А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС Воротников Виталий

1984. Тормоз после небольшого разбега. Постепенное вхождение во власть

Год сложный, противоречивый. Нельзя сказать, что это был год стагнации. Нет. Данный Ю.В. Андроповым импульс в развитии экономики, в некоторой активизации общественной жизни еще сохранял ощутимую инерцию. На большинстве предприятий, строек, в сельском хозяйстве были серьезно восприняты заложенные в планах рубежи развития экономики. Разрабатывались и осуществлялись меры по улучшению качества продукции.

Некоторые партийные комитеты стремились повысить ответственность кадров, укрепить дисциплину и порядок. С помощью специалистов и ученых в ряде отраслей народного хозяйства ставились эксперименты по совершенствованию экономических отношений в производственной сфере.

Но должного напора, активности, инициативы в проведении этих и других прогрессивных мер не было. Центр, в сущности, слабо генерировал новые идеи, да и принятые ранее решения выпадали из-под контроля. Что, безусловно, чувствовали и мы. Ощущалось приближение каких-то перемен. Не могло долго сохраняться положение, когда руководство страной и партией находилось в больных, слабых, а потому безвольных руках. Да и в окружении нового Генерального секретаря, которым в феврале 1984 г. стал К.У. Черненко, также находились люди, чей ресурс был исчерпан, они уже прошли, можно сказать, свой этап ротации.

Однако дело все же двигалось. Кривая экономического развития страны медленно, но повышалась. Чего не скажешь о кривой доверия к руководству. В самих структурах высшей власти, между отдельными членами руководства шло глухое, иногда прорывавшееся наружу соревнование за степень влияния на Генерального секретаря. Одни хотели таким образом удержать, сохранить свое положение, другие – боролись за власть.

9 января. По моей настойчивой просьбе Н.А. Тихонов собрал у себя совещание. Обсудили мою записку «Об использовании опыта югославской фирмы „Белград“ для агропромышленного комбината „Кубань“ в Краснодарском крае».

Цель – обеспечение высококачественными продуктами курортников Сочи. Суть проекта – объединение на добровольной основе в комбинат всех предприятий и хозяйств одного (Тимашовского) района, связанных с производством и переработкой сельскохозяйственной продукции (колхозы, совхозы, молоко- и мясоперерабатывающие заводы, предприятия пищевой промышленности, строительные организации, транспорт, сфера обслуживания и т. д.). Сами производят, перерабатывают, упаковывают, доставляют и торгуют продуктами. Обеспечивают общепит, санатории и рынок. Сами же формируют цены и распределяют прибыль.

Жаркие споры возникли вокруг капвложений на реконструкцию и строительство. Основные затраты Совмин РСФСР брал на себя, но нужна была инвалюта для приобретения технологии и оборудования, в основном для переработки сельскохозяйственного сырья. В итоге – поддержали, особенно Минфин – Гарбузов и сам Тихонов. Поручили Госплану и Минсельхозу СССР, Совмину РСФСР до 1 марта подготовить ТЭО для рассмотрения и положительного решения. Позже долго и многократно обсуждали наши расчеты (вновь у Тихонова – 28 апреля, в Госплане). В июне 1984 г. Политбюро ЦК одобрило наши предложения, а с 1985 г. «Кубань» начала работать. Уже в первый год эффект был налицо.

20 января. По телефону и лично пошли поздравления с днем рождения. Звонил М.С. Горбачев из Пицунды. Позвонил и Ю.В. Андропов – из ЦКБ. Пожелал успехов, плодотворной работы. Удивительно бодрый голос. Я спросил, как он себя чувствует. Ответил: «Настроение хорошее, но пока в больнице. Надеюсь на благополучный исход».

Прошло менее трех недель. 9 февраля, в четверг, как обычно, в 11:00 было заседание Политбюро. Перед началом в Ореховой К.У. Черненко информировал членов Политбюро о резком ухудшении состояния здоровья Ю.В. Андропова. «Врачи делают все возможное. Но положение критическое». Что скажешь? Посидели. Помолчали. Прошли в зал. Начали рассматривать вопросы, включенные в повестку дня. Примерно к 14:00 заседание закончили.

В 18:00 снова вызвали в Кремль. Срочное заседание Политбюро. Черненко сообщил, что в 16:50 скончался Ю.В. Андропов. Образовали комиссию. Похороны – 14 февраля. Условились, кому подготовить некролог, сообщения для печати. Согласовали текст телеграммы в ЦК КП союзных республик, обкомы и крайкомы, совпослам.

Умер Юрий Владимирович Андропов. Мучительными были последние месяцы и дни его жизни. Лишь необыкновенно мужественный, волевой человек мог не только переносить эту нарастающую атаку болезни, но и трудиться. Он работал напряженно, ответственно и плодотворно. Решал текущие вопросы партийной и государственной жизни, заглядывал в дальнюю перспективу.

Я не претендую на то, что давно и хорошо знал Ю.В. Андропова. Первая наша встреча состоялась в 1969 г., когда Юрий Владимирович в течение нескольких дней находился в Куйбышевской области. Побывал на предприятиях, выступил на собрании актива. Однажды мы долго засиделись за ужином небольшой группой пять-шесть человек, о многом беседовали. Он оказался интересным рассказчиком и произвел на нас хорошее впечатление. Простой в обращении, без присущего некоторым его коллегам менторского тона, эрудированный, сдержанный, но в то же время и остроумный собеседник. Затем я наблюдал и имел деловые контакты с ним на заседаниях Политбюро в конце 70-х гг. Читал его статьи, слушал выступления. С 1982 г. установились деловые и довольно уважительные отношения, которые все более укреплялись… И вот такой трагический исход.

Безусловно, Ю.В. Андропов был незаурядной личностью. Крупный, умный политик широкого диапазона, неординарный организатор. Человек образованный, с разнообразным кругом интересов: экономика, политика, международное право, литература, искусство. Убежденный в правоте идеи социалистического переустройства общества, высокой порядочности и ответственности. Не скрывавший своих симпатий и антипатий. Он обладал, по моему восприятию, каким-то магнетическим влиянием. Внешне неторопливый, всегда собранный, заряженный на дело, он при беседе по-своему, по-андроповски внимательно, изучающе всматривался через толстые стекла очков в глаза собеседника. Взгляд у него особый, проникающий внутрь. Впечатление такое, что он знает о тебе все.

Можно по-разному относиться к его убеждениям, к его позиции по тому или иному вопросу. Но бесспорно мнение большинства тех, кто знал Юрия Владимировича: это человек, не словами, а делами подтверждающий свою приверженность идее, преданность народу. Такие вот воспоминания будит во мне образ Ю.В. Андропова. Может быть, я субъективен, и мои оценки – результат его доброго отношения ко мне. Но бесспорно одно: страна, партия потеряли выдающегося лидера. Причем лишились его на очень важном и сложном этапе.

10 февраля. 12:00. Вызвали в Кремль. Заседание Политбюро. Информация К.У. Черненко. «Нам надо решить два вопроса: о Генеральном секретаре ЦК и о дате созыва Пленума ЦК».

Какие и с кем были беседы по кандидатуре Генсека, я не знаю. Но то, что были, – бесспорно. Никаких контактов с другими членами Политбюро или секретарями ЦК у меня по этому поводу не было. Конечно, и я, и другие товарищи понимали, что по традиции или, вернее, по фактическому положению вторым лицом в партии реально был К.У. Черненко. В то же время сознавали, что его возраст, состояние здоровья затрудняют, если не сказать больше, активную работу на высоком посту Генерального секретаря. Собственно, эти опасения потом и подтвердились. Политбюро при К.У. Черненко сбавило темпы.

Однако и альтернативы ему тогда, по сути, не было (Гришин, Кунаев, Устинов, Громыко, Тихонов, Соломенцев – всем было за семьдесят). Моложе – Горбачев, Романов. Надо честно признать, что в то время не было уверенности, что первые названные выше товарищи поддержат «молодых». Да и на Пленуме вряд ли они прошли бы. Хотя уже и тогда Горбачев своей активностью, напором, умением налаживать контакты с людьми выделялся из всех. Нередко он вел заседания Секретариата, особенно в период болезни Ю.В. Андропова.

После К.У. Черненко сразу слово взял Н.А. Тихонов. Он внес предложение избрать Генеральным секретарем ЦК К.У. Черненко. Обосновал свое мнение известными фактами о роли и месте Черненко в партии и стране. Затем выступили: А.А. Громыко, Д.Ф. Устинов, В.В. Гришин и другие (длинно или коротко, речью или одним словом, но все до одного члены Политбюро, кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК поддержали кандидатуру К.У. Черненко на пост Генерального секретаря ЦК КПСС).

Константин Устинович поблагодарил «за единодушную поддержку». Сказал полагающиеся в подобных случаях слова. Таким образом, вопрос был предрешен. Теперь слово за Пленумом, который решили провести 14 февраля в Свердловском зале Кремля. Обсудили порядок организации похорон Ю.В. Андропова, траурного митинга. Место захоронения – у Кремля.

11 февраля в 14:30 всем составом ЦК КПСС прощались с Ю.В. Андроповым в Доме Союзов, где был установлен гроб с его телом.

Стали прибывать иностранные делегации на похороны. Как обычно, членов Политбюро и секретарей ЦК закрепляют за делегациями компартий соцстран. Мне поручили быть с делегациями ГДР и Кубы, которые возглавляли Эрих Хонеккер и Фидель Кастро.

Пленум ЦК состоялся 13 февраля, а не 14-го, как намечалось.

Открыл его К.У. Черненко и предоставил слово Н.А. Тихонову. Он от имени Политбюро предлагает кандидатуру К.У. Черненко на пост Генсека. Дает оценку деятельности Ю.В. Андропова, роли К.У. Черненко как соратника Л.И. Брежнева и Ю.В. Андропова. Других предложений нет.

На председательском месте М.С. Горбачев. Ставит на голосование. К.У. Черненко единодушно избирается Генеральным секретарем ЦК КПСС.

Затем речь К.У. Черненко (примерно 25 минут). Он поблагодарил за высокое доверие. «Понимаю, какая сложная и важная предстоит работа. Заверяю ЦК, что буду проводить ту линию, которую вел Ю.В. Андропов». Характеризует активную деятельность Ю.В. Андропова, его вклад в развитие экономики, культуры, партийного строительства, внешней политики. Говорит о насущных задачах, о роли ЦК, о необходимости активной совместной работы. (Вопросов, реплик, выступлений не было.) В 11:50 Пленум завершил работу.

14 февраля. Траурный митинг на Красной площади. Похороны.

Вечером – беседа в резиденции Э. Хонеккера. Тема – что ожидает наши страны. Обстановка в мире. Проводы делегации СЕПГ в аэропорт.

16 февраля. Беседа в резиденции Ф. Кастро и проводы делегации Кубы в аэропорт. Настроение у Фиделя неважное. Обеспокоен. Больше молчит.

23 февраля. Заседание Политбюро. Ведет в должности Генерального секретаря ЦК КПСС К.У. Черненко. Тезисы его выступления:

«Первое заседание Политбюро после кончины Ю.В. Андропова. Информация с мест свидетельствует, что в стране и за рубежом по достоинству оценили деятельность Политбюро в эти дни. Наш святой долг – крепить единство. Успех зависит от дальнейшего укрепления руководящей роли партии. Вопросы партийного строительства, совершенствования стиля и методов руководства должны быть в центре внимания Политбюро.

Последнее время я стремился к тому, чтобы в поле зрения Политбюро находились наиболее важные и крупные вопросы. Уходить от мелочной опеки. Нужно разгрузить и Секретариат, передавать больше вопросов на решение секретарей и отделов ЦК. Повышать ответственность хозяйственных органов. Министерства нередко тащат на Политбюро вопросы, минуя Совмин. Часто судим о качестве работы по проценту выполнения плана, но не менее важно, какой ценой достигнут этот процент. Надо строже оценивать экономические итоги.

Решая текущие вопросы, нельзя упускать инициативу. Мы по существу вступили в период подготовки к XXVII съезду. Что необходимо?

1. Значительно активизировать работу по разработке основных направлений на XII пятилетку и до 2000 г.

2. Подготовить предложения на перспективу. Этим должна заняться рабочая комиссия Политбюро под руководством Н.А. Тихонова. И в ближайшее время вынести на Политбюро вопрос об основных концепциях. Это связано и с разработкой Программы партии. Она в общих чертах готова.

3. Управление народным хозяйством. Есть соответствующие поручения. Идет поиск, эксперимент, организуются объединения и т. п. Всю эту работу надо завершить к 1985 г. Надо определить принципиальные пути комплексного управления народным хозяйством и на их основе внести предложения. Это дело Тихонова, Горбачева, Алиева, Рыжкова.

В целом жизнь будет вносить определенные поправки в деятельность Политбюро. Необходимо повышать уровень работы Верховного Совета СССР и местных Советов. Расширить практику отчетов на сессии подотчетных органов и т. д.

Больше уделять внимания контролю исполнения. Контроль должен быть взыскательным, глубоким. Подбор и воспитание кадров – центральное звено партийного руководства. Кадры обеспечивают проведение линии партии. Может, нужно специально рассмотреть вопрос о подготовке и воспитании кадров в целом. Следует заслушать на Политбюро вопрос об укреплении трудовой и производственной дисциплины.

Июньский Пленум определил основные направления идеологической работы. Нужен дополнительный импульс. Разъяснять политику партии. Главное – привести в движение все творческие силы, инициативу масс.

Надо продолжать поиск путей повышения активности внешней политики. Отделам ЦК, МИД, Минобороны, КГБ, МВТ, ГКЭС разрабатывать и вносить предложения».

Вот в основном «программа» К.У. Черненко. Что здесь нового? Ничего.

В общих чертах идет перечисление всех основных направлений в работе. Сказано вроде бы все правильно, сделан определенный упор на повышение роли Совмина, совершенствование партийной работы и т. д. Обо всем этом говорено не раз. Речь Генсека не произвела на меня должного впечатления.

Затем он заговорил о распределении участков работы за секретарями ЦК. «Под свою опеку, – сказал Черненко, – я беру принципиальные вопросы внутренней и внешней политики, партийно-организационную работу, общий отдел и Управление делами, оборонные вопросы. За Горбачевым – сельскохозяйственное производство, отдел сельхозмашиностроения. Ведение Секретариата ЦК. И в отсутствие Генсека – заседания Политбюро».

Последнее предложение вызвало «движение» среди некоторых членов Политбюро. Подал реплику Н.А. Тихонов: «А правильно ли отраслевому секретарю, который занимается вопросами сельского хозяйства, поручать ведение Политбюро? Не приведет ли это к определенному перекосу при рассмотрении вопросов на Политбюро? И вообще, – продолжал он, – обязательно ли вести Политбюро секретарю ЦК, вот ведь В.И. Ленин вел заседания Политбюро, не будучи секретарем». Это был явный демарш против Горбачева. Определенные «междометия» в поддержку («вроде бы да», «стоит подумать» и т. п.) послышались у его соседей. Однако многие, в том числе Д.Ф. Устинов, более громко высказались вслух: «А почему сомнения? Какие основания? Практика прошлых составов, когда в отсутствие Генсека Политбюро вели Кириленко, Суслов. Зачем вспоминать времена Ленина? Тогда была иная структура, да и в ЦК-то было всего два десятка человек». Тихонов больше ничего не сказал. Горбачев промолчал. Никак не прореагировал и сам Константин Устинович. На этом обмен мнениями завершился. Позиция К.У. Черненко осталась неясной, или, так сказать, открытой. Формального решения не принималось. Но потом, когда возникла потребность, заседания Политбюро стал вести именно М.С. Горбачев. Хотя ему и пришлось побороться за это право.

Какова была истинная позиция К.У. Черненко, знал ли он о намерении Н.А. Тихонова высказаться, или, скорее всего, у последнего это был экспромт?

Через несколько дней у меня был разговор с М.С. Горбачевым. Он взволнованно ходил по кабинету и рассказывал о встрече с Черненко, обсуждении итогов Политбюро. «Я убеждал Константина Устиновича, что позиция Тихонова внесет разлад в Политбюро. Этого нельзя допустить. Что дело не в Горбачеве, а в принципе. Можно ли представить такое, что к председательству на Политбюро придет сегодня один, завтра другой и… Это же хаос. Разговор повлиял на Черненко, и он успокоил меня: позиция-де ясная, не переживай». Вот такой был курьез.

6 марта в беседе со мной Горбачев опять возмущался, что ситуация остается неясной. Ему хотелось, чтобы право вести Политбюро было закреплено за ним официально. Однако Черненко не возвращался больше к этому вопросу.

Тут уместно сказать о манере М.С. Горбачева вести «доверительный разговор». Создается полная иллюзия откровенности, настоящего товарищества, стремления посоветоваться, узнать мнение собеседника. Я долго находился в плену такого «товарищества». Верил в искренность отношения ко мне и отвечал взаимностью. Восхищался его способностью приблизить людей к себе, покорять своим обаянием. Лишь много позже, приблизительно с середины 1987 г., а особенно в 1988 г., понял, что это была лишь имитация, видимость товарищества, дружбы. Он действительно нуждался в совете, в мнении собеседника, но лишь настолько, насколько это позволяло «привязать» партнера к своей идее, своей позиции. Причем манера формулировать свою точку зрения, выражать свои взгляды, да и просто информировать о чем-то была весьма своеобразной. Он говорил, не завершая мысль, как-то обрывочно, намеками и полунамеками, с подтекстом (мол, тебе и так все ясно). Такая манера всегда давала ему основание, с одной стороны, заполучить сторонника, заручиться поддержкой «общей точки зрения», а с другой – в случае необходимости можно было и заявить, что ты-де меня не так понял. В этом проявлялась суть его личности, характера. Всегдашняя готовность к маневру, к балансированию, к выбору решения в зависимости от ситуации. Он сам подчеркивал, да и другие считали, что Горбачев – мастер маневра, компромисса, что это непременное качество настоящего политика. Но такое «мастерство» Горбачева обернулось в конечном счете трагедией для нашей страны, советского народа. Увы, это была не политическая тактика, не маневрирование, оправданное и необходимое ради достижения определенной цели. Горбачев менял не только тактику, но и стратегию, менял убеждения, а заодно и соратников, товарищей. При этом не упускал и личных, корыстных интересов.

Вернемся, однако, к заседанию Политбюро 23 февраля.

А.А. Громыко рассказывал о беседах с рядом руководителей, участвовавших в похоронах Ю.В. Андропова. «Что следует отметить? О беседах с Бушем. Тон был мягкий, но по существу он ни на миллиметр не отошел от официальной политики США. Допусти к трибуне – он будет другой. Тэтчер – старалась быть предупредительной, нажимала на необходимость контактов. Итальянец – сделал заявления даже чуть более благоприятные, чем Тэтчер».

4 марта. Выборы в Верховный Совет СССР. Я был избран депутатом по Россошанскому избирательному округу Воронежской области.

7 марта на Политбюро встал вопрос о подготовке Пленума по совершенствованию управления экономикой. Эту идею активно продвигал Горбачев. Однако Тихонов реагировал негативно, резко. Сказал, что «правительство не готово. Не надо нас подталкивать. Что это за манера – выносить предложения за спиной председателя Совмина…». Черненко замял разговор – «обсудим позже». Явно, что Тихонов возражал не по существу, а по форме – его задело, что инициатива исходила от Горбачева.

(Надо сказать, что Горбачев, Рыжков, Долгих по поручению Андропова в течение нескольких месяцев готовили, обсуждали с учеными, специалистами-экономистами, руководителями предприятий и хозяйств вопросы повышения эффективности экономики. Прорабатывали варианты, изучали зарубежный опыт. Так что основания для обсуждения этого вопроса были уже в 1983 г. Но и тогда, и сейчас «прорыв» не удался.)

12 марта зашел А.А. Мехренцев – председатель Свердловского облисполкома. Обеспокоен жестким нажимом со стороны Б.Н. Ельцина. Отношения у него с Борисом Николаевичем не складывались. Я не понимал почему. Мехренцев – крупный инженер, умелый организатор, был директором большого завода Минавиапрома. Видимо, Ельцин чувствовал в нем соперника. Позже я узнал, что Мехренцев к тому же тяжело болен. Очень страдал, лечился. Борис не мог не знать этого – и так давил на человека!

14 марта. Посетил мастерскую скульптора Л. Кербеля. Он автор скульптуры В.И. Ленина в Гаване. Смотрел его ансамбль для Октябрьской площади Москвы. Затем принял художника Илью Глазунова. Интересный, эмоциональный, эрудированный, талантливый, но чрезмерно импульсивный, ловкий человек. Беседовали о создании института живописи в РСФСР – «на классической, реалистической основе, на базе бывшего ВХУТЕМАСа». Я поддержал эту идею. Пришлось немало поработать, но в итоге такой институт, а вернее, Академия живописи была образована.

10 апреля. Пленум ЦК КПСС. Открыл К.У. Черненко.

1. По предложению М.С. Горбачева приняли решение – рекомендовать К.У. Черненко на пост Председетеля Президиума Верховного Совета СССР.

2. По предложению К.У. Черненко – рекомендовать Председателем Совета Министров СССР Н.А. Тихонова, также приняли решение.

3. Предложения о составе правительства внес сам Н.А. Тихонов. Замечаний не последовало, так как изменений, в сущности, не было.

4. Об основных направлениях реформы школы. Доклад М.В. Зимянина. Общие благие призывы, что надо усилить, углубить, еще более внимательно, заботливо и… (К этой теме потом пришлось возвращаться не раз.)

Выступило всего 6 человек. Затем с большой речью – К.У. Черненко. Не осталась она у меня в памяти. И не записывал, как обычно. Приняли соответствующее постановление. Пленум прошел тускло.

12 апреля посетили Академию наук. На днях скончался выдающийся ученый, своего рода совесть советской науки академик П.Л. Капица. В здании Президиума Академии – гражданская панихида. Попрощались и мы с Петром Леонидовичем. Расписались в траурной книге. Было много народу, в основном друзей и коллег покойного. Он оставил о себе добрую память как выдающийся ученый и обаятельный, принципиальный, честный человек.

19 апреля. 15:00. Совмин Союза – у Н.А. Тихонова. Обстоятельная беседа по проблемам России. Рассмотрел мою записку. В ней шла речь об укреплении базы Роспотребсоюза, о газификации сельских районов РСФСР, организации управления строительством в республике, о необходимости расширения суверенных прав Российской Федерации. Я излагал обоснование просьб, он слушал, задавал вопросы. Но я чувствовал, что его мысли где-то далеко. Согласился рассмотреть наши предложения. Эффект такой беседы был незначительным.

10 мая. Вечером в Грановитой палате БКД обед в честь короля Испании Хуана Карлоса I и королевы Софьи. Приветливая и симпатичная монаршая пара. Гости ожидали нас во Владимирском зале. Взаимные приветствия, и вместе прошли в Грановитую. Беседа за обедом шла вяло. Потом обмен речами. К.У. Черненко говорит с натугой, неразборчиво.

14 мая я вылетел в Ростов-на-Дону. Решили на машинах проехать по области, затем Краснодарский край, Ставрополье и перелет в Калмыкию. Цель – осмотреть состояние посевов и определить со специалистами прогнозы на урожай сельскохозяйственных культур.

В Ростове посетил «Ростсельмаш». Обсуждение хода реконструкции завода и производства комбайна «Дон-1500» и «Дон-1200». В этот и следующий день – по области: хозяйства Мясниковского, Неклиновского, Кагальнического, Зерноградского, Егорлыцкого и Песчанокопского районов.

Затем по территории Краснодарского края: осмотр полей Белоглинского и Новопокровского районов. Переночевали в Тихорецке и 16 мая продолжили путь: Кавказский, Тихорецкий, Новокубанский районы. Везде разговоры с руководителями и специалистами хозяйств, механизаторами.

Во второй половине дня переезд в Новоалександровский район Ставропольского края и через Изобильненский район – в город Ставрополь.

17 мая. На заводе «Автоприцеп». Осмотр цехов. В НИИ сельского хозяйства – беседа с учеными и специалистами института. Смотрели опытные посевы зерновых и других культур. Встреча с активом в крайкоме КПСС. По городу: посещение магазинов, жилых микрорайонов. Беседы с населением.

18 мая. Вылетели вертолетом в Петровский, затем в Ипатьевский районы. Госплемзавод «Большевик» – основан в 1921 г. Отары племенного скота. В 16:00 перелет в Калмыцкую АССР. Осмотр с вертолета необъятных полей. Степь сухая. Оазисы там, где орошаемые участки. Проехали на машинах поля Яшалтинского, Приютнинского районов. Поздно вечером были в Элисте.

19 мая. Посетили Яшкульский, Целинный, Черноземельный районы. Знаменитые Черные земли. Отгонные пастбища, орошаемые участки, фермы откорма крупного рогатого скота, племенные отары овец. Полевой стан на Черных землях. Беседа с чабанами, овцеводами. Пески, пески кругом наступают. Вечером в обкоме партии собрание актива. И отлет в Москву.

21 мая. ЦК КПСС. У К.У. Черненко. Рассказал о впечатлениях от поездки по Северному Кавказу и Калмыкии. Отметил, что состояние посевов неплохое. Проблемы: удобрения, техника, орошение. Нужно активнее внедрять передовые методы организации труда в сельском хозяйстве. Освоение комбайна «Дон» идет трудно. Настроение людей в основном хорошее. Главные проблемы: жилье, качество товаров. Он выслушал: «Хорошо. Давай, обсуди с Горбачевым».

Зашел к М.С. Горбачеву. Тоже информировал его о результатах поездки. Михаил Сергеевич поделился проблемами организации работы Секретариата и Политбюро. «Некоторые секретари ЦК ведут себя пассивно. Сложные и острые вопросы на обсуждение не вносят. Руководство отделами ЦК работает формально – на бумагу, а не на дело. Есть и противостояние отделов ЦК с министерствами, а кое-где сращивание – поддерживают друг друга». Я высказал мнение, что не надо Секретариату брать на себя хозяйственные вопросы. Тем самым мы даем повод для критики со стороны Совмина. Он возразил: «А что же делать, когда видишь недостатки, упущения, а Совмин бездействует?»

23 мая. Заседание Политбюро. Вел К.У. Черненко.

«О комплексной программе мелиоративного строительства в 1986–1990 годах». Обсуждение касалось только принципиального подхода, как вести дело на перспективу. Решили вынести на рассмотрение Пленума ЦК.

Об итогах визитов членов Политбюро за рубеж и переговоров.

Шла речь о том, что на Западе и в США активно эксплуатируют тему о нарушениях прав человека у нас. Этими вопросами у них занимаются ряд институтов, фондов и т. п. Мы же не имеем никакого фактического анализа о положении дел ни у нас, ни у них. Нет ни одного научного учреждения по этой проблеме. Отбиваемся общими словами. В то время как в США, так и в других капиталистических странах нарушения прав человека носят вопиющий характер. Поручили отделам ЦК внести предложения.

В этот же день в Кремле состоялось подписание документов о сотрудничестве СССР с КНДР. Подписали К.У. Черненко и Ким Ир Сен. Затем обед в Грановитой палате в честь Ким Ир Сена. Состояние К.У. Черненко неважное. Видимо, нагрузка оказывается непосильной. Явно сдал еще. Опять из комнаты Политбюро в БКД до Владимирского зала шли с перерывом (он сел и отдохнул). Беседу ведет трудно. Быстро устает. Выручал Горбачев, по-моему с удовольствием встревая в беседу. В основном разговор поддерживал А.А. Громыко. Несколько реплик подал Н.А. Тихонов.

Когда окончился обед, возвратились в комнату Политбюро. К.У. Черненко говорит: «Вот, устал. Втягиваете вы меня во всякие мероприятия. Надо как-то сокращать их». Встал, несколько шагов до лифта его поддерживали прикрепленные из охраны. После – Тихонов и Громыко, проявляя заботу, стали убеждать членов Политбюро, что, действительно, надо беречь Константина Устиновича, ему нельзя давать такую нагрузку и т. п. Что можно было сказать в ответ? Такая ведь работа у Генерального секретаря. И так встречи и беседы сокращены до минимума. Он никуда не ездит, даже по стране, по Москве.

Через несколько дней в Ореховой К.У. Черненко поднял вопрос о том, как упростить протокол встреч и проводов иностранных делегаций, чтобы делать это в дворике Кремля или на Ивановской площади. Поручили подумать, как сочетать торжественность встреч и простоту. В то время К.У. Черненко встречал гостей внутри ограды БКД, а затем гости шли налево в резиденцию, а он – направо в боковую дверь и лифтом на 2-й этаж. На Западе появились фото со спины: Черненко, поддерживаемый под руки двумя прикрепленными, направляется к двери. Лишь позже Горбачев придумал ритуал встречи в Георгиевском зале БКД.

31 мая. Политбюро ЦК. Перед началом в Ореховой комнате.

К.У. Черненко информировал: «Уже который раз В.М. Молотов обращается с письмом, просит восстановить его в партии. Раньше ему отказывали. Как будем сейчас? Может…» И замолчал, вопросительно обводя нас взглядом. Заговорил первым А.А. Громыко. Как всегда спокойно, раздумчиво, как бы рассуждая вслух. «Надо обдумать. Надо решать. Или – или». Вспомнил вклад В.М. Молотова в послевоенные мирные усилия. Рассказал о впечатлении от встреч с ним. «Он умел увидеть корень проблем. Был тверд и принципиален. Последнее время Сталина возмущало упрямство Вячеслава Михайловича, но это было необъективно». Затем несколько положительных слов сказал Д.Ф. Устинов, его поддержал Г.А. Алиев. Основной тезис в его пользу – после известных событий 1957 г. Молотов вел себя правильно. Ничем, ни словом, ни действием, не опорочил страну и партию. В личном плане ведет себя более чем скромно. Остальные: кто молчит, кто-то что-то хмыкнул. Черненко: «Ну что? Договорились? Вроде – договорились. Хорошо». Затем на Политбюро подтвердили – восстановить В.М. Молотова в КПСС.

2 июня. Разговор с М.С. Горбачевым. Он считает необходимым укрепить в ЦК руководство строительством и транспортом. «Может, иметь секретаря ЦК, как обычно, в крупных областях?» Конкретно никаких фамилий не называл. (Идею эту он реализовал в 1985 г. – пригласил Б.Н. Ельцина.) Повел разговор о секретарях – неодобрительно отозвался о В.И. Долгих. Поставил ему в вину, что тот поддерживает постоянные контакты с Тихоновым и его замами. Я возразил: «Зря ты на него катишь бочку!» Он: «Ты всего не знаешь!» Затем рассуждали о проблемах села. Оба согласны, что именно здесь нужно сконцентрировать усилия руководства страны и народа.

12 июня. Открылось экономическое совещание стран СЭВ. Я не участвовал в его работе. Был лишь 14 июня на заключительном заседании, при подписании документов. Коротко поговорили с представителем Кубы – Карлосом Р. Родригесом. Однако будучи прикрепленным к делегации Румынии, встречал ее 11 июня, во главе с Н. Чаушеску. Был на обеде в резиденции Н. Чаушеску 13 июня вместе с Рыжковым и Талызиным. Чаушеску угощал привезенными продуктами, хвалил румынскую кухню, вина.

20 июня. Расширенное заседание Совета Министров РСФСР.

«О задачах советских и хозяйственных органов республики в связи с разработкой основных направлений развития страны на 12-ю пятилетку и до 2000 г. и об итогах работы за пять месяцев 1984 г.». Я выступил с докладом. О концепции – общие установки. О делах насущных – подробный, обстоятельный разбор.

Активное обсуждение. Участвовал в работе Совмина и М.С. Горбачев, выступивший в конце заседания с большой речью. Он изложил некоторые идеи экономического характера, подчеркнул отставание СССР от мировых экономических процессов, особенно по показателям затрат труда, материало- и энергоемкости, передовой техники, производительности труда. О необходимости коренных изменений в управлении сельским хозяйством, внедрении прогрессивных технологий в растениеводстве и другие вопросы.

21 июня. В БКД был обед в честь президента Франции Ф. Миттерана. Он находился с официальным визитом в СССР. Опять К.У. Черненко был в заторможенном состоянии. Явно нездоров. Почти не участвовал в беседе, только «да, да». Всю нагрузку взял на себя Горбачев. Был активным, успешно «занимал» Миттерана, а также мининдел Шейсона. Вел себя непринужденно, проявляя эрудицию, улыбка не сходила с его лица. Иногда в разговор вступали Громыко и Тихонов. Я сидел рядом с Эдгаром Фором – лидером оппозиции, бывшим премьер-министром. Изредка перебрасывался с ним фразами с помощью переводчика.

22, 23 и 24 июня находился в Татарской АССР.

Из аэропорта в Казани сразу поехали в пригородные районы. Посетили птицефабрику, осмотрели посевы на полях, беседовали с руководителями хозяйств, рабочими. Затем на авиационном заводе имени Горбунова, знакомом мне еще с 1947 г. Производство современных самолетов – Ту-22М и Ту-160. Беседа у директора Копылова. В Казани побывали в продовольственных магазинах, на рынке. Затем в Госуниверситете. Беседа со студентами.

Вечером торжественное заседание в оперном театре. Вручил городу Казани орден Ленина.

24 июня вылетели в Набережные Челны. Несколько часов провели на КамАЗе. Цех цветного литья, кузнечный. Сборочный завод. Образцы новых типов машин. Беседы с руководством завода, рабочими. Затем посетили пригородные совхозы. Состояние посевов хорошее. Особенно картофель.

Во второй половине дня – перелет в город Нижнекамск. Посещение нефтехимкомбината – комплекс заводов. Генеральный директор Н.В. Лемаев. Огромное предприятие. Это, собственно, основа города. Осмотр цехов и производств. Затем – пионерский лагерь, заводской оздоровительный комбинат. Поздно вечером вылетели в г. Ульяновск.

25 мая. Поездка по районам Ульяновской области. Побывали в ряде хозяйств, на опытной станции. Беседы с учеными и специалистами.

Переехали Волгу – Ульяновский авиационный комплекс. Был и министр – И.С. Силаев. Громаднейший завод. Идет строительство и уже освоение производства самолета-гиганта Ан-124. Потом в жилой район завода. Отстает строительство домов, сферы обслуживания. Справедливое возмущение населения. Разговоры острые, вплоть до того, что разделить Ульяновск на два города. Левый берег живет своей жизнью.

Вечером в обкоме КПСС серьезное обсуждение проблем УПАК. Определили местные меры. Договорились возвратиться к проблемам города в Москве. Посещение мемориала В.И. Ленина и отлет в Москву.

10 июля. Секретариат ЦК. Вел М.С. Горбачев.

Отчет ЦК КП Эстонии об идеологической работе среди руководящих кадров. Уже тогда ясно проявлялись националистические тенденции в Эстонии. Руководство КПЗ (К. Вайно) стремилось противостоять им, за что подвергалось массированному давлению «патриотов». Но вопрос прошел на Секретариате достаточно спокойно. Авось все уляжется.

11 июля. Принял по его просьбе крупного бизнесмена и политического деятеля Японии г-на Цуцуми. Беседа с ним была откровенной и острой. Мой собеседник, оставаясь весьма невозмутимым, настойчиво продвигал территориальную тему. Я сначала старался уйти от этой проблемы, изменить направление беседы. Вижу, японец продолжает настаивать. Тогда сам занял наступательную позицию: «Вы говорите, что эта проблема нервирует японский народ. А советский народ нервируют американские военные базы в Японии, милитаризация страны. Нельзя согласиться с проводимой вашим руководством политикой нагнетания напряженности, воспитания народа в духе непримиримости. Ставить нам ультимативные требования. Все время твердить, что „русские плохие, они отняли у нас территорию“. На это мы вправе отвечать, что японцы плохие, хотят отнять исконно русские земли. Мы за них заплатили кровью. Так действовать – успеха не будет. Вот в чем вопрос. Давайте не ставить условий. Надо налаживать сотрудничество, добрососедские отношения. Вы вправе излагать и затрагивать любые вопросы, но априори ставить условия – нет. Территориальная проблема – это сложный вопрос. Не мы его придумали. Он имеет историческую и юридическую основу. Надо подходить к проблеме начиная с 1855 г., затем 1904, 1956, 1960 и т. д., суммируя все этапы. А если говорить о нынешней ситуации, то как понимать бесконечные военные учения, маневры близ границ СССР? Это ведь тоже волнует советских людей. Так что, уважаемый г-н Цуцуми, давайте изменим тему». Он спокойно выслушал мои слова, улыбнулся. Встречу закончили нормально.

В этот же день попросил меня о беседе Л.М. Леонов. Я сразу принял его. Леонид Максимович Леонов – выдающийся русский писатель пришел вместе с известным историком Борисом Александровичем Рыбаковым. Они подняли вопросы сохранности и восстановления памятников истории и архитектуры России. Говорили о необоснованном сносе, переименовании улиц и др. О прошлом Руси, об искусстве. Говорили долго, обстоятельно. Я заверил их, что целиком поддерживаю сказанное. Рассказал о проблемах, которые решает правительство РСФСР. Вместе сожалели, как бездумно в прошлом отнеслись к национальному наследию. Л.М. Леонов рассказал, что продолжает писать – «книга большая, сложная. Беда в том, что часто подводит здоровье». Вспомнил несколько любопытных встреч с М. Горьким, И. Сталиным. Сказал, что «о многом мог бы рассказать. Надо найти время для свободной беседы». Меня, конечно, это заинтересовало. Но, к сожалению, такая встреча не состоялась.

19 июля. М.С. Горбачев впервые вел заседание Политбюро.

(К.У. Черненко в отпуске.) Поначалу робко, как-то неуверенно.

Все вопрошает к «старикам» – их мнение. Явно подчеркивает свой демократизм, коллегиальность. Формулировки выводов, итогов расплывчатые, с оглядкой. Вот так начинал. Мало говорил – больше слушал. А потом…

20 июля. ЦК КПСС. Комиссия по АПК у М.С. Горбачева.

После заседания беседа с Горбачевым. Он повел разговор о подготовке Политбюро или Пленума ЦК по проекту плана на 1985 г. «Очень важно, чтобы там нашли отражение новые экономические подходы, надо сломать рутину централизации, опираться на современную науку и т. п.». Я согласился. Затем, как всегда, завел речь о сельском хозяйстве. «Нужны кардинальные меры, коренная реорганизация структуры. Возрождение чувства крестьянина. У меня есть выношенные предложения. Как их осуществить?» Потом о внешнеэкономической деятельности. «Дело идет вяло, по инерции. Медлим. Надо повышать активность МИД и Совмина, а также ЦК. Упускаем инициативу. Равнодушное отношение к соцстранам, они потихоньку переориентируются на Запад. Нам дают то, что не берут капиталисты. А из нас качают самое ценное – сырье». Как можно было тогда не поддержать его?

3 и 4 августа провел в Оренбургской области.

Уборка зерновых в Красногвардейском, Соль-Илецком, Сарматском и Акбулатском районах. Поля бескрайние. Состояние посевов неплохое. Уборка идет споро, погода благоприятствует. Беседа с известным в стране комбайнером В.М. Чердинцевым в поле. Работает на новом комбайне «Дон-1200», впечатления неоднозначны. Одно хвалит, другое критикует. Нужно время для освоения.

Затем газобензиновый завод. Проблемы этого крупного комплекса. Беседы с руководителями завода и специалистами. Вечером обсудили итоги поездки в Оренбургском обкоме КПСС.

5 августа. Вылетел в Алтайский край. Приземлились в г. Славгороде – центре степной Кулунды. Поехали по району. Огромные, необъятные хлебные поля. Колхоз имени К. Маркса. Образцовое хозяйство. Побывали в семье молодого механизатора. По пути в Барнаул побывали в других районах. Весь день в поле, на фермах, в хозяйствах.

6 августа вылетели в южные, предгорные районы Горно-Алтайской АО. Пошел дождь. Осмотрели несколько полей. Уборка из-за непогоды остановилась. Заехали в Белокуриху, знаменитый в Сибири курорт. Ознакомились с его работой. Беседовал с отдыхающими. Эффект лечения высокий. Не могут принять всех желающих.

Возвратились в Барнаул. Осмотрели новые жилые микрорайоны, магазины. Вечером принял участие в собрании актива Алтайского края.

22:30. Вылетел в Башкирскую АССР. Следующий день в Уфе. Посетил нефтеперерабатывающий завод имени XXII съезда, моторостроительный завод Минавиапрома. Городские новостройки. Поехали на село – Мелеузский район: колхоз «Прибельский», сахарный завод, коневодческое хозяйство.

8 августа. Вертолетом вылетели в Юнатово. Из-за тумана не смогли приземлиться. Решили перелететь в Дюртюлинский район. Неудачная посадка в тумане. Машина несколько раз прицеливалась, ударилась о землю. Подлом хвоста. Вертолет рухнул на вспаханное поле, что спасло от взрыва, и завертелся волчком. Нас – человек девять – разбросало в кабине кого куда. После торможения заклинило выходные люки. Кое-как выбрались через фонарь пилотской кабины. Все получили травмы, несколько человек серьезные. Я отделался ранением ног и синяками. Врач сделал нам перевязки. Подоспел транспорт, и вывезли троих пострадавших в больницу райцентра. А мы с Шакировым и другими на двух машинах возвратились в Уфу. Сразу вылетел в Москву и в клинику на улице Мичурина. Позвонил Горбачев, узнав об аварии, справлялся, как самочувствие, – все более или менее нормально. Пробыл в больнице четыре дня.

21 августа. Вылетел в Румынию во главе партийно-государственной делегации на празднование 40-летия освобождения Румынии.

18:00. Беседа один на один у Н. Чаушеску. Он официален, вежлив, полон достоинства. Разговор об обстановке в стране. Рассказал, что РКП активно ведет подготовку к съезду: «Дела в Румынии идут хорошо». Я передал привет от К.У. Черненко. Коротко объяснил ситуацию в Союзе. Ответил на вопросы, касающиеся РСФСР. Вся беседа длилась 30 минут.

22 августа. Осмотр города, его достопримечательностей.

16:00. Торжественное заседание ЦК РКП и Национального совета. Доклад Чаушеску. Выспренные выступления. Бесконечные аплодисменты, скандирование – хвала Чаушеску и т. п. Короткие беседы в кулуарах с Э. Хонеккером, И. Кемпны, С. Тодоровым.

23 августа. Парад войск и многочисленная демонстрация. Бесконечное скандирование лозунгов, шум оркестра. Все это – четыре с лишним часа.

Вечером в совпосольстве. Беседа с Я. Арафатом по его просьбе. Хочет встречи с руководством в Москве, объяснил ситуацию на Ближнем Востоке, в Палестинском движении. Я обещал передать его просьбу Черненко. Встреча с П. Миретом (Куба). Доверительный разговор с послом Е.М. Тяжельниковым.

Вечером прием от имени Н. Чаушеску. Он подчеркнуто внимателен. Вошел в зал, слева поддерживая под локоть меня, а справа – главу делегации Китая. 24-го – выступление перед дипсоставом посольства и отлет.

30 августа. Политбюро. Вел заседание М.С. Горбачев.

Перед началом в Ореховой Горбачев повел разговор о приближающемся 73-летии К.У. Черненко и награждении его. Накануне, рассуждая, что дата не круглая, решили ограничиться орденом Ленина. Но встал вопрос, как отнесется к этому сам Константин Устинович. Поручили Горбачеву переговорить с именинником. И вот сейчас он говорит: «Подходил к этому вопросу издалека, прямо не назвал, что имеется в виду, попытался сделать так, чтобы Черненко сам понял. Но собеседник говорит: „Как вы решите – восприму с удовлетворением“». Горбачев сделал вывод, что тот имеет в виду третью Золотую Звезду Героя Соцтруда. Во всяком случае, Горбачев склонился к тому, чтобы «не обижать Генсека». Как шел у них разговор на самом деле – неизвестно. Но согласились с мнением Горбачева.

1 сентября. Был у М.С. Горбачева.

Михаил Сергеевич рассказал, что Д.Ф. Устинов на Совете обороны внес предложение об образовании групп военных округов по направлениям (Западное, Закавказское, Среднеазиатское и др.). Речь шла и о назначениях. В частности, Дмитрий Федорович предложил переместить начальника Генштаба Н.В. Огаркова на Западное направление. Я несказанно удивился. Почему? Горбачев ответил, что не знает. Видимо, возникли разногласия.

В тот же день мне позвонил Н.В. Огарков. Он только что вернулся из отпуска. Встревожен. Говорит, что ему предложили другую работу. Просит встретиться. Я сказал, что сегодня узнал эту «новость» от Горбачева. О встрече. Давайте сначала проясним ситуацию. Николай Васильевич согласен.

4 сентября вечером он вновь позвонил мне. Не вдаваясь в подробности, коротко сказал: «С Д.Ф. Устиновым у меня разлад, видимо, я упрям. Хотел бы встретиться с К.У. Черненко и М.С. Горбачевым». Я сказал, что поговорю с ними, а 13-го жду его у себя в Совмине.

13 сентября. Заседание Политбюро ЦК.

В Ореховой перед заседанием К.У. Черненко информировал о просьбе С.И. Аллилуевой помочь ей возвратиться с дочерьми в Союз. Зачитал ее письмо. В нем – тоска по родным местам. Сказывается и возраст. Пишет, что надо определить наконец пристанище, сколько можно менять материки и страны. Взрослеет дочь, она не знает своего народа. Попробую прижиться в Москве. Тянет и в Грузию, на землю отца. Пишет из Англии. (Договорились отнестись к просьбе положительно. Назначить пенсию, дать квартиру, если пожелает, и работу. Поручить Шеварднадзе взять под опеку.)

Вечером 13-го принял Н.В. Огаркова. Состоялся обстоятельный разговор о предстоящем его перемещении с поста начальника Генерального штаба Вооруженных Сил. По его мнению, главная причина – разногласия с Д.Ф. Устиновым по ряду проблем военного строительства. Вопросы здесь возникли давно. Упрямство и авторитет Н.В. Огаркова, видимо, раздражали Д.Ф. Устинова. «В Генштабе многие смотрят в рот министру, – говорил Николай Васильевич. – Я не могу так. Не знаю, что делать. Перемещение преподносят как укрепление важнейшего направления – западного».

С Н.В. Огарковым мы знакомы с середины 60-х гг. по Куйбышеву. Он тогда был командующим ПриВО, членом бюро обкома партии. Человек незаурядный, эрудит, настоящий профессионал, получивший высшее инженерное и военное образование, участник Великой Отечественной войны, он заметно выделялся среди своих военных коллег. У нас сложились добрые, товарищеские отношения, которые мы поддерживали и в последующие годы. В период работы послом на Кубе я, бывая в Москве, несколько раз заходил к нему, как к начальнику Генштаба, и к министру обороны Д.Ф. Устинову по делам нашей учебной бригады, находившейся на Кубе. Так что отношения у нас не прерывались. Мне запомнилось, как во время одной из бесед в его московском кабинете позвонил С.Ф. Ахромеев. И он, отвлекшись от беседы, несколько минут говорил, а вернее, слушал Сергея Федоровича. По репликам я понял, что речь шла об Афганистане. Согласившись с какими-то предложениями, он, вернувшись к столу, обронил: «Вот. Докладывал Ахромеев. Опять неприятности. Увязли мы в этой чертовой войне. Ну ладно. Вернемся к кубинским делам».

Его приезд ко мне в Совет Министров РСФСР был, по-моему, продиктован желанием посоветоваться с товарищем, которому он доверял, по мучившим проблемам и в то же время обратиться к лицу, входящему в состав высшего партийного органа. Человек дисциплинированный, верный военному долгу, всегда неизменно ровный, сдержанный в общении, сейчас он был взволнован, обеспокоен. Причем не столько тем, что его, собственно, снимают с высокого поста, а тем, что служило поводом для этого. Николай Васильевич стал говорить, что столкновений по принципиальным вопросам строительства Советской Армии, некоторым новациям у него с министром Д.Ф. Устиновым было немало. Воспринимая и уважая Дмитрия Федоровича, как выдающегося специалиста и организатора оборонной промышленности (к которой тот продолжал тяготеть и будучи министром обороны), он не мог согласиться с некоторыми решениями Д.Ф. Устинова, касающимися военного строительства, тактики и других вопросов. Н.В. Огарков попросил содействия для встречи с К.У. Черненко или М.С. Горбачевым. Я сказал, что имел разговор с Горбачевым, поговорю еще. Что касается К.У. Черненко, то, зная отношения последнего с Д.Ф. Устиновым, не вижу в этом смысла.

На другой день я еще раз поговорил с Михаилом Сергеевичем. Тот согласился принять Огаркова, хотя без особой охоты, мол, «решение уже состоялось, что можно сделать». Я убедил его, что дело не в переводе Огаркова, а в обстановке в Минобороны, именно это волнует его. Накоротке я высказал свое мнение и Н.А. Тихонову.

М.С. Горбачев встретился с Н.В. Огарковым через несколько дней. Была беседа. Содержание ее мне неизвестно. Несколько позже, по-моему в ноябре, Н.В. Огарков, будучи в Москве, поделился впечатлениями от новых органов – Главных направлений в Вооруженных Силах. И тогда состоялся обстоятельный разговор. Что сохранилось у меня в пометках и в памяти?

«Создание Главкомнаправлений может быть делом полезным – но не в таком виде, как получается сейчас. Этот орган по сути полулегальный. Он бесправен. Все в руках округа, главкомов родов войск. Поучается, что главком направления – это „свадебный генерал“. С положением, но без прав. Ему необходимы правовой ранг заместителя министра и определенные правовые рамки по координации войск, действующих на данном направлении.

Сейчас идет непонятная реорганизация. Из армий изымаются средства ПВО. Зачем? Нужен упор на централизацию руководства по линии соприкосновения, а ныне – растопырка. Войска перенасыщены ядерными установками поля боя. Много на переднем крае отсталой техники – наземной и авиационной. Заказы промышленности оформляются главкомами родов войск помимо Генштаба. Они стремятся во что бы то ни стало использовать выделенные средства, чтобы сохранить базу капвложений, и нередко заказывают промышленности устаревшую технику. Немало средств затрачено на „престижные“ программы, как, например, ракетные установки на железнодорожных платформах.

Есть факты, когда западники подбрасывают дезинформацию в расчете спровоцировать нас на дополнительные экономические затраты. А мы попадаемся на удочку, бросаемся вдогонку.

ВПК – монополия Д.Ф. Устинова. ЦК КПСС чрезмерно передоверил все ему, фактически объединив в одних руках Минобороны и ВПК. Совет обороны работает формально.

Нужна социальная защита и большая забота об офицерском корпусе и солдатах. Материальные и бытовые условия службы очень трудные».

Вот о чем, помнится, шла у нас речь. Характерно, что в 1985 г. Горбачев, информируя членов Политбюро о серьезных недостатках в работе Совета обороны, Министерства обороны, говорил примерно то же самое.

Вернемся теперь к дневниковым записям.

20 сентября. Политбюро ЦК. Вел К.У. Черненко.

В Ореховой, до заседания, Н.А. Тихонов заговорил о Н.В. Огаркове: «Может быть, не трогать его?» Высказались в поддержку и мы с Горбачевым. Черненко вопросительно смотрел на Устинова. Тот сказал: «Нет, в Генштабе необходимо оздоровить обстановку. Потом, ведь Огаркову доверено большое дело – Западное направление. Там нужен именно такой опытный, эрудированный военачальник». Вот так было дело.

После Политбюро я позвонил Н.В. Огаркову. Сказал о разговоре. «Да, – ответил он, – я понимаю, поезд уже ушел. Завтра отбываю к новому месту службы». Попросил содействия, чтобы была опубликована его статья в журнале «Коммунист». Что и было сделано.

4 октября. Заседание Политбюро. Вел К.У. Черненко.

О завершении строительства железнодорожного полотна на БАМе и открытии движения. Руководители БАМстроя доложили, что при прокладке протяженного Северомуйского тоннеля проявились серьезные трудности – массивы скальных пород, плывуны, подземные воды. Сооружение пути затягивается на многие месяцы, а то и на годы. Нужно строить обходной путь с небольшим уклоном. Обсуждали долго, возмущались – как же так проектировали трассу? Почему она проходит через самую сложную, к тому же сейсмически неустойчивую зону? Ничего толком никто не смог ответить (иных уж нет, а те – далече). Согласились с временным вариантом пути.

Об итогах переговоров и встреч в Нью-Йорке на сессии ГА ООН и в Вашингтоне А.А. Громыко.

Тезисы информации А.А. Громыко: «Выход Рейгана в зал заседаний Генеральной Ассамблеи был ими „обставлен“, но… жидкие аплодисменты. Встали? Нет! А когда слово дали представителю СССР Громыко, то и аплодисменты, и все встали! Да! Это был сюрприз.

Общее впечатление от сессии. В политике нет подвижки ни по одной проблеме – таков вывод от бесед. Представители социалистических стран активно разоблачали словоблудие западников. Но вывод – лучше вести диалог, а не конфронтацию. Это наше общее мнение. Ассамблея проявила политическую зрелость, понимание нашей позиции. И неудовлетворение выступлением Р. Рейгана и позицией США. Наше выступление было принципиальное, твердое, с конструктивными предложениями. Стали сопоставлять оба выступления: одно – слова, слова и ничего в политике, другое – конкретная, деловая программа.

В позиции КНР пока никакого сдвига нет. Негативное отношение к СРВ и ДРК. Состоялись встречи и беседы с Геншером, Андреотти, Шейсоном, Шамиром, Абэ. Обмен мнениями со всеми, конечно, нужен. Но эффект минимальный. Впечатление от беседы с Р. Рейганом. Человек общительный, льстивый, мастер на анекдоты. Но в политике ортодокс. Последовательно ведет линию свою, сдвига никакого. Все читал по бумаге. Доводы собеседника – мимо ушей. Смешал в кучу все проблемы. Невпопад цитировал Ленина, Мануильского. Вывод. Пребывание на сессии ГА ООН и встречи были полезны». Одобрили информацию А.А. Громыко.

23 октября. Состоялся Пленум ЦК КПСС.

Повестка: «О долговременной программе мелиорации, повышении эффективности использования мелиорированных земель в целях устойчивого наращивания продовольственного фонда страны».

Я выше уже говорил о предыстории этой проблемы. После прошлых дебатов в мае этого года на Политбюро было решено внести вопрос на рассмотрение Пленума. Стали готовить материал, и в июне Политбюро по предложению Горбачева поручило выступить на Пленуме с докладом Н.А. Тихонову.

Пленум открыл короткой речью К.У. Черненко.

Доклад Н.А. Тихонов сделал без подъема, читал текст не отрываясь. Было ясно, что для него проблема мелиорации и переброски стока рек на юг нова. Основной упор в докладе был сделан на повышение эффективности использования мелиорированных земель.

В то же время Тихонов доложил о плане сооружения нескольких крупных каналов. «В 1986–1990 гг. предусматривается завершить строительство объектов первого этапа переброски части стока северных рек и озер в бассейн Волги в объеме 5,8 куб. км в год; строительство каналов Волга – Дон, Ростов – Краснодар, Волга – Чограй для подачи этой воды из Волги в бассейны рек Дона, Кубани и Терека… В ближайшее время предстоит завершить проектные работы по переброске части стока сибирских рек в районы Урала и Западной Сибири, Средней Азии и Казахстана. Что касается сроков строительства связанных с этим объектов, то их еще предстоит обсудить после разработки и утверждения проекта».

Было понятно, что над докладом предметно «потрудились» товарищи из Минводхоза и Госплана СССР. Но радоваться им было рано.

Вопрос на Пленуме прошел скучно, выступавших было мало. Я не стал в этих условиях протестовать. Основная проблема была в огромных затратах при сооружении каналов и сравнительно небольшая орошаемая площадь. Примерно 6,0 млн га, в том числе 4,5 млн из сибирских рек.

(Справочно. Протяженность и примерная стоимость каналов: из северных рек Онеги, Сухоны и озер – 116 км и 329 млн рублей; Волга – Дон – 65 км и 514 млн рублей; Волга – Чограй – 353 км и 1823 млн рублей; из сибирских рек Оби и Иртыша – 2550 км и 16 500 млн рублей.)

В конце года так сложилось, что по решению Политбюро мне с делегацией РСФСР пришлось посетить три союзные республики: Киргизию, Узбекистан и Туркмению, отмечавшие 60-летие образования. Порядок обычный – осмотр достопримечательностей, посещение предприятий и хозяйств. Затем торжественное собрание и выступление там с приветствием. Военный парад и демонстрация трудящихся. В Киргизии удалось побывать на озере Иссык-Куль, а в Узбекистане – в Самарканде. Я был доволен представившейся возможностью впервые ознакомиться со спецификой и бытом Среднеазиатских республик СССР.

В Туркмении получилось иначе, я ниже об этом расскажу.

15 декабря. Провожал во Внуково-2 делегацию Верховного Совета во главе с М.С. Горбачевым в Англию. Доверительный разговор об обстановке в Политбюро, о состоянии здоровья К.У. Черненко. Прогнозы на перспективу. Горбачев приветлив, настроен оптимистично. Говорит о предстоящих встречах в Англии. Возможна беседа с М. Тэтчер.