Беги, дорогая, беги Романова Архелая

Глава 16

Как Игнат и обещал, Олег никуда не делся. Утром во вторник он встречал меня у входной двери с вежливой улыбкой на устах. Мрачно оглядев его, я кивнула в знак приветствия, и, не дожидаясь ответа, сбежала по ступенькам вниз.

Припарковавшись возле института, Олег сообщил, что будет ждать здесь. Я рассеянно махнула рукой, и вошла в холл, ища взглядом Соньку. Подруга обнаружилась у стенда с расписанием, и сразу же подскочила ко мне с расспросами:

– Слушай, что у тебя произошло? Я так ничего и не поняла.

Вчера я не стала разговаривать с Сонькой, просто написала ей краткое сообщение о том, что разобралась в своих чувствах, как и обещала. Сонька порывалась мне позвонить, но вести беседы мне не хотелось. После ухода Игната мне было плохо и душевно, и физически: пару раз я порывалась набрать его номер, единожды хотела одеться и побежать к его дому. Но осталась в квартире, завернулась в плед и просто лежала, в который раз прокручивая в голове Ванькины слова.

«Я могу помочь тебе уехать».

Бросить все и уехать – заманчивое предложение. Начать жизнь с чистого листа, спокойную, безо всяких приключений и драм, не мучиться каждый раз в сомнениях: а правильно ли я поступаю? Я умолчала о роли Игната в убийстве Федотова, по сути, скрыла то, что Марина – убийца, а Тимофеев – продажный мент. Сплю с человеком, который обманом втянул меня в эту историю, а мой лучший друг, похоже, имеет доблестную привычку избивать моих парней…

Хмыкнув, я покачала головой, чтобы отбросить ненужные мысли. Лекция была в самом разгаре, у доски монотонно бубнил преподаватель, и я скрупулезно записывала его речь в  блокнот – зачеты еще никто не отменял, а диплом был мне необходим.

В столовой Сонька предприняла еще одну попытку, и я рассказала ей все, что случилось после того, как завезли ее домой. Изогнув брови, подруга потрясенно заметила:

– Не жизнь, а сплошное кино. И что, ты в самом деле хочешь уехать?

– Думаешь, это плохая идея?

– Думаю, что не случилось ничего такого, из-за чего бы стоило бросать все, – уклончиво ответила Сонька, вяло ковыряя вилкой салат. – Игнат, конечно, тот еще тиран, но он любит тебя.

– Да ладно? – усомнилась я. Сонька развела руками.

– А иначе зачем все это? Красивых девушек полно, и каждая мечтает оказаться в его постели. А ты, подруга, только и выпендриваешься, доставляешь хлопоты и оскорбляешь его. Хотя это и правильно, но какой мужчина будет такое терпеть? Только влюбленный.

– Угу, – проворчала я, отпивая чай. – Если он влюблен, то почему ведет себя как одержимый? Его манера контролировать все меня напрягает. Но не так, как тот факт, что он причастен к избиению Ромки и Леши. Знаешь, если так и дальше пойдет, то в следующий раз он решит кого-то убить?

– Ты утрируешь, – спокойно возразила Соня. – А что касается избиения… Мне думается, что Игнат здесь не при чем.

– Что?

– То, – передразнила меня Сонька. – Их вполне мог отметелить и Ванька со своими друзьями. Он влюблен в тебя со школы. Ты ни с кем не встречалась, и парень, понятное дело, не терял надежду, а потом ты вдруг закрутила роман с Трининым. Ясно, что ему это не понравилось.

– Ты серьезно думаешь, что Ванька на такое способен?

– Я уже не знаю, чему верить, – как-то по-взрослому вздохнула Соня. – Но, чтобы ты не решила, я буду на твоей стороне.

– Спасибо, – я порывисто обняла ее.

Пару минут мы так и простояли, а потом направились в аудиторию. У самого входа кто-то окликнул меня по имени, и, обернувшись, я увидела Ваньку, прятавшегося за кадкой с фикусом.

– Ваня? – изумленно произнесла я, таращась на него. Сонька тоже остановилась и с досадой уставилась на брата своего возлюбленного, который махал нам руками, предлагая подойти.

– Пара началась уже, – рявкнула Сонька.

– Ты иди, я догоню, – решила я, и направилась к Ваньке. Подойдя ближе, ухватила его за локоть и потащила подальше, в коридорную нишу возле туалета. – Ты что здесь делаешь?

– Надо поговорить, – прошептал Ванька.

– А как в институт попал?

– Подождал, пока охранник будет курить, и проскочил, – шмыгнул друг носом. Приглядевшись, я ахнула: губы Ваньки были разбиты, под носом тоже была видна засохшая кровь, а на скуле красовалась ссадина.

– Это что такое?

– Не обращай внимания, – отмахнулся Ванька, но я вцепилась в него, словно клещ. В конце концов, он сдался, и невнятно пробормотал:

– Да придурки какие-то утром подкараулили на остановке.

– И что хотели?

Сердце мое екнуло и замерло от испуга. Дурное дежавю – когда я уже слышала эти слова, стоя в больничной палате.

– Ничего, – начал врать Ванька, но, заметив мой разъяренный взгляд, виновато сказал: – Просили от тебя держаться подальше.

Я с шумом выдохнула воздух. Значит, Игнат все-таки решился на это. Несмотря на мои уговоры, невзирая на то, что Ванька – брат его лучшего друга… Даже зная то, что я не прощу такого, он все равно сделал это!

– Ваня, мне нужно знать правду, – собравшись с мыслями, спросила я. – Рому и Лешу избили по просьбе Игната? Я знаю, что в этом участвовали твои друзья.

На Ваньку было жалко смотреть. Он весь скукожился, покраснел, нервно задергал карман куртки, пряча глаза.

– Скажи, – настаивала я.

Тихое «да» слетело с его губ, и весь мой мир померк. Значит, это правда…

– Ева, прости, – Ванька схватил меня за руку, думая, что я собираюсь уйти, – но он все равно бы это сделал! Только нанял бы каких-нибудь придурков, которые им все переломали! А мои парни аккуратно, старались так, чтобы ничего не повредить…

– Ага, – только и сказала я, все еще смотря в одну точку и ничего не видя перед собой. – Вань, ты говорил, что поможешь мне… Я хочу уехать.

– Что?

– Что слышал, – с трудом произнося фразы, произнесла я. Губы напрочь отказывались шевелиться нормально. – Помоги мне уехать. Этот Олег, мой охранник, глаз с меня не сводит. Нужно его отвлечь. И мне нужны деньги.

– Куда ты хочешь поехать?

– Сначала – к родителям. Там посмотрим. В их городе нет института, так что я выберу ближайший и поселюсь там.

– Хорошо, – кивнул Ванька. – Я что-нибудь придумаю. После пар иди домой и собери все необходимое. Много вещей не бери. Денег я дам.

Я кивнула. После пар мы с Сонькой попрощались в холле: обливаясь слезами, подруга сетовала на жизнь и просила не пропадать. Я сама чуть не зарыдала, пару раз решаясь плюнуть на все и остаться, но понимала: так больше продолжаться не может.

Я люблю Игната. Но его ко мне любовь больная, и рано или поздно это сыграет свою роль.

Дома я покидала вещи в небольшую сумку и в пять вечера вышла из дома. Олега в подъезде не было – я не предупредила о том, что собираюсь куда-то пойти, поэтому он спокойно сидел в машине. Когда я оказалась на улице, Ванька со своими друзьями уже ждали меня за углом. Олег, завидев мою фигуру, встрепенулся и бросился наперерез, но путь ему преградили Ванькины товарищи.

– Быстро, садись в машину, – крикнул Ванька. Серая девятка стояла с открытыми дверцами на углу. Мы запрыгнули внутрь и помчались к автобусной остановке.

– Ребята задержат его, но не знаю, на сколько, – озабоченно проговорил Ванька. – Надо быстрее. Билеты купила?

– Да, еще дома, через интернет.

– Отлично.

Мы успели в последний момент – автобус уже собирался отъезжать, когда я, размахивая билетом, запрыгнула внутрь. Попрощаться нормально не получилось, но Ванька бежал за удаляющимся автобусом и махал мне руками, что-то крича. Подозреваю, это было признание в любви, но я сделала вид, что не разобрала слов. В конце концов, он обещал приехать ко мне через пару дней.

Дорога казалась бесконечной, но так было даже лучше. В незнакомом городе меня никто не ждал. И там не было Его. Человека, превратившего мою жизнь в сплошной театр. Вездесущего, всемогущего мужчину, который с легкостью распоряжался моей судьбой, и считал, что все остальные люди – не более чем игрушки в его руках.

Автобус уносил меня все дальше, дребезжа старыми дверцами. Телефон я предусмотрительно выключила, не сомневаясь, что Игнат будет мне звонить. С каждым километром я все больше нервничала, кусая губы и комкая ручки спортивной сумки.

Правильно ли я поступила? Как отреагировал Игнат? Что, если он решит поехать за мной, или, еще хуже, отомстить Ваньке? Как там Сонька? Что скажут родители, когда я свалюсь им как снег на голову?

Через пять часов непрерывной езды автобус остановился возле небольшого магазинчика. За ним виднелись одноэтажные покосившиеся домики – какая-то мелкая деревушка, за которой виднелся густой лес. Водитель объявил о получасовом перерыве, и я, с облегчением выпрыгнув из автобуса, прошлась туда-сюда, разминая затекшие ноги. Внезапно сильно захотелось есть, и пришлось зайти в сельский магазинчик. Внутри уже толпилось пару моих попутчиков, а продавщица – тучная женщина с бордовыми волосами и в грязном переднике, сновала по крохотному пространству, задевая товары.

– Чего вам? – недружелюбно зыркнула она на меня.

– Воды, вон ту шоколадку, – я замялась, не зная, что еще взять, и была награждена очередным презрительным взглядом. – И все.

– Сто рублей, – рыкнула продавщица.

Я сунула ей пятисотрублевую купюру, и забрала покупки. Выйдя на свежий воздух, с огорчением поняла, что прошло десять минут с начала остановки. Решив, что лучше пока погулять, поскольку ехать предстояло еще долго, а колени уже сводило, я покружилась перед магазином, на ходу поглощая шоколад. И остановилась как вкопанная перед небольшой деревянной табличкой, на которой красной краской было выведено: «Лукашино».

Шоколад внезапно показался горьким. Глядя на ярко-алые, словно недавно нарисованные буквы, я крепко задумалась. Вообще-то, я немного суеверная, и в знаки судьбы очень даже верю. А вдруг это Вселенная дает мне подсказку? Оказаться именно в той деревне, куда уехала Катя – это ли не шанс узнать, что она так хотела мне рассказать? Судя по ее поведению, это что-то важное, связанное со мной. Не зря же она в такой спешке покинула город.

Потоптавшись на месте, я окинула взглядом домики. Отлично, и как узнать, в котором из них живет Екатерина? Ломиться в каждый по очереди? Катя – девочка городская, тут, наверное, бывает редко, так что местные могут ее и не знать. С другой стороны, она тут уже несколько дней, а деревенские обычно сразу все подмечают.

Подумав, я вернулась обратно в магазин. Тучная тетка протирала прилавок какой-то серой тряпкой, больше напоминающей половую, и недобро уставилась на меня, когда я негромко кашлянула.

– Ну, чеготь надо опять? Забыла чего?

– Нет. Извините, а вы не подскажете, в каком доме живет молодая девушка по имени Екатерина?

– Кто? – нахмурилась продавщица. На ее необъятной груди висел поцарапанный бейджик, очевидно, благополучно украденный из ресторана, потому что на нем было выгравировано: «Пеликан», а в отверстие всунута бумажка, на которой черным маркером было написано «Надя».

– Надежда, – начала я, доставая телефон, – моя подруга приехала в Лукашино к бабушке. Вот, посмотрите на фото. Не узнаете?

– Ну, узнаю. И чего?

Я вздохнула.

– Адрес не подскажете? У нее проблемы с учебой, в деканат вызывают. А Катя на связь не выходит.

– Ну, скажу. Иди прямо, слева дом будет с зеленой крышей. Забор у нее еще кривой, покрашенный в белый, на ладан дышит. Я уж сколько раз говорила: давай Митрича попрошу, а Раиса Пална отказывается, говорит, и так ей нормально. А как ж нормально, если родная дочь и носа в деревню не кажет, мужа нету, только внучка и приезжает, да и то раз год, прости Господи. А Раисе Палне и забор надо поменять, и крыльцо подлатать…

Пораженная чужим красноречием, я попятилась и вышла из магазина. Так, теперь нужно отыскать дом. Повернувшись, бросила взгляд на автобус – еще минут 15 он простоит. Если повезет, то успею вернуться. Если нет…

«Будем надеяться на лучшее», – позитивно подумала я, и потопала по заснеженной дороге. Машины тут не ездили, путь никто не чистил, поэтому я в коротких ботинках проваливалась по щиколотку и морщилась от холода. Спустя три минуты активного хода я замерла перед крохотным домиком с зеленой крышей и белым забором.

– Ау, люди, – я замолотила по забору рукой, – есть кто?

Ответом мне была тишина. Постояв в нерешительности, я толкнула калитку и она отворилась. Вошла в палисадник, огляделась – в углу заметенные снегом качели, сбоку притулилась лопата. Новая, ярко-красная. Дорожка к дому была расчищена, и именно по ней я устремилась к крыльцу.

На этот раз дверь мне открыли. Катя, стоявшая на пороге в светлом теплом свитере и темных штанах, удивленно открыла рот и даже попятилась назад.

– Ева, ты? – пробормотала она. – Ты как тут? Что-то случилось?

– Случилось, – кивнула я. И поежилась от холода. – Зайти можно?

– Можно, – сникла Катя и посторонилась, пропуская меня в темное помещение. Там мне велели снять обувь, дали тапки и проводили внутрь, в большую комнату, служившую и кухней, и гостиной, и спальней. Слева стоял большой диван, в центре – массивный стол, справа – старая печь и уголок с иконами. На всякий случай я перекрестилась и поклонилась, не желая обижать чувств верующих, и только потом заметила хозяйку.

Раиса Павловна оказалась сухонькой старушкой в белоснежном платке. Ростом она доставала мне до плеча, и была такой худенькой, что тронь – рассыплется. Но, глядя, как шустро она накрывает на стол, я изумилась подобной прыти, и только покачала головой: вот что воздух свежий делает.

– Чаёк, блины, конфетки, – причитала Раиса Павловна, подслеповато щурясь. – Вот, берите-берите, кушайте на здоровье. Катенька, что ж ты не сказала, что подружка твоя придет?

– Да ладно, ба, – попыталась успокоить родственницу Катя. – Спасибо, но хватит уже. Ты иди, отдыхай. Полежи чуть-чуть.

– А я, милая, к соседке пока схожу, к Марьюшке. А вы сидите, чай пейте, конфетки кушайте. Может, супчика хотите? Горяченького?

Раиса Павловна с надеждой уставилась на меня.

– Я ей сама налью, – спасла меня Катя. Старушка закивала и бодро просеменила в сени, подхватив с вешалки тяжелую дубленку. Дождавшись, когда дверь за ней закроется, я посмотрела на Катерину и сказала:

– Ты, наверное, поняла, зачем я  приехала. Не расскажешь мне все?

– Да уж расскажу, – как-то тоскливо ответила Катя и закрыла лицо руками.

Я растерялась. Она что, плакать собралась? Вроде я ничего такого не имела в виду. Разумеется, просто хотела узнать, о чем она жаждала мне поведать. Неужели такой страшный секрет, что ее так разбирает?

– Я сначала не поверила, но потом разговор его подслушала, – отняв ладони от лица, начала Катя. – Он ведь влюблен в тебя до беспамятства. Ева то, Ева се… Ни дня не было, чтобы он о тебе не говорил. Когда ты с Лешей Колесниковым начала встречаться, так я думала, что он убьет кого-нибудь. Такой взгляд у него был страшный… И пустой. Вот. А потом я услышала, как с другом по телефону разговаривает. Сначала не поняла ничего, а потом в сообщения залезла. Каюсь, думала, вы с ним переписываетесь, хотела улики найти… А они там договариваются, как Лешу будут бить. И обсуждают, как Рому уже избили. У него дома твоя фотка на стене висит…

Тут Катя заплакала, тихо, поскуливая, словно собака. Я пыталась собрать мысли в кучу, но мозг просто отказывался такое представлять.

– А потом, – вдруг выкрикнула Катя, – я хотела тебе рассказать. Ты же с Игнатом… Я и подумала, что он сможет Ваньке отпор дать. И Ванька тоже знал, что Волков ему не по зубам. Ну, я тебе позвонила, встречу назначила… Надеялась, что если ты все поймешь, и с Ваней поговоришь, то он успокоится.

– И почему не пришла?

Катя вытерла лицо рукавом свитера и усмехнулась.

– За два часа до встречи Ваня ко мне домой пришел. Мамы дома не было. Он откуда-то знал про то, что я тебе звонила. Сказал, что мы расстаемся, и велел мне рта не открывать. Попросил уехать. Я отказалась: учеба на носу, какие поездки? А он наорал на меня, ударил…

Катя поморщилась, а меня словно окатили ушатом ледяной воды. Я ничего не говорила Ваньке про встречу с Катей, но говорила Соне… А Ванька в тот момент переодевался в гостиной. Мог ли он подслушать наш диалог? Конечно, мог.

– Это Игнат просил Ваньку избить моих парней? – прямо спросила я. Катя изумленно покачала головой и уверенно ответила:

– Нет. Игнат не при чем. Ванька его вообще терпеть не может. Все – его инициатива. Я переписки читала, с Кириллом и другими ребятами из спорткомплекса…

Она замолчала. Я тоже молчала, не зная, что сказать. Да и что тут скажешь? Ванькино поведение потрясло меня до глубины души. Я, конечно, знала, что он не божий одуванчик, но … Даже когда я узнала татуировку Кирилла, подумать не могла, что Ванька сможет опуститься до такого. Полагала, что это Игнат его попросил, да и Ванькины оправдания показались мне честными. А на деле…

От шока у меня затряслись руки. В чем еще Ванька врал? В институте он сказал, что его избили два придурка, подкараулив утром. А что, если и это ложь?

Среди обилия этих мыслей мелькнула другая, самая важная – Игнат не виноват! Он не делал того, в чем я его обвиняла. Точнее, в чем поспешила обвинить. А ведь он говорил, что не при чем. А я не поверила… Дура.

Злясь на себя, я выругалась и встала из-за стола. Глянула на наручные часы – автобус давно ушел. Ну и черт с ним, попутку поймаю.

Катя наблюдала за моими действиями с опаской. Когда я уже дошла до выхода, окликнула с беспокойством:

– Ева, ты куда?

– Домой, куда же еще?

– А… Ты на чем приехала?

– На автобусе. Правда, он уже уехал. Я вообще-то к родителям собиралась.

– И как же ты поедешь? – Катя нахмурилась и предложила: – Оставайся у меня. Следующий только утром будет. Переночуешь и поедешь.

– Нет, – отказалась я. Мне нужно сегодня, прямо сейчас к Игнату. Он дал мне время до вечера, и срок медленно подходил к концу. Что, если он решит, что мой побег – это красноречивый ответ на вопрос, хочу ли я быть с ним? То есть, это, конечно же, был ответ, но теперь-то я знаю правду.

От страха я даже вспотела, и напрочь отказалась оставаться у Кати. Покинула ее дом и направилась к дороге. Сумерки сгущались, кругом не было ни единой души, лишь вдалеке светил одинокий фонарь. Стало страшно.

«Где наша не пропадала», – успокоила я себя, и пошла в сторону города по дороге. Хоть кто-нибудь, да проедет. Через двадцать минут ноги замерзли, еще через двадцать идти стало тяжелее. И, как назло, ни одной машины. Вздохнув, я достала телефон, рассудив, что красивого появления не получится.

Черт, тут же не ловит! Только сейчас до меня дошло, как я сглупила. Возвращаться в деревню – еще час, а ступни я уже почти не чувствовала. Вернее, ощущала только боль. До города идти немыслимо, доберусь к утру. Ждать, когда кто-нибудь проедет? А если не проедет никто?

«Связь», – сообразила я. Если пройду еще немного, то должен появиться сигнал. Я хорошо помнила, что за сорок минут до того, как автобус подъехал к Лукашино, пассажир впереди меня сидел в телефоне и играл.

Трясясь от холода, я потопала вперед, чувствуя себя самой последней дурой на Земле. Нет, ну надо же… Обвинила одного, поверила виноватому, сбежала, чтобы обратно вернуться… Бред. Очевидно, я заслуживаю звания самого нелогичного человека в мире.

Дорога была пустынной, уходящей вдаль черной лентой. Хорошо, что снег не идет. Или плохо? Вроде, когда снегопад, становится теплее…

Я бодро двигалась вперед, игнорируя покалывание в щеках и покрасневшие пальцы. Ветер усилился, и теперь задувал под мою короткую куртку с особой злостью, от чего я морщилась каждую секунду и вздрагивала. И, идя в одиночестве Бог знает где, поняла простую истину: я бы все равно вернулась. Спустя время, но вернулась бы. К нему. Правда, не факт, что за период разлуки мы бы не натворили ошибок…

Остановившись, я проверила телефон. Бинго! Сигнал есть. Пальцы от холода не слушались, когда я нажимала на кнопки.

– Ева? – пробился сквозь помехи рык Игната. – Где ты?

– За городом. На трассе. Иду в сторону города от Лукашино, – коротко ответила я. Повисла тишина, потом Игнат спросил:

– Ты идешь пешком?

– Да.

– Ты одна?

– Да.

– Не сворачивай с дороги, иди прямо. И будь аккуратнее. Я скоро приеду и заберу тебя.

Тут я осознала, что все это время в трубке были не помехи, а звук работающего двигателя.

– А где ты?

– Еду за тобой, – лаконично сообщил Игнат. – На телефоне есть зарядка?

Я отняла смартфон от уха и взглянула на экран. Ну, чего и следовало ожидать. Хваленая техника не справляется с русскими морозами.

– Четыре процента.

Игнат зло выругался.

– Тогда отключайся. Ничего не бойся, я скоро буду, слышишь? Только не останавливайся и тем более не смей засыпать.

– Что я, дура что ли? – обиделась я.

Телефон противно пискнул и отключился. Спрятав его в карман, я медленно двинулась вперед. Каждый новый шаг давался мне тяжелее предыдущего, и меня все больше клонило в сон. Посидеть бы…

«Нельзя», – встрепенулся мозг. Когда я уже была на грани отчаянья, вдалеке заблестел тусклый свет. Постепенно он становился ярче, и вскоре превратился в два отдельных лучика. Свет от фар!

Не помня себя от радости, я побежала вперед, махая руками. Серебристая иномарка замедлила ход, резко тормозя, чуть вильнула и остановилась, а из машины вышел водитель. Спустя мгновение я оказалась в крепких объятиях Игната.

Он был теплым. Теплым и родным. Вжавшись носом в его грудь, я с облегчением дышала, больше не чувствуя мерзких порывов ветра.

– Пойдем в машину, – бережно обнимая меня, Игнат подвел меня к автомобилю и запихнул внутрь. Стуча зубами, я покорно уселась и повернулась в его сторону.

– Снимай куртку и обувь, залазь с ногами на сиденье. Сзади есть плед. Дотянешься?

Он командовал четким и уверенным голосом, попутно разворачивая машину. Лицо Игната было сосредоточенным и серьезным, на лбу обрисовалась морщинка. Я быстро скинула обувь, чувствуя, как начинают гореть пальцы ног, и потянулась за пледом.

– Как себя чувствуешь?

– Нормально. Я просто замерзла.

– Ты просто дура, – вдруг рявкнул Игнат, но так же быстро успокоился. – Какого хрена это было?

– Я была в Лукашино.

Игнат бросил на меня внимательный взгляд, а потом посмотрел на мою сумку с вещами, которую я верно таскала на себе.

– А это что? Решила пожить недельку в деревне?

– Я хотела уехать, – сказала я правду. Лицо Игната стало каменным. – Но передумала.

– Потому что чудовищем оказался не я, а твой друг? – съязвил он.

– Откуда ты знаешь?

– Когда ты обвинила меня в избиении первого парня, я только посмеялся. Но когда избили второго, задумался. Пришлось провести маленькое расследование.

– Операцию для Леши в Москве выбил ты?

– Да, – спокойно ответил Игнат. – Во-первых, ему это было действительно нужно. Во-вторых, я так понял, что отступать от тебя он не собирался, а видеть его в роли груши я не хотел.

– И тебе его уезд здорово облегчил жизнь, – не сдержалась я.

– И это тоже, – кивнул Игнат.

– Как ты так быстро приехал?

– Дорогая, ты на редкость наивна в своих поступках. Я сразу понял, что ты собралась сбежать, когда посетил твою квартиру. Дальше выяснил, куда ты купила билеты и поехал следом.

– Но почему ты не сказал мне о Ваньке?

– Я говорил, – усмехнулся Игнат. – Но ты даже моим намекам не поверила. А если бы я сказал правду, как бы ты отреагировала?

Я пристыжено замолчала. Он прав. Я бы не поверила, что Ванька… Впрочем, я до сих пор не до конца верила. Просто в голове не укладывалось такое. Ванька, мой друг, так хладнокровно действовал за моей спиной… Но больше всего меня поразил не факт избиения парней, а то, что он ударил Катю. Девушку, которую называл любимой.

– Прости, – собравшись с силами, вымолвила я. Игнат повернулся ко мне, неожиданно съехал на обочину и остановил машину.

– Прости? – повторил он. – И что дальше, Ева? Ты ведь все равно найдешь, в чем меня обвинить. Ты никогда не была на моей стороне. Даже зная, что ты спала со мной, потому что Тимофеев шантажировал тебя, я все равно сносил это. И принял. И твое притворство, и нежелание меня видеть, и многие другие вещи. Другим бы я такого не простил.

– Почему? – глотая слезы, спросила я. – А мне почему простил?

– А как ты думаешь? – ответил он вопросом на вопрос и откинулся на спинку кресла. – Я люблю тебя, черт подери. Влюбился, как мальчишка… Тебе не обязательно было уезжать. Достаточно просто попросить, и я отстану от тебя. Можешь радоваться, дорогая, больше я тебя не потревожу.

– А если я попрошу об обратном?

Несколько секунд ничего не происходило. Игнат сидел с закрытыми глазами, запрокинув голову, и лицо его было хмурым и усталым. А потом он, словно осознав мои слова, повернулся ко мне.

– Что ты сказала?

– Я не хочу, чтобы ты оставлял меня в покое. Я вообще не хочу, чтобы ты оставлял меня когда-либо. Хочу…

Я не договорила, захлебнувшись словами. Мне столько всего хотелось ему сказать. Подозреваю, и ему тоже. Но сделать мы этого не успели – придвинувшись ко мне, Игнат поцеловал меня, вкладывая в прикосновение губ всю ту нежность и боль, которые он испытывал, а я отвечала ему со всей страстью, желая запомнить этот момент навсегда, увековечить его в своей памяти.

– Тогда, – отстранившись от меня, Игнат, тяжело дыша, спросил: – Может, попробуем еще раз?

И лукаво улыбнулся.

– А если не получится, то еще раз, – ответила я. – И еще, и еще…

Глава 17

Спустя пять лет.

Щурясь от яркого весеннего солнца, я шла по дороге через парк, довольно помахивая пакетом с покупками. Набег в торговый центр прошел успешно, и после выматывающего шоппинга я решила прогуляться пешком, любуясь талым снегом и редкой, прорывающейся к солнцу зеленью. Данный вид неизменно радовал меня, к тому же врачи наперебой твердили, что свежий воздух крайне полезен в моем положении.

Я носила под сердцем ребенка Игната.

Положив руку на живот, я улыбнулась и присела на ближайшую скамью. Игнат должен встретить меня возле входа в парк. До назначенного времени оставалось еще минут десять, и лучшее, что я могла сделать – дождаться его, сидя на скамейке и вдыхая прохладный свежий ветер.

– Ева?

Какой-то мужчина, до этого быстро идущий по дорожке, вдруг остановился и свернул ко мне. Солнце било прямо в глаза, и я прищурилась, пытаясь разглядеть незнакомца. Голос вроде знакомый…

– Ева, это ты? – повторил мужчина, приближаясь. Наконец я смогла его рассмотреть: русые непокорные волосы, зеленоватые глаза. Ванька.

С последней нашей встречи он здорово изменился. Стал крупнее, спокойнее, черты лица смягчились.

– Ваня, – пробормотала я. Не ожидала увидеть его здесь, вот так, в парке. Когда я узнала, что он влюблен в меня и всячески пытается разлучить нас с Игнатом, то мы крепко поругались. После Ванька покинул город, решив получать образование в Москве. Он не приехал даже на свадьбу Соньки и родного брата, хотя подруга выслала ему приглашение.

Тем более странно – вот так встретить его, спокойно идущего по городу…

– Привет, – кивнул он. – Я тут проездом, родителей навещал. Как ты?

– Хорошо. А ты?

Его взгляд скользнул по моему округлившемуся животу, глаза расширились. Несколько секунд он молчал, потом хрипло произнес:

– Поздравляю.

– Спасибо, – я стиснула перчатки в руках и тепло улыбнулась. – Будет мальчик.

– Мальчик, – эхом повторил он, и стиснул зубы. Ветер растрепал его волосы, и Ваня небрежно провел по ним пятерней. – Игнат точно счастливец.

– Да, он очень рад, – подтвердила я. Ванька сделал несколько шагов ко мне, присел рядом.

– У вас с ним все нормально? Он тебя не обижает?

– Нет, – ответила я и сказала чистую правду. – Мы любим друг друга.

– Хорошо, – Ванька улыбнулся краешком губ.

– Ваня…

– Все в порядке, Ева. У меня новая жизнь, и меня в ней все устраивает. А главное – я рад, что ты счастлива.

Он замолчал. Пару минут мы сидели в тишине, наблюдая за редкими прохожими. На влажной от тающего снега земле носилась стайка воробьев.

– А ты счастлив? – спросила я.

– Вполне, – серьезно ответил Ванька. – Единственное, о чем я жалею – что не сказал тебе раньше. Надо было признаться еще тогда, на выпускном… Или на вечеринке Егора. Или в Новый Год. Может быть, тогда бы все было по-другому. Возможно, мы бы могли быть вместе.

– Может быть, – я дернула плечом. – А может, и нет. Что толку гадать? Но я рада была тебя увидеть. Прости, мне надо бежать.

Я встала, подхватив пакет. Ванька серьезно смотрел на меня, оставшись на скамье.

– Может, в другой раз… Или в следующей жизни, – пробормотал он, и качнулся вперед. Закрыл лицо руками, глухо сказал: – Прощай, Ева.