Древняя Греция Мартин Томас
Следует сказать, что уже на этом этапе македонский царь проявил себя не только как выдающийся военачальник, но и как талантливый дипломат. Вступая в борьбу с греческими полисами, он добивался стоящих перед ним целей не только путем вооруженных действий, но и с помощью переговоров, закулисных политических интриг и подкупов влиятельных лиц, становившихся в результате его тайными сторонниками. Умело ссоря между собой своих противников, он пожинал плоды их раздора.
Уже в 358 г. до н. э., пользуясь отсутствием единства в рядах противостоящих ему греческих государств, Филипп II овладел Амфиполем, что вызвало взрыв бессильного гнева в Афинах. Подчинив своей власти северное побережье Эгейского моря, Македония получила доступ к удобным гаваням и месторождениям золота и серебра. Затем Филипп захватил и Халкидику, и в 348 г. до н. э. в его руках оказался Олинф. Вялотекущие военные действия не приносили противникам никаких результатов. В конце концов афиняне, смирившись с утратой своих позиций в Северной Эгеиде, вынуждены были в 346 г. до н. э. заключить с Македонией так называемый Филократов мир (по имени Филократа – главы афинской дипломатической миссии, прибывшей в Пеллу). Этот договор закреплял успехи Филиппа, развязывал ему руки для дальнейшего наступления на Элладу и потому был крайне невыгоден не только для афинского полиса, но и для Греции в целом. В Афинах поговаривали, что послы, отправленные в Македонию для заключения мира, были попросту подкуплены Филиппом и потому согласились на все предложенные им условия.
Дальнейшие попытки македонской экспансии в североэгейском регионе были не столь успешными. В 340 г. до н. э. Филипп II попытался взять Византий, чтобы господствовать над черноморскими проливами и контролировать поступление хлеба из региона Понта Эвксинского в Балканскую Грецию. На этот раз афиняне, главный потребитель понтийского зерна, смогли оценить степень нависшей над ними опасности и оказали Византию своевременную помощь, в результате чего город смог отразить осаду македонян. Тем не менее в целом экспансионистская политика Филиппа на данном направлении оказалась, безусловно, успешной.
Постепенно Филипп II начал вмешиваться во многие дела Балканской Греции, при этом по-прежнему удачно сочетая военные действия с дипломатическими акциями. Он воспользовался тем, что в 355 г. до н. э. разгорелся очередной междоусобный конфликт, разделивший эллинские полисы на две враждующие коалиции, – так называемая Третья священная война[23] (355—346 до н.э.). Она началась с того, что Фокида предъявила претензии на господство над Дельфами (которые находились в этой области) – крупнейшим панэллинским религиозным центром и бросила вызов Дельфийской амфиктионии (Дельфийскому союзу) – религиозному объединению полисов, издревле контролировавшему святилище. Фокидяне захватили Дельфы, забрали сокровища храмовой казны и на присвоенные средства набрали сильное наемное войско. Главными защитниками интересов амфиктионии выступили Беотия и Фессалия, начавшие военные действия против фокидян. Афины встали на сторону Фокиды.
Дельфы. Сокровищница афинян. Фотография
Филипп II вступил в войну на стороне амфиктионии, представив себя в чрезвычайно благовидной роли защитника поруганной святыни. После того как был заключен Филократов мир и Афины отказались от поддержки Фокиды, в том же 346 г. до н. э. македонский царь легко добился победы. Филипп разгромил Фокиду, погасив тем самым вспыхнувший по ее вине конфликт. После этого влияние македонского царя в Греции исключительно возросло.
В ходе войны гегемонию властителя Македонии признала Фессалия. Филипп II был избран фессалийским тагом. Он поставил под свой контроль всю территорию этой области, через которую осуществлялась связь Македонии со всеми регионами Греции. Место исключенной из Дельфийской амфиктионии Фокиды заняла Македония, что означало признание Филиппа полноправным участником системы межгосударственных отношений в греческом мире. Если ранее греки относили его скорее к «варварским» правителям (подобно фракийским и скифским царям), то теперь ни у кого не должно было возникать сомнений в том, что Филипп – такой же эллин, как афиняне или фиванцы, и имеет такие же права в решении внешнеполитических вопросов. Вскоре македонский царь фактически стал лидером Дельфийской амфиктионии, принимавшей важнейшие решения с его подачи.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА В АФИНАХ И МАКЕДОНСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
По мере того как Македония все более усиливалась и влияние царя Филиппа II возрастало, перед греческими полисами все чаще вставал вопрос об отношении к амбициозным планам македонского правителя. У греков был выбор: либо оказать упорное сопротивление любым притязаниям Филиппа на гегемонию, либо подчиниться ему, осознав собственное бессилие. Занять выжидательную позицию – значило лишь оттягивать решение проблемы. Дело осложнялось тем, что не вполне ясно было, как воспринимать Македонию: как часть греческого мира или как «варварскую» силу? Естественно, в различных греческих государствах все эти вопросы решались по-своему. Так, если полисы Фессалии добровольно признали власть Филиппа, то Фокида сражалась до последнего, а Спарта, предпочитая придерживаться нейтралитета, старалась не вмешиваться в греко-македонские конфликты до тех пор, пока они ее непосредственно не коснутся.
Однако в большинстве случаев полисы, расколотые внутренней борьбой, не могли выработать единой позиции, проявляя колебания и непоследовательность, что было, разумеется, только на руку Македонии. Так, Фивы то выступали на стороне Филиппа II, то оказывались в стане его противников. Непростая ситуация сложилась в этот период в Афинах.
Внутриполитическая борьба в демократическом афинском государстве в середине IVв. до н.э. отличалась большой напряженностью. Гражданский коллектив полиса раскололся на ряд группировок, возглавлявшихся видными политиками, многие из которых не занимали какого-либо официального положения (т. е. не избирались на посты стратегов или других магистратов первого ранга), но при этом оказывали определяющее влияние на основные события общественной жизни. Группировки то создавали коалиции, то вступали друг с другом в острую конфронтацию, что выплескивалось в острые дебаты их лидеров в народном собра нии, на заседаниях Совета пятисот или на судебных процессах, которые политические деятели организовывали против своих соперников
Зевс на троне. Серебряная тетрадрахма (IV в. до н. э.).
Но самым важным был вопрос о македонской опасности. Виднейшие политики и их окружение, отражая интересы тех или иных слоев граждан, придерживались различных точек зрения на отношения с Македонией: одни настаивали на необходимости мобилизовать все силы и средства, чтобы дать достойный отпор Филиппу II, другие считали, что можно примириться с грандиозными замыслами царя, пусть даже ценой более или менее значительных уступок.
При этом нет серьезных оснований говорить о наличии в Афинах того времени двух организованных, сплоченных «партий» – промакедонской и антимакедонской. Политическая жизнь была не биполярной, а гораздо более сложной. Ни одна из «партийных» группировок, сложившихся в полисе, не может быть названа партией в современном смысле этого слова (не было ни устава, ни фиксированного членства, численность группировки не превышала нескольких десятков или сотен человек, да и объединялись они не на базе программных установок, а на личностной основе, вокруг конкретного политика). Каждый из афинских политических лидеров, определяя свою позицию по «македонскому вопросу», руководствовался как соображениями принципиального характера, т. е. своими представлениями о том, что является благом для афинян, так и определенными выгодами личностного плана. Случалось, что политик вдруг менял собственные взгляды, переходя из лагеря противников Филиппа II в число его сторонников, или наоборот.
Многим афинским государственным деятелям убедительными казались доводы Исократа о необходимости объединения Эллады для борьбы против «варваров» – персов. Этот выдающийся оратор и публицист, на протяжении многих десятилетий развивавший идею панэллинизма, в лице Филиппа II нашел, как ему представлялось, сильного вождя, который сможет воплотить в жизнь его теоретические построения – примирить греческие полисы и под своей эгидой повести их в великий поход на Восток.
Около 345 г. до н. э. Исократ опубликовал речь под названием «Филипп», воспринятую как призыв к македонскому царю взять в свои руки дело сплочения эллинского мира. Исократа можно назвать идеологом сторонников Македонии в Афинах (хотя оратор избегал активной политической деятельности). Что же касается реализации его теоретических установок, то ею занимался ряд авторитетных политиков – выдающийся финансист Евбул, талантливый оратор Эсхин, опытный полководец Фокион, дипломат Филократ и др.
Те афиняне, кто выступал за решительную борьбу с Македонией, клеймили сторонников идей Исократа как предателей, тайных агентов македонского царя, подкупленных им. В этих обвинениях, судя по всему, было зерно истины (известно, что Филипп II активно пользовался подкупом в своей дипломатии), однако позиция большинства политических лидеров промакедонской ориентации определялась не предательством интересов государства, а своеобразно понимаемым представлением о его благе. Всех этих очень разных людей объединяла мысль, что македонская гегемония в целом окажется полезной для Греции, в частности для Афин. Конечно, они отдавали себе отчет в том, что афинский полис, оказавшись под чужой властью, может полностью или частично утратить свою независимость, но считали это злом наименьшим из возможных.
К тому же сторонники примирительного отношения к владычеству Македонии небезосновательно полагали, что любое сопротивление бесполезно ввиду неравенства сил. Ни один полис, даже Афины, в одиночку не мог противостоять устремлениям Филиппа II. Чтобы победить его, необходимо было создать военно-политический союз, куда вошли бы наиболее крупные греческие полисы. А в IV в. до н. э., когда государства Эллады постоянно враждовали друг с другом, истощая себя в бесплодных конфликтах, оформить такой союз было практически невозможно.
Сам афинский полис был уже далеко не тот, что столетие назад, когда его воины наносили сокрушительные поражения грозному персидскому царю. Вооруженные силы государства были значительно слабее, финансовая система разлажена. Правда, Евбул, в течение ряда лет руководивший афинскими финансами, сумел серьезно укрепить их. Именно поэтому он был особенно заинтересован в сохранении достигнутых результатов. Любая война, а тем более война с сильной Македонией, нанесет ощутимый ущерб государственной казне, и Евбул стремился переориентировать экономику и политику Афин с военного на мирный путь. Это, естественно, приводило его в ряды «промакедонски» настроенных деятелей полиса.
Лидером тех слоев афинян, которые выступали за бескомпромиссную борьбу с македонским царем, был Демосфен – величайший оратор в древнегреческой истории и крупнейший политический деятель Афин IV в. до н. э. В качестве его союзников выступали вожди других группировок – Гиперйд и Лйкург, тоже прославившиеся как прекрасные ораторы.
Демосфен и его единомышленники, будучи убежденными сторонниками афинской демократии, вполне понимали, что победа Филиппа II и признание македонского владычества повлекут за собой отстранение демоса от управления государством, установление олигархии или даже тирании (время показало, что они отнюдь не ошибались). В страстных речах перед народным собранием и другими органами власти они призывали афинян \стряхнуть с себя оцепенение и всерьез готовиться к схватке с могущественным врагом: укреплять сухопутное войско и морской флот, направлять все свободные денежные средства на нужды обороны и, преодолевая застарелые распри, вести переговоры с другими полисами о создании антимакедонской коалиции.
Оппоненты Демосфена старались очернить оратора-политика, заявляя, что он столь решительно выступает за войну с Македонией лишь потому, что подкуплен персидским царем, осознавшим опасность, которую начинал представлять для него Филипп II, и пытавшимся не допустить усиления Македонии. Вообще дебаты между противоборствующими сторонами отличались крайне жестким характером, зачастую выходя за рамки политической корректности. Дошедшие до нас политические речи Демосфена и Эсхина, направленные друг против друга, переполнены грубыми нападками на «противника», клеветническими обвинениями, а то и площадной бранью.
Демосфен
В борьбе группировок в афинском полисе то одной, то другой из них удавалось одержать верх, что вело к нестабильной, неоднократно изменявшейся внешнеполитической политике Афин. Победой сторонников Македонии стало заключение Филократова мира. Однако Демосфен и его единомышленники начали столь широкомасштабную кампанию против лиц, подписавших этот договор, что возглавлявший посольство Филократ вынужден был бежать из Афин. Мир между афинским полисом и Филиппом II был расторгнут.
Важным вопросом, постоянно волновавшим афинян, было расходование государственных финансов. В это время по предложению Евбула все излишки денежных средств, остававшиеся у полиса, передавались в теорикон (т. е. в зрелищный фонд) и затем использовались на вспомоществование беднейшим афинянам, позволяя им покупать билеты на празднества и театральные представления. Такая политика, без сомнения, вполне удовлетворяла низшие слои демоса. Однако Демосфен выступал за передачу свободных денег из зрелищного фонда в военный. В конце концов ему удалось добиться этого, и на укрепление афинского войска были получены значительные средства.
Заботила Демосфена и необходимость создания союза греческих полисов, направленного против Македонии. Он лично вел переговоры со многими городами Эллады, добиваясь их перехода на сторону Афин, или, по меньшей мере, сохранения нейтралитета в грядущей войне. В результате постепенно начала складываться антимакедонская коалиция, правда, формировалась она медленнее, чем следовало бы.
Источники
Важными источниками, относящимися преимущественно к IV в. до н. э., являются сочинения выдающихся древнегреческих ораторов. В это время они начали записывать и издавать свои речи, что позволило многим из этих произведений судебного, совещательного и эпидейктического жанров сохраниться до нашего времени. В них содержится богатейшая информация, особенно по тем периодам и аспектам афинской истории, которые недостаточно освещены в трудах историков.
В речах «ранних» (V—IV вв. до н. э.) афинских ораторов, таких, как Лисий, Андокид, содержится много сведений о внутриполитической борьбе в период Пелопоннесской войны, функционировании антидемократических гетерий, олигархических переворотах 411 и 404 гг. до н. э., а также о повседневной жизни населения Греции классической эпохи.
На протяжении многих десятилетий Афин V—IV вв. до н. э. заметной фигурой в общественной жизни был знаменитий оратор Исократ. Его произведения, имевшие форму речей, а по существу являвшиеся публицистическими памфлетами, затрагивают самые разные аспекты социально-политической жизни греческого мира эпохи кризиса классического полиса. В них последовательно проводится идея панэллинизма, дается суровая критика кризисных явлений, характерных для Греции IV в. до н. э., содержится призыв к восстановлению «отеческого государственного устройства», т. е. к отказу от крайностей радикальной демократии и переходу к монархическим формам правления.
Огромное значение для изучения древнегреческой истории имеют речи знаменитого афинского оратора Демосфена. Их сохранилось около 60 (правда, некоторые из приписываемых ему сочинений, возможно, принадлежат другим авторам). Весь свой политический темперамент Демосфен направил на борьбу за независимость Афин, против притязаний Македонии на гегемонию в Элладе. Его речи (в том числе «О преступном посольстве», «О венке», цикл речей «Филиппики» и др.) содержат колоссальное количество интереснейших сведений об истории афино-македонского противостояния и о конфликте политических группировок в Афинах в это время. Подобные сведения содержатся и в речах афинских ораторов, принадлежавших к числу как его союзников (Гиперид, Ликург), так и противников (Эсхин).
Речи всех древнегреческих ораторов содержат информацию о различных сторонах жизни полисов. В частности, из судебных речей мы узнаем очень много о греческом праве, законодательстве, о судопроизводстве в афинском полисе. В них содержатся обширные цитаты из законов и государственных постановлений.
Однако необходимо подчеркнуть, что использовать памятники древнегреческого ораторского искусства в качестве исторических источников следует с предельной осторожностью. Эти произведения, создававшиеся (и произносившиеся) в условиях острой политической борьбы, кипения страстей, являются тенденциозными, субъективными и нередко грешат сознательным искажением фактов.
ФИЛИПП II ВО ГЛАВЕ ЭЛЛАДЫ
Доходившие до Филиппа II вести о складывавшемся антимакедонском союзе побуждали его к активным действиям. И царь Древней Македонии счел, что наступило время активных действий, и воспользовался вспыхнувшей в 339 г. до н. э. в Греции Четвертой священной войной, которую вел Дельфийский союз против города Амфисса в Локриде. Призванный на помощь стоявшими на его стороне членами союза, Филипп взял Амфиссу, а попутно установил свой контроль над важнейшим в стратегическом отношении Фермопильским проходом и овладел охранявшей подступы к нему крепостью Элатея. Теперь он угрожал с севера всей Средней Греции, в том числе и Аттике. Захватнические планы македонского царя были отныне ясны для всех, воспрепятствовать его дальнейшему продвижению становилось чрезвычайно трудно.
В Афинах весть о происшедших событиях вызвала настоящий шок. Сразу же было созвано народное собрание. Впоследствии Демосфен вспоминал, насколько велика была в тот момент всеобщая растерянность: «Глашатай стал спрашивать, кто желает говорить. Но не выступил никто. И хотя уже много раз глашатай повторял свой вопрос, все-таки не поднимался никто. А ведь были налицо все стратеги, все обычные ораторы, и отечество призывало, кто бы высказался о мерах спасения». В конце концов слово взял Демосфен и предложил программу немедленных действий. По его инициативе в срочном порядке был заключен военный союз Афин с Фивами: два сильнейших полиса Средней Греции, ранее постоянно враждовавшие и боровшиеся за гегемонию, согласились объединиться для противостояния общему противнику. Кроме Афин и Фив, в антимакедонский союз вошли Коринф, Мегары, города областей Эвбея и Ахайя. Но сопротивляться было уже слишком поздно. К тому же в организации отпора македонянам приняли участие далеко не все греческие государства. В частности, Спарта продолжала сохранять нейтралитет.
Решающее сражение между македонским войском Филиппа II и союзной греческой армией, основу которой составляло афино-фиванское ополчение, произошло в августе 338 г. до н. э. близ города Херонея, что в Беотии. В афинской фаланге в качестве рядового гоплита сражался и Демосфен. Силы сторон были фактически равны – примерно по 30 тысяч человек. Исход битвы при Херонее, длительной и трудной как для греков, так и для македонян, еще долгое время оставался неясным. Вначале перевес оказался на стороне антимакедонской коалиции, но затем фланговая атака македонской кавалерии, которой командовал Александр, юный сын царя Филиппа сокрушила отборные силы фиванцев (на поле боя остался лежать весь «священный отряд») и обратила греков в бегство. Это проигранное сражение ознаменовало конец самостоятельного развития греческих полисов и установление в Элладе македонской гегемонии. Так трагично завершилась классическая эпоха древнегреческой истории.
Памятник афинянам и фиванцам, павшим в битве при Херонее
После разгрома при Херонее в Афинах со дня на день ждали вторжения македонян. Предлагались самые различные способы укрепления обороноспособности города. Так, оратор и политик Гиперид советовал освободить и вооружить рабов, предоставить гражданские права метекам. Столь радикальная инициатива, не вызвавшая сочувствия даже у Демосфена, была отклонена.
Но Филипп II не пошел на Афины. После Херонейской битвы, прекрасно понимая, что эллины были побеждены, но не сломлены, он проявил демонстративное милосердие и миролюбие. И утверждать македонское господство военной силой, осаждая и захватывая один за другим греческие полисы, задача вряд ли выполнимая. Поэтому царь Македонии предпочел действовать дипломатическими методами, тем более что теперь он мог говорить с греками с позиции силы, языком победителя. Наказанию подверглись только Фивы, которые ранее находились в союзе с македонянами, а затем перешли на сторону противника.
С Афинами же был заключен мирный договор на весьма щадящих условиях. Афинская демократия продолжала существовать. Афиняне не понесли почти никаких территориальных потерь (им пришлось отдать Филиппу лишь Херсонес Фракийский). Афинские воины, взятые в плен после поражения при Херонее, были возвращены на родину без выкупа. Политические лидеры антимакедонской ориентации (Демосфен, Гиперид и др.) не подверглись никаким репрессиям. Филипп желал показать всем, что он является не жестоким завоевателем, а объединителем Греции, долгожданным гегемоном, который принесет мир, порядок и процветание в политически раздробленный мир эллинских полисов, что он намерен не самовластно диктовать свою волю, а прислушиваться при решении всех важнейших вопросов к мнению греков.
В 337 г. до н. э. по инициативе Филиппа II в Коринфе был созван общегреческий конгресс, который должен был подвести итоги греко-македонского противостояния. На конгресс прибыли представители всех полисов Балканской Греции, кроме Спарты, которая по-прежнему сохраняла нейтралитет. На Коринфском конгрессе был принят ряд важных решений, которые определили историческую судьбу греческого мира на последующие десятилетия. Объявлялось о завершении войн и установлении в Элладе всеобщего мира, гарантом которого выступал македонский царь. Более того, запрещалось вести не только внешние вооруженные конфликты – полис с полисом, но и междоусобные войны внутри полисов, организовывать государственные перевороты и изменять существующий политический строй, прибегать к массовым казням и конфискациям имущества, проводить радикальные социально-экономические реформы (например, такие, как отмена долгов, передел земель, освобождение больших групп рабов). Отныне объявлялась свобода торговли и мореплавания, для безопасности которого предлагалось организовать борьбу с пиратством.
Таким образом, Филипп II выступал в роли «благодетеля» Эллады, даровавшего измученной греческой земле стабильность и благосостояние. В то же время за красивыми фразами отчетливо прочитывалась олигархическая сущность основных постановлений конгресса. Не в последнюю очередь они были направлены против сторонников радикальной демократии.
Важнейшим решением Коринфского конгресса стало создание общегреческого военно-политического союза, гегемоном которого и главнокомандующим вооруженными силами был объявлен Филипп II. При этом Греция формально сохранила свободу и не стала частью македонского государства. По отношению к грекам Филипп выступил не властелином, а вождем и соответственно принял на себя обязательство не вмешиваться во внутренние дела греческих полисов. Главной целью общегреческого союза объявлялась война с Персией (прямо на конгрессе она и была объявлена). Провозглашалось, что эллины обязаны отомстить персам за нашествие на Грецию в начале V в. до н. э., за сожжение Афин и поругание греческих святынь. Для ведения военных действий создавалась союзная армия, которая должна была комплектоваться из греков и македонян.
Так, вольно или невольно Филипп II оказывался тем государственным деятелем, который начал претворять в жизнь панэллинскую программу Исократа[24]. По приказу царя сразу же после завершения Коринфского конгресса в Малую Азию для ведения военных действий против персов был переправлен 10-тысячный македонский корпус под командованием опытного полководца Пармениона. Первые военные операции принесли македонянам успех. Филипп уже готовился и сам отправиться в персидские владения во главе основных греко-македонских сил, однако роковая случайность разрушила его планы великого похода на Восток. В 336 г. до н. э. на пиру, который Филипп давал по случаю замужества своей дочери, молодой македонский аристократ, незадолго до того обиженный царем и жаждавший мести, заколол его кинжалом.
После смерти Филиппа II власть в Македонии унаследовал его двадцатилетний сын Александр III, вошедший в историю под именем Александра Македонского, или Александра Великого. На новом конгрессе в Коринфе он был утвержден и в качестве гегемона панэллинского (т. е. общегреческого) союза и главнокомандующего его вооруженными силами. Именно этому молодому человеку предстояло с блеском свершить то, что не успел сделать его отец. С именем Александра Македонского связано начало новой эры древнегреческой истории – эпохи эллинизма.
Историческое значение деятельности Филиппа II определяется не только тем, что он создал предпосылки для грандиозных деяний своего великого сына, но и тем, что события, которыми он руководил, как бы завершили классический период истории Греции, эпоху независимых полисов.
Можно давать самые разные оценки борьбе Филиппа II за гегемонию в Греции, тем методам, которые он применял в этой борьбе. Однако несомненно одно: историческое поражение полисного мира, судя по всему, было неизбежным. Установление македонской гегемонии в Греции явилось закономерным результатом кризиса классического полиса и всей системы межполисных отношений. С каким бы уважением ни относились мы к Демосфену, борцу за независимость демократических Афин, следует помнить, что он защищал уходящее в прошлое, ценности, обреченные историей.
Историография
История Древней Македонии не часто привлекала внимание исследователей [она освещена в работах Н.ХЭммонда и Ф. Уолбэнка (N. Hammond, F. Wallbank), А. С. ІІЮфмана]. Гораздо чаще изучалась внутриполитическая борьба в греческих полисах, особенно в Афинах, в период возникновения македонской опасности. В работах К. Моссе (C. Mosse), Ш. Перлмана (S. Perlman), Ф. Митчела (F. Mitchel), В. Вилля (W. Will) рассматривались основные афинские политические группировки, существовавшие в IV в. до н. э., их состав, позиции и т. п.
В российском антиковедении эту проблематику наиболее детально изучала Л. П. Маринович. Если ранее считалось, что в афинском полисе в то время существовали две крупные политические группировки – антимакедонская (демократическая) и промакедонская (олигархическая), то теперь все чаще признается, что реальная картина политической жизни была гораздо сложнее, что она характеризовалась не биполярностью, а многополярностью, как это, собственно, всегда и было в древнегреческих государствах.
Литература по теме
Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский. М., 1993.
Шофман А. С. История античной Македонии. Казань. 1960. Ч. 1.
Drerup Е. Demosthenes im Urteil des Altertums. Wurzburg, 1923.
Hammond N., Walbank F. A History of Macedonia. Oxford, 1988.
Mitchel F. Lykourgan Athens. Cincinnati, 1970.
Montgomery H. The Way to Chaeronea. Bergen, 1983.
Mosse C. Athens in Decline. L., 1973.
Perlman S. Political Leadership in Athens in the Fourth Century B.C. // Parola del passato. 1967. Vol. 114.
Sealey R. Demosthenes and his Time. Oxford, 1993.
Will W. Athen und Alexander. Munchen, 1983.
Раздел 4
ЭПОХА ЭЛЛИНИЗМА
У истоков эпохи эллинизма стоит личность (и это впервые в античной истории) – македонский царь Александр Великий (правил в 336—323 гг. до н. э.). Короткая, но насыщенная бурными событиями жизнь Александра, без сомнения, уникальна. Далеко не каждому даже из великих исторических деятелей доводилось стать не просто основателем нового государства, но воистину творцом нового мира, новой социокультурной «вселенной». На долю Александра выпала именно такая судьба.
ГЛАВА 20
Александр Македонский. Создание мировой державы
АЛЕКСАНДР ВЕЛИКИЙ – ЧЕЛОВЕК, ПОЛКОВОДЕЦ, ПОЛИТИК
Сын царя Филиппа II и его первой жены – эпирской царевны Олимпиады, наследник македонского престола, Александр (356—323 до н. э.) получил превосходное образование: его наставником в течение нескольких лет был великий Аристотель. Любимым чтением Александра, воспитанного в традициях греческой культуры, была Гомерова «Илиада», папирусный свиток которой неизменно сопровождал его во всех походах. Однако в противоречивом характере будущего царя было немало и негативных черт: наряду с непоколебимой отвагой, великодушием, щедростью, ему были знакомы вспышки необузданного гнева, а также подозрительность, нетерпимость к возражениям, склонность к пьянству.
Уже в ранней юности Александр проявлял выдающиеся полководческие и административные способности. Филипп II, отправляясь в военные походы, нередко оставлял юношу управлять государством, а если брал его с собой, то поручал весьма ответственные военные задания. Так, в сражении при Херонее восемнадцатилетний Александр командовал македонской конницей.
Лисипп. Александр Македонский
После трагической гибели Филиппа II в 336 г. до н. э. его двадцатилетний сын унаследовал престол. Он горел желанием продолжить дело отца и отправиться в поход на Персию, но вначале необходимо было укрепить собственное положение на троне. Полтора года царь Александр III потратил на усмирение мятежей как на северных границах Македонии, так и в особенности в греческих полисах. Не без труда он добился на конгрессе в Коринфе подтверждения своих полномочий главы панэллинского союза, командующего греко-македонскими вооруженными силами.
В 335 г. до н. э. Александр отправился в поход на фракийские и иллирийские племена: включенные Филиппом II в состав Македонии, после его смерти они подняли восстание. Эта военная акция оказалась успешной, но в отсутствие македонского царя в Греции вновь началось движение против его гегемонии. Неутомимый Демосфен призывал эллинов сбросить чужеземное владычество, и его призывы находили поддержку в обществе. Когда от одного города к другому поползли непроверенные слухи о гибели Александра, первыми против македонян открыто выступили фиванцы.
Однако силы были неравны. Александр неожиданно вернулся в Грецию, взял Фивы и подверг их страшной каре: один из славнейших греческих городов был стерт с лица земли, а все его население обращено в рабство. Этим македонский царь продемонстрировал, какая участь постигнет всех непокорных. Остальные греческие полисы, напуганные расправой, уже не помышляли о явном проявлении недовольства. Только теперь, поставив под свой контроль ситуацию на Балканском полуострове, Александр мог беспрепятственно приступить к главному делу своей жизни – походу в Азию.
Источники
Эпоха эллинизма хорошо освещена в многочисленных источниках. Сохранилось весьма много письменных свидетельств об эллинистическом мире, несмотря на то, что многое оказалось безвозвратно утрачено. Походы Александра Македонского, справедливо оцененные современниками как событие эпохальное, были очень подробно исследованы историками.
Многие участники походов Александра Великого – и высокопоставленные военачальники (Птолемей и Неарх), и рядовые командиры (кормчий Онесикрит, военный инженер Аристобул и др.) – впоследствии написали воспоминания о войнах в Азии. В этих произведениях содержалась ценнейшая информация, изложенная самими очевидцами событий. К сожалению, записки соратников Александра дошли до нас во фрагментах, но полными текстами активно пользовались античные авторы, описывавшие деяния покорителя персидской державы: Диодор, Плутарх, Курций Руф, Арриан и др.
ВЕЛИКИЙ ПОХОД НА ВОСТОК
Ранней весной 334 г. до н. э. молодой македонский царь Александр наконец приступил к осуществлению замыслов своего отца. Он переправился с войском общегреческого союза в Малую Азию, на персидскую территорию. По приблизительным подсчетам, армия Александра состояла из 30 тысяч пехотинцев и 5000 кавалеристов. Войско было неоднородным по своему этническому составу. В основном это были македоняне и представители других народов, живших на территории македонского царства. Греков было 12 тысяч: 7000 воинов входили в состав полисных ополчений, выделенных в распоряжение Александра, остальные являлись наемниками. Армия была прекрасно вооружена и обучена, ее сопровождали специалисты для сооружения осадных приспособлений. С войском Александра на Восток отправилось немало ученых, писателей, философов.
Походы Александра Македонского
По греческим масштабам, войско, вступившее в пределы державы Ахеменидов, было весьма многочисленным. Однако оно не могло идти ни в какое сравнение с той армией в сотни тысяч воинов, которую в случае необходимости был способен выставить персидский царь Дарий III. В 30-е годы IV в. до н. э. Персия по-прежнему оставалась огромным и богатейшим государством. Однако все больше обнаруживались ее хозяйственная отсталость и внутренняя нестабильность, проявлявшаяся в сепаратистских устремлениях сатрапов отдельных областей, равнодушии населения к государственным нуждам и, как следствие, в слабости военной организации.
Пытаясь найти выход из положения, персидские владыки активно привлекали на службу греческих наемников, которые занимали самые различные посты: от рядовых воинов до командиров высокого ранга. Один из них, талантливый полководец Мемнон с Родоса, фактически командовал всеми вооруженными силами Ахеменидов в Малой Азии. Сильнее греко-македонского был и превосходивший его по численности более чем вдвое персидский флот, основу которого составляли финикийские корабли.
В начале Восточного похода, в 334 г. до н. э., планы Александра вряд ли были очень далеко идущими. Вероятно, он рассчитывал завладеть лишь малоазийскими землями персов. Но противник сам облегчил ему задачу. Персидские сатрапы, управлявшие Малой Азией, вопреки мнению Мемнона, настаивавшего на отступлении в глубь материка в поисках более выгодной оборонительной позиции, решили немедленно дать войску Александра генеральное сражение. Оно состоялось на берегах реки Граник (совр. Коджабаш), неподалеку от места высадки греко-македонских сил. Силы сторон, размещавшиеся на разных берегах, были примерно равны. Персы выжидали, заняв выгодную позицию на высоком и крутом берегу. Александр решил форсировать Граник; молниеносным ударом конницы он атаковал врага и при поддержке переправившихся под прикрытием кавалерии основных сил пехоты обратил неприятеля в бегство. Битва при Гранике закончилась полным разгромом персидского войска. Здесь впервые проявилась одна из особенностей военного искусства Александра Македонского – применение кавалерийской атаки на наиболее важном направлении.
После столь убедительно выигранной битвы македонскому царю добровольно сдались греческие города Малой Азии, со времен Анталкидова мира (387 г. до н. э.) находившиеся под ахеменидским владычеством. Сопротивление Александру Македонскому оказали лишь Милет и Галикарнас, в которых позиции персов были особенно сильны, но и эти города вскоре были взяты. В освобожденных полисах были свергнуты симпатизировавшие персидским властям олигархические режимы и установлено демократическое правление. Затем Александр планомерно начал подчинять своей власти регионы малоазийского полуострова. Вначале он прошел по его югу (области Ликия и Памфилия), после этого повернул на север: во Фригию[25], Пафлагонию, Каппадокию, а затем, преодолев горный хребет Тавр, вновь спустился к Средиземному морю и оказался в Киликии. В конце концов вне его контроля остались лишь труднодоступные горные районы на севере и востоке Анатолии[26].
Однако в тылу уходящего все дальше войска продолжал действовать персидский флот в Эгейском море, представлявший серьезную опасность. Командовавший им Мемнон, захватив некоторые греческие острова, фактически полностью господствовал в Эгеиде. Он замышлял перенести военные действия в Балканскую Грецию, а также закрыть черноморские проливы и тем самым пресечь все связи греко-македонской армии с родиной. Хотя угроза быть отрезанным от Эллады постоянно нависала над войском Александра Македонского, царь, не обращая внимания на эту опасность, смело двигался на восток.
ПОБЕДА ПРИ ИССЕ. ОВЛАДЕНИЕ ЕГИПТОМ
В 333 г. до н. э. войско Александра Македонского перешло из Малой Азии в Северную Сирию. Навстречу ему уже двигалась огромная (200—250 тысяч человек) персидская армия во главе с Дарием III, принявшим на себя командование. Противники сошлись в узкой долине у города Исс, на пересеченной местности между горами и морем, где из-за недостатка пространства персам не удалось реализовать в бою свое численное превосходство. Сражение при Иссе во многом напоминало битву при Гранике. Вновь решающую роль сыграла атака македонской конницы. Александр, командовавший правым флангом своего войска, направил кавалерийский отряд в центр фронта персов, где находилась ставка Дария. На левом фланге армия Александра несла в это время значительные потери. Однако в разгар битвы, исход которой был еще далеко не решен, Дарий, увидев приближавшегося к его колеснице Александра, пришел в полное замешательство и, испугавшись за свою жизнь, в страхе бежал с поля боя. Персидское войско осталось без командующего, что вскоре привело к его разгрому. После сражения в руках Александра оказалась не только походная казна Дария, но и вся семья персидского царя: позорно брошенные им мать, жена и дети.
Александр Великий на коне Буцефале
Победа на Иссе стала переломным моментом войны и открыла Александру путь в центральные области Персии. Отныне, став господином положения, македонский царь радикально изменил свои планы. Осознав открывшиеся перед ним новые перспективы, он сделал своей целью покорение всей державы Ахеменидов. Поэтому мирные предложения Дария III, готового уступить выигравшему противнику земли от Эгейского моря до реки Галис, т. е. большую часть Малой Азии, были отвергнуты Александром в оскорбительной форме.
Однако, чтобы реализовать грандиозный завоевательный план, царю Македонии необходимо было сначала обезвредить персидский флот. Поэтому Александр отказался от преследования войск Дария III и немедленного похода в Месопотамию и Персиду, где находились основные административные центры Ахеменидов, а повел армию в Финикию, так как именно оттуда выходили в Эгейское море военные корабли персов. Греко-македонские силы без боя заняли почти все финикийские торговые города. Подчинившись новому властителю, финикийцы предоставили в его распоряжение свои эскадры, отозвав их из персидских военно-морских сил. В результате флот Ахеменидов, потеряв без боя почти все корабли, перестал представлять серьезную опасность, а флот Александра за короткий срок значительно вырос.
Из городов Финикии отказался сдаться лишь древний Тир, находившийся на острове и считавшийся неприступным. Но и этот город после изнурительной семимесячной осады и сооружения дамбы, соединившей остров с материком, был взят. Под контролем Александра оказалась также Палестина, причем серьезное сопротивление оказала только сильная крепость Газа.
Дарий III вновь попытался вступить в мирные переговоры, предлагая Александру на этот раз все земли до реки Евфрат. Но никакие уступки уже не устраивали македонского царя: он твердо вознамерился полностью лишить Дария власти и создать на месте персидской новую грандиозную державу.
Александр Македонский в виде Амона (рога-символ бога) Монета
В 332 г. до н. э. греко-македонское войско без всякого сопротивления овладело богатым Египтом: сатрап этой области державы Лхеменндов перешел на сторону Александра. Египетские жрецы по древнему обычаю провозгласили своего нового властителя фараоном, сыном бога Амона. С этого момента берет начало идея о божественности Александра Македонского. Обожествление царской власти и ее носителей ранее было чуждо грекам, но издавна коренилось в сознании многих народов Востока. Понимая это, Александр для укрепления своего авторитета не преминул воспользоваться традиционными восточными идеями.
Организуя управление Египтом, македонский царь демонстрировал подчеркнутое уважение к местным традициям и обычаям. Он привлекал египетскую знать к исполнению властных функций (правда, в гражданской сфере, военное командование оставалось в руках македонян), совершил паломничество к святилищу бога Амона, находившемуся в оазисе к западу от Египта. На египетском берегу Средиземного моря был основан город Александрия.
КОНЕЦ АХЕМЕНИДОВ
В Египте Александр Македонский предоставил войску длительный отдых, а в 331 г. до н. э. наконец направился с армией во внутренние области персидской державы. К этому времени Дарий III собрал новое войско, численность которого, по мнению античных авторов, доходила до миллиона человек. Эта оценка несколько преувеличена. Но следует учитывать, что персидский царь прекрасно понимал всю серьезность момента, рассматривал грядущее решительное столкновение с греческими войсками как свой последний шанс сохранить власть и, естественно, постарался мобилизовать максимальное количество оставшихся сил. В его распоряжение прибыли многочисленные вооруженные отряды из восточных областей царства. Точную численность персидской армии определить невозможно, но, во всяком случае, смело можно говорить о наличии у Дария нескольких сотен тысяч воинов против нескольких десятков тысяч у Александра; неравенство сил было очевидно.
Александр Великий и Амон. Рисунок с рельефа в Луксоре
Серпоносная колесница. Рисунок
Мощной ударной силой персов считались колесницы с длинными и острыми вращающимися серпами, укрепленными по обеим сторонам оси. Врезаясь в строй противника, такие серпоносные колесницы должны были рубить на куски его живую силу. Впрочем, греки быстро научились бороться с этим оружием. Они расступались перед несущимися колесницами, пропускали их, а затем уничтожали возниц. Были у персидской армии также боевые слоны.
Последнее крупное сражение войны Александра Македонского с Дарием III произошло 1 октября 331 г. до н. э. в Северной Месопотамии, недалеко от реки Тигр, на обширной равнине у местечка Гавгамелы, где персы могли свободно развернуть все свои силы и попытаться реализовать численное преимущество. Битва при Гавгамелах была ожесточенной и продолжалась почти целый день, причем долгое время ни одна из сторон не имела решающего перевеса. Александр, по обыкновению, взял на себя командование правым флангом греко-македонской армии. В начале сражения он совершил неожиданный обманный маневр (движение направо), приведший персов в замешательство, а потом, как и в битве при Иссе, направил конницу в центр персидского войска, где находилась ставка Дария.
План сражения при Гавгамелах
Персидские воины, в свою очередь, теснили греко-македонские части на их левом фланге, которым командовал Парменион. Главной опасностью для войск Александра была возможность окружения: так как линия фронта у персов была значительно длиннее, то в ходе битвы они могли охватить фланги противника. Войско македонского царя тем временем, не обращая внимания на опасности, продолжало свой натиск на персидский центр. В результате почти полностью повторилась ситуация предыдущей встречи Дария III и Александра на поле боя: владыка, персов растерялся и, бросив армию, скрылся в одной из своих столиц городе Экбатаны, в Мидии. Греки одержали полную победу.
Александр Македонский не стал преследовать персидского владыку. Он двинулся прямо в центр державы Ахеменидов и стал легко за нимать ее главные города. Древний Вавилон сатрап Мазей сдал без боя, за что Александр оставил его на посту наместника Вавилонии. Этим он продемонстрировал знатным персам, занимавшим ключевые посты в персидском царстве, что не намерен расправляться с ними и при условии изъявления покорности сохранит их влиятельное положение. Такая политика, несомненно, облегчала его продвижение вперед: сатрапы многих областей предпочитали добровольно подчиниться власти нового владыки.
Дарий III в битве при Гавгамелах. Фрагмент мозаики из Помпей
Без боя сдались и Сузы – административная столица державы Ахеменидов, где находились бюрократический аппарат и государственная казна. Некоторое сопротивление оказал лишь Персеполь (совр. Техте-Джемшид) – священный город персидских царей, центр области Персида, – но и он вскоре оказался под контролем греков. Персеполь был отдан воинам на разграбление, и находившийся в нем великолепный царский дворец был предан огню. Это был демонстративный акт мести персам за нашествие на Грецию в начале V в. до н. э. и за сожжение Афин. После овладения Сузами и Персеполем в руки Александра попали колоссальные богатства царской казны: веками хранившиеся сокровища оценивались не менее чем в 170 тысяч талантов серебром.
Теперь войску Александра Македонского предстоял путь на север, в Экбатаны, где скрывался Дарий III. При вести о приближении греков персидский царь пытался бежать в восточные сатрапии – обширные, богатые и не затронутые войной. Он еще надеялся собрать на востоке своих владений новые силы и продолжить борьбу. Однако Дарий, проявивший себя откровенно слабым полководцем, совершенно утратил популярность даже у собственных придворных. Царские приближенные во главе с Бессом, сатрапом -Бактрии, составили против Дария заговор, арестовали его, а впоследствии убили. Когда Александр, преследовавший своего противника, обнаружил тело последнего представителя династии Ахеменидов брошенным на дороге, то приказал воздать покойному царские почести и похоронить тело в родовойусыпальнице персидских владык.
Персидские воины. Фрагмент рельефа из Персеполя (V в. до н. э.)
После смерти Дария III Александр объявил своему войску, что цель войны, ради которой на Коринфском конгрессе был создан панэллинский союз под македонской гегемонией, полностью выполнена, «священная месть» персам свершена. В связи с этим он разрешил воинам, направленным в союзное войско греческими полисами, возвратиться домой, но предложил тем из них, кто пожелает в дальнейшем участвовать с ним в военных действиях, остаться в качестве наемников. Желающих оказалось много, к тому же с Балканского полуострова периодически прибывали подкрепления, и греко-македонское войско практически не сократилось. Все больше греческих добровольцев присоединялись к столь победоносному и выгодному мероприятию, каким оказывался Восточный поход Александра Македонского.
Пополнению рядов греко-македонской армии, воевавшей в Азии, способствовало и то обстоятельство, что к этому времени было покончено и с последней «греческой» опасностью для Александра. Спарта, отказавшаяся в свое время участвовать в Коринфском конгрессе, в 333 г. до н. э. начала войну против Македонии, но два года спустя, разбитая наместником Александра Антипатром, была вынуждена вступить в панэллинский союз, созданный под македонской эгидой. Итак, войско Александра, двигавшееся все дальше на восток, росло, несмотря на то что во многих завоеванных городах македонскому царю приходилось оставлять свои гарнизоны для поддержания порядка и покорности.
ПОКОРЕНИЕ СРЕДНЕЙ АЗИИ И ПОХОД В ИНДИЮ
Гибель Дария III позволила Александру Македонскому рассматривать себя как преемника Ахеменидов. По праву победителя македонский царь стал законным владыкой персидского царства. Дальнейшие его походы имели целью восстановление единой власти над всеми подчиненными персам территориями и борьбу с самозванцами, самым опасным из которых был Бесс – организатор убийства Дария. Этот сатрап, продолжая отступать на восток, в подвластные ему области, провозгласил себя царем под именем Артаксеркса IV. Преследуя Бесса, Александр с войском прошел по горным районам Восточного Ирана, поставил их под свой контроль и к 329 г. до н. э. достиг Средней Азии. Бесс был схвачен и казнен.
Однако греко-македонскому войску неожиданно пришлось столкнуться с упорным сопротивлением местного населения. Развернулась настоящая партизанская война, которой руководил талантливый полководец Спитамен (?—328 до н. э.). Он со своими конниками уничтожал македонские отряды, оторвавшиеся от основных сил, отбивал обратно завоеванные города и поселения. Александру приходилось вновь подчинять своей власти одни и те же местности. Все попытки схватить Спитамена оказывались неудачными: получив известие о подходе вражеских войск, он скрывался в пустыне. Лишь после долгой борьбы Спитамен потерпел поражение, бежал к кочевым племенам и там, в степях, был убит.
Пожалуй, ни один регион не завоевывался великим полководцем античности с такой затратой сил, как Средняя Азия. Два года потребовалось Александру на то, чтобы более или менее прочно утвердиться в среднеазиатских областях Согдиана и Бактрия. Стремясь добиться успеха, он применял политику «кнута и пряника»: с чудовищной жестокостью расправлялся с жителями мятежных территорий, истребляя десятки тысяч человек, и подчеркнуто милостиво относился к тем, кто добровольно подчинялся его власти. Легенды об ужасном Искандере Двурогом в течение многих веков распространялись среди народов Средней Азии, настолько глубокую память оставил Александр Македонский о себе в этом регионе.
В 327 г. до н. э. Средняя Азия была наконец покорена и усмирена. В ознаменование наступления мира Александр женился на Роксане, дочери одного из представителей среднеазиатской знати, теперь вынужденной признать новую власть. Завоеватель основал в долинах рек Окс (совр. Амударья), Яксарт (совр. Сырдарья) и их притоков несколько новых городов, которые должны были служить опорными базами для греко-македонских гарнизонов; почти все эти города получали одно и то же название– Александрия. К тому времени численность армии, находившейся под командованием македонского (а теперь уже и персидского) царя, возросла до 120 тысяч человек: прибывали подкрепления из Греции, вступали в войско персидские отряды, прежде всего кавалерийские.
В том же 327 г. до н. э. Александр Македонский начал поход в Индию. Таким образом, греки выходили за пределы державы Ахеменидов и устремлялись в земли, почти совершенно им неизвестные. Об Индии Александр и его спутники имели в основном фантастические сведения, полученные из трудов греческих историков (Геродота, Ктесия Книдского и др.), которые опирались на недостоверную информацию. Не было реального представления ни о размерах Индии, ни о трудностях, связанных с овладением ею, ни о странах, которые находились восточнее Индии[27]. Что же толкало Александра на столь опасное и, в сущности, авантюрное, не оправданное геополитическими интересами предприятие? Наверняка сыграли свою роль распространявшиеся среди македонян и греков рассказы о сказочных богатствах Индии. А кроме того, Александр, которому, несомненно, несколько вскружили голову достигнутые успехи, уже видел себя правителем всей ойкумены. Его преследовала навязчивая идея дойти до «края Земли» (считали, что он находится где-то совсем недалеко) и омыть свое оружие в водах Великого океана и в конечном счете покорить весь мир.
Вначале греко-македонское войско, в состав которого теперь также входили и представители восточных народов, продвигалось вдоль Инда и его многочисленных притоков относительно спокойно. Александру противостояли многочисленные мелкие независимые царства, которыми управляли раджи, и племена, жившие еще в первобытных условиях. Царства и племена враждовали друг с другом, что облегчало их подчинение. Некоторые раджи спешили перейти на сторону Александра, стремясь получить от него помощь в борьбе со своими противниками. Другие царьки, напротив, оказывали ожесточенное сопротивление.
Особенно много хлопот доставил Александру раджа Пор, навязавший ему в 326 г. до н. э. кровопролитное сражение на берегах реки Гидасп. Македонский царь не без труда, лишь с помощью передовой для своего времени военной тактики (обходной маневр при переправе через реку), сумел добиться победы. Пор попал в плен и тоже стал вассалом Александра. В битве при Гидаспе греки и македоняне впервые столкнулись с массовым применением противником «живого» оружия – боевых слонов. Это настолько впечатлило греческих полководцев, что впоследствии они стали активно использовать слонов в боевых действиях.
Александр двигался все дальше на восток, прокладывая пути в индийских джунглях, постоянно обороняясь от внезапных набегов местных племен. А конца этому тяжелому и опасному пути, казалось, не предвиделось. Вожделенный «край Земли» отодвигался все дальше и дальше. Индия оказывалась несравненно большей страной, чем считалось ранее, к тому же ходили слухи, что до самых «мощных» индийских государств еще идти и идти (речь шла в первую очередь о державе Нандов в долине Ганга). Самого Александра, конечно, все это не могло остановить, но армия была уже совершенно измучена. Воины, непривычные к жаркому и влажному климату, страдали от тропических лихорадок, гибли от укусов змей и ядовитых насекомых. В конце концов войско отказалось продолжать поход. Это было серьезным ударом по самолюбию Александра, но изменить что-либо было не в его силах. После нескольких дней тщетных уговоров полководец приказал собираться в обратный путь.
Индийский боевой слон. Рисунок
Построив корабли и спустившись на них по Инду к Аравийскому морю, Александр в 325 г. до н. э. разделил свою армию на две части. Одна из них под руководством лучшего из македонских флотоводцев Неарха отправилась на запад на кораблях. Другую часть сам царь повел пешим путем через прибрежные пустыни Южного Ирана. Этот многомесячный переход стал одной из самых трагичных страниц Великого похода и стоил жизни тысячам воинов.
В 324 г. до н. э. все войско воссоединилось в Сузах. Пробыв там несколько месяцев, Александр отправился в Вавилон, решив сделать этот древний город столицей своей огромной державы. В Македонию, откуда был начат Восточный поход, в родную Пеллу царь уже больше не возвратился.
Источники
Личность Александра Македонского, его жизнь и деяния привлекали внимание многих античных авторов. Плутарх составил подробную биографию Александра. Римский историк Курций Руф (I в. н. э.) написал «Историю Александра Македонского». Это почти единственный античный автор, который, используя более ранние источники, подчеркнул не только позитивные, но и негативные стороны деятельности Александра.
Видный римский администратор (грек по происхождению) Арриан (гг в. н. э.) создал самое ценное из дошедших до нас произведений об Александре Македонском – «Поход Александра». Это четкое и ясное изложение событий, основанное на наиболее достоверной традиции, почти лишенное риторических прикрас.
ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА АЛЕКСАНДРА ВЕЛИКОГО
Если бы Александр Македонский был лишь завоевателем, его имя, наверное, пополнило бы список «отрицательных» героев истории (вроде Батыя или Тамерлана). Однако Александр заботился не только об увеличении количества подвластных ему территорий и народов, но и об организации эффективного управления ими. Ощущая себя законным преемником династии Ахеменидов, он уже в условиях военного похода начал проводить важные преобразования в управлении доставшимся ему обширным государством.
Персидскую державу характеризовала ее «внутренняя непрочность»: отсутствие налаженных связей между областями, отчужденность населяющих их народов друг от друга. Все это было основой для развития сепаратистских выступлений непокорных сатрапов, мятежи которых Ахемениды порой вынуждены были подавлять с помощью военной силы. Александр понимал, что в новых условиях эти внутренние противоречия могли еще усугубиться. Ведь теперь в государстве появились македоняне и греки, которые по праву победителей считали себя господами над многочисленным местным населением, находившимся в положении побежденных. Конфликты между победителями и побежденными могли серьезно подорвать целостность государства. Сохранение и укрепление единого государства становилось главной задачей правителя. Александр как мог старался сглаживать противоречия между греками, македонянами и народами Востока, при каждом удобном случае демонстрируя, что для царя все они в одинаковой мере являются его подданными.
С подчеркнутым уважением относился Александр к обычаям, традициям и религиозным верованиям жителей завоеванных земель. В Египте он принял титул фараона и совершил паломничество к святилищу Амона, в Вавилоне счел необходимым поклониться богу Мардуку, в Пасаргадах (древнейшая столица Персии) восстановил оскверненную мародерами гробницу Кира – основателя державы Ахеменидов. Но в то же время, отдав приказ о сожжении дворца персидских царей в Персеполе, Александр продемонстрировал, что остается выразителем интересов греков и македонян.
Всюду, где мог, Александр Великий сохранял власть ахеменидских сатрапов, избегая крутых перемен; правда, в их руках оставались лишь гражданские полномочия, а военные и финансовые, как правило, передавались македонянам и грекам. Дальнейшие события показали, что такая практика не всегда была эффективной.
Дворец Кира Касаргадах.Реконструкция
Пока Александр воевал в Средней Азии и Индии, некоторые сатрапы, надеясь, что он уже не вернется, вновь начали проявлять сепаратистские устремления: не подчинялись его приказам, поднимали мятежи. По возвращении царю пришлось сместить и наказать бунтовщиков. Однако ничто не могло заставить его отказаться от проведения представлявшейся ему необходимой и благотворной политики сближения с персидской знатью. Многие ее представители были приближены к царскому двору, оттеснив на второй план испытанных соратников Александра. Это, конечно, порождало недовольство в среде македонян.
Александр охотно набирал представителей восточных народов в свое войско. Молодые люди из местного населения, обученные греческому военному искусству, призваны были в значительной мере заменить в армии македонян и греков, воинские ряды которых за время многолетних походов сильно поредели. Возвратившись из Восточного похода, царь решил уволить в отставку большинство ветеранов, что вызвало в армии недовольство и даже мятеж. Несмотря на это он отправил на родину 10 тысяч македонских солдат.
Внутреннюю политику Александра после завоевания им персидской державы иногда называют «политикой слияния народов». Царь хотел уравнять в правах всех своих подданных – европейских и азиатских, сплотить их, по возможности, в единый народ. Одним из самых ярких проявлений его объединительной политики стала грандиозная свадьба в Сузах, когда по инициативе царя в один день 10 тысяч македонских и греческих воинов вступили в брак с местными девушками. Сам Александр, уже женатый на Роксане, взял в жены Статору, дочь Дария III, и Парисатаду, дочь Артаксеркса III. Полководцы Александра тоже женились на персиянках, разумеется из знатных семей[28]. Таким образом, Александр Македонский стремился сделать свое правление более легитимным, подчеркнуть преемственность по отношению к династии Ахеменидов.
Александр IV (сын Александра Македонского и Роксаны) в короне бога Амона. Рельеф
Трудно дать однозначный ответ на вопрос, были ли эти действия элементами продуманной политической программы или же они предпринимались спонтанно, под влиянием конкретных обстоятельств. Вполне ясно только одно: все шло к разрыву с устоявшимися античными традициями и к созданию новой, греко-восточной, общности.
Уже в ходе завоевательных походов начал радикально меняться весь образ жизни Александра Македонского. Он окружил себя азиатской роскошью, стал носить персидское царское платье, принял сложный дворцовый церемониал Ахеменидов, даже пытался навязать своим соратникам обязательный ритуал коленопреклонения перед монархом. Все это в совокупности с появлением при дворе влиятельных персов представлялось македонским аристократам крайне унизительным, они чувствовали себя приравненными к побежденным.
Против Александра начали составляться заговоры, которые, впрочем, были быстро раскрыты, а заговорщики жестоко наказаны, при этом царь не пощадил даже своих ближайших соратников. Так, когда стало известно о заговоре, к которому был причастен Филота – начальник македонской конницы, один из лучших друзей Александра, Филоту схватили, подвергли мучительным пыткам, а затем казнили. Вскоре после этого подослали убийц к отцу Филоты – Пармениону, старейшему и опытнейшему македонскому полководцу, который верно служил еще Филиппу II. Позднее, уже в Средней Азии, Александр, находясь в состоянии сильного опьянения, поссорился на пиру со своим другом Клитом. Когда Клит начал упрекать царя за пренебрежительное отношение к македонянам и чрезмерные симпатии к персам, Александр, схватив копье, нанес ему смертельный удар.
Был разоблачен и заговор «пажей» – знатных македонских юношей, служивших царскими телохранителями. Они вынашивали план заколоть Александра в его шатре. В причастности к этому заговору был обвинен участвовавший в походе в качестве официального историографа грек Каллисфен, критически относившийся к насаждению восточных обычаев при македонском дворе. Историка арестовали, посадили в клетку и впоследствии казнили. Репрессии привели к тому, что македонская знать вынуждена была примириться с новой политикой царя, признать его как монарха персидского типа – абсолютного владыку.
Со временем Александр, порвав с традициями своего отца, и в отношениях с греческими полисами стал вести себя не как гегемон Эллады, а как неограниченный правитель. Он по своему произволу вмешивался во внутренние дела греков и этим грубо нарушал решения Коринфского конгресса 337 г. до н. э. В частности, в 324 г. до н. э. он издал указ, предписывавший всем полисам принять обратно граждан, подвергнутых изгнанию, и грекам пришлось, затаив недовольство, подчиниться этому распоряжению. Другой указ требовал от греческих городов признать божественный статус Александра.
Укреплению единства державы служило также основание Александром нескольких десятков городов (почти все они носили его имя), главным образом на ее восточных рубежах, на новых богатых землях. Изначально это были военные опорные пункты, где стояли македонские гарнизоны. Но очень скоро в новые города хлынул поток греков с Балканского полуострова, принесших с собой свой образ жизни и свою культуру. Наконец, Александр использовал колоссальные «залежи» драгоценных металлов из сокровищниц Ахеменидов и ввел на всей территории огромного государства единую монету, взяв за основу афинский серебряный стандарт.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
Бурная военная и реформаторская деятельность Александра Македонского оборвалась совершенно неожиданно. Царь готовил поход в Аравию, а в дальнейшем помышлял об экспедиции в Карфаген, Италию, на Сицилию, мечтая дойти до Геракловых столпов (т. е. до Гибралтарского пролива). Однако в самый разгар военных приготовлений 33-летний Александр внезапно тяжело заболел. Болезнь развивалась стремительно, не помогали никакие лекарства, и 10 июня 323 г. до н. э. в Вавилоне великий полководец скончался. Смерть его была настолько неожиданной, что в войске немедленно поползли слухи об отравлении.
Саркофаг Александра Македонского. Фотография
Вряд ли когда-нибудь ученым удастся раскрыть истинные причины смерти Александра Великого. Можно сказать только, что предположение о естественной кончине от болезни не кажется невероятным, несмотря на молодость царя. Ведь в течение всей своей жизни он совершенно не щадил себя: воевал в первых рядах войска, получал тяжелейшие ранения, после которых ему чудом удавалось остаться в живых. Все это не могло не подорвать его здоровья, равно как и неумеренный образ жизни с постоянными кутежами.
Пытаясь дать общую оценку деятельности Александра Македонского, следует прежде всего отметить противоречивые черты его личности. В описании античных авторов он предстает человеком, совершившим как великие подвиги, так и великие злодеяния. Наверное, такую оценку нужно признать наиболее верной, и главное в ней – эпитет «великий», который может быть приложен буквально ко всему, что связано с Александром, настолько грандиозными, как бы превосходящими обычные человеческие масштабы были его свершения. Не случайно в исторической традиции большинства народов, как древних, так и современных, этого деятеля именуют Александром Великим.
Колоссальная держава, которую создал Александр путем завоеваний, оказалась непрочной. Государство-гигант держалось, в сущности, лишь волей своего основателя, не имея более надежных скрепляющих факторов – экономических, социальных, культурных. Если бы Александр прожил дольше, возможно, его объединительная внутренняя политика принесла бы свои плоды. Но создатель державы умер – и держава распалась, ибо слишком неоднородными были ее составляющие. К новой политической модели государства предстояло прийти долгим путем войн и смут.
Основные исторические заслуги Александра связаны не столько с развитием политики, сколько с развитием цивилизации. Восприняв от своего наставника Аристотеля ряд основополагающих идей – о полисе как высшем типе государственной организации, об исконном превосходстве эллинов над «варварами» – Александр пошел дальше. Всей своей деятельностью он строил новый мир, в котором принципы полиса использовались в устройстве обширной державы, в которой происходило слияние народов греческого мира и народов Востока на некой общей основе. Это был мир эллинистической цивилизации, основателем которой с полным правом должен быть назван именно Александр Македонский.
Историография
Серьезное изучение эллинистической истории в европейской науке началось с середины XIX в. Основоположником в этой области явился выдающийся немецкий ученый И. Дройзен (J. Droysen, 1808—1884), который и ввел в науку термин «эллинизм». Дройзен великолепно знал письменные источники по изучаемой им эпохе и умел разбираться в содержащихся в них многочисленных сложностях и противоречиях. Его фундаментальный труд «История эллинизма» (1836—1843) во многих отношениях не утратил значения и по сей день. В то же время это историческое исследование имело еще в значительной мере описательный, а не аналитический характер. Кроме того, Дройзен осветил далеко не всю эпоху эллинизма: начав изложение с описания походов Александра Македонского, он довел его лишь до 20-х годов III в. до н. э., причем уделял внимание почти исключительно военно-политической истории, оставляя в стороне прочие сферы жизни эллинистических государств: экономику, социальные отношения, культуру. Впрочем, все эти недочеты были неизбежны в самом начале изучения эллинистической цивилизации.
Александр Македонский всегда был и остается одним из самых популярных исторических персонажей. О нем написаны десятки книг и едва ли не тысячи статей. В XX в. наиболее значимые труды созданы Г. Берве (H. Berve), В. Тарном (W. Tarn), М.Уилером (M.Wheeler), Я. Зайбертом (J.Seibert). Выдающийся австрийский историк Ф. Шахермайр (F. Schachermeyr) посвятил Александру ряд монографий.
В отечественной историографии различные аспекты деятельности Александра Македонского освещены в работах А. С. Шофмана, Л. П. Маринович, Б. Г. Гафурова и Д. И. Цибукидиса.
Литература по теме
Гафуров В. Г., Цибукидис Д. И. Александр Македонский и Восток. М., 1980.
Дройзен История эллинизма. Ростов-на-Дону, 1995. Т. 1—3.
Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский. М., 1993.
Уилер М. Пламя над Персеполем. М., 1972.
Шахермайр Ф. Александр Македонский. М., 1986.
Шифман И. Ш. Александр Македонский. М., 1988.
Шофман А. С. Восточная политика Александра Македонского. Казань, 1976.
Berve Н. Das Alexanderreich auf prosopographischer Grundlage. MUnchen, 1926.
SeibertJ. Alexander der Grosse. Darmstadt, 1981.
Tarn W. Alexander the Great. Cambridge, 1948.
ГЛАВА 21
Распад державы Александра Македонского. Складывание эллинистических государств
ВОЙНЫ ДИАДОХОВ
Сразу после кончины Александра Македонского в созданной им огромной державе разразился острый кризис власти, вызванный проблемой престолонаследия. В результате компромисса между различными военными группировками преемниками умершего царя были провозглашены его слабоумный брат Арридей (под именем Филиппа III) и Александр TV – новорожденный сын Александра от Роксаны. Поскольку ни тот, ни другой не могли реально управлять государством, был назначен регент. Им стал один из наиболее опытных военачальников Пердикка. Однако вскоре он утратил популярность в войске и в 321 г. до н. э. был убит собственными солдатами. После этого регентом стал Антипатр – старейший из сподвижников Александра, наместник Македонии и Греции.
Селевк I Никатор
Одновременно после смерти Александра началась ожесточенная борьба за власть между его полководцами – диадохами (т. е. преемниками). Закаленные в битвах воины, сильные политики, диадохи разделили сатрапии огромного царства между собой, и каждый из полководцев получил в управление одну из областей «наследия Александра». Однако это не привело к миру, так как диадохи стремились к власти, к расширению подвластных территорий, к утверждению превосходства над соперниками и постоянно вступали друг с другом в междоусобные распри. Когда в 319 г. до н. э. умер Антипатр, которому удавалось своим авторитетом поддерживать единство державы, борьба между диадохами вылилась в череду почти непрерывных кровопролитных войн, которые продолжались 40 лет.
Наиболее дальновидные из диадохов проявляли нескрываемую тягу к сепаратизму, стремясь стать независимыми государями в своих областях. Так, Птолемей, один из ближайших друзей Александра Македонского, уже в 323 г. до н. э. стал сатрапом Египта. Птолемей старался удержать под своей властью эту древнюю, богатую плодородными землями страну, самой природой хорошо защищенную от нападений извне. Упрочить свою власть над Египтом – к большему он не стремился, а потому в 321 г. до н. э. отверг сделанное ему предложение занять пост регента. Аналогичные тенденции, хотя и не в столь ярко выраженной форме, проявляли и другие «преемники» Александра: Сел евкі Никатор, ставший в 321 г. до н. э. сатрапом Вавилонии, Лисимах, получивший Фракию и контролировавший зону черноморских проливов, и Кассандр, после смерти своего отца Антипатра овладевший Македонией.
Среди наследников власти Александра были и те, кто стоял за сохранение единства державы. Такой политики придерживался
Пердикка, в 321 г. до н. э. начавший войну против Птолемея с целью пресечь его сепаратистские устремления, и именно эта акция стоила Пердикке жизни. Впоследствии носителем идеи единого государства был Эвмен – бывший личный секретарь Александра. Единственный грек среди диадохов, он вплоть до своей гибели в 316 г. до н. э. сохранял верность династии Аргеадов и пытался отстаивать интересы недееспособных «царей» – наследников.
Диадохи Антигон Одноглазый и его сын Деметрий I Полиоркет (т. е. осаждающий города) были самыми яркими фигурами в военно-политической борьбе своего времени. Они завладели «срединной» частью царства Александра Македонского – Малой Азией, Сирией и Финикией. Это позволяло Антигону одновременно воевать на нескольких направлениях и не допускать объединения сил своих противников. Начинал он свою деятельность как правитель – «сепаратист», но по мере того как его владения расширялись, Антигон все более превращался в сторонника сохранения «единого и неделимого» наследия Александра. Впрочем, он пекся не столько об интересах Филиппа III и Александра IV, сколько о собственных. Антигон одержал победу над Эвменом, изгнал Селевка I из Вавилона и на время утвердил свою власть в этом древнем городе, пытался разгромить даже Птолемея (впрочем, безуспешно).
Антигон Одноглазый объявил себя регентом, но это вызвало недовольство других диадохов. В течение нескольких лет они совместными усилиями боролись против притязаний Антигона на власть в державе. Борьба эта не принесла победы ни одной из сторон, и в 311 г. до н. э. соперники заключили договор, по которому признавалось первенство Антигона, но остальным диадохам обеспечивалась неприкосновенность их территорий. Война была лишь приостановлена и через несколько лет возобновилась с новой силой.
Военные действия охватили все области огромного государства, истощая его силы. Положение осложнялось периодически вспыхивавшими в Греции восстаниями против македонского владычества. Так, сразу после получения известия о смерти Александра выступавшие против македонской гегемонии афиняне, вдохновляемые Демосфеном, в 323 г. до н. э. объявили Македонии войну. Но эта так называемая Ламийская война оказалась недолгой. Уже в 322 г. до н. э. войска Антипатра, разгромившие афинские сухопутные и морские силы, вступили в Афины. Афинская демократия, просуществовавшая почти два столетия, была ликвидирована, и в полисе установился олигархический режим, поддерживаемый размещенным в Афинах македонским гарнизоном. Демосфену был вынесен смертный приговор; великий оратор некоторое время скрывался от разыскивавших его македонян и в конце концов принял яд, чтобы не попасть в руки врагов.
Монета с изображением эллинистического царя
Впоследствии в Афинах состоялось несколько государственных переворотов. Афинский полис фактически уже не являлся независимым политическим субъектом. Кг о существование отныне не определялось внутренними условиями, а зависело от внешних сил, прежде всего от перипетий борьбы диадохов. В 317 г. до н. э. Кассандр, установив контроль над Афинами, поставил единоличным правителем города философа Деметрия Фалерского, ученика Аристотеля.
Десять лет спустя Деметрий I изгнал из Афин «тирана-философа» и объявил о восстановлении афинской демократии. Однако эта «возрожденная демократия» на деле оказалась лишь фикцией народовластия. Деметрий, поселившийся в Афинах, был провозглашен «живым богом»: ему определили для жительства Парфенон, оказывали подобающие лишь божеству почести, учредили в его честь культ и обращались к нему с запросами по любому делу, как к оракулу. Фактически один режим единовластия сменился другим.
В ходе войн за «наследие Александра» недееспособные «цари» со временем стали заложниками в руках борющихся сторон. В своем стремлении править диадохи воспринимали законных наследников власти Александра как помеху для осуществления своих амбиций и понемногу начали от них избавляться. В 317 г. до н. э. был убит Филипп III, а в 311 г. до н. э. – Александр IV (и с ним его мать Роксана). Таким образом, легитимная царская династия Аргеадов пресеклась. Воспользовавшись этим, Антигон Одноглазый в 306 г. до н. э. объявил себя царем и назначил соправителем своего сына Деметрия I. Однако в ответ на этот шаг царский титул приняли и другие диадохи. Поддерживать единство державы Александра Македонского становилось все труднее, так как в разных ее частях правили несколько отстаивающих собственную независимость монархов.
Против Антигона Одноглазого, первенствовавшего среди диадохов, образовалась мощная коалиция, в которую вошли Селевк I, Лисимах, Кассандр и Птолемей. В 301 г. до н. э. в крупном сражении у города Ипс (в Малой Азии) Антигон потерпел поражение от объединенных сил своих противников и погиб. Его обширные владения были разделены между остальными диадохами. Битва при Ипсе стала поворотным пунктом в длительной борьбе за «наследие Александра». После нее принцип сепаратизма восторжествовал и восстановить рушащуюся державу было уже невозможно.
Правда, Деметрий I пытался, хотя и без особого успеха, продолжить дело отца. В 294 г. до н. э. он захватил македонский престол, оставшийся свободным после смерти Кассандра, и использовал Македонское царство, всячески укрепляя его военную и морскую мощь, для подготовки военных действий против других диадохов. Однако в 287 г. до н. э., истощив ресурсы страны тратами на вооружения, он утратил доверие собственных подданных и был изгнан из Македонии Лисимахом и Пирром – царем соседнего Эпира. Через Грецию и Эгейское море Деметрий переправился с остатками войска в Малую Азию. Там в 285 г. до н. э. он потерпел военное поражение от Селевка I и был вынужден сдаться ему в плен, где вскоре и умер.
Именно Селевк I в конечном счете оказался самым удачливым из диадохов. В 281 г. до н. э., победив Лисимаха, он присоединил его владения (запад Малой Азии, Македонию и Фракию) к своим и, таким образом, к концу жизни сумел ненадолго объединить под своим скипетром почти всю территорию бывшей державы Александра (кроме Египта, в котором удержался Птолемей, передавший власть своим потомкам). Однако уже через год Селевк был убит подвизавшимся при его дворе авантюристом Птолемеем Керавном (побочный сын Птолемея Египетского). Еще год спустя, в 279г. до н. э., на Македонию, Грецию и Малую Азию совершили ряд опустошительных набегов полчища галлов[29]. Внеся хаос в общую внешнеполитическую обстановку, они как бы поставили точку в войнах диадохов. Лишь через несколько лет с галльской опасностью на Балканском полуострове удалось покончить, а галлы, переправившиеся в Малую Азию, создали в ее центральной части «разбойничье государство» Галатию.
После отражения набегов галлов результаты борьбы диадохов, продолжавшейся почти полвека, стали окончательно ясны. На месте распавшейся огромной державы Александра Македонского сложилось несколько новых мощных государственных образований – так называемых эллинистических монархий. В этих государствах утвердилось правление наследников диадохов. Власть над Египтом осталась у потомков Птолемея (династия Птолемеев, или Лагидов[30]). Большая часть азиатских владений Александра оказалась в руках потомков Селевка I (династия Селевкидов). Селевку, однако, пришлось отказаться от территорий, завоеванных Александром в Индии, которые он не в состоянии был удерживать. В Македонии укрепились потомки Антигона Одноглазого и Деметрия I (династия Антигонидов): сын Деметрия Антигон II Гонат, внеся важный вклад в отражение галльской опасности, был в 277 г. до н. э. провозглашен македонским царем.
Наряду с этими крупнейшими монархиями существовали меньшие по размеру и политической роли государства. Одними из них управляли потомки не столь известных диадохов. В других у власти остались династии, правившие еще с ахеменидского времени и теперь в той или иной степени приобщившиеся к греческому образу жизни. Особая ситуация сложилась в Балканской Греции, где пока сохранялись полисы, но фактически они утратили свой государственный суверенитет и в основном поддерживали политику крупных царств. Как бы то ни было, после окончания борьбы диадохов наступил период относительной стабилизации и начали все четче проступать контуры совершенно новой, непохожей на прежние эпохи античной истории – эпохи эллинизма.
Источники
События, происходившие в эллинистическом мире, получили отражение в произведениях различных жанров. Знаменитый древнегреческий биограф Плутарх посвятил ряд своих жизнеописаний некоторым диадохам: Эвмену, Деметрию I Полиоркету, эпирскому царю Пирру. Интересовали Плутарха и другие эллинистические политики: спартанские реформаторы Агид IV и Клеомен III, стратеги Ахейского союза Арат и Филопемен. Таким образом, в его сочинениях имеется ценнейшая информация о различных этапах истории эпохи эллинизма, о ее специфике в разных регионах.
Немало экскурсов в эллинистическую историю содержится в «Описании Эллады» Павсания (II в. н. э.). Особо следует отметить географа Страбона (64/63 до н. э. – 23/24 н. э.). Его фундаментальный труд «География» (в 17 книгах) содержит множество интереснейших сведений не только о природных условиях различных регионов эллинистического мира, но и об их государственном устройстве, особенностях экономической жизни, важнейших стадиях политической истории. В своем описании Страбон активно использовал труды многих авторов.
ХАРАКТЕРИСТИКА ЭПОХИ ЭЛЛИНИЗМА
Каковы же были главные тенденции, имевшие место в эпоху эллинизма? Какие важнейшие процессы развертывались на протяжении этой новой исторической эпохи? В первую очередь следует отметить, что феноменом эпохи эллинизма стало объединение двух цивилизационных ареалов – античного греческого мира и Древнего Востока. Ранее эти два «мира» развивались порознь и даже противостояли друг другу, как бы воплощая исконную борьбу Востока и Запада, а теперь они вошли в единую систему государств. Бесспорно, объединение произошло насильственным путем, в результате военных походов Александра Македонского, но это ни в коей мере не означает, что объединительные процессы не имели внутренних, объективных предпосылок. Не случайно многие ученые считают возможным говорить о периоде «предэллинизма», когда в IV в. до н. э. (пока еще в скрытом виде) шла подготовка к становлению эллинистической цивилизации, причем как в Греции, так и на Востоке.
Основные предпосылки, приведшие к возникновению эллинизма, сложились в древнегреческом обществе IV в. до н. э. и были связаны с кризисом классического полиса. С одной стороны, общество эпохи поздней классики перерастало оказавшиеся со временем тесными рамки античного полиса, тяготело к более широкому объединению, но на греческой почве создать такое объединение не могло. С другой стороны, на Востоке, который к этому времени был уже в значительной своей части объединен под властью персов, были накоплены огромные материальные ресурсы, но они оставались невостребованными из-за недостаточной степени хозяйственного развития, низкого уровня экономических связей между отдельными регионами, а также в силу некоторых специфических черт древневосточного менталитета. Грандиозные сокровищницы персидских царей в Сузах и Персеполе, где в течение веков накопились тысячи тонн драгоценных металлов, совершенно не использовались в хозяйственных интересах.
Таким образом, держава Ахеменидов нуждалась в некой динамичной структуре, которая оживила бы ее экономику. Фактически накануне возникновения эллинистической цивилизации существовали два феномена, которые не могли не вступить во взаимодействие, – «активная бедность» греков и «пассивное богатство» Востока. В результате в эпоху эллинизма возникло общество, не похожее ни на классическое античное, ни на традиционное восточное, но в значительной мере являвшееся их синтезом.
Это взаимодействие греческих и восточных начал охватило практически все области жизни. В экономической сфере для древневосточных обществ было характерно преобладание натурального сельского хозяйства традиционного типа при крайне незначительной роли ремесла и торговли. В греческом мире, наоборот, уже с архаической эпохи началось бурное развитие ремесленного производства и торговли. В эллинистических государствах эти две сферы хозяйствования как бы наложились друг на друга и в результате возникла «смешанная» экономика: сельское хозяйство осталось основой хозяйственной деятельности, но над ним появилась динамичная торгово-ремесленная надстройка.
Если в Греции было достаточно широко распространено классическое рабство, то для патриархального, доэллинистического Востока было характерно закабаление зависимых крестьян, особенно со стороны государства. В эпоху эллинизма и в этой области отмечается взаимодействие двух начал. Рабов классического типа в эллинистических царствах было немного, однако уже само их наличие в немалой степени влияло на обращение с крестьянами, эксплуатация которых зачастую ужесточалась под воздействием «рабских» образцов.
Новые формы приобрели в эллинистическом мире и политические структуры. Ранее на Востоке повсеместно преобладала монархия, характеризовавшаяся порой обожествлением царя и весьма значительной его властью, доходящей до абсолютной (восточная деспотия). По отношению к монарху все без исключения жители государства находились в положении подданных, полностью подчиненных воле правителя. В государстве большую роль играл бюрократический аппарат, на который опирались цари при управлении подвластными им землями. Греческому же миру была свойственна полисная форма государственности с республиканским устройством. Гражданин полиса обладал политической и личной свободой, подчинялся лишь закону и принимал участие в управлении государством. Бюрократии практически не существовало, все должностные лица были выборными. В эпоху эллинизма полисные и монархические принципы государственного устройства тоже вступили во взаимодействие.
Эллинистический царь, или Диадох (III—II вв. до н. э.)
Держава Александра Македонского и возникшие после ее распада эллинистические государства сложились как монархии, причем с огромными, порой абсолютными полномочиями царя (в этом отношении они Ж напоминали восточные деспотии). Однако при этом греко-македонские эллинистические монархи в большей степени опирались на полисы античного типа, основанные Александром Македонским, которые заселяли греками – выходцами из Эллады. Подчас даже некоторым из старых восточных городов давался полисный статус. Полисы стали одним из важных устоев власти государей эпохи эллинизма. Монархи старались поддерживать дружественные отношения с гражданскими коллективами полисов и принимали на себя определенные обязательства, и прежде всего обязательство не нарушать автономию полиса в вопросах внутреннего самоуправления. Они уже не выступали по отношению к греко-македонскому населению в качестве столь же неограниченных властителей, как по отношению к местным жителям. Характерно, что в большинстве эллинистических государств вооруженные силы комплектовались именно из греков– граждан полисов, а не из представителей народов Востока.
Греческие полисы в составе эллинистических монархий представляли собой довольно своеобразные политические образования. В них сложилась (хотя и не была до конца осознана современниками) категория «гражданина-подданного»: граждане эллинистических полисов Востока одновременно являлись подданными того монарха, на чьей территории этот полис был расположен. Это не было чем-то совершенно новым. Ведь, по сути дела, в классическую эпоху такими же гражданами-подданными были жители греческих полисов Малой Азии, находившиеся под властью персидских царей. Так же обстояло дело и в полисах, которые входили в состав территориальных держав, созданных некоторыми тиранами (держава Дионисия Сицилийского, Боспорское царство). Но если ранее в греческом мире подобное явление было нетипичным, то теперь оно получило широкое распространение.
Эллинистические полисы по-прежнему конституировались как гражданские общины с соответствующими выборными органами управления. Но в отличие от полисов предшествующих столетий они не были независимыми государствами. Теперь у полисов был верховный суверен – царь. Как бы ни пытались эллинистические монархи затушевать этот неприятный для греческого свободолюбия факт, давая полисам различные привилегии, даруя им земли, населенные местными жителями, тем не менее новая реальность эпохи постоянно давала о себе знать: отныне полисы ни в какой мере не решали вопросы внешней политики и их гражданским коллективам доверялось лишь внутреннее самоуправление.
Поскольку объединение двух столь разных «миров» было насильственным, во многих отношениях произошло как бы наложение античных структур на традиционные восточные, которое где-то привело к их органичному взаимопроникновению, а где-то – только к механическому сращиванию. В одних сферах преобладали греческие начала, в других – восточные, в третьих – их соотношение было приблизительно равным.
Так как этот «баланс начал» зависел еще и от региона, в котором происходило взаимодействие, то эллинистические государства были образованиями весьма неоднородными и нестабильными. Сложившиеся в них общества оказались крайне сложно структурированными. Пришлые греки – граждане полисов – и местные крестьяне, покорившиеся новым властителям, но сохранявшие устоявшиеся веками обычаи и привычки; потомки македонских полководцев-завоевателей, все больше перестраивавшие свой образ жизни на восточный лад, и представители персидской, египетской, финикийской знати, приобщавшиеся к античной цивилизации; обосновавшиеся в огромных городах Востока эллинские философы, поэты, ученые и рядом с ними – астрологи из Вавилона, маги из Мидии, жрецы из святилищ долины Нила, излагавшие теперь свои учения на греческом языке, – все это, сосуществуя бок о бок, сплелось самым причудливым образом. Эллинистический мир как бы дробился на разные, несхожие «миры».
Читать бесплатно другие книги:
