Стальные сны Кук Глен
– Госпожа! – запротестовал Рам, угрожающе повысив голос.
– Стой там, где стоишь, Рам. И не спорь со мной.
До этого мы с ним уже успели поссориться. Он был чертовски упрям. Я пошла вперед. Со мной бесшумно двинулись Нарайян и двое помощников. Страх охватил нас.
Я остановилась в двух футах от шатра и легко, словно масло, рассекла ткань мечом. Помощник Нарайяна раздвинул края образовавшейся прорехи, чтобы проскользнуть внутрь. Он вошел вслед за Нарайяном, следующей была я, замыкал второй помощник.
Внутри было темно. Нарайян дал рукой знак не торопиться. В терпении ему не откажешь. Куда терпеливее меня, будь я на его месте. Меня торопила луна, которая вот-вот должна была появиться на небосклоне и рассеять тьму. Еще когда мы приближались к шатру, небо уже подернулось слабым сиянием, предвещавшим восход ночного светила.
Нарайян пошел. Он и его помощники двигались медленно, уверенно и в то же время осторожно. Казалось, они вовсе не дышат.
Мне пришлось пустить в ход всю свою интуицию, чтобы не споткнуться обо что-нибудь.
Я чувствовала присутствие Хозяина Теней, но никак не могла точно его вычислить.
А Нарайян, похоже, знал направление.
Впереди должна была быть загородка. Свет от костра сюда не попадал. А как бы он сейчас был кстати.
Свет появился совершенно неожиданно. Всего лучик, но его было достаточно, чтобы нам открылась ужасная истина.
Слева от нас в позе лотоса сидел Тенекрут и наблюдал за нами; лицо его казалось мрачной звериной маской.
– Добро пожаловать, – приветствовал он нас змеиным шепотом, настолько тихим, что едва можно было различить слова. – Я уже заждался.
Значит, мне не удалось одурачить Тени.
Он словно угадал мои мысли:
– Не Тени, Доротея Сенжак. Просто мне известен ваш образ мыслей. И скоро я вытряхну всю информацию, которая таится в вашей голове. Самонадеянная сука! И ты надеялась одолеть меня с помощью трех невооруженных людишек и одного меча?
Я молчала. Говорить было нечего. Нарайян двинулся с места. Я незаметно подала ему знак – знак Душил. Он замер. Если Тенекрут уверен, что мои помощники безоружны, то у нас еще есть шанс.
Я заговорила:
– Если тебе кажется, что ты знаешь меня, ты глубоко заблуждаешься.
Был бы он поближе, в пределах досягаемости Нарайяна.
Мать Тьмы, Мать Кина, услышь меня. Это я, твоя дочь, взываю к тебе. Помоги мне, мама. Он не сдвинулся с места. Он ударил по мне чем-то невидимым, отчего я отпрянула назад на десять футов и застонала от боли.
Выдержка Нарайяна и его помощников удивляла меня. Они не кинулись на Тенекрута, но и не рванули ко мне, потому что это могло бы отдалить их от жертвы. Они лишь чуть-чуть продвинулись вперед, и теперь их рекогносцировка была стратегически более выгодной и давала большую свободу.
Тенекрут медленно поднялся. Вид у него был больной. Он скользнул рукой по костылю под мышкой:
– Да. Я покалечен. И у меня нет надежды на излечение, потому что мой единственный союзник отказывается помочь мне. Хотя он знает, что горько пожалеет об этом. Когда я, по его мнению, отслужу свое. И за все это я должен благодарить вас. – Он простер ко мне руку, и почти невидимые цепочки синего пламени змейками пронеслись от его растопыренных пальцев. Он сделал движение, будто хотел притянуть меня. Змейки поволокли меня вперед, к нему. Ужасная боль. Я изо всех сил держалась, чтобы не заорать. Ему хотелось, чтобы я закричала и разбудила своим криком весь лагерь, тогда он имел бы возможность продемонстрировать своим людям, что, несмотря на них, ротозеев, ему удалось поймать меня. Захотелось сразиться в кошки-мышки.
Вдруг стена за его спиной подалась внутрь. Два ножа распороли ткань шатра – и к нам влетел Рам. Тенекрут оглянулся. Рам врезался в него, отчего Тенекрут, спотыкаясь, отлетел к Нарайяну.
Нарайян и его помощники были стремительны, как мангусты. Румель Нарайяна обвил шею Тенекрута мгновенно. И прежде чем тот потерял способность двигаться, помощники Нарайяна развели руки колдуна в разные стороны.
Пурпурная змейка огня метнулась от меня к одному из тех, кто держал Тенекруту руки. Глаза юноши широко распахнулись; подавив крик, он пытался удержать руку Тенекрута, но его хватка ослабла.
А тот тем временем метнул огонь в Нарайяна. У Нарайяна глаза полезли на лоб. Он не смог удержать румель. Следующей целью был второй помощник Нарайяна.
Рам напал на Тенекрута сзади и, схватив его за шею и задницу, поднял над головой. Тенекрут метнул и в него цепь пламени. Но тот словно не почувствовал боли. Припав на одно колено, он шмякнул Тенекрута со всего маху о другое.
Я услышала хруст ломающихся костей. И если бы не Нарайян с его румелем, всю округу огласил бы душераздирающий вопль Тенекрута. Нарайян на лету накинул петлю на шею колдуна, когда Рам опускал его вниз. Упав вместе с Тенекрутом, он затянул петлю потуже, не дав крику вырваться.
И Рам, и Нарайян оба ухватились за конец румеля. Тут в шатер вошел Нож и эдак небрежно воткнул нож в сердце Тенекрута.
– Я знаю, вы тут все специалисты в своей области, однако лучше не будем рисковать.
Такого, как Тенекрут, убить не так-то легко. Нож был прав. При нескольких ножевых ранах, удушенный и со сломанным позвоночником, Тенекрут продолжал бороться. И Рам, и Нарайян, и оба помощника изо всех сил тянули концы румеля. Поднявшись, я стала помогать Ножу колоть и резать.
Лебедь стоял у входа в шатер и тупо смотрел на происходящее. Бедолага. Война и насилие – не для него.
Прежде чем Тенекрут перестал сопротивляться, мы порубили его как на жаркое. Залитые кровью с головы до пят, мы стояли вокруг останков. Слышно было лишь тяжелое дыхание. Все еще сомневались в том, что дело кончено. Нарайян, который шутил редко, прервал молчание.
– Ну что, Госпожа, теперь меня можно причислить к рангу святых Душил?
– Трижды тридцать раз. Ты заслужил бессмертие. Аминь. Но нам пора смываться. Каждый прихватывает по куску мяса.
Лебедь издал хриплый вопрошающий возглас.
– Надо сжечь тело и разбросать пепел. Вот тогда мы сможем быть абсолютно уверены. Потому что даже из этой каши Длиннотень может сотворить Тенекрута заново.
Лебедя вырвало. К тому же его мучило сознание того, что он не внес никакой лепты.
Я подхватила голову Тенекрута. Проходя мимо Лебедя, подмигнула и сжала его руку. Это должно было снять гнетущее чувство вины и стыда.
Поднялась луна. Скоро полнолуние. Уже сейчас она казалась огромным оранжевым чудищем, торчащим над горизонтом. Я подала знак поторапливаться.
Мы прошли полпути к внешней границе лагеря, как вдруг тишину ночи прорезал ужасающий рев. На поверхность луны набежала тень. Еще один вопль огласил ночь. В нем была слышна смертная агония.
Рам толкнул меня:
– Надо бежать, Госпожа. Надо бежать.
Вокруг нас, встревоженные шумом, поднимались воины Хозяев Теней.
Глава 57
Костоправ шел по ночному городу. Минуло всего четыре часа, а уже всему Таглиосу было известно, что на их принца было совершено покушение. Город охватило негодование.
И все уже знали, что Освободитель жив и только притворялся мертвым, чтобы ввести врагов в заблуждение и тем самым заставить их совершить роковую ошибку. Военный штаб осаждали толпы добровольцев, готовых отправиться в Страну Теней и не оставить в ней камня на камне.
Это пройдет. С этой толпой плохо обученных и невооруженных энтузиастов он далеко не уйдет. Но тем не менее он велел им собраться у крепости, строительство которой было начато Госпожой.
Прежде чем они доберутся до Гойи, большинство остынет. Как бы ни были они сейчас разъярены и обуреваемы жаждой мести, они не обладали теми возможностями, которые позволили бы им начать военную кампанию против Хозяев Теней. Но Костоправ понимал, что сейчас они не слышат голоса разума, и сказал то, что им хотелось услышать, а затем отошел в сторону.
С ним был Прабриндрах. Принц и сам был разгневан, но ему по крайней мере гнев не застилал глаза. Тем временем Костоправ разыскал лошадей, которые были запряжены в карету. Пока лошадей готовили, он носился по казармам, добывая обмундирование и продовольствие. Никто ни о чем не спрашивал. Добровольцы глазели на него как на привидение.
Он извлек из потайного места лук и колчан с черными стрелами. Душелов привезла их из Дежагора вместе с доспехами.
– Мне подарили их давным-давно, еще когда я был простым лекарем. Они сослужили мне хорошую службу, и я хотел приберечь их для особого случая. Похоже, он настал.
Через час оба покинули город. Принц продолжал сомневаться, стоило ли ему ехать. Он убедил свою сестрицу не отговаривать его. Выслушав его, Костоправ заметил:
– Если хотите, еще не поздно повернуть назад. Потом у нас не будет времени на сомнения. Но прежде чем вы сделаете это, скажите, куда Госпожа отправила своих лучников?
– Каких лучников?
– Тех, что расстреляли жрецов. Я ее знаю. Она бы их при себе не оставила. Наверняка отослала их куда подальше.
– В Ведна-Бота.
– Тогда нам – или мне, если вы возвращаетесь, – следует ехать туда.
– Я с вами.
Глава 58
Мы никак не могли выбраться из лагеря Тенекрута. Настоящая западня. Я не знала, что делать.
– Станьте Киной. – Огромный, мягкий, медлительный Рам, оказывается, соображал куда быстрей меня.
Мне необходимо было создать все ту же иллюзию, хотя и посложнее ведьминых огоньков. Потребовалась минута, чтобы мы оба преобразились. Тем временем тенеземцы подступили ближе, хотя в них явно не чувствовалось задора, свойственного людям, поймавшим кого-то врасплох.
Я подняла высоко над собой голову Тенекрута. Они узнали ее. Проговорив заклинание, чтобы голос звучал громче, я объявила:
– Тенекрут мертв. На вас я зла не держу. Но, если настаиваете, можете присоединиться к нему.
Тут Лебедя осенило. Он заорал как оглашенный:
– На колени, свиньи! На колени перед своей Госпожой!
Они смотрели на него – он был выше всех чуть ли не на фут, белый как снег, с гривой золотистых волос. Настоящий демон в человеческом обличье. Затем перевели взгляд на Ножа, обладавшего тоже весьма экзотической внешностью. Потом на меня и на голову Тенекрута в моих руках.
Рам приказал:
– На колени перед Дщерью Ночи! – Он стоял так близко, что я чувствовала, как он дрожит. Он был до смерти перепуган.
– Среди нас Дитя Кины. Молите о пощаде.
Лебедь схватил ближайшего и силой заставил опуститься на колени.
До сих пор не понимаю, как это получилось. Но наш фокус удался. Один за другим они падали на колени, бормоча при этом какую-то общеизвестную молитву и повторяя мантры вроде тех, какие произносят во время обрядов Гунни и Шадара. Мантры отличались только первыми строками: «Смилуйся, Кина». И – «Благословенна будь твоя дочь, преданно любящая тебя». Или – «Приди ко мне, Мать Ночи, пока кровь еще теплится в моем языке».
– Пойте! – вопил Лебедь. – Пойте, мерзавцы! – Лебедь был в своем амплуа, носился среди них, заставляя медлительных падать на колени, а молчащих – молиться. В его действиях начисто отсутствовали логика и здравый смысл. Ибо человек, находящийся в здравом уме, вряд ли посмел бы противостоять врагу, численность которого превосходила в тысячу раз. Они бы нас порвали в клочья. Но мысль о такой возможности даже не пришла им в голову.
– Какие же мы все придурки, – с удивлением заметил Нож. – Но вам надо продолжать, иначе они очухаются.
– Достаньте мне воды. Как можно больше.
Держа высоко над собой голову Тенекрута, я крикнула, чтобы они замолчали.
– Дьявола нет! Хозяин Теней повержен, и вы свободны. Милость богини снизошла на вас. Она посылает вам свое благословение, хотя вы, а также ваши отцы, деды и прадеды и отворачивали свои лица от нее, отвергали и поносили ее бранью. Но вашим сердцам открылась истина. Она благословляет вас.
Еще одно усилие, и моя голова вспыхнула огнем.
– Она дарует вам свободу, но каждый дар должен быть принят с благодарностью.
Нож принес флягу с водой.
– И бокал, – прошептала я. – Воду пока уберите.
Тем временем я продолжала нагнетать истерию. Это было не так трудно, как внимать голосу разума. Жители Страны Теней были морально истощены, запуганы и ненавидели Хозяев Теней. Нарайян подвывал мне. Нож принес кубок из шатра Тенекрута. Я приготовила зелье. Заклинание было сложным, но и на сей раз мои усилия неожиданно увенчались успехом.
Я знала, что в бокале вода. И на вкус – когда я сделала глоток – это была вода.
– Пью кровь своего врага. – Когда Нарайян и его помощники стали мазать ею лбы жителей Страны Теней, те воспринимали эту воду как кровь. Кроме того, я сделала так, чтобы «кровавые» пятна стали несмываемыми. Теперь эти ребята будут ходить перепачканные кровью всю жизнь.
Но они и с этим смирились. Большинство. Остальные дали деру – домой.
После того как было заклеймено несколько сотен человек, я велела подойти командирам вражеского войска. Несколько десятков повиновались, а большинство разбежались. Их сословие было более послушно Хозяевам Теней, чем простые рядовые.
– У свободы, как и у всего остального, есть своя цена, – сказала я командирам. – Вы теперь мои. В долгу перед Киной. Она требует, чтобы вы исполнили свой долг.
Какой именно, они не спросили. Наверное, жалели, что остались.
– Продолжайте осаждать Дежагор. Но не сражайтесь с теми, кто оказался там в ловушке. Если они будут пытаться бежать, берите их в плен, всех, за исключением наров. Эти люди – враги богини.
В конце концов, насколько я знала, именно это они и делали. Наводнение нанесло огромный ущерб продовольственным запасам города. Могаба, распределяя продукты, обделял ими коренное население города. Свирепствовали болезни. Горожане уже не раз поднимали бунт. Тогда Могаба сбросил сотни людей с городской стены в воду. И теперь озеро было наводнено трупами.
Из-за своих драконовских методов Могаба терял авторитет. Его воины стали дезертировать.
Потому-то в лагере Тенекрута и оказалось столько пленных.
За все это время со стороны их отгороженной площадки не доносилось ни звука. Может, пленные не знали о происходящем? Боялись привлечь к себе внимание? Я отправила Ножа, чтобы он их выпустил и сообщил, где можно найти Махера.
Если бы не тенеземцы, я бы отнеслась к повороту событий как к чему-то нереальному.
Они не сказали ни слова. На рассвете все отправились в холмы, на свои позиции.
Рядом возник Нарайян, на лице его сияла широченная ухмылка:
– У вас еще есть сомнения. Госпожа?
– Сомнения? Относительно чего?
– Относительно Кины. В том, что она поддерживает нас.
– Да, кто-то поддерживает нас, это точно. Я не видела ничего подобного с тех пор, как мой муж… Я бы не поверила этому, не будь я сама очевидицей.
– Они уже целое поколение живут под гнетом Хозяев Теней. И им никогда не позволялось делать что-либо, кроме того, что велено. За любое ослушание их подвергали страшным наказаниям.
Так-то оно так. Но вполне возможно, что и Кина имела какое-то отношение ко всему. Я не собиралась смотреть в зубы дареному коню.
Большая часть пленных исчезла. С некоторыми оставшимися я уже побеседовала.
– Теперь позови Зиндху и Мургена, – приказала я Нарайяну.
Они явились. Зиндху был таким же, как всегда, – огромным, надежным и немногословным. Он сообщил о своих наблюдениях. По его словам, у нас здесь есть друзья, готовые остаться и служить своей богине. Он также сказал мне о Могабе:
– Он из тех упрямцев, которые держатся до последнего. Ему плевать, что в Дежагоре свирепствуют голод и болезни и город превратился в сущий ад.
– Могаба хочет, чтобы его имя вошло в Летописи, – высказался Мурген. – Он ведет себя как Костоправ в те времена, когда Отряду приходилось туго.
Мургену было около тридцати. Он напомнил мне Костоправа. Высокий, худощавый, с выражением постоянной печали на лице. Когда-то он был знаменосцем Отряда и помогал Костоправу вести Летописи. При благоприятном стечении обстоятельств лет через двадцать он вполне мог стать Капитаном.
– Почему ты дезертировал? – Каковы бы ни были отношения между ним и Костоправом, трусость не была в характере Мургена.
– Я не дезертировал. Одноглазый и Гоблин отправили меня на поиски вас. Надеялись, что я прорвусь. Но ошиблись. И сами не смогли мне помочь.
Одноглазый и Гоблин были старыми и не очень могучими чародеями, постоянно враждующими между собой. Не считая Мургена, они единственные члены Черного Отряда, уцелевшие с тех времен, когда Отряд пришел с севера, последние из тех, кто выбрал Костоправа Капитаном, а меня – Лейтенантом.
Мы поговорили. По его словам, люди, которых мы приняли в Отряд по дороге на юг, не любили Могабу.
– Он пытается втянуть Отряд в крестовый поход. Для него мы не военное братство отверженных, а компания воинствующих религиозных фанатиков.
Вмешался Зиндху:
– Они поклоняются богине, Госпожа. Они люди с умом. Но еретики и заговорщики. А это опаснее атеизма.
А этот с какой стати стал мне подыгрывать?
Сколько я с ними ни беседовала, мне трудно было понять, куда они клонят. Ни один безбожник не в состоянии разобраться в тонкостях вероисповедания. Довольно трудно представить, что они действительно верили в чушь, которую считали своей верой. В таких ситуациях мне всегда кажется, что меня просто разыгрывают.
Эти двое наговорили столько, что переварить все это было не так просто. Я честно старалась. Но наступило утро, и – неважно, спала я ночью или нет – пора было начаться тошноте.
И она подкатила к горлу.
Глава 59
Невидимые соглядатаи Длиннотени сообщили о приближении Ревуна задолго до того, как тот появился. Длиннотень отправился к месту, где они обычно встречались, и стал его поджидать. Ждал-ждал и в конце концов начал беспокоиться. Неужели этот маленький мешок тряпья в последнюю минуту предал?
Если верить Теням – нет. Нет. Вот он. Он вот-вот будет здесь.
Он двигался медленно. Никогда в жизни он не испытывал такой боли, таких бесконечных мучений. Боль затуманивала сознание. Его поддерживали только воля и колдовская сила. Он знал лишь одно – надо двигаться, нельзя поддаваться боли. Он выл, пока не сорвал горло, пока не устал от своего же собственного воя. А яд растекался по его старому телу, пожирая заживо и усиливая боль.
С ним было кончено. Спасти его мог только тот, кто поразил.
Над горизонтом засверкали кристаллические верхушки башен Вершины.
По сообщениям Теней, Ревун был всего в нескольких лье и едва мог двигаться. С ним была женщина, больше никого.
Так, картина прояснялась. Ревун попал в заваруху. Сенжак оказалась сильней, чем предполагал Длиннотень. Ну и пусть, лишь бы доставил ее сюда. А там пусть сам выкарабкивается. Как только женщина окажется в его руках. Ревун ему будет не нужен. Вполне достаточно ее знаний.
Затем откуда-то издалека явились Тени и радостно сообщили свежие новости. Не дослушав до конца, Длиннотень разразился проклятиями.
Значит, Тенекрут убит! Приверженцами той самой сумасшедшей богини, за которую выдавала себя Сенжак.
Неужели на его голову все время будут сыпаться одни дурные вести? Ну почему две радости не могут случиться одновременно? Неужели радость всегда идет рука об руку с бедой?
Штормгард потерян. Армия Тенекрута испарится, как утренняя роса. И еще до захода солнца от всей армии империи останется в лучшем случае половина. Теперь потрепанные остатки Черного Отряда покинут город, а сумасшедший, который вел их, будет упорно идти тропой своего безумия.
Однако теперь у него есть Сенжак. Ходячая энциклопедия всех когда-либо существовавших в истории интриг и злодеяний. И как только она окажется у него в руках, ему будет, что называется, море по колено. Он станет еще могущественнее, равным ее мужу, когда тот был в самом расцвете славы. В ее сознании спрятаны знания, которые ей самой никогда не понадобятся. Даже в те минуты, когда она была очень жесткой, ее сердце оставалось мягким. Он-то не размазня. Он ничем не погнушается, чтобы стать властелином. Его империя затмит и Десятерых Взятых, и Империю преемников Госпожи. Весь мир будет у его ног. А он, Длиннотень, будет его абсолютным владыкой. Теперь, когда Ревун искалечен и вот-вот умрет, нет никого, кто мог бы с ним соперничать.
Мимо пролетела ворона, обычная в общем-то ворона, но, завидев ее, он ощутил какой-то мерзкий привкус во рту. Он забылся в мечтах, а нельзя ни на минуту упускать из виду, что кое-кто все-таки мог ему помешать. Где-то там, на свободе, разгуливала она.
Ковер Ревуна, вихляя и качаясь, опускался вниз. Его спуск сопровождался булькающим звуком агонии Ревуна. Последние несколько десятков футов он просвистел камнем и в конце концов рухнул. Длиннотень выругался… Ну вот, еще одного лишился. Женщина, пребывавшая без сознания, скатилась с ковра. Она лежала не шевелясь, похрапывая. Ревун катился долго, потом замер. Его тело били конвульсии. В промежутках между криками он скулил, как собака.
По спине Длиннотени пробежал холодок. Это не Сенжак сотворила с ним такое. Невероятной мощи яд подтачивал маленького колдуна изнутри. И яд был слишком сильный, чтобы колдун мог справиться с ним в одиночку.
Некая страшная сила свободно разгуливала по миру.
Он встал на колени. Положив руки на Ревуна, он попытался уменьшить его боль. Затем, проникнув внутрь тела колдуна, он стал уничтожать боль и яд. Постепенно они отступили. Он продвинулся глубже. Их воздействие постепенно ослабело, и Ревун присоединился к Длиннотени. И так, вместе, они боролись с ядом и болью до тех пор, пока к Ревуну не вернулась способность думать и действовать осознанно. Он выдохнул:
– Копье! У них Копье! Я не сразу понял. Ее телохранитель дважды меня им ткнул.
Длиннотень это так ошеломило, что он даже не мог и выругаться.
Значит, Копье не утеряно! И оно у врагов!
– Понимают ли они, чем владеют? – проскрипел он. – Раньше не понимали. Только тот сумасшедший Капитан в Штормгарде знал ему цену. Если им известна правда…
– Не знаю, – визжал Ревун. Его снова забила дрожь. – Пожалуйста, не дай мне умереть.
Копье!
Он у них отнял одно оружие, а они нашли другое. Фортуна, сука, опять повернулась к нему задницей.
– Я не дам тебе умереть, – сказал Длиннотень. Хотя именно этого он желал до сих пор. Но раз у них Копье, тогда пусть Ревун ему еще послужит. И он крикнул слугам:
– Внесите его в покои. И поспешите! А ее бросьте в подвал замка. И пусть рядом будут Тени.
Он выругался. Потребуется много времени, прежде чем он сможет воспользоваться ее знаниями. Спасти Ревуна тоже не так просто.
Яд, пожирающий колдуна изнутри, был самым сильным в мире. Если верить легендам, он принадлежал другому миру.
Он посмотрел на юг, на равнину сверкающих камней, мерцающую сейчас в утреннем свете. В один прекрасный день…
Копье пришло из давних времен. И оно было песчинкой по сравнению с тем, что таилось там, готовое сослужить службу любому, у кого хватит смелости завладеть этой силой.
Когда-нибудь.
Глава 60
Я потратила шесть дней, чтобы составить план взятия Дежагора. От трех огромных армий Тенекрута осталось меньше шестисот воинов. Половина их по разным причинам была деморализована. Я расставила их по берегу озера. А между ними – своих людей. Затем отправила Мургена назад, в город. Он не хотел туда возвращаться. И я его прекрасно понимала, потому что Могаба мог расправиться с ним. Однако кто-то должен был идти к тем, кто остался жив, и оповестить о том, что они могут покинуть город. Ему было приказано сообщить эту новость всем, кроме сторонников Могабы.
Среди моего окружения никто не мог понять, зачем я это делаю, а я не вдавалась в объяснения. Им не было нужды знать мои планы. Их дело – выполнять мои приказы.
В ту ночь, когда уехал Мурген, несколько десятков таглианских воинов сбежало из города. Новости, сообщенные ими, были печальными. Могаба казнил еще несколько сот жителей и некоторых воинов. Не жаловались только нары.
Могаба был в курсе, что Мурген вернулся, и, подозревая, что тот виделся со мной, начал за ним охоту.
Назревал мятеж. Если он начнется, то это будет впервые за всю историю Отряда. До сих пор в Летописях не было зафиксировано ни единого случая.
Нарайян с каждым часом все больше нервничал – его тревожило то, что Фестиваль перенесен на более поздний срок. Он боялся, что я попытаюсь от него уклониться. Приходилось успокаивать его:
– Еще уйма времени. У нас есть лошади. Мы отправимся, как только устроим здесь дела.
Меня же волновало то, что происходило на юге. Я приказала разузнать, какое впечатление произвела новость о смерти Тенекрута. Пока что доходившие до нас сведения были крайне скупы.
Перед тем как я, Рам и Нарайян отправились на север, ночью еще шестьсот человек из войска Могабы вплавь или на плотах покинули Дежагор. Я распорядилась, чтобы их приняли как героев, и пообещала им высокие должности в новых подразделениях.
У входа в мой лагерь их приветствовала голова Тенекрута. В будущем она должна была стать нашим символом взамен пропавшего знамени Отряда.
Шестьсот человек за одну ночь. Вот Могаба-то разъярится. Но его верноподданные вряд ли допустят подобное впредь.
Я собрала своих командиров. Всех, кого смогла.
– Нож, у меня дела на севере. Нарайян и Рам едут со мной. Мне бы хотелось получше знать ситуацию на юге перед тем как ехать, но приходится довольствоваться той информацией, которая имеется. Сомневаюсь, что Длиннотень сможет в ближайшем будущем предпринять какие-то шаги. Сохраняйте патрули на местах, а сами держитесь. Я приеду не позже чем через две недели. Или через три, если побываю в Таглиосе, чтобы рассказать о наших успехах. Вы можете теперь реорганизоваться, ведь к нам присоединились настоящие ветераны. Подумайте только, нельзя ли включить в наше войско тенеземцев, если они того пожелают. Они могут быть нам полезными.
Нож кивнул. Немногословный, как всегда.
Лебедь смотрел на меня глазами, в которых читалось что-то вроде душевной симпатии. Я подмигнула ему, как бы намекая, что надежда есть. Зачем я это сделала? Совершенно глупо было очаровывать его. Может, он мне нравился. По-своему он был симпатичным. Но попадать в эту ловушку опять мне не хотелось.
Как говорится, дай сердцу волю, попадешь в неволю. Так что лучше держать его на замке.
Едва мы выехали, настроение у Нарайяна заметно поднялось. А вот у меня – нет, но с членами его братства у меня были связаны кое-какие планы.
Тенекрут умер, однако борьба только начиналась. Придется еще сразиться с Длиннотенью и Ревуном. И возможно, с войском, которое они соберут. И даже если на поле битвы мы одержим победу, нельзя забывать о Тенелове и Вершине. Если верить слухам, она покрепче моей башни в Чарах, и ее укрепляют все больше и больше.
Мне вовсе не улыбалось опять встревать в драку. До сих пор мне везло, однако Таглиос к подобной схватке не был готов. Спасибо удаче. У меня была возможность организовать мои отряды и обучить их, а также найти способных командиров. Смогла я и попрактиковаться в магии, чтобы вернуть утраченные способности.
Самые неотложные задачи были выполнены, И Таглиосу ничего пока не угрожало. Я обладала бесспорным авторитетом, и в ближайшем будущем не предполагалось столкновений с жрецами и Могабой. При некоторых усилиях я могла сделать из Душил проводников своей воли. Этакой невидимой рукой, сеющей смерть везде, где мне могла грозить опасность. Будущее рисовалось в розовом свете. Самой большой занозой оставался Копченый. Но и на него можно найти управу.
В общем, все шло замечательно. Просто прекрасно. Если бы не сны и не тошнота. Они донимали меня все больше и больше. Да еще дражайшая сестрица.
Надо быть сильной, Госпожа. В конце концов всегда побеждает Воля. Так говаривал мой муж, уверенный, что его воле подвластно все.
И он верил в это, пока я не убила его.
Глава 61
Костоправ пустил лошадь рысью и направился в расположение гарнизона чуть выше Ведна-Бота, у брода Мейна. Брод использовали редко, и то только местные жители, так как он был открыт всего несколько месяцев в году. Он слез с лошади, передал поводья воину, который стоял, разинув рот, узнав в одном из всадников Прабриндраха Драха.
Принцу, чтобы спешиться, понадобилась помощь. Это путешествие верхом стало для него настоящей пыткой. Костоправ гнал лошадей почем зря. Ему-то что, для него ездить верхом – дело привычное.
– Неужели вы и вправду таким образом зарабатываете на жизнь? – простонал принц. Несмотря ни на что, ему удалось сохранить чувство юмора. Костоправ проворчал:
– Иногда приходится торопиться. Но не всегда так сильно.
– Я бы лучше стал фермером.
– Походите вокруг. Разомнитесь.
– Это лишь усилит боль от мозолей.
– Я смажу их. После того как поговорим с кем-нибудь, кто здесь за командира.
Новость, словно ласточка, облетела округу. Из единственного каменного домика вышел офицер, на ходу запахивая одежду. Глаза его сделались круглыми, и он брякнулся в поклоне перед принцем.
Прабриндрах рявкнул:
– Поднимитесь! Мне сейчас не до ваших церемоний.
Офицер встал, бормоча приветствия.
– Обо мне забудьте, – пробурчал принц. – Вот он – главный, я всего лишь его спутник. Так что к нему и обращайтесь.
Офицер повернулся к Костоправу:
– Польщен честью, Освободитель. Мы считали вас мертвым.
– Я и сам так думал. Какое-то время. Мы с принцем присоединяемся к вашему отряду. Пока что мы можем действовать свободно, но очень скоро за нами со стороны будет следить некая зловещая сила.
Он был уверен, что наблюдение пока не началось, потому что за все время поездки ему не попалось ни одной вороны.
– Когда те, кто охотится за нами, появятся снова, надо, чтобы они не смогли отличить нас от ваших воинов.
– Так вы скрываетесь?
– В какой-то степени – да. – Костоправ объяснил ситуацию в целом: где-то вдаваясь в подробности, где-то умалчивая, главным же образом, он дал понять, что их преследует могущественный враг и, возможно, судьба всего Таглиоса будет зависеть от того, насколько им удастся сохранить свое инкогнито, пока они не присоединятся в Дежагоре к Госпоже.
– Первое, что вам следует сделать, – сказал он офицеру, – это принять меры к тому, чтобы никто из ваших людей не разговаривал с посторонними. Наше присутствие должно стать запретной темой. У врагов повсюду уши. И глаза, которые не обязательно принадлежат человеку. Бродячая собака, птица, тень могут передавать информацию. Это необходимо понять всем. О нас – ни слова. Мы, со своей стороны, изменим имена и станем рядовыми воинами.
Читать бесплатно другие книги:
