Постоялец со второго этажа Брэдбери Рэй
— В красном мире, зеленом или желтом, мистер Коберман?
Все вокруг было охвачено молчанием голубого стекла.
— Тогда погодите.
Дуглас вышел из комнаты, спустился в кухню и выдвинул скрипучий ящик, где поблескивали ножи. Выбрал самый большой и острый. Спокойно вернулся в прихожую, поднялся на второй этаж, открыл дверь мистера Кобермана и закрыл ее.
Бабушка защипывала на противне корочку пирога. Вошел Дуглас и что-то положил на стол.
— Бабушка, что это?
Она бросила беглый взгляд поверх очков.
— Не знаю.
Предмет был прямоугольный, как коробка, и эластичный. По цвету — ярко-оранжевый. К нему были присоединены четыре трубки прямоугольного сечения, окрашенные в голубое. Пах он необычно. Не то чтобы хорошо, но и не плохо.
— Видела когда-нибудь такое, бабушка?
— Нет.
— Так я и думал.
Оставив непонятный предмет, Дуглас вышел из кухни. Через пять минут он вернулся с новой загадкой.
— А как насчет этого?
Это напоминало ярко-розовую цепочку с пурпурным треугольником на конце.
— Отстань от меня, — фыркнула бабушка. — Это всего-навсего цепочка.
Дуглас вышел. Когда он вернулся, у него были заняты обе руки. Кольцо, квадрат, пирамида, прямоугольник — и прочие формы.
— Это не все. Там еще много всего.
— Да-да, — рассеянно кивнула бабушка, занимаясь своим делом.
— Ты ошибалась, бабушка.
— Насчет чего?
— Насчет того, что все люди внутри одинаковые.
— Не говори ерунды.
— Где моя копилка?
— На каминной полке.
— Спасибо.
Протопав в гостиную, Дуглас потянулся за копилкой.
В четверть шестого из конторы явился дедушка.
— Дедушка, пойдем наверх.
— Хорошо, сынок. Зачем?
— Я тебе кое-что покажу. Неприятное. Но интересное.
Крякнув, дед последовал за внуком в комнату мистера Кобермана.
— От бабушки это секрет, ей не понравится. — Дуглас распахнул дверь. — Вот.
Дедушка разинул рот.
Последующую сцену Дуглас запомнил на всю жизнь. Над обнаженным телом стояли коронер и его помощники. Бабушка внизу спросила кого-то: «Что там происходит?», а дедушка сказал нетвердым голосом:
— Я съезжу с Дугласом куда-нибудь подальше, чтобы он забыл эту жуткую историю. Жуткую, омерзительную историю!
— А что тут такого плохого? — пожал плечами Дуглас. — Ничего плохого я не вижу. И чувствую себя нормально.
Коронер, содрогнувшись, произнес:
— Коберман мертв, дело ясное.
Его помощника прошиб пот.
— Видели эти штуки в миске с водой и в оберточной бумаге?
— О боже мой, да. Видел.
— Господи Иисусе.
Коронер склонился над телом мистера Кобермана.
— Лучше будет, ребята, если это останется тайной. Это было не убийство. Мальчик совершил акт милосердия. Бог знает, что могло бы случиться, если бы не он.
— Кто был этот Коберман — вампир? Чудовище?
— Может. Не знаю. Я ничего не знаю. Он был… не человек. — Руки коронера проворно двигались над швом.
Дуглас был горд своей работой. Ему пришлось попотеть. Он внимательно наблюдал за действиями бабушки и все запомнил. Про иголку, нитку и все прочее. В целом мистер Коберман представлял собой такое же аккуратное изделие, как те цыплята, которых бабушка отправляла в ад.
— Я слышал от мальчика, что этот Коберман не умер даже после того, как из него извлекли все эти штуки. Жил дальше. Боже.
— Это мальчик сказал?
— Да, мальчик.
— Тогда что убило Кобермана?
Коронер вынул из шва несколько ниток.
— Это… — сказал он.
Солнечный луч холодно блеснул на приоткрытом кладе: шести долларах и семидесяти центах в серебряных десятицентовиках, заполнявших грудь мистера Кобермана.
— Думаю, Дуглас мудро вложил свои деньги, — заключил коронер, восстанавливая шов на «фаршированной» груди.