Когда устанет даже смерть Гедеон Александр и Евгения
– Вот так паранойю на моей работе и получают, – пробормотал Грэм, поймав себя на мысли, что впредь следует проверять всю подноготную своих потенциальных подружек. – И анекдоты про контрразведчиков, ведущих досье на бродячих кошек…
До того момента, пока блаженно прикрывшая глаза Свитари не выудила из-под кровати ещё одну записку, он даже не задумался, под каким благовидным предлогом уйти из мотеля, так и не начав разговор о делах. Опять выручили Лорэй, продумавшие всё за него. В записке говорилось, что скоро ему позвонят якобы по служебным делам и придет пора уходить. Эйнджела встретит его в парке у старого дуба.
Звонок с незнакомого номера действительно поступил, мужской голос, которого он раньше никогда не слышал, сообщил, что требуется консультация по делу о контрабанде оружия с Гефеста. Всё, что оставалось сделать самому капитану, – извиниться перед Ри и пообещать вернуться к делам уже вечером.
По дороге в парк Грэм действительно заехал на службу и прихватил из сейфа несколько глушилок имплантов, одну из многочисленных новинок от корпоратов. И теперь то и дело поглаживал коробочку с приборами в кармане.
Мимо изредка проходили праздные гуляки, решившие провести выходной на свежем воздухе. Какой-то фрик, вроде женщина, но тут Грэм не был уверен до конца, остановился неподалёку и уставился на него. Жёлтые глаза на безбровом лице исподлобья разглядывали капитана.
– Я могу вам чем-то помочь? – раздражённый непонятным вниманием, спросил Нэйв.
Не будь он в форме, фраза прозвучала бы куда грубее и не в виде вопроса, а как предложение идти по одному известному маршруту.
– Что, не нравлюсь? – несмотря на грубый тон, голос у фрика оказался женский и даже приятный. И чем-то смутно знакомый.
Грэм прищурился, вглядываясь в черты лица, практически скрытого капюшоном, и брови его удивлённо поползли вверх.
– Эйнджи? – всё ещё сомневаясь, спросил капитан.
– Теперь меня зовут Иви, – ответила та и кивнула в сторону одного из прогулочных терренкуров. – Пойдём, разомнёмся, поговорим.
– Капюшон сними, пожалуйста, – попросил Нэйв.
– Зачем? – спросила девушка, но просьбу выполнила.
Взгляду Грэма открылась серая кожа, неровные пряди коротких чёрных волос, край татуировки, скрытой одеждой.
– Не подумай ничего лишнего… – Грэм на миг обхватил её за шею.
Плоский, похожий на круглую чёрную пуговицу прибор моментально прилип к коже девушки. Имплант Нэйва получил сигнал о начале работы «глушилки», и капитан уже открыто, не боясь записи, пояснил:
– Твой имплант заглушил на всякий случай.
– Новые игрушки от новых хозяев? – искривила чёрные губы эмпат, машинально потерев затылок. – Теперь, наверное, и импланты моего типа взламывать умеете?
– Теперь – да, – кивнул Нэйв, старательно игнорируя шпильку про «новых хозяев». – Жаль, поздно для тебя и Ри. Кстати, что хоть у вас записано-то было?
Эйнджела накинула капюшон, спрятав лицо в тени, нацепила солнцезащитный визор и пожала плечами.
– Нам не сказали.
– К лучшему, – честно признал Грэм. – Кстати, спасибо. Что не сдали своим.
– Нет у нас своих, – негромко ответила Эйнджела и указала на вымощенный камнем склон у пруда.
По всему берегу в отдалении друг от друга сидели самые разные люди. Многие кормили изрядно растолстевших уток, безбоязненно подплывавших к людям. Девушка сняла визор, села у самой воды, подогнула колени и обняла их руками.
– Нужно обсудить план с учётом того, что доминионцы в любой момент могут нас кинуть.
– Вот за что я вас люблю, – вздохнул Нэйв, усаживаясь рядом, – так это за постоянство. Вы каждый раз ухитряетесь попасть ситуацию, из которой нет никаких гарантий выбраться целыми.
– Тебя судьба коллеги тоже ничему не научила, – напомнила Эйнджела.
– А у меня перед ним долг, – неожиданно оскалился Грэм. – Не прикрой меня Карл – тоже был бы сбой программы у очередного грузовика. Или ещё какой рояль упал бы на мою башку. Мало ли громоздкой мебели в окна во время семейных ссор выкидывают?
– У всех свои долги, – согласилась Эйнджела.
Три утки обратили внимание на новых пришельцев и поспешили к берегу – собирать дань. Стоило птицам подплыть, девушка отсела чуть дальше и подобрала ноги. Не сводя с крякающих комков перьев настороженного взгляда, она вытащила из кармана пакетик с кормом, что продавали у входа в парк. Зачерпнув горсть, швырнула зёрна подальше, словно откупаясь от птиц.
– Это ж утки, а не собаки, – удивился Нэйв. – Что ты так швыряешь, словно палку?
– Я не очень люблю животных, – ответила Эйнджела, продолжая наблюдать за пирующими птицами.
– А я обожаю, – признался Грэм. – Когда у нас в Стратос-сити открыли пруд с утками – к нему не протолкнуться было. Покормить их, правда, нам поначалу было не по карману: уровень социальной значимости отца не давал права на дополнительные ресурсы, а покупать корм за наличные очень дорого.
– Уровень социальной значимости? – переспросила Эйнджела.
– Ценность для общества, – объяснил Нэйв. – Чем лучше специалист – тем выше его ценность, тем больше ресурсов он имеет право расходовать за счёт государства. Воздух, вода, продовольствие. Вернее, сейчас воздух и вода уже не актуальны, но, когда я рос, мы ещё под куполами жили. Всё по нормам. Если хочешь что-то сверх положенного – можно купить. Но еда у нас очень дорогая. Даже сейчас. А тогда в зоопарках держали только самых мелких и неприхотливых животных. Крысы, воробьи, кролики, небольшие собаки, кошки, куры. Гладить их не разрешали, а корм стоил бешеных денег. Недельная зарплата отца за пакет семян. Потому только приходили и смотрели, да и то нечасто – билет тоже стоил довольно дорого. На животных же тоже надо ресурсы расходовать. Так что собаку погладить впервые получилось только в училище, на втором курсе. Причём бесплатно. Жаль, папе не смог уже похвастаться.
К его удивлению, Эйнджела поёжилась.
– Не разделяю твоего желания их гладить.
Грэм недоуменно посмотрел на неё, а затем на крякающих обжор и поинтересовался:
– Почему? Ладно, если б пауки какие или змеи. Но утки… Они, как по мне, весьма симпатичные с этими своими клювами: мордочки довольные, словно улыбающиеся.
Эйнджела пожала плечами и промолчала. Нэйв уже решил, что ответа не дождётся, когда она всё же сказала:
– Я видела не так много животных. Детские посещения зоопарков и землеподобных планет почти стерлись из памяти. А на станции не было безопасных зверей. Всех использовали либо для боёв, либо для травли, либо для наказания. Одних наказывали, других заставляли смотреть.
Она вновь швырнула корм приближающимся птицам.
– Я не очень люблю животных, – повторила девушка.
Теперь Нэйв иначе посмотрел на гомонящих уток.
– Тогда зачем выбрала это место? – удивился капитан.
– Пытаюсь контролировать страх, – невесело улыбнулась эмпат. – Хороша я буду, если посреди важного задания начну шарахаться от какой-нибудь кошки.
Грэм кивнул и признался:
– После Вулкана и Эдема я никогда бы не подумал, что тебя способна напугать безобидная птица.
– Ты вообще немного обо мне знаешь, – усмехнулась девушка.
– С каждым днём всё больше, – улыбнулся ей Грэм. – Например, сегодня узнал, что тебе можно доверить спину.
Эйнджела хмыкнула и насмешливо посмотрела на капитана:
– А Ри не только спину? Надеюсь, теперь без обид за Вулкан? Мы в расчёте?
Грэм дёрнул щекой. Подколка вышла неожиданно обидной: получалось, что он таким образом вроде как компенсацию получил за тот случай.
– Спокойно можно было бы обойтись и без этого, – резче, чем хотел, сказал Нэйв.
– Можно было, – кивнула Эйнджела. – Но тогда сохранилось бы некоторое напряжение в группе. Да и Ри хотелось поразвлечься.
Эмпат подмигнула хмурому Нэйву.
– Кроме того, было бы странно, не используй сестрёнка столь сильный инструмент для манипуляций. Теперь можешь время от времени поступать вопреки логике, просто потому, что Ри тебя уломала. Вдруг пригодится.
– Ну, радует хоть то, что она по собственному желанию, – оттаивая, буркнул Грэм.
То, что Эйнджела считала их одной группой, внушало умеренный оптимизм. И насчёт напряжения она оказалась права: после свидания со Свитари капитан чувствовал себя гораздо спокойней, чем вчера. Окончательно прошли неловкость и постоянное ожидание подвоха. Теперь при воспоминании о дразнящей его Свитари больше не приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать мысли в деловом русле. Да и чисто практически ему стало гораздо легче изображать встречи с любовницей.
Хмыкнув собственным мыслям, Грэм неловко пошутил:
– А ты ей, значит, компанию составить не захотела? Ну, чтобы снять напряжение в группе.
Эйнджела вновь пожала плечами и уставилась на водную гладь:
– Не захотела. Я люблю другого.
– И кто этот счастливчик, если не секрет?
– РС-355085, – ответила эмпат, не поворачивая головы. – Чимбик. Тот репликант.
– Но… – растерялся Грэм, – Ри сказала, что он погиб.
Девушка повернула голову и посмотрела в глаза капитану:
– Разве это что-то меняет?
– Нет, – Грэм грустно улыбнулся.
– Это… – он показал на мрачные одежды девушки, – …тоже из-за него?
– Нет, просто маскировка, – спокойно ответила та, будто ничего особенного не произошло. – Как думаешь отыскать крысу у себя на службе?
Нэйв растерянно моргнул и вернулся к делам:
– Заставить суетиться. Ри тебе фигурантов показала? Крыса за ними присматривает. Как только Карл их прижал – начала дёргать за ниточки и спасать подопечных. Вот с помощью этой же троицы несвятых негодников в панику её и ввергнем. И посмотрим, какие ниточки придут в движение.
Эмпат согласно кивнула.
– Если тронем одного – остальные два урода усилят охрану, и хрен мы до них доберёмся, – добавила она. – Нужно решать, кого берём.
– Оптимально – политикана, – Грэм с сомнением посмотрел на девушку. – Но… Чёрт, много факторов против. Смотри. Точно известно, что заказал вас он. Что знают остальные двое, остается только догадываться. Собственно, не будь «крысы» – можно было бы брать всех троих по очереди. Но так есть шанс, что после пропажи сенатора куратор просто устранит остальных двух. Обрубит концы.
Нэйв замолчал, глядя на уток, упорно ожидающих продолжения банкета.
– Надо брать всех троих, – неожиданно заявил он. – Если не в одном месте, то с минимальным разрывом по времени.
– Опасно, – возразила Эйнджела. – Взять тихо и чисто одного – та ещё задача. А разом троих… Силовики на уши встанут и весь город поднимут.
– Опасно, – не стал отрицать Грэм. – Зато получаем всех и находим куратора из контрразведки. Если даже ни один из троих не знает имени прикрывающего их человека, предатель однозначно влезет во все три расследования и на этом попадётся. Ну а фараонам можно подкинуть ложные следы – тоже дополнительная фора.
Эйнджела какое-то время молчала, обдумывая план.
– В любом случае нам нужно будет быстро валить с планеты. Получится или нет, но всегда есть риск, что на нас выйдут. И на тебя тоже. Готов попрощаться с работой и прошлой жизнью в случае чего?
– А, да и хрен с ней, – неожиданно зло отозвался Грэм. – Мало того, что психопаты лезут управлять Союзом, так ещё и корпораты крепко держат их за яйца. Не успеем оглянуться, как весь Союз превратится в один сплошной Эдем, поставляющий бессловесных рабов на рудники корпоратов.
Эйнджела кивнула и швырнула последнюю горсть корма в воду.
– Сможешь достать списки приглашённых на каждое из торжеств?..
Глава 7
Идиллия. Город Эсперо, столица
Репликанты расположились в курилке, коротая время перед занятиями за обсуждением недавнего прохождения через город.
Чимбик, вспоминая этот марш, признавал, что как минимум идиллийцев впечатлить удалось. Улицы города запрудили восторженные толпы, наблюдающие за бесконечными рядами бронетехники и воздушных аппаратов. Вертолёты, танки, беспилотники, многочисленные и разнообразные машины поддержки, артиллерийские системы – казалось, им нет числа.
Миновав ворота военной базы, бронетехника въезжала в замаскированную сеть туннелей, проложенных сапёрами ещё до войны для тайной переброски мобильных пусковых установок ПКО. Скрытно обойдя город, машины выбирались на поверхность и вновь входили в Эсперо, сменив тактические обозначения на броне.
Этот манёвр предназначался для соглядатаев Союза, подсчитывающих численность доминионцев. Бесконечная колонна техники должна была создать впечатление присутствия большого количества войск, в три раза превышающего истинные размеры контингента. «Раздувать» сильнее не рискнули – у противника мог возникнуть закономерный вопрос: как разведка проморгала столь крупную передислокацию сил противника?
Оставалось надеяться, что шпионы врага купились на спектакль. Тем более что для придания достоверности велась активная работа служб радиоэлектронной борьбы и радиоэлектронной разведки, максимально затруднивших использование дронов и записывающей аппаратуры.
– Садж, а чего все дома круглые? – поинтересовался Диего особенностью местной архитектуры.
– Не знаю, – равнодушно отозвался Чимбик. – Тут всё круглое, что дома, что планировка города. Мне нравится – светло и просторно. Совсем не похоже на жилые блоки Эгиды.
– Оборонять их неудобно, – заметил подошедший Стилет. – Простреливаются насквозь.
– Садж, ты вот взял и всё испортил, – вздохнул Блайз. – Сразу напомнил, зачем мы здесь.
– А ты и не должен забывать, – одёрнул его Стилет.
Блайз молча развёл руками, признавая поражение.
– Туземное ополчение уже видели? – сменил тему Стилет.
– Нет, – за всех ответил Сверчок.
Речь шла об идиллийцах, вступивших по призыву своего правительства в спешно создаваемые подразделения территориальной обороны. На ополченцев возлагалось материально-техническое обеспечение войск и охрана правопорядка в прифронтовой зоне.
– Я как раз в боксы собирался, – Чимбик встал и с хрустом потянулся. – Ты со мной?
– Ага, – охотно согласился Стилет.
– А я… – начал было Блайз.
– …остаёшься тут, – завершил за него Чимбик. – Ясно?
– Да, садж, – Блайз демонстративно насупился, изображая смертную обиду.
– Вот и отлично, – заключил сержант, на которого мимические шедевры брата не произвели ровно никакого впечатления.
В боксах царила привычная суета. В рембате никогда не бездельничали – как бы ни было спокойно, механики всегда находили работу. А сейчас, после переброски, техника требовала обязательной проверки. Особенно новенькие багги батальонов коммандос.
Оба сержанта встали у открытых ворот крайнего бокса и наблюдали за работающими рембатовцами.
– Слышал поговорку дворняг про то, на что можно смотреть вечно? – спросил Стилет.
– Нет, – мотнул головой Чимбик.
– Бесконечно долго, – поделился Стилет, – можно смотреть на три вещи: бегущую воду, огонь и работающего человека.
Чимбик расхохотался, шутка показалась ему очень смешной. Особенно учитывая текущую ситуацию: два бездельничающих репликанта наблюдали за работающими людьми.
– Местные, – Стилет подбородком указал на группу людей в новеньких серо-зелёных танковых комбинезонах.
Идиллийцы стояли у самоходки, внимая сержанту-технику, что-то им объяснявшему. Что именно, репликанты не слышали из-за царившего в боксах шума. От рембатовцев местные отличались разительно: шумные, активно жестикулирующие, с замысловатыми причёсками, татуировками и пирсингом. У репликантов создалось впечатление, что идиллийцы просто не в состоянии стоять спокойно: они постоянно вертелись, показывали друг другу на заинтересовавшие их предметы и, казалось, совершенно не слушали проводящего занятия дворнягу-сержанта.
За недолгое, но полное событий путешествие в компании Лорэй Чимбик успел повидать много разных людей. Он встречал обеспеченных пассажиров лайнеров и жителей трущоб, дорогих красивых рабов и их хозяев. Идиллийцы не походили ни на кого. Их всех роднили красота и хорошая физическая форма, но при этом каждый выглядел уникальным, чем-то выделялся среди других. А ещё идиллийцы совершенно не скрывали эмоций. Выразительная мимика, интонации – всё это никак не вязалось в сознании Чимбика с близнецами Лорэй. Насколько сложно сержанту давалось понимание настроения сестёр, настолько просто оказалось уловить состояние духа их соплеменников. Беспечных, счастливых и совсем не похожих на Эйнджелу.
Стилет, не обременённый жизненным опытом друга, просто молча изучал новых «оруженосцев», как в шутку называл рембатовцев майор Савин. Красота идиллиек притягивала взгляд, но Стилет не мог выбросить из головы слова Чимбика про витрину для чужаков.
– Ух ты, это местные? – удивился подошедший Саймон, репликант-рядовой из их роты.
Первоначально он служил в сто пятом батальоне, с которым объединили бывших корпоратовских репликантов, и имел достаточно большой опыт общения с дворнягами.
– Мы как-то охраняли одного министра, – негромко сообщил он. – Так он как раз вернулся из отпуска на Идиллии. Недели две не затыкался, всё рассказывал о местных. Я тогда и не думал, что сам сюда попаду.
– И что рассказывал? – заинтересовался Стилет.
– Ну, в основном, что у него в жизни не было такого секса, – ухмыльнулся Саймон. – А ещё о местной культуре. У них тут культ красоты и здоровья, и все выглядят так, что хоть сейчас в голофильмах снимай. Я тогда ещё подумал, что преувеличивает, а сейчас смотрю на этих, – он кивнул в сторону новых техников, – и начинаю верить.
Сержанты синхронно кивнули.
– А ещё они тут обожают новые впечатления, – продолжил Саймон. – А поскольку сами уже всё перепробовали, новизну им обеспечивают туристы. Эмпаты рядом с ними как в первый раз всё переживают, а потому с гостями отрываются по полной. А нас тут вроде в увольнение собрались отпустить.
Он весело ухмыльнулся и бросил многозначительный взгляд на девушек:
– Я вообще из его рассказов понял, что аборигены тут только веселятся и трахаются.
– Высадится противник – ты тоже и повеселишься, и потрахаешься, – в лучших сержантских традициях «ободрил» Стилет.
– Не получается, – неожиданно заявил Чимбик.
– Что? – не поняли собеседники.
– Что только веселятся и трахаются, – Чимбик ткнул за спину большим пальцем, указывая на город. – Кто-то должен обеспечивать работу инфраструктуры, выращивать и подвозить продовольствие, добывать ресурсы. Даже если почти всё свалить на роботов – им тоже кто-то должен проводить тестирование и техобслуживание.
Саймон смутился.
– Ну… Не знаю. Я-то только рассказы слышал.
– Говорил же, ширма, – Чимбик презрительно скривил губы. – Картинка для туристов.
Обернувшись к собеседникам, он хотел развить мысль, но заметил то, чего не должно было быть в ремонтных боксах: белый комбинезон научника из группы контроля. Чимбик умолк и подобрался, подавляя вспыхнувшую ненависть. Лицо Стилета окаменело, утратив всякий намёк на эмоции. Даже у Саймона увяла мечтательная полуулыбка, сменившаяся выражением уставного безразличия.
И лишь через секунду репликанты отметили небывалый для сотрудника контрольной группы фиолетовый цвет кожи. Стоило осознать этот факт, как они сообразили, что перед ними всего лишь одна из местных, по случаю жары одетая в лёгкий белый комбинезон. При ближайшем рассмотрении он даже не слишком походил на спецодежду научников. Во всяком случае, будь у тех столь же изящное телосложение и бюст, вид на который открывало глубокое декольте, может, репликантам и понравилось бы тестирование. Хотя с куда большей вероятностью они бы возненавидели декольте.
– Крис, опаздываешь! – окликнул новенькую один из местных техов.
Та в ответ виновато развела руками и скорым шагом прошла мимо репликантов, сверливших её взглядами. На ходу девушка обернулась и растерянно на них посмотрела. Заплетённые во множество мелких косичек длинные синие волосы разметались по обнажённым плечам.
– Потом познакомишься, Схема! – весело поторопил её всё тот же техник, и идиллийка поспешила в сторону раздевалки.
– Это кто? – мрачно поинтересовался Чимбик, чувствуя, как ненависть к «белым комбинезонам» переходит в злость на эту сиреневую куклу.
Хорошее настроение улетучилось, не оставив даже прощальной записки.
– Идиллийский техник, – осторожно озвучил очевидное Саймон.
– Р-разгильдяй она, а не техник! – лязгнул Стилет.
Репликанты, злобно напрягшись, смотрели, как девушка, на ходу расстёгивая комбинезон, скрылась в раздевалке.
– Глядя на это, мысль привлечь на службу туземное население уже не кажется мне здравой, – сообщил Чимбик.
– Да, – согласился Стилет. – Создаётся впечатление, что вреда от них будет больше, чем пользы.
Саймон переводил взгляд с одного обозлённого сержанта на другого, но благоразумно держал своё мнение при себе, прекрасно понимая, кто может стать громоотводом для командирского гнева.
Объект сержантской злости за пару минут успел переодеться в форменный комбинезон и выпорхнуть из раздевалки. Подойдя к своим землякам, она обменялась с ними приветствиями, а затем направилась к позвавшему её капралу-рембатовцу. Чимбик и Стилет насторожились: рота капрала Хомайера была закреплена за батальоном репликантов-коммандос, в котором служили оба сержанта.
Словно в насмешку, Хомайер повёл идиллийку к багги Чимбика. Сержант зло стиснул зубы и двинулся следом.
– Кто это, сэр? – игнорируя приветствие, спросил Чимбик, подойдя к своей машине.
– Э… – Хомайер бросил быстрый взгляд на идиллийку.
Как и большинство дворняг, он побаивался репликантов, слухи о которых ходили один другого страшнее. Масла в огонь подливали неразговорчивость и замкнутость большинства искусственных солдат. Чимбик же вдобавок входил в число тех, кого особенно боялись.
– Ополченец-ремонтник, сержант, сэр, – наконец, выдавил капрал. – Прислали на обучение.
Чимбик развернулся на каблуках и вперился в девицу бешеным взглядом. Казалось, воздух вокруг него сгустился и потрескивал, словно наэлектризованный сержантской яростью.
– Ремонтник, значит, – прошипел репликант.
Идиллийка смотрела на него удивлённо, но не испуганно. В отличие от тех же Лорэй, она явно не воспринимала Чимбика как угрозу. Да и вряд ли вообще когда-либо в своей жизни сталкивалась со смертельной опасностью.
– Я Кристал, – представилась она и протянула сержанту руку. – Но можешь звать меня Схемой.
– А я спросил, как вас зовут? – сержант перевёл взгляд на сиреневую ладошку. – Руку протягивать за воротами будете, а здесь отдают воинское приветствие.
Ненависть и злоба, рождённые болезненным воспоминанием о группе контроля, требовали выхода, но репликант не мог и пальцем тронуть кого-то без приказа. Он был живой смертью, посаженной на короткий поводок строгим хозяином. Но с каждым днём всё больше хотел проверить привязь на прочность.
– Что происходит? – раздался требовательный голос.
Чимбик стиснул зубы. Обладателя голоса он знал хорошо. Даже лучше, чем хотелось. Лейтенант Алер Дюран, командир взвода ремонтников, репликантов ненавидел и не считал должным скрывать это чувство. А потому пользовался любым поводом, чтобы указать искусственным солдатам их истинное, по мнению лейтенанта, место. Чимбика Дюран ненавидел особенно сильно за нехарактерную для репликантов привычку огрызаться. Сержант отвечал ему взаимностью.
– Я против взаимодействия идиллийцев с нашим батальоном, лейтенант, сэр, – он неторопливо повернулся и нарочито небрежно отсалютовал.
– А тебя никто не спрашивает, штамповка! – прошипел Дюран, нависая над сержантом.
Лейтенант при росте в метр девяносто восемь обладал комплекцией чемпиона-тяжеловеса, и сухой, поджарый Чимбик смотрелся на его фоне несерьёзно.
– Лейтенант, сэр, – стараясь говорить ровно, тот предпринял попытку достучаться до здравомыслия человека. – Я был свидетелем того, как одна-единственная идиллийка с помощью эмпатии вывела из строя отделение обученных пехотинцев. При эвакуации подбитых машин с поля боя идиллиец может получить ранение, и его боль ощутят все, кто находится рядом. Точно так же, как они сами почувствуют то же, что и ближайшие пострадавшие.
– То есть ты считаешь, что в штабе сидят тупорылые придурки, не способные к здравомыслию? – в отличие от Чимбика, Дюран и не думал говорить тихо.
– Нет, сэр. Я всего лишь озвучиваю факт…
– …на который всем насрать, штамповка! – рявкнул лейтенант.
Идиллийка перевела растерянный взгляд с одного на другого и с наивностью, граничащей с идиотизмом, спросила:
– Зачем вы ссоритесь вместо того, чтобы найти выход?
Заговори один из багги – это вызвало бы меньше удивления. Спорщики на миг замолчали и, переведя взгляд на неожиданно подавшего голос ополченца, хором рявкнули:
– Заткнись!
Идиллийка смотрела на них как на буйнопомешанных, начавших ни с того, ни с сего биться головами о стены. На её выразительном лице сочувствие явно мешалось с жалостью. Хомайер ухватил её под руку и уволок за машину, подальше от начальственных глаз.
– Не смей орать на моего курсанта! – вновь переключился на Чимбика Дюран.
– Ваш курсант нарушил субординацию! – рявкнул в ответ сержант.
– Да твоё какое дело, штамповка? Обучение ополчения – моё дело. Твоё – скакать с автоматом. Тебе не нравятся идиллийцы? Так есть такая вещь, как рапорт, если ты забыл, – Дюран ревел, словно медведь. – Не устраивает что-то – пишешь и отправляешь своему командиру. Вспомнил?
– Да, сэр, – выплюнул сержант, сгорая от бешенства.
Незримый поводок натянулся и душил жаждавшего крови репликанта.
«Ну, давай, ударь, – взгляд сержанта словно подстрекал Дюрана. – Ударь, чтобы я мог свернуть твою шею, бык тупой».
– Вот там и излагай свои никому нахрен не нужные мнения! Пшёл вон, урод, – прошипел лейтенант.
– Вы хотели сказать «свободны, сержант»? – уточнил Чимбик. – Не может же офицер нарушать устав, да, сэр?
Лицо человека исказилось от ненависти. Дюран в бешенстве огляделся. На нём скрестилось множество взглядов. В том, что все присутствующие слышали перепалку, можно было не сомневаться. Как и в том, что любой из подчинённых лейтенанта тут же сдаст «горячо любимого» командира, подтвердив, что это Дюран первым нанёс оскорбление младшему по званию. Пусть и репликанту.
– Свободны, сержант, – если бы взглядом можно было убивать, от Чимбика не осталось бы и мокрого места.
– Есть, сэр, – репликант отсалютовал и пошёл к воротам бокса, чувствуя, что вот-вот взорвётся от переполняющей злобы.
– Ненавижу этого дворнягу, – процедил Чимбик, подойдя к ожидающим его Стилету и Саймону.
– Ты в этом не одинок, садж. – Один из братьев ухмыльнулся, а второй согласно кивнул.
Чимбик выдохнул, унимая злость.
– Время завтрака, – напомнил Стилет.
Сержант кивнул. Тихо разговаривая, троица репликантов направилась к столовой, перед которой уже выстроились пришедшие на завтрак подразделения.
– И тут они… – тихо прорычал Чимбик, перешагнув порог зала.
За стойкой раздачи вместо привычных роботов хозяйничали идиллийки. Красивые, приветливые девушки в бордовых с белым униформах наполняли подносы репликантов сногсшибательно пахнущими кушаньями, ничуть не похожими на прежнюю простую пищу. Именно эти ароматы заставили сержанта примириться с новшеством. Взяв поднос, он пристроился в конец очереди.
– Ты ещё крикни: «Окружают!» – как в том анекдоте у дворняг, – пошутил вставший за ним Стилет.
– Если на вкус так же, как на запах, то я только «за», – добавил Саймон.
Чимбик молчал, пытаясь унять всё ещё клокочущее бешенство. Получалось плохо. Дюрану удалось вывести сержанта из себя настолько, что он был на волосок от нападения на старшего по званию. И это злило ещё больше: Чимбик понимал, что не должен поддаваться на провокации дворняги. Он – элитный солдат, плод труда лучших умов генной инженерии, созданный сеять смерть и добывать победу. Он и был смертью. А Дюран – просто генная помойка, слишком много о себе возомнившая.
Стоило Чимбику приблизиться, как весело перешёптывающиеся идиллийки уставились на него. Сочувственные взгляды окончательно испортили Чимбику настроение. Особенно раздражало то, что местные открыто демонстрировали свою осведомлённость. Эйнджела, хоть и была эмпатом, никогда не позволяла себе подобного. Она просто понимала Чимбика, практически не подавая вида, насколько очевидно то, что сержант пытался скрыть. И никогда не делала окружающим намёка на его состояние.
– Вам нужна помощь? – с раздражающей прямотой спросила Чимбика одна из идиллиек.
Чимбик уставился ей в глаза, подбирая максимально грубый ответ из услышанных от Свитари.
– Как дверца в заднице, – наконец вспомнил он подходящую фразу. – Я здесь для приёма пищи, а не для того, чтобы слушать глупые вопросы. Понятно?
Ответом ему стали растерянные взгляды – так же совсем недавно смотрела Схема.
– Простите, если обидела вас, – примирительно улыбнулась идиллийка.
Чимбик молча отобрал у девушки половник и принялся наполнять поднос, игнорируя удивление идиллиек и недоумённые шепотки репликантов, гадавших, какая муха укусила обычно спокойного сержанта. Закончив, Чимбик швырнул половник на стойку и пошёл к свободному «сержантскому» столику.
Читать бесплатно другие книги:
