Анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова Яценко Андрей

Кто же он, Воланд?

Дискуссия

Кто же он, Воланд, из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова? Продолжает ли он, согласно мнению группы богословов, традицию изображения в литературе дьявола: книга Иова из Ветхого Завета, «Фауст. Трагедии» фон Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова? Или он, только сохраняя наименование дьявола и сатаны, внутри, по мнению абсолютного большинства читателей и литературоведов, совершенно преобразился в героя, меняющего образы. То он Робин Гуд во главе шайки благородных разбойников, то суровый и справедливый барин со свитой, снисходительно взирающий на их злые шутки и слегка журящий проказников за жестокие шалости, а то даже верховное языческое божество – страшное, но справедливое?

Правда, во втором случае, почитатели творчества Булгакова не замечают, что акцентируя внимание на социальном происхождении писателя (сын профессора богословия), они допускают когнитивный диссонанс в суждениях или явное противоречие. Если действительно так важно знать, что писатель вырос в семье профессора богословия, то также важно ответить на вопрос: отразилось ли формирование православного мировоззрения писателя в детстве и юности на содержании его романа «Мастер и Маргарита»? И если да, то в какой степени – значительной или незначительной? Правда, для ответа на эти вопросы следует обладать знаниями в области богословия, чтобы сравнить и сделать вывод. И пока учебник по богословию нас ожидает, мы можем попробовать, обладая лишь общими знаниями. И здесь мы возвращаемся к персонажу Воланда, который появляется уже в первой главе романа и покинул бренную землю только в последней тридцать второй главе.

Цель Воланда

Итак, чтобы роман «Мастер и Маргарита» продолжал традицию изображения дьявола в литературе, вслед за книгой Иова и «Фаустом» фон Гете, Воланд должен бороться за души людей. В первом случае сатане, а во втором Мефистофелю – обоим не удалось завладеть душами Иова и Фауста. Для достижения цели они использовали разные средства. Сатана насылал на Иова одну напасть за другой, чтобы сломить веру человека в Бога. Мефистофель, наоборот, выполнял все желания Фауста, чтобы добиться от ученого заветной фразы: «Остановись мгновение – ты прекрасно!» Воланд же использовал оба эти метода. И его улов оказался намного результативнее: три души точно (ведьмами стали Наташа и Маргарита, плюс мастер – согласился на вечность с ведьмой) и скорее да – еще одна (профессор Иван Николаевич Понырев), итого – четыре. Правда, сатана боролся за душу праведника Иова, а Мефистофель за душу ученого Фауста, помышлявшего об улучшениях во благо людей4.

На это сторонники более распространенного взгляда могут возразить, что Воланд – это не библейский дьявол, а Маргарита – это не средневековая ведьма. Это персонажи литературного произведения, автор которого такими иными видит и дьявола, и ведьм.

Давайте же, сравним, ибо сказано: «По плодам их узнаете их».

Действия Воланда

В первых трех главах Воланд настойчиво и наглядно убеждал Ивана Бездомного, что, во-первых, тот образ Иисуса, как действительно жившего человека, который поэт изобразил в поэме, подтверждается свидетельством очевидца, коим является дьявол. Что, во-вторых, Бог как управитель всего сущего также существует. Наконец, что и дьявол существует.

«– Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено».

В этом месте одни сторонники принципа «я художник – я так вижу», представленный образ Иисуса Сына Божьего в виде только человека Иешуа, почему-то приписывают Булгакову, а Воланда полагают всего лишь выразителем взглядов автора. Вот и приходится другой части этих сторонников «оправдывать» Булгакова, вспоминая, что он сын профессора богословия, и поэтому никакой пропаганды сатанизма в романе нет, а есть лишь оригинальный художественный взгляд, но абсолютно имеющий право на существование.

Так здесь сталкиваются два взгляда. Богословы полагают, что Воланд сознательно вводит в заблуждение поэта, представляя ложный образ Спасителя. Литературоведы убеждены, что таково авторское художественное видение Иисуса. Христа изображали простым смертным уже много раз до этого разные ученые и писатели.

Слабым местом у второй группы будет выведение за скобки фигуры Воланда. Получается, что ему отказано в самостоятельности. Цель дьявола в завладении человеческими душами, средством же достижения этого служит ложь. Воланд в романе и представляет ложный образ Иисуса, чтобы обмануть Бездомного. Чтобы подтвердить, что Воланд несамостоятелен и является лишь рупором писателя, следовало бы, и в других частях романа подтвердить заявленную особенность персонажа – во время беседы со Степаном Богдановичем Лиходеевым, во время представления в театре Варьете, во время разговора с Андреем Фокичем Соковым, на Великом балу, в беседах с Маргаритой Николаевной и Левием Матвеем. Хотя, конечно же, можно легко заявить, что Воланд противоречивый персонаж: в начале романа дьявол лишь озвучивает мысли писателя, а во всех остальных он вполне себе такой самостоятельный. Но не объясняемое противоречие, почему именно здесь и нигде более мы должны принимать речи Воланда за мысли автора, выпадение одного звена из цепи последовательности, всегда было, есть и будет демонстрацией слабости отстаиваемой позиции, в данном случае литературоведов.

Их слабым местом является «оправдание» действий писателя, а не понимание причинно-следственных связей в романе. В отличие от автора, который действительно может следовать принципу: «я художник – я так вижу», литературовед должен руководствоваться другими принципами – причинности (понимание причин и последствий событий), поиска истины (знания, подтверждаемого перепроверяемыми доказательствами) и понимание относительности научного знания. Дело в том, что, заявляя о себе как о литературоведе, человек переходит из одной области культуры – искусства в другую – науку, а в ней действуют совершенно иные принципы и правила.

Затем в главе 13-й («Явление героя») Иванушку Бездомного продолжил убеждать мастер в клинике для душевнобольных.

«– Ну, хорошо, – ответил гость и веско и раздельно сказал: – Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной».

Да, формально не сам Воланд продолжил воздействовать на поэта, но следует согласиться, что убеждение мастера оказалось результативным. Бездомный поверил в существование дьявола и, таким образом, желание Воланда осуществилось. А какая к черту разница благодаря кому это получилось?! Более того, в главе 30-й («Пора! Пора!») мастер попрощался со своим учеником и дал тому наказ, написать продолжение о Понтии Пилате.

«– Я это знал, я догадался, – тихо ответил Иван и спросил: – Вы встретили его?

– Да, – сказал мастер, – я пришел попрощаться с вами, потому что вы были единственным человеком, с которым я говорил в последнее время».

Во время их первой встречи мастер сожалел, что с Воландом встретился Иванушка Бездомный, а не он.

«– <…> Ах, ах! Но до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не я! Хоть все и перегорело и угли затянулись пеплом, все же, клянусь, что за эту встречу я отдал бы связку ключей Прасковьи Федоровны, ибо мне больше нечего отдавать. Я нищий!» (глава 13 «Явление героя»)

Во время прощальной встречи Иванушка подтвердил свое обещание – не писать стихов, данное мастеру, и выразил желание написать другое.

«Иванушка просветлел и сказал:

– Это хорошо, что вы сюда залетели. Я ведь слово свое сдержу, стишков больше писать не буду. Меня другое теперь интересует, – Иванушка улыбнулся и безумными глазами поглядел куда-то мимо мастера, – я другое хочу написать. Я тут пока лежал, знаете ли, очень многое понял.

Мастер взволновался от этих слов и заговорил, присаживаясь на край Иванушкиной постели:

– А вот это хорошо, это хорошо. Вы о нем продолжение напишите!

Иванушкины глаза вспыхнули.

– А вы сами не будете разве? – тут он поник головой и задумчиво добавил: – Ах да… Что же это я спрашиваю, – Иванушка покосился в пол, посмотрел испуганно.

– Да, – сказал мастер, и голос его показался Иванушке незнакомым и глухим, – я уже больше не буду писать о нем. Я буду занят другим».

Мастер написал единственный роман о Понтии Пилате. Поэтому заявляя, что больше «о нем» писать не будет, мастер мог подразумевать только прокуратора. И выше данный совет ученику написать продолжение «о нем», тоже указывает на роман мастера и его героя Понтия Пилата.

А во второй главе романа («Понтий Пилат») мы убедились, что именно такое изображение прокуратора и, конечно же, Иешуа было близко дьяволу. Ибо его Воланд и воспроизвел в своем рассказе двум литератором на Патриарших прудах.

В эпилоге мы видим, что через несколько лет, а точнее лет через семь или чуть более, Иван Бездомный стал профессором Поныревым в институте истории и философии. Булгаков не уточнил, по каким темам Иван Николаевич защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Но успешная их защита указывает, что предложенные темы были одобрены диссертационными советами и утверждены высшей инстанцией. Нельзя исключить вариант, что, полагая Иешуа и Пилата реальными людьми, жившими в начале нашей эры в Палестине, историк Понырев, во-первых, защищался по этой теме, и, во-вторых, не имел препятствий для научных исследований по этой теме и, конечно же, представления своей точки зрения на лекциях и в научных публикациях. Так изображение Иисуса в образе Иешуа могло получить широкое распространение в стране Советов.

Можно было бы возразить, словами из «Эпилога», что «Ивану Николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он знает, что в молодости он стал жертвой преступных гипнотизеров, лечился после этого и вылечился». Но вылечиться Понырев мог от воздействия «гипнотизеров». Однако наказ написать продолжение о Понтии Пилате Бездомный получил не от Воланда, а от мастера. А последний во время написания романа внешне никак не был связан с дьяволом, о чем мастер сам поведал соседу в клинике. Так что ничего не мешало профессору Поныреву исследовать и публиковать научные работы по Ближнему Востоку в античный период. А разве не этого желал бы Воланд?

Таким образом, мы видим, что дьявол представил иную версию евангельских событий, отличную от принятой в христианстве, и у него появилась возможность ее распространения в СССР. Своими действиями в романе Воланд указывает на свою тождественность и с сатаной из Библии, и с Мефистофелем из «Фауста». Дьявол использует обман, чтобы убедить людей в правильности его версии истории. Однако, Воланд Булгакова действует масштабнее своих предшественников. Он не довольствуется душой только одного праведника или ученого. Сейчас он завладел тремя душами, пусть и не праведников, но дальнейшее зависит, в том числе, и от успехов профессора Понырева.

Возможности Воланда

«Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди…»

(Глава 24-я «Извлечение мастера»)

Рассмотрим же, какими возможностями обладал лично Воланд.

Во-первых, в главе 1-й («Никогда не разговаривайте с неизвестными») во время беседы с литераторами на Патриарших прудах Воланд читал мысли Берлиоза5. В главе 24-й («Извлечение героя»), шепот Маргариты на ухо мастеру не стал для дьявола секретом6. Следовательно, людские мысли не оставались для сатаны тайной, а были как раскрытая книга. Кроме того, и это будет, во-вторых, Воланд предсказал, когда и почему произойдет гибель Михаила Александровича7. Таким образом, во власти дьявола было читать мысли других и предсказывать чужие судьбы.

В-третьих, в главе 2-й («Понтий Пилат») Воланд погрузил Берлиоза и Бездомного в содержание своего рассказа, сделав их очевидцами допроса прокуратором Иешуа Га-Ноцри, совещания Понтия Пилата с членами синедриона и оглашения приговора на площади8. Прав был в данном случае мастер, когда заявил своему соседу по клинике:

– Ну вот, ну вот… неудивительно! А Берлиоз, повторяю, меня поражает. Он человек не только начитанный, но и очень хитрый. Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее. (Глава 13-я «Явление героя»)

В-четвертых, в главе 3-й («Седьмое доказательство») Воланд реалистично сыграл сумасшествие, чем подтолкнул Берлиоза к гибели под колесами трамвая9.

В-пятых, в главах 3-й и 4-й («Погоня») дьявол ввел Ивана Бездомного в состояние шизофрении10. Вследствие этого поэт оказался в больнице для душевнобольных, где скрывался мастер – автор сожженного романа о Понтии Пилате, в редакции, которая соответствовала взглядам Воланда на мир.

В-шестых, в главе 4-й («Погоня») дьявол передвигался со своей свитой по Москве с фантастической скоростью11.

В-седьмых, в главе 10-й («Вести из Ялты») директор Лиходеев под воздействием Воланда подготовил документы для выступлений мага в театре Варьете, но сам Степан Богданович ничего об этом не помнил на следующее утро12. Однако, в главе 10-й («Вести из Ялты») финансовый директор Римский сообщил администратору Варенухе, что в среду Лиходеев прибежал к нему с написанным уже черновиком договора, тут же велел его переписать и выдать деньги. Однако, мага никто кроме Степана Богдановича не видел13. Тем не менее, директор совершенно ничего не помнил в четверг утром и у него предъявленный контракт, вызвал искреннее удивление14. А вот финансовый директор помнил события вчерашней среды и подтвердил в телефонном разговоре со Степаном Богдановичем Лиходеевым, что он знает про выступление черного мага и афиши уже готовы15.

В-восьмых, в главе 11-й («Раздвоение Ивана») в четверг вечером в состоянии полусна – полудремы Иванушка Бездомный слышал бас Воланда и видел проходящего перед глазами Бегемота. Конечно, можно полагать, что в состоянии шизофрении и раздвоения личности всякое может послышаться и померещиться. Однако, Воланд уже показал, что способен сам проникать в чужие мысли и погружать других в свои образы не только находясь рядом, но и воздействовать на расстоянии, как это подтвердил финдиректор театра Варьете Григорий Данилович Римский.

«Теперь Иван лежал в сладкой истоме и поглядывал то на лампочку под абажуром, льющую с потолка смягченный свет, то на луну, выходящую из-за черного бора, и беседовал сам с собою. <…>

Подремав немного, Иван новый ехидно спросил у старого Ивана:

– Так кто же я такой выхожу в этом случае?

– Дурак! – отчетливо сказал где-то бас, не принадлежащий ни одному из Иванов и чрезвычайно похожий на бас консультанта.

Иван, почему-то не обидевшись на слово «дурак», но даже приятно изумившись ему, усмехнулся и в полусне затих. Сон крался к Ивану, и уж померещилась ему и пальма на слоновой ноге, и кот прошел мимо – не страшный, а веселый, и, словом, вот-вот накроет сон Ивана, как вдруг решетка беззвучно поехала в сторону, и на балконе возникла таинственная фигура, прячущаяся от лунного света, и погрозила Ивану пальцем».

В-девятых, в главе 23-й («Великий бал у сатаны») Воланд провел грандиозный бал в пятом измерении в нехорошей квартирке16. Причем изменению подверглось не только пространство, но и время17.

В-десятых, в главе 24-й («Извлечение мастера») дьявол по требованию королевы Марго извлек ее любовника из клиники для душевнобольных18.

В-одиннадцатых, если непонятно, как Воланд появился в нехорошей квартире, возможно, как и его слуги – через зеркало в прихожей, то в главе 27-й («Конец квартиры №50») наглядно показано, что покинул дьявол нехорошую квартиру вместе со слугами через окно19.

В-двенадцатых, в главе 32-й («Прощение и вечный приют») Воланд вновь, как на Патриарших прудах, представляет своим спутникам Понтия Пилата на горной вершине20 и Небесный Ершалаим21. Только в этот раз мастеру и Маргарите, в отличие от Ивана Бездомного, не кажется, что все, что они видят – они видят во сне. И, наконец, дьявол доставил мастера и Маргариту к вечному приюту.

Таким образом, следует согласиться с заявлением Воланда, что: «Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди…»

Классифицируем его возможности, объединим их в группы по определенным признакам.

Во-первых, получение информации о людях.

Воланд может читать мысли другого и предсказать чужую судьбу. Так он получает знание о настоящем и будущем собеседника, которое можно использовать для влияния на того в нужный момент как, например, в случае с Берлиозом.

Во-вторых, оказание влияния на людей.

Не только вблизи, но и на расстоянии Воланд может воздействовать на человека и тот подтвердит все, что необходимо сатане, как, например, Римский.

Дьявол может погрузить собеседника в придуманную им историю о последнем дне Иешуа Га-Ноцри настолько, что человек будет ощущать себя очевидцем тех давних событий. Сатана может проникнуть в чужое сознание во снах и в полудреме. И тот будет видеть картины, навеянные дьяволом. Как, например, в случае с Бездомным. Отсюда можно предположить, что так мастер «угадывал» детали своего романа о Понтии Пилате.

В то же время дьявол может представить наяву придуманную картину: прокуратора на горной вершине и небесный Ершалаим.

В-третьих, возможности воздействия на пространство и время.

Дьявол мог передвигаться по Москве с фантастической скоростью. И если мы не знаем, как Воланд появился в нехорошей квартире на пятом этаже, то покинул он ее через окно. Сатана провел грандиозный бал в нехорошей квартирке, раздвинув в пятом измерении ее стены. Дьявол извлек мастера, переместив того из клиники для душевнобольных к себе в спальню. Наконец, сатана «немножко» задержал праздничную полночь.

В-четвертых, возможность изменения состояния лиц и вещей.

Воланд может достоверно сам изобразить сумасшествие и тем подтолкнуть человека к совершению действий, нужных дьяволу. И в то же время сатана может ввести в состояние сумасшествия другое лицо (Бездомный). Отсюда можно объяснить по аналогии, возникновение душевной болезни у мастера. Наконец, Воланд мог предъявлять контракт, который прияли за подлинный.

Обман Воланда

– Ну вот, ну вот… неудивительно! А Берлиоз, повторяю, меня поражает. Он человек не только начитанный, но и очень хитрый. Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее.

Исследователи полагают, что Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» продолжил традицию изображения дьявола в литературе, которую положила Книга Иова в Библии, и поддержал «Фауст, трагедии» Иоганна Вольфганга фон Гете.

Правда, здесь возникает вопрос: сохраняет ли Воланд дьявольскую сущность или же только по наименованию остается сатаной.

Многие литературоведы считают, что правильно полагать второе. Воланд – это литературный персонаж, а никак не библейский дьявол. Автор имеет право на художественное изображение, как сатаны, так и Христа. Первого в роли темного слуги Бога и второго в образе простого человека. И вроде бы в романе Воланд явно рефлексировал (испытывал разные внутренние переживания), что подтверждает их взгляд. Кроме того, вспоминают, что после смерти отца Михаил Булгаков отошел от православия и в своем литературном творчестве религиозных вопросов не касался.

Православные богословы полагают, что Иешуа Га-Ноцри – это осознанная подача Воландом и мастером искаженного изображения Иисуса, что как раз и указывает на сохранение дьявольской сущности князя тьмы в романе. Правда, Воланд отличается и от библейского дьявола и от Мефистофеля. Те боролись за души людей, желая овладеть ими. У Булгакова Воланд вроде бы видимо не предпринимал активных действий, чтобы заполучить человеческие души. И даже богослов Андрей Кураев указал на относительную честность дьявола в романе.

Мы полагаем, чтобы определиться в том, кто же Воланд – дьявол по сути или только по названию, следует выяснить, соответствует ли он определению дьявола как отца зла и лжи. Определению второго признака и посвящено наше исследование. Ведь если будет доказано, что Воланд действительно обманывал, то также будет понятно и зачем: во благо или во зло. К нашему искреннему удивлению, ни в школьных, ни даже в вузовских учебниках тема обмана Воландом никогда не затрагивалась.

Явный обман

1. Обман Воландом Михаила Берлиоза и Ивана Бездомного

В первой главе («Никогда не разговаривайте с неизвестными») Воланд сообщил литераторам ложную информацию, что его как специалиста по черной магии официально пригласили в Москву, чтобы он разобрал подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века.

«– А у вас какая специальность? – осведомился Берлиоз.

– Я – специалист по черной магии.

«На тебе!» – стукнуло в голове у Михаила Александровича.

– И… и вас по этой специальности пригласили к нам? – заикнувшись спросил он.

– Да, по этой пригласили, – подтвердил профессор и пояснил: – Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист».

Богослов Андрей Кураев полагал, что здесь Воланд не столько соврал, сколько неточно изложил действительность. Герберт Аврилакский – это мастер, рукописи чернокнижника – это сожженные писателем машинописные версии романа и черновики, государственная библиотека – это двухкомнатная квартира полуподвального типа.

Однако, факт остается фактом. Никто Воланда в Москву официально не приглашал и подлинные рукописи Герберта Аврилакского дьявол не разбирал. Следовательно, сатана на Патриарших прудах обманул двух литераторов.

Второй раз Воланд обманул литераторов, когда сообщил им в главе 3-й («Седьмое доказательство»), что только что, т.е. вечером, прибыл в Москву.

«– Вы… вы сколько времени в Москве? – дрогнувшим голосом спросил он (Берлиоз – А.Я.).

– А я только что сию минуту приехал в Москву, – растерянно ответил профессор, и тут только приятели догадались заглянуть ему как следует в глаза и убедились в том, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый – пуст, черен и мертв».

Конечно же, в этот момент Воланд сказал неправду. Даже если бы дьявол, приехав в Москву, сразу встретился с литераторами, все равно он уже долгое время находился на Патриарших прудах и поэтому не мог сию минут приехать в Москву.

«Поэт провел рукою по лицу, как человек, только что очнувшийся, и увидел, что на Патриарших вечер. <…>

Небо над Москвой как бы выцвело, и совершенно отчетливо была видна в высоте полная луна, но еще не золотая, а белая. Дышать стало гораздо легче, и голоса под липами звучали мягче, по-вечернему».

Правда, заявление Воланда можно отнести к бреду, который стал нести внезапно сошедший с ума иностранный консультант.

Однако, в главе 10-й («Вести из Ялты») финансовый директор театра Варьете Римский утверждал иное. В среду под вечер Лиходеев велел ему переписать договор с Воландом и выдать магу деньги.

«Вчера Степа («как сумасшедший», по выражению Римского) прибежал к финдиректору с написанным уже черновиком договора, тут же велел его переписать и выдать деньги. И маг этот смылся, и никто его не видел, кроме самого Степы».

«…ведь не далее чем вчера (т.е. в среду – А.Я.), под вечер, Степа из своего кабинета явился в этот самый кабинет с этим дурацким договором и раздражал финдиректора своим легкомыслием».

Если директор Лиходеев приходил к Григорию Даниловичу в конце рабочего дня, то может быть два объяснения.

Первое. Воланд лично встретился с директором театра и затем молниеносно перенеся на Патриаршие пруды. «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина».

Или второе. Следует предположить, что Воланд каким-то образом повлиял на Лиходеева, чтобы в голове у того возникла мысль о необходимости подписания с черным магом договора, который тоже каким-то образом материализовался в руках директора театра.

Мы склоняемся к первому варианту. В романе не было случаев, чтобы вещи без личного контакта с нечистой силой попадали к нужным героям. Например, Коровьев дал взятку Босому в рублях, поэтому деньги смогли превратиться в доллары. Азазелло дал деньги Аннушке, поэтому они тоже смогли стать иностранной валютой. Коровьев обрушил в зале театра дождь из денег, поэтому они смогли превращаться в этикетки. А вот чтобы вещь, в данном случае договор, могла появиться из ниоткуда, таких случаев в романе нет.

2. Обман Воландом Степана Богдановича Лиходеева

В главе 7-й («Нехорошая квартирка») Воланд сообщил директору театра Варьете, что тот подписал контракт на семь выступлений черного мага.

«Степа взглянул на бумагу и закоченел. Все было на месте. Во-первых, собственноручная Степина залихватская подпись! Косая надпись сбоку рукою финдиректора Римского с разрешением выдать артисту Воланду в счет следуемых ему за семь выступлений тридцати пяти тысяч рублей десять тысяч рублей. Более того: тут же расписка Воланда в том, что он эти десять тысяч уже получил!»

Однако, Лиходеев такой контракт не подписывал.

3. Обман Воландом Андрея Фокича Сокова

Дьявол обманул буфетчика дважды.

«Я, почтеннейший, проходил вчера мимо вашей стойки…»

При встрече с заведующим буфетом дьявол эмоционально заявил, что вчера перед представлением проходил мимо стойки Сокова и узрел много недостатков этого заведения общественного питания22. Однако, ни проходить мимо, ни наблюдать за буфетом Воланд не мог, если только он не раздвоился. Буфет всегда находится сразу перед входом в зрительный зал или же на отрезке между главным входом в театр и залом. Дьявол же вошел в театр через служебный вход и сначала проследовал внутренними коридорами до своей гримерки23, а затем далее по коридору за кулисы и на сцену.

Тем не менее, Воланд правильно указал на недостатки в работе буфета: наличии зеленой брынзы, несвежей осетрины и чая из сырой воды. Заведующий не возражал на замечание, а оправдывался. «– Осетрину прислали второй свежести, – сообщил буфетчик». Эти слова Сокова подтверждают правоту замечаний Воланда.

Данный эпизод показывает, что дьявол в романе может быть верно осведомлен о том, лично свидетелем чему ни он и никто из его слуг не являлся.

Червонцы

В романе «Мастер и Маргарита» в главе 18-й («Неудачливые визитеры») повествуется, в том числе и о том, как заведующий буфетом посетил Воланда на квартире. Андрей Фокич Соков попытался получить с артиста компенсацию за ущерб от реализации в буфете червонцев, которые по воле Коровьева из-под купола слетели на зрителей в зале.

«– Изволите ли видеть, в числе прочего бумажки слетели с потолка, – буфетчик понизил голос и конфузливо оглянулся, – ну, их все и похватали. И вот заходит ко мне в буфет молодой человек, дает червонец, я сдачи ему восемь с полтиной… Потом другой. <…>

– <…> Третий, четвертый. Я все даю сдачи. А сегодня стал проверять кассу, глядь, а вместо денег – резаная бумага. На сто девять рублей наказали буфет».

После чего Воланд солгал, заявив, что зрители должны были знать, что те червонцы ненастоящие.

«– Ай-яй-яй! – воскликнул артист, – да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно».

Дело в том, что на сеансе черной магии, во-первых, зрители утверждали, что червонцы настоящие.

«На галерке произошло движение, и послышался радостный голос:

– Верно! У него! Тут, тут… Стой! Да это червонцы! <…>

Соседи навалились на него, а он в изумлении ковырял ногтем обложку, стараясь дознаться, настоящие ли это червонцы или какие-нибудь волшебные.

– Ей богу, настоящие! Червонцы! – кричали с галерки радостно».

Повествователь также подтвердил, что деньги самые что ни на есть настоящие.

«Поднимались сотни рук, зрители сквозь бумажки глядели на освещенную сцену и видели самые верные и праведные водяные знаки. Запах тоже не оставлял никаких сомнений: это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег».

Но ни сам Воланд, и никто из его свиты не опроверг это мнение. Во-вторых, более того, когда конферансье потребовал разоблачить фокус, то зрители не поддержали предложение Бенгальского. Они, видимо, не желали, чтобы их червонцы превратились в бутафорские деньги.

«Публике речь Бенгальского не понравилась. Наступило полное молчание, которое было прервано клетчатым Фаготом.

– Это опять-таки случай так называемого вранья, – объявил он громким козлиным тенором, – бумажки, граждане, настоящие!»

Как видно, Коровьев в присутствии Воланда публично заявил, что червонцы нефальшивые. И тогда дьявол ничего не возразил, т.е. сатана согласился, что деньги настоящие. А когда же Соков пришел к Воланду в гости, то хозяин сообщил ему:

«– Ай-яй-яй! – воскликнул артист, – да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно».

Вот если бы Воланд произнес не слово бумажки, а деньги или червонцы, то формально тогда он был бы прав и никого бы не обманывал, хотя бы, как мы уже сказали, по форме.

«<…>Он (Коровьев – А.Я.) крикнул: – Три! – сверкнуло, бухнуло, и тотчас же из-под купола, ныряя между трапециями, начали падать в зал белые бумажки».

Однако, червонцы тридцатых годов были какого угодно цвета, но только не белые. Тогда бы и Коровьев сказал правду.

«– Это опять-таки случай так называемого вранья, – объявил он громким козлиным тенором, – бумажки, граждане, настоящие!»

Да, бумажки настоящие, но подразумевается, что они отнюдь не деньги.

Но слов Воланда из текста не выкинешь, что заявил, то заявил.

«– Ай-яй-яй! – воскликнул артист, – да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно».

Так что Воланд в случае с червонцами в который уже раз солгал.

В-третьих, в зале оставался человек, который не поверил заявлению Коровьева, что бумажки настоящие, и потребовал разоблачения фокуса. Этим зрителем был Аркадий Аполлонович Семплеяров, председатель акустической комиссии московских театров.

«– Все-таки желательно, гражданин артист, чтобы вы незамедлительно разоблачили бы перед зрителями технику ваших фокусов, в особенности фокус с денежными бумажками. Желательно также и возвращение конферансье на сцену. Судьба его волнует зрителей».

На что последовало решительное возражение Коровьева. Правда, Воланд в этот момент уже не было. Он исчез перед открытием на сцене дамского магазина24.

«– Пардон! – отозвался Фагот, – я извиняюсь, здесь разоблачать нечего, все ясно».

Таким образом, во время представления в театре Варьете сначала зрители заявили, что червонцы настоящие. Затем повествователь подтвердил это. И, наконец, на требования Бенгальского и Семплеярова о разоблачении фокуса с червонцами Коровьев заявил, что «бумажки настоящие» и «здесь разоблачать нечего, все ясно».

Все изложенные факты указывают, что в гостиной Воланд солгал Сокову, что зрителям было известно, что бумажки не настоящие.

На этом судьба червонцев, тем не менее, не заканчивается в романе.

«– Впрочем, мы размечтались, – воскликнул хозяин, – к делу. Покажите вашу резаную бумагу.

Буфетчик, волнуясь, вытащил из кармана пачку, развернул ее и остолбенел. В обрывке газеты лежали червонцы».

В квартире Воланда резанная бумага снова превратилась в червонцы. После беседы с дьяволом Соков посетил профессора Кузьмина, специалиста по болезни печени. За прием Андрей Фокич расплатился червонцами. Однако, в конце рабочего дня они вновь переменились, да еще и не один раз, а четыре.

„Снимая халат, профессор глянул на то место, где буфетчик оставил червонцы, и увидел, что никаких червонцев там нет, а лежат три этикетки с бутылок «Абрау-Дюрсо».“

«На том месте, где лежали этикетки, сидел черный котенок-сирота с несчастной мордочкой и мяукал над блюдечком с молоком».

«Он (профессор – А.Я.) обернулся и увидел на столе у себя крупного прыгающего воробья».

«Положив трубку на рычажок, опять-таки профессор повернулся к столу и тут же испустил вопль. За столом этим сидела в косынке сестры милосердия женщина с сумочкой с надписью на ней: «Пиявки». Вопил профессор, вглядевшись в ее рот. Он был мужской, кривой, до ушей, с одним клыком. Глаза у сестры были мертвые.

– Денежки я приберу, – мужским басом сказала сестра, – нечего им тут валяться. – Сгребла птичьей лапой этикетки и стала таять в воздухе».

За всем этим хороводом превращений червонцев совершенно спокойно теряется обман Воланда. Как говорится, хочешь спрятать дерево – спрячь его в лесу. «– Ай-яй-яй! – воскликнул артист, – да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно».

4. Попытка Воланда обмануть Маргариту

На этот случай впервые указал богослов Андрей Кураев. В главе 19-й («Маргарита») на скамейке в Александровском саду у Кремлевской стены Маргарита Николаевна узнала от Азазелло, что если она согласится на встречу с иностранцем, то сможет получить от него информацию о мастере.

«Рыжий оглянулся и сказал таинственно:

– Меня прислали, чтобы вас сегодня вечером пригласить в гости.

– Что вы бредите, какие гости?

– К одному очень знатному иностранцу, – значительно сказал рыжий, прищурив глаз.

<…>

– Что за иностранец такой?! – в смятении воскликнула Маргарита так громко, что на нее обернулись проходившие мимо скамейки, – и какой мне интерес идти к нему?

Азазелло наклонился к ней и шепнул многозначительно:

– Ну, интерес-то очень большой… Вы воспользуетесь случаем…

– Что? – воскликнула Маргарита, и глаза ее округлились, – если я вас правильно понимаю, вы намекаете на то, что я там могу узнать о нем?

Азазелло молча кивнул головой».

Слуга Воланда не сообщил, что, за свое согласие стать королевой на Великом балу, она получит право потребовать все, что ей заблагорассудится. И по окончании бала в главе 24-й («Извлечение мастера») ей долго не сообщали об этом праве. Более того, узнав от Маргариты, что она разнесла квартиру критика Латунского, сначала Бегемот, а затем Азазелло вызвались убить его.

«– Разрешите мне, мессир, – вскричал радостно кот, вскакивая.

– Да сиди ты, – буркнул Азазелло, вставая, – я сам сейчас съезжу…