Полуночная роза Райли Люсинда
По условиям контракта, Ребекка соглашалась на стрижку в стиле двадцатых и осветление волос для придания сходства с актрисой, играющей ее мать, поэтому она лишь пожала плечами.
– Я не против, со временем отрастут.
– Конечно. А после съемок мы восстановим ваш родной цвет. Приятно, что вы не делаете из этого проблемы, как многие другие актрисы, – одобрительно отозвалась стилист. – А может быть, вам понравится новый стиль. Прическа боб идеально подойдет к вашим тонким чертам.
– И возможно, меня перестанут узнавать на улице, – задумчиво сказала Ребекка.
– Боюсь, в вашем случае это не поможет, – вмешалась визажистка, присев напротив. – У вас слишком приметное лицо. А Джек Хейворд, какой он в жизни? На экране он просто божественно красив! Как он выглядит утром, когда только встанет с постели?
– Он и по утрам ничего, – подумав, ответила Ребекка.
– Наверняка, – ухмыльнулась визажистка. – Как же вам повезло, что вы за него выходите.
– Да, просто не верю своему счастью, – сыронизировала Ребекка. – Ладно, девушки, встречаемся завтра утром, а сейчас мне пора. – Она улыбнулась, чтобы смягчить резкость тона, помахала рукой и вышла из комнаты.
До встречи с консультантом по речи оставалось два часа, а кто-то из группы сказал, что можно поймать сигнал, если пройти в сторону пустоши, и Ребекка решила сбегать за телефоном, а затем прогуляться.
В гостиной уже началась съемка. Завтра перед камерами окажется и она.
Спустившись по каменным ступеням в сад, Ребекка быстрым шагом прошла по дорожке и села на скамью, где вчера заметила садовника.
– Черт! – выругалась она, обнаружив, что сотовый по-прежнему не ловит сигнал.
– Что-то случилось?
Вздрогнув от неожиданности, Ребекка посмотрела в направлении розовых клумб и увидела вчерашнего садовника с секатором в руке.
– Нет, просто сотовый не ловит.
– Да, со связью у нас здесь совсем плохо.
– Может, и хорошо. Даже приятно побыть отрезанной от мира. А вам нравится здесь работать?
Он удивленно посмотрел на нее, затем кивнул:
– Довольно неожиданный вопрос… Пожалуй, да. В любом случае я не могу представить себя в другом месте.
– Здесь просто рай для садовника. Какие волшебные розы! Потрясающие цвета, особенно та, которую вы сейчас подрезаете. Такой глубокий, бархатистый пурпурный цвет, почти черный.
– Это таинственное растение называется Полуночная роза, она растет здесь, сколько я себя помню, и должна была погибнуть много лет назад, однако цветет каждый год, словно только что посаженная.
– У меня в квартире всего пара горшков с комнатными цветами, – посетовала Ребекка.
– Вы любите садоводство?
– В детстве у меня была своя грядка в саду. Мне нравилось копаться в земле.
– Работа в саду замечательно успокаивает, – кивнул садовник. – Как вам у нас нравится после Штатов?
– Здесь невероятно тихо и безмятежно. Я впервые за много лет так хорошо спала. Увы, сегодня меня отвезут в отель: говорят, лорд Астбери не любит гостей. Если честно, я бы хотела остаться, – призналась Ребекка. – Здесь я чувствую себя в безопасности.
– Ну, как знать, лорд Астбери может и передумать. Кстати, – он указал на телефон, – спросите у миссис Треватан, не разрешит ли она вам позвонить по обычному телефону у него в кабинете.
– Спасибо, я спрошу. – Ребекка встала. – До встречи.
– Погодите… – Садовник срезал красивую пурпурную розу на длинном стебле. – Поставьте у себя в комнате.
– Спасибо, – растроганно поблагодарила Ребекка, – я сразу же поставлю ее в воду.
Найдя на кухне миссис Треватан, она попросила вазу и сказала, что садовник посоветовал ей позвонить из кабинета хозяина. Миссис Треватан отвела ее в маленькую, темную комнатушку, все стены которой занимали книжные полки, а на столе высились неровные стопки бумаг.
– Пожалуйста, только не говорите слишком долго, если звоните в Америку. Его светлость и так в ужасе от телефонных счетов.
Ребекке подумалось, что слова «его светлость» наводят на мысли о чудовище, которым пугают детей.
Присев на стул, она нашла в сотовом нужный номер, сняла трубку древнего телефона с цифрами на круглом диске и, с трудом поняв, как набирать, позвонила Джеку. Когда звонок переключился на голосовую почту, Ребекка одновременно обрадовалась и почувствовала себя виноватой.
– Привет, это я, здесь ни сотового покрытия, ни интернета. Ближе к вечеру меня переселят в отель, и я позвоню. Со мной все в порядке. Я… – Она запнулась, думая, что ему сказать. Слова не хотели складываться в логическом порядке. – Позвоню позже, пока.
Затем она набрала номер своего агента и оставила примерно такое же сообщение.
Выйдя из кабинета, Ребекка отправилась на поиски Стива, чтобы припереть его к стенке и выяснить наконец, где ей жить на протяжении съемок.
– Я как раз собирался найти вас и сообщить новость, – ответил Стив, – которая, надеюсь, покажется вам хорошей. Пять минут назад ко мне подошел лорд Астбери и сказал, что вы, если пожелаете, можете остаться в его доме на все время съемок. Честно говоря, я удивлен, учитывая, что до этого он был категорически против гостей. Мы нашли вам приличную гостиницу в близлежащем городке, но, по совести, она не соответствует вашим стандартам. К тому же нет никаких гарантий, что папарацци не найдут вас и там. В общем, решайте сами.
– А можно мне подумать? – Хотя Ребекку устраивали безопасность и комфорт нынешнего жилища, ей не очень-то хотелось находиться в гостях у таинственного лорда Астбери.
– Да, – ответил Стив. В этот момент затрещала рация. – Извините, требуют на съемочную площадку.
У себя в комнате Ребекка прошлась по сценарию перед встречей с консультантом, встала и посмотрела в окно. Здесь она действительно чувствовала себя в безопасности. Чтобы сосредоточиться на роли, которая могла стать поворотной в карьере, ей требовались тишина и покой.
После занятия она нашла Стива на террасе и сказала, что с радостью останется в Астбери-холле.
– При нынешних обстоятельствах это разумно, – улыбнулся он. – К тому же миссис Треватан сказала, что с радостью будет для вас готовить. Похоже, она взяла вас под свое крылышко.
– О, я ем по вечерам совсем мало, так что…
– Доброго вечера, – произнес кто-то у нее за спиной.
К ним подошел садовник.
– Добрый вечер, лорд Астбери, – сказал Стив, – Ребекка решила остаться у вас. Чрезвычайно любезно с вашей стороны сделать для нее исключение.
– Можете называть меня Энтони, – кивнул мужчина.
Ребекка непонимающе переводила взгляд с одного на другого.
– Может быть, по вечерам, когда все разъедутся, вы будете помогать мне в саду, – иронично блеснув глазами, добавил Энтони.
– Я… вы – лорд Астбери? – ошеломленно пробормотала она.
– Да, хотя, как я только что сказал Стиву, все называют меня Энтони.
Ребекка почувствовала, что ее щеки заливает краска стыда.
– О боже, мне так неудобно, я не сообразила, кто вы…
– Ну, очевидно, я не соответствую вашим представлениям, – спокойно ответил Энтони. – Как ни печально, в наши дни обнищавшие аристократы вынуждены сами выполнять грязную работу. Нам больше не положены черные галстуки и фраки. А теперь, если вы меня извините, я должен вернуться к своему занятию.
Он удалился в сад.
– Ну, вы даете, Ребекка! – расхохотался Стив. – Просто классика жанра! Не знаю, как у вас в Америке, но английские аристократы – самая затрапезная часть общества. Они считают делом чести одеваться в жалкие обноски и ездить в разваливающихся колымагах. Ни один уважающий себя пэр в наши дни не станет наряжаться дома.
– Понятно, – смущенно пробормотала Ребекка. – Надо же было так опростоволоситься!
– Так или иначе, ваша неосведомленность не принесла никакого вреда, – продолжал Стив, – и даже помогла вам получить приглашение пожить в этом чудесном доме.
Тем временем к ним прогулочной походкой подошел Джеймс Вог.
– Ребекка, что вы делаете сегодня вечером? Может быть, вы не откажетесь перекусить со мной? Заодно познакомимся поближе. Завтра утром у нас первая сцена, и она… довольно личная, – развязно улыбнулся он.
– Вообще-то, я собиралась пораньше лечь спать, – ответила Ребекка.
– Грэм отвезет вас обратно, так что одно другому не помешает.
– Думаю, не стоит… журналисты…
– Сегодня утром их уже не было, – сообщил Джеймс.
– Ну, хорошо, – нехотя сдалась Ребекка, не желая показаться высокомерной.
– Тогда в восемь часов у меня в отеле. Не волнуйтесь, я попрошу отдельный столик, где вас никто не побеспокоит.
Когда Джеймс ушел, Стив покачал головой:
– По-моему, Джеймс тоже на вас запал. Берегитесь, у него репутация отъявленного сердцееда.
– Спасибо за предупреждение.
Ребекка покинула террасу и поднялась к себе. Через несколько минут в дверь постучали. Это оказалась миссис Треватан.
– Простите за беспокойство, Ребекка, – сказала миссис Треватан. – Вы уже познакомились с его светлостью?
– Да, – пробормотала Ребекка, продолжая развешивать свою одежду в платяной шкаф красного дерева.
– Давайте я вам помогу.
– Спасибо, я отлично справлюсь сама.
– Присядьте, поговорим.
Ребекка умостилась на краешке кровати, а экономка вытащила из чемодана остальную одежду.
– У вас так мало вещей, – удивилась миссис Треватан. – Вообще-то, я пришла сообщить, что его светлость приглашает вас сегодня на ужин. Он всегда ужинает ровно в восемь.
– Боюсь, что не получится. Я приняла другое приглашение.
– Понятно, – неодобрительно поджала губы экономка. – Его светлость очень расстроится, а ведь он согласился вас приютить.
– Пожалуйста, передайте ему мои извинения. Я буду счастлива поужинать с ним в любой другой день, – примирительным тоном сказала Ребекка.
– Передам. Он терпеть не может чужаков, разгуливающих по дому. Его светлость нуждается в покое. Однако против рожна не попрешь.
– Извините?
– Я имею в виду, чтобы содержать дом, нужны деньги, – пояснила миссис Треватан.
– Понятно. А у лорда Астбери есть семья? – поинтересовалась Ребекка.
– Нет.
– Он здесь один живет?
– Да. Ладно, тогда увидимся утром. С первыми лучами солнца. Смотрите, не задерживайтесь на этом своем ужине, хорошо? Завтра вам надо хорошо выглядеть.
– Обещаю не задерживаться. И спасибо, миссис Треватан.
Экономка относилась к ней по-матерински, и это было приятно. Ребекка не любила вспоминать свое детство. Правды о ее прошлом не знал даже личный агент. Она рассказала только Джеку. Однажды осенним вечером, когда они уехали на выходные в продуваемый всеми ветрами Нантакет. Она плакала в его объятиях, а он осторожно вытирал ей слезы.
Ребекка потрясла головой и вздохнула. Тогда он любил ее по-настоящему. Это воспоминание не вязалось с более поздними, когда Джек под влиянием наркотиков стал агрессивным и невменяемым. Ей далеко не впервые захотелось, чтобы они были самыми обычными людьми, как в тот уик-энд, согревающими друг друга в объятиях, никем не узнанными. Просто влюбленными. Но что толку мечтать о невозможном?
Отогнав грустные мысли, Ребекка посмотрела на часы и поняла, что до ужина с Джеймсом осталось меньше часа.
3
– Добрый вечер, – приветствовал ее коллега по цеху, когда она вошла в небольшую гостиную в номере, где был накрыт стол на двоих. Джеймс расцеловал ее в щеки и повел к столу. – Я подумал, что при сложившихся обстоятельствах вы предпочтете поужинать здесь.
– Да, спасибо, – согласилась Ребекка, радуясь, что спасена от любопытных взглядов в ресторане, но в то же время опасаясь стать жертвой сплетен, распространяемых персоналом. Еще неизвестно, что хуже: поужинать с привлекательным коллегой в ресторане на виду у всех – или в его апартаментах.
– Не волнуйтесь по поводу обслуги, – сказал Джеймс, словно прочел ее мысли. – Роберт потребовал, чтобы все сотрудники подписали документ о неразглашении информации. Если хоть одно слово просочится в прессу, наши юристы любого засудят.
– Тогда хорошо.
– Безумие какое-то, правда? – вздохнул Джеймс. – Ладно, суп уже принесли, давайте есть, пока не остыл. Немного вина?
– Нет, спасибо. Завтра утром надо быть бодрой и свежей, – ответила Ребекка.
– Расскажите, как вас «открыли», – попросил Джеймс, наливая себе вина.
Ребекка задумчиво помешала жидкий безвкусный суп, не идущий ни в какое сравнение с ароматным угощением миссис Треватан.
– Собственно, меня никто не открывал. В двадцать лет я получила небольшую роль в телесериале, потом – другую… Так постепенно и росла, – пожала плечами она.
– Я еще не добрался до Голливуда, – сказал Джеймс, – внимание журналистов и здесь достаточно неприятно, но там, говорят, сущий кошмар.
– Это правда, поэтому я там и не живу, – ответила Ребекка. – У меня квартира в Нью-Йорке.
– Разумно. Один мой друг пару лет назад летал в Лос-Анджелес снимать кино, так он рассказывал, что большинство кинозвезд вообще не выходят из дома. Сидят безвылазно за непроницаемыми стенами под усиленной охраной. Я бы так не смог, – с усмешкой добавил он.
– Ваш друг прав, я бы тоже не смогла, в Нью-Йорке все проще.
– Вот только сейчас вас приходится прятать даже в Девоншире.
– Да, сущий кошмар. – Устав бороться с невкусным супом, Ребекка отставила ложку.
– Мне всегда казалось забавным, что начинающие актеры мечтают добиться славы и богатства, – задумчиво сказал Джеймс, – а ведь за это приходится платить. Я, конечно, не в вашей лиге, но даже мои шалости попадают в газеты.
– К этому можно привыкнуть, – вздохнула Ребекка, – таковы правила игры. Меня больше возмущает, когда они врут.
– Но ведь ваша помолвка – не ложь?
Девушка помолчала, собираясь с мыслями. Джеймс доел суп и достал из подогрева две тарелки.
– Я бы назвала это объявление несколько… преждевременным. Джек действительно попросил моей руки.
– И вы сказали «да»?
– Вроде того. Впрочем, мы ведь собирались поговорить о фильме? – сухо спросила она.
– Конечно. – Джеймс понял намек. – Итак, мисс Брэдли, завтра утром я поцелую одну из самых красивых женщин в мире. Горе мне! – Он возвел глаза к небесам и тяжело вздохнул. – Пакостная у нас работа. Должен сказать, Ребекка, вы действительно великолепны. – Джеймс наклонился, чтобы лучше разглядеть ее черты. – Я не вижу на вашем прекрасном лице ни единого следа косметики. Даже помады.
– Ничего, завтра меня так наштукатурят, что я стану похожа на разрисованную куклу.
– Вы когда-нибудь влюблялись в сценического партнера, не считая Джека?
– Нет, – честно ответила Ребекка. – А вы?
Джеймс пригубил вино.
– Не могу похвалиться безупречной репутацией, – признал он, лукаво блеснув глазами. – Работая со столькими восхитительными женщинами, я порой ощущал себя ребенком в кондитерском магазине. Я не лучше и не хуже других, разница только в том, что мои подвиги широко освещались в средствах массовой информации.
Он улыбнулся и сменил тему:
– Как вы находите Англию?
Пока ужинали, Ребекка заметно потеплела к Джеймсу. Он обладал редким для известного актера чувством юмора и относился к себе со здоровой иронией, не принимая свою карьеру слишком всерьез. После Джека, который вечно жаловался, что никто не ценит его талант, а роли, которые ему предлагают, не дают возможности проявить себя, такое отношение показалось Ребекке глотком свежего воздуха.
В конце трапезы Ребекка попросила мятный чай, а Джеймс – кофе с коньяком.
– Давайте признаемся себе, – пожал он плечами, – выгляди мы как огородные пугала, то не играли бы Элизабет с Лоренсом. Такова жизнь.
– Пожалуй. И кстати, мне пора идти.
– Конечно, я отправлюсь в свою спальню-чулан, а вас отвезут спать во дворец, как принцессу, – улыбнулся Джеймс. – Ничего, если я распрощаюсь с вами здесь? Не хочу, чтобы рыщущие вокруг отеля фотографы неправильно нас поняли.
– Да, спасибо, – сказала Ребекка, вставая. – До завтра, увидимся на площадке.
Джеймс вновь поцеловал ее в щеку:
– Серьезно, Ребекка, если вам что-нибудь нужно, я всегда готов помочь.
– Спасибо, доброй ночи, – прошептала она и вышла из номера. Чтобы не столкнуться с кем-нибудь в лифте, она спустилась по лестнице и поспешила к выходу, где в «Мерседесе» ждал Грэм.
Пятнадцать минут спустя Ребекка уже входила в свою спальню. Миссис Треватан включила ночник и заботливо отвернула краешек покрывала. Раздевшись и нырнув под простыни, девушка и вправду почувствовала себя принцессой.
Среди ночи ее разбудил какой-то звук. Включив лампу, Ребекка убедилась, что в спальне никого нет. Спросонок ей показалось, что в комнате пахнет духами с яркими цветочными нотами – приятными, хотя слишком резкими. Ребекка пожала плечами, выключила свет и вновь провалилась в сон.
– Вам на площадку через пять минут, мисс Брэдли, – сообщил посыльный, заглянув в гримерную.
– И она готова, – торжественно заявила визажистка Крисси, припудрила Ребекке лоб и сняла с нее защитный фартук.
– Вау! – воскликнул посыльный, когда Ребекка встала и повернулась к нему. – Потрясающе выглядите, мисс Брэдли, – восхищенно добавил он.
– Еще бы! – с гордостью сказала Крисси.
– Благодарю, – кивнула Ребекка, которая никак не могла привыкнуть к своей новой прическе, тщательно накрашенным глазам, алебастровой коже и темно-красной помаде. Она не узнавала себя в зеркале. Пройдя вслед за курьером в главный вестибюль, Ребекка увидела спускающегося по широкой мраморной лестнице Энтони. – Доброе утро!
Заметив ее, тот остановился как вкопанный, и его лицо исказил ужас.
– О господи…
– Что случилось?
Энтони молчал, не отводя от нее взгляда.
– Пойдемте, мисс Брэдли, – поторопил посыльный.
– До свидания, – невпопад сказала Ребекка застывшей на лестнице фигуре и прошла вслед за курьером к двери.
Пока операторы выставляли камеры на террасе, Джеймс ждал в гостиной.
– Потрясающая прическа, милая! А это вы или не вы под всем этим макияжем?
– Местами, – ответила Ребекка.
Их тут же позвали на площадку.
– Вам, наверное, говорили, что вы сногсшибательны, – игриво прошептал Джеймс, подавая ей руку, – хотя мне вы больше нравитесь без ничего… Я имею в виду косметику.
Подошел Роберт, одобрительно приобнял ее за плечи.
– Вы – само совершенство. Готовы?
– Как всегда, – взволнованно ответила Ребекка.
– Уверен, у вас все получится, – подбодрил ее режиссер. – Давайте начинать.
Два часа спустя Ребекка с Джеймсом вернулись в гостиную. Измученная от нервного напряжения, она упала в кресло.
– Слава богу, закончили!
– Вы были прекрасны, – заметил Джеймс, прикуривая сигарету у открытой двери. – И у вас идеальное произношение.
– Спасибо, – с чувством сказала Ребекка. – Вы очень мне помогли.
– Вам не кажется, что из нас вышла неплохая пара? Я получил огромное удовольствие от поцелуя, – подмигнув, добавил он.
Ребекка покраснела и встала.
– Пойду выпью чего-нибудь холодненького. До встречи.
Она быстро вышла из комнаты, не желая утверждать его в мысли, что экранные отношения могут перерасти в нечто большее. Так вели себя многие партнеры по фильмам. Джеймс ей нравился, однако Ребекке сейчас нужен был друг, а не любовник.
У фургона с напитками ее остановил Стив.
– Только что в студию позвонил ваш агент, он вне себя. С ним связался ваш жених. Оба хотят знать, где вы. Можете им позвонить?
– Я оставила им сообщения, что со мной все в порядке, просто здесь нет сотового покрытия.
– Я знаю. Это жутко неудобно для всех, и мы спросили у лорда Астбери, не разрешит ли он нам пользоваться обычным телефоном. Компания согласна оплачивать счета, так что звоните сколько угодно, не то скоро в газетах появятся страшные истории, что вас похитили с целью выкупа.
Вздохнув, Ребекка отправилась к себе в комнату, чтобы взять мобильный с номерами.
– Ребекка!
Внизу стоял Энтони.
– У вас найдется пара минут? Хочу вам кое-что показать.
– Конечно.
Лорд Астбери, не отрывая от нее взгляда, протянул руку.
– Пойдемте.
Она прошла вслед за ним по коридору в заднюю часть дома.
– Приготовьтесь к неожиданности.
– Хорошо, – ответила Ребекка.
Энтони открыл дверь в просторную библиотеку, вывел ее на середину, взял за плечи и развернул к камину.
– Взгляните.
Над камином висел портрет молодой женщины со светлыми волосами, одетой точно так же, как она сама, с украшенной стразами повязкой на лбу. Но Ребекку поразила не одежда, а лицо женщины: она могла с таким же успехом смотреть в зеркало.
– Она… похожа на меня!
– Вот именно. Поразительное сходство! Сегодня утром, увидев вас, я подумал, что вижу призрак.
Ребекка не могла оторвать взгляда от огромных карих глаз, бледного лица сердечком, курносого носика и пухлых губ.
– Кто это?
– Моя бабушка Вайолет. А самое интересное, она была американкой. Вышла за моего дедушку Дональда в тысяча девятьсот двадцатом году и приехала жить с ним сюда, в Астбери. И в Америке, и в Англии считалась одной из красивейших женщин своего времени. К несчастью, она умерла молодой, и я ее не знал. Дедушка умер месяцем позднее.
Энтони замолчал и тяжело вздохнул:
– Можно считать, что смерть бабушки стала началом конца семьи Астбери.
– А от чего она умерла?
– Как и многие женщины того времени, она умерла родами…
– Мне очень жаль, – растерянно промолвила Ребекка.
Справившись с волнением, Энтони продолжил:
– Моя бедная святая мать, Дейзи, выросла сиротой, ее воспитывала бабушка. Вот мама. – Он указал на портрет женщины средних лет, со страдальчески поджатыми губами. – Не хочу показаться сентиментальным, но после смерти Вайолет над семейством Астбери словно навис злой рок.
Внезапно Энтони переключил внимание с портрета на Ребекку.
– Вы, случайно, никак не связаны с семейством Драмнеров из Нью-Йорка? В начале двадцатого века это был очень богатый и могущественный клан. Фактически именно приданое Вайолет спасло поместье от разорения.
Энтони пристально смотрел ей в глаза, ожидая ответа. Однако Ребекка не собиралась делиться тайнами своего прошлого с чужим человеком.
– Нет, я из Чикаго и никогда не слышала фамилию Драмнер. Наверное, это просто совпадение.
– Тем не менее очень странно, – Энтони напряженно улыбнулся, – что вы приехали в Астбери, играете героиню из тех времен, когда жила Вайолет, и так похожи на нее.
– Да, странно, но уверяю вас: я никак не связана с вашей семьей, – твердо заявила Ребекка.
– Что ж, вам виднее. Я просто хотел объяснить, какой шок испытал сегодня утром. Пожалуйста, простите меня.
– Конечно.
– Не смею больше вас задерживать, я чувствовал себя обязанным показать вам портрет Вайолет. И еще: не согласитесь ли вы разделить со мной сегодняшний ужин?
Читать бесплатно другие книги:
