Цель Кеннеди Эль

11

Берген натягивал на себя штанины чистого летного костюма, который принесла Аджайя, когда в диагностическое помещение вбежали Уолш и все остальные. Волосы у них еще были мокрые после недавно принятого душа.

– Что за чертовщина тут творится? – требовательно вопросил Уолш.

– С чего ты взял, что мне известен ответ на этот вопрос? – раздраженно буркнул Берген, сунув руки в рукава и застегнув «молнию».

Уолш сделал вид, что ничего не слышал.

– А Холлоуэй где?

Берген указал пальцем на дверь небольшой комнаты, где они проходили световую терапию.

– Она опять отключилась. Наверное, Аджайя ее одевает.

Уолш подозрительно прищурился. Берген ответил ему открытым сердитым взглядом.

Гиббс на подтекст внимания не обратил.

– Она что-нибудь говорила?

Берген покачал головой.

– Да не то чтобы… Сказала, что что-то не так и что она скоро вернется.

Гиббс встревоженно спросил:

– Это давно было?

– Не знаю. Несколько минут, что ли… Она так сказала и вырубилась. А через несколько секунд сирена завыла.

Сирена умолкла на середине фразы Бергена, и его последнее слово прозвучало во внезапно воцарившейся тишине. Все стали нервно оглядываться и смотреть по сторонам. Освещение стало таким же, каким было до включения сигнализации. «Все, кроме Комптона», – обратил внимание Берген. У Комптона вид был невозмутимый и беззаботный, а все остальные снова перепугались до смерти.

Из кабинета светолечения вышла Аджайя с мрачным выражением лица.

– Она все в том же состоянии. Я не смогла ее разбудить. Я испробовала все, что только могла придумать, – свет, звук, даже боль. Ничто не действует.

Уолш потер рукой подбородок, потеребил нижнюю губу и покачал головой.

– Эта тварь – что бы это ни было – ведет какую-то игру. Выбрала для себя самое слабое звено и пользуется Холлоуэй, чтобы управлять всеми нами.

Берген возмущенно воскликнул:

– Самое слабое звено? Какого черта? Да она в буквальном смысле нам жизнь спасла, тупой ты засранец.

Уолш расхохотался ему в лицо.

– Думаешь, ты такой умник, Берген? Но ты настолько зачарован задницей Холлоуэй, что не видишь очевидного – она нас вовсе не спасла. Тварь продумала все только для того, чтобы Холлоуэй решила, что спасла нас – с помощью твари. Уразумел? Вот что здесь происходит. Холлоуэй достаточно легковерна – а вот нам, всем остальным, верить в это не следовало бы. Вот почему тварь выбрала ее – не потому, что она наделена какой-то магической лингвистической силой. Это подстава. Ловушка.

Берген сказал угрожающе тихо:

– Надо было дать тебе рухнуть на пол.

Уолш фыркнул и шагнул ближе к Бергену.

– Может быть, и надо было. Ты бы оказал большую услугу этому зеленому человечку, потому что я один соображаю, что здесь творится.

Они стояли лицом к лицу. Берген ждал, опустив руки по швам. Он хотел, чтобы Уолш сказал еще хоть слово про Джейн, чтобы он мог врезать по его наглой, самодовольной физиономии.

– Так, джентльмены… Хватит!

Аджайя протиснулась между ними, и Берген позволил ей отодвинуть его назад. При этом он продолжал в упор смотреть на Уолша. Гиббс таким же образом заставил отступить Уолша.

Аджайя встала между ними.

– Нет никаких сомнений, что мы оказались в необычной ситуации. И если мы станем ссориться между собой, мы ничего не решим. Я не знаю, что здесь происходит. И никто из нас не знает, это уж точно. У нас есть выбор. И мы должны рассмотреть варианты и спланировать стратегию на основании того, что нам известно сейчас.

Уолш прижался спиной к стене в том месте, где было поменьше выступов, и проворчал:

– Легко. Мы возвращаемся в капсулу и стартуем к Марсу.

Гиббс и Варма ошарашенно переглянулись. Комптон сохранил хладнокровие.

Берген, не веря своим ушам, покачал головой.

– Не может быть, чтобы ты говорил серьезно. Мы здесь пробыли меньше суток. И не получили того, ради чего прилетели сюда.

– Не согласен. Мы знаем, с чем столкнулись. Составим отчеты и предоставим все остальное команде «Браво». Они будут готовы к этому дерьму типа игр разума. А нашей задачей всегда была только разведка, Берген, – заявил Уолш.

Берген заставил себя сохранять спокойствие и стал приводить взвешенные доводы:

– Мы проторчали внутри капсулы слишком долго, чтобы удовлетвориться такими паршивыми результатами. Мы вернемся на Землю всего лишь за несколько недель до того, как в полет отправится «Браво». Зачем торопиться? «Окошко» для возвращения на Марс будет открыто еще несколько месяцев. Мы можем еще какое-то время побыть здесь и хоть немного продвинуться в изучении техники пришельцев. Ну, Комптон, скажи хоть что-нибудь!

Комптон не дрогнул. А ведь у него здесь был свой интерес. Он был принят в команду в качестве инженера-механика. Они вместе работали в аналитической команде шаттла. У него желания остаться должно было быть не меньше, чем у Бергена. Может быть, он формулировал аргумент? Или он был заодно с Уолшем? Они с Уолшем прошли немалый путь. Выполнили вместе несколько полетов. Это ли означало молчание Комптона?

Подал голос Гиббс:

– Берг дело говорит, Уолш. Почему не дать Джейн шанс? Может быть, это существо нас проверяет, прежде чем вручить нам ключики от своей техники – ну, или что-то в этом духе.

– Мне мою задачу изложили четко и ясно – сохранить жизнь людей. И не рисковать всем ради того, что может оказаться треклятым фокусом.

Берген вскинул руки над собой.

– Фокусом? Серьезно? Да у них искусственная гравитация имеется, Уолш. Думаю, это покруче фокуса будет.

Он отвернулся от пристального, испепеляющего взгляда Уолша и в отчаянии слегка ударился лбом об один из крупных выступов, торчащих из стены.

Аджайя протянула Уолшу руку и умоляюще произнесла:

– Командир, мы всегда понимали, что скорее всего именно Джейн и только Джейн сумеет с кем-то тут вступить в контакт и пообщаться. Что же теперь не так?

– О, я не знаю – может быть, то, что она без сознания? И то, что ею манипулируют? Вы все видели, как она напугана. Что бы с ней ни делала эта тварь, ей это не нравится, но тем не менее она продолжает играть в эту игру. Никого из вас это не тревожит? – Он перевел взгляд на Бергена. – Тебе действительно не все равно, что с ней происходит? Или она для тебя – очередная подстилка?

Гиббс был наготове и оттолкнул Бергена назад. Берген замер на месте, полыхая от гнева. Рон держал его за плечи и физически не давал взорваться.

Аджайя смело посмотрела на Уолша:

– Командир, вряд ли оскорбление доктора Бергена можно считать убедительным аргументом.

Уолш отмахнулся от нее и продолжил гнуть свою линию:

– Вы всерьез считаете, что мы можем верить чему-то из того, что она сейчас говорит и делает? Пусть в этом разберутся мозгоправы дома. Это не наша работа. Мы должны были узнать, что тут есть. Вот и все. Мы это сделали.

Берген процедил сквозь зубы:

– Если ты так уверен в том, что ей нельзя доверять, тогда почему мы вообще удалились от капсулы? И почему обо всем этом ты не доложил в Хьюстон во время последнего сеанса связи?

– Это просто. Я не собираюсь пугать доктора Холлоуэй сильнее, чем должен. Мне нужно было немного посмеяться над ней, чтобы выяснить, действительно ли у нее был контакт с пришельцем или она просто все выдумала. Вот теперь я могу обо всем доложить. Не знаю, как выразиться проще, но она себя скомпрометировала. – Уолш сделал несколько шагов к выходу. – Я возвращаюсь в капсулу. Я намерен отстыковаться и направиться к Марсу. Вы можете тоже возвратиться на капсулу и оказаться дома через семнадцать месяцев либо можете остаться здесь и продолжать рисковать вместе с доктором Холлоуэй и ее телепатическим приятелем. Выбирать вам.

– Сейчас? Прямо сейчас? – скрипнув зубами, выкрикнул Берген. – К чему такая спешка?

Уолш взглянул на него так, словно не поверил своим ушам.

– А ты думаешь, почему сработала сигнализация, Берген? Наверняка тварь состряпала новый сценарий, чтобы Джейн нас от чего-нибудь спасла прямо сейчас. Тварь хочет, чтобы мы все до смерти напугались и стали зависеть от Холлоуэй. Мы должны убраться отсюда, прежде чем тварь введет свой план в действие. И если вы думаете, что с каждым разом сценарий не будет становиться все страшнее, вы просто безумцы. Эта тварь всякий раз будет повышать ставки, пока кто-то из нас не умрет – а может быть, все мы.

Гиббс и Варма явно не могли решиться. Уолш вот-вот мог их окончательно убедить. У Комптона был такой вид, словно он засыпал на ходу. Что за чертовщина с ним творилась? Обычно он вносил в споры мудрый голос опытного человека.

Берген сказал:

– Это все предположения. Ты ничего не можешь знать наверняка. Ни за что не поверю, что большие шишки в Хьюстоне будут против того, чтобы мы тут задержались и потратили больше времени и усилий. Да мы почти ничего здесь не видели – несколько бочек, ящиков да этот медицинский отсек. Нужно потратить больше времени.

– Ваши доводы ясны, доктор Берген. Вот мой приказ. Комптон, ступай за Холлоуэй. Будем нести ее по очереди.

Комптон заморгал, но с места не сдвинулся.

Уолш развернулся к Комптону.

– Ты что-то хочешь сказать, Том?

– Гм? – Комптон словно бы очнулся и глубоко вдохнул. – Вы мне что-то сказали, командир?

К нему шагнула Аджайя.

– Томас? Ты себя хорошо чувствуешь?

Комптон улыбнулся – медленно и криво.

– Конечно. А чего надо?

Аджайя достала из кармана тонкий фонарик и посветила в глаза Комптона.

– О чем ты только что думал?

Брови Комптона взлетели на лоб, губы расплылись в ухмылке.

– Ты говоришь прямо как одна моя знакомая девушка.

Аджайя не смогла скрыть своего испуга.

Гиббс положил руку на плечо Комптона.

– Попс, пришелец говорит с тобой в твоей голове? Как он говорит с Джейн?

Комптон скорчил такую физиономию, словно услышал что-то донельзя нелепое.

– Что? Нет.

Уолш поманил всех к себе, подальше от Компона, а тот словно бы ничего не заметил.

– Ну, видите? Уже начинается. Нужно убираться отсюда, пока не разверзся ад.

Гиббс и Варма кивнули.

Бергена настолько впечатлило странное поведение Комптона, что он промолчал.

Уолш вышел проверить, пусто ли в коридоре. Гиббс отправился за Джейн, а Варма повела Комптона к двери.

Берген стоял на месте, сжимая и разжимая кулаки. Она пока не получила всей картины целиком – в этом он был уверен, но в одном Уолш был прав, и это казалось совершенно очевидным – ад мог разверзнуться в любое мгновение.

12

Спасение? Страх наполнил Джейн – холодное, парализующее чувство.

– От чего?

– От Межвидовой войны. Разумные изо всех уголков известных галактик сражаются за превосходство, за то, чтобы править обитаемыми мирами. Терра этим не затронута из-за своего отдаленного местоположения. И мы очень надеялись, что вы окажетесь готовыми ответить на зов.

По его настроению и тону было ясно, что он считает Землю исключительно неготовой к ответу на этот зов.

У Джейн голова пошла кругом.

– Ты серьезно? Земля принесет спасение от войны? Но как? Почему? Я не понимаю.

– Ваш вид так удивителен… Вы жаждете знаний о происхождении жизни, но неизвестность заполняете воображением. Примечательно, что Кунабулы утаили от тебе подобных то, что для всех остальных совершенно очевидно. Вероятно, они полагали, что жажда познаний вдохновит вас на то, чтобы отправиться на поиски.

– Расскажи мне о них, – с волнением попросила Джейн.

– Говорят, что они были народом без чувства юмора. Теперь, когда я обретаю знакомство с тобой и твоими соратниками, я склонен с этим не согласиться.

Он зажурчал – это было что-то вроде смеха. Волны веселья накатили на Джейн.

Она успокоила себя, с трудом сдерживая приступы смеха. Когда они с Эй’Браем пребывали в таком соединении, его настроение очень легко влияло на нее.

– Эй’Брай, ты отвлекаешься.

– Не стоит меня в этом винить. Со временем ты поймешь. Я слишком соскучился по общению. – Он немного помолчал, словно пытался что-то вспомнить. – Они – древнейшая из известных рас. Говорят, что они родом из самых дальних пределов Вселенной, где сейчас догорают и гибнут самые старые звезды. Их свет еще доходит сюда из этой дали, точно так же как Кунабулы до сих пор оказывают свое влияние, хотя их самих уже, быть может, давным-давно не существует. Говорят, что они были двуногими, имели четыре конечности, но при этом произошли не от обезьян, а от каких-то иных видов, следы которых затеряны в веках. Они были учеными и, возможно, в чем-то очень походили на Сектилиев. Главнейшими для них были физика и науки о природе, поэтому они начали исследовать звезды и искать жизнь – и в этом они походили на вас. Вы ведь тоже этого хотите. Они наблюдали, заключали союзы, и записывали, и хранили знания обо всем, с чем им довелось столкнуться.

– Но какое это имеет отношение к Земле?

– Сказано, что Кунабулы начали замечать опасные тенденции. Они обнаружили виды, нарождающиеся с более выраженной агрессией и ищущие превосходства над другими – вплоть до желания изничтожить, истребить более мирные, невоинственные расы. «Эволюция неизбежна, однако ее венцом станет разнообразие». Это цитата из текста, который приписывают Кунабулам, и ее часто напоминают детям в школе. Кунабулы непрерывно трудились над тем, чтобы сдержать агрессоров. История гласит, что именно ради этого Кунабулы обратили свой взор на развитие биологических наук.

Самые ранние формы передачи генетических данных в то время были более примитивными и сводились в основном к трем типам, которые можно обнаружить по всему космическому пространству. То, что теперь называется ДНК, РНК и митохонтриальной ДНК, когда-то существовало по отдельности. Кунабулы соединили между собой эти три элегантные системы и создали более крепкую и устойчивую форму жизни, подходящую для их целей. Кунабулы хотели распространить эту форму жизни так далеко, как только позволяли их возможности.

Они оплодотворили этой генетической информацией безжизненные планеты – так, чтобы дело их рук превратило их в прекрасные процветающие миры, как это случилось с Террой, где генетическая информация смогла делиться, подразделяться, и вырастать, и заполнять каждую природную нишу необычной и разнообразной жизнью.

Понимаешь, мы – все мы, – в сущности, похожи. От самого низшего микроорганизма до самых высших форм Разумных, мы все несем в себе самые основные аспекты, присущие всем живым существам – от сворачивания белка до клеточной организации. Секреты кроются в двойной природе интрона и экзона – их экспрессии, супрессии и рекомбинации. Это и позволяет жизни искать и обретать бесконечные формы.

Именно внутри этой двойственности и двух спиралей ДНК кроется источник – и Ковчег, способный благополучно донести эту двойственность к мирам, лишенным жизни. Две спирали для каждого вида. Ваш вид неверно понимает буквальную природу этой двойственности, скрытую в неведении, в младенчестве вашей науки, в вашей жестокой, первобытной истории. Но эта двойственность живет там, в коллективной психике, несмотря на то что вы не можете дать ей имя.

Такую работу Кунабулы вели на протяжении тысячелетий. Они становились мудрее и должны были оберегать свое потомство от растущей расы гигантов, которым вечно не хватало места, которые никогда не ведали удовлетворения. Кунабулы остановили эту волну своим умом и численным превосходством.

Говорят, что они предпочли происшедших от обезьян гоминидов потому, что те более походили на них самих, хотя свои дары Кунабулы распределили между столь многими расами, что это вряд ли вероятно, и мой народ – яркий тому пример. Как бы то ни было, Кунабулы решили, что именно ваш вид станет тем, кому придется держать линию обороны в последней битве. Некоторые считают, что Терра была всего-навсего социальным экспериментом. Другие придают ей серьезное религиозное значение. Только Кунабулам известна истина, но их нет, и они нам ничего не скажут.

– Социальный эксперимент? Не понимаю.

– История гласит, что Объединенные Разумные Расы тех времен были сильно отброшены назад. Они мечтали о мире, но алчное зло ни за что не желало его позволить. Кунабулы заново отправились на юные, недавно оплодотворенные планеты в поисках самых подходящих, самых сильных. На Терре они обнаружили несколько рас обезьяно-гоминид, развивающихся в вид с большим потенциалом. Терра находилась далеко, вдали от многонаселенных районов Галактики и ее центра. Говорят, что Кунабулы взяли с некоторых планет наиболее многообещающие обезяноподобные расы – всего их было девять, как говорят нам летописи, и сделали так, что эти расы стали конкурировать между собой за ресурсы вашей планеты. Кунабулы подправили их генетику, усилили агрессию, целеустремленность, желание распространиться до всех границ. Желание захватить территорию стало для них таким же важным, как необходимость размножаться. Все эти качества процветали среди врагов, а у большинства Разумных тех времен были выражены очень слабо. Эти расы соревновались между собой, смешивались и боролись за доминирование. Наверное, стало неожиданностью то, что вы не сразу устремились к звездам, а принялись истреблять себе подобных и погрязли в войнах. Кунабулы за чем-то недосмотрели? Быть может, вам требовалось больше руководства. Оставленные сами по себе, вы вызываете разочарование.

– О мой бог.

В этой истории была правда, вызывающая горечь. Правды было больше, чем в любой воскресной проповеди, которую Джейн хоть раз доводилось выслушать. В церковь она ходить не любила. Туда ее водили набожные бабушки и дедушки.

– Многие считали, что Терра – миф, что Кунабулам просто было нужно, чтобы мы принялись вас разыскивать, дабы расширить наши границы и найти союзников, вместо того чтобы покориться судьбе или принять очевидное. И все это время вас искали некоторые Сектилии. Теперь мы вас нашли, но все равно потерпели неудачу.

– Но что намеревались сделать Сектилии?

– Принять вас в Альянс.

– Но каким образом? Разве сейчас на Земле есть Сектилии?

– Увы, нет. Мы пребывали на ранней стадии контакта – собирали сведения о вашей культуре, коллекционировали образцы…

– Какие образцы?

– Людей, естественно. Необходимый шаг. Было решено, что группа Сектилиев будет изменена хирургическим путем для того, чтобы смешаться с вами, внедриться в ваши правительственные, военные и промышленные комплексы и завоевать доверие, чтобы затем открыть свою сущность и цели. Образцы были нужны для изучения ряда особенностей анатомии и физиологии человека. Мы не причинили этим людям вреда. Они были возвращены на Землю.

Похоже, Эй’Брая обидело возмущение, испытанное Джейн.

– Вселенная сошла с ума. Челнок… разбившийся челнок в штате Нью-Мексико… это тоже были Сектилии?

– Именно так. Экипаж был на пути к Терре, когда…

– О. Понимаю.

– Да. Но это привело вас сюда. Быть может, все будет хорошо, доктор Джейн Холлоуэй.

У Эй’Брая снова вспыхнула надежда.

У Джейн закружилась голова. Она пыталась осознать смысл всего, что ей только что было сказано.

– Мы должны были стать такими. Не сражаться с худшими проявлениями нашей природы, но принять их.

– Именно так. Дать ход вашим наследуемым качествам, применить их для служения другим. Многие верят, что Кунабулы надеялись создать класс воинов, которые повернут прилив зла вспять, но при этом дадут своим собратьям жить в мире. Будут уважать разнообразие видов и защитят их.

– Но они бросили нас. Они не довели дело до конца.

– Это загадка, я согласен.

– Они хотели от нас слишком многого. Они отравили нас. И мы… несчастны.

– Многие страдают. Но многие выходят за пределы этих ограничений. Будьте благодарны за то, что первыми ваш мир разыскали Сектилии. Сектилии, а не Свора.

Джейн ахнула. Ей явилось зрелище – молодая Сектилианка, пытавшаяся втиснуться сама и запихнуть детей в спасательное судно. Перепуганная толпа давила на них, била до синяков, крушила кости – в отчаянной борьбе за то, чтобы остаться в живых. Держа одного ребенка на руках и прижав другого к животу, она чувствовала медный запах крови. Она слышала гомон озлобленного сброда. Но громче гомона звучал оглушительный, зловещий рокот.

Небо почернело, опустилось ниже, стало давить. Настоящий ковер сверкающих металлических тел опускался к земле, и эти тела стремились к каждому живому существу, словно стая саранчи. Люк закрылся, придавив некоторым Сектилиям ноги и руки, и корабль медленно начал набирать высоту – неуклюжий, тяжелый, набитый массой хрупких живых людей. Плакали дети. Выли мужчины и женщины. Через маленькое окошечко люка она видела, как исчезает вдали ее мир в алчных челюстях Своры.

– Нет! – выкрикнула она невольно – в ярости, не желая смириться с происходящим. И не поняла, с чьих губ сорвался крик – той женщины, которая так много потеряла, или с ее собственных. Она не смогла не увидеть жуткой жестокости, свидетельницей которой стала. Не смогла не познать боли и ужаса.

Она ушла в себя, безуспешно пытаясь защититься от страха.

– Доктор Джейн Холлоуэй, – негромко заурчал Эй’Брай и заключил ее в теплые объятия.