Магический спецкурс. Второй семестр Летняя Лена

Глава 3

Я сама толком не поняла, как и почему снова оказалась в гостиной Нормана. После слов ректора у меня опустились руки. Стало очень жалко родителей. А себя – еще больше. В голове скакали мысли на тему: «Как же так? А как же все мои планы?» В глубине души я понимала, что люди умирают, несмотря ни на какие планы. В любом возрасте. И часто совершенно внезапно, когда кажется, что ничто не предвещало. И все же я никогда не думала, что смерть оставляет так много времени для сожалений.

Наверное, в том, что я снова оказалась здесь, был некоторый смысл. С самого начала моего обучения в Орте Норман стал тем человеком, который помогал мне в сложных ситуациях, принося с собой покой и уверенность в том, что все разрешится. С того самого дня, как студенты спецкурса впервые полезли к нам в коридоре, а Марек Кролл зажал меня у стены. Норман всегда появлялся в нужный момент, чтобы спасти меня. Поговорить со мной. Вселить надежду и уверенность в себе. Это могло быть что-то мелкое вроде комплимента на приветственном вечере. Или что-то очень значимое, вроде спасения моей жизни. Каждое мгновение отчаяния заканчивалось тем, что он помогал мне. Последние несколько месяцев мои мысли были наполнены им даже тогда, когда я верила навету Ротта. Вполне логично, что сейчас я явилась искать утешение в его комнаты. И пусть самого Нормана тут не оказалось, вся гостиная была пропитана им. Оставалось только пожалеть, что я не чувствую ни прикосновений, ни запахов и не могу обнять его подушку и вообразить, что обнимаю его.

Я прошлась по комнате, села на диван, на котором он лежал, когда я появилась тут впервые. Наконец я могла разглядеть книгу, которую он читал. Меня тут же разобрал смех, несмотря на всю трагичность ситуации. Профессор Норман читал Гарри Поттера. Гарри, мать его, Поттера читал бывший властитель королевства Рейвен, первый канцлер Первой Республики, преподаватель темных ритуалов и заклятий в настоящем магическом университете.

– Я очень рад, что вам весело, госпожа Ларина, – раздалось у меня за спиной.

Голова как-то сама собой втянулась в плечи, я снова почувствовала себя пойманной на чем-то недостойном. Я не обернулась на голос только потому, что мне стало стыдно встречаться с Норманом взглядом.

– Я ищу вас по всей Орте. Что вы делаете в моей гостиной?

Он подошел к дивану и грозно навис надо мной, скрестив руки на груди. Странно, ректору удалось убедить меня в том, что я умерла, но почему-то мне все равно было неловко за это вторжение. Разве так бывает?

– Страдаю, – честно ответила я.

– Вот как? – в его голосе отчетливо слышалось удивление. Он неожиданно сел рядом со мной. – По какому поводу?

– А вам кажется, что у меня нет повода? – возмутилась я, наконец посмотрев на него.

– Мне кажется, что у вас нет на это времени.

– Ректор считает, что все уже кончено, – тихо заметила я, разглядывая лицо Нормана. У него первый шок и растерянность уже прошли. Он снова выглядел собранным и уверенным в себе, спокойным. Если бы не легкая щетина, я бы сказала, что профессор выглядит как обычно. – Я появилась в его кабинете, искала вас. А он как раз говорил моему папе, что ему стоит готовиться к худшему. Что ваша теория с астральной проекцией – это просто от нежелания поверить в очевидное.

– Ректору Реду не мешало бы хоть иногда думать, что он говорит, – недовольно процедил Норман.

– Мне он показался убедительным. – Я перевела взгляд на огонь в камине. Слова ректора так и звучали у меня в голове, лишая всякой надежды.

– Таня, послушайте меня, – настойчиво потребовал Норман. – Забудьте, что сказал ректор. Никогда не смейте сдаваться только потому, что остальные вас уже похоронили. Боритесь за себя до конца. Если бы все было кончено, вас бы здесь не было. Но вы здесь, вы говорите со мной, я слышу вас. Это что-то значит. Это шанс. Пусть он мизерный. Пусть никто из нас толком не понимает, что произошло. Пытайтесь использовать все возможности, которые вам даются. Не тратьте время на то, чтобы жалеть себя.

Его голос звучал жестко, как отповедь. Было обидно. И стыдно. Стыдно за то, что ему опять приходится объяснять мне такие элементарные вещи. Всего несколько слов – простых и понятных, до которых я могла бы додуматься и сама, – а мое настроение тут же изменилось. Может быть, перепады настроения в бесплотном состоянии – это нормально?

– Как вам это удается?

– Что?

– Вдохновлять меня. – Я снова посмотрела на него. – Каждый раз, когда кажется, что все ужасно и нет сил с этим бороться, приходите вы и вставляете мне мозги на место. И заражаете оптимизмом. Заставляете устыдиться собственной слабости.

– Вам нечего стыдиться, Таня, – возразил он уже мягче. На его губах снова появилась едва заметная улыбка, которую я успела полюбить. – Вы ведь до сих пор жили в покое и комфорте, окруженная заботой и любовью родителей, с вами никогда не происходило ничего из ряда вон выходящего. Никогда не случалось ничего плохого. Ведь так?

Он дождался моего кивка и продолжил:

– А потом вы попали в Орту, и все пошло наперекосяк. Жизнь начала подсовывать вам испытания – одно сложнее другого. Неудивительно, что вы порой впадаете в отчаяние. Это нормально. Это не стыдно. Главное, что каждый раз вы находите, чем вдохновиться… Ну, или кем вдохновиться. Вы решаете проблему. Пусть с моей помощью, но вы справляетесь. Каждый раз становитесь чуточку сильнее. Так и закаляется характер.

– Думаете, однажды он станет таким же закаленным, как у вас? – Я улыбнулась ему, чувствуя себя уже намного лучше, увереннее.

– Я бы вам не пожелал этого, – Норман покачал головой. Его улыбка стала немного грустной. – Мой характер начали закалять слишком рано. Вы обязательно станете сильнее, но вы все же еще совсем юная девушка. Нежность и хрупкость вам к лицу. Не потеряйте их в процессе. Пусть по-настоящему сильным будет мужчина, которого вы выберете в спутники жизни.

Несмотря на то, что я была всего лишь бесплотным существом, у меня вдруг перехватило дыхание от его слов, а еще больше от тона, которым они были сказаны. Хотелось прямо здесь и сейчас, не сходя с места, заявить ему прямо в лицо, что я уже выбрала себе такого мужчину. Вот прямо сейчас и решила окончательно. Если бы только он смог увидеть во мне нечто большее, чем просто бедовую студентку. Но, конечно, я не стала этого говорить. Постаралась сохранить улыбку и изобразить легкий тон, когда предложила:

– Тогда в следующий раз, прежде чем толкать речь, которая закалит мой характер, потратьте хотя бы пятнадцать секунд на то, чтобы пожалеть нежную, хрупкую девочку.

– Я обязательно это сделаю. Приду, пожалею вас, подержу за руку, – пообещал он. – Но потом. Когда вы будете в безопасности. И во плоти.

Я склонила голову набок, потакая внезапно проснувшейся игривости. Ведь пока я в этом подвешенном состоянии, можно позволить себе немного больше, чем обычно. Потом всегда смогу сделать вид, что ничего не помню.

– И на плече поплакать разрешите?

– Если очень хорошо попросите. И если будете умницей и поможете мне найти вас.

– Да, я же шла вам сказать! – Я едва не подпрыгнула на месте, вспомнив, что у меня есть зацепка. – Я кое-что вспомнила.

Он театрально закатил глаза и тяжело вздохнул.

– Нет, ну вы посмотрите на нее! Страдать она тут собралась. Выкладывайте.

Я рассказала ему о том, как копалась в собственных воспоминаниях, сидя в гостиной, и что именно мне удалось вспомнить. Не стала упоминать только про ощущения и запахи, сочтя это не самой важной информацией. Странным посторонним видением с мужчиной и угрожающим женским голосом Норман не заинтересовался. Зато когда я сказала про Нота, он выразительно посмотрел на меня.

– Только не говорите, что после всех своих приключений вы снова куда-то пошли с этим… с Нотом.

– Между прочим, в прошлый раз Нот был ни при чем, – обиженно напомнила я. Норман только раздраженно фыркнул в ответ. – Но тем не менее, профессору Карр он сказал, что не видел меня после утреннего занятия. Не понимаю, почему он соврал.

– А мы сейчас пойдем и спросим у него, – с ощутимой угрозой пообещал Норман, собираясь встать.

– Он отправился в Аларию, – поспешила сообщить я, поскольку физически удержать его не могла.

Словами тоже не получилось. Норман все равно встал.

– Возможно, он уже вернулся. Вы идете?

– Да. – Я тоже поднялась, но остановилась, не в силах противостоять искушению. – Профессор Норман… Ян!

Он обернулся, вопросительно глядя на меня, а меня распирала самая искренняя на свете улыбка.

– Вы читаете Гарри Поттера.

Это не было вопросом, просто констатацией факта. Он на мгновение перевел взгляд на книгу, потом снова на меня.

– Я знаю.

– Почему? Это же глупое детское фэнтези.

– Во-первых, не вижу в нем ничего глупого, – оскорбился Норман. – Во-вторых, люблю книги вашего мира, фантазирующие на тему магии. Они очень… забавные. Такая вот у меня слабость. Как и арахис в карамели, – он кивнул на мисочку, стоящую рядом с книгой.

– Ничто человеческое вам не чуждо, – пробормотала я, в который раз попадая под гипнотическое воздействие его взгляда.

– Вы даже представить себе не можете, насколько сейчас правы, – неожиданно серьезно согласился он.

Глава 4

Нот действительно успел вернуться. Судя по тому, что дверь он открыл в той же одежде, в которой я видела его ранее в холле, вернулся недавно. Не дожидаясь приглашения, Норман уверенно прошел в гостиную, а я незаметно просочилась за ним.

– Ян, какой сюрприз, – голос Нота прозвучал грубой пародией на вежливость и гостеприимство. – Проходи, располагайся. Могу тебе что-нибудь предложить?

– Лучше расскажи мне, чем закончилась твоя вчерашняя встреча с Лариной, – строго потребовал Норман, окидывая гостиную беглым взглядом и поворачиваясь к ее хозяину. Руки он, как обычно, сцепил за спиной.

– Я ее вчера видел только на занятиях, я уже говорил Ириде. – Нот расслабленно пожал плечами, засовывая руки в карманы брюк. Он спокойно подошел к своему гостю ближе и выглядел уверенно и немного нагло.

– Ложь, – лаконично констатировал Норман. – Ты был в корпусе общежития накануне вечером, во время вечеринки студентов спецкурса. Столкнулся с ней на лестнице.

По лицу Нота пробежала едва заметная тень.

– Откуда такая информация?

– Один из студентов спецкурса видел, как вы разговаривали, – глазом не моргнув, солгал Норман. Похоже, он не хотел афишировать перед Нотом, что может общаться со мной. – И это последнее, что известно о ней. Я хочу знать, что было дальше.

– А тебе поручили ее поиски? – удивился Нот, а потом неприятно ухмыльнулся. – Или ты сам вызвался?

– Что было дальше? – спокойно переспросил Норман, игнорируя ужимки коллеги.

– А я не обязан тебе ничего рассказывать.

– Не заговоришь сам, я заставлю тебя заговорить.

– О, неужели! – Нот рассмеялся. – Интересно как?

Вместо ответа Норман стремительно выбросил руку вперед, посылая в Нота ударный импульс. Это было относительно безопасное боевое заклятие, мы его проходили. В моей личной классификации оно входило в группу «сражение на уровне мордобоя».

Нот выставил щит и отразил заклятие.

– Ты надо мной смеешься? – поддразнил он. – Я преподаю боевую магию, ты забыл?

Норман не удостоил его ответом. Он снова выбросил руку вперед. Один раз, другой, третий. Удар следовал за ударом. Так стремительно, что я не успевала их осознать. Огненный шар сменился ледяным потоком, а за ними снова последовал ударный импульс, который неожиданно пробил щит Нота и отбросил его к стене. Я успела только испуганно ойкнуть, а Норман уже применил захват: заклятие, тугими тисками сжимающее противника. В данном случае оно было нацелено на горло Нота. Он сразу страшно захрипел.

– Я повторяю еще раз свой вопрос: что было дальше? – делая ударение чуть ли не на каждом слове, отрывисто произнес Норман.

– Пусти, сволочь, – прохрипел Нот. – Убьешь…

Норман, словно опомнившись, чуть ослабил хватку, но не отпустил его. Нот перестал хрипеть и задыхаться и теперь мог говорить.

– Я просто спросил, как у нее дела. Она была вся в расстроенных чувствах. Я ее немного развеселил. Мы посмеялись, пофлиртовали. Я спросил, почему она не на вечеринке, она объяснила, что устала от шума и жары. Я пригласил ее в свой кабинет, сказал, что у меня действительно есть кофе, как ей и обещали в той злополучной записке. Она рассмеялась, сказала, что больше на кофе не покупается, но я ее уболтал.

Норман опустил руку, освобождая Нота от захвата. Тот облегченно вдохнул полной грудью и потер горло, недовольно глядя на него.

– Интересно, как ты ее уболтал? – В голосе Нормана мне почудилось недоверие.

– Это не так сложно, как тебе кажется. Особенно с девочками со спецкурса. – Нот снова мерзко усмехнулся. – Ты думаешь, у меня какие-то секретные техники по обольщению? Да ничего подобного! Молодые девушки сами ищут развлечений. И любой опытный мужчина, который достаточно хорош собой, им годится. Почему я так легко их соблазняю? Да потому что они сами заранее готовы соблазниться. Вот и весь секрет, Ян. И расчудесная Таня твоя, о которой ты так печешься, точно такая же, как и остальные. Ей точно так же льстило мое внимание, как и остальным. Хотя не спорю, захоти ты взять ее первым, она дала бы тебе.

От такой наглости я потеряла дар речи, а Норман на этот раз даже не стал утруждать себя магией: просто ударил Нота кулаком. Одним быстрым, четким движением.

Нот вскрикнул от неожиданности. От удара из носа у него потекла кровь, но он не разозлился, а только рассмеялся.

– Это у тебя от длительного воздержания крышу сносит или ты все-таки имел на нее планы? Ну извини, друг, опоздал. Знал бы, позвал тебя к нам присоединиться. Хотя… Вряд ли ты стал бы делить со мной женщину, да? Ты же у нас считаешь себя лучше всех. Ходишь тут с лицом наследного принца. Думаешь, остальные – просто грязь у тебя под ногтями.

Норман молчал, но я слышала, что дыхание его стало более глубоким и частым: он злился. Злился и отчаянно старался это скрыть. А я настолько растерялась, что не знала, как поступить. Я не понимала, зачем Нот все это говорит, ведь ничего из его слов не могло быть правдой.

Нот же тем временем подошел к зеркалу, висящему в углу, осмотрел в нем нос, а потом провел по нему рукой, убирая кровь и останавливая кровотечение.

– Что было дальше? – упрямо поинтересовался Норман, как только смог совладать с голосом.

– Дальше? Как и обещал, угостил ее кофе. С коньяком. Она расслабилась и еще больше раскрепостилась. А дальше сам додумай. Я не настолько люблю хвастаться своими победами, чтобы рассказывать тебе все в деталях.

– Почему ты соврал Ириде?

– Потому что у меня не было желания обо всем этом распространяться. Мы же все пока делаем вид, что в нашем университете преподавателям запрещено спать со студентками.

– Как долго она пробыла у тебя?

Мне не нравились вопросы Нормана, а еще больше не нравился тон, которым он их задавал. Холодный, отстраненный. И на меня ни разу не взглянул. Я могла только беззвучно качать головой, отрицая все, что говорил Нот. Не была я с ним. Даже не помнила, чтобы пила с ним кофе, а все остальное и вовсе не могло быть правдой. Ни при каких обстоятельствах.

А вот Норман, похоже, ему верил.

– Да я не помню. Но до утра не оставалась. Ушла посреди ночи. Была в тот момент цела и невредима. И вполне довольна.

– Ты не проводил ее до общежития? – в тоне Нормана промелькнуло возмущение.

– Я предлагал ей остаться, но она почему-то очень хотела к себе в комнату. Я не настолько рыцарь, чтобы посреди ночи одеваться и тащиться на заснеженную улицу.

Норман брезгливо скривился, а Нот самодовольно усмехнулся. Ему явно нравилась реакция коллеги на этот рассказ. Он снова подошел ближе, рискуя нарваться на еще один удар.

– Сочувствую, Ян. Кажется, я разрушил светлый образ, к которому ты успел привязаться? Не расстраивайся. Она и до меня девочкой не была.

Норман посмотрел на него волком, а потом с тихой яростью в голосе пообещал:

– Имей в виду, Нот, если я узнаю – а если это было так, я узнаю, – что ночью ты прикоснулся к ней против ее воли или воспользовавшись состоянием после твоего коньяка, я тебя в порошок сотру.

– Валяй, Ян. Я тебя не боюсь. Все было исключительно по обоюдному согласию.

– Да он все врет! Не было ничего! – у меня наконец прорезался голос.

Однако Нот, естественно, не услышал, а Норман едва повернул голову в мою сторону, но так и не посмотрел на меня. Просто молча направился к двери, а потом с силой ее за собой захлопнул. Мне пришлось опять проходить насквозь.

Я чувствовала себя вывалянной в грязи. Внутри все клокотало от злости, обиды и чувства беспомощности. Норман шел так быстро, что мне удалось догнать его только у лестницы, на приличном расстоянии от комнат Нота. Я звала его и раньше, но он то ли не слышал меня, то ли игнорировал.

– Ян, да постойте же вы! – очередной раз потребовала я. – Послушайте меня хотя бы пять секунд. Нот все врет. Я не знаю, зачем ему это, но он врет!

Норман наконец остановился, но не обернулся. Я тоже замерла на месте, как вкопанная, почему-то боясь увидеть его лицо.

– Госпожа Ларина, меня не касаются ваши отношения с Вильямом Нотом, – отрезал Норман, так и стоя ко мне спиной.

Мне захотелось заколотить по его спине кулаками. Зачем снова этот официоз? Зачем холод в тоне? Я понимала, что он злится. После всех его предупреждений и убеждений я, как он считал, все же упала в объятия местного ловеласа. Уж не знаю, почему его это так бесило. Может быть, потому, что, по словам профессора Карр, он был очень щепетилен в этих вопросах. Или его воспитание требовало от девушки более осмотрительного поведения. Не стоит забывать, что он родился и вырос больше пятисот лет назад. Магический мир и так заметно отставал от обычного в плане свободы нравов, а как дела обстояли пять веков назад, я вообще слабо себе представляла. Я не собиралась извиняться перед ним за то, что было в моей жизни раньше, но брать на себя лишние «грехи» тоже не хотела.

– Послушайте меня, – настойчиво попросила я, чувствуя, что голос дрожит от непролитых слез. Наверное, будь я во плоти, уже рыдала бы от несправедливости происходящего. – Посмотрите на меня. Я не спала с Нотом. Поверьте мне.

Он резко повернулся, и я, наконец, увидела его лицо. И внезапно поняла, что он не злится. Я все еще не могла определить, какое именно чувство заставляло его убегать от меня, как от рогатого демона, но определенно не злость. Обида? Разочарование?

– Мне плевать, спали вы с ним или нет, – Норман попытался сказать это спокойно, но не справился с голосом. – Как вы верно заметили однажды, я вам не отец, чтобы следить за вашей нравственностью. Я вам не муж и даже не любовник, чтобы требовать верности. Я вам никто. Вы не обязаны отчитываться передо мной. Не обязаны оправдываться. С кем вы проводите свободное время и что делаете в его обществе, меня никоим образом не касается.

И тут меня осенило. Я поняла, какое чувство сейчас плескалось в его глазах. Не обида и не разочарование, а ревность. Обыкновенная мужская ревность, которой он то ли стеснялся, то ли боялся, не давала ему снова прийти в спокойное, невозмутимое состояние.

Это открытие вызвало противоречивые чувства. То, что он ревнует, означало, что какие-то романтические чувства ко мне у него все-таки есть, хоть он их и отрицает. И это вселяло надежду, пусть я пока и не очень понимала, на что, собственно, хочу надеяться. В то же время ревность всегда считалась плохим советчиком. А мне сейчас было нужно, чтобы Норман сохранял трезвый ум.

– Вижу я, как вам наплевать, – я постаралась сказать это спокойно. – Если вы такой, когда вам наплевать, страшно представить, что происходит, если вам не наплевать.

Я неуверенно улыбнулась ему, надеясь, что его хладнокровная натура возобладает. И оказалась права: он глубоко вдохнул, медленно выдохнул, смущенно потер лоб рукой, словно прогоняя из головы лишние мысли. Через пару секунд передо мной снова стоял невозмутимый профессор Норман, готовый к конструктивному общению.

– Простите мою вспышку, – виновато попросил он. – Я не имел на нее права. А вы действительно не обязаны мне ничего объяснять. И оправдываться тоже.

– Я знаю, – заверила я его с нажимом. – Ян, послушайте, будь все это правдой, я бы вам так и сказала. Честно. Но между нами ничего не было. Он врет, и надо понять, почему и зачем он это делает.

– Зачем как раз понятно. – Норман вздохнул и поморщился. – Он хотел вывести меня из себя, что ему прекрасно удалось. Вопрос только в том, хотел ли он меня разозлить из-за нашей давней взаимной неприязни или чтобы помешать моим поискам.

– Интересно, как он собирается потом оправдываться?

Норман посмотрел так, что мне стало не по себе.

– Думаете, он уверен, что ему не придется? Что я уже никогда его слова не опровергну?

– Вероятно, – Норман мрачно кивнул. Немного помолчав, он поинтересовался: – Почему вы так уверены, что он врет? Вы вспомнили что-то еще?

– Немного. Я помню, что мы действительно какое-то время сидели вместе на ступеньках, разговаривали. Ему и правда удалось развеселить меня…

– Конечно, он же такой забавный, – раздраженно процедил Норман. В его тоне снова прорывались ревнивые нотки.

Я улыбнулась и покачала головой. Наверное, именно эта ревность, которую он все пытался, но никак не мог скрыть, побудила меня сказать:

– Знаете, Ян, я бы тоже предпочла, чтобы вчера на той лестнице сидели вы. Чтобы вы разговаривали со мной. У вас бы куда лучше получилось меня успокоить и развеселить. Я уже не говорю про то, что ваше приглашение на кофе я бы точно не отвергла. Даже если бы вы пригласили меня на прокисшее молоко, я бы все равно пошла с вами. Но у вас же принципы. Вы спокойно дарите девушке для защиты артефакт, который стоит целое состояние, готовы ради нее сражаться с монстрами, даже умереть, но потом… – Я слишком разволновалась, и голос в конце концов меня подвел. – Потом вы просто делаете вид, что ничего не произошло. И избегаете лишних встреч. Вывалив на мою голову правду о том, кто я, вы клянетесь защитить, объясняете это каким-то непонятным искуплением – и все! И теперь вы злитесь на меня за то, что я разговаривала с Нотом и смеялась над его шутками? А какой у меня был выбор? От вас-то приглашения на кофе не дождешься.

Я наконец заставила себя заткнуться, понимая, что несколько перегнула палку. На лице Нормана раздражение уже давно сменилось удивлением. И даже после того, как я замолчала, он не сразу нашел, что сказать.

– Знаете, кофе противопоказан магам, – заметил он после продолжительного молчания. – Дестабилизирует магический поток.

– Господи, Ян, да при чем здесь вообще кофе?

Кажется, это замечание окончательно сбило его с толку. Он тряхнул головой, на мгновение прикрыв глаза, а потом решил, что пора бы уже вернуться к более важным вопросам, а этот оставить на потом.

– Ладно, с кофе потом разберемся. Что было дальше? Вы разговаривали с Нотом, но чем на самом деле закончился ваш разговор?

– Не знаю, – вынуждена была признаться я. – Дальше ничего не помню, но точно знаю, что я никуда с ним не ходила и между нами ничего не было.

Он смотрел на меня со смесью надежды и сомнения. Сомнение, к сожалению, побеждало.

– Как вы можете это знать, если вы не помните?

Я открыла рот, но тут же закрыла его. Как объяснить ему, что причина моей уверенности в нем самом? Я могла придерживаться сколько угодно свободных взглядов на отношения полов, стараясь соответствовать современным стандартам общества, в котором выросла, но спать с одним мужчиной, мечтая о другом, точно не стала бы.

Однако признаться в любви одному преподавателю, доказывая этим, что не спала с другим, я не могла. После такого признания я уже никогда не смогу смотреть ему в глаза, лучше уж мне тогда действительно оказаться мертвой. А намека в моей страстной тираде он, судя по всему, не уловил.

– Я это просто знаю, – как можно увереннее заявила я. – И если у вас есть ко мне хотя бы капля уважения, вы должны мне поверить.

На лице Нормана отразилась внутренняя борьба, но в конце концов он кивнул.

– Простите меня, Таня. Я действительно проявил к вам неуважение, безоговорочно поверив Ноту. Постарайтесь вспомнить что-нибудь еще. Может быть, вы вспомните, когда и куда пошли потом? Возможно, что-то случилось с вами, когда Нот ушел и вы остались в одиночестве.

Я снова прикрыла глаза, стараясь уловить за хвост ту пару вспышек, которые промелькнули у меня в голове во время разговора Нормана и Нота.

Мы сидим на лестнице, Нот что-то рассказывает, активно жестикулируя. Задевает стакан, который я держу, и лимонад выплескивается мне на джинсы.

– Простите, я увлекся, – смеется Нот.

– Ничего страшного, нас уже научили решать такие проблемы.

Я ставлю стакан на ступеньку между нами и направляю магический поток на очищение и высушивание одежды. Нот снова протягивает мне лимонад, и я машинально делаю несколько больших глотков.

Нот начинает рассказывать другую историю, я наслаждаюсь его легким, веселым тоном, но слова пропускаю мимо ушей. Мои мысли сейчас совсем в другом кабинете и с другим преподавателем. А голос Нота звучит все дальше и дальше…

– Таня! Таня, очнитесь!

Окрик Нормана вытащил меня из воспоминания. Я вновь ощутила ужасный холод и, кажется, даже задрожала, а потом открыла глаза. И обнаружила, что лежу на полу. Норман застыл надо мной в странной позе, как будто хотел меня поднять, но вспомнил, что не может ко мне прикоснуться. На его лице читался неподдельный ужас.

– Что случилось? – спросила я, садясь и стуча зубами от холода.

– Вы… упали, а потом… начали становиться прозрачной. Почти исчезли. Только когда пришли в себя, снова стали выглядеть по-прежнему. Что с вами было?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Каждый раз, когда пытаюсь вспомнить, со мной происходит это. Становится холодно, и я как будто проваливаюсь в сон. В остальное время я ничего не ощущаю: ни текстур, ни запахов.

– А в такие моменты?

– Чувствую холод. И запахи.

– Почему вы раньше мне этого не сказали? Какие запахи вы чувствуете?

– Свежести. Хвои. И какого-то фрукта, я его не знаю.

– Откуда вы знаете тогда, что это фрукт?

– Да я не уверена… – Я нахмурилась. Его тон меня пугал. – Просто еще когда ела мороженое, подумала, что это какой-то фрукт.

– Мороженое? Какое еще мороженое?

– Ну… – Я замялась. – Помните, когда нас отправили в торговый центр для покупки платьев к балу Развоплощенных? Нот пригласил меня в кафе и угостил мороженым.

По лицу Нормана снова пробежала тень. Я боялась, что он сейчас опять выйдет из себя, но профессор быстро справился с собственным недовольством.

– Помню.

– Так вот, там было такое мороженое, синенькое, – продолжила объяснять я. – Очень вкусное, но совершенно мне незнакомое. Я тогда подумала, что это какой-то местный фрукт. На вечеринке, кстати, я пила лимонад с таким же вкусом. И он тоже был синий. Я пролила его на себя, разговаривая с Нотом. Пока убирала пятно, стакан стоял на ступеньке между нами. Нот подал его мне, а потом… Ян, мне кажется, что никакого «потом» для меня уже не было.

Он разглядывал мое лицо, сосредоточенно хмурясь и как будто связывая в голове разрозненные факты. Когда он задал следующий вопрос, голос его звучал непривычно взволнованно:

– Таня, пожалуйста, постарайтесь вспомнить точно: вы полностью убрали пятно? Не может быть такого, что запах, который вы чувствуете, от него?

– Ян, на кой черт мне синее пятно на светлых джинсах? – Я выразительно посмотрела на нежно-голубую ткань. – Учитывая, что за выведение пятен на бытовой магии я получила высший балл! Конечно, я свела пятно полностью!

– Хорошо, тогда еще один вопрос: темно-синий или светло-синий?

– Что?

– Мороженое и лимонад были темно-синего или светло-синего цвета?

– Скорее темно-синего. Это важно?

Он несколько секунд молчал, как будто боялся поверить самому себе, а потом улыбнулся и кивнул.

– Очень. Потому что теперь я знаю, где вас искать.

– На самом деле это не фрукт, а ягоды, – на ходу объяснял Норман, периодически переходя с быстрого шага на бег.

Я семенила рядом, отчаянно жалея, что у меня не было времени научиться летать. Наверняка же можно летать, если ты бесплотна?

– Ягоды эти непростые, – продолжал Норман, уже выбегая на улицу через дверь, которой раньше я никогда не пользовалась. Что было неудивительно: мы оказались за стенами Орты. То есть там, куда студенты спецкурса выходить не имели права. – Они не принадлежат этому миру. Маги вывели их лет двести назад, наверное. Поэтому я ни разу про них не подумал: я знаю не так много. Сами понимаете почему.

Я кивнула. Конечно, если что-то не было частью твоего мира, пока ты рос и обучался, держать это в голове сложно. Меня озадачивало другое: куда мы бежим и почему.

– Как эти ягоды связаны с тем, где я?

– Это зимняя ягода. Специальная магическая зимняя ягода. Скажем так, сейчас для нее самый сезон, – пояснил Норман, направляясь в лес.

Здесь снега было больше, чем во внутреннем дворе Орты. Ни одеваться, ни переобуваться Норман не стал, и ему, в отличие от меня, наверняка было холодно и мокро, потому что легкие ботинки, в которых он ходил по Орте, никак не годились для прогулок по снегу.

– И я чувствую ее запах, потому что нахожусь где-то рядом с ней? – наконец догадалась я.

– Думаю, вы в центре больших зарослей этих ягод, – уточнил Норман, уверенно шагая между деревьями. – Потому что именно в большом количестве они создают магический фон, который может блокировать заклинание, наложенное на перстень.

– Магический фон? – в моей памяти что-то шевельнулось, но очень смутно.

– Да, я же уже сказал: ягода была выведена специально. С использованием магии. Именно для того, чтобы расти и плодоносить зимой, когда нет других свежих ягод. Без магии она бы не смогла расти в таких условиях. Подобных растений не так много в нашем мире, но там, где они растут, заколдованные вещи часто дают сбой.

И тогда я вспомнила, что мы проходили это. Правда, как раз тогда Ротт убедил меня, что Норман монархист, который хочет меня убить. Я так и не смогла толком вникнуть в понятие «магического шума», поскольку слишком много думала о другом. Что ж, теперь узнала на практике. Но главным было другое: профессор знает, где я, он меня найдет и спасет. Снова.

– И вы знаете, где здесь есть подобные заросли?

– Да, я хорошо знаю территорию вокруг Орты. Есть несколько таких мест, но я знаю только одно, где растут еще и ели.

Больше я не успела задать ни одного вопроса, поскольку мы внезапно пришли. Об этом я догадалась по тому, как настороженно притормозил Норман.

Перед нами раскинулось целое зеленое море: высокие и низкие ели перемежались со скинувшими листву деревьями, по стволам которых, равно как и по земле вокруг, ползли стебли вьюнка, усыпанные крупными ягодами, похожими на мелкую синюю клубнику. Норман шарил взглядом по зарослям, постепенно продвигаясь вглубь, а потом что-то заметил и стремительно бросился к своей находке.