Белая Роза Кук Глен
– Нет. У Гоблина сонное заклятие наготове. Когда мы спустимся, их часовые будут дрыхнуть.
– Если не проснутся и не поднимут тревогу, – пробурчал я. Черт, ну почему я такой пессимист?
Никаких проблем. Мы сели. Солдаты покатились с китовых боков и рассыпались, точно на параде. Может, пока я дулся, они тренировались?
А я мог делать только то, что приказал Ильмо.
Поначалу мне это все напомнило другой налет – давным-давно, к югу от моря Мук, прежде чем мы нанялись на службу к Госпоже. Мы вырезали городские когорты Самоцветного города Берилла, пока те храпели под чарами наших колдунов. Не скажу, чтобы мне нравилась такая работа. Большая часть этих парней – мальчишки, записавшиеся на службу, чтобы избежать худшей участи. Но они были врагами, а мы делали широкий жест. Более широкий, чем я мог ожидать от Душечки.
Небо начало светлеть. Этой ночи не пережил ни один из солдат гарнизона, кроме разве что пары самовольщиков. С главного плаца казарм, располагавшихся далеко за городской чертой, доносились крики Ильмо и Лейтенанта: «Быстро, быстро, дел по горло. Этот взвод – сломать звезды Взятых. Этот – разграбить местный штаб. Еще один – приготовить казармы к поджогу. И еще один – обыскать личные покои Хромого на предмет документов. Быстро, быстро. Закончить надо, пока Взятые не вернулись. Душечка не может их вечно за нос водить».
Кто-то, естественно, лопухнулся. Так всегда бывает. Слишком рано подпалил бараки. Поднялся дым.
В самой Рже, как мы тут же выяснили, стоял еще один полк. Через минуту к нам уже скакал конный эскадрон. И опять кто-то лопухнулся. Ворота были не заперты. Всадники навалились на нас почти без предупреждения.
Кричали люди. Звенели клинки. Летели стрелы. Ржали кони. Солдаты Госпожи откатились, оставив половину своих.
Вот теперь Ильмо и Лейтенант действительно заторопились. Всадники вернутся с подмогой.
Покуда мы расшвыривали противников, летучий кит взлетел. Забраться на него успело с полдюжины солдат. Кит поднялся над крышами и направился на юг. В сумерках его никто не заметил.
Можете представить, сколько шума и ругани последовало за этим. Даже пес Жабодав нашел в себе силы зарычать. Я обмяк, чувствуя наше поражение, пристроился на коновязи и помотал головой. Несколько человек пустили стрелы вслед киту. Тот даже не заметил.
Рядом со мной оперся на коновязь Следопыт.
– Кто мог знать, что такая здоровая тварь струсит, – проворчал я.
Я хочу сказать, летучий кит город может снести.
– Не приписывай свои мотивы существу, которого не понимаешь. Посмотри с его точки зрения.
– Ну и?
– Даже не зрения… Слова не подберу. – Он напоминал мне четырехлетнего малыша, сражающегося с трудным понятием. – Он на чужой земле. За границами, которые, как полагают враги, удерживают его. Он бежал из страха, что его заметят и раскроют его тайну. Он никогда не сотрудничал с людьми. Куда ж ему вспомнить о них в отчаянную минуту?
Возможно, он был прав. Но в тот момент он интересовал меня куда больше его теории. Теорию я и сам придумал бы, посидев немного. Но у него эта мысль выглядела необычайно сложной и важной.
Я призадумался о его рассудке. А не полудурок ли он? Может, его вороноподобное поведение – продукт не индивидуальности, а скудоумия?
Лейтенант стоял на плацу, уперев руки в бедра, и смотрел, как уплывает летучий кит, оставляя нас в руках врага.
– Офицеры! – гаркнул он через минуту. – Собраться!
– Нам конец, – заявил он, когда мы собрались. – Я вижу только один шанс. Если этот ублюдок здоровый свяжется с менгирами, когда вернется, а те решат, что нас стоит спасать. Так что нам надо продержаться до заката. И надеяться.
– А по-моему, пора ноги уносить. – Одноглазый издал непристойный звук.
– Да? Чтобы имперцы нас выследили? Сколько нам до дома добираться? Сможешь ты дойти, если Хромой и его парни повиснут у нас на хвосте?
– Они и здесь нам будут головы откручивать.
– Возможно. А возможно, мы им сами все пооткручиваем. По крайней мере, здесь они нас сразу найдут. Ильмо, осмотри стены. Прикинь, сможем ли мы их сдержать. Гоблин, Молчун, погасите огонь. Остальным – собрать документы Взятых. Ильмо! Караулы расставь. Одноглазый – ты выясни, как мы можем получить помощь из Ржи. Костоправ, помоги ему. Ты знаешь, кто у нас тут есть. Давайте шевелитесь!
Хороший солдат – Лейтенант. Он сохраняет спокойствие, даже когда ему, как и нам всем, хочется бегать кругами и вопить.
На самом деле у нас не было ни одного шанса. Нам пришел конец. Даже если мы сдержим городские войска, остаются Благодетель и Хромой. Гоблин. Одноглазый и Молчун против них не подмога. Лейтенант это тоже знал. Потому-то и разделил колдунов – чтобы думали поменьше.
Унять огонь мы не смогли. Баракам пришлось дать выгореть дотла. Пока я оказывал помощь двоим раненым, остальные приводили гарнизон в пригодное для защиты состояние. Покончив с лекарскими делами, я проглядел бумаги Хромого, но ничего интересного не нашел.
– Сотня солдат идет к нам из Ржи! – закричал дозорный.
– Делаем вид, что никого нет! – рявкнув Лейтенант.
Солдаты закопошились, выполняя приказ.
Я глянул со стены на кустарник к северу от нас. Там полз к городу Одноглазый, надеясь связаться с кем-нибудь из друзей Шпагата.
Даже после трех великих осад, опустошавших город, и долгих лет оккупации Ржа оставалась непоколебима в своей ненависти к Госпоже.
Имперцы попались предусмотрительные. Они послали к стене разведчиков. Выслали вперед небольшой отряд, открывший огонь. И только через час осторожных маневров они вошли в полуоткрытые ворота.
Прежде чем опустить решетку. Лейтенант впустил пятнадцать человек, тут же полегших под ливнем стрел. Потом мы кинулись на стену и принялись стрелять в тех, кто остался снаружи. Упала еще дюжина. Остальные отступили за пределы досягаемости. Там они кружили, ругались и решали, что же делать дальше.
Все это время Следопыт оставался рядом со мной. Он выпустил только четыре стрелы. И каждая пробила насквозь вражеского солдата. Может, он и не мудрец, но с луком обходиться умеет.
– Будь у них ума побольше, – пояснил я ему, – они выставили бы кордон и стали бы ждать Хромого. Нет смысла гибнуть, если он с нами расправится без труда.
Следопыт хмыкнул. Пес Жабодав приоткрыл один глаз и что-то басисто проворчал. Неподалеку сидели на корточках Гоблин с Молчуном, переговаривались, по временам выглядывая из-за парапета. Думаю, строили планы.
Следопыт встал, снова хмыкнул. Я глянул сам. Из Ржи выходили новые подразделения. Несколько сот человек.
В течение часа ничего не происходило – только прибывали войска. Нас окружали.
Гоблин и Молчун принялись колдовать. Их чары приняли облик тучи мошкары. Откуда мошки появлялись, я не разобрал, – просто кружили вокруг наших колдунов. Потом, когда их набралось с тысячу, улетели.
За стеной некоторое время раздавались дикие вопли. Когда крики стихли, я подошел к помрачневшему Гоблину и спросил:
– Что случилось?
– У кого-то из них есть талант, – пропищал колдун. – Почти нам ровня.
– У нас неприятности?
– Неприятности? У нас? Да мы их надрали, Костоправ. В хвост и в гриву. Только они этого еще не знают.
– Я имел в виду…
– Он не ответит. Не хочет себя выдавать, Нас-то двое, а он один.
Имперцы принялись собирать пушки. Гарнизон не строился с расчетом на бомбардировку.
Время шло. Солнце ползло по небу. Мы все смотрели вверх. Когда же прилетит на ковре-самолете наша погибель?
Лейтенант, уверенный, что имперцы не станут нападать немедленно, послал нескольких человек, перенести все награбленное на плац, подготовить к погрузке на кита. Верил Лейтенант сам в это или нет, но он упорно обещал, что нас вывезут после заката. Той возможности, что первыми прилетят Взятые, он даже не рассматривал.
Боевой дух он поддерживал прекрасно.
Первый снаряд прилетел через час после полудня. Огненный шар шлепнулся оземь в двадцати футах от стены. Следующий перелетел через стену и приземлился на плацу, шипя и разбрасывая искры.
– Хотят нас выкурить, – пробормотал я Следопыту.
Прилетел третий снаряд и радостно заполыхал – тоже на плацу.
Следопыт и пес Жабодав встали и глянули через парапет – псу для этого понадобилось подняться на задние лапы. Потом Следопыт сел, открыл свой ящик, вытащил оттуда полдюжины очень длинных стрел. Затем снова встал, глянул на команды пушкарей, положил стрелу на тетиву.
Даже из собственного лука я дострелял бы до пушек. Но я мог бы пускать стрелы хоть весь день и не попасть.
Следопыт так сосредоточился, что почти впал в транс. Он поднял лук, натянул тетиву до уха и отпустил.
Вопль раскатился по склону. Артиллеристы собрались вокруг одного из своих товарищей.
Следопыт пускал стрелы быстро и ловко. Мне показалось, что он выпускает их чуть ли не по четыре зараз. И каждая находила цель.
Потом он сел.
– Все.
– Что-что?
– Стрел больше нет хороших.
– – Может, этого хватит, чтобы их отпугнуть. Хватило; но ненадолго. Ровно настолько, чтобы отступить и вернуться со щитами. Потом снаряды посыпались снова. Один из них попал в здание. Жар глодал кожу.
Лейтенант непрерывно прохаживался по стене. Я присоединился к его молчаливой молитве – только бы имперцы с перепугу не кинулись на штурм. Потому что остановить их мы не сможем.
Глава 18. Осада
Солнце садилось. Мы были еще живы. Ковры Взятых пока не пикировали на нас со стороны равнины. Мы начинали верить, что еще есть шанс.
Кто-то заколотил в ворота, да так громко, словно гремели молоты рока.
– Впустите, мать вашу за ногу! – послышался вопль Одноглазого.
Кто-то сбежал вниз и отпер ему. Одноглазый взобрался на стену.
– Ну? – осведомился Гоблин.
– Не знаю. Слишком много имперцев. Слишком мало мятежников. Хотят все обдумать.
– Как ты добрался? – спросил я.
– Пешком! – рявкнул Одноглазый и добавил помягче: – Тайна ремесла, Костоправ.
Колдовство. Ну конечно.
Лейтенант остановился, чтобы выслушать доклад Одноглазого, потом возобновил свое хождение. Я наблюдал за войсками противника. По всем признакам, они теряли терпение.
Одноглазый подтвердил мое подозрение фактами, потому что они с Гоблином и Молчуном тут же сели разрабатывать план атаки.
Я не совсем понял, что они сотворили. Не мошек, но результат оказался примерно тот же. Быстро стихающие дикие вопли. Но теперь на нас работали трое шаманов. Третий следил за имперцем, нейтрализовавшим заклятие.
В сторону города кинулся горящий человек. Гоблин с Одноглазым победно взвыли. И двух минут не прошло, как взорвалась пушка. Потом еще одна.
Я внимательно наблюдал за нашими колдунами. Молчун вел себя по-деловому, но Гоблина и Одноглазого понесло. Они веселились вовсю. Я испугался, что они зайдут слишком далеко и имперцы начнут штурм в надежде смести нас.
Атака действительно началась, но позже, чем я ожидал. Противник дождался ночи. И даже тогда они вели себя осторожнее, чем следовало.
А пока над полуразваленными стенами Ржи заклубился дымок. Миссия Одноглазого увенчалась успехом. Кто-то за что-то взялся. Часть войск Госпожи снялась с места и поспешила в город.
– Думаю, мы скоро узнаем, прав ли Лейтенант, – сказал я Следопыту, когда на небе проступили звезды.
Он только брови удивленно поднял.
Запели рога. Войска двинулись на приступ. Мы со Следопытом взялись за луки, пытаясь прицелиться почти в полной темноте, при свете тонкого месяца.
– А какая она, Костоправ? – спросил он из пустоты.
– Что? Кто? – Я спустил тетиву.
– Госпожа. Говорят, ты с ней встречался.
– Да. Давно.
– Ну и какая она? – Следопыт пустил стрелу. Звону тетивы откликнулся чей-то крик. Следопыт казался совершенно спокойным. Точно не он мог умереть через пару минут. Это меня тревожило.
– Такая, как ты и ожидаешь, – ответил я. А что еще можно сказать? От той нашей встречи у меня остались только смутные воспоминания. – Жестокая и прекрасная.
Ответ его не удовлетворил. Он никого не удовлетворяет. Но это лучший ответ, какой я могу дать.
– Как она выглядит?
– Не знаю, Следопыт. Я перепугался до чертиков. И она что-то сотворила с моим рассудком. Я видел молодую красивую женщину. Но таких везде полно.
Звякнула тетива его лука, ответил еще один вопль. Следопыт пожал плечами.
– Просто интересно.
Он начал стрелять быстрее. Имперцы подошли совсем близко.
Я готов поклясться, что он ни разу не промахнулся. Я пускал стрелы туда, где мне что-то мерещилось, а он… Глаза у него как у совы. Я не видел ничего, кроме теней на фоне теней.
Гоблин, Одноглазый и Молчун делали что могли. Их колдовство испещрило поле боя краткими вспышками огня и воплями. Но они сделали слишком мало. Лестницы ударялись о стену. Большая часть отскакивала, но по нескольким уже карабкались люди. Потом прибавилась еще дюжина лестниц. Я выпустил в темноту все стрелы почти наугад, так быстро, как мог, и вытащил меч.
Так же поступили и остальные.
– Вот он! – вскричал Лейтенант.
Я бросил взгляд в небо. Да. Огромная тень затмила звезды. Она снижалась. Лейтенант оказался прав. Теперь осталось только залезть на кита.
Некоторые из молодых солдат кинулись на плац. Проклятия Лейтенанта их не остановили. Как и угрозы и крики Ильмо. Лейтенант приказал остальным следовать за бегущими.
Гоблин и Одноглазый сотворили что-то особенно мерзкое. На мгновение мне показалось, что они призвали какого-то злобного демона. Выглядело это прежутко. Имперцев оно задержало. Но, как и в большей части их магии, материального в их творении было немного – больше для отвода глаз. Враг вскоре это понял.
Но мы получили передышку, и достигли плаца, прежде чем имперцы опомнились. Те взревели, думая, что наконец-то поймали нас.
Я метнулся к опускающемуся летучему киту, попытался взобраться ему на спину. Молчун дернул меня за рукав и показал на разбросанные бумаги.
– О черт! Не время!
Пока я раздумывал, кто-то уже вскарабкался на кита. Я закинул наверх лук и меч и принялся подавать связки бумаг Молчуну, который перебрасывал их кому-то на спине кита.
На нас бросился взвод имперцев. Я кинулся было к брошенному мечу, понял, что не успею, подумал: «О черт.., не здесь, не сейчас…» Дорогу им заступил Следопыт. Словно вышел из легенды. Он убил троих в мгновение ока и ранил еще троих, прежде чем имперцы наконец решили, что встретились с явлением сверхъестественным. Несмотря на численное превосходство врага, Следопыт кинулся на них. Никогда я не видел, чтобы мечом владели с таким искусством, умением, легкостью и изяществом. Меч был частью его тела и продолжением мысли. Не устоял никто. На мгновение я поверил в старые легенды о волшебных мечах.
Молчун пнул меня в зад, показал: «Кончай пялиться, шевелись». Я швырнул последние два тюка и начал карабкаться на спину чудовища.
К противникам Следопыта прибыло подкрепление. Он отступил. Сверху кто-то пустил несколько стрел. Но я не думал, что Следопыт прорвется. Я пнул карабкавшегося за ним имперца. На его месте появился другой, бросился на меня…
Из ниоткуда возник пес Жабодав. Он сомкнул челюсти на горле нападавшего, и тот булькнул, словно не дворняга в него вцепилась, а бульдог. Не продержался и секунды.
Пес Жабодав рухнул вместе с ним. Я вскарабкался на несколько футов, стараясь прикрывать Следопыту спину. Тот подтянулся, я схватил его за руку и втянул наверх.
В темноте нестройно загомонили, заверещали имперцы. Полагаю, это Гоблин, Молчун и Одноглазый отрабатывали свой хлеб.
Следопыт прополз мимо меня, уцепился покрепче, помог мне. Я вскарабкался еще на пару футов, глянул вниз.
До земли было футов пятнадцать. Кит быстро поднимался в небо. Имперцы, разинув рты, стояли на плацу. Я пробрался наверх.
Я глянул вниз еще раз – когда кто-то поднял меня повыше. Под нами – в нескольких сотнях футов – полыхали пожары во Рже. Поднимались мы быстро. Не удивительно, что у меня мерзли руки.
Но не от холода я дрожал, опустившись на спину кита.
– Есть раненые? – спросил я, оправившись, немного от страха. – И где моя аптечка?
И где Взятые? Как это мы провели день без нашего драгоценного врага Хромого?
На обратном пути я видел больше, чем по дороге на север. Я ощущал под собой жизнь, гул и рокот внутри летучего зверя. Я видел, как выглядывают детеныши мант из гнезд, скрытых между отростками, покрывавшими частью китовую спину. И в лунном свете я по-иному увидел равнину.
Это был иной мир, казавшийся то хрустальным, то сияющим, то сверкающим и блестящим. На, западе виднелось нечто похожее на лавовые озера. За ними горизонт озаряли вспышки и проблески бури перемен. Думаю, мы пересекали ее след. Потом, когда мы углубились в равнину, пустыня стала более привычной.
Нашим конем послужил в этот раз не тот трусоватый кит, а другой, поменьше, и не такой пахучий. Был он, креме того, полегче и поживее.
Милях в двадцати от дома Гоблин пискнул:
«Взятые!» – и все легли. Кит набрал высоту. Я глянул вниз.
Да, Взятые, но нами они вовсе не интересовались. Внизу вспыхивало и гремело. Часть пустыни горела. Я видел длинные ползучие тени бродячих деревьев на марше, силуэты мант на фоне огня. Сами Взятые уже спешились, кроме отчаянного одиночки, сражавшегося с мантами. То был не Хромой – его бурые лохмотья я узнал бы даже с такого расстояния.
Шепот, конечно. Пытается вывести остальных с вражеской территории. Отлично. На пару дней это их займет.
Кит начал снижаться. (Ради этих Анналов хотел бы я, чтобы мы летели днем – тогда я смог бы заметить побольше деталей.) Вскоре он коснулся земли.
– Спускайтесь, быстро, – приказал менгир. Слезть оказалось сложнее, чем забраться. Раненые сообразили, что им больно. Все устали, руки и ноги затекли. А Следопыт не шевелился.
Он впал в кататонию. Пробудить его не удавалось. Он просто сидел, глядя в пустоту.
– Что за черт? – спросил Ильмо. – Что с ним случилось?
– Не знаю. Может, его ранило. – Я был совершенно ошеломлен. И изумился еще больше, когда мы перенесли его на свет, где я осмотрел его. Физически он был в полном порядке. Ни единого синяка.
Из Крепости вышла Душечка.
– Ты был прав, Костоправ, – показала она. – Извини. Я думала, что таким смелым ударом мы воспламеним весь мир. Скольких потеряли? – спросила она у Ильмо.
– Четверых. Не знаю, убиты они или просто потерялись. – В голосе его звучал стыд. Черный Отряд своих братьев не оставляет.
– Пес Жабодав, – произнес Следопыт. – Мы бросили пса Жабодава.
Одноглазый обматерил дворнягу. Следопыт сердито поднялся. У него не осталось ничего, кроме меча. Замечательный сундучок с арсеналом остался во Рже вместе с дворнягой.
– Эй, вы! – рявкнул Лейтенант. – Хватит. Одноглазый, пошел вниз. Костоправ, приглядывай за Следопытом. Ильмо, спроси Душечку, вернулись ли те, что сбежали вчера.
Спросили мы с Ильмо вдвоем.
Ответ ее нас не обнадежил. По словам менгиров, огромный трусоватый кит сбросил их в сотне миль к северу. Спасибо, хоть спустился, прежде чем их высадить.
Солдаты возвращались домой пешком. Менгиры обещали защитить их от естественных опасностей равнины.
Мы спустились в Дыру, переругиваясь. Ничто так не подогревает страсти, как хорошее поражение.
Поражение, само собой, относительное. Ущерб врагу мы нанесли значительный. Отголоски нашего рейда не затихнут еще долго. Взятых изрядно потрепали. Мы захватили столько документов, что им придется переписывать заново весь план атаки. Но миссия все равно провалилась. Теперь Взятые знали, что летучие киты способны залетать за традиционные свои границы. Теперь Взятые знали, что у нас есть иные ресурсы, кроме тех, о которых они подозревали.
А когда играешь, карты на стол до последней ставки не выкладываешь.
Я побродил вокруг, нашел захваченные бумаги, отволок к себе. Мне не слишком хотелось участвовать в собрании. Там будет невесело – даже если все придут к единому мнению.
Я убрал оружие, запалил лампу, подхватил тючок документов, повернулся к столу. Там лежал еще один пакет с запада.
Глава 19. История Боманца. (из послания)
Боманц бродил по царству сна вместе с женщиной. Она что-то говорила, но он не понимал ее слов. Зеленая тропа надежд вела мимо гложущих луну псов, повешенных и безликих стражей. Сквозь разрывы в листве он видел распростершуюся на все небо Комету.
Спал он плохо. Стоило ему задремать, как сон находил его. Боманц не понимал, почему не может заснуть без сновидений. Кошмар был не слишком страшный.
Большая часть символов была знакома ему, и он отказывался их признать.
Уже настала ночь, когда Жасмин принесла чай, спросив при этом:
– Всю неделю собрался тут проваляться?
– Возможно.
– Спать-то думаешь сегодня?
– Я лягу поздно. Поработаю в лавке. Где Шаб?
– Подремал немного, приволок с раскопа кучу барахла, поел; потом кто-то прибежал, сказал, что Мен-фу опять к вам залез, и Шаб снова туда отправился.
– Как Бесанд?
– Весь город гудит. Новый Наблюдатель ярится, что Бесанд не ушел. Говорит, что ничего не может поделать. Стражники его прозвали конской задницей и приказов его не исполняют. Так что он только с ума сходит.
– Может, хоть чему-то научится. Спасибо за чай. Поесть ничего не осталось?
– Только курица. Возьми сам. Я спать пошла.
Боманц, ворча, обглодал холодные жирные куриные крылья, запив тепловатым пивом. Он обдумывал сон. Желудок куснула язва. Заболела голова.
– Начинается, – пробормотал он и потащился наверх.
Он провел несколько часов, обновляя ритуалы, с помощью которых собирался покинуть тело и проскользнуть мимо многочисленных опасностей Курганья… Будет ли проблемой дракон? Судя по указаниям, тот предназначался для охраны от физического вторжения. И наконец:
– Сработает. Если только в шестом кургане Лунный Пес.
Боманц вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Пришел сон. И не успел он дойти до середины, как Боманц обнаружил, что смотрит в зеленые змеиные глаза. Мудрые, жестокие, насмешливые глаза. И проснулся.
– Пап? Ты тут?
– Да. Заходи.
В комнату протолкнулся Шаблон. Выглядел он ужасно.
– Что случилось?
– Курганье… Призраки ходят.
– Да, так бывает, когда приближается Комета. Я не ожидал их так рано. Должно быть, на сей раз будет красиво. Это не повод тревожиться.
– Да не в этом дело. Этого я ожидал. Нет, я о Бесанде и Мен-фу.
– Что?!
– Мен-фу попытался залезть в Курганье с амулетом Бесанда.
– Я был прав! Этот мелкий… Ну продолжай!
– Он был у раскопа. И нашел амулет. Перепугался до смерти. Увидел, что я иду, и припустил по склону. Когда он добежал до того места, где должен был находиться ров, выскочил откуда-то Бесанд, крича и размахивая мечом. Мен-фу побежал, Бесанд – за ним. Луна светит ярко, но, когда они забежали за курган Ревуна, я потерял их из виду. Должно быть, Бесанд его поймал. Я слышал, как они орут и ворочаются в кустах. А потом раздались вопли.
Шаблон замолк. Боманц ждал.
– Не знаю, как их описать. Никогда раньше не слышал ничего подобного. Все духи собрались на кургане Ревуна. И это длилось долго. Потом вопли начали приближаться.
Боманцу показалось, что Шаблон потрясен. Выбит из колеи, как человек, чья вера разрушена. Странно.
– Что дальше?
– Это был Бесанд. Он отобрал амулет, но это не помогло. Он не перешел рва. Уронил амулет, и духи на него набросились. Вся Стража была там… И ничего не могли сделать, только смотрели. Наблюдатель не дал им амулетов, чтобы они смогли его забрать.
Боманц сложил руки на столе, глянул на сына.
– Теперь у нас два трупа. Три, если считать того типа прошлой ночью. Сколько их будет завтра? Может, мне придется отбиваться от полка новых призраков?
– Ты готов к завтрашнему вечеру?
– Да. Теперь, когда Бесанда нет, нет и причин откладывать.
– Папа.., может быть, не стоит? Может, оставим это знание в земле?
– Что-о? Мой сын повторяет мои сомнения?
– Пап, давай не будем цапаться. Может, я и вправду перегнул палку. Может, я был не прав. Ты лучше меня знаешь Курганье.
Боманц посмотрел на сына.
– Я это сделаю, – произнес он, вложив в эти слова больше отваги, чем чувствовал сам. – Пора отбросить сомнения и разделаться с этим. Вот список. Просмотри и скажи, не забыл ли я чего.
– Пап…
– Не спорь со мной, мальчик. – Он угробил весь вечер, чтобы сбросить личину Боманца и вывести на поверхность так давно и тщательно скрываемого колдуна. Теперь колдун вырвался.
Боманц отошел в угол, где валялось несколько невинных на первый взгляд вещиц. Он стал выше ростом, двигался точнее, быстрее. Принялся громоздить вещи на стол.
– Когда вернешься в Весло, расскажешь моим бывшим одноклассникам, что со мной стало.
Он слабо улыбнулся. Еще и сейчас он мог припомнить кое-кого, кто содрогнется от ужаса, узнав, что он, Боманц, учился на лоне Госпожи. Он ничего не забывал и не прощал. И это знали.
Бледность Шаблона прошла. Теперь он казался неуверенным. Этой стороны своей натуры отец не проявлял с тех пор, как родился сын. Шаблону такого видеть не доводилось.
Читать бесплатно другие книги:
