Суровые времена Кук Глен

68

Началось все, словно хорошо отрепетированная пьеса, в коей Могаба со второстепенными персонажами отчаянно старался снискать аплодисменты почтеннейшей публики. Бунт был в самом разгаре. Мы с дядюшкой Доем, для удобства, сформировали по отряду и тихо проникли в хранилища; десять человек из Старой Команды и столько же нюень бао. Так, в двадцать пар рук, мы принялись перетаскивать к себе мешки с рисом, мукой, сахаром и бобами. А бунт с самого начала пошел зверский – смятение охватило всю южную половину Деджагора. Все до единого Могабины люди были по горло заняты, пытаясь единым махом подавить мятеж. А каждый джайкури – вплоть до малолетних пацанов, похоже, жаждал добраться до наров, хотя бы для этого пришлось истребить весь Первый Легион.

Мои люди находились в боевой готовности, задолго до наступления темноты закрепившись на выгодных позициях. Как и нюень бао, которым, впрочем, пока никто не угрожал. Одну из толп мы накрыли. Град дротиков и стрел с фронта, с флангов, а также с крыш живо отбил охоту соваться к нам.

Люди Могабы встретили куда больше трудностей. Они были не готовы к битве. Хуже того, они были раздроблены – кто в рабочих отрядах, кто в патрулях…

Поначалу наши шутили да умничали, рассуждая, что скажет Могаба, когда после боя увидит разграбленные склады.

Вернувшись с добычей во второй раз, я столкнулся с Бадьей.

– Бобы, – сказал я, сваливая наземь громадный мешок. – Разнообразие в рационе нам отнюдь не повредит.

– Мурген, на этот раз там вправду море крови. Могаба дважды запрашивал помощь. Мы отвечали, что тебя никак не найдем.

– Вот так и продолжайте. Пока не почуете, что для нас может выйти хуже, если не поможем.

– Да это вряд ли. Он сгреб под себя большую часть оружия в городе. Его солдаты сбрасывают людей со стен сотнями. Там уж бунтовщик не бунтовщик, мужик, женщина, дитё…

– На то он и Могаба… А что там за пожары?

– Так… Свое же добро палят.

– Значит, все идет замечательно. Только приглядывайте тут.

И я, как в поговорке, вернулся к радостям разбоя. Это может прикончить Могабу.

Уже на складе меня разыскал дядюшка Дой.

– Часть таглиосских солдат бросила посты ради обеспечения безопасности цитадели. Если будем продолжать набег, нас могут застать здесь.

– Ага. А если нас не заметят, Могаба будет грешить на местных, кто знал об этих подземельях.

То бишь набег мог лишить нас возможности засылать соглядатаев на штабные совещания.

Хотя дело того стоило.

Но буду ли я и завтра думать так же? На сытое-то брюхо?

– У нас возникли незначительные затруднения, Знаменосец, – сказал дядюшка Дой чуть погодя.

Оба мы тащили наружу по последнему мешку риса. Все наши уже успели уйти вперед.

– Что такое?

– Весть о нашем успехе, несомненно, станет всеобщим достоянием.

– Каким образом? Ведь знают всего несколько человек… Им это дело разглашать – никакого интереса.

– Кто-то проболтался о том, что я недавно показал тебе.

– Чего?

– Темный ритуал. Кто-то пустил слух. Из искры этого слуха возгорелся сегодняшний бунт.

– Не может быть. Слишком организованно действуют.

– Естественно, некоторые приготовились загодя, но после этих слухов восстал весь город. Теперь бунт неуправляем.

Ну, раз говоришь, значит, знаешь.

Он провел весь вечер со мной. Не было у него возможности наблюдать за бунтовщиками.

Прежде чем он успел ответить, из темноты туннеля возник Тай Дэй. Он что-то тараторил и для такого тесного пространства вел себя уж слишком оживленно. Загасит мне свечку – удавлю. Как только нащупаю.

– Что стряслось?

– Черные люди пытаются взломать северные ворота и затопить город.

– Они… Что?! Ну да, это может положить конец бунту. Но это ведь даже для Могабы – слишком… Или – как?

Мы с дядюшкой Доем понеслись изо всех сил, как только позволяли мешки с рисом. Могу спорить: вид у нас был – глупее некуда.

69

– Масло, Ведьмак, Одноглазый, Гоблин, Ишак, Лошак, Бадья, Шандал, вы идете со мной. Аль-Хульская рота поможет нам. Сопатый пошел поднимать их. Идем прямо по стене. Если нары попробуют помешать, растолкаем. Будут драться – убьем. Всем все ясно?

Даже Гоблин с Одноглазым, против обыкновения, не принялись умничать. К утоплению Могаба, наряду с прочими, наметил и нас.

Подошли таглиосцы. Были они веднаитской веры и вообще – лучшими из преданных Отряду. Они заслуживали доверия и были нам почти друзьями. Из шести сотен таких, несколько месяцев назад пошедших с нами на юг, теперь остались лишь эти шесть десятков.

Я объяснил им, что происходит, что мы намерены предпринять и в чем должна заключаться их помощь. Им надлежало быстро оттаскивать всякого, кто будет пытаться открыть ворота, после того, как Гоблин с Одноглазым этого всякого обработают.

– Только никому не причинять вреда, если не вынудят защищаться.

– Это почему же? – заупрямился Шандал. – Они-то пытались нам вред причинить…

– Могаба – да. А эти просто подчиняются приказу. Могу спорить: возле ворот не окажется ни единого нара. А еще – на то, что, открыв ворота, они и себе причинят вред вместе со всеми прочими. Могабе они будут больше не нужны.

– Пошли уже, – буркнул Гоблин. – Или уж давайте вернемся да пивка выпьем.

Я повел людей к воротам.

Может быть, из-за провалов во тьму у меня появился дар пророка. Наров у Северных Ворот не оказалось. Стычка вышла столь краткой и беспорядочной, что ее, можно сказать, и вовсе не было. Таглиосцы, разбиравшие баррикаду, бежали. Проклятье! Теперь Могаба узнает, из-за кого провалилась его последняя подлость.

Я сказал Одноглазому:

– Это значит, мы больше не разыгрываем закадычных дружков.

– Ага. Слушай, покажи, как пробраться в цитадель. Я на них наложу сонные чары, а после камня на камне не оставлю от их дурацкого храма.

Идея отнюдь не казалась плохой…

Но осуществить ее мы не успели.

Снизу кто-то заорал, зовя меня. Всмотревшись во мрак, я узнал дядюшку Доя. В дело с воротами я не стал втягивать нюень бао. Не было нужды настраивать Могабу и против них.

– Что?! Это обман! – прокричал он. – На самом деле потоп начнется от…

– А, ну конечно… – Могаба достаточно хорошо знает меня, чтобы предвидеть мое вмешательство. – Идем! Все!

Мы вихрем понеслись вниз.

– Где? – спросил я Доя.

– Восточные Ворота.

Может, Могаба предусмотрел и то, что я смогу пройти через весь город, сквозь толпы восставших джайкури, чтобы помешать его игре?

Вполне. А мог и понадеяться, что мы застрянем и задержимся, а то и вовсе поляжем. Теперь остается только гадать, что у него на уме. Он – безумен.

Одноглазый с Гоблином провели нас и сквозь джайкури и сквозь таглиосцев. С джайкури мы дважды вступали в бой, но оба раза наша численность и волшба сказывались быстро.

В огнях пожаров, горевших по городу, здания отбрасывали пугающие тени, скачущие по мостовой. Подходящее время для Тенекрута, чтоб выпустить своих чудовищ погулять…

У ворот мы наткнулись на баррикады, возведенные ради защиты солдат, разбиравших завал. Здесь, вместе с таглиосцами, присутствовали и нары. По обе стороны баррикад раздались крики. Кое-кто из гуннитов Могабы попробовал смыться, едва наши веднаиты объяснили им, что Могаба хочет потопить всех. Нары прирезали несколько потенциальных дезертиров.

– Вы им не давайте открывать ворота, – сказал я Гоблину с Одноглазым, – а остальные начнут их отгонять. Начинать с наров.

Мигом позже стрела нашла глаз нара по имени Эндибо. Другой нар вонзил копье в Ишака, невероятно симпатичного юношу, вступившего в Отряд, когда мы пересекали саванну, что к северу от Джии-Зле, несколько лет назад. Обидную кличку на него навесил Одноглазый, а он носил ее с гордостью, отказываясь называться как-либо иначе.

Впервые за всю историю, насколько я осведомлен о ней, братья по Отряду и присяге своею волей бились против братьев.

Кровный брат Ишака, Лошак, уложил нара, повинного в Ишаковой смерти, но я так и не узнал имени этого нара, потому и не упоминаю его здесь.

После этого большая часть таглиосцев из Первого Легиона бежали. Многие из аль-хульцев тоже не пожелали драться, хотя противники и были гуннитами. Все же вскоре разгорелся настоящий бой, и бывшие друзья рубили, кололи и резали друг дружку.

Случайно оглянувшись, я заметил вооруженных джайкури, собравшихся посмотреть. Перед ними, в одиночку, в причудливой, однако ненапряженной позе стоял дядюшка Дой, держа свой длинный меч острием вверх.

– Боги их разрази; глядите! – взвизгнул Гоблин.

– Что?

– Опоздали! Начинается!

Что-то натужно заскрежетало, словно петли мировых врат, и каменная кладка, коею были замурованы ворота, подалась внутрь.

Бой тут же прекратился. Все обернулись к воротам.

Струя воды со свистом пронзила кладку.

Тут уж побежали все. Гунниты, веднаиты, джайкури, нары, Черный Отряд и единственный нюень бао устремились в разные стороны, стремясь убраться подальше от ворот.

Вода с победным ревом хлынула в город.

70

Вода гремела, проносясь сквозь ворота, но до меня добраться еще не успела. Сей факт привел меня в хорошее настроение. Пробегая мимо цитадели, я видел, как нары собирали своих, гоня прочь таглиосцев. Я хмыкнул. Могаба пупок сорвет от злости, когда вода проникнет внутрь сквозь подземный ход.

Теперь я понимал, зачем те солдаты замуровывали входы-выходы. Город был затоплен не из сиюминутного побуждения. Могаба пестовал эту мысль с того самого часа, как Тенекрут при помощи воды изолировал Деджагор.

При расставании я сказал дядюшке Дою:

– Заплывай как-нибудь в гости.

Через пятнадцать минут я уже обсуждал со своими, как уберечься от протечек. Меры мы начали принимать с самого начала, едва выкопали наши подземелья, но такого, конечно, не предусмотрели. Предотвращали в основном угрозу огня и дыма.

– Лонго, твои ребята обследовали катакомбы? Там выходов наверх нигде нет?

Меня удивляло, что цитадель Грозотени не провалилась в них. Наверное, в выборе места ей помогли знающие люди из здешних.

– Я ничего такого не нашел. Там и раньше все было здорово заштукатурено, так как все это находится ниже уровня равнины. Но если там – семьдесят футов воды, да над улицами – тридцать, она рано или поздно дорогу найдет. Лучшее, что мы можем, это – постоянно проводить водозадержание.

– А может, просто замуровать все входы?

– Попробовать-то можно. Но я бы не стал, пока не возникнет настоящей угрозы затопления. Замуруем, а чуть где протечка, и отвести-то воду некуда.

Я пожал плечами:

– Все ли, что вода может попортить, поднято наверх?

Ребята начали готовиться к худшему, еще когда затопило равнину. Впрочем, не слишком-то мы были обременены имуществом…

– Все в порядке. Продержаться теперь можем долго. Хотя, может быть, стоит малость укрепить фортификации.

– Делай, что можешь.

Лонго с братьями всегда видит чуть больше, чем можно выполнить.

71

Могаба пошел в контратаку, когда вода поднялась едва ли до лодыжки, а паника в городе только-только зарождалась. Он бросил на нас всех своих таглиосцев, вдохновив их на полную беспощадность. Резня вышла ужасная.

Возможно, я никогда не узнаю правды о нападении на нюень бао. Говорили, что таглиосский трибун Пал Субхир неверно понял приказ. Прочие, в том числе и я, обвиняли в этом Могабу, заподозрившего, наверное, что это они разграбили его припасы.

Он наверняка сразу узнал о грабеже. Как только послал солдат вниз удостовериться, не проникла ли туда вода. Допросив несколько пленных джайкури, он выяснил, что тонну продовольствия украли не местные. Ну и из наших кто-нибудь снова мог не к месту распустить язык.

Как бы там ни было, когорта Пал Субхира, усиленная до полного состава, атаковала нюень бао. Дознания трибун провести не успел – слишком рано умер. Таглиосцев в этой атаке вообще полегло множество, однако подкрепления продолжали поступать – вот почему я уверен, что Могаба заранее спланировал все это человекоубийство.

Поначалу я ничего не знал – наблюдательных постов за пределами нашей территории мы не оставили. Не было возможности обеспечить безопасность наблюдателей. Ну а о границе с территорией нюень бао вовсе тревожиться не приходилось – они, несомненно, предупредили бы, если что.

Тай Дэй, как всегда, держался неподалеку. Я поднялся на башню анфиладного огня, дабы обозреть окрестности города. Придет ли помощь? Последнее время снаружи не поступало никаких вестей.

Множество людей хотели покинуть город. С башни я слышал, как некоторые уплывали, думая попытать счастья при Хозяине Теней. Ненадежный народец. Слегка напугались да проголодались – и думать забыли обо всякой свободе…

– Что это?

Тай Дэй здорово удивил меня, выговорив аж целый вопрос. В удивлении, я взглянул туда, куда он указывал.

– Вроде бы пожар.

– Это возле дома деда. Я должен идти.

Больше от любопытства, чем из подозрительности, я сказал:

– И я с тобой.

Он было заспорил, но затем сказал:

– Припадков больше не надо. Я не смогу заботиться о тебе.

Стало быть, нюень бао известно о моих провалах во тьму. И они, видимо, считают, что я болен падучей. Интересно.

Многое же удалось Тай Дэю узнать, всего лишь ошиваясь неподалеку да развесив уши, а рот держа на замке. Мои ребята его вообще перестали замечать…

Вода пока что поднялась только до икр. Однако бежать мешала здорово, а Тай Дэй спешил. Он был уверен, что происходит что-то нехорошее. И был совершенно прав.

Мы миновали проулок, где меня прихватило в прошлый раз, и попали прямиком в преисподнюю. На какое-то мгновение я решил, что перенесся из Деджагора в какой-то другой кошмар.

Таглиосские солдаты волокли из домов женщин, детей и стариков нюень бао и швыряли их на улицу, другим солдатам. А уж те – только поспевали колоть и рубить. Лица их были искажены ужасом перед деяниями рук своих, но они уже не владели собой, зайдя далеко за пределы, где еще не поздно было бы остановиться. Зарево пожара придавало происходящему еще более чудовищный, нереальный вид.

Я видел такое и раньше. Видел своих же братьев за подобной работой, на севере. И не раз. Запах крови полностью овладевает людьми, одолевая разум и душу, не оставляя в тебе ничего человеческого…

Тай Дэй издал горестный крик и рванулся к жилищу семейства Кы, вращая над головой мечом. До их дома, похоже, дело еще не дошло. Я, обнажив меч, последовал за ним, сам не зная отчего. Хотя, пожалуй, из-за женщины по имени Сари. Наверное, разум мой отключился, как и у таглиосцев.

Таглиосцы заступили нам дорогу. Тай Дэй выдал нечто вроде нескольких плавных танцевальных па, и двое солдат упали. Я здорово отделал третьего рукоятью меча, оставив ему на память набор синяков да урок: не дуэлируй впредь с парнем на фут выше тебя и на полсотни фунтов тяжелее.

Прочие таглиосцы, так и кишевшие вокруг, большею частью не обращали на нас внимания, а посему трудностей с самозащитой у меня не возникло. Этот народец помельче, послабей да и обучен куда хуже. Я пробивал себе путь грубой силой, а Тай Дэй наверстывал маневром. К тому моменту, как мы достигли двери дома Глашатая, нами уже никто не пробовал интересоваться.

Догадка моя оказалась неверной. Пять или шесть таглиосцев успели забраться внутрь. Только вот уйти уже не могли. Своими ногами.

Тай Дэй гавкнул что-то на нюень бао. Ему ответили. Я с плеча рубанул последнего, самого тупого, таглиосца (клинок об его шлем затупил, чтоб ему), а после затворил дверь, задвинул засов и оглянулся в поисках чего-нибудь тяжелого – еще подпереть для надежности. К несчастью, лучшая мебель семейства Кы состояла из рваных тростниковых циновок.

Кто-то засветил лампу, затем – еще и еще. В первый раз я видел всю комнату, занимаемую семейством Кы. Вначале в глаза бросились трупы нескольких непрошеных гостей. Они, видать, решили воспользоваться красавицей, а уж потом заняться остальными.

Однако не все мертвые тела оказались таглиосскими. Этих было даже не большинство. Скорее совсем наоборот.

Сари прижимала к груди детей, но страха ни в ком из них не было. Глаза ее были пусты.

Тай Дэй, издав звук наподобие писка котенка, бросился к женщине. Она лежала ничком над двумя малышами, прикрыв их своим телом. И усилия ее не пропали втуне: младший, которому не исполнилось и года, плакал.

Таглиосцы, похоже, не собирались ломать дверь. Я опустился на колени там, где столь часто за чаем беседовал с Глашатаем. Видно, они с Хонь Тэй смело встретили смерть и приняли ее на своих почетных местах. Голова и плечи старика покоились на коленях жены, но тело оставалось там, где он обычно сидел. Тело Хонь Тэй сникло, прикрыв голову и плечи Кы Дама.

Снаружи донесся шум.

– Тай Дэй! – завопил я. – Не раскисай! Поднимайся!

Что? Старуха еще дышала! Она издала хриплый, булькающий звук. Я осторожно приподнял ее.

Да, она была жива и даже в сознании. Глаза ее потускнели. Казалось, она не удивилась, увидев меня. Губы ее тронула слабая улыбка, и она, несмотря на кровь, заливавшую горло, прошептала:

– Не теряй времени на меня. Забирай Сари. Забирай детей.

Клинок, ранивший ее, прошел сквозь правое легкое. Просто чудо, что она – в ее-то возрасте – до сих пор жила.

Она снова улыбнулась:

– Будь добр к ней, Знаменосец.

– Обязательно, – пообещал я, хоть и не понял, что имелось в виду.

Хонь Тэй моргнула и, сморщившись от боли, мягко осела, упав лицом вперед.

Шум снаружи сделался громче.

– Тай Дэй! – Я перепрыгнул трупы, задев чью-то ногу, торчавшую из-за спины Тай Дэя. – Давай быстрей, а то никому не поможешь!

Я заметил еще двоих детей, спрятавшихся в дальнем углу. Взрослых, кроме Сари с ее матерью, в живых не осталось.

– Сари! – Я хлопнул ее по щеке. – Подымайся! Собирай детей!

Они были слишком напуганы, чтоб доверять мне. Для них я все еще оставался чужим.

На Тай Дэя с сестрой нужно было только прикрикнуть. Их мироощущение снова обрело цель и цельность, хоть они и не понимали этого. Им надобен был лишь начальный толчок.

Мы отыскали еще одного ребенка. Больше в живых не осталось никого.

– Тай Дэй! Не растеряешь детей, если рванем к проулку? Если добежим, таглиосцы нам уже не помеха. Там и один человек может сдержать целую толпу до прибытия помощи.

Он покачал головой:

– Они слишком напуганы и изранены.

Этого я и опасался:

– Тогда понесем. Уложи мать, ей нужна помощь. Сари, бери маленького; я понесу девочку. За спиной. Чтоб руки были свободны. Скажи ей, чтоб держалась крепче, но не хваталась за лицо. Если не сможет удержаться, пусть скажет сейчас; тогда свяжем ей запястья.

Сари кивнула. Истерика ее кончилась. Опустившись на колени подле Хонь Тэй, она некоторое время держала старуху за руку, а затем сняла с нее нефритовый браслет и, с глубоким вздохом и видимой неохотой, надела его на левое запястье. После этого она принялась успокаивать Кы Готу.

Тай Дэй переговорил с детьми, переведя им мои указания. Я заметил, что Сари не проронила ни слова, даже шепотом.

Девочке, которую я собирался нести, было лет шесть. И она никуда не хотела уходить.

– Так привяжите ее, черт побери! – зарычал я.

Меня затрясло. Я не знал, сколько еще мне удастся сохранять терпение.

– Живее! Время не терпит!

Невредимым остался только малыш. А мальчик лет четырех, по-видимому, не выживет, если не доставить его к Одноглазому как можно скорее.

У порога раздался чей-то пронзительный крик. Дверь треснула под тяжелым ударом и слегка подалась. Сари шлепком успокоила девочку и навьючила ее мне на спину.

– Как там твоя мать? – спросил я.

Ничего, бабушка Тролль оказалась в полном порядке. Она уже усадила на левое бедро двухлетку неопределенного пола, а в правой руке сжимала обломок копья. Она была готова к встрече с таглиосцами.

На самом деле подготовка заняла куда меньше времени, чем ее описание.

Сари взяла младенца. Тай Дэй привязал себе на спину раненого мальчонку, а в руках держал меч. Вдвоем мы приблизились к двери. Я глянул в щель меж покореженных досок, но таглиосцы, видимо, спрятались.

– Кто первый? – спросил я. – Кто-то должен прикрывать тыл.

– Я. С сего дня всюду – первый.

Что бы это значило?

– Назад! – рыкнул я, но он уже обратился в смертоносную тень. Он скользнул вправо от двери, я – влево. Мы убрались с дороги как раз вовремя – дверь, сорванная с петель, рухнула внутрь. Мы бросились на чужака – и едва-едва успели узнать его.

– Дядюшка Дой, ты?!

Везуч он… Тяжесть детей на спинах притормозила нас как раз настолько, чтоб мы успели разглядеть, кто ворвался в дом.

– Идем, – сказал я Тай Дэю.

В совещаниях нужды не было.

Тай Дэй немедля напоролся на двух таглиосцев. Я, прыгнув вперед, тут же уложил одного. Кы Гота проковыляла на улицу вслед за нами – и вонзила навершье копья в горло ближайшего таглиосца, а затем, поудобнее перехватив ребенка, обернулась ко второму.

Мимо пронеслась, хохоча, точно целая стая обезьян, белая ворона.

Уцелевший таглиосец оказался юношей неглупым. Он помчался к ближайшей шайке своих соотечественников.

– Давай, давай! – крикнул я Тай Дэю. – Гота, Сари, бегите за ним! Дядюшка, где ты там? Без тебя уйдем, шевелись!

Дядюшка Дой ступил на улицу как раз в тот миг, как таглиосец добежал до своих и указал им на нас.

– Спасай ребенка, Знаменосец. Бледный Жезл защитит тебя.

Зрелище он устроил удивительное – хотя я-то видел лишь мельком. Этот смешной толстый коротыш остановил целую толпу таглиосцев, убив шестерых в шесть секунд. Прочие обратились в бегство.

А мы вбежали в проулок и через несколько мгновений были в безопасности. Вскоре Одноглазый уже работал над раненым ребенком, хоть и без всякого удовольствия, а я, взяв Гоблина и кое-кого из Старой Команды, организовал контратаку.

72

Ночь та была переломной. Она не оставила никаких надежд на возобновление дружбы с Могабой. Я нимало не сомневался, что, в случае успешного завершения «ошибочного» нападения на нюень бао, следующими были бы мы.

Бои продолжались, пока вода не поднялась слишком высоко.

Несмотря на то, что Одноглазый и еще некоторые ворчали, что, мол, в задачи наши не входит защита нюень бао, я уберег от гибели примерно треть паломников, числом около шести сотен. Вот во что обошлось нападение Могабы. На следующее утро большинство оставшихся таглиосцев обнаружили, что должны выбирать: либо – с Могабой, либо – против.

Те, что с самого начала были с нами, так с нами и остались. Подобным образом поступили и те, что переметнулись к нам позже. Еще сколько-то пришло теперь, но их было менее десятой доли от ожидавшегося. Я, честно говоря, был разочарован. Да ведь Могаба, если захочет, таких речей может войскам наговорить…

– Это – снова то самое древнее проклятие, – сказал Гоблин. – Они даже сейчас боятся прошлого пуще нынешнего.

А вода продолжала подниматься…

Я отвел нюень бао место в наших подземельях. Дядюшка Дой был изумлен.

– Мы и не подозревали…

– И хорошо. Значит, враг – тем более. А ему до вас далеко.

Черный Отряд тоже спустился под землю. Мы разместили людей со всеми возможными удобствами. Под землей было достаточно просторно для шести десятков человек. После того, как добавили еще шесть сотен нюень бао, стало тесновато.

Пришлось еще всем каждого запоминать в лицо – мои люди были выучены без предупреждения убивать всех незнакомых.

После того, как стемнело, я снова выбрался наружу. Тай Дэй с дядюшкой Доем неотступно следовали за мной. Я собрал таглиосских офицеров, присоединившихся к Черному Отряду, и сказал:

– Я уверен, мы все сделали, что могли. Настало время начать эвакуацию всех, кто пожелает покинуть этот ад.

Сам не знаю почему, я не сомневался, что миновать пикеты южан на том берегу будет проще простого.

– Я пошлю с вами одного из моих ведунов.

Это их не обрадовало. Один капитан вслух поинтересовался, не намерен ли я отдать их в рабство, чтоб своим осталось больше провизии.

О провизии я еще не думал. Да и вообще многих возможных трудностей не учел. Забыл, например, что большинство этих людей присоединились к нам только потому, что верили: иначе в живых не бывать.

– Вздор. Если вам, ребята, больше нравится умирать в нашей компании – оставайтесь. Будем рады. Я просто хотел освободить вас от солдатской присяги, чтоб вы имели хоть какой-то шанс…

Еще после наступления темноты я разрешил мужчинам нюень бао вернуться и посмотреть по домам, не осталось ли припасов либо уцелевших. Найти им удалось не много – солдаты Могабы тоже искали старательно, да и вода поднялась.