Королевство Несбё Ю
У дальнего края на плетеном дне среди вороха креплений и бамбуковых стволов лежали два частично мумифицированных скелета. Теперь Сэм и Реми видели, что останки гондолы были разделены плетеными поперечными распорками на восемь отсеков, достаточно широкими, чтобы служить еще и скамьями.
— Что думаешь? — спросила Реми. — Капитан и второй пилот?
— Возможно, но в гондоле такого размера можно разместить не менее пятнадцати человек — столько могло бы понадобиться, чтоб управляться со всей этой оснасткой и самими шарами.
— Шарами? Во множественном числе?
— Узнаем больше, когда увидим остальную оснастку, но, думаю, это был настоящий дирижабль.
— А это единственные уцелевшие?
— Остальные, возможно…
Сэм кивком показал на трещину.
— Так не пойдет.
— Порассуждаем потом. Давай-ка за дело.
Закрепив оснастку так, что она свисала с гондолы и не могла зацепиться за стены, Сэм и Реми встали по концам гондолы и дружно толкали, пока плетеное днище гондолы не заскользило по льду. Приближаясь к трещине, они набрали скорость и наконец толкнули гондолу в последний раз. Гондола проехала последние несколько футов, перевалила через край и исчезла из виду. Сэм и Реми побежали вперед.
— Всегда доверяй своему чутью, — заявила Реми с улыбкой.
Гондола прочно застряла между стенами трещины примерно на фут ниже края.
Сэм забрался в нее и, стараясь не задевать мумий, прошел вдоль всей гондолы. И объявил, что она держится прочно. Реми помогла ему выбраться назад.
— Всякому дому нужна крыша, — сказала она.
Они вместе прошлись по плато, собирая обломки алюминиевого корпуса «Белла», достаточно большие, чтобы перекрыть трещину, и начали укладывать их на гондолу, так что под конец осталась только узкая щель.
— У тебя талант, — заметил Сэм.
— Знаю. Последний штрих — маскировка.
С помощью лобового стекла «Белла», формой напоминавшего миску, они набрали в канаве около пяти галлонов воды, вылили ее на алюминиевую крышу гондолы, а сверху в несколько слоев присыпали снегом.
И отступили, любуясь своей работой.
Сэм сказал:
— Когда замерзнет, будет казаться частью ледника.
— Один вопрос: зачем вода?
— Чтобы снег прилип к алюминию. Если моя догадка верна и вечером нас навестит еще один Z-9, не нужно, чтобы винты разметали снег.
— Сэм Фарго, ты гений.
— Именно эту иллюзию мне и хотелось создать.
Сэм посмотрел на небо. Нижний край солнца уходил за рваную цепь горных вершин на западе.
— Пора ложиться. Посмотрим, что принесет ночь.
Упрятав все припасы в сумку или закопав в снег, Сэм и Реми отправились в свое убежище. В быстро сгущавшихся сумерках они просмотрели содержимое сумки.
— Что это? — спросила Реми, взяв поясную сумку, которую Сэм ухватил последней, прежде чем выпрыгнуть из Z-9.
— Это… — Он замолчал, нахмурился, потом улыбнулся. — Это, моя дорогая, аварийный парашют. Но для нас с тобой это сто пятьдесят квадратных футов одеяла.
Они вытащили парашют из сумки и вскоре лежали, плотно закутавшись в белую ткань, как в кокон. В относительном тепле и безопасности они тихо разговаривали, глядя, как сумерки сменяются полной тьмой.
И постепенно уснули.
Немного погодя Сэм открыл глаза. Чернота вокруг была непроницаемой. Лежа в его объятиях, Реми прошептала:
— Ты это слышал?
-Да.
Издалека доносился шум вертолетных винтов.
— Какова вероятность, что это спасатели? — спросила Реми.
— Буквально никакой.
— Спасибо за поддержку.
Шум винтов постепенно нарастал, пока Сэм и Реми не поняли, что вертолет уже в долине. Несколько секунд спустя яркий луч прожектора скользнул по трещине; ослепительные белые тонкие лучики проникали сквозь щели крыши в гондолу.
Потом свет исчез, переместился в другую часть долины. Он возвращался еще дважды.
Потом гул двигателя вдруг изменился.
— Возвращается, чтобы зависнуть, — прошептал Сэм.
Он схватил пистолет, который устроил у себя под ногой, и переложил его в правую руку.
Налетела волна воздуха. Ледяной ветер и клубящийся снег заполнили гондолу. Ориентируясь по теням, отбрасываемым прожектором, они решили, что вертолет боком летит над плато то в одну, то в другую сторону, возможно, выискивая Сэма с Реми или тех, кто уцелел из их пропавших товарищей.
Сэм и Реми оставили хвост Z-9 торчать из щели как указание на судьбу машины. Всякий, кому повезло бы выжить при падении в озеро, вскоре утонул бы. Сэм и Реми молились, чтобы спасатели пришли к такому выводу.
Их упрямые гости трижды облетели плато. Потом внезапно — так же, как вспыхнул — прожектор погас, и шум винтов затих в отдалении.
34
Северный Непал
Несмотря на ужасный холод, гондола хорошо послужила им: засыпанная снегом крыша не только защищала от ветра, но и сберегала драгоценное тепло тел. Закутавшись в парашютный купол, в курках, перчатках и шапках, они спали крепким, хотя и прерывистым, сном, пока их не разбудило солнце, пробившееся сквозь алюминиевую черепицу.
Опасаясь нового визита китайцев, Сэм и Реми тем не менее знали: чтобы выжить, они должны найти выход из долины.
Они выбрались из гондолы и занялись завтраком. В обломках «Белла» они сумели добыть девять чайных пакетиков и надорванную упаковку высушенного бефстроганова. В Z-9, сам того не подозревая, Сэм подобрал пакет рисовых крекеров и три жестянки чего-то похожего на печеную золотистую фасоль. Они вскрыли одну такую банку и выпили чашку чая на двоих, воду для которого вскипятили в пустой банке.
Оба согласились с тем, что ничего вкуснее не ели.
Сэм сделал последний глоток чая и сказал:
— Вчера ночью я думал…
— И говорил во сне, — добавила Реми. — Ты хочешь что-то построить, верно?
— Наши мумифицированные друзья из гондолы добрались сюда на шарах, надутых горячим воздухом. Почему бы нам не последовать их примеру? — Реми открыла рот, собираясь заговорить, но Сэм упрямо продолжал: — Нет, я не говорю о том, чтобы восстановить их шар. Я скорее думаю о… — Сэм поискал подходящий термин, — о франкеншаре, этаком чудовище Франкенштейна.
Реми кивала.
— Часть их оснастки, часть нашей… — Глаза ее вспыхнули. — Парашют!
— Ты читаешь мои мысли. Если мы сумеем его зашить и запечатать, я, пожалуй, смогу его заполнить. Нам нужно только улететь из этой долины и добраться до лугов, которые мы видели на юге — это самое большое четыре-пять миль. Оттуда мы смогли бы пешком добраться до деревни.
— Все равно это риск.
— Риск — наша специальность, Реми. Хочешь правду? При такой температуре мы здесь больше пяти дней не протянем. Спасатели могут прийти раньше, но я никогда не любил слово «могут».
— И надо еще учитывать китайцев.
— Да, и их. Не вижу других возможностей. Рискнуть и выбраться отсюда — или погибнуть, пытаясь это сделать.
— Без вопросов: попробуем. Давай построим дирижабль.
Первым делом следовало провести инвентаризацию. Пока Реми тщательно разбирала все, что они добыли, Сэм осторожно вытащил из трещины старую оснастку, сматывая в клубок. Он нашел лишь обрывки того, что когда-то было воздушным шаром — или несколькими шарами.
— Их было по меньшей мере три, — рассуждал Сэм. — Возможно, четыре. Видишь, как сходятся эти изогнутые плетеные секции?
-Да.
— Думаю, это были гнезда, где помещались воздушные шары.
— Материал — шелк, — добавила Реми. — Очень толстый.
— Представь себе, Реми: гондола длиной в тридцать футов, подвешенная к четырем воздушным шарам в плетеных клетках… распорки из лозы бамбука, растяжки из сухожилий… Интересно, как они удерживали ее в воздухе. Как подавали теплый воздух в шары? Как они…
Реми повернулась к Сэму, сжала его лицо руками и поцеловала.
— Мечты потом, ладно?
— Ладно.
Вместе они начали разбирать спутанную массу, откладывая растяжки в одну сторону, распорки из бамбука и лозы — в другую. Покончив с этим, они осторожно вынесли мумии из гондолы и освободили от остатков снастей.
— Я бы хотела послушать их историю, — сказала Реми.
— Очевидно, они использовали перевернувшуюся гондолу как убежище, — сообщил Сэм. — Возможно, трещина во льду открылась неожиданно, и удержались только эти двое.
— А почему они остались здесь?
Сэм пожал плечами.
— Может, к тому времени они уже очень ослабли. И построили маленькую платформу из бамбука и оснастки.
Склонившись к мумиям, Реми заметила:
— Слабые и искалеченные. У этого сломана бедренная кость, сложный перелом, судя по виду, а у этого… Видишь ямку в бедре? Оно либо сместилось, либо тоже раздроблено. Они просто забрались сюда и ждали смерти.
— У нас будет другая судьба, — ответил Сэм. — Крушение воздушного шара, может быть, но не это.
— Очень смешно.
Реми наклонилась и подняла одну бамбуковую трубку. Толстую, как бейсбольная бита, и пять футов длиной.
— Сэм, тут надпись. Выцарапана на поверхности.
— Ты уверена? — Сэм наклонился над ее плечом. Он первым узнал язык. — Итальянский.
— Ты прав. — Реми провела кончиками пальцев по углублениям букв, одновременно поворачивая бамбук другой рукой. — А вот это нет.
Она показала куда-то возле кончика трубки.
Квадратная рамка не больше полудюйма в высоту, а в ней четыре азиатских иероглифа.
— Не может быть, — прошептала Реми. — Узнаешь?
— Нет. А должен?
— Сэм, это те же четыре буквы, которые выгравированы на крышке ларца Теуранга.
35
Северный Непал
Сэм открыл рот, собираясь заговорить — и захлопнул. Реми сказала:
— Я знаю, о чем ты думаешь. Но я уверена, Сэм. Помню, как пила чай и разглядывала эти буквы на экране ноутбука Джека.
— Я тебе верю. Просто не понимаю, откуда… — Сэм замолчал и свел брови. — Разве что… Когда мы приземлились здесь, далеко было до последней точки?
— Хосни сказал, меньше километра.
— Возможно, это в полумиле от маршрута, который бы выбрал Дхакал для своего путешествия. Что если он умер здесь поблизости или столкнулся с неприятностями и лишился ларца с Теурангом?
Реми кивнула.
— А столетия спустя появились наши друзья-воздухоплаватели. У них здесь произошло крушение, и они нашли ларец. Когда состоялся самый первый полет воздушного шара с человеком на борту?
— По-моему… конец шестнадцатого — начало семнадцатого веков. Но я никогда не слышал о дирижаблях в того периода, да еще таких передовых. Он намного опередил свое время.
— Значит, он разбился здесь самое раннее через триста лет после того, как Дхакал оставил Мустанг.
— Правдоподобно, — согласился Сэм, — но все равно трудно поверить.
— Тогда объясни эти символы.
— Не могу. Ты сказала, что они — проклятие Теуранга, и я тебе верю. Просто мне трудно взять все это в толк.
— Добро пожаловать в клуб, Сэм.
— Как твой итальянский?
— Немного заржавел, но попозже можно попробовать. А сейчас давай сосредоточимся на том, чтобы выбраться отсюда.
Утро они посвятили проверке растяжек; те, что выглядели слишком потрепанными или прогнившими, откладывали в сторону; Сэм отрезал их своим швейцарским армейским ножом. Тот же процесс они повторили с распорками из бамбука и лозы (Реми все их проверила в поисках надписей, но ничего не нашла), затем занялись шелком. Самый большой кусок, какой они нашли, был всего несколько дюймов шириной, так что они решили вплести годные куски в снасти, если понадобится. К обеду у них собралась внушающая уважение груда строительных материалов.
Чтобы увеличить стабильность, они решили прикрепить к внутренности купола восемь распорок от плетеных оболочек воздушных шаров. Это они делали конвейерным методом: шилом из своего ножа Сэм протыкал в оболочке двойные дыры, куда предстояло вставить распорки, а Реми потом должна была вдеть в эти дыры 12-дюймовые отрезки шнуров из сухожилий. Когда это было готово, у них получилось триста двадцать отверстий и сто шестьдесят шнуров.
Во второй половине дня Сэм начал затягивать шнуры наглухо крепежными узлами. Он успел затянуть почти четверть, когда они решили прерваться.
На другой день они поднялись вместе с солнцем и вернулись к сооружению дирижабля.
Пять часов светлого времени потратили на то чтобы зашить отверстие в нижней части парашюта/воздушного шара с помощью полосок шелка, которыми обвязали кольцо величиной с бочарский обруч; это кольцо Сэм соорудил из изогнутых частей плетеных секций.
С аппетитом съев по несколько крекеров, вернулись в гондолу и приготовились провести долгую ночь.
— Скоро мы будем готовы? — спросила Реми.
— Если повезет, корзину мы закончим завтра к полудню.
Пока они работали, Сэм непрерывно обдумывал инженерные проблемы. Гондолу они с Реми постепенно разбирали на дрова, которые использовали не только для приготовления пищи, но иногда, чтобы согреться днем и перед сном.
От гондолы осталось десять футов. Основываясь на своих расчетах, Сэм считал, что остатков корзины вместе с неким химическим составом, о котором он думал, хватит, чтобы они поднялись в воздух. Гораздо более сомнительно было, смогут ли они подняться достаточно высоко, чтобы перевалить через кряж.
Единственное, о чем не беспокоился Сэм, — о ветре. До сих пор, если ветер вообще дул — редко, — он дул с севера.
Реми высказала другую заботу, которая тревожила и Сэма:
— А как с приземлением?
— Не буду лгать. Возможно, тут нам не повезет. Невозможно предсказать, насколько удастся управлять спуском. И у нас нет буквально никакой системы управления.
— Полагаю, у тебя есть и аварийный план.
— Есть. Хочешь послушать?
Реми несколько мгновений молчала.
— Нет. Удиви меня.
Сэм верно оценил необходимое время. Корзина и вертикальные стойки были полностью готовы только к полудню. Хотя слово «корзина», пожалуй, было слишком оптимистичным для описания их сооружения, они все равно гордились им — бамбуковой платформой шириной в два фута, скрепленной и привязанной к стойкам последними сухожилиями.
Они молча поели, восхищаясь своим творением. Сооружение было грубое, бесформенное, уродливое — и они любили каждый его дюйм.
— Нужно дать ему имя, — сказала Реми.
Сэм, конечно, предложил «Реми», но она отвергла эту мысль. Он попробовал снова:
— В детстве у меня был воздушный змей, я его назвал «Высокий полет».
— Мне нравится.
Вторая половина дня прошла за выполнением плана Сэма насчет источника топлива. За исключением секции длиной три фута, в которой они собирались провести ночь, Сэм с помощью цепной пилы разобрал оставшуюся часть гондолы; он стоят внутри, пилил и протягивал отрезанные куски Реми. В пропасть уронили всего три куска.
Реми камнем разминала прутья и остаток сухожилий; первую горсть получившейся смеси Сэм высыпал в чашевидный кусок корпуса «Белла». Туда же добавили лишайники, которые соскребли со всех камней и свободных от льда пятачков гранита, какие удалось найти на плато, а после немного авиационного горючего и горсть пороха, Извлеченного Сэмом из пистолетных патронов. Через полчаса проб и ошибок Сэм представил Реми грубый брикет, завернутый в обрывок шелка.
— Окажи честь, — сказал он, протягивая Реми зажигалку.
— Ты уверен, что не взорвется?
— Нет, вовсе не уверен.
Реми бросила на него уничтожающий взгляд.
— Но для его ему нужно убрать внутрь чего-то твердого.
Реми, держась на расстоянии вытянутой руки, поднесла к брикету огонек зажигалки; тот вспыхнул с едва слышным звуком.
Широко улыбаясь, Реми вскочила и обняла Сэма. Усевшись на корточки, они смотрели, как горит брикет. Температура получилась удивительно высокая. Когда пламя наконец затрещало и погасло, Сэм взглянул на часы.
— Шесть минут. Неплохо. Теперь нужно как можно больше таких, но покрупнее — скажем, размером с филе-миньон.
— Обязательно нужно пользоваться таким сравнением?
— Прости. Как только доберемся до Катманду, сразу отправимся в ближайший стейк-хаус.
Ободренные успехом «поджога», они быстро продвигались вперед в своей работе. К ночи у них было девятнадцать брикетов.
К заходу солнца Сэм закончил изготовление жаровни, вогнав в ее основание три короткие ножки, к которым прикрепил чашу из двойного алюминия, зажав их под закраиной. И в качестве последней детали пробил в конусе отверстие.
— А это зачем? — спросила Реми.
— Вентиляция и подача горючего. Как только загорится первый брикет, поток воздуха и форма конуса создадут своего рода водоворот. Тепло будет выходить из этого отверстия и поступать в шар.
— Изобретательно.
— Это печка.
— Прошу прощения?
— Старомодная походная печка с дверцей сзади, только «раскачанная». Такими пользовались целое столетие. Наконец-то оправдалась моя страсть к туманным знаниям.
— На все сто! Давай вернемся в наш бункер и постараемся отдохнуть перед первым — и последним — полетом «Высокого Летуна».
Спали они урывками и всего два часа: уснуть не давали усталость, голод и волнение. Как только стало достаточно светло для работы, они выбрались из гондолы и доели свои последние припасы.
Сэм разобрал остатки гондолы, кроме самого последнего угла — его они вытащили из трещины с помощью веревки с узлами на крюке. А закончив пилить, получили груду дров высотой с Сэма.
Заранее выбрав на плато место, почти свободное от льда, они аккуратно перетащили туда свой воздушный шар. На платформу погрузили камни — балласт. В центре поставили жаровню, потом привязали платформу веревками из сухожилий.
— Что ж, раскочегаримся, — сказала Реми.
В качестве растопки они использовали обрывки бумаги и лишайник, на которые поставили треножник из прутьев. Когда образовалось достаточно углей, продолжили подкладывать под жаровню обрезки прутьев, и пламя медленно начало расти.
Реми провела ладонью над жаровней. И отдернула руку.
— Горячо!
— Отлично. Теперь надо немного подождать.
Час превратился в два. Шар медленно заполнялся, расправляясь вокруг них, как миниатюрный цирковой шатер, а запасы топлива уменьшались. Из-под купола солнечный свет казался эфемерным, туманным. Сэм понимал, что они сражаются со временем и теплофизикой — воздух остывал и просачивался из шара наружу.
В самом конце второго часа шар, который по-прежнему лежал перпендикулярно земле, поднялся и поплыл. На самом ли деле или то была игра воображения, но им подумалось, что настал переломный момент. Через сорок минут шар полностью расправился, и с каждой минутой его оболочка натягивалась все туже.
— Получилось, — прошептала Реми. — Правда, получилось!
Сэм молча кивнул; он не отрывал взгляда от шара.
Наконец он сказал:
— Все на борт.
Реми подскочила к груде дров, выхватила кусок бамбука с выцарапанной надписью, сунула за пазуху и вернулась. Один за другим убирала камни, пока не освободила место, чтобы встать на колени, потом сесть. Противоположная сторона платформы теперь парила в нескольких дюймах над землей.
Заранее уложив в сумку от парашюта самое необходимое, а в большую дорожную сумку брикеты и последнюю охапку дров, Сэм схватил ту и другую и опустился на колени возле платформы.
— Готова? — спросил он.
Реми и глазом не моргнула.
— Летим!
36
Северный Непал
Пламя вырывалось из жаровни, исчезая в устье шара; платформа висела над поверхностью на уровне колен.
— Когда я скажу, отталкивайся изо всех сил, — распорядился Сэм.
Он сунул в жаровню последние два куска гондолы и ждал, переводя взгляд с жаровни на шар и на землю.
— Давай!
Они одновременно согнули ноги и с силой оттолкнулись.
Поднялись на десять футов. И так же быстро опустились.
— Готовься, повторяем, — сказал Сэм.
Их ноги коснулись льда.
— Толкай!
Они снова взмыли и снова вернулись, хотя и не так быстро.
— Застряли, — констатировал Сэм.
— Нужен ритм, — ответила Реми. — Допустим, прыгать, как мяч.
И они начали подпрыгивать на плато, с каждым разом набирая все большую высоту. Слева маячил край утеса.
— Сэм… — предупредила Реми.
— Знаю. Не смотри, продолжаем прыгать. Летим или плывем!
— Замечательно!
Они снова оттолкнулись. Порыв ветра подхватил шар и сильно толкнул их к плато, их ступни проехались по льду. Одна нога Реми соскользнула с утеса, но Реми сохранила хладнокровие и, помогая Сэму, в последнем усилии оттолкнулась другой.
Внезапно все стихло, только ветер свистел в снастях.
Они были в воздухе и поднимались.
И летели на юго-восток, к склону.
Сэм сунул руку в сумку и достал два брикета. Сунул их в жаровню. Брикеты с легким шумом вспыхнули. Над топливом поднялось пламя. Шар начал подниматься.
— Еще, — сказала Реми.
Сэм подложил третий брикет.
Читать бесплатно другие книги:
