Жатва Восточного Ветра Кук Глен

ГЛАВА 8

1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА

Предводитель мертвых

– Эта летит точно на нас! – крикнул Этриан. – Бежим отсюда!

Сахманан заспешила вниз по загривку каменного зверя. Этриан бросился следом за ней.

В синем небе сверкнула серебряная молния. Зверь сумел слегка отклонить стрелу, и та угодила ему в бок. Монстр ответил на удар яростным ревом.

– Что это такое? – спросила Сахманан.

– Не знаю. – Этриан оценил потери среди своих лучших воинов и сказал: – Но действует эффективно. – Слегка подтолкнув её, он добавил: – Поспешим вниз, пока они не попали в нас.

Молодой человек бросил взгляд на пустыню. Тервола по-прежнему стояли на гребне дюны, и их, судя по всему, совершенно не волновало наступление армии мертвецов.

Когда примчалась следующая стрела, Этриан и Сахманан были близко к земле. Снаряд упал почти вертикально перед самым носом зверя. Большая часть энергии взрыва ушла в озеро, которое с такой любовью воссоздавала Сахманан.

В небо взвились облака пара. Из передних лап зверя брызнули осколки камня. Плиты, которыми было вымощено пространство между лапами, поднялись дыбом и раскололись. Вход в пещеры обрушился.

Узрев гибель своего любимого детища, Сахманан зарыдала.

– А твой Величайший, похоже, слабоват, – заметил Этриан. – Они рвут нас в клочья. Боюсь, что я ошибся, доверив ему нас защищать. Он просто зря губит армию.

– Величайший способен на большее.

– Неужели? Неужели ты действительно веришь в то, что тервола выпустят нас из пустыни? Пока перед нами лишь разведывательный отряд. Ты представляешь, что произойдет, когда они разозлятся по-настоящему? Теперь им известно, что здесь происходит, и они знают, что надо делать. Если твой Величайший будет продолжать в том же духе, то к концу недели мы все умрем. Включая его.

– Серебряные стрелы? – спросила Сахманан, вздернув голову. – Атаки прекратились.

Она была права. Бомбардировка кончилась. Этриан оценил ущерб, нанесенный последним снарядом.

– Придется потрудиться, чтобы все это расчистить, – сказал он и прошел к месту, откуда можно было увидеть дюну.

Там ничего не происходило. Воинство каменного зверя по-прежнему окружало песчаный холм.

– И что же теперь? – поинтересовался Этриан.

– Враги ушли. Величайший не мог этого предвидеть. Они спустились по противоположному склону и исчезли.

Этриан даже плюнул от злости.

– Портал перехода. Клянусь. Даже я руководил бы войском лучше, чем это так называемый бог, который…

– Не смей так говорить!

– Я говорю так, как считаю нужным. Тупость она и есть тупость. По другому не скажешь. Я хочу выбраться из этого места, но если твой дружок будет продолжать в том же духе, мне это сделать не удастся.

Каменный монстр прорычал что-то вроде того, что он пока ещё не обрел полную мощь. Этриан в ответ заявил, что идол бесполезно истратил и ту силу, которую уже получил. Спор это продолжался четыре дня – ровно столько, сколько времени ушло на расчистку входа в пещеры. Этриан хотел, чтобы зверь признал себя его рабом. Зверь же отказывался.

Сахманан раньше, как правило, выступала на стороне божка. Теперь же она предпочитала хранить молчание. Она бродила вокруг озера с видом девочки, пытающейся собрать все обломки расколовшейся фарфоровой куклы.

– Они ждут нас в горах, – сказал Этриан, обращаясь к Сахманан. – Полный легион, готовый к битве. Полагаю, что твой Величайший уложит там всю свою неживую силу.

– Божество весьма болезненно воспринимает поражения, Этриан.

Юноша внимательно посмотрел на нее. Женщина впервые обратилась к нему по имени.

– Так же, как и они, подруга. Так же, как и тервола. Они лишь однажды потерпели поражение. Их сокрушили мой дед, мои дяди, моя тетка и человек, убивший отца. Враги пытались отомстить и поэтому захватили меня.

Сахманан прошептала, как будто каменный идол не мог услышать её шепота:

– Я тебе верю и очень их боюсь. На как мы можем заставить Его к нам прислушаться? Он стал совсем не таким, каким был раньше. Бог перестал делиться со мной своим могуществом. Во время борьбы с Нахаман боевые действия в основном вела я.

– Вероятно, он возлагает на тебя вину за поражение.

– Но я…

– Теперь не имеет никакого значения, кто виноват. Он все равно не признается, если даже вина целиком лежит на нем. Ведь это идолище считается богом. А богам положено быть всемогущими и непогрешимыми.

– Что же нам делать?

– Следовать за армией и быть готовыми оказать помощь. Нам придется разделить её судьбу вне зависимости от того, пойдем ли мы с войском или останемся. Тервола не знают слова «пощада».

– Жди здесь, – согласно кивнув, ответила Сахманан.

Волшебница пошла к ногам монстра, уступая дорогу потоку оживших мертвецов, выходящих из его чрева. Этриан уже долгое время наблюдал за тем, как выходящие из пещер воины строились в ряды и начинали маршировать в сторону гор. Казалось, что укрывшимся в недрах горы ордам не будет конца.

Может быть, монстру вообще нет нужды прибегать к тактическим тонкостям? Не исключено, что он способен выдерживать огромные потери до бесконечности.

Сахманан вернулась, когда солнце уже зашло за горизонт. За собой она вела двух некрупных драконов.

– Они потеряли своих всадников и Величайшему больше не нужны.

При мысли о полете сердце Этриана ухнуло куда-то в желудок.

– Не знаю… – начал он.

– Бояться не следует. Это даже легче, чем скакать на коне. Просто скажи им, что следует делать. Когда драконы были живыми, то имели разум ничуть не слабее нашего.

– Выходит, теперь они не живые? – спросил Этриан.

Вообще-то он хотел спросить, не анимировал ли их каменный зверь? Если это так, то драконы и их всадники окажутся целиком во власти идола.

«Бояться не надо», – тут же подумал молодой человек, улыбаясь про себя. Истукан будет оберегать его до тех пор, пока не получит от Этриана все, что тот может ему дать. Оставалось лишь надеяться, что он не ошибается.

– Повторяй то, что стану делать я, – сказала Сахманан. – Вверх!

Дракон взвился в воздух. Его крылья звенели, как медный гонг. Через несколько мгновений зверь уже делал круги в сотне футов над землей.

Этриан набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Давай вверх, ну ты, дьявол!

Жесткая спина дракона ударила его по ягодицам. Этриан потерял равновесие, но все же удержался, а земля провалилась куда-то вниз. Сердце молодого человека было готово выскочить из груди. Этриан зажмурился.

Когда он вновь осмелился открыть глаза, его дракон описывал виражи, держась в хвосте у своего собрата из драконьего племени, на котором восседала Сахманан. Голова каменного изваяния находилась в нескольких ярдах под ними. С этой точки площадь обзора увеличилась раз в десять по сравнению с тем, что можно было увидеть снизу.

– Боюсь, что я не создан для полетов! – крикнул он.

Женщина бросила взгляд через плечо, сказала что-то дракону, и тот, выйдя из виража, устремился прямо на запад.

– За ними, – прохрипел Этриан.

Начался прямой полет, и молодой человек понял, что никогда не поймет прелести пребывания в воздухе. Уж очень долго предстояло падать. Сахманан же, напротив, казалось, была рождена для полета. Пока Этриан, с трудом удерживаясь на спине зверя, летел по прямой, Сахманан заставляла своего дракона постоянно менять высоту и проделывать фигуры высшего пилотажа. Молодого человека тошнило от одного вида этого.

В конце концов Сахманан спланировала к нему настолько близко, насколько позволяли крылья чудовищ.

– Мы почти на месте.

Прямо по курсу возвышались горы. А тем временем под крыльями драконов проплывали выжженные солнцем голые холмы. Сахманан вытянула правую руку. Посмотрев в указанном направлении, Этриан заметил пунктир из темных, одинаковых точек. Еще несколько минут полета – и точки превратились в фортификационные сооружения.

Сахманан бросила своего дракона в свободное падение, и из этого головокружительного пике зверь вышел всего в нескольких ярдах над вершиной безжизненного холма. Сделав вираж, он скользнул в боковую долину, которая чуть ниже превращалась в обширную голую пустошь, бывшую в древности зеленым лугом. Дракон Этриана летел, не снижая высоты, и приземлился лишь тогда, когда под ними оказалась ровная земля.

На древнем лугу стояли отряды живых мертвецов. Они располагались в том же порядке, что и под землей. Снова поднявшись в воздух, Этриан попытался подсчитать число воинов. Он считал. Сбивался со счета. Начинал снова… В конце концов это безнадежное дело пришлось бросить.

– Сколько же у нас бойцов? – спросил он, как только его ноги коснулись твердой почвы.

Ему тут же пришлось сесть. Его нижние конечности отказывались служить, нервы были на пределе.

– В нашем распоряжении сто пятьдесят тысяч воинов. Ровно столько, сколько он может контролировать. Плюс ещё несколько тысяч для замещения безвозвратно выбывших.

– Что значит «может контролировать»?

– Столько мертвецов может одновременно анимировать Величайший. Вне горы… В этом месте… Вот…

– Хм… – Это дело явно заслуживало более внимательного изучения. – Объясни. Если окажется, что он не только глуп, но и слаб…

– Чем дальше от горы, тем меньше тел он способен контролировать. В радиусе пяти миль он управляется со ста тысячами. Их невозможно отличить от обыкновенных солдат, не считая, конечно, того, что они все время встают из мертвых. В месте, где находимся мы, он может держать под контролем не более пятидесяти тысяч. При этом руководство войском будет крайне нечетким. Именно поэтому болваны, которых ты видишь перед собой, способны лишь стоять на месте. На перевале он держит всего лишь тридцать тысяч.

– А когда мы подойдем к краю пустыни?

– Тысяч десять-пятнадцать. А в тысяче миль от горы он сможет повести в бой лишь три или четыре тысячи.

Этриан осмотрел ряды воинов и спросил:

– Ну и как же он намерен вести операцию? Планы у него грандиозные. А по мне они и гроша ломаного не стоят. Его империи никогда не удастся выбраться из пустыни.

– Именно поэтому мы для него представляем такую большую ценность.

– Каким образом?

– Позже.

Сахманан отказалась отвечать на дальнейшие вопросы. «Еще не время, – твердила она. – Прежде Величайший должен отомстить людям, засевшим на перевале».

Этриан нашел затененное место. Немного отдохнув, он решил, что все дело надо хорошенько обмозговать.

Идол хочет, чтобы Этриан ему полностью подчинился. Монстр считает, что сможет хитростью сделать его своим рабом. Добившись своего, он передаст ему способность управлять мертвецами и, обретя таким образом подвижность, сможет создать новую Империю.

Своими размышлениями он поделился с Сахманан. Та, выслушав его, согласно кивнула.

Когда он возвращался к себе в тень, на его лице сияла улыбка. Оказывается, его позиция гораздо прочнее, чем он предполагал. Он так и уснул с улыбкой.

Это был скорее даже не сон, а глубокая дремота. Этриан продолжал контролировать ход своих мыслей. Время было слишком благоприятным, чтобы тратить его впустую.

Неторопливо и очень осторожно, преодолевая легкое сопротивление плоти, он освободился от телесной оболочки и поплыл над армией нежитей. Упасть он не мог и поэтому наслаждался вновь обретенной свободой. В этом бестелесном состоянии Этриан не ощущал никакой боли.

Он заметил, как на горы, где стоял легион, наползает тьма. Он пустил в ход все свои чувства, чтобы точнее определить границу, до которой простиралась власть идола. Сейчас монстр гнал своих бойцов на земляные укрепления Шинсана.

Этриан проплыл ещё чуть дальше на запад, и ему не понравилось то, что он там увидел. Каменный зверь бросил тридцать тысяч нежитей на штурм укреплений. Серебряные стрелы пробивали огромные бреши в их рядах. Павшие воины, оказавшиеся слишком близко от линии обороны, тут же попадали в руки врага. Наползавшая на гору темнота оказалось дымом костров, в которых сгорали тела нежитей.

Армия каменного зверя почти не причиняла противнику урона. А всех убитых и раненых воинов успевали отправить в тыл через тоннели перехода ещё до того, как чудовище завладевало их телами.

Этриану стало противно, и он полетел на восток. Молодой человек двигался быстро, восхищаясь силой разума командующего легионами человека.

Тервола постоянно опережали каменного зверя на три-четыре шага, и Этриан не видел способа выбраться из пустыни. Идол растранжирит большую часть своих сил на перевале, и на штурм крепости у него почти не останется воинов. Там ему и придет конец. А ещё через год тервола будут с ухмылкой вспоминать Великую войну в пустыне, не переставая изумляться тупости побежденного врага.

Вскоре он вновь юркнул в свое тело.

– Как тебе спалось? – поинтересовалась Сахманан.

– Я не спал, – ответил Этриан и рассказал ей обо всем, что видел, и поделился соображениями о том, как мало сил скоро останется в распоряжении монстра.

– Неужели он так и будет продолжать? – спрашивал молодой человек. – Оборону там держат всего лишь пять тысяч человек. Но им на помощь могут явиться в десять раз больше воинов. А за теми будет стоять вся мощь Шинсана. Сахманан, он глуп и упрям, но ты должна открыть ему глаза на то, что он творит.

– Не думаю, что он станет меня слушать. Он очень зол. Может быть, после того, как немного успокоится?

– Так успокой его. Сделай что-нибудь. Иначе он нас погубит.

В этот момент Сахманан казалась Этриану очень милой и одновременно чрезвычайно уязвимой. Немного помолчав, она энергично кивнула головой и вскочила на своего дракона. Зверь взвился в небо и устремился на восток.

Этриан посмотрел на солнце. До заката оставался примерно час. «Пожалуй, следует отдохнуть», – подумал он и вернулся под сень скалы. Оставалось лишь надеяться, что Сахманан успешно справится со своей миссией.

Волшебница разбудила его, когда на смену вечернему сумраку уже приходила ночь.

– Ты вернулась?

– Он хочет тебя видеть.

– Готов поговорить?

Сахманан утвердительно кивнула и сказала:

– Он много понял сегодня… и мыслит рационально. Злоба ушла, но беспокойство усилилось. Их контратака потрясла его.

– Контратака?

– Они предоставили ему возможность погубить большую часть сил, а затем окружили то, что осталось. Ему не удалось спасти ни единого солдата. Противник же потерял менее пятисот человек. Величайший хорошо усвоил урок.

– Итак, он готов меня выслушать! – ухмыльнулся Этриан. – Вперед!

Они пустились в полет. Сахманан задала сумасшедшую скорость. В ушах Этриана свистел ветер. Половину пути он сидел зажмурившись. Через полчаса драконы приземлились рядом с каменным зверем.

Юноша сразу уловил изменения в настроении идола. Его ярость и высокомерие исчезли. Монстр походил на ребенка, хотевшего продемонстрировать свою ловкость, но вместо этого шмякнувшегося физиономией в грязь.

Этриан взобрался на кучу обломков и, приняв горделивую позу, крикнул:

– Сахманан сказала, что ты готов поговорить.

Отец учил его быть нахальным, постоянно напоминая, что именно для этой цели боги дали людям потроха.

Чудовище несколько сникло, но дух его до конца не рухнул, и в его ответе присутствовал легкий сарказм.

– Я знаю границы твоих возможностей, – продолжал Этриан. – Мне известны твои слабости и я понимаю, что тебе надо. И кроме меня, тебе никто не сможет помочь.

Монстр, казалось, изумился ещё сильнее.

– У меня теперь достаточно сил для того, чтобы найти другого помощника, – сказал он.

Этриан искоса взглянул на Сахманан.

– Но у него не будет времени, – произнесла женщина.

– Теперь ты понимаешь, против кого попер? – помня уроки отца, крикнул Этриан.

– Если ты имеешь в виду наших оппонентов, то да, понял. Я их недооценил. Мир изменился. Сила людей возросла, а могущество богов уменьшилось. Я предлагаю тебе союз, Избавитель. Мы трое выступим в единстве против остального мира. Ты освободишь нас и поведешь воинство. Сахманан использует в борьбе волшебную Силу, а я передам тебе свое могущество.

– Боюсь, что я не совсем его понимаю, – сказал Этриан, обращаясь к женщине.

– Он выдвигает идею «тройки». Ты нас освобождаешь, а он передает в твое распоряжение армии и меня, чтобы сражаться с тервола. Мы втроем приступим к строительству империи.

– А какая польза в этом для него?

– Чтобы это понять, надо быть богом.

– Попробуй объяснить. Иначе я буду судить о нем по человеческим стандартам.

– Он желает стать божеством нашей империи. Хочет, чтобы мы создали новую Навами. Когда империя будет создана, мы перенесем его в столицу в качестве бога-покровителя.

– Всего-то?

– Ты говоришь «всего-то»? Нет, Этриан, для него это – все! Теперь, когда Величайший пробудился, он не сможет выжить без поклонения. Ты смотришь на запад и думаешь о мести. Он смотрит в ту же сторону, мечтая лишь о том, чтобы остаться жить. Поражение показало ему, насколько хрупки наши шансы на успех.

– Сколько времени пройдет, прежде чем он исчезнет?

– Возможно, несколько столетий. Боги умирают медленной смертью. Но сейчас наступило время решений. Нам необходимо сокрушить этих людей. Если из этого ничего не получится, то мы обречены. Ты прав. Они не приемлют поражения.

Этриан поднял глаза на чудовище. Старая ненависть к Империи Ужаса никогда не переставала тлеть в сердце юноши.

– Если мы заключим этот союз, то чем ты можешь гарантировать соблюдение нашей договоренности? Смертный не в силах заставить бога выполнять свои обещания.

– Время заставит меня сделать это, Избавитель. Я не могу оставаться здесь. Если я тебя обману, то ты оставишь меня умирать в пустыне.

– Твои обещания хороши до тех пор, пока не появятся поклоняющиеся тебе люди.

– Да. До тех пор – обязательно. Но я не вижу причин для расторжения нашего союза и после этого. Спроси Сахманан – разве я плохо к ней относился? Даже в то время, когда она не представляла для меня никакого интереса.

– Он поддерживает тех, кто стоит на его стороне, – подтвердила слова божества Сахманан. – Если бы не он, меня бы уже не было.

– Хорошо. Мы – на верном пути. Проверим. Первым, Божок, вносишь свой вклад ты.

Каменный зверь ничего не ответил. Этриан всем своим существом чувствовал одолевающие монстра недовольство и неуверенность.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Сахманан.

– Только то, что сказал. Если он передаст мне власть над мертвецами, я ему поверю и сделаю то, что он хочет.

Этриан внимательно взглянул на женщину, но у неё на лице не оказалось даже и намека на победное выражение.

– Ложись, – приказал идол. – Проснувшись, ты сможешь испытать себя, вступив в бой с врагами. О моих заботах поговорим позже.

– Он и в правду изменился, – сказал Этриан волшебнице.

– А я что говорила? Однако не думай, что это ему по вкусу. Просто за личиной высокомерия и хвастовства живет реалист.

– Ты останешься рядом?

– Естественно.

Молодой человек устроился на своей циновке. Но спать он не мог, перед его мысленным взором проплывали картины, связанные с тем могуществом, которым он скоро станет обладать.

Проснулся он словно от толчка, не понимая, где находится и что с ним происходит. Над ним возвышалась женщина в белом. Этриан вскочил на ноги, опасаясь нападения крабов.

– Все в порядке. Все хорошо. Все закончилось.

– Закончилось?.. Что?.. Видимо, ничего не получилось. Я не ощущаю никакой разницы.

– Все получилось так, как надо.

– Сколько же времени я спал? – Ему казалось, что он только что улегся.

– Всю ночь и весь день. Сейчас снова наступила ночь.

– Так долго? Не может быть! Надо что-то делать. Тервола…

– Они все ещё там. Величайший утверждает, что врагам не терпится взглянуть на нас поближе.

Этриан вдруг почувствовал, что знает совершенно точно то, что следует предпринять.

– Где эти драконы?

С неба мгновенно спустились два крылатых зверя.

– Неужели я их вызвал? – изумился Этриан.

– Нет. Их прислал Величайший. С этого момента драконами стану управлять я. Ты же сосредоточишь все свое внимание на солдатах.

«Оказывается, монстр не так уж и глуп», – подумал Этриан.

– Хорошо, – произнес он вслух и взгромоздился на неровную спину. Через секунду он и Сахманан оказались в воздухе.

Находясь в полете, юноша думал о том, что будет делать. Он действительно не ощущал в себе каких-либо перемен.

Однако Этриан почувствовал изменения, когда драконы стали планировать вниз в направлении армии. Он ощутил огромную пустоту, сотканную из десятков тысяч малых пустот, ждущих, чтобы их заполнили. Перед ним появились странные образы. Он увидел горы так, как их видели многие тысячи мертвых глаз. На некоторое время Этриан даже утратил ориентацию. Но вскоре он стал смотреть всеми этими глазами как одним огромным оком. Молодой человек чувствовал тот поток силы, который связывал его с каменным зверем. Теперь эта сила становилась его силой. И он мог пользоваться ею по своему усмотрению.

Драконы опустились на землю. Этриан, вытянув шею, взглянул поверх головы своего крылатого коня. Молчаливое войско, как положено, ело мертвыми глазами своего командующего.

– Будь я проклят, – буркнул он. – Интересно, что я теперь должен делать?

– Ты должен решать, кто, где и когда. Все нужные промежуточные действия будут выполняться бессознательно.

– Значит, я должен лишь сказать, кто из них должен атаковать, и они это сделают?

– Да. Но тебе надо будет указать им, как и где.

Этриан отключился от внешнего мира и, покинув тело, полетел в сторону гор. Изучив позиции врага, он вернулся.

– Я готов приступить, – объявил предводитель мертвых и сам уловил нотки изумления в собственном голосе.

– А что стану делать я?

– Подожди немного. Мне ещё надо определить отряды, которые начнут наступление.

Средь глухой ночи, в то время, когда жизнь на земле замирает, армия нежитей пошла в атаку. Мертвецы двигались молча. Они шли не крупными соединениями, как раньше, а рассыпным строем, покрывая при этом весь склон. Попадание магических стрел теперь не грозило им тяжелыми потерями.

Первые десять тысяч были вооружены арбалетами и луками. Этриан приказал им вести стрельбу, не сближаясь с воинами Империи Ужаса.

– Пока все идет неплохо, – сказал он. – Сахманан, садись на своего дракона и отвлеки внимание тервола.

Через мгновение она уже мчалась к перевалу, впереди летело огненное копье.

«Настало время для копейщиков и метателей дротиков, – подумал Этриан. – И очередные десять тысяч вступили в бой».

Над горами полыхали зарницы. Это Сахманан и тервола обменивались огненными зарядами. Вспышки магического огня то и дело выхватывали из тьмы низкие облака. Этриан влез на своего дракона. Он заставлял чудовище подниматься все выше и выше до тех пор, пока его взору не открылось все поле битвы.

Копейщики продвигались вперед, рассыпавшись по склону. Они уже миновали лучников и вступили в схватку с солдатами противника, высланными для истребления стрелков. В сражении один на один мертвецы частенько проигрывали, но в целом штурм рассыпным строем шел значительно лучше, чем при атаке сомкнутыми колоннами. Под руководством Этриана нежити действовали быстрее и гибче, чем следуя поступавшим из отдаления сигналам каменного зверя. Передовая линия Шинсана начала подаваться назад. Копейщики приближались к земляным укреплениям. Лучники и арбалетчики продолжали поливать врага стрелами.

Этриан бросил в бой, также рассыпным строем, десять тысяч человек, вооруженных мечами. А за ними следом двинулись – уже рядами – вся стоящая в ожидании орда.