Как узнать и изменить свою судьбу. Способности, темперамент, характер Литвак Михаил

Если под вашим началом работает или учится такой человек, хлопот у вас будет полон рот. Прежде всего следует выявить у него такое увлечение, которое еще не вполне умерло. На нем и должно базироваться задание, которое, во-первых, можно выполнить за короткий срок при очень интенсивной работе, во-вторых, носит творческий характер, в-третьих, в случае успеха способствует подъему авторитета сотрудника. Инструкция должна быть примерно следующей: «Задание сложное, выполнить его надо быстро, проявив смекалку. Доверить его могу только вам». Если задание не выполнено, оставьте это без внимания, что обычно держит таких людей в сильном эмоциональном напряжении, а вот упреки и скандалы — их стихия. Но если задание выполнено, тут уж не стоит скупиться на похвалы. Так, постепенно увеличивая объем заданий, можно изменить минус на плюс в позиции «ТРУД».

Если вы решили, что у вас имеется такой комплекс и вы хотите себя исправить, советую начать гак: выберите маленькое дело и обязательно доведите его до конца, как бы вам ни было скучно. Надо, чтобы выполнение такого задания не требовало много времени.

Некоторые мысли возникают и по поводу профилактики комплекса «Евгений Онегин». В семье хорошо бы установить порядок, при котором дети ничего не получают даром, а только в соответствии со своими заслугами. Родители, которые имеют способных детей и располагают материальными средствами, надо как можно раньше прибегнуть к услугам квалифицированных педагогов. Когда мой сын готовился к поступлению в медицинский институт, я определил его к репетиторам. После первого же занятия он мне сказал: «Папа, наконец я понял, как надо учиться». Свободное время у него исчезло: ему было интересно, да и другие ребята в группе были такие, что для того, чтобы стать первым, ему пришлось как следует попотеть.

Если бы в школе в класс подбирались ученики примерно с одинаковыми способностями, то в условиях здорового соревнования среди равных у ребят не утратилась бы врожденная способность к интенсивному труду. А как было бы славно не подпускать и близко к педагогическому процессу тех, кто не может сделать его увлекательным! Жаль, что на практике все не так. В одном институте по моему совету ввели свободное посещение лекций. Аудитории стали полупустыми. И что же предпринял ректорат? Провели соответствующую работу по обучению и расстановке педагогических кадров? Нет. Вновь вернулись к обязательному посещению лекций.

В организационном плане следовало бы сделать так, чтобы педагог зависел от учащегося. Это полезно обеим сторонам, но возможно только в условиях платного и необязательного образования. Когда я читал публичные лекции, мой гонорар был прямо связан с количеством слушателей. Так вот, когда посещаемость стала падать, а следовательно, и мои заработки, я быстро отыскал причину. И она была не в лени слушателей, а в моей подготовке.

Характерной психологической особенностью «высокомерных творцов» является их негативное отношение, часто неосознаваемое, к лицам своего ближайшего окружения, которых они оценивают как людей неблагополучных. Прежде всего они видят недостатки и в силу этого отличаются неуживчивостью. Обычно занимают «активную жизненную позицию» и пытаются перевоспитывать своих родных и сослуживцев. На новые контакты идут охотно, так как «свои» уже изрядно надоели.

Если вы познакомитесь с таким человеком, он охотно начнет рассказывать о своих делах. Вам будет интересно, ибо «высокомерные творцы» — способные, талантливые люди. Успехи у них реальные, «а были бы еще лучше, если бы не мешали некоторые ретрограды, если бы сослуживцы поддерживали, а не вставляли палки в колеса». С вами он готов сотрудничать, ибо «почувствовал в вас настоящую творческую личность». Уйдете от него очарованными. Но остерегайтесь углублять личные отношения. На деловом уровне вы сможете долго и продуктивно общаться, если во всем будете соглашаться с ним. В семье мир с «высокомерным творцом» может быть сохранен только за счет постоянных уступок.

Когда же в комплексе появляется минус в позиции «ТРУД», такой человек становится похожим на Собакевича с его знаменитой тирадой: «Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет, один в городе человек — прокурор, да и то, если правду сказать, свинья». Из-за своей конфликтности он часто испытывает стресс. «Ну как можно в таком коллективе работать! Это же серпентарий, террариум! Скорпионы в одной банке!» Сам он, конечно, бедная овечка, слабый беззащитный человек и т. п.

Если такому человек удается стать начальником, то стиль его руководства — изводить, постоянно придираться. Довольно часто у него имеется Жертва, которую он методически изживает. Так что, если вы попали под такой стресс, лучше сразу увольняйтесь. Дела идут у них успешно, а за какие-то нюансы в обращении с подчиненными еще никто никого не снимал. Нейтрализовать такого начальника можно, но здесь необходимо освоить навыки психологического айкидо.

Если занять руководящий пост «высокомерному творцу» не удается, он постоянно конфликтует с начальством и со всем коллективом. Выжить его не так просто, ибо квалификация его не подлежит сомнению и, кроме того, он «заряжен» на борьбу. Но даже при небольшом промахе каждый спешит припомнить ему прошлые обиды. Здесь мы наблюдаем парадокс: чем выше интеллект, тем язвительнее замечания, тем легче находятся недостатки у партнеров, тем тоньше и острей критика, тем выраженный конфликт. Врагов «высокомерным творцам» не занимать.

При эмоциональном сближении неизбежно начинает проявляться действие позиции «ВЫ-». После нескольких циклов сближение — конфликт появляется минус в позиции «ОНИ». После падения энергетического потенциала, к старости, их ждет одиночество, в котором и заканчивают они свою жизнь, забытые и теми, кого обидели, и теми, кого облагодетельствовали.

Хотите воспитать такую личность? Пожалуйста. Для этого больше всего подходит холерический темперамент. Воспитание должно идти в стиле «избавителя», который в последующем можно изменить на стиль «преследователя».

А теперь пример.

На прием ко мне пришла К., 33 лет, с жалобами на слабость, утомляемость, раздражительность, тупые головные боли, 'плохой сои, подавленное настроение. Рассказала, что с трудом сосредоточивается на работе. В последнее время появилось чувство безысходности. Такое состояние длится уже около года. К. вначале лечилась у терапевта (так как все вроде бы началось с гриппа), затем у невропатолога. На прием ко мне К. затянула приятельница, но сама К. себя не считает настолько тяжело больной, чтобы обращаться к психотерапевту.

Конечно, такие данные позволяют поставить диагноз постгриппозной астении, ну, в крайнем случае, заподозрить постгриппозный арахноидит. Но давайте поработаем с вами в технике сценарного перепрограммирования, и вы убедитесь, насколько легче предсказать судьбу, правильно определив социоген. Родилась К. в семье служащего. Отец в воспитание детей никогда не вмешивался. Главой семьи была мать. К., сколько себя помнит, всегда была обидчивой и капризной, но мать старалась удовлетворять все ее требования. Ситуация резко изменилась, когда через пять лет родилась младшая сестра и мать всю любовь и внимание переключила на нее. На К. обрушились упреки, унижения и оскорбления. В отместку девочка старалась также сделать что-то плохое. Как-то она спряталась под стол, накрытый скатертью, и просидела там несколько часов, наблюдая суету и волнение, связанные с ее поисками. Мать называла ее глупой, неблагодарной, некрасивой, пророчила неудачную судьбу: «С такой внешностью не выйдешь замуж. С таким характером ты никому не нужна». К. стала чувствовать себя в семье чужой. Развилась неприязнь к матери (за плохое отношение), к отцу (за то, что не защищал ее), к сестре (за то, что все блага доставались ей). Рвалась на улицу к детям, но мать не пускала, заставляя следить за младшей сестрой (типичная родительская ошибка). Без посторонней помощи К. научилась читать. С шести лет стала заниматься музыкой и английским языком. Преподаватели ею были довольны. Для девочки же это были самые светлые часы: чувство одиночества как бы отступало. В школу К. пошла с большим энтузиазмом. А теперь определите, как складывались у нее здесь отношения? Да, действительно, К. очень быстро перезнакомилась со своими одноклассниками, но вскоре выяснилось, что по уровню своего развития она их превосходит, и дружбы, естественно, не получилось. К. всегда стремилась доминировать, перевоспитывать своих партнеров. Пока они ей подчинялись, терпели ее саркастические замечания, казалось, что все идет хорошо. Но если кто-нибудь из друзей возражал ей, наступал разрыв по ее инициативе. Довольно скоро К. опять осталась одна, перессорившись со всеми одноклассниками.

Уже к третьему- четвертому классу у девочки выявился глубокий интерес к литературе. Она продолжала заниматься музыкой и английским языком, что компенсировало одиночество, отвлекало от конфликтов, которые то и дело возникали то в семье, то в школе. Утешала К. себя тем, что после окончания школы найдет свой круг общения, «встретит настоящих людей».

Как К. окончила школу? Да, с золотой медалью. Вы чувствуете здесь работу социогена? Ведь иначе и быть не могло! Ну а теперь отгадайте, куда она поступила, в пединститут или в университет? Конечно, в университет.

А теперь еще несколько вопросов. Как К. училась в университете? Как складывались отношения с сокурсниками? Вы правы, учиться она стала с энтузиазмом и, естественно, отлично. Очень быстро перезнакомилась с сокурсниками, но скоро убедилась, что в университет они поступили не «для служения литературе». У всех она находила недостатки, о которых говорила прямо и резко. Были две подруги, но дружба эта К. падкостью не устраивала, так как она считала подруг «мещанками».

Как у нее складывались отношения с мужчинами, мне достоверно неизвестно. Казалось бы, полная откровенность, но обсуждения этих вопросов у нас не получалось (опять действие «ВЫ-»). Правда, сценарные люди в принципе все одинаковы, и можно, отираясь на аналогичные случаи, утверждать, что с сильными мужчинами у К. длительного общения не получалось. Супермен он и есть супермен. В процессе ухаживания он может подчиняться, но не всю же жизнь! Длительные эмоциональные связи у «высокомерных творцов» могут быть лишь с партнерами, у которых в комплексе «Я-» и «ВЫ+». фактически это садомазохистические отношения «Я+, ВЫ-» перевоспитывают «Я-, ВЫ+», но одновременно и защищают его от жизненных бурь. Так что оба партнера, невротически дополняя Друг друга, имеют от этого определенную «выгоду». Один защищает, но имеет возможность издеваться и чувствует свое превосходство, другой терпит издевательства, но получает защиту. У обоих рано или поздно наступает нервный срыв, так как садист постоянно страдает от одиночества, а мазохист- от оскорблений.

Но вернемся к нашей героине. Университет она окончила, как вы сами догадываетесь, с отличием. Другого варианта и быть не могло (действие социогена). Теперь мне хочется написать: «И поступила в аспирантуру». Такова логика событий. Но нет, жизнь внесла свои коррективы. Просто в этом году места в аспирантуре не было, и К. пошла работать в школу. «Там я соприкоснулась с такой рутиной, что стало тошно». Начались конфликты с преподавателями, администрацией школы. Никому ничего не могла доказать. По вечерам, оставшись одна, часто плакала, но утром, сцепив зубы, шла на работу.

Единственной отдушиной были уроки. Здесь присутствовала установка: «Быть лояльной, вежливой и терпимой, предполагать в ученике умного человека». Это единственная категория людей, с которыми у К. никогда не возникало конфликтов при общении. А как они могли возникнуть, если здесь грамотный профессиональный подход? Ведь ока смотрела на учеников как на объект работы, а не как на субъект общения. Какой может быть конфликт у автослесаря с нуждающейся в ремонте машиной, у строителя — с кирпичами, у садовода — с деревьями? Правда, иногда очень хочется, чтобы с тобой обращались как с вещью, а не как с человеком, или же как с незнакомцем, а не как с родственником или другом? Один мой знакомый говорил своей жене, что мечтает прийти к ней в гости. Вообще, чтобы делать гадости, необходимо жениться, стать другом, опекуном, в общем, близким человеком.

Что же было дальше? К. перешла работать на. кафедру я университет. Общение с людьми складывалось по прежнему стереотипу. Довольно быстро разочаровалась в сотрудниках кафедры, во многих преподавателях, у которых сажа прежде училась. Отношения были или напряженно формальными, или откровенно конфликтными. (Помните, нас учили партийной принципиальности и непримиримости? «Высокомерные творцы» эту идею высказывают легко. Когда я разрабатывал в 1980–1983 годах систему психологического айкидо и призывал к уступчивости и компромиссам, меня не раз вызывали в компетентные органы, но я уцелел. Там тоже были умные люди, да и психологическое айкидо помогало.

Напряженные отношения у К. были с матерью и сестрой, личная жизнь не складывалась. Дома ссоры стали протекать бурно. К. нередко переходила на крик, рыдала, потом долго не могла уснуть, болели сердце, голова, кишечник. Лишь общение со студентами не вызывало трении. Интенсивно заниматься научной работой не могла, так как после многочисленных конфликтов и преподавательской работы чувствовала себя разбитой.

В 30 лет К. поступила в аспирантуру в Москве. Считает эти годы лучшими в своей жизни. 0ни были немного омрачены неприятностями личного плана. Стала компетентным специалистом, с мнением которого считались многие научные работники. Успешно окончим аспирантуру, К. вернулась на ту же кафедру и в семью родителей. Опять возобновились конфликты, которые становились все более напряженными. Активно заниматься диссертацией не могла, но все же работа в атом плане продвигалась. В начале зимы К. перенесла грипп средней тяжести. С высокой температурой продолжала работать. Через несколько диен температура упала, но самочувствие не улучшалось: беспокоили сильная слабость, утомляемость, головные боля, боля в пояснице, пропал аппетит. На работе сосредоточиться не могла. Лечение общеукрепляющими средствами эффекта не давало. В это время К. должна была представить окончательный вариант диссертационной работы. Она попросила отсрочку.

А теперь отгадайте, дали ли ей отсрочку? Конечно, нет: ведь, наконец, появилась возможность отыграться за ее язвительную критику. Да, были обстоятельства. Но эти обстоятельства создала она сама, ее социоген. Те, кто занимается научной работой, знают, что в срок диссертации сдаются не так уж часто. Я сам в свое время был в таком положения, и никто в коллективе меня не ругал, наоборот, мне сочувствовали. Но у меня ведь со всеми были хорошие отношения! Сценарный человек попадает я «треугольник судьбы». Это неизбежно. Раз К. была Преследователем, значит, она должая стать Жертвой.

Нетрудно догадаться, что диссертация К. была высокого качества (по ее материалам она потом написала блестящую научную монографию). Так за что же ее подвергли критике? За несвоевременное окончание работы, за чисто технические просчеты, за несоблюдение некоторых формально-бюрократических моментов яри оформления документов. Ив» всех выступлениях звучал один мотив: работать труднее, чем критиковать. После этого состояние К. ухудшилось, слабость, утомляемость усилились, то и дело появлялись различные неприятные ощущения во внутренних органах. Старалась не посещать врачей, но тем не менее обследовалась для исключении тяжелого заболевания почек, желудочно-кишечного тракта. В настроения все большее место стали занимать депрессивные компоненты.

Обычно больные такого рода приходят к нам через 5-15 лет после начала заболевания. Но ведь я К. почти год безуспешно посещала врачей, пока, как я уже говорил, почти случайно не попала ко мне. А как они могли ей помочь, когда начало болезни связывали с гриппом? Вам, мой читатель, ясно, что к болезни привел К. ее собственный социоген, который был истинной причиной всех жизненных неудач.

Теперь попробую показать вам стратегию и тактику коррекции этого комплекса. Стратегия проста и совпадает с общей стратегией сценарного перепрограммирования: формирование структуры «демократической общности». Что же касается тактики, то здесь прежде всего замечу следующее: слова психолога должны быть рассчитаны очень точно, как доза лекарства. Ведь слово так или иначе воздействует на эмоциональное состояние человека, влияет на все сферы деятельности организма, в том числе и на обмен веществ. При положительных эмоциях организм сам вырабатывает те или иные лекарственные вещества, причем в самой оптимальной дозировке.

А теперь представьте себе еще раз табуретку на четырех ножках одинакового размера. Это очень устойчивое образование. Если представить личностный комплекс К. в виде табуретки, то окажется, что ножка «Я» длинная, ножка «ВЫ» отсутствует, ножки «ОНИ» и «ТРУД» более короткие. Итак, можно ли опереться на «ВЫ» и сказать К.: «Не может быть, чтобы в вашем коллективе все были плохие. Да присмотритесь к ним получше! Ведь в каждом человеке есть что-то хорошее!» Какая будет у нее реакция? Гнев, злоба, отчаяние и разочарование. При этом не имеет значения, покажет она это или скроет. Таким образом, нарушается одна из основных заповедей врача: «Не навреди!» Только, если бы я назначил не то лекарство, меня могли бы привлечь к ответственности, а за банальные слова…

Попробуем опереться на «ОНИ». Тогда появится фраза: «Да бросьте вы их! Перейдите на другую работу. Есть же в конце концов хорошие коллективы!» Но разве можно сейчас это говорить? Как все бросить незаконченным, как устраиваться на новую работу, будучи больной? А подойдет ли фраза: «Напрягитесь, сделайте последнее усилие, возьмите себя в руки и завершите работу»? Дорогой читатель, такие утешители, конечно, были и у вас. Их слова, кроме глухой злобы, ничего не вызывали. Да если бы К. могла взять себя в руки, она ко мне и не обратилась бы!

Таким образом, при работе с К. (пациенту я никогда не говорю, что буду его лечить, а говорю, что мы с ним будем вместе работать) можно опереться только на позицию «Я». И тогда появляется фраза: «Очень рад, что вы ко мне пришли. Я давно не встречал такого целеустремленного, талантливого человека и буду доволен, если смогу вам помочь». (К. действительно в процессе беседы невольно продемонстрировала свой блестящий ум и громадную эрудицию.) Какие чувства и мысли должны вызвать эти слова? (Те, кто обучался у меня психологическому айкидо, знают, что чувствами и мыслями человека можно управлять.) Ну, во-первых, чувство облегчения: «Наконец-то встретился человек, который меня понял». И действительно, К. сразу как-то успокоилась. У табуретки временно появилась ножка «ВЫ». Вот и произошел тот самый «перенос», о котором говорил Фрейд. Естественно, у нее появился интерес ко мне, а это уже выброс эндорфинов, так что облегчение имело вполне объективный характер. Далее между нами произошел такой диалог.

Я: И зачем вы мечете бисер перед свиньями!

К.: Но что мне делать, я же вынуждена жить с ними А это дурные и "подлые люди…

Я: Полностью с вами согласен! Но ведь вы умная и понимаете, что все равно уничтожить их вам не удастся, да и не хотите вы этого. Перевоспитать же взрослого человека невозможно, а вот обойти можно.

К.: Но это значит идти на компромисс!

Я: Да, а как же!

К.: Но ведь мы должны быть бескомпромиссны по отношению к злу.

Я:Без компромиссов жить невозможно. И потом, я же призываю не к тому, чтобы вы меняли свои взгляды, а к тому, чтобы не пытались менять взгляды ваших коллег. Иначе они опять будут вам мешать. Хочу вам сказать, что я противник той борьбы, к которой нас все время призывают. Дело в том, что борьба укрепляет систему. Лопата борется с моей рукой? Нет, она борется со всей системой, которая в результате становится прочней. На моей руке появляются мозоли, но при этом я сам укрепляюсь.

К.: Что же мне делать?

Я: Перестать с ними бороться и заняться своими делами. Ведь борьба отняла у вас много сил. Из-за этого вы и не управились со своей работой. И благодарите свой организм, который выключил вас из борьбы, а то бы вы окончательно погибли.

К.:Но ведь я заболела гриппом! При чем тут конфликты?

Я:Дело в том, что вы все время находились в состоя нии эмоционального напряжения, что подорвало иммунные силы. Не все же во время эпидемии гриппа заболевают. Кстати, те, кто проходит у нас психологическую подготовку, перестают болеть простудными заболеваниями.

К.:Но мои враги — пустые люди, живущие без стремлений, целей.

Я: Так вы для них благодетельница. Конфликты с вами придали смысл их существованию!

К.: Хорошо, доктор, вы меня убедили. Ч го я должна делать?

Я: Овладеть системой психологического айкидо.

Далее я изложил основной принцип этой системы — принцип амортизации и выслушал серию обвинений в прагматизме, оппортунизме и т. д. Сошлись мы на следующем: К. попробует, и если ничего не получится, она вернется к прежним формам поведения. (Кстати, я никогда не ставил перед собой цель отучить клиента от чего-то. Ведь любой поведенческий навык носит в определенных ситуациях адаптивный характер.)

Кроме того, я попросил, чтобы К. приходила на мои лекции и занятия не столько для того, чтобы у меня учиться, сколько для того, чтобы сделать мне замечания чисто филологического плана. Она, конечно же, согласилась. В дальнейшем ее советы помогли мне. И если сегодня мои труды интересны не только профессионалам, но и широкому кругу читателей, то в этом, конечно, и ее заслуга.

Первая же попытка К. вести себя по правилам психологического айкидодала прекрасные результаты. Уже во время следующей беседы она сказала, что теперь лучше поняла своих сотрудников: «Конечно, мне хорошо, я одна, а ведь у одной коллеги больной ребенок, а у другой, оказывается, очень непростые отношения со свекровью…» Так восстанавливается позиция «ВЫ".

Через две недели в отчете К. напишет: «Дело в том, что меня легко спровоцировать на конфликт: уровень профессиональной компетентности автоматически ставит меня в позицию Родителя, а несогласие и резкий тон приводят к тому, что я начинаю упрямиться. Попытки самостоятельно выйти из этого положения привели меня к неврозу: я уходила в себя или общалась на уровне ритуала. Перемены произошли, когда удалось разобраться в причине конфликтов при помощи психотерапевтических занятий».

Обратите внимание на признаки, свидетельствующие об эмоциональной зрелости К.: она критикует себя, ищет ошибки в себе, а не в других. Но понаблюдаем за ней еще немного.

К. регулярно посещала нс только психотерапевтические занятия, но и все лекции, где обсуждались проблемы общения на факультете усовершенствования врачей и в группе психологического тренинга для студентов медицинского института. Защита кандидатской диссертации прошла "успешно. К. стала применять принципы общения в педагогической деятельности, в результате чего напряжение во время чтения лекций уменьшилось. Конфликты стали возникать реже, да и успокаивалась К. теперь после них быстрее.

Во время оформления документов в докторантуру возникли сложные проблемы. Сценарий поведения она обговаривала со мной. К. уехала в Москву, а месяца через два позвонила: «Помогите, я очень, наверное, сделала что-то не то!» Этот случай я в шутку называю «горе от ума». Действительно, будь К. глупее, жизнь ее сложилась бы более благополучно. Ведь чтобы делать большие глупости, нужно иметь большой ум. Вы, наверное, догадались, что К. оказалась умнее своего научного руководителя, а скрыть от него этого не смогла.

В настоящее время у К. все хорошо. Она активно ведет научную работу. Старое дает о себе знать, поэтому иногда К. ввязывается в конфликты. В этот период возникают легкие невротические симптомы, которые держатся недолго и после анализа поведения быстро проходят. На следующий день К. старается исправить допущенную ошибку. По возможности мы сотрудничаем. Ее замечания по поводу моих произведений я никогда не оставляю без внимания.

А у кого из героев «Евгения Онегина» в социогене «Я+, ВЫ-»? У Ленского. Что думает он об Ольге?

А об Онегине?

Я так подробно остановился на этом комплексе, потому что он встречается очень часто. Последнее имеет свои исторические корпи. Все время нас убеждают, что мы какие-то особые, и в принципе, если не брать в расчет некоторые «пустячки», самые лучшие. То мы первая в мире страна социализма, то у нас особый исторический путь. Учась в медицинском институте, я узнал, что у нас самые передовые физиология, психология, психиатрия, а из всех кафедр психиатрии наша самая лучшая, а наш профессор — самый лучший психиатр, а то, что результаты у нас хуже, чем у всех, так это козни врагов. Короче, всеобщая паранойя.

Приглядитесь к современной политической борьбе. Единомышленники через две-три недели, а иногда и раньше, становятся заклятыми врагами. Но, как уже говорилось, личность формируется в первые пять — семь лет жизни человека и потом меняется крайне трудно, и две недели назад бывший друг был таким же, как сегодня. А как мы относимся к нашим лидерам, которые, с нашей точки зрения, допустили ошибку?

Какой здесь выход? Не знаю. Я всего лишь психотерапевт, и если мне удалось убедить хотя бы несколько человек уйти от борьбы и, как сказал Вольтер, «выращивать свой сад», заняться перестройкой, но не в стране, не в городе и даже не в квартире, а в своей душе, считаю свою задачу выполненной.

Такие личности гонимы в своей микросоциосреде. В межличностных контактах ведут себя неуверенно, робко, стараясь найти себе покровителя, который вел бы их по жизни. Они всегда благодарны за те знаки внимания, которые получают от партнеров по общению. Субъективно "ни стремятся к бесконфликтным отношениям, но добиваются этого ценой уступок, нередко в ущерб своим жизненно важным интересам, и зачастую оказываются в роли «козла отпущения». Окружающие настолько привыкают к их безропотности, что даже простое возражение, легкий намек на протест с их стороны встречают с возмущением. Этих людей с раннего детства не покидают чувства пессимизма, подавленности, которые сочетаются с надеждами на будущее. Когда возникает разрыв с близкими, вину они берут на себя.

Они хорошо усваивают моральные нормы и отличаются гиперсоциальностыо и трудолюбием. Творческая деятельность становится компенсаторным механизмом. В процессе труда они забывают о личной неустроенности, неурядицах и получают удовлетворение от его результатов, у них появляются надежды на счастье. «Гадкие утята» нередко достигают больших успехов в своей деятельности, но ее плодами, как правило, пользуются другие, а сами они довольствуются малыми крохами, если вообще эти крохи им попадают. Даже минуты отдыха они переносят плохо, так как на них наваливается одиночество. В обществе им часто приходится терпеть уколы, насмешки и даже издевательства.

Психологически неграмотные руководители, не разглядев большой творческий потенциал этих работников, часто используют их на вспомогательных работах (в годы «застоя», как правило, отправляли на сельхозработы). Все мечты «гадких утят» связаны с тем, чтобы найти человека, который бы оценил их достоинства и создал необходимые условия для работы. Однако этого не происходит. В случае же сокращений именно они под них и попадают, ведь с другими опасно связываться.

Частое повторение цикла, в котором надежда сменяется разочарованием, приводит к тому, что появляется тенденция к возникновению минуса в позиции «ВЫ». Именно в такие минуты «гадкие утята» становятся способными на протест, но все же чаще они перестают активно искать партнеров по общению и остаются в духовном одиночестве, поддерживая только деловые связи. Единственной поддержкой остается надежда. Такая жизнь способствует развитию неврозов и тяжелых психосоматических заболеваний. Образование они получают хорошее, чаще высшее, но занимают всегда самые низшие должности, соответствующие их квалификации, и никогда не стремятся занять более высокое положение. Рады, что их не трогают.

Большинство «гадких утят» к моменту, когда они попали ко мне на консультацию, находились в разводе, без надежды устроить вновь личную жизнь. Всех их партнеры бросали в самые трудные минуты в жизни. Чаще всего это случалось, когда они заболевали и не могли выполнять свои прежние обязанности. В процессе развода несли большие имущественные потери, избегая судебных разбирательств и нападок партнеров, которые, как правило, являлись «высокомерными творцами». Внешне все мои «гадкие утята» были не просто привлекательными, а красивыми, но робкое поведение делало эту красоту незаметной.

Милые «гадкие утята»! Вы, действительно, страдальцы, но и помочь вам трудно при всем желании. Если начинаешь оказывать вам знаки внимания, то потом от вас некуда деться. Понимаю, вы одиноки, однако поймите и того, кто пытается помочь, но не может посвятить вам все свое время. Кроме того, вы крайне обидчивы. Заметив некоторое невнимание, вы не выкажете своего недовольства, а просто уйдете. Часто вы не столько гонимы, сколько считаете, что вас гонят. В любви с вами тоже нелегко. Здесь вы готовы пожертвовать всем. Когда возникает недовольство, вы не даете обратной связи, а терпите. Терпение безгранично (точнее, определяется вашим здоровьем). Но когда оно все-таки лопнет, и вы выскажетесь, тот, кто вас любит, почувствует себя тираном.

Женщина «гадкий утёнок», случайно устроившая семейную жизнь, не веря своему счастью, будет самоотверженно все делать для своей половины и детей. Детей она избалует, и они, пользуясь плодами ее труда, не будут испытывать к ней уважения, да еще и станут упрекать за то, что она их ни к чему не приучила. Муж будет заниматься своими делами, а она при всем внешнем благополучии будет чувствовать себя одинокой, несчастной, усталой и бальной. Поэтому, если сама за себя не возьмется, ничего хорошего из этого не выйдет.

Чаще «гадкие утята» меланхолики. Мне попадались и холерики, и сангвиники. При старании «гадким утенком» можно сделать любого ребенка.

А сейчас я расскажу об одном «гадком утенке».

Двенадцать лет назад, когда я только начал заниматься сценарным перепрограммированием, на прием ко мне пришла Л. - привлекательная женщина 46 лет (на вид — не более 35–38). Она со смущением села на краешек стула. Весь вид ее говорил о том, что ей неловко по пустякам отвлекать такого специалиста (к этому времени я уже пользовался определенным авторитетом). Л предъявила жалобы на навязчивый счет. Все она должна считать: окна в домах, если едет в трамвае, дощечки паркета и т. д. Эта навязчивость у нее уже много лет, но в последнее время начала особенно сильно беспокоить, так как отвлекает от реакция реальных жизненных проблем, которых вполне достаточно. На прием она сама не решилась бы прийти, но ее семилетняя дочь наблюдается у психиатра нашей клиники, с которой у Л. сложились теплые неформальные отношения. Эта врач и привела ее ко мне. С точки зрения диагностики случая не являлся сложным — невроз навязчивых состояний с мононавязчивостью.

Я попросил пациентку рассказать о себе и услышал историю, которая меня глубоко тронула. В семье всем заправляла волевая мать — весьма пышная украинка. Нет, она не была толстой, просто у нее было атлетойдное сложение. Отец же отличался хрупким сложением и был почти вдвое меньше супруги. Четверо старших братьев, похожих на мать, считались красавцами. Л. же пошла в отца и не соответствовала идеалам красоты, сложившимся в семье. Мать почти презрительно относилась к ней: «Ты как щеня, смотреть не на что. Не знаю, кто тебя замуж возьмет. Век будешь сидеть на моей шее. Разве если получишь высшее образование…» На самом деле Л. была очень красивой.

В семье девочка была одинокой. Из детства помнит только, что любила сидеть на крыльце и мечтать об отце, погибшем на войне. Эти мечты прерывали окрики матери. Л. чувствовала себя забитой и дурнушкой. Завидовала матери и братьям, таким красивым и бойким. Старалась добиться внимания матери и братьев усердным выполнением всех их поручений, думается, вам нетрудно ответить на следующие вопросы. Как Л. училась? Как складывались у нее отношения со сверстниками? В какие периоды с ней играли, а когда гнали от себя? Как она себя чувствовала в школе? Подумайте немного, а потом читайте дальше.

Вы абсолютно правы. Л. училась отлично. Она тянулась к сверстникам, но общаться с ними не могла. Так как она была тихоней, в шумные игры дети ее не принимали и даже часто прогоняли. Отношение менялось я периоды, когда надо было писать контрольные работы. Все это ей представлялось несправедливым, и в школе, как и дома, она была одинокой и заброшенной.

А теперь еще вопрос. Пока жизнь выглядит еще более или менее терпимой; когда же начнутся настоящие неприятности? Естественно, в период полового созревания. Ведь Л. была красивой, но считала себя дурнушкой без шансов устроить личную жизнь. И здесь, как и у К; благо превращается в зло. Только у К. в зло обратился ее ум, а у Л. -ее красота. Януш Корчак писал, что красивого следует воспитывать иначе, чем некрасивого. В народе давно подмечено, что не красота приносит счастье: «Не родись красивой, а родись счастливой». Я собираюсь более подробно рассказать об этом в своей книге «Психология красоты». Сейчас только отмечу, что красивые легче и чаще попадают в сценарии, что и случилось с Л.

Итак, школьный вечер. Как Золушка, Л. хотела только посмотреть, как веселятся другие, и скромно стояла в сторонке, не надеясь, что ее кто-то заметит. И вдруг ее приглашают на танец. И какой кавалер! У нее перехватило дыхание, она в восторге и растерянности. Но парень это понимает по-своему. Они танцуют весь вечер. Он идет ее провожать. К своему разочарованию, он не смог даже поцеловать Л., хотя и применил все свое искусство обольщения. На другой вечер она даже не принимает его приглашения погулять. Нетрудно догадаться, что в следующие разы за ней будут ухаживать все более и более нахальные парни, подлецы из подлецов.

Вокруг нее в школе поднялся шум. Парни недовольны ее неуступчивостью, а девушки тем, что при дефиците мальчиков она на себя отвлекала нескольких. Будь у Л. другой социоген, она скоро бы определилась а своем выборе. А так, конечно, не желая этого, настроила против себя всех. Естественно, Л. обвиняла обстоятельства. Ведь она никому ничего плохого не делала и вела себя, как учила мама.

Наконец, к Л. стал приставать почти уголовник, которого привели на вечер ее одноклассники. Тот уже стал действовать угрозами, и наша героиня перестала ходить на школьные вечера, тем более, дело шло к окончанию школы, и она не могла позволить, чтобы успеваемость снизилась. Кроме того, в свободное время Л. стала писать рассказы.

Окончила школу она, как вы уже догадались, с золотой медалью и поступила в университет на факультет журналистики. По-прежнему оставалась робкою, хотела всем услужить. Что касается мужского пола, то в университете произошла почти та же история, что и в школе. Но здесь она уже стала объектом не только неприязни, но и ненависти. На четвертом курсе Л. вышла замуж за красивого негодяя, который издевался над ней, а она терпела, вела домашнее хозяйство, училась сама и помогала учиться ему.

После окончания университета они уехали но назначению в другой город. Л. стала работать корреспондентом в заводской многотиражке. Безропотно выполняла свои и чужие обязанности и продолжала терпеть издевательства и измены мужа. На мои вопрос, почему она не давала ему отпора, не ушла от него, Л. ответила: «У него тогда были неприятности, да я и сама виновата: я ведь невеселая, со мной неинтересно; а в нем, конечно, было что-то хорошее, просто я не смогла это хорошее найти».

Все время Л. находилась в эмоциональном напряжении и испытывала подавленность. Понятно, что дело шло к тяжелому срыву: у нее должно было развиться какое-нибудь серьезное заболевание.

Наш организм обладает высшей мудростью. И если человек не хочет думать о нем, он сам позаботится о себе. Все наши боли и болячки — это сигналы организма о том, что мы живем неправильно. Прислушайтесь к ним, не торопитесь принимать лекарства. Сами не можете разобраться, пройдите школу психологического тренинга, повысьте свою сенситивность, начните лучше заботиться о своем организме, и он с лихвой вернет вам все расходы. Но если вы этого не сделаете, каждый раз сигналы будут все зловещее. Ведь другого выхода у организма нет.

Л. заболела туберкулезом позвоночника. Вы уже понимаете, что такие «мелочи», как язва желудка, колит, которые попутно были у нее обнаружены, не могли служить поводом для обращения за помощью. А тут ведь она ходить не могла! В это время муж ее и бросил. По сценарию так и положено. Пролежала Л. в больнице в общей сложности около двух лет. Кротостью своей и терпеливостью вызывала восхищение всего медперсонала. Вы думаете, она здесь лежала без дела? Нет! Л. научилась вязать я стала даже подрабатывать. Это давало ей возможность оплачивать услуги по уходу, а также позволять себе время от времени кое-какие удовольствия. Л. вспоминает этот период своей жизни как один из самых счастливых. Но и здесь вокруг нее поднялся шум. Когда она начала поправляться и ходить в корсете по коридору, круг общения расширился… Ну, дальше вам все понятно. К счастью, все обошлось без особой драмы. Все-таки больница!

После болезни Л. вернулась в свой родной город и устроилась работать корреспондентом в многотиражную газету на заводе. Сразу же и на этом птичьем дворе (давно напрашивалась эта метафора, ведь Л. — «гадкий утенок») вокруг нее стали крутиться петухи. Сделала бы она, наконец, свой выбор, и все было бы благополучно. Но социоген есть социоген. И опять всеобщее возмущение: петухи кукарекают, курочки кудахчут, гусыни гогочут. В общем, большой шум, который, конечно, дошел до главного на птичьем дворе индюка — директора завода. Как деловой человек, он сразу предложил Л. сожительство и все блага, вытекающие из этого: квартиру, служебные и неслужебные командировки и т. д. Она отказывается. Что тогда делает директор? Он вызывает ее к себе в кабинет, просит, чтоб»! секретарша никого к нему не пускала и ни с кем по телефону не соединяла, а через час разрешает Л. уйти. А на птичьем дворе гомон усиливается, так прошла почт неделя. Уставшая я измученная, Л. уступает директору, который, не получая, конечно же, при атом особого удовольствия, сразу теряет к ней интерес.

Вы уже разбираетесь я психология судьбы я предполагаете, что Л. ждут еще более серьезные неприятности? Да, вы правы. Ей было уже 36 лет, но она все еще отличалась необыкновенной красотой, когда на обратном пути на командировки познакомилась с интересным человеком. Они долго говорили об искусстве, литературе, музыке. В общем, встретились родственные души! Ч судьбы их оказались схожими. Ему 39 лет. Он — младший научный сотрудник я до сих пор не может защитить кандидатскую диссертацию, хотя но его материалам уже несколько докторских защищено. Начальство не ценит, отрывает его от науки, посылая на сельхозработы. Жена постоянно нервничает, упрекает, что нет ни материального благополучия, ни почета, проклинает тот день, когда с ним связалась. Она мучается, заботясь о доме и воспитывая детей. Он, конечно, жене помогает, как может, но все равно ей очень тяжело. (Нетрудно определить, что он тоже «гадкий утенок». Поэтому жена у него в лучшем случае истеричка, я худшем — хищница, женившая его на себе и закабалившая.)

Итак, они всю дорогу беседовали и, очарованные друг другом, решили, по возможности, встречаться. Не буду описывать их свидания. Все сводилось к разговорам об искусстве и литературе, стенаниям и взаимным утешениям. Так продолжалось около двух лет. И вот однажды Л. предложила ему свои услуги в плане помощи его жене в домашней работе: «Я одинока, свободна…» В общем, он привел Л. к себе домой. Что произошло дальше? Был большой скандал. Нашу героиню прогнали вместе с незадачливым мужем. Что ему оставалось делая»? Он потел жить к Л. У нее была отдельная комната в семенном общежитии.

Сказки на этом заканчиваются, но в жизни все иначе. Опомнившись, супруга пошла в партком, мужа водворили в семью, а Л. осталась одна в положении. Чтобы в графе «отец» не было прочерка, одни из родственников вступил с ней в фиктивный брак. И вот Л. - мать-одиночка. Ребенок начал болеть, навязчивость, появившаяся у Л. еще тогда, когда она вязала, будучи больной туберкулезом позвоночника, усилилась и стала трудно переносимой.

Да, в сказке гадкий утенок становится лебедем. В жизни же он остается гонимым, одиноким и никому не нужным со своими несчастьями.

Я хотел помочь Л., но тогда мне это не удалось. Она очень внимательно меня выслушала. Пришла на прием три-четыре раза, а потом пропала… Видимо, в последнюю встречу какие-то дела не позволили мне уделить ей необходимого времени, а она, в силу своей деликатности, промолчала, нанеся тем самым ущерб и себе, и мне. С тех нор я всегда призываю пациентов и клиентов жить для себя. Выгода обоюдная!

Сегодня, когда ко мне на прием приходит «гадкий утенок», я его сразу направляю в стационар, ибо здесь за малым количеством жалоб кроется тяжелое внутреннее состояние, и держу два срока (первая неделя — общеукрепляющее лечение и отдых). Больше всего «гадким утятам» помогают обучающие методики (опора должна быть на позицию «ТРУД»). Учатся они великолепно, но в дискуссию на первой группе не вступают. На второй группе я часто обращаюсь к ним с вопросами, прошу высказать свое мнение. Отвечают они, конечно, великолепно и остаются в центре внимания в больнице и в вечернее время. Таким образом незаметно для себя «гадкие утята» приобретают навыки лидера. Успехи вызывают у них большую радость, но если они сменяются неудачами, что, в общем-то, неизбежно, «гадкие утята» очень расстраиваются. Поэтому групповую работу следует дополнить индивидуальной. Опираясь на их способности, я нахожу задание, которое они могут выполнить с блеском. Так, владеющего английским языком прошу уточнить мой перевод, художника — сделать рисунок по моему наброску. И опять здесь «гадкий утенок» тренирует навыки лидера, причем управляя мной, врачом. Он находит ошибки в переводе, а черновой набросок превращается в рисунок, и мне не нужно кривить душой, расхваливая пациента.

Дорогие педагоги и руководители! Найти талантливого человека и даже гения легче всего среди «гадких утят». Помогите гадкому утенку стать лебедем, и вы не останетесь в накладе.

«Гадкие утята»! Не падайте духом! Да, пробиться вам трудно. Но уж если вы пробились, основательность ваших знаний и навыков позволит вам спокойно находиться на вершине.

Личности с данным комплексом имеют узкий круг близких людей, с которыми у них довольно глубокие эмоциональные связи и достаточно интенсивные эмоциональные контакты. В этот круг входят родственники, единомышленники на работе или в неформальной группе. Отсутствие широкого круга общения компенсируется глубиной эмоциональных связей и широтой духовных интересов. «Творческие снобы» увлечены своей работой. При этом имеются значительные успехи и перспективы. При хорошем психологическом климате в микрогруппе и на производстве они чувствуют себя неплохо.

Недостатки данного комплекса обнаруживаются тогда, когда условия существования в микросоциуме оказываются неблагоприятными. Например, не складываются отношения дома или на производстве. Изменить ситуацию не удается, а минус в позиции «ОНИ» затрудняет принятие решений, связанных с радикальными переменами в своем окружении (развод, переход на другую работу и пр.).

Так, например, большинство моих клиентов, находящихся в браке, не были удовлетворены своими семейными отношениями. Тем не менее на разрыв брака не шли. Когда же они заболевали или с ними случались неприятности, их мужья (жены) сами бросали их. Страх перед новым приводил таких людей к стремлению сохранить ближайшее окружение, в результате чего вольно или невольно они попадали в зависимость от своих близких или сослуживцев, которые основательно их эксплуатировали. Сохранение отношений шло за счет уступчивости «творческих снобов».

Они никогда без супругов не ездили в отпуск. Если же случалось отлучаться из дому в командировку или на учебу, то свободное время проводили в одиночестве, не сумев завести приятелей и тоскуя по близким. Я знал одного врача, который курсы повышения квалификации проходил только в родном городе, а когда заболел, так и не поехал на курорт один.

Почти у всех моих «творческих снобов» было высшее образование. Клиенты со средним образованием продолжить учебу не могли, как правило, из-за материального положения в семье или нерешительности. Учеба давалась им легко, но экзамены из-за волнений превращались в муку. Они также испытывали большие трудности при публичных выступлениях.

Воспитать «творческого сноба» легче всего из флегматика, но подойдут и другие типы темперамента. Воспитывать ребенка лучше всего в стиле «избавителя». Здесь нужны примерно такие разговоры: «Не водись с этой девочкой. Она из плохой семьи». Впрочем, сгодится и стиль «преследователя». Главное, чтобы появился минус в позиции «ОНИ», потом все это наполнится конкретным содержанием в виде сословной, возрастной, половой, национальной розни.

Посмотрим же, как это делается. Ко мне на прием пришел М. - молодой мужчина 25 лет с внешностью английского шкипера и предъявил жалобы на головные боли, усиливающиеся при умственном и физическом напряжении, навязчивый страх, что лопнет сосуд в голове и начнутся те мучения, которые он испытал несколько лет назад, перенеся черепно-мозговую травму. Порой ощущает нехватку воздуха, что вынуждает его делать глубокие вдохи и закапывать в нос сосудосуживающие средства. Повышена утомляемость, иногда беспокоят сердцебиения, потливость, почти постоянно отмечаются подавленное настроение, внутренняя тревога, усиливающаяся при общении с малознакомыми людьми. Напряжение немного уменьшается после быстрого сгибания правой руки в локтевом суставе. Попытка удержать эти движения вновь вызывает напряжение. Частота движений — одно- два в минуту, при волнениях она увеличивается. Во время сна движения исчезают. Невроз навязчивых состояний — таков диагноз. Он легок и для неспециалиста. М. я госпитализировал.

А теперь давайте вместе проследим его жизненный путь. (Я пользуюсь в основном выдержками из автобиографии и отчетов М.)

Родился М. в семье служащего. Первым и единственный ребенок. Отец — известный в городе преподавателя иностранных языков и переводчик. Это внешне самоуверенный, имеющий узкий круг общения, рафинированный интеллигент, который увлекался литературой, философией, эстетик»». У него однажды после физического усилия появился навязчивый страх, что произошел разрыв кишечника. Обращался за помощью к психиатру. Состояние это прошло через две недели и более не повторялось. Мать — инженерно-технический работник. Тревожная и одновременно скандальная, старалась всегда настоять на своем.

В первые годы жизни физически и психически М. развивался нормально. Родители и бабушка, характер которой повторила мать, конфликтовали. В семье часто происходили скандалы. Отец обычно уходил к друзьям, а ссора между матерью и бабушкой продолжалась. Нередко бабушка разрешала спор таким образом: «Я иду топиться в Дон!» (Дом, где жила семья, располагался на набережной.) Тогда мать поднимала М. к форточке и заставляла кричать: «Бабушка, не ходи топиться!» Вот как описывает свои переживания М.: «Я плакал, не понимая, что все это означает, почему мама заставляет меня кричать, почему она меня шлепает, когда я не кричу, а просто плачу. Видимо, это повторялось не одна раз. потому что более яркого воспоминания детства в моей памяти нет». Уже в раннем возрасте у М. были затруднены новые контакты. «Мне было три года, я выбежал во двор, увидел в песочнице детей и подошел к ним. Тут одна девочка постарше набрала горсть песка, подождала, когда я подойду совсем близко, и бросила песок мне в глаза. Помню сильную боль я крик. Кричали наши матеря. Моя кричала: «Посмотрите, что сделала ваша Лариса! Она ослепила моего ребенка!» Ее мать отвечала: «А хоть бы и убила, вы еще одного заведете!»

Здесь, мне кажется, ключевой момент в формировании «ОНИ-». Но причиной тому не «плохая девочка», а семейное воспитание, которое сделало мальчика напуганным. Скорее всего он подходил к песочнице робко, неуверенно, и поэтому-то девочка и бросила ему в глаза песок. Здесь имеет значение и возникший скандал: своя мама защищала, а чужая мама вполне была готова к его смерти. Поэтому если позиция «ВЫ» из-за домашних ссор была неустойчивой, то после этой сцены значительно упрочилась. Что же касается позиции «Я», то здесь скорее всего плюс: роль судьи обязывает, а ведь бабушка его слушалась и не топилась.

Еще одно хотелось бы здесь подчеркнуть. Ребенок был орудием примирения между бабушкой и матерью. Он невольно выполнял ту самую роль, которую в семье ребенку играть труднее всего. Даже собаки в эксперименте давали нервный срыв, когда разница между кругом и эллипсом становилась трудно различимой. А каково детям, когда между родителями ссора и каждый из них тянет ребенка в свою сторону? Такие ситуации мы часто рассматриваем на тренингах и учим родителей выводить детей из своих конфликтов. Плохо, если ребенок против вас, но так же плохо, если он примет вашу сторону.

Но вернемся к М. Социоген уже сформирован. Теперь нетрудно представить, что будет происходить дальше.

М. определили в детский сад. Когда мать приводила его туда и собиралась оставить, он цеплялся за ее платье, начиная плакать, кричать, кусаться и царапаться. Когда же его все-таки отрывали от мамы, он забивался в угол и не подходил к детям, бегавшим вокруг него. «Я не помню, чего боялся. Вся атмосфера детского сада казалась нестерпимо чуждой, враждебной. Возможно, это была встреча с агрессивностью некоторой частя детей, которая заставила меня замкнуться». Так прошел месяц, м родители вынуждены были забрать М. из детского сада я продолжить воспитание в домашних условиях. Когда М. было пять лет, его как-то оставили надолго одного в квартире. С наступлением темноты ему стало страшно. Свет включить он не смог. Забился в угол и проплакал до прихода родителей. С тех пор у него появился страх темноты. Чуть позднее родители разошлись, и мальчик стал жить с мамой и бабушкой. В семь лет у М. была диагностирована закрытая форма, туберкулеза: «В больнице я столкнулся с такой же невыносимой детсадовской атмосферой. Продержался здесь не более недели. Родные добились моего перевода на амбулаторный режим».

В школу М. пошел с удовольствием, но я там отношения с детьми не сложились, хотя один друг был. После серьезного конфликта возникло стойкое отвращение к коллективным действиям всякого рода. Когда больной учился в первом классе, Девочкин на 23 февраля подарили мальчикам игрушечные автомобили. Ребята, в том числе и М., договорились подарить одноклассницам на 8 Марта духи. «Задумано было хорошо. Все держались загадочно и с достоинством. Девочки пытались угадать, что же мы им подарим… И вот тут произошло событие, которое я так хорошо и отчетливо помню. Девочка, которая сидела со мной за одной партой, на перемене сказала мальчикам, что знает содержание подарка. Мальчики, не спрашивая, что именно мы хотим подарить, потребовали от нее имя информатора. Она назвала мое имя. Почему она решила так сделать, я не знаю.

Я стоял в конце коридора у окна и читал книгу, когда меня схватили и потащили в темный угол коридора. Там меня «распяли», как Христа, иа стенке. Несколько человек держали меня за руки и ноги, а остальные подходили и били кулаками и йогами. Били почти все: ребята, хорошо относившиеся ко мне, и хулиганы из «плохих» семейств, и безразличные ко всему. Каждый удар сопровождался криком: «Предатель!» Я не понимал, за что меня бьют. Мне сильно разбили нос, подбили оба глаза, наставили шишек на голове; все тело было в синяках. Те, кто держали меня, просили бьющих: «Держи теперь ты, я хочу ударить его сильнее». Казалось, прошла целая вечность. На самом деле перемена длилась десять минут. Когда прозвенел звонок, все бросились в класс, оставив меня лежать на полу. Я с трудом встал и побрел домой, не надевая пальто.

Эта история прогремела на всю школу. Было закрытое разбирательство. Девочка, «настучавшая» на меня, сказала, что она пошутила, все участники избиения подходили ко мне гуськом извиняться (неискренне, конечно). Я же вынес из этой история глубокое убеждение: жизнь устроена несправедливо, в ней хозяйничает физическая сила, люди предпочитают не думать, а вешать ярлыки, коллектив лишь усиливает эту несправедливость и жестоко подавляет всякое проявление индивидуальности. Также появилась неприязнь к женскому полу. Не люблю я с тех пор и праздник 8 Марта. Что-то неприятное шевелятся в глубине души в этот день».

А теперь позвольте мне прервать повествование. Внешне все это представляется как досадный случай: в классе оказалась маленькая негодяйка. Однако внимательный анализ показывает, что здесь — действие социогена. Если бы у М. в позиции «ОНИ» был плюс, он не стоял бы в конце коридора, читая книгу, а играл вместе с ребятами. (Конечно, негодяйка нашла бы кого-нибудь другого и пакость все равно бы сделала, так как она была в своем сценарии, но это уже совсем другая повесть.)

Судьба М. - быть битым, и это должно было повториться не один раз. Попутно хочу подчеркнуть, что здесь мы видим яркое проявление стадного чувства, эмоциональное заражение, которому более всего подвержены люди, не умеющие самостоятельно мыслить. Не думаю, что судьба теперь уже взрослых мальчиков, участвовавших в избиении, сложилась благополучно. И еще один момент: так зарождается дедовщина, и, конечно, понятно, где следует начинать профилактику — в школе, которая должна научить ребят думать.

Но вернемся к М., у которого минус в позиции «ОНИ» стал еще более выражен. Можно предсказать, что у него будут затруднения в общении с женским полом.

Лет с десяти воспитанием сына достаточно регулярно стал заниматься отец. «Был установлен строгий режим: после школы- за Дон. Если зима — бег раздетым по пояс, растирание снегом, подтягивание на крепкой ветке дерева. Если лето — купание, бег, хождение на руках, упражнения с грузом. Дома- английский язык, уроки. Такой режим позволил мне за полгода стать крепким, подтянутым, приобрести иммунитет к простудным заболеваниям и выучить английский язык. Одновременно шел процесс приобретения общей культуры (постоянные беседы с отцом, его личный пример)».

Вы сейчас наблюдаете тот момент, когда из одной «оранжереи» (плохой) М. попадает в другую (хорошую), но так как социоген от этого не меняется, это не может изменить его судьбу. Здесь будет действовать закон порочного круга. Чем больше он будет отрываться от сверстников, тем труднее будут даваться новые контакты. Одиночество должно углубиться.

Примерно с 11 лет появились навязчивые движения. М. периодически то дергал кистью правой руки, то высоко поднимал брови, то рычал. Навязчивости чередовались, сменяя одна другую. Родители М. неоднократно прибегали к помощи невропатолога и психиатра, которые назначали успокаивающие средства, но это эффекта не давало. Обращались к знахарям, пытались насильно удерживать мальчика от навязчивых движений, но от этого их выраженность только усиливалась. Отец к тикам относился спокойнее, и при нем они наблюдались реже.

С возрастом занятия с отцом становились шее серьезней и углубленней. Кроме английского языка. М. изучил немецкий и французский, начал заниматься философией но английской книге Рассела «История западной философии». «Это было нечто вроде философской дискуссии на английском языке. Прочитаю одну главу, познакомлюсь с Лейбницем или Кантом и говорю с отцом о мировоззрении этих мыслителей, ищу недостатки, нахожу достоинства. В восьмом классе я принимал участие в занятиях кружка любителей английского языка, причем выступал как преподаватель, хотя здесь занимались люди 30–40 лет.

Все было бы хорошо, способности, видимо, у меня были, но во всем этом был один недостаток. Дело в том, что я не мог найти общего языка со сверстниками. Мне просто не о чем было с ними говорить. Когда они играли в фантики, я читал Шопенгауэра. Если я пытался что-то им рассказать, они крутили у виска указательным пальцем или просто смеялись надо мной. Поэтому я тянулся к людям взрослым, я то весьма избирательно. Моими друзьями были преподаватели университета, научные работники, поэты. Однако взрослые люди не могут быть друзьями ребенка в полной мере. Всегда остается настороженность, приниженность какая-то…»

Взрослые! Еще раз прочитайте последние два предложения. Тянутся к нам дети, но мы их отталкиваем своим пренебрежительным отношением, потому что демократы мы на словах, а внутри нас высокомерие, и дети это чувствуют. Ведите себя с детьми на равных, я им не нужны будут сверстники. Не сверстники нужны ребенку, а равноправие, уважение и признание важности его интересов! Неправ М. Взрослые могут быть друзьями ребенка. Если вы не можете, то поучитесь. Те, кто успешно прошел у нас психологический тренинг, могут у неплохой, по нашим представлениям, мамы увести за 10–15 минут годовалого малыша. Ребенок еще не успел стать рабом. Дайте ему свободу, и вы его «поработите», никуда не уйдет он от вас, не нужны ему будут друзья-сверстники. В системе воспитания сложилась парадоксальная ситуация. Закладывает фундамент личности педагогически неумелая, нередко сама несчастная мать. До трех лет маленького человека выращивает медсестра, с трех до семи — воспитатель детского сада со средним образованием. Педагог с высшим образованием попадается на его пути только в пятом классе, еще более квалифицированные педагоги — в институте.

Я не утверждаю, что на последующих этапах нужны малограмотные преподаватели, но и в грудном возрасте у ребенка должен быть квалифицированный педагог. В США грудных детей из обеспеченных семей воспитывают профессора, специалисты в области психологии. Нам до этого далеко. Но я посоветовал бы мамам, кроме любви к ребенку, приобрести не менее ценное — навыки правильного воспитания. Мне очень понравилась мысль одного директора детского интерната для умственно отсталых детей: «Не люблю я разговоры о любви к детям. Любить я должна мужчину. А здесь нужен высокий профессионализм». Выпускники этого интерната были очень приспособленными к жизни.

Но давайте опять вернемся к нашему герою.

«Своих же однокашников я иногда начинал презирать. Таким образом, все время меня не покидало чувство глухого недовольства собой и окружающими». Навязчивые движения продолжались. «Если» 11–12 лет я мог рычать, то к 17-18-летнему возрасту перевел тики внутрь (например, напряжение мышц брюшного пресса). Объяснение им давал обыденное: «Я — нервный человек, тики у меня врожденные, я всегда буду под их властью».

После окончания школы, как вы сами понимаете, с золотой медалью, М. поступил в университет на механико- математический факультет. По-прежнему у него был узкий круг знакомых с общими интересами. Среди них уже были и сверстники, дружбой которых он весьма дорожил. Нередко помогал друзьям я ущерб себе. О том, что такие отношения не были взаимными, что он подвергался эксплуатации, М. понял уже после лечения.

Систему взглядов и социоген наглядно демонстрируют следующие рассуждения М.: «С детских лету меня появилась такая черта, как безусловное предпочтение старости молодости. Я понимаю, что это не совсем нормально, но ничего поделать с собой не могу (вы уже заметили, что М. критически относится к себе, но социоген оказывается сильнее. — М.Л.). Мое отношение к детям во многом совпадает с моим отношением к женщинам. Передо мной всегда был пример отца, и сравнение его с другими родственниками, в основном женского иола, всегда было в его пользу. Мой дальнейший жизненный опыт все более меня убеждает в этом (опять характерный для сценария порочные крут. — М.Л.). С недостатком опыта, агрессивностью, даже глупостью у ребенка можно бороться, женщину же не переделать (мужчину, кстати тоже. — М.Л.). Но если воспитанием детей заниматься интересно, то воспитанием женщин — не интересно и даже вредно для психического здоровья, К тому же это ни к чему не ведет. Возможно, я неправ, но попробуйте убедить меня в обратном. — Здесь нет никакой патологии — я отчетливо гетеросексуален.

Все идет от ясного понимания моих конфликтов с противоположным полом. Беда все та же: я пытаюсь вовлечь женщину в круг своих интересов, поскольку считаю, что они должны быть близки человеку моего круга. Но то ли мне попадались неинтересные женщины, то ли я слишком требователен и хочу найти у женщины черты, свойственные скорее мужчинам: ясный рассудок, логику, доброту, живость ума, заинтересованность настоящим делом. Я чувствую, что обречен на одиночество. Это меня не радует, но соглашаться на суррогат не хочу. Еще о моем отце. Как я сейчас понимаю, он стремился к тому, чтобы я получил элитарное образование. До 16-17-летнего возраста он много занимался со мною, давал мне максимальную нагрузку, ие позволявшую отвлекаться, а затем, после поступления в университет, резко прекратил ежедневные встречи, бросив одного в житейском океане (из «оранжереи» — в «грунт». — М.Л.). Идея, в моем представлении, правильная, заключалась в следующем: поскольку» плохо знаю практическую жизнь, мелкие беды окажут на меня сильное воздействие, и я сразу приобрету стойкий иммунитет против житейских невзгод. И действительно, первое время я держался сносно, но потом то ли иммунитет пропал, то ли психика оказалась слишком ранимой (ни то ни другое, — действие социогена. — М.Л.). Я начал сталкиваться с ситуациями, требующим» от меня значительного душевного напряжения. Образование и воспитание, данные отцом, заставляли меня смотреть на жизнь глазами человека честного, бескомпромиссного, а жизнь оказалась совсем не такой, какой я ее представлял по книгам, что вызывало у меня сильнейший протест против людей, старающихся как-то изловчиться, пролезть, обвести всех вокруг пальца, обмануть. Я говорил таким людям в лицо все, что о них думаю. Это принесло мне много неприятностей и еще более укрепило мою неприязнь к миру бездуховных личностей (опять порочный круг. — М.Л.).

Разлад между миром внутренним и внешним длятся до сих пор, хотя острота чувств уже притупилась, сменившись безысходностью и тоской. Я понял, что внешний мир изменить нельзя, а все мое существо сопротивляется преобразованию мира внутреннего. Это не дает мне успокоения, всегда в глубине души — тревога».

После окончания университета М. с большим интересом я увлеченностью работал в НИИ. Как-то поехал в горы по туристической путевке (через восемь месяцев после поступления на работу). Там не мог найти контакта с группой («неинтересные люди, неинтересные разговоры»), я в коллективные походы не ходил, предпочитая одиночные лыжные прогулки. Во время одной из таких прогулок упал, потерял сознание. Долго лежал на снегу, тока его не нашли. И опять здесь мы видим действие социогена. Ведь при другом социогене он был бы в коллективе.

Травма оказалась тяжелой. Были признаки перелома основания черепа. Последствия весьма неприятные: был нем, не мог ходить, пропали правые поля зрения, нарушилась координация движения, образовался провал в памяти (М. не помнил, что было с ним в течение последних шести лет). В связи с последствиями черепно-мозговой травмы (половинная слепота, отсутствие обоняния, нередко — головные боли) М. получил И группу инвалидности. Когда он выздоравливал, т. е. учился ходить, говорить, то чувствовал себя нормальным человеком: навязчивости исчезли. Я хочу обратить ваше внимание на эту деталь: как только действия стали верными и полезными для организма, невротические реакция исчезли.

Первое время на работе и дома к М. относились с повышенным вниманием, старались оградить от избыточной нагрузки. Его это тяготило (гиперсоциальность, предъявление к себе повышенных требований), и он старался работать, как и раньше. Но тогда начинали усиливаться головные боли и утомляемость. Постепенно требования на работе стали возрастать (или ему так казалось в силу повышенной невротической чувствительности). «Получилось так: я не могу работать в полную силу, а от меня требуют, причем требуют не прямо, а как-то вскользь, с помощью упреков разной силы. Пока я был здоров, на меня делали ставку, когда заболел, от меня отвернулись. (М. несправедлив, ведь как инвалида И группы его могли просто уволить. — М.Л.)Видимо, ничего необычного в этом нет. Зачем мучиться с инвалидом, который может подвести в самый ответственный момент, как это происходит сейчас (М. поступил в клинику в конце декабря, в период годового отчета. — М.Л.)?

Будь отношения с начальством чисто формальными, все было бы проще, но они до этого были вполне дружескими, а теперь возникла проблема. Как найти обеим сторонам необходимое равновесие? Я понимаю свое начальство, ему тоже нелегко, ведь оно отвечает за работу перед еще большим начальством, но как быть мяе? На яервнш взгляд, лучше всего было бы уйти с этой работы и найти что-нибудь поспокойнее, но здесь возникает множество проблем. Прежде всего — ноя диссертация. Я создал модель, провел много экспериментов, я бросать работу ж» полпути жалко. К тому же я привык к некоторым сотрудникам, я расстаться сними мне бы не хотелось.

Чувствую необходимость и желание работать, но работаю медленно. Начальстве недовольно, а меня охватывают беспокойство, раздражение. Тема работы становится нулевым, я мучаюсь, самочувствие ухудшается еще больше, усиливаются проявления болезни. Все это осложняется конфликтами с родственниками, друзьями, подругой, и положение представляется безысходным. Спасете от безысходности — тики. С помощью тиков я стараюсь отогнать неприятные воспоминания о человеке, события, погасить внутреннее беспокойство я напряжение».

Дорогой мой читатель! Конечно, вы увидели порочные невротические круги, защитный характер невротических симптомов и действие социогена, приведшего ко всему этому. И вам уже ясно, что если социоген у больного не изменится, помочь ему невозможно.

И действительно, состояние М. ухудшалось, нарастала утомляемость, снова появились сильные пульсирующие головные боли. М. обратился к невропатологу, но тот ухудшения в неврологическом статусе не выявил, однако назначил курс рассасывающей терапии. (Если бы врачи знали проблему неврозов, они хотя бы не брались за лечение. Впрочем, куда деваться, квалифицированных психотерапевтов все еще мало, и такие больные чаще попадают к целителям, экстрасенсам, астрологам, что еще хуже.)

Беседы с врачом о том, что ему ничего не грозит, успокаивали ненадолго. М. был также проконсультирован психиатром, который назначил седуксен по одной таблетке три раза в день, а больничного листа не дал. Больному стало еще хуже, ибо ему пришлось преодолевать слабость, которая была обусловлена болезнью, и торможение, вызванное успокаивающим средством.

Анализ состояния и действия социогена М., проведенный по ходу изложения, освобождает меня от длительных рассуждений и позволяет ограничиться небольшим резюме. У М. комплекс «творческого сноба» («Я+, ВЫ+, ОНИ-, ТРУД+»). Декомпенсация наступила, когда ослабла позиция «ТРУД». Не следует преувеличивать здесь значение черепно-мозговой травмы. Она просто ускорила развитие декомпенсации. Так, М. продержался бы еще несколько лет, но нарастающее внутреннее напряжение вследствие действия социогена привело бы к развитию соматического заболевания (помните, туберкулез в запасе уже имелся).

А теперь попробуем провести коррекцию рассматриваемого комплекса. Нетрудно догадаться, что и здесь упор необходимо сделать на «Я». При этом следует снять все ограничения на контакты и действия. На первых занятиях в группе и во время индивидуальных бесед с врачом «творческие снобы» не сразу раскрываются. Однако слушают они очень внимательно, и можно уловить их невербальные — мимические и пантомимические — ответы. Освоившись, «творческие снобы» становятся достаточно активными. Как и «гадкие утята», они выполняют все инструкции, что довольно быстро дает хорошие плоды.

Если положительный результат быстро не достигается, под различными предлогами они начинают избегать занятий, а если и присутствуют на них, ведут себя пассивно, не стремятся к овладению методиками и все подвергают сомнению. Иногда в группе находят партнера-скептика, с которым многозначительно переглядываются и перешептываются, когда остальные с энтузиазмом занимаются. На начальных этапах работы «творческие снобы» стремятся к индивидуальным беседам с врачом, и без предварительной подготовки групповой тренинг может быть неэффективным, особенно тогда, когда проблемой является семейный конфликт или сексуальная дисгармония.

Хочется предостеречь психолога: иногда через несколько занятии у «творческого сноба» наступает значительное улучшение. Он становится активным. Но сделать окончательный вывод можно лишь после перевода «творческого сноба» в другую группу. Если здесь он сразу начинает работать без периода адаптации, то улучшение действительно имеет место.

Так как «творческие снобы» склонны к учебе и самоанализу, перед ними следует ставить дидактическую задачу: научиться грамотному общению не для того, чтобы перевоспитать партнера, а для того, чтобы продуктивно общаться с возможно более широким кругом лиц и даже с теми, кто вызывает у них негативную реакцию и раздражение. Неплохо здесь применить трансактный анализ. Охотно изучают они и психологическое айкидо.

Индивидуальные задания помогают выработать психологическую гибкость и научиться быстро входить в продуктивный контакт с малознакомыми людьми. Для этого пациентам предлагается познакомиться с наибольшим количеством больных, находящихся в отделении, попытаться самим начать общение в транспорте, очереди, на улице и т. п.

Очень важно преодолеть гиперсоциальность «творческих снобов», показать относительность их жизненных принципов, продемонстрировать, что их абсолютизация приводит к нарушению общения и постоянному фоновому эмоциональному напряжению. Трудность этой задачи заключается в том, что такие люди руководствуются в общем правильными принципами, но проводят их в жизнь прямолинейно, без учета конкретной ситуации. В связи с этим они исключают из числа заслуживающих внимания и уважения тех, кто данных принципов не придерживается. Для «творческих снобов» специально моделируется ситуация, требующая нестандартного поведения, отступления от общих правил. Отрезвляюще действует на них когнитивная терапия, когда выясняется, что за их застенчивостью и деликатностью кроются страх неудачи, стремление угодить всем и неосознаваемые идеи величия.

Как проходила коррекция комплекса у М., вам станет ясно из его отчета, который он мне представил перед выпиской.

«Что мне дала уже первая беседа с М.Е.? Я впервые в жизни говорил с человеком, который серьезно задумался над моими личными проблемами. А что я слышал раньше? «А-а-а! Ерунда! Здоровый человек, а вообразил себе черт знает что и дергается. Вполне можно и не дергаться!» Родственники пытались насильно отучить меня от тиков — хватали за руку, раздражались, возмущались. В результате я начинал дергаться еще больше. И вдруг М.Е. говорит, что я не должен стесняться своих тиков. Хочется — дергайся, не хочется — не дергайся. Даже наоборот, нужно попробовать дернуть рукой больше, чем хочется, и тогда мне самому станет ясна абсурдность тиков. И действительно, произошло чудо! После недолгих экспериментов я перестал дергаться и отчетливо увидел, что причина тиков не во внешних обстоятельствах, а во мне самом, что надо изменить свое отношение к людям и таким образом достичь желаемого равновесия между внутренним и внешним миром.

При поступлении в клинику я вел себя довольно жестко, критиковал малейший недостаток в поведении медсестер, дергался и считал, что моя тоска здесь может лишь усилиться. Однако произошло обратное! Я, изменив свое отношение к миру, быстро подружился с пациентами клиники и медсестрами, хотя сначала мне казалось, что этого не может быть никогда (мне тоже. — М.Л.).

Конечно, я не стал слепым или глухим, но недостатки людей сейчас вижу в ином свете. Раньше считал, что сужу объективно о достоинствах и недостатках людей, теперь же задался вопросом, а что значит объективно? Для кого объективно? И вынужден был признать — для меня! А как же другие? Они тоже правы, но по-своему. Разве можно обвинять рыбу за то, что она плавает, а не летает? Разве можно обвинять человека за то, что он не получил определенного воспитания и образования? Конечно, нет! Эта, на первый взгляд, простая мысль пробила себе дорогу в моем сознании лишь после бесед с М.Е. и тщательного, правдивого анализа своих чувств. Поняв, в чем корень зла, я с легкостью, удивившей меня самого, избавился от тиков. Они мне стали просто не нужны.

Аналогично избавился и от давивших меня страхов, что в моей голове лопнет сосуд и все пережитое повторится, так как понял, что выработал их в себе сам. Так, на работе меня загружают слишком сильно. Я мучаюсь, и как бы хочу доказать начальству, что я болен, и болен серьезно. Но по внешнему виду я — совершенно здоровый человек. Но ведь я болен! Начинаю лихорадочно искать, что же у меня болит больше всего. Ну, конечно же, голова! А что может болеть в голове? Конечно же, сосуд, который при умственном и физическом напряжении лопнет. Отсюда страх, который вызывает действительную боль в голове, которая в свою очередь становится поводом для еще большего страха. Получается порочный круг. из которого не вырваться. Но сейчас я понял, что боль обусловлена моей психикой и поэтому она фантомна. Конечно, я далек от мысли, что навсегда избавился от тиков и страхов. Сейчас я не дергаюсь, но если вдруг мне захочется это сделать, я знаю, как справиться с таком проблемой. Понимание прибавляет уверенности в собственных силах, и я смотрю на жизнь веселее».

Через три дня М. был практически здоров. К этому времени я уже два года занимался лечением больных с помощью современных методов психотерапии. Были уже и хорошие результаты, но такого еще ни разу. Так что это было чудом не только для М., но и для меня! Правда, вполне объяснимым чудом. Ведь, судя по отчету, у М. произошло сценарное перепрограммирование.

Но для врача главное — не непосредственный результат, а отдаленный. Всегда мучает вопрос, не будет ли рецидива. На несколько дней навязчивости могут исчезнуть под влиянием гипноза, в результате приема лекарств, да и мало ли от чего. Но потом они возобновляются с новой силой. Поэтому, выписывая М. из клиники, я попросил его прийти ко мне через два-три месяца с отчетом о том, как протекала у него жизнь после выздоровления. Его я и привожу ниже с небольшими комментариями.

«После выписки из больницы моя жизнь изменилась. Я подумал, что, если избавился от тика, видимо, смогу избавиться я от других мешающих мне вещей. Во всяком случае, стоит попробовать, ведь у меня уже есть хороший опыт, опровергнувший мои представления о самом себе. На работе я попросил четко определить круг моих обязанностей с учетом состояния здоровья. Раньше они были весьма расплывчатыми, что вызывало различные нарекания в моя адрес. Теперь я проявил твердость, завел специальный дневник, где записываю план работы, согласованный с начальством, и время его выполнения. На необоснованные требования я могу спокойно ответить: «Все идет по плану, я точен и аккуратен». И дела пошли в гору! Довольно быстро написал статью по своей теме, отношения с руководством наладились, приобрел уверенность в себе.

В течение целого года испытывал серьезное психическое напряжение по поводу сложных отношении с подругой. Все моя попытки наладить их разбивались о каменную стену женского упрямства. Я быстро выходил из себя, начинал злиться, но проблемы это не решало. Теперь, вновь встретившись с подругой, я объяснил, что хочу по-настоящему разобраться в наших отношениях. Для меня это был нелегкий шаг: отношения накалились настолько, что я мог ожидать чего угодно.

И вот в течение нескольких недель подруга с большим удовольствием выливала на мою голову помои, а я отвечал: «Ну что же, дорогая, может быть, ты и права по-своему, но давая посмотрим на это шире…» Я удивлялся сам себе! Раньше не вытерпел бы и минуты таких беспочвенных обвинения, а тут терпел, и, что самое интересное, чем дольше терпел, тем легче становилось слышать их, а потом я и вовсе перестал обращать на них внимание. Я лишь улыбался! И оскорбления постепенно становились менее злыми, а затем и вовсе прекратились.

Несколько дней длилось недоуменное молчание. Затем начался долгожданный серьезный разговор. И он принес свои результаты. Говорили мы долго, много дней, говорили спокойно. Когда она повышала голос, я замолкал, и тон ее менялся. Наконец, она мне сказала: «Ты слишком хорошо меня понимаешь, и это меня не устраивает». Таким образом, мы разошлись совершенно мирно и спокойно, а это для меня большое достижение!»

М. использовал один из приемов психологического айкидо — принцип амортизации, и он дал великолепные результаты. Они расстались мирно и спокойно. Хочу здесь подчеркнуть, что их расставание вполне закономерно, хотя вначале для меня это тоже было неожиданностью. Дело в том, как я уже говорил, что социоген невротика определяет и психологические свойства его партнера. Поскольку М. выздоровел, ему невротичка-подруга стала не нужна, да и он ей тоже Вот почему у больного неврозом или невротичного субъекта нет шансов встретить достойного партнера. Нет, встречать-то он встречает, но не замечает его. Он в сценарии, он должен сыграть свою роль и неосознанно ищет себе пару по психопатологическому дополнению.

И вас хочу предупредить- после психологической ра боты многие близкие люди покажутся вам чужими. Не спешите с ними рвать. Если изменения в вас будут стойкими, через какое-то время и партнеры начнут меняться в желательную для вас сторону. А если нет? Ну что ж:, тогда вы спокойно с ними расстанетесь. Ведь речь идет не о соблюдении правил приличия, а о счастье! А теперь снова обратимся к отчету М.

«Еще одна новая черта характера появилась у меня — общительность. Раньше я был нелюдим, опасался людей, теперь все переменилось. Чувствую себя свободнее в обществе, более того, стал диск- жокеем. Это настолько поразило окружающих и меня самого, что я до сих нор, как говорится, не могу прийти в себя. Если бы такое мне предложили полгода назад, я бы ужаснулся. Как? Находиться на сцене под прожекторами, под взглядами десятков людей, постоянно шутить, придумывать на ходу остроумные повороты программы, заполнять паузы? Конечно, нет! А теперь я совмещаю научную работу с обязанностями диск-жокея. Как ни странно, я был уверен, что у меня все получится. Люди остались довольны моей дискотекой, за первой была вторая, затем третья… (А ведь это инвалид И группы. — М.Л.). Через некоторое время моя дискотека заняла первое место среди дискотек НИИ города, и мне предложили провести общеуниверситетский вечер, посвященный Дню 8 Марта (вспомните его отношение к женщинам и к атому дню. — М.Л.).

Это было гораздо сложнее дискотеки — вечер включал показ кинофильма, который был снят студентами Ростовского университета, выступления непрофессиональных артистов, официальные и неофициальные речи присутствующих… Возрастной состав аудитории был очень разнообразным, нужно было учесть все вкусы (вспомните его непримиримость. — М.Л.}. Я должен был осуществлять контроль за аппаратурой, заполнять паузы шутками, комментировать исполняющиеся песни, а если они были на иностранном языке, то и переводить. Срывов не было! Напротив, вечер, на котором присутствовало руководство университета во главе с ректором, прошел даже успешнее, чем я предполагал. Я получил приглашение принять участие в театральной постановке. Сейчас меня знают многие люди. Если я раньше проходил по коридору института незамеченным, то теперь едва успеваю раскланиваться. И все это за такой короткий промежуток времени! Воистину, чудесными бывают превращения людей!

Кроме того, я загорелся идеей заняться посильным физическим трудом. Конечно, идти разгружать вагоны на станцию я не могу, а вот работа на садовом участке позволила бы мне выйти из анемичного состояния. Сейчас активно изыскиваю возможность получения садового участка. Известную пословицу «В здоровом теле — здоровый дух» я могу в применении к себе перевернуть: «Здоровый дух — путь к здоровому телу».

Наконец я решился представить М. медицинской общественности. На заседании областного Общества невропатологов и психиатров М. вел себя непринужденно и охотно рассказывал о себе. Честно говоря, я ожидал аплодисментов! Но вместо этого была ожесточенная критика. Некоторые коллеги не согласились с моим диагнозом невро- навязчивых состояний, стадия полного выздоровления, и ставили свой: шизофрения, маниакально-депрессивный психоз, психопатия и др. А те, кто был согласен с моим диагнозом, высказывали сомнение в полном выздоровлении.

Было высмеяно типирование характера по позициям «Я, ВЫ, ОНИ, ТРУД». Никто не просил поделиться опытом. Я был в растерянности: ведь как все просто, и лекарств никаких не нужно, и эффективность очевидна. Но сейчас я понимаю, что все шло по Закону, и то было яростное сопротивление вместо желания перенять опыт. Для того чтобы овладеть личностно ориентированными методами психотерапии, вначале следует избавиться от своего собственного сценария. Только тогда человек начинает видеть других.

Тот контакт, который я предлагаю, — это личность на личность. И здесь право решающего голоса должно принадлежать больному, врач может только советовать, но не настаивать. А врачи-психиатры привыкли распоряжаться судьбой больных»., формально соглашаясь, что могут ошибиться, позволяют себе весьма упорно настаивать на выполнении своих рекомендаций при решении таких вопросов, как женитьба (замужество), устройство на работу, переезд и т. п. До сих пор у нас среди врачей, да и среди больных, пользуется успехом такой метод, как гипноз и его завуалированные вариации экстрасенсорика, биоэнергетика, которые на самом деле не что иное, как недирективный гипноз.

Самое сильное сопротивление распространению психотерапевтических идей оказали коллеги, которые ко мне хорошо относятся, по-настоящему хорошо. Без их поддержки и этой книги не было бы. Но идей не принимают! Сейчас я взял на вооружение совет Фрейда, который говорил, что надо просто действовать, и действовать тихо. «Голос интеллекта тих, но он не устает повторять, и слушатели находятся».

Прошло три года, и вот передо мной — последний отчет М.

«Садового участка не получил, но огород мне выделяли, и я трудился на нем по мере своих сил. Результатом был неплохой урожай; впервые наша семья получила возможность не ходить на рынок за овощами. В начале июня поехал на две недели на море, в отпуск. Купался в море, заплывал довольно далеко, и ни разу у меня не возникала мысль: «А что, если…»

На протяжении всего описанного периода ни разу не испытал потребности в навязчивых движениях. Конечно, далеко не все в жизни было гладко, однако я научился решать проблемы спокойно, без лишнего эмоционального напряжения. Хорошим подтверждением тому является мое отношение к временному ухудшению состояния здоровья (соматовегетативные проявления последствий черепно-мозговой травмы. — М.Л.). Я не испугался, не стал прибегать к навязчивостям, чтобы «защититься» от ухудшения, а. стал лечить свое тело. Результат: тело чувствует себя гораздо лучше, а душа и не думала болеть. Я перестроился навсегда».

Конечно, я был доволен и еще раз продемонстрировал М. врачебной общественности. То же сопротивление и неприятие, но я уже к этому относился спокойно:

все идет по Закону.

Как это и должно быть, наши контакты с М. временно прекратились. Но через четыре года он снова появился у меня. Его беспокоила кардиофобия — навязчивый страх, что в любой момент может отказать сердце. Кардиофобия возникла после того, как М. узнал об отношении к нему его высокопоставленных родственников, у которых он гостил в Москве. Приняли они М. неплохо. Не делали никаких замечаний, а отцу написали о нем очень нехорошо. Хватило тридцатиминутной беседы для того, чтобы он успокоился.

Прошел еще год. М. женился. Вначале семейная жизнь протекала более или менее благополучно, но потом выявилась разница во взглядах на жизнь. Семья, куда попал М., отличалась меркантильностью и занималась торговлей. К последней он не был приспособлен и, стараясь увеличить свой недостаточный материальный вклад, много работал на огороде. Ухудшилось неврологическое состояние, появились навязчивые страхи. М. пришлось положить в клинику.

Лечение было длительным, потом М. стал систематически посещать наши групповые занятия. Постепенно вернулось хорошее состояние, но на психокоррекционные и психотренинговые занятия М. продолжал ходить около полутора лет. К нем; присоединилась и жена. С тех пор состояние М. стабильно хорошее, в семье все благополучно, на работе большие успехи. С 1991 года он по контракту работает в США. Письма свидетельствуют о том, что М. чувствует себя счастливым.

Анализ истории болезни и жизни М., а также многих других моих клиентов и пациентов показывает, как живуч социоген. Об этом говорится и в работах многих психотерапевтов. Мне социоген представляется в виде почти потухшего костра, который, если подбросить сухие ветви неприятностей, опять высоко поднимется к небу. К. Хорни сравнивала организм невротика с тоталитарным государством, где правители (социоген) изощренно издеваются над своими подданными, за счет которых живут. Нам обязательно надо потушить костер и свергнуть жестоких правителей.

Сейчас мне предельно ясно, что в психологической подготовке, психогигиенической работе нуждается каждый, и поэтому я организовываю семинары и провожу занятия. Приходите. Я помогу вам. Следует быть внимательным к своим невротическим стигмам (навязчивости, суеверия, подозрительность, застенчивость, тревожность и т. п.) Ведь если невротическое семя сохранилось, даже после легкого дождя неприятностей может быстро вырасти чертополох неврозов или психосоматических заболеваний.

Я сам порой чувствую тягу старого сценария. Когда-то у меня был минус в позиции «ОНИ». Иногда трудно прекратить изжившие себя отношения, не удается завладеть вниманием интересного мне человека, и при первом контакте я не всегда выгляжу убедительным. Кто-то из мудрых сказал, что «если хочешь подчинить себе обстоятельства, подчини себя разум; ». И теперь выводы рассудка Помогают мне противостоять тяге сценария, которая постепенно становится все меньше.

Педагоги! Не добивайтесь того, чтобы «творческие снобы» были круглыми отличниками. Пусть они занимаются физкультурой и принимают участие в вечерах. Общайтесь с ними на равных, и вы сможете кое-чему у них научиться.

Руководители! Лучше всего использовать «творческих снобов» в рамках их способностей.

Дорогие «творческие снобы»! Не судите тех, кого вы не принимаете, тренируйте себя на новых контактах. Предлагаю вам такое упражнение. Постарайтесь взять что-нибудь без очереди (пусть это будет ненужный вам товар). Для этого осмотрите всю очередь и прикиньте, кто не откажет. Потом обратитесь к этому человеку с просьбой сделать для вас покупку. Неудача заставит вас подумать и выявить ошибку в оценке, удача даст чувство радости.

Старайтесь почаще беседовать с незнакомыми людьми в трамвае, очередях, длительных поездках. Незаметно наблюдайте за ними и стройте предположения по поводу их поведения. Пройдет какое-то время, и вы научитесь быстро разбираться в людях. Застенчивых людей нет, так же как нет необщительных людей. Под застенчивостью кроется страх неудачи. Хорошая психологическая подготовка этот страх снимает. Каждый хочет, чтобы его поняли. Так вот, не требуйте, чтобы поняли вас, постарайтесь сами понять другого. Желаю удачи!

Все рассмотренные выше комплексы относятся к стабильным. Эти значит, что и «Евгений Онегин», и «высокомерный творец», и «гадкий утенок», и «творческий сноб» стабильны во всех своих жизненных проявлениях. хотя иногда при «Я +» они могут действовать как личности «Я-», и наоборот (иногда «гадкие утята» проявляют чудеса храбрости не только в труде, но и в межличностных контактах, а после приступа храбрости становятся еще более робкими'). Такие моменты, во-первых, бывают редко, во-вторых, не определяют общего стиля жизни и ее основных событий, стереотипов по-ведения, системы отношений, которая формируется в соответствии с личностным комплексом.

Суть же нестабильного личностного комплекса «раболепствующий тиран» в том, что нестабильность является его постоянным свойством. В зависимости от оценки ситуации (часто неосознаваемой) в одних случаях «раболепствующий тиран» ведет себя как личность с «Я», в других — как с «Я+». Такая нестабильность в позиции «Я» отражается и на других позициях. При «Я+» такие люди ведут себя высокомерно, при «Я-» у них отмечаются черты, характерные для «гадкого утенка». Общую формулу комплекса можно записать следующим образом:

«Я+, ВЫ-, ОНИ+, ТРУД-

«Я-, ВЫ+, ОНИ-, ТРУД+»

Клиенты и больные с данным комплексом встречались мне чаще всего. Реальная жизнь протекает по верхней части формулы, и их никогда не покидает чувство временности. Та работа, которой занимаются, им не нравится, они мечтают о другой. Обычно такие люди имеют хобби, которому отдают все свободное время в ущерб своим близким, к которым у них негативное отношение. С моей точки зрения, человек, нашедший себе работу по душе, не нуждается в хобби. Верно и обратное: если есть хобби, занимающее много времени, то нет любимой работы. А любимой работой можно считать такую, которая позволяет без помех упражнять свои способности. Как отмечал Аристотель, в этом и состоит счастье. Понятно, что безрадостный труд приведет к несчастью, если нет компенсирующего хобби. Но тогда лучше хобби сделать основной работой.

Так, одна клиентка проходила у меня психологическую подготовку. Она мечтала стать врачом, но судьба сложилась так, что всю жизнь она проработала инженером. Успехи были неплохими, но не удовлетворяли ее, так как она не горела на работе. Стала заниматься сбором трав, бескорыстно помогала своим родным и близким. Постепенно как травница достигла вершин. Выйдя на пенсию, от увлеклась биоэнергетикой. Пройдя определенную подготовку, стала заниматься лечением больных (к моему сожалению, она бралась и за лечение психозов, утяжеляя их течение).

Но часто, даже если обстоятельства складываются благоприятно, такие люди не могут воспользоваться ими.

Пациент Н., 39 лет, долгое время не мог найти работу по душе и руководителя, который помог бы ему реализовать способности (мысли «гадкого утенка»). После окончания института он шесть лет занимался неинтересной работой с неинтересными ему людьми. Наконец Н. повезло: он работу нашел по душе. В течение многих лет Н. преклонялся перед своим начальником, но никогда не демонстрировал этого, ибо считал, что тот не любит заискивания, лести, подарков и т. д. (на самом деле все было наоборот).

Вам нетрудно понять, что такое внешне независимое поведение вызывало недовольство у начальника, и Н. стал объектом преследования. Какое-то время он страдал из-за того, что не смог наладить контакта со своим кумиром. Потом, узнав о неблаговидных поступках последнего, разочаровался в нем и стал его презирать («Я+, ВЫ-»). Появились мечты о другой работе (но ясно, что и здесь Н. прошел бы такой те цикл). Решиться на увольнение не смог, ибо к этому времени уже был болен. К своим коллегам Н. относился несколько высокомерно, ибо считал себя выше их. Между прочим, не без основания: когда он вышел из сценария, то довольно быстр» обошел их. Тогда же реальные успехи его коллег были более значительными.

В молодости Н. так сильно влюблялся, что в присутствии объекта любви становился скованным, неинтересным, не мог добиться взаимности. Встречался с женщинами, которым нравился сам. В этих случаях был смел, раскован, но длительной привязанности не возникало. В конце концов Н. женился, но продолжал вздыхать но поводу одной неудавшейся любви. Он эпизодически сталкивался с предметом своего обожания, и каждый раз тревожно билось сердце. Сначала семейная жизнь его сложилась удачно. Но, как показал анализ семейных отношений, это произошло только потому, что несколько лет жена вела себя как рабыня и не давала ему обратной связи, когда была им недовольна. У нее, по-видимому, был тот же комплекс, но общалась она с мужем по нижней части приведенной формулы («Я-, ВЫ+, ОНИ-, ТРУД+»). Позднее, как вы уже догадались, у них все же начались семейные конфликты.

«Раболепствующие тираны» знают, что им нужно, но не могут этого добиться из-за структуры своего социогена.

Один мой знакомый мечтал работать хирургом, но при распределении после института был направлен на административную работу (годы «застоя»). Все свободное время (а часто и ночное) в ущерб личной жизни и здоровью он проводил в хирургическом отделении, где иногда ему разрешали самостоятельно делать небольшие операции. Несколько лет такой жизни подорвали здоровье, и когда появилась возможность устроиться на работу хирургом, он был вынужден от этого предложения отказаться.

Да, «раболепствующие тираны» часто работают там, где им неинтересно, общаются с людьми, которые им неинтересны, но для тех людей, которые им интересны, — неинтересны они. Они всегда не удовлетворены существующим положением и стремятся его изменить. Это вызывает постоянное эмоциональное напряжение, тревогу, не всегда осознаваемую. В молодые годы таких людей поддерживает надежда.

После нескольких кризисных ситуаций, когда упускается очередная возможность добиться своего, у одних «раболепствующих тиранов» развиваются психосоматические заболевания, другие начинают употреблять алкогольные напитки. К 35–40 годам у «раболепствующих тиранов» надежда угасает и болезни (обычно их несколько) как-то смягчают их психологическое состояние, ибо служат оправданием того, что они ничего не добились в жизни. Вам ясно, что никакое лекарственное лечение не может помочь их нейроциркуляторным дистониям, колитам, гепатитам, гастритам, бронхиальным астмам. Те больные, у которых соматическая симптоматика сменяется неврозом, попадают в нашу клинику. Еще хуже «раболепствующим тиранам» с более или менее крепким здоровьем. У них начинается затяжная, внешне не очень выраженная депрессия. Один из моих клиентов так описал свое состояние: «Моя жизнь кончилась, я доживаю».

Те, кто прибегает к приему алкоголя, становятся алкоголиками. Если же после очередной пьянки у них развивается какой-либо вегетативный приступ, чаще всего приступ сердцебиения со страхом смерти, пить они прекращают, но постоянно находятся в тревоге.

Как формируется такой комплекс?

Во-первых, при запугивании. Так, в условиях культа личности даже свободолюбивый человек вынужден пугать своего ребенка. «Я хорошо помню, как воспитывали меня, — рассказывал мне один клиент. — Родители постоянно твердили мне, чтобы я не болтал лишнего на улице, а то их арестуют. Я слепо верил в Сталина, который все за нас решает, затем в партию и в то, что я представитель самого передового государства, намного выше всех «их» вместе взятых».

Во-вторых, при воспитании детей в стиле повышенной моральной ответственности. «Ты должен, сынок», — вот примерный девиз такого воспитания. Когда у ребенка что-то не получается, родители его не бьют, а говорят с укоризной, что они на него «так надеялись». Очень рано появляются чувство вины и всегда сопутствующая этому тревога. И здесь возникает порочный круг: чем талантливей ребенок, чем больше его успехи, тем несчастнее складывается его судьба. Реальные достижения делают его высокомерным в отношениях со сверстниками. В то же время он порой не оправдывает чрезмерных требований родителей и учителей, которые нередко для удовлетворения собственного тщеславия делают жизнь ребенка невыносимой, а иногда и подрывают его веру во всех и в себя.

Мой клиент рассказывал, что когда он учился во втором классе, учительница и родители заставили его переписать целую тетрадь. Цель такого насилия — представить тетрадь на выставку с одним пятерками. Здесь и показуха, и неискренность, и недобросовестность. Не буду рассуждать о вреде такого обращения с ребенком. Замечу только следующее: неудивительно, что, став взрослым, он должен был обратиться за медицинской помощью.

Такой подход приводил к тому, что мои «раболепствующие тираны» не получали образования, соответствующего их способностям, у них просто на это не хватало сил. Среди них было много лиц с незаконченным высшим образованием, обычно незащищенной кандидатской или докторской диссертацией. На даче они никак не могли завершить строительство дома, а в квартире — ремонт. Их книги оставались недописанными. В общем, у них, как писал Э. Берн, был сценарий Сизифа: их труд не имел завершения. Когда в связи с борьбой с алкоголизмом началась подготовка врачей-наркологов, к нам пришло много сизифов. Там были терапевты, пробовавшие свои силы в хирургии, рентгенологи и гинекологи, практиковавшие в неврологии, и даже стоматологи, занимавшиеся глазными болезнями. Это были «раболепствующие тираны». Некоторых мы выучили, а некоторым даже помогли исправить социоген. И они свой «камень» закатили на вершину и стали квалифицированными психотерапевтами.

Первая волна моих учеников, как я теперь это понимаю, были в основном сизифы. Способные и талантливые, они быстро докатывали довольно тяжелый «камень» психотерапевтической методики почти до вершины, но через год-полтора бросали ее за ненадобностью, «камень» скатывался вниз, а они, уже натренированные, с еще большей легкостью докатывали опять почти до вершины более тяжелый «камень», который через некоторое время вновь отпускали… Сегодня на поверхностном уровне они владеют примерно десятью методиками, а ведь с их способностями следует иметь уже свои психотерапевтические системы.

Вторая волна были уже не сизифы. Начав позже, но действуя более методично, они овладели большим количеством методик и, что самое главное, стали разрабатывать собственные. Думается, скоро мы увидим их оригинальные работы.

Итак, ясно, что любое дело необходимо доводить до конца. Перед одолевшим вершину открываются новые горизонты.

Коррекция комплекса «раболепствующий тиран» представляет достаточно большие трудности. Поведение таких клиентов и больных отличается противоречивостью. То они робки и застенчивы, преклоняются перед психотерапевтом и даже обожествляют его, то заносчивы и высокомерны. Кроме того, в одних и тех же ситуациях они могут вести себя по-разному: то тихо и незаметно, то претенциозно и конфликтно. Во время групповой психотерапии «раболепствующие тираны» часто бьюают активными, но, потерпев неудачу в дискуссии, могут просидеть несколько занятий молча.

Для выполнения основной задачи психотерапевтической коррекции — формирования структуры «демократической общности» — необходимо придать рассматриваемому личностному комплексу стабильность. Как указывалось выше, он представляет собой как бы сочетание комплексов «высокомерного творца» и «гадкого утенка». Целесообразно стабилизировать личность в первом комплексе, ибо он легче поддается коррекции, а затем попытаться ликвидировать минус в позиции «ВЫ». Здесь надо вызвать огонь на себя. После того как пациент овладеет основными приемами психологически грамотного общения, я провожу специальную беседу, цель которой вызвать у него гнев. Для этого из биографического материала выбираются и подвергаются аргументированной критике в жесткой форме эпизоды, где пациент вел себя в стиле «гадкого утенка». В дальнейшем беседа строится так, чтобы он «одержал» полную победу. Возникшая при этом радость способствует стабилизации позиции «Я», а также появлению плюса в позиции «ВЫ».

А теперь рассмотрим подробно один выразительный пример.

Больная О., 28 лет. Жалобы на приступы удушья (чувство нехватки воздуха и затруднение при выдохе), страх перед приемом пищи, страх остаться одной, обморочные состояния, головокружения, боли в пояснице, подавленное настроение. Основная жалоба — страх смерти, который сопровождают сердцебиения, и страх, что возникнет приступ. Беспокоят также повышенная раздражительность, потливость, колебания артериального давления в сторону повышения, нарушения сна, головные боля, тревога, дефицит веса, навязчивые движения шеи, падение работоспособности.