Нечто из Норт Ривер Винд Кристиан

– Проведи вскрытие, Алекс. Не думаю, что у тебя это отнимет много времени…

– Да ладно, Дэнни! Ты что, серьезно?

Эксперт всплеснул руками и, со скрипом провернувшись вокруг своей оси, скрылся за дверями операционной. Фрэнк шагнул вперед и громко выкрикнул ему вслед:

– Я оставлю корову здесь. Когда будут готовы результаты, положите их на стол Косгроу…

Остаток дня прошел относительно тихо – я копошился в бумагах на своем столе, а Фрэнк, закончив обход территории, мимолетом флиртовал с Кетти, которая краснела все больше от каждого знака внимания со стороны столичного детектива.

Вечером, вернувшись домой, я обнаружил на тумбочке в гостиной запечатанный конверт. Боб Шеффилд, наконец, добрался до своего укромного домика на теплом берегу океана, о чем он радостно сообщал в письме, не преминув вложить в конверт несколько красочных снимков…

Заглянув на обед в «Голодного Гарри», я узнал сразу две неприятные новости. Во-первых, я невольно услышал обрывок разговора двух старшеклассников, сидящих за соседним столиком, пока ждал свою картошку и запеченную свинину. Судя по их болтовне, семнадцатилетняя Беттани Сандрес, девушка капитана футбольной команды Алана Торнтона, внезапно бросила несчастного, закрутив роман с таинственным незнакомцем.

Подростки что есть мочи критиковали легкомысленную Бет, которая вторую ночь не появлялась дома и пропадала черт знает где со своим новым ухажером. Ко всему прочему, раздосадованный Алан грозился расправиться с соперником, едва только выяснит, кем он является. Загадочности этой истории придавало то, что Бет Сандрес не раскрывала имя таинственного незнакомца даже своей лучшей подруге Кристал Хадженс.

Я бы не придал этой подростковой болтовне столько значения, если бы краем уха не выловил неприятную для моего слуха фразу одного из парней:

– Кристал говорит, что Бет без ума от этого мужика, – откровенничал старшеклассник. – И она собирается сбежать с ним вместе, когда он поедет домой.

Что-то неприятно кольнуло в моем мозгу, но я постарался отогнать от себя мерзкую догадку. Вряд ли Фрэнк настолько глуп, чтобы закрутить роман с несовершеннолетней школьницей. К тому же, мне казалось, что он с первого дня всерьез увлекся Кейт Робертсон.

Во-вторых, ожидая свой заказ, я не мог не заметить непривычно мрачное лицо Тони Парксона, владельца кафе. Обыкновенно он сиял от прекрасного расположения духа, стоя у жаровни, а его жена Элли в это время приветливо ворковала с посетителями, принимая заказы. Однако сегодня Тони был явно не в настроении.

– Что-то случилось, приятель? – не удержавшись, поинтересовался я.

Главная прелесть таких отдаленных городков состоит в том, что здесь все друг друга знают едва ли не с пеленок. И поэтому спрашивать о личных делах в столь тесной общине не считается чем-то зазорным – напротив, людям нравится, когда другие обращают на них внимание и проявляют вежливое участие, осведомляясь об их жизни.

– Привет, Дэнни, – нехотя буркнул в ответ Парксон. – Случилось… Даже и не знаю!

– Неужели все так плохо, Тони?

– Этот твой новый напарник, Дэнни, – Тони понизил голос и сдвинул брови на переносице. – Могу поклясться, что я видел, как он флиртовал с моей Элли.

Я едва не поперхнулся своим кофе, услыхав это, и на всякий случай переспросил у него, уверен ли он в том, что говорит.

– Она хохотала как малолетняя дурочка, – Тони ударил кулаком по столешнице, отчего стоящие на ней пустые стаканы звонко зазвенели. – Может, у них там в краях и принято околачиваться у чужих жен, но на своей земле я такого не потерплю!

– Я не думаю, Тони, что это может быть правдой. Я видел, как он смотрит на Кетти. Мне кажется, если он и стал бы флиртовать с кем бы то ни было в Норт Ривер, то уж точно с ней…

– Слушай, Дэнни, мне уже давно не шестнадцать лет, – перебил меня Парксон. – Лучше поговори сам со своим новым напарником, чтобы он поумерил любвеобильность. Иначе я объясню ему все на кулаках!

Из «Голодного Гарри» я уходил в полном смятении. И решил на всякий случай поговорить с Фрэнком, чтобы прояснить эту весьма странную ситуацию. Но в участке его не было – Кетти сообщила, что детектив отправился в свой отель сразу после обеда. Выглядела она немного расстроенной, но я не стал расспрашивать ее об этом.

В Норт Ривер был всего один отель, который все еще исправно работал – он стоял у самого берега реки, неподалеку от въезда в город. Отыскать номер Фрэнка Миллера оказалось еще проще – в холле мне сразу же сообщили, что он остановился на втором этаже, в первой спальне у лестницы.

Я уже собирался постучать в дверь, когда заметил, что она не заперта. Я осторожно толкнул ее и вошел внутрь.

В номере было пусто, зато из ванной комнаты доносились какие-то звуки. Я решил позвать детектива и поторопить его с водными процедурами, когда вдруг отчетливо услыхал голос Бет.

– Хочешь, я сделаю это еще раз? – с придыханием протянула старшеклассница сквозь звон льющейся воды.

Следом до меня донесся и приглушенный тембр Фрэнка Миллера:

– Давай позже. Мне нужно вернуться в участок.

Я понимал, что мне стоило развернуться и выйти из номера, но я был настолько ошеломлен услышанным, что встал как вкопанный, пытаясь понять, не привиделось ли мне все это в дурном сне.

Через мгновение на пороге ванной возникла обнаженная фигура Бет. Увидев меня, девочка вскрикнула и попыталась прикрыть ладонями одновременно и мокрую грудь, и гладко выбритый лобок, после чего с громким воплем ринулась обратно за дверь уборной.

– Что ты здесь делаешь, Дэниел?

Фрэнк спокойно вышел из душевой, даже не стараясь спрятать свою наготу.

Он подошел к краю смятой постели, уселся на нее и стал медленно одеваться, застегивая одну пуговицу за другой на своей накрахмаленной рубашке.

– Какого черта ты вытворяешь? – я, наконец, вновь обрел голос. – Ты что, совсем спятил?!

Он не успел ответить – в номере вновь оказалась смущенная и раскрасневшаяся Бет, уже одетая и причесанная. Не глядя на меня, она ринулась к входной двери, на ходу смахивая слезы со своих горящих от стыда щек.

– Я сижу в своем номере на кровати и одеваюсь, чтобы вернуться в участок, – без малейшего колебания ответил детектив.

– Да ты хоть представляешь себе, что начнется, если об этом станет известно в городе? Боже! О чем ты вообще думал?!

Миллер равнодушно передернул плечами и поднялся на ноги. Затем он схватил со спинки стула пиджак, накинул себе на плечи и обернулся ко мне:

– У вас здесь разве не принято заниматься сексом с женщинами? Мне казалось, что это самая нормальная вещь на свете для любого мужчины.

– Женщинами? – я вышел из себя. – Миллер, ей даже восемнадцати нет! Если ее родители или хоть одна живая душа в городе об этом узнает…

– Узнает что, Косгроу? Что в вашем захиревшем городке обитают маленькие шлюшки? Или ты серьезно полагаешь, что я стал бы тащить ее насильно в постель?

Я снова лишился слов.

Стоя посреди темного номера и наблюдая за копошащимся в своих вещах Фрэнком, я старался вернуть себе дар речи и заодно отойти от одолевшего меня шока.

Мой новый напарник оказался не просто чудаковатым, я вообще впервые в жизни сталкивался с подобным человеком, и теперь даже не представлял, как мне реагировать на его слова. К тому же, в голове тревожным звоночком пульсировала пугающая мысль: если об этом станет известно в городе, пострадает не только Фрэнк, но и моя собственная репутация.

– Если тебе станет от этого легче, она сама притащилась ко мне в номер посреди ночи, – проговорил он. – И я очень сомневаюсь, что стал первым, с кем она успела порезвиться в Норт Ривер.

– Ты просто чудовище, Фрэнк! – воскликнул я. – Беттани ведь еще совсем ребенок…

– Для ребенка она слишком искусна в постели, – грубо перебил он меня.

Я больше не мог продолжать этот разговор, поэтому развернулся и решил уйти прочь. Однако на пороге меня задержала брошенная вдогонку фраза Миллера:

– Встретимся у Алекса Грея, Дэниел. Если мои опасения окажутся верными, я советую и тебе как следует повеселиться напоследок. Потому что больше такой возможности нам не представится.

Я не стал отвечать ему.

Громко захлопнув за собой дверь, я рысью сбежал вниз по ступеням и с удовольствием вдохнул мерзлый воздух полной грудью. Мне нужно было хотя бы немного времени для того, чтобы прийти в себя перед тем, как ехать в участок…

Бог знает за какие прегрешения судьба послала мне такого чудовищного напарника.

Ближе к обеду в участок заявился Колин Фостер. Я сразу понял, что он накануне выпивал – от него не только за милю разило перегаром, но и насквозь выдавали припухшие веки. Он гневно сотрясал кулаками, стоя у моего стола, пока я устало объяснял ему, что мне необходимо еще немного времени.

– Это так не делается, Колин. Сегодня я точно буду знать, от чего сдохла твоя корова, и после этого мы постараемся найти улики…

– А разве это не понятно? – воскликнул Фостер, обдав меня алкогольными парами. – Какой-то ублюдок пробрался на мою территорию и выпотрошил несчастную скотину… Этот маньяк все еще гуляет по городу, пока ты торчишь тут, Косгроу! Ты хоть знаешь, сколько сейчас стоит молодая телка, способная давать приплод?

– Нет, не имею понятия, Колин, – спокойно ответил я.

– Вот именно! Мне нанесли серьезный ущерб, Косгроу! И я требую, чтобы ты нашел этого урода и заставил возместить все мои убытки. Наверняка это один из тех чертовых подростков, которые отираются на окраинах.

– Мы разберемся с этим, Фостер…

– Так сколько мне ждать? – не унимался он. – А что, если ублюдок снова проберется на мою землю и изрежет еще одну корову?

– Я бы больше переживал о собственной шкуре, приятель. Если это чудовище снова объявится, то уж точно оно не придет за твоим скотом, – раздался откуда-то голос Фрэнка.

Я обернулся.

Детектив проскользнул мимо Кетти, подтянув стул и усевшись напротив. Он окатил меня ледяным взглядом, после чего поинтересовался сквозь зубы так, чтобы услышать его слова смог только я:

– Очень жаль, что развратные девочки-тинейджеры для тебя куда важнее безопасности Норт Ривер, Дэниел. Я ждал тебя вчера, но ты так и не явился.

– Я решил еще раз осмотреть место происшествия, – солгал я.

На самом деле, после вчерашнего визита в отель я просто отправился домой и решил больше не заезжать в участок, чтобы не сталкиваться с Миллером. Но уклоняться от встречи с ним до бесконечности все равно бы не вышло, так что сегодня с утра я проделал над собой недюжинное усилие, чтобы со спокойным лицом приехать на работу.

Но, к моему удивлению, Фрэнка на рабочем месте я не застал.

– И что же ты нашел? – спросил он, явно не поверив мне.

– Ничего. Никаких следов, – ответил я.

Фостер, устав ждать, решил вновь вмешаться в разговор. Он окатил меня гневным взглядом и затряс перед моими глазами какой-то бумажкой.

– Видишь, Косгроу? Теперь я даже не смогу защитить себя и своих животных. Вы отобрали у меня оружие и лицензию!

– Ты сам виноват, Колин, – парировал я. – Не стоило разгуливать с ружьем по городу, да еще и в состоянии алкогольного опьянения.

– Верните мне мой обрез. Я не могу чувствовать себя в безопасности!

Я протяжно выдохнул.

Каждый раз, когда Фостер оказывался в участке, он закатывал истерики и неизменно требовал от стражей порядка чего-нибудь: арестовать шумных тинейджеров, гуляющих неподалеку от его ферм, вернуть ему права на ношение оружия или же отловить одичавших собак, метивших его территорию.

– Обрез тебе не поможет. Ступай домой, – холодно произнес Фрэнк, поднимаясь на ноги.

– А ты вообще кто такой? Очередной тупица, которого сослали в Норт Ривер?

– Я тот, кто не станет просить тебя дважды. И если ты не уберешься сейчас, как я тебе настоятельно советую, то в следующий раз на тревожный вызов к твоей ферме больше никто не приедет.

Колин собирался затеять новую словесную перепалку, но неожиданно умолк и передумал.

Он пригрозил в пустоту пальцем, после чего с шумом сплюнул прямо на пол и вышел прочь. Кетти, напряженно наблюдавшая за этой сценой со стороны, наконец расслабилась и смогла вернуться за свой стол.

– Не хочешь узнать результаты экспертизы убитой коровы, офицер? – Фрэнк недобро покосился в мою сторону. – Мне думалось, что тебя, как никого другого, должны интересовать подобные вещи.

– А есть что-то необычное? – бросил я.

– Если ты не слишком занят, можешь спуститься к Алексу Грею сам и расспросить его об этом, – ответил детектив.

Я снова вздохнул. Вряд ли чья-то нездоровая шутка могла всерьез навредить безопасности города. В конце концов, подобное не раз вытворяли голодные волки, спускавшиеся сюда из леса в голодную зимнюю стужу.

Хотя, конечно, после их нападений туши не оставались в таком странном виде. Голодный хищник не стал бы высасывать из коровы спинной мозг и оставлять нетронутым все мясо.

Когда я проходил мимо детектива, выбравшись из-за своего стола, он снисходительно бросил мне вслед:

– Подумай о преждевременной пенсии, Косгроу. Мне кажется, ты уже слишком стар для этой работы.

– Я рад, что ты так тревожишься обо мне, Миллер, – произнес я сквозь зубы. – Но до того, как ты сюда приехал, Норт Ривер жил своей обыкновенной жизнью.

– Если бы я не приехал сюда, Дэнни, – он сделал особое ударение на последнем слове. – То шансов на спокойное существование у вас всех было бы примерно раза в три меньше.

– Как хорошо, что у нас есть такой герой, – не скрывая сарказма, протянул я. – Как бы мы смогли совладать с дохлой коровой без твоего участия?

Фрэнк сложил руки на груди и откинулся на спинку своего стула.

Кейт, следившая за нашей перепалкой с разинутым ртом, явно старалась понять, что вообще происходит – это хорошо было заметно по мучительно-напряженному выражению ее круглого личика.

– Что ж, – негромко ответил Миллер. – Когда ты вернешься с результатами вскрытия дохлой коровы, я не стану мешать твоей работе.

Он сверкнул холодными серыми глазами и демонстративно отвернул голову в другую сторону. Я не стал терять больше времени, и, выйдя в холл, сразу спустился в подвальные помещения.

Щуплую фигуру Алекса я заметил издалека – он растерянно топтался на месте, стоя делая какие-то пометки в своем огромном блокноте.

– А, Дэнни, – воскликнул он, завидев меня. – Наконец-то ты пришел.

– Что-то случилось?

Криминалист замялся. Я заметил, что выражение его лица стало одновременно смущенным и задумчивым, словно ему было стыдно за то, что он собирался произнести.

– Даже не знаю, Дэнни. Это все немного… странно.

– Может, скажешь, что произошло?

– Начну с того, что твой нахальный дружок был прав – корова действительно оказалась довольно интересным экспонатом. Если можно так выразиться…

Он почесал у себя за ухом, после чего махнул рукой, приглашая меня следовать за собой.

Мы вошли в холодный зал операционной, ярко освещенный потолочными лампами. На металлическом столе посреди помещения лежала изувеченная туша животного, которую Алекс уже успел изрезать вдоль и поперек.

– Так что там такого странного ты обнаружил, Грей? – напомнил я.

– Видишь вот это? Место, где должны были находиться внутренности животного?

Эксперт указал на разделанную брюшину, в которой зияла пустота.

Я согласно кивнул, стараясь не слишком вглядываться в эту неприглядную картину. В зале сильно пахло каким-то едким раствором и свернувшейся кровью – то еще удовольствие.

– Так вот, никаких внутренних органов не осталось.

– Может, их вырезали и унесли с собой? Или съели волки? – предположил я.

– Я тоже так сначала подумал. Но вся проблема в том, что корову выжрали изнутри, Дэнни.

– Как это – изнутри, – переспросил я. – Хочешь сказать, что какой-то хищник залез в животное и съел его?

– Я хочу сказать, что ее ели изнутри, а не съели изнутри, – поправил Грей.

– Не понимаю, в чем разница?

Алекс снова почесал за ухом, как будто он заметно нервничал.

Чтобы напоследок еще раз удостовериться в собственных словах, он снова подошел к изуродованной туше и заглянул в ее нутро, что-то бормоча себе под нос и согласно кивая самому себе.

Я молча наблюдал за ним со стороны, мечтая поскорее отсюда выбраться. Едкий запах оттаявшей мертвечины и хлора раздражал носоглотку, и от этого меня начинало немного подташнивать.

– Разница в том, что жрали корову заживо, забравшись в ее тушу, пока она не умерла от болевого шока и кровопотери. Затем из нее высосали весь костный мозг и словно вывернули наизнанку… Больше всего похоже на то, что из туши что-то вылезло наружу. Да…

– Это какая-то чушь, Алекс, – недоверчиво протянул я. – Кто мог это сделать? И как вообще подобное осуществимо с точки зрения физиологии?

– Не имею ни малейшего понятия, Дэнни. Но факты говорят сами за себя.

– Это мог быть хищник? Возможно, корова погибла до того, как ее обглодали? Такое бывает в природе. Волк мог учуять запах свежего трупа и заявиться на ферму.

– Нет, Дэнни, – Грей покачал головой. – Следов активного разложения на животном нет. Это указывает на то, что корова погибла уже после того, как ее частично сожрали. К тому же, ни один волк не сумеет вывернуть тушу наружу, как апельсиновую кожуру.

Я задумался. Все это действительно выглядело несколько странно.

Но я не мог отбросить мысль о том, что подобное мог сотворить психически нездоровый человек. Что ему стоило, вооружившись кипой инструментов, проделать все это с коровой? Мясники на фермах и не на такое способны, если подумать, и силы им не занимать, это уж точно.

– И каково же твое заключение, Ал?

Он явно не спешил с ответом. Покопошившись в своем большом блокноте, он вытащил из него тощую подшивку с печатью и сунул мне в руки:

– Я думаю, это какой-то паразит. Но ничего не могу сказать наверняка. Я отправил образцы в Бейддл, у них лаборатория куда круче нашей. Так что попробую расширить свой ответ после получения дополнительной экспертизы.

Я молча кивнул. В предположения Алекса верилось с трудом, да и откуда на этих ледяных просторах мог взяться такой паразит? Единственные беды, которые здесь могли поджидать – это пьяные подростки и голодные волки.

Когда я выходил из зала, с облегчением вдыхая воздух, не смешанный с парами из лабораторных колб, Грей окликнул меня:

– Меня еще кое-что тревожит, Дэнни. Когда я рассказал об этом твоему дружку Фрэнку, то не заметил, чтобы он так уж сильно удивился… Скорее, он выглядел расстроенным и погрустневшим, как будто именно это он и ожидал услышать.

Вернувшись наверх, я столкнулся нос к носу с Миллером, который собирался уходить. Он не обратил на меня никакого внимания, на ходу запахнулся в пальто и направился к выходу.

Кетти с грустью глядела ему вслед, едва сдерживая слезы.

– Далеко собрался? – окликнул я детектива.

– Я не стану путаться у тебя под ногами, Косгроу. Занимайся своими делами. Когда понадобится моя помощь, ты знаешь, где я нахожусь, – обронил он через плечо.

Усевшись за свой стол, я с досадой пнул стул, на котором несколько минут назад сидел Фрэнк. Он отлетел в стену, жалобно скрипнув, а затем упал, приземлившись на решетчатую деревянную спинку.

Вздрогнув от неожиданности, Кетти прижала тонкие пальчики к своим накрашенным губам, после чего внезапно разразилась рыданиями. Она схватила с вешалки свое меховое пальто и бросилась прочь из участка, заходясь в натужной истерике.

Я устало сгорбился над столом и обхватил пульсирующие виски руками.

За каких-то несколько дней размеренная жизнь в Норт Ривер превратилась в аттракцион безумия, и мне сложно было собрать воедино расползающиеся в разные стороны мысли.

Как бы там ни было, я понимал одно – мне придется отправиться к Фрэнку и поговорить с ним, даже если этого мне совершенно не хотелось. Я втайне был зол на него за то, что с его приездом наш тихий городок накрыла волна распрей, вина за которые во многом лежала именно на его плечах.

Но я утешал себя тем, что понимал – вряд ли самому Фрэнку было так уж комфортно среди нас, ведь не нужно было обладать проницательным умом, чтобы заметить, насколько чужеродным он казался на лоне этих безмолвных земель.

Декабрь в Норт Ривер – это время, когда, несмотря на удаленность от прочего мира, люди стараются не обращать внимание на серость и убогость холодного пейзажа.

Всюду в городе появляются сияющие огни, а в местных лавках и магазинчиках становится немного уютнее, когда владельцы развешивают под потолком разноцветные бумажные флажки. Признаться честно, я все еще больше всего на свете любил Рождество, пусть мне и шел сорок седьмой год, но в душе я по-прежнему ждал настоящего чуда от этого праздника.

Проезжая по Лэйк-Аллей, я с особым упоением разглядывал ледяную корку, опоясывающую глубоководную реку. Через полторы недели прямо поверх замерзшей воды появится огромная разлапистая ель, украшать которую приедет весь городок. Да, это действительно лучший месяц в году…

В гостиной меня встретили радостные возгласы Мэри и громкая музыка. Анна, покорно скрестив руки на груди и едва заметно улыбаясь, молча наблюдала за девочкой со стороны, позволив ей в одиночку стащить с верхней полки шкафа огромную картонную коробку с елочными гирляндами.

Когда я захлопнул за собой дверь, отрезав свистящие порывы ветра, Мэри как раз балансировала на стуле на цыпочках, чтобы дотянуться до широкой арки, отделяющей комнату гостиной от столовой.

Каждый год мы украшали все дверные и оконные проемы на первом этаже, развешивая под ними электрические гирлянды, а ближе ко дню Рождества посыпали стекла окон искусственным снегом и ставили на журнальный столик большой букет из свежих еловых веток.

– Пап, хорошо, что ты вернулся, – звонко прокричала Мэри. – Ты не помнишь, куда мы спрятали в прошлом году коробку с золотистыми звездочками?

– Признаюсь честно – не имею ни малейшего понятия, – я развел замерзшими руками в стороны.

Мэри замерла на мгновение, нахмурив свой белоснежный лобик, а затем отмахнулась со словами:

– Заберусь завтра утром на чердак и проверю там. Наверное, бабушка решила навести порядок перед отъездом… Как обычно.

Я разулся, скинул с себя пальто, хорошенько отряхнув его от снега перед тем, как подвесить за крючок на вешалку. А затем юркнул на диван к Анне, прижавшись к ней поплотнее и обхватив ее за талию. Она молча улыбнулась мне и уложила голову на мое плечо.

Остаток вечера мы трое провели в гостиной, заняв весь диван и прислушиваясь к вою ветра за окном, который перемежался с голосом диктора радио, вещающего о скором приближении какого-то ужасающего погодного циклона.

Ближе к одиннадцати ночи Анна отправила Мэри в душ, после чего поднялась с ней в детскую и уложила в кровать.

– Долго мне тебя ждать, офицер Косгроу? – игриво поинтересовалась она, вернувшись в гостиную в одних прозрачных чулках.

Я похлопал по дивану, призывая ее опуститься рядом. Анна послушно приземлилась на мягкую диванную подушку, откинув копну растрепавшихся темных волос себе на спину.

Я провел пальцем по ложбинке между ее грудей, аккуратно скользнул к пупку и проследовал вниз, к небольшому треугольнику темно-каштановых волос. Анна закрыла глаза и задышала чаще, раздвинув белоснежные бедра немного шире…

В ту ночь мне спалось особенно плохо. Я ворочался в постели, стараясь не шуметь и не тревожить спокойный сон своей жены, но никак не мог найти себе места. Казалось, что прошла целая вечность перед тем, как я наконец начал ощущать долгожданную усталость.

Закрывая веки и погружаясь в странный мир сновидений, я краем уха уловил приглушенный сухой кашель, доносящийся из детской.

«Нужно дать Мэри утром сироп, чтобы она не разболелась к Рождеству» – подумал я мельком, после чего наконец-то крепко уснул.