Магический спецкурс. Второй семестр Летняя Лена

Глава 1

Он сказал: это всего на год. Он сказал: ничего сложного. Он сказал: ты просто научишься паре полезных фокусов и узнаешь историю мира, который мы покинули. Пожалуй, еще никогда я не была так зла на родного отца, как в первый день каникул. А вы бы не злились, если бы накануне узнали, что вас, оказывается, с младенчества пытаются убить? А если бы уже на следующий день проснулись бесплотным духом?

Когда родители внезапно объявили мне, что они маги, покинувшие свой мир ради жизни среди людей, я сначала решила, что они спятили. Когда они отправили меня в Орту – университет магии – для прохождения годового спецкурса, я решила, что они ужасно безответственные. Ведь они не обеспечили минимально необходимые условия для учебы – не дали базовый фокусирующий артефакт, который бы направил мой магический поток и, собственно, сделал из меня мага.

Теперь я знала, что в их молчании на протяжении всей моей жизни и в нежелании как-то подготовить меня к обучению в Орте имелся тайный смысл. Они не хотели, чтобы я возвращалась за Занавесь – в мир магов, но были вынуждены меня туда отправить.

Хорошо, предположим, что пока мой отец был старшим легионером столицы – то есть руководил силами магического правопорядка в славном городе Алария – он успел кому-то крупно насолить. Настолько, что эти люди попытались его убить вместе со всей семьей – то есть со мной и мамой. Одного я не понимала: я-то тут причем? Почему именно на меня нацелились неизвестные враги? И почему родители ни словом мне об этом не обмолвились? Почему я обо всем узнала от постороннего по сути человека? Может быть, знай я все с самого начала, сейчас бы не металась по опустевшему общежитию, проходя сквозь стены.

В глубине души я понимала, что знание мне не помогло бы. Ведь я действительно узнала обо всем еще вчера, но почему-то сегодня все равно была… Что? Мертва? Развоплощена? Каждый раз, как я доходила до этого вопроса в своих сумбурных мыслях, мой мозг стопорился, не в силах осознать происходящее. Пока я понимала одно: мне срочно нужна помощь.

Я выбежала из общежития в заснеженный внутренний двор. Небо магического мира сегодня из зеленоватого превратилось в изумрудное, что обычно предвещало осадки. Зима здесь была гораздо мягче, чем в Москве, но снег все равно сыпался и укрывал землю тонким слоем. Холода я не ощутила, хотя температура определенно опустилась ниже нуля, раз снег не таял.

В учебном корпусе царила тишина. Орта и так никогда не наполнялась шумом и суетой, ее строили с расчетом на большее количество студентов, нежели посещало сейчас. Во время выходных она и вовсе вымирала, а тут еще и у нашего спецкурса начались каникулы. Однако мне повезло: через главный холл к порталам как раз направлялся профессор Нот. Не совсем тот человек, чьей помощи я бы хотела попросить, но начать можно и с него.

Я не успела и рта раскрыть, как преподавателя боевой магии окликнула профессор Карр – куратор нашего спецкурса.

– Вилл! Хорошо, что я тебя застала. Подожди секунду.

Профессор Нот остановился, обернулся и удивленно посмотрел на коллегу. Почему-то он не обратил на меня никакого внимания. Даже не кивнул, хотя обычно начинал флиртовать, едва я попадала в поле его зрения. Не заметил, что ли?

– В чем дело, Ирида? Я тороплюсь, меня ждут в городе.

– Я тебя не задержу надолго. – Она подошла к нему ближе, также игнорируя мое присутствие.

Я, конечно, не бог весть какая важная персона, но хоть кивнуть-то они мне могли? Если уж их не удивляло, что я все еще тут.

– Я внимательно слушаю, – тем временем заверил профессор Нот.

– Одна из моих студенток, по словам ее соседки по комнате, сегодня не ночевала у себя. И утром тоже не появилась, когда остальные отправлялись домой. Я хотела бы спросить: ты что-нибудь знаешь об этом?

Судя по выразительному взгляду, она намекала, что эта самая студентка сегодня ночевала в комнате профессора Нота. Кажется, он все-таки выбрал себе новую фаворитку со спецкурса. Интересно, кого? Я ставила на Жюли: француженка была необычно хорошенькой на мой взгляд. Единственное, что удивляло, – это то, что профессор Карр не стеснялась задавать такие вопросы в моем присутствии. Хотя я не подходила близко, деликатно дожидаясь в сторонке, пока они решат свои дела и обратят на меня внимание. Тогда бы я их и огорошила своим странным состоянием.

– Твои намеки просто оскорбительны, – фыркнул Нот, но в его голосе слышалось скорее самодовольство, чем обида: ему явно льстило, что студентку искали в его спальне. – Я сегодня ночевал один. А кто хоть потерялся?

– Да эта, самая бедовая у меня, – вздохнула Карр. – Ларина. Вечно с ней одни неприятности…

От удивления у меня совершенно натурально отвалилась челюсть. Так они меня потеряли? Они меня не видят?

– Эм, профессор Карр! – позвала я, но ни один из преподавателей даже не шелохнулся.

Нот только рассмеялся и теперь сам выразительно посмотрел на моего куратора.

– Эту студентку, Ирида, я бы рекомендовал тебе искать в спальне Яна.

И он туда же! Я, конечно, знала, что после того, как профессор Норман едва не отправился на тот свет, спасая меня из лап низших, о нас ходили разные слухи. Только не думала, что преподаватели могут подобные слухи обсуждать на полном серьезе. Это заявление заставило на мгновение забыть о моей проблеме. Впрочем, ненадолго.

– Эй, профессор Нот, профессор Карр, я здесь, посмотрите на меня!

Я подошла к ним вплотную и едва не проорала эти слова им на ухо. Помахала руками перед их лицами. Ноль реакции. Карр только нахмурилась в ответ на предположение Нота.

– Думаешь, между ними действительно что-то есть? Это не похоже на Яна. Он же не ты, для него студентки всегда были табу. Я вообще какое-то время думала, что женщины его не интересуют.

Я так удивилась, что перестала орать и махать руками. Внезапно стало очень интересно, что еще они скажут про Яна Нормана. Вопрос, могу ли я интересовать его как женщина, а не как непутевая студентка, уже какое-то время терзал и меня. И сейчас интриговал даже сильнее, чем бесплотное состояние. Что странно.

– А ты видела, как они танцевали на балу Развоплощенных? – со смешком поинтересовался Нот. – Честно говоря, я тогда и похоронил свои надежды в отношении милейшей Тани. – Он театрально вздохнул.

– Да, видела, конечно, – Карр продолжала хмуриться, – но все равно сомнительно. Он действительно чрезмерно внимателен к этой девочке, все заметили. Но я не думаю, что он потащил бы ее в постель. Не до конца учебного года. Он очень щепетилен в подобных вопросах.

– О, Ирида, ты так наивна, что в твоем возрасте даже странно. – Нот снова нахально рассмеялся. – Эти девочки со спецкурса нашим дадут сто очков форы. Серьезно, уж я-то знаю. Они куда более раскрепощены. Так что Ларина вполне могла проявить инициативу. А Ян всего лишь мужчина, мог не устоять. Щепетилен он был, когда дело касалось меня, а не его.

– Ах ты сволочь, – выдохнула я без всякого стеснения. Раз он все равно меня не слышит, я хоть выскажусь. – Прав был Ян, когда предупреждал меня на твой счет.

Нот, естественно, даже ухом не повел. Зато изобразил нетерпение.

– В общем, Ларину я последний раз видел на утреннем занятии, когда они сдавали зачет. Даже на обеде с ней не пересекался. Если это все, то меня ждут в Аларии, – напомнил он.

– Ладно, иди. Придется зайти к Яну, вдруг ты прав.

И они разошлись в разные стороны: Нот к порталам, а Карр пошла наверх, к учебным аудиториям. Видимо, личные комнаты профессора Нормана были где-то там.

На меня же навалилось осознание происходящего. Я бесплотный дух, меня никто не видит и не слышит. И что теперь делать? И надо ли еще что-то делать или, как говорится, уже «поздняк метаться»?

– Норман, – вслух решила я. – Мне нужен Норман.

Как минимум меня интересовало, что он скажет профессору Карр в ответ на ее вопросы.

Едва я подумала о Нормане, как оказалась у дверей его рабочего кабинета. У моего состояния только что обнаружился огромный бонус. Вот только почему я у кабинета? Не может же он быть в кабинете? Я зажмурилась и прошла сквозь дверь. Пока я не решалась делать это с открытыми глазами. Боялась.

Там было тихо, темно и пусто. Я решила проверить и личный кабинет, но результат оказался тем же.

Интересно, а где Норман живет? Когда его выписали из лазарета, я сразу решила, что не пойду навещать его в личные комнаты. Поэтому вопрос, где они находятся, меня тогда не взволновал. А зря, сейчас бы пригодилось.

Преподаватели совершенно точно не жили в корпусе общежития. Ректор жил там же, где работал: несколько месяцев назад я из его кабинета попала прямиком в гостиную, где он от всей души отрывался под мою же музыку. Может быть, у Нормана так же?

Я огляделась по сторонам и действительно нашла взглядом неприметную дверь в углу. Зажмурившись еще раз, прошла и сквозь нее.

И оказалось в небольшой, но довольно уютной гостиной. Окна были зашторены, источниками света служили горящий камин и небольшой светящийся шар, зависший над диваном. Откуда-то с потолка лилась едва слышная музыка, как обычно, инструментальная. Песен в этом мире почему-то почти нет.

Норман нашелся здесь же. Он лежал на диване, подложив под голову подушку, и увлеченно читал какую-то толстую книгу. Время от времени он запускал руку в небольшую миску, стоявшую на низком столике у дивана. Подойдя ближе, я разглядела, что в миске лежат какие-то орехи в карамели. Вместо уже надоевшей преподавательской формы на Нормане были надеты футболка с коротким рукавом и удобные штаны из мягкой, немнущейся ткани. Сам он выглядел настолько расслабленным и увлеченным содержанием книги, что я расплылась в улыбке. Еще ни разу мне не доводилось видеть его таким… домашним. Судя по небольшой щетине на щеках и подбородке, в честь выходного дня он решил этим утром пропустить бритье.

Я бы с удовольствием полюбовалась на него еще, но, переворачивая страницу, профессор оторвал взгляд от текста и скользнул им по мне. В следующую секунду он так дернулся, что едва не упал с дивана.

– Ларина?! Какого демона? Как вы сюда попали? И что вы здесь делаете?

Я вздрогнула от его крика, растерявшись и перепугавшись, как будто меня застали за чем-то неприличным, но потом обрадовалась.

– Вы меня видите? Серьезно? И слышите?

Его брови удивленно взметнулись вверх. Он сел, опустив босые ноги на ковер, и отложил книгу в сторону. Мне захотелось прочитать название и автора, но с моего места разглядеть было трудно, а подойти ближе я не решилась.

– Извольте объяснить ваши вопросы, – чуть спокойнее попросил Норман, все еще гневно глядя на меня. Показалось, что этим гневом он старается прикрыть смущение. Ему явно не понравилось, что я застала его в таком виде.

– Понимаете, я сегодня почему-то проснулась очень поздно, Хильды уже не было, – путано начала объяснять я. – Почему-то она не разбудила меня, когда сама собиралась домой. Мне это сразу показалось странным, а еще более странным – то, что я спала в одежде. Причем не помню, почему я спала в одежде и как я ложилась…

– Госпожа Ларина, вы не могли бы сразу перейти ближе к делу? – резко перебил он.

Я обиженно насупилась. Как будто так легко объяснить! Я скрестила руки на груди и посмотрела на него исподлобья.

– Ближе к делу? Как скажете, профессор Норман. Кажется, я умерла.

На самом деле я так не думала. То есть, изо всех сил старалась верить в то, что это не так, и моему состоянию есть другое объяснение. Но его резкий тон и обращение по фамилии задели. Не он ли еще вчера звал меня Таней, предупреждал об опасности, которая мне грозит, и обещал защитить? Подумаешь, помешала читать! Не от хорошей же жизни… Мог бы быть и повежливее.

Заметив, как резко побледнело лицо Нормана, я поняла, что слегка переборщила. В глазах появился такой ужас, что я испугалась за его здоровье. Еще сердце прихватит, и что я буду тогда делать?

– Что вы сказали? – переспросил он. Голос его прозвучал едва слышно.

– Пожалуйста, не пугайтесь так, – жалобно попросила я. – Я точно не знаю, это одна из версий. Просто понимаете… – Я не нашла подходящих слов, поэтому подошла к краешку дивана и помахала рукой, демонстрируя, как она проходит сквозь спинку. – Вот…

Все еще смертельно бледный, Норман медленно встал, неотрывно глядя туда, где только что была моя рука. Он подошел ближе и попытался коснуться моего плеча, но его пальцы прошли сквозь меня, из-за чего я непроизвольно вздрогнула. А мое внимание в это же время привлекла небольшая татуировка на его бицепсе, чуть выше локтевого сгиба. Какой-то незнакомый символ. Захотелось спросить, что это такое, но Норман задал вопрос первым:

– Что произошло?

– Я не знаю. Ничего не помню. Последнее, что помню, – это как разговаривала с вами, а вы предупреждали о том, что меня хотят убить. А потом вдруг проснулась в своей комнате уже такая. Не помню даже, как мы с вами расстались. Когда я поняла, что я… бесплотна, я попыталась попросить о помощи. Но профессора Карр и Нот меня не увидели и не услышали, хотя я стояла прямо перед ними и кричала им в уши. И тогда я пошла к вам. И оказалось, что вы меня видите. Кстати, профессор Карр сейчас тоже идет к вам, – добавила я, выразительно закатив глаза.

Я думала, что это уже невозможно, но Норман удивился еще больше.

– Зачем?

– Затем, что я считаюсь пропавшей, и Нот посоветовал ей поискать меня в вашей спальне, – фыркнула я.

– Каждый судит по себе, – недовольно проворчал Норман.

– Вы знаете, у него хватило наглости заявить, что я могла вас соблазнить, а вы просто не устоять. Конечно, разве же можно устоять передо мной? – последние мои слова были чистым сарказмом, от которого я не удержалась из-за общей нервозности.

У Нормана они вызвали улыбку. Он окинул меня оценивающим взглядом и тихо заметил, кажется, совершенно серьезно:

– Конечно же, нет.

Я с удовольствием зацепилась бы за эти слова и заставила бы его сказать больше, но в дверь постучали. Не в ту, через которую вошла я. Оказывается, тут была еще одна.

– Заходи, Ирида. – Норман пропустил в гостиную моего куратора, поглядывая то на нее, то на меня, как будто ждал, как она прореагирует на мое присутствие в его личных комнатах. Как и следовало ожидать, профессор Карр никак не прореагировала, снова в упор меня не видя. – Чем обязан?

– У меня студентка потерялась, – издалека начала Карр, как бы между делом скользя взглядом по гостиной. Интересно, что она искала? – Татьяна Ларина.

– И ты пришла поискать ее у меня?

Норман как будто забыл, что он в домашней одежде, небритый и босиком. Разговаривая с Карр, он стоял так же прямо, как обычно, сцепив руки за спиной, и взирал на коллегу с едва заметной улыбкой. Как всегда, спокойный и уверенный в себе, он не походил на человека, пойманного на месте преступления. Несмотря на всю сложность ситуации, я невольно залюбовалась им.

– Ты же не будешь отрицать того, что у вас сложились довольно… теплые отношения? – Карр выразительно посмотрела на Нормана. – А остальные варианты я уже проверила.

– Когда она пропала?

– Вчера во время вечеринки в гостиной спецкурса. Ее подруга сказала, что ближе к концу вечера потеряла ее из виду. Думала, она пошла в комнату, но когда сама добралась туда, оказалось, что Лариной там нет.

– Почему она сразу ничего не сказала?

– Ты что, не знаешь студентов? – Настала очередь профессора Карр смотреть на него со снисходительной улыбкой. – Она решила, что подруга просто задержалась где-то с мальчиком.

– Странная беспечность для госпожи Хильды, – немного резко заметил Норман. – С учетом того, что недавно на ее подругу напали, пытались изнасиловать и едва не убили.

– Думаешь, повторилось что-то подобное? – На лице Карр появился испуг. – Но ведь Корду Чест арестовали…

– О, пожалуйста, Ирида, – недовольно воскликнул Норман, перебивая ее. В мою сторону он даже не смотрел, словно я и для него вдруг стала невидимкой. – Мы оба знаем, что на Таню напал Кролл.

– Я не думаю, что он решился бы повторить это. – Карр поджала губы.

– Я тоже, – уже спокойнее выдохнул Норман. – Случилось что-то другое. Что-то, о чем я не узнал, – пробормотал он, вдруг снова садясь на диван.

Положив руку на стол, он закрыл глаза. Его губы зашевелились в беззвучных заклинаниях, а пальцы принялись вычерчивать по поверхности столика какие-то невидимые символы, один над другим.

– Что ты делаешь? – удивилась Карр, наблюдая за ним. – Это поисковое заклятие?

– Да, – через несколько секунд ответил Норман, снова открывая глаза и переставая чертить. – Перстень, который я ей подарил… Я всегда могу найти его, но… не сейчас. Ничего не понимаю. Она его потеряла? Нет, я бы все равно нашел сам перстень…

Я посмотрела на руку: перстень все еще был на моем пальце. По крайней мере, в таком же бесплотном варианте, как и я сама. О чем я не преминула сообщить Норману. Он едва заметно повернул голову на мой голос и кивнул, давая понять, что услышал. Кажется, ему не хотелось афишировать, что он меня видит и что я здесь.

– Ирида, я думаю, тебе стоит связаться с ее родителями. Во-первых, уточнить, вдруг она все-таки вернулась домой раньше, чем имела право. Во-вторых, если ее нет и там, ее родители имеют право знать о том, что она пропала.

– Согласна, – вздохнула Карр.

– Я пойду к ректору, объясню ему ситуацию. Надо с ним посоветоваться.

– Ты не обязан этим заниматься, она не твоя подопечная.

– Я знаю, – Норман кивнул, – но займусь.

– Как хочешь. – Профессор Карр тоже кивнула и вдруг положила руку ему на плечо и слегка сжала. Этот неожиданный жест поддержки удивил Нормана даже больше, чем меня. – Мы найдем ее, Ян. Не волнуйся.

– Конечно.

Когда за профессором Карр закрылась дверь, я снова подала голос:

– Мы идем к ректору?

– Да. – Норман встал и направился к третьей двери, которая, как я догадалась, вела в остальные его комнаты. – Только мне надо переодеться.

Он задержался на пороге и серьезно посмотрел на меня.

– Очень вас прошу: оставайтесь тут, не разгуливайте по моему жилью.

Пока он об этом не попросил, у меня и мысли такой не возникало, а теперь, конечно, нестерпимо захотелось. Однако я подавила некрасивое желание: я умела уважать чужие границы.

– Я буду ждать вас здесь, – пообещала я.

Глава 2

На переодевание у Нормана ушло секунд тридцать. Правда, в гостиную он вернулся, на ходу застегивая многочисленные пуговицы сюртука. Бритьем заморачиваться не стал.

Когда мы добрались до кабинета ректора, тот уже ждал нас, от профессора Карр зная, что я пропала. То есть ждал он, конечно, не нас, а только Нормана.

– Как так получилось, что ты ничего не почувствовал? – спросил он вместо приветствия.

Норман бросил на меня быстрый взгляд, молча дошел до кресла посетителя и сел, взглядом предлагая мне занять второе кресло. Ректор, как ни странно, заметил это.

– Ян, что происходит?

– Она здесь, ректор Ред.

– Кто?

– Таня Ларина, – он кивнул на кресло, в которое села я. – Только она не во плоти.

Ректор внимательно посмотрел на меня – то есть, на кресло, потому что меня он не видел, – а потом перевел взгляд на Нормана.

– Я не стал говорить при Ириде, потому что понимаю, как это выглядит со стороны, – торопливо добавил тот. – Но это действительно так.

– А ты ее, значит, видишь, да? – уточнил ректор. Смотрел он на Нормана, наверное, примерно так же, как я на родного отца, когда тот рассказывал мне о том, что мы маги. – Уверен, что не путаешь ее с собственными фантазиями?

Норман закатил глаза и покачал головой.

– Эйб, ты ставишь меня в очень неудобное положение, заявляя при моей студентке, что я могу фантазировать на ее счет, – проникновенно заметил он. – Конечно, я не путаю ее ни с какими фантазиями. Потому что я не представляю, с чего вдруг стал бы фантазировать о том, как она приходит и говорит: «Здравствуйте, профессор, кажется, я умерла».

В его голосе под конец фразы мне почудилось слишком много эмоций. Наверное, мне действительно не стоило делать таких резких заявлений.

– Я бы не стал такое придумывать хотя бы потому, что знаю: ни люди, ни маги после смерти не становятся призраками, это выдумки.

– Но Развоплощенные являются, – тихо заметил ректор.

Норман дернулся так, как будто его ударили. Наверное, вспомнил о Роне Риддик, развоплотившейся перед своей страшной смертью. Он ведь до сих пор ее любил, хоть жизнь давно их разлучила.

Мне вдруг стало очень грустно, как будто я только сейчас по-настоящему осознала, что мое состояние, вероятно, необратимо.

– Я не умею развоплощаться, – буркнула я, скрестив руки на груди и непроизвольно ссутулившись.

– Никто не умеет, – отмахнулся Норман. – Никто до сих пор не знает, как это происходит и почему. Но дело не в этом. Развоплощенные являются не так. Все, кто стал свидетелем подобного явления, описывали это иначе. И потом, обычно Развоплощенные являются родственникам, чтобы попрощаться и пообещать вернуться однажды.

– Родственникам или супругам, – поправил ректор, все еще недоверчиво косясь на Нормана. – Ты и сам знаешь, что Рона явилась Гордону.

Норман стиснул зубы. Да, и к Гордону он до сих пор ревнует, хоть прах того давно истлел.

– Да какая разница, я же все равно ему не жена! – от внезапно вспыхнувшего раздражения я обратилась напрямую к ректору, хотя тот меня не слышал. Осознав это, я повернулась к Норману и повторила уже ему: – Я же вам не жена.

– Я в курсе, госпожа Ларина, – с непередаваемым сарказмом ответил тот. – Видимо, ректор Ред об этом забыл.

– Ты же понимаешь, что не обязательно имеется в виду официальный брак, – ничуть не смутился ректор. Он подался вперед, опираясь локтями на стол, и положил подбородок на сцепленные руки.

– Рогатый демон, Эйб, и ты туда же? – недовольно проворчал Норман, разглядывая собственные руки, как будто видел их впервые.

– Хорошо, я готов выслушать твой вариант, если мои ты уверенно отвергаешь. Что с ней случилось? Почему она явилась не во плоти? Почему ее видишь только ты?

Норман какое-то время молчал, как будто прокручивал в голове возможные варианты, а потом выдал собственную версию:

– Она где-то в ловушке. Возможно, без сознания или беспомощна. Ей удалось интуитивно создать астральную проекцию и отправить ее сюда. Ее магический потенциал пока не до конца раскрыт, поэтому поток недостаточно силен. Проекция получилась слабой, я воспринимаю ее, потому что я темный. И даже когда я не использую темную магию, мой светлый поток фокусируется легче, поэтому я более восприимчив.

Ректор несколько секунд переваривал его слова, а потом медленно кивнул.

– Что ж, версия не хуже других. Правда, я сомневаюсь, что умение создавать астральную проекцию входит в программу спецкурса. Интуитивное создание проекции – редкое явление.

– А Таня – редкая девушка, – заметил Норман без тени смущения.

При других обстоятельствах, услышав такое из его уст, я бы обязательно покраснела как рак. Сейчас же не почувствовала даже учащения сердцебиения. Видимо, астральные проекции не испытывают подобных проблем.

– Да, я заметил, что ты так считаешь, – хмыкнул ректор.

– Предвидение – еще более редкий дар. – Норман едва заметно поморщился: очередной намек ректора ему не понравился. – У меня есть и другие причины считать, что в ней есть что-то особенное, но эти причины не романтического характера.

А вот разочарование астральные проекции испытывать умели, как выяснилось. Мои плечи, наверное, снова заметно поникли после этих слов. Я попыталась напомнить себе, что в мои планы на жизнь не входил роман с преподавателем магического университета, который по возрасту ближе к моим родителям, чем ко мне, но разочарование все равно никуда не делось.

– Раз ты сидишь тут, а не бежишь ее спасать, я так понимаю, ты не можешь ее найти, несмотря на перстень?

– Увы. Не понимаю, что не так.

– Все ты понимаешь, просто верить не хочешь, – мрачно пробормотал ректор. Очень мне не понравилось это его замечание. – А сама Таня что говорит?

Норман посмотрел на меня, словно надеялся, что я сообщу ему нечто новое, но я только покачала головой и пожала плечами.

– Она ничего не помнит. Даже того, что была на вечеринке.

– И что ты собираешься делать?

– Вообще-то я надеялся, что ты мне что-нибудь подскажешь, – заметил Норман, нахмурившись.

Ректор не успел ничего ответить: после формального стука дверь в его кабинет распахнулась, и в него влетел мой отец. Судя по скорости, с которой он появился в Орте, он уже искал меня на той стороне портала. На секунду я так обрадовалась, что вскочила с кресла и едва не бросилась ему на шею. Остановил меня его встревоженный вопрос:

– Где моя дочь? Вам уже что-нибудь удалось выяснить?

У меня тут же опустились руки: он тоже меня не видел. Как и остальные. Наверное, Норман прав и дело в том, что он темный маг.

– То, что нам удалось выяснить, вам не очень понравится, господин Ларин, – со вздохом ответил ректор. – Простите, я не знаю, как вас звали до ухода за Занавесь.

– Это не имеет значения, – отмахнулся папа. Еще бы, если верить Норману, его в магическом мире считают погибшим. Как и меня. – Лучше расскажите, что вам уже известно.

– Вы присаживайтесь, – ректор сделал приглашающий жест в сторону кресла, в котором еще недавно сидела я. Он, видимо, про это тоже вспомнил и с сомнением посмотрел на Нормана. – Или там все еще сидит Таня?

– Нет, она встала, – очень ровным тоном ответил тот, ни на кого не глядя.

– Что вы несете? – возмутился папа, переводя взгляд с Нормана на ректора и обратно. Садиться он, конечно, не стал.

Норман то ли из уважения, то ли ради собственного удобства тоже поднялся и повернулся к нему.

– Ваша дочь сейчас здесь, но не во плоти, а в виде, как мы предполагаем, астральной проекции. Возможно, ее похитили или с ней случилось какое-то другое несчастье. Я предполагаю, что с помощью этой проекции она пытается дать знак, где ее искать. К сожалению, сама она ничего не помнит…

– Что за чушь вы несете? – непочтительно перебил его папа. – Вы вообще кто?

– Ян Норман, преподаватель темных ритуалов и заклятий. Ваша дочь занимается у меня в рамках специализации.

– А, я вас знаю, – почему-то голос отца прозвучал зло. – Вы дали ей перстень, она упоминала.

– Да, все верно, – сдержанно согласился Норман, наверняка заметив недовольный тон.

– Вот у меня и появилась возможность поинтересоваться: вы считаете нормальными подобные одолжения студенткам?

Я поняла, что сейчас начнутся разборки. Странно, но первые несколько месяцев папа спокойно относился к перстню. Только после того, как подарил мне другой фокусирующий артефакт, стал активно настаивать на том, чтобы я его вернула, всячески давая понять, что и брать-то была не должна. Как будто у меня имелись альтернативы!

– Я считаю ненормальным отправлять дочь в университет магического мира, не вручив ей то, без чего она не сможет учиться, – холодно заметил Норман. И я была с ним согласна.

– А артефакта попроще у вас не нашлось, да? – не успокаивался папа.

Норман снова стиснул зубы, кажется, начиная злиться. Глупо было надеяться, что они подружатся.

– Что было, то и дал. Не понимаю, какие у вас могут быть претензии? Особенно сейчас, когда ваша дочь пропала и, возможно, находится в смертельной опасности!

– Вот, кстати, объясните мне, как так произошло? – папа снова повысил голос. – Что у вас тут за бардак?

– Господин Ларин… – попытался вмешаться ректор, но Норман его перебил, тоже начиная говорить громче и жестче:

– Нет, это вы объясните, почему вашу дочь неприятности так и преследуют?

Я тут же активно замахала руками.

– Ян, пожалуйста, не рассказывайте ему все, они же меня потом сюда больше не пустят!

Но он, кажется, не услышал. Они с отцом стояли лицом к лицу, сверлили друг друга гневными взглядами – кто кого переглядит – и бросались взаимными обвинениями. Двое самых важных мужчин в моей жизни кричали друг на друга, совершенно забыв обо мне.

Я не могла это слушать. Не могла и не хотела. А потому в следующее мгновение оказалась в корпусе общежития посреди тишины общей гостиной спецкурса.

В первую секунду я вновь испытала шок от такого стремительного перемещения. Потом напомнила себе, что для астральной проекции это нормально. Я собиралась придерживаться версии Нормана о том, почему я такая вся бесплотная, версия ректора мне категорически не нравилась.

За окном уже темнело. Пустая гостиная, в которой не горел ни один световой шар, выглядела непривычно, но неожиданно уютно. Я прошлась между кресел и диванчиков, потом села в любимое кресло, стоявшее в углу. Его любили многие, поэтому посидеть в нем мне удавалось нечасто.

Я подумала, что это странно: ни одну дверь я открыть не могу, спокойно могу пройти сквозь любое из этих кресел, но когда сажусь, никуда не проваливаюсь. Но и кресла под собой как такового не чувствую. И оно не продавливается под моим весом, потому что у меня и веса-то никакого нет. Погладив ручку ладонью, я убедилась, что и шероховатой поверхности обивки тоже не ощущаю.

Не чувствовала я и прикосновения рук друг к другу, а вот перстень на пальце почему-то ощущала. Интересно, почему? Продолжая исследовать свое состояние, я принюхалась, пытаясь уловить знакомые запахи общежития, но ощутила только слабый запах хвои. Он не принадлежал общежитию, и я не понимала, откуда он взялся. Был еще какой-то незнакомый запах, но я не могла его ни с чем проассоциировать.

Я оглянулась по сторонам, мысленно переносясь во вчерашний день. Точнее, пытаясь перенестись. Я помнила разговор с Норманом, но только до определенного момента. До того, как спросила, почему он меня защищает, а он ответил, что для него это искупление. Искупление чего? Что он такого сделал, в чем винит себя и может перестать, если поможет мне? Относится ли это к чему-то, что он сделал уже как Ян Норман, или оно преследует его еще с тех пор, как был Нордом Сорроу? Надо все-таки как-нибудь спросить, как ему удалось так хорошо сохраниться за пять веков.

Мысли уплыли куда-то не туда, пришлось тряхнуть головой, чтобы снова повернуть мозги в нужную сторону.

Итак, Норман сказал, что помощь мне воспринимает как искупление. А что было дальше? Я закрыла глаза, воскрешая в памяти тот момент. Мы стояли друг напротив друга, очень близко. Он только что снова надел мне на палец перстень, а потом сжал руку в своих ладонях. Они были теплыми, кожа – немного грубой. От кожи бывшего короля ожидаешь большей мягкости. Вот только король был еще и воином, привыкшим держать в руках тяжелый меч. В сильных руках…

Пришлось тряхнуть головой еще раз. Я разозлилась на себя. Сколько можно уже? Я ведь всегда умела контролировать собственные мысли и эмоции, мысли о мужчинах… ну, или мальчиках никогда не затмевали собой все на свете. Почему сейчас, когда мне так надо сосредоточиться на спасении своей жизни, я не могу перестать думать о Яне Нормане и его руках?

Что же все-таки было дальше?

– Искупление? – я продолжала смотреть в серые глаза, будучи не в силах отвести взгляд. – Что вы имеете в виду?

– Однажды ты сама все поймешь. – Он улыбнулся и выпустил мою руку. – Но сейчас не время и не место для этого разговора. Пока, пожалуйста, будь осторожна. И носи перстень.

– Почему вы не можете просто сказать мне правду? Всю правду, – не сдавалась я.

Он пожал плечами.

– Может быть, я просто стыжусь ее? Не обо всем можно говорить с собственной студенткой.

Я открыла глаза, чувствуя, что начала замерзать. Как будто уснула у открытого окна. Но зато хотя бы немного продвинулась в восстановлении воспоминаний. После этих его слов я смутилась, скомкано попрощалась до следующего семестра и ушла.

А что было потом? Очевидно, я вернулась в комнату, переоделась для вечеринки, потом какое-то время веселилась на ней.

Веселилась ли? Или сидела в углу, переваривая слова Нормана? Или делала вид, что веселюсь, а сама переваривала?

Я снова закрыла глаза, пытаясь представить себя в этой гостиной и надеясь на новое озарение. Однако в этот раз что-то пошло не так, я провалилась куда-то не туда.

В богато украшенном зале передо мной стоял красивый светловолосый мужчина. Его лицо перекосило от ужаса, он испуганно пятился назад, а над нами гремел незнакомый женский голос:

– Пока я существую, ни ты, ни твой род никогда не будете править этим миром!

Я резко вдохнула, снова чувствуя себя заледеневшей, распахнула глаза и подскочила на ноги. Это еще что такое было? Точно не мои воспоминания. Это же не могут быть мои воспоминания?

Почему мне становится холодно каждый раз, как удается что-то вспомнить? Ну, или не вспомнить, а увидеть. Ответа я не знала, но через какое-то время решилась снова закрыть глаза и попробовать погрузиться в воспоминания.

Теперь в голове промелькнуло всего несколько «кадров».

Хильда рассмеялась, и я попыталась улыбнуться, чтобы как-то поддержать ее веселье, но все мысли крутились вокруг предупреждения Нормана, иногда сбиваясь на его последние слова. В гостиной было слишком жарко и невыносимо шумно. Я поднесла к губам стакан с каким-то сладким напитком. После событий бала Развоплощенных вина мне не хотелось, поэтому я выбрала какой-то местный лимонад. У лимонада были незнакомые запах и вкус, что-то фруктовое, наверное, местная экзотика…

Стоп! Я снова разомкнула веки, соединяя в голове сразу несколько точек. Мороженое, которое я ела в компании Нота, и лимонад, который пила на вечеринке, были сделаны из одного и того же фрукта. И именно этот запах я чувствовала несколько минут назад, когда принюхивалась. Почему я чувствовала этот запах сейчас, ведь никакого лимонада поблизости нет?

Однако этот вопрос быстро забылся под натиском еще одного воспоминания: спасаясь от жары забитой до предела гостиной, я вышла на лестницу, села прямо на ступеньки. Вместе с этим лимонадом? Да, я держала в руках большой стакан, наполненный почти до краев.