся после потери жертвователей. Я видела это и в компании, которой руководил Дэйв, SurveyMonkey, когда сотрудники, горюющие о нем, сплотились вокруг хештега #makedaveproud. Когда случаются неудачи, ошибки и трагедии, организации делают выбор, который влияет на скорость и эффективность их восстановления, – и это часто определяет, потерпят ли они полный крах или будут процветать.

Чтобы быть стойким после неудач, нужно учиться на них. Как правило, нам это известно; просто мы этого не делаем. Мы слишком неуверенны, чтобы признаться в ошибках себе, или слишком горды, чтобы признаться в них другим. Вместо того чтобы говорить обо всем откровенно, мы занимаем оборонительную позицию и закрываемся. Стойкая организация помогает людям преодолеть такую реакцию, создавая культуру, которая способствует тому, чтобы люди признавали свои ошибки.

Недавно в центре Нью-Йорка была размещена такая доска:

Среди сотен ответов многие объединяло одно: большинство людей жалели о том, чего не сделали, а не о том, что сделали что-то не так. Психологи выяснили, что со временем мы обычно начинаем жалеть об упущенных, а не об использованных возможностях. Как часто говорила мне в детстве мама: «Ты жалеешь о том, чего не сделала, а не о том, что сделала».

Мы в Facebook понимаем, что для того, чтобы люди не боялись рисковать, нужно принимать неудачи и учиться на них. Когда я пришла в компанию, на всех стенах висели плакаты: «Действуй быстро, ломай стереотипы» – и так мы и поступали. Летом 2008 года практикант по имени Бен Маурер пытался не дать нашему сайту упасть. Надеясь устранить проблему, он решил сам инициировать ошибку – и случайно вырубил Facebook на тридцать минут. В Кремниевой долине отключение от сети – одна из худших вещей, которые могут случиться с компанией, однако вместо того, чтобы критиковать Бена, наш ведущий инженер объявил, что мы должны инициировать ошибки чаще, хотя желательно, чтобы сайт при этом не падал. Он окрестил эту практику «бен-тестированием», и мы наняли Бена на постоянную работу.

Facebook – относительно молодая компания, поэтому команда наших менеджеров каждый год посещает какую-нибудь стабильную успешную организацию. Мы были в Pixar, Samsung, Procter & Gamble, Walmart и на базе морпехов в Куантико. Чтобы испытать все на себе, мы бегали ночью в боевой экипировке, а офицеры орали на нас. Крики продолжались и когда мы выполняли менее масштабные задания, например заправляли постели и с военной точностью включали и выключали водопроводные краны. На следующий день мы командами по четыре человека должны были перетащить тяжелые мешки через стену, не дав им коснуться земли. Это было сложной задачей для компьютерщиков, которые больше привыкли загружать цифровые документы, чем что-то грузить, и мало кто из нас смог успешно выполнить хотя бы одно задание. Меня не удивило, что я не справилась с физическими упражнениями. Однако я совершенно не ожидала, что не смогу выполнить команду закрыть кран.

До Куантико я никогда не устраивала «разбора полетов» после очевидного провала. Когда что-то шло не так, мне было важно, чтобы люди, совершившие ошибки, их признали. Но после этого сидеть и обсуждать в мучительных подробностях, как и почему эти ошибки были сделаны, представлялось мне некоторым перебором. Я также боялась, что такая дотошность отпугнет людей и они в следующий раз откажутся рисковать. Так что я была удивлена, что после каждой миссии – и даже после каждого тренировочного задания – морпехи проводят анализ результатов. Потом они записывают сделанные выводы и размещают их в общедоступном архиве.

Морпехи научили меня тому, что важно создать культуру, в которой неудачи воспринимаются как возможность для обучения. Если проводить анализ необдуманно, не считаясь с чувствами людей, он будет выглядеть как публичная порка, но если сделать его ожидаемой и необходимой частью проекта, люди уже не будут принимать его как нечто личное. В больницах, где от принятого решения может зависеть, жить пациенту или умереть, медики проводят конференции по заболеваемости и смертности. Их цель – рассмотреть те истории болезни, где возникли серьезные проблемы, и понять, как можно избежать подобного в будущем. Врачебные ошибки могут быть разными – от осложнений при оперативном вмешательстве или неверной дозировки лекарства до неправильно поставленного диагноза. Все обсуждения конфиденциальны, и данные свидетельствуют о том, что они положительно влияют на качество медицинского обслуживания.

Если люди чувствуют, что говорить об ошибках безопасно, они с большей готовностью сообщают о них и реже их совершают. Однако типичная культура на рабочих местах такова, что успехи выставляются напоказ, а ошибки скрываются. Посмотрите на любое резюме – я никогда не видела, чтобы там был раздел «То, что у меня получается плохо». Исследовательница Мелани Стефан написала статью, в которой призывает коллег быть более честными при написании автобиографий. Иоганн Хайсхофер, профессор из Принстона, решил последовать ее совету и опубликовал резюме своих неудач – двухстраничный список отказов от образовательных программ, работодателей, научных журналов и спонсоров. Позже он замечал: «Эта чертова биография провалов привлекла гораздо больше внимания, чем все мои научные достижения».

Убедить людей более откровенно говорить о неудачах не так легко. Ким Мэлоун Скотт, с которой я работала в Google, приносила на еженедельные совещания своей команды игрушечную обезьянку по имени Упс. Она просила коллег рассказать, где они ошиблись на этой неделе, а потом все они голосовали за самый крупный провал. «Победитель» получал обезьяну, которая всю следующую неделю должна была сидеть на его столе, где каждый мог ее видеть. Что может быть лучшим напоминанием о том, что стоит браться за сложные задачи и открыто обсуждать неудачи?! Наверное, единственным членом команды, которому все это не нравилось, был сам Упс, который никогда не мог отдохнуть от своей роли символа несовершенства.

Работа с малым бизнесом в Facebook показала мне, что стойкость необходима организациям любого размера. Дэймон Редд начал свой бизнес по пошиву верхней одежды Kind Design в подвале собственного дома в Колорадо. Когда во время наводнения дом затопило, он лишился эскизов, компьютеров и тысяч уже готовых к продаже вещей. Место, где он жил, не является зоной повышенного риска затопления, поэтому у него не было страховки для покрытия этих потерь. Стараясь придумать что-нибудь, чтобы спасти испорченные перчатки, Дэймон выстирал их, высушил и стал рекламировать как «перчатки, пережившие потоп». Он размещал публикации о том, что перчатки и другие товары, например шляпы, рубашки и куртки с капюшонами, символизируют стойкость жителей Колорадо и его бренда. Многие люди в сети делали перепосты, и в результате продажи его товаров поднялись во всех пятидесяти штатах, и он спас свой бизнес.

Команды, сосредоточившиеся на обучении на неудачах, достигают лучших результатов по сравнению с теми, где такая политика отсутствует, но не каждому повезло работать в организации, рассматривающей все в долгосрочной перспективе. Если это ваш случай, вы можете попробовать найти собственные способы обучения. Когда Адам учился в колледже, он страшно боялся выступать перед публикой. После первого собеседования на должность преподавателя ему сказали, что эта позиция не для него, поскольку он не сумеет произвести должное впечатление на искушенных студентов бизнес-школы. Профессоров редко учат преподаванию, поэтому для практики и совершенствования Адам решил бесплатно выступать в роли приглашенного лектора на курсах других преподавателей. Это было сложно: вместо целого семестра у него было всего один-два часа на то, чтобы завоевать аудиторию. В конце каждой лекции Адам раздавал студентам листочки с анкетами, прося написать, как можно повысить их занимательность и эффективность. Читать комментарии было не очень-то приятно. Некоторые студенты писали, что Адам так нервничает, что их тоже буквально бросает в дрожь.

После этой потогонной работы приглашенного лектора Адам стал вести собственные занятия. Через несколько недель после начала курса он попросил студентов написать анонимные отзывы. А потом сделал безумную, по мнению некоторых коллег, вещь: разослал эти комментарии по электронной почте всей своей группе студентов. Один профессор предупредил Адама, что тем самым он льет масло в огонь. Но другая коллега Адама, Сью Эшфорд, объяснила ему, что с помощью сбора негативных откликов и правильной реакции на них можно раскрыть свой потенциал. Исследования Сью показывают, что напрашиваться на комплименты – значит вредить своей репутации, а прося критики, вы, наоборот, показываете, что стремитесь совершенствоваться.

Следующее занятие Адам начал с анализа основных тем в комментариях студентов. Затем он рассказал, что собирается делать в ответ, например включать в свои лекции больше реальных историй, чтобы иллюстрировать понятия на примерах из жизни. Студенты получили возможность влиять на форму их обучения, и культура занятий изменилась таким образом, что и Адам смог учиться у них. Спустя несколько лет он стал лучшим профессором Уортона. Каждый семестр Адам просит у студентов отзывы, потом раскрывает комментарии для всех и меняет свой преподавательский подход.

У каждого из нас есть слепые зоны – слабые стороны, которые видны другим людям, но не нам. Иногда мы отказываемся в них признаваться. А иногда просто не понимаем, что делаем не так. Больше всего в своей карьере я почерпнула от тех людей, которые указывали мне на то, чего я не замечала. В Google моя коллега Джоан Брадди объяснила мне, что на совещаниях я бываю не так убедительна, как могла бы, потому что всегда стремлюсь как можно раньше высказаться. Она сказала, что если бы я проявляла больше терпения и вначале давала высказаться другим, то могла бы лучше формулировать свои аргументы в ответ на их мнения. Дэвид Фишер, отвечающий в Facebook за глобальную политику, часто напоминает мне, что надо притормозить и больше слушать других.

Иногда выслушивать критику тяжело. Примерно через четыре месяца после того, как я потеряла Дэйва, мне позвонил его приятель по покеру Чамат Палихапитья, который раньше работал со мной в Facebook. Чамат сказал, что зайдет, чтобы взять меня на прогулку. Поэтому я надела ошейник и начала кружить перед входной дверью. (Ну ладно, не буквально, но мне действительно очень хотелось пообщаться с ним.) Я думала, что Чамат хочет узнать, как у нас дела, но, к моему огромному удивлению, он заявил, что хотел убедиться в том, что я продолжаю усердно работать. Я посмотрела на него в изумлении – и, честно говоря, даже со злостью. «Ты хочешь, чтобы я делала больше? Ты что, издеваешься?» Я объяснила, что все, на что я способна, – как-то переживать каждый день, стараясь не слишком напортачить. Чамат не пожелал этого слушать; он сказал, что я могу выкрикивать что угодно, но он всегда будет рядом, чтобы напоминать мне о том, что я должна продолжать ставить перед собой большие цели. Он посоветовал мне – как это может только он – «вернуться обратно на этот чертов путь». Такой вызов может спровоцировать нелицеприятную реакцию, но Чамат слишком хорошо меня знал, чтобы понимать, что именно такое подстегивание даст мне необходимый заряд уверенности – и напомнит, что я могу проиграть, если не стану пробовать.

Один из лучших способов ясно увидеть себя – попросить кого-нибудь подержать зеркало. «У лучших спортсменов и певцов есть тренеры и наставники, – рассуждает хирург и писатель Атул Гаванде. – А вам он разве не нужен?» Грегг Попович тренировал баскетбольную команду «Сан-Антонио Сперс» на пяти чемпионатах НБА. Когда однажды они проиграли в финале, он рассмотрел с игроками все комбинации предыдущих двух игр, чтобы разобраться, что они сделали не так. «То, какие мы, определяется тем, как мы реагируем, когда что-то не получается, – говорит он. – Всегда есть что-то, что ты мог бы сделать лучше. Это игра ошибок».

В спортивных командах знают, как важно найти игроков, умеющих учиться на ошибках. В 2016 году после ста восьми лет перерыва «Чикаго Кабс» выиграли Мировую серию. Генеральный менеджер Тео Эпштейн объясняет, почему это произошло: «Теперь мы всегда будем больше половины времени уделять человеку, а не игроку… Мы станем просить наших скаутов приводить три подробных примера того, как эти молодые игроки реагируют на трудности на поле, и три примера того, как они реагируют на них вне поля. Потому что бейсбол построен на ошибках. Старая поговорка гласит, что даже лучший хиттер промахивается семь раз из десяти».

В спортивных тренировках главное – слушать подсказки тренера. Адам считает, что у него готовность принимать критику восходит к юношеской спортивной карьере прыгуна в воду. Критика – единственный способ стать лучше. Как раньше в бассейне, так теперь в аудитории Адам придерживается спортивной стратегии, только своими тренерами он сделал студентов.

Если не принимать критику очень близко к сердцу, то правильно реагировать на нее становится легче. Открытость для критики означает, что вы получаете больше откликов, благодаря чему совершенствуетесь. Чтобы воспринимать критику не слишком болезненно, полезно ставить себе оценку за то, как вы ее выносите. «После каждой полученной вами плохой отметки, – советуют профессора права Даг Стоун и Шейла Хин, – вы должны поставить себе вторую "отметку" – за то, как восприняли первую… Даже получив "двойку" за саму ситуацию, вы можете заработать "пять с плюсом", если правильно на нее отреагировали».

Способность прислушиваться к отзывам окружающих – это признак стойкости, и некоторые из тех, у кого это получается лучше всего, обрели эту способность при очень тяжелых обстоятельствах. Я познакомилась с Байроном Огюстом, когда работала в McKinsey и нас назначили на один и тот же проект. Байрон, первый директор-афроамериканец в истории компании, обладал таким спокойствием, что мог реагировать на критику, как говорил он сам, «чисто антропологически». Позже он рассказал мне, что такое отношение отчасти объясняется травмой, которую он пережил в подростковом возрасте. Когда Байрону было пятнадцать, он шел в гости со своим кузеном, младшим братом и отцом. Неизвестно откуда взявшийся пьяный водитель врезался в них. У Байрона оказались сломаны обе ноги. Когда он очнулся в больнице, мать рассказала ему страшные новости: его отец был в коме, а десятилетний брат погиб.

После этого происшествия Байрон решил, что не будет создавать проблем для убитых горем родителей. Он прекрасно учился и в конечном итоге получил докторскую степень по экономике. По его словам, больше всего в выработке стойкости ему помогает то, что все неприятности как будто проходят сквозь него. «Наверное, моя главная суперсила – это способность ставить внутренние перегородки», – смеясь, говорит он. Если что-то не получается в проекте, Байрон всегда помнит, что все могло бы быть хуже. «Я всегда говорю себе и другим: "Что – кто-нибудь умер?" Вот это действительно самое худшее – а неудач я не боюсь».

Байрон показал мне, что построение стойких организаций требует открытого и честного общения. Если компания терпит крах, это обычно происходит по причинам, о которых все знают, но никто не говорит. Когда кто-то принимает неудачное решение, мало у кого хватает смелости сказать ему об этом, особенно если этот кто-то занимает высокую должность.

Один из моих любимых постеров из тех, что висят у нас в офисе, гласит: «В Facebook нет чужих проблем». На общем собрании нашего коллектива я попросила тех, у кого возникают какие-то проблемы в работе с коллегами – вне зависимости от занимаемой должности, – говорить им об этом открыто. Я поставила цель, чтобы у каждого из нас состоялся хотя бы один непростой разговор в месяц. Чтобы такие разговоры проходили более удачно, я напомнила всем, что обратная связь должна быть двусторонней. Я говорила о том, как одно-единственное предложение может сделать людей более открытыми для критики: «Я говорю об этом, потому что многого жду от тебя и знаю, что ты можешь оправдать мои ожидания».

Теперь, посещая наши офисы в разных странах, я спрашиваю у каждой команды: «У кого за прошедший месяц состоялся хотя бы один трудный разговор?» Вначале поднималось очень мало рук. (При этом я сознаю, что, когда я стою перед ними, мои коллеги склонны скорее преувеличивать свои заслуги, чем наоборот.) Но я продолжала настаивать на этом, и со временем рук становилось все больше и больше, и некоторые наши руководители предприняли смелые шаги, чтобы сделать открытость критике частью нашей культуры. Кэролин Эверсон, управляющая нашими отделами продаж по всему миру, делится отзывами на свою работу во внутренней группе Facebook с 2400 сотрудниками. Она хочет, чтобы вся ее команда видела, как она работает над собой.

Пока мой «год первых разов» подходил к концу, я начала задумываться об еще одном непростом – и очень серьезном – разговоре. Каждый год я провожу день лидерства для женщин в Facebook. В прошлый раз я делилась историями о моих профессиональных и личных страхах и неудачах: рассказывала о тех моментах в жизни, когда была очень не уверена в себе, призналась, что приняла много неправильных решений, в том числе выйти замуж и развестись в двадцать с небольшим, а потом встречаться с несколькими «не теми» мужчинами. Потом я заговорила о том, как в конце концов нашла настоящего супруга в лице Дэйва. Тогда я сделала такой вывод: «Вера в то, что все получится, способствует тому, чтобы все получилось».

Но вот прошел год, и я оказалась в совершенно иной ситуации. К тому же теперь я сознавала, что и у других людей в этом зале есть свои проблемы и горечи. У одной сотрудницы была смертельно больна мать. Другая переживала тяжелый развод. И это только двое, о ком я знала. А многие другие наверняка страдали молча, как мы часто делаем на работе. Я решила раскрыться перед ними, надеясь, что это поможет другим в борьбе с их трудностями. Я говорила о трех «П» и о том, что такое глубокое горе. Я призналась, что раньше понятия не имела о том, как трудно одной воспитывать детей или быть сосредоточенной на работе, когда дома все перевернулось вверх дном. Я переживала, что не смогу говорить не заплакав… и не смогла. Однако к концу моей речи я почувствовала облегчение. В последующие недели другие люди в офисе тоже стали раскрываться друг перед другом. Вместе мы выгнали стадо топающих слонов из нашего здания.

Одной из женщин, присутствовавших на том собрании, была Кэрин Маруни. Я знала, что ей предстоит принять важное решение, потому что недавно мы предложили ей занять должность главы нашей команды по глобальным коммуникациям. Но это решение оказалось для нее еще более сложным, чем могло бы быть. Врач Кэрин только что сообщил ей, что у нее, возможно, рак груди. Она ждала результатов анализов, но уже решила, что если диагноз подтвердится, то придется отказаться от должности. «Когда боишься, что не справишься с новой работой и тебе тут же говорят, что, возможно, у тебя рак, это совершенно сбивает с ног», – сказала мне Кэрин. Она не хотела обсуждать на работе проблемы со здоровьем, не желая быть кому-то в тягость и боясь показаться слабой. Но после моего откровенного рассказа о своих переживаниях перед тысячами коллег она увидела проблеск возможности.

На следующей неделе врач Кэрин подтвердил, что у нее рак и ей потребуется операция и длительное лечение. Я спросила у нее, что она думает о работе, и заверила, что она в любом случае получит полную нашу поддержку, что бы ни решила. Она сказала мне, что, пообщавшись с другими пациентами, осознала, насколько ей повезло, что ее болезнь была обнаружена на ранней стадии и что она работает в такой гибкой компании. А еще сказала, что ей страшно, но она не хочет отказываться от того, к чему шла столько лет. Вместе мы выработали для нее план вступления в новую должность.

«Я должна была отделаться от страха быть "бесстрашным лидером"», – сказала Кэрин. Она обратилась к двумстам сотрудникам отдела глобальных коммуникаций и откровенно рассказала о своей болезни. Она ходила на ежедневные процедуры облучения, из-за которых чувствовала слабость и страдала забывчивостью. «Как бы я ни представляла себе этот момент, – сказала она мне, – фантазируя о том, как я стану тем, кем хочу, я всегда думала, что буду сильной, умной и излучающей уверенность. Я хотела стать ролевой моделью, идеально собранным руководителем. А вместо этого я сказала им, что у меня рак и я нуждаюсь в их поддержке».

Реакция сотрудников потрясла Кэрин. Вся команда объединилась, чтобы помочь ей, – и при этом начала откровеннее делиться своими собственными личными и профессиональными проблемами. Кэрин верит, что такая открытость делает их работу более эффективной. «Вы можете подумать, что откровенность тормозит вас, – говорит она, – но на самом деле на то, чтобы что-то скрывать, требуется больше времени и сил». Личная открытость ведет к большей профессиональной открытости. В команде Кэрин давно практиковалось обсуждение «усвоенных уроков» один на один, но большинству было неприятно обсуждать свои неудачи с большим количеством людей. Теперь «усвоенные уроки» стали общим делом всей команды. «Раньше мы говорили о том, что получилось хорошо, – говорит Кэрин. – Теперь мы не боимся говорить и о том, что не получилось».

Кэрин пережила свой собственный «год первых разов». Она руководила отделом глобальных коммуникаций и перенесла лучевую терапию. В первый день ее лечения я подарила ей ожерелье с буквами «ТЭД». Она вначале не поняла, потому что ее инициалы – «КЛМ». Я объяснила, что эти буквы означают «Ты этого добилась» и это символ моей веры в нее.

«Теперь я все время говорю "ТЭД" моей команде, – говорит Кэрин. – И они говорят это друг другу. ТЭД. Это очень много значит».

10. Снова любить и смеяться

Когда в 2004 году мы с Дэйвом собрались пожениться, он работал в Yahoo, а я – в Google. Мы подумали, что для того, чтобы как-то смягчить соперничество между нашими компаниями – и между некоторыми из гостей на нашей свадьбе, – нужно обратить все в шутку, предложив каждому выбрать себе бейсболку. Это была наша версия «Ты за жениха или за невесту?». Я заранее заказала кепки с символикой Google и была ими очень довольна, пока Дэйв не отнес одну из моих кепок в Yahoo и не сказал: «Сделайте нашу лучше». Они сделали, и, к полному восторгу команды, многие из «гугловских» гостей все выходные проходили в кепках Yahoo.

Любовь и смех всегда были переплетены в нашей с Дэйвом жизни, и мы хотели, чтобы наша свадьба стала отражением этого. На бранче с подружками я раздала им всем кукол – мистеров Чудесных. Если сжать руку такой куклы, она произносит разные фразы, например: «Давай сегодня ночью просто полежим в обнимку» или «О, пусть твоя мама останется еще на недельку». Но моей любимой было: «Забирай пульт. Пока мы вместе, мне все равно, что смотреть». На репетиции свадебного обеда мой зять Марк поднял юмор на совершенно иной уровень, устроив слайд-шоу, посвященное мне и моим бывшим. И, конечно же, «чувак с пирсингом в соске» тоже выплыл наружу.

Наша свадьба состоялась в прекрасный и очень ветреный день в Аризоне. Прямо перед церемонией мы с Дэйвом собрались в маленькой комнате с нашими родными и самыми близкими друзьями, чтобы подписать составленные нами клятвы – часть ктубы, иудейского брачного договора. Я подписалась первой, потом свою летящую запутанную подпись добавил Дэйв. Мы направились на улицу, где прямо на газоне была выложена дорожка. Процессия началась, но, едва ступив на дорожку, я услышала, как мой зять Марк подзадоривает своего трехлетнего сына, который должен был подносить нам кольца: «Эй, Джаспер, я слышал, что на этой свадьбе штаны не обязательны!» Тут же вмешалась моя сестра: «Джаспер, только не плюйся!» Я пошла по проходу, все еще хихикая, и тут порыв ветра поднял мою вуаль так высоко, что я едва удержалась на ногах. Восстановив равновесие, я присоединилась к Дэйву, и раввин начал церемонию.

Традиционно иудейская невеста семь раз обходит вокруг жениха. Мы с Дэйвом обходили друг вокруг друга, я не сводила глаз с него, я он – с меня. Потом, окруженные нашими родителями, сестрами и братьями, мы встали лицом к лицу и абзац за абзацем зачитали клятвы, которые вместе написали:

«Я беру тебя в любви. Я обещаю сознательно любить тебя каждый день и чувствовать твою радость и твою печаль, как свою. Вместе мы построим дом, наполненный благородством и честностью, спокойствием и сочувствием, знаниями и любовью.

Я беру тебя в дружбе. Я клянусь праздновать с тобой все твои праздники, помогать тебе стать тем, кем тебе предназначено. С этого дня твои мечты – это мои мечты, и я посвящаю себя тому, чтобы помочь тебе исполнить все обещания твоей жизни.

Я беру тебя в вере. Я верю, что наша преданность друг другу продлится до конца наших дней и что с тобой моя душа обрела целостность.

Зная, кто я и кем хочу быть, в этот день нашего бракосочетания я отдаю свое сердце, чтобы оно стало едино с твоим».

Мы прожили согласно этим клятвам одиннадцать лет, окружая друг друга любовью и дружбой. А потом, внезапно, «навсегда» Дэйва закончилось. Каждый вечер, отправляясь с разбитым сердцем в постель, я видела наши клятвы, которые вместе с остальной ктубой висели на стене спальни рядом со шкафом Дэйва. Вид клятв и шкафа отзывался в моем сердце болью, особенно вид одежды Дэйва, которая как будто ждала, пока он вернется домой – так же, как и я.

Через несколько месяцев я все еще продолжала задерживать дыхание, проходя мимо этой стены, и поняла, что нужно что-то делать. Я не могла снять ктубу – она до сих пор висит там, – поэтому решила опустошить шкаф Дэйва. Невозможно описать, как страшно мне было браться за это. К такому невозможно быть готовой. Кэрол Гейтнер посоветовала мне заняться этим вместе с детьми, и мы приступили к делу втроем. Мы смеялись – и это меня потрясло – над стопкой почти одинаковых серых свитеров и рубашек с конференций, на которых Дэйв бывал когда-то давным-давно. Мы плакали, когда достали его любимую толстовку «Вайкингз». Дети отобрали то, что хотели бы сохранить, и дочка, обнимая один из его свитеров, выпалила то, что думали мы все: «Одежда пахнет, как папочка».

Вечером пришли мать Дэйва Пола и его брат Роб, чтобы помочь мне закончить. Им уже приходилось однажды выполнять эту печальную работу, когда шестнадцать лет назад они опустошали шкаф отца Дэйва. Они никогда не думали, что им придется делать это для Дэйва, и всеми нами овладело чувство совершеннейшей нереальности происходящего. Пола взяла потрепанный серый свитер, который Дэйв носил чаще всего, и тут я сломалась. Я посмотрела на нее и сказала: «Поверить не могу, что ты проходишь через это снова. Как ты можешь быть такой спокойной? Как это вообще возможно?» «Я не умерла, – ответила она. – Мел умер, Дэйв умер, но я жива. И собираюсь жить дальше. – Она обняла меня за плечи и добавила: – И ты тоже будешь жить дальше». А потом она совершенно поразила меня, сказав: «И ты не просто будешь жить дальше, в один прекрасный день ты снова выйдешь замуж – и я собираюсь быть там и праздновать вместе с тобой».

До этого момента я ни разу не думала о том, что когда-нибудь снова полюблю. Как-то я сказала Робу, что хочу снять фотографию ночного пляжа, которая висела у меня в спальне. Мы выбирали эту фотографию вместе с Дэйвом, но теперь этот мрачноватый пейзаж казался мне слишком депрессивным. Я сказала, что хочу заменить его на фото нас с Дэйвом и детьми. Роб покачал головой. «Это твоя спальня, – сказал он. – Никаких фотографий Дэйва. Ты должна двигаться дальше».

Легче сказать, чем сделать. Я никак не могла найти в себе силы, чтобы снять с пальца обручальное кольцо, но каждый раз, глядя на него, чувствовала, что живу в отрицании реальности. Тогда я надела кольцо на другую руку, чтобы продолжать чувствовать связь с Дэйвом, но перестать притворяться, будто я замужем. Если уж я не могла разобраться даже в чувствах по отношению к неодушевленным предметам, то думать, а тем более говорить о том, что я могу начать с кем-то встречаться, было для меня совершенно невозможно. Это казалось нечестным и только напоминало мне о том, как я хочу вернуть Дэйва. Поэтому, когда Роб намекнул на то, что когда-нибудь в моей жизни появится кто-то другой, я быстро сменила тему.

В то же время я никогда не хотела быть одна. У моих родителей был долгий счастливый брак, и я с детства мечтала о том же самом. Наверное, именно поэтому я так рано вышла замуж в первый раз. Я знаю, что, если бы обладала большим чувством независимости и уверенности в том, что сама смогу позаботиться о себе, это помогло бы мне в моих отношениях с мужчинами. После того как мой первый брак закончился разводом, меня преследовал сон, в котором я просыпалась и искала того, кто должен был спать рядом со мной, но видела пустую постель и понимала, что я одна. После того как я вышла за Дэйва, сон иногда повторялся, но теперь я просыпалась и видела его рядом со мной – или, чаще, слышала, как он храпит рядом со мной, – и испытывала облегчение: «О, это был только сон».

Теперь мой тревожный сон стал реальностью. Я была в своей постели одна. Одна, когда мои дети уходили к друзьям. Всего один час, проведенный дома без них, заставлял меня думать о будущем, когда они уедут в колледж и оставят меня. Буду ли я одна всю оставшуюся жизнь?

Марне напомнила мне, что одиночество может быть вполне достойным выбором. В очень значимом исследовании изменений семейного положения, которое длилось пятнадцать лет и охватило 24 000 людей, было установлено, что брак повышает средний уровень счастья очень незначительно; у одиноких людей он составлял по десятибалльной шкале 6,7, а после заключения брака увеличивался всего лишь до 6,8. Это незначительное повышение фиксировалось сразу после свадьбы и обычно исчезало в течение года. Среди тех, кто потерял супруга и не заключил повторного брака, средний уровень счастья через восемь лет был равен 6,55. Оказывается, люди, выбравшие одиночество, вполне довольны своей жизнью. «Одиночки – жертвы стереотипов и ярлыков; общество игнорирует их, но при этом они живут счастливо до конца своих дней», – говорит психолог Белла Де Пауло. Она предложила нам представить мир, где к женатым людям относились бы так же, как сейчас относятся к одиночкам: «Если вы скажете людям, что женаты, они будут смотреть на вас искоса и говорить что-то вроде: "Ооо!.." или "Не переживай, дорогая, и ты когда-нибудь разведешься"… А на работе одинокие будут думать, что вы всегда сможете поработать за них в праздники и "затыкать" вами прочие неудобные для них "дыры"».

Как и у всех пар, у нас с Дэйвом были моменты дисгармонии, но мы всегда старались сразу же обсудить и разрешить проблему. Единственное, чего мы никогда не обсуждали, – это ситуацию, в которой я теперь оказалась. Как-то я сказала Дэйву, что если умру, то хотела бы, чтобы он нашел себе новую спутницу – если только она не будет злой мачехой и не станет заставлять наших детей носить шубы из далматинцев. Дэйв ответил, что я говорю ужасные вещи, и ни разу не поделился со мной тем, чего бы хотел он. Теперь я советую друзьям и родным открыто говорить с партнерами о своих страхах и желаниях.

В горе любовь – это больная тема, это как контактный рельс, который находится под таким высоким напряжением, что до него нельзя дотрагиваться. После потери партнера больший эмоциональный стресс, чем поиск радости, вызывает только поиск любви. Одна только мысль о том, чтобы начать встречаться с кем-то еще, порождает печаль, за которой следует чувство вины. Если всего лишь танец с другом детства заставил меня рыдать, то представьте себе…

Когда не слишком рано заводить новые отношения? Мне рассказывали об одной англичанке, которая, потеряв мужа, через четыре недели начала встречаться с его лучшим другом. Окружающие были шокированы тем, как быстро у нее начался новый роман. Ее свекровь и многие друзья перестали с ней общаться. «Можете обвинять меня, если хотите, – сказала она, – но горе на всех сказывается по-разному. Я ни о чем не жалею». Когда вы становитесь вдовой, люди жалеют вас и при этом ожидают, что вы будете горевать до конца своих дней. А если вы заводите новые отношения, порой они начинают судить вас и думать, что вы рановато перестали скорбеть. Мой друг детства, ставший раввином, рассказал мне, что в иудейской религиозной традиции траур по родителю, ребенку, сестре или брату продолжается год, а траур по супругу – только тридцать дней. «Раввины хотят, чтобы у людей продолжалась жизнь», – сказал он.

Примерно через четыре месяца моего вдовства мой брат Дэвид сказал, что хотел бы кое-что со мной обсудить. «Не знаю, нормально ли говорить об этом, – начал он неуверенно, – но мне кажется, тебе пора подумать о том, чтобы с кем-нибудь встречаться». Как и Роб, он убеждал меня в том, что Дэйв не хотел бы, чтобы я оставалась одна. Дэвид считал, что это отвлечет меня от грустных мыслей и поможет с большим оптимизмом смотреть в будущее. Он также заметил, что если бы я была мужчиной, то, вероятно, уже начала бы с кем-то встречаться.

Действительно, после смерти супруги мужчины находят себе новых спутниц чаще, чем женщины – спутников, и делают это раньше. Уже через год 54 % овдовевших мужчин среднего возраста имеют новые романтические отношения, а среди женщин таких всего 7 %. Во многих странах мужчины вступают в повторный брак после смерти супруга чаще, чем женщины. К мужчинам, находящим себе новых спутниц, отношение в обществе куда менее жесткое. Предполагается, что женщина должна поддерживать огонь любви, а когда источник огня исчезает, ей положено дольше оплакивать его. Льющая слезы вдова соответствует нашим ожиданиям. А вдова, которая танцует и встречается с мужчинами, – нет. Это различие отражает двойные стандарты, обусловленные целым рядом причин: и более сильным чувством вины и тревожности у женщин в связи с новыми отношениями, и тем, что общество лояльно относится к бракам пожилых мужчин с молодыми женщинами, и тем, что у женщин выше продолжительность жизни.

Один практический вопрос, который тяжестью ложится на женские плечи, – это необходимость заботиться о детях и престарелых родителях. Одна моя коллега рассказывала мне о своих родственниках, среди которых есть четыре одинокие матери, и ни одна из них ни с кем не встречается, не говоря уже о том, чтобы повторно выйти замуж. «Я уверена, что на это есть много причин, – говорила она, – но все они говорят только о том, что у них нет времени или денег на отношения, пока они растят детей». Большинству из ее родственниц приходится трудиться не на одной работе, чтобы содержать семьи, потому что мужчины не выплачивают алименты на детей. Конечно, женщины мечтают о том, чтобы снова встретить романтическую любовь, но все их силы уходят на то, чтобы обеспечить детям крышу над головой. Они не могут позволить себе взять няню и живут далеко от друзей или родных, которые могли бы им помочь. Для них свидания с мужчинами – роскошь, которую они не могут себе позволить.

В разных странах мира вдовы подвергаются жестокому обращению. В некоторых районах Индии вдов изгоняют из их собственных семей, и они вынуждены просить милостыню, чтобы выжить. В некоторых нигерийских деревнях вдов раздевают донага и заставляют пить воду, которой омывали тела их мертвых мужей. Дискриминацию вдов отмечают 54 % жителей Китая, 70 % граждан Турции и 81 % граждан Южной Кореи. Во многих странах вдовам сложно получить права на собственность.

Так как мало что способно мотивировать меня больше, чем утверждение, будто что-то является проявлением сексизма, после того, как мой брат высказался, я начала думать о свиданиях с мужчинами. Пока я пыталась как-то примириться с этой мыслью, меня осаждало множество вопросов. Не окажется ли, что, пытаясь двигаться дальше, я только сделаю хуже? Буду ли я так же бояться встречаться с мужчинами, как раньше? Я начала время от времени писать об этом в своих дневниках. Но когда я делилась записями с моими ближайшими друзьями и родными – что я делала, когда это было легче, чем говорить о своих чувствах, – я стирала все, что касалось мужчин и свиданий. Я чувствовала себя виноватой даже от мыслей об этом и боялась их реакции.

Еще через несколько месяцев я сказала Филу, что переписываюсь с одним другом и мне начинает казаться, что это похоже на флирт. Первая реакция Фила подтвердила мои страхи. «Я всегда буду твоим другом, – сказал он, – но Дэйв был очень дорог мне. Я пока к этому не готов». С нами была тетушка Фила, которая потеряла мужа год назад. Позднее в тот же день, когда они были одни, Фил сказал ей, что он, кажется, «очень удачно выкрутился из неудобного разговора». Тетушка ответила: «Ты был ужасен».

Фил остолбенел. Сначала он пытался защищать свою позицию, объясняя ей: «Я следовал кодексу мужской дружбы. Я старался выказать уважение к Дэйву, а не судить Шерил». Но его тетушка сказала ему, что, даже если он не хотел никого обидеть, его ответ никак не мог меня поддержать. Фил вернулся ко мне домой и извинился. А потом добавил, что надеется, мы сможем обсуждать любые вопросы, включая свидания. Мы обнялись, и он задумчиво сказал: «Наверное, нам обоим пора двигаться дальше».

Другие оказались не столь понимающими. Когда в прессе сообщили, что я с кем-то встречаюсь, один мужчина назвал меня «помойной шлюхой». Другой язвительно заметил, что я, должно быть, «классная дамочка», поскольку мой любимый мужчина умер, а я «уже обмениваюсь жидкостями с новым мужиком».

К счастью, в интернете можно встретить и понимание. Я читала блог Абеля Кеоха, который описывал, как пытался завязать новые отношения после того, как его жена покончила с собой. Он писал: «Когда я в первый раз пошел обедать с другой женщиной, мне казалось, что я обманываю покойную жену… Меня переполняло чувство вины и ощущение, что я совершил предательство». Через шесть месяцев он познакомился в церкви с женщиной и на первом свидании рассказал ей, что он вдовец. Это отпугнуло ее, она не захотела больше с ним встречаться. Ее отец посоветовал ей дать Абелю второй шанс. Не прошло и года, как они поженились. Теперь у них семеро детей, а Абель написал книгу с советами вдовцам. «Всегда находится кто-то, кто не понимает, почему ты снова решил с кем-то встречаться, – жалуется он. – Они обвиняют тебя и достают дурацкими идеями о том, что вдовы и вдовцы не имеют права ни в кого влюбляться. Но их мнение не должно ничего для вас значить. Имеет значение только то, что вы готовы к новым отношениям. Вам не нужно искать оправдания своим действиям».

У людей, которые потеряли любимого человека, и так в жизни достаточно горя и чувства вины. Осуждение только усиливает эти чувства. Вы проявите гораздо больше доброты, если будете смотреть на их новые отношения не как на предательство, а как на попытку вырваться из моря печали и найти в жизни новую радость. Я всегда буду благодарна Поле, Робу и Дэвиду за то, что они заговорили со мной об этом. Они показали мне слона и благополучно выпроводили его из комнаты.

Однако, даже когда я начала ходить на свидания, мое горе никуда не делось. Все мы, состоящие в клубе, это понимаем. Вы можете одновременно тосковать по ушедшему спутнику и быть с кем-то другим, особенно если это достаточно надежный человек, который позволит вам скорбеть и поможет пройти через это. Как-то я завтракала с другом, который три месяца назад потерял жену, и сказала ему, что он должен начать с кем-то встречаться, когда будет готов, надеясь поддержать его так же, как меня поддержали в этом вопросе родственники Дэйва. Через какое-то время он пошел на первое свидание и потом написал мне: «Это было странно. И на следующий день мне все равно было так же грустно. Но как бы мне временами ни было неуютно, это все же один из первых шагов вперед. Я снова почувствовал себя живым».

Я познакомилась с Трейси Робинсон летом, когда наши дети оказались в одном лагере. Как и я, она была вдовой с двумя детьми. Уже не один год Трейси чувствовала себя очень одинокой без своего мужа Дэна. Она старалась держаться за друзей и с некоторыми стала еще ближе, но другие, наоборот, отдалились от нее. Она не думала о новых отношениях – а потом встретила Мишель. «В ней есть такая доброта, – рассказывала она мне. – Я люблю ее совсем не так, как любила Дэна». Тем же летом, через пять лет после смерти Дэна, Трейси и Мишель поженились.

Трейси все равно скучает по нему и говорит, что новый брак этого не изменил, но теперь она понимает, что необходимо использовать представляющиеся возможности, потому что жизнь действительно может закончиться в любой момент. «Для меня самой это звучит почти ужасно, но сейчас я счастливее, чем когда-либо в жизни, – призналась она мне. – Иногда нужно пройти через что-то ужасное, чтобы осознать красоту, которая есть в мире».

При сканировании мозга влюбленных людей выявляется почти наркотическое состояние энергии и эйфории. Когда мы влюбляемся, у нас повышается уверенность в себе и самооценка, наша личность расцветает. Часто мы перенимаем какие-то качества у партнера; влюбленность, к примеру, в любознательного или спокойного человека может сделать и нас чуть более любознательными или спокойными.

Свидания вернули в мою жизнь юмор. Тому мужчине, с которым я переписывалась – сначала время от времени, а потом все чаще, – всегда удавалось меня насмешить. Он называл себя «королем отвлечения», и он действительно был им. Он помог мне больше сосредоточиться на настоящем и будущем и найти моменты радости.

Если любовь – это контактный рельс скорби, смех несет не менее высокое напряжение. Перед лицом смерти представляется неприличным шутить. Но я то и дело ловила себя на этом – и ужасалась, как будто запустила руку в запретный тайник. Первая шутка, которую я помню, была адресована моему бывшему, зашедшему ко мне после похорон. Он обнял меня и выразил соболезнования. «Это все твоя вина, – ответила я. – Был бы ты приличным человеком, мы бы поженились и всего этого не случилось бы». Мы оба рассмеялись. А потом у меня перехватило дыхание, так мне стало жутко от того, что я пошутила.

Несколькими неделями позже мы с моей невесткой Эми плакали у меня в комнате. Я подняла глаза и сказала: «Ну, по крайней мере теперь мне больше не нужно смотреть эти ужасные фильмы». Мы обе изумленно замолчали. А потом расхохотались, потому что у Дэйва действительно был кошмарный вкус в отношении кино – почти такой же кошмарный, как у меня в отношении телепередач. Меня до сих пор передергивает, когда я вспоминаю об этих шутках, но они на мгновение отгоняли всепоглощающую тьму. А после Роб сделал то же самое, неожиданно заявив, что никогда не простит своего брата за то, что тот оставил его с матерью, женой и невесткой, которые звонят ему по двадцать раз на дню. Это было смешно, потому что было правдой. И, к несчастью для Роба, я не поняла намека и продолжаю звонить ему так же часто.

Я уже перестала ужасаться собственным шуткам про Дэйва, если это те же самые шутки, которые мы могли придумывать вместе, пока он был жив. Но шутки о его смерти все еще шокируют. Но при этом они помогают снять напряжение. Однажды наш друг, который знал о желании Дэйва отдать сына в частную школу, с удивлением отметил, что тот пошел в обычную среднюю школу. Я сказала: «Если бы Дэйв хотел, чтобы наши дети учились в частной школе, он бы задержался здесь подольше, чтобы проследить за этим». Друг на мгновение замер, а потом расслабился, когда до него дошло, что я шучу. И после этого у нас состоялся первый настоящий разговор после смерти Дэйва.

Юмор помогает нам быть стойкими. После операций пациенты, которые смотрят комедии, требуют на 25 % меньше обезболивающих. Солдаты, которые любят пошутить, лучше справляются со стрессом. Люди, способные смеяться спустя полгода после потери супруга, легче переносят горе. У пар, которые смеются вместе, больше шансов сохранить брак. Физиологически юмор понижает частоту сердечных сокращений и расслабляет мышцы. Эволюционно он является сигналом безопасности. Смех разряжает напряжение, делая стрессовые ситуации не столь угрожающими.

Юмор также обладает способностью восстанавливать справедливость. Если вы берете ужасную ситуацию и добавляете к ней ключевую фразу, делающую ее смешной, то хотя бы на короткий момент меняете расстановку сил: беспомощные становятся победителями, а последнее слово остается за неудачником. Мел Брукс говорил, что высмеивает Гитлера и нацистов, потому что «если вы можете сделать их нелепыми, значит, вы намного впереди». На протяжении многих веков шуты были единственными, кто мог говорить правду сильным мира сего и обвинять королей и королев. Сегодня в Соединенных Штатах ту же роль выполняют ведущие ночных юмористических шоу.

Шутки – обычное дело на похоронах, потому что «юмор висельника» помогает нам победить печаль. Еще до того, как стать моим соавтором в книге «Не бойся действовать», Нелл Сковелл писала сценарии для телевизионных комедий. У них в семье было четверо детей, и, когда умерла их мать, она начала свою речь на похоронах с того, что подняла вверх конверт и сказала: «В этом конверте – имя любимого ребенка нашей мамочки». Одна из подруг Нелл, потеряв мужа, завела дневник, в котором рассказывала ему о своих чувствах, и заметила: «Теперь он гораздо лучший слушатель». Муж комедийной актрисы Дженис Месситт скоропостижно скончался через две недели после их свадьбы. Когда ее спросили, как она потеряла мужа, она возразила: «Он вовсе не потерялся. Он прекрасно ориентировался на местности. Он УМЕР». Юмор может дать облегчение – пусть даже на долю секунды.

Стараясь двигаться дальше, я привела Короля отвлечения на свадьбу моей кузины. Мне было очень приятно, что мне снова есть с кем танцевать, но присутствовать на семейном торжестве без Дэйва все равно было тяжело. Когда зазвучала музыка, я сделала «покерное лицо». Ко мне подошла женщина и сказала: «Я слышала, что у тебя кто-то появился. Я так рада, что с тобой все в порядке!» Другая пожала руку моему спутнику, потом повернулась ко мне и воскликнула: «Здорово, что ты покончила со своим горем!» Я знаю, что у них были лучшие намерения и они искренне желали мне счастья, но нет, я не «покончила» со своим горем. Никогда не покончу.

Вступая в брак, мы обещаем любить, «пока смерть не разлучит нас». Наше представление о любви предполагает действие – мы любим, становясь партнеру лучшим другом, заботясь о детях, просыпаясь рядом с любимым, и все это подразумевает живого человека. Одна из самых важных вещей, которые я узнала, – как глубоко можно продолжать любить кого-то после того, как он умер. Ты уже не можешь обнять его или поговорить с ним, ты можешь даже встречаться с кем-то другим или полюбить кого-то, но твоя любовь от этого не становится меньше. Об этом замечательно сказал драматург Роберт Вудрафф Андерсон: «Смерть – это конец жизни, но не конец отношений».

Прошлым летом я обедала с тремя семейными парами. Все они были моими друзьями, но друг с другом прежде почти не встречались. Они по очереди рассказывали о том, как познакомились, перемежая уже отшлифованные истории шутками. В начале разговора я ощутила ту самую пустоту в животе, и чем дальше, тем сильнее становилось это ощущение. Слон, никогда не думала, что буду по тебе скучать. Вначале я думала, что мне грустно, потому что со стороны моих друзей было бестактно рассказывать истории своей любви при мне. Со дня смерти Дэйва прошло пятнадцать месяцев и три дня, и для большинства людей это событие уже отошло на второй план. Мир далеко ушел от этого дня. В тот вечер я рано пошла домой, объяснив, что плохо себя чувствую.

Но на следующее утро я проснулась еще более недовольной – не моими друзьями, которые совершенно не хотели сделать мне больно, а пониманием того, что больше никто никогда не спросит меня, как мы познакомились с Дэйвом. Когда вчера все по очереди рассказывали свои истории, они пропускали меня. Теперь, когда Дэйва нет, история нашего знакомства перестала быть интересной и привлекательной. Спрашивать у людей, как они познакомились со своими покойными партнерами, представляется жестоким, поэтому никто этого не делает. Но для вдовы или вдовца такое отсутствие вопросов означает отсутствие возможности поностальгировать по тем далеким романтическим дням. Я позвонила Трейси Робинсон, и мы договорились, что теперь будем спрашивать членов нашего клуба, как они познакомились со своими партнерами, чтобы дать им возможность вспомнить восторг той первой встречи.

Когда мы с Адамом дома и на работе изучали стойкость, мы также думали о том, как применить эти уроки к отношениям. Все мы хотим выковать такие связи, которые смогут вынести стресс, сделать обоих сильнее и помочь преодолеть все черные и белые полосы в жизни. В начале отношений это часто кажется простым. Психологи установили, что, когда люди влюбляются, даже споры больше притягивают их друг к другу. Слышали когда-нибудь про примирительный секс? Потом фаза медового месяца заканчивается, и простые жизненные неурядицы могут создавать напряженность. Иногда плохое происходит неожиданно – партнер заболевает, его увольняют или он впадает в депрессию. Иногда плохое начинается из-за ошибки или неудачного выбора – партнер изменяет вам, обманывает, начинает плохо с вами обращаться. Как бы мы ни старались, порой отношения не могут или не должны продолжаться.

Чтобы создать стойкость в долговременных отношениях двоих любящих людей, мы должны обращать внимание на повседневное общение. В хорошо известном исследовании сто тридцать пар новобрачных пригласили провести день в «Лаборатории любви», которая была похожа на недорогую гостиницу. Психологи наблюдали за взаимодействием пар «в дикой природе» и пытались спрогнозировать, чьи браки окажутся устойчивыми. Они смогли предсказать разводы в течение шести следующих лет с точностью до 83 %. Ключом стали разговоры между новобрачными, которые часто начинались с требований внимания, чувств, поддержки или веселья. Мы высказываем требования, говоря: «Эй, посмотри на эту птицу!» – или: «У нас что, масло кончилось?» В ответ на требование отреагировать можно двумя способами. Первый – проигнорировать: «Отстань от меня со своей птицей, я телевизор смотрю!» Второй – пойти навстречу: «Хорошо, пойду куплю масла. И попкорна захвачу». Новобрачные, чей союз не распался в течение следующих шести лет, в 86 % случаев шли друг другу навстречу, а пары, которые развелись, делали это только в 33 % случаев. Большинство споров у них возникало не из-за денег или секса, а из-за «отсутствия отклика на требования».

Коллега Адама Джейн Даттон определяет стойкие отношения как обладающие способностью переносить сильные эмоции и противостоять напряжению. Это не просто связь двух стойких личностей – стойкость становится свойством самой связи. Моя покойная подруга Хэрриет Брэйкер была психотерапевтом и написала много книг о любви. Она часто говорила, что в любых отношениях три стороны: вы, другой человек и сами отношения. Отношения – это значимая сущность, которая нуждается в защите и заботе.

Часть этой защиты и заботы – те маленькие дела, которые вы делаете вместе. После первой фазы влюбленности пары нередко замечают, что огонек угас, и один из способов разжечь его снова – попробовать что-то новое и интересное. Я помню, как мы с Дэйвом поехали на свадьбу за город и большую часть выходных провели играя в скрабл. Друг, который недавно развелся, посмотрел на нас и сказал, что они с бывшей женой никогда ничего не делали по-настоящему вместе, – и теперь он поставил себе цель найти кого-то, кто будет играть с ним в скрабл. Очевидно, эта игра для него была символом захватывающей деятельности. Для меня тоже.

Чтобы отношения продолжались, партнеры должны уметь разрешать конфликты. Когда недавно поженившихся людей попросили в течение пятнадцати минут рассказывать об имеющихся несогласиях в их семьях, степень гнева, проявленного мужем или женой, никак не повлияла на то, остались ли они вместе в течение следующих шести лет. Наиболее типичная схема для пар, которые впоследствии развелись, была такова: жена высказывает недовольство чем-либо, муж занимает враждебную или оборонительную позицию, после чего жена реагирует печалью, отвращением или бойкотом. В парах, чей брак сохранился, оба партнера вместо того, чтобы «накручивать» негативные эмоции, относятся ко всему с юмором и проявляют глубокие чувства друг к другу. Они берут на себя ответственность за свои проблемы и находят пути компромисса. Они посылают друг другу сигналы о том, что, даже когда они спорят, на более глубоком уровне между ними все хорошо.

Когда мы спорим с партнерами, очень легко упереться в свою точку зрения и не видеть ничего вокруг. Разрешить конфликт помогает более широкая перспектива. В одном исследовании пары попросили написать о своем самом большом разногласии так, будто они – сторонние наблюдатели. Всего трех записей, на каждую из которых отводилось семь минут, оказалось достаточно, чтобы сохранить прочный брак в течение следующего года.

Конечно, прочные отношения не разрешают всех проблем. Моя подруга Дженнифер Джофф любит своего мужа, а он любит ее. У них двое замечательных детей. Дженнифер – одна из добрейших людей, которых я знаю, но в течение тридцати пяти лет она не была добра к себе. «Я так сильно себя не любила, буквально ненавидела, что мое тело меня совершенно не интересовало», – говорила она. Отец Дженнифер умер, когда ей было столько же лет, сколько моей дочери, и эта тяжелая утрата привела к десятилетиям компульсивного переедания. «Я использовала пищу как лекарство от боли, которую испытывала после потери отца, – объясняла она. – Но, становясь старше, я стала использовать ее еще и для создания защитного экрана между мной и миром».

Потом, несколько лет назад, дочь Дженнифер ехала из школы на велосипеде и попала под машину. Ее в тот же день выписали из больницы, но эта едва не случившаяся катастрофа резко изменила перспективу Дженнифер. «Когда мой самый большой страх едва не воплотился в реальность, я поняла, что не живу по-настоящему», – сказала она. Она смогла на некоторое время прекратить переедать, но к весне расстройство вернулось. А потом умер Дэйв. Дженнифер тут же приехала к нам. И оказалось, что помощь нам помогла и ей тоже. «Я словно увидела призрак прошлого Рождества, – рассказывала она мне. – Я смотрела на твою дочь, и мне хотелось, чтобы она знала, что ее мир изменился навсегда и что это так несправедливо, но это не ее вина. Ничья вина. Это просто жизнь. Я хотела, чтобы она любила себя. И хотела, чтобы моя дочь любила себя. Но как я могла ждать, что она – и мой сын тоже – будет себя любить, если ее собственная мать себя не любит?»

Наконец Дженнифер начала относиться к себе с такой же добротой и заботой, как к другим. Большой прорыв случился, когда она поняла, что «нельзя убежать от любой зависимости. Нужно лечиться, а для этого нужна такая любовь, какую вам не сможет дать никто, кроме вас самих». Обретя сочувствие к себе и приняв себя, Дженнифер смогла обрести и контроль над своей зависимостью и теперь консультирует других женщин, страдающих от эмоционального переедания. Она стала для меня ролевой моделью и напоминанием о том, что любовь, которая необходима нам для полноценной жизни, мы должны получать не только от окружающих, но и от самих себя.

Как и многое другое в жизни, встреча с любовью – это то, что неподвластно нашему контролю. Моя коллега по Facebook Нина Чоудхури всегда хотела выйти замуж и иметь детей. У ее родителей был договорной брак, но они искренне полюбили друг друга, а потом отец Нины умер, когда ей было всего три года. «Единственная реальность, которую я помню, – это жизнь с одинокой матерью, которая стала такой не по собственной воле; это был ее план Б», – говорит Нина. Она мечтала найти мужа и завести семью. Мать поддерживала ее в желании найти хорошего партнера и выйти замуж по любви, а Нина искала своего принца. Когда она в первый раз пошла на свидание, то сразу же начала спрашивать себя: «Могу ли я выйти замуж за этого мужчину?» Нина сохраняла оптимизм, но время шло, и по мере того, как все больше и больше онлайн-знакомств и свиданий вслепую заканчивались ничем, она начала задумываться, что, возможно, мечта, которую она разделила со своей матерью, так и не станет явью.

К сорока годам Нина поняла, что не может контролировать, влюбится она или нет, но может выбрать материнство. Она боялась риска беременности, поэтому начала думать об усыновлении. «В сорок три года у меня наконец случился момент принятия, и я поняла, что главное в жизни – не идеальный образ, а полноценность», – говорит она. Нина решила самостоятельно усыновить ребенка. Когда она рассказала об этом брату, тот очень обрадовался и крепко обнял ее. Мать тоже была в восторге и сказала, что ребенок – это дар Божий. «Поддержка, которую я получила, еще больше укрепила меня в мысли, что я могу это сделать. Я счастлива, что меня окружает такая любовь и забота, – сказала мне Нина. – Кто сказал, что семья – это мужчина, женщина, два с половиной ребенка и белый штакетник? В моем плане Б "Б" – это беби. И вдвоем мы создадим наш план А».

Процесс потребовал упорства. Нину выбрала одна биологическая мать, но ребенок родился с врожденным пороком сердца и прожил лишь неделю. Нина сказала мне, что ни о чем не жалеет. Она сказала, что «любила малыша семь удивительных дней» и, хотя это был жестокий опыт, он еще больше утвердил ее в намерении усыновить ребенка. И вот, прямо перед Днем святого Валентина, я получила от Нины письмо под заголовком «Познакомься…». Мое сердце забилось быстрее, когда я увидела фотографию Нины, держащей на руках крошечную девочку, родившуюся всего несколько часов назад. Вы не сможете увидеть на этом фото глаза Нины, потому что они прикованы к дочке. Текст письма содержал всего шесть слов: «Я так ее люблю! Поверить невозможно!»

Стойкость в любви означает обретение внутренних сил, которыми можно поделиться с другими. Обретение возможности породить такую любовь, которая переживет любые трудности. Обретение умения любить, когда жизнь складывается не так, как вы планировали. Обретение надежды на новую любовь и смех, когда то, что у вас было, безжалостно отобрано. И обретение способности сохранить любовь, даже когда человека, которого вы любите, больше нет.

Я пишу это спустя почти два года после того страшного дня в Мексике. Два года с тех пор, как мои дети потеряли отца. Два года с тех пор, как я потеряла любовь всей моей жизни.

Анна Квиндлен сказала мне, что мы путаем стойкость с успокоением. Она потеряла мать сорок лет назад. «Легче ли мне сейчас, чем тогда? Да, – сказала она мне за кофе. – Скучаю ли я по ней до сих пор так, что порой это невыносимо, как зубная боль? Да. Беру ли я до сих пор телефон, чтобы ей позвонить? Да».

Время движется вперед, и я в чем-то тоже. В чем-то другом – нет. Теперь я верю в то, что Дэвис Гуггенхайм сказал мне в первый месяц моего вдовства: скорбь должна идти своим чередом. Печаль уступила место трудам по написанию этой книги и попыткам найти смысл. Иногда горе накатывает, как волна, ударяясь в мое сознание, пока я не перестаю чувствовать что-либо еще. Иногда оно охватывает меня по предсказуемым важным датам, например в нашу годовщину, а иногда – по самым ничтожным поводам, например когда мне приносят рекламные рассылки, адресованные Дэйву. Иногда я делаю что-нибудь на кухне, и вдруг мое сердце пропускает удар, когда на секунду мне кажется, что он открывает дверь и заходит в дом.

Но, если горе бьет нас, словно волны в шторм, оно так же откатывается назад, словно в отлив. И мы остаемся не просто на ногах, но в чем-то сильнее. План Б – это все же план. Мы все еще можем любить… и все еще можем найти радость.

Теперь я знаю, что можно не только оттолкнуться от своей боли, но и вырасти при этом. Поменяла бы я этот рост на живого Дэйва? Конечно. Никто никогда не выберет такой рост по собственной воле. Но это происходит – и нам приходится жить именно так. Аллен Рукер писал о своем параличе: «Я не буду шокировать вас, говоря, что это "тайное благословение". В этом нет никакого благословения, и в этом нет ничего тайного. Но есть то, что мы обретаем, и то, что мы теряем, и бывают дни, когда я не уверен, что обрел не столько же или даже не больше, чем потерял».

Трагедия не должна быть персонализированной, повсеместной или постоянной, а стойкость – может быть такой. Мы можем воспитать ее в себе и нести через всю жизнь. Если Малала смогла ощутить благодарность… если Кэтрин Хоук сумела получить второй шанс помогать другим иметь второй шанс… если женщины-«остатки» смогли собраться вместе, чтобы бороться с социальными ярлыками… если прихожане «Матери Эммануэль» стали выше ненависти… если Аллен Рукер умудрился сохранить чувство юмора… если Вафаа смогла убежать в чужую страну и там снова обрести радость… если Джон Каспер выковал совместную судьбу со своим сыном… все мы можем найти эти силы в себе и укреплять их вместе. В каждом из нас горит огонь, который невозможно потушить.

На похоронах Дэйва я сказала, что, если бы в тот день, когда я шла с ним к алтарю, кто-то сказал мне, что у нас есть всего одиннадцать лет, я все равно бы вышла за него. В одиннадцати годах жизни в браке с Дэйвом и в десяти годах воспитания детей с ним, наверное, больше удачи и счастья, чем я могла себе когда-либо представить. Я благодарна за каждую минуту, которая у нас была. Поэтому я закончила свою речь на похоронах так:

«Дэйв, сегодня я даю тебе несколько обещаний.

Я обещаю, что воспитаю твоих детей фанатами "Вайкингз", несмотря на то, что ничего не понимаю в футболе и совершенно уверена, что эта команда никогда не выигрывает.

Я обещаю водить их на игры "Уорриорз" и быть достаточно внимательной, чтобы кричать только тогда, когда "Уорриорз" зарабатывают очки.

Я обещаю разрешать нашему сыну продолжать играть в онлайн-покер, несмотря на то, что ты разрешил ему начать в восемь лет, а большинство отцов для начала хотя бы советуются с матерью, стоит ли такому маленькому ребенку играть в онлайн-покер. И нашей дочери обещаю: когда тебе исполнится восемь – но ни минутой раньше, – ты тоже сможешь играть в онлайн-покер.

Дэйв, я обещаю тебе растить твоих детей так, чтобы они знали, каким ты был, – и каждый из присутствующих здесь может помочь мне, делясь с нами своими историями. И, Дэйв, я буду растить твоих детей так, чтобы они знали, о чем ты мечтал для них и что ты любил их больше всего на свете.

Дэйв, я обещаю стараться жить так, чтобы ты мог мной гордиться. Стараться изо всех сил, дружить с твоими друзьями, следовать твоему примеру, делая мир лучше, и всегда – но всегда – при этом чтить твою память и любить твою семью.

Сегодня мы отправляем любовь моей жизни в вечный покой, но хороним мы только его тело. Его дух, его душа, его удивительная способность отдавать остается с нами. Я чувствую это в историях людей, в жизни которых ты был, я вижу это в глазах родных и друзей, и в первую очередь – это есть в духе и стойкости наших детей. Все уже никогда не будет таким, как прежде, – но мир стал лучше благодаря годам, прожитым Дэйвом Голдбергом».

Да, мир стал лучше благодаря годам, прожитым Дэйвом Голдбергом. Я стала лучше благодаря годам, что мы прожили вместе, и благодаря тому, чему он научил меня – в жизни и в смерти.

Вырабатываем стойкость вместе

Мы приглашаем вас посетить сайт option.org, чтобы связаться с теми, кто пытается справиться с теми же трудностями, что и вы. Вы сможете прочитать истории людей, которые нашли в себе стойкость перед лицом утрат, болезней, насилия и других бед, – и получить информацию, которая поможет вашим любимым.

Мы также надеемся, что вы присоединитесь к сообществу «План Б» в Facebook: facebook.com/OptionBOrg, где найдете постоянную поддержку.

Объединяясь и помогая друг другу, мы сможем сделать рывок вперед и снова обрести радость.

Благодарности

Когда пишешь книгу о стойкости, люди начинают рассказывать тебе о трудностях, с которыми сталкивались они сами или их близкие. Многие из нас и до этого работали вместе, но все мы стали ближе в ходе этого проекта. Мы благодарны всем, кого упомянули здесь, за их профессионализм и вклад в наше общее дело, но еще больше – за их откровенность и доверие.

Нелл Сковелл редактировала эту книгу с героическим упорством. Она тщательно обдумывала каждое предложение и каждый абзац, стремясь сделать их лучше. Нелл обладает исключительным мастерством, и оно отразилось в этой книге. Как журналист, она мастер оформления и шлифовки историй. Как составитель речей, она хорошо понимает, как отобразить подлинный голос человека. Как писатель-юморист, она привносит столь необходимый нам юмор на страницы книги и в жизнь. Мы преклоняемся перед ее вниманием к деталям, умением во всем дойти до сути и перед теми жертвами, на которые она пошла из верности и любви к проекту. Ее профессионализм виден на каждой странице, и мы не написали бы эту книгу без нее.

Журналист Стэйси Кэлиш провела более сорока интервью, с эмпатией задавая сложные вопросы. Острый анализ социолога из Стэнфорда Мэриэнн Купер помог нам отточить наши мысли, а ее глубокие познания в области общественного и экономического неравенства помогли нам многое понять.

Наш редактор в Knopf Робин Дессер понимала необходимость баланса эмоций и научных данных и знала, как их объединить. Энтузиазм, проявленный ею с самого начала, помог нам добраться до финишной черты. Главный редактор Knopf Сонни Мехта и президент Тони Чирико стали нашим планом А, и мы очень благодарны им за поддержку. Мы также хотим сказать спасибо генеральному директору Маркусу Долу за поддержку нашей работы в Penguin Random House. Наши агенты Дженнифер Уолш и Ричард Пайн помогали нам ценными советами и дружеским участием на всех этапах процесса.

Дэвид Дрейер и Эрик Лондон – виртуозы общения и надежные консультанты, чьи суждения служили нам ориентиром. Лиз Буржуа и Энн Корнблат, как никто, щедро делились своим временем и блестящими наблюдениями о людях, настроении и эмоциях. Лахлану Маккензи огромное спасибо за сочувствие и уникальный дар использовать изобразительные средства для иллюстрации сложных идей. Джин Сперлинг всегда появлялся вовремя со своим умением видеть скрытое и решать проблемы, о которых мы даже не подозревали. Меррил Маркоу озаряла тьму и заставляла нас смеяться.

Рэйчел Томас как президент Семейного фонда Шерил Сэндберг и Дэйва Голдберга управляла усилиями LeanIn.Org по поддержке устремлений женщин всего мира. Теперь она расширила поле деятельности и запустила OptionB.Org. Никто не справился бы с этим лучше, чем она. Огромное спасибо всей команде за страсть и креативность, с которой они каждый день делают свою работу. Хотим выразить особую признательность Дженне Ботт за ее дизайнерский талант, Эшли Финс за лидерство и эффективность, Кэйти Мизерни и Саре Майзель за то, что помогали людям делиться своими историями, Рене Сэддлер и Майклу Линаресу за создание сайта «Плана Б», Меган Руни и Бриджит Хельген, всегда знающим, что и как сказать, Бобби Томасону за поиск источников и Кларис Чо и особенно Эбби Спейт за поддержку сообщества «План Б». Спасибо от всего сердца Норману Джину Рою за талант, с которым он отразил стойкость в фотографиях, и Диллан Макги и ее команде в McGee Media за то, что дали нашим героям голос в фильме.

Нам повезло, что мы могли пользоваться советами и информацией компетентных друзей. От Кэрол Гейтнер мы узнали, как помогать детям пережить горе. Максин Уильямс поделилась с нами своим знанием о предубеждениях и разнообразии. Марк Бодник заставил искать удачные примеры для иллюстрации трех «П». Эми Шефлер рассказала, как больницы учатся на ошибках прошлого. Андреа Соул поделилась опытом в коммуникациях и политике, а рабби Джей Мозес, преподобный Скотти Макленнан, Кори Маскара, Реза Аслан и Криста Типпетт рассказали о своем отношении к вере. Анна Квиндлен подтолкнула нас к тому, чтобы поднять тему одиночества и изоляции в горе. Реб Ребеле раскрыл новые достижения науки в исследовании стойкости. Арианна Хаффингтон напомнила, что люди читают не только для того, чтобы что-то узнать, но и для того, чтобы обрести надежду. Крейг и Кирстен Невилл-Мэннинг были рядом, как всегда, и высказывали свое мнение по ключевым вопросам. Скотт Тирни подчеркивал, как важно делать свой вклад в сообщество, не дожидаясь ударов судьбы. Нола Баракмен и Тесса Лайонс-Лейнг отыскали в книге «слонов». Лорен Бон брала интервью у Вафаа через замечательного переводчика Мухаммеда. Дэн Леви и Грейс Сонг рассказали нам о стойких малых предприятиях. Кара Свишер и Меллоди Хобсон помогли правильно сформулировать ключевые фразы. Рики Сейдман внес связность и ясность. Майкл Линтон посоветовал отразить связь этой книги с нашими предыдущими работами. Колин Саммерс терпеливо отвечал на ежедневные вопросы о стиле и сути. И наша самая сердечная благодарность Эллисон Грант, которая не только поделилась своими знаниями в области психического здоровья, но и дарила нам обоим любовь и поддержку на протяжении всего процесса создания книги.

Команда Knopf сразу включилась в проект с энтузиазмом, быстро дошедшим до стадии бурного кипения (Пол Богаардс, мы смотрим на тебя). Эта книга очень выиграла от усердной и увлеченной работы Питера Эндерсена, Лидии Бюхлер, Дженет Кук, Анны Доббен, Криса Гиллеспи, Эринн Хартман, Кэтрин Хуриган, Энди Хьюза, Джеймса Кимбелла, Стефани Клосс, Дженнифер Кардилы, Николаса Латимера, Бет Мейстер, Лизы Монтебелло, Дженнифер Ольсен, Остина О'Мэлли, Кассандры Паппас, Лары Фан, Дэниэль Плафски, Энн-Лиз Спитцер, Анке Штейнеке, Дэниэля Тота и Амелии Зальцман. Эллен Фельдман превзошла саму себя в сопровождении нашей работы от рукописи до печати. Мы также высоко ценим работу замечательной Эми Райан: ее придирчивость превосходит только ее же терпение, с которым она отвечала на бесконечные письма по поводу запятых.

Дизайн обложки книги – плод любви всех, кто участвовал в ее создании. Спасибо Кейт Хэйс за креативность и талантливой команде Knopf, благодаря которой эта обложка получилась: Келли Блэйр, Кэрол Карсон, Дженет Хансен, Чипу Кидду, Питеру Мендельсунду и Оливеру Мандэю. Также хотим поблагодарить за бесценный вклад Джона Болла, Холли Хоук, Лорен Лэмб и Шона Ритценхалера из MiresBall.

Нам повезло пользоваться поддержкой команд WME и InkWell, особенно Эрика Зона, Элизы Ротштейн, Натаниэля Джекса и Алексис Херли. Огромное спасибо Трейси Фишер за профессионализм и ту увлеченность, с которой она представляла эту книгу на мировом рынке.

Многие наши друзья и коллеги читали черновики и давали свои честные отзывы. Мы благодарны за потраченное время и ценные предложения Джой Бауэр, Аманде Беннетт, Джессике Беннетт, Дэвиду Брэдли, Джону Коэну, Джоанне Коулс, Маргарет Эвен, Анне Филер, Стефани Фландерс, Адаму Фриду, Сьюзен Гонзалес, Дону Грэму, Николь Грэнет, Джоэлю Каплану, Руссо Каци, Майку Льюису, Саре Лючиан, Шуйлер Майлендер, Дэну Розенсвейгу, Джиму Сантуччи, Карен Кехела Шервуд, Анне Томпсон, Клиа Тирни и Кэролин Вебер. Отдельное «ура» Ларри Саммерсу за то, что это первая книга, которую он прочитал в телефоне.

Эта книга не была бы написана, если бы не работы выдающихся социологов, из которых мы черпали информацию. Особенно значимы для нас были исследования о трех «П» (Марти Селигман), об общественной поддержке (Пегги Туатс), о сочувствии к себе (Кристин Нефф и Марк Лири), об экспрессивных записях (Джейми Пеннбэйкер и Синди Чанг), о потере работы (Рик Прайс и Амирам Винокур), о посттравматическом росте и смысле жизни (Ричард Тедески, Лоуренс Кэлхаун и Эми Вржеснивски), о счастье и эмоциях (Дженнифер Аакер, Михай Чиксентмихайи, Дэн Гилберт, Джонатан Хейдт, Лаура Кинг, Брайн Литтл, Ричард Люкас, Соня Любомирски, К. Снайдер и Тимоти Уилсон), о стойкости у детей (Маршалл Дьюк, Кэрол Двек, Грегори Эллиот, Николь Стивенс и Дэвид Йегер), о коллективной стойкости (Дэниэл Элдрич, Дэн Грубер, Стиван Хобфолл, Мишель Ламонт и Мишель Мейер), о неудачах и обучении на работе (Сью Эшфорд, Эми Эмондсон и Сабин Зоннентаг), о потерях и скорби (Джордж Бонанно, Дебора Карр, Даррин Леман и Камилл Уортман) и о любви и отношениях (Артур и Элейн Арон, Джейн Даттон и Джон и Джули Готтман).

Мы восхищаемся всеми, чьи истории рассказаны на страницах этой книги и на optionb.org. Большинство из них – члены клубов, куда они не хотели вступать, и мы невероятно благодарны им за то, что они поделились своей мудростью. Они вдохновляют нас своей стойкостью и миссией поиска смысла и радости. В дни, когда пустота смыкается вокруг, все мы можем черпать силы из их примера.

Примечания

«Никто никогда не говорил мне»: C. S. Lewis, A Grief Observed (New York: Harper & Row, 1961).

многие дети, потеряв одного из родителей: См., например: Timothy J. Biblarz and Greg Gottainer, "Family Structure and Children's Success: A Comparison of Widowed and Divorced Single-Mother Families," Journal of Marriage and Family 62 (2000): 533–48; Kenneth S. Kendler, Michael C. Neale, Ronald C. Kessler, et al., "Childhood Parental Loss and Adult Psychopathology in Women: A Twin Study Perspective," Archives of General Psychiatry 49 (1992): 109–16; Jane D. McLeod, "Childhood Parental Loss and Adult Depression," Journal of Health and Social Behavior 32 (1991): 205–20.

больше половины людей, потерявших спутника жизни: George A. Bonanno, Camille B. Wortman, Darrin R. Lehman, et al., "Resilience to Loss and Chronic Grief: A Prospective Study from Preloss to 18-Months Postloss," Journal of Personality and Social Psychology 83 (2002): 1150–64. For further evidence, see George A. Bonanno, The Other Side of Sadness: What the New Science of Bereavement Tells Us About Life After Loss (New York: Basic Books, 2010).

Чтобы добиться перемен завтра: См.: Geoff DeVerteuil and Oleg Golubchikov, "Can Resilience Be Redeemed?" City: Analysis of Urban Trends, Culture, Theory, Policy, Action 20 (2016): 143–51; Markus Keck and Patrick Sakdapolrak, "What Is Social Resilience? Lessons Learned and Ways Forward," Erdkunde 67 (2013): 5–19.

«Должен продолжать»: Samuel Beckett, The Unnamable (New York: Grove Press, 1958).

мешают так называемые три «П»: См.: Steven F. Maier and Martin E. P. Seligman, "Learned Helplessness at Fifty: Insights from Neuroscience," Psychological Review 123 (2016): 349–67; Martin E. P. Seligman, Learned Optimism: How to Change Your Mind and Your Life (New York: Pocket Books, 1991).

снижает вероятность возникновения депрессии: См.: Tracy R. G. Gladstone and Nadine J. Kaslow, "Depression and Attributions in Children and Adolescents: A Meta-Analytic Review," Journal of Abnormal Child Psychology 23 (1995): 597–606.

учителя городских и сельских школ: Angela Lee Duckworth, Patrick D. Quinn, and Martin E. P. Seligman, "Positive Predictors of Teacher Effectiveness," The Journal of Positive Psychology 4 (2009): 540–47.

Полезно это оказалось и для спортсменов: Martin E. P. Seligman, Susan Nolen-Hoeksema, Nort Thornton, and Karen Moe Thornton, "Explanatory Style as a Mechanism of Disappointing Athletic Performance," Psychological Science 1 (1990): 143–46.

верно и для страховых агентов: Martin E. P. Seligman and Peter Schulman, "Explanatory Style as a Predictor of Productivity and Quitting Among Life Insurance Sales Agents," Journal of Personality and Social Psychology 50 (1986): 832–38.

большинство жертв винит себя: Matt J. Gray, Jennifer E. Pumphrey, and Thomas W. Lombardo, "The Relationship Between Dispositional Pessimistic Attributional Style Versus Trauma-Specific Attributions and PTSD Symptoms," Journal of Anxiety Disorders 17 (2003): 289–303; Ronnie Janoff-Bulman, "Characterological Versus Behavioral Self-Blame: Inquiries into Depression and Rape," Journal of Personality and Social Psychology 37 (1979): 1798–809.

не сходило у меня с языка: Женщины склонны извиняться чаще, чем мужчины. См.: Karina Schumann and Michael Ross, "Why Women Apologize More than Men: Gender Differences in Thresholds for Perceiving Offensive Behavior," Psychological Science 21 (2010): 1649–55; Jarrett T. Lewis, Gilbert R. Parra, and Robert Cohen, "Apologies in Close Relationships: A Review of Theory and Research," Journal of Family Theory and Review 7 (2015): 47–61.

Лишь 60 % работников частного бизнеса: Robert W. Van Giezen, "Paid Leave in Private Industry over the Past 20 Years," U.S. Bureau of Labor Statistics, Beyond the Numbers 2 (2013): www.bls.gov/opub/btn/volume-2/paid-leave-in-private-industry-over-the-past-20-years.htm. Неприемлемо, что в Соединенных Штатах родителям дают двенадцать недель отпуска при рождении ребенка, но только три дня в случае его смерти и почти 30 % матерей не получают оплачиваемого отпуска. См.: http://scholars.unh.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1170&context=carsey. Определение оплачиваемого отпуска см. в: Kristin Smith and Andrew Schaefer, "Who Cares for the Sick Kids? Parents' Access to Paid Time to Care for a Sick Child," Carsey Institute Issue Brief #51 (2012), по состоянию на 16 декабря 2016 г.: http://scholars.unh.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1170&context=carsey.

пережитое не дает им трудиться результативно: Jane E. Dutton, Kristina M. Workman, and Ashley E. Hardin, "Compassion at Work," Annual Review of Organizational Psychology and Organizational Behavior 1 (2014): 277–304.

потери продуктивности, связанные с личными трагедиями: Darlene Gavron Stevens, "The Cost of Grief," Chicago Tribune, August 20, 2003: http://articles.chicagotribune.com/2003-08-20/business/0308200089_1_pet-loss-grief-emotions.

Для компаний разумный подход к здравоохранению: James H. Dulebohn, Janice C. Molloy, Shaun M. Pichler, and Brian Murray, "Employee Benefits: Literature Review and Emerging Issues," Human Resource Management Review 19 (2009): 86–103. См. также: Alex Edmans, "The Link Between Job Satisfaction and Firm Value, with Implications for Corporate Social Responsibility," Academy of Management Perspectives 26 (2012): 1–19; James K. Harter, Frank L. Schmidt, and Theodore L. Hayes, "Business-Unit-Level Relationship Between Employee Satisfaction, Employee Engagement, and Business Outcomes: A Meta-Analysis," Journal of Applied Psychology 87 (2002): 268–79.

Исследования «аффективного прогнозирования»: Daniel T. Gilbert, Elizabeth C. Pinel, Timothy D. Wilson, and Stephen J. Blumberg, "Immune Neglect: A Source of Durability Bias in Affective Forecasting," Journal of Personality and Social Psychology 75 (1998): 617–38.

люди переоценивают негативное влияние: Timothy D. Wilson and Daniel T. Gilbert, "Affective Forecasting: Knowing What to Want," Current Directions in Psychological Science 14 (2005): 131–34; Daniel T. Gilbert, Stumbling on Happiness (New York: Knopf, 2006).

Младшие профессора университета предполагают: Gilbert et al., "Immune Neglect."

Студенты думают, что будут несчастны: Elizabeth W. Dunn, Timothy D. Wilson, and Daniel T. Gilbert, "Location, Location, Location: The Misprediction of Satisfaction in Housing Lotteries," Personality and Social Psychology Bulletin 29 (2003): 1421–32.

методику когнитивной поведенческой терапии: См.: Beck Institute for Cognitive Behavior Therapy: www.beckinstitute.org.

«Часть любого страдания»: C. S. Lewis, A Grief Observed (New York: Harper & Row, 1961).

«начинаем дружить с нашими демонами»: Pema Chdrn, When Things Fall Apart: Heart Advice for Difficult Times (Boston: Shambhala, 1997).

полезно представить, насколько хуже все могло бы быть: Alex M. Wood, Jeffrey J. Froh, and Adam W. A. Geraghty, "Gratitude and Well-Being: A Review and Theoretical Integration," Clinical Psychology Review 30 (2010): 890–905; Laura J. Kray, Katie A. Liljenquist, Adam D. Galinsky, et al., "From What Might Have Been to What Must Have Been: Counterfactual Thinking Creates Meaning," Journal of Personality and Social Psychology 98 (2010): 106–18; Karl Halvor Teigen, "Luck, Envy, and Gratitude: It Could Have Been Different," Scandinavian Journal of Psychology 38 (1997): 313–23; Minkyung Koo, Sara B. Algoe, Timothy D. Wilson, and Daniel T. Gilbert, "It's a Wonderful Life: Mentally Subtracting Positive Events Improves People's Affective States, Contrary to Their Affective Forecasts," Journal of Personality and Social Psychology 95 (2008): 1217–24.

Психологи предложили группе людей каждую неделю составлять список: Robert A. Emmons and Michael E. McCullough, "Counting Blessings Versus Burdens: An Experimental Investigation of Gratitude and Subjective Well-Being in Daily Life," Journal of Personality and Social Psychology 84 (2003): 377–89.

Те, кто начал работать: Emily C. Bianchi, "The Bright Side of Bad Times: The Affective Advantages of Entering the Workforce in a Recession," Administrative Science Quarterly 58 (2013): 587–623.