Белый огонь Пехов Алексей
Она свернула в перпендикулярный туннель и помчалась по нему, отчаянно пытаясь вспомнить план туннеля на карте, но паника отключила ее мозг. Выстрелы временно прекратились, когда Кори свернула, и теперь она увидела другой, более узкий туннель, уходящий вправо и вниз рядом грубо вырубленных ступенек, словно гигантская каменная лестница. Кори понеслась по ступенькам, перепрыгивая через две зараз, и вскоре оказалась в туннеле более низкого уровня, по полу которого струился ручеек. Здесь было теплее, может быть, даже выше нуля, и Кори вспотела в своем нескладном зимнем одеянии.
– Тебе все равно отсюда не выйти, – раздался крик сзади. – Здесь тупик.
«Хрена с два, – сказала она себе в кураже, которого вовсе не чувствовала. – У меня есть карта».
Последовали еще два выстрела, но пули не долетели до нее, ударились в породу, и она почувствовала, как ей на плечи посыпалась мелкая каменная крошка. Кори оглянулась. Влево ответвлялся еще один туннель – он уходил вниз под еще более крутым углом, чем предыдущий, ступеньки здесь стали осклизлыми от воды, вдоль стены была натянута гнилая веревка – подобие перил.
Кори свернула туда и понеслась вниз с головоломной скоростью. На полпути она поскользнулась и лихорадочно уцепилась за веревку, которая рассыпалась прахом под ее пальцами. Девушка рухнула, но успела сгруппироваться и, подставив ступеням плечо, покатилась вниз, больно ударяясь о камни. Наконец она распростерлась на мокром полу внизу. Ее зимняя одежда и шерстяная шапочка смягчили падение, но не очень.
Она с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как гудит все тело, а кожу лба обжигает царапина. Кори оказалась в широком нижнем пласте едва ли в пять футов высотой. Каменные столбы поддерживали потолок. Туннель тянулся в двух направлениях, насколько хватало света ее фонарика. Кори побежала, пригнувшись и огибая каменные столбы. Иногда она останавливалась, чтобы посветить фонариком и понять, что там впереди. Потом выключала фонарик и бежала в темноте. Она сделала так еще два раза. А в третий раз, когда фонарик был выключен, она резко свернула вправо, замедлила движение и постаралась производить как можно меньше шума.
Темноту прорезал луч света от фонаря ее преследователя. На бегу он шарил фонариком то справа, то слева от себя. Кори спряталась за столб, прижалась к стене и стала ждать. Видимо потеряв ориентацию, он прошел мимо нее. Через несколько мгновений она увидела, что он замедлил шаг и оглянулся. В правой руке у него был пистолет. Очевидно, он понял, что потерял свою жертву.
Кори тихо выскользнула из-за столба и двинулась в обратном направлении, потом свернула в другой коридор и крадучись пошла по нему в темноте, не осмеливаясь включать фонарик и ощупывая стены руками. Она заморгала и отерла глаза – с рассеченного лба обильно капала кровь. Спустя какое-то время у нее за спиной мелькнул свет, и она поняла, что преследователь тоже решил вернуться назад. Кори ускорила шаг, сняла со лба фонарик и, опустив его вниз, на миг включила свет, чтобы видеть, что впереди, и идти быстрее.
Это было ошибочное решение. Сразу же раздались два выстрела, а потом топот его ног. Луч его фонарика, обшаривая туннель, наткнулся на Кори – и сразу же последовал выстрел. Но этот идиот стрелял на бегу, а такой метод срабатывал только в телесериалах, и Кори, воспользовавшись этой возможностью, понеслась вперед со всех ног.
Внезапно прямо перед ней открылся уходящий вниз вертикальный ствол. Кори заметила его в последний миг и остановилась так резко, что упала и заскользила на боку, словно бейсболист, бегущий к базе. И все равно одна ее нога перевесилась вниз. Невольно вскрикнув, Кори стала отползать назад от ствола, хватаясь руками за неровности в полу. Через ствол были перекинуты металлические мостки, но, судя по их виду, они насквозь проржавели. Вниз уходила металлическая лестница, тоже изъеденная ржавчиной.
Выбор у нее был небогатый.
Она выбрала лестницу. Уцепилась за верхнюю ступеньку, опустилась вниз и нащупала следующую ступеньку ногой. Лестница стонала и сотрясалась под ее весом. Снизу поднимался стоялый воздух, еще более теплый, чем в предыдущем туннеле. Пути назад не было: Кори спускалась со всей возможной скоростью, и вся лестница сотрясалась и раскачивалась. Послышался громкий лязгающий звук, за ним еще один – болты, крепящие лестницу к камню, выламывались, лестница резко дернулась, уходя вниз. Кори уцепилась за ступеньку, ожидая рокового падения. Но металл, проскрежетав, все же устоял.
Наверху блеснул луч света, сверкнул металл оружия. Кори ухватилась за вертикальные стойки лестницы руками в перчатках, убрала ноги со ступеньки и, обхватив ими те же стойки, заскользила вниз – быстрее, быстрее, обдирая ржавчину с металла, – наконец сильно ударилась ногами об пол и сразу откатилась в сторону. Тут же загремели выстрелы, раскурочивая пол в том месте, которое она только что оставила.
Черт, она, кажется, повредила лодыжку.
Хватит ли у него пороху спуститься по опасной лестнице? Неподалеку от лестницы лежала кипа сгнившей холстины и груда старых досок. Кори, хромая, подошла к холстине, подтащила ее к лестнице. Материя была сухая, как пыль, и практически распадалась в руках. Лестница скрипела и сотрясалась – ее преследователь спускался.
Значит, сейчас стрелять он не мог.
Кори затолкала холстину под самую лестницу, навалила сверху досок, вытащила зажигалку и подожгла этот самодельный жертвенный костер. Материя и доски были такими сухими, что взорвались, словно бомба.
– Гори в аду! – крикнула она и захромала по туннелю, стараясь не замечать боли в лодыжке.
Господи, кажется, у нее перелом. Боль во время ходьбы была невыносимой, но Кори упорно шла по туннелю – по одному, потом по другому, сворачивая наобум. Теперь она совершенно потерялась.
Луч ее фонарика высветил впереди завал: на полу туннеля была навалена груда камней, а сверху лежало несколько балок. Однако через завал шла, извиваясь, узкая тропка. Сверху проникал холодный воздух. Преодолевая боль, Кори забралась на груду камней и поломанных балок и подняла голову. Сквозь щель виднелся лоскут темного серого неба, но не больше. Выбраться через этот ход было невозможно.
Кори продолжила пробираться дальше по завалу к ровному пространству за ним. Внезапно до нее донеслось какое-то жужжание. Она остановилась, посветила вперед фонариком – и тут же вскрикнула и отпрянула назад. Среди этой груды нападавших сверху камней она увидела на своем пути огромную массу впавших в зимнюю спячку гремучих змей. Они полуспали на холодном воздухе, сплетясь в клубок, и этот клубок делал жуткие медленные движения, пульсировал, вращался, словно был единым существом. Сон части из них был настолько неглубоким, что они предупреждающе гремели своими хвостами.
Кори повела лучом фонарика и увидела, что среди камней, устроившись в маленьких выемках, спят и другие змеи. Они были повсюду, их были сотни. И даже позади нее – когда она это поняла, у нее чуть не подогнулись колени.
Внезапно грохнул выстрел, и ее рука дернулась как от удара. Кори инстинктивно перепрыгнула через массу змей и поковыляла среди камней, чувствуя, как усиливается боль в лодыжке. Раздался еще выстрел, потом еще один, и Кори укрылась за большим валуном рядом со здоровенной спящей змеей. Рядом лежали несколько камней, и она поняла, что не может упустить такую возможность. Она подняла правой рукой тяжелый камень – с левой ее рукой что-то случилось, но с этим можно было разобраться позднее, – вскочила на большой валун и с силой швырнула камень в клубок змей.
Камень попал точно в змеиный шар, и реакция последовала мгновенная и ужасающая: туннель словно наполнился жужжанием тысяч пчел и взорвался ураганом движений. Ленивая змеиная масса внезапно взвихрилась, змеи сворачивались, наносили удары, расползались во всех направлениях – некоторые ползли прямо на Кори.
Она попятилась. Очередная пуля ударила в скальную породу рядом с ней, срикошетила, и Кори упала между двумя валунами. Жужжание наполнило туннель, будто в нем заработала огромная динамо-машина. Кори поднялась и побежала, подволакивая ногу. С полдюжины змей бросились на нее, и она отпрыгнула в сторону. Две повисли на ней, вцепившись клыками в плотную ткань ее штанов. Она с криком стряхнула их, чуть ли не танцуя среди нападающих змей, и тут по туннелю разнеслись два новых выстрела. Еще несколько секунд – и она вышла за пределы досягаемости разбуженных змей и похромала дальше. Наконец Кори поняла, что от боли не может идти дальше, и упала. Она лежала, хватая ртом воздух, по ее щекам катились слезы. У нее точно был перелом. А потом еще и рука: даже в темноте было видно, что перчатка пропиталась теплой жидкостью. Кори осторожно сняла ее, поднесла руку к свету и вскрикнула: ее мизинец висел на лоскуте кожи, из него сочилась кровь.
– Проклятье!
Она стряхнула бесполезный палец и чуть не потеряла сознание от отвращения и потери крови. Сняв с себя шарф, она отрезала от него ножом полоску и обмотала ею запястье и обрубок пальца, чтобы остановить кровотечение.
«Господи, мой палец». Словно во сне, почти отказываясь верить в происходящее, Кори как могла натянула перчатку на руку, обмотанную обрывком шарфа, чтобы удержать повязку на месте. В этот момент она услышала позади крик, потом вопль и бешеную стрельбу. Но на сей раз стреляли не в нее. Жужжание наполнило туннель ужасным звуком змеиной ярости. Еще выстрелы и крики.
Нужно было двигаться дальше – в конечном счете ее преследователь прорвется через змеиный заслон, если только ей не повезет и какая-нибудь из змей не ужалит его. Кори поднялась на ноги, борясь с головокружением и усиливающейся тошнотой. Господи, ей бы костыль, – но ничего похожего здесь не было. Сильно хромая, она двинулась по туннелю, который спускался под уклон, минуя несколько пересечений. Наконец Кори вышла к небольшой боковой нише в стене, заложенной камнями, образовавшими рукотворную стену, теперь полуразрушенную. Укромное место? Она подошла ближе, вытащила часть оставшихся камней и заглянула внутрь.
Луч фонарика высветил целую орду крыс, которые бросились врассыпную, огласив туннель возбужденным писком. И тогда она увидела останки нескольких тел.
Кори в оцепенении уставилась на них. Четыре скелета лежали в ряд… вернее, не скелеты, а полумумии, потому что на части костей сохранялись лоскуты высохшей кожи, сгнившая одежда, старые ботинки и волосы. Их засушенные черепа были откинуты назад, челюсти, словно в крике, широко раскрыты, обнажая мумифицированные рты, полные почерневших, гнилых зубов. Кори придвинулась, чтобы разглядеть получше. Они были расстреляны – об этом говорили многочисленные отверстия в черепах. Расстреливавшие их не пожалели патронов: мертвецы были убиты, считай, по нескольку раз каждый – свидетельство неукротимой, убийственной ярости.
Четыре шахтера, сошедшие с ума, потому что надышались парами ртути. Их убили где-то в этих туннелях, возможно, в шахте «Рождество», а тела уволокли сюда и спрятали.
Рядом с телами лежала длинная тяжелая палка – дубинка, которая, вероятно, была у одного из этих убийц. Что ж, за костыль вполне может сойти.
Кори действовала быстро, но так, чтобы не нарушить целостности вещественных доказательств. Она сняла с себя рюкзак, вытащила пакеты для образцов, разложила на полу. Сняв перчатку со здоровой руки и опустившись на колени, она переползала от тела к телу, забирая у каждого образец волос, фрагмент высохшей кожи, маленькую кость. Уложив все это в пакеты, она засунула их в рюкзак. Потом сфотографировала тела на свой сотовый и надела рюкзак на спину.
Опираясь на дубинку, она со стонами и оханьем поднялась на ноги. Теперь нужно было понять, где она находится, и найти выход. Причем сделать это так, чтобы ее не пристрелили по дороге.
Словно в подтверждение ее мыслей, у завала снова зазвучали выстрелы. Кори даже показалось, что она слышит, как жужжат змеи: тихое шипение вдали, приятное, как звук набегающей океанской волны.
Она двинулась дальше по туннелю, постанывая от боли и пытаясь отыскать какую-нибудь заметную веху, которую можно отыскать на карте и таким образом сориентироваться относительно выхода. К ее огромному облегчению, после десяти минут мучительной, медленной ходьбы она добралась до пересечения туннелей – здесь сходились три горизонтальные выработки и одна вертикальная. Кори рухнула на пол, вытащила карту и принялась ее изучать.
Вот оно.
Слава богу. Наконец-то хорошая новость. Судя по карте, она оказалась в шахте Салли Гудин, неподалеку от нижнего выхода. Водоотливной туннель с трубой большого диаметра находился в нескольких футах от того места, где она сидела, и вел прямо к Ирландскому паровому насосу в чаше под шахтой «Рождество». Кори сложила карту, убрала ее и двинулась по туннелю, указанному на карте.
И точно: через несколько минут мучительной ходьбы она заметила на каменном полу струйку воды, а потом увидела в стене туннеля отверстие старинной трубы диаметром почти в три фута. Кори залезла в трубу, радуясь тому, что здесь не нужно передвигаться на ногах, и поползла вперед.
Здесь было темно и тесно, многочисленные одежки, которые Кори на себя напялила, постоянно цеплялись за проржавевшую трубу и рвались. Но проход был относительно чист – никаких обвалов или сужений. Минут через десять девушка почувствовала, что воздух становится холоднее и свежее, и ей показалось, что она чует запах снега. Еще несколько минут – и она различила впереди смутный свет, а вскоре пробралась по мосткам к приоткрытой деревянной двери, через которую попала в темное, грязное пространство, заполненное ржавыми трубами и гигантскими клапанами. Здесь было очень холодно, сквозь щели и трещины в деревянной крыше сюда проникал тусклый серый свет. Кори решила, что находится где-то в сооружении, построенном для Ирландского парового насоса.
Всхлипнув от облегчения, девушка огляделась и увидела старую лестницу, ведущую вверх. Ковыляя к ней, она уловила краем глаза темную движущуюся фигуру. Человеческую фигуру, быстро приближающуюся к ней.
«Он прорвался через змей. Как-то прорвался через змей и обошел меня каким-то боковым туннелем…»
Одна рука обхватила ее за талию, другая за шею, ладонь закрыла ей рот, заглушая ее крик и откидывая назад голову. Потом в полумраке появилось лицо… вполне узнаваемое лицо.
«Тед…»
– Ты? – вскрикнул Тед, ослабляя хватку и убирая ладонь с ее рта. – Это ты! Черт побери, что ты здесь делаешь?…
– О боже, – выдохнула она. – Тед! Там человек. В шахте… Он пытался меня убить… – Она охнула, не в силах говорить.
Он продолжал держать ее.
– У тебя кровь!
Кори начала плакать:
– Слава богу, Тед, слава богу, что ты здесь. У него ружье…
Тед снова крепко сжал ее.
– Пусть только появится здесь – я его прикончу, – тихо произнес он мрачным голосом.
Она всхлипнула:
– Я так рада тебя видеть… Он мне палец отстрелил… мне нужно в больницу.
Он не отпускал ее.
– Я о тебе позабочусь.
Глава 58
В половине третьего пополудни человек в пальто огромного размера, в теплых перчатках, шелковом шарфе и фетровой шляпе, с бутылкой шампанского в руке позвонил в дверь особняка итальянского стиля по адресу Маунтин-Трейл-роуд, 16. Горничная, облаченная в накрахмаленную черную одежду с белым фартуком и шапочкой, открыла дверь.
– Чем могу?… – начала она, но человек вошел в дом с веселым рождественским приветствием, заглушившим ее слова.
Он передал горничной шляпу, шарф, пальто и предстал перед ней в строгом черном костюме.
– Кажется, пурга стихает! – сказал он, обращаясь в пространство, и его громкий голос звучно разнесся по отделанной мрамором прихожей. – Господи боже, до чего же на улице холодно!
– Семья занята – у них сейчас предрождественский обед… – снова начала горничная.
Но человек в черном, похоже, не слышал ее; он прошел через прихожую, мимо парадной круговой лестницы в большой коридор, ведущий в столовую. Горничная семенила за ним с его уличной одеждой в руках.
– Ваше имя, сэр?
Но человек не обращал на нее внимания.
– Я должна доложить о вас… – лепетала она, едва поспевая за ним.
Он дошел до великолепных двойных дверей столовой, взялся за ручки и распахнул створки. Перед ним предстала вся семья – человек двенадцать, а то и больше; они сидели вокруг роскошного, сверкающего серебром и хрусталем стола, в центре которого стояло гигантское блюдо с остатками молочного поросенка. От поросенка осталась одна грудная клетка, окруженная жирными комками полупережеванного мяса и костями. Нетронутой была также голова поросенка с прожаренными закрученными ушками и обязательным печеным яблоком во рту.
Все сидящие за столом удивленно уставились на вошедшего.
– Я пыталась… – в очередной раз начала горничная, но джентльмен в черном прервал ее, поднимая в руке бутылку шампанского.
– Бутылочка «Перье-Жуэ Флёр де Шампань», и счастливого Рождества всем вам! – провозгласил он.
Ошеломленное молчание. Наконец поднялся Генри Монтебелло, сидевший во главе стола.
– Что означает это вторжение? – Он прищурился. – Вы… вы тот самый агент ФБР.
– Абсолютно верно. Алоизий Пендергаст к вашим услугам! Я навещаю друзей с поздравлениями и подарками!
Он сел на единственный пустой стул у стола.
– Прошу прощения, – холодно сказал Монтебелло, – этот стул приготовлен для миссис Кермоуд, которая будет здесь с минуты на минуту.
– Что ж, миссис Кермоуд пока не пришла, а я уже здесь. – Он поставил бутылку шампанского на стол. – Откроем?
На патрицианском лице Монтебелло появилось жесткое выражение.
– Не знаю, сэр, почему вы себе позволяете врываться на семейный обед таким вот образом. Но я должен попросить вас немедленно удалиться из моего дома.
Агент помолчал, чуть раскачиваясь на стуле. На его лице появилось обиженное выражение.
– Ну, если не хотите открывать шампанское – как хотите, но не прогоняйте меня, не угостив стаканчиком чего-нибудь. – Он взял со стола бутылку вина, рассмотрел этикетку. – Гм. Каберне «Каслз Лип» урожая двухтысячного года.
– Что вы делаете? – рявкнул Монтебелло. – Поставьте бутылку и убирайтесь, или я вызову полицию!
Словно не слыша, Пендергаст взял со стола ближайший бокал, налил в него вина, демонстративно раскрутил жидкость, сунул нос в бокал, пригубил, шумно втянул воздух, надул щеки, пригубил еще. Потом поставил бокал.
– Неплохой привкус косточек, но тела нет, и короткое послевкусие. Никакого блеска, к сожалению. Абсолютно. Что это за вино для праздничного стола? Разве мы варвары, сквайр Монтебелло? Жалкие обыватели?
– Лотти, звоните девять-один-один. Сообщите о незаконном проникновении в дом.
– Но меня же пригласили, – сказал Пендергаст. Он повернулся к горничной. – Разве нет, дорогая?
– Я только открыла дверь…
– И более того, вы пьяны! – Голос Монтебелло зазвенел от ярости; остальное семейство слушало в полной прострации.
В этот момент, как по заказу, из кухни появилась повариха в сопровождении помощников, она несла на серебряном подносе большое фламбе, над которым плясали язычки пламени.
– Ах, вишневый десерт! – воскликнул Пендергаст, вскакивая на ноги. – Просто замечательно! – Он ринулся вперед. – Вам тяжело – дайте я помогу. Этот огонь может быть опасен. В особенности здесь, в Роринг-Форке!
При виде идущего к ней пьяного человека повариха забеспокоилась, сделала шаг назад, но ее движения были слишком медленными. Агент ФБР схватил огромный пылающий поднос, который вдруг накренился в его руках, а потом перевернулся; поднос, вишни, мороженое и горящий бренди – все это разлетелось по столу, накрывая остатки поросенка.
– Пожар! Пожар! – закричал Пендергаст, когда по скатерти заплясало пламя, и всем своим видом выразил смятение и страх. – Это ужасно! Бегите! Все на улицу!
Сидящие за столом закричали и завизжали, все повскакивали со своих мест, переворачивая стулья, опрокидывая вино.
– Быстро на улицу! – кричал Пендергаст. – Включайте сигнализацию. Дом горит. Мы сгорим заживо, как и остальные!
Его голос захлебывался ужасом, и это оказалось заразительным. Мгновенно возникла суматоха. Включился датчик дыма, что только усилило инстинктивное стремление присутствующих вырваться наружу, любой ценой спастись от огня. За считаные секунды в столовой никого не осталось, в панике одни отталкивали других и неслись по коридору к выходу. Один за другим проскакивали они в дверь на улицу. Человек в черном остался в доме один.
С неожиданным спокойствием он взял громадную бутыль с соусом и залил им пламя на столе, хотя оно и без того затухало из-за тающего мороженого и соков, стекающих с блюда, на котором покоились остатки поросенка. Плеснув вина из бутылки второсортного каберне, Пендергаст окончательно победил пожар. С поразительной уверенностью и эффективностью движений он быстро прошел по столовой в гостиную, а через нее по анфиладе строго украшенных комнат до самого конца, где находился кабинет Генри Монтебелло. Там Пендергаст направился прямо к ряду канцелярских шкафов. Проходя мимо шкафов, он читал бирки на них, наконец остановился перед одним, открыл его ловким, уверенным движением, принялся просматривать папки, вытащил толстую папку-гармошку, закрыл шкаф и направился с папкой через весь дом в прихожую, прихватив по дороге бутылку шампанского со стола в столовой. В передней он облачился в пальто, надел шарф и шляпу, спрятал папку под свое безразмерное пальто и вышел на улицу.
– Леди и джентльмены, – объявил он, – пожар погашен. Можно вернуться в дом.
Он прошагал по заснеженному тротуару к своей машине и уехал.
Глава 59
Кори ощущала, как крепко держат ее руки Теда, и от этого чувствовала себя в безопасности. Наконец-то можно было вздохнуть с облегчением. Она расслабилась и поджала сломанную ногу, снимая с нее нагрузку, пока Тед продолжал держать ее.
– Я о тебе позабочусь, – повторил он, на сей раз чуть громче.
– Не могу поверить, что ты здесь, – прорыдала она. – Этот тип в шахте – он настоящий головорез, его наняла Кермоуд, чтобы выгнать меня из города. Это он убил мою собаку, стрелял в мою машину… а теперь пытается убить меня.
– Кермоуд, – произнес Тед посуровевшим голосом. – Понятно. Вот сука. Я и о ней позабочусь. Господи боже, уж я позабочусь об этой суке.
Его ярость слегка ошеломила Кори.
– Да ладно, – сказала она. – Господи, как кружится голова. Мне надо бы прилечь.
Он как будто не слышал ее. Его руки обхватили ее еще сильнее.
– Тед, помоги мне сесть…
Кори чуть пошевелилась, потому что он прижал ее так сильно, что ей стало больно.
– Грязная сука, – громко сказал он.
– Забудь ты про Кермоуд… Пожалуйста, Тед… ты делаешь мне больно.
– Я говорю не о Кермоуд, – возразил он. – Я говорю о тебе.
Кори была уверена, что ослышалась. У нее так кружилась голова. Тед еще сильнее сжал ее, даже дышать стало трудно.
– Тед… мне больно. Прошу тебя.
– Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание, сука?
Его голос изменился. Стал грубым, хриплым.
– Тед… что?
– Что «Тед, что»? – передразнил он ее высоким писклявым голосом. – Расскажи, что ты за штучка.
– О чем это ты?
Он сжал ее так сильно, что она вскрикнула.
– Что, нравится? Ведь ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Не корчи из себя невинную маленькую девочку.
Кори попыталась освободиться, но у нее почти не осталось сил. Это было похоже на ночной кошмар. Может, это и был кошмар – всё, от начала до этой минуты.
– О чем ты говоришь?
– О чем ты говоришь? – передразнил он ее.
Она дернулась, пытаясь освободиться, но Тед грубо развернул ее, почти вплотную приблизив свое лицо. Красное, потное, обезображенное гримасой ненависти, оно страшно напугало Кори. Глаза Теда налились кровью и источали влагу.
– Ты посмотри на себя, – сказал он, понижая голос и кривя губы от гнева. – Все время динамила меня, дразнила, то обещала, то говорила «нет», дурачила меня.
Он с неожиданным бешенством сжал ее своими сильными руками, и Кори почувствовала, как треснуло у нее ребро и боль пронзила грудь. Она вскрикнула, охнула, попыталась что-то сказать, но он снова сжал ее, вышибая воздух из легких.
– Так вот, эти дразнилки прекращаются здесь, немедленно.
Он брызгал слюной ей в лицо. Его губы, на которых выступила белая пена, коснулись ее губ, его дыхание стало неожиданно зловонным – так пахнут разлагающиеся трупы.
Кори попыталась сделать вдох, но не смогла. Боль в лодыжке, в руке, а теперь еще и в ребрах была такой невыносимой, что у нее путались мысли. От страха и потрясения ее сердце, и без того учащенно бившееся после погони в шахте, затрепыхалось как сумасшедшее. Она никогда не видела такого перекошенного, такого пугающего лица. Тед был совершенно безумен.
Безумен. Безумен… Она не хотела думать о последствиях этого… не решалась, не могла довести эту мысль до естественного вывода.
– Пожалуйста… – с трудом выдавила она.
– Идеальный вариант, правда? Ты сама пришла ко мне в руки. Это карма. Избавляет меня от всех хлопот подготовки. Вселенная хочет преподать тебе урок, и я буду учителем.
С этими словами он бросил ее на землю. Кори упала, вскрикнув от боли. Тед пнул ее по сломанным ребрам. Боль была невыносимой, и девушка снова вскрикнула, хватая ртом воздух. Она почувствовала, что мир вокруг нее вращается, – это странное неземное ощущение полета, боль, испуг, изумление блокировали всякую способность мыслить рационально. В глазах у нее потемнело, и она потеряла сознание.
Ей показалось, что миновала целая вечность во тьме, прежде чем боль снова пронзила ее и вернула к жизни. Она по-прежнему находилась в этом грязном помещении. Прошли какие-то считаные мгновения. Над ней стоял Тед все с тем же безобразным лицом, глаза его слезились, губы были покрыты липкой белой пеной. Он нагнулся, ухватил Кори за ногу, развернул и потащил по дощатому полу. Она хотела закричать, но не могла. Ее голова стукалась об пол, и она чувствовала, что вот-вот снова вырубится.
Тед втащил Кори в большое помещение. Над ней возвышался громадный паровой насос – чудовищный механизм из гигантских труб и цилиндров. Высокое сооружение поскрипывало под напором ветра. Тед подтащил девушку к горизонтальной трубе, содрал с нее перчатки, ничуть не думая о больной руке, лишь злорадно ухмыльнулся, увидев поврежденный палец. Потом он поднял другую ее руку и грубо пристегнул запястье наручником к трубе.
Кори лежала, постанывая, то отключаясь, то снова приходя в себя.
– Вот, посмотри на себя теперь, – сказал Тед и плюнул на нее.
Пока она без особой надежды пыталась сесть, охая от боли, часть ее мозга говорила ей, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим, а она наблюдает за этим откуда-то издалека. Но у ее мозга была и другая часть – трезвая и безжалостная, которая говорила ей совершенно противоположное. Все это было реально. И более того, Тед собирался ее убить.
Пристегнув ее к трубе, Тед отошел назад и сложил руки на груди, разглядывая результат своих деяний. Темный туман, застилавший Кори глаза, слегка рассеялся, и она смогла оглядеться. Пол был усеян обломками старых досок. Поблизости висели две керосиновые лампы, дававшие слабый желтоватый свет. В одном углу находились кушетка со спальным мешком, коробка с наручниками, две балаклавы и несколько больших канистр с керосином. На столе лежали несколько ножей, бухты веревки, клейкая лента, стояла бутыль с какой-то прозрачной жидкостью, заткнутая стеклянной пробкой, валялись груды шерстяных носков и теплых свитеров – все черного цвета. Здесь был и пистолет. Кори показалось, что это девятимиллиметровая «беретта». Зачем Теду пистолет? В стену были вбиты крючки, на которых висели темная кожаная куртка и – словно в насмешку над ее положением – разные клоунские маски.
Вероятно, это было своего рода убежище. Логово. Логово Теда. Но зачем оно ему? И что значат все эти вещи?
В одном углу горела старая дровяная печь, вместе с проблесками пламени в потрескавшемся чугуне наружу прорывались теплые струи. А потом Кори обратила внимание на запах, висящий в воздухе. Зловещий запах.
Тед притащил стул, развернул спинкой к Кори, оседлал его и положил локти на спинку.
– Ну вот мы и приехали, – сказал он.
В нем было что-то до ужаса неправильное. Но тот злобный, свирепый, полоумный Тед, каким она видела его в последние минуты, переменился. Теперь он был спокоен и насмешлив. Кори сглотнула, не в силах воспринять все это. Может быть, если она поговорит с ним, то поймет, что его беспокоит, и вернет его к жизни из той тьмы, в которую он погружен. Она попыталась что-нибудь сказать, но смогла выдать лишь бессмысленный набор хриплых звуков.
– Когда ты появилась в городе, я подумал, что ты не похожа на остальных здешних людей, – заговорил Тед.
Голос его снова изменился, словно его неистовство ушло глубоко под лед. Этот голос звучал отчужденно, холодно, отдаленно, как будто Тед говорил с самим собой… или с трупом.
– Роринг-Форк. Когда я был маленьким, мы жили здесь, в настоящем городе. А теперь его захватили сверхбогатые мерзавцы, говнюки со своими девками, жаждущими богатства, звезды Голливуда, топ-менеджеры и хозяева вселенной. Они измордовали горы, повырубили леса. Нет-нет, они много говорят об окружающей среде! О том, что нужно питаться экологически чистыми продуктами; о том, что нужно уменьшить отравление воздуха, купив новую модель «гольфстрима» вместо старой; о том, какие «зеленые» у них особняки площадью десять тысяч квадратных футов. Сволочи. Так не должно быть. Они паразитируют на нашем обществе. Роринг-Форк – вот куда они все съезжаются, льстят друг другу, ищут друг на друге блох, как какие-нибудь долбаные шимпанзе. А к нам – к настоящим людям, родившимся здесь, – они относятся как к отбросам, годящимся разве что на то, чтобы убирать их дворцы и ублажать их. Против этого есть только одно лекарство: огонь. Этот город должен гореть. Он обязан гореть. И он уже горит.
Его лицо снова исказилось плотоядной демонической ухмылкой, пугающе близкой к тому, что она видела прежде.
Керосин. Наручники. Веревка. «Этот город должен гореть». Несмотря на туман в голове, Кори поняла: Тед и был тем самым поджигателем. Вздрогнув всем телом от ужаса, девушка попыталась вырваться из наручника, хотя это и причиняло ей мучительную боль.
Но она тут же прекратила свои попытки. Он говорил, что она ему небезразлична. Значит, нужно как-то достучаться до его сердца.
– Тед, – прохрипела Кори, с трудом выдавливая из себя слова. – Тед, ты же знаешь, что я не из их числа.
– Из их, из их! – воскликнул он, подаваясь к ней. На его губах пузырилась белая пена. Видимость холодности, рассудительности исчезла так же неожиданно, как появилась, и Кори снова увидела безумную, звериную ярость. – Какое-то время ты притворялась, но нет, ты похожа на них! Ты приехала сюда по той же причине, что и они, – из-за денег.
Его глаза налились кровью и стали почти красными. Руки дрожали от ярости. Тело сотрясалось. А голос звучал так странно, так непохоже. Смотреть на него было все равно что смотреть в пасть ада. Выражение лица было таким страшным, нечеловеческим, что Кори отвела глаза.
– Но у меня нет никаких денег, – сказала она.
– Вот именно! Почему ты здесь? Чтобы найти какого-нибудь богатого говнюка. Я для тебя был недостаточно богат. Вот почему ты играла со мной. Динамила меня все это время.
– Нет-нет, все было совсем не так…
– Заткнись, сука! – завопил он тонким, пронзительным голосом, так громко, что у Кори чуть не лопнули барабанные перепонки.
А потом ледяная отчужденность вернулась – так же неожиданно, как исчезла. Эти перепады – от убийственных, жестоких, почти не контролируемых вспышек до холодного расчетливого дистанцирования – были невыносимы.
– Ты должна быть мне благодарна, – сказал он, отвернувшись и в этот миг напомнив ей прежнего Теда. – Я поделился с тобой мудростью. Теперь ты все понимаешь. Остальные – те, кому я преподал урок, – они так ничему и не научились.
Неожиданно он снова повернулся к Кори и уставился на нее с жуткой, испытующей ухмылкой:
– Ты когда-нибудь читала Роберта Фроста?
Кори не смогла заставить себя ответить.
Тед начал декламировать:
- Как мир погибнет? Где могила —
- Огонь иль лед?
- Известна мне слепая сила
- Страстей. Огонь – его могила.
Он взял длинную сухую палку из множества валяющихся на полу и ее концом отворил дверцу печки. От пламени помещение озарилось мерцающим желтым светом. Тед сунул палку в огонь и стал ждать.
– Тед, пожалуйста. – Кори глубоко вздохнула. – Не делай этого.
Он принялся насвистывать нестройную мелодию.
– Мы друзья. Я тебя не отвергала. – Она рыдала несколько секунд, собираясь с мыслями. – Я не хотела торопить развитие событий, только и всего…
– Хорошо. Очень хорошо. Я тоже тебя не отвергал. И… я тоже не буду торопить развитие событий. Пусть все идет естественным путем.
Он вытащил палку из печи – ее конец горел ярким пламенем, рассыпая искры. Глаза Теда, в которых отражался пляшущий огонек, медленно повернулись к Кори, их покрасневшие белки поразительно увеличились в размерах. И Кори, переводя взгляд с горящей палки на него и обратно, поняла, что сейчас произойдет.
– Боже мой! – выкрикнула она срывающимся голосом. – Пожалуйста, не делай этого, Тед!
Он шагнул к ней и принялся размахивать горящей палкой перед ее лицом. Сделал еще шаг к ней. Кори ощутила жар горящего дерева.
– Нет, – только и сумела произнести она.
Целую минуту Тед просто смотрел на нее, держа в руке палку, рассыпающую искры. А когда он заговорил, голос его зазвучал так тихо, так спокойно, что Кори чуть не сошла с ума.
– Пора гореть, – просто сказал он.
Глава 60
Пендергаст вошел в свой кабинет в подвале полицейского управления и положил папку-гармошку на стол. В ней находились документы, которые он прежде безуспешно искал в городском архиве, – по словам архивариуса, эти бумаги таинственным образом исчезли несколько лет назад. Как он и предполагал, эти документы – или их копии – оказались в одном из шкафов в домашнем кабинете Генри Монтебелло, архитектора, который когда-то и готовил их. В папке находились все документы, связанные с «Высотами» со времени их создания, документы, которые по закону должны были находиться в архиве: план землевладения, землемерная съемка, заявки на разрешения, карты участков и ландшафтные планы территории.
Пендергаст извлек из папки-гармошки картонные папки и выложил их в ряд. Он точно знал, что ищет. Первые документы, которые он просмотрел, включали начальную землемерную съемку местности, сделанную в середине 1970-х годов. К этому прилагались фотографии. Здесь же была детальная топографическая съемка территории вместе с пачкой фотографий, дающих представление о том, как выглядела эта местность до начала застройки.
Документы говорили сами за себя.
Первоначальная долина была гораздо уже и теснее, представляя собой чуть ли не овраг. По всей его длине на плато в сотню футов над ручейком, известным как Сильвер-Куин-крик, располагались останки рудообогатительного комплекса, построенного Стаффордами еще в 1870-е годы и ставшего источником их благосостояния. В первом построенном тогда здании разместилась пробирная лаборатория, где проверялось, насколько богата руда, поступающая из шахты. Затем построили гораздо более крупное здание для обогащения, здесь размещались три дробильни с паровым приводом, которые измельчали руду, увеличивая содержание серебра в остатке в десять раз. Наконец, было построено здание для плавильни. В ходе этих трех операций образовывались «хвосты», то есть отходы обогащения руды, и эти «хвосты» были отчетливо видны на съемке в виде громадных холмов или отсыпок дробленых камней или гравия. Отходы всех операций содержали токсичные минералы и составы, которые уходили в грунтовые воды. Но воистину убийственными были отходы плавилен.
Плавильня Стаффордов в Роринг-Форке использовала уошоский[47] процесс амальгамации. Дробленая, обогащенная руда помещалась в плавильню, где истиралась до порошкообразного состояния, потом добавлялись различные химикалии, включая шестьдесят фунтов ртути на каждую тонну обработанного концентрата. Ртуть растворяла серебро – амальгамировалась с ним, – и получаемая в результате тяжелая паста оседала на дне чана, тогда как жидкий продукт разложения откачивался через верх в отходы. Серебро извлекали, нагревая амальгаму в реторте, ртуть при этом выпаривалась, но ее использовали снова после конденсации, а в реторте оставалось чистое серебро.
Процесс имел низкую эффективность. Каждый раз терялось около двух процентов ртути. Она должна была где-то накапливаться, и накапливалась она в громадных грудах отходов по всей долине. Пендергаст быстро произвел подсчет в уме: двухпроцентная потеря ртути составляла около фунта на каждую тонну концентрата. Плавильня обрабатывала сотню тонн концентрата в день. Таким образом, около ста фунтов ртути уходило в отходы ежедневно на протяжении почти двух десятилетий, пока работала плавильня. Ртуть – высокотоксичное, смертельно опасное вещество, которое при продолжительном воздействии может вызвать серьезные и необратимые изменения мозга, в особенности она опасна для детей. А в еще большей мере для плода в материнском чреве.
Все это говорило об одном: «Высоты» (или, по меньшей мере, та часть комплекса, что была построена в долине) находились по существу на территории, подлежащей очистке по федеральному закону, на территории, под которой располагался отравленный водоносный горизонт.
Пендергаст вернул эти документы назад в папку. Пазл сложился целиком. Он понял все до последней детали, все, включая и поджоги.
Действуя теперь быстрее, Пендергаст просмотрел документы, относящиеся к первому периоду застройки. Ландшафтный план требовал использования груд отходов для засыпки оврага и создания широкой привлекательной долины в ее сегодняшнем виде. Клубный дом был построен ниже по течению от того места, где прежде находилась плавильня; дюжина больших домов располагалась на той же линии в долине. За весь комплекс работ: снесение руин плавилен, перепланировку земель, раскатку груд отходов в широкую ровную площадку для нижней части застроечной территории и клубного дома, – за все это отвечал Генри Монтебелло, главный архитектор. И его свояченица, миссис Кермоуд, тоже была важнейшим игроком.
Любопытно, подумал Пендергаст, что особняк Монтебелло располагался на другой стороне города, а дом Кермоуд был построен высоко на горном гребне. Они и другие члены семейства Стаффорд, стоящие за этим проектом, вероятно, знали о ртути. Ему пришло в голову, что настоящая причина, по которой было решено строить новый клубный дом и спа-салон (являвшие собой самую суть бездумного расточительства) на месте старого кладбища, состояла в том, чтобы вывести их за пределы загрязненной зоны.
Пендергаст перешел к следующей картонной папке, перелистал документы, относящиеся к первоначальному разделению на участки и архитектурному планированию. Участки были большими – минимум два акра, а потому общего водопровода не было, у каждого дома имелась своя скважина. Те дома, что располагались в ложе долины, как и первый клубный дом, судя по всему, получали воду из скважин, уходящих прямо в отравленные водные горизонты.
И действительно, он увидел разрешения на бурение скважин. Вода из каждой скважины подлежала опробованию – стандартная процедура. И все скважины прошли испытания, ртутного заражения выявлено не было.
У Пендергаста на сей счет не оставалось сомнений: результаты испытаний были сфальсифицированы.
Затем шли контракты на покупку первых домов, построенных в «Высотах». Пендергаст выбрал эти двенадцать домов в зараженной зоне для особо внимательного изучения. Он просмотрел фамилии покупателей. Большинство из них были пожилые богатые люди, отошедшие от дел. Эти дома несколько раз меняли владельцев, в особенности когда стоимость недвижимости в 1990-е годы резко подскочила.
Но фамилия одной пары покупателей была знакома Пендергасту: некие «Сара и Артур Роман, муж и жена». Явно будущие родители Теда Романа. Дата покупки – 1982 год.
Дом Романов был построен ровно на месте прежней плавильни, в зоне наибольшего загрязнения. Пендергаст попытался вспомнить, что говорила ему Кори о Теде. Если предположить, что он был ее возраста или даже на несколько лет старше, то сомнений быть не могло: именно этот Тед Роман подвергся ртутному заражению еще в материнском чреве, потом рос в зараженном доме, пил зараженную воду, принимал зараженный душ…
Пендергаст отложил документы, на его лице появилось задумчивое выражение. Секунду спустя он позвонил Кори на сотовый, но попал в ее голосовую почту.
Тогда он позвонил в отель «Себастиан», побеседовал с несколькими людьми и узнал, что Кори ушла из отеля вскоре после окончания своей смены в одиннадцать. Уехала на машине, куда – неизвестно. Но она взяла у портье карту снегоходных дорог в горах вокруг Роринг-Форка.
С еще большей поспешностью Пендергаст набрал номер городской библиотеки. Никто не снял трубку. Он нашел номер домашнего телефона старшего библиотекаря. Когда дозвонился, она объяснила ему, что 24 декабря в библиотеке обычно укороченный день, но из-за снежной бури она решила вообще не открывать сегодня. В ответ на его следующий вопрос она сказала: Тед и в самом деле говорил ей, что хочет воспользоваться свободным днем и предаться своему любимому развлечению – погонять на снегоходе в горах.
Пендергаст повесил трубку и набрал номер сотового Стейси Боудри, и опять его отправили в голосовую почту.
На его бледном лбу появилась морщина. Отключив телефон, он заметил нечто такое, на что должен был обратить внимание сразу же, если бы его мысли не были слишком заняты: на его столе кто-то похозяйничал.
Его почти фотографическая память восстановила, как тут лежали бумаги, когда он уходил. Одна бумажка – та, на которой он скопировал послание Комитета Семи, – частично была вытащена, а окружающие документы смещены:
встричаемся сегодня вечером в Идеале в 11 ровно они в закрытой шахте Рождество у стены контрабандиста их там 4
Пендергаст быстро вышел из кабинета и поднялся наверх, где за столом дежурной сидела Айрис.
– Ко мне в кабинет кто-нибудь заходил? – приветливо спросил он.
Читать бесплатно другие книги:
