Слой Прошкин Евгений
– Я здесь живу. Жил, – оговорился Костя.
– Ну, и я тоже.
– Да, верно. Мы же все в двух экземплярах.
– Не в двух, маньяк, – покачал головой Борис. – Этих экземпляров намного больше.
– Но ты… ты сюда… как я туда… – замямлил Константин. – Объясни!
– Не собираюсь, – отрезал он. – Тебе мое знание, как ребенку – атомная бомба. Тот майор ФСБ – сотник твой, да? Вот и сидите с ним. У меня дома музыка хорошая была. И деньжат маленько. Ладно уж, забирайте, мне их больше не видать. Под диваном паркетина одна вынимается. Сами найдете.
– Тебе баба какая-то телефон обрывает, – невпопад сказал Костя. – Про твою теорию…
– Зашевелились! Я же говорил, что до них дойдет. Все не так уж сложно, надо только перестать мыслить догмами.
– Как получилось, что мы с тобой встретились? Это что, совпадение?
– В определенной мере.
– Не верится.
– В данном слое я старший лейтенант Гвардии. Это и есть совпадение. Остальное…
– Ты сам! – Неожиданно догадался Костя. – Остальное ты сделал сам! Но как ты перемещаешься?
– Никто никуда не перемещается. Туда, где вы меня прирезали, я уже не попаду. На свете много мест, куда нам вход заказан, но еще больше мест открыто.
– Значит, нас много? Каждого: тебя, меня, Нуркина…
– Вот, дебил! – Рассмеялся Борис. – Ты все своим Нуркиным страдаешь. Взорвали его давно – вместе с тачкой, телохранителями и тремя десятками случайных прохожих. Лично мне, как гражданину России, от этого не полегчало.
– Про Нуркина я просто для примера, – суетливо замахал руками Константин.
Он чувствовал, что уже накатывает, что сейчас, через несколько секунд, его выкинет назад, а разговор только начался – так много нужно было прояснить…
Борис, заметив, что Косте становится хуже, отнес стул обратно к столу и откинул щеколду.
– Отдыхай, маньяк. Меня сюда надолго перевели. Может, встретимся еще.
– Я вчера показания давал, – опомнился Константин. – Заложил кого-то. Только это был не я! Как это возможно?
– Возможно, маньяк, возможно. Тебя, наверное, еще где-то убили. А в этом слое ты вроде магнита. На волоске от смерти. Лучше тебе здесь не оставаться.
– И я о том. Только сам не могу. Помоги, а? Я же тебя прикончил! Вот там рубильник. Прошу!
– Не хочу, накажут. Я ведь человек служивый, – Борис указал подбородком на погон и открыл дверь.
– Эй! – Захрипел Костя. – Еще скажи… не уходи, мне надо знать!..
Стены палаты дрогнули и поплыли – все быстрей и быстрей, пока прыгающий силуэт Бориса не размазался в широкую черную полосу с золотой прожилкой – погоном старшего лейтенанта…
Географ, холера его возьми, до телефона все же добрался. Костя поднял с пола трубку, послушал короткие гудки и положил ее на рычажок. Отвечал на звонок, или сам кому-то названивал? Если сам, то кому? Поди теперь, узнай.
Пошатываясь, он добрел до ванной и сунул голову под струю холодной воды. Затем отправился на кухню, но, наткнувшись на торчавший нож, круто развернулся к кабинету. Записи этого ненормального – теперь-то он точно до них доберется. Посмотрим, что там у него за теория.
Не успел он дойти до секретера, как кто-то позвонил в дверь. Чертыхнувшись, Костя замер на месте и прислушался – ящик не работает, магнитофон тоже. Свет везде погашен. Нет никого, ясно?
В дверь опять позвонили. Он на цыпочках прокрался в прихожую и только там вспомнил, что глазок у Бориса не врезан.
Звонить перестали, начали стучать. Что за хамство?
– Открывайте, вам телеграмма! – Крикнули на лестнице.
Чего орешь, дура, нет же никого, раздраженно подумал Константин.
– Телеграмма вам! Телеграм-ма! Молния, открывайте!
Голос был казенный, какой-то деловой и страшно спешащий. Костя понял, что бабенция не отвяжется.
– Я никаких телеграмм не жду, – сказал он из-за двери, мучительно осознавая, что допустил ошибку.
– Вы, молодой человек, с ума сошли? Кто их ждет? Они сами приходят.
– Положите на коврик, – упрямо попросил он.
– Мне подпись ваша нужна. Мы и простые на коврики не кладем, а у вас молния. Да выйдете! Что вы там, голый? Мне не интересно, я отвернусь.
Поколебавшись, Костя отодвинул засов и приоткрыл дверь.
В щель просунули руку с пистолетом и, уткнув ствол ему в горло, взвели курок.
– Тьфу, ёп!.. – Сказал он. – Я так и знал.
Глава 3
– Зачем же вламываться? Я бы и сам открыл.
Сухопарый мужчина предпенсионного возраста повертел в руках вырванный с мясом замок и снизу вверх посмотрел на Петра. Жилец имел белые пушистые бакенбарды, и Петр сразу понял, что винтовку он не брал.
– Водопроводчика пускать не желаете, а ФСБ – пожалуйста, – с укором сказал он.
– Так это вы звонили. Я догадался, что там подвох какой-то.
– Неужели?
– Я в ЖЭКе восемь лет проработал. Никто этой профилактикой не занимается. Только по факту прорыва.
Жилец находился в квартире один, да Петр и не представлял, как здесь поместится кто-то еще. В коридорчике можно было разойтись, только втянув животы, а выкуренная на кухне сигарета вмиг задымила и комнату, и санузел.
– Где вы были утром?
– Утром… э-э…
– В десять – одиннадцать.
– Кхе, кхе, хорошее у вас утро. Здесь я был. В половине девятого заплатил за два месяца вперед, получил ключи и остался.
– Кто может подтвердить?
– Даму я, естественно, не назову, я человек порядочный. Соседей спросите, они нам покоя не давали. В стену долбили, как оглашенные.
Петр недоуменно поднял бровь.
– Видите ли, моя девушка достаточно темпераментна… А здесь такая слышимость…
Бровь поднялась еще выше.
– Прописались, так сказать, – смущенно потупился жилец. – Любят меня молодые, что с ними поделать!
Петр недоверчиво посмотрел на его плоские, словно нарисованные губы и подумал, что такого и старые-то любить не должны.
– Вы ведь не из полиции нравов. И потом, она уже совершеннолетняя. Все по закону. К соседям пойдете?
– Нет. Где у вас телефон?
Жилец показал на китайскую подвесную трубку и тактично отошел в сторону, хотя в условиях малогабаритки это выглядело чисто символически.
Два номера молчали. Петр переложил бумажки в карман и набрал третий. Абонент ответил почти сразу, и сразу же Петру не понравился.
– Да-а! – Недовольно протянули на том конце.
– Вы дома? Не уходите никуда, к вам скоро слесарь придет.
– Да-а?
– Трубы обследует, – пояснил Петр.
– А че их обследовать-то? – Развязно проговорил абонент.
Петр вопросительно глянул на жильца. Тот назидательно развел руками и шепотом подсказал:
– Замена центрального вентиля.
– Вентиль меняем, – объявил Петр. – У вас какая квартира? Двадцать третья? В девятнадцатой, прямо под вами, музыкант проживает, у него одно пианино десять тысяч стоит.
– Баксов? – С нездоровым интересом спросил абонент.
– Короче, через полчаса. – Петр перечитал адрес. – Вернее, через пятнадцать минут. Слесарь уже здесь.
– А деньги ему надо платить?
– Это бесплатно.
– Тогда пусть идет.
Отключив трубку, Петр щелкнул пальцами и не прощаясь устремился к выходу. Судя по разговору, человек был не очень уравновешенным и не слишком добропорядочным.
Как бы, правда, не попер в девятнадцатую, обеспокоился Петр.
– Успехов в службе, – сказал ему в спину жилец.
– И вам. Успехов.
Квартира находилась на той же улице. Поднявшись на шестой этаж, Петр остановился у двери и разочарованно присвистнул. Стальная, наскоком не взять. Можно было предъявить красную книжицу, но внутренний голос строго отсоветовал. Человек, хранящий под шкафом винтовку, да еще добытую кровью, с ФСБ общаться не пожелает. А на водопроводчика Петр в своем костюме ну никак не тянул.
Он бегом спустился на улицу и сел за руль. Домчав до ближайшего хозяйственного магазина, Петр купил черный халат и самый дешевый набор инструментов в фанерном чемодане. Отнеся все это в машину, он вывалил железки под сидение, оставив себе лишь отвертку. Подумав, Петр добавил к ней молоток и, придавая ящику рабочий вид, пошкрябал его напильником. Насчет пятнадцати минут он, конечно, погорячился, но в полчаса укладывался.
Петр нажал на звонок и, услышав, как откидывается крышка глазка, сделал лицо простым и светлым.
– Вас предупреждали.
По ту сторону раздалось какое-то невнятное ликование – довольно странное для встречи с работником ЖЭКа.
Обкурился клиент, сообразил Петр. Это хорошо. Чувство боли притуплено, но и реакции никакой. Лишь бы впустил.
– Сейчас, сейчас! – Торопливо крикнули в квартире. – Замок, блин, заело! Ух ты, сука! Заперся, блин!.. Ты только не уходи! Я его, сука, сейчас…
Дверная ручка бешено задергалась, но толку от этого не было. Чем больше внутри бились и изрыгали проклятий, тем меньше Петр верил в их искренность. Кажется, ему пудрили мозги, тянули время. Непонятно зачем: шестой этаж, балкона – он проверял – нет. Разве что уничтожают какие-то улики. Сколько канители из-за несчастного слесаря!
Клиент продолжал активно радоваться его приходу, и Петр постепенно припоминал голос. Это было не совсем нормально – найти знакомого таким вот образом, да и не сильно ему хотелось кого-то находить. Разумеется, кроме обладателя винтовки.
– Не открывается, тварь!.. Слышь, не уходи! Я его сейчас. Я его, суку… Бычок тебе в ноздрю…
– Ренат? Ты?
– А то кто же?! – Весело отозвался Зайнуллин. – Все, сука, не могу. Заклинило ее. Уйди в сторонку, Петя.
Петр пожал плечами и шагнул влево.
– Отошел? Ну, щас я ей!..
С той стороны раздался грохот отбойного молотка. Чем Ренат ремонтировал замок, определить было трудно, но слышали его, без сомнения, во всем доме.
– Ух, машинка! – Сказал он, раскрывая объятия и вешаясь Петру на шею.
Троекратно облобызавшись, они пожали друг другу руки, и только после этого Петр увидел на полу слегка дымящийся «Штайр».
– Зверь у меня машинка! – Похвастал Ренат.
– Оптику нафига поставил? Разобьешь, неровен час.
– А чтоб не промазать. А ты будешь знать! Будешь знать, сука! – Он врезал по двери кулаком, но, не удовлетворившись, принялся избивать ее ногами.
Петр еле вытащил его из прихожей и силой усадил на табуретку.
А Ренатик совсем плох, отметил он. В больнице за ним таких всплесков не водилось.
– На что ж ты боезапас тратишь, чудик? Я за этим стволом с самого утра гоняюсь!
– Разве патрон не стандартный?
– Если б мы жили в Австрии, я бы сказал, что стандартный. Натовский патрон, ясно тебе?
– НАТО, суки, маму их под поезд! Ненавижу.
– Ты, Ренат, если можешь, пореже, хорошо? Про поезд, про маму… Еще, помню, ты вот это любил: «в глаз напильником». Тоже не надо. Ты, кстати, когда выписался?
– Выпишут, дождешься от них! После того концерта нам такое небо в алмазах устроили! Я-то не допер, что ты в побег намылился, а то бы с тобой… Посадили нас на сульфу – всех, поголовно. А потом у меня началось… Склероз. Как у тебя, в точности. Вот, суки! Медицина, называется! Потом обратно все вспомнил. Так перемешалось… Крышу срывает! И то, и это… В одном мне – две жизни! Прямо как шампунь. Если б рассортировать, где какая… Где первая, где вторая… В общем, полежал я немножко – и ноги. На складе труба вентиляционная, а вместо решетки рабица. Оттуда – в подвал. Заблудился, наткнулся на какую-то нору, там три недели…
– Три недели? – Ужаснулся Петр. – Что же ты ел?
– Так, всякое… По ночам вылазил…
– А сегодня? Диггера ты положил?
– Кого?
– Этого, в резиновых портках.
– Да полез он ко мне, а я…
– Не надо, не оправдывайся. Что сделано, то сделано. Оружие сразу нашел?
– Да если б сразу! Зачем мне тогда под землей сидеть! Я все надеялся – очухаюсь от таблеток, разберусь. Нет, ну врачи, а?! Ну, суки!
– Это не таблетки, Ренат, – спокойно сказал Петр. – Это мы сами. Две жизни, да. И обе – твои. Только не спрашивай ничего, я сам в этом ни хрена не смыслю. У тебя две жизни, как шампунь, а у меня одна – как сплошная галлюцинация. Вот и живем… Ты хоть квартиру снял. У меня без документов не получилось. Деньги-то откуда?
– Из кассы, – скромно ответил Зайнуллин. – Ружьишко, пистолетик… Я теперь не пропаду.
– Беда у тебя с мозгами, – проговорил Петр.
Он поднял винтовку и отстегнул магазин. Ни шиша. Один патрон в стволе – это все, что осталось после очереди по двери. Петр передернул затвор и, подкинув патрон, спрятал его в карман. С чокнутым Зайнуллиным связываться совсем не хотелось. Гораздо проще было бы подсечь табуретку и, пока он падает, сверху, по макушке… Но на это Петр был не способен. Теперь, когда выяснилось, что Ренат – перекинутый, у Петра не хватило бы духу. Зайнуллин его раздражал, но так, как раздражает младший брат. А брата убить нельзя.
– Собирай шмотки, быстро. Мы отваливаем.
– Куда? Не пойду. Я суп варить поставил. С курицей.
– Ты так вскрывал дверь, что соседи могли спецназ вызвать.
– Я же не по людям стрелял. А дверь – что? Сейчас слесарь придет. Дам ему бабок, пусть он ее починит.
– Слесарь?! Зря ты из психушки удрал, тебе там самое место.
– Слесарь, – заржал Зайнуллин. – Ты посмотри на себя. Да шучу я, шучу. Чего ты напрягся-то?
Петр заглянул на кухню – никакого супа на плите не было. Выразительно вздохнув, он сдернул с окна занавеску и завернул в нее «Штайр». Пустой магазин Петр бросил в свой чемодан. Слесарь, так слесарь.
Выходили на всякий случай врозь. Петр остался дожидаться лифта, а Ренат пошел пешком. Когда кабина доехала до первого этажа, Зайнуллин еще топал где-то в районе второго.
В подъезде Петр нос к носу столкнулся с милиционером. Веснушчатый паренек в бронежилете и каске на ходу поправлял автомат и слегка задел его стволом.
– Не боись, на предохранителе, – осклабился он.
Петр и не боялся. А если и боялся, то не за себя.
– Мастеровой! – Оборачиваясь, окликнул его веснушчатый. – Это не ты долбил?
Ренат уже был внизу.
– Нет, а что? – Спросил Петр.
Ренат остановился за спиной милиционера.
– Соседи вызвали. Вроде, у вас стрелял кто-то.
– Я стрелял, – признался Зайнуллин, втыкая ему в ухо пистолет. – Падай на пол.
Веснушчатый перевел растерянный взгляд на Петра, и тому ничего не оставалось, как размотать винтовку.
– Ну ты и дура-ак! – Сказал он Ренату. – Зачем он тебе?
– Ты за ствол переживал. Пожалуйста, забирай.
– Как мы отсюда выберемся? Там же еще один, в тачке!
– Да? Я не подумал… Пойдем назад. Слышь, боец? В лифт заползай! – Он перехватил автомат и пнул милиционера ногой. – Ползти, я сказал! Все делать лежа. Будешь низенький, зато живой.
Втроем они поднялись обратно к квартире, и Ренат заволок пленника в ванную.
– Где твои браслеты? На поясе? Давай сюда. Сначала с напарником свяжись. Передай, типа все в порядке и так далее. Что вы там обычно?..
– У них условный знак, – предупредил Петр. – Какое-нибудь слово.
– Гм… Ну и как мы его?..
– Нет у нас знака, – заскулил веснушчатый.
– Тебя не спрашивают, – бросил Ренат. – Как мы его вычислим? Сейчас скажет свое слово, и все.
В ту же секунду, будто нарочно, пискнула рация.
– Раньше надо было! – Обозлился Петр. – Теперь гадай – скажет, не скажет!.. Отвечай, черт с тобой. Но учти!..
– Нет! – Зайнуллин в последний момент схватил рацию и выкинул ее в коридор. – Не доверяю я ментам. – Он приковал паренька к ножке ванны и, схватив за подбородок, запихнул ему в рот мочалку. – Так лучше.
Петр, уже не в силах возражать, уложил автомат в чемодан и гневно зыркнул на Рената. Тот добавил к автомату свой «Вальтер» и погрозил веснушчатому пальцем.
– Сначала идешь ты, – распорядился Петр. – И хватит самодеятельности.
Перед тем, как спуститься на нижнюю площадку, Ренат наклонился вбок, свел колени вместе и, скривив губы, пустил обильную слюну. Сержант, заходивший в парадное, посторонился и придержал дверь. Зайнуллин ковылял так натурально, что принять его за симулянта было бы кощунством.
– Сотрудника нашего не видели? – Почему-то вполголоса спросил милиционер.
Ренат что-то прошепелявил, и Петр с сержантом обменялись сочувственными взглядами.
– Видел, – сказал Петр. – Он там, на последнем этаже.
В патрульной машине, белых с синим «Жигулях», сидел еще третий, и Зайнуллин был вынужден поддерживать образ паралитика до самого угла.
– У меня такое ощущение, что сегодняшний день не кончится никогда, – сказал Петр.
– У меня сегодня тоже много событий, – заявил Ренат. – Это тебе не в больнице околачиваться.
Они проехали два перекрестка и повернули на проспект. У кинотеатра, помахивая жезлами, трепались два инспектора. Но старый запыленный «Форд» их не интересовал.
– Спокойно, – сказали за дверью. – Шаг назад, и стоишь. Руки спереди.
Теплый ствол толкнул Костю в горло, и он, поперхнувшись, отступил. В квартиру прошмыгнули две женщины: одна, с пистолетом, – совсем худенькая, другая, без оружия, – покрепче, но все же не мужик.
Костя озадаченно выглянул на лестницу – больше никого.
– Вы что, девочки, так и грабите вдвоем?
Первая, не убирая пистолета, грациозно отвела ногу и прихлопнула пяткой дверь. Вторая сняла выгоревшую бейсболку и кинула ее на вешалку. Тряхнув головой, она собрала волосы в хвост и лишь потом посмотрела на Константина.
У него отвисла челюсть.
– Настя?!
– Вот ты где, пес паршивый, – сказала она, и Константин не узнал ее голоса.
На ней были темно-серые брюки «милитари», тяжелые ботинки со стальными набойками и черная кожаная жилетка – кажется, на голое тело.
– Ты один?
– Как ты меня нашла?
– Чего тебя искать? Сам позвонил. Мы номер засекли.
– Я? Тебе? Вот, черт!
– А, раздваиваешься? У Людмилы такая же ерунда. По четным – академиком, по нечетным – рыбу ловит, – хмыкнула Настя.
– Проницательная ты моя.
– С тобой станешь… Когда пришли с обыском, я сначала не поверила. Потом эти барбосы решили засаду устроить. В моей квартире! Три дня просидели, все продукты сожрали, да еще трахаться агитировали.
– Сама-то давно проснулась? Воскресла давно?
– Что, так заметно?
Он покатился от смеха.
– Моя жена со стволом не шлялась. И лесбиянкой тоже не была.
– Не твое собачье дело.
– Теперь конечно.
– Ну, вы разобрались? – Спросила Настина спутница. – А то, может, я мешаю?
Пистолет она так и не убрала, но враждебности в ее взгляде поубавилось.
– Людмила, да? Очень приятно. А я Костя. Располагайтесь. Места полно, хозяин не придет. Я его зарезал.
– Ой-ой-ой, какой ты экстремальный! – Ехидно произнесла Настя.
– Меня ваша семейная драма уже достала, – заявила Людмила.
– И то верно. Чего мы разводим?
Костя направил женщину в комнату и, пропустив вперед, ткнул ее костяшками пальцев под лопатку. ПМ выскочил из руки и, сделав в воздухе сальто, плюхнулся в кресло. Настя рванулась за пистолетом, но Константин стоял ближе.
– Вон туда, – скомандовал он, указывая стволом на окно.
Приковав обеих дам через трубу, Костя сладко потянулся и прилег на диван.
– Теперь потолкуем.
– Видела? Муженек! – Бросила Настя подруге.
Она нисколько не струсила, и Костю это насторожило. Его супруга на отчаянный поступок была не способна, но то – супруга. Женщина, сидевшая на корточках у батареи, имела такое же отношение к Насте, какое он – к географии.
– Ментов не привели? Или вы сами из этих, из добровольных помощников?
– Тащился один. Отделались
– Бритвой по горлу, и в колодец? – Иронично осведомился он.
Читать бесплатно другие книги:
